С этой точки зрения кинематограф Муй не без доли условности, но все же можно назвать производной от хоум-видео. Что бы не говорили критики об артхаусном кино, несомненно, оно заслуживает внимания. Этот год был крайне удачным для отечественного авторского кино.
Кино не для всех: 10 артхаусных фильмов, которые потребуют от вас полной самоотдачи
| Фильмы для умных: краткий ликбез по артхаусному кино | Лучшие новинки авторского кино не для всех, вышедшие на экран за последние годы. |
| Список лучших арт-хаус фильмов | | Кинематограф не мыслит себя без признания и оценок критиков — так возникла необходимость в новых премиях для творцов. |
| авторское кино | Артхаус – изначально название американских кинотеатров, в которых показывали фильмы, не рассчитанные на массового зрителя: классические голливудские ленты и европейское кино. |
| Константин Бронзит: «Авторская мультипликация – кино не для всех» | Топ фестивальных фильмов прошлого года, про которые никто не говорит, но которые стоит посмотреть. |
| «Авторское кино жаждет быть увиденным»: Ирина Гурницкая — о фестивале «Мировой» и диалоге культур | Не имея лишних средств для борьбы с пиратством, авторское, дебютное и детское кино оказывается в ситуации полной зависимости от госдотирования. |
Кина не будет: как нам жить без западных фильмов и что смотреть
Натруженный, мозолистый глаз зрителя моментально заприметит все вариации, на которые раскладываются отношения такой пары: от сказочно-назидательного «перевоспитания хулигана» до социально-пессимистичного мотива о «жертве сутенера». Но что если рассказать все ту же — знакомую, многажды повторенную — историю через умолчания, намеренные разрывы, провалы в повествовании? Как же Муй устраивает эту парадоксальную речь, дающую ударения исключительно на паузах? Вот элементарный и упрощенный пример. Героиня короткометражки «Everyday Everyday» как-то перед сном сообщает мужу, что ради творчества собирается уехать в Перу «ведь это самая отдаленная от Малайзии страна».
Проговорившись, она мгновенно засыпает, оставляя немало растерянного супруга в одиночестве. Ее слова — даже не расплывчатое намерение. Так, нечто остаточное между делами, мыслями, планами; нечто скорее по случайности озвученное на границе сна и яви. Тем не менее, эта бесплотная частица, отколовшаяся от молчания, начинает понемногу влиять на жизнь героев, перекраивая их привычки, поступки, а в конце концов, позволяя переоценить отношение друг к другу.
Кадры этой скромной на вид лав-стори взаимно запутываются и любезно противоречат друг другу, раздразнивая смутной догадкой: словно бы некоторые важнейшие сцены мелькнули совсем рядом, но выпали из фильма. На экране и в восприятии зрителя потухает, так и не загоревшись, целая серия недомолвок. Умолчаний любовного и повседневного характера: cмутная неубежденность героини в своих чувствах; ее тревога перед еще совсем незнакомым любовником; незрячесть желаний. В конце концов, и попросту каждодневная чепуха — люди жуют завтраки, ходят по улицам, предаются минутам безделья, — все то, что происходит словно «само собой», «помимо нас» и крайне редко изображается в кино, но отнимает значительную часть жизни и оказывает на нее колоссальное воздействие.
Тан Чуй Муй не бросается как можно скорее проиллюстрировать все «забытые» эпизоды и «выпавшие» оттенки чувств, она лишь делает громкий акцент на их отсутствии. Здесь происходят не события, но пустоты между событиями. Звучат не слова, но умолчания за ними. Из пробелов и умолчаний складывается что-то наподобие влюбленной речи, которую произносит фильм.
Гораздо изящнее и не столь прямолинейно тот же прием работает в полнометражной работе Муй. Где на умолчания даются лишь слабые намеки, их присутствие заметно лишь из странных и резких монтажных переходов. Но вместо выразительности произошедших событий Муй определенно уделяет внимание трепету перед событиями неслучившимися, закадровыми. Их волнительному и действующему на воображение потенциалу.
Но интересно то, что, когда я брал лист бумаги и начинал писать карандашом такие вещи пишу карандашом, привычка второго режиссера , то именно эта история всегда дописывалась до конца, и всегда хватало энергии закончить ее. Только в отличие от первых двух работ эта история рассчитана на полный метр. Правда, по словам режиссера, скорее всего это не полный метр, это просто следующая киноистория. А сколько в ней будет минут, не так важно. О чем жить "Жить 3. Каждое произведение - это чей-то опыт. В доисторические времена опыт передавался через сказки, песни, через танцы, через наскальные рисунки. Потом через книги, через много чего еще. Для меня кино - это не назидательная передача, а деление. То есть я делюсь тем, через что сам прохожу.
Для меня это беседа, доверительная беседа с другими людьми, которые могут мне своей реакцией тоже что-то дать. Это обмен. Это не значит, что я настаиваю на чем-то, и человек в зрительном зале обязан принять это как аксиому. Ни в коем случае, это всегда беседа. Когда Малевич или Ван Гог писали свои полотна, я не думаю, что они на чем-то настаивали. Когда я прихожу в картинную галерею, то мне полотна ничего не навязывают. Я либо принимаю это, либо нет. Но это диалог. Поэтому в моей истории, если человеку интересно общение, то милости просим, если нет, то сходите в ребенком в парк и проведите с ним время, это право выбора. Стоит ли кому-то смотреть мою картину?
Думаю, что да, потому что это положительный опыт, опыт дающий. В истории по финалу нет разрушения, нет обреченности, а напротив только стремление Жить. С миру по нитке Но написать сценарий и захотеть снять по нему фильм мало. Нужно найти людей, технику, деньги, в конце концов, на все это. Кино не рождается по взмаху волшебной палочки. Это целый процесс, да, творческий, но в то же время трудоемкий и затратный.
Реально ли привлечь отечественного зрителя на просмотр такого кино в кинотеатры? Или это невозможно и лучше прокатывать арт-кино сразу онлайн?
Продюсер Максим Добромыслов. Из личного архива. Главное в этом туре — то, что ничего подобного никто и никогда не делал. Мы покажем, что можно, ничего не имея, взять и сделать что-то необычное, не ждать помощи, просто собраться вместе и полететь. Недавно мы уже предприняли европейский тур с картиной «Межсезонье» Александра Ханта. Мы поняли, что люди очень хотят смотреть кино, и пришла идея организовать путешествие в Латинскую Америку, показать там наше кино, которое в этих странах никто не видел. А люди там похожи на нас, им близок российский дух, они любят российские сериалы. Мы обо всем договорились в Бразилии, Аргентине, Чили. Нас там ждут. Ажиотаж невероятный. В Бразилии мы запланировали поездку в Сан-Паулу, но нас просят приехать еще в три города, полностью берут на себя расходы. Там же много потомков наших соотечественников, приехавших после революции, целые кластеры, населенные выходцами из России. Им все это очень интересно. А нам важно пообщаться с людьми, чтобы они увидели фильмы не только на онлайн-платформах, посмотрели кино, которого никогда и нигде не увидишь. Приглашающая сторона предварительно посмотрела фильмы. У них нехватка информации о России. Мы слишком далеко находимся друг от друга. Голь на выдумки хитра, так ведь? Возникла идея, и ты отправляешься в неизведанную пучину счастья и приключений. У нас нет никакой поддержки ни от государства, ни от меценатов. Это независимый тур. Мы сами едем. Такая панк-тусовка. Приезжаем в город, где у нас несколько площадок, показываем разные фильмы, перемещаемся дальше из страны в страну. На один из показов в Барселоне пришли только каталонцы. Они задавали такие вопросы, какие никто и нигде нам не задавал. Теперь у нас есть опыт. Мы знаем, куда надо обращаться, а куда не стоит. Будем показывать кино там, где нам дадут площадку: в кинотеатрах, театрах, барах и ресторанах, на открытом воздухе. Если это будет квартирник и десять зрителей — им и покажем наши фильмы. Можно назвать это панк-приключением. Изначально мы хотели проехать на микроавтобусе по всей Европе, но тогда ты все время за рулем, группа не отдыхает. В конечном итоге мы пересаживались на рейсовый автобус, что было гораздо удобнее. Нас предупреждали, что не надо показывать кино в Русских домах, местах большого скопления людей, потому что придут украинцы и изобьют. Но ничего подобного не было, хотя украинцы приходили. В Париже в Русском доме собралось около 200 человек. Мы показывали кино и на заброшенном заводе, предварительно закрашивали стену под экран, ставили проектор, бросали пуфики… Приходило около 300 человек, в том числе музыканты, которые потом устраивали концерт.
Самое читаемое
- Курсы валюты:
- Звезды в тренде
- Почему авторское кино - зае%ис?! | Обзор фильма "Уроки Гармонии"
- фотографии >>
- «Никто соревноваться с ушедшим «Кинотавром» не собирался»
- Между «Купе №6» и «Трэпом»
Кинофестиваль «Докер» соберет авторское документальное кино со всего мира
Кино не для всех, смотреть которое тем не менее интересно. В современном кинематографе понятия артхауса и авторского кино чрезвычайно опошлены. Дескать, непонятные режиссеры снимают непонятное фестивальное кино для избранных. С этой точки зрения кинематограф Муй не без доли условности, но все же можно назвать производной от хоум-видео. Прежде всего стоит отметить, что авторское кино-это элитарный вид культуры, то есть доступен далеко не всем.
«Неслучайные люди» в авторском кино
| 5 пабликов во «ВКонтакте» для тех, кому интересно авторское кино | Я продюсер авторского кино, а оно всегда предполагает изобретение чего-то нового, выход из сложной ситуации. |
| Авторское кино у нас есть. Режиссер «Войны Анны» Алексей Федорченко создает новую стилистику | Многие считают, что в Каннах показывают сложное авторское кино «не для всех», но это не совсем так. |
| Российское авторское кино увидят в Латинской Америке: голь на выдумки хитра | Ветерана войны в Персидском заливе ошибочно отправляют в психиатрическую лечебницу для невменяемых преступников, где он становится объектом экспериментов врача, и они полностью влияют на его жизнь. |
| авторское кино | Это блог авторского проекта Кино не / для всех. |
| Спасение марсиан, советские дети и много музыки: каким будет новый фильм пятигорского режиссëра | Многое вообще для меня не кино по сути. |
Кино не для всех: 40 необычных фильмов смотреть онлайн
Несмотря на то, что артхаусные и авторские фильмы, как правило, не выходят в широкий прокат и не зарабатывают миллионы долларов, они занимают свою, особенную нишу в истории кинематографа. Как правило, авторское и фестивальное кино анализируют кинокритики, оценивая профессионализм воплощения, степень новаторства и прочие художественные достоинства. Очень часто авторское кино становится трудным для понимания из-за количества отсылок к старому кинематографу или к картинам, которые могут быть неизвестны зрителю, поэтому и разгадать отсылку бывает просто невозможно. В Москве завершился первый российский кинофестиваль авторского кино «Зимний». Лучшие новинки авторского кино не для всех, вышедшие на экран за последние годы. На фоне массовой продукции и череды непрерывных блокбастеров в 2024 году появился в доступе ряд жемчужин из серии «кино не для всех».
Фильмы для умных: краткий ликбез по артхаусному кино
Таких фильмов, как «Молодость», сейчас просто нет. Как он все это придумал! В кино, практически снятом на коленке, и дома горят, и такая круть происходит за кадром… Возьмем дебютную картину «Сестры» Ивана Петухова. Неужели все пройдут весь многодневный путь? Режиссер Александр Хант. Саша присоединится позже, может быть, в Перу или Чили, поскольку снимает кино во Владивостоке. Сам он из Ханты-Мансийска.
Галина Уразова живет на хуторе Родники в Воронежской области. Я сам из Воронежской области, из Острогожска. Продюсер Лариса Олейник тоже не из Москвы. Дмитрий Давыдов — из Якутска. Единственный наш москвич — Антон Бильжо. Раз уж окажемся в Африке, то почему бы там не показать наше кино?
Были планы заехать в Аддис-Абебу, но не сложилось. Сядем там в машину, пересечем Южноамериканский континент, доедем до Сантьяго. Из Чили планируем перелететь в Перу, где будет показ в Лиме. Дальше отправимся в столицу Эквадора Кито. В планах — посещение Галапагосских островов. Из Кито перелетаем в Мехико.
Раз уж финал предполагается в Мексике, то странно оттуда возвращаться в Москву: надо перелететь через Тихий океан и совершить кругосветку. Из Мехико мы полетим в Токио, где мечтаем организовать показ, но пока идут переговоры, и ничего конкретного нет. Если не получится прилететь, то покажем кино без собственного присутствия. Ничего страшного. Сделаем перелет через Токио без выхода, сразу отправимся на Бали, а дальше — в Папуа-Новую Гвинею, чтобы охватить все континенты, Австралию и Океанию. Как сложится.
Потом отправимся в Турцию и вернемся в конце апреля в Москву. Мы все делаем сами, решили ни от кого не зависеть, просто взять и полететь. Мы не против, если к нам присоединятся партнеры, но глобально это наша инициатива, которую мы сами и потянем. Я именно за такое приключение. Если нас кто-то поддержит, будем рады. Авторское кино всегда немного сумасшедшее.
Не надо бояться. Мы делаем фильм о том, как проходил наш европейский тур. Все говорили нам, что мы глупцы, зачем нам это надо? Да ведь не в деньгах счастье. Если мы сделаем то, чего никто до нас не делал, и наши режиссеры увидят мир, то это приукрасит наш кинематограф в будущем. Я же не из большой кинематографической семьи, не добился чего-то невероятного.
Наш канал призван привнести в мир современного кинематографа долю искусства и неповторимости, открывая перед подписчиками удивительные миры артхауса и редкие жемчужины авторского кино. Наши эксперты в мире кино регулярно предоставляют обзоры и рецензии на самые интересные и актуальные фильмы. Мы анализируем их искусство, технику, идеи и передаем вам наше эксклюзивное мнение.
И это, пожалуй, единственный момент в фильме, когда режиссер позволяет себе обобщения такого уровня.
В остальном это камерная и частная история, в которой герои соответствуют определенным типажам: отличник, балагур, решала и две нимфы. Впрочем, у Васьянова эти «нимфы» обрели большую субъектность, да и вообще режиссер вместе со своими сценаристами несколько переделал ивановский роман особенно финал. Что логично: хоть произведение и было опубликовано в середине нулевых, но написано в начале девяностых, а с тех пор многое изменилось — в том числе в плане фем-репрезентации в искусстве. Собственно, у Васьянова гендер играет важную роль.
Несмотря на то, что общежитием рулит властная женщина, похожая на Кабаниху из «Грозы» Островского литературный критик Добролюбов не преминул бы упомянуть, что патриархат калечит женщин во власти так же, как и мужчин , главными жертвами этой системы становятся девушки. В отличие от парней им приходится отдаваться за койко-место и подвергаться куда более страшным унижениям.
Плюс — нравится это или не нравится, — но нам нужна редактура в кино. Беда большинства дебютных фильмов в том, что их все, на мой взгляд, можно сократить на 20 минут, и ничего страшного не случится. И это ответственность продюсеров. Им ведь тоже удобно: взяли деньги в Минкульте, нашли еще какие-то на платформах, что-то скомпоновали. Иногда получается хорошее кино, иногда не очень.
Но в целом дальнейшая судьба фильма ограничена. Он рассасывается и забывается. Мы теряем поколения, потому что не контролируем молодых режиссеров, а это задача продюсеров. Очень часто можно сократить фильм на 20 минут — и его судьба поменяется. У меня по этому поводу есть пара реплик. Примерно с половиной продюсеров конкурсных фильмов я и начинал разговор с вопроса: «Не желаете ли сократить на двадцать минут? То, что нет Спилбергов, Кесьлёвских, Феллини, Кубриков… — это мировой процесс.
Визионеров почти нет в мире. Это сейчас ретроспективно кажется, что в 60-е, 70-е были одни гении. Они просто остались, дошли до наших дней! А что касается вопроса о том, ходят ли в кинотеатры на авторское кино, тут я выступлю в глубоко несвойственной мне роли оптимиста. Фото: Ксения Угольникова Алексей Герман — младший. Стас, меня бесконечно смущают отмазки, что кто-то не Бергман. Это все понятно.
У нас какой фильм ни посмотри — одна и та же кухня, один и тот же провинциальный город, одна и та же проблематика, одно и то же отношение к людям. Надо стимулировать молодых ребят к фантастике, к фильмам ужасов. К чему угодно. Должно быть что-то новое. Невозможно снимать одинаковые по жанру фильмы о том, как мы все несчастны. Вернемся к авторскому кино. Предлагаю обратиться к международному опыту.
К ответу призывается Лев Карахан, наш человек на Каннском кинофестивале. Лев Маратович, как, на ваш взгляд, выглядит зарубежная картина мира, что занимает мировых режиссеров? Как выглядит актуальность на Каннском фестивале? И остались ли у нас сегодня какие-то точки соприкосновения? Лев Карахан. Прежде всего я хочу побороться с тем оптимизмом, который из уст Никиты прозвучал в начале. Мне кажется, что для оптимизма в адрес авторского кино, артхауса абсолютно нет причин.
И наша ситуация это доказывает. Более того, вчера на другой дискуссии Александр Цыпкин достаточно ясно, без свойственного ему юмора, заявил, что артхаусу надо идти домой. В том смысле, что его нужно смотреть на ТВ-экране, а кинотеатры оставить для мейнстрима. Цыпкин вполне осознанно разделил то, что в кинопроцессе на самом деле неразделимо. Мейнстримное кино всегда питается артхаусом. Это не новая идея, а давно известный факт, и те идеи и свойства, которые подсказывает артхаус, через мейнстрим расшифровываются и доходят до массового зрителя. Взять недавнюю премьеру «идеологически чуждого нам» фильма «Барби»: у нас было много «голубых» картин в истории, но «розовая», помоему, первая.
Так вот: в этом «розовом» фильме речь идет об экзистенциальной проблематике. Иначе как попыткой героини понять, кто она есть — помимо того, что она кукла, — это не назвать. Это даже не «Русалочка». Сказать «хайдеггеровская ситуация» было бы сильно, но сартровская вполне. Барби все время говорит: «Кто я? Я имею в виду не героиню, а режиссера Грету Гервиг. Другое дело, что смыслы сегодня просели.
Уже давно это общий процесс. Не отказа от смыслов, а игры со смыслами. Никто уже смыслы впрямую не воспринимает, это плохой тон. Хотя якобы постмодернизм уже не в моде, теперь у нас метамодернизм, который добрые голландцы открыли, сказочники. Хотя это на самом деле то же самое, что сто лет назад говорил Делёз: «Смесь смысла с нонсенсом». Но не работают смыслы сегодня, они девальвируются. Вот что произошло, и мы тут идем своим путем.
Немного по-другому от смыслов отказываемся. Шестидесятники научили нас доверять реальности. Вознесенский говорил: «Мы растворяемся в людских количествах». Вот что было важно: раствориться, открыться людям. Это завладевало людьми, но постепенно «мы» стало деградировать. Не потому, что наступил застой, не оттого, что захлебнулась перестройка, просто не могло длиться вечно. Сегодня прикладные смыслы все чаще превращаются в смыслы-символы, в то, чего невероятно боялся Тарковский.
Он сам не любил «Иваново детство», потому что там очень много было, как ему казалось — и не без оснований, — смыслов-символов. Хотя Туровская ему на это отвечала: чем еще, если не символом, можно назвать то, как в финале «Ностальгии» Янковский несет свечу. На это трудно ответить, потому что баланс всегда существует. Но речь о том, когда весь фильм становится символизацией смысла, работает на нечто очень конкретное. На то, что нам хотят сказать авторы, и мы это понимаем. Исчезает то, что я назвал бы пространством смысла. Настоящий кинематограф никогда не вываливает вам смыслы.
Я помню свои ощущения от фильма «Мой друг Иван Лапшин»: это был шок от того, что я встретился не со смыслом, а с пространством смыслов, в котором я, честно говоря, разбираюсь до сих пор. У меня был опыт большой развернутой статьи, посвященной Герману и его трилогии — «Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин», — и сейчас я решил снова вернуться к этому кинематографу. И он вдруг совершенно по-иному для меня открылся, потому что это пространство смыслов. А вот кинематограф, который мы видим, — не говорю о конкурсной программе, а вообще сегодня, — это кинематограф смыслов, но не пространства смыслов. В котором можно было бы существовать, с которым можно было бы взаимодействовать. Вот этого мне сегодня не хватает. При этом одним из последних больших впечатлений для меня стал «Снегирь» Бориса Хлебникова.
Хоть его и пытаются сейчас в интернете раскладывать именно на смыслы-символы — столкновение поколений и так далее, но этот фильм гораздо интереснее и глубже. Там не герои-символы, не эпизоды-символы. Они складываются в художественное пространство, в котором интересно существовать и обретать смыслы. Вот это мне кажется чрезвычайно важным. Вот почему мы зовем Льва Маратовича в жюри! Прежде чем возложить ответственность на продюсера Наталью Дрозд, хочу еще раз уточнить свои слова, сказанные в начале нашей встречи. У меня не было никакого оптимизма по поводу состояния российского авторского кино.
Я имел в виду лишь то, что долгое время российское кино — и авторское тем более — жило само по себе. Никто им не интересовался. Авторы делали то, что хотели. Потом потихоньку начали появляться какие-то правила, которые воспринимаются болезненно, как и все любые ограничения. Материться нельзя, на ту или другую тему снимать нельзя, сейчас еще больше чего-то нельзя. Но чем больше государство и общество стали интересоваться кино, тем яснее, что этот подход — «я художник, я так вижу», «что хочу, то и ворочу» — больше не работает. Не только с точки зрения цензуры, но и с точки зрения все той же ответственности.
Сегодня мы оказались в мире, который ускользает от прямого отображения, а у людей потребности узнавать свои страхи и переживания в фильмах никуда не делись. И мы все оказались в ситуации огромного выбора.
Неудобное кино: что происходит с авторским кинематографом в России
Случается, что проект не взлетает — ну что поделать. Нам важно, чтобы весь пакет в целом был успешен. Но на рынке есть довольно большое количество проектов, которые очевидно не смогут вернуть деньги ни при каких обстоятельствах, но при этом обладают высоким художественным потенциалом. Если вы видите в титрах благодарность лично Роману Аркадьевичу, имеется в виду, что Роман Аркадьевич поддержал этот проект по меценатскому треку. Вам тоже можно не вернуть взятые инвестиции, и ничего за это не будет. Разве это не меценатство? Наверное, если сильно упростить, наша работа близка к тому, чем занимаются бизнес-ангелы. По сути, наши инвестиции в кино — это венчурные инвестиции. Я не то чтобы против благотворительности в чистом виде.
Это замечательно, когда на рынке есть меценаты и меценатская поддержка. Но лично мы настроены на то, чтобы «Кинопрайм» работал долго. А чтобы так и случилось, у нас должны быть средства. И эти средства невозможно постоянно вливать извне. Соответственно, мы должны получать их за счет нашей работы. И последние два года мы уже зарабатываем на себя сами — поддержка новых проектов ведется из оборотных средств фонда. Собственно, мы с самого начала хотели поставить фонд на крыло, чтобы дальше, дай Бог, он успешно существовал самостоятельно. В 2023 г.
Наша отрасль, как всегда, показала высокую адаптивность. Даже в сегменте авторского кино продюсеры быстро перенастроили все производственные цепочки и схемы финансирования. До 2022 г. Но в 2022 г. Крупнейшие международные фестивали играют в отмену всего русского, фонд Eurimages Европейский фонд поддержки совместного кинопроизводства и проката. Судя по тому, что поток заявок к нам восстанавливается, отрасль адаптируется к новым условиям. Снижение количества заявок может быть связано с еще одним обстоятельством. После запуска фонда первые пару лет нам приходили проекты, которые точно не по адресу.
Это было ясно даже до всякой экспертизы. В последние два года заявок стало меньше, но они стали более осмысленными. Видимо, отрасль поняла, для чего мы нужны и какого рода картины могут в «Кинопрайме» получить поддержку. И это, по-моему, очень хорошо. Эксперты немного выдохнули — им теперь не приходится читать по 20 комедий не лучшего качества. И мы имеем возможность отбирать более вдумчиво, более спокойно. А с какими заявками стоит подаваться? Есть ли у фонда жанровые, тематические предпочтения?
Это должен быть талантливый, крутой, интересный проект. Помимо этого, нам важно, чтобы фильм отражал гуманистические ценности и, в идеале, выполнял некую просветительскую функцию. Это, может быть, не решающий критерий, но важный. Также для нас очень важно поддерживать дебютантов. Это в интересах всей отрасли — открывать новые имена и помогать им на самом старте. У нас бывают случаи, когда эксперты прямо говорят, что вот этот проект, возможно, принесет денег, но при этом не хочется, чтобы бренд фонда был в такой картине. У фонда уже сформировалась определенная репутация, и мы бы хотели ей соответствовать. А сериалы или документальные фильмы?
Проект подавался как три полнометражных фильма, но потом в процессе работы было решено, что логичнее его выпускать как сериал. И в целом, я думаю, что сериалы — это все-таки не наш профиль. Во-первых, я не вижу запроса от отрасли. Если на рынке появляется крутой, талантливый сериальный проект, который делается серьезным автором, пусть даже в экспериментальном формате, найти на него деньги сейчас совсем не проблема. Сериалы — высококонкурентная часть отрасли, где сейчас циркулирует большой объем довольно легких денег. А во-вторых, сегодня, когда все сложно с международными продажами, у сериалов, по сути, всего один вид прав — онлайн. Это может сработать на экономику платформы, которая за счет выпуска крутого сериала приобретет подписчиков. Но не понятно, какую роль здесь может играть «Кинопрайм».
С документалистикой у нас тоже пока не очень получается.
В нашу страну это веяние пришло только в 50-е после смерти Сталина. У людей на волне "оттепели" появилась потребность в живом общении, особый культурный фон эпохи сплачивал зрителей. Клубы в Москве появлялись при кинотеатрах, домах культуры. На творческие вечера и обсуждения фильмов людям вручались специальные приглашения. Клубное движение распространилось по всему Союзу, но центром была, конечно, Москва. В них состояло от 300 до 500 человек. Обычно когда вспоминают советские традиции, обязательно звучит фраза: "В 90-е пришел упадок".
С киноклубами вышла немного другая история. Хотя после крушения СССР на первый план действительно вышло выживание, приспособление к новой реальности, духовные потребности никуда не делись. И сейчас в Москве - новая киноклубная эра. Как рассказали "РГ" в Федерации киноклубов России, в столице успешно функционируют такие центры, как "Франкофон", "Чехов", "Спектр", "Фрегат", "Клуб с Машей Безрук" и уже упомянутый нами клуб с богатой советской традицией "Варшава".
В этой ленте авторы воспроизвели один из трагических моментов в американской истории — убийство президента Кеннеди в Далласе — и последовавшие за ним несколько дней, показав эти события глазами самой Жаклин. Весь мир восхищался ее стойкостью, достоинством и самообладанием. Но что на самом деле пережила эта женщина?.. Триллер, драма, детектив. Каннский кинофестиваль 2016 г.
С миром высокой моды она на ты. Ее жизнь кажется мечтой, но всё усложняет паранормальная особенность — Морин умеет общаться с призраками. Приз «Фипресси» Каннского кинофестиваля 2016 г.
Этот фильм делался долго, сложно и азартно.
В первую очередь потому, что от фильма к фильму вы — с его слов — «изобретаете новый стиль и жанр киноповествования: это и смесь документалистики с псевдодокументалистикой, и превращение драматического фильма в тонкую комедию». Согласны с такой оценкой? Ведь совершенно неинтересно снимать одинаково. Я сознательно иду на то, чтобы все мои картины отличались друг от друга.
И тот, который выйдет сейчас, тоже будет ни на что не похож. Насколько Зощенко сегодня актуален? Я года полтора занимался его биографией и судьбой представителей интеллигенции 1920-х годов, которые приблизительно одинаково думали и дневники которых описывают душную атмосферу, когда не все можно снять или просто сказать, когда есть необходимость прибегать к эзопову языку. Но я пока с этим не сталкивался, слава богу, и делаю все, что хочу.
В том числе и самоцензура — не только режиссеров и сценаристов, но и телевизионщиков. Все боятся, кабы чего не вышло, и перестраховываются очень сильно. Оттого и контент такой на ТВ. Взять хотя бы тех же «Ангелов революции», где герои — четверо друзей-максималистов, их надежды на советскую власть так и не оправдались… — Замышляя фильм, мы хотели рассказать о Казымском восстании против Советской власти 1933 года, о котором у нас практически никто не знал.
Но эта история накладывалась на период гибели русского авангарда. Вот на соединении этих двух тем и получилось кино. Но, смотря их, я почему-то все время вспоминаю Сергея Соловьева, который, снимая «Ассу», вместе со своими героями скандировал в финале: «Перемен! Мы ждем перемен!
Мои фильмы — исторические, потому что современному дню всегда соответствуют какие-то аналоги в истории. Хотя параллели возникают часто незапланированные. Но что бы ты ни сказал о прошлом, это повторяется в сегодняшнем дне. Именно поэтому в лоб о сегодняшнем дне мне говорить неинтересно: я считаю, что для того, чтобы что-то обобщать, должно пройти время.
На сегодняшний день надо смотреть с некой временной дистанции. Именно поэтому мне пока не хочется снимать о «сейчас». Но вы в «Войне Анны» нашли удивительный ход и эту закрытую дверцу подтолкнули плечом. У вас девочка из камина немецкой комендатуры подсматривает в щелку за тем, что происходит во внешнем мире, и мы сами все начинаем воспринимать незамыленным взглядом ребенка...
Я просто рассказывал историю. В «Войне Анны» сработало то, что я всегда хотел снять малыми средствами фильм о большой проблеме, в данном случае — о войне, — добравшись при этом до сердец и разума зрителей. Нынешние дорогущие картины про войну делаются за огромные деньги, и когда мне озвучивают, во что они обошлись, я впадаю в ступор. Эти фильмы ведь никогда не отобьют затраченных средств, а это жалко.
Кинофестиваль «Докер» соберет авторское документальное кино со всего мира
Ученик Сокурова снял пронзительную драму о братьях-близнецах, которые мечтают стать военными летчиками, — вот только их тесная, манифестирующаяся почти на телесном уровне связь не способствует отличной учебе в авиационном училище. Пространство кадра в «Брат во всем» нередко заливает тревога, но Золотухин уворачивается от прямой дидактики, избегает прямых политических высказываний, вместо этого раз за разом фокусируясь на поэтике как родственных отношений, так и полета. На фоне в целом не самой яркой программы Берлинале-2022 этот фильм смотрелся одним из самых цельных. Положительными рецензиями встретили и показанный в берлинской программе «Панорама» фильм «Продукты 24» Михаила Бородина — страшную сказку о несвободе, основанную на реальной истории «гольяновских рабов» — мигрантов из Средней Азии, годами бесправно и под угрозой насилия живших и работавших в обычном продуктовом магазине на окраине Москвы. Бородин разворачивает сухие строчки криминальной хроники в жесткую и визуально завораживающую драму, которая по-настоящему раскрывается уже после освобождения его героев из рабства и возвращения в родной Узбекистан, не более уютный, чем безжалостная столица России. Не обошелся без российского кино и проходивший в виртуальном формате и с сокращенной программой Берлинале прошлого года: в секции «Форум» был показан дебют Юлдус Бахтиозиной «Дочь рыбака» — один из самых оригинальных фильмов фестиваля, красочная феминистская фантасмагория о превращении юной продавщицы рыбного ларька в настоящую царевну. По Бахтиозиной, впрочем, и в мире царевен царит исконно российская, пусть и принимающая довольно эксцентричные формы бюрократия. Гротеск и абсурд, большой советский стиль и татарское барокко по определению самой постановщицы сплетаются в одну из самых необычных картин русской жизни — увиденной женщиной, отказывающейся от диктата вековых социальных ролей. Об уникальности авторского взгляда российских режиссеров много говорили на Каннском фестивале прошлого года Именно здесь была одержана самая значительная за последнее время победа отечественного кино. Фильм еще одной ученицы Александра Сокурова Киры Коваленко «Разжимая кулаки» выиграл главный приз во второй по престижности программе Канн «Особый взгляд». Награда более чем заслуженная, тем более что Коваленко обратила внимание на регион, редко попадающий в фокус российского кино.
Действие «Разжимая кулаки» разворачивается в Северной Осетии фильм снят на осетинском , где главная героиня, по которой в детстве прошелся жуткий теракт, пытается вырваться из тесных уз отцовской гиперопеки. Не меньше сюжета при всей его взвинченной, обостренной телесности в фильме Коваленко впечатляет режиссура — тонкая, зрелая, внимательная не только к персонажам, но и к миру, в котором они обитают. А что еще важнее — способная из уз реализма и истории вырываться эффектными стилистическими решениями. В той же секции «Особый взгляд» показали «Дело» Алексея Германа-младшего — фильм, заслуживающий похвал как минимум за злободневность и гражданскую позицию: в центре сюжета здесь оказывается провинциальный преподаватель литературы, вступающий в неравную борьбу с продажным мэром своего города и оказывающийся подозреваемым по сшитому белыми нитками уголовному делу. Снимавший эту картину во время пандемийных локаутов Герман-младший демонстрирует здесь завидное умение сторителлинга в замкнутом пространстве: действие почти не покидает квартиры героя. В интересных отношениях с экранным пространством состоит и российский участник основного конкурса Канн-2021 — «Петровы в гриппе» Кирилла Серебренникова. История таинственной, меняющей ощущения героев от реальности болезни здесь рассказывается во многом головокружительными, долгими проездами камеры по типичным интерьерам и пейзажам современной России, тем самым и зрителя погружая в горячечную и гипнотическую фантасмагорию бытия на этой территории. Причем не только в наши дни, но и в позднесоветское время: в определенный момент «Петровы» совершают эффектный структурный финт, вдруг погружаясь в юность второстепенной до этого момента героини. Причем дело не только в том, что все действие этой чувственной, сентиментально правдивой ленты разворачивается в следующем из Москвы в Мурманск на рубеже 2000-х поезде, который везет финскую девушку с разбитым сердцем подальше от человека, ее отвергнувшего. Спустя несколько месяцев после Канн прогремело российское кино и на Венецианском фестивале.
В основном конкурсе участвовала политическая драма Алексея Чупова и Натальи Меркуловой «Капитан Волконогов бежал» — фильм, осмеливающийся через жутковатый, звонкий гротеск отрефлексировать наследие сталинских репрессий на русское мироощущение. Еще один российский участник Мостры «Мама, я дома» Владимира Битокова , показанный во внеконкурсной части секции «Горизонты», тоже не обошелся без сюрреализма, но совсем на другом материале: здесь главная героиня в исполнении Ксении Раппопорт , получив похоронку на участвовавшего в боевых действиях сына, затем встречает его на пороге — вот только он Юра Борисов совсем на ее ребенка не похож. Самый мощный российский фильм Венеции-2021 попал в секцию «Неделя критики» — и выиграл в ней приз «Обходные пути» Екатерины Селенкиной смотрят на Москву с дистанции статичных общих планов, чтобы вычленить в хаотичном динамическом ландшафте столичной жизни сюжет о буднях юного закладчика наркотиков. Сменяют друг друга виды окраинных панелек и тенистых переулков, прячутся под подоконниками и под камнями веса трав и порошков, жуют шаурму и шныряют по чужим карманам полицейские — и сюжет обрывается.
Интересно, что из этих 70 картин примерно треть — это дебюты. Хотя никакой специальной квоты на дебютантов мы не вводили. Наш экспертный совет оценивает проект только с одной точки зрения — с точки зрения художественного качества.
Кроме того, у нас есть команда аналитиков, которая просчитывает потенциальную экономику проекта — чтобы она хотя бы выходила в ноль. Поэтому очень приятно, что довольно много дебютантов пробились сквозь эти фильтры. Но если мы четко видим, что проект интересный, талантливый и в состоянии вернуть инвестицию больше 100 млн руб. Случается это нечасто, потому что талантливых, крутых проектов с более или менее уверенной экономикой на рынке в принципе не так много. А тех, которые при этом требуют каких-то инвестиций, еще меньше. Но такие случаи были. Мы не бюджетная организация, мы можем ждать.
Конечно, не десятилетиями — все-таки хотелось бы, чтобы деньги возвращались и мы могли бы поддержать новые проекты. Но при этом совершенно точно мы не гоним творцов, чтобы они условно к 9 мая сдали картину во что бы то ни стало — и не важно, что там с качеством. Нет, мы хотим, чтобы картина получилась ровно такой, какой ее хочет видеть автор. Если на это требуется чуть больше времени — мы ждем. Например, «Воздух» Алексея Германа — один из первых проектов, которые мы поддержали, — в производстве примерно столько же, сколько существует «Кинопрайм». Но сроки завершения проекта неоднократно сдвигались по ряду причин — в том числе из-за локдауна. И вот в этом октябре будет премьера фильма на фестивале в Токио.
Такие проекты в итоге окупаются? По крайней мере для нас — свою часть инвестиций нам, как правило, удается вернуть. Но с самого запуска «Кинопрайма» мы четко понимали, что каждый фильм совершенно точно не может быть успешным. И с творческой точки зрения, и по экономике. Наша задача заключалась в том, чтобы, поддерживая пакет фильмов где есть и довольно радикальный, экспериментальный арт , сбалансировать общую экономику. Пока это получается. Как я уже говорил, мы вложили больше 3 млрд руб.
То есть фильмы уже вышли и мы уже получили или скоро получим вложенные деньги. Если грубо говоря мы сейчас остановимся и не будем больше входить ни в какие новые проекты, уверен, что мы выйдем в плюс. Просто по договоренности с продюсерами мы берем на себя реализацию части прав. Чаще всего распределяемся так, что «Кинопрайм» занимается онлайном — потому что у нас, например, есть соглашение с «Кинопоиском». А коллеги занимаются продажей телевизионных прав, кинопрокатом, международкой — т. А каков механизм работы у «Кинопрайма» с должниками? У нас другая история.
Если эксперты рекомендуют зайти в проект, потому что он художественно перспективен, а аналитики говорят, что уровень риска разумный, мы заходим. Бывает всякое — в последние два года особенно. Случается, что проект не взлетает — ну что поделать. Нам важно, чтобы весь пакет в целом был успешен. Но на рынке есть довольно большое количество проектов, которые очевидно не смогут вернуть деньги ни при каких обстоятельствах, но при этом обладают высоким художественным потенциалом. Если вы видите в титрах благодарность лично Роману Аркадьевичу, имеется в виду, что Роман Аркадьевич поддержал этот проект по меценатскому треку. Вам тоже можно не вернуть взятые инвестиции, и ничего за это не будет.
Разве это не меценатство? Наверное, если сильно упростить, наша работа близка к тому, чем занимаются бизнес-ангелы. По сути, наши инвестиции в кино — это венчурные инвестиции. Я не то чтобы против благотворительности в чистом виде. Это замечательно, когда на рынке есть меценаты и меценатская поддержка. Но лично мы настроены на то, чтобы «Кинопрайм» работал долго. А чтобы так и случилось, у нас должны быть средства.
И эти средства невозможно постоянно вливать извне. Соответственно, мы должны получать их за счет нашей работы. И последние два года мы уже зарабатываем на себя сами — поддержка новых проектов ведется из оборотных средств фонда. Собственно, мы с самого начала хотели поставить фонд на крыло, чтобы дальше, дай Бог, он успешно существовал самостоятельно. В 2023 г.
В кино, практически снятом на коленке, и дома горят, и такая круть происходит за кадром… Возьмем дебютную картину «Сестры» Ивана Петухова. Неужели все пройдут весь многодневный путь? Режиссер Александр Хант. Саша присоединится позже, может быть, в Перу или Чили, поскольку снимает кино во Владивостоке.
Сам он из Ханты-Мансийска. Галина Уразова живет на хуторе Родники в Воронежской области. Я сам из Воронежской области, из Острогожска. Продюсер Лариса Олейник тоже не из Москвы. Дмитрий Давыдов — из Якутска. Единственный наш москвич — Антон Бильжо. Раз уж окажемся в Африке, то почему бы там не показать наше кино? Были планы заехать в Аддис-Абебу, но не сложилось. Сядем там в машину, пересечем Южноамериканский континент, доедем до Сантьяго.
Из Чили планируем перелететь в Перу, где будет показ в Лиме. Дальше отправимся в столицу Эквадора Кито. В планах — посещение Галапагосских островов. Из Кито перелетаем в Мехико. Раз уж финал предполагается в Мексике, то странно оттуда возвращаться в Москву: надо перелететь через Тихий океан и совершить кругосветку. Из Мехико мы полетим в Токио, где мечтаем организовать показ, но пока идут переговоры, и ничего конкретного нет. Если не получится прилететь, то покажем кино без собственного присутствия. Ничего страшного. Сделаем перелет через Токио без выхода, сразу отправимся на Бали, а дальше — в Папуа-Новую Гвинею, чтобы охватить все континенты, Австралию и Океанию.
Как сложится. Потом отправимся в Турцию и вернемся в конце апреля в Москву. Мы все делаем сами, решили ни от кого не зависеть, просто взять и полететь. Мы не против, если к нам присоединятся партнеры, но глобально это наша инициатива, которую мы сами и потянем. Я именно за такое приключение. Если нас кто-то поддержит, будем рады. Авторское кино всегда немного сумасшедшее. Не надо бояться. Мы делаем фильм о том, как проходил наш европейский тур.
Все говорили нам, что мы глупцы, зачем нам это надо? Да ведь не в деньгах счастье. Если мы сделаем то, чего никто до нас не делал, и наши режиссеры увидят мир, то это приукрасит наш кинематограф в будущем. Я же не из большой кинематографической семьи, не добился чего-то невероятного. Я продюсер авторского кино, а оно всегда предполагает изобретение чего-то нового, выход из сложной ситуации. Нас не поддерживает большая компания, никто не спонсирует.
Почему артхаус кажется таким скучным и как теперь жить с этой информацией 1 год назад Прочитать 12 комментариев Наверняка каждый задумывался о том, почему многие фильмы-призеры различных фестивалей настолько скучные и усыпляющие? Почему подобные картины, которыми неимоверно восторгаются кинокритики и интеллектуалы, просто невозможно смотреть? Что не так с этим артхаусом и почему его понимают не все? Оказывается, это научный вопрос. ADME, опираясь на исследования канала "Научпок" , нашел ответ на все эти вопросы. Так что, киноманы, внимайте: давайте вместе "войдем в пустоту". Перед статьей предупредим, что в артхаусе, конечно же, как и в других жанрах, есть как хорошие картины, так и [плохое слово].
«Кино для избранных». Победители исчезнувших номинаций «Кинотавра»
| Фильм Твердовского «Панические атаки» взял главный приз кинофестиваля «Зимний» | Они получают призы на международных кинофестивалях, становятся сенсациями в режиссерской среде, но, увы, средний кинопотребитель про них не знает, о. |
| Кино не для всех смотреть онлайн - «Кино » | Вначале кино меня не интересовало и я снимался только из-за денег, но потом стал интересоваться и кинематографом, и теперь в моей жизни оба эти искусства дополняют друг друга. |
| Кино — не для всех | Для меня отечественное кино — это потрясающий кинематограф, полный как классических шедевров, так и современных достижений. |
| Где в столице посмотреть кино "не для всех" - Российская газета | Российский фестиваль авторского кино «Зимний» проходил во второй раз в Москве с 1 по 7 декабря. |
| Лучшие российские авторские фильмы 2021 года | Афиша – подборки | Жесткий фильм, и совсем не авторское кино. |
Кино не для всех: 10 артхаусных фильмов, которые потребуют от вас полной самоотдачи
Для лиц старше 12 лет Адрес электронной почты для отправления досудебной претензии по вопросам нарушения авторских и смежных прав: copyright@ Результаты СОУТ. Русский артхаус однозначно не для всех, здесь у каждого фильма есть своя уникальная атмосфера. Это, как сейчас говорят, кино не для всех. Авторское кино – кинематограф поиска и обретения смысла, возможность делать то, что хочешь, средство для выражения себя, высказывания своих мыслей. Третьим и, пожалуй, самым важным сущностным фактором для выживания авторского кино в России сегодня стала цензура. Афиша Plus - 26 апреля 2024 - Новости Санкт-Петербурга -
Авторское документальное кино о художниках: как освободиться от штампов и быть интересными
Нашли мы этот ответ? Пока неизвестно, но мы обязательно его найдем». Я учусь у своих героев лучше понимать. Это способ вылезти из своей темной комнатки и познавать мир. Способ находить с ним точки соприкосновения. Я не делаю кино специально, чтобы кому-то что-то показать, рассказать. По крайней мере, это не первостепенно. Я делаю это, чтобы искать что-то ценное в себе и мире. И если у меня самого получается для себя что-то открыть, то думаю и зритель это также видит. Все остаются в выигрыше».
Михаил Тихонов, фотограф — Елена Литвинова, специально для ArtAreaDoc «Хочется, наконец, сделать не форматный телевизионный проект, а именно авторское какое-то высказывание…Это не значит, что я отношусь к своим телевизионным проектам безучастно, я болею темой и выкладываюсь каждый раз.
В последние два года заявок стало меньше, но они стали более осмысленными. Видимо, отрасль поняла, для чего мы нужны и какого рода картины могут в «Кинопрайме» получить поддержку. И это, по-моему, очень хорошо.
Эксперты немного выдохнули — им теперь не приходится читать по 20 комедий не лучшего качества. И мы имеем возможность отбирать более вдумчиво, более спокойно. А с какими заявками стоит подаваться? Есть ли у фонда жанровые, тематические предпочтения?
Это должен быть талантливый, крутой, интересный проект. Помимо этого, нам важно, чтобы фильм отражал гуманистические ценности и, в идеале, выполнял некую просветительскую функцию. Это, может быть, не решающий критерий, но важный. Также для нас очень важно поддерживать дебютантов.
Это в интересах всей отрасли — открывать новые имена и помогать им на самом старте. У нас бывают случаи, когда эксперты прямо говорят, что вот этот проект, возможно, принесет денег, но при этом не хочется, чтобы бренд фонда был в такой картине. У фонда уже сформировалась определенная репутация, и мы бы хотели ей соответствовать. А сериалы или документальные фильмы?
Проект подавался как три полнометражных фильма, но потом в процессе работы было решено, что логичнее его выпускать как сериал. И в целом, я думаю, что сериалы — это все-таки не наш профиль. Во-первых, я не вижу запроса от отрасли. Если на рынке появляется крутой, талантливый сериальный проект, который делается серьезным автором, пусть даже в экспериментальном формате, найти на него деньги сейчас совсем не проблема.
Сериалы — высококонкурентная часть отрасли, где сейчас циркулирует большой объем довольно легких денег. А во-вторых, сегодня, когда все сложно с международными продажами, у сериалов, по сути, всего один вид прав — онлайн. Это может сработать на экономику платформы, которая за счет выпуска крутого сериала приобретет подписчиков. Но не понятно, какую роль здесь может играть «Кинопрайм».
С документалистикой у нас тоже пока не очень получается. Не так много подается заявок и не так много среди них проектов, которые логично поддержать. Да и в целом не складывается по ряду причин. Например, у нас была возможность сделать отличный проект с выдающимся документалистом Виктором Косаковским.
Но фильм был связан с «Челси» — съемочная группа должна была прожить с командой год. Понятно, что в текущих условиях, к большому сожалению, мы этот проект пока запустить не можем. Есть фильмы, которые нравятся лично мне как зрителю. Есть фестивальные хиты — вроде «Жены Чайковского» Кирилла Серебренникова, который попал в каннский конкурс.
В Венеции же взял приз «Китобой», «Герда» — в Локарно. В 2024 г. Еще много интересных проектов в работе. Например, Александр Хант доснял «777».
В свою очередь, начал съемки «Волков» Михаил Кулунаков — это режиссер «Тропы», первого фильма на алтайском языке. Мы зашли на финальной стадии. Считается, что фильм окупился в прокате, если собрал в 2,5 раза больше своего производственного бюджета. Поддержка «Мастера и Маргариты» — это инвестиции или меценатство?
Какие у вас ожидания? Но уверен, что по крайней мере творческий результат будет достойный. И таких проектов было довольно много. Участвовали коллеги из Прибалтики, Финляндии, Германии, Израиля и др.
Европа была ключевым партнером. Но теперь европейцы не идут в копродукцию с российским участием. Не потому что не хотят или им не нравятся проекты. Нравятся, но риски вхождения повысились многократно.
Европейский инвестор банально не может у себя реализовать права из-за сильного общественного давления — фильм могут не пустить в прокат или кинотеатры будут осаждать какие-то манифестации. Сразу после февраля был яркий момент мгновенного разрыва всех связей. Вплоть до того, что были проекты, в которые западные коллеги успели внести часть своих инвестиций, а оставшиеся средства перечислять не стали.
Однажды она видит по телевидению рекламу некоего «Волшебного вечера с Беверли Лафф Линн» в отеле неподалёку. Этот мужчина когда-то очень много для неё значил, и, используя подвернувшуюся возможность — незнакомца с пистолетом, пришедшего забрать деньги у её мужа, которые тот украл у её брата, — Лулу сбегает из дома и направляется в тот отель навстречу судьбе. Под Сильвер-Лэйк Лос-Анджелес. Сэм знакомится с девушкой, которая на следующий день загадочно исчезает. Парень становится одержим идеей непременно отыскать её и пытается обнаружить хоть какие-то зацепки во всём, что видит и слышит.
Неожиданно он находит что-то вроде кода или цепочки тайных посланий. Открывая каждое следующее сообщение, Сэм понимает, что оказался внутри глобального заговора. Пирсинг Семьянин Рид уже несколько лет одержим желанием кого-нибудь убить. Когда это стремление становится нестерпимым, он решается прикончить проститутку. План преступления разработан до мельчайших деталей. Рид не предусмотрел только, что по его вызову приедет труженица садо-мазо — немного чокнутая девушка и в очень эмоционально неуравновешенном состоянии.
Конечно, если ты не Никита Михалков и у тебя нет наследства, к примеру, в пять миллионов долларов. Помимо того, что мы привыкли видеть в кинотеатрах, есть масса других работ, снятых менее известными режиссерами с не примелькавшимися актерами за очень по меркам киноиндустрии малые средства. Буквально через неделю, а если быть точными, 25 мая неподалеку от нашей славной столицы начнутся съемки фильма "Жить 3. Корреспондент портала vOrle.
Снимать кино Павел начал мечтать еще в 1993 году. Тогда я и понял, что хочу делать в жизни. Собственно все последующие годы я и положил на то, чтобы осуществить свою мечту. До мечты своей Павел добрался в 2006 году, да и то простым рабочим. Первая же киноработа Павла увидела свет в 2010 году, вторая — в 2013. Обе — короткометражки. Наверное, как считает Щербатюк, с короткометражек и следует начинать режиссеру, так сказать, чтобы присмотреться к процессу создания, а потом уже можно и на полный метр переходить. И обе первые работы — "Нарисую, буду жить" и "Маршрут" — сняты по сценариям самого Павла. Мне хотелось иметь со-товарища, друга, но проза жизни такова, что каждый тянет одеяло на себя, и делать совместное творчество не так-то просто, - объясняет режиссер. И мне это стало нравиться.
До этого, конечно, я пробовал писать не раз. Открывал ноутбук, но потом бросал все это, остывал, и все пропадало. Но интересно то, что, когда я брал лист бумаги и начинал писать карандашом такие вещи пишу карандашом, привычка второго режиссера , то именно эта история всегда дописывалась до конца, и всегда хватало энергии закончить ее. Только в отличие от первых двух работ эта история рассчитана на полный метр. Правда, по словам режиссера, скорее всего это не полный метр, это просто следующая киноистория. А сколько в ней будет минут, не так важно. О чем жить "Жить 3. Каждое произведение - это чей-то опыт. В доисторические времена опыт передавался через сказки, песни, через танцы, через наскальные рисунки. Потом через книги, через много чего еще.
Для меня кино - это не назидательная передача, а деление. То есть я делюсь тем, через что сам прохожу.