Писатель-фронтовик Юрий Бондарев, отказавшийся принимать награду из рук Ельцина, умер в Москве в возрасте 96 лет. Перечитывая тома, написанные Юрием Васильевичем Бондаревым, видишь, как и у всех больших писателей, то, что не мог увидеть раньше. Столетие Юрия Бондарева Писатель Юрий Бондарев выступает на пленуме Союза писателей СССР.
Юрий Бондарев: командир батареи
К столетию признанного классика, знаменитого писателя-фронтовика Юрия Бондарева в Москве прошёл литературно-художественный вечер. ↑ Писатель Юрий Бондарев отмечает 95-летний юбилей (неопр.). И Юрий Бондарев стал одним из самых страстных, самых убеждённых и убедительных разоблачителей предательства Советской страны в государственном масштабе. — 15 марта 1924 года родился русский советский писатель, лауреат множества премий Юрий Васильевич Бондарев.
Памяти писателя-фронтовика Юрия Васильевича Бондарева
Награжден медалью «За отвагу». В 1946 году поступил в Литературный институт им. Горького, постигал тонкости письма под руководством Константина Паустовского. Известность ему принесли произведения о войне и послевоенной эпохе: повесть «Батальоны просят огня», романы «Тишина» и «Двое». В 1970 году вышел роман «Горячий снег», посвященный Сталинградской битве. По произведениям писателя были сняты знаменитые художественные фильмы.
На XIX Всесоюзной партийной конференции 29 июня 1988 года сравнил горбачёвскую перестройку с самолётом, который подняли в воздух, не зная, есть ли в пункте назначения посадочная площадка. Там же он резко осудил критику советского прошлого и советской действительности, которая тогда разворачивалась в печати и на телевидении [13]. В 1989 году заявил, что не считает «возможным быть в составе учредителей советского ПЕН-центра », поскольку в списке учредителей есть те, «с кем я в нравственном несогласии по отношению к литературе, искусству, истории и общечеловеческим ценностям» [14]. В 1991 году подписал обращение « Слово к народу » [15]. В январе 1992 года во главе группы советских писателей сжёг чучело Евгения Евтушенко в знак протеста против преобразования Союза писателей СССР в Содружество Союзов писателей [16]. В 1994 году публично отказался принять орден Дружбы народов по случаю своего 70-летия от Ельцина.
Срочно неси документы в Литературный! Есть такой институт! Печататься начал в журналах «Огонек», «Смена», «Октябрь» и в 1951 году был принят в Союз писателей СССР, а в 1953 году вышел первый сборник его рассказов «На большой реке».
В центре всех его последующих произведений была война. Война без прикрас, опасная, в огне которой писатель сделал несколько выводов на всю жизнь: «человек рождается для любви, а медля ненависти», «легкой жизни не бывает, бывает лишь легкая смерть». Работает он очень много и плодотворно: в 1950-е годы пишет «фронтовые» повести «Юность командиров», «Батальоны просят огня», «Последние залпы», положившие начало целому направлению в советской литературе.
Бондарев становится очень популярным в Советском Союзе и за рубежом, его произведения широко издаются за границей. В 1962 году в дачном поселке Красная Пахра он покупает небольшую дачу у известного писателя Николая Вильмонта, чтобы тихо, спокойно работать на природе, вдалеке от московской суеты и городских проблем. Он увеличил дом, построил на втором этаже кабинет, и в этом кабинете создал большинство своих произведений после 1962 года.
Практически сорок лет он работал по жесткому графику. Просыпался в восемь часов утра, делал интенсивную зарядку, затем недолгий и не очень плотный завтрак: каша, яйцо или яичница, чай. В девять часов он поднимался в кабинет и писал практически без перерывов до четырех часов.
Вначале он очень много курил, до двух пачек в день. В пепельнице собиралась гора окурков. В 55 лет Юрий Васильевич решил, что выкуривать такое количество табака — это уже чрезмерно.
Бросал нелегко, но силы воли хватило, и бросил. Был, правда, один недолгий срыв, но сейчас даже запаха табачного дыма не выносит. Какое-то время просто жевал мундштук сигареты и, не зажигая ее, бросал в пепельницу.
Это ужасно раздражало Сергея Михалкова, с которым Бондарев тогда работал в Союзе писателей. Однако, такая манера стала просто отвлечением, такое встречается у некоторых людей, машинально рисующих фигурки на листе бумаги. Потом следовали обед, недолгая прогулка по аллеям поселка, отдых.
Вечером снова к столу и работа до ужина. Такой сложный график Юрий Васильевич почерпнул из дневников своего любимого писателя Льва Николаевича Толстого. Бондарев пишет ручкой и только ручкой.
Он считает, что она имеет магическую и магнетическую связь с подсознанием. Объяснить процесс творчества невозможно. Чтобы сесть за стол, писатель должен находиться в определенном настроении.
Для Юрия Васильевича настроение — главное условие творчества. Другое дело, что это настроение бывает смутным, оно как будто только шевелится в теплом тумане — нечто зыбкое, когда-то знакомое. Бондарев называет это состояние душевным равновесием.
Невероятно мешает состояние возбуждения. В таком настроении проза будет чересчур нервной, а такой она быть не должна. Но вместе с этим, нет смысла садиться за письменный стол в состоянии какого-то «мертвенного» покоя.
Требуется именно равновесие. Бондарев пытается сформулировать то, что, пожалуй, формулировке не поддается: «Возбуждение, напряжение исходит из самих слов, из текста. Одно слово тянет за собой другое или увлекает другое, этого в точности никто не знает.
Тогда рука пишет, она знает, что писать. От настроения идет фраза, ритм, тон вещи. Все произведения Ивана Бунина написаны в определенной тональности, в его рассказах настроение выявлено с самой первого абзаца».
Юрий Васильевич правит текст прямо по написанному, затем отдает в печать. Второй и третий раз правит текст по напечатанному, и это уже окончательный вариант для издания. В свободные дни, в воскресенье или после окончания работы Бондарев с женой и дочерьми нередко ходил на речной пляж, катались на лодке, которую брали напрокат на лодочной пристани.
На весла садился Бондарев, женщины располагались в качестве пассажиров. Он мог грести долго и не уставая, сказывалась спортивная подготовка и хорошая физическая форма. До войны у Юры был второй разряд по спортивной гимнастике, он был готов к участию в соревнованиях на первый разряд, но помешала война.
Вторым спортивным увлечением были яхты. Здесь он получил звание рулевого яхты класса М-20. По своим убеждениям Бондарев писатель патриотического направления.
Причем, эти убеждения далеки от конъюнктурных соображений. Он стоял на своих позициях прочно, и это принималось далеко не всеми знакомыми однозначно. При всем при том Бондарев отзывается о большинстве своих соседей тепло, с уважением и с горечью вспоминает ранний уход из жизни некоторых из них.
Из соседей по поселку Бондарев очень долго и тесно общался с композитором Модестом Табачниковым.
Антисоветские — против. Хотя старательно прикидываются «друзьями народа», но уши-то всё равно торчат. Да и срываются всё чаще в своих откровениях.
Я уже напоминал читателям «Правды», как некто Швыдкой Михаил Ефимович, предшественник Мединского на посту министра культуры, объявил в правительственной «Российской газете» Юрия Бондарева «нерукопожатным». Считает, что страна обязана последовать кощунственному его призыву. А власть всячески поддерживает швыдких и мединских, ставя таких, как Бондарев, в положение изгоев. Нагляднее всего, пожалуй, проявляется это в отношении к голосу советских людей, в том числе ветеранов.
Поливая для видимости заслуженных бойцов и тружеников словесным елеем, их просто не слышат. Даже в особый для них год — 75-летия Великой Победы. В очерке «Призвание и честь Юрия Бондарева» «Правда» за 15—18 мая с. Но повторюсь: сам он больше всего страдал не от личной обиды, а от чудовищной несправедливости по отношению ко всему поколению победителей.
Вот хотя бы очень актуальное на сегодня. Сколько обращений от ветеранов прозвучало и было напечатано, чтобы прекратила власть в дни военных парадов на Красной площади, посвящённых Великой Победе, позорно маскировать ленинский Мавзолей! А результат? Позволю себе ещё раз привести фрагмент из последних размышлений Ю.
Бондарева об этом: «Тщательно скрывают от глаз людских одну из главных для нас святынь — Мавзолей Владимира Ильича Ленина. А это же не только дорогой нашему сердцу памятник великой Советской эпохи, но и выдающийся участник Великой Отечественной войны. Мы-то помним и хотим, чтобы помнили в веках, что именно с трибуны ленинского Мавзолея наш Верховный Главнокомандующий Иосиф Виссарионович Сталин произнёс свою вдохновляющую историческую речь на параде 1941 года, посвящённом годовщине Великого Октября. А на Параде Победы в 1945-м именно к подножию Мавзолея были брошены поверженные фашистские штандарты.
Кульминационный символ нашего торжества! И что же, теперь хотят вычеркнуть память об этом? Ленин стал создателем Красной Армии, в рядах которой мы сражались, и его образ был на наших красных гвардейских знамёнах. Ленин основал Советское государство и невиданную прежде цивилизацию, открывшую справедливый путь всему человечеству.
За этот строй жизни прежде всего мы воевали и во имя этого победили. Советский Союз победил. Созданный Лениным и Сталиным. А ныне правителям хочется, чтобы мы, ветераны, от Ленина и Сталина отреклись, чтобы возлюбили Горбачёва и Ельцина.
Но ведь одни создавали Советский Союз, а другие его уничтожили, реализовав цель Гитлера. Неужели не ясно, чем продиктован наш выбор? Лично я ни за что не могу ему изменить». Есть различие между символами Победы и предательства Допускаю, что кто-нибудь, прочитав данный текст до этого места, может сказать примерно следующее.
Ну тут же в основном про символы: Мавзолей Ленина, Сталин на его трибуне, Красное знамя... Надо ли значение символики так уж преувеличивать? Уверен в другом: недопустимо преуменьшать! Ибо в ней, в символике, концентрированно выражается многое, а прежде всего — идеология и время.
Кстати, прячущие Мавзолей и не допускающие Красное знамя понимают их значение отнюдь не хуже меня. Потому и прячут. Потому и не допускают.
Памяти писателя-фронтовика Юрия Бондарева
| Юрий Бондарев: Ну заплачь хоть, а? По мне заплачь! | Русский и советский писатель-фронтовик Юрий Бондарев скончался в Москве в возрасте 96 лет. |
| Просветительский онлайн-проект «Они прошли по той войне. Писатели-фронтовики»: Юрий Бондарев | Сегодня, 29 марта, на 97-м году жизни скончался известный советский писатель-фронтовик Юрий Бондарев. |
НЕ СТАЛО ЮРИЯ ВАСИЛЬЕВИЧА БОНДАРЕВА. Некролог
29 марта 2020 года ушёл из жизни Юрий Васильевич Бондарев – выдающийся советский, российский писатель и сценарист, общественный деятель. Советский писатель-фронтовик Юрий Бондарев умер в Москве в возрасте 96 лет. То есть, как ни терзался, на похороны Юрия Бондарева я так и не смог попасть. Юрий Васильевич Бондарев, автор знаменитых произведений, входивших в школьные программы, являет собой пример жизненного и творческого долголетия. Свой первый бой лейтенант, известный писатель Юрий Бондарев принял на Сталинградском фронте, переломном этапе Второй мировой войны. Сегодня в Москве простились с легендарным писателем-фронтовиком Юрием Бондаревым, которому принадлежат знаменитые романы «Батальоны просят огня» и «Горячий снег».
Юрий Бондарев (1924)
Юрий Бондарев снова стал курсантом, на этот раз Чкаловского артиллерийского зенитного к этому моменту у него оставалось прежнее, фронтовое: гвардии старший сержант. Известного писателя Юрия Бондарева похоронят 2 апреля на Троекуровском кладбище в Москве. Советский писатель-фронтовик Юрий Бондарев умер в воскресенье в Москве на 97-м году жизни.
Писатель-фронтовик Юрий Бондарев скончался
Алиса Фрейндлих считает: «Это и так останется в памяти поколений. Существует память о Сталинградской битве. А оставлять в названии города имя человека, который, мягко говоря, скомпрометировал себя перед поколениями, вряд ли правильно... Из истории и так никуда не денется то, что сражавшиеся солдаты во время войны шли в бой с именем Сталина». Вы что об этом думаете? Считаю несправедливым, что этот символ в его точном вербальном выражении бережно хранят французы, а не мы с вами название «Сталинград» с 1946 г. Мифом были 28 панфиловцев, история с Александром Матросовым…» Вы согласны?
Статья по теме "Несмотря на войну, людские потери и разруху, мы сумели остаться людьми" - Конечно же, война - питательная почва для мифотворчества. Есть мифы, основанные на исторической правде. Не зря создаются и хранятся народные былины. А есть попытки оболгать и исказить истинный ход событий. Их метко называют небылицами. Так что миф мифу рознь.
Не думаю, что героизм простых защитников Отечества чрезмерно гиперболизирован. Подвигов в годы войны было намного больше, чем то, что отражено в официальной пропаганде и воспето в литературе. В военные годы было всё, что бывает в жизни: и героизм, и предательство, и подлое мещанство. Потому, что на нашей стороне была зима, что у нас были хорошие командующие, Жуков, в частности. А ещё - нас довели до того, что Пушкин называл остервенением народа. Он ведь тоже задавался вопросом: как мы выиграли войну 1812 г.?
И в конце концов разводил руками: а может, просто «русский бог».
Беззаветная любовь к Родине пронизывает все его произведения. Что бы ни случилось, что бы ни происходило, главное для его героев — отстоять Отчизну, положить за нее свою жизнь, если это потребуется. Действительно, его душа была переполнена и трагизмом, и героизмом, который он сам, фронтовой офицер, доносил уже после войны до следующих поколений. Его творчество стало основой для всестороннего осмысления героического подвига советского народа в Великой Отечественной войне. Он продолжил лучшие традиции отечественной классики, где вопросы о добре и зле, об истинных ценностях человеческой жизни поставлены остро и ярко.
Его творчество — продолжение творчества Достоевского, Толстого, других наших великих писателей. По его книгам сняты знаменитые фильмы о войне. Вклад Ю. Бондарева в мировую словесность состоит в том, что он существенно обогатил своим творчеством реалистическую баталистику и психологическую литературу о войне, из его книг читатель получает наглядное представление об эпохе, о том, что происходило в годы войны на советско-германском фронте, как тяжело доставалась нам Победа, и что решающую роль в этом сыграла именно Советская Армия. Юрий Васильевич всегда занимал активную гражданскую позицию, был человеком с твёрдыми принципами, оставался до конца верен своим идеалам и своему Отечеству.
Мы смотрели на них до тех пор, пока гитлеровцы из своих окопов не открыли автоматный огонь по этим косякам, трассирующие пули расстроили журавлиные цепочки, и мы в гневе открыли огонь по фашистским окопам». Потрясающий эпизод! Какое там родство представителей двух тоталитарных систем?!
Красноармейцы любуются благородными птицами, с которыми связаны высокие помыслы и стремления, о которых после войны будут сложены и стихи, и пронизывающая песня, а вояки вермахта пытаются этих птиц расстрелять ради какой-то своей извращенной прихоти… Бондарев признался в одной из бесед: «С нетерпением по весне жду и прилета журавлей. Обычно стая делает круг над Десной и снижается. Потом — вновь выстраивается в клин и берет курс на север. Так каждый год». Та же душевная чистота и в Александре из «Нетерпения»: «Он мог простить своим разведчикам многое, кроме самого ненавистного ему — обмана и предательства». Характерна сцена в финале «Горячего снега». Пленный немецкий майор, увешанный орденами, рафинированный западноевропейский интеллигент, раздавлен ужасом боя и сталинградской стужей. Его монолог завершается фразой: «В любой войне нет правых, есть лишь кровавый инстинкт садизма…».
У убитых немцев находят карты с гомосексуальными сюжетами и прочее. А у наших солдат огонь выжигает скверное из душ, и тому в повестях и романах Бондарева много пронзительных подтверждений… Вот рядовой Сергуненков, которого посылают на смерть, «вытянувшись на бруствере, словно забыв у орудия что-то, оглянулся из-за плеча, отыскал своими нездешними глазами поднятое к нему замершее в угрюмой неподвижности лицо Рубина, с усмешкой сказал очень просто и даже спокойно: — А если ты, Рубин, коней мучить будешь, на том свете найду. Прощайте пока…» «Все будет хорошо», — успокаивает медсестра смертельно раненого солдата. По мне заплачь…». Кровавый дождь В последующих за «Берегом» романах об интеллигенции точно отражен настрой тех лет. При внешнем благополучии — сгустившаяся духота, томление духа, ложь… Особенно тоскливы последние фразы «Выбора» 1980 г. Главный герой романа, жизнь которого, казалось бы, вполне успешна, мучим болезненной тоской, причины которой неясны ему самому. Многие и сегодня страдают от этой беспричинной, кажется, тоски.
Объяснить ее можно, только зная законы духовной жизни. В письмах оптинского старца Амвросия Оптинского есть ответ одному из таких страдальцев, что происходит такая тоска от нераскаянных в церкви грехов, избавления от которых просит живая еще душа... Грехов таких к тому времени у русских вообще и у каждого накопилось немало. От многого мы отреклись и многое забыли, казалось, навсегда. Русский интеллигент 70-80-х годов от церкви был уже далеко. Хотя в каждом романе Бондарева герои пытаются хотя бы зайти в храм… Видимо, русский писатель, если он верен классической традиции, всегда остается писателем духовным... В разных интервью Бондарева есть такие слова: «— А в церковь ходите? Но крещеный и верю в Высший разум…».
Друг писателя А. Какие просветленные лица монахинь! Хоть целуй всем руки. Растрогался до слез. Летом 2015-го писатель сказал: «В последние годы хожу в храм, вижу живое любопытство прихожан, разговариваю со священниками, людьми, которые занимаются самым важным в нашей стране делом — возвращением веры. Насколько им это удается — еще узнаем. Но то, что есть церковь и в нее можно прийти — это уже большая радость». Кто в 1980 году в полной мере представлял будущее, как один из героев «Выбора»: «Семидесятые годы — критические, восьмидесятые будут роковыми…».
Кто мог предположить фантастический масштаб того, о чем говорит Тарутин в «Искушении»: «Предупреждаю тебя, потому что мания предательства стала сейчас как эпидемия гриппа. Предают друг друга и оптом, и в розницу, и ради красного словца. Последнее — самое распространенное». Мания предательства — точнее не скажешь о той поре! Один из вопросов, который я задал Бондареву в 1999-м в письменном виде был такой: «Юрий Васильевич, в последние годы Советского Союза вы были заместителем председателя Совета национальностей Верховного Совета СССР, знали политическую элиту страны. Как видится вам сейчас: была ли тогда иная возможность, кроме падения в пропасть на упомянутом вами в те годы самолете? Ответил писатель так: «Сидел рядом — локоть о локоть, но видел не локти, а лица, чаще всего — непроницаемые. Там были разные люди.
Два моих выступления против поворота северных рек вызвали горячую поддержку депутатов, и, может быть, это сыграло положительную роль — разрушительный проект был закрыт. Однако мое выступление на 19-й партконференции, где я говорил о перестройке, сравнив ее с самолетом, поднятым в воздух без посадочной площадки в конце полета, было встречено пятью тысячами делегатов с полнейшим одобрением — и все разрешилось ничем». Мало кто услышал и подписанное Юрием Васильевичем 23 июля 1991 г. Ельцин с иронией назвал тогда это обращение «плачем Ярославны». Да, это был и плач… «Случилось огромное, небывалое горе. Родина, страна наша, государство великое… гибнут… Лукавые… властители, умные и хитрые отступники, захватили власть… Нынешние фарисеи обещали изобилие и заработки, а теперь… обрекают на голод, бесправие… Мы зовем к себе рабочий люд… Мы зовем к себе трудолюбивых крестьян… Мы устремляем свой голос к армии…». Вскоре после 19 августа 1991-го Ю. Бондарев в статье «Моя позиция» в «Литературной России» заявил: «Я подписал "Слово", чтобы не испытывать угрызения совести в своем немолодом возрасте».
После этих признаний писателя, полных горечи, вспоминается его недооцененный, на мой взгляд, рассказ-шедевр 1986 года «Павел». Это краткое, как сжатая пружина, повествование из первых послевоенных лет. Главный герой — 26-летний красавец-атлет с пронзительно-синими глазами, бывший лейтенант полковой разведки, грудь которого украшает «золотой панцирь орденов». Он, оставшийся без руки после третьего ранения, ставший всего лишь учителем начальной военной подготовки в сибирской глубинке, делает предложение красавице-геологине с прекрасными, но холодными глазами и получает отказ. Описание этого объяснения в выстуженном зале курортного ресторана напоминает бунинские «Темные аллеи» … Искалеченный фронтовик еще полон кипучей силы, он может напоследок доказать, что и одной рукой может нести любимую женщину и опрокинуть ударом ее статного поклонника. Но ценности в обществе, особенно в его «элите», уже неуловимо, но вполне определенно меняются. Последние строки рассказа: «И только сейчас я понимаю, что он был одним из моего поколения, кто пытался и после войны сохранить свое положение хозяина в любых обстоятельствах, еще не сознавая, что его звездные часы безвозвратно остановились в поверженном Берлине и уже не повторятся». Юрий Васильевич говорил: «Живопись — это моя страсть!
Из западных упоминал импрессионистов, Делакруа… Из современных прежде всего выделял Гелия Коржева. Мне в его кабинете бросилась в глаза книга о Брейгеле. Что ж, вполне современны его написанные в XVI веке картины «Падение ангелов», «Безумная Грета», «Триумф смерти»… Классическое положение о том, что литература — это живопись словом, наверное, особенно применимо к творчеству Бондарева, сильнейшая сторона которого — зримая яркость описаний и образов. О Босхе и Брейгеле напоминает апокалиптический финал романа «Нетерпение»: «…Ему почему-то представлялся буйный беспрерывный дождь. Он был странного таинственного цвета, он шел сплошной стеной над домами, он отвесно бил в крышу больничной палаты, в звеневшие антенны, в желоба, в шумевшую листву деревьев на улицах поселка; всюду выплескивались на тротуары фонтаны из водосточных труб, растекались во все стороны красными лужами, скапливались в кюветах жирно лоснящимися озерами, волновались, пузырились под прямыми ударами бешеного ливня. Люди в ужасе бежали по городку, прикрывая головы руками, газетами, ставшими сразу черно-алыми, с ног до головы облитые чем-то красным, женщины тянули за руки кричащих детей, струи хлестали в их открытые рты, заливали брошенные на тротуарах коляски, текли кровавыми ручьями по лицам плачущих младенцев. Густо алая стена падала с неба нескончаемо, размывая весь поселок в разъятую бурлящую котловину». Эти строки написаны в 1995 году, году 50-летия Победы и апогея бойни в Чечне… «Уныние — великий грех.
Нам не хватает оптимизма…» Рубеж тысячелетий стал для России роковым. Читая пронизанные ностальгической поэзией страницы романов Бондарева о счастливой юности в Замоскворечье 30-х годов, невольно думаешь — быть может, то предвоенное поколение было последним, кому была доступна казавшаяся неиссякаемой радость восприятия жизни, безудержная полнота сил и таланта… Наиболее откровенным и доверительным было общение Бондарева с известным писателем Александром Николаевичем Арцибашевым, автором замечательных книг, статей, очерков о деревне, о русском крестьянстве. В 2013 году меня познакомили с этим тонким, благородным человеком, он публиковался в интернет-газете «Столетие».
Бондарев до своей кончины был последним оставшимся в живых представителем «лейтенантской прозы». Юрий Васильевич Бондарев родился 15 марта 1924 года в Орске, Оренбургская область, в семье советского юриста, участника Первой мировой войны.
В 1931 году семья переехала в Москву. Летом 1941 года старшеклассник Бондарев принимал участие в строительстве оборонительных сооружений под Смоленском. В 1942 году после окончания школы был направлен военкоматом в пехотное командное училище, дислоцированное в Актюбинске. В октябре 1942 года Бондарева и других курсантов срочно направили из Казахстана на оборону Сталинграда как младших командиров. Во время Сталинградской битвы сержант Бондарев командовал минометным расчетом.
В конце 1942 года попал в госпиталь в результате контузии, ранения в спину и тяжелого обморожения.