памфлетчик, основанная в октябре 1969 года и редактируемая Жаном-Эдерном Халлье.
Биография — Фёдор Достоевский
- «Не слушайте идиотов»: критик ответил американскому писателю, оскорбившему Достоевского
- Анджей Сапковский рассказал “Солидарности”, есть ли в Польше талантливые писатели, кроме него
- Поиск по сайту
- Идиот, Ф.М. Достоевский
Уткин сравнил руководство «Спартака» с героями романа «Идиот»
Выбор книг и аудиокниг автора иDиоt Русский. На НТВ-ПЛЮС можно скачивать книги в любом формате на любое устройство. Роман «Идиот» занимает в творчестве Достоевского особое место. Статья автора «Сельский учитель» в Дзене: Возможно, вы уже видели видео, где автор канала с редким русским именем Иван, разбирает современный учебник «Азбука.
Нужна ли России правда? Записки идиота
В Витебске выпуск журнала возобновился, причем теперь в него писали и его читали не только бывшие однокурсники Новикова, но и студенты витебских институтов. Журнал по-прежнему печатался на пишущей машинке, обычно в 5, иногда в 10 экземплярах. В 1993 году был выпущен альманах на основе материалов 25-ти номеров журнала «Идиот». В 1995 году журнал «Идиот» был удостоен малой Букеровской премии, как «лучший русскоязычный журнал ближнего зарубежья».
История Первый номер журнала вышел в октябре 1983 года в Москве; его главным редактором стал студент филологического факультета Университета Дружбы народов имени Патриса Лумумбы Вячеслав Новиков, первыми авторами и читателями — его однокурсники. Журнал печатался на пишущей машинке в одном, затем в нескольких экземплярах. Всего в Москве вышло 5 номеров журнала. В 1986 году Вячеслав Новиков был распределен на работу в Витебский государственный медицинский институт. В Витебске выпуск журнала возобновился, причем теперь в него писали и его читали не только бывшие однокурсники Новикова, но и студенты витебских институтов заместителем главного редактора стал студент мединститута Игорь Гольдман.
А в подлом сне увидел Аню другую — смеющуюся, бойкую, задирающую его весело, совсем молодую какую-то. Хотя сколько прошло? Два года? Два дня?
Черт знает, когда такое могло быть. Им тогда казалось, что у них целая вечность впереди, обоим казалось. Получается, вечность назад это все и было. Во сне тоже было холодно, но там Аня морозила его — кажется, по станции гоняла — из баловства, а не из ненависти.
И когда Артем очнулся, по сонной инерции верил еще целую минуту, что вечность не кончилась пока, что они с Аней только в середине ее находятся. Хотел позвать ее, простить, обратить все в шутку. Потом вспомнил. Но ее уже не было в палатке.
Одежда его лежала ровно на том месте, где он ее сбросил: на проходе. Аня ни прибрала ее, ни расшвыряла. Переступила только, будто боялась дотронуться. Может, и вправду боялась.
Может, ей одеяло и вправду было всегда нужнее. Он уж как-нибудь согреется. Хорошо, что ушла. Спасибо тебе, Аня.
Спасибо, что не стала со мной разговаривать. Что не стала мне отвечать. Не спите? Артем пополз к своим порткам.
Снаружи, усевшись на раскладной походный табурет, ждал старик со слишком мягким для своего возраста лицом. Сидел он удобно, уютно, равновесно, и было видно, что расположился он тут давно, а уходить не собирается вовсе. Старик был чужим, не со станции: морщился, неосторожно вдохнув носом. Пришлых видно.
Артем сложил горсть козырьком, и закрывшись этим козырьком от алого света, которым была залита станция ВДНХ, вгляделся в гостя. Как бы. Но про наши дни. Если не от Мельника, думал Артем, то кто?
От кого? Святое дело. Понять, что именно… Какой сюжет… Чтобы людей тронуло… Чтобы запомнили. Чтобы потом сами пересказывали друг другу… Оно жить должно, живым быть, понимаете?
Какая история… Пробовал, искал. Казалось, нашел. О чем. Но потом взялся… И не сработало.
Не получилось. А потом вспомнил, что слышал про ВДНХ, и… Было видно, что старику неловко, но Артем не собирался помогать ему; он все не мог понять, что же сейчас будет. Зла от старика не шло, одна нелепость и неуместность, но что-то скапливалось в воздухе, что-то образовывалось между ним и Артемом такое, что должно было вот-вот разорваться, и ожечь, и посечь осколками. Про черных и про вас.
И я понял, что должен вас найти, чтобы… Артем кивнул, наконец понимая. И, не прощаясь, зашагал прочь, сунув вечно зябнущие руки в карманы. Старичок застрял сзади на своем удобном табуретике, что-то еще рассказывая Артемовой спине вдогонку. Но Артем решил: оглохнуть.
Поморгал — глаза привыкли, можно больше не щуриться. К тому свету, который на поверхности, они дольше привыкали. Это быстро! Большинство жителей метро от солнечного света, даже от такого, облаками придушенного, ослепли бы, наверное, навсегда.
Всю ведь жизнь в туннелях, впотьмах. А Артем себя видеть наверху заставил. Видеть тот мир, в котором родился. Потому что если ты не можешь солнце потерпеть — как ты наверх вернешься, когда время придет?
Все, кто родились в метро, росли без солнца, как грибы. Нормально: оказалось, не солнце нужно людям, а витамин Д. Оказалось, солнечный свет можно в виде драже жрать. А жить можно и наощупь.
В метро общего освещения не было. Не было общего электричества. Вообще ничего общего не было: каждый сам за себя. На некоторых станциях наловчились вырабатывать достаточно света для того, чтобы было почти как раньше.
На других — его хватало на одну лампочку, горящую посреди платформы. Третьи были забиты густой чернотой, как в туннелях. Если приносил туда кто-то свет с собой в кармане, то мог выловить из ничего по кусочкам — пол, потолок, кусок мраморной колонны; и из темноты сползались на луч его фонарика жители станции, желающие немного посмотреть. Но лучше им было не показывать себя: без глаз они вполне приучились существовать, но рот-то у них не зарос.
На ВДНХ жизнь была крепко налажена, и народ был балованный: у отдельных людей в палатках горели утащенные сверху маленькие диоды, а для общих мест имелось старое еще аварийное освещение — лампы в красных стеклянных колпаках; в таком было бы удобно, положим, негативы фотографий проявлять. Так вот и Артемова душа медленно в этом красном свете проявлялась, появлялась из растворителя, и видно становилось, что снята она была еще там, наверху, майским ярким днем. А другим днем — октябрьским, пасмурным — засвечена. Помнишь черных?
Всегда не те ему отвечали. Кто-то улыбался, кто-то хмурился, но здоровались — все. Потому что все помнили черных, а не только Женька с Артемом. Все помнили эту историю, хотя не знал ее никто.
Станция метро ВДНХ: конечная. Дом родной. Двести метров в длину, и на них — двести человек. Места как раз: меньше — не надышишься, больше — не согреешься.
Закопченные мраморные колонны развесистые, в арках между ними развернуты древние и изношенные армейские палатки: в каждой — семья, в некоторых — по две. Семьи эти можно запросто перетасовать, никто, наверное, разницы и не заметит: когда живешь вместе двадцать лет на одной станции, когда между твоими тайнами и соседскими, между всеми стонами и всеми криками — брезента в один слой, так получается. Где-то, может, люди бы съели друг друга уже — зависть ведь, и ревность к богу, что он чужих детей больше любит, и невозможность разделить с другими своего мужа или жену, и жилплощадь вполне стоит того, чтобы за нее удавить; но не тут, не на ВДНХ. Тут вышло как-то просто — и по-свойски.
Как в деревне или как в коммуне. Нет чужих детей: у соседей здоровый родился — общий праздник; у тебя больной — помогут тянуть, кто чем. Негде расселиться — другие подвинутся. С другом подерешься — теснота помирит.
Жена ушла — простишь рано или поздно. На самом деле ведь никуда она не ушла, а тут же осталась, в этом же мраморном зале, над который сверху навалено миллион тонн земли; разве что теперь за другим куском брезента спит. Но каждый день будете встречаться с ней, и не раз, а сто. Придется договориться.
Не получится представить себе, что ее нет и не было. Главное - что все живы, а там уж… Как в коммуне или как в пещере. Путь-то отсюда был — южный туннель, который вел к Алексеевской и дальше, в большое метро, но… Может, в том и дело, что ВНДХ была — конечная. И жили тут те, кто не хотел уже и не мог никуда идти.
Кому дом был нужен. Артем остановился у одной палатки, замер, потух. Стоял, просвечивал им внутрь сквозь изношенный брезент, пока наружу не вышла тетька с отечным лицом. Он кивнул ей.
Захотелось погладить ее волосы, за руку взять. Сказать: да я знаю, знаю. Я все знаю на самом деле, Екатерина Сергеевна. Или вы себе это говорите?
Не стой. Поди, чайку выпей. С обоих концов зал станции был обрублен по эскалаторы — сами замуровали и законопатили себя внутри, чтобы с поверхности воздух отравленный не тек… Ну и от гостей всяких. С одной стороны, где новый выход — наглухо.
С другой, где старый — оставили шлюз для подъема в город. Там, где глухая стена — кухня и клуб. Плиты для готовки, хозяйки в фартуках суетятся, варганят обед детям и мужьям; ходит вода по трубкам угольных фильтров, журчит, сливаясь в баки, почти прозрачная; то и дело чайник свистеть начинает — со смены с ферм забежал гонец за кипяточком, руки о штаны вытирает, ищет среди кухарок свою жену, чтобы за мягкое ее прихватить, о любви напомнить, и полуготового чего-нибудь кусок схарчить заодно досрочно. И плиты, и чайники, и посуда, и стулья со столами — были все не свои, а колхозные, но люди к ним бережно отнеслись, не портили.
Не напасешься иначе. Все, кроме еды, принесли сверху: в метро ничего толкового не смастерить. Хорошо, что мертвые, когда жить собирались, впрок себе всякого добра наготовили — лампочек, дизель-генераторов, проводов, оружия, патронов, посуды, мебели, одежды нашили прорву. Теперь можно за ними донашивать, как за старшими братьями и сестрами.
Надолго хватит. Во всем метро народу — не больше пятидесяти тысяч. А в Москве раньше жило пятнадцать миллионов. У каждого, выходит, таких родственников — по триста человек.
Толпятся беззвучно, протягивают свои обноски молча: бери мои, мол, бери-бери, новые почти. Я-то из них уже вырос все равно. Проверить только их вещи дозиметром — не слишком щелкает? Артем добрался до чайной очереди, приткнулся последним.
В очереди он еще тут будет! Садись, в ногах правды… Плеснуть горяченького? Заправляла тут Дашка-Шуба, баба лет уже, видимо, пятидесяти, но совершенно не желающая об этом думать. Приехала она в Москву из какой-то дыры под Ярославлем за три дня до того, как все ухнуло.
Шубу покупать. Купила; и с тех пор больше не снимала ее уже ни днем, ни ночью, ни в уборную сходить. Артем никогда над ней не смеялся: а если бы у него остался вот такой кусок прежней его собственной жизни? Мая, или пломбира, или тени от тополей, или маминой улыбки?
Спасибо, теть Даш. Погодка как? Слышь, Айгуль? Дощь, говорят.
За грехи. Глянь, свинина-то не сгорит у тебя? Аллах у нее сразу! А и правда, подгорает… Как Мехмет твой, вернулся с Ганзы?
Из ваших завел! По делам он торговым! Ты, Коля, подельников-то не прикрывай своих! А ты, Артем, не слушай нас, баб.
Подуй, горячо. Подошел человек, разлинованный старыми белыми шрамами и совсем лысый, но при этом не свирепый из-за пушистых бровей и обтекаемой речи. А кто тут за чайком? Я за тобой тогда, Колюнь.
Про Ганзу слышали уже? Как выразился классик, загорелся красный свет, говорит, прохода нет. Пятеро наших там торчат. Грибы помешай свои там, грибочки.
А я что! Аллахом… Как закрыли? А, Кстантин? Не наше вшивое дело.
Приказ есть приказ. С Красной линией, небось, опять воюют, а? Хоть бы передохли там они уже все ведь! Это мне к кому идти?
Мехмет-то мой… - Для профилактики это. Я оттуда только. По торговле карантин какой-то. Откроют скоро.
В гости к нам? Гомером зовут. Можно тут присесть? Артем перестал дышать жгучим паром, оторвался от белой выщербленной кружки с золотым кантиком.
Старик доковылял сюда, разыскал его, и теперь украдкой, уголком глаза его изучал. Не бегать же от него. Если закрыли все? А вот они без нашего чайку, без грибочков-от наших пускай попробуют, дармоеды!
И главное - не имитируй любовь. С другой стороны, не будь циничен по отношению к этому чувству, так как вопреки повсеместной сухости и разочарованиям любовь возрождается, как весной - трава. Тренируй силу своего духа, чтобы с честью держать внезапные удары судьбы. И не беспокой себя фантазиями. Много страхов порождено усталостью и одиночеством.
Заработал сайт литературного журнала "Идiотъ"
Произведение написано автором, умершим более семидесяти лет назад, и опубликовано прижизненно, либо посмертно, но с момента публикации также прошло более семидесяти лет. Героиня романа «Идиот» и некоторые женские характеры в драматургии немецкого просвещения. Автор попытался последовательно приблизить известное (меньшинству) из школьного курса произведение к удобочитаемой сегодня версии. Выбор книг и аудиокниг автора иDиоt Русский. На НТВ-ПЛЮС можно скачивать книги в любом формате на любое устройство. Ведущий телепрограммы «Реальная политика» на НТВ, член Высшего совета партии Гражданская сила, автор Интернет-ресурса Американский писатель создал свой вариант князя Мышкина все новостные обзоры на сегодня на на
Юрий Лоза припомнил иноагенту Макаревичу его слова про "россиян-идиотов"
Карлсон: только идиот верит в «намерения» России нападать на страны Европы. Аннотация: Идиот: Худож.-публицист. журн. — Витебск: Б.и. Лауреат Малой Букеровской премии 1995 г., Премии Большого Брувысера 1997 г. Автор идиот. Как он представляет выход из войны? Российская армия будет морально раздавлена, последние силы возлагавшие надежду на русских уничтожены. Певец и автор песен Юрий Лоза заметил, что у признанного иноагентом Андрея Макаревича, куда бы он ни отправился, круг слушателей теперь будет крайне узок. "Сегодня роман "Идиот" Федора Михайловича Достоевского (кстати, в переводе с древнегреческого это слово означает "простой человек") является одним из самых. Роман писателя Фёдора Михайловича Достоевского «Идиот» впервые был опубликован в номерах журнала «Русский вестник» за 1868 год.
Журнал «Идиот»
История и культура, от древних, не знавших письменности племен, до XXI века. Томич обратился в региональное управление федеральной антимонопольной службы (УФАС) с жалобой на рекламу, в которой упоминался роман 'Идиот' Федора Достоевского; экспертный. Выбор книг и аудиокниг автора иDиоt Русский. На НТВ-ПЛЮС можно скачивать книги в любом формате на любое устройство. Автор Idiot Огромное количество самой разнообразной манги, удобный поиск и сортировка. Произв. Shochiku (Содзиро Мотоки, Такаси Койдэ)· Реж. «Идиот» — литературно-публицистический журнал, издаваемый сначала в Москве (1983-85), затем в Витебске (1986—2012).
Владимир Бортко: Нужна ли России правда? Записки идиота
Хорошо, если вам не нравится второе слово, то вот еще пример: есть слово «живот», но вы никогда не найдете слово «желудок». Так всё-таки правило «Жи-Ши» работает? Или вы допускаете, что ребенок может написать «жистокий» или «жилудок». К таким же «неправильным» словам можно отнести и «ж. Здесь тоже надо писать букву «и» или всё-таки нет? Ведь практически любой первоклассник сделает во всех вышеперечисленных словах ошибку, так как он будет верить всему известному правилу «Жи-Ши».
Но теперь давайте разбираться, почему так происходит. Дело в том, что составители учебников не идиоты и позаботились о том, что дети в 1 классе не допускали ошибки и умышленно не стали включать такие слова, которые поставят под сомнение слова учителя или автора учебника. Вы легко можете это проверить, полистав учебник, ссылку на который вы найдёте в первом закреплённом комментарии. Например, вы легко в младших классах сможете найти слово «ёжик», но вот «орешек» появится только в 3 классе. Получается, хотели как лучше, а получилось как всегда.
Другими словами, авторы оберегают, словно родители, которые вечно твердят маленьким детям, что на это дерево лучше не лезть или с этим мальчиком лучше не дружить. Но правильно ли это? Ведь, как только первоклассник переступит порог школы, его встретят совсем другие слова и в открытке любимой маме он легко может написать «Жилаю тебе…», так как учитель с утра до вечера повторяет, что «Жи-Ши пишется с буквы и». Что теперь делать Снова вернутся к новому учебнику М. Бойкиной и В.
В одних случаях пишется «и», в других — «е», а в слове жалеть так вообще — буква «а». Но есть и хорошая новость, мы точно знаем, что никогда не будем писать словосочетание с буквой «ы». Первоклассник должен знать чёткий алгоритм: Поставить ударение. Под ударением Жи-Ши написать букву «и».
Которая к тому же прекрасно помнит все его неуважительные высказывания в свой адрес. При этом Лоза подчеркнул, что "у Андрюхи всегда была такая "собственная" линия поведения". Это его слова", - напомнил Юрий в комментарии aif.
При этом Лоза подчеркнул, что "у Андрюхи всегда была такая "собственная" линия поведения". Это его слова", - напомнил Юрий в комментарии aif. Перед тем Макаревич рассказал в соцсети, что организаторам его концертов в Центральной Азии стали поступать угрозы.
Куценко выразил мнение, что он похож на «покойного Эдуарда Лимонова ». Председатель медиаконгресса «Содружество журналистов» Ашот Джазоян отметил, что русскому языку ничего доказывать не нужно. Он напомнил, что Антона Чехова ставят в театрах чаще, чем Уильяма Шекспира. Так что разные народы и разные страны ценят русский язык. Одноклеточность возникает именно в его высказываниях.
Глеб Никитин рассказал, что его любимая книга «Идиот» Ф. М. Достоевского
Я родине не изменю! А также ответил на еще несколько личных вопросов. «Хроники без политической корректности» — гласит слоган его нового проекта, расположенного на домене По словам Владимира Сипягина, накануне он вместе со старшей дочерью Лизой побывал на спектакле по роману Достоевского "Идиот" в "Арт-дворце". [ Сайт журнала «Идиот»]. С. Чернышёв. [ Идиотизм как профессия и призвание]. Белорусская литература. памфлетчик, основанная в октябре 1969 года и редактируемая Жаном-Эдерном Халлье.