С 2008−2016 гг. был доцентом кафедры хирургии повреждений, с 2017 года профессором кафедры сердечно-сосудистой хирургии, где вел курс: «Трансплантология и органное. Ведущие хирурги собрались в Москве на международную конференцию. На повестке дня — обмен опытом в сложнейшей сфере медицины — пересадке донорских органов. Цифра впечатляет, говорит хирург-трансплантолог Константин Губарев. Помимо этого, хирург-трансплантолог заявил, что отказывается проводить операции, пока его не восстановят в должности.
Лучший хирург-трансплантолог назван охотником за трофеями, обвиняемым в убийстве десятков животных
Хирурга Абылая Донбая уволили с должности главного врача городской больницы Шымкента и он заявил, что завершает практику. Получая награду, трансплантолог неожиданно встал на одно колено и сделал предложение своей девушке, гастроэнтерологу РКБ Айгуль Сафиуллиной. Лучший хирург-трансплантолог назван охотником за трофеями, обвиняемым в убийстве десятков животных. Сергей Владимирович Готье — хирург-трансплантолог, специалист в области создания искусственных органов, академик РАН.
Английский хирург лишился работы из-за оставленных автографов на внутренних органах пациентов
Ушел из жизни профессионал, вернувший к полноценной жизни сотни людей, ведущий хирург-трансплантолог Санкт-Петербурга», — отметил вице-губернатор. Кроме руководства центром, хирург занимался научной работой: защитил кандидатскую и докторскую диссертации, выпустил более 180 научных статей и четыре монографии. Биография Михаила Каабака: фото, личная жизнь, последние новости 2019, трансплантолог, увольнение, Надежда Бабенко, умерла девочка. Но едва началось следствие, главный трансплантолог страны академик Шумаков якобы заявил: никаких операций сотрудникам ФСБ делать не будем, если вы не повлияете на дело.
Главный трансплантолог страны Сергей Готье вручил медали хабаровским донорам почки
В последний момент Варю нашел главный трансплантолог России и спас. Врачи-трансплантологи Новосибирска о том, сколько их пациентов не дожидаются пересадки необходимого органа, какие риски несёт каждая операция. Ушел из жизни профессионал, вернувший к полноценной жизни сотни людей, ведущий хирург-трансплантолог Санкт-Петербурга».
Евродепутат заподозрила ЕС в финансировании принудительного донорства органов
В проекте “Ъ” «Директора» главный трансплантолог Минздрава России, директор Национального центра трансплантологии, академик Сергей Готье рассказал Виктору Лошаку. В Петербурге ушёл из жизни руководитель Центра органного и тканевого донорства НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе и ведущий хирург-трансплантолог Олег Резник. В последний момент Варю нашел главный трансплантолог России и спас.
В Петербурге скончался ведущий хирург-трансплантолог
Он встретился с коллективом Первой республиканской клинической больницы. Национальные проекты «Здравоохранение» и «Демография», которые реализуются по решению Президента страны, дали очень серьезный толчок развитию отрасли, и сейчас мы видим конкретные примеры серьезных прорывов и в детском здравоохранении, в лечении онкологии, кардиологии. Очень важно продолжать эту работу», — отметил Сергей Готье. Он подчеркнул, что в Удмуртии достигнуты высокие результаты в переоснащении учреждений, родовспоможении и неонатологии.
Здесь точно будет плотное взаимодействие областной клинической больницы и детской областной больницы. На юге России такого медицинского комплекса пока нет.
Василий Голубев Конференция проходит в режиме видеосвязи с участием ведущих хирургов из различных регионов России. Главная студия ее работает на базе областной клинической больницы. Участники ее отмечают, что за минувшие десять лет донская медицина продвинулась в оказании высокотехнологичной помощи. В 2013-м такой вид медпомощи оказывало всего одно учреждение в регионе, то теперь — 25.
О проблемах пересадки органов в Красноярском крае рассказал главврач Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии Валерий Сакович. Как рассказал Валерий Сакович, первую пересадку сердца Федерального центра сердечно-сосудистой хирургии сделал в 2017 году, а перед началом эпидемии коронавируса в 2019 году врачи делали 7 пересадок сердца в год. Как отмечает хирург-трансплантолог, пересадка сердца делается тем, кому не могут помочь любые хирургические методы.
Было бы логично, что донорство опять станет актуальной темой.
Сегодня пересадка органов — совсем не то, что было 20 лет назад. Отторжение бывает, конечно, но оно не обязательно должно заканчиваться потерей трансплантата. Бывает, что орган утрачивает свою функцию после трансплантации, но это нетипичное течение событий.
Пациенты, которые получили трансплантат, не реже одного раза в месяц ходят к врачу на обследование и корректировку дозировок препаратов, если такая требуется. Если работа трансплантата дала сбой, врач может назначить госпитализацию, определенное лечение, и часто происходит «возврат в строй». Это обычное дело. Органы так же, как и люди, иногда болеют, потом выздоравливают.
Хотя, конечно, было бы ошибкой утверждать, что пересадка органов — это решение проблем заболевшего человека раз и навсегда. Мне-то кажется, что средоточием всего самого главного у нас является голова. Хотя большое число священнослужителей считает, что сердце. Китайцы, японцы считают, что пока сердце бьется, человек жив.
Полтора миллиарда человек могут ошибаться? Не знаю. Как только мы начинаем говорить о трансплантации, мы сразу же попадаем в проблемное этическое поле. Вот в Китае до последнего времени была практика пересадки органов от приговоренных к смерти преступников.
Мне казалось это бесчеловечным. А теперь есть практика получения донорских органов после эвтаназии в Бельгии и Нидерландах. Причем поводом к уходу из жизни становится не тяжелая или смертельная болезнь, а неудовлетворенность самой жизнью. И тут мы сразу говорим о том, что если определенную часть населения убедить, что они плохо живут, они будут стремиться к смерти и станут источником донорских органов для богатых.
Как мы видим, простое обсуждение проблем трансплантации сразу уводит нас в такую сторону, где обязательно должен быть страж. Кто сегодня может этим стражем стать? Мое собственное я? Иммануил Кант с категорическим императивом?
Церковь может отрицать нужность этих программ, но тогда она должна сказать что-то тем, кто умирает, готовится к смерти. То есть, скорее, мы могли бы говорить не о том, где находится душа человека и средоточие всего человеческого, а о том, какие условия, нравственные, позволяют развивать или закрывать такую программу, как трансплантация. Ведь возможность выполнять трансплантации нам дает закон, а эффективность его исполнения зависит от этических воззрений исполнителей. Есть такие теории, которые утверждают, что части тела принадлежит всё то, что и организму в целом.
А есть те, которые говорят, что есть голова и сердце, а остальное неважно. Мне кажется, что большую часть своих органов после смерти мы могли бы подарить. Скажем так, мы не имеем права отказывать ближнему в помощи, если эта помощь зависит от нас, а нам то, чем мы можем помочь, уже не нужно. Это очень простая с точки зрения нравственности мысль.
И как раз она помогает мне и моим коллегам существовать в поле трансплантации без духовного насилия и без напряжения: мы делаем важное дело. Фото: pixabay. Особенно запомнились? Тут я хотел бы сказать вот о чем.
Что меня постоянно удивляет: когда говорят о трансплантации, совершенно ускользает от сознания тех, кто ее обсуждает или осуждает, один удивительный факт. Смотрите, наступила кончина человека, забирается часть его тела, пришивается другому человеку, который без этого бы умер, и она начинает работать. После того как жизнь прежнего обладателя ушла, и жизнь органа на несколько часов замерла. Разве это не чудо?
Губернатор: Наш приоритет — развитие на Дону детской трансплантологии
О том, что на их печени стоит клеймо, обе женщины не знали. Странное увлечение доктора раскрылось после того, как одну из пациенток через некоторое время взял на операцию другой врач. Служба Трибунала по делам практикующих врачей расценила это как «действие, вызванное определенной степенью профессионального высокомерия», добавив, что хирург «разрушил» доверительные отношения между пациентами и врачами. Читайте также Петербургские врачи удалили многодетной матери огромный живот-фартук и показали, как она выглядит после операции Во время слушания дела также было заявлено, что информация об «автографе» на печени нанесла существенный моральный ущерб одной из пациенток, несмотря на то, что не причинили никакого «физического ущерба». Саймона Брэмхоллиза ранее уже привлекали к суду — за побои.
Доклад на эту тему представил известный эксперт в области трансплантологии и создания искусственных органов, академик РАН, главный трансплантолог России, директор ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр трансплантологии и искусственных органов имени академика В. Он посвятил себя трансплантологии, начиная с первой в стране пересадки печени в 1990 году. Он разработал и внедрил ряд инновационных, организационных, научно-технологических и клинических решений в области трансплантации искусственных органов, регенеративной медицины. Он располагает наибольшим в стране личным опытом выполнения трансплантации печени, а это - более 1000 операций.
Сергей Владимирович еще раз напомнил присутствующим о нормативно-правовой базе, позволяющей заниматься трансплантацией, обратил внимание на этические нормы донорства органов, рассказал об условиях развития трансплантационной помощи в стране: - 59 регионов России не занимаются трансплантацией. Большая часть страны. Мы упустили время. Трансплантация не развивалась у нас в стране лишь потому, что никто не хотел заниматься проблемами развития органного донорства. Мы потеряли 50 лет и теперь пытаемся наверстать упущенное. Я уверен, что непременно достигнем успеха, но когда? Главный трансплантолог России обратил внимание присутствующих на положение закона о презумпции согласия доноров, который вызывает недоумение и несогласие некоторых представителей законодательной власти, политиков и общественности.
Под его руководством была начата программа трансплантации почки от посмертного донора, а затем и родственная трансплантация почки, программа трансплантации печени. Ему принадлежат научные открытия и разработки инновационных перфузионных устройств для трансплантологии и органного донорства. Он автор более 180 научных статей и 4 монографий», — сообщил Олег Эргашев. Поделиться в соцсетях.
Мы проводим еженедельные «Опросы» среди наших читателей. Удобная навигация, ежедневное обновление информации, ссылки на фото и видеорепортажи. Новости в Кемерово и в Кузбассе - наш главный приоритет. На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети «Интернет», находящихся на территории Российской Федерации. Подробная информация Адрес: 650000, Кемеровская Область, г. Кемерово, ул.
Четыре уникальные и самые значимые операции в российской трансплантологии
Она говорит: Да. И у меня как будто все отлегло", - поделилась Галина Коноваленко. Вся операция длилась около пяти часов. Положительная особенность аутопересадки состоит в том, что пациентка не нуждается в приеме иммуносупрессивной терапии, так как ей был пересажен ее собственный орган, и риски отторжения отсутствуют. Уже на пятый день после проведения операции пациентку выписали домой, и сейчас она чувствует себя отлично. Осенью планирует отправиться в путешествие в Санкт-Петербург. В мировой и российской литературе описаны случаи подобных операций, но они выполнялись, когда работа второй почки не вызывала опасений. На самом деле резекцию почки в России, позволяющую максимально сохранить функцию органа, первым стал проводить Ринат Харисович Галеев, мой отец. В этой операции мы применили и его методику, и арсенал своих навыков, чтобы провести это высокотехнологичное вмешательство", - объяснил главный внештатный специалист трансплантолог Южного и Северо-Кавказского федеральных округов, руководитель Филиала НМИЦ трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова Шамиль Галеев, он также участвовал в операции.
Справка "РГ" С момента открытия Филиала в 2020 году врачи существенно увеличили количество выполняемых трансплантаций почки, начали осуществлять трансплантацию печени и сердца. В прошлом году, осенью была выполнена первая трансплантация печени ребенку.
За относительно небольшой срок в донском регионе проведено почти 500 операций по пересадке органов. За этой статистикой — жизни и здоровье конкретных людей, благополучие их семей. Работа, которую мы начали в донском регионе десять лет назад, будет продолжаться», — сказал глава региона. Василий Голубев назвал приоритетом — развитие на Дону детской трансплантологии. По данным главы Национального центра трансплантологии Сергея Готье в сфере трансплантологии донской регион занимает пятое место в России.
Сегодня в области действует оптимальная модель, благодаря которой жителям региона доступны все основные виды пересадок органов.
Спасти могла лишь сложнейшая операция. Сергей Готье, директор НМИЦ трансплантологии и искусственных органов имени Шумакова: «Единственным методом, которым мы могли помочь, была комплексная трансплантация сердца и легких.
Это была первая операция в Российской Федерации. Она об этом знала, но шла на это с широко открытыми глазами». Маленькая Варвара попала на стол хирургов 6 сентября.
Ей пересадили почку. Это было действительно сложно в ее состоянии, но диагноз не позволял медлить. Сергей Готье: «Врожденное нарушение функции почек на фоне врожденного недоразвития тазовых органов.
Она у нас меньше, чем хотелось бы, по росту, но тем не менее интеллектуально полностью сохранна». Варя не ходит — никто не знает, начнет ли. В детстве она попала в группу инвалидов в Доме ребенка, где и встретила свою будущую маму — Татьяну.
Британский хирург-трансплантолог Саймон Брэмхолл лишился лицензии за то, что вырезал аргоновым лучом свои инициалы на печени двух пациентов, сообщает BBC. Брэмхолл оставлял автографы на органах в 2013 году, когда работал в больнице королевы Елизаветы в Бирмингеме. О его странной привычке узнали случайно, когда другой доктор обнаружил четырехсантиметровые инициалы на печени пациента, которая перестала работать через неделю после операции.
Первую роботизированную пересадку печени провели в США
Однако роботу требуется лишь 1,5 и 15 см. Трансплантация заняла чуть более восьми часов, но хирурги считают, что время сократится по мере того, как процедура станет более распространенной. Читать далее:.
Чуть позже появилось сообщение, что состоялся расширенный медицинский консилиум с участием «ведущих специалистов отечественных и зарубежных клиник», по итогам которого было единогласно решено не рекомендовать к использованию алемтузумаб и экулизумаб — то есть метод Каабака. Два выговора, что любопытно, объявили за использование «посторонних» лекарств. Отделение трансплантации хоть номинально еще и существует, однако практически перестало функционировать. А нам отвечают: вы все врете. Значит, слова пациентов вообще ничего не значат? Мы целыми днями долбимся во все инстанции, просим помочь даже не врачам, а нашим детям. Пусть у вас там между собой административные конфликты, претензии друг к другу — решайте это в правовом поле.
При чем здесь пациенты? Нашим детям что — лечь и умирать? Все эти два года врачи нам помогали — 47 детей после трансплантации получили новую путевку в жизнь. А сейчас у нас все отобрали, выставили на улицу и говорят: не нервничайте, все хорошо На одном из пациентских форумов, где активно обсуждается ситуация с Михаилом Каабаком, кто-то вспомнил историю советского хирурга Гавриила Илизарова, имя которого до сих пор на слуху. В 1950-е годы он сконструировал аппарат из колец и спиц для сращивания костей и лечения переломов. Однако советская медицинская элита, в том числе главный травматолог Минздрава СССР, академик Мстислав Волков, метод коллеги из провинциального Кургана не признавала. Илизарова называли шарлатаном. Но в 1968 году к нему в клинику приехал олимпийский чемпион по прыжкам в высоту, легенда советского спорта Валерий Брумель , пострадавший в автомобильной аварии. Хирург сумел вылечить казалось бы безнадежно потерянную ногу чемпиона. Брумель снова вернулся в мир спорта.
К Илизарову наконец пришло признание. Доктор прислал комментарии письменно. Каабак: Это не соответствует действительности. Насколько мне известно, Минздрав такого не заявлял. В 2007 году Росздравнадзор выдал регистрационное удостоверение на технологию трансплантации почки у детей с применением алемтузумаба. Развитие нашей технологии дважды обсуждалось на заседаниях отделения клинической медицины Российской академии наук , в 2012 и в 2017 годах. Оба раза методика была одобрена. В 2017 году в адрес Минздрава направлен призыв обратить внимание на технологию и создать условия для ее распространения. На оба вопроса Сергей Владимирович ответил отрицательно. Директор департамента медицинской помощи детям Минздрава Елена Николаевна Байбарина сообщила одной из пациенток, что в НМИЦ проведено исследование, показавшее неэффективность нашей технологии: признаки острого отторжения обнаружены у трети пациентов при биопсии почки.
По нашим данным, в том числе в опубликованных российских и международных рецензируемых изданиях, отторжение на нашей схеме бывает меньше чем у десяти процентов пациентов. Мы запросили материалы у автора этого исследования, но так и не смогли их получить. Известно лишь, что анализировались данные биопсии 46 пациентов. По какому признаку выбраны эти пациенты из 70, которым делалась биопсия, и какую индукционную иммуносупрессию они получали, остается неизвестным, в чем причина такой скрытности — непонятно. Опубликованные материалы показывают значительное преимущество нашей технологии в выживаемости трансплантатов. Возможно, ваша технология слишком дорогая — бюджет не потянет? Алемтузумаб доступен бесплатно, его поставляет производитель по всему миру за свой счет для использования при трансплантации органов. Теперь смотрим предельные отпускные цены на сайте ГРЛС на другие препараты для индукционной иммуносупрессии. Экулизумаб стоит 248 259 рублей за флакон, в зависимости от веса пациента требуется от двух до восьми флаконов, стоимость индукции составляет 496 516 — 1 986 064 рублей. Индукция «стандартными» препаратами обойдется в сумму от 70 288 до 1 647 624 рублей.
Поддерживающая терапия стоит около 500 тысяч рублей в год при стандартной индукции, вдвое меньше, чем диализ. То есть за пять лет экономия на поддерживающей терапии составляет один миллион рублей. Закрывают именно программу трансплантации детям с низкой массой тела. Что сейчас предлагают делать этим пациентам? Подрасти на диализе. Дети на диализе плохо растут и развиваются, это известный медицинский факт. Чтобы повысить шансы на прибавку веса и роста, самым маленьким устанавливают гастростому система питания через трубку — прим.
Жизнь любого профессионала представляет собой довольно долгий путь, никогда он не бывает ни простым, ни легким. Современные иммуносупрессивные препараты обеспечивают то, что человек практически не отличается от обычных людей. Женщины рожают детей, мужчины возвращаются к деятельному образу жизни. Сегодня пересадка органов — совсем не то, что было 20 лет назад. Отторжение бывает, конечно, но оно не обязательно должно заканчиваться потерей трансплантата. Бывает, что орган утрачивает свою функцию после трансплантации, но это нетипичное течение событий. Пациенты, которые получили трансплантат, не реже одного раза в месяц ходят к врачу на обследование и корректировку дозировок препаратов, если такая требуется. Если работа трансплантата дала сбой, врач может назначить госпитализацию, определенное лечение, и часто происходит «возврат в строй». Это обычное дело. Органы так же, как и люди, иногда болеют, потом выздоравливают. Хотя, конечно, было бы ошибкой утверждать, что пересадка органов — это решение проблем заболевшего человека раз и навсегда. Мне-то кажется, что средоточием всего самого главного у нас является голова. Хотя большое число священнослужителей считает, что сердце. Китайцы, японцы считают, что пока сердце бьется, человек жив. Полтора миллиарда человек могут ошибаться? Не знаю. Как только мы начинаем говорить о трансплантации, мы сразу же попадаем в проблемное этическое поле. Вот в Китае до последнего времени была практика пересадки органов от приговоренных к смерти преступников. Мне казалось это бесчеловечным. А теперь есть практика получения донорских органов после эвтаназии в Бельгии и Нидерландах. Причем поводом к уходу из жизни становится не тяжелая или смертельная болезнь, а неудовлетворенность самой жизнью. И тут мы сразу говорим о том, что если определенную часть населения убедить, что они плохо живут, они будут стремиться к смерти и станут источником донорских органов для богатых. Как мы видим, простое обсуждение проблем трансплантации сразу уводит нас в такую сторону, где обязательно должен быть страж. Кто сегодня может этим стражем стать? Мое собственное я? Иммануил Кант с категорическим императивом? Церковь может отрицать нужность этих программ, но тогда она должна сказать что-то тем, кто умирает, готовится к смерти. То есть, скорее, мы могли бы говорить не о том, где находится душа человека и средоточие всего человеческого, а о том, какие условия, нравственные, позволяют развивать или закрывать такую программу, как трансплантация. Ведь возможность выполнять трансплантации нам дает закон, а эффективность его исполнения зависит от этических воззрений исполнителей. Есть такие теории, которые утверждают, что части тела принадлежит всё то, что и организму в целом. А есть те, которые говорят, что есть голова и сердце, а остальное неважно. Мне кажется, что большую часть своих органов после смерти мы могли бы подарить. Скажем так, мы не имеем права отказывать ближнему в помощи, если эта помощь зависит от нас, а нам то, чем мы можем помочь, уже не нужно. Это очень простая с точки зрения нравственности мысль. И как раз она помогает мне и моим коллегам существовать в поле трансплантации без духовного насилия и без напряжения: мы делаем важное дело. Фото: pixabay. Особенно запомнились? Тут я хотел бы сказать вот о чем. Что меня постоянно удивляет: когда говорят о трансплантации, совершенно ускользает от сознания тех, кто ее обсуждает или осуждает, один удивительный факт.
И реципиент, и донор уже давно обследованы, в Москву приехали еще в январе, чтобы подготовиться к процедуре. Сняли здесь квартиру и со дня на день ждали вызова в больницу. Однако теперь судьба ребенка висит на волоске, и что делать дальше, родителям мальчика не сказали. На совещании присутствовали трансплантологи, нефрологи, представители администрации НЦЗД. Сказали: операция переносится, но в ближайшее время обязательно состоится. И сделает ее [Михаил] Каабак, он там тоже присутствовал и подтвердил свою готовность. Однако когда мы уехали из больницы, нашего хирурга уволили. Ощущение, что над нами просто издеваются. Самочувствие у Богдана Лаврова критическое. Хроническая почечная недостаточность у мальчика с рождения. Сейчас почки ребенка практически полностью отказали. Жизнь поддерживается благодаря диализу, который проводят в больнице им. Святого Владимира. Из организма выкачивается кровь, фильтруется, очищается от вредных веществ на специальном аппарате и возвращается обратно. Однако процедура перестает помогать, анализы ухудшаются. А смена катетера — это тоже операция, в том состоянии, что сын находится сейчас, это делать опасно. Из-за постоянного диализа вены ребенка травмированы. Катетер Богдану меняли уже два раза, и каждый раз это сопровождалось проблемами. После установки первого катетера занесли инфекцию, в результате пришлось пройти курс внутривенных антибиотиков. Во время установки второго катетера были задеты мягкие ткани. Ножка, где стоит прибор, опухла, посинела. До сих пор это не прошло. Вес Богдана сейчас — больше десяти килограммов. Возьмут ли его в таком состоянии в центр Шумакова, где проводят похожие операции тем, кто уже подрос, — непонятно. Родители не понимают, кто сможет прооперировать ребенка, есть ли у этого врача опыт таких операций и каков их исход. Нам важно, чтобы к нашему мнению прислушивались. Ребенок — наш. Юля дает свою почку сыну. Запасной почки у нас нет. Я тоже сдавал анализы, чтобы быть донором, но мне сказали, что я не подхожу «В обычной поликлинике от таких детей шарахаются» В списке ожидания на пересадку почки в Детском научном центре — 31 ребенок. Семьи этих детей тоже теперь не знают, что делать. Кроме тех, которым операция только предстоит, в НМИЦ наблюдались больше 300 детей с уже пересаженной почкой. Их родители тоже в растерянности. НМИЦ здоровья детей Фото: nczd. Если пациента не будут нормально вести, он просто потеряет пересаженный орган. Дима Десятский из Санкт-Петербурга родился в 2017 году абсолютно здоровым. В семь месяцев перенес ОРВИ. На фоне простуды начался нефротический синдром. Почти год семья боролась за почки ребенка. Но не получилось. В 2018 году приехали к известному детскому нефрологу на консультацию в Москву, чтобы попытаться что-то сделать. Но врач сказала, что почки погибли, срочно нужен трансплантолог. Так семья оказалась у Михаила Каабака. Родители планировали, что удастся протянуть до операции еще год, однако состояние ребенка стало стремительно ухудшаться.
Первую роботизированную пересадку печени провели в США
По данным главы Национального центра трансплантологии Сергея Готье в сфере трансплантологии донской регион занимает пятое место в России. Сегодня в области действует оптимальная модель, благодаря которой жителям региона доступны все основные виды пересадок органов. Донские хирурги имеют опыт трансплантации онкологическим пациентам, сплит-трансплантации печени. В регионе налажено амбулаторное наблюдение, в том числе пациентов из листа ожидания, а также выстроена система координации донорства. Уверен, создание высокотехнологического хирургического центра позволит расширить наши возможности. Здесь точно будет плотное взаимодействие областной клинической больницы и детской областной больницы.
В апреле 2020 года прошла информация, что трансплантологов из команды Михаила Каабака обвинили в нарушении трудового законодательства и уволили. Каабак находился под следствием по подозрению в халатности , повлекшей причинение тяжкого вреда здоровью или смерть человека. Нет комментариев.
Как только Фил приземлился, он тут же перезвонил мне и сказал: «Вот дерьмо! Мы и правда этого не сделали! Ты должен везти его обратно! Дорис улыбнулась мне со своего стула рядом с кроватью.
Лежавший Гари выглядел усталым, но живым. Он был так счастлив, что ему удалили дыхательную трубку. Он начал благодарить меня, но я быстро его прервал: «Я забыл об одном этапе операции. Мне нужно отвезти вас в операционную». Он ответил: «Я стал жертвой врачебной ошибки?
В нем говорилось об Уэйне Гретцки и выдающемся нейрохирурге Чарли Уилсоне: «Чарли Уилсон рассказывает, как идет бегать по утрам и продумывает в голове каждую из предстоящих операций: он визуализирует всю процедуру и предугадывает результат. Я тоже «провожу» операцию в своей голове, прежде чем приступить к ней в реальной жизни. Пока сижу в кабинете или мою руки перед операцией, я продумываю свои движения и предугадываю проблемы, с которыми мы рискуем столкнуться. Перед лапароскопией я внимательно просматриваю снимки компьютерного томографа, представляя всю анатомию в 3-D и воображая, как будут выглядеть все структуры чем чаще вы это делаете, тем проще вам становится. После серьезной операции я никогда не могу заснуть, потому что прокручиваю в голове все этапы работы.
Я могу сказать, что сделал хорошо, а что мог сделать лучше, и это помогает мне не допустить ошибок во время следующей операции. Возможно, такое поведение характерно для любой сферы деятельности, сочетающей технические навыки с умственной подготовкой. В тот день я забрал Гари в операционную. Внутри него уже все слиплось, а ведь прошел лишь день после операции. Я немного углубился и нашел незакрепленный конец желчевыводящего протока.
Выздоровел бы он, если бы мы оставили все как есть? Я в этом не уверен. Я закрепил конец протока и зашил пациента. Сегодня, спустя шесть лет после трансплантации, Гари чувствует себя прекрасно. В области трансплантологии бороться с осложнениями нам помогает еженедельная конференция по заболеваемости и смертности, на которой обсуждаются операции предыдущей недели.
Буквально каждая хирургическая программа и все программы резидентуры проголосовали за ее сохранение. Эта конференция полезна для обучения и улучшения качества работы с пациентами, но большинству хирургов она просто помогает сбросить камень с плеч. Конференцию обычно ведет главный хирург, резиденты представляют клинические случаи, а остальные хирурги задают вопросы, комментируют, дают рекомендации и часто критикуют. Хирург, проводивший операцию, делится впечатлениями, рассказывает, что пошло не так, и рассуждает, как можно было сделать иначе. Бывают случаи, когда я убежден, что все сделал правильно и поступил бы точно так же во второй раз.
Однако нередко возникают ситуации, в которых мне следовало принять иное решение, отказаться от операции, позвать на помощь, поместить почку в другое место, иначе пришить артерию к печени, по-другому поступить с мочеточником. Каждое из этих решений привело к страданиям пациента: повторной операции, другой процедуре, продленному пребыванию в больнице, переливанию крови, потере органа и даже смерти. Обсуждать все это с коллегами очень полезно, несмотря на то, что иногда они осуждают меня за ошибки. Мы все стараемся не допускать тех же ошибок с новыми пациентами. Мне всегда нравился совет, что у каждого хирурга должна быть метафорическая коробка, куда он складывает все осложнения.
Он должен иметь доступ к коробке каждый раз, когда встречает пациента с осложнениями, а также при обсуждении своих клинических случаев на конференциях по заболеваемости и смертности. В то же время хирург должен уметь закрывать коробку и убирать ее, когда идет домой к семье. Тот, кто теряет доступ к коробке, становится самоуверенным и бесчувственным. Тот, у кого такая коробка отсутствует, рискует сойти с ума от бесконечных мыслей о случившемся.
Но мы познакомились с другим пациентом, которому также трансплантировали печень в областной клинической больнице чуть раньше. На четвёртый день ангарчанин Александр Светов уже встал на ноги.
Больным на грани жизни и смерти в Иркутской области необходимо делать порядка 30 трансплантаций печени в год — в расчете на население региона. При извечной проблеме дефицита донорских органов, к сожалению, многие пациенты не доживают до операции. В нашей стране сейчас для изъятия печени, почек, сердца и других тканей существует презумпция согласия. Она работает от обратного. То же самое могут сделать ваши близкие родственники после вашей смерти. Если этого волеизъявления не прозвучало, соответственно, этот человек может стать донором после своей смерти по закону РФ.
Так один только человек и умелые руки трансплантологов, а в Иркутской области они есть, могут спасти жизнь семерым больным.