В этот день соблюдающие Великий Пост могут позволить себе более разнообразную пищу — можно есть рыбу, использовать растительное масло и даже разрешается выпить немного красного вина.
В России рассказали о защите Крыма от ракет ATACMS
О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Новости. История Глазова. Любители выпить профессионалы.
Тоскливый стих
Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией. Ежедневная аудитория портала Стихи. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
О подробностях рассказали в следственном управлении СК России по Сахалинской области. По версии следствия, в июне 2023 года 59-летний охинец самостоятельно изготовил рыбацкие сети ахан , в затем при помощи моторной лодки установил их в акватории бухты Грязной залива Байкал Охотского моря.
Там он незаконно выловил 13 экземпляров калуги - особо ценный вид водных биологических ресурсов, занесенный в Красную книгу РФ. Рыбу он хранил у себя в квартире и продал на территории Охинского района.
Самгин встал, обмахивая лицо платком, рассматривая, где дверь в сад.
Мужчина нужен ей не как муж, а как слуга. Не находя двери, Самгин понял, что он подошел к дому с другой его стороны. Дом спрятан в деревьях, а Иноков с Макаровым далеко от него и очень близко к ограде.
Он уже хотел окрикнуть их, но Иноков спросил: — А что ты думаешь о Самгине? Макаров ответил невнятно, а Иноков, должно быть, усмехнулся, голос его звучал весело, когда он заговорил: — Вот, именно! Аппарат не столько мыслящий, сколько рассуждающий… Самгин поспешно пошел прочь, вниз, напомнив себе: «Я дважды оказал ему помощь.
Впрочем — черт с ними. Следует предохранять душу от засорения уродством маленьких обид и печалей». Фраза понравилась ему, но возвратила к большой печали, испытанной там, наверху.
Он провел очень тяжелую ночь: не спалось, тревожили какие-то незнакомые, неясные и бессвязные мысли, качалась голова Владимира Лютова, качались его руки, и одна была значительно короче другой. Утром, полубольной, сходил на почту, получил там пакет писем из Берлина, вернулся в отель и, вскрыв пакет, нашел в нем среди писем и документов маленький и легкий конверт, надписанный почерком Марины. На тонком листике сиреневой бумаги она извещала, что через два дня выезжает в Париж, остановится в «Терминус», проживет там дней десять.
Это так взволновало его, что он даже смутился, а взглянув на свое отражение в зеркале — смутился еще более и уже тревожно. Не лишенного иронии. Что такое она?
Тип современной буржуазки, неглупой по природе, начитанной…» Но радость не угасала, тогда он спросил себя: «А что и почему смущает меня? Он высчитал, что Марина уже третьи сутки в Париже, и начал укладывать вещи в чемодан. В Париже он остановился в том же отеле, где и Марина, заботливо привел себя в порядок, и вот он — с досадой на себя за волнение, которое испытывал, — у двери в ее комнату, а за дверью отчетливо звучит знакомый, сильный голос: — Нет, нет, Захар Петрович, на это я не пойду.
Ей ответил голосок тоненький и свистящий: — Пожалеете-с! Дверь распахнулась, из нее вывалился тучный, коротконогий человек с большим животом и острыми глазками на желтом, оплывшем лице. Тяжело дыша, он уколол Самгина сердитым взглядом, толкнул его животом и, мягко топая ногой, пропел, как бы угрожая: — Однако советую, — подумайте-с!
Ой, подумайте. И, легко выкидывая вперед коротенькие ножки, бесшумно поплыл по ковру коридора. Она никогда раньше не давала ему целовать руку, и в этом ее жесте Самгин почувствовал нечто.
Она казалась еще более молодой и красивой, чем была в России. Простое, светло-серое платье подчеркивало стройность ее фигуры, высокая прическа, увеличивая рост, как бы короновала ее властное и яркое лицо. Уже образовалось «Общество для продажи железной руды» — Продаруд.
Синдикат «Медь». В ее сочном голосе все время звучали сердитые нотки. Закурив папиросу, она бросила спичку, но в пепельницу не попала и подождала, когда Самгин, обжигая пальцы, снимет горящую спичку со скатерти.
О банкире — не знаю, но Захар — даст. Завтракать — рано, — сказала она, взглянув на часы. Еще не пил?
А я уже давно… Позвонив, она продолжала: — Поболталась я в Москве, в Питере. Видела и слышала в одном купеческом доме новоявленного пророка и водителя умов. Помнится, ты мне рассказывал о нем: Томилин, жирный, рыжий, весь в масляных пятнах, как блинник из обжорки.
Слушали его поэты, адвокаты, барышни всех сортов, раздерганные умы, растрепанные души. Начитанный мужик и крепко обозлен: должно быть, честолюбие не удовлетворено. Внизу, за окнами, как-то особенно разнообразно и весело кричал, гремел огромный город, мешая слушать сердитую речь, мешала и накрахмаленная горничная с птичьим лицом и удивленным взглядом широко открытых, черных глаз.
Эта ерунда чем-то восхищала Тугана-Барановского, он изгибался на длинных ногах своих и скрипел: мы — аграрная страна, да, да! Затем курносенький стихотворец читал что-то смешное: «В ладье мечты утешимся, сны горе утолят», — что-то в этом роде. Она усмехалась, но усмешка только расправляла складку между нахмуренных бровей, а глаза поблескивали неулыбчиво сердито.
Холеные руки ее, как будто утратив мягкость, двигались порывисто, угловато, толкали посуду на столе. Идет уборка после домашнего праздника, людишки переживают похмелье, чистятся, все хорошенькое, что вытащили для праздника из нутра своего, — прячут смущенно. Догадались, что вчера вели себя несоответственно званию и положению.
А начальство все старается о упокоении, вешает злодеев. Погодило бы душить, они сами выдохнутся. Вообще, живя в провинции, представляешь себе центральных людей… ну, богаче, что ли, с начинкой более интересной… «Чего она хочет?
Он попробовал перевести ее на другую тему, спросив: — А как Безбедов? Ругается, просит денег и прощения. Ответила: простить — могу, денег не дам.
Похоже, что у меня с ним плохо кончится. У Самгина с языка невольно сорвалось: — Мне кажется, — ты едва ли способна прощать. Он ожидал, что женщина ответит резкостью, но она, пожав плечами, небрежно сказала: — Почему — не способна?
Простить — значит наплевать, а я очень способна плюнуть в любую рожу. Движения и жесты ее порывисты, угловаты, что совершенно не свойственно ей. Она дважды посетила Лувр, послезавтра идет в парламент, слушать Бриана.
Конечно, не все кокотки, но все — похожи. Настоящие «артикль де Пари» и — для радости. И, озорниковато прищурив правый глаз, она сказала: — Припасай денежки!
Тебе надобно развлечься, как вижу, хмуро настроен! Я — злюсь. Злюсь, что не мужчина.
Закурив папиросу, она встала, взглянула на себя в зеркало, пустила в отражение свое струю дыма. Она — бабочка неглупая, очень приметлива, в денежных делах одинаково человеколюбиво способствует всем ближним, без различия национальностей. Бывала я у ней и раньше, а на этот раз она меня пригласила для беседы с Бердниковым, — об этой беседе я тебе после расскажу.
Она говорила, шагая из угла в угол, покуривая, двигая бровями и не глядя на Клима. Теперь я знаю, что с Россией — очень плохо, никто ее не любит, царь и царица — тоже не любят. Честных патриотов в России — нет, а только — бесчестные.
Столыпин — двоедушен, тайный либерал, готов продать царя кому угодно и хочет быть диктатором, скотина! Кстати: дачу Столыпину испортили не эсеры, а — максималисты, группочка, отколовшаяся от правоверных, у которых будто бы неблагополучно в центре, — кого-то из нейтралистов подозревают в дружбе с департаментом полиции. Небрежно сообщив это, она продолжала говорить о генеральше.
Все — веруют в бога и желают продать друг другу что-нибудь чужое. Самгин смотрел на ее четкий профиль, на маленькие, розовые уши, на красивую линию спины, смотрел, и ему хотелось крепко закрыть глаза. Она остановилась пред ним, золотистые зрачки ее напряженно искрились.
Я не вижу — что…» Сняв очки, он стал протирать стекла куском замши, — это помогало ему в затруднительных случаях. Она снова начала шагать, говоря вполголоса и мягче: — Да. Теперь, когда жадные дураки и лентяи начнут законодательствовать, — распродадут они Россию.
Уже лезут в Среднюю Азию, а это у нас — голый бок! И англичане прекрасно знают, что — голый… Она утомительно долго рассуждала на эту тему, считая чьи-то деньги, называя имена известных промышленников, землевладельцев, имена министров. Самгин почти не слушал ее, теснимый своими мыслями.
Может быть — тоже игра. Пособничество Кутузову… Это — всего труднее объяснить. Департамент… Все возможно.
Какие идеи ограничили бы ее? Неглупа, начитанна. Верует только в силу денег, все же остальное — для критики, для отрицания…» И Клима Ивановича Самгина почти радовало то, что он может думать об этой женщине враждебно.
Она вышла в маленькую спальную, и Самгин отметил, что на ходу она покачивает бедрами, как не делала этого раньше. Невидимая, щелкая какими-то замками, она говорила: — Видела Степана, у него жену посадили в Кресты. Маленькая такая, куколка, бесцветная, с рыбьей фамилией… — Сомова.
Он присылал ее ко мне один раз. Он настроен несокрушимо. Уважаю упрямых.
На плечах ее голубая накидка, обшитая мехом песца, каштановые волосы накрыты золотистым кружевом, на шее внушительно блестят изумруды. Завтракали в ресторане отеля, потом ездили в коляске по бульварам, были на площади Согласия, посмотрели Нотр Дам, — толстый седоусый кучер в смешной клеенчатой шляпе поучительно и не без гордости сказал: — Это надо видеть при луне. Марина промолчала, а он тотчас вспомнил: нечто подобное отмечено им в поведении хозяйки берлинского пансиона.
Сущевский вал 31, с. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.
Участники акции «Диктант Победы» проверили свои знания об истории Великой Отечественной
| Pixel art colors palette | Новости Гисметео. |
| Першение в горле | Р - Любитель хлебнуть красненькой прямо из горла 6 буква - Т - Камень, символ января 1 буква - Д 5 буква - Н - Французский актёр по имени Ален 1 буква - Н 7 буква - П - Излишек бодрствования 3 буква - С 7 буква - М 9 буква - Е - Объект изучения энтомологии 1. |
| Выпившая красное вино россиянка впала в кому и умерла: Общество: Россия: | Новости. Телеграм-канал @news_1tv. |
| Музыкантов «Коррозии металла» задержали прямо на концерте. Что натворили рокеры | Кроссворд по окружающему миру 4. Любитель хлебнуть красненькой прямо из горла кроссворд. |
| Любитель хлебнуть из горла, 6 букв | Pixel art colors palette #edc13a, #e0c477, #ad0404. HEX colors #edc13a, #e0c477, #ad0404, #8b6948, #b9b99f, #426a54. Brand original color codes, colors palette. |
Алкогольный сленг из советских времён. Словарь от А до Я
1. Размещение гостей производится в порядке живой очереди.2. Если вы опоздали на 20 минут и более, вам придется сесть на оставшиеся свободные места, независимо от купленного вами п-концерт на двоих Место: Ari Stand-up club, ул. Вардананц 18Сбор гостей с 21. В горле может першить из-за пересушенной слизистой, в том числе вследствие долгого говорения. Я осторожно хлебнул прямо из горла. И я, как настоящий любитель этой песни, желаю ей только самого лучшего, поэтому пригласил ещё и [?] музыканта. Ответы на кроссворды. →. Любитель хлебнуть из горла, 6 букв.
Значение слова вампир
В ночь с 27 на 28 апреля в США пройдет турнир по смешанным единоборствам UFC Vegas 91 (UFC on ESPN 55). Главным событием станет бой Матеус Николау – Алекс Перес, а во втором по значимости бою подерется Богдан Гуськов. Запишись на собеседование прямо сейчас по телефону 2-58-10. Лайфхаки. Музыка. Новости и СМИ. Обучение. Они просидели там почти час, наблюдая, как Валерия расположилась у бара и завела беседу, которая вскоре завладела каждым заядлым любителем выпить, собравшимся там. Смотреть онлайн матч Тампа-Бэй Лайтнинг – Флорида Пантерз бесплатно с русскими комментариями. NHL прямой эфир. Главные новости и события дня в России и мире, в обществе и государстве, в политике и деньгах. Эксклюзивы о жизни звезд и фото светской хроники.
Горечь во рту
Она предложила посмотреть «ревю» в Фоли-Бержер. Поехали, взяли билеты в партер, но вскоре Марина, усмехаясь, сказала: — Следовало взять ложу. Да, публика весьма бесцеремонно рассматривала ее, привставая с мест, перешептываясь. Самгин находил, что глаза женщин светятся завистливо или пренебрежительно, мужчины корчат слащавые гримасы, а какой-то смуглолицый, курчавый, полуседой красавец с пышными усами вытаращил черные глаза так напряженно, как будто он когда-то уже видел Марину, а теперь вспоминал: когда и где? И, кажется, пьян, — сердито ответил Самгин. На сцене разыгрывалось нечто непонятное: маленький, ловкий артист изображал боксера с карикатурно огромными бицепсами, его личико подростка оклеено седой, коротко подстриженной бородкой, он кувыркался на коврике и быстро, непрерывно убеждал в чем-то краснорожего великана во фраке. Появлялись, исчезали певицы, эксцентрики, танцоры, негры.
Марина ворчливо заметила, что в Нижнем, на ярмарке, все это предлагается «в лучшем виде». Но вот из-за кулис, под яростный грохот и вой оркестра, выскочило десятка три искусно раздетых девиц, в такт задорной музыки они начали выбрасывать из ворохов кружев и разноцветных лент голые ноги; каждая из них была похожа на огромный махровый цветок, ноги их трепетали, как пестики в лепестках, девицы носились по сцене с такой быстротой, что, казалось, у всех одно и то же ярко накрашенное, соблазнительно улыбающееся лицо и что их гоняет по сцене бешеный ветер. Потом, в бурный вихрь пляски, разорвав круг девиц, вынеслась к рампе высокая гибкая женщина, увлекая за собой солдата в красных штанах, в измятом кепи и с глупым, красноносым лицом. Сотни рук встретили ее аплодисментами, криками; стройная, гибкая, в коротенькой до колен юбке, она тоже что-то кричала, смеялась, подмигивала в боковую ложу, солдат шаркал ногами, кланялся, посылал кому-то воздушные поцелуи, — пронзительно взвизгнув, женщина схватила его, и они, в профиль к публике, делая на сцене дугу, начали отчаянно плясать матчиш. Наглядно, — тихонько сказала Марина, и Самгин видел, что щека ее густо покраснела, ухо тоже налилось кровью. Представив ее обнаженной, как видел на «Заводе искусственных минеральных вод», он недоуменно подумал: «Этот цинизм не должен бы смущать ее».
Танцовщица визжала, солдат гоготал, три десятка полуголых женщин, обнявшись, качались в такт музыки, непрерывный плеск ладоней, бой барабана, пение меди и струн, разноцветный луч прожектора неотступно освещал танцоров, и все вместе создавало странное впечатление, — как будто кружился, подпрыгивал весь зал, опрокидываясь, проваливаясь куда-то. Неожиданный конец фразы возмутил Самгина, он хотел сказать, что мораль не всегда уместна, но вместо этого спросил: — Ты бывала в Москве, у Омона? Один раз. А — что? Домой пошли пешком. Великолепный город празднично шумел, сверкал огнями, магазины хвастались обилием красивых вещей, бульвары наполнял веселый говор, смех, с каштанов падали лапчатые листья, но ветер был почти неощутим и листья срывались как бы веселой силой говора, смеха, музыки.
На людей, которые шли впереди, падали узорные тени каштанов. Идти под руку с ней было неудобно: трудно соразмерять свои шаги с ее, она толкала бедром. Мужчины оглядывались на нее, это раздражало Самгина. Он, вспомнив волнение, испытанное им вчера, когда он читал ее письмо, подумал: «Почему я обрадовался? Откуда явилась мысль, что она может служить в политической полиции? Как странно все…» Марина заявила, что хочет есть.
Зашли в ресторан, в круглый зал, освещенный ярко, но мягко, на маленькой эстраде играл струнный квартет, музыка очень хорошо вторила картавому говору, смеху женщин, звону стекла, народа было очень много, и все как будто давно знакомы друг с другом; столики расставлены как будто так, чтоб удобно было любоваться костюмами дам; в центре круга вальсировали высокий блондин во фраке и тоненькая дама в красном платье, на голове ее, точно хохол необыкновенной птицы, возвышался большой гребень, сверкая цветными камнями. Слева от Самгина одиноко сидел, читая письма, солидный человек с остатками курчавых волос на блестящем черепе, с добродушным, мягким лицом; подняв глаза от листка бумаги, он взглянул на Марину, улыбнулся и пошевелил губами, черные глаза его неподвижно остановились на лице Марины. Портреты этого человека Самгин видел в журналах, но не мог вспомнить — кто он? Он сказал Марине, что на нее смотрит кто-то из крупных людей Франции. Бесцеремонно осмотрев француза, она равнодушно сказала: — Олицетворение телесной и духовной сытости. Самгин плотно сжал губы.
Ему все более не нравилось, как она ведет себя. Золотистые зрачки ее потемнели, она хмурилась, сдвигая брови, и вытирала губы салфеткой так крепко, как будто желала, чтоб все поняли: губы у нее не накрашены… Три пары танцевали неприятно манерный танец, близко к Марине вышагивал, как петух, косоглазый, кривоногий человечек, украшенный множеством орденов и мертвенно неподвижной улыбкой на желтом лице, — каждый раз, когда он приближался к стулу Марины, она брезгливо отклонялась и подбирала подол платья. Самгину казалось, что все мужчины и дамы смотрят на Марину, как бы ожидая, когда она будет танцевать. Он находил, что она отвечает на эти взгляды слишком пренебрежительно. Марина чистит грушу, срезая толстые слои, а рядом с нею рыжеволосая дама с бриллиантами на шее, на пальцах ловко срезает кожицу с груши слоями тонкими, почти как бумага. А пожалуй, в ней есть это — нигилизм…» Он снова наткнулся на острый вопрос: как явилась мысль о связи Марины с департаментом полиции?
У меня нет причин тревожиться за себя». Подумав, он нашел, что мысль о возможности связи Марины с политической полицией не вызвала в нем ничего, кроме удивления. Думать об этом под смех и музыку было неприятно, досадно, но погасить эти думы он не мог. К тому же он выпил больше, чем привык, чувствовал, что опьянение настраивает его лирически, а лирика и Марина — несоединимы. Она продолжала: — Чувствуешь себя… необычно. Как будто — несчастной.
А я не люблю несчастий… Ненавижу страдание, наше русское, излюбленное ремесло… Замолчала. Отель был близко, в пять минут дошли пешком. Самгин вошел к себе, не снимая пальто и шляпу, подошел к окну, сердито распахнул створки рамы, посмотрел вниз… «Самое непонятное, темное в ней — ее революционные речи. Конечно, речи — это еще не убеждения, не симпатии, но у нее…» — Он не сумел определить, в чем видит своеобразие речей этой женщины. Испытывая легкое головокружение, он смотрел, как там, внизу, по слабо освещенной маленькой площади бесшумно скользили темные фигурки людей, приглушенно трещали колеса экипажей. Можно было думать, что все там устало за день, хочет остановиться, отдохнуть, — остановиться в следующую секунду, на точке, в которой она застанет.
Самгин сбросил на кресло пальто, шляпу, сел, закурил папиросу. В том углу памяти, где слежались думы о Марине, стало еще темнее, но как будто легче. На что надеялся? Быть любовником ее? Конечно — нет. Но казалось, что она — человек другого мира, обладает чем-то крепким, непоколебимым.
А она тоже глубоко заражена критицизмом. Гипертрофия критического отношения к жизни, как у всех. У всех книжников, лишенных чувства веры, не охраняющих ничего, кроме права на свободу слова, мысли. Нет, нужны идеи, которые ограничивали бы эту свободу… эту анархию мышления». Затем он подумал, что она все-таки оригинальный характер. Коня на скаку остановит, В горящую избу войдет… А в конце концов, черт знает, что в ней есть, — устало и почти озлобленно подумал он.
Потому что она сказала мне о взрыве дачи Столыпина и я вспомнил Любимову…» Несколько секунд он ухитрился не думать, затем сознался: «Ты много видел женщин и хочешь женщину, вот что, друг мой! Но лучше выпить вина. Поздно, не дадут…» Но все-таки он позвонил, явился дежурный слуга, и через пяток минут, выпив стакан вкусного вина, Самгин осмотрел комнату глазами человека, который только что вошел в нее. Мягкая, плюшевая мебель, толстый ковер, драпри на окнах, на дверях — все это делало комнату странно мохнатой. С чем можно сравнить ее? Сравнения не нашлось.
Он медленно разделся до ночного белья, выпил еще вина и, сидя на постели, почувствовал, что возобновляется ощущение зреющего нарыва, испытанное им в Женеве. Но теперь это не было ощущением неприятным, напротив — ему казалось, что назревает в нем что-то серьезнейшее и что он на границе важного открытия в самом себе. Он забыл прикрыть окно, и в комнату с площади вдруг ворвался взрыв смеха, затем пронзительный свисток, крики людей. Шепотом не думают. Думают беззвучно, даже — без слов, а просто так… тенями слов». Тут он почувствовал, что в нем точно лопнуло что-то, и мысли его настойчиво, самосильно, огорченно закричали: «Одиночество.
Один во всем мире. Затискан в какое-то идиотское логовище. Один в мире образно и линейно оформленных ощущений моих, в мире злой игры мысли моей. Леонид Андреев — прав: быть может, мысль — болезнь материи…» Самгин сидел наклонясь, опираясь ладонями в колени, ему казалось, что буйство мысли раскачивает его, как удары языка в медное тело колокола. Проснулся он поздно, позвонил, послал горничную спросить мадам Зотову, идет ли она в парламент? Оказалось — идет.
Это было не очень приятно: он не стремился посмотреть, как работает законодательный орган Франции, не любил больших собраний, не хотелось идти еще и потому, что он уже убедился, что очень плохо знает язык французов. Но почему-то нужно было видеть, как поведет себя Марина, и — вот он сидит плечо в плечо с нею в ложе для публики. Самгин пристально смотрел на ряды лысых, черноволосых, седых голов, сверху головы казались несоразмерно большими сравнительно с туловищами, влепленными в кресла. Механически думалось, что прадеды и деды этих головастиков сделали «Великую революцию», создали Наполеона. Вспоминалось прочитанное о 30-м, 48-м, 70-м годах в этой стране. Человек с лицом кардинала Мазарини сладким тенорком и сильно картавя читал какую-то бумагу, его слушали молча, только на левых скамьях изредка раздавались ворчливые возгласы.
На трибуне стоял веселый человек, тоже большеголовый, шатен с небрежно растрепанной прической, фигура плотная, тяжеловатая, как будто немного сутулая. Толстые щеки широкого лица оплыли, открывая очень живые, улыбчивые глаза. Прищурясь, вытянув шею вперед, он утвердительно кивнул головой кому-то из депутатов в первом ряду кресел, показал ему зубы и заговорил домашним, приятельским тоном, поглаживая левой рукой лацкан сюртука, край пюпитра, тогда как правая рука медленно плавала в воздухе, как бы разгоняя невидимый дым. Говорил он легко, голосом сильным, немножко сиповатым, его четкие слова гнались одно за другим шутливо и ласково, патетически и с грустью, в которой как будто звучала ирония. Его слушали очень внимательно, многие головы одобрительно склонялись, слышны были краткие, негромкие междометия, чувствовалось, что в ответ на его дружеские улыбки люди тоже улыбаются, а один депутат, совершенно лысый, двигал серыми ушами, точно заяц. Потом Бриан начал говорить, усилив голос, высоко подняв брови, глаза его стали больше, щеки покраснели, и Самгин поймал фразу, сказанную особенно жарко: — Наша страна, наша прекрасная Франция, беззаветно любимая нами, служит делу освобождения человечества.
Но надо помнить, что свобода достигается борьбой… — И давайте денег на вооружение, — сказала Марина, глядя на часы свои. Бриану аплодировали, но были слышны и крики протеста. Имею сорок минут для того, чтоб позавтракать, — хочешь? В небольшом ресторане, наискось от парламента, она, заказав завтрак, продолжала: — Гибкие люди. Ходят по идеям, как по лестницам. Возможно, что Бриан будет президентом.
И почти сразу же бабахнуло еще несколько раз, причем винтовочные выстрелы перемежались револьверными. Или пистолетными. Ну, суки, держитесь! Я сразу воспрянул духом и, предвкушая справедливую расправу, мигом взлетел на вершину. Взлетел — и остолбенел от открывшейся мне картинки. Немудрено, впору вообще в обморок хлопнуться… Метрах в тридцати от меня стоял накренившийся набок здоровенный тентованный фургон, украшенный грубо намалеванным на брезенте красным крестом. В фургон была впряжена шестерка быков… или волов — я в подобной животине особо не разбираюсь.
Но это не самое удивительное… Двое солдатиков в мундирах цвета хаки и пробковых шлемах грубо выбрасывали из фургона людей, перевязанных окровавленными бинтами; выбрасывали — и тут же на месте кололи их кавалерийскими пиками. Еще пара солдат удерживала яростно вырывающуюся женщину, одетую в белый балахон медицинской сестры. Пятый — офицер, его я опознал по султанчику на пробковом шлеме — гарцевал на караковом жеребце и заливисто смеялся. Нет, это явно не галлюцинация. А если не галлюцинация, то почему я наблюдаю картинку, как будто сошедшую с фильма про Первую мировую войну? Кавалеристы, сабли, пики, женщина в форме сестры милосердия девятнадцатого — а то и восемнадцатого века. Да и убивают они вполне серьезно.
Вопли и стоны… — Мама… — прошептал я и на всякий случай спрятался за ствол пальмы. Офицер вскоре спешился, собственноручно добил из архаического маузера последнего раненого и, подойдя к женщине, фамильярно потрепал ее по щеке. А затем, видимо услышав в ответ что-то крайне обидное, наотмашь дал ей пощечину и что-то приказал солдатам. Те глумливо заржали и, перегнув женщину через слегу, стали привязывать к фургону. Нет, так дело не пойдет. Всяко-разно на войне бывает, но медсестер насиловать — это последнее дело. Если надо — просто застрели, но зачем так издеваться?
Сестрички божье дело делают, грех это — над ними изгаляться. Сука, зарекался же никуда не встревать… но тут дело особенное, сам себя потом уважать не буду. Опять же надо как-то к людям выбираться и, как мне кажется, пообщаться по этому поводу лучше с сестрицей милосердия, чем с этими непонятными кавалеристами. Могут завалить — и как звать не спросят. Тьфу ты, какой идиотизм — ведь однозначно разыгрывают! Слишком уж нереальная картинка складывается. Хотя согласен, над сценарием хорошо поработали.
Знаю, в таких проектах сначала психологи характер клиента просчитывают — варианты реакции и все такое. Вот и разработали конкретно под меня. Массовики-затейники, мля! Ну, суки, если это все-таки розыгрыш, — поубиваю уродов! А вообще, планируете розыгрыш — сразу планируйте свои потери. Я по окончании представления тупо хохотать и хвататься за голову не собираюсь — первый же появившийся инициатор схлопочет прикладом по башке. Ну всё: кто не спрятался — я не виноват.
Солдатики полностью увлеклись предстоящим развлечением, и я совершенно незаметно подобрался почти вплотную. Перебежал за большой камень, перекрестился, выдохнул и, взяв свой револьвер за ствол, с размаху двинул рукояткой по башке прохаживающегося офицера. Не сдерживаясь двинул: с мстительным удовольствием. Небось денежки неплохие за актерство получит, значит, хватит и сотрясение башки залечить. Выдрал его маузер из кобуры и взвел курок. Да, буду стрелять — все равно патроны холостые. Один из солдат, почуяв неладное, обернулся, и я сразу пальнул в него.
Хлестнул выстрел, маузер брыкнулся в руке, а невысокий плотный мужичок с пышными бакенбардами очень натурально осел на землю, зажимая рану в груди. Сука, сколько же они денег за это шоу выложили? Даже просчитали, куда я могу выстрелить… Солдатики разом развернулись, один из них попытался сорвать висевший за спиной карабин и немедленно получил пулю. Остальные дружно потянули руку в гору, но я останавливаться не собирался и выпустил в них остаток обоймы — а фуле: развлекаться так развлекаться! В записи-то мои геройства будут смотреться охренительно. А потом мстительное удовлетворение сменилось леденящим ужасом. Подбежал ко второму, перевернул его на спину и оторвал руки от груди.
Твою же мать!!! В груди зияла дыра, в которой с каждым вздохом надувались и лопались кровавые пузыри. Перестали… А этот? Тоже труп… И этот… — Так это не розыгрыш? Нет, меня вид мертвецов совсем не шокирует: пришлось в свое время насмотреться. Меня удручает сама ситуация… Стоп! Один должен быть живым.
Метнулся к офицеру… и с досады до крови закусил губу. Совсем еще молодой лейтенант уже бился в предсмертных конвульсиях — судя по всему, я сдуру проломил ему череп… Сумбурность мелькавших в голове мыслей стала напоминать форменное сумасшествие. Да как же так? Это получается, меня действительно закинуло в прошлое? Если я не свихнулся, то окружающая меня реальность очень напоминает один из эпизодов англо-бурской войны. Кавалеристы: судя по всему, британцы — это они первыми ввели цвет хаки в обиход. Опять же пробковые шлемы.
И оружие того времени… — Не могли бы вы мне помочь, сударь? Говорили на чистейшем русском языке. Впрочем, фразу сразу перевели на немецкий, а затем на французский языки. Такой музыкальный, грудной голосок — скорее девичий, чем женский. Правда, с явными истерическими нотками. Я обернулся и уставился на весьма аппетитную женскую попку, обтянутую длинными кружевными панталонами. Девушка, почувствовав взгляд, истошно взвизгнула: — Не смотрите сюда!!!
На ощупь? Грядущее сумасшествие немного отодвинулось. Дурень, а про сестричку-то я совсем и забыл.
Красивый адрес — это возможность подключить любой свободный адрес в доменной зоне. Создавать новую почту не придётся, красивый адрес можно будет использовать наравне с вашим адресом на yandex. Если вы хотите создать новую электронную почту на собственном домене, подключите Яндекс 360 для бизнеса , потому что использовать красивый адрес в Яндекс 360 для бизнеса не получится. Как продлить Яндекс 360 Премиум? Премиум продлевается автоматически. В конце каждого периода с вашей карты будет сниматься плата за следующий: проследите, чтобы на карте было достаточно средств. Что делать, если во время списания на карте было недостаточно средств?
После неудачной попытки списания Яндекс 360 Премиум будет действовать ещё 9 дней. Попытки списания будут происходить каждые 3 дня. Пополните карту и дождитесь следующей даты списания. Если платёж не пройдёт в течение девяти дней, Яндекс 360 Премиум заморозится и его возможности станут временно недоступны. Дальше у вас будет ещё 17 дней, чтобы оплатить тариф и разморозить Яндекс 360 Премиум. Плата спишется автоматически и вы снова сможете пользоваться сервисами Яндекс 360 без ограничений. Если платёж не пройдёт в течение 26 дней, то тариф отключится насовсем.
За нарядной ёлкой опохмелка впрок. Занавешен чёлкой узенький лобок.
С бодуна двоится, не хочу пока. Грязная посуда мокнет до утра. Одеваться буду, мне домой пора. Мужик засобирался вечером: Такая, Маш, фигня, С друзьями деловая встреча у меня… Пьянющий за полночь вернулся, в общем, припозднился; С порога — в койку и мгновенно отрубился. Жена штаны с него снимает аккуратно, чтоб не потревожить сон, Вдруг — ба! Задумалась, вдруг ухмыльнулась, презик потихонечку стянула И между ягодиц его в очко супругу пальцем запихнула. Муж поутру в сортир пошёл нетвёрдою походкой И обнаружил непонятную находку. Вернулся, лёг, молчит… — Так много, Ваня, пить нельзя. Как деловая встреча, милый?
Как друзья?