Xie Yang has spent many years in the apocalypse and is tired and worn out. Then he transmigrated into a simple and superficial novel about the entertainment circle.
Мой муж неизлечимо болен манхва - фото сборник
Мой муж неизлечимо болен? том 1 глава 25 страница 10. Я ожидала большего 🤷♂ Новелла: Мой муж страдает от неизлечимой болезни Автор: Can’t Play Chess. Бог знает, как этот запрет повлиял на болезнь, которой Борисов к тому времени страдал уже два года. Xie Yang has spent many years in the apocalypse and is tired and worn out. Then he transmigrated into a simple and superficial novel about the entertainment circle. Кому интересна Книга Мой муж страдает неизлечимой болезнью. Read My Husband is Suffering from a Terminal Illness novel written by the author Tasha_Daniels on WebNovel, This serial novel genre is fantasy stories, covering BL Newest updated All rights reserved.
My Husband is Suffering from a Terminal Illness / Мой Муж Страдает от Неизлечимой Болезни
My In-laws are Obsessed With Me, My family and my husband killed me. Because of the inheritance. Returning to the past, I made up my mind. "I have to protect my life and my inheritance." Grand Duke Lapireon of the cursed family. I offered him, who. Кому интересна Книга Мой муж страдает неизлечимой болезнью. А все потому, что самым большим злодеем в романе был неизлечимо больной пациент с ужасной личностью и больным мозгом (действительно больным). The I am living an unmarried life with a terminally ill lover. / 시한부 연인과 비혼 생활 중입니다. Я живу без брака со своим неизлечимо больным любовником. Очевидно, я страдал от чего-то загадочного, но при этом начал замечать, что имелись и другие причины, из-за которых диагноз ускользал. Плевать на моего мужа, я хочу стать богатой!
My Husband is Suffering from a Terminal Illness – Table of Contents
Paнee Гyбин paccкaзывaл, чтo cтpaдaeт oт нeвынocимыx бoлeй вo вceм тeлe из-зa нeвpoлoгичecкoгo зaбoлeвaния и вpaчи ничeм нe мoгyт eмy пoмoчь. Она начинает читать норвежского блогера с неизлечимой болезнью, который сохраняет остроумие и вкус к жизни. Смотрите видео на тему «Мой муж страдает неизлечимой болезнью Новелла» в TikTok (тикток).
Глава 963 — страдание от неизлечимой болезни и потеря рассудка
Вы находитесь на странице новеллы Мой муж подумал, что я умерла, и стал тираном!/. (Wasn't My Husband Dying?). Хуже того, я страдаю болезнью, из-за которой могу однажды не проснуться, и обречена умереть примерно через год! Боюсь неизлечимой болезни Помогите мне пожалуйста! Охуть как ты перешел(ла) от неизлечимой болезни к стебу в коментах.
Мой муж неизлечимо болен манхва (85 фото)
Сейчас я наконец-то смогла заняться переводом «Мой Муж Страдает от Неизлечимой Болезни», поэтому новые главы будут появляться каждую неделю. нелепое завещание, оставленное его погибшими коллегами. “ ” Юй Юэхань ответил: «я не думаю, что она страдает от неизлечимой болезни, возможно, она просто сошла с ума.”.
My Husband is Suffering from a Terminal Illness – Table of Contents
Я не могла поверить, что это происходит с нами. Не знаю, как я себя сдержала, не разрыдалась и посидела с мужем, обманывая его, что диагноз еще устанавливают. И только когда села в машину к подруге, которая меня привезла, дала волю чувствам. В голове был только один вопрос: «За что?!
Рак у меня? Он был в шоке. Отрицание и неверие — его первая реакция на диагноз.
Тогда я его обняла и сказала, что вместе мы справимся, что будем бороться, и я буду с ним всегда: — Только пообещай мне, как бы ни было трудно и больно в процессе лечения, а оно будет долгим, ты никогда не сдашься и будешь бороться ради нас с дочкой? Я знала, что мой муж — человек слова. Если пообещал, то никогда не подведет и не нарушит обещание.
Через день мне позвонили из гематологического отделения. Попросили приехать. Это значит, что неизвестно выйдет он в ремиссию или нет, а если и выйдет, то она будет недолгой.
Единственный шанс спасти вашего мужа — это трансплантация костного мозга. У вашего мужа есть братья, сестры? Но должна вас предупредить, бывает, что донор не находится.
А бывает, что человек умирает после двух недель химиотерапии, не выдерживает. Я не запугиваю, но ваш муж поступил в критическом состоянии. Не помню, как вышла из кабинета.
Слезы текли рекой. Состояние безысходности, тупика. Земля ушла из-под ног.
Просите, и дано будет вам Конечно, я ничего не рассказывала мужу, оттягивала до последнего момента. Я не представляла, что делать и как мы будем жить дальше. Где взять такую огромную сумму на лечение?
Вечером приезжала домой и штудировала интернет. Собирала всю информацию про болезнь, про шансы выжить, про риски, про трансплантацию костного мозга и ее последствия. Читала истории людей, победивших лейкоз.
В одной социальной сети я познакомилась с женщиной, которая пережила трансплантацию костного мозга и была в ремиссии уже 5 лет. Она подробно рассказала мне о своем опыте.
Я вселилась в тело Элис, второстепенной героини, которая по приказу свекрови должна убить своего мужа в их первую брачную ночь. Меня продали замуж в семью герцога, и я думала, что мой муж будет похож на живой труп, а он оказался невероятным красавцем! Я не хотела его убивать и не поила ядом, а потом случайно наполнила его тело божественной силой и спасла ему жизнь.
На 20-й день моего пребывания в больнице мы привели наш план в действие. Я приближался к высшей точке болезни — вероятно, к точке невозврата. Легкие, живот и ноги отекли, я уже почти три недели не ходил. Врачи не знали, какие еще анализы нужно взять, но диагноза все не было. Дэвид в больнице. Фото: www. Они приехали. В течение трех дней меня посетили девять друзей и мой дядя Майкл. Я будто работал умирающим: люди входили в палату и сидели со мной примерно по полчаса. Лилось много слез. Тем, кто приехал раньше, повезло больше: с каждым днем и с каждым новым гостем мне все сложнее становилось поддерживать беседу. Всякое «до свидания» было последним. Я знаю: они отдали бы что угодно, лишь бы я поправился. Я представлял, каково будет увидеть ее еще раз. Я обсуждал с Беном, стоит ли это делать, правильно ли это, хорошо ли для меня и для нее. И я принял решение. Оно сводилось к следующему: я не хочу, чтобы ее последнее воспоминание обо мне было таким. Я прикован к постели, я болен, я слаб физически и умственно. Мне сложно общаться, я едва могу связно выражать сложные мысли. Мое нежелание представать перед Кейтлин в подобном состоянии, несомненно, было связано с тем, как умирала мама: образ истерзанного раком родного человека навсегда запечатлелся в моей памяти. Я думал, что и Кейтлин после моего ухода в течение многих лет и даже десятилетий будет вспоминать меня как инвалида — именно так сейчас я помнил маму. Мы с мамой не хотели, чтобы я запомнил ее такой, и я не желал остаться таким в сознании Кейтлин. Я уже не был самим собой. И я проявил выдержку. Я сказал сестрам, что не хочу с ней видеться. Когда Кейтлин и Пэтти на следующее утро приехали в больницу, сестры остановили их в вестибюле. Не могу себе представить, сколь ужасно они все себя при этом чувствовали. Кейтлин и Пэтти были подавлены, смущены, печальны. Они сказали, что им безразлично, как я выгляжу. Они просто хотят меня увидеть. И неохотно согласились выйти в надежде, что сестры за ними вернутся. Но сестры этого не сделали. Я попросил их об этом. И теперь жалею. Самое страшное — смириться со смертью После того как Кейтлин пришла ко мне, а я отказался ее впустить, после того как я сказал «до свидания» родным и близким, я смирился со смертью. Это было худшее, что случалось в моей жизни. Мое здоровье со временем будет ухудшаться, смерть подойдет еще ближе, но такого я больше не допущу никогда. Я никогда не поддамся неизбежности. Воспоминания о тех днях и часах сложились в моей памяти в некий калейдоскоп. Сознание было напряжено до предела, но я помню, как размышлял о прожитых годах, о своем наследии и своем некрологе. Я постоянно глядел в больничное окно и в мечтах рисовал нашу с Кейтлин жизнь — но знал, что никогда уже отсюда не выйду. Я не жалел о сделанном — я сокрушался лишь о том, чего не сделал и не сказал. А еще молился. Через четыре недели моего пребывания в стационаре родные решили по воздуху переправить меня в Роли — в больницу, где работал папа. Мне казалось, они затеяли это, чтобы было удобнее организовать похороны, но на самом деле они пытались вернуть себе контроль над ситуацией — это легче сделать, когда знаешь врачей, медсестер, здание.
Далее следуют грусть, гнев, обида, а за ними изоляция, нежелание просить о помощи, игнорирование лечения. Таких сценариев может быть несколько. Пишем сценарий болезни: как мы действуем? Самый удачный путь совладания с болезнью — адаптация. Человек принимает диагноз, включает заботу о своем здоровье в распорядок дня и продолжает осмысленную и полную жизнь. Он мирится с непредсказуемым характером заболевания так же, как каждый из нас принимает непредвиденные повороты судьбы. Ведь запрограммировать нельзя не только болезнь, но и саму жизнь. Но чаще совладание с диагнозом идёт по негативным сценариям. Отрицание Человек преуменьшает свою болезнь, источает псевдооптимизм и не признает угроз. Все это звучит не так страшно, если бы не игнорирование лечения. Иногда доходит до крайностей: врачи-убийцы выдумали мой диагноз, на меня наложили порчу, ВИЧ не существует. Как помочь человеку осознать угрозы? Порой близким хочется закричать: «Ты скоро умрешь! Давай что-то делать! Даже если больной готов к изменениям, наша чрезмерная активность заставит его набирать все больше аргументов в поддержку собственной точки зрения. Это вызовет раздражение, злость и бессилие. Отрицание — это предобдумывание. Человек еще не осознал болезнь, но, возможно, уже готов сделать первый шаг на территорию принятия. Что может помочь? Выведите близкого на разговор. Задайте ему вопросы. Как ты относишься к своему диагнозу? Как оцениваешь симптомы? Если он уходит в полное отрицание ВИЧ-диссидентство, порча, враги выясните, откуда появилась эта идея. Спросите его об опыте общения с врачами. Каждый из нас сталкивался с неквалифицированной помощью медиков, это может наложить отпечаток на восприятие лечения. Постепенно расширяйте его картину мира: делитесь медицинскими исследованиями, книгами, статьями, сходите вместе на лекцию о хронических болезнях. Паническая реакция Это сценарий, противоположный отрицанию. Нескончаемая беготня по врачам, каждодневное подтверждение диагноза и требование поддержки от близких. После — короткая передышка и снова неизбежное нарастание тревоги. Панический цикл запускается неопределенностью. Избегайте споров и попыток доказать, что пойти в десятый раз к врачу — плохая идея. Задайте близкому вопросы. Как ты чувствуешь себя после обращения к врачу?
Мой муж страдает от неизлечимой болезни новелла
Что за собака! Лицо Бай Цин было очень бледным, и она задавалась вопросом, когда же ее сердце перестанет болеть. Разве не больно, если не любишь? Причина, по которой это так больно, в том, что она все еще любит Мо Сяо? В конце концов, как может человек, которого я любила годами, говорить, что я его не люблю? Нет главы и т.
Читать без рекламы бесплатно? Звонит телефон. Бай Цин взглянул, и это звонил Ван Цинмэн. Бай Цин сказал:»Тетя Ван, я» «Мне все равно, что вы планируете, этот ребенок останется в вашем желудке на день, как врач, я обеспечу безопасность как матери, так и ребенка. Ван Цинмэн настаивал:»Я прикрою тебя».
Она собрала вещи и поехала в больницу. Ван Цинмэн принял меры, чтобы никто не узнал, что Бай Цин пришла на предродовой осмотр. Проверка завершена. Ван Цинмэн держал список с бледным лицом и трясущимися руками. Ван Цинмэн хлопнул списком по столу:»Знаете ли вы, что вы сейчас недоедаете?
Ребенок:»Тетя Ван, я ел, и я действительно хорошо ел». Женщина по имени Юнь 77. Бай Цин поджала губы:»Дело тети Ван скоро закончится. Я дам ему месяц. Если он справится с этим к моему удовлетворению, мы не разведемся.
Then he transmigrated into a young adult entertainment circle novel where the protagonists have easy, sweet, and satisfying lives. The female protagonist of the novel is not only beautiful and works hard towards her dreams, she also has a cheat in her hands.
Бог знает, как этот запрет повлиял на болезнь, которой Борисов к тому времени страдал уже два года... В книге Федора Раззакова «Как уходили кумиры» приводятся свидетельства того, что даже близкие знакомые Борисова не знали о том, что он болен. В экспедициях, как известно, периодически проводят летучки для всей группы, где планируется план съемок, и мы подстраиваемся под актеров, которые играют еще и в театрах. На такой летучке Борисов сказал, что ему нужно в Ленинград с 23 по 25 июня. Потом отпросился в те же числа июля, затем августа, и я спросил, с чем связана такая регулярность. Совершенно спокойно он ответил, что ездит на переливание крови. Для нас это было как гром среди ясного неба.
Абсолютно доброжелательно, без капризов, он тянул все тяготы тяжелой работы в экспедиции. Болезнь считал исключительно своим личным делом, в отличие от многих актеров, которые каждому чиху придают вселенское значение. И потому для меня он, кроме прочего, являл пример настоящего мужчины... Чтобы дать Борисову роль в «Остановился поезд», Абдрашитов провернул целую секретную операцию — после чего поставил руководство киностудии перед фактом. Впрочем, именно после этого опала актера закончилась, он вернулся к почти нормальному графику — насколько позволяла болезнь. Но жизнь вокруг не прекращалась и периодически напоминала Борисову о своей жестокости. В 1983-м он вынужден был уйти из БДТ — ему было 54 года, и, похоже, Товстоногов больше не ставил на этого члена своей труппы. Во всяком случае, отговаривать его, как сделал во время первой попытки в 1971-м, режиссер не стал. Тогда, в 71-м, решение было эмоциональным.
Сейчас оно как будто спокойней, взвешенней. Как, впрочем, и реакция на него Товстоногова.
Lets enjoy. If you want to get the updates about latest chapters, lets create an account and add My In-laws are Obsessed With Me to your bookmark. Because of the inheritance.
Похожая манга
- Мой муж страдает от неизлечимой болезни / 老攻身患绝症 [穿书] в 2024 г | Романы, Шаблоны, Мир
- My In-laws are Obsessed With Me
- Похожие и рекомендуемые вопросы
- Горячая линия помощи неизлечимо больным людям
- My Husband is Suffering from a Terminal Illness / Мой Муж Страдает от Неизлечимой Болезни
You Might Also Like
Если он случайно переместится в одного из них, то сможет закрыть глаза и насладиться собой. Однако он не переселился ни в одну из них, а вместо этого стал скрытым мужем самого большого злодея в романе, дяди главного героя. Его называли мужем, но это было больше похоже на няню. Это произошло потому, что самым большим злодеем в романе был неизлечимо больной пациент с ужасной личностью и больным мозгом действительно больным.
Я просто хочу любить! ЛИ- гениальный ученый-аутист, в начале милый котик, которого очень хочется пожалеть.
Кстати, мне кажется, что ему изначально было бы полегче, если бы родители придерживались одной линии поведения. А то отец делает вид , будто он абсолютно нормален, а маман носиться как с тухлым яйцом, брр Мне понравились друзья гг, очень разные и живые. Зато меня сквикнуло, что ЛИ пипец сильный, иногда когда не надо. Мне понравился спокойный и умный главный герой, но лучше бы автор поменьше дрочил на его внешность. Историями некоторых призраков и недодетективом в кошмарных мирах я прониклась.
Начинать нужно разговор с тем, у кого больше на это ресурс и кто ближе к носителю диагноза. К великому сожалению, это не всегда партнер. Нередко весть о больном отце или матери ложится на ребенка, который преждевременно взрослеет. Потому что второй родитель недоступен по разным причинам. В моей практике был случай, когда 16-летний сын стал опорой для матери, так как отец страдал алкоголизмом. Когда наступает такой стресс, а болезнь — это огромнейший стресс, советуют поделить всех окружающих людей на тех, после общения с которыми становится легче, и тех, после общения с которыми хуже. Нужно понимать, что люди могут пытаться помочь, что-то сделать для вас, дать совет, но вам от этого может стать тяжелее. У нас очень развито сочувствие из серии «Бог дал — Бог взял», «надо молиться» или «ну, вы там держитесь». Это и неуместно, и тяжело.
От таких сочувствующих лучше отстраниться, хотя бы на время. Если кто-то говорит: «Ой, ну ничего, у моего троюродного дяди тоже был такой диагноз», — это информация не по делу. Никто не понимает, каково человеку внутри, и все попытки сравнения, примеры случаев только раздражают. Здесь уместнее спросить: «Что я могу для тебя сделать? Как я могу быть тебе полезен? Причитания из серии: «Боже, как ужасно, у тебя же еще трое маленьких детей!
В первые несколько недель я не мог проглотить даже маленький кусочек — меня рвало. Периодически я терял сознание. Мозг находился под ударом: моменты просветления сменялись полной остановкой умственной деятельности. Будто запертый в клетке между сознательным и бессознательным состоянием, я иногда минутами не мог ответить «да» или «нет» на простой вопрос. Очевидно, я страдал от чего-то загадочного, но при этом начал замечать, что имелись и другие причины, из-за которых диагноз ускользал. В моменты прояснения сознания, когда врачи были в палате, эта ситуация, словно озаренная вспышкой, представала передо мной и вызывала тревогу. Нефрологи и ревматологи полагали, что это лимфома. Онкологи считали, что это инфекционное заболевание. Специалисты по инфекционным заболеваниям думали, что проблема ревматологическая, а реанимационная бригада вообще не знала, что это такое. Пока друзья по медицинской школе рылись в учебниках и медицинских журналах, пытаясь найти ответы, доктора повторяли как припев: «Ничего неизвестно». Не страшно, если любимые плачут К счастью, мои родные точно понимали, что мне нужно. Папа и сестры Джина была уже на третьем месяце беременности находились рядом со мной даже в нарушение инструкций: врачи подозревали, что источником моих несчастий является какой-то опасный экзотический вирус, и потому запрещали посещения. Я уверен, что их присутствие и поддержка спасли мне жизнь. Необъяснимая атака застала меня врасплох, и в первые дни и недели я иногда был готов сдаться. Это слово — сдаться — сложно объяснить здоровому человеку, и даже я сам теперь отчасти уже не чувствую, что в тот момент означало для меня «сдаться смерти». Однако я помню, что приближался к этому. Смерть, казалось, сулила покой, конец моим страданиям и манила меня, когда каждый вдох отдавал болью. Чем глубже я старался вдохнуть, тем сильнее меня пронизывала режущая боль, поэтому я стал дышать медленнее и меньше отслеживал дыхание. Я вспоминал, как Джордж, мой пациент, был готов сдаться, пока не наладил связь с дочерью. И именно моя семья — с той особой чуткостью, которая присуща только родным, — поняла, что я скольжу вниз, и сумела вернуть меня к жизни, побуждая держаться. Я помню их слова: «Просто дыши». Этого оказалось достаточно. Я вышел из состояния транса и снова начал бороться за каждый вдох. Я знал, что ему больно и тяжело. В каком-то отношении он оставался в своей стихии. Как хирург-ортопед он видел много пациентов, крайне нуждающихся в исцелении, но сейчас ощущал свое бессилие — как и тогда, когда заболела мама. Перед ним находился пациент, которого он не мог поставить на ноги. Нельзя было закатать рукава и взяться за работу. Сделать не получалось ничего — ведь непонятно, какую болезнь требовалось остановить. Он был бессилен, но не отстранился. Он смотрел результаты анализов, которых не видел со времен учебы в медицинской школе. Он каждую ночь спал на складном стуле у меня в палате, чтобы я не чувствовал себя одиноко. Он умолял врачей в отделении интенсивной терапии позаботиться о «его малыше». А иногда — я теперь знаю — просто впадал в отчаяние и плакал. Мои родные никогда не плакали при мне — только в коридорах. Они помнили, как семь лет назад я просил их не плакать в маминой палате, когда ей сделали операцию на головном мозге, и поступали так же со мной. Однако превращение из врача в пациента преподнесло мне очень важный урок. Не страшно, если любимые плачут. Это не усугубляет стресс, а показывает, что им не все равно. После смерти мамы мы с сестрами еще больше сблизились, но мои отношения с папой стали несколько отчужденными. Я каждый день пытался не дать умереть ее духу — занимался AMF организация поддержки людей, переживших утрату, которую Дэвид создал в память о матери. Ему же, понятно, было трудно говорить о ней и будоражить воспоминания. Разные стратегии переживания горя разладили нашу связь, хотя разница, в сущности, лежала только в методе. Во время моей болезни не осталось и намека на эти сложности. Более того, мы стали близки как никогда.