На этот вопрос выпало ответить Робинзону Крузо — отважному мореплавателю, оказавшемуся после кораблекрушения на необитаемом острове. А написал её не Робинзон Крузо, как указывалось в названии, а плодовитый журналист Даниель Дефо (Daniel Defoe, 1660—1731). К ним относится, например, история Робинзона Крузо, созданная великим хитрецом и мистификатором Даниэлем Дефо. В книжном интернет-магазине «Читай-город» вы можете заказать книгу Робинзон Крузо от автора Даниэль Дефо (ISBN: 978-5-38-918119-9) по низкой цене.
Приключения Робинзона Крузо
| Даниэль Дефо. «Робинзон Крузо» (Перевод Марии Шишмаревой) - Радио ВЕРА | «Приключения Робинзона Крузо» Один из самых известных романов Даниеля Дефо «Приключение Робинзона Крузо». |
| Робинзон Крузо — Рувики: Интернет-энциклопедия | Читать бесплатно онлайн по главам Robinson Crusoe. Книга Даниэля Дефо о приключениях Робинзона Крузо Роман 1719 года. |
Аудиокниги слушать онлайн
Книга «Робинзон Крузо» была написана в 1719 и издана в 2008 году. РОБИНЗОНА КРУЗО, моряка из Йорка, прожившего двадцать. Здесь вы можете читать онлайн рассказ "Робинзон Крузо" Даниеля Дефо. Электронная Библиотека > Дефо Даниэль > Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо > Стр.1. Популярный роман английского писателя Даниэля Дефо об удивительных приключениях Робинзона Крузо, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове. Робинзон Крузо. Всего будет 10 вопросов. Выбирай ответ из 4 предложенных вариантов.
Краткое содержание романа «Робинзон Крузо»
| Литература. 5 класс | Жак Оффенбах написал комическую оперу "Робинзон Крузо", которая впервые была исполнена в Opéra-Comique в Париже 23 ноября 1867 года. |
| Робинзон Крузо - слушать аудиокнигу онлайн бесплатно | Робинзон Крузо. @sirius_book_robinzon. |
| Басинский: "Робинзон Крузо" - величайшая книга об одиночестве - Российская газета | «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна. |
Дефо Даниэль - Робинзон Крузо
Обратимся к неизвестным моментам классической истории Робинзона Крузо и расскажем, кто стал прототипом легендарного литературного героя. К ним относится, например, история Робинзона Крузо, созданная великим хитрецом и мистификатором Даниэлем Дефо. Здесь вы можете слушать аудиокнигу Робинзон Крузо онлайн бесплатно в хорошем качестве. Роман о приключениях Робинзона Крузо, человека, который с детства мечтал о море. "Робинзон Крузо" писался для взрослых, но в России оказался чтением для подростков. Читать онлайн книгу «Робинзон Крузо» автора Даниэля Дефо полностью, на сайте или через приложение Литрес: Читай и Слушай.
Басинский: "Робинзон Крузо" - величайшая книга об одиночестве
Произведение автора дало толчок новому литературному направлению и кинематографу, а имя Робинзона Крузо стало нарицательным. это роман английского писателя Даниэля Дефо, опубликованный в 1719 году. Книга написана в форме автобиографии морского путешественника и плантатора Робинзона Крузо, который стремился еще больше разбогатеть, причем быстро и нелегально, однако из-за кораблекрушения попал на необитаемый остров, где и провел в одиночестве и изоляции 28 лет. По мнению исследователей творчества Дефо, автор «Робинзона Крузо» не только читал книгу «Удивительные приключения Хенри Питмана», но и приятельствовал с ним. Роман «Робинзон Крузо» был написан на основании реальной биографии шотландского боцмана Селькирка. Впоследствии автор еще выпускал продолжение приключений, рассказ о поездке Робинзона Крузо в Россию.
Кратко «Робинзон Крузо» Д. Дефо
По мнению исследователей творчества Дефо, автор «Робинзона Крузо» не только читал книгу «Удивительные приключения Хенри Питмана», но и приятельствовал с ним. На этот вопрос выпало ответить Робинзону Крузо — отважному мореплавателю, оказавшемуся после кораблекрушения на необитаемом острове. К ним относится, например, история Робинзона Крузо, созданная великим хитрецом и мистификатором Даниэлем Дефо. Робинзон Крузо. Поиск. Смотреть позже.
«Робинзон Крузо»: краткое содержание, анализ произведения Дефо
Судно у нас было крепкое, но от тяжелого груза глубоко сидело в воде, и его так качало, что на палубе поминутно слышалось: «Кренит! Дело — табак! Однако буря бушевала все яростнее, и я увидел — а это не часто увидишь, — как капитан, боцман и еще несколько человек, более разумных, чем остальные, молились, ожидая, что корабль вот-вот пойдет ко дну. В довершение ко всему вдруг среди ночи один из матросов, спустившись в трюм поглядеть, все ли там в порядке, закричал, что судно дало течь; другой посланный донес, что вода поднялась уже на четыре фута. Тогда раздалась команда: «Все к насосам! Но матросы растолкали меня, заявив, что если до сих пор я был бесполезен, то теперь могу работать, как и всякий другой. Тогда я встал, подошел к насосу и усердно принялся качать. В это время несколько мелких судов, груженных углем, будучи не в состоянии выстоять против ветра, снялись с якоря и вышли в море. Когда они проходили мимо, наш капитан приказал подать сигнал бедствия, то есть выстрелить из пушки.
Не понимая, что это значит, я пришел в ужас, вообразив, что судно наше разбилось или случилось нечто другое, не менее страшное, и потрясение было так сильно, что я упал в обморок. Но в такую минуту каждому было впору заботиться лишь о спасении собственной жизни, и никто на меня не обратил внимания и не поинтересовался, что приключилось со мной. Другой матрос, оттолкнув меня ногой, стал к насосу на мое место в полной уверенности, что я уже мертв; прошло немало времени, пока я очнулся. Работа шла полным ходом, но вода в трюме поднималась все выше. Было очевидно, что корабль затонет, и хотя буря начинала понемногу стихать, однако нечего было и надеяться, что он сможет продержаться на воде, покуда мы войдем в гавань, и капитан продолжал палить из пушек, взывая о помощи. Наконец одно легкое суденышко, стоявшее впереди нас, отважилось спустить шлюпку, чтобы подать нам помощь. Подвергаясь немалой опасности, шлюпка приблизилась к нам, но ни мы не могли добраться до нее, ни шлюпка не могла причалить к нашему кораблю, хотя люди гребли изо всех сил, рискуя своей жизнью ради спасения нашей. Наконец наши матросы бросили им с кормы канат с буйком, вытравив его на большую длину.
После долгих и тщетных усилий гребцам удалось поймать конец каната; мы притянули их под корму и все до одного спустились в шлюпку. О том, чтобы добраться до их судна, нечего было и думать, поэтому мы единодушно решили грести по ветру, стараясь только держать по возможности к берегу. Наш капитан пообещал чужим матросам, что в случае, если лодка разобьется о берег, он заплатит за нее хозяину. И вот, частью на веслах, частью подгоняемые ветром, мы направились к северу в сторону Уинтертон-Несса, постепенно приближаясь к земле. Не прошло и четверти часа с той минуты, когда мы отчалили от корабля, как он стал погружаться на наших глазах. И тут-то впервые я понял, что значит «дело — табак». Должен, однако, сознаться, что, услышав крики матросов: «Корабль тонет! Покуда люди изо всех сил налегали на весла, чтобы направить лодку к берегу, мы могли видеть ибо всякий раз, как лодку вздымало волной, нам виден был берег , что там собралась большая толпа: все суетились и бегали, готовясь подать нам помощь, когда мы подойдем ближе.
Здесь мы пристали и, с великим трудом, но все-таки благополучно выбравшись на сушу, пошли пешком в Ярмут, где нас как потерпевших крушение встретили с большим участием; городской магистр отвел нам хорошие помещения, а местные купцы и судохозяева снабдили нас деньгами в достаточном количестве, чтобы добраться по нашему выбору либо до Лондона, либо до Гулля. Вернись я тогда обратно в Гулль, в родительский дом, как был бы я счастлив! Не знаю, как это назвать, и не стану настаивать, но какое-то тайное веление всесильного рока побуждает нас быть орудием собственной своей гибели, даже когда мы видим ее перед собой, и бросаться ей навстречу с открытыми глазами, но несомненно, что только моя злая судьба, которой я был не в силах избежать, заставила меня пойти наперекор трезвым доводам и внушениям лучшей части моего существа и пренебречь двумя столь наглядными уроками, которые я получил при первой же попытке вступить на новый путь. Сын нашего судохозяина, мой приятель, помогший мне укрепиться в пагубном решении, присмирел теперь больше меня; в первый раз, как он заговорил со мной в Ярмуте что случилось только через два или три дня, так как в этом городе мы все жили порознь , я заметил, что тон его изменился. С унылым видом он покачал головой и спросил, как я себя чувствую. Объяснив своему отцу, кто я такой, он рассказал, что я предпринял эту поездку в виде опыта, в будущем же намереваюсь объездить весь свет. Тогда его отец, обратившись ко мне, произнес серьезно и озабоченно: — Молодой человек! Вам больше никогда не следует пускаться в море: случившееся с нами вы должны принять за явное и несомненное знамение, что вам не суждено быть мореплавателем.
Но вы-то ведь отправились в плавание ради пробы. Так вот небеса и дали вам отведать то, что вы должны ожидать, если будете упорствовать в своем решении. Тогда я рассказал ему кое-что о себе. Как только я кончил, он неожиданно разразился гневом. Никогда в жизни, даже за тысячу фунтов, не соглашусь я плавать на одном судне с тобой! Конечно, все это было сказано в сердцах человеком, и без того уже огорченным своей потерей, и в пылу гнева он зашел дальше, чем следовало. Однако потом он говорил со мной спокойно и весьма серьезно убеждал меня не искушать на свою погибель Провидение и воротиться к отцу, ибо во всем случившемся я должен видеть перст Божий. Вскоре после того мы расстались; мне нечего было возразить ему, и больше я его не видел.
Куда он уехал из Ярмута — не знаю; у меня же было немного денег, и я отправился в Лондон по суше. И по пути туда мне не раз приходилось выдерживать борьбу с собой относительно того, какой род жизни мне избрать и воротиться ли домой или снова отправиться в плавание. Что касается возвращения в родительский дом, то стыд заглушал самые веские доводы моего разума: мне представлялось, как надо мной будут смеяться соседи и как мне будет стыдно взглянуть не только на отца и на мать, но и на всех наших знакомых. Довольно долго я пребывал в нерешительности, не зная, что предпринять и какой избрать жизненный путь. Я не мог побороть нежелание вернуться домой, а тем временем воспоминание о перенесенных бедствиях мало-помалу изглаживалось из моей памяти; вместе с ним ослабевал и без того слабый голос рассудка, побуждавший меня вернуться к отцу, и кончилось тем, что я отбросил мысли о возвращении и стал мечтать о новом путешествии. Большим моим несчастьем было то, что, пускаясь в эти приключения, я не нанимался простым матросом: вероятно, мне пришлось бы больше работать, зато я научился бы морскому делу и со временем мог бы сделаться штурманом или если не капитаном, то его помощником. Но уж такова была моя судьба — из всех возможных путей я всегда выбирал самый худший. Так и тут: в кошельке у меня водились деньги, на мне было приличное платье, и я обычно являлся на судно в обличье джентльмена, поэтому ничего там не делал и ничему не научился.
В Лондоне мне посчастливилось сразу же попасть в хорошую компанию, что не часто случается с такими распущенными, сбившимися с пути юнцами, каким я был тогда, ибо дьявол не дремлет и немедленно расставляет им какую-нибудь ловушку. Но не так было со мной. Я познакомился с одним капитаном, который незадолго перед тем ходил к берегам Гвинеи, и, так как этот рейс был для него очень удачен, он решил еще раз отправиться туда. Ему полюбилось мое общество — в то время я мог быть приятным собеседником — и, узнав, что я мечтаю повидать свет, он предложил мне ехать с ним, сказав, что мне это ничего не будет стоить, что я буду его сотрапезником и другом. Если же у меня есть возможность взять с собою в Гвинею товары, то мне, может быть, повезет, и я получу целиком всю вырученную от торговли прибыль. Я принял предложение; завязав самые дружеские отношения с этим капитаном, человеком честным и прямодушным, я отправился с ним в путь, захватив с собой небольшой груз, на котором благодаря полной бескорыстности моего друга капитана сделал весьма выгодный оборот; по его указанию я закупил на сорок фунтов стерлингов различных побрякушек и безделок. Эти сорок фунтов я собрал с помощью моих родственников, с которыми был в переписке и которые, как я полагаю, убедили моего отца или, вернее, мать помочь мне хоть небольшой суммой в этом первом моем предприятии. Это путешествие было, можно сказать, единственным удачным из всех моих похождений, чем я обязан бескорыстию и честности моего друга капитана, под руководством которого я, кроме того, приобрел изрядные сведения в математике и навигации, научился вести корабельный журнал, делать наблюдения и вообще узнал много такого, что необходимо знать моряку.
Ему доставляло удовольствие заниматься со мной, а мне — учиться. Одним словом, в этом путешествии я сделался моряком и купцом: я выручил за свой товар пять фунтов девять унций золотого песку, за который по возвращении в Лондон получил без малого триста фунтов стерлингов. Эта удача преисполнила меня честолюбивыми мечтами, впоследствии довершившими мою гибель. Итак, я сделался купцом и вел торговлю с Гвинеей. На мое несчастье, мой друг капитан вскоре по прибытии на родину умер, и я решил снова съездить в Гвинею самостоятельно. Я отплыл из Англии на том же самом корабле, командование которым перешло теперь к помощнику умершего капитана. Это было самое злополучное путешествие, когда-либо выпадавшее на долю человека. Правда, я взял с собою меньше ста фунтов из нажитого капитала, а остальные двести фунтов отдал на хранение вдове моего покойного друга, распорядившейся ими весьма добросовестно; но зато меня постигли во время пути страшные беды.
Мы тоже подняли все паруса, какие могли выдержать наши реи и мачты, но, видя, что пират нас настигает и неминуемо догонит через несколько часов, мы приготовились к бою у нас было двенадцать пушек, а у него восемнадцать. Около трех пополудни он нас нагнал, но по ошибке, вместо того чтобы подойти к нам с кормы, как он намеревался, подошел с борта. Мы навели на пиратское судно восемь пушек и дали по нему залп; тогда оно отошло немного подальше, предварительно ответив на наш огонь не только пушечным, но и ружейным залпом из двух сотен ружей, так как на этом судне было человек двести. Впрочем, у нас никто не пострадал: все наши люди держались дружно. Затем пират приготовился к новому нападению, а мы — к новой обороне. Подойдя на этот раз с другого борта, он взял нас на абордаж: человек шестьдесят ворвались к нам на палубу, и все первым делом бросились рубить снасти. Мы встретили их ружейной пальбой, забросали дротиками, подожженными ящиками с порохом и дважды изгоняли их с нашей палубы. Обращались со мной не так плохо, как я ожидал поначалу.
Этот разительный поворот судьбы, превративший меня из купца в жалкого раба, был совершенно ошеломителен; тут-то мне вспомнились пророческие слова моего отца о том, что придет время, когда некому будет выручить меня из беды; слова, которые, думалось мне, сбылись сейчас, когда десница Божия покарала меня и я погиб безвозвратно. То была лишь бледная тень тяжелых испытаний, через которые мне предстояло пройти, как покажет продолжение моего рассказа. Так как мой новый хозяин, или, точнее, господин, взял меня к себе в дом, то я надеялся, что он захватит с собой меня и в следующее плавание. Я был уверен, что рано или поздно его настигнет какой-нибудь испанский или португальский корабль, и тогда мне будет возвращена свобода. Но надежда моя скоро рассеялась, ибо, выйдя в море, он оставил меня присматривать за его садиком и исполнять всю черную работу, возлагаемую на рабов; по возвращении же из похода он приказал мне жить в каюте и присматривать за судном. С того дня я ни о чем не думал, кроме побега, но какие бы способы я ни измышлял, ни один из них не сулил даже малейшей надежды на успех. Да и трудно было предположить вероятность успеха в подобном предприятии, ибо мне некому было довериться, не у кого искать помощи — здесь не было ни одного невольника англичанина, ирландца или шотландца, я был совершенно одинок; так что целых два года хотя в течение этого времени я часто тешился мечтами о свободе у меня не было и тени надежды на осуществление моего плана. Но по прошествии двух лет представился один необыкновенный случай, ожививший в моей душе давнишнюю мысль о побеге, и я вновь решил сделать попытку вырваться на волю.
Как-то мой хозяин дольше обыкновенного находился дома и не готовил свой корабль к отплытию у него, как я слышал, не хватало денег. Постоянно, раз или два в неделю, а в хорошую погоду и чаще, он выходил на корабельном полубаркасе на взморье ловить рыбу. В каждую такую поездку он брал гребцами меня и молоденького мавра, и мы увеселяли его по мере сил. А так как я к тому же оказался весьма искусным рыболовом, то иногда он посылал за рыбой меня с мальчиком — Мареско, как они называли его, — под присмотром одного взрослого мавра, своего родственника. Однажды мы вышли на ловлю в тихое, ясное утро, но, проплыв мили полторы, мы очутились в таком густом тумане, что потеряли из виду берег и стали грести наугад; проработав веслами весь день и всю ночь, мы с наступлением утра увидели кругом открытое море, ибо, вместо того чтобы держаться ближе к берегу, мы отошли от него по меньшей мере на шесть миль. В конце концов мы с огромным трудом и не без риска добрались домой, так как с утра задул довольно крепкий ветер, и к тому же мы изнемогали от голода. Наученный этим приключением, мой хозяин решил впредь быть осмотрительнее и объявил, что больше никогда не выйдет на рыбную ловлю без компаса и без запаса провизии. Позади рубки хозяин велел оставить место для одного человека, который будет править рулем и управлять гротом, а впереди — для двоих, чтобы крепить и убирать остальные паруса, из коих кливер находился над крышей каютки.
Каютка получилась низенькая, очень уютная и настолько просторная, что в ней можно было спать троим и поместить стол и шкафчики для хранения хлеба, риса, кофе и бутылок с теми напитками, какие он считал наиболее подходящими для морских путешествий. Мы часто ходили за рыбой на этом баркасе, и так как я стал искуснейшим рыболовом, то хозяин никогда не выезжал без меня. Однажды он задумал выйти в море за рыбой или просто прокатиться — уж не могу сказать с двумя-тремя маврами, надо полагать, важными персонами, для которых он особенно постарался, заготовил провизии больше обычного и еще с вечера отослал ее на баркас.
Только читают её здесь не в пересказе Корнея Чуковского, знакомого также всем нам, — но в переводе Марии Шишмарёвой, — который издавался в нашей стране и в 1930-е и в 1970-е годы. Моя душа не знала Бога: благие наставления моего отца изгладились из памяти за восемь лет непрерывных скитаний по морям в постоянном общении с такими же, как сам я, нечестивцами, до последней степени равнодушными к вере. Не помню, чтобы за все это время моя мысль хоть раз воспарила к Богу или чтобы хоть раз я оглянулся на себя, задумался над своим поведением.
Я находился в некоем нравственном отупении: стремление к добру и сознание зла были мне равно чужды… Я не имел ни малейшего понятия ни о страхе Божием в опасности, ни о чувстве благодарности к Творцу за избавление от нее». Разумеется, в превосходном пересказе Чуковского для советских подростков — ни этого пассажа, ни подобных ему — нет и быть не может.
Выбрав подходящее место, он начал строить жилище. Глава 7 Робинзон установил палатку и окружил ее крепким частоколом. Сразу за палаткой он начал копать пещеру, которая могла бы служить погребом. Осматривая остров, он с радостью узнал, что на нем водятся козы. Глава 8 Первое время Робинзону было очень тяжело. Особенно угнетали его мысли о том, что на острове придется в одиночку провести всю жизнь. Отвлечься бедному отшельнику позволяла работа. Робинзон, не покладая рук, ежедневно трудился: укреплял частокол, расширял пещеру, занялся изготовлением простейшей мебели.
С корабля Робинзон вывез письменные принадлежности и с какого-то времени начал вести дневник. Глава 9 Дневник Робинзона с 30 сентября 1659 г. Робинзон описывает первые полгода пребывания на острове: перевозку вещей с корабля, тяжелую работу, охоту на коз и птиц, изготовление примитивных инструментов лопаты, корыта, ножного точила и т. Особого внимания заслуживают два события. Однажды Робинзон заметил, что рядом с его пещерой растет ячмень и рис. Оказалось, что они проросли из сора, остававшегося в одном из мешков. Это позволило Робинзону начать выращивать обе культуры. Другим важным событием стало неожиданное землетрясение, которое сильно напугало Робинзона. Он стал искать более безопасное место для жилища. Глава 10 Дневник Робинзона с 1 мая по 30 сентября 1660 г.
Землетрясение перебросило остатки разбитого корабля ближе к берегу. Робинзон забрал все, что еще могло пригодиться. В июне он очень тяжело заболел лихорадкой и на протяжении двух недель опасался за свою жизнь. В середине июля Робинзон решил осмотреть весь остров. На севере он обнаружил прекрасную долину, в которой росли различные фрукты. Место настолько ему понравилось, что он построил там «дачу». Прошел уже год пребывания Робинзона на острове. Глава 11 Робинзон начал плести корзины, которые очень ему пригодились для переноски и хранения разных вещей. Также он исследовал противоположный берег острова, с которого увидел милях в сорока какую-то землю. В этом месте он обнаружил много черепах и птиц.
Поймав одного попугая, Робинзон принес его к себе и стал учить говорить. Глава 12 В декабре Робинзон построил вокруг поля ограду для защиты от диких зверьков и собрал хороший урожай ячменя и риса. Теперь у него было зерно, но появилась новая проблема: каким образом получить муку и печь хлеб? Глава 13 У Робинзона не было посуды, поэтому он решил научиться гончарному ремеслу. После многих неудачных попыток и него стали получаться неказистые глиняные сосуды. Догадавшись обжигать их в огне, Робинзон изготовил, наконец-то горшок и впервые сварил бульон. Затем он смастерил ступу и пест. Намолов муки, Робинзон смог испечь хлеб. К этому времени он находился на острове уже три года. Глава 14 Робинзона не покидала мысль о том, чтобы вырваться с необитаемого острова.
С этой целью он начал строить пирогу. Срубив огромное дерево и потратив неимоверное количество времени и сил, Робинзон сделал большую лодку. Однако затея оказалась глупой: пирогу было невозможно вытащить из леса в море. Одежда, защищающая от палящего солнца и дождей, постепенно изнашивалась. Робинзон научился шить грубые куртки и штаны из шкур животных. Глава 15 Прошло еще пять лет. За это время Робинзон сделал еще одну лодку, поменьше первой, и смог спустить ее на воду. На ней он хотел объехать вокруг острова. Плавание чуть не окончилось трагедией. Лодка попала в струю сильного течения, которое могло унести ее в открытое море.
Робинзону невероятно повезло, что он смог вернуться на остров. Новой неприятностью стал подходящий к концу запас пороха. Глава 16 Проблема с порохом заставила Робинзона задуматься о пропитании. Выход он нашел в разведении коз. Поймав несколько козлят, Робинзон приручил их и за полтора года развел целое стадо, пасущееся в нескольких загонах.
Это книга о мужестве и воле к жизни, об упорстве и дружбе, мудрости и оптимизме. Полное название книги: «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо, составляющие вторую и последнюю часть его жизни, и захватывающее изложение его путешествий по трём частям света, написанные им самим».
Робинзон Крузо - слушать аудиокнигу онлайн бесплатно
Однако в реальной жизни Селькирк одичал за годы, проведенные на необитаемом острове. А Робинзон по воле автора, наоборот, нравственно возродился. Слушайте и скачивайте роман «Робинзон Крузо» на нашем сайте совершенно бесплатно!
Как следствие — выживание на необитаемом острове и переосмысление ценностей бытия. Шишмаревой Чтец:.
Вот это и есть настоящая "пустыня" его жизни, а необитаемый остров, напротив, - спасение из нее. Вот что делать человеку в абсолютном одиночестве? Легко сказать: не унывай, но как? Об этом написана книга. Жить так, чтобы времени не оставалось на уныние. Занимать себя трудом. Труд - это, по Дефо, и есть благо. Просто, но факт. Еще во взрослом прочтении обращаешь внимание на смешные вроде бы мелочи... Например, что, поселившись на необитаемом острове, герой устроил себе... Кроме строительства добротной хижины рядом со скалой и организации вокруг нее "укрепрайона" Робинзон открыл на острове симпатичное место с пальмочками и фруктовыми деревьями, родниковой водой, куда собирался поначалу переселиться, но передумал и соорудил там дачу для временного проживания "на природе". Дом - это место, откуда видно море, а на море вдруг может появиться судно и спасти Робинзона. А дача - место, где ничего не видно, но зато виды как в раю.
История повествовала о нравственном возрождении человека в общении с природой. Существует гипотеза, что роман основан на материалах пребывания шотландского боцмана Александра Селькирка на необитаемом острове в 1704-1709 годах. Склочного и неуживчивого моряка высадили на остров, где он находился в таких же условиях и изоляции, как и описываемый Дефо персонаж, однако реальный прототип героя романа за пять лет одичал на острове, а Робинзон напротив — нравственно возродился. Сам автор называл роман аллегорией. Роман Дефо, демонстрирующий неистощимые возможности человека в освоении природы и в борьбе с враждебным ему миром, сразу же после выхода в свет стал литературной сенсацией, им зачитывались все слои населения.