В свете последних новостей хочу поделиться небольшими умозаключениями, в большей степени основанными на данных из открытых источников – Самые лучшие и интересные антифишки по теме: Политика, война, геополитика на развлекательном портале
«Зеленского разорвут на части»: политолог Светов оценил возможную заморозку конфликта на Украине
| ВЗГЛЯД / Как будет выглядеть Украина после окончания СВО :: В мире | Киев вступает в новую фазу конфликта, которая несет серьезную опасность для Украины из-за превосходства России в боевой мощи, пишет The Wall Street Journal. |
| Когда закончится конфликт на Украине: оценки западных экспертов / / Независимая газета | Дак когда же закончится спецоперация на Украине? |
| Пленные и беспилотники. Нас ждет жесточайшее завершение военной кампании - 29.04.2023 Украина.ру | В любом случае, конфликт на Украине продолжает оставаться одной из самых актуальных и остроых проблем в мире сегодня. |
Страна - дезертир: ВСУ массово отказываются умирать за Запад и Зеленского
Сюжет: Новости СВО. Он убежден, что война на Украине завершится благодаря переговорам. Мы собрали последние новости о происходящем вокруг Украины на 28 апреля 2024. Шаг 4: Война на Украине закончится, когда народ потребует в Верховном Суде РФ отмены незаконных решений 1991 года.
«Счет на месяцы». Глава ЦРУ Бернс назвал срок поражения Украины от России
Нет такого понятия — тактическое ядерное оружие. Как только будет использовано любое ядерное оружие — все полетит ко всем чертям, и все мы погибнем. А для Североатлантического альянса Россия — это сокровище. Только Россия оправдывает смысл существования этого блока. Я возлагаю большие надежды на контроль за ядерным вооружением. Для этого должны пройти переговоры между Россией и США. Но они могут состояться только после того, как Россия решительно победит киевский режим. И тогда Запад больше никогда не сможет использовать Украину для гибридной войны. Победа России будет лучшей гарантией мира. Я американец, независимый аналитик, и не могу отвечать за Москву. Мне представляется, что для обеспечения безопасности Крыма на многое время, в состав России должны войти Одесская и Николаевская области.
Иначе Крым всегда будет оставаться под угрозой. Как США вели переговоры с Японией в 1945 году — на условиях безоговорочной капитуляции, так и Москва должна провести переговоры с Киевом. И взять себе Одессу очевидное решение — это русский город. Не будет мира с Украиной, если она не вернет России русские города. И нужно, чтобы Украина избавилась от бандеровских и нацистских пережитков. Сейчас проблема России в том, что Запад ее не уважает. Мы, американцы относимся к России не как к равному собеседнику. Когда Россия победит — она заслужит уважения. Последние новости и все самое важное о спецоперации на Украине, — в теме «Свободной Прессы».
Реально, потому что не требует поставок дефицитных материалов от западных партнеров, а все работы можно вести местными силами и ресурсами. Разумеется, есть проблемы с рабочей силой, слишком много мужчин из низших социальных слоев, представителей рабоче-крестьянских профессий уже забрали в Вооруженные силы Украины, но определенный резерв еще есть. Если будет обеспеченно финансирование текущих расходов Украины, то они вполне смогут реализовать программу строительства, его могут сорвать только внутренние организационные причины В целом Украина за время так называемой антитеррористической операции АТО в Донбассе смогла реализовать довольно мощное фортификационное строительство, с последствиями которого мы сталкиваемся сейчас в таких местах, как Авдеевка. А ведь тогда уровень расходов на военные цели в стране был гораздо меньше. Ряд украинских политиков — например, Алексей Арестович — начали говорить о возможности отказаться от части территорий ради соглашения с Россией. Это результат неудачного контрнаступления? Здесь мы имеем комбинацию неудачных результатов контрнаступления и наступления очередного политического цикла на Украине. Единение, которое демонстрировали различные политические силы в первые полтора года конфликта, для украинской политической системы совершенно нехарактерно. Владимир Зеленский использовал сложившуюся ситуацию, чтобы добиться нетипичного для постсоветской Украины уровня концентрации власти: он установил контроль над СМИ, произвел серьезное распределение собственности, осуществил крупные кадровые перестановки и резко ограничил возможности оппозиции Но постепенно в элитах начинает расти недовольство. Раньше оно загонялось вглубь, потому что была вера в то, что война закончится в обозримом будущем и не худшим для Украины образом, а сейчас стало ясно, что скоро она не закончится и ее итог будет для страны скорее плачевным. В этих условиях начинается новый раунд обострения политической борьбы При этом о некоторых противоречиях мы слышали уже давно, еще с начала лета прошлого года, просто источники были отрывочными и сомнительными, а сейчас все вылезло на поверхность. О каких противоречиях идет речь? Например, можно вспомнить, что в июне прошлого года, когда шло сражение за Северодонецк, ходили слухи о конфликте между главнокомандующим ВСУ Валерием Залужным и президентом. Командующий предлагал отвести войска со ставших невыгодными позиций, а Владимир Зеленский настаивал на необходимости стоять насмерть. Более того, были сообщения, что депутат Верховной Рады Марьяна Безуглая , которая сейчас ругает главкома, тогда была направлена президентом в Северодонецк в качестве своего рода политического комиссара, чтобы разобраться в ситуации на месте. Об этом, в частности, писал близкий к [пятому президенту Украины] Петру Порошенко националистический журналист Юрий Бутусов. Со временем это отошло на второй план, потому что пришла осень, когда казалось, что у Украины все хорошо хотя это даже тогда было обманчиво , а теперь все конфликты мы видим воочию. Потому что разлом-то там был всегда, но пока преобладал оптимизм — все это удавалось гасить. А сейчас оснований для оптимизма нет. И начинается внутренний раздрай Конечно, западные страны будут пытаться удерживать ситуацию, но ведь там тоже идет перекладывание друг на друга ответственности за случившееся. Насколько такие внутренние оппозиционеры могут повлиять на восприятие президента западными политиками? Украина воспринималась и воспринимается Западом как важный геополитический проект, направленный против России. Во всех кризисных ситуациях на Украине происходило прямое вмешательство США, которые действовали из принципов высшей политической целесообразности. И именно это вмешательство стабилизировало ситуацию Можно вспомнить, как еще на самой заре конфликта в Донбассе были противоречия между президентом Петром Порошенко и находящимся сейчас в заключении олигархом Игорем Коломойским, который рассматривал Днепропетровскую область как свою базу власти и фактически готовился превратить ее в удельное княжество, опираясь на лояльный ему силовой ресурс. Но потом с ним встретился американский посол Джеффри Пайет, который поставил условия, от которых украинский олигарх с деньгами на Западе не мог отказаться, и конфликт с центральной властью быстро устаканился. Украина — важный проект для США, и допустить, чтобы там все передрались, по своему обыкновению, американцы попросту не могут. Поэтому когда вся эта ситуация пойдет вразнос, случится прямое вмешательство А американцы очень хорошо себе представляют внутреннюю политику Украины, никаких иллюзий о качестве людей, с которыми они имеют дело, у них нет. США, по вашему мнению, удержат ситуацию под контролем? Конечно, мы не можем исключать «черных лебедей». Могут случиться глобальные неудачи на фронте, брожения в тылу, внутренние проблемы в самих США, где приближаются выборы, а нынешний президент ограниченно работоспособен. Но более вероятным мне кажется, что США удержат ситуацию на Украине под контролем А что чей-то образ потускнеет... В глазах тех, кто принимает политические решения, никакого образа и так нет. Они прекрасно понимают, что на Украине нет политических фигур, которые не были бы тотально коррумпированы и не связаны с крупными бизнес-интересами. Они просто делятся на тех, кто с таким бэкграундом способен добиваться результатов, и на тех, кто не способен. Вот на тех, кто способен, и будут делать ставку до тех пор, пока Украина может функционировать.
Там написано черным по белому, что Великобритания будет гарантировать безопасность Украине после окончания текущего противостояния с Россией. Это — политические игры. Лондон дразнит страдающую страну Украину, и это очень жестоко со стороны Великобритании. То же самое касается Франции. Да, она предоставит какие-то вооружения, пришлет каких-то солдат, какие-то российские солдаты и мирные люди от этого погибнут, но с точки зрения результата это ничего не изменит. Украинская нация погибает, получая обманы в виде обещаний. Для США Украина не имеет никакого значения. Бедные украинцы думают, что мы — хороший друг, но Америка — друг только самой себе. Как и Россия, у которой настоящий друг — только она сама. Украина — это инструмент для достижения целей США. Я не случайно сказал, что я — не союзник России. Мы — геополитические конкуренты. А Украина — пешка в этой игре. Это противостояние России и Украины не длилось бы так долго, если бы Вашингтон не поддерживал его. Сейчас Вашингтон устал, и при первой же возможности он бросит Украину. Мы привели бандеровцев к власти в Киеве, зная, что они будут чинить зверства против россиян и русскоязычных украинцев. Мы сделали это умышленно, полагая, что такая политика ослабит Россию. Но это сделало Россию только больше по территории и сильнее. Соответственно, такая политика завершилась провалом, и Вашингтон будет искать новые, другие способы борьбы с Москвой. Читайте также «Плацдарм мертвецов» еще поработает на ВС РФ: Российский флаг вернулся в Крынки С нашей стороны советуют оставить ВСУ чуть-чуть днепровского левобережья и попросить Зеленского перебросить туда еще пару бригад на утилизацию В таких случаях США просто отворачиваются от этой проблемы.
Фото: freepik. За это время российские войска смогли удержать значительную часть Донбасса и юга страны. Однако боевые действия продолжаются, и пока неясно, когда именно они закончатся. Когда закончится российская СВО на Украине Прогнозы политиков Политики, как правило, склонны давать максимально оптимистичные прогнозы по поводу завершения спецоперации. Так, глава Чечни Рамзан Кадыров заявил , что боевые действия могут завершиться летом 2024 года. По его словам, российские войска уже находятся на подступах к Киеву, и в ближайшие месяцы они смогут взять столицу Украины. Президент России Владимир Путин также неоднократно заявлял , что спецоперация будет завершена, когда будут достигнуты её цели — денацификация и демилитаризация Украины. Однако он не уточнял, какие критерии определяют эти цели, чтобы можно было четко назвать момент, когда Россия их достигнет. Президент Украины Владимир Зеленский заявил , что сейчас объективно никто не сможет спрогнозировать сроки окончания военных действий между Украиной и Россией.
Стало известно, когда Путин может объявить «победу» и прекратить войну в Украине
В первую очередь — что мы все начнем вновь общаться. Нас снова будут везде пускать? И мы вновь сможем ходить по европейским ресторанам, где еще недавно вешали объявления о том, что русским вход запрещен? Но ведь при заключении мира останется обида, причем, едва ли не большая — на Запад, который демонизировал Россию, обложил нас унизительными ограничениями, заставил многих наших сограждан проходить через оскорбительные русофобские процедуры. Они почти два года говорили, что мы дикари, агрессоры, мы не чувствительны к свободе, нас нужно изолировать, наказать, растоптать, расчленить. Что потом? Здесь уже поднимали тему необходимости при заключении мира или принятии от Украины капитуляции отменить все санкции и все ограничения, касающиеся обычных россиян, чтобы мы не получили де-факто новый сепаратный мир, на сей раз заключенный элитами, с которых бы сняли ограничения, а про нас бы вдруг забыли. Но говорить нужно шире. Планируя мир, возобновление торговли с Россией, новую с ней дружбу, запад и Украина должны учитывать обиды и оскорбления, нанесенные нашим обычным гражданам. Сколько про нас всего наговорили, написали. Что уважаемые западные партнеры будут со всем этим делать после мира?
Не говоря уже о проблеме участия граждан западных стран в боях на стороне Украины и поставке ей оружия. Сегодня они участвуют в конфликте против нас и шлют для убийства наших солдат танки, а завтра как ни в чем не бывало захотят покупать у нас газ? А сейчас? В век, когда все наблюдают за полем боя и войной санкций онлайн, все видят и запоминают, какую чепуху говорили про нас европейские политики, как они собираются налаживать с нами отношения? Делать это придется. Россию, даже и участвующую в боевых действиях, не удалось выключить из мировых процессов. Когда мы закончим с СВО и сосредоточимся на своем развитии, обойти и объехать нас не получится тем более. Мне кажется, что не только западные или украинские, но и наши политики могут недооценивать влияние новой реальности, в которой все люди все помнят. Возможно, они думают, что можно будет продолжать отношения с недавними противниками, не дождавшись от них какого-либо публичного объяснения с нами, обычными гражданами. Мне кажется, что это будет невозможным.
И прозападный курс России, который она вела фактически 30 лет, тоже невозможен. Сдается мне, что Запад не снизойдет до объяснений и извинений перед нами, а мы на этот раз не скоро забудем обиды. Вероятно, даже при полной капитуляции Украины Россия не сможет восстановить отношения с Западом на прежнем уровне — население не позволит. Следовательно, развитие многополярного мира продолжится. Это нормальная и здоровая реакция не только человека, но и государства: тянуться к тем, кто тебя не оскорблял и не убивал. Африка, Индия и Латинская Америка при первой возможности отворачиваются от колонизаторов — это нормально. Китай отворачивается от Запада, который пытался его колонизировать. А мы наконец нашли силы и достоинство отвернуться от Запада, воюющего с нами вновь и вновь. В третий раз за 100 с небольшим лет рабочие Германии трудятся в четыре смены, чтобы убить побольше наших сограждан. Как мы будем жить с этим знанием после примирения?
Владимир Путин во время недавней встречи с военкорами в очередной раз подтвердил, что цели СВО меняться не будут. При этом на данный момент ни одна из них не достигнута. Больше того: самая масштабная из них — денацификация Украины — возможна только при полном контроле над территорией страны. А дальше — опыт постгитлеровской Германии в помощь. Чтобы Украину денацифицировать, нам необходимо добиться капитуляции режима Зеленского, которая возможна в случае полного или почти полного уничтожения ВСУ.
Эксперт уверен: эта задача решается успешно. Чтобы победить режим, нам придется наступать — уничтожая ВСУ и беря под контроль территорию страны. Но наступление — это всегда серьезные потери. А наша принципиальная, озвученная Верховным главнокомандующим позиция — беречь людей. И как тут быть — не очень понятно.
Конец немецкой технике Андрей Земцев убежден: — В ближайшее время мы будем делать три вещи.
А ведь тогда уровень расходов на военные цели в стране был гораздо меньше. Ряд украинских политиков — например, Алексей Арестович — начали говорить о возможности отказаться от части территорий ради соглашения с Россией. Это результат неудачного контрнаступления? Здесь мы имеем комбинацию неудачных результатов контрнаступления и наступления очередного политического цикла на Украине.
Единение, которое демонстрировали различные политические силы в первые полтора года конфликта, для украинской политической системы совершенно нехарактерно. Владимир Зеленский использовал сложившуюся ситуацию, чтобы добиться нетипичного для постсоветской Украины уровня концентрации власти: он установил контроль над СМИ, произвел серьезное распределение собственности, осуществил крупные кадровые перестановки и резко ограничил возможности оппозиции Но постепенно в элитах начинает расти недовольство. Раньше оно загонялось вглубь, потому что была вера в то, что война закончится в обозримом будущем и не худшим для Украины образом, а сейчас стало ясно, что скоро она не закончится и ее итог будет для страны скорее плачевным. В этих условиях начинается новый раунд обострения политической борьбы При этом о некоторых противоречиях мы слышали уже давно, еще с начала лета прошлого года, просто источники были отрывочными и сомнительными, а сейчас все вылезло на поверхность. О каких противоречиях идет речь?
Например, можно вспомнить, что в июне прошлого года, когда шло сражение за Северодонецк, ходили слухи о конфликте между главнокомандующим ВСУ Валерием Залужным и президентом. Командующий предлагал отвести войска со ставших невыгодными позиций, а Владимир Зеленский настаивал на необходимости стоять насмерть. Более того, были сообщения, что депутат Верховной Рады Марьяна Безуглая , которая сейчас ругает главкома, тогда была направлена президентом в Северодонецк в качестве своего рода политического комиссара, чтобы разобраться в ситуации на месте. Об этом, в частности, писал близкий к [пятому президенту Украины] Петру Порошенко националистический журналист Юрий Бутусов. Со временем это отошло на второй план, потому что пришла осень, когда казалось, что у Украины все хорошо хотя это даже тогда было обманчиво , а теперь все конфликты мы видим воочию.
Потому что разлом-то там был всегда, но пока преобладал оптимизм — все это удавалось гасить. А сейчас оснований для оптимизма нет. И начинается внутренний раздрай Конечно, западные страны будут пытаться удерживать ситуацию, но ведь там тоже идет перекладывание друг на друга ответственности за случившееся. Насколько такие внутренние оппозиционеры могут повлиять на восприятие президента западными политиками? Украина воспринималась и воспринимается Западом как важный геополитический проект, направленный против России.
Во всех кризисных ситуациях на Украине происходило прямое вмешательство США, которые действовали из принципов высшей политической целесообразности. И именно это вмешательство стабилизировало ситуацию Можно вспомнить, как еще на самой заре конфликта в Донбассе были противоречия между президентом Петром Порошенко и находящимся сейчас в заключении олигархом Игорем Коломойским, который рассматривал Днепропетровскую область как свою базу власти и фактически готовился превратить ее в удельное княжество, опираясь на лояльный ему силовой ресурс. Но потом с ним встретился американский посол Джеффри Пайет, который поставил условия, от которых украинский олигарх с деньгами на Западе не мог отказаться, и конфликт с центральной властью быстро устаканился. Украина — важный проект для США, и допустить, чтобы там все передрались, по своему обыкновению, американцы попросту не могут. Поэтому когда вся эта ситуация пойдет вразнос, случится прямое вмешательство А американцы очень хорошо себе представляют внутреннюю политику Украины, никаких иллюзий о качестве людей, с которыми они имеют дело, у них нет.
США, по вашему мнению, удержат ситуацию под контролем? Конечно, мы не можем исключать «черных лебедей». Могут случиться глобальные неудачи на фронте, брожения в тылу, внутренние проблемы в самих США, где приближаются выборы, а нынешний президент ограниченно работоспособен. Но более вероятным мне кажется, что США удержат ситуацию на Украине под контролем А что чей-то образ потускнеет... В глазах тех, кто принимает политические решения, никакого образа и так нет.
Они прекрасно понимают, что на Украине нет политических фигур, которые не были бы тотально коррумпированы и не связаны с крупными бизнес-интересами. Они просто делятся на тех, кто с таким бэкграундом способен добиваться результатов, и на тех, кто не способен. Вот на тех, кто способен, и будут делать ставку до тех пор, пока Украина может функционировать. К чему могут привести эти разногласия? Из тех публикаций, что кажутся правдоподобными, мы знаем, что в рядах ВСУ Владимир Зеленский имеет как лояльных ему генералов таких как Александр Сырский , так и тех, кто вызывает у него антипатию среди них как раз Валерий Залужный.
Президент пытается иметь дело с теми военачальниками, кто ему симпатичен, действуя порой в обход главкома.
Все главные новости России и мира - в одном письме: подписывайтесь на нашу рассылку! Подписаться На почту выслано письмо с ссылкой. Перейдите по ней, чтобы завершить процедуру подписки. Представитель церкви на пресс-конференции в международном мультимедийном пресс-центре «Россия сегодня» отметил, что задумка с перемирием в праздник больше не актуальна. RU собрало главную информацию о специальной военной операции к вечеру 27 апреля. Командующий Вооруженными силами Украины Александр Сырский признал тяжелую оперативно-стратегическую ситуацию на фронте. За последнюю неделю 15 украинских военнослужащих сдались в плен ВС РФ.
Путин назвал два варианта решения конфликта на Украине
И в Киеве, и на Западе прекрасно понимают, что остающийся на Украине мобресурс состоит в основном из совершенно не мотивированных к этой войне людей, которые, к тому же, даже если когда-то участвовали в АТО не имеют никакого опыта боевых действий в современных. Все новости Лента новостей Hardware Software События в мире В мире игр IT рынок Новости сайта. С выделением США очередной 61 млрд долларовой «помощи» Украине на продолжение убиения своих граждан и граждан других государств в ходе войны с Россией посыпалась масса прогнозов со стороны как экспертов, журналистов, общественных деятелей, так и. Близится ли конец спецоперации на Украине?
«Зеленского разорвут на части»: политолог Светов оценил возможную заморозку конфликта на Украине
После зимы 2024 года обесточенная и обескровленная Украина начнёт сдаваться — город за городом, и конфликт закончится также неожиданно, как и начался. Последние новости и все самое важное о военной операции на Украине — в теме «Ъ». Может ли закончиться СВО раньше, чем ожидает мир. Мы собрали последние новости о происходящем вокруг Украины на 28 апреля 2024.
WSJ: На Украине началась новая фаза конфликта, крайне опасная для Киева
В ходе официального визита в Германию в феврале председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерал Марк Милли заявил, что союзникам будет очень сложно в этом году военным путем повлиять на российские войска — хотя это не означает, что такого не может случиться. Генерал Милли настаивает на том, что конфликт скорее всего закончится за столом переговоров. Однако большинство американских военных экспертов ожидают эскалации боевых действий, так как Украина пытается отразить российское наступление и организовать собственное. Причем названные ими сроки варьируются от нескольких месяцев или одного-двух лет до «неопределенного времени». Йоханн Михель, берлинский эксперт аналитического центра Международного института стратегических исследований, предвидит «долгие месяцы» впереди.
Но, пожалуй, самым пессимистичным является прогноз редактора итальянского англоязычного геополитического издания Limes Лучио Караччоло, который считает, что конфликт на Украине будет длиться бесконечно — с длительными вынужденными паузами для прекращения огня. Питер Робертс, старший научный сотрудник Королевского института объединенных служб RUSI в Лондоне, считает, что есть два способа определить конец боевых действий: во-первых, «конец кинетической фазы»; во-вторых, «окончание в виде замороженного конфликта в стиле Грузии или ситуации корейского типа, которая длится годами». Робертсу представляется, что кинетическая фаза может закончиться в 2023 году, хотя при таком масштабе боевых действий можно рассчитывать и еще на три года. Существуют и неизвестные факторы, которые могут повлиять на окончание конфликта.
К ним английский эксперт отнес погодные условия и проблему пополнения боеприпасов, поскольку та сторона, которая первой ощутит их нехватку, получит огромные проблемы. Пока реальной европейской программы по увеличению производства боеприпасов не разработано. Кроме того, для военных аналитиков пока не ясно, будут ли российские арсеналы пополняться за счет Китая. Сейчас главная задача состоит в том, считает Райс, чтобы обучить и оснастить бронетанковые силы ВСУ и превзойти таким образом боевые силы России.
Имевшийся у Киева арсенал был вполне актуален, потому что сухопутное оружие и военная техника эпохи холодной войны до сих пор составляют основу вооружения сухопутных войск не только в постсоветских странах, но и во всем мире, кроме, может быть, Китая. Потом происходила только их модернизация. Главным образом за счет совершенствования средств связи, управления огнем, появления новых типов боеприпасов. Кроме того, Украина унаследовала одну из мощнейших в мире систем ПВО. Это десятки дивизионов зенитно-ракетных комплексов, выпущенных в СССР в 80-е годы: комплексы С-300, «Бук» и так далее. Плюс сотни боевых машин комплексов малой дальности: «Стрела-10», «Оса», «Тор» с колоссальными запасами ракет. Таким образом, на Украину не нужно было завозить тоннами образцы западных вооружений до войны. В больших количествах тяжелое западное оружие начало прибывать позднее, для того чтобы заместить потери.
В то же время заполнялись слабые места в тех сферах, где техника эпохи холодной войны потеряла свою актуальность. Это системы спутниковой связи, разведки, целеуказания. До сих пор система Starlink играет ключевую роль в системе управления ВСУ. И мы ничего не можем с этим сделать, потому что не можем поражать американскую спутниковую инфраструктуру без вступления в конфликт с США. Обеспечение системой целеуказания для оружия тоже очень сильно меняло расстановку сил в пользу Украины. У вас могут быть устаревшие средства поражения, но, если они работают в связке с современными средствами разведки и управления, они будут вполне эффективными, что Украина и доказывала на начальном этапе войны, еще до появления HIMARS. Например, ракетные комплексы «Точка-У» использовались ими с высокой эффективностью так же, как и старые системы реактивного залпового огня. Украинцам была оказана помощь и в боевой подготовке, что также сыграло огромную роль.
Но и они совершили большое количество ошибок. Были просчеты в планировании, управлении войсками, выстраивании обороны, контрразведке. В результате Российская армия смогла занять огромную территорию на раннем этапе конфликта. Хотя и не такую, какую мы рассчитывали. Но основная масса территориальных приобретений была сделана именно в первые недели. ВСУ тоже вступили в период болезненной адаптации. Развитие ВСУ и выживание украинского государства в таких условиях возможны благодаря масштабному внешнему финансированию. На протяжении этой войны украинцы получают объем средств, сравнимый с ВВП страны.
В 2021-м ВВП Украины составлял около 200 миллиардов долларов. За два года конфликта на помощь Украине по линии отдельных государств и Евросоюза выделено, по данным Кильского института мировой экономики, 346 миллиардов евро часть этих средств в рамках долгосрочных программ еще не поступила. Вся экономическая динамика страны определяется притоком колоссального количества денег извне, которые обмениваются на национальную валюту и тратятся на приобретение товаров и услуг. Это беспрецедентная ситуация. С другой стороны, Киев смог пойти на очень высокий уровень мобилизации населения. Это связано с тем, что Запад играет роль тыла для Украины и она может идти на любой ущерб своей экономике, не задумываясь о долгосрочных последствиях. А для России конфликт на Украине — один из эпизодов в большом, очень долгом конфликте с Западом. Поэтому российские власти крайне опасаются нанести серьезный ущерб своей экономике.
И мы видим, что им удалось сохранить стабильность и положительную экономическую динамику. Когда ситуация начала меняться? Но выделение ресурсов на долгосрочное развитие Вооруженных сил началось только с 2006-го. В 2000—2005 годах расходы росли, но уходили в основном на обеспечение текущей деятельности войск, в том числе на операцию на Северном Кавказе. В 1990-е военный бюджет, и без того небольшой, как правило, вообще не выполнялся либо корректировался в течение года в сторону понижения из-за тяжелого состояния государственных финансов. Сохранялись институциональные проблемы. Например, очень трудно давалось создание новой системы закупок вооружений и военной техники, выстраивание новых отношений между промышленностью и армией. Очень тяжело шел процесс приспособления Вооруженных сил к новым реалиям.
По-прежнему острой была проблема дедовщины и преступности, которая затрагивала широкие слои населения. Потом начались реформы Сердюкова. Они были очень резкими и нацелены на то, чтобы сломать сопротивление старых военных структур и институтов. Произошло существенное повышение денежного довольствия. Началось быстрое увеличение числа контрактников. Были оптимизированы многие организационные структуры, повышена боеготовность. Однако общая идея была связана с созданием армии для мира, который существовал с 1989 года по начало 2010-х. Это была довольно стабильная однополярная система.
Сохранялось планирование на случай катастрофического развития ситуации, каковой стала бы ядерная война. Но вне рамок ядерного конфликта считалось, что надо готовиться только к локальным конфликтам, к дестабилизации того или иного региона, проявлениям терроризма, в крайнем случае — военным конфликтам с небольшими государствами. И под это пытались построить компактную, в основном профессиональную армию, которая могла бы действовать в небольших конфликтах эффективно и с небольшими потерями. В принципе, такая армия была создана, и она показала свою дееспособность в ходе сирийской кампании. Российские войска, численность которых в Сирии всегда была минимальна считанные тысячи человек , в сочетании с бойцами «Вагнера», сирийскими союзниками выиграли войну и обеспечили выживание правительству Башара Асада. Если американцы все свои военные предприятия на Ближнем Востоке проигрывали и вынуждены были сворачивать там свое присутствие, то мы выиграли. Таким образом, последняя война уходившей эпохи, к которой Российскую армию готовили, была выиграна. Плодами этого успеха мы пользуемся до сих пор, потому что отношения со странами Ближнего Востока и влияние России в этом регионе после начала СВО приобрели для нас особую ценность.
Но к столкновению великих держав по образцу раннего периода холодной войны, а тем более первой половины XX века мы были не готовы. Произошел разрыв между политическим и военным планированием. Изменение характера условий в мире в целом признавали, но в сферу военного планирования это не транслировалось. Запад был в таком же положении. Мы видим, что у них огромные проблемы с наращиванием производства боеприпасов и большинства видов вооружений, которое не соответствует потребностям такой войны. Мы видим, что Украина тратит в год больше зенитно-ракетных комплексов Patriot, чем производят США в масштабах всей страны. Надо учесть расстановку приоритетов. У нас был целый ряд крупных программ вооружений, прежде всего связанных с флотом и стратегическими вооружениями, которые съедали больше денег, чем, например, вся программа перевооружения сухопутных войск.
Теперь мы видим, что это было неоправданно. Об этом говорит вся российская история. Войны, которые происходят за пределами этих регионов, являются для нас второстепенной экзотикой. Следовательно, приоритеты военного планирования России должно определяться этим фактом. Флот играет важную роль в СВО. Но только Черноморский. Однако по расходам на переоснащение он отставал от других флотов. У нас были огромные расходы сделаны на таких направлениях, которые в нынешнем конфликте не имеют никакого значения.
В итоге мы 10 лет за безумные деньги модернизировали гигантский атомный крейсер «Адмирал Нахимов», который сейчас должен войти в состав флота. А использовать его в этом конфликте мы не сможем. Можно себе представить, сколько можно было бы за эти деньги закупить техники для других видов Вооруженных сил или вооружений для Черноморского флота. То есть мы тратили средства на то, что было полезно в старом мироустройстве, которое существовало при отсутствии угрозы прямого большого конфликта, когда можно было заниматься демонстрацией своего присутствия в других районах мира. Сейчас это все не востребовано. Россия исторически ведет большие войны в двух частях мира: в Восточной Европе и Северо-Восточной Азии. И в некоторых районах Арктики. Все происходящее за пределами этих регионов — второстепенная экзотика и гибридные угрозы, которые должны быть в большей степени предметом озабоченности специальных служб, чем Вооруженных сил.
Гибридный конфликт на Северном Кавказе тому пример. Но это было в силу крайней слабости и внутренней нестабильности нашего государства. Именно поэтому мы были вынуждены в 90-е — начале 2000-х иметь дело с широким привлечением Вооруженных сил в эти конфликты. В нормальной ситуации такие конфликты являются сферой деятельности спецслужб и сил внутренней безопасности. Армия может их поддерживать, но ее главное внимание должно всегда быть направлено на подготовку к большой войне. Константы российской военной истории, которые существовали почти в неизменном виде с момента образования централизованного российского государства в XV веке, сохраняются. И основные войны ведутся в окрестностях примерно тех же населенных пунктов Восточной Европы, где они велись и раньше. Как в Великую Отечественную мы под Харьковом воевали, так и сейчас воюем.
Это не означает, что между нашими народами отсутствуют общность и единство. В результате дров наломано было очень много, в частности в сфере военного образования, изменениях организационно-штатных структур и технической политике. При Шойгу их стали исправлять и продолжали наращиваться темпы перевооружения. Но руководство министерства обороны действует в рамках общих политических установок. Проблема не только внутри военной организации, но и в сфере внешней политики, оценки глобальной ситуации. Слишком долго недооценивали готовность Запада идти на эскалацию. Мы не оставляли надежды договориться и переоценивали значение фактора экономической взаимозависимости России и Европы. Но с быстрыми разгромами у всех дела обстоят в наше время довольно сложно.
Мы наблюдаем сейчас операцию Израиля в Газе, где ему противостоит мотивированный, но крайне слабо вооруженный противник. У него дефицит даже современных видов пехотного оружия. Но боевые действия израильской армии, которая является одной из лучших в мире по опыту и боевой подготовке, идут несколько месяцев. Результатов пока нет, и исход конфликта не ясен. При этом потери вооруженных сил Израиля в этой войне больше, чем в некоторых крупных конфликтах времен холодной войны. Это показатель того, что накопившиеся изменения в военной технике поменяли характер боевых действий. Видимо, военная наука к этому еще не приспособилась и способ преодоления позиционного тупика не найден. Кстати, во время второй Ливанской войны в 2006 году, где израильтяне осуществляли долгое, тягучее наступление на позиции движения «Хезболла», темп продвижения был очень низкий при значительных потерях бронетехники.
Разбить противника им не удалось. Это тоже демонстрация того, как все изменилось. А то, как действовала Российская армия, несмотря на огромные проблемы с оснащением, тактикой и управлением, было явно не хуже, а скорее лучше по сравнению с тем, как могла бы себя проявить какая-нибудь западная армия. Конечно, ошибок было сделано немало в сфере технической политики, но они по ходу войны исправляются. Например, FPV-дроны, которые превратились в одно из главных средств поражения противника, сегодня применяются в колоссальным количестве, тысячами ежедневно. Изменилась роль противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы, полевой фортификации. Постоянно появляются новые приемы боевых действий, полностью изменилась тактика пехоты, подходы к снабжению войск на переднем крае. Все это происходит и у нас, и у Украины.
Скорость адаптации войск очень высокая.
Любопытный факт: если просмотреть англоязычные сайты, то окажется, что слово "Украина" из пророчеств американских предсказателей почти исчезло. Видимо, она больше не интересна обществу. Зато появились предсказания на тему страшных сибирских вирусов, способных уничтожить человечество.
Понятно, что США не прекратят войну с Россией, но могут сделать её биологической. Российский академик: 2024-й — год отрезвления В этом году выиграют только два государства — это Китай и Россия. В этом году выиграют только два государства — это Китай и Россия. Грядущий год покажет, что вся конструкция, которую американцы создавали в мире столько лет, сгнила насквозь.
Он уверен, что этот год станет годом отрезвления Европы, как это уже случалось ранее в 1944 году. На Украине произойдёт "ломка" всей общеевропейской системы. Уже к осени 2024 года Европа станет совершенно другой, а её преобразование завершится в 2025 году. Пророчество Жириновского: русский мир будет единым Исследователи архива покойного лидера ЛДПР политика Владимира Жириновского заявили, что у них есть видеоматериалы, на которых политик предсказывает в 2024 году спокойное течение событий лишь до марта, до президентских выборов.
Далее он предсказал "обострение", которое закончится для России благополучно.
Глава РФ Владимир Путин сообщил гражданам о ее начале 24 февраля 2022 года, после того, как власти ДНР и ЛНР обратились к Москве с просьбой оказать им помощь в противостоянии агрессии киевского режима. Сегодня все задаются вопросом о том, когда же закончится конфликт Украины и России. Причем варианты ответа на него разные. Так, например, западные чиновники полагают, что конфликт может затянуться на пять лет.
При этом глава офиса Владимира Зеленского Андрей Ермак назвал 2024 год решающим в ситуации на Украине.
Когда закончится военная спецоперация? Что говорят в России, на Западе и Украине
Например, ракетные комплексы «Точка-У» использовались ими с высокой эффективностью так же, как и старые системы реактивного залпового огня. Украинцам была оказана помощь и в боевой подготовке, что также сыграло огромную роль. Но и они совершили большое количество ошибок. Были просчеты в планировании, управлении войсками, выстраивании обороны, контрразведке. В результате Российская армия смогла занять огромную территорию на раннем этапе конфликта. Хотя и не такую, какую мы рассчитывали. Но основная масса территориальных приобретений была сделана именно в первые недели. ВСУ тоже вступили в период болезненной адаптации. Развитие ВСУ и выживание украинского государства в таких условиях возможны благодаря масштабному внешнему финансированию. На протяжении этой войны украинцы получают объем средств, сравнимый с ВВП страны. В 2021-м ВВП Украины составлял около 200 миллиардов долларов.
За два года конфликта на помощь Украине по линии отдельных государств и Евросоюза выделено, по данным Кильского института мировой экономики, 346 миллиардов евро часть этих средств в рамках долгосрочных программ еще не поступила. Вся экономическая динамика страны определяется притоком колоссального количества денег извне, которые обмениваются на национальную валюту и тратятся на приобретение товаров и услуг. Это беспрецедентная ситуация. С другой стороны, Киев смог пойти на очень высокий уровень мобилизации населения. Это связано с тем, что Запад играет роль тыла для Украины и она может идти на любой ущерб своей экономике, не задумываясь о долгосрочных последствиях. А для России конфликт на Украине — один из эпизодов в большом, очень долгом конфликте с Западом. Поэтому российские власти крайне опасаются нанести серьезный ущерб своей экономике. И мы видим, что им удалось сохранить стабильность и положительную экономическую динамику. Когда ситуация начала меняться? Но выделение ресурсов на долгосрочное развитие Вооруженных сил началось только с 2006-го.
В 2000—2005 годах расходы росли, но уходили в основном на обеспечение текущей деятельности войск, в том числе на операцию на Северном Кавказе. В 1990-е военный бюджет, и без того небольшой, как правило, вообще не выполнялся либо корректировался в течение года в сторону понижения из-за тяжелого состояния государственных финансов. Сохранялись институциональные проблемы. Например, очень трудно давалось создание новой системы закупок вооружений и военной техники, выстраивание новых отношений между промышленностью и армией. Очень тяжело шел процесс приспособления Вооруженных сил к новым реалиям. По-прежнему острой была проблема дедовщины и преступности, которая затрагивала широкие слои населения. Потом начались реформы Сердюкова. Они были очень резкими и нацелены на то, чтобы сломать сопротивление старых военных структур и институтов. Произошло существенное повышение денежного довольствия. Началось быстрое увеличение числа контрактников.
Были оптимизированы многие организационные структуры, повышена боеготовность. Однако общая идея была связана с созданием армии для мира, который существовал с 1989 года по начало 2010-х. Это была довольно стабильная однополярная система. Сохранялось планирование на случай катастрофического развития ситуации, каковой стала бы ядерная война. Но вне рамок ядерного конфликта считалось, что надо готовиться только к локальным конфликтам, к дестабилизации того или иного региона, проявлениям терроризма, в крайнем случае — военным конфликтам с небольшими государствами. И под это пытались построить компактную, в основном профессиональную армию, которая могла бы действовать в небольших конфликтах эффективно и с небольшими потерями. В принципе, такая армия была создана, и она показала свою дееспособность в ходе сирийской кампании. Российские войска, численность которых в Сирии всегда была минимальна считанные тысячи человек , в сочетании с бойцами «Вагнера», сирийскими союзниками выиграли войну и обеспечили выживание правительству Башара Асада. Если американцы все свои военные предприятия на Ближнем Востоке проигрывали и вынуждены были сворачивать там свое присутствие, то мы выиграли. Таким образом, последняя война уходившей эпохи, к которой Российскую армию готовили, была выиграна.
Плодами этого успеха мы пользуемся до сих пор, потому что отношения со странами Ближнего Востока и влияние России в этом регионе после начала СВО приобрели для нас особую ценность. Но к столкновению великих держав по образцу раннего периода холодной войны, а тем более первой половины XX века мы были не готовы. Произошел разрыв между политическим и военным планированием. Изменение характера условий в мире в целом признавали, но в сферу военного планирования это не транслировалось. Запад был в таком же положении. Мы видим, что у них огромные проблемы с наращиванием производства боеприпасов и большинства видов вооружений, которое не соответствует потребностям такой войны. Мы видим, что Украина тратит в год больше зенитно-ракетных комплексов Patriot, чем производят США в масштабах всей страны. Надо учесть расстановку приоритетов. У нас был целый ряд крупных программ вооружений, прежде всего связанных с флотом и стратегическими вооружениями, которые съедали больше денег, чем, например, вся программа перевооружения сухопутных войск. Теперь мы видим, что это было неоправданно.
Об этом говорит вся российская история. Войны, которые происходят за пределами этих регионов, являются для нас второстепенной экзотикой. Следовательно, приоритеты военного планирования России должно определяться этим фактом. Флот играет важную роль в СВО. Но только Черноморский. Однако по расходам на переоснащение он отставал от других флотов. У нас были огромные расходы сделаны на таких направлениях, которые в нынешнем конфликте не имеют никакого значения. В итоге мы 10 лет за безумные деньги модернизировали гигантский атомный крейсер «Адмирал Нахимов», который сейчас должен войти в состав флота. А использовать его в этом конфликте мы не сможем. Можно себе представить, сколько можно было бы за эти деньги закупить техники для других видов Вооруженных сил или вооружений для Черноморского флота.
То есть мы тратили средства на то, что было полезно в старом мироустройстве, которое существовало при отсутствии угрозы прямого большого конфликта, когда можно было заниматься демонстрацией своего присутствия в других районах мира. Сейчас это все не востребовано. Россия исторически ведет большие войны в двух частях мира: в Восточной Европе и Северо-Восточной Азии. И в некоторых районах Арктики. Все происходящее за пределами этих регионов — второстепенная экзотика и гибридные угрозы, которые должны быть в большей степени предметом озабоченности специальных служб, чем Вооруженных сил. Гибридный конфликт на Северном Кавказе тому пример. Но это было в силу крайней слабости и внутренней нестабильности нашего государства. Именно поэтому мы были вынуждены в 90-е — начале 2000-х иметь дело с широким привлечением Вооруженных сил в эти конфликты. В нормальной ситуации такие конфликты являются сферой деятельности спецслужб и сил внутренней безопасности. Армия может их поддерживать, но ее главное внимание должно всегда быть направлено на подготовку к большой войне.
Константы российской военной истории, которые существовали почти в неизменном виде с момента образования централизованного российского государства в XV веке, сохраняются. И основные войны ведутся в окрестностях примерно тех же населенных пунктов Восточной Европы, где они велись и раньше. Как в Великую Отечественную мы под Харьковом воевали, так и сейчас воюем. Это не означает, что между нашими народами отсутствуют общность и единство. В результате дров наломано было очень много, в частности в сфере военного образования, изменениях организационно-штатных структур и технической политике. При Шойгу их стали исправлять и продолжали наращиваться темпы перевооружения. Но руководство министерства обороны действует в рамках общих политических установок. Проблема не только внутри военной организации, но и в сфере внешней политики, оценки глобальной ситуации. Слишком долго недооценивали готовность Запада идти на эскалацию. Мы не оставляли надежды договориться и переоценивали значение фактора экономической взаимозависимости России и Европы.
Но с быстрыми разгромами у всех дела обстоят в наше время довольно сложно. Мы наблюдаем сейчас операцию Израиля в Газе, где ему противостоит мотивированный, но крайне слабо вооруженный противник. У него дефицит даже современных видов пехотного оружия. Но боевые действия израильской армии, которая является одной из лучших в мире по опыту и боевой подготовке, идут несколько месяцев. Результатов пока нет, и исход конфликта не ясен. При этом потери вооруженных сил Израиля в этой войне больше, чем в некоторых крупных конфликтах времен холодной войны. Это показатель того, что накопившиеся изменения в военной технике поменяли характер боевых действий. Видимо, военная наука к этому еще не приспособилась и способ преодоления позиционного тупика не найден. Кстати, во время второй Ливанской войны в 2006 году, где израильтяне осуществляли долгое, тягучее наступление на позиции движения «Хезболла», темп продвижения был очень низкий при значительных потерях бронетехники. Разбить противника им не удалось.
Это тоже демонстрация того, как все изменилось. А то, как действовала Российская армия, несмотря на огромные проблемы с оснащением, тактикой и управлением, было явно не хуже, а скорее лучше по сравнению с тем, как могла бы себя проявить какая-нибудь западная армия. Конечно, ошибок было сделано немало в сфере технической политики, но они по ходу войны исправляются. Например, FPV-дроны, которые превратились в одно из главных средств поражения противника, сегодня применяются в колоссальным количестве, тысячами ежедневно. Изменилась роль противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы, полевой фортификации. Постоянно появляются новые приемы боевых действий, полностью изменилась тактика пехоты, подходы к снабжению войск на переднем крае. Все это происходит и у нас, и у Украины. Скорость адаптации войск очень высокая. Но при этом сроки разработки и производства современной военной техники довольно велики. В основном и мы, и противник адаптируем к новым условиям технику, которая была разработана в период холодной войны в СССР и на Западе.
И выясняется, что многие решения и подходы, которых придерживались в Советском Союзе и которые критиковали из-за того, что они не оптимальны с точки зрения локальных конфликтов, оказались правильными. Сегодня они позволяют нам поддерживать высокий темп производства и восполнять потери. Это связано прежде всего со слабостью нашей электронной промышленности. Усилия предпринимались, программы были, но они реализовывались недостаточно жестко, быстро и последовательно. Связь и данные западных спутников — это ключевые украинские преимущества. Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии. Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию. У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались.
Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику.
В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений. Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения. Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки. Угрозы для техники приобрели новый характер. Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины. Максимум до километра.
Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки. Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина. Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка. Значит, силы примерно равны? Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать.
Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия? Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник. У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников. Производство вооружений. Но за счет централизованного руководства мы способны наращивать производство быстрее, чем западные страны, потому что они не могут выйти за рамки своих стандартных бюджетных процедур. Руководители стран НАТО не могут гарантировать производителям вооружений, которых призывают сейчас вложиться в наращивание производственных мощностей, стабильного сбыта на долгосрочную перспективу.
При этом у них трудности, связанные с предыдущим периодом деиндустриализации, который привел к сокращению рабочей силы в промышленности. И теперь возник дефицит кадров. Поэтому производство на Западе растет не так быстро. При этом у России Украина сейчас главный и единственный конфликт, а странам Запада приходится держать в голове вероятность возникновения конфликтов с Китаем вокруг Тайваня, дестабилизации на Корейском полуострове, уже идущую дестабилизацию на Ближнем Востоке и многое другое. То есть они, имея больше ресурсов, на Украину будут отправлять меньше оружия, чем будет наращивать Россия. Также РФ может дальше продолжать закупать оборудование у Китая, имея высокую собственную обеспеченность ресурсами. Видимо, крупное увеличение закупок планируется на 2024 год. А какая ситуация сейчас? Потом он стал более засекреченным из-за американских санкций против покупателей российского оружия. По некоторым направлениям экспорт ограничен, потому что все производство уходит на нужды СВО.
Ясно, что, если какое-то оружие в дефиците, никто не будет занимать производство экспортом. По некоторым направлениям с партнерами заключаются соглашения, чтобы они подождали. Может быть, выплачивается компенсация. Продукция военного производства, не задействованная в существенном объеме в рамках СВО, экспортируется. То есть экспорт продолжается там, где мы его можем осуществлять без ущерба своей боеспособности. И я предполагаю, что, когда война закончится, произойдет рывок в развитии нашего военно-промышленного комплекса за счет технологического прогресса, полученного опыта, увеличения производственных мощностей. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд» — То есть надо будет куда-то девать продукцию военного производства? Можно вспомнить, что еще до СВО предприниматели в опросах отмечали главной проблемой развития бизнеса дефицит кадров. В промышленности он ощущался очень сильно. А сейчас очень большое количество людей приходят на военно-промышленные предприятия, потому там выросли зарплаты.
При этом они получают обучение и опыт. Наша задача в послевоенное время этот потенциал не растерять, а направить этих людей на выпуск чего-то другого. Тем более что мы все равно будем находиться в осадном положении. Да, Китай нам поставляет какую-то продукцию, но он все не может поставить, и то, что он поставляет, нас зачастую не устраивает. Надо развивать свое производство. И люди, которые сегодня задействованы в ВПК, могут сыграют огромную роль в дальнейшей индустриализации. Но люди, которые получают высокую квалификацию по промышленным специальностям, могут быть задействованы в гражданском производстве с высокой эффективностью. Государство должно обеспечить поддержку для перепрофилирования этих производств и создания для них новых рабочих мест. Мы должны оберегать свой внутренний рынок. Тогда у нас будет рост гражданского производства.
По такому пути проходил Китай в начале своих реформ в 80-х годах. Их преимуществом стал построенный с советской помощью пусть устаревший, но огромный ВПК. Была пара миллионов людей, которые работали по выпуску самолетов, ракет и танков. Наличие готовой промышленной рабочей силы стало причиной того, что КНР стали рассматривать как производственную площадку и перемещать туда производства. Дальше китайцы начали готовить кадры уже на других основах. Вот и мы сейчас приобретаем огромное преимущество. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд. Это большое количество. У них же наверняка будет еще и посттравматический синдром? А мы сейчас имеем дело с необычайно жестоким и крупным конфликтом.
Совершенно точно, что мы столкнемся с такой проблемой. Помимо социального обеспечения и льгот, для военнослужащих необходимо будет создавать систему психологической помощи, организовывать структуры их адаптации к мирной жизни. Посттравматический синдром — это действительно цена, которая бывает после каждой войны. Так было и после Великой Отечественной. Просто тогда не были развиты психологические службы и об этом не говорили в таких терминах. Но проблема адаптации существовала. Проблема адаптации хорошо описывалась в советской художественной литературе. Следствием посттравматического синдрома был и рост употребления алкоголя, и увеличение преступности. Сегодня можно сделать все возможное, чтобы свести эти последствия к минимуму. Воевавшим нужно будет помогать, обеспечивая не только их адаптацию, но и развивать карьеру.
Очевидно, что люди, которые прошли войну, должны играть главную роль в политике и системе госуправления, потому что они продемонстрировали свою позицию в кризисный для государства момент. В армии будут и дальше осуществлять замену в зоне СВО за счет контрактников. Мы должны помнить, что с завершением конфликта на Украине наше противостояние с Западом не закончится и мы продолжим жить с угрозой крупномасштабных военных конфликтов очень долго. Ясно, что мы должны будем пойти на определенную милитаризацию общества и экономики. Уже принято решение об увеличении Вооруженных сил до 1,5 миллиона человек. Вероятно, появятся и другие решения. Думаю, что для России вполне нормальной была бы численность Вооруженных сил ближе к 2 миллионам человек, а сухопутных войск — до миллиона. Какие-то программы, которые не связаны для нас с непосредственными военными угрозами, придется порезать. А на другие обратить больше внимания. Видимо, будет больше уделяться внимания подготовке резерва для Вооруженных сил.
Военная политика становится одним из главных приоритетов государства. Российская армия снова возвращается на те позиции, которые играла в первой половине XX века. Она вновь становится важнейшим государственным институтом, на который в значительной степени работает вся страна. Уровень военных расходов, который демонстрирует Россия на фоне СВО, сегодня примерно такой, с каким западные страны жили в разгар холодной войны. А то и выше. Тогда в странах Европы они составляли 4—6 процентов ВВП. Без каких-либо войн. Но именно эти времена 70-е — начало 80-х годов вспоминаются во всех европейских странах — участницах холодной войны как золотой век. Тогда обеспечивался рост благосостояния людей, увеличивалась численность среднего класса. Это было хорошее время и для экономики, и для людей.
Проводилась активная промышленная политика, создавалось большое количество рабочих мест на производстве, где зарплаты, как правило, выше, чем в сфере услуг, большие средства тратились на науку и образование, инфраструктуру, меньше денег и производств выводилось за границу. Если мы возьмем опыт высокомилитаризированных экономик, каковыми являлись экономики стран Европы той эпохи, это было неплохое время для всех. Жизнь по обеим сторонам от железного занавеса в условиях конфронтации, когда друг на друга были наставлены пушки, была лучше, чем то время, которое наступило после. Я считаю, что это довольно поверхностное объяснение. Советский Союз был уникальным экспериментом, и среди причин его упадка огромную роль сыграли особенности управления советской командно-административной экономической системой, которая окончательно сформировались при Хрущеве. Все вспоминают чрезмерные советские военные расходы. Но можно вспомнить такие грустные истории, как советское сельское хозяйство с его чудовищной неэффективностью и отсутствием стимулов к продуктивному труду, система социалистической торговли и сферы услуг с тотальным воровством, ликвидация при Хрущеве промысловой кооперации, дававшей существенную часть товаров народного потребления, программа строительства городов и поселков в районах Крайнего Севера, первые из которых стали бросать еще при Брежневе. Списывать советскую деградацию и распад на военные расходы довольно примитивно, большинство ее проявлений связано с особенностями советской идеологии и системы управления, которые в современной России не наблюдаются. Наоборот, в периоды максимальной милитаризации Советский Союз мог бодро идти вперед и повышать уровень жизни своего населения. Например, в 50—60-е годы, одновременно с созданием ракетно-ядерного щита, в этом отношении произошел огромный рывок — в то же время ускорилась урбанизация, было развернуто массовое жилищное строительство и в целом уровень жизни и потребление росли высокими темпами.
А в 80-е годы ВПК, армия и силы безопасности были единственными жизнеспособными, нормально работающими и непрогнившими структурами в СССР. Но гонка вооружений удерживала советскую систему от окончательного загнивания и расползания. А сейчас период конфронтации с Западом может быть для нас неплохим шансом для развития. В сложившихся условиях российское руководство не рассматривает солдат, проходящих службу по призыву, для участия в конфликтах уровня украинского. Да, фактически они задействованы в боевых действиях и терпят определенные потери, поскольку несут службу на приграничных с Украиной территориях.
В принципе военных преступлений режимом совершено достаточно для того, чтобы его руководителям было уже нечего терять. В качестве средства выпуска пара, после военных поражений ВСУ, сопровождающихся катастрофическими потерями, может быть применена практика срежисированных "стихийных" расправ "возмущённого народа" над российскими военнопленными. Для Запада будет предложена версия: "Мы не можем стрелять в свой народ, доведённый русскими до отчаяния, а иначе гнев толпы никак не сдержать". Демонстрация в СМИ массовых кровавых расправ над военнопленными и политическими заключёнными, обвинёнными в "работе на Кремль" должна будет повязать население кровью, усилить страх перед приходом российских войск и ответственностью за содеянное, даже если конкретно ты в этом участие не принимал, стимулировать остатки войск и гражданское население к продолжению бессмысленного но упорного сопротивления, создать видимость его "всенародности".
Судя по тому насколько участились обмены военнопленных в том числе и малыми группами российские власти видят данную угрозу и пытаются её нивелировать, заранее вытащив всех, кого можно из рук хунты. Но, помимо просто военнопленных, есть ещё военнопленные, осуждённые Киевом за вымышленные военные преступления, в совершении которых их вынудили признаться под пытками. Они, по украинским данным, проходят не как пленные, а как осуждённые преступники. Их точное количество неизвестно, но их также надо искать и вытаскивать. Они в России не проходят ни по одному ведомству, так что даже церковь системно не занимается спасением попавших в украинские тюрьмы украинских православных активистов. Известны лишь отдельные редкие случаи, когда человека удавалось вытащить из тюрьмы. И то, в основном отпускали пожилых и смертельно больных, по принципу: всё равно скоро умрёт, так пусть умрёт дома. Не все украинские оппозиционеры наши люди. Кто-то попал в политические случайно, кто-то по ошибке, кто-то против нынешнего режима, но за независимую Украину.
Однако достаточно уже того, что им угрожает смертельная опасность от рук нацистского режима, с которым мы боремся. Бросить их на растерзание взбесившемуся зверью было бы неправильно. Тем более, что после того, что с ними случилось, подавляющее большинство из ранее "нейтральных" навсегда станут антифашистами и противниками любого, не только политического, украинства.
Нет, это гарантия войны». Более того, тема ползучей, но при этом все более открытой, инфильтрации сил НАТО в украинский конфликт всё более активно продвигается в публичное поле, что явно указывает на вызревание соответствующих замыслов, а возможно, и на их вступление в стадию практической реализации: «НАТО не планирует отправлять в Украину боевые подразделения, но ряд членов альянса направили туда военных советников, заявил генеральный секретарь альянса Йенс Столтенберг. Советники будут помогать ВСУ рекомендациями, но сами в боевых действиях участвовать не станут, добавил он. Накануне пресс-секретарь Пентагона Патрик Райдер заявил, что США также рассматривают возможность дополнительной отправки военных советников в американское посольство в Киеве.
По его словам, они не будут выполнять военных обязанностей, им предстоит консультировать украинское правительство и вооруженные силы, осуществлять надзор за вооружениями, предоставленными США, а также помогать в вопросах их технического обслуживания». Между тем отправка на театр военных действий так называемых «военных советников» является не чем иным, как созданием имитации «законного предлога» для более широкого, вплоть до полномасштабного, военного вмешательства. И это отнюдь не новый приём. Именно так — с отправки во Вьетнам «военных советников, которые будут только обучать и не будут воевать», начиналась агрессия США в Индокитае в 1960-е годы. А когда эти «советники» в ходе боевых действий стали нести потери, в Белом доме без всякого стеснения объявили, что «вынуждены отправить в Южный Вьетнам свои войска для защиты военных советников». В итоге численность американских военных увеличилась с нескольких тысяч до полумиллиона солдат и офицеров, а Вооруженные силы США втянулись в многолетнюю войну, в которой они потеряли только, по официальным данным, убитыми 58 тысяч военнослужащих и в конечном итоге потерпели позорное поражение. Казалось бы, столь красноречивый вьетнамский опыт должен был бы стать для Запада предостережением на все времена.
Однако в условиях царящей там пропагандистской истерии, вымарывающей из истории все неудобные факты, нынешнее поколение тамошних политиков и военных к объективной реальности в целом и к урокам истории в частности совершенно невосприимчиво. Так, Эстония готова нанести удар по России в случае вооружённого конфликта, заявил командующий силами обороны прибалтийской республики Мартин Херем. Мы уничтожим их не в Раквере или Нарве, а в Ивангороде, Печорах или где-то там», — грозится осмелевший вояка. В свою очередь, старший научный сотрудник Мюнхенской конференции по безопасности Нико Ланге требует от НАТО сбивать российские ракеты над Украиной, используя зенитные комплексы на востоке Польши: «Отныне партнёры должны использовать многочисленные системы Patriot на наших восточных границах, чтобы сбивать все российские ракеты и беспилотники над Украиной, находящиеся в пределах их досягаемости». Подобного рода примеры можно множить.