Так однажды из-за убеждений Достоевский даже жестко разругался с другим великим русским писателем Иваном Тургеневым. В 1827 году Михаил Андреевич Достоевский получил право на передачу дворянского титула по наследству, а в 1831 году на скопленные средства смог купить небольшое имение Даровое в Тульской губернии. 11 ноября в день рождения великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского закончился цикл литературных экскурсий, организованных для наших обучающихся, посещением Московского дома Достоевского. В 1831 г. Михаил Андреевич купил в Каширском уезде Тульской губернии имение, состоящее из села Даровое и деревни Черемошна. Автор: Прохоров Г.С. Журнал: Неизвестный Достоевский.
Божий дар и великое счастье. Каким семьянином был писатель Достоевский?
РРФ Михаил Андреевич Достоевский. Нет портрета. Для выполнения действия требуется авторизация. Михаил Андреевич Достоевский, отец писателя, работал там врачом. Музеи, посвящённые Достоевскому, есть также в Санкт-Петербурге, Омске, Новокузнецке, Старой Руссе, деревне Даровое Зарайского района Московской области, а также в казахстанском городе Семее. О Михаиле Андреевиче Достоевском (русский). Отец писателя Михаил Андреевич Достоевский — лекарь Мариинской больницы для бедных, дослужил до дворянина, по характеру был вспыльчивым, строптивым и невыносимым деспотом. В 1821 году во флигеле больницы получил квартиру бывший военный врач Михаил Андреевич Достоевский, в том же году родился его сын Федор. Михаил Андреевич Достоевский (1787-1839 гг.) был выходцем из духовного сословия.
Литературный календарь. Ноябрь
Сегодня я дежурный, а потому я в больнице, а дети сидят дома. Нового у нас ничего нет, все старое. Насчет моих финансов не удивляйся, друг мой, что они необширны, я и за это благодарю Творца, ибо они суть остатки жалованья, а приобретать их нет средств, я очень удивляюсь, откуда и ты так богата, разве ты имела свои деньги, о которых мне не сказала. Рад очень, что хлеба, по твоему взгляду, хороши. Погода у нас с нескольких дней поправилась, вчерашний день был очень теплый, а ночью был отличный дождик, сегодня тоже очень тепло. Желательно, чтобы так попродолжалось долее. Пишешь, между прочим, что в Чермошне корова отелилась неблагополучно, а не упоминаешь, от чего это, ежели виновата скотница, то ты очень худо поступила, что только слегка побранила и не наказала для примера прочим.
Прощай, дражайшая надежда жизни моей, не забывай меня в растерзанном моем положении души моей, какого я еще с начала жизни моей не испытывал. Касательно Евлампии Николаевны уведомляю тебя, что она сегодня или завтра едет с Фомиными в деревню. Прощай, друг мой, и я твой до гроба неизменный Михайло Достоевский. Детей за меня поцелуй, насчет гостинца для няньки после видно будет, что я в состоянии буду сделать. На 4-й странице письма: Любезнейшая Маминька! Душевно радуемся, видя из письма Вашего, что Вы находитесь в добром здоровьи, а мы эти два праздника проводим у папиньки.
Экзамен наш, к сожалению, отложен и, говорят, что будет между 24 и 30 июня. Погода у нас превосходная, в ночи был сильный дождь, а день прекрасный: солнце не перестает ни на минуту греть; я думаю и у Вас то же, и Николинька и Верочка вполне награждены за прежние холода. Поздравьте Елену Фроловну с днем ее ангела и скажите ей, чтобы она не прогневалась на меня, что я этого прежде не сделал. Позвольте мне пребыть покорным сыном Вашим Михаил Достоевский. Очень радуюсь, что вы по всеблагому промыслу Создателя находитесь в хорошем здоровьи. Сии два дня, т.
Троицын и Духов, мы проводим дома у папиньки. Погода у нас, я думаю, такая же, как и у вас, все сии дни стояла все переменчивая, но суббота и нынче прекрасная, хотя и был большой дождь, но во время ночи, и погода после сего освежилась и сделалась превосходною, но я не думаю, что сей дождь не был у вас, ибо он не окладной. Экзамен наш будет по-прошлогоднему в конце июня, и посему мы лишаемся надежды вскоре вас увидеть. Пишете Вы, что детям весело и что Николя даже потолстел, то теперь погода самая хорошая, и, следственно, он может ею наслаждаться на чистом воздухе; поцелуйте их за меня, скажите, чтобы они были умники и что мы к ним скоро приедем. Прощайте, любезная маминька, более писать нечего; остаюсь покорный сын ваш Федор Достоевский и Андрей Достоевский. Любезный друг Варинька!
Письмо твое я получил, благодарю тебя, что ты не забыла 8 число, т. Тебе известно, что я по летам моим, а более по неприятностям жизни привык отворять кровь, но как в Зарайске нет хорошего фельдшера, то из опасения, чтобы он мне не испортил руки, я сделал большую просрочку, болезнь со дня на день делалась худшею, к несчастию в это самое время я получил от брата твоего, Фединьки, письмо, для нас всех неприятное; он уведомляет, что на экзамене поспорил с двумя учителями, это сочли за грубость и оставили его до мая будущего года в том же классе, это меня, при болезненном состоянии, до того огорчило, что привело в совершенное изнеможение, левая сторона тела начала неметь, голова начала кружиться; тут я призвал Бога на помощь, послал за фельдшером, который измучил меня четырьмя разрезами до того, что я претерпел 4 обморока, не помню, как наконец он успел мне пустить кровь, эта операция меня пооблегчила. Помню только, как во сне, Сашинькин плач, что папинька умер. Я жив, да и удивительно ли, жизнь моя закалена в горниле бедствий. Где мне и в ком искать утешения, ты пишешь, что ты совершенно здорова, но все так же бледна. Побереги себя и меня пощади, мне и так горько: не устройство состояния нашего, долги, нужда, недостатки, лишения и без вас истощают по каплям мое здоровье.
Кланяйся от меня Александре Федоровне и поздравь с именинником. Верочку поцелуй, скажи ей от меня, чтоб хорошо училась. Прощайте, да благословит вас Господь Бог, как благословляет вас нежно любящий отец М.
Гроссман, Л.
Достоевский на жизненном пути. Добротвор, Н. Борьба тульских крестьян с помещиками с 1843 по 1861 г. Достоевский в изображении его дочери Л. Достоевская; пер.
Круковской; под ред. Достоевская, Л. Кибардиной; вступ. Достоевский, А. Жизнь графа Сперанскаго: в 2 т.
Волгина: «Заговор Хотяинцевых против наследников Михаила Андреевича выглядит очень детективно, но, увы, не находит никаких фактических подтверждений» [4, 257]. Федоров, и исследователи, критиковавшие выдвинутый им мотив для действий Лей-брехта В. Нечаева, И. Волгин , упустили интересную деталь: ни крестьяне, ни действия врачей никогда не были хоть сколько-то значительной частью производимых доследований. В продолжении материалов о смерти надворного советника Достоевского меньше всего говорится о М. Достоевском: доминантой служило дознание о Лейбрехте и Владимире Хотя-инцеве.
Судей интересовали источник, причины донесения и его процессуальные следствия. Ситуация, в которой после составления бумаги очутился Лейбрехт, более чем подозрительна. Его донесение, в корне меняющее все расследование, появилось аккуратно в тот самый момент, когда законченное дело лежало на утверждении у губернатора. Подателем, а то и источником выступило лицо, не являвшееся свидетелем, не бывавшее в усадьбе Достоевского, совершенно не знакомое с умершим, но при этом погрязшее в делах каширских судов — чаще всего в статусе ответчика. Примечательно, что очная ставка между Иваном Лейбрехтом и Владимиром Хотяинцевым вызвана не интересом к причинам смерти Михаила Андреевича Достоевского, а попыткой разобраться, откуда взялось донесение. Поведение обеих сторон на очной ставке весьма выразительно: каждый из них выставляет противоположную сторону ответственной за слух.
Лейбрехт сваливает ответственность за содержательную сторону донесения на Владимира Хотяинцева и минимизирует свою роль до функции агента: «. Достаевского Гну исправнику Каширского земского суда»8. Владимир Хотяинцев, отрицая сам факт подобного разговора, источником информации называет Лейбрехта: «Гн Хотяинцов в показуемом на сем зделал отрицательства, что он сих слов ему Гну Лейбрехту ни говорил»9. Когда Лейбрехт настаивает, что не был знаком с Михаилом Андреевичем и не мог выдумать детали10, то это аргументы, объясняющие свою невозможность быть источником слуха, а не причину смерти отца Достоевского. В результате каждый из участников очной ставки изображает из себя жертву неведомой игры соответчика. Лейбрехт до такой степени не желает ассоциироваться с собственным и добровольным донесением, что указывает на замысел Хотяинцева против Елагина: «.
Хотяинцова Павла Петровича жены»11. Весь дискурс Лейбрехта противится предложенной для него Игорем Волгиным роли: «Лей-брехт! Действительно, ситуация, обозначенная в "Неточке Незвановой", буквально, вплоть до деталей, напоминает расклад, когда бдительность ротмистра Лейбрехта воспрепятствовала тому, чтобы дело о скоропостижной кончине Михаила Андреевича Достоевского было положено под сукно» [4, 268]. Острая пикировка, взаимные «подставы» вряд ли свидетельствуют, что перед нами единомышленники, равно как и о том, что это — люди, владеющие реальными фактами и способные привести какие-то существенные доказательства. Именно потому, что фактов нет, а бумага есть, все, о чем пекутся на очной ставке Иван Лейбрехт и Владимир Хотяинцев, — это о том, чтобы уйти от ответственности по статье «заведомо ложный донос». Единственное, в чем они согласны между собой и что их непоколебимо защищает, — никто из них не свидетель и переданное — не более чем слух «передал все сие слухи курсив мой.
Достаевского» — взгляд Лейбрехта; «все оное слышал от г. Хотяинцова Павла Петровича жены» — позиция Хотяинцева. Пока сообщение — лишь набор слухов, личная версия не бывших свидетелями сторонних людей, никого из них нельзя обвинить в ложном доносе. Всего лишь — глупая неосторожность, совершенная безо всякого злого умысла. У глупости порой бывают серьезные последствия, но интенции навредить главе местной полиции у глупости быть не может. Если бы у Лейбрехта или у Хотяинцева имелись какие-то четкие факты, то в сложившейся ситуации им было бы гораздо разумнее к ним апеллировать, нежели намекать на очной ставке на «игру» соответчика против исправника.
Обратим внимание, что на очной ставке не всплывает ни одно крестьянское имя — ни из Дарового, ни из Черемошни, ни из Моногарова. Фактов нет, а крайним быть никто не хочет. Вот почему «В. Сам же Павел Петрович, якобы горевший желанием "открыть все дело", почему-то не спешит. Могло ли донесение Лейбрехта действительно передавать ходившие слухи? Могли ли о чем-то шептаться крестьяне и помещики в Моногарове?
Однако «право темъ и отличается отъ нравственности, что нравственность оцениваетъ дейсгая человеческ1я главнымъ образомъ по намеренш, а право наказываетъ и за намереше и за дело, и за намереше лишь настолько, насколько оно осуществляется въ деле» [1, 7]. Вот почему даже если вдруг М. Достоевский умер в результате конфликта с крестьянами или в ходе конфликта они угрожали словесно или вилами, то с юридической точки зрения, убийства все равно не было. Убийство в XIX веке — это практически всегда умышленное нанесение травмы, несовместимой с жизнью. Суд требует от Лейбрехта верифицируемое доказательство такого факта. К 16 ноября 1839 года программа доследования была выполнена, так что на ревизию теперь уже в Тульскую уголовную палату отправилось заключение, состоящее из двух основных «мнений» Каширского уездного суда: 1.
О ненасильственной смерти Достоевского: «Случай смерти г. Достаев-ском на основании 15 тома 1061 Статьи предать суду воли Божией, так как в оной виновных никого нет, а оная ему последовала от апоплексического удара»12. О безрассудном донесении Лейбрехта: «Что ж касается до г. Лейбрехта в изъявлении им в присутствии Каширского земского суда слов, что в смерти г. Достаевского имеется сумнение и он будто бы эти слова слышал от г. Хотяйнцева но он Хотяйнцев в сем отрекся и по следствием в насильственной смерти его виновных никого же неоткрыто, почему за неосновательное таковое объявление ему Лейбрехту по 105-й статье оного же тома подтвердить чтоб он впредь подобных сему случаях был осторожнее»13.
Указанная статья рекомендовала судьям проявлять к подсудимым милосердие и в случае необходимости назначать наказание ниже нижнего предела — деяние, совершенное Лейбрехтом, было признано глупостью. Каширский уездный суд отнесся к происшествию как к возможному убийству. Между тем убийцами Михаила Андреевича могли быть только его собственные крестьяне. Вопреки введенному В. Нечаевой в научный оборот указанию о росте насильственных преступлений крестьян против помещиков в 1830-1850-х гг. В Тульской губернии в среднем за год совершалось одно убийство помещика; беспорядков, волнений, поджогов усадеб, неповиновений не было.
Появятся они лишь в 1848 году впрочем, к 1851 году ситуация будет стабилизирована, а с 1860-го — вообще вернется к исконной «норме». Однако какова бы ни была картина в статистическом разрезе, объективный набор фактов — барин, который вдруг ни с того ни с сего умер в поле, приглядывая за крестьянами, — естественным образом выдвигает последних на роль потенциальных убийц. Выносить вердикт по делу об убийстве помещика его собственными крестьянами мог только Сенат. В подобном роде дел губернская палата составляла лишь мнение, которое отсылала в высший судебный орган. Расследование смерти Михаила Андреевича становится весьма «скользким». Если не было ни убийства, ни подозрений, то для решения дела достаточно полномочий самого низшего, земского, суда с визой гражданского губернатора.
Но если убийство было, то приговор выносит Сенат — высший судебный орган Империи. Тульская уголовная палата оказалась в щепетильном положении: она рисковала вынести решение по неподсудному ей делу. Подсудность же возникала в весьма «узкой» ситуации: убийства не было, но было подозрение, опровергнутое в ходе процесса. Достаевского и буде передавала то какие имела и в чем оныя заключаются, 4е Допросить няньку детей г. Достаевского московскую мещанку Елену Фралову за какими она родственниками г. Достаевского посылала в Москву, и кого именно, и потом всех их спросить не имеют ли они в смерти г.
До-стаевского на кого подозрение; о исполнении всего оного Каширскому земскому суду предписать»14. Кроме того, Каширский уездный суд потребовал от каширского уездного предводителя дворянства учинить повальный обыск о жизни и поведении Ивана Лейбрехта и Владимира Хотяинцева15. С января 1840 года Каширские уездный и земский суды начинают работу по сбору и надлежащему оформлению запрошенных сведений. Впрочем, у собираемых данных имеется примечательная особенность: получить их в безукоризненном, с процессуальной точки зрения, виде не представляется возможным. Перед нами — отчетливая перестраховка. Первым пунктом палата требует правильно оформленное заключение лекаря И.
С самого начала следствия был известен факт: первым у тела Михаила Андреевича оказался зарайский лекарь Шенрок. Возможно, его позвали, пока Достоевский был жив, как лечащего врача. Но очевидно, что ценность свидетельства сего лекаря более чем ограничена: ни обследовать, ни вскрывать «мертвое тело» он не имел права. Во-вторых, он был частнопрактикующим врачом из соседнего уезда иной, Рязанской, губернии, то есть вообще не относился к местной врачебной управе, тогда как «судебный осмотр тела производится не иначе, как по формальному от присутственного места требованию»17. В-третьих, он оказался у тела менее, чем через 24 часа после смерти, что уже само по себе запрещало любые анатомические манипуляции: «К вскрытию мертвого тела ни в каком случае не должно приступать прежде истечения 24 часов после смерти»18. Кроме сомнительной ценности, сведения Шенрока ставили проблему их судебной легализации: 1 кто должен его опрашивать, — Каширский или Зарайский уездный суд и 2 кто должен утверждать его показания, — Тульская или Рязанская врачебные управы?
Палата требует провести очную ставку между дворовыми Марфой Исаевой и Алексеем Михайловым. Проблема в том, что показания девушки заведомо не могли быть приняты в качестве официального свидетельства. Кстати, до годности к свидетельству мог не дорасти и Алексей Михайлов 1824 года рождения. Вероятно, в первый период расследования произошла ошибка, в результате которой показания несовершеннолетней попали в материалы «повального обыска». После установления их недействительности страницы с ее опросом должны были пропускаться при судебном чтении. Тульская палата перестраховывалась, а потому настаивала: раз показания присутствуют в деле, должны быть произведены все необходимые действия.
Сведения, полученные от Федосьи Сергеевны Хотяинцевой, равно как и от Марьи Васильевны Хотяинцевой, учесть также процессуально невозможно: они находились в родстве с участниками процесса. Федосья Сергеевна должна была свидетельствовать против мужа, Павла Петровича, — имел ли он утаенные от суда сведения из усадеб Достоевского, планировал ли их открыть и почему этого не сделал ср. Марья Васильевна должна была также свидетельствовать против мужа В. Хотяинцева, — имели ли место его разговоры с Лейбрехтом. Собственно, Каширский уездный суд сразу указал на невозможность их использовать. По требованию Тульской палаты сведения были отобраны, хотя Каширский суд даже в конечном заключении указал на их ничтожность: «.
Наконец, не годились в свидетели по делу о смерти Михаила Андреевича и его московские родственники, находившиеся в Москве. Малолетние дети Николай и Александра не могли свидетельствовать, а их нянька в момент смерти М. Достоевского отсутствовала в поле и не могла сообщить суду что-то более значительное, нежели слухи.
Из единого куска громадного гранита сделан, ручной полировки… Прямо за перегородкой от гостиной - спаленка. И как на такой узкой кровати можно поместиться... Андреассен: - Обязательно посмотрим. Но вернемся к Достоевскому. Кстати, есть связь с Вертинским. Меркуров изобразил Достоевского в неком одеянии, то ли это больничное что-то, то ли каторжника, и такой жест руки. Вот он пишет: «Я не мог поймать. И вдруг меня в 13-м году привели на концерт молодого Александра Николаевича Вертинского, о котором никто тогда еще не знал, и он был в костюме Пьеро — лицо-маска и вот эти руки, этот длинный шлейф рукавовов». Он работал над этой статуей у себя на Цветном бульваре, где была его мастерская. Мишин: Первая комната, в которую мы попадаем, - гостиная. У часовни - детская площадка. Давайте и матери уделим время. Откуда она? Мишин: - Отец ее - купец третьей гильдии. Жили недалеко от церкви Петра и Павла на Новой Басманной. Мишин: - Ну да. Как и многих других, их разорила война 1812 года, пожар. И брак с Михаилом Андреевичем Достоевским, видимо, посчитали удачным, хотя он тоже не был богачом. Мать — замечательная женщина, любившая литературу, умершая по времени рядом с Пушкиным, в ночь с 26 на 27 февраля 1837 года, на 37-м году жизни. И смерть матери переживалась так же, как смерть Пушкина, как трагедия. И похоронили ее в приходе церкви Сошествия святого духа на ближайшем и старейшем общественном московском Лазаревском кладбище. Оно там с 1750 года. Андреассен: Рядом с церковью, где было кладбище и где были похоронены родные писателя, теперь - развлекательный парк Мишин: - До петровской эпохи у каждого кладбища был свой погост. И в какой-то момент стало понятно, что если это допускать и дальше, Москва будет одним большим кладбищем. А после 1771 года, когда из 300 тысяч жителей за несколько месяцев умерло 60 тысяч эпидемия чумы была катастрофическая , эти 60 тысяч человек надо было где-то хоронить.
Поделиться
- Реставрируют Музей-квартиру Достоевского
- Началась реставрация Музея-квартиры Ф.М. Достоевского
- Сын лекаря с Новой Божедомки
- Зарайск — город трех историй /
Газета «Суть времени»
- Зарайск — город трех историй /
- Достоевский и его включенное отцовство
- Круг чтения Достоевского
- Всероссийская патриотическая акция «Окна Победы»
- 3. Затянувшееся следствие
Главархив Москвы знакомит с уникальным документом о рождении и крещении Ф.М. Достоевского
| Сергей Барковский - актёр - фильмография - российские актёры - Кино-Театр.Ру | И брак с Михаилом Андреевичем Достоевским, видимо, посчитали удачным, хотя он тоже не был богачом. |
| «Читаем Достоевского!» / Городская библиотека - филиал № 6 | В 1827 году Михаил Андреевич Достоевский получил право на передачу дворянского титула по наследству, а в 1831 году на скопленные средства смог купить небольшое имение Даровое в Тульской губернии. |
| Сын лекаря с Новой Божедомки / / Независимая газета | Михаил Андреевич Достоевский (1787-1839 гг.) был выходцем из духовного сословия. |
Сын лекаря с Новой Божедомки
Мать — Мария Фёдоровна Достоевская девичья фамилия — Нечаева происходила из купеческого рода. Когда Федору было 15 лет, внезапно умирает мать. Отец вынужден отправить старших сыновей в пансион К. Федор с братом Михаилом поселяются в Санкт-Петербурге. Там же Федор поступает в военно-инженерное училище 1837. Через два года отца писателя убивают крепостные крестьяне. В 1843 автор берется за перевод и издание произведения Бальзака — «Евгения Гранде». В 1843 году Достоевский пишет свое первое произведение — «Бедные люди», которое после выхода сразу же приносит автору славу. Роман был высоко оценен В.
Нечаева утверждала: «Михаил Андреевич не пожелал продолжать профессию отца и, порвав связь с родной семьей, ушёл из дома в Москву»; Ю. Селезнёв: «Своенравный Михаил Андреевич не пожелал пойти по стопам отца…» [1].
В конце XX века исследователи на основе обнаруженных документов отметили несостоятельность данных версий. Выяснилось, что 1808 году Михаил ещё учился в Подольско-Шаргородской семинарии при Шаргородском Николаевском монастыре, куда поступил в декабре 1802 года. За обучение в семинарии в течение шести лет платил его отец [3]. Во время Отечественной войны студент 4-го класса Достоевский в августе 1812 года был командирован в Московский Головинский госпиталь «для пользования больных и раненых» [5] , а осенью боролся с эпидемией тифа в Верейском уезде, за что получал похвальные аттестаты [6].
Пишет «Записки из мертвого дома», «Записки из подполья», «Униженные и оскорблённые», «Зимние заметки о летних впечатлениях». В 1864 году умирают брат и жена. Достоевский часто проигрывает в рулетку, влезает в долги. В это время сочиняет роман «Преступление и наказание» сочинения , который пишет по одной главе, и тут же отсылает в журнальный набор. В этот период нанял стенографистку Анну Григорьевну Сниткину, которая в 1867 году стала его женой.
В 1872 году Достоевский вместе с женой поселяется в городе Старая Русса, находящемся в Новгородской губернии. В этот же год Достоевский пишет роман «Бесы». Через год появляется «Дневник писателя», в 1875 — роман «Подросток», 1876 — рассказ «Кроткая». В 1878 году император Александр II приглашает его к себе, и знакомит с семьей.
И это не только огромная роль Оптиной пустыни в жизни и творчестве писателя, но и то, что со стороны матери у него боровские корни. Дедушка, Федор Нечаев, родился и вырос в Боровске. И уже взрослым человеком переехал в Москву. Именно этот дедушка стал крестным будущего великого писателя. Вероятно, в честь него он и назван Федором. Известно, что внуки деда очень любили и радовались, когда он приходил в гости. Вырос Федор Михайлович Достоевский в верующей и патриархальной семье. Всю жизнь помнил, как с ранних лет часто бывал с родителями в московских храмах и ездил с ними в Троице-Сергиеву лавру. Отец писателя, Михаил Андреевич, служил в больнице для бедных, а поэтому уже в детские годы Федор Достоевский видел рядом с собой человеческое страдание, бедных, худых, бледных, мучимых недугами людей. Вероятно, уже тогда в душе еще совсем ребенка зародилось зерно сочувствия человеческому страданию, которое будет постоянно проявляться в его творчестве. Но это сочувствие в зрелом возрасте не будет мешать пониманию необходимости страдания для спасения человека. Той особой роли страдания, без которой нет настоящего человека и настоящего писателя. Но вернемся пока к детским годам. Достоевские считали нужным дать своим детям такое образование, которое в их силах. В семье много читали.
«Читаем Достоевского!»
Его сын Андрей впоследствии утверждал, что Михаил Андреевич, не желая продолжать обучение в семинарии, с благословения матери скрылся из дома и отправился в Москву. В 1831 г. Михаил Андреевич купил в Каширском уезде Тульской губернии имение, состоящее из села Даровое и деревни Черемошна. #интересные_факты Отец, Михаил Андреевич Достоевский (1789?—1839),— сын священника, врач (штаб-лекарь, хирург) московской Мариинской больницы для бедных, в 1828 получил звание потомственного дворянина. Михаил Андреевич Достоевский очень любил своих детей и умел их воспитывать.
Мир и дар Достоевского
Так однажды из-за убеждений Достоевский даже жестко разругался с другим великим русским писателем Иваном Тургеневым. Вскоре сосед Достоевского, Владимир Федорович Хотяинцев, распустил слух, что Михаила Андреевича якобы убили его крестьяне за допущенное в адрес крестьянской девочки беспутство. Учился в семинарии и его отец, Михаил Андреевич Достоевский. Так однажды из-за убеждений Достоевский даже жестко разругался с другим великим русским писателем Иваном Тургеневым. Сейчас в Москве есть музей-квартира Достоевского (улица Достоевского, 2), расположенная в левом флигеле бывшей Мариинской больницы для бедных, где врачом служил отец писателя — Михаил Андреевич Достоевский. #интересные_факты Отец, Михаил Андреевич Достоевский (1789?—1839),— сын священника, врач (штаб-лекарь, хирург) московской Мариинской больницы для бедных, в 1828 получил звание потомственного дворянина.
Здесь причащался мальчик Достоевский: Свято-Духовской храм в деревне Моногарово
Отец семейства — Михаил Андреевич Достоевский — работал в больнице для малоимущих. Мать — Мария Фёдоровна Достоевская девичья фамилия Нечаева — происходила из купеческого рода. Когда Федору было 16 лет, внезапно умирает мать. Отец вынужден отправить старших сыновей в пансион К. Умирает мать, на дуэли погибает Пушкин , чье творчество в судьбе обоих братьев играет на тот момент весьма важную роль. В этот же год Фёдор Михайлович Достоевский переезжает в Санкт-Петербург и поступает в военно-инженерное училище. Через два года отца писателя убивают крепостные крестьяне. В 1843 году автор берется за перевод и издание произведения Бальзака — «Евгения Гранде». Именно в этот год Фёдор Михайлович пишет свое первое произведение — «Бедные люди» 1844—1845 гг.
Роман Достоевского «Бедные люди» был высоко оценен В. Белинским и Николаем Некрасовым. Автор привлекается к суду по «делу Петрашевского», и 22 декабря суд выносит приговор о смертной казни. Многое предстает в новом свете для писателя, но в последний момент, перед самой казнью, приговор сменяют на более мягкий — каторжные работы.
К 200-летнему юбилею классика русской литературы — Фёдора Михайловича Достоевского — Государственный институт русского языка им. Пушкина при финансовой поддержке фонда «Русский мир» подготовил мультимедийный образовательный комплекс «Достоевский на интерактивном уроке чтения». Центром электронного комплекса , размещённого на портале «Образование на русском» , является интерактивный урок чтения в двух версиях «Читателям» и «Учителям» по рассказу Ф. Достоевского «Ёлка и свадьба» 1848. Интерактивный урок чтения разработан по методике обучения чтению художественной литературы, разрабатываемой руководителем проекта Натальей Кулибиной.
С этого момента перед нами два дела, сплетенных в один клубок: 1 о причине смерти надворного советника Достоевского, 2 об источнике слуха об убийстве и о цели донесения.
В достоевсковедении весь указанный комплекс обозначается как «Дело о смерти М. Достоевского», которая исследователям неизменно видится семантической доминантой: Теперь после донесения Лейбрехта. Достоевского [25, 142]. Некто Лейбрехт «изъявляет подозрение», что дело нечисто. Наряжается новое следствие, которое, впрочем, ничего нового не обнаруживает [4, 255]. Продолжение судебного расследования во многом с легкой руки Г. Федорова воспринимается как повторное следствие, вызванное сомнениями в изначально полученных данных см. Поскольку причиной этого «второго следствия» послужило инспирированное Владимиром Хотяинцевым сообщение Лейбрехта, то Г. Федоров объяснил все длительными неприязненными отношениями Хотяинцевых и Достоевских: Не удалось Хотяинцеву засудить и крестьян соседа и тем окончательно разорить детей человека, отважившегося начать с ним судебный спор о земле [25, 143]. Излишне пристальное внимание к Хотяинцевым и их конфликту с покойным — справедливый упрек И.
Волгина: «Заговор Хотяинцевых против наследников Михаила Андреевича выглядит очень детективно, но, увы, не находит никаких фактических подтверждений» [4, 257]. Федоров, и исследователи, критиковавшие выдвинутый им мотив для действий Лей-брехта В. Нечаева, И. Волгин , упустили интересную деталь: ни крестьяне, ни действия врачей никогда не были хоть сколько-то значительной частью производимых доследований. В продолжении материалов о смерти надворного советника Достоевского меньше всего говорится о М. Достоевском: доминантой служило дознание о Лейбрехте и Владимире Хотя-инцеве. Судей интересовали источник, причины донесения и его процессуальные следствия. Ситуация, в которой после составления бумаги очутился Лейбрехт, более чем подозрительна. Его донесение, в корне меняющее все расследование, появилось аккуратно в тот самый момент, когда законченное дело лежало на утверждении у губернатора. Подателем, а то и источником выступило лицо, не являвшееся свидетелем, не бывавшее в усадьбе Достоевского, совершенно не знакомое с умершим, но при этом погрязшее в делах каширских судов — чаще всего в статусе ответчика.
Примечательно, что очная ставка между Иваном Лейбрехтом и Владимиром Хотяинцевым вызвана не интересом к причинам смерти Михаила Андреевича Достоевского, а попыткой разобраться, откуда взялось донесение. Поведение обеих сторон на очной ставке весьма выразительно: каждый из них выставляет противоположную сторону ответственной за слух. Лейбрехт сваливает ответственность за содержательную сторону донесения на Владимира Хотяинцева и минимизирует свою роль до функции агента: «. Достаевского Гну исправнику Каширского земского суда»8. Владимир Хотяинцев, отрицая сам факт подобного разговора, источником информации называет Лейбрехта: «Гн Хотяинцов в показуемом на сем зделал отрицательства, что он сих слов ему Гну Лейбрехту ни говорил»9. Когда Лейбрехт настаивает, что не был знаком с Михаилом Андреевичем и не мог выдумать детали10, то это аргументы, объясняющие свою невозможность быть источником слуха, а не причину смерти отца Достоевского. В результате каждый из участников очной ставки изображает из себя жертву неведомой игры соответчика. Лейбрехт до такой степени не желает ассоциироваться с собственным и добровольным донесением, что указывает на замысел Хотяинцева против Елагина: «. Хотяинцова Павла Петровича жены»11. Весь дискурс Лейбрехта противится предложенной для него Игорем Волгиным роли: «Лей-брехт!
Действительно, ситуация, обозначенная в "Неточке Незвановой", буквально, вплоть до деталей, напоминает расклад, когда бдительность ротмистра Лейбрехта воспрепятствовала тому, чтобы дело о скоропостижной кончине Михаила Андреевича Достоевского было положено под сукно» [4, 268]. Острая пикировка, взаимные «подставы» вряд ли свидетельствуют, что перед нами единомышленники, равно как и о том, что это — люди, владеющие реальными фактами и способные привести какие-то существенные доказательства. Именно потому, что фактов нет, а бумага есть, все, о чем пекутся на очной ставке Иван Лейбрехт и Владимир Хотяинцев, — это о том, чтобы уйти от ответственности по статье «заведомо ложный донос». Единственное, в чем они согласны между собой и что их непоколебимо защищает, — никто из них не свидетель и переданное — не более чем слух «передал все сие слухи курсив мой. Достаевского» — взгляд Лейбрехта; «все оное слышал от г. Хотяинцова Павла Петровича жены» — позиция Хотяинцева. Пока сообщение — лишь набор слухов, личная версия не бывших свидетелями сторонних людей, никого из них нельзя обвинить в ложном доносе. Всего лишь — глупая неосторожность, совершенная безо всякого злого умысла. У глупости порой бывают серьезные последствия, но интенции навредить главе местной полиции у глупости быть не может. Если бы у Лейбрехта или у Хотяинцева имелись какие-то четкие факты, то в сложившейся ситуации им было бы гораздо разумнее к ним апеллировать, нежели намекать на очной ставке на «игру» соответчика против исправника.
Обратим внимание, что на очной ставке не всплывает ни одно крестьянское имя — ни из Дарового, ни из Черемошни, ни из Моногарова. Фактов нет, а крайним быть никто не хочет. Вот почему «В. Сам же Павел Петрович, якобы горевший желанием "открыть все дело", почему-то не спешит. Могло ли донесение Лейбрехта действительно передавать ходившие слухи? Могли ли о чем-то шептаться крестьяне и помещики в Моногарове? Однако «право темъ и отличается отъ нравственности, что нравственность оцениваетъ дейсгая человеческ1я главнымъ образомъ по намеренш, а право наказываетъ и за намереше и за дело, и за намереше лишь настолько, насколько оно осуществляется въ деле» [1, 7]. Вот почему даже если вдруг М. Достоевский умер в результате конфликта с крестьянами или в ходе конфликта они угрожали словесно или вилами, то с юридической точки зрения, убийства все равно не было. Убийство в XIX веке — это практически всегда умышленное нанесение травмы, несовместимой с жизнью.
Суд требует от Лейбрехта верифицируемое доказательство такого факта. К 16 ноября 1839 года программа доследования была выполнена, так что на ревизию теперь уже в Тульскую уголовную палату отправилось заключение, состоящее из двух основных «мнений» Каширского уездного суда: 1. О ненасильственной смерти Достоевского: «Случай смерти г. Достаев-ском на основании 15 тома 1061 Статьи предать суду воли Божией, так как в оной виновных никого нет, а оная ему последовала от апоплексического удара»12. О безрассудном донесении Лейбрехта: «Что ж касается до г. Лейбрехта в изъявлении им в присутствии Каширского земского суда слов, что в смерти г. Достаевского имеется сумнение и он будто бы эти слова слышал от г. Хотяйнцева но он Хотяйнцев в сем отрекся и по следствием в насильственной смерти его виновных никого же неоткрыто, почему за неосновательное таковое объявление ему Лейбрехту по 105-й статье оного же тома подтвердить чтоб он впредь подобных сему случаях был осторожнее»13. Указанная статья рекомендовала судьям проявлять к подсудимым милосердие и в случае необходимости назначать наказание ниже нижнего предела — деяние, совершенное Лейбрехтом, было признано глупостью. Каширский уездный суд отнесся к происшествию как к возможному убийству.
Между тем убийцами Михаила Андреевича могли быть только его собственные крестьяне. Вопреки введенному В. Нечаевой в научный оборот указанию о росте насильственных преступлений крестьян против помещиков в 1830-1850-х гг. В Тульской губернии в среднем за год совершалось одно убийство помещика; беспорядков, волнений, поджогов усадеб, неповиновений не было. Появятся они лишь в 1848 году впрочем, к 1851 году ситуация будет стабилизирована, а с 1860-го — вообще вернется к исконной «норме». Однако какова бы ни была картина в статистическом разрезе, объективный набор фактов — барин, который вдруг ни с того ни с сего умер в поле, приглядывая за крестьянами, — естественным образом выдвигает последних на роль потенциальных убийц. Выносить вердикт по делу об убийстве помещика его собственными крестьянами мог только Сенат. В подобном роде дел губернская палата составляла лишь мнение, которое отсылала в высший судебный орган. Расследование смерти Михаила Андреевича становится весьма «скользким». Если не было ни убийства, ни подозрений, то для решения дела достаточно полномочий самого низшего, земского, суда с визой гражданского губернатора.
Но если убийство было, то приговор выносит Сенат — высший судебный орган Империи. Тульская уголовная палата оказалась в щепетильном положении: она рисковала вынести решение по неподсудному ей делу. Подсудность же возникала в весьма «узкой» ситуации: убийства не было, но было подозрение, опровергнутое в ходе процесса. Достаевского и буде передавала то какие имела и в чем оныя заключаются, 4е Допросить няньку детей г. Достаевского московскую мещанку Елену Фралову за какими она родственниками г. Достаевского посылала в Москву, и кого именно, и потом всех их спросить не имеют ли они в смерти г. До-стаевского на кого подозрение; о исполнении всего оного Каширскому земскому суду предписать»14. Кроме того, Каширский уездный суд потребовал от каширского уездного предводителя дворянства учинить повальный обыск о жизни и поведении Ивана Лейбрехта и Владимира Хотяинцева15. С января 1840 года Каширские уездный и земский суды начинают работу по сбору и надлежащему оформлению запрошенных сведений. Впрочем, у собираемых данных имеется примечательная особенность: получить их в безукоризненном, с процессуальной точки зрения, виде не представляется возможным.
Перед нами — отчетливая перестраховка. Первым пунктом палата требует правильно оформленное заключение лекаря И. С самого начала следствия был известен факт: первым у тела Михаила Андреевича оказался зарайский лекарь Шенрок. Возможно, его позвали, пока Достоевский был жив, как лечащего врача. Но очевидно, что ценность свидетельства сего лекаря более чем ограничена: ни обследовать, ни вскрывать «мертвое тело» он не имел права. Во-вторых, он был частнопрактикующим врачом из соседнего уезда иной, Рязанской, губернии, то есть вообще не относился к местной врачебной управе, тогда как «судебный осмотр тела производится не иначе, как по формальному от присутственного места требованию»17. В-третьих, он оказался у тела менее, чем через 24 часа после смерти, что уже само по себе запрещало любые анатомические манипуляции: «К вскрытию мертвого тела ни в каком случае не должно приступать прежде истечения 24 часов после смерти»18. Кроме сомнительной ценности, сведения Шенрока ставили проблему их судебной легализации: 1 кто должен его опрашивать, — Каширский или Зарайский уездный суд и 2 кто должен утверждать его показания, — Тульская или Рязанская врачебные управы? Палата требует провести очную ставку между дворовыми Марфой Исаевой и Алексеем Михайловым. Проблема в том, что показания девушки заведомо не могли быть приняты в качестве официального свидетельства.
Кстати, до годности к свидетельству мог не дорасти и Алексей Михайлов 1824 года рождения. Вероятно, в первый период расследования произошла ошибка, в результате которой показания несовершеннолетней попали в материалы «повального обыска».
Достоевского : «Пристрастие его отца. Настала весна, мало обещавшая хорошего… Вот в это-то время в деревне Черемашне на полях под опушкою леса работала артель мужиков, в десяток или полтора десятка человек; дело, значит, было вдали от жилья. Выведенный из себя каким-то неуспешным действием крестьян, а может быть, только казавшимся ему таковым, отец вспылил и начал очень кричать на крестьян. Один из них, более дерзкий, ответил на этот крик сильною грубостью и вслед за тем, убоявшись этой грубости, крикнул: «Ребята, карачун ему!..
Михаил Достоевский
Достоевского считали пожар в имении, который случился вскоре после покупки Дарового. Непутевый крестьянин по имени Архип в Страстную пятницу решил зажарить кабана у себя во дворе, но от сильного ветра, как бы в наказание, загорелась его изба виновник беды погиб , а от нее огонь перекинулся на усадьбу и быстро уничтожил все крестьянские дворы. Достоевские узнали о несчастье на третий день Пасхи от срочно прибывшего в Москву приказчика. Помню, что родители пали на колени и долго молились перед иконами в гостиной, а потом поехали молиться к Иверской Божией Матери», — вспоминал Андрей Михайлович Достоевский. Михаил Андреевич отправил приказчика назад в Даровое, велев передать крестьянам, что поможет им, «поделит с ними последнюю рубашку». Родители писателя выдали каждому крестьянину на восстановление дворов по 50 рублей, что по тем временам было большими деньгами. Благородный жест М. Достоевского контрастирует с образом жестокого помещика, в которого, согласно молве, в последние годы жизни превратился Михаил Андреевич.
После ранней смерти супруги он подал в отставку и переселился из Москвы в деревню. Пил, часто ругался с мужиками, бил их за любую провинность. В один из жарких июньских дней 1839 года Михаил Андреевич заметил отсутствие на работах нескольких крестьян. Узнав, что не явившиеся на поле работники назвались больными, он поехал в Черемошню, чтобы «вылечить» их палкой. В ходе перебранки четверо крестьян, сговорившихся заранее, до смерти избили своего барина. Андрей Достоевский вспоминал: «… вспылил и начал очень кричать на крестьян. Один из них, более дерзкий, ответил на этот крик сильной грубостью и вслед за этим, убоявшись последствий этой грубости, крикнул: «Ребята, карачун ему!
Кучер, бывший также в сговоре, вывез едва живого Михаила Андреевича в поле и направился в Моногарово за священником. Старики из села Дарового рассказывали в 1920-х годах об этом деле так: «Поп приехал, барин дышал, но уже не в памяти. Поп глухую исповедь принял, знал он, да скрыл.
Специалисты по творчеству Достоевского полагают, что мысли и переживания, которые он испытал, собираясь сочинять "Роман о помещике", определили магистральную тему его трех последних великих книг — "Бесов", "Подростка" и "Братьев Карамазовых". Это уже не частная судьба, а ответственность поколения отцов за уродливую нравственность поколения детей. Вот до каких космических высот вознеслись детские впечатления из Дарового!.. Дом со стороны сада. В 1920-х годах усадебный дом в Даровом новая власть приспособила под сельскую библиотеку.
Лишь в 1974 году он стал музеем. На территории усадьбы сохранился флигель, в котором жила семья Достоевских и проводил летние вакации юный Федя. В него устраиваются экскурсии из Зарайска, организованные музеем по предварительному заказу. Обычно дом закрыт. В нем собраны документы, в том числе отражающие детские годы писателя, а также родовую историю. Выставка так и называется "В семье и усадьбе Достоевских". Специалисты говорят, что лучшим памятником служит сама усадьба и ее окрестности. Ландшафт сохранился в том же виде, что при Достоевских.
Деревьям в парке более 250 лет, а иным дубам - по 500 лет. Отчетливо видна липовая аллея, ведущая мимо домика туда, где теперь парковка и памятник писателю работы народного художника СССР Юрия Иванова, установлен в 1993 году на средства Бориса Пасарева. По этой аллее любил прогуливаться Федя. А еще есть предание, что под липами семья любила пить чай на вольном воздухе. В наличии также пруд, вырытый по распоряжению матери писателя в русле тонкого ручейка. Когда пруд был готов, Михаил Андреевич прислал из Москвы живых карасей, которых и выпустили в водоем, а вокруг пруда провели крестный ход и объявили его заповедным. По-видимому, Мария Федоровна хотела заняться "рыбным хозяйством". Но история сохранила сведения лишь об одном богатом улове, который случился через два года после запуска карасей.
Рыбы выловили столько, что раздали соседями, священнику, всем крестьянам, и осталось для семьи. В остальное же время Федя ловил карасей удочкой по счету: не более двух в день. А вот "Саду Достоевских" не очень повезло — сейчас он больше похож на огород, где торчат редкие молодые саженцы. Только в 2017 году музей-заповедник "Зарайский кремль" начал восстановление сада помещиков Достоевских. Вроде бы к восстановительным работам могут примкнуть все желающие. Разоренный сад — это полбеды. Разрушения послереволюционных лет коснулись в первую очередь могил владельцев усадьбы — Михаила Андреевича и Марии Федоровны. Супруги покоились далеко друг от друга, но кладбище села Моногарова и Лазаревского кладбище в Москве постигла одинаковая судьба: они были уничтожены большевиками.
Моногаровский храм Сошествия Святого Духа построен в 1763 году, частично изменен в 1820 году стал хранилищем удобрений, а погост просто сровняли с землей. Могила отца писателя не сохранилась. Много позже на месте старого кладбища обустроили кенотаф ложное захоронение доктора Достоевского. Есть сведения, что недавно археологи обнаружили подлинное погребение Михаила Андреевича, но невозможно сказать, оно ли обозначено простым деревянным крестом, или это тот самый символический памятник. Церковь Сошествия Святого Духа сегодня. Что касается мамы Достоевского, то при уничтожении некрополя Лазаревского кладбища ей "оказали почести" — извлекли из могилы скорбный прах в 1934 году и на долгие годы поместили в институт антропологии в Москве. Недавно останки передали Русской православной церкви. Они перенесены в Иоанно-Предтеченский собор в кремле Зарайска.
Останки Марии Федоровны планируют подзахоронить к Михаилу Андреевичу, чтобы через столько лет муж и жена "воссоединились". Говорят, на то дали разрешение потомки Достоевского. Но когда это произойдет, неизвестно. Должно быть, не ранее, чем закончится реставрация церкви в Моногарове. Этот процесс начат несколько лет назад, но до недавних пор шел вяло. Но сейчас, в июле 2020 года, мы застали в Моногарове мощные реставрационные работы. Церковь забрана сеткой и лесами, огорожена забором, а на нем наклеено объявление о том, что деятельность ведет Министерство культуры РФ. Церковь Сошествия Святого Духа признана объектом культурного наследия федерального значения, как связанная с родом Достоевских.
Предполагаемый срок окончания работ, обозначенный на плакате — ноябрь 2020 года. Однако рабочие, встреченные на объекте, полагали, что дел года на два.
Нейфельд, И. Нейфельд; пер. Друскина; под ред. Нечаева, В. В семье и усадьбе Достоевских: письма М.
Нечаева В. Ранний Достоевский. Прохоров, Г. Следственные мероприятия по делу о смерти М. Достоевский в диалоге культур. Руководство кь познанiю законовь.
Не избежал мифологии и образ, который преподносится школьникам и студентам.
И это несмотря на то, что наука о Достоевском, опираясь на документальные факты и объективные свидетельства, давно развеяла все домыслы и сплетни. Экспозиция Московского дома Достоевского построена с учетом этих сведений и предлагает посетителю увидеть Достоевского в более адекватном освещении. То же можно сказать и о романах Достоевского, которые имеют более чем вековую историю изучения и интерпретации, и так же порой истолковываются превратно и ошибочно», — отметил Павел Фокин. В ходе встречи учителя отметили, что узнали много новых и интересных фактов из жизни и творчества писателя, которыми уже в ближайшее время поделятся с учениками на уроках. В апреле участников Клуба полезного досуга ждет ряд мероприятий. В течение всего года проходят мероприятия, направленные на повышение престижа учительской профессии и поддержку педагогов, преподавателей дошкольного, дополнительного и среднего профессионального образования. Педагоги могут поучаствовать в профессиональных конкурсах, конференциях и форумах.
Среди ключевых мероприятий в столице — конкурс «Педагоги года Москвы», X Педагогический форум и большой праздничный концерт в Государственном Кремлевском дворце.
К юбилею писателя: «Достоевский на интерактивном уроке чтения»
В статье анализируются процессуальные аспекты, связанные с расследованием смерти Михаила Андреевича Достоевского, отца писателя. Коллегам удалось найти документы, подтверждающие, что Михаил Андреевич Достоевский был действительно похоронен у Свято-Духовского храма в Моногарово. Убийство Михаила Андреевича может быть истолковано как месть за женщину. Сейчас в Москве есть музей-квартира Достоевского (улица Достоевского, 2), расположенная в левом флигеле бывшей Мариинской больницы для бедных, где врачом служил отец писателя — Михаил Андреевич Достоевский.