Недавно в Harper’s Bazaar вышло интервью Pharaoh. Для поклонников Глеба Голубина (так на самом деле зовут Фараона) новость о свадьбе в свое время стала полной неожиданностью. Главная» Новости» Концерты фараона в москве.
Блиц-интервью с PHARAOH в честь релиза его нового альбома «PHILARMONIA»
В последние годы Pharaoh сторонится публичности, поэтому серьезные перемены в его личной жизни многих удивили. Российский рэпер Глеб Голубин, известный как Pharaoh (Фараон), дал интервью журналисту Юрию Дудю, в котором рассказал о своей карьере и выступлениях. Pharaoh не давал интервью пять лет, - отмечается в аннотации к видео. Рэпер Фараон настоящее имя — Глеб Голубин дал первое за пять лет интервью.
«Я очень набожный человек»: рэпер PHARAOH признался, что верит в высшие силы
Рэпер Глеб Голубин, известный как Pharaoh, в беседе с интернет-изданием «Правила жизни» рассказал о своем изменившемся отношении к музыкальной системе США. Российский рэпер Глеб Голубин, известный как Pharaoh (Фараон), дал интервью журналисту Юрию Дудю, в котором рассказал о своей карьере и выступлениях. Во время работы над этой пластинкой Pharaoh читал поэзию «серебряного века» и прозу.
"Я людей вообще не люблю". Pharaoh дал первое за пять лет интервью
Надо было ехать на игру. Я начал выступать за «Локомотив», потом, когда стало понятно, что отношения с тренером не складываются, перешел в ЦСКА приходилось ежедневно ездить из Измайлово на «Аэропорт», а маме, беременной моим братом, приходилось возить меня на тренировки. Было много моментов для эмоционального слома, но музыка тащила вперед. Когда я понял, что вряд ли сыграю на мировом уровне, все закончилось, я просто забил.
Пошел учиться, понимал, что у меня три года до поступления, и если я не хочу дальше все просрать, надо что-то делать со своим мозгом. О первом в жизни рэп-концерте — выступлении The Chemodan Clan Мне было 15 лет, я общался с торчками из старших классов. Никто кроме них подобную музыку не слушал.
Приехали на тачке к клубу уже никакие. Это был клуб «Пипл» на Павелецкой, он тогда уже был таким перестроенным говнарским клубом типа «Плана Б». Я высаживаюсь в широких штанах, в балахоне, и понимаю, что я в зале самый мелкий.
О том, что чуваки из 11 класса ушли в туалет и их там приняли, я узнал только через полчаса. В общем, я понимаю, что стою один, а вокруг какие-то говнари. По сцене прыгает Obe 1 Kanobe со стаканом портвейна в руке — просто прыгает и что-то орет.
Я отстоял весь концерт, но до сих пор каждый трек помню. А чуваков, с которыми пришел, забыл давно. После этого мне пришло в голову, что я тоже могу так.
О покупке первого бита Пришлось просить двоюродного брата сделать денежный перевод, так как мне не было 18 лет, — говорит он. О выборе звучания Я думал, после поступления в университет что-то изменится. Не буду один, найду людей, которые что-то шарят и видят дальше собственного носа.
Трэп и свэг поднадоели в том виде, в котором они были, и я начал искать то, что в Америке происходит.
Это бесило. Может, не догоняли, не понимали тех вещей, которые я делал.
Но когда растешь во всех смыслах, люди начинают относиться по-другому. Как думаешь, в России его положение изменится? На Западе важные для всех вещи объединены.
Одно вытекает из другого. У нас все разрозненно. С субкультурами точно так же: все друг на друга косятся.
Не понимают. Сбиваются в группки. Мне кажется, это зависит от ментальности.
У нас большое расслоение, люди сильно сосредоточены на материальном. Лично я стараюсь говорить о других вещах. Все гонятся за вымыслами, сравнивают себя с другими, соревнуются.
Я считаю, мы должны не стараться казаться лучше, а стремиться быть лучше, чем мы есть. Тогда начнем понимать друг друга, прощать недостатки, поддерживать. Вместо этого любим заклевывать — есть у нашего народа такая черта.
Это надо перебарывать, иначе у нас культура и люди в ней не будут процветать и развиваться. Больше всего — жизнь. Плюс ценю то, кто я есть, и тех, кто у меня есть.
Ценю каждый опыт, хороший или плохой. Он помогает учиться, а это я люблю делать именно в жизни — не в школе и не в университете. Твоя жизнь со стороны — это успешная карьера, поддержка друзей, гордые родители, но в творчестве часто встречается тема одиночества.
Откуда она? Если смотреть поверхностно, то все довольны, счастливы и преуспевают. Но я уверен на сто процентов, что каждый внутри себя одинок.
Люди предпочли это прятать ото всех и идти как раз по верхам.
На столе — мясные нарезки, фрукты, орехи, пиво и егермайстер. На холодильнике — автографы групп, заезжавших сюда раньше — от «Тараканов» до Артура Беркута. Как этого зовут — Панченко? Я, сука, целый день его сегодня читал. За всю х читал.
Так читал, что за ся. Передай, если знаешь этого человека, спасибо. Я подсаживаюсь к Фараону. Город, который тебя удивил? Вот в Ульяновске пытался съ ся с концерта и прыгнул в машину к организаторам. Толпа в триста щей качала эту тачку, выламывала дверь, кто-то залетел в салон — я вылетел через другую дверь.
К счастью, появились орги и все разрулили. Они часто вторгаются в личное пространство без какой-либо цели. У их действий нет цели, есть инстинкт. Могут просто встать рядом — и ничего не происходит. Иногда человек может идти за тобой по Москве минут 15 — и просто без цели. Понятно, что он набирается смелости или сфоткаться, или о чем-то попросить.
Но не просит. Не на поверхности. Я всегда так жил. Не потому что меня за вают в универе, на улице, во дворе — я всегда так жил, я не особый любитель сверкать е ником. У меня нет ПМЖ в Москве. По друзьям, по знакомым.
С родителями мы давно договорились, что у меня собственная жизнь. Я заезжаю к ним — проведать, подарить подарки, поужинать. Там душно. В последнее время появляюсь там сильно чаще, чем раньше. У меня много хвостов с прошлого года — сдаю. Как ведут себя люди?
Бывает, налетают 15 малышек: «Можно сфоткаться? Я отталкивался от ресурсов и перспектив. Я понимал: у меня башка гуманитария, я всю жизнь читаю литературу, а не решаю уравнения, у меня все п то было с английским, одно время я учил итальянский. Поэтому — журфак. Мозги е ь не будут, еще четыре года посижу и подумаю, чем в жизни заниматься. Многие ребята выглядят очень наивными...
Вообще, журналист — это профессия, когда ты должен батрачить и при этом оставаться в тени, у меня всегда как-то сложно с этим было. Сидеть писать огромный текст, заниматься какой-то кропотливой работой — лично мне тяжело. А профессия… Выживают же журналы как-то. Все равно там есть некий престиж и перспективы. Говорю что хочу, и никто мне рот пока не закрывал. Это про что?
Про сверхудовольствия. Это самый минимальный процент того, что есть и у меня, и у парней. Раньше рэперов х сили за широкие штаны, сейчас за это х сить уже не катит. О, можно пох сить за наркотики — там вроде отголоски слов какие-то. Господи, идите на х , занимайтесь своим делом. Я здесь со своими парнями занимаюсь тем, чем всегда хотел заниматься.
Говорю о том, что вижу в стране. Из 10 слов вы выдираете одно и кричите, что я — за наркотики. Если так, то вы просто тупые. Я не знаю, как и с какого языка это переводится. Я всегда впереди. Это аллюзия на ситуацию в хип-хопе, в футболе, во многих других областях.
Ни для кого не секрет, что у нас в стране все происходит с запозданием. Мы живем позже, чем Штаты и Европа. Я живу по своему времени. То, что я делал два года назад, сейчас делают 60 процентов людей, находящихся в индустрии. Он тоже про это говорил. Возможно, это осколки, обломки советской конструкции.
Людям привычно жить за занавесом, по привычному укладу, когда они видят что-то новое — они пугаются и сразу начинают это отрицать, иногда — ненавидеть. Вот и отстаем. Вроде бы Лужков обратился к нему: «Шнур... А тот ответил: «Какой я тебе, нах , Шнур? Это человек со своим собственным Я. Не могу сказать, что я слушаю «Ленинград» сейчас, но я его понимаю, понимаю, из чего эта музыка конструируется.
А так он всегда был на своей волне, особенной. Он одновременно простой, одновременно глубокий — мне всегда это нравилось. Хотели чуть ли не петицию писать за отмену концерта: я ему деньги на книги дала, он пропал, оказалось — не в книжный, а сюда пошел, засранец». Аудитория концертов Фараона — тинэйджеры; те, кто еще не пережил выпускной, или те, кто сделал это совсем недавно. И очень много девочек — изучая зал из-за кулис, я регулярно слышу тонкие голоса: от «Глеб, я люблю тебя» до «Глеб, у тебя шнурок развязался». Она про то сладкое, которое легко купить в Амстердаме.
Это именно про сладкое, которое — я сказал бы так — главное не переесть. Твои аллюзии поймут далеко не все из них.
Рэпер Pharaoh рассказал о сексуальных домогательствах Глеб Голубин. Фото: coldsiemens Российский хип-хоп-исполнитель Глеб Голубин, известный под псевдонимом Pharaoh, в интервью журналисту Юрию Дудю рассказал о том, что его часто домогаются на концертах. Видеозапись опубликована на YouTube-канале «вДудь» во вторник, 2 октября.
«Я очень любил этого человека»: рэпер Pharaoh рассказал об отношениях с Алесей Кафельниковой
Светская премьера фильма «Воздух». Российский рэп-исполнитель Pharaoh (настоящее имя — Глеб Голубин) в интервью Юрию Дудю рассказал про дружбу с лидером группы «Ленинград». Рок-музыка стала вдохновением для нового альбома рэпера Фараона (Pharaoh). Российский рэпер Глеб Голубин, известный как Pharaoh (Фараон), дал интервью журналисту Юрию Дудю, в котором рассказал о своей карьере и выступлениях, на.
Изнанка новой школы. Борис Барабанов разбирает по косточкам новый альбом Pharaoh
5 Минут Назад Из-за таинственного образа, который Фараон культивирует в социальных сетях, о его жизни постоянно распространяются фантастические слухи. Рэпер Глеб Голубин, известный как Pharaoh, в беседе с интернет-изданием «Правила жизни» рассказал о своем изменившемся отношении к музыкальной системе США. Однако в свежем интервью рэпер все же рассказал, как прошло торжество.
Блиц-интервью с PHARAOH в честь релиза его нового альбома «PHILARMONIA»
Дверь главного городского рок-клуба — ангара, спрятанного посреди гаражного кооператива 28 — уже третий час штурмует клин из нескольких сотен подростков. Чтобы попасть внутрь, каждый из них отдаст тысячу рублей. В этом не было бы никакого драматизма, если не знать, что средняя зарплата в городе только в этом году перевалила за 30 000 рублей, а вполне себе народная закусочная Subway открылась здесь всего пару лет назад — до этого местные предприниматели говорили: «Наши люди не представляют, как можно отдать за бутерброд 120 рублей». Человека, за которого тульские тинэйджеры готовы и мерзнуть, и платить, зовут Глеб Голубин. Еще пять лет назад он становился героем программы «Футбольный клуб» и выглядел вот так: Несколько лет — несколько изменений. Его тренером был Сергей Силкин, партнером — участник самой возмутительной трансферной истории прошлого лета Рифат Жемалетдинов. Остановив футбольную карьеру, Глеб Голубин на пару лет превратился в арбитра, но потом бросил и это. В 2016 году Голубина знают как Pharaoh, он самый модный молодой рэпер страны. Его последний клип накрутил уже 14 млн ютьюбовских просмотров, его тур по городам России добивает до Камчатки и Норильска, его фотосессию публикует журнал Esquire, его для презентации осенней коллекции выбирает Reebok. В общем, если у вас есть младшая сестра или брат, почти наверняка они слушают Фараона.
О встрече я договаривался в течение четырех месяцев и смог добиться ее только в тот момент, когда он находился в 200 км от Москвы. Гримерка тульского клуба устроена прямо над сценой. На столе — мясные нарезки, фрукты, орехи, пиво и егермайстер. На холодильнике — автографы групп, заезжавших сюда раньше — от «Тараканов» до Артура Беркута. Как этого зовут — Панченко? Я, сука, целый день его сегодня читал. За всю х читал. Так читал, что за ся. Передай, если знаешь этого человека, спасибо.
Я подсаживаюсь к Фараону. Город, который тебя удивил? Вот в Ульяновске пытался съ ся с концерта и прыгнул в машину к организаторам. Толпа в триста щей качала эту тачку, выламывала дверь, кто-то залетел в салон — я вылетел через другую дверь. К счастью, появились орги и все разрулили. Они часто вторгаются в личное пространство без какой-либо цели. У их действий нет цели, есть инстинкт. Могут просто встать рядом — и ничего не происходит. Иногда человек может идти за тобой по Москве минут 15 — и просто без цели.
Понятно, что он набирается смелости или сфоткаться, или о чем-то попросить. Но не просит. Не на поверхности. Я всегда так жил. Не потому что меня за вают в универе, на улице, во дворе — я всегда так жил, я не особый любитель сверкать е ником. У меня нет ПМЖ в Москве. По друзьям, по знакомым. С родителями мы давно договорились, что у меня собственная жизнь. Я заезжаю к ним — проведать, подарить подарки, поужинать.
Там душно. В последнее время появляюсь там сильно чаще, чем раньше. У меня много хвостов с прошлого года — сдаю. Как ведут себя люди? Бывает, налетают 15 малышек: «Можно сфоткаться? Я отталкивался от ресурсов и перспектив. Я понимал: у меня башка гуманитария, я всю жизнь читаю литературу, а не решаю уравнения, у меня все п то было с английским, одно время я учил итальянский. Поэтому — журфак. Мозги е ь не будут, еще четыре года посижу и подумаю, чем в жизни заниматься.
Многие ребята выглядят очень наивными... Вообще, журналист — это профессия, когда ты должен батрачить и при этом оставаться в тени, у меня всегда как-то сложно с этим было. Сидеть писать огромный текст, заниматься какой-то кропотливой работой — лично мне тяжело. А профессия… Выживают же журналы как-то. Все равно там есть некий престиж и перспективы. Говорю что хочу, и никто мне рот пока не закрывал. Это про что? Про сверхудовольствия. Это самый минимальный процент того, что есть и у меня, и у парней.
Раньше рэперов х сили за широкие штаны, сейчас за это х сить уже не катит. О, можно пох сить за наркотики — там вроде отголоски слов какие-то. Господи, идите на х , занимайтесь своим делом. Я здесь со своими парнями занимаюсь тем, чем всегда хотел заниматься. Говорю о том, что вижу в стране. Из 10 слов вы выдираете одно и кричите, что я — за наркотики. Если так, то вы просто тупые. Я не знаю, как и с какого языка это переводится. Я всегда впереди.
Это аллюзия на ситуацию в хип-хопе, в футболе, во многих других областях. Ни для кого не секрет, что у нас в стране все происходит с запозданием. Мы живем позже, чем Штаты и Европа. Я живу по своему времени. То, что я делал два года назад, сейчас делают 60 процентов людей, находящихся в индустрии. Он тоже про это говорил. Возможно, это осколки, обломки советской конструкции. Людям привычно жить за занавесом, по привычному укладу, когда они видят что-то новое — они пугаются и сразу начинают это отрицать, иногда — ненавидеть. Вот и отстаем.
Работал, работал, работал, а потом понимаешь — вот говоришь слово и понимаешь, что тяжело, не все твое слово могут взять и поднять. Я не знаю, что сейчас считать за индустрию. Я за русским рынком перестал следить, потому что он скатился ниже некуда. The Flow. Я не уверен, что там есть ценности.
Люди оскотинились и обезумели до денег, популярности. Дальше это уже край, пропасть, катастрофа. Вот этот постоянный постулат, что все должны быть богатыми и знаменитыми. Это вообще к чему и куда — я не очень понимаю. Рем Дигга, Луи Чемодан.
Тот, на кого я смотрю и прямо поднимаю голову — это Кендрик Ламар. Он настоящий артист, я в нем чувствую свет, за которым хочу идти. Я про них давно уже ничего не знаю и не видел, что с ними происходит не знаю. Авторитетами они для меня не являются, потому что я с ними не соприкасаюсь. Нам эти люди не всрались — люди глупые, люди злобные, люди завистливые.
Люди все время хотят поднасрать. Интервьюер: Как свадьба проходила? У нас был исторический русский ресторан, близкий круг друзей, родные, семья. Прекрасно отметили. Для себя.
В моем восприятии от размера арены всегда зависит энергетика. На больших аренах всегда проверяется, артист ты на самом деле или не артист. Огромная трехъярусная площадка — ты должен заставить людей, которые пришли на тебя, чтобы они с тобой дышали вместе.
Однако пока музыкант всё еще остается прописанным в квартире родителей в районе Ховрино.
Недавно Юлиана Караулова купила квартиру в Москве для годовалого сына. Певица с гордостью рассказала о своем приобретении. Оксана Самойлова с рэпером Джиганом стали обладателями недвижимости в Дубае.
И все равно ты продолжаешь отдавать себя людям! А в ответ тебе плюют в душу. Такие вещи — это опыт.
Жизнь складывается из опыта. Он заставляет тебя обрастать хитиновым покровом. Но я не могу сказать, что я ранимый. Может быть, ранимый в отношении очень близких мне людей. Как Владимир Владимирович говорил, я знаю, когда меня обманывают, но я никогда не буду говорить об этом человеку сразу, я подожду, посмотрю, что он сделает, узнаю причину. Я такой же.
Я никому не доверяю. Вокруг тебя мало людей, которые тебя любят? Люди гнилые. Хорошие люди есть, их полно, но они предпочитают не лезть. Стоят в стороне и смотрят. И мужчины, и женщины.
Я не знаю, что происходит в твоем поколении. Вы женитесь или просто живете вместе? Я вижу, например, как институт семьи, брака меняется. Все играют: женщины играют, мужчины играют. Но институт брака — это не игра. Ты связываешь себя с другим человеком, с которым тебе идти бок о бок, который прикрывает тебе спину, а ты прикрываешь его, вы в равной степени ответственны друг перед другом.
Но как только люди вступают в такую игру, они сразу проигрывают. Поэтому у детей, которые у них получаются, нет крепкой семьи, у них нет теплого места, куда они могут вернуться, прийти, если у них рушится собственный мир. Дети видят, что родители друг с другом играют, друг другу врут, мучаются. Вместо того чтобы просто поговорить со своим ребенком, они заводят ему инстаграм. Кем они будут? Они настоящими никогда не будут, потому что они становятся картинками в интернете!
У меня даже однокурсницы выскакивают замуж ради картинки. Как в телешоу. В детстве, может, посматривал мультики на СТС. Я не воспринимаю всерьез то, что там происходит. А глядя на то, как говорят о них в телевизоре, я понимал, что было не так. Я не хочу тратить свое время на это.
Я считаю, что они, конечно, не доиграли. Гармаш, читающий «пять минут назад я трахал суку в мерсе», — это было бы очень в стиле Saturday Night Live. Это было бы просто блестяще. Мне не интересен телевизор и то, что там происходит. Я читаю, смотрю старое кино, наслаждаюсь природой, своей семьей, близкими друзьями. Достоевского «Записки из Мертвого дома» читаю.
Я хочу заполнить пустоту вокруг. Если не женщинами и виски, то книгами, фильмами, турами. Мы хотим ко всем приехать, на всех посмотреть. Пятьдесят городов за три месяца. Я еду выступить, пропеть всем свой микстейп, я еду подарить людям эмоции, частичку себя и вернуться к маме, обнять ее, поговорить с отцом. Вот ты на кухне ему это лично не скажешь, а со страницы журнала или с телеэкрана скажешь.
Если бы он этого не сделал, я бы не был тем, кто я есть. Уже холодная осень, уже вечер пятницы, Тула. Дверь главного городского рок-клуба — ангара, спрятанного посреди гаражного кооператива 28 — уже третий час штурмует клин из нескольких сотен подростков. Чтобы попасть внутрь, каждый из них отдаст тысячу рублей. В этом не было бы никакого драматизма, если не знать, что средняя зарплата в городе только в этом году перевалила за 30 000 рублей, а вполне себе народная закусочная Subway открылась здесь всего пару лет назад — до этого местные предприниматели говорили: «Наши люди не представляют, как можно отдать за бутерброд 120 рублей». Человека, за которого тульские тинэйджеры готовы и мерзнуть, и платить, зовут Глеб Голубин.
Еще пять лет назад он становился героем программы «Футбольный клуб» и выглядел вот так: Несколько лет — несколько изменений. Его тренером был Сергей Силкин, партнером — участник прошлого лета Рифат Жемалетдинов. Остановив футбольную карьеру, Глеб Голубин на пару лет превратился в арбитра, но потом бросил и это. В 2016 году Голубина знают как Pharaoh, он самый модный молодой рэпер страны. Его последний клип накрутил уже 14 млн ютьюбовских просмотров, его тур по городам России добивает до Камчатки и Норильска, его фотосессию публикует журнал Esquire, его для презентации осенней коллекции выбирает Reebok. В общем, если у вас есть младшая сестра или брат, почти наверняка они слушают Фараона.
Фараон старательно оберегает образ самого загадочного артиста русской рэп-сцены и почти не дает интервью. О встрече я договаривался в течение четырех месяцев и смог добиться ее только в тот момент, когда он находился в 200 км от Москвы. Гримерка тульского клуба устроена прямо над сценой. На столе — мясные нарезки, фрукты, орехи, пиво и егермайстер. На холодильнике — автографы групп, заезжавших сюда раньше — от «Тараканов» до Артура Беркута. Как этого зовут — Панченко?
Я, сука, целый день. За всю х читал. Так читал, что за ся. Передай, если знаешь этого человека, спасибо. Я подсаживаюсь к Фараону. Город, который тебя удивил?
Вот в Ульяновске пытался съ ся с концерта и прыгнул в машину к организаторам. Толпа в триста щей качала эту тачку, выламывала дверь, кто-то залетел в салон — я вылетел через другую дверь. К счастью, появились орги и все разрулили. Они часто вторгаются в личное пространство без какой-либо цели. У их действий нет цели, есть инстинкт. Могут просто встать рядом — и ничего не происходит.
Иногда человек может идти за тобой по Москве минут 15 — и просто без цели. Понятно, что он набирается смелости или сфоткаться, или о чем-то попросить. Но не просит. Не на поверхности. Я всегда так жил. Не потому что меня за вают в универе, на улице, во дворе — я всегда так жил, я не особый любитель сверкать е ником.
У меня нет ПМЖ в Москве. По друзьям, по знакомым. С родителями мы давно договорились, что у меня собственная жизнь. Я заезжаю к ним — проведать, подарить подарки, поужинать. Там душно. В последнее время появляюсь там сильно чаще, чем раньше.
У меня много хвостов с прошлого года — сдаю. Как ведут себя люди? Бывает, налетают 15 малышек: «Можно сфоткаться? Я отталкивался от ресурсов и перспектив. Я понимал: у меня башка гуманитария, я всю жизнь читаю литературу, а не решаю уравнения, у меня все п то было с английским, одно время я учил итальянский. Поэтому — журфак.
Мозги е ь не будут, еще четыре года посижу и подумаю, чем в жизни заниматься. Многие ребята выглядят очень наивными... Вообще, журналист — это профессия, когда ты должен батрачить и при этом оставаться в тени, у меня всегда как-то сложно с этим было. Сидеть писать огромный текст, заниматься какой-то кропотливой работой — лично мне тяжело. А профессия… Выживают же журналы как-то. Все равно там есть некий престиж и перспективы.
Говорю что хочу, и никто мне рот пока не закрывал. Это про что? Про сверхудовольствия. Это самый минимальный процент того, что есть и у меня, и у парней. Раньше рэперов х сили за широкие штаны, сейчас за это х сить уже не катит. О, можно пох сить за наркотики — там вроде отголоски слов какие-то.
Господи, идите на х , занимайтесь своим делом. Я здесь со своими парнями занимаюсь тем, чем всегда хотел заниматься. Говорю о том, что вижу в стране. Из 10 слов вы выдираете одно и кричите, что я — за наркотики. Если так, то вы просто тупые. Я не знаю, как и с какого языка это переводится.
Я всегда впереди. Это аллюзия на ситуацию в хип-хопе, в футболе, во многих других областях. Ни для кого не секрет, что у нас в стране все происходит с запозданием. Мы живем позже, чем Штаты и Европа. Я живу по своему времени. То, что я делал два года назад, сейчас делают 60 процентов людей, находящихся в индустрии.
Она про то сладкое, которое легко купить в Амстердаме. Это именно про сладкое, которое — я сказал бы так — главное не переесть. Твои аллюзии поймут далеко не все из них. Но я работаю над этим. И при этом я считаю: все это можно понимать, если включать голову, если чуть-чуть пофантазировать. Я же не призываю к этому.
Приведите пример хоть одной песни, где я призываю: больше кури! Ни одной такой песни нет. Плотненький, невысокого роста, пучок. И играл чистого опорника, который по грязи забирает, вырывает, всю черную работу делает», — полузащитник молодежного состава «Динамо» Магомед Убайдулаев вспоминает, каким футболистом был Глеб Голубин.