В наличии Книга "Приключения Шерлока Холмса" автора (Артур Конан Дойл), АСТ в интернет-магазине Book24 со скидкой! Отрывок из книги, отзывы, фото, цитаты, обложка.
В каком порядке читать «Шерлока Холмса» Артура Конана Дойла?
Таким образом, период Шерлока Холмса занял в литературном творчестве сэра Артура Конан Дойла ни много ни мало 40 лет. Все-таки Холмс у Конан Дойла сталкивается по большей части с вполне будничными, прозаичными, хотя и довольно увлекательными ситуациями. В классических рассказах о приключениях Шерлока Холмса, вышедших из-под пера Артура Конан Дойла, лишь мельком упоминается ряд дел, разгадкой которых приходилось заниматься Великому Сыщику. Артур Конан Дойл Шерлок Холмс. Смотрите видео онлайн «#Аудиокнига | Артур Конан Дойл «Приключения Шерлока Холмса. Книги сэра Артура Конан Дойля о его знаменитом сыщике Шерлоке Холмсе, который с легкостью раскрывает сложнейшие дела и вряд ли кого оставит равнодушными.
Артур Конан Дойл - Приключения Шерлока Холмса. Новое дело Шерлока Холмса
Артур Конан Дойл. Жанр: исторический детектив Владелец: Antek007. Артур Конан Дойл. Приключения Шерлока Холмса. © Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2016. «Новейшие приключения Шерлока Холмса» Информация о книге: описание, содержание, в каких магазинах можно купить, скачать, читать. читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Артур Конан Дойл. «Приключения Шерлока Холмса» содержат двенадцать уникальных повестей и рассказов.
Приключения Шерлока Холмса
Конан Дойл Артур. Фраза Шерлока Холмса «Элементарно, Ватсон» не встречается ни в одной книге Артура Конан Дойла о Шерлоке Холмсе. Книги автора Артур Конан Дойл читать онлайн бесплатно без регистрации полностью. Записки о Шерлоке Холмсе | Дойл Артур Конан. Рассказы Артура Конан Дойла о блестящем сыщике Шерлоке Холмсе — непревзойденная классика детективного жанра.
Серия книг Шерлок Холмс читать онлайн
Приключения Шерлока Холмса обложка книги 55 %. Первый сборник рассказов о Шерлоке Холмсе представляет собой повествование военного врача, доктора Уотсона (или Ватсона) о великом сыщике. Предлагаем вашему вниманию книгу «Новейшие приключения Шерлока Холмса». Автор Джон Диксон Карр, Артур Конан Дойл, Эллери Квин, Адриан Конан Дойл. Первый сборник рассказов о Шерлоке Холмсе представляет собой повествование военного врача, доктора Уотсона (или Ватсона) о великом сыщике. Конан Дойл Артур.
Артур Дойл: Приключения Шерлока Холмса
Статья автора «Книгии не только» в Дзене: "Новейшие приключения шерлока Холмса" 412 стр, 2005 год. "Записки о Шерлоке Холмсе" Артур Конан Дойл Издательство: Лабиринт Обратила внимание, что поклонники. Если вы решили освежить в памяти приключения знаменитого детектива Шерлока Холмса и его друга доктора Джона Ватсона, загляните в эту статью.
ЗАПИСКИ О ШЕРЛОКЕ ХОЛМСЕ
Этот персонаж настолько полюбился миру, что кажется, будто он существовал в реальности. И хотя у писателя было много исторических произведений, прославился он именно благодаря детективам. Книга «Записки о Шерлоке Холмсе» — завершает историю об этом удивительно талантливом сыщике. Здесь его преданный друг доктор Ватсон вспоминает о том, как много дел распутал Шерлок Холмс, пересказывает некоторые из них, подводя свои итоги. На страницах этой книги читателей ждет целая вереница рассказов, погружающих в разную атмосферу.
Если вы решили освежить в памяти приключения знаменитого детектива Шерлока Холмса и его друга доктора Джона Ватсона, загляните в эту статью. В ней — полный список всех сборников и повестей о сыщике в задуманном автором порядке. Следуйте ему, и вы точно не запутаетесь.
Этюд в багровых тонах В этом рассказе читатель знакомится со знаменитым сыщиком и его будущим помощником-летописцем.
Надеюсь, сэр, вам удастся доказать невинность кузена Артура, в которой я глубоко убеждена. Могу я предложить вам несколько вопросов? Я сошла вниз только тогда, когда услышала громкий голос дяди. Заперли ли вы все окна? Насколько я помню, вы говорили вашему дяде, что она выходила на свидание с ним, — Да. Она могла слышать рассказ дяди о короне, когда прислуживала в гостиной.
Вы хотите сказать, что она могла передать эти сведения своему возлюбленному, и потом, вдвоем, они составили план покражи. Мы еще вернемся к этому вопросу. Итак, мисс Гольдер, вы, как я предполагаю, видели ее, когда она возвращалась домой в кухонную дверь? В темноте я заметила тоже и мужчину. Это зеленщик, который носит нам провизию. Его зовут Фрэнсис Проспер. Тень испуга мелькнула в выразительных черных глазах молодой девушки.
Она улыбнулась, но эта улыбка не нашла себе ответа на тонком, умном лице Холмса. Впрочем, сначала я осмотрю окна внизу. Он быстро переходил от одного окна к другому и остановился только у большого окна, из котораго были видны конюшни. Холмс открыл его и тщательно осмотрел подоконник в увеличительное стекло. Уборная банкира была маленькая комната, устланная серым ковром, с большим бюро и длинным зеркалом. Холмс подошел прямо к бюро и пристально оглядел замок. Шерлок Холмс взял ключ и отпер бюро.
Корона, вероятно, в этом футляре. Надо взглянуть на нее. Он открыл футляр, вынул оттуда диадему и положил ее на стол. Это было редкое произведение ювелирнаго искусства, а таких чудных бериллов мне никогда не приходилось видеть. Один угол с тремя камнями был отломан. Не попробуете ли сломать его. Банкир в ужасе отшатнулся.
Нечто в роде выстрела. Могло ли это случиться в нескольких шагах от вашей постели, и вы бы ничего не слышали? Все так туманно для меня. А вы как думаете, мисс Гольдер? В этом деле счастье замечательно благоприятствует нам и мы сами будем виноваты, если дело не выяснится. Он ушел один, объяснив, что все лишние следы затруднят ему дело. Он вернулся через час с кучей снега на ногах.
Лицо его носило все то же непроницаемое выражение. Где они? Банкир заломил, в отчаянии, руки. Ведь вы даете мне carte blanche, не правда ли? Вы желаете, чтобы я добыл обратно камни во что бы то ни стало и даете мне неограниченный кредит? Я займусь этим делом. Прощайте; очень возможно, что я загляну еще сюда до вечера.
Я видел, что мой друг уже составил себе определенное мнение насчет этого происшествия, хотя я даже смутно не мог себе представить, к каким выводам он пришел. Я несколько раз, в то время как мы ехали домой, пробовал выведать у него что-нибудь, но он всякий раз уклонялся от этого разговора, так что я бросил безполезныя попытки и молчал всю остальную дорогу. Еще не было трех часов, когда мы снова очутились в нашей квартире. Холмс поспешно прошел к себе в комнату и вскоре вышел оттуда в одежде самого обыкновеннаго бродяги. В оборванном пальто с поднятым воротником, в красном галстухе, в стоптанных сапогах, он казался типичным представителем этого класса людей, — Кажется, ничего,— проговорил он, смотрясь в зеркало. Может-быть, я и попал на след, а может-быть, все окажется вздором. Во всяком случае я скоро узнаю это и через несколько часов вернусь домой.
Он отрезал кусок мяса, вложил его между двумя ломтиками хлеба и, сунув бутерброд в карман, вышел из комнаты. Я только что кончил пить чай, как он вернулся, очевидно, в превосходнейшем настроении духа, с каким-то старым сапогом в руках. Он швырнул сапог в угол и налил себе чашку чая. Пожалуйста, не дожидайтесь меня. Я, может-быть, приду поздно. Нельзя пожаловаться. Я побывал в Стритгэме с тех пор, что мы не видались с вами, но не заходил в дом.
Дело-то выходит славное, я ни за что не согласился бы упустить его. Однако нечего рассиживать тут и болтать; надо поскорее снять эти отвратительныя лохмотья и принять свойственный мне приличный вид. Я видел по всему, что он довольнее, чем можно было заключить по его словам, Глаза его горели, а на бледных щеках появился легкий румянец. Он быстро поднялся наверх, а через несколько минут я услышал, как входная дверь захлопнулась за ним. Я ждал его до полуночи и, не дождавшись, ушел к себе в комнату. Случалось, что он пропадал целыми днями и ночами, когда бывал занят каким-нибудь интересным делом, и потому его отсутствие нисколько не встревожило меня. Не знаю, когда он вернулся, но когда на следующее утро я спустился в столовую, он сидел за чашкой чая, с газетой в руках, свежий и опрятный как всегда.
Вероятно, это он. Действительно, это был наш приятель банкир. Я ужаснулся перемене, которую увидел в нем. Его широкое лицо осунулось и побледнело, волосы поседели. Он вошел с усталым, апатичным видом, производившим еще более печальное впечатление, чем волнение предыдущаго утра, и тяжело опустился в кресло, которое я подставил ему. Теперь меня ожидает одинокая, опозоренная старость. Одна беда приходит за другой.
Моя племянница Мэри покинула меня. Сегодня утром ея постель оказалась нетронутой; спальня ея была пуста, а на столе в передней лежала записка. Вчера вечером в порыве горя, но не гнева, я сказал ей, что ничего бы этого не было, если бы она вышла замуж за моего мальчика. Может-быть, мне не следовало говорить этого. Она намекает на эти слова в своей записке. Я не могу быть счастлива под вашей кровлей с этой ужасной мыслью и потому решилась навеки покинуть вас. Что значат эти слова, мистер Холмс?
Неужели она решилась на самоубийство? Быть-может, это наилучшее разрешение вопроса. Я думаю, мистер Гольдер, что ваши испытания близятся к концу. Вы слышали что-нибудь, узнали что-нибудь? Где камни? Это не покажется вам слишком дорого? Трех тысяч достаточно.
Ну, конечно, вознаграждение. С вами есть чековая книжка? Вот перо. Пишите чек на четыре тысячи фунтов. Ошеломленный банкир написал чек. Холмс подошел к письменному столу, вынул из ящика треугольный кусок золота с тремя бериллами и бросил его на стол. Банкир схватил его с криком радостиу — Вы добыли камни!
Я спасен, спасен! Радость его выражалась так же бурно, как и горе. Страстным движением он прижал камни к груди. Вы должны извиниться перед благородным юношей, вашим сыном. Если бы у меня был такой сын, я гордился бы им. Так поедемте скорей к нему и скажем ему, что истина открыта. Когда я узнал все, я увиделся с ним.
Видя, что он не хочет говорить мне правды, я сам рассказал ему всю историю, так что он должен был признаться, что я прав, и прибавил только несколько подробностей, не вполне ясных для меня. Сегодняшняя новость может развязать ему язык. И прежде всего скажу то, что мне труднее всего говорить, а вам слышать. Сэр Джорж Бёрнвель и ваша племянница сговорились бежать и исполнили свое намерение. Ни вы, ни ваш сын не знали человека, котораго ввели в свою семью. Это один из опаснейших людей в Англии — разорившийся игрок, отчаянный негодяй, человек без сердца и совести. Ваша племянница не имела понятия о людях такого сорта.
Когда он стал нашептывать ей слова любви, как это он делал сотням женщин, она вообразила, что только она одна заставила биться его сердце. Чорт знает, что он наговорил ей, только она превратилась в игрушку в его руках и имела свидания с ним почти каждый вечер. Лицо его было смертельно бледно. Когда вы ушли к себе в комнату, как думала ваша племянница, она сошла вниз и разговаривала со своим возлюбленным у окна, которое выходит к конюшням. Он, должно-быть, долго стоял на, снегу, так как следы его ног ясно отпечатались там. Она рассказала ему про корону. Алчность проснулась в нем, и он подчинил мисс Мэри своей воле.
Не сомневаюсь, что она любит вас, но, я думаю, она из тех женщин, в которых любовь к любовнику заглушает все другия чувства. Едва она успела захлопнуть окно, когда увидела, что вы сходите с лестницы, и принялась рассказывать вам о свидании одной из горничных с возлюбленным на деревянной ноге, что действительно верно. В полночь он услышал чьи-то легкие шаги около своей двери.
Киплинга, «Питер Пэн» Дж. Барри, «Золотой жук» Э. По, «Рассказы о Шерлоке Холмсе» А. Конан Дойла, «Сказки» Х. Андерсена, «История государства Российского» Н.
Карамзина, «Исландские саги». В книжной графике М. Гавричков — мистик и визионер, что совсем не противоречит нарочитой «сделанности» его рисунков пером или офортов. Михаил Гавричков — участник более 200 выставок в России и за рубежом, из них 30 — персональные, в том числе в ЦВЗ «Манеж» в 2001 году.
Записки о Шерлоке Холмсе
Но рассказы написаны совсем неплохо. Первый, про часы, немного простоват. Последний очень похож сюжетом на "Пёструю ленту". Второй и третий мне очень понравились. Сюжет интересный, интрига присутствует, атмосфера рассказов классика детектива выдержана вполне естественно. Если только слегка наигранными кажутся примеры проявления дедукции Шерлоком Холмсом. И всё равно повторюсь - написано достойно... Я понимаю, что моё мнение субъективно и не является истиной в последней инстанции, но после прочтения этих рассказов захотелось продолжения.
А это говорит о многом... Начал читать неизданное, под авторством самого классика. Так здОрово... Узнаваемые персонажи, ностальгические эмоции и при этом новые сюжеты и всё те же загадки и неразгаданные тайны.
Я не могу быть счастлива под вашей кровлей с этой ужасной мыслью и потому решилась навеки покинуть вас. Что значат эти слова, мистер Холмс? Неужели она решилась на самоубийство? Быть-может, это наилучшее разрешение вопроса.
Я думаю, мистер Гольдер, что ваши испытания близятся к концу. Вы слышали что-нибудь, узнали что-нибудь? Где камни? Это не покажется вам слишком дорого? Трех тысяч достаточно. Ну, конечно, вознаграждение. С вами есть чековая книжка? Вот перо.
Пишите чек на четыре тысячи фунтов. Ошеломленный банкир написал чек. Холмс подошел к письменному столу, вынул из ящика треугольный кусок золота с тремя бериллами и бросил его на стол. Банкир схватил его с криком радостиу — Вы добыли камни! Я спасен, спасен! Радость его выражалась так же бурно, как и горе. Страстным движением он прижал камни к груди. Вы должны извиниться перед благородным юношей, вашим сыном.
Если бы у меня был такой сын, я гордился бы им. Так поедемте скорей к нему и скажем ему, что истина открыта. Когда я узнал все, я увиделся с ним. Видя, что он не хочет говорить мне правды, я сам рассказал ему всю историю, так что он должен был признаться, что я прав, и прибавил только несколько подробностей, не вполне ясных для меня. Сегодняшняя новость может развязать ему язык. И прежде всего скажу то, что мне труднее всего говорить, а вам слышать. Сэр Джорж Бёрнвель и ваша племянница сговорились бежать и исполнили свое намерение. Ни вы, ни ваш сын не знали человека, котораго ввели в свою семью.
Это один из опаснейших людей в Англии — разорившийся игрок, отчаянный негодяй, человек без сердца и совести. Ваша племянница не имела понятия о людях такого сорта. Когда он стал нашептывать ей слова любви, как это он делал сотням женщин, она вообразила, что только она одна заставила биться его сердце. Чорт знает, что он наговорил ей, только она превратилась в игрушку в его руках и имела свидания с ним почти каждый вечер. Лицо его было смертельно бледно. Когда вы ушли к себе в комнату, как думала ваша племянница, она сошла вниз и разговаривала со своим возлюбленным у окна, которое выходит к конюшням. Он, должно-быть, долго стоял на, снегу, так как следы его ног ясно отпечатались там. Она рассказала ему про корону.
Алчность проснулась в нем, и он подчинил мисс Мэри своей воле. Не сомневаюсь, что она любит вас, но, я думаю, она из тех женщин, в которых любовь к любовнику заглушает все другия чувства. Едва она успела захлопнуть окно, когда увидела, что вы сходите с лестницы, и принялась рассказывать вам о свидании одной из горничных с возлюбленным на деревянной ноге, что действительно верно. В полночь он услышал чьи-то легкие шаги около своей двери. Он встал и, выглянув в коридор, с изумлением увидел свою кузину, которая тихо шла к вашей уборной. Пораженный юноша надел брюки и ждал в темноте, чем окончится это странное дело. Наконец, она вышла из вашей комнаты и при свете лампы, висящей в коридоре, ваш сын увидел у нея в руках берилловую корону. Она спустилась с лестницы.
Он, в ужасе, сбежал за нею и спрятался за занавеской у вашей двери, откуда мог видеть, что делается в передней. Он увидел, как мисс Мэри осторожно открыла окно, передала кому-то корону, потом закрыла окно и быстро прошла мимо него к себе в комнату. Но как только она ушла, он сразу сообразил, какое ужасное несчастие грозит вам и как важно предупредить его. Он бросился вниз, как был, босиком, открыл окно, выпрыгнул в снег и побежал по дорожке, где увидел темную фигуру, облитую лунным сиянием. Сэр Джорж Бёрнвель хотел бежать, но Артур нагнал его, и между ними началась борьба. Ваш сын старался вырвать корону из рук Бёривеля, причем ударил его в глаз. Вдруг что-то треснуло, и корона осталась в руках Артура. Он не мог объяснить дела, не выдавая той, которая, конечно, не заслуживала его снисхождения.
Он поступил по-рыцарски и сохранил ея тайну. Как я был глуп и слеп! А он просил у меня позволения выйти на пять минут! Бедный, дорогой мальчик хотел посмотреть, не найдется ли отломанный кусок на месте борьбы. Как я был жесток и несправедлив к нему! Я знал, что с вечера не напало новаго снега, а мороз был достаточно сильный для того, чтоб сохранить отпечатки. Я прошел по дорожке к кухне; она оказалась совершенно истоптанной. Но у входа кухни, очевидно, стояла женщина, разговаривая с мужчиной; круглый след указывал, что одна нога у него деревянная.
Я мог даже сказать, что разговору их помешали, потому что женщина быстро побежала к двери, что было видно по глубокому следу каблуков и мелкому носков, а человек с деревянной ногой подождал немного и потом ушел. Я подумал, что это, должно-быть, была та горничная и ея возлюбленный, о которых вы говорили мне, и расспросы подтвердили мое предположение. Я обошел весь сад и не видел ничего, кроме нескольких случайных следов, очевидно, принадлежавших полицейским, но когда пришел на дорожку у конюшен, то прочел на снегу длинную, сложную историю. Тут тянулся двойной ряд следов. Один из них принадлежал человеку в сапогах, другой, к моему восторгу, босому. Судя по вашим словам, я сразу же вывел заключение, что последний — вашего сына. Первый шел к дому и обратно, второй бежал за ним. Я пошел по этим следам и увидел, что они вели к окну передней, причем человек в сапогах истоптал весь снег, очевидно, в ожидании кого-то.
Тогда я пошел обратно к другому концу, ярдах в ста от окна. Я увидел место, где человек в сапогах остановился; там снег был разбросан, как-будто происходила борьба. Несколько капель крови, замеченных мною на снегу, доказали мне, что я не ошибся. Когда я вышел по его следам на большую дорогу, то увидел, что мостовая подметена, так что итти дальше было безполезно. Я сразу убедился, что кто-то влез в него. Я разглядел след мокрой ноги и мог составить себе некоторое понятие о том, что произошло. За окном стоял какой-то человек; кто-то принес ему корону; ваш сын видел это, бросился за вором, боролся с ним; они тянули корону каждый к себе и сломали ее соединенными силами, чего никак бы не мог достигнуть один из них. Ваш сын вернулся с драгоценной короной, но часть ея осталась в руках его противника.
До сих пор все было ясно мне. Теперь весь вопрос заключался в том, кто этот человек и кто принес ему корону? Я знал, что это не могли быть вы. Оставалась, значит, ваша племянница и горничныя. Если виновны горничныя, то почему ваш сын позволяет, чтоб его обвиняли вместо них? Очевидно, это предположение не выносило критики. Но Артур любил свою кузину, и это вполне объясняет, почему он не хотел открыть ея тайны, тем более такой позорной. Когда я припомнил, как вы говорили, что видели ее у окна, как рассказывали о том, что она улала в обморок, увидя корону, мои предположения подтвердились.
Очевидно, любовник. Кого иного она могла любить настолько, чтобы забыть чувство любви и благодарности к вам? Я узнал, что вы мало выезжаете, и круг ваших друзей очень ограничен. Но среди них был сэр Джордж Бёрнвель. Я еще раньше слышал об его дурной репутации по отношению к женщинам. Должно-быть, он и был человек в сапогах, и камни находятся у него. Если он и подозревает, что Артур узнал его, он все же мог считать себя в безопасности, так как молодой человек промолчит, чтобы не скомпрометировать своей семьи. Я убедился, что нашел виновнаго, и потому вернулся домой и переоделся.
Мы предстояла очень трудная роль, так как нужно было избежать скандала, а я знал, что такой ловкий негодяй отлично понимает, что у нас связаны руки, Я отправился к нему. Сначала он, конечно, отрекся от всякаго участия в этом деле. Но когда я рассказал ему все подробности, он стал угрожать мне и снял со стены револьвер Я, однако; предвидел это и, прежде чем он успел оправиться, приставил ему к голове дуло пистолета. Тогда он стал поблагоразумнее. Тут, в первый раз, я подметил в нем признаки горя. Я отправился к ювелиру, которому он продал камни, долго торговался и, наконец, купил камни по тысяче фунтов за штуку. Тогда я заглянул к вашему сыну, сказал, что все окончилось благополучно, и в два часа ночи лег спать после довольно-таки утомительнаго трудового дня. Ваше искусство, действительно, превосходит все, что я слышал о нем.
А теперь лечу к моему дорогому мальчику, чтоб извиниться перед ним. То, что вы рассказали мне о бедной Мэри, сильно огорчает меня. Даже ваше искусство не может помочь вам сказать мне, где она? Усадьба "Под буками" Перевод с английского А. А это самое главное. Преступление — явление обыкновенное. Логика — редкое. Поэтому-то вам следует обращать более внимания на логику, чем на преступление.
Вы низвели лекции на степень простых рассказов. Было холодное весеннее утро. Мы сидели на квартире в улице Бэкер после завтрака у огня, который весело трещал в камине. Густой туман навис над темными домами и в желтых тяжелых клубах его окна противоположных домов казались черными, безформенными пятнами… Газовый рожок бросал свет на белую скатерть стола, на серебро и посуду, стоявшую на нем. Шерлок Холмс все утро молча просматривал столбцы газетных объявлений. Не найдя в них ничего интереснаго, он пришел в дурное настроение и принялся отчитывать меня за мои литературные промахи.
Последний сборник, «Архив Шерлока Холмса» , опубликован в 1927 году. Сам Конан Дойль считал рассказы о Холмсе «лёгким чтивом» и не разделял восторга читателей.
Более того, его раздражало то, что читатели предпочитают произведения о Холмсе всем остальным творениям писателя, тогда, как Конан Дойль считал себя прежде всего автором исторического романа.
Во вторник вечером я получил две телеграммы — от полковника Росса, владельца лошади, и от инспектора Грегори, который ведет это дело. Оба просят меня принять участие в расследовании. Почему вы не поехали туда вчера? Я был уверен, что самого известного в Англии жеребца невозможно так долго скрывать, тем более в сельской местности.
Вчера весь день я ждал, что скакуна найдут и его похитителем окажется убийца Джона Стрейкера. Однако сегодня утром мне стало известно, что, кроме ареста молодого Фицроя Симпсона, ничего не было сделано, и я почувствовал, что настало время действовать. Но вчерашний день не прошел зря. По крайней мере, я понял, какие факты в этом деле являются главными. Я перечислю их вам, потому что ничто так не способствует пониманию дела, как рассказ о нем другому человеку.
Я откинулся на подушки и, попыхивая сигарой, стал слушать Холмса, который в общих чертах набросал схему событий, приведших к нашей поездке. Ему пять лет, и он уже несколько раз приносил своему владельцу, полковнику Россу, главный приз на скачках. До того как случилась катастрофа, он считался главным претендентом на Кубок Уэссекса. Серебряный был признанным фаворитом и никогда не подводил своих почитателей, которые ставили на него огромные суммы. В общем, нашлось бы немало людей, которые дорого бы дали за то, чтобы в следующий вторник Серебряный не вышел на дорожку ипподрома.
Разумеется, об этом догадывались и в Кингс-Пайленде, где находится конюшня полковника, поэтому фаворита охраняли очень тщательно. Его тренер, Джон Стрейкер, пять лет прослужил у Росса жокеем, затем семь лет тренером и проявил себя как нельзя лучше. Поскольку конюшня невелика, всего-то четыре лошади, под началом Стрейкера работали только три человека. Один из этих троих дежурил по ночам при лошадях, остальные спали наверху на сеновале. Все они хорошие работники, жалоб на них не было.
Джон Стрейкер жил с женой в двухстах ярдах от конюшни на небольшой вилле. Детей у него не было; он держал служанку. Местность вокруг конюшни пустынная, но в полумиле к северу расположено несколько особняков, построенных каким-то подрядчиком из Тавистока для инвалидов и тех, кто приезжает подышать чистым дартмурским воздухом. Сам Тависток находится в двух милях к западу от Кингс-Пайленда, а за болотами, также на расстоянии около двух миль, расположена другая конюшня, принадлежащая лорду Бэкуотеру. Тамошнего управляющего зовут Сайлас Браун.
Остальная округа — сущая пустыня, где обитает лишь горстка бродячих цыган. В прошлый понедельник вечером с лошадьми, как обычно, провели тренировку, после чего заперли в конюшне. Двое работников отправились в дом тренера, где они обычно ужинали, а третий, Нэд Хантер, остался при лошадях. В начале десятого Эдит Бакстер, служанка, принесла ему ужин — кусок баранины в остром соусе. Ни капли спиртного — кроме воды, ничего другого дежурному пить не разрешается.
Служанка прихватила с собой фонарь, потому что было уже довольно темно. Эдит Бакстер оставалось пройти каких-нибудь тридцать ярдов, и тут из темноты появился и окликнул ее неизвестный мужчина. Когда он вступил в круг света, отбрасываемый фонарем, служанка увидела, что это солидный господин лет тридцати в сером твидовом костюме и матерчатой шапочке. На ногах у него были гетры, в руке — увесистая трость с набалдашником. Но больше всего Эдит поразили его бледность и озабоченное выражение лица.
Какая удача! Послушайте, а не хотите ли заработать себе на новое платье? Эдит Бакстер испугал вид этого мужчины, поэтому она, обойдя его стороной, побежала к окошку, через которое обычно передавала ужин. Оно было открыто, и Хантер сидел внутри за столом. Служанка начала рассказывать о незнакомце, и тут он появился собственной персоной.
Девушка клянется, что в этот момент она заметила у него в руке маленький бумажный пакетик. Скажите, кто из них, по-вашему, в лучшей форме, и не пожалеете». Однако через минуту, когда Хантер выбежал с собакой на сворке, этого человека там уже не было. Конюх несколько раз обошел здание, но никого не обнаружил. Нет, конюх запер дверь.
К тому же окошко слишком мало, чтобы через него можно было пролезть. Хантер дождался возвращения ужинавших на вилле конюхов, после чего сообщил тренеру о случившемся. Стрейкера происшествие встревожило, хотя он, похоже, так и не понял его истинного значения. Миссис Стрейкер, проснувшись в час ночи, увидела, что ее муж торопливо одевается и собирается уходить. На ее вопрос он ответил, что беспокоится за лошадей и хочет проверить, все ли в порядке в конюшне.
Тем временем пошел дождь, но Стрейкер, несмотря на уговоры жены, надел макинтош и ушел. Проснувшись в семь, миссис Стрейкер обнаружила, что муж все еще не вернулся. Она оделась, позвала служанку, и они вдвоем отправились на конюшню. Дверь была открыта, внутри, скорчившись на стуле, сидел Хантер, загон фаворита был пуст, а тренера поблизости не оказалось. Когда разбудили остальных конюхов, те заявили, что всю ночь спали крепко и ничего не слышали.
Хантер же явно находился под воздействием какого-то наркотика, поэтому его оставили внутри, а двое мужчин и две женщины выбежали на улицу, чтобы найти пропавших. У них еще оставалась надежда, что тренер почему-то решил в столь ранний час вывести лошадь на тренировку. Однако, поднявшись на холм, с которого видны все окрестности, они заметили нечто такое, что натолкнуло их на мысль о том, что случилась беда. В четверти мили от конюшни на кусте дрока висел макинтош Джона Стрейкера. Сразу за кустом находится небольшое углубление, и на его дне лежало тело тренера.
Голова Стрейкера была размозжена ударом какого-то тяжелого предмета, на бедре была рана — длинный порез, нанесенный чрезвычайно острым инструментом. Все указывало на то, что Стрейкер боролся с нападавшими, поскольку в его правой руке был зажат небольшой нож с лезвием, испачканным в крови. В левой руке тренер сжимал красно-черный шелковый галстук, который служанка видела на шее незнакомца, явившегося прошлым вечером. Хантер, придя в себя, также подтвердил, что видел этот галстук. Он уверен, что незнакомец сумел подсыпать через окошко что-то в его ужин, в результате чего конюшня осталась без охраны.
В грязи на дне впадины осталось множество конских следов, указывающих на то, что в момент убийства Серебряный был рядом со своим тренером, однако с тех пор его больше никто не видел.
Шерлок Холмс: 1; 3.2; 3.4; 3.5; 3.7; 3.12; 7.1; 7.3; 7.8. Сборник «Приключения Шерлока Холмса»
В 1987 году окончил Ленинградский институт живописи, скульп-туры и архитектуры им. Член Союза художников России. С 1996 по 2000 год преподавал в РГПУ им. Герцена рисунок, композицию, офорт, линогравюру.
Стипендиат Фонда попечителей Мариинского театра за 1995 год и Президентского фонда за 1997 год. Живописец, график, иллюстратор, экслибрисист, создатель изобретательных скульптур-ассамбляжей, Михаил Гавричков отдает предпочтение сложной технике офорта. Его гравюры многодельны, наполнены значимыми деталями, каждая из которых несет свою смысловую или художественную нагрузку.
Его излюбленные герои в станковой графике — циркачи, музыканты, обитатели городского дна и окраин. К книжной иллюстрации художник обратился в конце восьмидесятых годов.
В этой книге поздневикторианская Англия предстает в современных иллюстрациях Олега Пархаева и классических - Сидни Пейджета, а также подлинных рисунках и фотографиях, картах, карикатурах, рекламных плакатах и газетных вырезках.
Множество дополнительных материалов, объемные конструкции, клапаны, интерактивные иллюстрации. Читать полностью Интерактивное комментированное издание рассказов о самом известном детективе всех времен и народов.
Именно его методика определения по внешним признакам болезни и профессии людей до их обследования и легла в основу всех этих приключений. Начало публикаций рассказов о Шерлоке Холмсе и создание его рисованного образа Сидни Пагеттом подняло ещё больший интерес к этому персонажу. Однако постепенно Дойла начинает тяготить его герой, хоть он приносит значительные дивиденды, и Шерлок Холмс умирает в рассказе «Последнее дело Холмса». Избавившись от своего героя, его автор облегчённо вздыхает, но не тут то было — читатели негодуют, как можно так поступать, и все начинают просить Дойла продолжения, и в итоге автор идёт на встречу и воскрешает своего героя, да так и не расстаётся с ним до самой смерти. Читатели по-разному воспринимали Шерлока Холмса и доктора Уотсона. Они считали их реальными людьми, а Дойл являлся лишь литературным агентом библиографа великого детектива. Никогда ещё литературные герои не были так материализованы!
В скале есть несколько маленьких выступов, на которые можно было поставить ногу, и, кроме того, по некоторым признакам я понял, что чуть повыше в ней имеется выемка… Утес так высок, что вскарабкаться на самый верх было явно невозможно, и так же невозможно было пройти по сырой тропинке, не оставив следов. Правда, я мог бы надеть сапоги задом наперед, как я не раз поступал в подобных случаях, но три пары отпечатков ног, идущих в одном направлении, неминуемо навели бы на мысль об обмане. Итак, лучше было рискнуть на подъем. Это оказалось не так-то легко, Уотсон. Подо мной ревел водопад. Я не обладаю пылким воображением, но, клянусь вам, мне чудилось, что до меня доносится голос Мориарти, взывающий ко мне из бездны. Малейшая оплошность могла стать роковой. Несколько раз, когда пучки травы оставались у меня в руке или когда нога скользила по влажным уступам скалы, я думал, что все кончено. Но я продолжал карабкаться вверх и наконец дополз до расселины, довольно глубокой и поросшей мягким зеленым мхом. Здесь я мог вытянуться, никем не видимый, и отлично отдохнуть. И здесь я лежал, в то время, как вы, мой милый Уотсон, и все те, кого вы привели с собой, пытались весьма трогательно, но безрезультатно восстановить картину моей смерти. Наконец, сделав неизбежные, но тем не менее совершенно ошибочные выводы по поводу случившегося, вы ушли в свою гостиницу, и я остался один. Я воображал, что мое приключение кончено, но одно весьма неожиданное происшествие показало, что меня ждет еще немало сюрпризов. Огромный обломок скалы с грохотом пролетел вдруг совсем около меня, ударился о тропинку и низринулся в пропасть. В первый момент я приписал это простой случайности, но, взглянув вверх, увидел на фоне угасающего неба голову мужчины, и почти в ту же секунду другой камень ударился о край той самой расселины, где я лежал, в нескольких дюймах от моей головы. Я понял, что это означает. Мориарти действовал не один. Его сообщник — и я с первого же взгляда увидел, как опасен был этот сообщник, — стоял на страже, когда на меня напал профессор. Издали, невидимый мною, он стал свидетелем смерти своего друга и моего спасения. Выждав некоторое время, он обошел скалу, взобрался на вершину с другой стороны и теперь пытался сделать то, что не удалось Мориарти. Я недолго размышлял об этом, Уотсон. Выглянув, я снова увидел над скалой свирепое лицо этого субъекта и понял, что оно является предвестником нового камня. Тогда я пополз вниз, к тропинке. Не знаю, сделал ли бы я это в хладнокровном состоянии. Спуск был в тысячу раз труднее, чем подъем. Но мне некогда было размышлять — третий камень прожужжал возле меня, когда я висел, цепляясь руками за край расселины. На полдороге я сорвался вниз, но все-таки каким-то чудом оказался на тропинке. Весь ободранный и в крови, я побежал со всех ног, в темноте прошел через горы десять миль и неделю спустя очутился во Флоренции, уверенный в том, что никто в мире ничего не знает о моей судьбе. Я посвятил в свою тайну только одного человека — моего брата Майкрофта. Приношу тысячу извинений, дорогой Уотсон, но мне было крайне важно, чтобы меня считали умершим, а вам никогда не удалось бы написать такое убедительное сообщение о моей трагической смерти, не будь вы сами уверены в том, что это правда. За эти три года я несколько раз порывался написать вам — и всякий раз удерживался, опасаясь, как бы ваша привязанность ко мне не заставила вас совершить какую-нибудь оплошность, которая выдала бы мою тайну. Вот почему я отвернулся от вас сегодня вечером, когда вы рассыпали мои книги. Ситуация была в тот момент очень опасной, и возглас удивления или радости мог бы привлечь ко мне внимание и привести к печальным, даже непоправимым последствиям. Что касается Майкрофта, я поневоле должен был открыться ему, так как мне необходимы были деньги. В Лондоне дела шли не так хорошо, как я того ожидал. После суда над шайкой Мориарти остались на свободе два самых опасных ее члена, оба — мои смертельные враги. Поэтому два года я пропутешествовал по Тибету, посетил из любопытства Лхассу и провел несколько дней у далай-ламы1. Вы, вероятно, читали о нашумевших исследованиях норвежца Сигерсона, но, разумеется, вам и в голову не приходило, что-то была весточка от вашего друга. Затем я объехал всю Персию, заглянул в Мекку и побывал с коротким, но интересным визитом у калифа в Хартуме… Отчет об этом визите был затем представлен мною министру иностранных дел. Вернувшись в Европу, я провел несколько месяцев во Франции, где занимался исследованиями веществ, получаемых из каменноугольной смолы. Это происходило в одной лаборатории на юге Франции, в Монпелье. Успешно закончив опыты и узнав, что теперь в Лондоне остался лишь один из моих заклятых врагов, я подумывал о возвращении домой, когда известие о нашумевшем убийстве на Парк-лейн заставило меня поторопиться с отъездом. Эта загадка заинтересовала меня не только сама по себе, но и потому, что ее раскрытие, по-видимому, могло помочь мне осуществить кое-какие проекты, касающиеся меня лично. Итак, я немедленно приехал в Лондон, явился собственной персоной на Бейкер-стрит, вызвал сильный истерический припадок у миссис Хадсон и убедился в том, что Майкрофт позаботился сохранить мои комнаты и бумаги точно в том же виде, в каком они были прежде. Таким образом, сегодня, в два часа дня, я очутился в своей старой комнате, в своем старом кресле, и единственное, чего мне оставалось желать, это — чтобы мой старый друг Уотсон сидел рядом со мной в другом кресле, которое он так часто украшал своей особой. Такова была изумительная повесть, рассказанная мне в тот апрельский вечер, повесть, которой я бы ни за что не поверил, если бы не видел своими глазами высокую, худощавую фигуру и умное, энергичное лицо человека, которого уже никогда не чаял увидеть. Каким-то образом Холмс успел узнать о смерти моей жены, но его сочувствие проявилось скорее в тоне, нежели в словах. Тщетно упрашивал я его высказаться яснее. Надеюсь, что до половины десятого нам хватит этой темы, а потом мы отправимся в путь, навстречу одному интересному приключению в пустом доме. И правда, все было как в доброе старое время, когда в назначенный час я очутился в кэбе рядом с Холмсом. В кармане я нащупал револьвер, и сердце мое сильно забилось в ожидании необычайных событий. Холмс был сдержан, угрюм и молчалив. Когда свет уличных фонарей упал на его суровое лицо, я увидел, что брови его нахмурены, а тонкие губы плотно сжаты: казалось, он был погружен в глубокое раздумье. Я еще не знал, какого хищного зверя нам предстояло выследить в темных джунглях лондонского преступного мира, но все повадки этого искуснейшего охотника сказали мне, что приключение обещает быть одним из самых опасных, а язвительная усмешка, появлявшаяся время от времени на аскетически строгом лице моего спутника, не предвещала ничего доброго для той дичи, которую мы выслеживали. Я предполагал, что мы едем на Бейкер-стрит, но Холмс приказал кучеру остановиться на углу Кавендиш-сквера. Выйдя из экипажа, он внимательно осмотрелся по сторонам и потом оглядывался на каждом повороте, желая удостовериться, что никто не увязался за нами следом. Мы шли какой-то странной дорогой. Холмс всегда поражал меня знанием лондонских закоулков, и сейчас он уверенно шагал через лабиринт каких-то конюшен и извозчичьих дворов, о существовании которых я даже не подозревал. Наконец мы вышли на узкую улицу с двумя рядами старых, мрачных домов, и она вывела нас на Манчестер-стрит, а затем на Блэндфорд-стрит. Здесь Холмс быстро свернул в узкий тупичок, прошел через деревянную калитку в пустынный двор и открыл ключом заднюю дверь одного из домов. Мы вошли, и он тотчас же заперся изнутри. Было совершенно темно, но я сразу понял, что дом необитаем. Голый пол скрипел и трещал под ногами, а на стене, к которой я нечаянно прикоснулся, висели клочья рваных обоев. Холодные тонкие пальцы Холмса сжали мою руку, и он повел меня по длинному коридору, пока наконец перед нами не обрисовались еле заметные контуры полукруглого окна над дверью. Здесь Холмс внезапно повернул вправо, и мы очутились в большой квадратной пустой комнате, совершенно темной по углам, но слегка освещенной в середине уличными огнями. Впрочем, поблизости от окна фонаря не было, да и стекло было покрыто густым слоем пыли, так что мы с трудом различали друг друга. Мой спутник положил руку мне на плечо и почти коснулся губами моего уха. Могу ли я попросить вас, дорогой Уотсон, подойти чуть ближе к окну? Только будьте осторожны, никто не должен вас видеть. Ну, а теперь взгляните на окна наших прежних комнат, где было положено начало стольким интересным приключениям. Сейчас увидим, совсем ли я потерял способность удивлять вас за три года нашей разлуки. Я шагнул вперед, посмотрел на знакомое окно, и у меня вырвался возглас изумления. Штора была опущена, комната ярко освещена, и тень человека, сидевшего в кресле в глубине ее, отчетливо выделялась на светлом фоне окна. Посадка головы, форма широких плеч, острые черты лица — все это не оставляло никаких сомнений. Голова была видна вполоборота и напоминала те черные силуэты, которые любили рисовать наши бабушки. Это была точна копия Холмса. Я был так поражен, что невольно протянул руку, желая убедиться, действительно ли сам он стоит здесь, рядом со мной. Холмс трясся от беззвучного смеха. Он лепил эту фигуру несколько дней. Она сделана из воска. Все остальное устроил я сам, когда заходил на Бейкер-стрит сегодня утром. Я хочу, чтобы некоторые люди думали, что я нахожусь там, в то время как в действительности я нахожусь в другом месте. Та очаровательная компания, шеф которой покоится на дне Рейхенбахского водопада. Как вы помните, они — и только они — знали, что я еще жив. Они были уверены, что рано или поздно я вернусь в свою прежнюю квартиру. Они не переставали следить за ней, и вот сегодня утром они увидели, что я возвратился. Это довольно безобидный малый, по имени Паркер, по профессии грабитель и убийца и в то же время прекрасный музыкант. Он мало меня интересует. Меня гораздо больше интересует другой — тот страшный человек, который скрывается за ним, ближайший друг Мориарти, тот, кто швырял в меня камнями с вершины скалы, — самый хитрый и самый опасный преступник во всем Лондоне. Именно этот человек охотится за мной сегодня ночью, Уотсон, и не подозревает, что мы охотимся за ним. Планы моего друга постепенно прояснились для меня. Из нашего удобного убежища мы имели возможность наблюдать за теми, кто стремился наблюдать за нами, и следить за нашими преследователями. Тонкий силуэт в окне служил приманкой, а мы — мы были охотниками. Молча стояли мы рядом в темноте, плечом к плечу, и внимательно вглядывались в фигуры прохожих, сновавших взад и вперед по улице напротив нас. Холмс не говорил мне ни слова и не шевелился, но я чувствовал, что он страшно напряжен и что глаза его не отрываясь следят за людским потоком на тротуаре. Ночь была холодная и ненастная, резкий ветер дул вдоль длинной улицы. Народу было много, почти все прохожие шли торопливой походкой, уткнув носы в воротники или кашне. Мне показалось, что одна и та же фигура несколько раз прошла взад и вперед мимо дома, и особенно подозрительны были мне два человека, которые, словно укрываясь от ветра, долго торчали в одном подъезде невдалеке от нас. Я сделал попытку обратить на них внимание Холмса, но он ответил мне лишь еле слышным возгласом досады и продолжал внимательно смотреть на улицу. Время от времени он переминался с ноги на ногу или нервно барабанил пальцами по стене. Я видел, что ему становится не по себе и что события разворачиваются не совсем так, как он предполагал. Наконец, когда дело подошло к полуночи и улица почти опустела, он зашагал по комнате, уже не скрывая своего волнения. Я хотел было что-то сказать ему, как вдруг взгляд мой упал на освещенное окно, и я снова почувствовал изумление. Схватив Холмса за руку, я показал ему на окно. И действительно, теперь силуэт был обращен к нам уже не в профиль, а спиной. Как видно, годы не смягчили резкого характера Холмса, и он был все так же нетерпелив, сталкиваясь с проявлениями ума, менее тонкого, чем его собственный. Мы торчим в этой дыре два часа, и за это время миссис Хадсон меняла положение фигуры восемь раз, то есть каждые четверть часа. Само собой, она подходит к ней так, чтобы ее собственный силуэт не был виден… Ага! Внезапно он затаил дыхание и замер. В полумраке я увидел, как он стоит, вытянув шею, в позе напряженного ожидания. Улица была теперь совершенно пустынна. Возможно, что те двое все еще стояли, притаившись, в подъезде, но я уже не мог их видеть. Вокруг нас царили безмолвие и мрак. И во мраке отчетливо выделялся желтый экран ярко освещенного окна с контурами черной фигуры в центре. В полном безмолвии я слышал свистящее дыхание Холмса, выдававшее сильное, с трудом сдерживаемое волнение. Внезапно он толкнул меня в глубь комнаты, в самый темный ее угол, и зажал мне на минуту рот рукой, требуя тем самым полного молчания. В эту минуту я ощутил, как дрожат его пальцы. Никогда еще я не видел его в таком возбуждении, а между тем темная улица казалась все такой же пустынной и безмолвной. И вдруг я услышал то, что уже уловил более тонкий слух моего друга. Какой-то тихий, приглушенный звук донесся до меня, но не со стороны Бейкер-стрит, а из глубины того самого дома, где мы прятались. Вот открылась и закрылась входная дверь. Через секунду чьи-то крадущиеся шаги послышались в коридоре — шаги, которые, очевидно, стремились быть тихими, но гулко отдавались в пустом доме. Холмс прижался к стене; я сделал то же, крепко стиснув револьвер. Вглядываясь в темноту, я различил неясный мужской силуэт, черный силуэт чуть темнее черного прямоугольника открытой двери. Минуту он постоял там, затем пригнулся и, крадучись, двинулся вперед. Во всех его движениях таилась угроза. Эта зловещая фигура была в трех шагах от нас, и я уже напряг мускулы, готовясь встретить нападение пришельца, как вдруг до моего сознания дошло, что он и не подозревает о нашем присутствии. Едва не коснувшись нас, он прошел мимо, прокрался к окну и очень осторожно, совершенно бесшумно, поднял раму почти на полфута. Когда он нагнулся до уровня образовавшегося отверстия, свет с улицы, уже не заслоненный грязным стеклом, упал на его лицо. Это лицо выдавало крайнюю степень возбуждения. Глаза лихорадочно горели, черты были страшно искажены. Незнакомец был уже немолодой человек с тонким ястребиным носом, высоким лысеющим лбом и длинными седыми усами. Цилиндр его был сдвинут на затылок, пальто распахнулось и открывало белоснежную грудь фрачной манишки. Смуглое мрачное лицо было испещрено глубокими морщинами. В руке он держал нечто вроде трости, но, когда он положил ее на пол, она издала металлический лязг. Затем он вынул из кармана пальто какой-то предмет довольно больших размеров и несколько минут возился с ним, пока не щелкнула какая-то пружина или задвижка. Стоя на коленях, он нагнулся вперед и всей своей тяжестью налег на какой-то рычаг, в результате чего мы услышали длинный, скрежещущий, резкий звук. Тогда он выпрямился, и я увидел, что в руке у него было нечто вроде ружья с каким-то странным, неуклюжим прикладом.
Артур Дойл: Приключения Шерлока Холмса (тканевая обложка)
Доселе дремавшие глубоко в... Отличная книга, но без вашей работы у меня просто не было бы возможности ознакомиться с... Сьюзан Форвард, Донна Глинн - Безразличные матери. Исцеление от ран родительской нелюбви Pavel Pozivnoy 2 часа назад После прослушивания книг- смотреть фильмы скучно, и тошно. Я сплю- и слушаю… потом ещё раз когда работаю,... Рудазов Александр - Властелин Евгений Бекеш 2 часа назад осталось узнать кому она это должна? Московских Натали - Территория холода Кутанин Сергей 2 часа назад Народа мудрость есть затем на свете, Чтоб к ней приникли взрослые и дети.
Но до иного даже и за сутки Дойти не... Пэкалэ и Тындалэ С третьей главы не проигрывается книга, жаль.
Так или иначе, но это дело пахнет деньгами, Уотсон. Что я стану делать без моего Босуэлла [2]?
Дело обещает быть интересным. Жаль, если вы его пропустите… — Но ваш клиент… — Ничего, ничего. Мне может понадобиться ваша помощь, и ему тоже… Вот он. Садитесь в это кресло, доктор, и внимательно наблюдайте.
Медленные, тяжелые шаги, которые слышались на лестнице и в коридоре, затихли перед самой нашей дверью. Кто-то громко и внятно постучал. Вошел человек геркулесова сложения, не меньше шести футов и шести дюймов ростом. Одет он был роскошно, но эту роскошь в Англии сочли бы дурным вкусом.
Рукава и отвороты его двубортного пальто были оторочены толстыми полосами каракуля; темно-синий плащ, накинутый на плечи, подбит огненно-красным шелком и застегнут у шеи пряжкой из сверкающего берилла. Сапоги, доходящие до икр и обшитые сверху дорогим коричневым мехом, дополняли впечатление какой-то варварской пышности. В руке он держал широкополую шляпу, а верхнюю часть лица закрывала черная маска, опускавшаяся ниже скул. Посетитель, очевидно, только что надел маску, потому что рука его была еще поднята.
Судя по нижней части лица, это был человек сильной воли: толстая выпяченная губа и длинный прямой подбородок говорили о решительности, граничащей с упрямством. С кем имею честь говорить? Полагаю, что этот джентльмен, ваш друг, — человек чести, достойный полного доверия, и я могу посвятить его в дело чрезвычайной важности? В противном случае я предпочел бы беседовать с вами наедине.
Я встал, чтобы уйти, но Холмс схватил меня за руку и усадил обратно в кресло. В присутствии этого джентльмена вы можете говорить все, что сказали бы мне с глазу на глаз.
Дойлю было на тот момент 19 лет. Он совершил два длительных плавания — в Арктику и в Африку — на китобойных судах в качестве хирурга и корабельного врача. В 1882 году вместе с однокурсником он основал частную практику в Плимуте, но в том же году, перебравшись в Портсмут, открыл свою собственную.
Как и предсказывало семейство Дойль, особой любви к выбранной профессии Артур не испытывал. В 1884-м он написал социальный роман с детективным сюжетом «Торговый дом Гердлстон» под очевидным влиянием Чарльза Диккенса. Произведение было опубликовано в 1890 году, когда Артур Конан Дойль был уже знаменитым писателем, известным как литературный «отец» Шерлока Холмса. Он написал «Этюд в багровых тонах» всего за три недели. Двух главных героев повести в черновом ее варианте звали Шеридан Хоуп и Ормонд Сэкер.
И только в чистовом появились Шерлок Холмс и доктор Джон Ватсон. Автор получил гонорар 25 фунтов стерлингов в обмен на все права на повесть сам Дойль настаивал на роялти, но ему отказали. Уже в следующем году то же издательство выпустило повесть в качестве отдельной книги, а ещё через год увидело свет второе издание произведения. Белл славился способностью по мельчайшим деталям угадывать характер и прошлое человека, а также когда пациент врал. Впрочем, известно, что сам автор говорил, что если и существует Шерлок Холмс, то это он сам.
Но писатель в мемуарах называл прототипом Ватсона майора Альфреда Вуда, который был его секретарем и проработал с ним почти 40 лет. Больше времени и сил он уделял написанию исторических произведений: «Приключения Михея Кларка», «Изгнанники», «Белый отряд» и «Сэр Найджел».
В настоящем издании представлено полное собрание рассказов и повестей о великом сыщике с Бейкер-стрит.