Павел Филонов сложился как-то сразу, без длинного академического пути. Художник и деньги. Путь Павла Филонова — просящийся в легенду путь «самородка». Сын извозчика и прачки, к живописи он прикоснулся через живописно-малярные мастерские, одновременно занимаясь по вечерам в Обществе поощрения художеств. С 9 декабря в Новосибирском художественном музее в рамках Национального проекта «Культура» будет работать выставка «Павел Филонов и его ученики» из собрания Русского музея (Санкт-Петербург). Павел Филонов сложился как-то сразу, без длинного академического пути. Сегодня в выставочном зале Медиацентра парка «Зарядье» открылась выставка «Павел Филонов. Художник мирового расцвета.
Выставка "Павел Филонов. Художник Мирового расцвета"
В Зарядье открылась выставка «Павел Филонов. Художник Мирового расцвета». Москвичей пригласили на выставку Павла Филонова в Зарядье. Искусственные параллели по средам На выставке Павел Филонов. Художник Мирвого расцвета в день закрытия В выставочном центре Зарядья прошла потрясающая выставка одного из важнейших представителя русского авангарда, художника-исследователя Павла Филонова. Филонов – художник, обладающий ярко выраженным индивидуальным стилем, создатель новой фактуры и пластики рисунка, основатель и идеолог аналитического искусства, оказавший огромное влияние на своих современников и на все следующие поколения. "Художник мирового расцвета" – в Медиацентре парка "Зарядье" открывается выставка работ Павла Филонова. Один из важнейших художников русского авангарда – он фактически был фигурой non grata в советском искусстве. В выставочном зале Медиацентра парка «Зарядье» проходит выставка, приуроченная к юбилею художника Павла Филонова (1883–1941) — одного из самых загадочных.
В Москве открылась выставка к 140-летию самого загадочного художника ХХ века
Художник мирового расцвета» с 16 декабря 2023 по 17 марта 2024, Парк «Зарядье» в Москве — дата и место проведения, описание и программа мероприятия, купить билет. Выставка "Павла Филонов. Художник Мирóвого расцвета" в Москве завершает год 140-летнего юбилея со дня рождения одного из ключевых художников русского авангарда. Всего же принципам аналитического искусства в разное время пытались следовать около 100 молодых художников. Не приглашенный в качестве преподавателя Академией художеств Павел Филонов давал установки на уроках в доме на набережной реки Карповки. 7 малоизвестных полотен Павла Филонова Автопортрет (1921) / Фото. Павел Николаевич Филонов (1883 – 1941) – русский и советский художник, мастер русского авангарда (художник-исследователь, так он официально именовал себя сам), иллюстратор, поэт, преподаватель.
История живописи: Павел Филонов
Куратор выставки — Евгения Петрова Русский музей. Чтобы посетителям выставки было легче «расшифровать» работы уникального, но трудно понимаемого мастера, организаторы наполнили экспозицию большим количеством пояснительных текстов, которые в том числе озвучили. Каждый посетитель выставки может воспользоваться аудиогидом, который раскрывает основные разделы, посвященные становлению Филонова-художника и относящиеся к его конкретным полотнам. Приобрести билеты и аудиогид на выставку можно по ссылке.
В 1931 году он писал, что «все свои работы, уже сделанные и те, которые рассчитывает сделать, решил отдать Государству». Большинство его работ были подарены сестрой художника Русскому музею.
Что должен переживать человек, живущий вне культурных коннотаций? Как охарактеризовать голод в Африке?
Эти смерти далеко, нами буквально не пережиты; голод никем специально не устроен, просто в Африке мало еды. Это событие — зло или добро? Или просто течение событий? И вообще, что есть мораль вне опыта? Как определить, события на плоту «Медузы» картину Жерико — это призыв к чему и во имя чего? Святой Себастьян кисти Мантеньи, в которого вонзают стрелы, почему он не кричит, хорошо ли это? Эти вопросы, кажущиеся нелепыми в контексте христианской истории искусства, становятся безответными, если убрать определённую коннотацию морали. Название более чем актуально для грядущей бойни народов, направляемой королями.
Изображён кроваво-красный интерьер, тёмная комната, освещённая багряными отблесками, в которой молчаливые создания с лысыми черепами и дикими взглядами пьют вино. Сегодня, когда мы знаем о последовавшей бойне, можно фантазировать, что данная картина суть пророчество; мешает этому предположению, что во многих лицах зритель может узнать автопортрет художника — тот же широкий лоб, те же ввалившиеся щёки, из-под бровей сверлящие зрителя глаза. Перед нами какая-то богемная вечеринка в мастерской, какая-то сакральная трапеза, в которой столы цвета запекшейся крови и иссиня-чёрное вино в стаканах, лихорадочный румянец щёк и дикие взгляды — всё вместе наводит на мысль о шабаше, о чёрной мессе. И одновременно в картине нет ни намёка на обличение войны. Эти странные существа и среди них сам художник справляют тризну по миру — и они, кажется, веселятся. Картина завораживает неотвратимой силой жизни, в течении которой нет ни добра, ни зла — всё идёт так, как идёт, повинуясь напору витальных сил. Вот так и война наступает — неотвратимо. Безразличие к дефинициям добро—зло и поражает, и притягивает.
И это безразличие оставляет в зрителях ощущение неразгаданной загадки, в то время как отгадки в принципе не существует. Годом раньше «Пира королей» написана не менее странная вещь — «Перерождение интеллигента», картина тем более актуальная сегодня, когда часто говорят о том, что интеллигенция не понимает народа. На картине изображён человек очевидно, интеллигент — он в шляпе , словно попадающий в зазеркалье, его начинает корчить и ломать, его образ множится. И вот, спустя несколько трансформаций, персонаж интеллигент снова становится статуарной фигурой. Однако за время мутаций облик его никакого изменения не претерпел — перед нами снова человек в шляпе. Ради чего была эта, напоминающая мясорубку мутация, ради чего было калейдоскопическое изменение, если ничего не поменялось? В чём состоит «перерождение» интеллигента - художник, вероятно, не знает и сам. Он написал вихрь перекореживший человека, а ради чего это было — неизвестно.
Самый приём — изображение фигуры, распадающейся на многие иные фигуры — буквально схоже с приёмом, применённым Марселем Дюшаном в его программной вещи Дюшан писал её несколько лет «Обнаженная, спускающаяся по лестнице. Если сопоставить эти произведение Дюшан закончил свою вещь годом раньше, в 1912 поражает идентичность высказывания— смысл картины только в одной: цельного образа бытия более не существует: по сути, написана антиикона. Следующий по времени холст — уже военной поры. Филонов называет «Перерождение человека», в нём тема зеркал, внутрь которых попадает герой, доходит до крещендо. Здесь сюжет ясен — в город входит крестьянин при желании можно его адресовать к картинам Венецианова и укоренить в русскую живопись XIX века и в городе с ним происходит чудо. В покривившемся квартале, где дома словно рассыпанные кубики, этот крестьянин сперва превращается в горожанина, меняет платье, а затем его облик начинает троиться, перед нами уже три человека, с единым торсом, но бесчисленным множеством рук-ног — и с тремя головами. Три головы странного мутанта похожи на Велимира Хлебникова, Маяковского и Кручёных. То, что в итоге мутаций пред нами возникает справа фигура поэта Владимира Маяковского, у меня сомнений не вызывает.
Если это так и моя догадка верна: из русского крестьянина и крепостной доли возник пролетарий и творец Маяковский, — то перед нами программный труд по воспитанию пролетарского сознания. Но, глядя на все эти мутации, невозможно сказать, чем же конечный продукт трансформаций отличается от расходного материала. Чем человек нового мира принципиально лучше крестьянина, пущенного в переделку? Ответить на этот вопрос невозможно в принципе, поскольку герой Филонова никак не показывает нам характер. У него вообще нет никакого характера — он продукт мира, он строит новый мир, он ложится в удобрение этого нового мира, а хорошо это или плохо, он не знает. Его сила имеет не осознанную природу, иначе говоря, рождена не сознанием, но волей и упорством в существовании, и оценить, чем хорошо такое упорство, невозможно. Так и герой Платонова, «сокровенный человек» Пухов, «на гробе жены варёную колбасу резал» не потому, что он плохой или бесчувственный человек, но потому, что «естество своё берёт», — и у писателя Платонова, пристально вглядывающегося в мир явлений, нет осуждения такой естественности; писатель анализирует явления первичные, смотрит безоценочно. Сила жизни в данном существе заложенная, такова, что никакие внешние критерии не справляются.
И хотя такой анализ выглядит нетактичным по отношению к художнику, чьей задачей жизни было творить вне контекстов, но говорить о первичном словаре понятий Платонова или о протолюдях Филонова вне контекста современной им культуры — неправильно. Именно одновременно и это существенно возникают лабораторные попытки исследовать феномен как бы «первичного» сознания. Однако Мерсо, герой романа Камю, отгораживается от запрограммированной как это видится ему реальности именно строгим анализом своих первичных ощущений. Мерсо пребывает вне морали общества, поскольку общество лицемерно и шаблонно, а он сам — первичен и точен в описании своих эмоций. Его возлюбленная Мари спрашивает, любит ли её Мерсо; тот «посторонний» ко всякому речевому штампу , трезво взвесив свои эмоции, отвечает, что, скорее всего, он её не любит, но, впрочем, уточняет, что значения это не имеет никакого, поскольку он вообще не понимает, что такое любовь. Их физиологическим радостям или совместным походам в кино ничуть не мешает тот факт, что мелодраматическое понятие «любовь» ничего не говорит Мерсо, или то, что в этот день умерла его мать. Любопытно, что мы, читатели, сами, безусловно находясь в культурном контексте, склонны относиться хорошо к Пухову и недоброжелательно относимся к Мерсо, хотя оба эти персонажа совершенно идентичны, это очищенные от культурных штампов, а вместе со штампами и от нравственных идеалов, существа — это человеческие механизмы, люди из плоти и крови, и даже с некоей душой, но душа прошла своего рода «чистку»; механизм отремонтировали. Можно ли человеческому механизму сострадать?
Может ли человеческий механизм стать героем? И ещё важнее спросить: если наделённый избыточными эмоциями человек ведёт мир в беду, может быть, человеческий механизм мир спасёт? Лабораторные эксперименты по изучению «сокровенного человека» — «постороннего» — «человека без свойств» потребовались после Первой мировой войны, то есть после тотального разочарования в европейской культуре, приведшей к бойне культурных народов. Приняв вызов, начал свою работу Филонов — и создал героев, которые в полной мере характеризуют первичный мир труда, очищенный от представлений о культурных и речевых клише. Затруднительно определить его героев — они лишены индивидуальных черт; это колоссы, изваяния людей, словно вырубленные из дерева: структура тел, голов, даже поверхность кожи, как её изображает художник, напоминают нам о дереве. Это протолюди, вовлечённые в вечный трудовой процесс, и кажется, что их рабочая трудовая сущность первична в этом мире, как все протоэлементы — вода, огонь, ветер, лес. Зрителю не удастся сказать, чем один из персонажей отличается от другого, эти фигуры более или менее однообразны, но ведь и скульптуры в средневековых соборах тоже довольно однообразны и выполнены грубым резцом. Слово «Средневековье» в данном случае условно, строгий Филонов его бы не употребил.
Европейское Средневековье — это христианство.
Если это так и моя догадка верна: из русского крестьянина и крепостной доли возник пролетарий и творец Маяковский, — то перед нами программный труд по воспитанию пролетарского сознания. Но, глядя на все эти мутации, невозможно сказать, чем же конечный продукт трансформаций отличается от расходного материала. Чем человек нового мира принципиально лучше крестьянина, пущенного в переделку? Ответить на этот вопрос невозможно в принципе, поскольку герой Филонова никак не показывает нам характер. У него вообще нет никакого характера — он продукт мира, он строит новый мир, он ложится в удобрение этого нового мира, а хорошо это или плохо, он не знает. Его сила имеет не осознанную природу, иначе говоря, рождена не сознанием, но волей и упорством в существовании, и оценить, чем хорошо такое упорство, невозможно. Так и герой Платонова, «сокровенный человек» Пухов, «на гробе жены варёную колбасу резал» не потому, что он плохой или бесчувственный человек, но потому, что «естество своё берёт», — и у писателя Платонова, пристально вглядывающегося в мир явлений, нет осуждения такой естественности; писатель анализирует явления первичные, смотрит безоценочно. Сила жизни в данном существе заложенная, такова, что никакие внешние критерии не справляются.
И хотя такой анализ выглядит нетактичным по отношению к художнику, чьей задачей жизни было творить вне контекстов, но говорить о первичном словаре понятий Платонова или о протолюдях Филонова вне контекста современной им культуры — неправильно. Именно одновременно и это существенно возникают лабораторные попытки исследовать феномен как бы «первичного» сознания. Однако Мерсо, герой романа Камю, отгораживается от запрограммированной как это видится ему реальности именно строгим анализом своих первичных ощущений. Мерсо пребывает вне морали общества, поскольку общество лицемерно и шаблонно, а он сам — первичен и точен в описании своих эмоций. Его возлюбленная Мари спрашивает, любит ли её Мерсо; тот «посторонний» ко всякому речевому штампу , трезво взвесив свои эмоции, отвечает, что, скорее всего, он её не любит, но, впрочем, уточняет, что значения это не имеет никакого, поскольку он вообще не понимает, что такое любовь. Их физиологическим радостям или совместным походам в кино ничуть не мешает тот факт, что мелодраматическое понятие «любовь» ничего не говорит Мерсо, или то, что в этот день умерла его мать. Любопытно, что мы, читатели, сами, безусловно находясь в культурном контексте, склонны относиться хорошо к Пухову и недоброжелательно относимся к Мерсо, хотя оба эти персонажа совершенно идентичны, это очищенные от культурных штампов, а вместе со штампами и от нравственных идеалов, существа — это человеческие механизмы, люди из плоти и крови, и даже с некоей душой, но душа прошла своего рода «чистку»; механизм отремонтировали. Можно ли человеческому механизму сострадать? Может ли человеческий механизм стать героем?
И ещё важнее спросить: если наделённый избыточными эмоциями человек ведёт мир в беду, может быть, человеческий механизм мир спасёт? Лабораторные эксперименты по изучению «сокровенного человека» — «постороннего» — «человека без свойств» потребовались после Первой мировой войны, то есть после тотального разочарования в европейской культуре, приведшей к бойне культурных народов. Приняв вызов, начал свою работу Филонов — и создал героев, которые в полной мере характеризуют первичный мир труда, очищенный от представлений о культурных и речевых клише. Затруднительно определить его героев — они лишены индивидуальных черт; это колоссы, изваяния людей, словно вырубленные из дерева: структура тел, голов, даже поверхность кожи, как её изображает художник, напоминают нам о дереве. Это протолюди, вовлечённые в вечный трудовой процесс, и кажется, что их рабочая трудовая сущность первична в этом мире, как все протоэлементы — вода, огонь, ветер, лес. Зрителю не удастся сказать, чем один из персонажей отличается от другого, эти фигуры более или менее однообразны, но ведь и скульптуры в средневековых соборах тоже довольно однообразны и выполнены грубым резцом. Слово «Средневековье» в данном случае условно, строгий Филонов его бы не употребил. Европейское Средневековье — это христианство. Вещи Филонова создают эффект древнего собора, однако при этом храма не христианского, но сугубо языческого.
Простота иной бы сказал: примитивность этих образов обусловлена тем, что все лишние эмоции словно бы отсечены — они могли бы оказаться фальшивы. Остаются только упорство и тяжесть труда, въедливость и истовость — и странным образом эти качества, вообще говоря присущие индивидуальным характерам, в данном случае характеризуют обобщённые примитивные типы. В этом сочетании въедливой детали и обобщённого, почти примитивного образа — очарование и притягательная сила Филонова. Его вещи потрясают многодельностью и необыкновенно усидчивой деталировкой; мастер проводил часы, дни и месяцы, усложняя, добавляя, вкрапливая всё новые и новые подробности. Его крупные формы буквально набиты микроскопическими мелкими штрихами и подробностями, подчас напоминая структуру клетки, как мы её видим в микроскоп. Метод филоновского рисования, в котором большая форма дробится на малые, а эти малые формы — на ещё меньшие, получила название «аналитическое» рисование, и появился даже целый ряд адептов этой школы. Интересно здесь то, что данный аналитический метод ничего не анализирует, то есть вообще ничего. Сколь ни тщиться, разглядывая мелкие детали, вписанные в большую филоновскую примитивную форму, вы не отыщете в них никакой информации тем более анализа. Эти большие примитивные формы заполнены такими же примитивными формами, и даже ещё более упрощёнными, — геометрическими телами и точками, квадратами и прямоугольниками.
Иногда кажется, что внутри крупных филоновских лесовиков бушует хаос, созданный беспредметным Малевичем. Возникает страннейший эффект — сложности, которая ничего не проясняет, анализа, который ничего не анализирует, детали, которая не детализирует ничего. И это тем более любопытно, что творческий метод Филонова, как его описывал сам мастер, заключался не в уточнении большой формы, как то делает большинство художников мира, но в создании большой формы вокруг форм малых — в том, что художник идёт от частного к общему. В идеологическом плане это совершенно понятно — Филонов деталь низвёл до чёрточки, индивидуальность растворил — это закономерно по отношению к коммунистической утопии. Так поступает и Платонов. Но вот как сугубо рисовальный метод это вообразить трудно — судя по всему, Филонов начинал всякую вещь с абстракции, поскольку его деталь сугубо абстрактна, это всегда беспредметная форма, мелкая загогулина, точка. И то, что мелкая бижутерия абстракций ткёт образ человека, каковой сам художник считает реалистически конкретным, — это само по себе поразительно. Значит ли это, что очищенная от культурных наслоений эмоция абстрактна? Значит ли это, что абстрактная эмоция порождает безличного идола?
Неужели именно это хотел нарисовать художник? С точки зрения метода письма— перед нами исключительный парадокс: данная техника заполнение формы абстрактными разноцветными точками буквально воспроизводит приём пуантелизма. Именно так поступали французские художники-дивизионисты, Сёра и Синьяк, они ставили мириады пёстрых точек, усложняя локальный цвет, причём делали это почти механически. Несомненно, Павел Филонов такому сравнению бы не обрадовался— для пролетарского художника-аналитика, каким он себя считал, сравнение с певцами мещанских красивостей— оскорбительно. Между тем, сходство есть. И в том и в другом случае, мастера ничего конкретного усложнением цвета сообщить не хотели — это имитация сложного письма, разложение цвета на спектр делалось пуантелистами механически, имитируя сложную работу. Фактически, пёстрым конфетти, художники пуантелисты заменили лессировку— трудный метод, в котором цвет пишется поверх цвета прозрачным слоем. Новое время, разрушая цельный образ, разрушило и сложный метод создания сложного цвета. Отныне— сложность имитировали.
Перед нами сугубо абстрактное, механическое высказывание о цвете— его можно назвать в том числе и «первичным», поскольку чистый цвет точек пуантелизма — продукт спонтанного письма. Но ведь пуантелизм — ни о чём, а Филонов — о мировом расцвете! Как же так? Первичность ощущений и Платонов, и Филонов именно первичность ощущений брали за необходимую цель работы практически не оставляла возможности почувствовать хоть что-либо заурядно-обыденное — любовь, быт, историю, прошлое и т. В лабораторном «сокровенном человеке» нет деталей, «посторонний» не имеет подробностей биографии, «человек без свойств» не имеет свойств, и описать его свойства нельзя. Они величественны, просты, истовы и терпеливы, они упорны и работоспособны, но внутри у них ничего нет, а тот трезвон форм, которыми они наполнены, есть лишь столкновения первичных элементов: квадрата, призмы, шара.
Филонов Павел
Творчество Павла Филонова плохо вписывалось в творческие ориентиры сталинского режима. В начале 1930-х советская власть волевым решением прекратила жизнь всех творческих групп и объединений и собрала все художественные силы в Союз художников. Павел Филонов родился в 1883 году в крестьянской семье, которая перебралась в Москву тремя годами ранее. Художник и деньги. Путь Павла Филонова — просящийся в легенду путь «самородка». Сын извозчика и прачки, к живописи он прикоснулся через живописно-малярные мастерские, одновременно занимаясь по вечерам в Обществе поощрения художеств. С 9 декабря в Новосибирском художественном музее в рамках Национального проекта «Культура» будет работать выставка «Павел Филонов и его ученики» из собрания Русского музея (Санкт-Петербург). выставка, приуроченная к 140-летию со дня рождения художника Павла Филонова - одного из самых загадочных и одновременно самого узнаваемого представителя русского авангарда ХХ века. зарядье, выставка, павел филонов Выставка посвящена одному из самых загадочных представителей русского авангарда ХХ века.
Павел Филонов. Самый загадочный художник русского авангарда
Художник мирового расцвета. Из собрания Русского музея», приуроченная к 140-летию со дня рождения мастера. На экспозиции можно увидеть 63 произведения одного из основоположников отечественного авангарда из коллекции Русского музея, представляющие все этапы его творчества.
Медиацентр в Зарядье , закончилась 17 марта 2024 О выставке В выставочном зале Медиацентра парка «Зарядье» открывается выставка, приуроченная к юбилею художника Павла Филонова 1883—1941 — одного из самых загадочных представителей русского авангарда ХХ века. Масштабный выставочный проект направлен на то, чтобы приблизить зрителя к пониманию творческого наследия Филонова, сохранившегося не только в живописи и графике, но и в статьях, манифестах, дневниковых записях. Чтобы посетителям выставки было легче «расшифровать» работы уникального, но трудно понимаемого мастера, организаторы наполнили экспозицию большим количеством пояснительных текстов.
Человек всего лишь оболочка, он «столбенеет», цепенеет от этого сонма, вихря разгулявшейся материи — мир как-будто мстит ему за то, что энергия, которую он так долго пытался подавить, покорить, подчинить себе, была рабыней. Силы природы, которые, по идее, должны работать на человека, особенно при правильной организации труда, при социализме и у Платонова действуют вопреки его воле и желанию, рождая чувство бессилия и тоски. Анализируя произведения писателя, исследователи его творчества указывают на ряд возможных источников — авторов, которые могли оказать влияние на раннего Платонова, в частности Н.
Умнов «Эволюция живого и задачи пролетариата мысли и воли» М. Мысли и идеи этой книги перекликаются и с некоторыми положениями филоновского манифеста 1914 г. Бумага, коричневые чернила, перо, кисть. Государственная Третьяковская галерея, Москва Тождественность и близость персонажей картин Филонова и прозы Платонова, прежде всего, в их общем эмоционально-психическом тонусе состояний: их удивление перед многообразным, «прекрасным и яростным миром», их подавленность, оцепенелость и тоска, духовная просветленность, простота и детскомудрая наивность, сверхчеловеческие усилия воли в созидающем порыве прекрасного завтра и дремучая заскорузлость и бедность быта, среды обитания. Сама авторская мысль Платонова, заключенная в плотную словесную ткань повествования, подобно форме в картинах Филонова, «самоотстраняется» от участия в их создании писателя, живет саморазвиваясь, по своим законам. Мы буквально начинаем ощущать ее телесное биение и тягучую силу, ход развития. Люди, собранные в коммуны, живущие коммунальной жизнью, объединенные общей идеей, заботами, трудом, также предстают как одинокие тоскующие существа, слитые с природой, тихо и неслышно умирающие, как лист, трава, дерево. Натурфилософские вопросы жизнь-природа-смерть, их круговорот в темной нераздельной связанности определяют быт и бытие персонажей писателя и художника.
Ямпольский, отмечая глубокую теоретическую разработанность темы богооставленности у В. Беньямина, — возможна только в тот момент, когда происходит окончательный разрыв между интеллектом и социальной практикой, когда любая форма возможного действия замещается меланхолическим содержанием. Меланхолия — двойной знак. Это знак разрыва между Историей и Богом, но это и знак разрыва между индивидом и Историей» [5]. Меланхолии подвержены и самые «безумные» выразители социальной активности, в глазах которых все же светится некоторое беспокойство, желание действия, воли, без осознанной причины. Беспокойство и незащищенность... Собственно, человек как главный герой, главная идея Мирового Расцвета оказывается самым слабым звеном этой красиво выстроенной утопии. Человека Филонова губит открытость, он доверчив, слишком распахнут миру, отрешен от прошлого, но и не принят будущим.
Две мужские фигуры Налет. Между 1936 и 1938. Бумага, тушь, перо, химический карандаш.
Николетта Мислер и Джон Боулт. Как известно, Серый осуждал Филонова, Павла Мансурова и других авангардистов в своей статье «Монастырь "на госснабжении"» Ленинградская правда. В интервью Серый утверждал, что не он был виноват в резкости статьи, а главный редактор газеты, который якобы интенсифицировал политическую ориентацию текста без ведома автора. Берг Р. Г Эткинд , оп. Завалишин В. Нью-Йорк, 1992.
Покровский О. Тревогой и пламенем. Филонов , ед. Крученых А. Цит по: Гурьянова Н. Метальников В. Иллюстрации Корабли. Из цикла «Ввод в мировой расцвет».
В парке «Зарядье» пройдет выставка «Павел Филонов. Художник мирового расцвета»
Эта мыслящая материя, умная нетварная природа, наделенная сознанием, создается сама по себе, при участии художника, но по своей внутренней интенции, воле. Апология жизни не исключает, а наоборот, предполагает изнутри присущий ей динамизм и драматизм, суровую борьбу противоположностей, точь-в-точь как в диалектике, которую Филонов часто упоминает в своих трактатах. Сознание самой материи действует как энергетическая волевая сила, человек персонаж произведения — замирает или прислушивается, подчиняется или протестует, сопротивляется тому жизненному напору, бьющему током в картинах Филонова. Автономность его существования, когда все едино, равнозначно, в равной степени наделено жизнью, при том, в наивысших ее формах, оказывается под вопросом. Вовлечение в стихийное роевое начало, коллективизм многорукого человека, границы которого расширены до беспредельности, размывает личность как единицу, вовлекая ее в дурную бесконечность множеств.
Человек всего лишь оболочка, он «столбенеет», цепенеет от этого сонма, вихря разгулявшейся материи — мир как-будто мстит ему за то, что энергия, которую он так долго пытался подавить, покорить, подчинить себе, была рабыней. Силы природы, которые, по идее, должны работать на человека, особенно при правильной организации труда, при социализме и у Платонова действуют вопреки его воле и желанию, рождая чувство бессилия и тоски. Анализируя произведения писателя, исследователи его творчества указывают на ряд возможных источников — авторов, которые могли оказать влияние на раннего Платонова, в частности Н. Умнов «Эволюция живого и задачи пролетариата мысли и воли» М.
Мысли и идеи этой книги перекликаются и с некоторыми положениями филоновского манифеста 1914 г. Бумага, коричневые чернила, перо, кисть. Государственная Третьяковская галерея, Москва Тождественность и близость персонажей картин Филонова и прозы Платонова, прежде всего, в их общем эмоционально-психическом тонусе состояний: их удивление перед многообразным, «прекрасным и яростным миром», их подавленность, оцепенелость и тоска, духовная просветленность, простота и детскомудрая наивность, сверхчеловеческие усилия воли в созидающем порыве прекрасного завтра и дремучая заскорузлость и бедность быта, среды обитания. Сама авторская мысль Платонова, заключенная в плотную словесную ткань повествования, подобно форме в картинах Филонова, «самоотстраняется» от участия в их создании писателя, живет саморазвиваясь, по своим законам.
Мы буквально начинаем ощущать ее телесное биение и тягучую силу, ход развития. Люди, собранные в коммуны, живущие коммунальной жизнью, объединенные общей идеей, заботами, трудом, также предстают как одинокие тоскующие существа, слитые с природой, тихо и неслышно умирающие, как лист, трава, дерево. Натурфилософские вопросы жизнь-природа-смерть, их круговорот в темной нераздельной связанности определяют быт и бытие персонажей писателя и художника. Ямпольский, отмечая глубокую теоретическую разработанность темы богооставленности у В.
Беньямина, — возможна только в тот момент, когда происходит окончательный разрыв между интеллектом и социальной практикой, когда любая форма возможного действия замещается меланхолическим содержанием. Меланхолия — двойной знак. Это знак разрыва между Историей и Богом, но это и знак разрыва между индивидом и Историей» [5]. Меланхолии подвержены и самые «безумные» выразители социальной активности, в глазах которых все же светится некоторое беспокойство, желание действия, воли, без осознанной причины.
Беспокойство и незащищенность...
И мне иногда кажется, что непростой, «корявый» язык Платонова близок непрямолинейному, тяжелому живописному языку Филонова, Наталья Козырева заведующая отделом рисунка Русского музея. Павел Филонов — один из ярчайших авангардных деятелей первой трети XX века, основатель аналитического искусства.
Художник исповедовал принцип «сделанности» произведений искусства — под этим он подразумевал исключительную точность и техническое мастерство. Он был убежден, что в работе художника нет сакрального, есть лишь набор инструментов, материалов и цель. Павел Филонов считал, что живописец должен быть профессионалом, как и маляр.
Поэтому он предпочитал, чтобы его звали не художником, а мастером.
Его творчество повлияло на развитие отечественного и мирового искусства и долгие годы было сокрыто. Сын кучера и прачки Павел Филонов родился в 1883 году в крестьянской семье, которая перебралась в Москву тремя годами ранее. О родителях художника известно очень мало: отец, Николай Иванов, крестьянин села Реневка в Тульской губернии, до августа 1880 года был «бесфамильным», а фамилию Филонов он получил по приезде в столицу, где работал кучером.
О матери художник позже вспоминал только то, что она брала стирать на дом чужое бельё за гроши. Филонов неохотно рассказывал о детстве. После смерти отца маленький Паша как мог помогал матери зарабатывать на хлеб: вышивал скатерти и полотенца крестиком, продавал их на Сухаревской площади. В 1897 году мать художника умерла от туберкулёза.
В тот же год Филонов переезжает в Петербург, где поступает в живописно-малярные мастерские и работает «по малярно-живописному делу», учится на рисовальных классах Общества поощрения художеств, а с 1903 года — в частной мастерской академика Л. Три раза он пытался поступить в академию художеств, но приняли его в конце концов только в качестве вольного слушателя «за прекрасное знание анатомии». В академии Филонов вёл себя странно. Он садился у самых ног модели и, стараясь не смотреть на неё, начинал зарисовку со ступней.
Удивительно, но, когда рисунок был закончен, все пропорции модели оказывались идеально соблюдены. Однако окончить полный курс ему так и не удалось. На одном из занятий преподаватель поставил натурщика в позу Аполлона Бельведерского и воскликнул: «Посмотрите, какой цвет кожи! Ему позавидовала бы любая женщина!
Через несколько занятий Филонов покрыл холст зеленью и прописал по нарисованному телу сетку синих вен. Потом взял холст и покинул класс. Пир королей. Фото: Public Domain Каждый атом Продав одну из своих самых удачных картин «Головы», в 1913 году Филонов отправился в путешествие по Италии и Франции, по которым скитался, изучая европейское и античное искусство.
Вскоре он формирует теоретическую основу своего творчества. Он говорит о том, что всё в мире строится именно по этому правилу — начиная с кристаллов льда и заканчивая деревьями, животными и людьми. Он считал, что картины нужно «делать», и больше всего ценил хорошо сделанные вещи, чем не сделанные. Позже своим ученикам он говорил: «Упорно и точно вводи выявленный цвет в каждый атом, чтобы он туда въедался, как тепло в тело, или органически был связан с формой, как в природе клетчатка цветка с цветом».
Крестьянская семья Святое семейство. В 1916 году он был мобилизован и воевал на фронтах Первой мировой. Своему другу, поэтуВелимиру Хлебникову, он говорил: «Я воюю не за пространство, а за время. Я сижу в окопе и отымаю у прошлого клочок времени».
После революции Филонову новой властью была доверена ответственная должность.
Сегодня в ГРМ хранится внушительная коллекция его произведений — около трехсот. В Москву привезли более 60 вещей, причем куратором выступила Евгения Петрова, до недавних пор занимавшая должность заместителя генерального директора Русского музея по научной работе. Еще одна важная деталь — временная дистанция. Нас отделяет почти столетие от страшных, трагических событий XX века.
Филонов, как и другие художники своего поколения, видел ужасы Первой мировой и революции, голод и разруху Гражданской… Впрочем, на короткое время художники-авангардисты получили от власти карт-бланш, и перед ними открылись блестящие перспективы. И все же прагматикам-революционерам оказалось не по пути с мечтателями-художниками, хотя Филонов успел поучаствовать в создании петроградского Государственного института художественной культуры и даже возглавлял отдел общей идеологии. Кроме того, он организовал коллектив «Мастера аналитического искусства», состоявший из его учеников, однако в 1930-е МАИ после травли практически прекратил свое существование. Тем не менее у мастера остались последователи, пытавшиеся продолжать его дело. Правда, им было трудно тягаться с Филоновым, упрямым фанатиком и аскетом, презиравшим земные блага и посвятившим свою жизнь искусству, поэтому многим так и не удалось выйти за рамки эпигонства.
Но что же должны чувствовать мы, жители XXI столетия — неспокойного, но пока чуть более милосердного, — глядя на работы художника, видевшего смерть и крушение миров? Можем ли мы оценить его творчество не сердцем, через чувства и сострадание, а с холодной головой, как исследователи?
В "Зарядье" открывается выставка Павла Филонова
Местом своего рождения Павел Николаевич считал Москву, где он жил до четырнадцати лет. После смерти отца семья бедствовала, и занятия танцами на сценах театров Корша и М. Лентовского приносили Павлу заработок с четырех лет. С 6 до 11 лет был танцором кордебалета московских театров, так же для заработка вышивал. Танцевальная выучка приучила Филонова с раннего возраста к самоограничению, требовательности к себе и высокой работоспособности, от природы он был наделен редкой остротой зрения и развитой интуицией. В 18 лет окончил в Петербурге живописно-малярные мастерские, получив свидетельство на звание моляра-уборщика. По окончании обучения Филонов до 20 лет работал маляром-декоратором интерьеров в составе бригады Н. Рубцова, находящейся во введении конторы двора принцев Ольденбургских, членов Императорской семьи. Пребывание на росписях дома в имении Рамонь под Воронежем, в образцово устроенном поместье, благотворно повлияло на мировосприятие будущего художника, приоткрыло ему общинный уклад жизни крестьянства, приблизило к пониманию органической основы жизни. Природа плодородных черноземных земель пробудила отклик в душе юноши, и в память о закатах в Рамоне появились его первые пейзажи маслом. Ремесленный характер исполнительских работ не мог долго утолять проснувшуюся потребность Филонова в творчестве.
В 1903—1908 он занимался в частной студии академика-гравера Л. Дмитриева-Кавказского для подготовки к экзаменам в Академию художеств. За годы обучения он совершил путешествия на лодке по рекам Шексне и Волге, и проявил при этом сильный характер и недюжинную физическую силу, пройдя на веслах в одиночку часть пути от Рыбинска до Казани. Рисовал с натуры архитектуру старых русских городов и часто расплачивался за постой заказными портретами «по рублю за штуку». В 1907-1909 дважды совершил паломническую поездку в Палестину с заездом на Афон, изучал христианские древности, писал копии икон; побывал на Кавказе и посетил православный монастырь в Новом Афоне, делал этнографические этюды. В 1908—1910 вольнослушателем обучался в Императорской Академии художеств. Академическая школа рисования и особенно уроки Г. Ционглинского, его любовь к рисунку мастеров итальянского Возрождения Леонардо да Винчи, Микеланджело — и высокая профессиональная оценка им искусства Гольбейна, оказали определяющее значение в становлении Филонова.
Открытие выставки «Павел Филонов. Масштабный выставочный проект направлен на то, чтобы приблизить зрителя к пониманию творческого наследия Филонова, сохранившегося не только в живописи и графике, но и в статьях, манифестах, дневниковых записях. Всего в экспозицию вошло более 60 живописных и графических шедевров. Они дают представление о свойственном Филонову понимании мира, космического пространства и взаимоотношений человека и Вселенной.
Всю жизнь работал кучером, потом извозчиком. Академия После смерти отца маленький Паша как мог помогал матери Любови Николаевне зарабатывать на хлеб. Она за гроши стирала чужое белье, а он вышивал скатерти и полотенца крестиком и продавал их на Сухаревской площади. Однако трудная жизнь не помешала с отличием окончить «Каретнорядную» приходскую школу в Москве. В 1897 году мать умерла от туберкулёза. В тот же год Филонов переезжает в Петербург, где поступает в живописно-малярные мастерские и работает «по малярно-живописному делу». Одновременно учится на рисовальных классах Общества поощрения художеств, а с 1903 года — в частной мастерской академика Л. Завершив занятия в частной мастерской, Филонов трижды пытался поступить в Петербургскую Академию художеств. Сделать это удалось в 1908 году, однако учёба закончилась в 1910 году после довольно неприятного инцидента на занятии. Зато именно тогда он впервые участвовал в выставке «Союза молодёжи», созданного по инициативе Волдемара Матвея, Елены Гуро и Михаила Матюшина. Филонов и Хлебников В начале 1910-х произошло сближение Павла Филонова и Велимира Хлебникова, который впоследствии вывел его в рассказе «Ка»: «… Я встретил одного художника и спросил, пойдёт ли он на войну? Он ответил: «Я тоже веду войну, только не за пространство, а за время. Я сижу в окопе и отымаю у прошлого клочок времени. Мой долг одинаково тяжёл, что и у войск за пространство». Он всегда писал людей с одним глазом. Я смотрел в его вишнёвые глаза и бледные скулы. Ка шёл рядом. Лился дождь. Художник писал пир трупов, пир мести… Мертвецы величаво и важно ели овощи, озарённые подобным лучу месяца бешенством скорби». В свою очередь художник создал портрет писателя, который, к сожалению, не сохранился, и проиллюстрировал его «Изборник» 1914. В 1915 году и вовсе опубликовал свою поэму «Пропевень о проросли мировой» с собственными иллюстрациями. Следует отметить, что в творчестве Павла Филонова и Велимира Хлебникова наблюдается явное духовное родство и взаимовлияние. Причём, оно заметно как в изобразительных принципах художника, так и в поэтическом строе поэта. Важный момент: возникшее соавторство было единственным, как и единственным — случай участия Павла Николаевича в литографских изданиях футуристов. Эта была первая печатная декларация аналитического искусства — единственное свидетельство существования общества. В ней провозглашается реабилитация живописи в противовес концепции и методу Казимира Малевича, «живописному анекдоту» Владимира Татлина — «сделанных картин и сделанных рисунков»: «Цель наша — работать картины и рисунки, сделанные со всей прелестью упорной работы, так как мы знаем, что самое ценное в картине и рисунке — это могучая работа человека над вещью, в которой он выявляет себя и свою бессмертную душу. В дальнейшем у художника получится развивать тезисы манифеста: «Упорно и точно рисуй каждый атом. Упорно и точно вводи выявленный цвет в каждый атом, чтобы он туда въедался, как тепло в тело или органически был связан с формой, как в природе клеточка цветка с цветом». Первая мировая Осенью 1916 года Павел Николаевич отправляется на Румынский фронт рядовым 2-го полка Балтийской морской дивизии. Затем принимает активное участие в революции, занимает должности председателя Исполнительного военно-революционного комитета Придунайского края в Измаиле, председателя ВРК Отдельной Балтийской морской дивизии и т. Порой ему удавалось рисовать. Это были рисунки с натуры — «Румынские офицеры», «Мотоциклисты» и другие. Своему другу, поэту Хлебникову, он скажет: «Я воюю не за пространство, а за время.
В Мраморном дворце выставили картины учеников лидера русского авангарда Павла Филонова. Выставка объединила живопись и графику более 10 авторов. Всего же принципам аналитического искусства в разное время пытались следовать около 100 молодых художников. Не приглашенный в качестве преподавателя Академией художеств Павел Филонов давал установки на уроках в доме на набережной реки Карповки. Собственный метод наставник считал пригодным для любых задач — от создания огромных панно до книжных иллюстраций.
Поделиться ссылкой
- Поделиться ссылкой
- Павел Филонов и его окна в параллельную реальность | The Art Newspaper Russia — новости искусства
- Смотрите также:
- Поделиться
- Последние новости (Новосибирск)
- Другие новости раздела
Павел Филонов загадочный мастер русского авангарда
Но учиться у Филонова никогда не поздно. Например, его отец, тоже художник, после войны ходил к сестре мастера и часами разглядывал полотна. Перенимал опыт, а, может, заряжался энергией. Иван Совлачков, художник: «Пожалуй, он один из самых петербургских художников. По структуре даже, если вы обратите внимание, его картины похожи на карту города. Смотришь на карту Петербурга и видишь филоновские структуры. Кроме того, сумрачный свет в его полотнах — он тоже чисто петербургский». Искусство Павла Филонова рождалось в муках.
Художник не только видел революцию, Первую мировую и гражданскую войны, но и застал блокаду. Голодал, сидя за холстом. Дежурил на чердаке, спасая свои работы. Первая суровая зима 41-го стала для него последней. Татьяна Баженова, корреспондент: «В последние годы жизни художник не брал деньги за свои работы, занимался лишь творчеством. Павел Филонов скончался в своей комнате дома на Петроградке в первый год блокады. Голод не пощадил и его супругу.
Своим ученикам незадолго до ухода он говорил: "Я не знаю, свидимся ли мы, но я точно знаю, что мы победим". Любопытно, что в этом доме теперь располагается детский сад». Павел Филонов стал легендой при жизни, а вот всемирно известным художником до сих пор нет. В 90-х мошенники даже пытались подменить его полотна в Русском музее, чтобы продать подлинники заграницей. Но картины вернулись домой.
Натурфилософские вопросы жизнь-природа-смерть, их круговорот в темной нераздельной связанности определяют быт и бытие персонажей писателя и художника. Ямпольский, отмечая глубокую теоретическую разработанность темы богооставленности у В. Беньямина, — возможна только в тот момент, когда происходит окончательный разрыв между интеллектом и социальной практикой, когда любая форма возможного действия замещается меланхолическим содержанием. Меланхолия — двойной знак. Это знак разрыва между Историей и Богом, но это и знак разрыва между индивидом и Историей» [5].
Меланхолии подвержены и самые «безумные» выразители социальной активности, в глазах которых все же светится некоторое беспокойство, желание действия, воли, без осознанной причины. Беспокойство и незащищенность... Собственно, человек как главный герой, главная идея Мирового Расцвета оказывается самым слабым звеном этой красиво выстроенной утопии. Человека Филонова губит открытость, он доверчив, слишком распахнут миру, отрешен от прошлого, но и не принят будущим. Две мужские фигуры Налет. Между 1936 и 1938. Бумага, тушь, перо, химический карандаш. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург Важным вкладом в более глубокое, сущностное понимание природы его творчества является рассуждения Ковтуна в разделе «От веры к атеизму» во вступительной статье к «Дневникам» Павла Филонова. Важным вкладом в более глубокое, сущностное понимание природы его творчества является рассуждения Ковтуна в разделе «От веры к атеизму» во вступительной статье к «Дневникам» Павла Филонова. Несмотря на открыто декларируемую атеистическую позицию в то время, существенно обеднившую, как полагает Ковтун, творчество мастера, он продолжает на иконографическом, формальном вопрос — насколько?
Так в композиции 1930-х гг. Обращает внимание сходство этого поз и жестов фигур в работе Филонова с фигурой из клейма «Посечение древа» из иконы «Никола, Козьма и Дамиан» п. ХIV вв. Судя по работам, к началу 1920-х он уже произошел и это обстоятельство надо непременно учитывать, ибо для такого типа личности как Филонов этот момент является определяющим для творчества. Тип личности, тип творческой активности. Филонова совершенно своеобразен, он редкий для художника XX в. Чаще всего его сравнивают с аскетом-сектантом, революционером-подпольщиком.
Беньямина, — возможна только в тот момент, когда происходит окончательный разрыв между интеллектом и социальной практикой, когда любая форма возможного действия замещается меланхолическим содержанием. Меланхолия — двойной знак. Это знак разрыва между Историей и Богом, но это и знак разрыва между индивидом и Историей» [5]. Меланхолии подвержены и самые «безумные» выразители социальной активности, в глазах которых все же светится некоторое беспокойство, желание действия, воли, без осознанной причины. Беспокойство и незащищенность... Собственно, человек как главный герой, главная идея Мирового Расцвета оказывается самым слабым звеном этой красиво выстроенной утопии. Человека Филонова губит открытость, он доверчив, слишком распахнут миру, отрешен от прошлого, но и не принят будущим. Две мужские фигуры Налет. Между 1936 и 1938. Бумага, тушь, перо, химический карандаш. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург Важным вкладом в более глубокое, сущностное понимание природы его творчества является рассуждения Ковтуна в разделе «От веры к атеизму» во вступительной статье к «Дневникам» Павла Филонова. Важным вкладом в более глубокое, сущностное понимание природы его творчества является рассуждения Ковтуна в разделе «От веры к атеизму» во вступительной статье к «Дневникам» Павла Филонова. Несмотря на открыто декларируемую атеистическую позицию в то время, существенно обеднившую, как полагает Ковтун, творчество мастера, он продолжает на иконографическом, формальном вопрос — насколько? Так в композиции 1930-х гг. Обращает внимание сходство этого поз и жестов фигур в работе Филонова с фигурой из клейма «Посечение древа» из иконы «Никола, Козьма и Дамиан» п. ХIV вв. Судя по работам, к началу 1920-х он уже произошел и это обстоятельство надо непременно учитывать, ибо для такого типа личности как Филонов этот момент является определяющим для творчества. Тип личности, тип творческой активности. Филонова совершенно своеобразен, он редкий для художника XX в. Чаще всего его сравнивают с аскетом-сектантом, революционером-подпольщиком. По нашему мнению — это неистовый Савонарола пролетарской революции, сочетающий пантеистическую раскрытость и доверие миру Франциска Ассизского. Формула Вселенной Земля в пространстве.
Его образы антистатичны, они находятся в состоянии непрерывной метаморфозы. По мнению художника, картина должна была развиваться из точки, как произрастающее зерно. Филонов работал маленькой кистью, и каждая точка, которую он ставил на картине, символизировала атом — так он «выращивал» сложные организмы своих картин. До 19 февраля 2023 работы Филонова экспонируются в Еврейском музее и центре толерантности в рамках выставки «Мир как беспредметность.