Шесть человек, среди которых два подростка, отравились хлором после посещения сауны с бассейном в Минусинске в Красноярском крае, сообщает 25 апреля региональное управление СК РФ. Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы.
Мылся с тетей в бане рассказ
Граматика и образование на. Потер спинку в бане. Однако есть "самоуверенные взрослые люди, дяди и тети, которые большим умом не отличаются" и "совершают ошибочные действия", вредящие в конечном счете им самим, сказал президент РФ. Я крутил головой направо и налево, но не женщины меня тогда интересовали (навидался я такого и в бане у тети Толи и дяди Вани!) — я оглядывался в поисках уборной, о которой сестра Любка рассказывала чудеса. Житель Читы признался, что запер в бане своих племянников, чтобы они не мешали выпивать. Лента новостей.
История про дачу. Рассказ про баню зимой с женщиной Моя история с племянником на даче
— В бане париться любил всегда, но правильно начал только недавно, изучил банную тему, втянулся. Слышала эту песню, но что то про тетю Груню забыла что с ней произошло. Краткий сюжет видео: Сторож установил в общественную женскую баню скрытую камеру и записал кучу роликов с голыми тётками разных возрастов [18+]. Что сделают дяди если тётя по ошибке зайдёт в мужскую баню?
Тетя Фатима позвала меня в баню
Слышала эту песню, но что то про тетю Груню забыла что с ней произошло. Граматика и образование на. Пока стояли в очереди, успевали все новости узнать, все злободневные проблемы обсудить. Иногда такой поход в баню занимал большую часть дня. Тётя Люба ещё с Максимом не мылись, - сказал им дядя Лёша, - крикните их.
«Закрылся в ванной»: дядя изнасиловал племянницу на детском празднике в Екатеринбурге
Краткий сюжет видео: Сторож установил в общественную женскую баню скрытую камеру и записал кучу роликов с голыми тётками разных возрастов [18+]. Я стремглав рванул из бани, Поспевая еле-еле Утопить спеша восстанье В ледяной воде купели. Тётка Дарья, услышав тревожный голос дочери из бани, бросила не дополотую грядку и, почти бегом заспешила на голос дочери. Он взял в руки разбитую бутылку и осколком порезал свою тетю, ее сожителя и своего друга. Что сделают дяди если тётя по ошибке зайдёт в мужскую баню?
В бане и после бани
Они там провели около 7 часов. Для братьев полученные обморожения стали смертельными, их сестре предстоит ампутация ступней. Против 35-летнего дяди погибших малышей возбуждено уголовное дело по статьям об убийстве двух детей и покушении на убийство двух и более детей. Он задержан и признался в содеянном. В ближайшее время следствие выступит с ходатайством об избрании в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу.
Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов. Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы.
Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел. Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена —лесопромышленника. Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня.
Дача была еще не обжита. Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было. И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться. Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция.
Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу. Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов. Избушка была маленькой, тесной. Но был в ней особый лесной уют. Мишка набросал на нары лапника и завалился во всей одежде на пахучую смолистую подстилку, радуясь обретенному, наконец, покою. Проснулся Мишка от странных звуков, наполнивших лес.
Казалось, в Барсучьем бору высадился десант инопланетян, производящих невероятные, грохочущие, сотрясающие столетние сосны звуки. Мишка свалился с нар, шагнул за двери избушки. Путана, путана, путана! Музыка доносилась со стороны реки. Мишка осторожно пошел к берегу. У директорской дачи стояли машины, из труб поднимались к небу густые дымы, топилась баня, хлопали двери, на всю катушку гремела музыка, то и дело доносился заливистый девичий смех.
У Мишки тревожно забилось сердце. Он спрятался за кустами и, сдерживая подступившее к горлу волнение, стал наблюдать за происходящим... Он видел, как к бане спустилась веселая компания. Впереди грузно шел директор их леспромхоза, следом, оступаясь с пробитой тропы в снег и взвизгивая, шли три длинноногие девицы, за ними еще какие-то крупные, породистые мужики. Скоро баня запыхала паром. Изнутри ее доносилось аханье каменки, приглушенный смех и стенания.
Наконец, распахнулись двери предбанника, и на чистый девственный снег вывалилась нагишом вся развеселая компания. Мишкин директор, тряся отвислым животом, словно кабан пробивал своим распаренным розовым телом пушистый снег, увлекая компанию к реке, прямо в полынью, где стояла Мишкина верша. Три ображенные девицы оказались на льду, как раз напротив Мишкиной ухоронки. Казалось, протяни руку и достанешь каждую. От этой близости и вида обнаженных девичьих тел у Мишки, жившего поневоле в суровом воздержании, закружилась голова, а лицо запылало нестерпимым жаром стыда и неизведанной запретной страсти. Словно пьяный, он встал, и, шатаясь, побрел к своему убогому пристанищу.
А сзади дразнил и манил волнующе девичий смех и радостное повизгивание... В избушке смолокуров он снова затопил печь, напился чаю с брусничным листом и лег на нары ничком, горестно вздыхая по своей беспутной никчемной жизни, которая теперь, после утреннего заявления по радио, и вовсе стала лишена всякого смысла. Мишка рано остался без родителей. Мать утонула на сплаве, отец запился. Сказывают, что у самогонного аппарата не тот змеевик был поставлен. Надо было из нержавейки, а Варфоломей поставил медный.
Оттого самогонка получилась ядовитая. Никто в этой жизни Мишку не любил. После ремесленного гулял он с девицей и даже целовался, а как ушел в армию, так тут же любовь его выскочила замуж за приезжего с Закарпатья шабашника и укатила с ним навсегда. А после армии была работа в лесу, да пьянка в выходные. Парень он был видный и добрый, а вот девиц рядом не случалось, остались в Выселках одни парни, девки все по городам разъехались. Тут поневоле запьешь!
Уж лучше бы ему родиться бабки Саниным козлом! Сидел бы себе на печи да картошку чищеную ел. Ишь, в кабинете ему студено! Мишке стало так нестерпимо жалко самого себя, что горючая слеза закипела на глазах и упала в еловый лапник. Ночью он вышел из избушки, все та же песня гремела на даче и стократным эхом прокатывалась по Барсучьему бору: «Путана, путана, путана, Ночная бабочка, но кто ж тут виноват? Луна светила, словно прожектор.
В необъятной небесной бездне сияли лучистые звезды, и, ночь была светла, как день. Мишку, будто магнитом, тянуло опять к даче, музыке и веселью. И он пошел туда под предлогом перепроверить вершу. Ее могли сбить, когда ныряли в прорубь, или вообще вытащить на лед. Директорская дача сверкала огнями. Кто-то танцевал, кто-то уже спал в кресле.
Вдруг двери дачи распахнлись, выплеснув в морозную чистоту ночи шквал музыки и электрического сияния. Мишка увидел, как кто-то выскочил в огненном ореоле на крыльцо, бросился вниз в темноту, заскрипели ступени на угоре, и вот в лунном призрачном свете на льду реки он увидел девушку, одну из тех трех, что были тут днем. Она подбежала к черневшей полынье, в которой свивались студеные струи недремлющей речки, и бросилась перед ней на колени. Мишка еще не видывал в жизни таких красивых девушек. Волосы ее были распущены по плечам, высокая грудь тяжело вздымалась, и по прекрасному лицу текли слезы. Вновь распахнулись дачные двери, и на крыльцо вышел мужчина: Марго!
Видимо, он звал девушку, стоявшую сейчас на коленях перед полыньей. Забирайся домой. Я устал ждать. Девушка не отвечала. Мишка слышал лишь тихие всхлипывания. Мужчина потоптался на крыльце, выругался и ушел обратно.
Девушка что-то прошептала и сделала движение к полынье. Мишке стало невыносимо жалко ее. Он выскочил из кустов и в один миг оказался рядом с девицей. Не надо! Девица подняла голову. От нее пахло дорогими духами, вином и заграничным табаком.
В лесу,- все так же деревянно отвечал Мишка. Девица вновь опустила голову. Или Маля. Мишка не знал значения этого слов и решил, что путана - это фамилия девицы. Ты, это, не стой коленками на льду-то,- предупредил Мишка. Девица вдруг заплакала, и плечи ее мелко задрожали.
Мишка, подавив в себе стеснение, взял ее за локотки и поставил рядом с собою. Слышишь, Мишка,- сказала она вдруг и подняла на него полные горя прекрасные глаза. И Мишка вдруг ощутил, что прежнего Мишки уже нет, что он весь теперь во власти этих горестных глаз. И что он готов делать все, что она скажет. У меня замерзли ноги,- сказала она. Мишка присел и охватил своими негнущимися руками упругие колени Мали.
Ноги ее были голы и холодны. Мишка склонился над ними, стал согревать их своим дыханием. Пойдем,- скоро сказала она. Они поднялись по тропе в угор. Неожиданно для себя Мишка легко подхватил ее на руки и понес к своему лесному зимовью. А она охватила его руками за шею, прижалась тесно к Мишкиной груди, облеченной в пропахшую дымом и хвоей фуфайку и затихла.
Когда Мишка добрался до избушки, девушка уже глубоко спала.
Некоторые женщины с визгом прикрыли тазиками интересные места, но были и те, кто облил нарушителя порядка мыльной водой, а одна надела ему таз на голову. В общем, он позорно бежал, по дороге упал, кое-как встал и снова бежал. Все тогда так возмущались, и только нам с сестрами нам было лет по 10 тогда было весело». От любви до ненависти В конце 80-х походы в общественную баню в семье ижевчанки Ирины были целой зимней традицией. Летом же они ездили мыться к себе на дачу, где стояла русская банька. У нас было две бани — «мажорная» на Тимирязева и попроще в Металлурге. В той, которая была на Тимирязева, даже имелся бассейн, правда, вода в нем была такого же цвета, как в пруду. Я сейчас вспоминаю тот бассейн и думаю: боже, как я выжила?
Ходили мы двумя семьями — с бабушками, моими дядей и тетей и их детьми. Восемь человек набиралось. Бабуля очень баню любила, каждый раз сажала нас в парной на верхние полки. Мы там ревели, нас обмазывали медом для здоровья. Я, как ни странно, вообще не помню вокруг голых людей. Наверное, не до того было, чтобы их разглядывать», — делится воспоминаниями Ирина. Не все дети были в восторге от общественных бань Разгоряченные, они шли домой, одетые в «сто одежек», потому что высушиться возможности не было. С тех пор любовь между Ириной и общественными банями не сложилась — она в их сторону даже не смотрит, но те далекие походы в баню с родными вспоминает с ностальгией. Голые и смешные В те же годы с отключением воды не церемонились — отключали на все лето.
Поэтому маленькая Ксюша вместе с мамой ходила в общественную баню на 6-й Подлесной, ведь ни своей парилки, ни дачи у них не было. В бане выдавали железные тазики, но моя мама брезговала, поэтому мы носили собственный. Помню, скамейки там были отделаны светло-серым кафелем. И мама всегда несколько раз обдавала их кипятком», — рассказывает Ксения.
Он взял в руки разбитую бутылку и осколком порезал свою тетю, ее сожителя и своего друга. Агрессор нанес несколько ударов, всех пострадавших увезла бригада скорой помощи.
Однако спасти женщину врачи не смогли, в эту же ночь она умерла в больнице. Двоих мужчин госпитализировали, им оказывают необходимую помощь.
Мылся с тетей в бане рассказ
Об этом сообщили в пресс-службе ведомства по Красноярскому краю. Шесть человек, включая двух подростков 15 и 17 лет, ходили в сауну «Вегас» 20 апреля, где парились и купались в бассейне, после чего почувствовали себя плохо. Они опасались реакции родителей и пояснили, что отравились дома во время уборки полов с чистящим средством», — рассказали в прокуратуре. После выяснения обстоятельств правоохранители начали совместную с Роспотребнадзором проверку.
Об этом «Ленте. Утром 27 апреля прошлого года она во время ссоры взяла нож и зарезала 62-летнюю хозяйку квартиры. После этого она нанесла несколько ударов ножом 69-летнему супругу погибшей, чтобы тот не сообщил об убийстве жены в правоохранительные органы.
У меня свой огород, муж баньку каждый раз топит, шашлычок жарит для них. Я бегаю по грядкам, чтобы нарвать свеженьких кабачков и баклажанчиков, потом готовлю их с чесночком и укропчиком. Постель застилаю свеженькую. Как все поедят, я бегу посуду намывать за всей оравой.
Супруга племянника хоть и приятная женщина, но она никогда не предложит свою помощь. А я сама не настаиваю. Все жду инициативу от молодежи. Аркаша у нас в гостях тоже не напрягается. Видит, как мой муж колет дрова для бани, даже не предложит помощь. Только и причитает, что у нас в деревне хорошо. И что ему приятно отдохнуть тут от города. Поначалу я ждала от них помощи. Каждый раз думала, может, в этот раз они догадаются палец о палец ударить.
Но при этом Евгения не отрицает, что новый сожитель действительно моется с дочкой в бане, но только потому, что у девочки ДЦП и в одиночку ее сложно мыть. За что был судим новый сожитель Евгении Скорохватовой и что обо всем этом говорят соседи семейной пары? Самые популярные видео недели.
Анекдот – Дядя Вася и тетя Таня пошли в баню помыться
У него из квартиры изъяли простыни и полотенца, а у пострадавшей для проведения экспертизы взяли одежду. Возбуждено уголовное дело. Предполагаемый насильник сейчас под стражей. Ранее сообщалось, что в Каменске-Уральском пьяный житель изнасиловал школьницу. Его взяли с поличным.
За что был судим новый сожитель Евгении Скорохватовой и что обо всем этом говорят соседи семейной пары?
Самые популярные видео недели.
Вот эти четыре штучки? Родинки и впрямь совпадали, и это казалось важным. Улыбчивый такой, как солнце ясное. Парень потянулся за гитарой, но я его остановила: — Саша, я чуть живая после бани. Давай-ка я помою посуду и уже лягу. Завтра споешь мне. Он засмеялся: — Понравилась банька-то?
Иди, ложись. Посуду сам помою. Успеешь еще. Последнее замечание я пропустила мимо ушей и поплелась на второй этаж, где стоял старый-престарый диван, навечно разложенный. Дача мне нравилась. Поселок маленький, тихий, с аккуратными ветхими домиками, в основном двухэтажными. Стояла тишина, только за стенами посвистывала неугомонная птичка да с летней кухни доносилось приглушенное бряцанье посуды. Саша пришел минут через двадцать. Торопливо разделся в темноте, забрался под одеяло.
Я забилась в самый угол, отвернулась от него, испуганная и счастливая. Нашел меня, перехватил рукой поперек живота и потянул к себе. Я барахталась в густой паутине и никак не могла из нее выбраться. Я боюсь паутину до полусмерти, как же меня угораздило в нее залезть?! Задыхаясь от ужаса, я судорожно размахивала руками. Сзади подошел Саша и выдернул меня из тенёт. Крик ужаса вырвался из моего горла, я услышала его со стороны и не узнала собственный голос — ничего человеческого в крике не было. Села на кровати, тяжело дыша, вся в испарине, холодной и липкой. Саша проснулся, тоже сел, обнял меня.
Это моя жена. Не пугай больше. Какая жена? Он безобидный, пугает только. Сейчас я готова была поверить во что угодно. Один раз, и все. Я же ему сказал. Я свои кошмары смотрю молча. В первый раз, честное слово!
Мы улеглись. Саша тут же уснул, а я лежала без сна, удивляясь, почему он назвал меня женой. Ухаживает за мной всего неделю. Несерьезно все это. Мне, конечно, пора было уже остепеняться, что-то решать со своей сумбурной, бестолковой жизнью. Я наслаждалась личной свободой и пользовалась ею, как мне заблагорассудится. Жизнь в гражданском браке мне не понравилась. В глубине души я хотела замуж — «по-настоящему», потому как «неофициальный» брак я ни на грош не ценила. С сожителем рассталась, потосковала и забыла.
Исполнять обязанности супруги больше не хотелось. Кухня, посуда, уборка вгоняли меня в тоску. Какая из меня жена? Выйду замуж за Сашу — придется не просто готовить, а готовить вкусно, посуды будет в два раза больше, уборки тоже. Придется стирать его носки и гладить рубашки, приноравливаться к его предпочтениям, недостаткам и многое терпеть. Еще не знаю, что именно. А еще он вчера сказал, что хочет двоих детей. Это ужасно. От мысли, что несколько лет я не буду принадлежать самой себе, каждая клеточка моего тела запротестовала.
Нет, не хочется. Я прислушалась — не бродит ли по даче домовой? Стояла такая тишина, что шумело в ушах. Я приткнулась к горячей Сашиной спине, еще непривычной, и заснула. Сахалинская июньская ночь выстудила воздух, утро накрыло дачный поселок туманом. Я проснулась рано. Лежала, притихнув под Сашиным боком, слушала птичий щебет и чириканье. Ни о чем не хотелось думать. Распаренные в бане косточки и мышцы до сих пор томились в неге.
Проснулся Саша. Еще глаза не открыл, полез целоваться — Ира, Иришка. Подмял меня под себя. На лице — радостная улыбка. Самое сладостное соитие любви — утреннее, когда тело проснулось только наполовину, слепая страсть за ночь немного притушена, зато не спит зрячая нежность. Утомившись, Саша с неохотой выпустил меня и поднялся: — Печку надо топить. Я откинула одеяло с намерением встать, вякнула от холода и юркнула обратно. Я лежала в тепле, слушала, как он кочегарит печку. Рядом бродили мысли, толковые и не очень, я лениво отгоняла их прочь.
Когда в домике потеплело, я оделась и отправилась умываться. Вышла на порог, постояла. Туман окутал березки и елочки вокруг дачи, прикрыл массивный стол со скамьями и длинные грядки. Серый дым из трубы перемешивался с белесым туманом. Рядом с крыльцом росли ландыши, чуть подальше — громадный ковер незабудок. Там было тепло и сухо, и я с удовольствием умылась. Расчесаться не удалось. Волосы от родниковой воды стали мягкими, пушистыми и слушаться не желали. Успокоил меня ночью, чтобы я не боялась, только и всего.
Да и замуж надо по любви идти. А сердце молчит». Удовлетворившись этой мыслью и расстроившись окончательно, я побрела на летнюю кухню готовить завтрак. Печка уже топилась и там. Я затеяла гренки. Пришел Саша, собственнически ухватил меня за бока, так, что я пискнула, уселся на рассохшийся табурет. Будто я в ней бултыхаюсь, а ты меня вытащил. Боюсь ее так, что аж ноги отнимаются. Я вот — смеяться будешь — гусей боюсь.
В детстве на меня в деревне гусь напал, страх так и остался. Мы, когда дачу купили, все поначалу страшные сны смотрели. Орали по очереди. Потом перестали. Сколько гостей у нас ночевало — никому ничего не снилось. Так что, Ир. Когда мне за тобой ухаживать? Через неделю — в море. Ошибся твой домовой.
Да и на кой далась тебе гулящая девка? Мало того, что гулящая, так еще жадюга, выпивоха и показушница». И готовишь вкусно. Саша напился чаю с гренками и забренчал на гитаре. Ну что тебе сказать про Сахалин? На острове нормальная погода. И я живу у самого восхода. Слова Михаила Танича Я остро ощущала тоненькую, призрачную нить, протянувшуюся между нами еще неделю назад, и опасалась шевельнуться, чтобы не порвать ее неосторожным движением, вздохом. А Саша пел, глядя на меня влюбленными глазами — бархат и масло, и его сильный, свободный голос отрывал меня от земли.
Спустя год, в мае или июне, я с домовым поговорила. Думала, разговариваю с Андрейкой, восьмилетним Сашиным кузеном. В домике на втором этаже перегорела лампочка. Вечером я в полумраке разбирала белье, кому что стелить, и болтала с Андрейкой, который поднялся вслед за мной. Вернее, я говорила, а он не отвечал, только хитренько улыбался и бесшумно расхаживал туда-сюда. Как потом оказалось, кузен все это время общался внизу со своей теткой, моей свекровью. А ведь неспроста рожица у домового была такая хитрющая — ведь он оказался прав. Ну, а баня. Никуда она не делась и сладости своей не растеряла.
Одна из радостей нелегкой супружеской жизни. Пока мы жили в коммуналке родители скопили немного денег и заняв недостающую часть у материной сестры тёть Даши купили земельный участок в черте города с огородом, банькой, летней кухней и недостроенным большим домом, который родители за лето достроили, и мы переехали жить в частный дом. А тёть Люся получила двухкомнатную благоустроенную квартиру на другом конце города далековато от нас, где они со Стасиком стали жить. Встречаться мы стали реже, и наша дружба со Стасиком постепенно сошла на нет. У него появилась своя компашка с его района — у меня своя, а мать с тёть Люсей продолжали дружить так как вместе работали в железнодорожной больнице мать была медсестрой, а тёть Люся санитаркой. Тёть Люся иногда по выходным приезжала к нам попариться в баньке — сперва со Стасиком, а потом стала ездить одна. Ну после баньки как всегда была грандиозная пьянка, мать выпивала немного для компании, а батя с тёть Люсей поддавали изрядно после чего естественно тёть Люся оставалась ночевать у нас. Чаще всего пьяную тетю Люсю ложили спать одну в летней кухне так как она напивалась до чёртиков и не в состоянии была передвигаться сама. Вскоре батя загулял даже иногда даже не приходил домой ночевать… в оправдание он рассказывал байки, что пьяный спал у друга.
Естественно после каждой его такой выходки дома был грандиозный скандал, иногда переходивший в драку. Мать терпела-терпела всё это, но после того как «добрые люди» донесли е, что батя не только пьёт, но и гуляет вовсю с одной шалавой у матери наконец лопнуло терпение, и она подала на развод и раздел имущества. Заняв опять у тёть Даши приличную сумму денег мать выплатила бате половину стоимости дома и имущества после чего, они разошлись, и батя уехал жить к своей матери, а мы остались жить втроём мать я и моя младшая сестрёнка Светка. Конечно жить в частном доме без мужика сложновато, поэтому вся мужская работа по дому почти полностью легла на мои плечи. Но были в этом и свои плюсы: батя был таким занудой, что портил мне всю жизнь. В отличии от него мать ко мне относилась хорошо, и я даже рад был тому что родители разошлись мне была предоставлена свобода. Мать всё также рано уходила на работу вначале седьмого утром и возвращалась около шести вечера, а в выходные была занята домашними делами. Обычно мать была пунктуальной и никогда не задерживалась на работе, а в эту пятницу, она задержалась дольше обычного и пришла домой поздно вместе с тёть Люсей, с которой они продолжали по-прежнему дружить и после развода стали ещё чаще встречаться. Они отмечали на работе, какое-то мероприятие и были изрядно подвыпившими, принеся с собой ещё закуски и спирта.
Я понял, намечается продолжение банкета. Вообще-то мать до развода с отцом редко пила, только в гостях изредка и то чуть-чуть. А тут я был удивлён, в таком состоянии свою мать я видел первый раз. Мать была прилично пьяна, не говоря о тёть Люсе, которая была вообще в хлам. Но, тем не менее, мать собрала на стол в летней кухне, и они с тёть Люсей ещё долго сидели там за столом, понемногу выпивали обсуждая женские проблемы. Этот раз по-видимому тёть Люся приехала с матерью прямо с работы потому что Стасика с ними не было. Я поинтересовался у тёть Люси где он, на что она заплетающимся языком пробормотала что уехал в деревню к бабуле. Потолкавшись немного дома, я ушёл на улицу к пацанам, пришёл домой поздно, когда все уже спали. Зайдя в дом, и услышав громкое храпение, я подумал, что все спят в доме включая тёть Люсю.
Чтоб никого не разбудить я, не включая свет сразу пошёл в летнюю кухню. Я летом иногда ночевал там, когда поздно приходил домой. Вот и в этот раз я решил переночевать в летней кухне, чтоб не слушать музыкальный храп разносившейся на весь дом. Водя на кухню, я увидел на столе остатки пиршества, две рюмки, чашки с закусками и недопитую бутылку медицинского спирта. Видно хорошо погуляли допоздна, даже свет забыли выключить на кухне, размышлял я. Только я собрался попить чая, как услышал негромкое похрапывание, доносившееся с соседней комнаты. Я удивился, кто же это там? Вроде все в доме спят?.. Быстро подойдя к двери, я приоткрыл шторку, и заглянул в спальню.
На кровати, на которой я собирался спать, лежала пьяная тёть Люся. Она спала на правом боку, полураздетая, в одних трусах и бюзгалтере, её юбка с блузкой висели рядом на стуле. В спальне было душно, и поэтому тёть Люся полностью раскрылась, сбросив на пол одеяло. Я стоял возле двери в спальню и смотрел на спящую тёть Люсю, припоминая рассказы Стасика, о том, как он пользовался таким состоянием своей матери, когда они жили ещё с нами в коммуналке, а тёть Люся даже не разу не просыпалась и не догадывалась об этом. А может это действительно правда, размышлял я. И Стасик на самом деле имел свою мать. Чем чёрт не шутит? Постояв так в раздумье какое-то время, я решился хотя бы попробовать пошарить тёть Люсю между ног, когда выпадет ещё такая возможность побыть на едине с спящей пьяной полуобнаженной женщиной. От этих мыслей у меня даже похолодело в низу живота, яйца сжались в комочек, а член стал наливаться кровью.
Вот за что и любил Алеша субботу: в субботу он так много размышлял, вспоминал, думал, как ни в какой другой день. Так за какие же такие великие ценности отдавать вам эту субботу? Догоню, догоню, догоню, Хабибу догоню!..
Эх, жизнь!.. Была в селе общая баня, и Алеша сходил туда разок для ощущения. Смех и грех!
Там как раз цыгане мылись. Они не мылись, а в основном пиво пили. Мужики ворчат на них, а они тоже ругаются: "Вы не понимаете, что такое баня!
Хоть, впрочем, в такой-то бане, как общая-то, только пиво и пить сидеть. Не баня, а недоразумение какое-то. Хорошо еще не в субботу ходил; в субботу истопил свою и смыл к чертовой матери все воспоминания об общественной бане.
И пошла тут жизнь-вполне конкретная, но и вполне тоже необъяснимая-до краев дорогая и родная. Пошел Алеша двигать тазы, ведра... Всякое вредное напряжение совсем отпустило Алешу, мелкие мысли покинули голову, вселилась в душу некая цельность, крупность, ясность - жизнь стала понятной.
То есть она была рядом, за окошечком бани, но Алеша стал недосягаем для нее, для ее суетни и злости, он стал большой и снисходительный. И любил Алеша - от полноты и покоя - попеть пока, пока еще не наладился париться. Наливал в тазик воду, слушал небесно-чистый звук струи и незаметно для себя пел негромко.
Песен он не знал: помнил только кое-какие деревенские частушки да обрывки песен, которые пели дети дома. В бане он любил помурлыкать частушки. Погляжу я по народу спел Алеша, зачерпнул еще воды.
Кучерявый чуб большой, И еще зачерпнул, еще спел: Истопила мама баню, Мне, мамаша, не до бани Миленький венчается. Навел Алеша воды в тазике... А в другой таз, с кипятком, положил пока веник - распаривать.
Стал мыться... Мылся долго, с остановками. Сидел на теплом полу, на ветках, плескался и мурлыкал себе: Я сама иду дорогой, Рано, милый, похвалился, Что я буду за тобой.
И точно плывет он по речке - плавной и теплой, а плывет как-то странно и хорошо - сидя. И струи теплые прямо где-то у сердца. Потом Алеша полежал на полке - просто так.
И вдруг подумал: а что, вытянусь вот так вот когда-нибудь... Алеша даже и руки сложил на груди и полежал так малое время. Напрягся было, чтоб увидеть себя, подобного, в гробу.
И уже что-то такое начало мерещиться - подушка вдавленная, новый пиджак... Но душа воспротивилась дальше, Алеша встал и, испытывая некое брезгливое чувство, окатил себя водой, И для бодрости еще спел: Эх, догоню, догоню, догоню, Хабибу до-го-ню! Ну ее к черту!
Придет-придет, чей раньше времени тренироваться! Странно, однако же: на войне Алеша совсем не думал про смерть - не боялся. Нет, конечно, укрывался от нее как мог, но в такие вот подробности не входил.
Ну ее к лешему! Придет - придет, никуда не денешься. Дело не в этом.
Дело в том, что этот праздник на земле - это вообще не праздник, не надо его и понимать как праздник, не надо его и ждать, а надо спокойно все принимать и "не суетиться перед клиентом". Алеша недавно услышал анекдот о том, как опытная сводня учила в бардаке своих девок: "Главное, не суетиться перед клиентом". Долго Алеша смеялся и думал: "Верно, суетимся много перед клиентом".
Хорошо на земле, правда, но и прыгать козлом - чего же? Между прочим, куда радостнее бывает, когда радость эту не ждешь, не готовишься к ней. Суббота - это другое дело, субботу он как раз ждет всю неделю.
Но вот бывает; плохо с утра, вот что-то противно, а выйдешь с коровами за село, выглянет солнышко, загорится какойнибудь куст тихим огнем сверху... И так вдруг обогреет тебя нежданная радость, так хорошо сделается, что станешь и стоишь, и не заметишь, что стоишь и улыбаешься. Последнее время Алеша стал замечать, что он вполне осознанно лг"бит.
Любит степь за селом, зарю, летний день... То есть он вполне понимал, что он - любит. Стал стучаться покой в душе - стал любить.
Людей труднее любить, но вот детей и степь, например, он любил все больше и больше. Так думал Алеша, а пока он так думал, руки делали. Он вынул распаренный душистый веник из таза, сполоснул тот таз, навел в нем воды попрохладней...
Дальше зачерпнул ковш горячей воды из котла и кинул на каменку - первый, пробный. Каменка ахнула и пошла шипеть и клубиться. Жар вцепился в уши, полез в горло...
Алеша присел, переждал первый натиск и потом только взобрался на полок. Чтобы доски полка не поджигали бока и спину, окатил их водой из тазика. И зашуршал веничком по телу.
Вся-то ошибка людей, что они сразу начинают что есть силы охаживать себя веником. Надо-сперва почесать себя - походить веником вдоль спины, по бокам, по рукам, по ногам... Чтобы он шепотком, шепотком, шепотком пока.
Алеша искусно это делал: он мелко тряс веник возле тела, и листочки его, точно маленькие горячие ладошки, касались кожи, раззадоривали, вызывали неистовое желание сразу исхлестаться. Но Алеша не допускал этого, нет. Он ополоснулся, полежал...
Кинул на каменку еще полковша, подержал веник под каменкой, над паром, и поприкладывал его к бокам, под коленки, к пояснице... Спустился с полка, приоткрыл дверь и присел на скамеечку покурить. Сейчас даже малые остатки угарного газа, если они есть, уйдут с первым сырым паром.
Каменка обсохнет, камни снова накалятся, и тогда можно будет париться без опаски и вволю. Так-то, милые люди. Пришел Алеша из бани, когда уже темнеть стало.
Был он весь новый, весь парил. Скинул калоши у порога и по свежим половичкам прошел в горницу. И прилег на кровать.
Он не слышал своего тела, мир вокруг покачивался согласно сердцу. В горнице сидел старший сын Борис, читал книгу. С легким паром!
Ничего,- ответил Алеша, глядя перед собой. Сейчас пойду. Борис, сын, с некоторых пор стал не то что стыдиться, а как-то неловко ему было, что ли,- стал как-то переживать, что отец его скотник и пастух.
Алеша заметил это и молчал. По первости его глубоко обидело такое, но потом он раздумался и не показал даже вида, что заметил перемену в сыне. От молодости это, от больших устремлений.
Зато парень вымахал рослый, красивый, может, бог даст, и умишком возьмет. Хорошо бы. Вишь, стыдится, что отец пастух...
Эх, милый! Ну, давай, давай целься повыше, глядишь, куда-нибудь и попадешь. Учится хорошо.
Мать говорила, что уж и девчонку какую-то провожает... Все нормально. Удивительно вообще-то, но все нормально.
Иди в баню-то,- сказал Алеша. Жарко там? Да теперь уж какой жар!..
Кунцево: детский праздник испортили злобные дяди и тети
Редакция не предоставляет справочной информации. Использование такого рода материала в любом виде и качестве без разрешения агентства будет преследоваться по суду. Штраф — 30 тысяч рублей за использование одного изображения.
Баня кончилась. Суббота еще не кончилась, но баня уже кончилась. Солнце еще не встало, а Мишка уже был на Барсучьем бору. Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов.
Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы. Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел. Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена —лесопромышленника.
Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня. Дача была еще не обжита. Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было. И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться.
Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция. Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу. Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов. Избушка была маленькой, тесной. Но был в ней особый лесной уют. Мишка набросал на нары лапника и завалился во всей одежде на пахучую смолистую подстилку, радуясь обретенному, наконец, покою.
Проснулся Мишка от странных звуков, наполнивших лес. Казалось, в Барсучьем бору высадился десант инопланетян, производящих невероятные, грохочущие, сотрясающие столетние сосны звуки. Мишка свалился с нар, шагнул за двери избушки. Путана, путана, путана! Музыка доносилась со стороны реки. Мишка осторожно пошел к берегу.
У директорской дачи стояли машины, из труб поднимались к небу густые дымы, топилась баня, хлопали двери, на всю катушку гремела музыка, то и дело доносился заливистый девичий смех. У Мишки тревожно забилось сердце. Он спрятался за кустами и, сдерживая подступившее к горлу волнение, стал наблюдать за происходящим... Он видел, как к бане спустилась веселая компания. Впереди грузно шел директор их леспромхоза, следом, оступаясь с пробитой тропы в снег и взвизгивая, шли три длинноногие девицы, за ними еще какие-то крупные, породистые мужики. Скоро баня запыхала паром.
Изнутри ее доносилось аханье каменки, приглушенный смех и стенания. Наконец, распахнулись двери предбанника, и на чистый девственный снег вывалилась нагишом вся развеселая компания. Мишкин директор, тряся отвислым животом, словно кабан пробивал своим распаренным розовым телом пушистый снег, увлекая компанию к реке, прямо в полынью, где стояла Мишкина верша. Три ображенные девицы оказались на льду, как раз напротив Мишкиной ухоронки. Казалось, протяни руку и достанешь каждую. От этой близости и вида обнаженных девичьих тел у Мишки, жившего поневоле в суровом воздержании, закружилась голова, а лицо запылало нестерпимым жаром стыда и неизведанной запретной страсти.
Словно пьяный, он встал, и, шатаясь, побрел к своему убогому пристанищу. А сзади дразнил и манил волнующе девичий смех и радостное повизгивание... В избушке смолокуров он снова затопил печь, напился чаю с брусничным листом и лег на нары ничком, горестно вздыхая по своей беспутной никчемной жизни, которая теперь, после утреннего заявления по радио, и вовсе стала лишена всякого смысла. Мишка рано остался без родителей. Мать утонула на сплаве, отец запился. Сказывают, что у самогонного аппарата не тот змеевик был поставлен.
Надо было из нержавейки, а Варфоломей поставил медный. Оттого самогонка получилась ядовитая. Никто в этой жизни Мишку не любил. После ремесленного гулял он с девицей и даже целовался, а как ушел в армию, так тут же любовь его выскочила замуж за приезжего с Закарпатья шабашника и укатила с ним навсегда. А после армии была работа в лесу, да пьянка в выходные. Парень он был видный и добрый, а вот девиц рядом не случалось, остались в Выселках одни парни, девки все по городам разъехались.
Тут поневоле запьешь! Уж лучше бы ему родиться бабки Саниным козлом! Сидел бы себе на печи да картошку чищеную ел. Ишь, в кабинете ему студено! Мишке стало так нестерпимо жалко самого себя, что горючая слеза закипела на глазах и упала в еловый лапник. Ночью он вышел из избушки, все та же песня гремела на даче и стократным эхом прокатывалась по Барсучьему бору: «Путана, путана, путана, Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?
Луна светила, словно прожектор. В необъятной небесной бездне сияли лучистые звезды, и, ночь была светла, как день. Мишку, будто магнитом, тянуло опять к даче, музыке и веселью. И он пошел туда под предлогом перепроверить вершу. Ее могли сбить, когда ныряли в прорубь, или вообще вытащить на лед. Директорская дача сверкала огнями.
Кто-то танцевал, кто-то уже спал в кресле. Вдруг двери дачи распахнлись, выплеснув в морозную чистоту ночи шквал музыки и электрического сияния. Мишка увидел, как кто-то выскочил в огненном ореоле на крыльцо, бросился вниз в темноту, заскрипели ступени на угоре, и вот в лунном призрачном свете на льду реки он увидел девушку, одну из тех трех, что были тут днем. Она подбежала к черневшей полынье, в которой свивались студеные струи недремлющей речки, и бросилась перед ней на колени. Мишка еще не видывал в жизни таких красивых девушек. Волосы ее были распущены по плечам, высокая грудь тяжело вздымалась, и по прекрасному лицу текли слезы.
Вновь распахнулись дачные двери, и на крыльцо вышел мужчина: Марго! Видимо, он звал девушку, стоявшую сейчас на коленях перед полыньей. Забирайся домой. Я устал ждать. Девушка не отвечала. Мишка слышал лишь тихие всхлипывания.
Мужчина потоптался на крыльце, выругался и ушел обратно. Девушка что-то прошептала и сделала движение к полынье. Мишке стало невыносимо жалко ее. Он выскочил из кустов и в один миг оказался рядом с девицей. Не надо! Девица подняла голову.
От нее пахло дорогими духами, вином и заграничным табаком. В лесу,- все так же деревянно отвечал Мишка. Девица вновь опустила голову. Или Маля. Мишка не знал значения этого слов и решил, что путана - это фамилия девицы. Ты, это, не стой коленками на льду-то,- предупредил Мишка.
Девица вдруг заплакала, и плечи ее мелко задрожали. Мишка, подавив в себе стеснение, взял ее за локотки и поставил рядом с собою. Слышишь, Мишка,- сказала она вдруг и подняла на него полные горя прекрасные глаза. И Мишка вдруг ощутил, что прежнего Мишки уже нет, что он весь теперь во власти этих горестных глаз. И что он готов делать все, что она скажет. У меня замерзли ноги,- сказала она.
Мишка присел и охватил своими негнущимися руками упругие колени Мали. Ноги ее были голы и холодны. Мишка склонился над ними, стал согревать их своим дыханием. Пойдем,- скоро сказала она. Они поднялись по тропе в угор.
Ранее телеканал «Санкт-Петербург» сообщал , что врачи борются за жизнь девочки, которая упала с лошади в Сертолово. Она получила тяжелые травмы.
Фенечка — наша соседка: маленькая, сухонькая, аккуратненькая женщина средних лет. Детей у нее не было, а с мужем она разошлась по причине его большой любви ко всем деревенским бабам. Ее муж — Павел оправдывался так: — Фенич, ты подумай своей головой — скоко баб после войны без мужиков осталось! А в хозяйстве мужицкая рука нужна — иде гвоздь забить, иде изгородь подправить. Жалко мине их… ну и где чиво подсоблю. Деньги за работу брать — совесть не позволяет, да и откуда у их деньги-то? Вот и случаица грех. Да и без бабьей радости жить всю жизнь — каково бабенкам? Не ругайси ты, я ведь все равно к тибе домой иду. Но Феничкино сердце не терпело, и она регулярно устраивала мужу скандалы. В такие дни Павел запирался в бане и ремонтировал и подшивал валенки, которые ему несли со всей деревни. Справив работу, он клал валенки в мешок и в сумерках разносил по дворам. При этом в дом он не заходил, а кидал валенки через ворота — опять же для того, чтобы не брать деньги за работу. И ведь никогда не ошибался валенками! Бабенки, понятное дело, благодарили, как могли: кто десяток яичек, кто сметанки, кто ягод-грибов, а кто и самогоночки. Тогда у Павла случались загулы. Приняв на грудь, он брал в руки гармонь и отправлялся бродить по селу. В деревенской тишине далеко разносились то веселые, то грустные мелодии его гармоники. За самозабвенную любовь к гармошке получил он в деревне и прозвище — Баянка. Если ему встречались ребятишки, то он щедро одаривал их конфетами, которые всегда водились в его карманах. В общем, едва заслышав вдалеке звуки гармошки, все знали — идет Баянка. Дети радовались в предвкушении гостинцев, бабы вздыхали… После очередного скандала Фенечка собрала свои скромные пожитки и перебралась в маленький домик рядом с нами. Кстати, деньги на его покупку дал ей Павел. Фенечка стала часто приходить к нам — то за солью, то за ситом или просто полузгать семечки на лавочке перед домом. От нее мы узнавали все деревенские новости: кто женился, кто развелся, кто согрешил, кто подрался. Вот так наша семья стала ее семьей. Она помогла Наталье состирнуть белье, а потом долго мылась, попутно обсуждая деревенские новости. Самогонку искали. Ну, им из сельсовета-то шукнули. Они барду за баней в назем и зарыли. Милиционеры все вверх дном перерыли, нищиво не нашли. А старшой-то их, щёрт хитрушшой, подозвал ихняго мальщонку и говорить: — А у мине конхвета есть скусная. Если покажешь, иде папка бидон спрятал — тибе отдам. Глупый ишшо — пять лет всего. Милиционеры напились вдрызг.
Банные истории. Мы ходили мыться в баню Поход в баню с сестрами и тетей
Переночевав, малыши отправились в госте к дяде. Но и там им были не рады. Родственник был занят тем, что распивал спиртное, а дети ему только мешали. Дядя запер детей в неотапливаемой бане и, судя по всему, забыл про них.
И угли для мангала не забудьте. А еще веники наши прохудились, их тоже прихватите с собой, а то нечем будет париться в баньке. Как к поселку будете подъезжать, возьмите домашнее вино у тети Любы, что торгует на рынке. Говорят, оно очень вкусное. А мое закончилось в прошлые выходные. Жду вас! Мужа я тоже подготовила, отправив на речку отдохнуть с мужиками. А дрова Аркашу попросила подготовить. Вместе с его женой мы побегали по грядкам и нарвали овощей для салата и кабачков с баклажанчиками. Помыли, приготовили. Посуду только снова пришлось самой перемывать и постельное белье стирать после них. Но это я оставлю на следующий их визит. И, знаете, прошлые выходные мы провели без гостей.
Злоумышленник задержан и допрошен следователями в качестве подозреваемого». Свою вину он признал. По его словам, он запер детей в бане из-за того, что они баловались и мешали распивать спиртное. Картина дня.
Трагедия произошла 16 марта поздним вечером. Видимо, праздник слишком затянулся, именинник изрядно опьянел. Он взял в руки разбитую бутылку и осколком порезал свою тетю, ее сожителя и своего друга. Агрессор нанес несколько ударов, всех пострадавших увезла бригада скорой помощи.