Критиками Грозного считается, что Иван Васильевич погубил род Колычевых, но согласно разрядным книгам не менее десятка Колычевых после этого успешно служили в опричнине и были воеводами.
Техническая революция на Соловках
Президент России Владимир Путин отметил наличие различных версий гибели митрополита Филиппа в Твери во времена Ивана Грозного, помимо утверждений о его убийстве Малютой Скуратовым. Эта тема была упомянута во время встречи главы государства в понедельник с губернатором Тверской области Игорем Руденей. Глава региона в ходе встречи рассказал об инициативе передвинуть речной вокзал, построенный на месте снесенного в советские годы древнего Отроч монастыря.
Вместе с тем, строгий устав, разработанный Филиппом, не поощрял стяжательства. Молитвенная жизнь обители давала добрый образец другим монастырям Беломорья. От судьбы не уйдешь Икона митрополита Филиппа. Слева — работы Симона Ушакова, 1653 год. Справа — святитель Филипп митрополит московский в житии, икона 17 века. Фото: wikipedia, obraz. Он вызывает Филиппа в Москву и предлагает стать митрополитом Русской церкви. Иван Грозный, хорошо разбиравшийся в людях, искал в лице Церкви союзника и знал, что будущий св.
Филипп не интриган и не предаст. Царь надеялся на личную преданность св. Филиппа, известного ему как человека скорее, мягкого и совершенно не амбициозного. Филипп ставит Грозному условие — право обращаться к царю с просьбами о помиловании. Это право было у Церкви раньше, но Иван Грозный его отменил. Царь выдвинул свое условие — митрополит не должен вмешиваться в дела опричнины. В 1566 году этому нововведению было всего два года и известных кровавых дел за ним еще не числилось. Филипп согласился. С укреплением опричных порядков монарх все реже прислушивался к голосу Церкви. Архиереев, пытавшихся заступиться за «изменников», он самих подозревал в предательстве.
Судебная пошлина уже устанавливалась с рубля по алтыну, а езд доводчику на версту — по деньге в 1548 г. Крестьянам строго-настрого предписывалось «приказщика слушати во всем и на монастырское дело ходити на солнечном всходе, как десяцкой весть подаст». Вместе с тем подтверждалось право крестьян меняться дворами и землями и продавать их с доклада приказчику и с обязательной уплатой похоромного и других пошлин1180. В середине XVI в. В условиях роста податного гнета вставал вопрос о распределении налогов между крестьянами и казаками. В сентябре 1564 г. Поэтому игумен Филипп с братьею 30 сентября 1564 г. Постановлено было, чтобы расклад повинностей «разруб» производили выборные люди: по два человека из лучших, середних, меньших крестьян и из казаков. Таким образом, монастырь стремился как-то переложить на самих крестьян ответственность за раскладку платежей. При этом «кого чем те окладчики обложат земских людей и козаков, и те б люди платили однолично без всякого переводу смущенья».
Чрезвычайные налоги, вызванные трудностями военного времени, частично перекладывались и на казаков. Примет1182 обежные деньги должны были платить только земские люди по обжам. Но «службу ратчину» несли и крестьяне, и казаки. Если в «приметнех же отписех» написаны будут наместничьи и дьячие деньги, полоняничные и посошные и городовое дело, то их обязаны были платить и земские люди, и казаки лишь в том случае, если не было установлено «ратчины». Если у казаков были свои дворы и хозяйства, то их следовало «по разсуженью, которой чего достоит», класть в выти. Итак, фактически казаки прочно втягивались в уплату государственных налогов. Усиление феодального гнета в соловецкой вотчине проявилось также в ограничении крестьянского солеварения, которое наносило ущерб промысловой деятельности монастыря как прямой конкуренцией, так и отвлечением рабочих рук. Теперь в Сумской волости крестьяне могли варить соль «сто ночей да шестьдесят ночей», причем запасать дрова можно было лишь на год и не более 600 саженей. К работам на монастырь начинали привлекаться даже дети и подростки для охоты, сбора грибов и ягод1183. Крепостническое ярмо все туже и туже затягивалось над когда-то вольными людьми, нанимавшимися на соловецкие промыслы.
Четыре дошедших до нас послания Филиппа в Соловецкий монастырь лишний раз подтверждают то, что хозяйственные мероприятия проводились в монастырской вотчине не только от его имени, но и по его инициативе. Первые три послания написаны Филиппом сразу же после избрания его на митрополичий престол около августа 1566 г. В них он сообщает о посылке в монастырь полученных им ценных вкладов. Он дает распоряжение относительно новгородца Тучка Цветного, который решил передать свои двор и сад в монастырь с тем лишь условием, чтобы ему разрешили сохранить свое владение до смерти и добились обеления двора от оброка1184. В послании 30 января 1568 г. Филипп пишет, что им послано 10 рублей на чистку недавно выкопанного пруда: «А покинути его, ино от Бога будет грех, а от людей сором, а жаль прежних трудов и убытков, а уже готов и плотина сделана, только вычистить»1185. В пруду он советовал развести рыбу. Для проведения всех этих начинаний следовало «людей наймовати и хлебом кормити своим»1186. К сожалению, у нас не сохранилось прямых данных, которые помогли бы отчетливо представить себе общественно-политические взгляды соловецкого игумена1187. Настойчиво повторяющиеся просьбы в упомянутых посланиях о том, чтобы монахй молились во здравие царствующего дома, носят трафаретный характер и не прибавляют ничего существенного к облику Филиппа.
Скорее всего, митрополит Филипп принадлежал к числу нестяжательских сторонников Сильвестра. За это говорит уже то, что монастырь пользовался особенными привилегиями в середине XVI в. Сильвестр, как и ближайшие родичи Филиппа Колычева, благоволил к старицким князьям и происходил из новгородской среды1189. То, к чему призывал Сильвестр в своем наказании сыну1190, позднее в условиях Соловецкой вотчины осуществлял ее предприимчивый игумен. Основное острие полемики нестяжателей было направлено не столько против монастырского землевладения вообще, сколько против хищнической эксплуатации крестьянского труда во владениях духовных феодалов1191. Если в начале XVI в. Сильвестр поставил вопрос об использовании труда наймитов правда, в условиях городского хозяйства. После смерти царицы Анастасии 1560 г. Сильвестр, уже находившийся в опале, был переведен из Кириллова монастыря в Соловецкий1192, где и умер. Уже Н.
Карамзин высказал мысль о том, что он кончил свои дни «любимый, уважаемый Филиппом»1193. Это не исключено. Весьма вероятно, что Филипп принимал участие в заседаниях Стоглавого собора1194. Бывал он в Москве и раньше, в 1550 г. Однако, вероятно, уже вскоре «Ортем побежал с Соловков» в Литву1197. Возможно, что игумен Филипп или имел прямое отношение к организации этого побега, или посмотрел на него сквозь пальцы. Во время собора, обвинившего Артемия в ереси, двое соловецких старцев поддержали бывшего троицкого старца и не дали обвинительных показаний, которых домогались осифлянские судьи; это были Феодорит и Иоасаф Белобаев1198. Вот, собственно говоря, и все, что нам известно о Филиппе Колычеве до того, как он принял сан митрополита. Афанасий покинул московский митрополичий престол, по официальной версии, «за немощь велию»1199. Впрочем, дело заключалось, очевидно, не в одной немощи.
Андрей Протопопов будущий митрополит Афанасий , духовник царя, в середине века принадлежал к числу наиболее доверенных лиц Ивана IV. Он близко стоял к деятелям Избранной рады. Гонения на сторонников Адашева в 1561—1562 гг. После смерти митрополита Макария 31 декабря 1563 г. Афанасий стал его преемником с 5 марта 1564 г. Уход Афанасия с митрополичьего престола мог быть вызван его недовольством опричными репрессиями, обрушившимися на близких к нему политических деятелей. Шлихтинг сообщал, что после казни Овчины-Оболенского «некоторые знатные лица и вместе верховный священнослужитель сочли нужным для себя вразумить тирана воздерживаться от столь жестокого пролития крови»1201. Правда, это сведение относится еще к кануну опричнины. Но и в декабре 1564 г. Афанасий выступал ходатаем перед царем за бояр и горожан Москвы.
Впрочем, сам он в Александрову слободу ехать не решился, а отправил новгородского архиепископа Пимена1202. Флоря высказал предположение, что одной из причин конфликта Ивана IV с Афанасием явилась ликвидация в июне 1564 г. У нас нет данных, которые могли бы установить, было ли наступление на митрополичий иммунитет следствием или причиной расхождений царя с митрополитом. Так или иначе, но после отставки Афанасия Иван Грозный предложил его пост осифлянину Герману Полеву1204. Происхождение Германа Полева не вполне ясно. Курбский пишет, что это был «светла рода человек, яже Полевы нарицаются та шляхта по отчине»1205. Герман обычно считается одним из тех Полевых, которые происходили от Александра Борисовича Поле, потомка смоленских князей. Действительно, в духовной волоцкого князя Бориса Васильевича 1477 г. Большим , которые уже потеряли не только княжеский титул, но на время даже и земли в Волоцком уезде1206. Внуку Федора Ивану Васильевичу около 1514—1515 гг.
В этом же уезде находились земли и младшей ветви Полевых внуков Василия Федоровича Меньшого. Осип Владимирович с сыном Григорием и Иван Владимирович в 50-х годах числились дворовыми детьми боярскими по Костроме. Из этой семьи Полевых происходил известный старец Нил Полев Никифор, сын Василия Большого , находившийся в Волоколамском монастыре еще при жизни его основателя Иосифа Санина1210. Труднее сказать, какое отношение к этому семейству имел Герман Полев. В 1553 г. В декабре 1561 г. Так вот сыном этого Филофея и был Герман в миру — Григорий Полев. Григорий постригся в Волоколамский монастырь в 30-е годы XVI в. Связи со Старицей у Полевых были старинными1219. Через два с половиной года Герман Полев снова вернулся в Волоколамский монастырь, где в 1554 г.
Герман Полев пользовался, очевидно, доверием у монастырского начальства, так как именно ему было поручено в декабре 1553 г. Уже вскоре, в 1555 г. После смерти Гурия 4 декабря 1563 г. Герман Полев как его ближайший сподвижник 12 марта 1564 г. Когда московский митрополит Афанасий ушел «на покой» и его место сделалось вакантным, Иван Грозный без колебаний остановил свой взор на Германе Полеве, который в это время находился в Москве1223. И в самом деле, представитель «прелукавых осифлян», поддерживавших опричную политику царя, лютый враг еретического вольнодумия, мелкий дворянин по происхождению Герман Полев уже проявил себя в Казани ревнителем православия, сделавшись сначала правой рукой архиепископа Гурия, пользовавшегося особым доверием царя1224, а затем продолжателем его политики насильственной христианизации. Но совершенно неожиданно Герман сразу же после занятия митрополичьего престола выступил с менторским поучением, в котором пригрозил царю, что его ждет страшный суд за содеянные им поступки1225. Речь, конечно, шла об опричных гонениях. Трудно сказать, чем объяснялся такой поворот дела. Может быть, тем что Герман сохранил свою старую близость к старицкому двору, над которым все больше и больше сгущались тучи.
Возможно, сыграло роль и то, что он «Максима Философа мало нечто отчасти учения причастен был»1226. Максим Грек был учителем Сильвестра и Андрея Курбского, т. Под непосредственным влиянием опричной среды Иван Грозный уже через два дня после восшествия Германа на митрополичий престол отстранил его от исполнения этих новых его обязанностей. Садиков считает, что она была, по-видимому, приемлема для всех: будущий митрополит принадлежал к старому боярскому роду, из которого, однако, по крайней мере двое стали опричниками. Лично известный Грозному, Филипп снискал известность незаурядными организаторскими способностями, проявившимися во время его игуменства в Соловецком монастыре1227. По мнению В. Кобрина, царь долго убеждал Филиппа стать митрополитом, «не желая, вероятно, резко рвать с некоторыми кругами боярства»1228. Вспомним, что Колычевы были известны своей близостью к старицким князьям1229, а Филипп постригся в монахи после «поимания» Андрея Старицкого1230. К этому можно добавить, что неудача с осифлянским претендентом на митрополичью кафедру Германом Полевым заставила Грозного обратить взор на другую могущественную группировку среди высших иерархов — заволжских старцев1231. Но из лидеров нестяжателей только две крупные фигуры могли рассматриваться как будущие митрополиты: это новгородский архиепископ Пимен и соловецкий игумен Филипп.
Первый, несмотря на все его расположение к царю, вызывал у Ивана Грозного к себе крайне настороженное отношение, ибо представлял тот самый Новгород, который, по мнению московского государя, таил в себе крамолу и постоянную готовность к мятежу. Оставалась кандидатура Филиппа, который еще в середине века пользовался расположением царя. В пользу соловецкого игумена высказался и освященный собор, тем более что в его состав входило очень мало правоверных осифлян1232. По пути из Соловков в Москву Филиппа около Новгорода «яко за три поприща» встретила делегация новгородцев с дарами, умоляя его выступить ходатаем за них перед царем, «уже слуху належащу, яко царь гнев держит на град той»1233. И действительно, Новгород все время находился под угрозой царского гнева1234. Филипп прибыл в Москву после 2 июля 1566 г. Из этого в высшей степени интересного документа узнаем, что Филипп просил, «чтобы царь и великий князь отставил опришнину: а не отставит царь и великий князь опришнины, и ему в митрополитех быти не возможно». Упрямый и суровый соловецкий игумен грозил даже не подчиниться решению собора, если царь не примет его требования об отставке опричнины. Царь милостиво «гнев свой отложил», но решительно заявил, чтобы игумен Филипп «в опришнину и в царьской домовой обиход не вступался, а на митрополью бы ставился»1236. Церковному собору и боярам по свидетельству жития удалось упросить Филиппа не отказываться от митрополичьей кафедры.
В приговор было внесено, что «в опришнину ему и в царьской домовой обиход не въступатися, а по поставленьи, за опришнину и за царьской домовой обиход митропольи не отставливати»1237. Однако приговором устанавливалось, чтобы Филипп впредь «советовал бы с царем и великим князем,» как и прежние митрополиты с Иваном III и Василием. Подтверждение старинного права «совета» фактически означало уступку Ивана Грозного митрополиту, который получал теперь больше возможностей ходатайствовать за опальных перед царем, смягчать острие опричного террора1238. Первые распоряжения Филиппа имели целью упрочить его собственное положение в высшем церковном учреждении — освященном соборе. Только опираясь на поддержку крупнейших иерархов, мог он начать свою борьбу против опричнины. Палецкие не склонны были выступать в защиту опричнины. Боярин Д. Палецкий еще во время собора 1553 г. Взаимоотношения Филиппа с царем в скором времени, по-видимому, осложнились. Еще в ноябре 1567 г.
После скитаний по Прионежью Филипп принимает постриг в Соловецком монастыре. Уже в 1548 году, на 41 году жизни, братия монастыря единодушно поддержала игуменство Филиппа, что и было утверждено новгородским архиепископом Феодосием. Организаторский талант Филиппа расцвел на Соловках. Будучи деятельной натурой, молодой игумен смог не только оценить, но и применить экономическую мощь Соловецкого монастыря.
Филипп начинает каменное строительство, при нём возводятся храмы, расширяются озёрно-канальные системы , прокладываются дороги, обустраиваются гавани. Молодой игумен снискал себе славу и в упорядочении управления вотчинами, развил и продолжил традиции книжничества и иконописи. Слава Филиппа достигла царского двора, и, не смотря на принадлежность к опальному роду, душевную и родственную близость к опальному городу Новгороду, косвенную причастность к побегу очередного соловецкого заключенного — игумена Троице-Сергиева монастыря Артемия — Филипп получает от Ивана Грозного настоятельное предложение митрополии. Выставив царю несколько предварительных условий, среди которых было требование «чтобы царь и великий князь отставил Опришнины», и заключив с Грозным соглашение 20 июля 1566 года , Филипп становится митрополитом Московским и Всея Руси.
Митрополия Филиппа была не долгой. Уже весной 1568 года, на службе в Успенском соборе митрополит пригрозил царю адскими мучениями за «пожар лютости», охвативший Россию.
Интересные факты о Филиппе Колычёве
| Глава V Митрополит Филипп и опричнина | Через год Филипп Колычев был убит в монастыре опричником Малютой Скуратовым. |
| Митрополит Московский Филипп Колычев как известно осуждал | Поле Чудес ответы | Митрополит Филипп из таких – обличал Ивана Грозного за убийство невинных и за правду пошел на плаху. |
Иван IV и Филипп (Колычев) - 1566 по 1568 гг
Изменники намеревались захватить царя и выдать польскому королю, уже двинувшему войска к русской границе. Иоанн Грозный сурово расправился с заговорщиками и вновь пролил много крови. Грустно было святому Филиппу, но сознание святительского долга понуждало его смело выступить в защиту казненных. Окончательный разрыв наступил весной 1568 года. В Неделю Крестопоклонную, 2 марта 1568 года, когда царь с опричниками пришел в Успенский собор, как обычно, в монашеских облачениях, святитель Филипп отказался благословить его, но стал открыто порицать беззакония, творимые опричниками: "учал митрополит Филипп с государем на Москве враждовати об опричнине". Обличение владыки прервало благолепие церковной службы.
Грозный в гневе сказал: "Нам ли противишься? Увидим твердость твою! Царь стал проявлять еще большую жестокость в преследовании всех противившихся ему. Казни следовали одна за другой. Участь святителя-исповедника была решена.
Но Грозный хотел соблюсти канонический порядок. Боярская дума послушно вынесла решение о суде над главой Русской Церкви. Над митрополитом Филиппом был устроен соборный суд в присутствии поредевшей Боярской думы. Нашлись лжесвидетели: к глубокой скорби святителя, это были иноки из возлюбленной им Соловецкой обители, его бывшие ученики и постриженики. Святого Филиппа обвиняли во множестве мнимых преступлений, до колдовства включительно.
Отвергнув все обвинения, святой страдалец пытался прекратить суд, объявив о добровольном сложении митрополичьего сана. Но отречение его не было принято. Мученика ждало новое поругание. Уже по вынесении приговора о пожизненном заточении в темнице святого Филиппа заставили служить литургию в Успенском соборе. Это было 8 ноября 1568 года.
В середине службы в храм ворвались опричники, всенародно зачитали соборное осуждение, порочившее святителя, сорвали с него архиерейское облачение, одели в рубище, вытолкали из храма и на простых дровнях отвезли в Богоявленский монастырь. Мученика долго томили в подвалах московских монастырей, ноги старца забивали в колодки, держали его в оковах, накидывали на шею тяжелую цепь.
На фоне экономического подъема и усилившегося влияния соловецкого монастыря, через год после канонизации Савватия и Зосимы, игуменом монастыря стал Филипп Колычев. Родился он в 1507 году, получил имя Федор Колычев, служил при дворе, и решение «удалиться в пустыню» и «посвятить себя на служение Богу» принял после очередной «зачистки» Ивана Грозного: в ходе расправы с мятежным князем Андреем Старицким были казнены родственники Федора. После скитаний по Прионежью Филипп принимает постриг в Соловецком монастыре. Уже в 1548 году, на 41 году жизни, братия монастыря единодушно поддержала игуменство Филиппа, что и было утверждено новгородским архиепископом Феодосием. Организаторский талант Филиппа расцвел на Соловках. Будучи деятельной натурой, молодой игумен смог не только оценить, но и применить экономическую мощь Соловецкого монастыря. Филипп начинает каменное строительство, при нём возводятся храмы, расширяются озёрно-канальные системы , прокладываются дороги, обустраиваются гавани.
Молодой игумен снискал себе славу и в упорядочении управления вотчинами, развил и продолжил традиции книжничества и иконописи. Слава Филиппа достигла царского двора, и, не смотря на принадлежность к опальному роду, душевную и родственную близость к опальному городу Новгороду, косвенную причастность к побегу очередного соловецкого заключенного — игумена Троице-Сергиева монастыря Артемия — Филипп получает от Ивана Грозного настоятельное предложение митрополии. Выставив царю несколько предварительных условий, среди которых было требование «чтобы царь и великий князь отставил Опришнины», и заключив с Грозным соглашение 20 июля 1566 года , Филипп становится митрополитом Московским и Всея Руси.
Филипп молчал. Службу вел митрополит. Еще на Стоглавом соборе осуждено было носить на голове небольшую шапочку тафью во время богослужения как чуждый православию обычай. Филипп увидел на одном из опричников тафью и сделал ему строгий выговор. Царь воспринял это как вызов и тут же со своим окружением удалился.
После этого случая Иван Грозный уехал в Александровскую слободу. Филипп покинул митрополичий двор, перейдя жить в монастырь. На Соловки отправилась комиссия князя Темкина за сбором материалов о «порочной жизни» Филиппа. Выдвинутые ею улики оказались малоправдоподобными, а участник комиссии епископ Пафнутий отказался подписать следственное заключение. Федоровым, его сторонник троюродный брат митрополита Михаил Колычев был убит вместе с тремя сыновьями. Царь приказал голову Михаила зашить в кожаный мешок и отправить Филиппу в монастырь, надеясь запугать святителя. Митрополит Филипп, не прибегая вначале к открытым выступлениям против опричнины, посылал Ивану Грозному увещевательные письма, в которых призывал царя смириться и одуматься. Государю надоели эти послания.
Он стал называть Филиппа Филькой, как в народе величали простаков, недоумков или простофилей. Письма от митрополита царь с издевкой именовал «Филькиными грамотами» — пустыми, ничего не значащими бумажками. Так в русском языке появилось выражение «филькина грамота», означающее неграмотное послание, отписку, глупую канцелярскую писанину, не имеющую никакой законной силы. Находясь в Александровской слободе, царь в августе 1568 года отдал приказ о проведении суда над главой церкви. В Москву был вызван новгородский архиепископ Пимен, который должен был возглавить соборный суд над Филиппом. Царь побоялся обвинить митрополита в государственной измене и намеревался низложить его за «порочную жизнь».
Белое море — это настоящий север, и на большие урожаи здесь рассчитывать не приходится. А в годы, когда игуменом Соловецкого монастыря был святитель Филипп, монашеская братия к тому же сильно выросла, и всем нужно было что-то есть. Святитель Филипп Колычев , митрополит Московский До игумена Филиппа, в середине 1540-х годов хозяйство Соловецкого монастыря едва могло прокормить братию, монахи жили практически впроголодь. А при Филиппе, как пишет местный летописец, «…прибыли шти с маслом, да и разные масляные приспехи, блины и пироги, и оладьи, и крушки рыбные, да и кисель, да и яичница… стали в монастырь возити огурцы и рыжики…» Как же игумену удалось в таких условиях обеспечить остров продовольствием? Благодаря многочисленным хитроумным хозяйственным преобразованиям. Под началом святителя монахи в полутора километрах от Соловецкого кремля устроили Филипповские садки: отгородили от моря искусственной дамбой из некрупных валунов небольшой залив и стали разводить там рыбу. Живую рыбу ловили в Белом море при нормальной погоде, затем помещали ее в огороженный залив. Во время приливов рыба получала достаточное питание, росла, а в открытое море не уплывала. Когда на море был шторм и лов рыбы становился опасным или невозможным, монахи брали рыбу из садков, обеспечивая себе стол в любую погоду. Зерно на Соловки доставляли с материкового берега, а туда — из более теплых, южных мест. Зерно долго добиралось до острова на телегах и кораблях, в пути отсыревало и портилось.
Иван ТОЛЧЕВ: Иван Грозный и митрополит Филипп (Колычев) - а был ли конфликт?
Митрополит Филипп Московский вернулся на свою кафедру — с которой был изгнан, пережив предательство близких людей, гонения, наконец, мученическую кончину. От гибели святого до торжественной встречи его мощей в Москве прошло чуть менее 100 лет. Именно к нему принадлежал Федор. Отец, Степан Иванович, видел его будущее при дворе, активно готовил сына к государственной службе. Но уже с детства интересы мальчика, кажется, были другими.
Он любил молиться, посещать богослужения, читал духовные книги — скорее всего, по примеру матери, отличавшейся глубоким благочестием. Когда этот великий князь скоропостижно скончался, оставив 4-летнего сына, Ивана будущего царя Грозного , Федору было 26 лет. Следующие несколько лет оказались для него крайне сложными: при великокняжеском дворе началась борьба группировок; подковерные интриги, взаимные обвинения, производили на честного, прямого боярина гнетущее впечатление; не добавлял оптимизма сам юный великий князь Иван Васильевич: с одной стороны, он вызывал жалость, как все детство страдавший от боярских интриг, с другой — с подросткового возраста явно проявлял совсем не детскую жестокость, вызывая тем вопросы, что же ждет страну при таком правителе; наконец, после очередного придворного конфликта Колычевы оказались в опале, пострадали близкие Феодору люди; видимо, это стало последней каплей: он твердо решил покинуть мир, стать иноком; впрочем, хорошо известно, что к этому деланию молодой боярин тяготел с юности — к 30 годам, когда решение созрело окончательно, он еще не был женат — выходит, давно склонялся к монашеству. На Соловки Так как было понятно, что родные, конечно, не отпустят его, Феодор покинул их, не прощаясь, более того, намеренно переоделся в бедную одежду — чтобы не быть узнанным.
Пешком он ушел на Север. Дойти до побережья Белого моря сразу не удалось: изнемогший от непривычного долгого пути Федор вынужден был остановиться близ Онежского озера, где нанялся к одному крестьянину пасти скот. Лишь через некоторое время ему удалось добраться до Соловков. Митрополит Филипп в миру Федор Степанович Колычев Полтора года он был здесь послушником, выполняя самые тяжелые работы.
Сын боярский работал на пекарне, копал огороды, рубил дрова. Неизвестно, открыл ли он игумену свое происхождение, но во всяком случае, обращались с ним так, как с любым новоначальным. А потом в один из дней родился монах Филипп — началась его новая жизнь. После пострига послушания не стали легче: инок работал в кузнице, затем опять в пекарне.
А еще — каким-то образом успевал отстаивать все длинные монастырские службы, не в ущерб многим трудам, которые нес для братии. Больше того, даже во время работы — молился. Уголок для уединения был у него в пекарне — там был его любимый образ Богородицы, который после показывали паломникам, именуя «Хлебенный», ибо много молился пред ним «Филипп-хлебник». Игумен, молитвенник, строитель С 1546 г.
Тогда же архиепископ Новгородский Феодосий рукоположил во игумена Филиппа. Соловецкой обителью он управлял несколько десятилетий, так что это время можно назвать целой эпохой, совершенно изменившей облик древнего монастыря. При игумене Филиппе: появились два храма — Преображенский, соборный, Успения Богородицы; в Преображенский перенесены мощи основателей обители, прпп. Зосимы и Савватия; написаны их «житийные иконы»; окрепло хозяйство обители: настоятель, сведущий в технических вопросах, говорят, сам разработал успешный проект соединения озер Соловецкого острова каналами, устройства мельниц; при нем же у обители появились соляные варницы; а еще здесь работал кирпичный завод — именно благодаря ему строились каменные храмы.
Игумена можно назвали бы теперь «крепким хозяйственником», да так оно и было. Филипп никогда не забывал, зачем на самом деле пришел в обитель. Он был столь же строителем, сколь и аскетом: часто уходил для молитвенных трудов в пустынь, недалеко от обители.
Понимая, что двоюродный брат привлекает внимание всех недовольных как потенциальный кандидат на престол, Грозный, очевидно, оказал давление на князя, и тот был вынужден назвать имена нескольких бояр, во главе с И.
Федоровым-Челядн иным 71. Парадоксальность ситуации состоит в том, что, по сути, принципиальной разницы в показаниях Г. Шлихтинга относительно того, кто должен занять престол в случае успеха заговора, нет. Сигизмунд едва ли собирался сам занять русский трон в случае его освобождения.
В такой ситуации, как правило, номинальным правителем становится один из представителей местного княжеского или царского дома. В первую очередь это связано с необходимостью придания легитимности такой власти. Лучшей кандидатуры на эту роль, чем «слабовольный и недалекий» 72 Владимир Старицкий придумать было невозможно. Качествами, необходимыми для управления государством двоюродный брат царя, судя по всему, действительно не обладал.
Однако под личиной слабовольной и недалекой личности, по всей видимости, скрывался расчетливый и осторожный интриган. Владимир Старицкий не раз оказывался в щекотливых и двусмысленных ситуациях, связанных с заговорами и интригами, но до поры до времени умудрялся выходить сухим из воды. Пару раз он попадал в опалу, в 1566 г. Во время похода 1567 г.
После получения Грозным сведений от лазутчиков о том, что в польском лагере со дня на день ждут восстания против царя и не собираются предпринимать решительных действий, Владимир понял, что план провалился и выдал заговорщиков брату. Из иностранных источников наиболее последовательно сведения о событиях осени 1567 г. Был здесь некий Козлов, москвитянин, женившийся в Литве на Козаковне. Будучи послом короля к московскому князю, он так успел завлечь почти всех бояр московских, что они хотели поддаться королю, лишь только он покажется к ним с войском, а князя московского, связав, выдать.
Для этой цели склонить московских бояр к измене. Затем король, потеряв напрасно время под Радошковичами, распустил часть войска, а сам возвратился в Гродно» 73. По мнению В. Колобкова, из рассказа осведомленного польского хрониста очевидно, что «военный поход был вызван недостоверными известиями, полученными от королевского гонца из Москвы, и потерял всякий смысл после его казни», а следовательно, не подтверждается и существование земского заговора против Ивана IV 74.
Однако из рассказа М. Бельского следует, что Грозный, проведав об интриге короля, не выступил в поход, заставив последнего напрасно потерять время. Однако доподлинно известно, что это не так. Более того, Сигизмунд отступил уже после принятия Иваном IV решения о прекращении похода.
В то же время сообщение о том, что королевский посол все же сумел завлечь московских бояр, было получено Сигизмундом. А значит, у нас нет никаких оснований полагать, что эта информация была ложью. Как бы то ни было, уверенность короля в успехе переговоров подтолкнула его к походу, которого он не очень желал и надеялся достичь победы малой кровью. Таким образом, именно информация, полученная из Москвы, могла обернуться для России катастрофой, и тот, кто ее предоставил уже, по сути, совершил предательство.
Связывает события 1567 г. Известясь о сем, бросил он войско и по почте на ямских лошадях. Правда, автор ошибочно, по всей видимости, связал литовский поход с осадой Полоцка 1563 и назвал несуразно большое число заговорщиков, но общая суть его сообщения не оставляет сомнений относительно того, какое именно событие он имеет в виду. Отразил стекавшиеся в Ревель слухи о заговоре против Ивана IV и составитель «Ливонской хроники», впервые изданной в 1578 г.
Подводя итог рассказу о многочисленных казнях, происходивших в России, он заметил: «Причина же, почему это случилось, была та, что великий князь Иван IV. Нетрудно заметить, что сообщение Б. Рюссова отличается максимальной краткостью и отсутствием каких-либо подробностей. Даже опровержение сведений о заговоре он оставляет совсем без комментариев.
По-видимому, это является доказательством того, что он действительно опирался на слухи при описании данного эпизода. И, тем не менее, очевидно, что слухи о заговоре были весьма распространены в приграничных России территориях. Таким образом, источники, расходясь в деталях, единодушно говорят о заговоре против Ивана IV в среде земского боярства. Тем не менее, как мы видели, в исторической науке нет однозначного мнения на сей счет.
Парадокс заключается в том, что практически безгранично доверяя показаниям иностранных авторов, обвиняющих Грозного в самых ужасных злодеяниях, не останавливающихс я даже перед явной клеветой, историки начинают сомневаться в правдивости их слов всякий раз, когда в сочинениях царь предстает не кровавым тираном и убийцей, а объектом заговоров или покушений. При этом, как раз для очернения Ивана IV иностранные авторы имели гораздо больше оснований, поскольку были вынуждены оправдывать перед новыми господами свое предательство прежних владык. И князь А. Курбский, и Г.
Штаден с А. Шлихтингом, и И. Таубе с Э. Крузе были предателями, а последние изменяли своим господам дважды.
Никому из них не было никакого резона не только защищать русского царя, но и даже излагать историю его правления, соблюдая объективность. Они этого и не делали. Шлихтинга так напугало всю Европу, что римский папа Пий V, лелеявший мечту о подчинении русской церкви своему престолу и готовивший для поездки в Россию своего очередного нунция Портико, прочитав его, отказался от продолжения всяких переговоров «с такими варварами и дикарями» 77. Литовским авторам также не было никакого смысла самим придумывать заговор против Ивана IV.
По всей видимости, они по объективным причинам не могли располагать всей полнотой информации о событиях, поэтому опирались на те данные, которые им были доступны, в том числе на разговоры и слухи. А уж верить или не верить имеющейся информации, каждый решал на свое усмотрение. Нельзя отрицать только того, что все названные авторы определенной информацией о заговоре располагали. Впрочем, справедливости ради, необходимо отметить, что факт существования в земщине недовольства политикой Ивана IV и разговоров о возможности смещения его с престола не отрицает ни один профессиональный историк.
Вот только трактуются они по-разному. Так В. Колобков, основываясь на имеющихся в источниках указаниях о документе с именами заговорщиков, переданном Грозному Владимиром Старицким, предположил, что документом этим могла быть верноподданическ ая земская челобитная с просьбой отменить опричнину. По мнению ученого, она была подготовлена в той же среде, что и выступление лета 1566 г.
Однако данное предположение является довольно спорным. Выступление 1566 г. Было бы безумием полагать, что спустя год очередная подобная просьба, пусть даже выраженная в самом верноподданничес ком виде, могла иметь иной результат. Ситуацию многократно усугубляет тот факт, что предполагаемая челобитная была подана царю в самом начале решающего военного похода, призванного закрепить успехи, достигнутые в начале 1560-х гг.
Не нужно быть гениальным стратегом, чтобы усмотреть в подобных действиях попытку сорвать поход и обречь страну на тяжелое военное поражение, тем более после нейтрализации польско-литовско й интриги всего несколько месяцев назад. Скрынников интенсификацию разговоров о замене царя связал с дошедшими до земщины слухами о намерении царя после посещения Кирилло-Белозерс кого монастыря постричься в монахи. Влиятельным силам земщины, не надеявшимся на уничтожение опричнины при правлении Ивана IV, его пострижение казалось лучшим вариантом выхода из создавшегося положения. В случае удаления царя в монастырь, его противники не желали видеть на троне 13-летнего царевича Ивана, опасаясь возможного возвращения Грозного.
После наследника наибольшими правами на престол обладал Владимир Старицкий, в силу своей слабовольности и недалекости казавшийся боярам приемлемым кандидатом 79. Даже если допустить, что до реального, формализованного заговора дело не дошло, то необходимо четко понимать, что сама мысль о том, чтобы сместить с престола «помазанника Божьего» по причинам, не связанным с нарушением царем принципов христианского благочестия, а в связи с политическими, экономическими или какими-то еще приземленными интересами, было необходимым и достаточным условием для проведения карательных мероприятий. Вопрос о царском благочестии никем не поднимался, и вообще подобные проблемы составляют предмет исключительной компетенции духовной власти. Церковь, как уже было отмечено, в лице своего предстоятеля выразила государю в начале похода свою полную поддержку и отметила его заслуги в деле защиты веры.
Долг подданных, с христианской точки зрения, подчиняться Богом данному правителю всегда, везде и во всем, неподчинение же есть посягательство на Богом установленный миропорядок, мироустройство. Земская аристократия не имела никакого права определять, кто должен быть царем; кто ей угоден, а кто нет. В негодовании Грозный восклицает во втором послании Курбскому: «А зачем вы захотели князя Владимира посадить на престол, а меня с детьми погубить? Разве я похитил престол или захватил его благодаря войне и кровопролитию?
По божьему изволению с рождения был я предназначен к царству; как меня отец благословил на государство, уже и вспомнить не могу; на государском престоле вырос. А князю Владимиру с какой стати следовало быть государем? Он — сын четвертого удельного князя. Какие у него достоинства, какие наследственные права быть государем, кроме вашей измены и его глупости?
В чем моя вина перед ним? Если раньше великий князь был, говоря языком европейского средневековья, первым среди равных, то избрание на царство подняло московского государя на недосягаемую для человека высоту. Власть «помазанника Божьего» не нуждается в человеческой санкции, она дается Богом, и носитель ее отвечает за все только перед ним. Не по прихоти Ивана IV, по закону, основывающемуся на догмах христианского вероучения и традиции, который Грозный, в отличие от бояр, очень хорошо знал и понимал.
Только наличие царя-«помазанник а» как удерживающего, то есть того, кто держит «удерживает» всю социальную структуру общества, задает качество социальной устойчивости традиционных обществ. В случае отсутствия фигуры такого масштаба общество утрачивает или не успевает в полной мере обрести устойчивость, без которого она обречена на недолгое существование. Один из крупнейших отечественных экзегетов митрополит Московский Филарет Дроздов указывал, что в случае нарушения неприкосновеннос ти царской власти «государство будет подобно городу, построенному на огнедышащей горе: что будут значить все его твердыни, когда под ними будет скрываться сила, могущая каждую минуту все превратить в развалины? За примерами далеко ходить не надо.
Польское государство, обладая огромной территорией, не имело необходимого устройства политической системы, не было в достаточной степени централизовано. Поэтому Грозный был вынужден, именно вынужден, прибегнуть к жестким мерам для недопущения преступления. Ведь грех подданных, есть и его грех тоже. После возвращения царя в Москву началось следствие по так называемому «делу Федорова».
Ценную информацию о его ходе и результатах дает Синодик опальных, реконструированн ый Р. Скрынниковым 82 , который установил, что по итогам расследования, длившегося в течение почти целого года, было казнено около 400 человек 83. Наибольшее число пострадавших зафиксировано с марта по июль 1568 г. По подсчетам Р.
Скрынникова, подавляющая часть 293 из 369 человек указанных в отчете принадлежала к числу дворовых «людей» боярина И. Федорова-Челядни на, составлявших вооруженную свиту конюшего в военное время 85 , а потому, как правило, оказывавших военное сопротивление. Вместе с тем, даже при проведении карательных экспедиций, Грозный вел себя как самый рачительный хозяин. Кобрин опубликовал грамоту о разделе Белозерской вотчины И.
Федорова-Челядни на, из которой следует, что после завершения карательного похода все боярское имущество осталось в полной неприкосновеннос ти. Царь затребовал от местного губного старосты подробную опись не только «денег и платья» опального конюшего, но также распорядился указать «лошади, и всякой служебной наряд, и мелкий живот, и хлеб стоячей, и молоченой, и в житницах, и сено, и всякой Иванов И. Кобрина, Ивану IV нужна была не разгромленная и запустевшая вотчина, а объект для дальнейшей эксплуатации 87. К концу лета 1568 г.
К сожалению, отсутствие источников не позволяет ознакомиться с подлинными судопроизводстве нными материалами по данному делу. Исследователям не доступны ни протоколы допросов, ни показания обвиняемых, ни вынесенный в итоге приговор. Есть, правда, показания «лазутчика» И. Козлова, проливающие свет на истинные намерения короля.
По словам гонца И. Федоров-Челяднин должен был отвлечь внимание царя от «подлинного» заговора и целенаправленно пустил следствие по ложному пути. Грамоты Сигизмунда к знатнейшим московским боярам И. Воротынскому и И.
Мстиславскому должны были вызвать опалу и необоснованные репрессии против членов думы 88. В этой связи, логично предположить, что к моменту выступления Грозного в поход и раскрытия заговора И. Козлов был еще жив, поскольку было бы весьма странным решение Ивана IV начинать столь опасное предприятие, обладая такой информацией. Вместе с тем, долгое время не было достоверных сведений даже о месте и времени казни обвиненных в измене, пока Р.
Скрынников не обнаружил в Кормовых книгах Кирилло-Белозерс кого монастыря указание, что казнь произошла 11 сентября 1568 г 89. Подробности расправы с конюшим, описанные А. Шлихтингом, без сомнения следует отнести на богатое воображение автора и оставить на его совести. По словам иностранца, И.
Федорова-Челядни на привели к государю, обрядили в царские одежды и посадили на трон. После чего Иван IV обнажил голову, преклонил перед опальным вельможей колени и произнес: «Ты имеешь то, чего искал, к чему стремился, чтобы быть великим князем Московии и занять мое место, вот ты ныне великий князь, радуйся теперь и наслаждайся владычеством, которого жаждал». После небольшой паузы царь продолжил: «Впрочем, как в моей власти лежит поместить тебя на этом троне, так в той же самой власти лежит и снять тебя». По знаку государя опричники стащили боярина с трона и, многократно пронзив тело жертвы ножами, причем первый удар нанес сам Грозный, и выволокли труп из Кремля 91.
Несуразность выдумки А. Шлихтинга состоит хотя бы в том, что И. Федоров-Челяднин не имел абсолютно никаких, даже теоретических, шансов занять престол, а потому обвинение боярина в стремлении стать царем со стороны Грозного абсолютно бессмысленно и нелепо. Конечно, можно сколько угодно сомневаться в реальности участия И.
Федорова-Челядни на в заговоре, не имея на руках никаких стопроцентных доказательств или хотя бы признания самого боярина. Однако следует учитывать, что следствие по этому делу продолжалось почти год. Если бы Грозный был с самого начала уверен в виновности боярина или просто желал найти виноватого, то, зная вспыльчивость и скорость царя на расправу, можно практически не сомневаться, что судьба конюшего была бы решена намного быстрее. По всей видимости, прав В.
Шапошник, предположивший, что отсрочка казни до 11 сентября 1568 г. Многомесячное следствие позволило царю убедиться в справедливости обвинений 92. Грозный, очевидно, просто не мог поверить, что человек столько лет отдавший строительству Святой Руси и служению ее православному государю, может оказаться предателем и изменником. В кратком Синодике, куда вносились для поминания самые высокопоставленн ые из «убиенных», находятся имена 30 знатных лиц и видных дьяков, казненных в промежуток времени между началом розыска по «делу Федорова» и казнью главы заговора, что в точности соответствует указанию А.
Шлихтинга на список из 30 сообщников конюшего, переданный Владимиром Старицким царю 93. С расследованием заговора 1567 г. Однако согласно житию во время поставления Филиппа Колычева на митрополию опричнины еще не существовало. Из текста памятника следует, что по дьявольскому наущению некие вельможи начали распространять наветы, дошедшие до самого государя, и «самого благочестиваго царя возмутиша залне на гнев и ярость, сами на ся воздвигоша».
В результате чего Иван IV «от тех злых советов верных своих слуг и известных сродник и приятелей страхуется и на боляр же своих неукротимо гневашеся», для чего созывает освященный собор, на котором просит у собравшихся иерархов благословить его на создание опричнины 94. Зимин проанализировал список архиереев, бывших, по словам автора жития, участниками собора, и пришел к выводу о том, что все названные агиографом лица занимали соответствующие кафедры в короткий промежуток времени со второй половины 1567 г. Колобков уточнил даты. По его подсчетам, «совет» об опричнине мог состояться только в период с конца ноября по 11 декабря 1567 г.
Таубе и Э. Крузе в своем «Послании» Яну Ходкевичу подробно повествующие о конфликте между царем и митрополитом в рассказе об учреждении опричнины также допускают ряд неточностей. По их словам, митрополит, правда, не совсем понятно какой именно, так как его имя не называется, дважды обращался к царю: послал ему грамоту из Москвы, а спустя некоторое время сам отправился в Александровскую слободу и произнес там пространную примирительную речь установление же опричнины они относят к 1566 г. В тоже время, московская летопись факт присутствия митрополита в Слободе не подтверждает, поясняя, что Афанасий, бывший предстоятелем церкви в данный период, «ехати ко государю не изволи для градского брежения, что все приказные люди приказы государьские отставиша и град отставиша никим же брегом…» 98.
Данные неточности попытался объяснить В. Именно, об этом «совете», по мысли ученого, и идет речь у иностранных авторов. Просто, И. Крузе, прибывшие в Россию не ранее 1566 г.
Колобков говорит о 12—14 годах, хотя сочинение свое они написали по прошествии не более 5 лет могли просто совместить однородные известия, объединенные общими действующими лицами, местом действия и даже временем года. Во всяком случае, «если бы этого события «совета» об опричнине осенью 1567 г. Вместе с тем, дата учреждения опричнины хорошо известна и подтверждена источниками. Указаний же на собор, проходивший в установленные сроки, нет нигде, кроме «Жития св.
Филиппа», и нет никаких оснований полагать, что он вообще имел место в действительности. Кроме того, думается, что автор или редактор «Жития св. Филиппа», пользовавшийся при составлении памятника воспоминаниями живых свидетелей, при всем своем недоброжелательн ом отношении к царю вряд ли пропустил бы такое событие. К тому же в памятнике определенно указывается, что речь идет именно об установлении опричнины, поскольку после избрания Филиппа, по словам агиографа, «бысть убо в царствующее граде Москве и во всех местех благочиние велие и всем славящим Вседержителя Бога и Пречистую Богородицу, даровавшаго такова изящна пастыря.
Сему же бывшу сопряжеся духовная любы православнаго царя с своим богомолцем и отцем, якоже есть лепо зрети и чюдитися» 100 , а православная вера «во благочестии зело цветущи и распростреся» 101. Также житие содержит подробную речь митрополита, произнесенную им при учреждении опричнины. Речь эта имеет точно такой же отчетливо нравоучительный характер, что и выступление Филиппа после поставления на митрополию, и обращает на себя внимание отсутствием ясно выраженной антиопричной идеи 102. Вообще, в исторической науке нет единого мнения о степени достоверности речей митрополита.
Всего «Житие св. Филиппа» приводит 5 развернутых выступлений Филиппа: после избрания на митрополию, при учреждении опричнины или на «совете» осенью 1567 г. Наибольший интерес представляют речи Филиппа в Успенском соборе. Часть исследователей полагает, что выступлений действительно было два: одно — весной 1568 г.
Однако В. Колобков, проведя сопоставительный анализ этих речей, пришел к выводу о том, что составитель жития искусственно разделил единственную пространную речь митрополита, пожертвовав смысловым единством части текста ради сохранения художественной целостности агиографического памятника в целом 104. Однако большинство исследователей выражают сомнения как в их принадлежности устам митрополита, так и в том, были ли они произнесены на самом деле. В частности, по мнению Г.
Федотова, точка зрения, выраженная словами Филиппа, имела глубокие корни и представляла собой традицию русской церковной мысли. Однако сами «слова жития, влагаемые в его [т. Епископ Леонид Краснопевков пространные выступления и проповеди митрополита однозначно определил как весьма искусный художественный вымысел, впрочем, отмечая в них характерные для разговорной речи сбивчивость, повторения и растянутость 106. Карташев предположил, что «буквальные речи Филиппа… вероятно, сочинены самим автором» 107.
С подобным утверждением согласился Макарий Булгаков , считавший, что речи митрополита сочинены «по всей вероятности… самим автором жития» 108. Специально речи Филиппа в житийном изложении были рассмотрены И. Исследователем было отмечено несколько случаев прямой текстологической зависимости жития от древнерусского перевода византийского сочинения. Помимо этого, своеобразный пересказ одного из важнейших положений «Поучения» гл.
Иван Васильевич все меньше прислушивался к голосу Церкви. Попытки церковных иерархов избавить от смерти тех, кого царь считал изменниками, вызывали в последнем отрицательные эмоции. Доселе любезные и дружественные отношения царя и митрополита стали постепенно ухудшаться. Филипп старался воздействовать на царя, тот не реагировал. Тогда Филипп решился действовать открыто. Затем в присутствии опричников и простого люда он стал обличать Ивана Грозного: «…У татар и язычников есть закон и правда, а у нас их нет. Мы, государь, Богу приносим бескровную жертву, а за алтарем льется невинная кровь христиан.
Такого царь простить не мог. Заточение и месть В середине лета того же года Иван Васильевич добился свершения суда над Филиппом. Архиереи Русской церкви с трудом сумели убедить царя заменить сожжение опального митрополита на вечное заточение в монастырь. Во время одного из богослужений опричники ворвались в Успенский собор, зачитали указ о лишении Филиппа митрополичьего сана, содрали с него облачение, одели в оборванные монашеские одежды и увезли. Толпы народа стеклись к московскому монастырю, где пребывал отныне святитель. Это крайне раздражало царя.
Филипп проявил себя грамотным администратором, при котором Соловецкий монастырь в короткие сроки стал культурным и промышленным центром Северного Поморья. Московский митрополит К моменту выбора Московского митрополита сложилась непростая ситуация.
Главный претендент на место, архиепископ Герман, открыто критиковал политику Ивана Грозного, в результате чего попал в опалу. В итоге в 1566 году царь вызвал Филиппа в Москву и предложил принять ему сан. Филипп хотел согласиться на это предложение только после уничтожения опричнины, однако приближённым удалось уговорить Филиппа не идти наперерез жестокому правителю и принять высокий сан. Так в подчинении у Филиппа оказалась не только большая Московская епархия, но и вся Русская церковь. Наделённый большой властью, он стремился смягчить жесткую политику Ивана Грозного, развить книгопечатание. Массовые казни, террор в отношении поданных царя и простых людей, опричнина не давали покоя митрополиту, который считал недопустимым такое управление государством. Когда Иван Грозный на богослужении попросил у Филиппа благословения, тот сделал вид, что не замечает царя. Последствия такого поступка были серьезными.
Многие из окружения митрополита были казнены и подвержены пыткам, начался сбор «обличительных» доказательств против Филиппа.
Социальные сети
Святитель Филипп Колычев , митрополит Московский Филипп долго отказывался становиться предстоятелем Русской Церкви: духовной близости с царем он не чувствовал — он все пытался убедить Ивана уничтожить опричнину, а тот доказывал ему ее государственную необходимость. Но бесконечно препираться с царем было невозможно — Казанский архиепископ Герман, которому предлагали занять Московскую кафедру перед Филиппом, за это уже попал в опалу. Наконец договорились: Филипп не станет вмешиваться в дела опричнины и государственного управления, но будет опорой и советником царя, как были опорой Московских государей прежние митрополиты. И 25 июля 1566 года Филипп занял кафедру Московских святителей. Но ужиться с царем не получилось. Иван Грозный, один из самых противоречивых русских правителей, истово пытался все крутые меры по коренной перестройке государственной и общественной жизни осмыслить как проявление Промысла Божия, как действие Божие в истории.
И чем сильнее сгущалась вокруг него тьма, тем решительнее душа его требовала духовного очищения и искупления. Благими намерениями… Сама опричнина была им задумана по образу иноческого братства: послужив Богу оружием и ратными подвигами, опричники должны были облачаться в иноческие одежды и идти к церковной службе, долгой и уставной, длившейся от 4 до 10 часов утра. На «братию», не явившуюся к молебну в четыре часа утра, царь-игумен накладывал епитимию. А сам с сыновьями усердно молился и пел в церковном хоре. Из церкви шли в трапезную, и пока опричники ели, царь стоял возле них.
Что не съедали — собирали со стола и раздавали нищим. Незадолго до его смерти по велению царя были составлены полные списки убиенных им и его опричниками людей, которые были затем разосланы по всем русским монастырям. Весь грех перед народом Иван брал на себя и просил святых иноков молить Бога о прощении его исстрадавшейся души. Аполлинарий Васнецов. Московский застенок.
Он видел, сколько нераскаянной злобы и ненависти скрывается под черными шлыками опричников, среди которых были и профессиональные убийцы, и грабители, и развратники-изуверы. И как бы ни желал царь обелить пред Богом свое черное братство, кровь, пролитая его именем, взывала к Небу. Мытарство неправды Когда в 1567-1568 годах началась новая волна казней, святитель Филипп не выдержал и встал в открытую оппозицию к царю: 2 марта 1568 года, в Неделю Крестопоклонную Великого поста, когда царь с опричниками пришел в Успенский собор, как обычно, в монашеских облачениях, святитель Филипп отказался благословить его и стал открыто обличать беззакония, творимые опричниками.
Когда Иван Грозный на богослужении попросил у Филиппа благословения, тот сделал вид, что не замечает царя. Последствия такого поступка были серьезными. Многие из окружения митрополита были казнены и подвержены пыткам, начался сбор «обличительных» доказательств против Филиппа.
В 1568 году во время служения в кремлёвском храме была объявлена новость о лишении митрополита сана. Вскоре над Филиппом состоялся церковный суд, после которого его поместили в качестве арестанта в Богоявленский монастырь. Сохранились документы, согласно которым Иван Грозный намеревался прилюдно сжечь Филиппа Колычёва, обвинив его в колдовстве. Лишь благодаря вмешательству духовенства бывшему митрополиту удалось спасти жизнь. Окончательным приговором для него стало пожизненное заточение в монастыре. Смерть В 1569 году в келью к заключенному старцу пришел любимый опричник Ивана Грозного — дворянин Малюта Скуратов, чтобы выполнить царское поручение и попросить у Филиппа благословения на предстоящий военный поход.
Священнослужитель отказался благословить царя, и Скуратов задушил его. Он объявил, что старик скончался от угара в жарко натопленной келье.
Митрополит Филипп обличает Ивана Грозного. Конец 19 века «Июля 28-го, по случаю праздника в Новодевичьем монастыре митрополит там священнодействовал. Туда же прибыл на праздник по утвердившемуся обычаю и царь со всеми боярами и опричниками.
В то время, когда Филипп, совершая крестный ход вокруг обители, достиг святых ворот и хотел читать Евангелие, он увидел, обратившись к народу, что один опричник стоит в тафье, и сказал государю: "Чтение слова Божия следует слушать христианам с непокровенною главою, а эти откуда взяли агарянский обычай предстоять здесь с покрытыми главами? Царю сказали, что митрополит говорит неправду, издеваясь над его царскою державою. Иоанн вышел из себя, всенародно поносил святителя и называл лжецом, мятежником и злодеем. После этого царь принял твердое намерение низложить Филиппа. Но, чтобы не возмутить народа, который весьма чтил своего архипастыря, задумал прежде обвинить его в каких-либо преступлениях.
А как вся жизнь Филиппа в Москве сияла одними только добродетелями, то не счел недостойным отправить особую депутацию в Соловки для расследования его тамошней жизни. Во главе депутации находились клевреты царские: Суздальский епископ Пафнутий, андрониковский архимандрит Феодосий и князь Василий Темкин. Они употребили все: и ласки, и угрозы, и дары, и обещания почестей, чтобы найти между иноками лжесвидетелей на митрополита, и действительно некоторых увлекли, и в числе их самого игумена Паисия, которому обещали епископский сан. А добрых старцев, говоривших только истину о Филиппе и прославлявших его непорочную жизнь в монастыре, били и не хотели слушать. Записав клеветы и взяв с собою клеветников, царские послы возвратились в Москву.
Немедленно открыт был Собор в присутствии самого государя и бояр для суда над митрополитом. Призвали обвиняемого, выслушали обвинения на него, Паисий и его сообщники старались подтверждать свои клеветы. Первосвятитель не думал оправдываться, а сказал только Паисию: "Чадо, что сеешь, то и пожнешь". Затем, обратившись к царю и всему Собору, объявил, что вовсе не боится смерти, что лучше умереть невинным мучеником, нежели в сане митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония несчастного времени, и тут же начал слагать с себя все знаки своего сана. Но царь велел остановиться и ждать судебного приговора.
Ноября 8-го, в день архистратига Михаила, когда святой Филипп священнодействовал в своей кафедральной церкви, вдруг явился туда любимец царский боярин Басманов, сопровождаемый опричниками. Он приказал прочитать вслух всего народа соборный приговор о низложении митрополита. И тотчас бросились на него опричники, совлекли с него святительское облачение, одели его в простую и разодранную монашескую одежду, с позором выгнали из церкви и, посадив на дровни, отвезли в Богоявленский монастырь. Не довольствуясь этим, Иоанн хотел еще осудить святого старца на сожжение, так как его обвиняли, между прочим, в волшебстве.
Несмотря на то, что мальчик прекрасно овладел воинскими навыками, он больше тяготел к книгам и молитвам. Однако в ходе придворных интриг семья Колычёвых оказалась в опале.
Многие родственники Фёдора были казнены, и молодой человек был вынужден покинуть столицу. Соловецкий монастырь Фёдору удалось добраться до Соловецкого монастыря, в который был принят послушником. Наравне с прочими послушниками вчерашний баловень судьбы много и тяжело работал: носил камни, рубил дрова, копал землю. Спустя полтора года Фёдор принял постриг в монашество и получил имя Филипп. В 1548 году соловецкий игумен в силу своего почтенного возраста сложил с себя сан и предложил назначить своим преемником Филиппа. Монастырский собор поддержал это решение, и Филипп единодушно был избран игуменом Соловецкого монастыря.
Филипп проявил себя грамотным администратором, при котором Соловецкий монастырь в короткие сроки стал культурным и промышленным центром Северного Поморья. Московский митрополит К моменту выбора Московского митрополита сложилась непростая ситуация. Главный претендент на место, архиепископ Герман, открыто критиковал политику Ивана Грозного, в результате чего попал в опалу.
Святитель Филипп II Московский и всея Руси (Колычев)
Но со временем возобновились. Иван Васильевич все меньше прислушивался к голосу Церкви. Попытки церковных иерархов избавить от смерти тех, кого царь считал изменниками, вызывали в последнем отрицательные эмоции. Доселе любезные и дружественные отношения царя и митрополита стали постепенно ухудшаться. Филипп старался воздействовать на царя, тот не реагировал. Тогда Филипп решился действовать открыто. Затем в присутствии опричников и простого люда он стал обличать Ивана Грозного: «…У татар и язычников есть закон и правда, а у нас их нет. Мы, государь, Богу приносим бескровную жертву, а за алтарем льется невинная кровь христиан. Такого царь простить не мог.
Заточение и месть В середине лета того же года Иван Васильевич добился свершения суда над Филиппом. Архиереи Русской церкви с трудом сумели убедить царя заменить сожжение опального митрополита на вечное заточение в монастырь. Во время одного из богослужений опричники ворвались в Успенский собор, зачитали указ о лишении Филиппа митрополичьего сана, содрали с него облачение, одели в оборванные монашеские одежды и увезли. Толпы народа стеклись к московскому монастырю, где пребывал отныне святитель.
Царь осторожно прощупывает общественное мнение. И все вокруг - царедворцы, бояре, опричники и духовенство льстиво поддакивают: «Да, ты — прав! Ты самодержец! Ты волен над нашей жизнью! Твоя воля — воля Божья». И лишь один человек продолжает твердить о необходимости христианского милосердия.
Лишь один голос напоминает Иоанну о том, что тот, прежде всего — человек. Один — вопреки всем! Поняв все это, царь резко прекращает общение с митрополитом Филиппом. Один в поле не воин! Что бы ни делал царь — митрополит должен молчать! Совесть — замолчи! Царь и христианин Отстранив от себя митрополита Филиппа, государь Иоанн Васильевич начинает закручивать новую спираль террора. Его цель — безграничная власть над душами современников. Аресты и казни следуют одна за другой. Первым казнят боярина Иван Челяднин с семьей.
Затем следует очередь князей Куракиных, Булгаковых, Ряполовских, и Ростовских. Царь не щадит даже принявших иноческий чин князей Щенятевых и Турунтай-Пронских. Под пытками несчастные оговаривают еще кучу друзей и родственников. Следуют новые аресты. Вслед за господами волокут в пыточные подвалы слуг. Царь пытает сам. Он словно находит в этом какое-то извращенное удовольствие. В перерывах между казнями, он вместе с опричниками надевает монашеские одежды и бьет земные поклоны. А затем вся честная компания бражничает. Наступает весна.
Приближается конец Великого поста. Родственники репрессированных, обиженные и обездоленные — все они стекаются к митрополиту. Но Филиппа даже не пускают под государевы очи. Его лишают древнего права всех христианских епископов — печаловаться, заступаться за осужденных. И тогда митрополит решается на небывалое: обратиться к Иоанну прямо в храме. Христианин и царь 22 марта 1568 года митрополит совершал Божественную литургию в Успенском соборе Московского кремля. Иоанн Васильевич пришел на службу вместе с опричниками. Расшитые золотом шубы вошедших были наспех прикрыты черными ризами. На их головах красовались высокие монашеские шапки. В таком виде царь подошел к митрополиту за благословением.
Филипп сделал вид, что не замечает главу государства. По собору пробежал сдержанный шум. Митрополит остановился, обвел присутствующих взглядом и с расстановкой произнес: - В этом рубище и в делах государственных я не узнаю царя православного! Все замерли. Царедворцы боялись не то что посмотреть на царя, они дышать боялись! В этой жуткой тишине митрополит, глядя в глаза Иоанну, продолжил: - Государь! Мы здесь приносим жертвы Богу, а ты за алтарем проливаешь кровь христианскую. В самых неверных, языческих Царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям — а на Руси их нет! Грабежи и убийства совершаются именем царским!
Так часто и называют в источниках великих князей — пастырь. Но протест действиям царя был — и довольно жёсткий протест — против того, что опричниной царь разделил землю и разделил людей. Он нарушил Евангелие, в котором сказано, что если царство будет разделено, то оно не устоит. Против этого и протестует митрополит Филипп, который считал, что царь нарушил основополагающие принципы построения христианского царства, и поэтому выносить суд он не может. В этом контексте вопрос о свободе и свободолюбии связан с исполнением человеком Божьей правды, с личной ответственностью митрополита за благочестивую жизнь народа по вере. И очень важно, что он готов отстаивать христианскую правду смиренно и даже стоя на коленях перед царем. Это и есть настоящее духовное сопротивление, когда ты не берёшь в руки оружие и готов пожертвовать собой ради того, чтобы показать, что так жить и править — неправильно. Вот где стержень этого противоборства: можешь ли ты не испугаться и выполнить свою миссию до конца? Человеческая святость Когда я говорю о святости Филиппа, я подчеркиваю: это человеческая святость, не иконописная. Зная его жизнь, не скажешь, как он правильно всё всегда делал. И эта человеческая сторона очень важна для нас. С чего начинается судьба будущего митрополита Филиппа Колычева? С того, что в 1537 году был подавлен мятеж Андрея Ивановича Старицкого, и поскольку в удельном княжестве были Колычевы, то будущий Филипп, а тогда ещё Фёдор Степанович Колычев, уже высокопоставленный придворный, думный дворянин при Василии III, понял, что раз начнут казнить удельных Колычевых, то потом доберутся и до остальных. И он очень испугался. Каждый из нас когда-нибудь, наверное, трусил и сбегал. И Фёдор бежит на север, к Онежскому озеру, и, чтобы получше укрыться, нанимается к крестьянину Сидору Субботе пасти овец. Потом он как-то опомнился, узнал, что в Соловецком монастыре был пожар, и пошёл туда, видимо решив, что обратной дороги нет. Там в 1538 году он стал монахом и проявил себя как незаурядный инженер: придумал водопровод, канализацию, наладил соледобычу и прочее-прочее. Вскоре его уже хорошо знали, и в 1551 году он даже стал участником Стоглавого собора. Кроме того, на Соловки ссылали многих известных людей. Здесь был игумен Троице-Сергиева монастыря Артемий, глава нестяжателей, потом оказался протопоп Сильвестр, который был духовником Ивана Грозного. В 1566 году Иван Грозный вызвал к себе в Москву Филиппа, чтобы предложить ему быть митрополитом. Здесь Филипп снова колеблется: в Москве уже началась опричнина, но ещё самых страшных массовых казней не было. Но то, как он говорит с царём, — это уже и есть духовное сопротивление. Сейчас это ещё надо расслышать и понять, потому что нет никакого героя на коне, который, как Георгий Победоносец, побеждает змия. Филипп говорит: «Повинуюся воле твоей, но умири же совесть мою: да не будет опричнины, да будет только единая Россия, ибо всякое разделенное царство, по глаголу Всевышнего, запустеет. Не могу благословлять тебя искренно, видя скорбь отечества». Василий Пукирев. Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного.
В ходе долгих переговоров царь пытался доказать, что опричнина — это его личное и семейное дело, и митрополиту не следует вмешиваться в царские дела. Однако митрополиту можно пользоваться правом советования с царем и позволено заступаться за опальных. Такое право с основания опричнины было ликвидировано. Филипп принял условия и 25 июля 1566 года был поставлен митрополитом. После избрания Филиппа митрополитом террор немного ослабел, но через несколько месяцев разразился с новой силой. Глава церкви взял под защиту боярина И. Федорова, обвиненного в организации заговора по свержению Ивана IV. Чтобы припугнуть Филиппа, царь вызвал в Александровскую слободу его двоюродного брата Ф. Умного-Колычева, ездившего в Литву с дипломатическим поручением и не сумевшего его выполнить. Выслушав отчет, государь сделал вид, будто остался доволен доводами боярина, одарил его и отправил в Москву. В пути на него напали высланные вперед опричники, отобрали не только подарки, но и одежду. Репрессиям подверглись многие Колычевы, родственники митрополита. В воскресенье 22 марта 1568 года Иван Грозный с опричниками, одетыми в черные ризы и высокие монашеские шапки, с шашками наголо, прибыл в Москву. По окончании службы царь подошел к Филиппу за благословением. Митрополит не удостоил его вниманием. Еще дважды царь обращался к святителю. Филипп молчал. Службу вел митрополит. Еще на Стоглавом соборе осуждено было носить на голове небольшую шапочку тафью во время богослужения как чуждый православию обычай.
ФИЛИПП МОСКОВСКИЙ
Филипп II и Иван Грозный После избрания новым игуменом Соловецкого монастыря Колычев многое усовершенствовал в жизни общины. Всё об опричнине Ивана Грозного: причины, этапы, итоги. В самые тёмные годы правления Ивана Грозного митрополит Филипп обличал опричников и самого царя, за что подвергся жестокой опале и погиб. Спасается только Иван Колычев, которого затем растягивают на дыбе. Митрополит Филипп (Колычев) Ивану Грозному: Государь, перестань творить богопротивные дела. Факт 9. Когда Иван Грозный, разгневанный событиями затянувшейся Ливонской войны, начал очередную волну кровавых репрессий, митрополит Филипп Колычев пытался его образумить, но самодержец в итоге лишь начал избегать личных встреч с ним.
История в лицах
Митрополит Филипп отказывается благословлять Ивана Грозного. 20. Непокорный митрополит Филипп Колычев, осудивший Ивана Грозного, отразился у Сервантеса как важный священник, осудивший Дон Кихота и Герцога (то есть Ивана Грозного). 22 марта 1568 Митрополит Филипп (Колычев) обратился с обличительной речью к царю Иоанну IV Грозному. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам. Святитель Филипп решился противостать Грозному. О святителе Филиппе (Колычеве) рассказывает доктор исторических наук и постоянный автор журнала Дмитрий Володихин.
Святитель Филипп, митрополит Московский, день памяти 22 января
| Сергей Разинов • Малюта Скуратов -роль в истории и геройская гибель | Так Иван Грозный обозвал обличительные письма митрополита Филиппа Колычева, в которых тот протестовал против террора и призывал царя одуматься. |
| Филькина грамота, или Как Иван Грозный расправился с митрополитом Филиппом? | Сторонники канонизации Ивана Грозного пытаются доказать необоснованность этой теории. |
| Митрополит Московский Филипп Колычев как известно осуждал | Митрополит Филипп из таких – обличал Ивана Грозного за убийство невинных и за правду пошел на плаху. |
| Святитель Филипп, митрополит Московский, день памяти 22 января | Не смотря ни на что, Иван Грозный продолжал считать Филиппа законным митрополитом и через год после суда, по окончании следствия по заговору, направился к святителю за благословением. |
| Вы точно человек? | д. В начале 1550-х гг. Филипп посетил Москву, получив от царя Ивана IV Васильевича Грозного пожалования своей обители. |
Митрополит филипп 2 и иван грозный
Факт 9. Когда Иван Грозный, разгневанный событиями затянувшейся Ливонской войны, начал очередную волну кровавых репрессий, митрополит Филипп Колычев пытался его образумить, но самодержец в итоге лишь начал избегать личных встреч с ним. Почему при Иване Грозном людей не просто казнили, а убивали самыми жестокими и изощренными способами? На этой странице находится ответ для кроссворда или сканворда с заданием «Митрополит Московский Филипп Колычев, как известно, осуждал Ивана Грозного за введение опричнины. В краткой биографии Филиппа Колычева важно упомянуть о его непростых отношениях с царём Иваном IV.