В кинотеатре просмотр снятого фильма происходит на большом экране, мы смотрим просто инсценированные картинки, живой игры актёра нет.У театрала нет права на ошибку, а киноактера всегда есть следующий дубль.
ЭФФЕКТ ПРИСУТСТВИЯ: ЧЕМ ПОХОД В ТЕАТР ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ПРОСМОТРА ONLINE-СПЕКТАКЛЯ
Несмотря на то, что театр обладает многочисленными достоинствами, даже по сравнению с кинотеатром, при посещении театральной постановки необходимо учесть некоторые факторы. Театр намного старше кинематографа и уходит корнями глубоко в античную историю. Живое действо и записанные моменты: как театр отличается от кино. Но в изобразительных возможностях кино превосходит театр. Театр и кино имеют общий «корень», композиционную структуру сюжета, движущей силой которого является конфликт. Режиссура театра и игрового кино отличается ничем и всем одновременно.
Чем режиссура театра отличается от режиссуры кино?
По его словам, перед каждым спектаклем участникам постановки нужно проделать большую работу и провести несколько месяцев репетиций. У тебя в театре, получается, полностью проработана вся роль, каждая сценка, ты знаешь, откуда идёшь, куда идёшь, всё уже отрепетировано. А в кино ты… стараешься в голове всё это сыграть.
Чем театр отличается от кинотеатра? Получается посещать фитнес-центры важнее, чем лечить зубы? Как свалить с этой страны.... Там разве толпами ходят?
Теперь привитые могут ходить спокойно, но все будет закрыто!!! Хорошо известно, что регулярные занятия плаванием полезны, а для пожилых людей часто просто необходимы, лишая их этой возможности, вы снижаете их иммунитет, подрываете их здоровье, что повышает вероятность заражения ковидом. Можно: театр, музей.
Вашим особым пристрастием к таким ролям? И если, допустим, играл бы я в каком-нибудь театре оперетты, то никогда бы не получил тех ролей, которые сыграл. Но, вероятно, никто не поручал бы мне эти роли, если бы они меня не волновали, если бы они не явились той, может быть, маленькой, но трибуной, с которой представляется возможность говорить о проблемах, волнующих меня как человека, как гражданина большого или малого - это другой вопрос. И если есть совпадение моего мировоззрения с мировоззрением положительного героя, тогда и возникает та цельность образа, которая, вероятно, доходит до зрителя. А если, скажем, хочется высказать больше, а роль не позволяет этого, тогда и не возникает полного слияния с образом и зритель остается прохладен к твоему исполнению.
А теперь я считаю необходимым коснуться еще одной стороны взаимоотношений зрителя и актера. Цитирую письмо, полученное мной около десяти лет тому назад и тем не менее оставшееся в памяти: "Стереотип ломается с трудом. Когда я смотрела "Фронт", то поначалу не очень приняла Вашего Горлова, и вдруг где-то в середине спектакля я ясно увидела вместо Горлова какой-то огромный уродливый пень, который торчит посреди дороги, вцепился корнями, и ни проехать, ни пройти - необходимо его выкорчевать". Да, театры часто сталкиваются с тем, что большинство зрителей привлекает определенный привычный стереотип. И когда они встречаются с необычным решением роли или необычным талантом, то часто сразу же принимают его настороженно, подозрительно, а иногда и просто не принимают. Яростно, порой грубо и безапелляционно отвергают непривычное для них, потому что оно ставит таких зрителей в тупик. Как же, нас учили другому. Я привык к другому.
Я этого не понимаю и, значит, не принимаю". Это злое, ограниченное, если хотите, мещанское суждение - если не по мне, то, значит, неправильно. Это обедняет и зрителя и искусство. А в искусстве не может быть единственного решения. Иначе в течение четырехсот лет не играли бы Гамлета. Было бы скучно повторять одно и то же из века в век. В том-то и бессмертие Шекспира, что каждая эпоха находит в нем созвучное себе. И не только в Шекспире.
Бесконечны возможности отражения сегодняшнего дня средствами искусства. И чем они разнообразнее, тем полнее это отражение. И тем шире кругозор и возможности зрителя или читателя. Можно выбирать художников, наиболее полно выражающих твое отношение к миру. Но это не значит, что не может быть другого способа выражения действительности, чем привычный тебе. В Грузии много превосходных, талантливых памятников выдающимся деятелям культуры грузинского народа. Но какие же они разные! Яростный Гамсахурдия и пленительный Бараташвили, весь как пламень Табидзе и скально-огромный Яшвили, пронзительный до слез Пиросмани, на коленях, с прижатым к груди ягненком, и уже воплощенный в гранит Серго Закариадзе - памятник погибшим воинам в Гурджаани.
Душа радуется такому разнообразию и бесконечной талантливости грузинских ваятелей. Одно в них одинаково - любовь к великим сынам Грузии, любовь и глубочайшее уважение к своему народу. Да, и то и другое должно быть неизменно, незыблемо. А возможности выражения этих чувств бесконечны. То же относится и к театру, к актерам. Тем более что наше искусство так мимолетно, так быстро проходяще и, значит, требует и осторожности в оценках, любви и понимания. Ведь театральный спектакль, актерская театральная работа не бронза и не гранит, которые могут оценить и много лет спустя. У актерской работы есть только настоящее и, как это ни страшно сказать, нет будущего.
Прекращает актер играть - и исчезает его роль, его создание. Такова беспощадная правда о нашей профессии. Нам ждать понимания у грядущих поколений не приходится. Нам нужно понимание сегодня и только сегодня. Завтра будут другие актеры и другие зрители. Например, Инна Чурикова - актриса огромного таланта, ни на кого не похожа. Непривычны ее манера исполнения, выражение ее любви к жизни. Возможно, что вам, дорогой читатель, ближе другое, более определенное, более привычное.
Ну и что? Это ваше право. Но оно не является законом для всех. Кстати, великий мудрец Сократ сказал: "Я знаю, что ничего не знаю". Потому-то он и мудрец, что допускает возможность своего незнания. Не так давно в "Литературной газете" промелькнула маленькая, но ошарашивающая заметочка - зрительница из Умани с обидой пишет: "Артисты играют то положительных, то отрицательных героев. Почему же не хотят считаться с тем, что у меня, у зрителя, есть память, в том числе эмоциональная. Мы должны не узнавать артистов и воспринимать их только как действующих лиц.
А то смотришь на положительный образ, а память подсказывает, что я видела этого актера в роли подлеца и мерзавца. Как тут быть? И зрителям, а главное, актерам? Притом я знаю по собственной почте, что таких зрителей с повышенной эмоциональной памятью немало, если не сказать большинство, то есть таких, которые не принимают попытки актеров вырваться из глубокой, наезженной колеи. А может быть, зритель прав, и нужно вернуть амплуа? Чтобы каждый знал свой шесток. И актерам легко - накатанная дорога, и зритель заранее знает вкус блюда, подаваемого тем или другим актером уже многие годы. А вот Евгений Богратионович Вахтангов говорил, что актер, настоящий актер, должен уметь играть и водевиль и трагедию, а это значит, что он должен уметь играть и героев и злодеев.
Я думаю, что те зрители, которым трудно переключиться с одного восприятия актера на другое, относятся к искусству актера, пусть извинят меня, как дети к сказке, где все разложено по полочкам и за многие века устоялось. Этот дядя - Бова Королевич, а этот - Кощей Бессмертный.
Во-вторых, в кино есть некоторые спецэффекты, которые воплощены с помощью монтажа которых в театре невозможно сделать. Вот вроде правильно.
С 28 октября в Москве закрывается почти всё, кроме театров и музеев
Последнее, о чем я хочу рассказать-это смотреть телевизор. Это очень удобно, что вы можете смотреть телевизор, лежа на диване. Возможно, вы привыкли смотреть определенный сериал по телевизору и можете рассчитывать, что он появится на экране в одно и то же время Недели. Вам не нужно выходить из гостиной, чтобы посмотреть телевизор, и это хороший способ расслабиться. Недостатком является то, что многие каналы показывают много рекламы даже во время фильмов и шоу. Но есть также вещи, которые вы можете увидеть только по телевизору, например спортивные репортажи и новости. Недостатком является то, что вы должны купить телевизор, прежде чем вы сможете смотреть телевизор. Эти телевизоры могут быть дорогими, и вам придется заплатить за некоторые коммерческие каналы, которые вы смотрите. В заключение хотелось бы сказать, что театр более эмоционален, чем кино или программы по телевизору у себя дома. Театр-это более древнее искусство, чем кино.
Современное кино - это как бы " намыленный" сюжет не дающей не духовности и не страсти сюжета, который происходит под красивую классическую музыку.
В театре особенная атмосфера и особенный резонанс голоса примадонны оперной сцены, который очищает и успокаивает душу человека. Театр это страсть сюжета балета Абделязар Генри Пёрсла, одухотворённое переживание красавицы Кармен или белый лебедь который побеждает зло и много других сюжетов, которые очищают нигатив и одухотворяет душу человеку Если честно, то я сходил бы в театр.
Во-вторых, в кино есть некоторые спецэффекты, которые воплощены с помощью монтажа которых в театре невозможно сделать. Вот вроде правильно.
В театре актеры и режиссеры полагаются на свои творческие навыки и живое исполнение для создания эффектов, что требует большего внимания к деталям и слаженного взаимодействия команды. В целом, пространство и визуальные эффекты играют огромную роль в кинематографе и театре, но каждое из этих искусств имеет свои уникальные возможности и ограничения в создании впечатляющих и незабываемых визуальных образов. Взаимодействие с аудиторией Театр и кинематограф имеют различные способы взаимодействия с аудиторией. В театре актеры взаимодействуют с аудиторией непосредственно: они видят зрителей перед собой, слышат их реакции, получают обратную связь. Это создает особую энергетику и разрывает преграды между актером и зрителем. Актеры могут играть на эмоциях зрителей, а зрители, в свою очередь, могут влиять на ход представления своими реакциями и эмоциями.
Кинематограф, с другой стороны, имеет менее прямое взаимодействие с аудиторией. Зрители смотрят на экран, а фильм воспроизводится без присутствия актеров. В этом случае актеры исполняют свои роли перед камерой однажды, а затем их игра засеивается и транслируется на экране в кинотеатре или дома. Однако реакции зрителей на фильм, хотя и непосредственные, также важны. Зрители могут смеяться, плакать, быть напряженными, разочарованными или впечатленными фильмом, что может повлиять на успех фильма и его восприятие широкой аудиторией. Таким образом, театр и кинематограф различаются в способах взаимодействия с аудиторией. В театре это более непосредственная и живая связь, в то время как в кинематографе это более косвенная связь через экран и реакции зрителей.
Однако оба искусства имеют свои уникальные моменты взаимодействия и заинтересованности со стороны аудитории.
Мини сочинение на тему: «Чем театр отличается от кинотеатра?»6-8 предложений, , ..Дам 20 поинтов
| Почему люди чаще ходят в кино чем в театр кратко | Однако надо отметить, что работа актера в кино действительно отличается от работы в театре, очень. |
| Чем отличаются театральные актеры от телевизионных? | степенью задействованного воображения у зрителей отличается кино от театра. |
| «Неправильный» театр Как современные режиссеры ломают стереотипы: Театр: Культура: | степенью задействованного воображения у зрителей отличается кино от театра. |
Театр и кинематограф — два вида массового искусства
Короче говоря, как бы ни была выразительна и выигрышна роль, если не будет вот этой позиции, для меня она неинтересна. Я убежден: без точки зрения, без определенности отношения к явлению, разбираемому в произведении или в роли, существовать на сцене нельзя. Вот интересное письмо: "В последнее время много спорят о том, как должна толковаться классика на сцене и на экране. Вам не раз приходилось выступать в ролях классического репертуара. Каково Ваше мнение в этом споре? Мне думается, что справедливы позиции марксистской диалектики, утверждающей, что жизнь изменчива, нельзя смотреть на классику глазами двадцатых, тридцатых и еще каких-нибудь годов. На классику можно смотреть только глазами сегодняшнего, современного человека. И в ней искать ответы на сегодняшние вопросы. Это не мемориал, это не Музей Бахрушина, знаменитый театральный музей в Москве, а это живой театр, который тем и силен, что он всегда современен.
Как только театр теряет связи с жизнью, он становится неинтересным, какой бы он ни был знаменитый, академический и традиционный в самом прекрасном смысле этого слова. Театр всегда интересен своей созвучностью времени. С этим спорить, я надеюсь, никто не будет. А раз так, то как же классику можно смотреть или ставить, опираясь на традиции или даже решения, которые были живыми в двадцатые - тридцатые годы. Я согласен, что не надо переворачивать классическое произведение с ног на голову, но убежден, что надо находить в Шекспире, или в Достоевском, или в Толстом то, что тебе близко. Я лично не представляю себе решения любой классической роли, если она не помогла тебе высказать то, что тебя волнует. Да и лучшие работы последних лет подтверждают это. Поэтому этот спор я не очень, честно говоря, понимаю.
Ричард III для меня - это не историческая личность, а характер, через который я могу сказать нечто такое, что мне кажется существенно важным. Другой вопрос, что тебе кажется важным, угадываешь ли ты современную ноту в классике. Если иногда классика берется в союзники для выражения тех чувств, мыслей, которые сейчас не нужны, вот тут действительно получается провал по той простой причине, что даже и гениальные классики не помогут неточно, или неверно, или поздно выраженной сегодня мысли. А если эта мысль истинно сегодняшняя, трепещущая, живая, кровоточащая, то классика, конечно, оружие острое, сильное и могучее. И классическое произведение помогает лучшим художникам выразить с наибольшей силой и с наибольшей четкостью ту или иную гражданскую, творческую, человеческую, если хотите, партийную позицию. Вот так я отношусь к своему участию в классическом репертуаре. В этом понимании нет ничего нового. Просто я хочу подчеркнуть жестокость мысли, что без сегодняшних глаз классику ставить вообще бессмысленно.
Так я считаю. Если поступать Иначе-тогда это музей, удовольствие чисто литературное, а не театральное. Очень много писем получил я после картины "Председатель". Оценивали образ Трубникова по-разному. Например, В. Тимоненко из Смоленска закончил свое письмо так: "По-моему, самое главное заключается в том, что такие, как Трубников, увлекают людей на подвиг и вселяют веру в будущее. Вспомните Нагульнова и сравните с Трубниковым. Это нравственный герой".
Эта точка зрения близка мне как исполнителю. Многие же зрители утверждали, что он деспот, диктатор и его руководство построено только на крике. Но с таким мнением я уже полемизировал выше. С живым интересом я прочел и запомнил письмо Геннадия Ивановича Чернова, в прошлом директора завода "Красный котельщик", в котором он сопоставлял факты, имевшие место в его жизни, с ситуацией, изображенной в пьесе "День-деньской". У меня находят сердечный отзвук, близки мне утверждения моих корреспондентов, что "необходимы герои неистовые, страстные, те, которые стучатся в сердце, бьют в набат, будят дремлющую совесть, взыскуют, заражают своим настроением". Что греха таить, радуют письма, где тебя хвалят: как говорится, "доброе слово и кошке приятно". Но все же дольше всего остаются в памяти те письма, в которых чувствуется серьезное, заинтересованное отношение к работе театра, к труду актера. Несколько лет тому назад мне написал из Якутии буровой мастер В.
Виктор Евсеевич не согласился с моим исполнением роли Друянова, но такт, с которым он высказал свои соображения, его любовь к театру вообще и к Вахтанговскому в частности, знание наших спектаклей, их вдумчивый разбор невольно наводят на мысль: а ведь исполнители играли бы с большей отдачей они же всегда интуитивно чувствуют настрой аудитории , будь побольше таких зрителей на спектаклях. Очень часто и в письмах и на зрительских конференциях меня спрашивают о том, какие качества необходимы настоящему актеру. Задают этот вопрос и журналисты, и люди, которых, может быть, удивляет или привлекает специфика, необычность нашей профессии, и, наверное, те юноши и девушки, что мечтают пойти на сцену. Я могу ответить так. Настоящий актер должен обладать богатырским здоровьем и чувствительностью камертона. Иметь терпение и открытое сердце. Горячо переживать все тревоги времени, в котором живет. Не впадать в отчаяние от провалов.
Уметь яростно работать. И видеть в работе высшее счастье своей жизни. Именно в работе. Он должен не заискивать перед публикой, не подлаживаться под нее, а стремиться подчинять ее, вести за собой, по крайней мере, серьезно говорить с нею. Наконец, у настоящего актера обязательно должен быть талант, который либо рождается вместе с человеком, либо - нет. Тут уж ничего не поделаешь. Алмаз можно отшлифовать, превратить его в бриллиант. Кирпич, сколько ни шлифуй, так кирпичом и останется.
Угадать талант заранее - дело почти невозможное. В данном случае я веду речь о своей профессии. Я часто слышу: "В нашем зрительском представлении вы актер, прежде всего, современного репертуара. Чем это вызвано: распределением ролей? Вашим особым пристрастием к таким ролям? И если, допустим, играл бы я в каком-нибудь театре оперетты, то никогда бы не получил тех ролей, которые сыграл.
Первые театральные представления были воспроизведением мифического сюжета. Греки наряжались в козлиные шкуры, раскрашивали лица или надевали маски и весело шествовали по улицам города.
Участники праздника разыгрывали смешные сценки, пели и восхваляли Диониса. Позднее для представлений стали выбирать открытую площадку, появились поэтические пьесы и профессиональные актеры. Таким образом, важным отличием современного театра от древнегреческого является наличие особого закрытого здания. Первые представления проходили под открытым небом, на улицах и площадях городов. Правда, сейчас наблюдается возрождение этой традиции, и многие коллективы устраивают уличные представления во время праздников и массовых гуляний. Популярностью пользуются также фестивали уличных театров, проводимые в разных странах. Из первого отличия плавно вытекает второе — вместимость театра. Современные подмостки редко рассчитаны на большую аудиторию.
Провинциальные театры вмещают несколько сотен человек, крупные — до тысячи. На представлениях в Древней Греции могли одновременно присутствовать до 17 000 зрителей. Немаловажное отличие современного театра в том, что представления проводятся постоянно.
В хеппенингах, уличных театрах и театрах-герилья[16], а также в некоторых других театральных событиях «пьесы» идентичны своей постановке точно в таком же смысле, в каком сценарий идентичен уникальному фильму, который по нему снят. Однако, несмотря на эти новшества, значительное различие сохраняется. Из-за того что фильмы являются объектами, они всецело поддаются контролю и учету. Фильмы сродни книгам, еще одному переносному арт-объекту. Снимать фильм, как и писать книгу, — значит создавать неодушевленный предмет, каждый элемент которого задан.
В самом деле, в кино, как и в музыке, эта заданность имеет или может иметь квазиматематическую форму. Кадр длится определенное число секунд, совмещение двух кадров требует изменить угол зрения на столько-то градусов. При полной детерминированности зафиксированного на пленке результата независимо от более или менее сознательного режиссерского вмешательства некоторым кинорежиссерам неизбежно захотелось разработать определенные схемы, чтобы с большей точностью осуществить свои намерения. Так, использование Басби Беркли всего одной камеры для съемки каждого из его гигантских танцевальных номеров не было ни ошибочным, ни устаревшим. Каждая «мизансцена» была рассчитана на съемку под определенным, точно вычисленным углом. Работая на более осознанном уровне, чем Басби Беркли, Брессон заявил, что для него задача режиссера состоит в том, чтобы найти единственно верный способ съемки каждого кадра. Ни один образ не оправдан сам по себе, но только в точно определяемом отношении к хронологически примыкающим образам — отношении, которое и образует его «смысл». В театре возможно только самое общее приближение к такому подходу и к такой степени эстетической ответственности режиссера, вот почему французские искусствоведы справедливо называют кинорежиссера «автором».
Из-за того, что на театральной сцене даются представления, происходят всегда «живые» события, они в меньшей степени подлежат контролю и не допускают столь точной интеграции воздействия. Было бы глупо утверждать, что лучшие фильмы — это результат сознательного планирования со стороны режиссера или воплощение сложного плана хотя режиссер мог этого не понимать, полагая, что действует интуитивно или инстинктивно. Планы бывают ошибочными, непродуманными или бесплодными. Более того, кинематограф допускает совершенно иные виды восприятия. Один режиссер создает формализованное искусство, соответствующее природе кинематографа в отличие от театра. Другой снимает множество «импровизированных» фильмов. Последние следует отличать от произведений некоторых кинорежиссеров, особенно Годара; их восхищает «внешний вид» импровизированного документального кино, который они используют в формалистических целях. Тем не менее представляется бесспорным, что кино не только по своим возможностям, но и по природе более строгое искусство, чем театр.
Эта способность к формальной строгости наряду с доступностью для массовой аудитории придает кино как виду искусства неоспоримый авторитет и притягательность. Несмотря на исключительные эмоциональные ресурсы «чистого театра», демонстрируемые «Живым театром» Джулиана Бека и Джудит Малины, а также Театром-лабораторией Ежи Гротовского, театр как вид искусства оставляет впечатление искусства с проблематичным будущим. Тот факт, что театр как зрелое искусство, в обязанности которого еще со времен античности входило выполнять священные ритуалы, укреплять общественную лояльность, служить проводником морали, способствовать терапевтической разрядке необузданных эмоций, придавать социальный статус, наставлять, развлекать, облагораживать празднества, ниспровергать существующую власть, — вынужден теперь обороняться от кино, этого наглого искусства с широкой, аморфной и пассивной аудиторией, объясняется не только упадком духа. Однако этот факт очевиден. Тем временем средства формального выражения в кино развиваются с поразительной скоростью. Возьмем, к примеру, коммерческое кино в Европе, Японии и Соединенных Штатах; начиная с 1960-х годов зрители меньше чем за десять лет привыкли к постоянно усложняющимся формам повествования и визуализации. Однако следует отметить, что это самое молодое искусство, как ни одно другое, отягощено памятью. Кино — это машина времени.
Кино сохраняет прошлое, тогда как театр — независимо от его приверженности классике, старым пьесам — способен только «осовременивать». Кино воскрешает прекрасных мертвецов; нетронутую, исчезнувшую или разрушенную обстановку прошлого; без всякой иронии воссоздает стиль и моду, сегодня вызывающие улыбку; торжественно размышляет о несущественных, бесхитростных проблемах. Исторические подробности реальности, запечатленной на пленке, настолько живы, что практически все фильмы старше четырех — пяти лет вызывают грусть. Не просто грусть вроде той, которую мы испытываем при виде старых фотографий, та грусть, о которой я говорю, распространяется не только на обычное кино, но также на мультипликацию и абстрактные рисованные фильмы. Фильмы стареют будучи объектами в отличие от театральных событий которые всегда новы. В театральной «реальности» как таковой нет чувства бренности, наша реакция на удачную постановку пьесы Маяковского несопоставима с эстетической ролью ностальгии, которую мы испытываем, когда смотрим фильм Пудовкина в 1966 году. Также следует отметить, что по сравнению с театром инновации в кино усваиваются легче и более широкой аудиторией — отчасти потому, что новые фильмы распространяются быстро и на большой территории. А отчасти и потому, что в настоящее время имеется возможность познакомиться практически со всеми достижениями в области кино в фильмохранилищах, самое знаменитое из которых — Французская синематека , и большинство создателей фильмов знакомы с историей своего искусства лучше, чем театральные режиссеры даже с недавним прошлым театра.
Ключевое слово большинства дискуссий о кино — «возможность». Порой оно употребляется просто для классификации, как в любопытном высказывании Панофского, который полагает, что «в пределах взятых на себя ограничений ранние диснеевские фильмы… представляют собой, так сказать, химически чистую дистилляцию кинематографических возможностей». Однако за этим относительно нейтральным употреблением кроется более полемический смысл, связанный с возможностями кинематографа и подразумевающий постепенное исчезновение театра, на смену которому придет кино. Так, Панофский описывает посредничество кинокамеры как «открытие множества возможностей, о которых сцена не могла и мечтать». Уже в 1924 году Арто объявил, что движущиеся картины упразднили театр. Кинематограф «обладает подлинной силой, которая, воздействуя на сознание, открывает возможности, которые прежде нам и не снились… Воодушевление, вызванное этим искусством, смешавшись в нужных пропорциях с психическим ингредиентом, которым оно управляет, оставит театр далеко позади, и мы забросим его на чердак наших воспоминаний». Когда в кино появился звук, Арто разочаровался в кинематографе и вернулся к театру. Столкнувшись с новым вызовом, Мейерхольд решил, что единственная надежда театра — безраздельное подражание кино.
К тому же Мейерхольд, возможно, находил некоторое утешение в том, что приход звука в кино якобы знаменует его упадок. Полагая, что привлекательность немого кино в мире объясняется исключительно тем, что киноактеры в отличие от актеров театра не должны изъясняться на каком-то определенном языке, в 1930 году он не мог себе представить, что данная проблема будет решена техническими средствами дубляж, субтитры. Можно ли считать кино наследником или конкурентом театра, или же оно способно вдохнуть в театр новую жизнь? С точки зрения социологии кино, бесспорно, конкурент — один из многих. Считать ли его наследником, частично зависит от того, как понимают и используют упадок театра как вида искусства. Сегодня нельзя быть уверенным в том, что театр, несмотря на отдельные всплески жизнестойкости, не находится в состоянии необратимого упадка. К тому же некоторые виды искусства перестали существовать не обязательно из-за того, что они устарели. Но почему кино делает театр устаревшим?
Предсказания о том, что театр устареет, равносильны заявлению, что у него есть какая-то конкретная задача, которую кино выполняет так же хорошо и даже лучше. Но есть ли у театра конкретная задача или назначение, к которому кино приспособлено лучше? Те, кто предсказывает гибель театра, полагая, что теперь его функции выполняет кино, склонны приписывать отношениям между кино и театром тот же смысл, который приписывался отношениям между фотографией и живописью. Если работа живописца сводилась бы только к созданию подобия, фотокамера и впрямь могла бы убить живопись. Однако живопись — это не только «картины», а кино — не только театр, ставший демократичным, доступный массам потому что его можно воспроизвести и распределить в транспортабельных стандартизированных единицах. В наивной сказке о фотографии и живописи живопись получила отсрочку, провозгласив новую творческую задачу: абстракцию. Подобно тому как высший реализм фотографии предположительно освободил живопись, позволив ей стать абстрактной, высшая способность кино представлять а не только стимулировать воображение могла бы подтолкнуть развитие театра, содействуя постепенному исчезновению привычного «сюжета». Таковы были предположения, однако дело обернулось совсем иначе.
В действительности живопись и фотография демонстрируют, скорее, не столько соперничество или замену одного другим, сколько параллельное развитие. И на другом уровне то же самое происходит с театром и кино. Возможности театра, связанные с выходом за рамки психологического реализма и движением к большей абстрактности, равным образом относятся к будущему нарративного кино. И напротив, представление о кино как об очевидце реальной жизни, как о свидетельстве, а не о вымысле или трюке, как об анализе коллективной исторической ситуации, а не описании вымышленных личных «драм», представляется столь же актуальным для театра. Рядом с документальными фильмами и их современным наследником, cin? Несмотря на предписания Панофского, у театра и кино, похоже, нет причин для отказа от взаимного обмена, чем они постоянно занимаются. О влиянии театра на кино в первые годы истории кинематографа хорошо известно. По мнению Зигфрида Кракауэра, необычное освещение в «Докторе Калигари» и многих других немецких фильмах начала 1920-х восходит к экспериментам со светом, которые Макс Рейнхардт использовал незадолго до того в театральной постановке пьесы Рейнхарда Зорге «Нищий».
Но даже в тот период влияние было взаимным. Достижения «экспрессионистского кино» немедленно были усвоены экспрессионистским театром. С появлением в кинематографе техники «съемки из диафрагмы» ее стали применять и в театральном освещении, выхватывая из темноты одинокую фигуру актера или часть сцены. Вращающиеся декорации были попыткой подражать мгновенному перемещению глаза кинокамеры. Совсем недавно появились сообщения об оригинальной технике освещения в ленинградском театре им. Горького, которым с 1956 года руководит Георгий Товстоногов, позволяющей невероятно быстро чередовать сцены с помощью горизонтального светового занавеса. Сегодня технические приемы передаются в одном направлении: от кино к театру. В частности, во Франции, Центральной и Восточной Европе многие театральные постановки вдохновлены кинематографом.
Стремление к использованию новых кинематографических средств на театральной сцене я исключаю откровенное использование фильмов в театральном производстве в основном совершенствует театральный опыт, приближая его к абсолютному контролю над потоком и направленностью зрительского внимания. Однако концепция спектакля может быть еще более кинематографичной. Примером служит спектакль по пьесе братьев Чапеков «Из жизни насекомых», поставленный в Чешском национальном театре в Праге Йозефом Свободой и недавно показанный в Лондоне , который откровенно попытался ввести на сцене опосредованное изображение, равноценное прерывистому усилению эффекта камеры.
Они придут в театр за атмосферой: посидеть в мягких креслах, забыть о собственных проблемах и посмотреть на проблемы героев. Зритель придет, чтобы выпить горячего кофе в антракте, обсудить перипетии сюжета, поаплодировать первым и услышать, как остальные вторят тебе. Зритель купит билет в театр ради любимого актера. Разница между offline- и online- театром существует не только для зрителя. Выступать перед пустым залом во время трансляции спектакля артистам вдвойне сложно: нет необходимой энергетики, нет отдачи, благодарности. Даже при полном погружении в роль, артист чувствует реакцию зала. Она помогает понять, что тебя слушают, ждут дальнейших действий — для актера это знак того, что он делает все верно. Монитор компьютера становится четвертой стеной, как для зрителя, так и для артиста. Только в зрительном зале мы чувствуем трепетное волнение и нетерпение, потому что ничто не может сравниться со спектаклем, прожитым здесь и сейчас. Сможет ли театр существовать без этого, полностью погрузившись в мир online? Нет, иначе это не будет театр. Он потеряет свою индивидуальность, эмоции, которых зрителю не хватает в жизни. Исчезнет эффект присутствия, ради которого мы и покупаем билет в театр, а не в кино. Учитывая, что театр в последние годы терял свою аудиторию, есть надежда, что после изоляции эта тенденция коренным образом изменится. Люди пересмотрят свои взгляды, купят билет на спектакль, и театр получит своего человека.
"Театр - это здесь, сегодня и сейчас": интервью с Кириллом Кроком
Иван Титов Конечно, на сцене театра. В кино ты снял — многие режиссеры думают, вот бы переснять и сделать по-другому. В театре всегда можно пробовать. Вот у меня сейчас премьера спектакля «Вишневый сад», после прогона мы всегда что-то меняем. Театр — это здесь и сейчас. Какой системой пользуетесь Вы? Любовь Хацкевич Она настолько просочилась во все и вся, что есть люди, использующие его приемы и даже не знающие об этом. Его система из ряда вещей, которые впитываются, словно с молоком матери.
Она повсюду. Сама чаще пользуюсь именно этой системой. Но все же театр — постоянный поиск. Мария Дубина Если мы говорим про Станиславского, то это внутреннего к внешнему — что мы чувствуем, то мы и воспроизводим на зрителя. По Чехову — от внешнего к внутреннему. К съемкам в фильме, где я играла мать, скорее использовала систему Чехова, потому что наблюдала со стороны за другими мамами, прошедших свой путь. Но четких правил по выбору методики для театра и кино нет.
Ты можешь использовать все сразу, подключая внутренние чувства. Зрителю все равно, по какой системе ты работаешь, ему важно увидеть полноценную историю. Сергей Габриэлян-младший Театр дает мне возможность экспериментировать над ролью и пройти процесс становления от внешнего к внутреннему. Главное правило в кино — не наигрывать. Если только этого не просит режиссер. Потому что в кино за тобой подсматривают, а в театре — наблюдают. Мария Дубина на съемках «Блокадного дневника» maridubina Что для Вас театр?
Мария Дубина Театр — это жизнь.
За проявление эмоций становятся ответственными именно они, наши глазоньки. Взгляд - это одно из самых важных в игре киноактера. Именно через взгляд он должен донести до телезрителя весь спектр эмоций, рассказать историю жизни своего героя, показать силу и уязвимость разом... Чрезмерно активное лицо на телеэкране будет выглядеть совсем по-другому конечно, если речь не идет о капитане Джеке Воробье или Джимме Керри.
Вся мимика, жесты, все даже незначительные эмоции будут увеличены в геометрической прогрессии - так увидит их камера. Вот почему так важно соблюдать это "правило бровей". Есть отличное упражнение, которое поможет вам выявить свои недостатки и скорректировать их. Если вы хотите по-настоящему ощутить эту разницу, то зачитайте любой монолог на камеру. Необязательно даже стараться быть чрезмерно активным - внимательная камера поймает каждое ваше движение вплоть до незаметного легкого взмаха брови.
Неконтролируемого взмаха брови. Да-да, не все эмоции и движения мышц нам подвластны. А теперь прочитайте этот монолог так, словно вы выступаете на сцене Большого театра с полным залом зрителей. Необязательно даже будет просматривать запись, чтоб ощутить эту разницу артикуляции между двумя этими, казалось бы, одинаковыми монологами. А теперь прочтите этот же монолог, но при этом танцуйте.
Потом остановитесь и завяжите шнурки, не прерываясь при этом. Возьмите яблоко и откусите его, все так же продолжая монолог.
Также актерская игра является ключевым элементом как в театре, так и в кино. Актеры выражают эмоции и передают их зрителю через свою игру. В театре, актеры играют в живую и могут взаимодействовать с публикой, а в кино актеры могут давать небольшие намеки на свои эмоции и выражения, но они также могут использовать другие техники, такие как монтаж и музыка, чтобы передать определенную эмоцию. Сюжетная линия является также важным элементом и для театра, и для кино. В обоих случаях, сюжетная линия определяет течение и развитие событий.
В кино, сценарий может быть разбит на несколько сюжетных линий, которые могут в конечном итоге соединиться, тогда как в театре обычно присутствует одна сюжетная линия. Композиция и освещение также важны как для кино, так и для театра.
Представление Франка Касторфа Фото: volksbuehne-berlin.
Она интересна тем, что в ней вообще нет слов. Это одна сплошная ремарка, описывающая вечер из жизни немки, живущей в типовой квартире в Восточной Германии. В течение всего спектакля героиня, находясь на сцене, выполняет некие ритуальные действия, которые совершает любая современная женщина.
В конце зритель понимает, что самое страшное испытание для нее заключается в том, что в ее жизни ничего не происходит. Спектакль заканчивается фактически самоубийством этой женщины. У этой пьесы очень много интерпретаций, но та, которая была показана в рамках фестиваля, представляла собой инсталляцию.
Зрители стояли вокруг квадратного помоста, на котором была гиперреалистически воспроизведена квартира с раковиной, с душем, с унитазом — со всем, что в ней должно было быть. В ней жила героиня, а мы ходили вокруг и смотрели, какие журналы она читает, в какие компьютерные игры играет, что ест, что прячет в холодильник… Это выглядело как типичная инсталляция. Тем не менее мы все понимали, что происходящее перед нами — театр.
Или, например, есть такой португальский режиссер Тьяго Родригес. Его очень любят фестивальные продюсеры, поскольку затраты на его спектакли минимальные: он привозит с собой небольшой чемоданчик и играет весь спектакль совместно со зрителями. Родригес приглашает их из зала, они садятся на стулья, и он вместе с ними разучивает, а потом читает сонет Шекспира.
Но это вовсе не литературный вечер — это тоже театр. Примеров того, как нетеатр становится театром, великое множество. Хрестоматийным для меня является спектакль режиссера Хайнера Геббельса «Вещь Штифтера».
В нем на сцене не только нет артистов — вообще нет людей. Его главными героями являются пять роялей, играющих сами по себе. В финале эти главные герои выдвигаются на авансцену, и когда раздаются аплодисменты — они немного «кланяются».
Но мы смотрели это представление и понимали, что это спектакль. Нельзя сказать, что возник некий бессюжетный театр и вытеснил сюжетный. Или, например, сейчас много визуального театра появилось много спектаклей, в которых артисты молчат , но он не вытеснил вербальный.
Театр-цирк сосуществует с театром, в котором поют, и так далее. Если современный театр настолько разнообразен, можно ли его как-то определить, какими словами его описать? Это непростой вопрос для меня.
Когда его задает человек, не занимающийся театром профессионально, он кажется детским, но на детские вопросы отвечать сложнее всего. У меня есть два ответа на него: иронический и более серьезный. Первый таков: в науке есть проблема распознавания образов, ведь даже ученым очень сложно зафиксировать, как это происходит в человеческом сознании.
Театр, кино и видео. Преимущества и недостатки.
В чем отличие между актером театра и кино? Хотя театр никуда не девается, он, в своём современном воплощении, стал более нишевым развлечением, потому что у него более жесткие рамки, чем у кинематографа. Если театр связан с созданием вечного в настоящем, кино уникально отражает сложную внутреннюю работу человеческой памяти. В театре можно показывать кино, в театре можно показывать видео — этим активно пользуется, например, немецкий режиссер Франк Касторф.
Театр, кино и видео. Преимущества и недостатки.
Театр как разновидность искусства отличается специфическими особенностями, которые позволяют его произведениям обладать уникальными качествами, которые недоступны другим видам искусства. Театр сатиры отличается от прочих тем, что здесь ставятся произведения, направленные на то, чтобы высмеять личностные или общественные пороки. Премьера сериала состоится 1 мая в онлайн-кинотеатре KION. «Безумный Макс» от ветерана студии Ghibli: главные новости аниме за неделю. Так что театр и кино – это разные жанры, разные стили, разная манера игры.
Актёр Мелихов назвал отличие работы на сцене от киносъёмок
Культурология, презентация, доклад, проект, конспект. В театре можно показывать кино, в театре можно показывать видео — этим активно пользуется, например, немецкий режиссер Франк Касторф. Актер Мелихов: работа в театре и кино отличается по получаемому опыту. Актер театра и кино в одинаковой степени опирается на эти основы, независимо от того, работает он на огромный зал или на одну единственную камеру.
Михаил Ульянов: что такое театр
Вероятно, потому что играют живые люди, на тебя влияет их энергетика... В театре происходящему душа верит больше. Выберу поход в театр на хорошую постановку.
Посещение театра — это не только возможность увидеть живое выступление актеров, но и насладиться взаимодействием с публикой и создать атмосферу, которую даже самый талантливый фильм не в силах передать. Театр — место, где сцена и зритель являются неразрывными компонентами. Здесь, в отличие от кино, актеры и публика находятся в непосредственной связи, создавая атмосферу сопереживания и совместного переживания событий на сцене.
Несмотря на то, что в настоящее время люди обращают больше внимания на кино, чем на театр, театр остается важной частью культурного наследия и продолжает привлекать множество любителей искусства. Многие публичные дома предлагают широкий выбор спектаклей различных жанров - от классической драмы до музыкального театра и современной экспериментальной постановки. Частота посещений театра, конечно, зависит от индивидуальных предпочтений каждого человека. Но даже если мы редко посещаем театр, это всегда особое событие и возможность окунуться в мир искусства.
Но все же дольше всего остаются в памяти те письма, в которых чувствуется серьезное, заинтересованное отношение к работе театра, к труду актера. Несколько лет тому назад мне написал из Якутии буровой мастер В. Виктор Евсеевич не согласился с моим исполнением роли Друянова, но такт, с которым он высказал свои соображения, его любовь к театру вообще и к Вахтанговскому в частности, знание наших спектаклей, их вдумчивый разбор невольно наводят на мысль: а ведь исполнители играли бы с большей отдачей они же всегда интуитивно чувствуют настрой аудитории , будь побольше таких зрителей на спектаклях. Очень часто и в письмах и на зрительских конференциях меня спрашивают о том, какие качества необходимы настоящему актеру.
Задают этот вопрос и журналисты, и люди, которых, может быть, удивляет или привлекает специфика, необычность нашей профессии, и, наверное, те юноши и девушки, что мечтают пойти на сцену. Я могу ответить так. Настоящий актер должен обладать богатырским здоровьем и чувствительностью камертона. Иметь терпение и открытое сердце. Горячо переживать все тревоги времени, в котором живет. Не впадать в отчаяние от провалов. Уметь яростно работать. И видеть в работе высшее счастье своей жизни.
Именно в работе. Он должен не заискивать перед публикой, не подлаживаться под нее, а стремиться подчинять ее, вести за собой, по крайней мере, серьезно говорить с нею. Наконец, у настоящего актера обязательно должен быть талант, который либо рождается вместе с человеком, либо - нет. Тут уж ничего не поделаешь. Алмаз можно отшлифовать, превратить его в бриллиант. Кирпич, сколько ни шлифуй, так кирпичом и останется. Угадать талант заранее - дело почти невозможное. В данном случае я веду речь о своей профессии.
Я часто слышу: "В нашем зрительском представлении вы актер, прежде всего, современного репертуара. Чем это вызвано: распределением ролей? Вашим особым пристрастием к таким ролям? И если, допустим, играл бы я в каком-нибудь театре оперетты, то никогда бы не получил тех ролей, которые сыграл. Но, вероятно, никто не поручал бы мне эти роли, если бы они меня не волновали, если бы они не явились той, может быть, маленькой, но трибуной, с которой представляется возможность говорить о проблемах, волнующих меня как человека, как гражданина большого или малого - это другой вопрос. И если есть совпадение моего мировоззрения с мировоззрением положительного героя, тогда и возникает та цельность образа, которая, вероятно, доходит до зрителя. А если, скажем, хочется высказать больше, а роль не позволяет этого, тогда и не возникает полного слияния с образом и зритель остается прохладен к твоему исполнению. А теперь я считаю необходимым коснуться еще одной стороны взаимоотношений зрителя и актера.
Цитирую письмо, полученное мной около десяти лет тому назад и тем не менее оставшееся в памяти: "Стереотип ломается с трудом. Когда я смотрела "Фронт", то поначалу не очень приняла Вашего Горлова, и вдруг где-то в середине спектакля я ясно увидела вместо Горлова какой-то огромный уродливый пень, который торчит посреди дороги, вцепился корнями, и ни проехать, ни пройти - необходимо его выкорчевать". Да, театры часто сталкиваются с тем, что большинство зрителей привлекает определенный привычный стереотип. И когда они встречаются с необычным решением роли или необычным талантом, то часто сразу же принимают его настороженно, подозрительно, а иногда и просто не принимают. Яростно, порой грубо и безапелляционно отвергают непривычное для них, потому что оно ставит таких зрителей в тупик. Как же, нас учили другому. Я привык к другому. Я этого не понимаю и, значит, не принимаю".
Это злое, ограниченное, если хотите, мещанское суждение - если не по мне, то, значит, неправильно. Это обедняет и зрителя и искусство. А в искусстве не может быть единственного решения. Иначе в течение четырехсот лет не играли бы Гамлета. Было бы скучно повторять одно и то же из века в век. В том-то и бессмертие Шекспира, что каждая эпоха находит в нем созвучное себе. И не только в Шекспире. Бесконечны возможности отражения сегодняшнего дня средствами искусства.
И чем они разнообразнее, тем полнее это отражение. И тем шире кругозор и возможности зрителя или читателя. Можно выбирать художников, наиболее полно выражающих твое отношение к миру. Но это не значит, что не может быть другого способа выражения действительности, чем привычный тебе. В Грузии много превосходных, талантливых памятников выдающимся деятелям культуры грузинского народа. Но какие же они разные! Яростный Гамсахурдия и пленительный Бараташвили, весь как пламень Табидзе и скально-огромный Яшвили, пронзительный до слез Пиросмани, на коленях, с прижатым к груди ягненком, и уже воплощенный в гранит Серго Закариадзе - памятник погибшим воинам в Гурджаани. Душа радуется такому разнообразию и бесконечной талантливости грузинских ваятелей.
Одно в них одинаково - любовь к великим сынам Грузии, любовь и глубочайшее уважение к своему народу. Да, и то и другое должно быть неизменно, незыблемо. А возможности выражения этих чувств бесконечны. То же относится и к театру, к актерам. Тем более что наше искусство так мимолетно, так быстро проходяще и, значит, требует и осторожности в оценках, любви и понимания. Ведь театральный спектакль, актерская театральная работа не бронза и не гранит, которые могут оценить и много лет спустя. У актерской работы есть только настоящее и, как это ни страшно сказать, нет будущего. Прекращает актер играть - и исчезает его роль, его создание.
Такова беспощадная правда о нашей профессии. Нам ждать понимания у грядущих поколений не приходится. Нам нужно понимание сегодня и только сегодня.
При написании сценария он должен владеть общими законами драматургии чему посвящен специальный раздел данного учебника. И на сцене и на телеэкране общим является синтетичность средств воздействия на зрителя: тут и декорации немаловажный элемент студийной передачи , и литературное слово, и актерское мастерство. В этом состоит сходство телевизионного, экранного зрелища с театральным, сценическим с точки зрения зрителя. Но существует еще и другая сторона вопроса, представляющая сейчас для нас гораздо больший интерес и гораздо менее очевидная. С точки зрения создателей телевизионной передачи сценариста, режиссера, актера существует еще целый ряд положений, сближающих театр с телевидением. И, прежде всего это подлинность времени и пространства.
В театре и в телевидении «живом»! Именно одновременность совершающегося действия и его показ телевизионными камерами не позволяют в данном случае «сжимать» и «растягивать» действие во времени и пространстве. Театральный драматург может сократить время действия, прибегнув к воображению зрителя, допускающего на сцене театра целый ряд условностей. Так, например, если на сцене начинается урок в школе, который, как известно каждому сидящему в зале, длится сорок пять минут, драматург может, пользуясь способностью зрителя поверить в условность, через пятнадцать минут после начала урока заставить зазвучать звонок, оповещающий о его конце. И зритель легко соглашается на эту условность это еще не самая большая из условностей театра. В прямой трансляции настоящего школьного урока, если бы ее кто-либо задумал, такая условность сокращение времени подорвала бы доверие зрителя к подлинности происходящего. Следовательно, телевизионный сценарист не вправе пользоваться этим приемом если речь не идет о записи и последующем монтаже, о чем должен быть осведомлен и зритель; тут «правила игры» иные. Пространственно-временная непрерывность — обстоятельство, если можно так выразиться, технологически общее для театра и прямого телевидения. Отметим, что телевидение обладает гораздо большими, чем театр, техническими возможностями в обращении со временем и пространством; действие может разворачиваться одновременно на многих площадках.
И важнейшая из этих возможностей — использование видеомагнитной записи ВМЗ , монтаж которой позволяет с легкостью преодолевать пространственно-временную непрерывность, подобно тому как это происходит в кино. Выяснив черты сходства телевидения и театра, обратимся теперь к различиям между ними. Прежде всего, сидя в зале театра, вы видите реальное, объемное пространство сцены, реальных живых людей, реальные предметы, тогда как на экране телевизора перед вами — лишь изображение людей и предметов, лишь сочетания света и тени, а не та материальная среда, с которой мы имеем дело в театре. Конечно, огромное значение для зрителя имеет то, что, включая телевизор, он заведомо, с полной определенностью знает, что если речь идет о прямой телепередаче увидит изображение того самого человека, который находится перед камерой в этот момент.
Поход в Театр или Кинотеатр
о технике игры в театре и кино. Известный продюсер говорит о принципиальной разнице актерских техник в кино и театральной инфо. степенью задействованного воображения у зрителей отличается кино от театра. 5 причин, чтобы предпочесть театр кинотеатру. Давайте немного углубимся в вопрос, чем же отличается театр от кино, и поймем, почему театральное искусство на протяжении стольких лет не уступает свои позиции кинематографу.