Сценой прибытия корабля с алыми парусами в Каперну и встречи Ассоль и Артура Грэя восхищался Максим Горький.
Анализ произведения
- Краткое содержание по главам повести «Алые паруса» Александра Грина
- О произведении
- "Алые паруса": русская феерия с вековой историей - Статьи - Литература - РЕВИЗОР.РУ
- "Ассоль уже ждёт своего Грея!": петербуржцы делятся фото брига с алыми парусами. Metro
- Море и любовь не терпят педантов
- «Алые паруса» Грина: мечта уже плывет к тебе
Однажды сверкнет алый парус. Цитаты из книги «Алые паруса»
Про наличие машины на корабле Грея в книге ничего не говорится. В интернете об установке паровых машин на галиоты я также ничего не нашел. Изначально галиот был парусно-гребным судном, несшим от 1 до 3 мачт. При этом трехмачтовый галиот был большой редкостью. Я не нашел площади парусов трехмачтового галиота. У "Tre Kronor" площадь парусов составляет 735 квадратных метров.
При этом у него 2 мачты, а не 3, что не соответствует книге. У трехмачтовых баркентин, по разным данным, от 800 до 1200 квадратных метров. Поэтому логично будет предположить, что капитан решил просто-напросто обшить паруса шелком с двух сторон. При том, что нам неизвестна ширина купленного материала для расчета площади. Ну да не важно.
В конце концов, капитану Грею должна была быть известна точная площадь парусов на его судне. Влюбленные садятся на корабль. А влюбленные ли? Ведь влюбился только капитан. Хотя чему удивляться, что одинокая Ассоль, с которой никто никогда не дружил в деревне, воспылала любовью к человеку, который осуществил ее детскую мечту.
Справедливости ради нужно отметить, что она о нем также ничего не знала и увидела в первый раз тогда, когда Грей прибыл за ней с корабля на берег. Этакий принц на белом коне. Или на корабле с алыми парусами. А любовь ли? Скорее даже и не любовь, а взрыв страсти.
Всплеск гормонов в организме. Хочется еще задать вопрос: не велика ли разница в возрасте у Грея и Ассоль? Ему 24, ей 15. Нет, конечно, есть такие семьи, но это скорее исключение, а не правило. Заканчивается книга всеобщей попойкой команды и отправлением корабля из гавани.
И если в гавань корабль заводил сам капитан, аккуратно обходя мели о чем говорится в книге , то обратно корабль выходит под управлением пьяной команды во главе пьяного же капитана. Однако все прошло благополучно. Корабль вышел на глубокую воду, но к утру на ногах могли стоять лишь рулевой и вахтенный об этом тоже говорится в книге.
И, скажем так, после определённой арии, где он берёт высокую ноту, где делает разворот-пируэт, и затем выходит в какой-то такой яркий диалог драматический, и вот сложность соединить эти три средства таким образом, чтобы они одинаково выразительны были, одинаково производили впечатление. Вот это основная такая техническая сложность». Екатерина Квасова призналась, что давно мечтала об этой роли. По её словам, Ассоль — воплощение веры в свою мечту и идеалы, и того, что искренние чувства непременно принесут свои плоды.
И у неё достаточно сложная судьба, как и у самого Александра Грина, и если это перекладывать на события, которые происходят в этом произведении, то мы видим, что непреодолимых ситуаций не существует. И Ассоль, она как раз это показывает».
Этот дом-музей в Старом Крыму — посвящение не только писателю, но и его музе. Беды падают одна за другой. У Грина диагностируют рак желудка, произведения перестали печатать, гонораров нет и не предвидится, пенсию не назначают. Из курортной Феодосии семья вынуждена переехать туда, где жизнь дешевле. В Старом Крыму Грины меняют один адрес за другим и понимают, что необходимо собственное жилье. Купить его не на что — и Нина Николаевна обменивает на дом драгоценный подарок мужа из более сытых петроградских времен — золотые часы.
Хотя часы стоили две тысячи рублей, а дом в две комнаты — 500. За 19 километров из Старого Крыма Грин ходит пешком в Коктебель к Максимилиану Волошину и однажды преподносит ему простую гальку — одинокий камень, выброшенный волной на берег. Волошина в начале 30-х уже тоже не печатают, новой России он не нужен, и оба писателя понимают символизм этого подарка. Макс сохранит камень, и сейчас его можно увидеть в постоянной экспозиции музея. В начале XX века Коктебель охватила каменная болезнь, сродни золотой лихорадке.
А потом что-то произошло и все поняли, что никто и никуда не плывёт — алый парус полинял, а романтики перебрались на кухни — диссидентствовать под водочку или петь репертуар супругов Никитиных под неё же. Или перековались в нормальных мещан, покупающих мебель фасона «стенка». Или в годных карьеристов, использующих науку в качестве трамплина к процветанию. Можно сказать, что Ассоль не стала ждать Грея, а вышла замуж за Хина Меннерса и стала «как все». Но это было бы злобно, ибо наши родители-шестидесятники просто повзрослели… И стали не то грустны, не то серьёзны. В свои 35-40 лет. К середине 1970-х годов социум действительно напоминал Ассоль, которая поняла, что Алые Паруса — это выдумка, а реальность — вот. Хин Меннерс и кооперативная flat в Зюзино дача, машина, заграница. К слову, Георгий Данелия обыграл эту ситуацию в грустной комедии «Афоня» 1975 , где фоном для пьяного времяпрепровождения служит именно заведение «Ассоль». Обессмысливание идеи породило скуку и — Афоню, как типичного представителя. Это название до сих пор используется и весьма активно.
Оставьте отзыв
- трейлер >>
- Краткое содержание: «Алые паруса»
- Почему встреча Ассоль и Грея неизбежна (Алые паруса)
- Отзывы и комментарии
- Лучший ответ:
- Бриг "Россия" под алыми парусами вошёл в Финский залив под залпы салюта — видео
«Алые паруса» Грина: мечта уже плывет к тебе
Почему маленькая глупенькая Ассоль дождалась своего Грея, да еще и под алыми парусами? Историю об Ассоль и Грее он наверняка закончил раньше, но датировать ее решил именно 23 ноября, поскольку это число считал магическим. Он сказал Ассоль, что когда она подрастет, к ней на большом корабле с алыми парусами приплывет прекрасный юноша, который полюбит ее и женится на ней. Оказалось, что это гости Северной столицы, приехали специально на «Алые паруса» из Нижнего Новгорода.
Бриг "Россия" под алыми парусами вошёл в Финский залив под залпы салюта — видео
| Ассоль и Грей на сцене Музыкального. Каким в Ростове показали мюзикл «Алые паруса» | «А́лые паруса́» — повесть-феерия Александра Грина о непоколебимой вере и всепобеждающей, возвышенной мечте, о том, что каждый может сделать для близкого чудо. |
| Почему Ассоль дождалась своего Грея | Историю об Ассоль и Грее он наверняка закончил раньше, но датировать ее решил именно 23 ноября, поскольку это число считал магическим. |
Ассоль и Грей под алыми парусами в Питере: как прошел сказочный выпускной в РФ
«Алые паруса» Александра Грина – одна из самых романтических историй мировой литературы – про мечтательную Ассоль, умевшую ждать и верить. и поплывёт за новой мечтой в женском облике, а она останется наматывать сопли на кулак. Ассоль ждала свой алый парус. А Грей ходил пол голубым. Героиня Ассоль и вырезанные персонажи Несомненно, главные герои повести «Алые паруса» — это Ассоль и капитан Артур Грей. Понимаете, я любила ТЕ «Алые паруса», и, при всех сложностях и шероховатостях, спектакль остался прежним. Принц приехал в деревню и услышал рассказ о девушке, которая ждет принца на корабле с алыми парусами.
Ассоль и Грей под алыми парусами в Питере: как прошел сказочный выпускной в РФ
На сцене воссоздаётся мир «Алых парусов» — зритель становится посетителем таверны на пристани, затем оказывается на борту корабля. И вот на этом одном большом корабле появляются и моряки, то есть это корабль Грея, и дом Лонгрена, и Каперна, и все события развиваются на одном огромном корабле, который нас ведёт к нашей мечте». В Севастопольском театре юного зрителя решили представить «Алые паруса» в виде музыкальной феерии. По словам режиссёра по пластике Константина Мишина, актёрам ТЮЗа, привыкшим к драматическим постановкам, не всё давалось легко. И, скажем так, после определённой арии, где он берёт высокую ноту, где делает разворот-пируэт, и затем выходит в какой-то такой яркий диалог драматический, и вот сложность соединить эти три средства таким образом, чтобы они одинаково выразительны были, одинаково производили впечатление. Вот это основная такая техническая сложность».
Когда Ассоль исполнилось пять лет, «произошло событие, тень которого, павшая на отца, накрыла и дочь». В страшную непогоду Лонгрен стоял у причала и курил, когда увидел, как Меннерса в его лодке уносит далеко в море. Меннерс просил помочь ему, но Лонгрен просто стоял и молчал, а когда лодка почти скрывалась из виду, прокричал: «Она так же просила тебя! Думай об этом, пока еще жив…». Вернувшись домой к ночи, он сказал проснувшейся Ассоль, что «сделал черную игрушку». Через шесть дней Меннерса нашли, его подобрал пароход, но он был в предсмертном состоянии. Жители Каперны узнали от него о том, как молчаливо за его предстоящей гибелью наблюдал Лонгрен. После этого он полностью стал изгоем в деревне. Впоследствии лишилась друзей и Ассоль. Дети не хотели играть с ней. Ее опасались и отталкивали. Сначала девочка пыталась наладить общение с ними, но это заканчивалось синяками и слезами. Вскоре она научилась играть одна. В хорошую погоду Лонгрен отпускал девочку в город продавать сделанные им игрушки. Однажды восьмилетняя Ассоль увидела в корзине красивую белую яхту, а паруса ее были из алого шелка. Девочка не смогла устоять перед искушением поиграть необычной лодочкой, и пустила ее поплавать в лесном ручейке. Но было сильное течение, оно быстро понесло кораблик вниз. Побежав за игрушкой. Ассоль оказалась в чаще леса и увидела Эгля — старого собирателя песен и сказок. Не знаю, сколько пройдет лет, — только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе… ты увидишь храброго красивого принца; он будет стоять и протягивать к тебе руки. Он, не желая разочаровывать дочку, поддержал ее. Рядом проходил нищий, который услышал все и рассказал в таверне. После этого случая дети стали еще больше дразнить Ассоль, называя ее принцессой и крича, что за ней приехали «ее красные паруса». Девушку стали считать безумной. Через три дня, возвращаясь из городской лавки, Ассоль услышала в первый раз: — Эй, висельница! Посмотри-ка сюда! Красные паруса плывут! Девочка, вздрогнув, невольно взглянула из-под руки на разлив моря. Затем обернулась в сторону восклицаний; там, в двадцати шагах от нее, стояла кучка ребят; они гримасничали, высовывая языки. Вздохнув, девочка побежала домой. Глава 2. Грэй Артур Грэй был потомком уважаемой семьи и жил в богатом родовом поместье. Мальчику было неуютно в рамках семейного этикета и скучного дома. Как-то мальчик зарисовал краской руки распятого Христа на картине, объяснив свой поступок нежеланием того, «что в его доме течет кровь». В восемь лет он начал изучать закоулки замка и зашел в винный погреб, где хранилось вино, со зловещей надписью «Меня выпьет Грэй, когда будет в Раю».
Макс сохранит камень, и сейчас его можно увидеть в постоянной экспозиции музея. В начале XX века Коктебель охватила каменная болезнь, сродни золотой лихорадке. Люди приезжали сюда за сердоликом — этот полудрагоценный камень встречался на берегу до 70-х годов. Сейчас его уже нет: весь выбрали. Грин, когда находил сердолик, забрасывал его далеко-далеко, чтобы сокровища моря оставались в море, а не доставались алчущим богатства людям. И в этом весь Грин, непонятый современниками в силу замкнутого характера и нежелания писать оду революции, партии и новой эпохе, хотя в 1903 году его арестовали в Севастополе как раз за распространение революционных идей. Лишь «хрущёвская оттепель» — время лириков и романтиков — вернёт читателям книги Грина. Совершенно открытые пути для молодёжи, которая в это время осваивала науки, целину, мечтали освоить огромнейшие пространства космоса, морей, неизведанных стран, и Грин, конечно, был спутником в этом. Потому что кто ещё, как не Грин, может укрепить романтическую направленность юности на свершения? В год 100-летия «Алых парусов» готовится к выходу новое издание с иллюстрациями севастопольского художника Владимира Адеева. Часть рисунков из будущей книги можно увидеть на выставке в центральной городской библиотеке.
В спектакле Калининградского областного музыкального театра всё иначе… Он начинается с загадки: мы видим таинственную фигуру на маяке среди туч и волн. Внизу рыбаки заняты тяжелой работой: лестница в их руках становится то трапом, то столом, то реями корабля. Море обнимает всю эту романтичную историю: словно пронизанные то солнцем, то штормом, танцуют голубые полотнища в руках прекрасных дев-наяд — они, подобно силе судьбы, выводят героев на сцену. Сценография и костюмы Елены Альфер легко и воздушно передают атмосферу южного приморского селения, где жители веселятся, сплетничают и живут одним днём. Легкая конструкция маяка — единственная декорация, она вмещает в себя несколько мест действия. Маяку противопоставлена таверна Меннерсов, где рыбаки и рыбачки отдыхают от тяжелой работы, где происходят все разговоры, пирушки, драки и выяснения отношений. На их шеях, словно у вьючных животных, висят кружки и ложки, они прикованы к кастрюлям с едой и бочкам с вином, которыми распоряжаются Меннерсы. Лонгрен, его играют в разных составах Николай Перлухин и Илья Крестоверов, с дочерью — одиноки, отверженны и непонятны для них. Жителям Каперны — в исполнении хора театра под руководством Константина Белоногова — проще обо всём судить толпой: толпой рыбаки раздевают Мэри, устраивая аукцион из ее одежды, так же толпой над Ассоль издеваются женщины или играющие на берегу дети. Детские игры веселы и жестоки, и маленькие артисты в исполнении учащихся Театральной школы при театре под руководством Евгения Макаревича с полной сценической свободой исполняют свои роли. Балетмейстер Оксана Холева создала хореографический рисунок спектакля, как изящную вязь, пронизывающую всё действие, в котором драматические сцены неотличимы от танцевальных. Режиссёр Сергей Егоров искусно совмещает реальность мечты Ассоль и реальность грубого быта ее земляков. Например, маленький фрегат с алыми парусами передают друг другу летающие на трапах, как на качелях, русалки — и в то же время из грубой швабры и тряпок сделано детьми «чучело Грея». Но главное отличие от других постановок «Алых парусов» в том, что в калининградском мюзикле Эгль и Грей, исполнители этой роли Михаил Петров и Андрей Круглов, объединяются в один, весьма загадочный персонаж. Сергей Егоров: «Я постарался оправдать всех, нет просто плохих и просто хороших. У многих людей есть страшное прошлое — и это окрашивает историю в грязь, кровь, пятна соли и ила. Например, хозяйка борделя знает о любви не меньше, чем Лонгрен и Ассоль, собственно она-то и помогает Эглю стать Греем.
“Алые паруса”. А. С. Грин
| Почему история Ассоль — это не про ожидание принца на белом «Мерседесе»? | Пикабу | Но вместо алых парусов, как она говорила позже, в душе была лишь «куча разорванных окровавленных тряпок». |
| Ассоль и Грэй вместо CJ. Скоро выйдет глобальный мод «Алые паруса» для GTA San Andreas | Главный праздник выпускников «Алые паруса» состоялся — и стал символом единения и надежды на будущее не только для вчерашних 11-классников, но и для всей страны. |
| Алые паруса краткое содержание | краткое содержание по главам повести-феерии Александра Грина, подробный и доходчивый пересказ произведения доступен для прочтения на нашем сайте. |
| Алые паруса. Ох уж эта первая любовь... | заменить на алые паруса своего галиота «Секрет» Теперь для Ассоль он становится сказочным героем, которого она так долго ждала и которому безоговорочно отдала свое «золотое» сердце. |
| «Алые паруса» Грина: мечта уже плывет к тебе | Алые паруса — Ассоль! |
Современно и прикольно про Алые паруса. Краткий пересказ повести Александра Грина. Литература
Того единственного, о ком не посмели мечтать. Начинается воплощение Его силы, Его уверенности, Его бойцовских качеств. Поскольку это — хоть и искусственная, но достаточно реальная наша вторая половинка, то отказаться от нее… Да и зачем? А вот здесь уже встает очевидный выбор между синицей в руках и журавлем в небе. Пока руки заняты, то ни о каком журавле и речи быть не может. И выбрав "синицу", вы ее и получаете: в большинстве случаев свою внутреннюю и ту, что в виде "мужичка", ее слегка дополняет. Причем, ровно настолько, насколько осталось свободным и пространство! Peter Lindbergh Страшно… Очень страшно перестать быть одновременно и мужчиной, и женщиной.
Но таковы уж законы нашей вселенной: чем меньше вы ей доверяете, тем меньше получаете от жизни. И никто не говорит о том, что удастся в один прекрасный день сразу сбросить с себя все ужасы прошлого, спроецированные на будущее. Разумеется, это внутренняя работа. Но главное, это — понять, осознать свое великое предназначение и выпустить в мир мечту, очищенную от всевозможных кошмаров. Начните с вопроса к себе самой: как бы я хотела, чтобы ко мне относился мужчина? Каким он должен быть? Тщательно продумайте, рассмотрите это со всех сторон.
А если получится, то и помечтайте о "невозможном". А теперь задайте себе следующий вопрос: а какой должна быть женщина, чтобы привлечь и быть рядом с таким мужчиной? Какими качествами она должна обладать? Кстати, при ответе на него будет полезно понаблюдать за жизненными ситуациями, почитать книги. Это Вам будет интересно: Учитесь разбираться в людях! Все, что люди говорят, — все неправда Даже, с этой точки зрения, какие-нибудь сериалы посмотреть, поскольку из них можно вычленить информацию об общепринятом изменять мировоззрения своего избранника непросто и лучше знать, с чего стартуешь. Найдите, соберите по крупицам это знание, чтобы вернуть себе природную женскую магию очарования!
Скажете: сказка, и так не бывает? А давайте попробуем разобраться в романтическом образе, созданном мужской фантазией. Чего хочет любой представитель сильного пола, даже если он в этом не признается? Почему маленькая глупенькая Ассоль дождалась своего Грея, да еще и под алыми парусами?
На эту темы эксклюзивно для econet. Во-первых, чтобы его ждали, и при этом, желательно, чтобы еще и всю жизнь. Но тут вы имеете полное право сказать, что это уж точно перебор, и будете правы. Тогда в чем же тут дело?
Peter Lindbergh Вспомните, "глупенькая" Ассоль поверила в сказку, открылась своей судьбе и ждала, когда свершится пророчество. И ключевое слово здесь именно "открытость". Большинство женщин, будучи воспитаны реалистками, не позволяют себе даже немного мечтать. Разве что, в очень ранней юности.
Но и в это время — расцвета, первой влюбленности, внутренней весны — не получается "полноценная" мечта и ожидание чуда. Ведь все мы воспитаны среди разводов и измен, причем, не обязательно среди ближайших родственников. Достаточно примеров соседей, знакомых, да и фильмов с книгами, наконец. Глубоко в подсознание западают душещипательные истории о несчастной любви, о возможном предательстве близкого человека.
В ту же "копилку" отправляется и родительское наставление: смотри на жизнь реально, чудес не бывает! Вот так и возникает вопреки природному психологическому устройству женская закрытость. И пусть спорят со мной до конца дней своих феминистки, но внутреннее устройство у мужчин и женщин разное! Ученые давно доказали, что женщина устроена тоньше, эмоциональнее.
Ведь даже "вариации" возможных эмоций отличается в несколько раз. По данным одного из таких исследований у мужчин можно проследить около 300 нюансов реакций, а у женщин их количество приближается к тысяче.
Тогда вошла в моду искренность и даже наивность. Очарование простоты, смешанной с глубоким чувствованием. Ассоль казалась не только понятной — она была девочкой из соседнего двора.
Не пустая мечтательница и не скучающая графиня у окна. Девушка все годы, пока ждала Принца, точнее — алых парусов - бесконечно трудилась. И чуда никакого там нет, кроме изумительно сложившихся обстоятельств — Грей не угадал и не услышал пророчество от какой-нибудь феи; он случайно увидел, полюбил, узнал, как действовать. В 1950-1960-х часто возникала тема «чудес без волшебства». Экранизация 1961 года с потрясающе красивыми актёрами — Василием Лановым и Анастасией Вертинской возникла в тот момент, когда всему советскому обществу пообещали такое же «чудо без чудес» - я не просто так упомянула в самом начале Коммунизм.
Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнёт алый парус». Вы непременно дождётесь, Ассоли, своего алого счастья.
Разбитая печалью девушка пошла бродить по лесу, утомилась и уснула. На утро она обнаружила кольцо на пальце, это немного испугало и поразило ее, но в общем она сочла это чьей-то глупой проделкой. И все же убрала подарок подальше и решила никому об этом не говорить. Фонвизин — Недоросль : краткое содержание пьесы по действиям 5 Глава. Боевые приготовления Грей загорелся идеей исполнить заветную мечту Ассоль, ведь он был влюблен в эту девушку. Она была столь необычной, именно той, которая могла бы его понять, именно той, которая ему нужна. Вернувшись на корабль, он распорядился, чтобы матросы направились в город в поисках алого шелка для парусов. Помощник капитана сначала даже подумал, что Грей решил заняться незаконной перевозкой товаров. Найдя желанный оттенок, было куплено несколько тысяч метров самого алого шелка, что нашелся в городе. А Грей, идя по улицам города, встретил знакомого музыканта и попросил, чтобы тот собрал всех знакомых музыкантов для службы на корабле. Музыкант дал свое согласие и к вечеру перед кораблем расположился уже целый уличный оркестр. Ассоль остается одна Вернувшись из моря, отец сообщил Ассоль, что ему придется отправиться в дальнее плаванье. Он не хотел оставлять девочку одну, так как очень боялся за нее. А она за него, но выбора не было, мужчине пришлось уйти в плавание. Девушке было ужасно одиноко, она не могла без отца, без единственного родного человека, который о ней заботился, с которым она делила все печали и радости. Ей стал невыносим их дом, было трудно и горько оставаться в нем одной, здесь все напоминало об отце. Как-то повстречав того самого пьяного угольщика, девушка попрощалась с ним, сказав, что собирается покинуть город. Роман Обломов : краткое содержание произведения по главам 7 Глава. Алый «Секрет» Расправив паруса, корабль Грея двинулся к городу по течению реки. Судно уже начало подходить к городу, весь экипаж был удивлен, а капитан был в радостном предвкушении того, что сможет, наконец, исполнить мечту ангельского создания. Ассоль в это время сидела у себя дома, занятая чтением книги. Но по листу ползала маленькая букашка, которая до ужаса надоела, она то и дело попадалась под руки и мешала читать. Девушка устало подняла голову, чтобы сдуть жучка в траву, и о чудо, не могла поверить своим глазам: из окна виднелись те самые, желанные алые паруса. Она опрометью бросилась бежать к причалу, а добежав до берега, увидела перед собой озлобленную, непонимающую, надменную, глупую толпу, которая до сих пор не верила в осуществление мечты и не понимала, откуда взялись алые паруса. Перед героиней все смолкли и начали расступаться в легком испуге и недоумении.
Бриг "Россия" под алыми парусами вошёл в Финский залив под залпы салюта — видео
| "Алые паруса": русская феерия с вековой историей | романтический роман 1923 года с элементами фэнтези русского писателя Александра Грина. |
| Бриг "Россия" под алыми парусами вошёл в Финский залив под залпы салюта — видео | Через некоторое время Грей, будучи капитаном, купил шелк, пошил пурпурные паруса и отправился в деревню, где жила Ассоль. |
| Краткое содержание «Алые паруса» | Так, например, автор LikeBAX разрабатывает глобальную модификацию и одновременно полноценную RPG «Алые паруса» на базе GTA San Andreas. |
| Краткое содержание - "Алые паруса" Александра Грина, мечта как смысл жизни | Полотенце алого цвета на песке говорит о том, что Грей и его кают-компания уже провели с Ассоль дивный вечер, результатом которого явился спазм всей поверхности возлюбленной. |
Отношение автора к ассоль из алых парусов. "алые паруса" - цитаты из книги
Сценой прибытия корабля с алыми парусами в Каперну и встречи Ассоль и Артура Грэя восхищался Максим Горький. Сегодня в Волгоградском музыкальном театре премьера – долгожданный мюзикл «Алые Паруса» по мотивам повести Александра Грина. «Алые паруса» Александра Грина – одна из самых романтических историй мировой литературы – про мечтательную Ассоль, умевшую ждать и верить.
Где в повести «Алые паруса» описан Севастополь
Жители Каперны, «не умевшие любить», не смогли понять Лонгрена. Ненавидя отца, они стали ненавидеть и дочь. Ассоль росла " одиночестве, не имея подруг и друзей. Настоящей радостью для нее было общение с отпом.
Она любила подолгу разговаривать с ним, помогала ему во всем. По характеру Ассоль была спокойной, уравговешенной, немного романтичной девочкой. Однажды, когда она относила игрушки лавочнику в город, Ассоль встретилась со сказочником Эглем, который рассказал ей чудесную сказку о белом корабле с алыми парусами.
На этом корабле приплывет прекрасный, храбрый принц и увезет ее в свою сказочную страну. Добрая, наивная девочка поверила сказочнику и отцу, который не стал убеждать ее в обратном: «много ведь придется в будущем увидеть ей не алых, а грязных и хищных парусов; издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых». Так и подрастала Ассоль, веря в чудо, пока однажды действительно не увидела на горизонте большой белый корабль с чудесными алыми парусами.
Высоко поднявшийся бугшприт заслонял основание мачт. Гребень вала, распластанный корабельным килем, напоминал крылья гигантской птицы. Пена неслась в воздух. Паруса, туманно видимые из-за бакборта и выше бугшприта, полные неистовой силы шторма, валились всей громадой назад, чтобы, перейдя вал, выпрямиться, а затем, склоняясь над бездной, мчать судно к новым лавинам. Разорванные облака низко трепетали над океаном. Тусклый свет обреченно боролся с надвигающейся тьмой ночи. Но всего замечательнее была в этой картине фигура человека, стоящего на баке спиной к зрителю.
Она выражала все положение, даже характер момента. Поза человека он расставил ноги, взмахнув руками ничего собственно не говорила о том, чем он занят, но заставляла предполагать крайнюю напряженность внимания, обращенного к чему-то на палубе, невидимой зрителю. Завернутые полы его кафтана трепались ветром; белая коса и черная шпага вытянуто рвались в воздух; богатство костюма выказывало в нем капитана, танцующее положение тела — взмах вала; без шляпы, он был, видимо, поглощен опасным моментом и кричал — но что? Видел ли он, как валится за борт человек, приказывал ли повернуть на другой галс или, заглушая ветер, звал боцмана? Не мысли, но тени этих мыслей выросли в душе Грэя, пока он смотрел картину. Вдруг показалось ему, что слева подошел, став рядом, неизвестный невидимый; стоило повернуть голову, как причудливое ощущение исчезло бы без следа. Грэй знал это.
Но он не погасил воображения, а прислушался. Беззвучный голос выкрикнул несколько отрывистых фраз, непонятных, как малайский язык; раздался шум как бы долгих обвалов; эхо и мрачный ветер наполнили библиотеку. Все это Грэй слышал внутри себя. Он осмотрелся: мгновенно вставшая тишина рассеяла звучную паутину фантазии; связь с бурей исчезла. Грэй несколько раз приходил смотреть эту картину. Она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя. В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море.
Он сжился с ним, роясь в библиотеке, выискивая и жадно читая те книги, за золотой дверью которых открывалось синее сияние океана. Там, сея за кормой пену, двигались корабли. Часть их теряла паруса, мачты и, захлебываясь волной, опускалась в тьму пучин, где мелькают фосфорические глаза рыб. Другие, схваченные бурунами, бились о рифы; утихающее волнение грозно шатало корпус; обезлюдевший корабль с порванными снастями переживал долгую агонию, пока новый шторм не разносил его в щепки. Третьи благополучно грузились в одном порту и выгружались в другом; экипаж, сидя за трактирным столом, воспевал плавание и любовно пил водку. Были там еще корабли-пираты, с черным флагом и страшной, размахивающей ножами командой; корабли-призраки, сияющие мертвенным светом синего озарения; военные корабли с солдатами, пушками и музыкой; корабли научных экспедиций, высматривающие вулканы, растения и животных; корабли с мрачной тайной и бунтами; корабли открытий и корабли приключений. В этом мире, естественно, возвышалась над всем фигура капитана.
Он был судьбой, душой и разумом корабля. Его характер определял досуга и работу команды. Сама команда подбиралась им лично и во многом отвечала его наклонностям. Он знал привычки и семейные дела каждого человека. Он обладал в глазах подчиненных магическим знанием, благодаря которому уверенно шел, скажем, из Лиссабона в Шанхай, по необозримым пространствам. Он отражал бурю противодействием системы сложных усилий, убивая панику короткими приказаниями; плавал и останавливался, где хотел; распоряжался отплытием и нагрузкой, ремонтом и отдыхом; большую и разумнейшую власть в живом деле, полном непрерывного движения, трудно было представить. Эта власть замкнутостью и полнотой равнялась власти Орфея.
Такое представление о капитане, такой образ и такая истинная действительность его положения заняли, по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании Грэя. Никакая профессия, кроме этой, не могла бы так удачно сплавить в одно целое все сокровища жизни, сохранив неприкосновенным тончайший узор каждого отдельного счастья. Опасность, риск, власть природы, свет далекой страны, чудесная неизвестность, мелькающая любовь, цветущая свиданием и разлукой; увлекательное кипение встреч, лиц, событий; безмерное разнообразие жизни, между тем как высоко в небе то Южный Крест, то Медведица, и все материки — в зорких глазах, хотя твоя каюта полна непокидающей родины с ее книгами, картинами, письмами и сухими цветами, обвитыми шелковистым локоном в замшевой ладанке на твердой груди. Осенью, на пятнадцатом году жизни, Артур Грэй тайно покинул дом и проник за золотые ворота моря. Этот юнга был Грэй, обладатель изящного саквояжа, тонких, как перчатка, лакированных сапожков и батистового белья с вытканными коронами. Он, задыхаясь, пил водку, а на купаньи, с замирающим сердцем, прыгал в воду головой вниз с двухсаженной высоты. По-немногу он потерял все, кроме главного — своей странной летящей души; он потерял слабость, став широк костью и крепок мускулами, бледность заменил темным загаром, изысканную беспечность движений отдал за уверенную меткость работающей руки, а в его думающих глазах отразился блеск, как у человека, смотрящего на огонь.
И его речь, утратив неравномерную, надменно застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю за трепетным серебром рыб. Все эти мокрые канаты в два пуда на весу рук; все эти леера, ванты, брашпили, тросы, стеньги и саллинги созданы на мучение моему нежному телу. Этот выдуманный Гопом одеколон более всего радовал капитана и, закончив воображенную отповедь, он вслух повторял: — Да. Между тем внушительный диалог приходил на ум капитану все реже и реже, так как Грэй шел к цели с стиснутыми зубами и побледневшим лицом. Он выносил беспокойный труд с решительным напряжением воли, чувствуя, что ему становится все легче и легче по мере того, как суровый корабль вламывался в его организм, а неумение заменялось привычкой. Случалось, что петлей якорной цепи его сшибало с ног, ударяя о палубу, что непридержанный у кнека канат вырывался из рук, сдирая с ладоней кожу, что ветер бил его по лицу мокрым углом паруса с вшитым в него железным кольцом, и, короче сказать, вся работа являлась пыткой, требующей пристального внимания, но, как ни тяжело он дышал, с трудом разгибая спину, улыбка презрения не оставляла его лица. Когда Грэй спустился на палубу, Гоп вызвал его в каюту и, раскрыв истрепанную книгу, сказал: — Слушай внимательно!
Брось курить! Начинается отделка щенка под капитана. И он стал читать — вернее, говорить и кричать — по книге древние слова моря. Это был первый урок Грэя. В течение года он познакомился с навигацией, практикой, кораблестроением, морским правом, лоцией и бухгалтерией. В Ванкувере Грэя поймало письмо матери, полное слез и страха. Но если бы ты видела, как я; посмотри моими глазами.
Все было то же кругом; так же нерушимо в подробностях и в общем впечатлении, как пять лет назад, лишь гуще стала листва молодых вязов; ее узор на фасаде здания сдвинулся и разросся. Слуги, сбежавшиеся к нему, обрадовались, встрепенулись и замерли в той же почтительности, с какой, как бы не далее как вчера, встречали этого Грэя. Ему сказали, где мать; он прошел в высокое помещение и, тихо прикрыв дверь, неслышно остановился, смотря на поседевшую женщину в черном платье. Она стояла перед распятием: ее страстный шепот был звучен, как полное биение сердца. Мать обернулась. Она похудела: в надменности ее тонкого лица светилось новое выражение, подобное возвращенной юности. Она стремительно подошла к сыну; короткий грудной смех, сдержанное восклицание и слезы в глазах — вот все.
Но в эту минуту она жила сильнее и лучше, чем за всю жизнь. Он выслушал о смерти отца, затем рассказал о себе. Она внимала без упреков и возражений, но про себя — во всем, что он утверждал, как истину своей жизни, — видела лишь игрушки, которыми забавляется ее мальчик. Такими игрушками были материки, океаны и корабли. Вы были добрым товарищем. Гоп вспыхнул, плюнул, вырвал руку и пошел прочь, но Грэй, догнав, обнял его. И они уселись в гостинице, все вместе, двадцать четыре человека с командой, и пили, и кричали, и пели, и выпили и съели все, что было на буфете и в кухне.
Прошло еще мало времени, и в порте Дубельт вечерняя звезда сверкнула над черной линией новой мачты. Так, капитаном и собственником корабля Артур Грэй плавал еще четыре года, пока судьба не привела его в Лисс. Но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два в год посещал замок, оставляя женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность в том, что такой большой мальчик, пожалуй, справится с своими игрушками. Корабль встал на рейде недалеко от маяка. Еще утром, едва проснувшись, он уже почувствовал, что этот день начался в черных лучах. Он мрачно оделся, неохотно позавтракал, забыл прочитать газету и долго курил, погруженный в невыразимый мир бесцельного напряжения; среди смутно возникающих слов бродили непризнанные желания, взаимно уничтожая себя равным усилием. Тогда он занялся делом.
В сопровождении боцмана Грэй осмотрел корабль, велел подтянуть ванты, ослабить штуртрос, почистить клюзы, переменить кливер, просмолить палубу, вычистить компас, открыть, проветрить и вымести трюм. Но дело не развлекало Грэя. Полный тревожного внимания к тоскливости дня, он прожил его раздражительно и печально: его как бы позвал кто-то, но он забыл, кто и куда. Под вечер он уселся в каюте, взял книгу и долго возражал автору, делая на полях заметки парадоксального свойства. Некоторое время его забавляла эта игра, эта беседа с властвующим из гроба мертвым. Затем, взяв трубку, он утонул в синем дыме, живя среди призрачных арабесок, возникающих в его зыбких слоях. Табак страшно могуч; как масло, вылитое в скачущий разрыв волн, смиряет их бешенство, так и табак: смягчая раздражение чувств, он сводит их несколькими тонами ниже; они звучат плавнее и музыкальнее.
Поэтому тоска Грэя, утратив наконец после трех трубок наступательное значение, перешла в задумчивую рассеянность. Такое состояние длилось еще около часа; когда исчез душевный туман, Грэй очнулся, захотел движения и вышел на палубу. Была полная ночь; за бортом в сне черной воды дремали звезды и огни мачтовых фонарей. Теплый, как щека, воздух пахнул морем. Грэй, поднял голову, прищурился на золотой уголь звезды; мгновенно через умопомрачительность миль проникла в его зрачки огненная игла далекой планеты. Глухой шум вечернего города достигал слуха из глубины залива; иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая фраза, сказанная как бы на палубе; ясно прозвучав, она гасла в скрипе снастей; на баке вспыхнула спичка, осветив пальцы, круглые глаза и усы. Грэй свистнул; огонь трубки двинулся и поплыл к нему; скоро капитан увидел во тьме руки и лицо вахтенного.
Пусть возьмет удочки. Он спустился в шлюп, где ждал минут десять. Летика, проворный, жуликоватый парень, загремев о борт веслами, подал их Грэю; затем спустился сам, наладил уключины и сунул мешок с провизией в корму шлюпа. Грэй сел к рулю. Капитан молчал. Матрос знал, что в это молчание нельзя вставлять слова, и поэтому, замолчав сам, стал сильно грести. Грэй взял направление к открытому морю, затем стал держаться левого берега.
Ему было все равно, куда плыть. Руль глухо журчал; звякали и плескали весла, все остальное было морем и тишиной. В течение дня человек внимает такому множеству мыслей, впечатлений, речей и слов, что все это составило бы не одну толстую книгу. Лицо дня приобретает определенное выражение, но Грэй сегодня тщетно вглядывался в это лицо. В его смутных чертах светилось одно из тех чувств, каких много, но которым не дано имени. Как их ни называть, они останутся навсегда вне слов и даже понятий, подобные внушению аромата. В этих веяниях была еще сила светлого возбуждения.
Там, где они плыли, слева волнистым сгущением тьмы проступал берег. Над красным стеклом окон носились искры дымовых труб; это была Каперна. Грэй слышал перебранку и лай. Огни деревни напоминали печную дверцу, прогоревшую дырочками, сквозь которые виден пылающий уголь. Направо был океан, явственный, как присутствие спящего человека. Миновав Каперну, Грэй повернул к берегу. Здесь тихо прибивало водой; засветив фонарь, он увидел ямы обрыва и его верхние, нависшие выступы; это место ему понравилось.
Матрос неопределенно хмыкнул. Загвоздистый капитан. Впрочем, люблю его. Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитый дымом, сверкая, дрожал воздух.
Грэй сел у костра. Кстати, ты взял не хинную, а имбирную. Только было темно, а я торопился. Имбирь, понимаете, ожесточает человека. Когда мне нужно подраться, я пью имбирную. Пока капитан ел и пил, матрос искоса посматривал на него, затем, не удержавшись, сказал: — Правда ли, капитан, что говорят, будто бы родом вы из знатного семейства? Бери удочку и лови, если хочешь.
Не знаю. Может быть. Но… потом. Летика размотал удочку, приговаривая стихами, на что был мастер, к великому восхищению команды: — Из шнурка и деревяшки я изладил длинный хлыст и, крючок к нему приделав, испустил протяжный свист. Наконец, он ушел с пением: — Ночь тиха, прекрасна водка, трепещите, осетры, хлопнись в обморок, селедка, — удит Летика с горы! Грэй лег у костра, смотря на отражавшую огонь воду. Он думал, но без участия воли; в этом состоянии мысль, рассеянно удерживая окружающее, смутно видит его; она мчится, подобно коню в тесной толпе, давя, расталкивая и останавливая; пустота, смятение и задержка попеременно сопутствуют ей.
Она бродит в душе вещей; от яркого волнения спешит к тайным намекам; кружится по земле и небу, жизненно беседует с воображенными лицами, гасит и украшает воспоминания. В облачном движении этом все живо и выпукло и все бессвязно, как бред. И часто улыбается отдыхающее сознание, видя, например, как в размышление о судьбе вдруг жалует гостем образ совершенно неподходящий: какой-нибудь прутик, сломанный два года назад. Локоть, которым он опирался, поддерживая рукой голову, просырел и затек. Бледно светились звезды, мрак усилился напряжением, предшествующим рассвету. Капитан стал засыпать, но не замечал этого. Ему захотелось выпить, и он потянулся к мешку, развязывая его уже во сне.
Затем ему перестало сниться; следующие два часа были для Грэя не долее тех секунд, в течение которых он склонился головой на руки. За это время Летика появлялся у костра дважды, курил и засматривал из любопытства в рот пойманным рыбам — что там? Но там, само собой, ничего не было. Проснувшись, Грэй на мгновение забыл, как попал в эти места. С изумлением видел он счастливый блеск утра, обрыв берега среди этих ветвей и пылающую синюю даль; над горизонтом, но в то же время и над его ногами висели листья орешника. Внизу обрыва — с впечатлением, что под самой спиной Грэя — шипел тихий прибой. Мелькнув с листа, капля росы растеклась по сонному лицу холодным шлепком.
Он встал. Везде торжествовал свет. Остывшие головни костра цеплялись за жизнь тонкой струёй дыма. Его запах придавал удовольствию дышать воздухом лесной зелени дикую прелесть. Летики не было; он увлекся; он, вспотев, удил с увлечением азартного игрока. Грэй вышел из чащи в кустарник, разбросанный по скату холма. Дымилась и горела трава; влажные цветы выглядели как дети, насильно умытые холодной водой.
Зеленый мир дышал бесчисленностью крошечных ртов, мешая проходить Грэю среди своей ликующей тесноты. Капитан выбрался на открытое место, заросшее пестрой травой, и увидел здесь спящую молодую девушку. Он тихо отвел рукой ветку и остановился с чувством опасной находки. Не далее как в пяти шагах, свернувшись, подобрав одну ножку и вытянув другую, лежала головой на уютно подвернутых руках утомившаяся Ассоль. Ее волосы сдвинулись в беспорядке; у шеи расстегнулась пуговица, открыв белую ямку; раскинувшаяся юбка обнажала колени; ресницы спали на щеке, в тени нежного, выпуклого виска, полузакрытого темной прядью; мизинец правой руки, бывшей под головой, пригибался к затылку. Грэй присел на корточки, заглядывая девушке в лицо снизу и не подозревая, что напоминает собой фавна с картины Арнольда Беклина. Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел ее.
Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли. Тень листвы подобралась ближе к стволам, а Грэй все еще сидел в той же малоудобной позе. Все спало на девушке: спали темные волосы, спало платье и складки платья; даже трава поблизости ее тела, казалось, задремала в силу сочувствия. Когда впечатление стало полным, Грэй вошел в его теплую подмывающую волну и уплыл с ней.
Когда он наконец встал, склонность к необычному застала его врасплох с решимостью и вдохновением раздраженной женщины. Задумчиво уступая ей, он снял с пальца старинное дорогое кольцо, не без основания размышляя, что, может быть, этим подсказывает жизни нечто существенное, подобное орфографии. Он бережно опустил кольцо на малый мизинец, белевший из-под затылка. Мизинец нетерпеливо двинулся и поник. Взглянув еще раз на это отдыхающее лицо, Грэй повернулся и увидел в кустах высоко поднятые брови матроса. Летика, разинув рот, смотрел на занятия Грэя с таким удивлением, с каким, верно, смотрел Иона на пасть своего меблированного кита. Что, хороша?
Я поймал четыре мурены и еще какую-то толстую, как пузырь. Уберемся отсюда. Они отошли в кусты. Им следовало бы теперь повернуть к лодке, но Грэй медлил, рассматривая даль низкого берега, где над зеленью и песком лился утренний дым труб Каперны. В этом дыме он снова увидел девушку. Тогда он решительно повернул, спускаясь вдоль склона; матрос, не спрашивая, что случилось, шел сзади; он чувствовал, что вновь наступило обязательное молчание. Уже около первых строений Грэй вдруг сказал: — Не определишь ли ты, Летика, твоим опытным глазом, где здесь трактир?
Ничего больше, как голос сердца. Они подошли к дому; то был действительно трактир Меннерса. В раскрытом окне, на столе, виднелась бутылка; возле нее чья-то грязная рука доила полуседой ус. Хотя час был ранний, в общей зале трактирчика расположилось три человека. У окна сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между буфетом и внутренней дверью зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет окна.
Едва Грэй вступил в полосу дымного света, как Меннерс, почтительно кланяясь, вышел из-за своего прикрытия. Он сразу угадал в Грэе настоящего капитана — разряд гостей, редко им виденных. Грэй спросил рома. Накрыв стол пожелтевшей в суете людской скатертью, Меннерс принес бутылку, лизнув предварительно языком кончик отклеившейся этикетки. Затем он вернулся за стойку, поглядывая внимательно то на Грэя, то на тарелку, с которой отдирал ногтем что-то присохшее. В то время, как Летика, взяв стакан обеими руками, скромно шептался с ним, посматривая в окно, Грэй подозвал Меннерса. Хин самодовольно уселся на кончик стула, польщенный этим обращением и польщенный именно потому, что оно выразилось простым киванием Грэева пальца.
Я встретил ее неподалеку отсюда. Как ее имя? Он сказал это с твердой простотой силы, не позволяющей увильнуть от данного тона. Хин Меннерс внутренне завертелся и даже ухмыльнулся слегка, но внешне подчинился характеру обращения. Впрочем, прежде чем ответить, он помолчал — единственно из бесплодного желания догадаться, в чем дело. Она полоумная. Разумеется, эта история с тех пор, как нищий утвердил ее бытие в том же трактире, приняла очертания грубой и плоской сплетни, но сущность оставалась нетронутой.
Грэй машинально взглянул на Летику, продолжавшего быть тихим и скромным, затем его глаза обратились к пыльной дороге, пролегающей у трактира, и он ощутил как бы удар — одновременный удар в сердце и голову. По дороге, лицом к нему, шла та самая Корабельная Ассоль, к которой Меннерс только что отнесся клинически. Удивительные черты ее лица, напоминающие тайну неизгладимо волнующих, хотя простых слов, предстали перед ним теперь в свете ее взгляда. Матрос и Меннерс сидели к окну спиной, но, чтобы они случайно не повернулись — Грэй имел мужество отвести взгляд на рыжие глаза Хина. Поле того, как он увидел глаза Ассоль, рассеялась вся косность Меннерсова рассказа. Между тем, ничего не подозревая, Хин продолжал: — Еще могу сообщить вам, что ее отец сущий мерзавец. Он утопил моего папашу, как кошку какую-нибудь, прости господи.
Он… Его перебил неожиданный дикий рев сзади. Страшно ворочая глазами, угольщик, стряхнув хмельное оцепенение, вдруг рявкнул пением и так свирепо, что все вздрогнули. Корзинщик, корзинщик, Дери с нас за корзины!.. Хин Меннерс возмущенно пожал плечами. Я же вам говорю, что отец мерзавец. Через него я, ваша милость, осиротел и еще дитей должен был самостоятельно поддерживать бренное пропитание.. Его отец тоже врал; врала и мать.
Такая порода. Можете быть покойны, что она так же здорова, как мы с вами. Я с ней разговаривал. Она сидела на моей повозке восемьдесят четыре раза, или немного меньше. Когда девушка идет пешком из города, а я продал свой уголь, я уж непременно посажу девушку. Пускай она сидит. Я говорю, что у нее хорошая голова.
Это сейчас видно. С тобой, Хин Меннерс, она, понятно, не скажет двух слов. Но я, сударь, в свободном угольном деле презираю суды и толки. Она говорит, как большая, но причудливый ее разговор. Прислушиваешься - как будто все то же самое, что мы с вами сказали бы, а у нее то же, да не совсем так. Вот, к примеру, раз завелось дело о ее ремесле. Я, это, захохотал, мне, стало быть, смешно стало.
Вот какое слово она сказала! В ту же минуту дернуло меня, сознаюсь, посмотреть на пустую корзину, и так мне вошло в глаза, будто из прутьев поползли почки; лопнули эти почки, брызнуло по корзине листом и пропало. Я малость протрезвел даже! А Хин Меннерс врет и денег не берет; я его знаю! Считая, что разговор перешел в явное оскорбление, Меннерс пронзил угольщика взглядом и скрылся за стойку, откуда горько осведомился: — Прикажете подать что-нибудь? Летика, ты останешься здесь, вернешься к вечеру и будешь молчать. Узнав все, что сможешь, передай мне.
Ты понял? Запомни также, что ни в одном из тех случаев, какие могут тебе представиться, нельзя ни говорить обо мне, ни упоминать даже мое имя. Грэй вышел. С этого времени его не покидало уже чувство поразительных открытий, подобно искре в пороховой ступке Бертольда, — одного из тех душевных обвалов, из-под которых вырывается, сверкая, огонь. Дух немедленного действия овладел им. Он опомнился и собрался с мыслями, только когда сел в лодку. Смеясь, он подставил руку ладонью вверх — знойному солнцу, — как сделал это однажды мальчиком в винном погребе; затем отплыл и стал быстро грести по направлению к гавани.
Накануне Накануне того дня и через семь лет после того, как Эгль, собиратель песен, рассказал девочке на берегу моря сказку о корабле с Алыми Парусами, Ассоль в одно из своих еженедельных посещений игрушечной лавки вернулась домой расстроенная, с печальным лицом. Свои товары она принесла обратно. Она была так огорчена, что сразу не могла говорить и только лишь после того, как по встревоженному лицу Лонгрена увидела, что он ожидает чего-то значительно худшего действительности, начала рассказывать, водя пальцем по стеклу окна, у которого стала, рассеянно наблюдая море. Хозяин игрушечной лавки начал в этот раз с того, что открыл счетную книгу и показал ей, сколько за ними долга.
Мужчина заговаривает с ребенком и предсказывает будущее Ассоль: что за Ассоль приплывет принц под алыми парусами и увезет в необыкновенную страну. Ассоль сообщила это отцу. Во время разговора девочку услышал один нищий человек и сразу побежала сплетничать об услышанном трактире. Горожане начинают дразнить девочку. Глава 2 Артур Грей главный герой произведения родился в обеспеченной семье. С детства Артур увлекается морскими приключениями, представляя замок большим кораблем. Артур дружелюбный мальчик, кто живет в доме, растет общительным и добродушным. Мать Артура постоянно дает поблажки сыну. Отец противится этому, но потом отступает. Когда мальчику исполнилось пятнадцать лет, сбегает из дома, для того, чтобы стать моряком. Однако Грэй упрям в собственных целях. Капитан смирился и решил научить Артура морским премудростям. Глава 3 Находясь на рейде с собственным судном, Грэй на шлюпке добирается до берега вместе с матросом. Когда спутник ловил рыбу, молодой капитан стал думать о жизни у костра, а потом углубляется в чащу. На поляне Грею попадается на глаза спящая Ассоль. Девушка показалась юноше настолько необыкновенной, что парень влюбляется в девушку. Стараясь не разбудить, Грэй одел Ассоль на палец кольцо. Вместе с матросом молодой человек отправляется в селение, в котором заходит в трактир, в дом Меннерса-младшего. Капитан Грэй расспрашивает хозяина о том, где и с кем живет девочка Ассоль. Ассоль здорова, и дружит только с добрыми людьми, в число которых не входят такие, как Меннерс. Глава 4 Игрушки Лонгрена лавочника не интересовали как раньше, у него появляются поставщики из-за границы. Ассоль с отцом и так живут бедно, а тут предстоит снижение дохода и перспектива остаться без пропитания. Тогда Лонгрен решает вспомнить старое ремесло и выйти с судном в море. Девушка осталась в одиночестве, начала заниматься домашними делами, а когда появлялось свободное время гуляла по лугу и лесу. Однажды Ассоль заснула на поляне, а когда очнулась и обнаружила на пальце кольцо. Ассоль стала звать того, кто так пошутил, но в ответ никто не отзывается. Девушка спрятала колечко за лиф, и в душе Ассоль сильно радовалась, в надежде, что девушку ожидает что, то волшебное. Глава 5 Вскоре Грей отдал распоряжение команде отправиться город. В одной торговой лавке Грэй купил алую ткань для парусов. Затем на улице юноша встречает знакомого виолончелиста и предлагает заработать. Для Грея команда равнялась на семью. Никто не удивился, когда поступил приказ сменить паруса на алый цвет. Глава 6 Когда Лонгрен вернулся домой к семье, мужчина увидел что дочь стала другой. Лонгрен испугался и подумал вдруг дочь заболела. Мужчина раньше не видел собственную дочь такой счастливой. Ассоль успокаивает отца, который не успел отдохнуть после работы и снова собирается в плавание. Дочь пошла провести Лонгрена в дорогу и затем пошла в город. Там девушка находит угольщика Филиппа, которому сообщила о скором отъезде, но куда не знала. Глава 7 Грэй управлял кораблем, стоя у штурвала. Когда команда, узнала о цели капитана, сразу стала помогать произвести задуманное.
Жители Каперны не могли понять и простить Лонгерна, который не захотел помочь терпящему бедствие лавочнику Мен- нерсу, ставшему виновником смерти его жены. Жители Каперны, «не умевшие любить», не смогли понять Лонгрена. Ненавидя отца, они стали ненавидеть и дочь. Ассоль росла " одиночестве, не имея подруг и друзей. Настоящей радостью для нее было общение с отпом. Она любила подолгу разговаривать с ним, помогала ему во всем. По характеру Ассоль была спокойной, уравговешенной, немного романтичной девочкой. Однажды, когда она относила игрушки лавочнику в город, Ассоль встретилась со сказочником Эглем, который рассказал ей чудесную сказку о белом корабле с алыми парусами. На этом корабле приплывет прекрасный, храбрый принц и увезет ее в свою сказочную страну. Добрая, наивная девочка поверила сказочнику и отцу, который не стал убеждать ее в обратном: «много ведь придется в будущем увидеть ей не алых, а грязных и хищных парусов; издали — нарядных и белых, вблизи — рваных и наглых».