Цель, моей работы заключается в прослеживании судьбы царевича Алексея Петровича, выяснении причин противоречий между отцом и сыном и последствий к которым и противоречия привели. Дело царевича Алексея таблица (причины, события, причины поражения). Царевич Алексей был старшим сыном Петра I, рожденным от первого брака царя с Евдокией Лопухиной. Трагедия семьи заключалась в том, что супруга не разделяла интересов мужа. Толстой получил возможность встречаться с Алексеем (к тому времени тот был переправлен в Неаполь) и использовать все свои таланты для того, чтобы склонить царевича к возвращению. Почти сразу же, 14 (3 по ст. ст.) февраля, был начат и «розыск» по делу царевича: согласно терминологии того времени, «розыском» именовался либо весь следственный процесс, либо часть расследования, проводившаяся до начала пытки.
Комментарии
- Загадочное «дело царевича Алексея»
- Жертва царской опалы: почему Петр I не пощадил царевича Алексея | Вокруг Света
- Дело царевича Алексея
- Дело царевича Алексея. Алексей Петрович Романов: отказ от престола
- Расследование и суд
- За что убили царевича Алексея?
«Пардон не в пардон»: как царь Пётр сына допрашивал
«Дело царевича Алексея» побудило его изменить порядок наследования престола. Суд над царевичем, состоявший из 127 офицеров, 8 архиереев и 4 архимандритов, а также губернаторов, вице-губернаторов, комендантов крепостей, признал Алексея виновным в измене. Следствием «дела царевича Алексея» стал указ от 1722 года о престоле наследия. Он был обвинен в подстрекательстве царевича Алексея Петровича, так как являлся главным советником наследника и планировал детали побега.
Навязанный брак
- Библиотека
- 5 Великих писателей
- Что почитать:
- История событий
- Государственный преступник или жертва интриг: почему Пётр I осудил сына на смерть
- Материалы рубрики
Царевич Алексей: кто на самом деле виновен в смерти сына Петра I
В тот же день был обнародован и царский манифест, в котором сначала подробно было изложено, «с каким прилежанием и попечением мы сына своего перворожденного Алексея воспитать тщились». И для того «ему от детских его лет учителей не токмо Русскаго, но и чужестранных языков, придали и повелели его оным обучать, … чтоб читанием на оных гистории и всяких наук воинских и гражданских, достойному правителю государства принадлежащих, мог быть достойным наследник нашего Всероссийского престола». Но, увы, «наше все вышеописанное старание о воспитании и обучении сына нашего» оказалось тщетно, наследник ничему «не внимал, ни обучался, и учителей своих, от нас приставленных, не слушал, и обхождение имел с такими непотребными людьми, от которых всякого худа, а не к пользе своей научиться мог». Увы, не помогли ни обхождение «ласкою и сердцем», ни «иногда и наказанием отеческим» — царевич «ни к воинским, ни к гражданским делам никакой склонности не являл, но упражнялся непрестанно во обхождении с непотребными и подлыми людьми, которые грубыя и замерзелыя мерзкие. Но царский манифест не конкретизировал, кто именно были эти люди и в чем заключалась их «непотребность». Не обошел государь и семейную жизнь сына, поведав, что того женили на знатной чужестранке, желая «от таких непотребств отвратить и ко обхождению с честными и знатными людьми склонить» — потому и дали «мы ему оную в жену». Правда, в 1715 году супруга скончалась, но царевич, оказывается, «еще при той жене своей, взял некакую некую. Но главное прегрешение в глазах самодержца — побег за границу. Как сообщал в своем манифесте Пётр I, отъехав в Данию «для воинских действий», он вскоре вызвал в Копенгаген и Алексея, чтобы тот в военной кампании поучаствовал и для «лучшего обучения». Но царевич, говорилось в манифесте, вместо того, чтобы «к нам ехать, забрав с собою денег и помянутую жонку, с которой беззаконно свалялся, уехал и отдался под протекцию цесарскую…» Чисто формально 3 14 февраля 1718 года следствие «розыск» только лишь началось, но царь уже обозначил главное прегрешение наследника, заслуживавшее, по мнению самодержца, самой суровой кары: «И хотя он, сын наш, за такие свои противные, от давних лет против нас, яко отца и Государя своего, поступки, особливо ж за сие на весь свет приключенное нам безчестие чрез побег свой… достоин был лишения живота».
Мережковский — роман «Антихрист. Пётр и Алексей»; А. Толстой роман «Пётр Первый». В 1997 году был снят фильм «Царевич Алексей». Одной из известнейших картин Н. Ге является полотно «Петр допрашивает царевича Алексея в Петергофе» 1871. Славилась добрым нравом и не имела врагов. Петру было суждено стать императором Петром Вторым, но его царствование продлилось всего четыре года. Он был марионеткой в руках сильных семейств России, вёл разгульную непутёвую жизнь, которая быстро оборвалась. Правда, одно стоящее дело он успел завершить — посмертно реабилитировал своего отца, изъяв все осуждающие его документы, и вернул ко двору бабушку Евдокию Федоровну Лопухину. После смерти Петра II род Романовых прервался. Хотя неофициальная жена Алексея Ефросинья возвращалась с ним из Австрии беременной. Кто знает, сколько потомков Петра Первого живёт сейчас среди нас… В советской историографии 1930-1970-х гг. Каким же был в действительности тот, кого Петр Великий называл "непотребным сыном"? В чем состояла суть противостояния отца и сына? За что все-таки царевич Алексей был приговорен к смертной казни? Об этом вы можете узнать из книг, которые имеются в наших библиотеках. Иловайский, Д. Очерки отечественной истории. Один из очерков этой книги, посвященный Петру Великому и царевичу Алексею, рассказывает о сложных взаимоотношениях отца и сына, о том, какую роль сыграл в этом князь Меншиков, о бегстве Алексея за границу и его смерти. Книга есть в ЦРБ и фил.
Равным образом царевич драл иногда и «честную браду своего радетеля» духовника Якова Игнатьева. После заточения в монастырь в 1698 году своей матери передан под опеку своей тётки Натальи Алексеевны и перевезён к ней в Преображенский дворец. В 1699 году Пётр I вспомнил про сына и хотел отправить его вместе с генералом Карловичем учиться в Дрезден. Однако из-за смерти генерала в качестве наставника был приглашён саксонец Нейгебауэр из Лейпцигского университета. Он не сумел привязать к себе царевича и в 1702 г. Портрет Гюйсcена нач. В 1708 году Н. Вяземский доносил, что царевич занимается языками немецким и французским, изучает «четыре части цифири», твердит склонения и падежи, пишет атлас и читает историю. Продолжая до 1709 года жить далеко от отца, в Преображенском, царевич находился в окружении лиц, которые, по его собственным словам, приучали его «ханжить и конверсацию иметь с попами и чернцами и к ним часто ездить и подпивать». Тогда же в момент продвижения шведов в глубь континента Пётр поручает сыну следить за подготовкой рекрутов и строительством укреплений в Москве, однако результатом работы сына остаётся недоволен — особенно царя разозлило, что во время работ царевич ездил в Суздальский монастырь, где находилась в ссылке его мать. В 1707 году Гюйссен предложил в супруги Алексею Петровичу 13-летнюю на тот момент принцессу Шарлотту Вольфенбюттельскую , сестру будущей австрийской императрицы. В 1709 году в сопровождении Александра Головкина и князя Юрия Трубецкого ездил в Дрезден с целью обучения немецкому и французскому языкам, геометрии, фортификации и «политическим делам». В Шлакенверте весной 1710 года увиделся со своей невестой, а через год, 11 апреля, подписан был контракт о бракосочетании. Свадьба была пышно отпразднована 14 октября 1711 года в Торгау. В 1714 году Алексей Петрович с разрешения Петра I ездил за границу, где лечился в Карлсбаде от чахотки. Франке Кристоф Бернард. Портрет царевича Алексея Петровича В браке у царевича родились дети — Наталья 21 июля 1 августа 1714 — 22 ноября 3 декабря 1728 и Пётр 12 23 октября 1715 — 19 30 января 1730 , впоследствии император Пётр II.
Документальных свидетельств каких-либо интриг Екатерины против пасынка кстати, и своего крестного до нас не дошло, но ее роль в деле царевича Алексея может быть вычислена по латинскому изречению «Cui prodest? Другим лицом, оказавшим несомненное влияние на ухудшение отношения царя к старшему сыну, был светлейший князь А. Когда царевич был еще подростком, Петр поручил ему руководство воспитанием своего сына, но исполнение князем педагогических обязанностей было скорее номинальным, чем реальным. Более того, современники и историки отмечали, что «воспитатель» и «воспитанник» и в дальнейшем находились не в лучших отношениях. Вот какой эпизод, относящийся к 1712 г. Павленко: «Однажды во время устроенного Меншиковым обеда, на котором присутствовали офицеры дислоцированной в Померании армии, в том числе и царевич Алексей Петрович, зашел разговор о дворе Шарлотты. Меншиков отозвался о нем самым нелестным образом: по его мнению, двор был укомплектован грубыми, невежественными и неприятными людьми. Князь выразил удивление, как может царевич терпеть таких людей. Царевич встал на защиту супруги: раз она держит своих слуг, значит, довольна ими, а это дает основание быть довольным ими и ему. Завязалась перепалка. Я очень хорошо знаю, что это неправда, я ею очень доволен и убежден, что и она мною довольна. У тебя змеиный язык, и поведение твое беспардонно. Царевич велел наполнить бокалы, выпили за здоровье кронпринцессы, и все офицеры бросились к ногам царевича». К сожалению, автор не приводит ссылки на источник столь подробных сведений об этом столкновении Меншикова и царевича Алексея, но если такой диалог имел место, да еще в присутствии офицеров, можно представить, какого смертельного врага приобрел царевич в лице светлейшего князя, которому прямо была высказана угроза ссылки в Сибирь. А ведь А. Меншиков был реально вторым лицом в государстве, правой рукой царя Петра, ближайшим доверенным советником. Властный, расчетливый и безжалостный, Меншиков признавал над собой только власть самого царя, которому был обязан всем своим благосостоянием. При таком наследнике престола, как царевич Алексей Петрович, светлейший князь рисковал все потерять в один момент, вряд ли он наблюдал это, «сложа руки» и ничего не предпринимая. Заметим, кстати, что именно Меншиков производил первые аресты и допросы по делу царевича, активно участвовал в розыске на всем его протяжении, а под приговором суда его подпись стояла первой. Гром грянул над головой царевича в 1715 г. И вдруг, в день ее погребения, царь публично вручает Алексею письмо, начинающееся словами «Объявление сыну моему». В письме царевич обвинялся в полнейшей неспособности к государственным делам, и содержалась угроза лишения его наследства. На странности этого акта обратил внимание еще М. Погодин: «Что за странное намерение отдать письмо в руки царевичу в публике, перед множеством свидетелей, в день погребения жены? Письмо носит явные признаки сочинения, с риторикою: его, верно, писал грамотей на досуге, не Петр, выражавшийся и не в таких случаях отрывисто. Да и на что письмо? Разве нельзя было передать все еще сильнее на словах? Во всем этом действии нельзя не видеть черного плана, сметанного в тревоге белыми нитками. Как же объяснить это загадочное событие? Верно, у Петра давно уже возникла мысль отрешить от наследства Алексея, рожденного от противной матери, не разделявшего его образ мыслей, не одобрявшего его нововведений, приверженного к ненавистной старине, склонного к его противникам. Верно он возымел желание предоставить престол детям от любезной своей Екатерины. Екатерина, равно как и Меншиков, коих судьба подвергалась бы ежеминутной опасности в случае смерти царя, старались, разумеется, всеми силами питать эту мысль, пользуясь неосторожными выходками царевича. Они переносили Петру все его слова, толковали всякое движение в кривую сторону, раздражали Петра более и более. И вот лукавая совесть человеческая, вместе с сильным умом, начала подбирать достаточные причины, убеждать в необходимости действия, оправдывать всякие меры, она пугала прошедшим, искажала настоящее, украшала будущее — и Петр решился! Он решился, и уж, разумеется, ничто не могло мешать ему при его железной воле, перед которою пало столько препятствий. Погибель несчастного царевича была определена. В средствах нечего было ожидать строгой разборчивости: Петр в таких случаях ничего не видел, кроме своей цели, лишь бы скорее и вернее кончено было дело». Рассуждение историка построено на догадках, ибо дошедшие до нас документальные свидетельства не дают всей полноты картины, но логическое заключение представляется убедительным: «Объявление моему сыну» - это обвинительный акт, на который предполагалось сослаться впоследствии. Вероятно, что у Петра изначально не было намерения лишить сына жизни, рассматривались варианты с официальным отречением от престолонаследия, даже с пострижением в монахи, на что испуганный Алексей тут же давал согласие. Однако, всем было ясно, что ни клятвы, ни отречение, ни даже монашеский сан царевича не лишат его харизмы законного наследника престола как в глазах аристократии, так и простого народа. И неважно, говорил ли Кикин про «клобук, что к голове гвоздем не прибит» или нет, эта мысль могла прийти на ум любому. Побег царевича за границу очевидно показал Петру, что даже слабовольный и нерешительный Алексей, загнанный в угол, способен оказать сопротивление, хотя бы и пассивное. С этого момента участь его была решена, Петр не мог оставить его в живых. В этом был истинный мотив всей последовавшей трагедии. В уже цитировавшейся статье американского историка П. Бушковича, имеющей подзаголовок «Новый взгляд на дело царевича Алексея», делается попытка представить пребывание царевича в Вене, как нечто более политически важное, чем просто поиск убежища. Анализируя документы австрийских архивов, автор сетует на то, что они не содержат «свидетельств о дискуссиях австрийцев или решениях по поводу того, что сказать Алексею или что с ним делать, хотя он, несомненно, стал объектом первостепенного политического значения сразу по приезде… Должны быть отчеты о тех дискуссиях в Тайном совете по поводу ответа на запросы Петра и упреки Карлу за предоставление убежища Алексею, но ни один из них не содержит даже косвенного намека на то, что Вена планировала сделать с царевичем. Отсутствие каких-либо отчетов тем более неприятно, что Алексей позднее говорил Петру, что после его приезда в Вену Тайный совет обещал ему вооруженную поддержку для водворения на трон. Или решающие дискуссии 1716-1717 годов не были записаны, или отчеты о них были удалены из записи после разрыва отношений». Мы уже видели, что о якобы обещанной ему австрийцами вооруженной помощи для овладения отцовским престолом царевич «говорил» после пыток по подсказке П. Совсем необязательно, а скорее наоборот, таких обещаний не могло быть в австрийских документах. То, что на Алексея в Вене смотрели как на важную фигуру в политической игре, вовсе не означает, что царевич просил о вооруженной помощи против отца, а император ее обещал. Так же маловероятной выглядит другая версия П. Бушковича о том, как «в августе 1717 г. Офицер привез письмо на русском языке от царевича с его подписью и просьбой к Швеции о защите». Во-первых, кто и когда публиковал или хотя бы видел в каком-либо архиве это письмо? Во-вторых, с какой стати царевич стал бы писать шведскому резиденту по-русски, владея немецким, польским, латинским? То, что в Швеции знали о бегстве царевича в Вену, о его конфликте с отцом и надеялись использовать это в своих интересах, еще не является доказательством обращения Алексея за помощью к шведам. В заключение надо отметить, что судьба главных участников расправы с царевичем Алексеем Петровичем была плачевна: они не получили из этого ожидаемой выгоды. Петр I, так озабоченный выбором достойного преемника, которому мог бы без опасения вручить созданную им Империю, сраженный болезнью, не смог даже слабым жестом указать наследника. К тому же, незадолго до смерти он должен был испытать горечь от неверности Екатерины, которую только что короновал императрицей. Толстой был погублен Меншиковым и умер в заточении в промерзлой келье Соловецкого монастыря.
Жертва царской опалы: почему Петр I не пощадил царевича Алексея
Он был обвинен в подстрекательстве царевича Алексея Петровича, так как являлся главным советником наследника и планировал детали побега. Дело царевича Алексея меж тем лежало запечатанным в секретном государственном архиве, печати свидетельствовались ежегодно, и толковать на эту тему было опасно. Дело царевича Алексея таблица (причины, события, причины поражения). Дело царевича Алексея было закрыто 26 июня 1718 г. По официальной версии смерть отрекшегося наследника наступила вследствие удара. Алексей мечтал свергнуть отца,замысел открылся,бежал от туда Меншиков привез,Петр лично допрашивал,состоялся суд(но за 2 дня до казни, Алексей умер при невыясненных обстоятельствах).
Информация
Дело царевича Алексея – крупный следственный акт начала XVIII века, выявивший государственную измену внутри царской семьи. Дело царевича Алексея" мы рассматриваем причины, события и причины поражения протестов против реформ и дела царевича Алексея. Дело царевича Алексея, чье отображение в историографии долгое время диктовалось цензурными соображениями, за три века обросло множеством домыслов, слухов, предположений. Дело царевича Алексея состояло в том, что он был признан государственным преступником.
Выступление против реформ. Дело царевича Алексея таблица (причины, события, причины поражения)
Сыграла роль и неприязнь к отцу, которого Алексей побаивался. В итоге в 1716 году Алексей уезжает из страны, но вскоре верные Петру I люди уговаривают царевича вернуться, используя обман. Причины поражения Противники реформ не были организованы и не обладали влиянием, чтобы вступить в борьбу с Петром. Царь был более решителен и скор в действиях.
Возможно, они лукавили в угоду Петру. Тут дело темное.
Однако же поведение царевича действительно дает нам повод подозревать его в необдуманности поступков, в глупости. Царевич отрок любил и выпить, и побуянить. Мог по пьянке поколотить кого угодно, даже своих наставников и духовника. Боялся только отца Петра. Причем боялся его до ужаса и, наверное, попадал не раз под горячую отцовскую руку.
Рассказывали историю, что однажды Петр собрался сына экзаменовать на предмет умения делать чертежи. Царевич испугался настолько, что пытался из пистолета поранить себе ладонь, дабы увильнуть от черчения. Но не хватило толку, и он получил ожог. Все это нам говорит о том, что Петр, недовольный крайне своим наследником, пытался из отрока выбить дурь, слепить из него царя по своему подобию. И делал это он крайне жестко, по-петровски.
Несомненно, что Алексей не только боялся папу, но и ненавидел его. В то же время юноша тянулся к доброй матери, которая уже была отправлена Петром в монастырь. И Алексею было запрещено с ней видеться. Но царевич навещал мать тайком. Петру, естественно, донесли про то.
И государь побил своего наследника.
Царевич Алексей лишился матери, воспитывался в отрыве от отца, душевных связей с которым у него не сложилось. Возмужав, Алексей стал осуждать отца за жестокость, презрение к оте-чественным традициям, не нравились ему и многие преобразования. Бо-чезненный царевич Алексей уклонялся от активного участия в делах отца, часто пил в компании людей, разделявших его неприязнь к Петру. Царе-вич был женат на немецкой принцессе и имел сына Петра. Алексей хоронил жену. Вдругему принесли письмо отца, в котором Петр угрожал лишить старшего сына престола, если царевич не изменит своего поведения. Царь в гневе писал: «Я за мое отечество и людей живота своего то есть жизни не жалел и не жалею, то как могу тебя, непотребного, пожалеть».
В ответ Алексей отписал царю, что сам не хочет царствовать, а хочет уйти в монахи. Но Петр, видимо, желая сблизиться с сыном, вызвал его в Копенгаген, где сам тогда находился. Царевич выехал из Петербурга, но путь держал не в датскую столицу, а в Вену. За границей Алексей говорил, что отец хочет насильно ли-шить его престолонаследия.
Подтверждением тому могут служить строки из его письма к нему, отправленного из Варшавы в 1711 году. В нем Алексей сообщал, что в случае, если духовник умрет, «то уж мне весьма в Российское государство не желательно возвращение». Весьма любопытный факт, ибо свидетельствует о том, что еще задолго до своего бегства в Европу царевич высказывал мысль о возможности своего невозвращения в Россию. Так откуда же взялся миф об Алексее — защитнике старины? В основе его лежит прежде всего всем известное тяготение царевича к монахам и кликушам, полное безразличие к тому, чем жила страна, и все та же ненависть к отцу и проводимым им реформам. Но это вовсе не означало, что, будучи весьма религиозным и ненавидя дела отца, он был намерен отстаивать старые порядки и обычаи, с которыми тот боролся.
Ненависть и безразличие Алексея были продиктованы не столько его политическими убеждениями, сколько редкой леностью и слабоволием, в коих он и сам признавался: «Природным умом я не дурак, только труда никакого понести не могу». Вся политическая программа наследника была выражена в одной фразе: «Я когда стану царем, то старых переведу, а наберу себе новых по своей воле». Из этого конечно же трудно сделать какие-то выводы относительно ориентиров возможного правления Алексея. Однако Ф. Интересно также участие матери царевича в этой интриге. Таким образом, ему удалось наконец-то достойно завершить усилия своих прадеда и деда и восстановить традицию династических браков. И хотя семейная жизнь царевича оказалась недолгой в 1715 году принцесса умерла и несчастливой, результатом ее стало рождение сына, Петра Алексеевича, которому было суждено стать императором Петром II. Алексей же, недовольный тем, что ему «жену… на шею чертовку навязали», еще до ее смерти обзавелся любовницей — Ефросиньей Федоровой, крепостной его учителя Никифора Вяземского. По иронии судьбы именно эта женщина, ставшая для царевича самым дорогим человеком, вскоре сыграет в его жизни роковую роль. Однако ни годы, ни заграничное образование, ни семейная жизнь не изменили образ жизни царевича.
Он и в 25 лет делу предпочитал развлечения, всячески уклонялся от поручений отца или выполнял их без интереса, из рук вон плохо. Потеряв терпение, Петр решил серьезно поговорить с нерадивым сыном. Тем более что в 1715 году у него появился еще один наследник — сын Петр от Екатерины. Его рождение стало крайне неприятным событием для царевича Алексея, которому теперь приходилось опасаться того, что ни он сам, ни его дети могут не унаследовать престол. Именно такая угроза прозвучала в адресованном ему отцом послании от 11 октября 1715 года. В нем царь писал, что если царевич не одумается и не изменит поведения, то будет лишен престола, «…ибо за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя непотребного пожалеть. Лучше будь чужой добрый, неже своей непотребный». Из этих слов видно, что Петр уже тогда задумывался над тем, чтобы изменить порядок престолонаследия, введя передачу трона по завещанию, пусть и чужому, но доброму человеку. Прочитав это послание, Алексей обратился за советом к своему лучшему приятелю, бывшему денщику Петра Александру Васильевичу Кикину. Тот посоветовал ему отречься от престола, сославшись на слабое здоровье.
Царевич так и сделал, ответив отцу следующее: «Вижу себя к сему делу неудобна и непотребна, понеже памяти весьма лишен без чего ничего возможно делать , и всеми силами умными и телесными от различных болезней ослабел и непотребен стал к толикого народа правлению, где требует человека не такого гнилого, как я». Зная лукавый характер сына, Петр усомнился в искренности его клятвы об отречении от престола, сказав «тому верить невозможно», и в следующем письме потребовал от него недвусмысленного ответа: «…так остаться, как желаешь быть, ни рыбою ни мясом, невозможно, но или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монахом, ибо без сего дух мой спокоен быть не может…». И опять под влиянием пройдохи Кикина, сказавшего, что «клобук не гвоздем к голове прибит», Алексей дал согласие на постриг. Как показали последующие события — бегство царевича в Европу, его жалобы на отца и поиск защиты от него у влиятельных покровителей, — все это было притворным, рассчитанным на то, чтобы выждать время до того часа, когда трон освободится, ибо монашеский удел был не для него. Нельзя не согласиться с аргументами, приводимыми в связи с этим Н. Павленко: «Внешняя покорность сына и его готовность отречься от престола или постричься в монахи являлись чистейшим обманом. Пребывание в монастыре, на которое так охотно соглашался царевич, могло устроить лишь человека, решившего полностью отказаться от мирской суеты и мирских забот.
ГДЗ по истории России 8 класс Захаров | Страница 55
Карл 6 удовлетворил просьбу царевича, помог ему сбежать из России. Вскоре его нашли приближенные Петра 1. Петр 1 попросил назвать имена тех, кто посоветовал царевичу уехать, тот назвал.
Документы эти пролежали с 1718 по 1790 г. Это также объяснимо: слишком мрачные и опасные сюжеты в них затрагивались... Затем сосед Кавкасидзева снимает для себя копию, а от него она попадает к князю и достигает печати. Однако в 1844 г. Поэтому второе письмо Кавкасидзев мог в лучшем случае пустить по рукам, и если так, то очень понятно, почему списки с него пошли только в 1850-х годах: ведь лишь в 1840-х оно оказалось в руках князя.
До наших дней загадка этих писем так и не разрешена. В книгах по истории Петра чаще всего сообщается, что царевич погиб вскоре после пытки, как сказано в "Гарнизонной книге", открытой Устряловым. Однако еще несколько раз например, в 1905 г. В советской исторической энциклопедии статья "Алексей Петрович" заканчивается так: "По существующей версии он был задушен приближенными Петра I в Петропавловской крепости". Попробуем разобраться в этой загадке, которой - от времени появления писем - более столетия, а от времени, протекшего после описанных событий, - четверть тысячелетия. Очевидны три главных пути исследования: за Румянцевыми, за Титовыми, за Кавкасидзевым. Сохранились, например, такие семейные документы, как выписки из царских указов, относящихся к Александру Ивановичу Румянцеву, однако, судя по всему, это поздние XIX в.
Вообще ранних материалов в этом архиве немного. Некоторые документы об Александре Румянцеве, которые дошли до наших дней по другим каналам, здесь отсутствуют. Никаких следов писем к Дмитрию Ивановичу и Ивану Дмитриевичу здесь нет. Не буду утомлять читателя подробным рассказом о безуспешных моих поисках в других собраниях румянцевских бумаг - в Военно-историческом архиве. Архиве древних актов. Скажу только, что просмотрел, кажется, все опубликованные и большинство ненапечатанных писем фельдмаршала и к фельдмаршалу за 1790-е годы каждый год - тетрадь листов 500-600. Тщетно искал я фамилию кавкасидзевского соседа или Андрея Гри...
По интересующему меня сюжету абсолютно ничего! Правда, легкой находки, связанной со столь щекотливыми обстоятельствами, и нельзя было ожидать. Разумеется, я не мог охватить все бумаги и всех Румянцевых - часть из них рассредоточена по украинским и другим архивам - не в личных фондах этой семьи, а в канцеляриях различных учреждений и архивах других деятелей XVIII-XIX вв. Разумеется, надо будет еще и еще смотреть, но, ознакомившись с главными румянцевскими фондами, я заметил отсутствие многих документов и писем, которые должны были бы там находиться. Возможно, это обстоятельство объясняется следующей заметкой, напечатанной 8 июня 1854 г. Ясновский, доверенный адъютант и правитель военно-походной канцелярии графа Румянцева, дал себе обет написать историю Румянцева; он долго приготовлял и собирал материалы, стал уже обрабатывать некоторые части истории, но случившийся, к общему сожалению, пожар истребил все материалы и начальный его труд". Итак, в румянцевских бумагах ничего не нашлось...
Мог же быть благодетелем юных лет А. Румянцева какой-нибудь священник Титов, чьи потомки потом поступили на службу, получили дворянство и т. Больше всего имений Титовых в Рязанской губрении, куда и писал Румянцев. Во времена Петра было несколько Михаилов Титовых "Михайлушка" -- один с 1727 г. Был еще Данила Иванович Титов 1665-1740. Даты подходят, инициалы тоже; возможно, первоначально в письме был не Дмитрий, а Данила? Однако в родословных книгах что-то не значатся дети этого Данилы Титова.
Однако, может быть, как полагал Семевский, "Титовы"- это ошибка, искажение реальной фамилии? Отличия между списками небольшие и вполне укладываются в возможные пределы неточного копирования. Лишь на одном списке в Отделе рукописей Пушкинского Дома имеется примечание неизвестной рукою: "Подлинная рукопись хранилась в семействе Титовых и вместе с имением последних досталась Капнисту". Если прибавить к этому еще и свидетельство искусствоведа П. Петрова, что на одном из списков он видел не "Титов", а "Татищев", - то дело еще более осложняется. Без успеха провел я розыски в колоссальном архиве Петрова, искусствоведа, историка, все знавшего, обо всем писавшего и оставившего колоссальное, в основном забытое литературное наследство; были проверены по родословным и архивам также "подозреваемые" Татищевы и Капнисты. Ничего, однако, не нашлось, хотя, конечно, нужно еще и еще искать в различных архивах Украины.
Линия Титовых также заводит пока в тупик. Однако, чем больше я следовал за князем, тем больше "разочаровывался"; иллюзии о недостаточной образованности рассеивались. Во-первых, о многом говорило обилие его статей. Так, еще в 1858 г. Во-вторых, настораживала родословная князя: по материнской линии он был внуком Василия Полетики и правнуком Григория Полетики - видных украинских историков, вероятных авторов знаменитой "Истории руссов"; принадлежность к такой семье "красила" князя; понятно, откуда у него такой вкус к старине; по семейным связям он мог действительно иметь доступ к редким историческим материалам. Но, с другой стороны, эта же образованность могла и поощрять его воображение... Впрочем, не будем торопливо обвинять без оснований.
Я искал бумаги князя в различных архивах Москвы, Ленинграда, Украины. Ни в одном архиве СССР личного фонда Кавкасидзевых не сохранилось, хотя письма чисто семейного характера имеются в Чернигове. Самое позднее упоминание о князе я отыскал в памятной книжке Полтавской губернии за 1865 год, где встречается "кандидат в мировые посредники по Роменскому уезду губернский секретарь князь Владимир Семенович Кавкасидзев". В родословных справочниках конца XIX в. Однако уже говорилось, что кое-какие материалы Кавкасидзева сохранились среди бумаг журнала "Отечественные записки". И вот у меня в руках его письмо в редакцию: тонкая бумага, мелкий изысканный аристократический почерк. Передавая журналу список так называемого "Жития Петра Великого", князь демонстрирует глубокое знание литературы и вполне приличный для того времени источниковедческий уровень, сообщает, что сличил рукопись со старинным венецианским изданием "Жития Петра Великого", написанного Катифором, сравнил ее с трудами Ивана Голикова, отметил "щекотливость" некоторых сюжетов, связанных с царевичем Алексеем...
Итак, грамотный, очень образованный, отлично разбирающийся в литературе и истории человек - вот кто таков князь Кавкасидзев. Подобный знаток мог бы при желании сочинить переписку Румянцева с Титовым и с кем угодно... Больше никаких данных о нем и его трудах не находится, и настало время снова внимательнейшим образом вчитаться в его статью о деле Алексея, в те 14 документов, среди которых было письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу и, вероятно, "невидимый" 15-й документ - письмо Румянцева к Титову. Первое же письмо Петра к Алексею октябрь 1715 поражает отличием от подлинного текста который уже не раз печатался до Кавкасидзева. Помня, что князь, по его же словам, все время пользовался изданием грека Катифора переведенным на русский язык Писаревым , я положил рядом три текста петровского письма: 1 подлинный, 2 по Кавкасидзеву и 3 по Катифору напомним, что Катифор издал письма Петра по-гречески, а русский переводчик перевел обратно с греческого на русский... Понеже всем известно есть, что пред начинанием сея войны, как наш народ утеснен был от шведов, которые не толико ограбили толь нужными отеческими пристаньми, но и разумным очам к нашему нелюбозрению добрый задернули завес и со всем светом коммуникацию пресекли". Сходство текста Катифора и Кавкасидзева поражает.
Такое не может быть случайностью, тем более что абсолютно та же картина при изучении следующих документов из той же статьи. Все эти материалы у Кавкасидзева отличаются от подлинных и очень близки к русскому переводу Катифора, хотя встречаются некоторые разночтения, добавления, впрочем, не меняющие общей картины. Для 12 документов из 14, опубликованных в статье Кавкасидзева, источник очевиден: они списаны или "смонтированы" из книги грека Антония Катифора, вернее, из ее русского писаревского перевода. Перевод был сделан в 1743 г. Осталось объяснить происхождение еще двух документов Кавкасидзева. Ваша высокая эминенция! Чаю, вам небезызвестно, по близости вашей к возлюбленному брату нашему, к его царскому величеству, что непослушный сын наш Алексей, всегда в презоре держав наши родительския и государския повеления, под конец утек из России, нас словесно и письменно обманув, и к покровительству цезаря прибег...
Вы же, яко следует Вам по долгу служителя господня, напутствуйте цесаря к благому исполнению справедливого хотения нашего. А за то мы сего не забудем и вам царскою вашею милостью благодарственны будем. Подпись по-латыни: Петр, царь и самодержавец всея Руси. Можно только гадать, какой тут предполагался адресат. Очевидно, духовное лицо, кардинал, или архиепископ, влиятельная персона при императоре. Наконец, последний документ, нигде до и после не известный,- это письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу, из которого происходит и письмо Румянцева к Дмитрию Ивановичу... Письмо Петра I к "высокой эминенции" и письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу не имеют никаких видимых источников.
Поэтому либо они существовали на самом деле, но, кроме составителя этого сборника документов, ни прежде, ни после никто к ним не имел доступа. Либо и эти письма полностью сочинены... Остановимся на последнем. Если все это - компиляция, ловкое сочинение, то чье? Подозрение, конечно, прежде всего падает на Кавкасидзева: князь сам признается, что под руками у него Катифор и другие книги. Знание эпохи, хороший слог - все это позволило бы ему сконструировать нужные документы. Семевский писал, что не видит мотивов для литературной подделки.
Но, во-первых, столичные журналы неплохо платили за публикации, а, во-вторых, такое желание, как сочинить документы в духе какой-либо эпохи, выдать свое сегодняшнее за чужое прошедшее, часто не поддается достаточно рациональному объяснению. Ограничимся выводом, что Кавкасидзев мог это сделать - и тогда мог сочинить такое и письмо Румянцева к Титову. И если бы это было так, пришлось бы признать, что он был весьма способным и дерзким мастером подделки: ведь сам пишет в "Отечественные записки" о своем знакомстве с Катифором и т. Но, несмотря на это, князь сумел напечатать и свои. В России в ту пору уже знали отменных мастеров фальшивки - Бардина, Сулакадзева и других. Правда, они специализировались на подделках куда более древних рукописей. И все же князь или другой фальсификатор не очень-то рисковал: если бы его публично начали разоблачать а этого, заметим, не произошло!
В общем, улики против князя серьезные, и это пока главная версия, объясняющая всю историю.
В советской исторической энциклопедии статья "Алексей Петрович" заканчивается так: "По существующей версии он был задушен приближенными Петра I в Петропавловской крепости". Попробуем разобраться в этой загадке, которой - от времени появления писем - более столетия, а от времени, протекшего после описанных событий, - четверть тысячелетия. Очевидны три главных пути исследования: за Румянцевыми, за Титовыми, за Кавкасидзевым. Сохранились, например, такие семейные документы, как выписки из царских указов, относящихся к Александру Ивановичу Румянцеву, однако, судя по всему, это поздние XIX в. Вообще ранних материалов в этом архиве немного. Некоторые документы об Александре Румянцеве, которые дошли до наших дней по другим каналам, здесь отсутствуют.
Никаких следов писем к Дмитрию Ивановичу и Ивану Дмитриевичу здесь нет. Не буду утомлять читателя подробным рассказом о безуспешных моих поисках в других собраниях румянцевских бумаг - в Военно-историческом архиве. Архиве древних актов. Скажу только, что просмотрел, кажется, все опубликованные и большинство ненапечатанных писем фельдмаршала и к фельдмаршалу за 1790-е годы каждый год - тетрадь листов 500-600. Тщетно искал я фамилию кавкасидзевского соседа или Андрея Гри... По интересующему меня сюжету абсолютно ничего! Правда, легкой находки, связанной со столь щекотливыми обстоятельствами, и нельзя было ожидать.
Разумеется, я не мог охватить все бумаги и всех Румянцевых - часть из них рассредоточена по украинским и другим архивам - не в личных фондах этой семьи, а в канцеляриях различных учреждений и архивах других деятелей XVIII-XIX вв. Разумеется, надо будет еще и еще смотреть, но, ознакомившись с главными румянцевскими фондами, я заметил отсутствие многих документов и писем, которые должны были бы там находиться. Возможно, это обстоятельство объясняется следующей заметкой, напечатанной 8 июня 1854 г. Ясновский, доверенный адъютант и правитель военно-походной канцелярии графа Румянцева, дал себе обет написать историю Румянцева; он долго приготовлял и собирал материалы, стал уже обрабатывать некоторые части истории, но случившийся, к общему сожалению, пожар истребил все материалы и начальный его труд". Итак, в румянцевских бумагах ничего не нашлось... Мог же быть благодетелем юных лет А. Румянцева какой-нибудь священник Титов, чьи потомки потом поступили на службу, получили дворянство и т.
Больше всего имений Титовых в Рязанской губрении, куда и писал Румянцев. Во времена Петра было несколько Михаилов Титовых "Михайлушка" -- один с 1727 г. Был еще Данила Иванович Титов 1665-1740. Даты подходят, инициалы тоже; возможно, первоначально в письме был не Дмитрий, а Данила? Однако в родословных книгах что-то не значатся дети этого Данилы Титова. Однако, может быть, как полагал Семевский, "Титовы"- это ошибка, искажение реальной фамилии? Отличия между списками небольшие и вполне укладываются в возможные пределы неточного копирования.
Лишь на одном списке в Отделе рукописей Пушкинского Дома имеется примечание неизвестной рукою: "Подлинная рукопись хранилась в семействе Титовых и вместе с имением последних досталась Капнисту". Если прибавить к этому еще и свидетельство искусствоведа П. Петрова, что на одном из списков он видел не "Титов", а "Татищев", - то дело еще более осложняется. Без успеха провел я розыски в колоссальном архиве Петрова, искусствоведа, историка, все знавшего, обо всем писавшего и оставившего колоссальное, в основном забытое литературное наследство; были проверены по родословным и архивам также "подозреваемые" Татищевы и Капнисты. Ничего, однако, не нашлось, хотя, конечно, нужно еще и еще искать в различных архивах Украины. Линия Титовых также заводит пока в тупик. Однако, чем больше я следовал за князем, тем больше "разочаровывался"; иллюзии о недостаточной образованности рассеивались.
Во-первых, о многом говорило обилие его статей. Так, еще в 1858 г. Во-вторых, настораживала родословная князя: по материнской линии он был внуком Василия Полетики и правнуком Григория Полетики - видных украинских историков, вероятных авторов знаменитой "Истории руссов"; принадлежность к такой семье "красила" князя; понятно, откуда у него такой вкус к старине; по семейным связям он мог действительно иметь доступ к редким историческим материалам. Но, с другой стороны, эта же образованность могла и поощрять его воображение... Впрочем, не будем торопливо обвинять без оснований. Я искал бумаги князя в различных архивах Москвы, Ленинграда, Украины. Ни в одном архиве СССР личного фонда Кавкасидзевых не сохранилось, хотя письма чисто семейного характера имеются в Чернигове.
Самое позднее упоминание о князе я отыскал в памятной книжке Полтавской губернии за 1865 год, где встречается "кандидат в мировые посредники по Роменскому уезду губернский секретарь князь Владимир Семенович Кавкасидзев". В родословных справочниках конца XIX в. Однако уже говорилось, что кое-какие материалы Кавкасидзева сохранились среди бумаг журнала "Отечественные записки". И вот у меня в руках его письмо в редакцию: тонкая бумага, мелкий изысканный аристократический почерк. Передавая журналу список так называемого "Жития Петра Великого", князь демонстрирует глубокое знание литературы и вполне приличный для того времени источниковедческий уровень, сообщает, что сличил рукопись со старинным венецианским изданием "Жития Петра Великого", написанного Катифором, сравнил ее с трудами Ивана Голикова, отметил "щекотливость" некоторых сюжетов, связанных с царевичем Алексеем... Итак, грамотный, очень образованный, отлично разбирающийся в литературе и истории человек - вот кто таков князь Кавкасидзев. Подобный знаток мог бы при желании сочинить переписку Румянцева с Титовым и с кем угодно...
Больше никаких данных о нем и его трудах не находится, и настало время снова внимательнейшим образом вчитаться в его статью о деле Алексея, в те 14 документов, среди которых было письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу и, вероятно, "невидимый" 15-й документ - письмо Румянцева к Титову. Первое же письмо Петра к Алексею октябрь 1715 поражает отличием от подлинного текста который уже не раз печатался до Кавкасидзева. Помня, что князь, по его же словам, все время пользовался изданием грека Катифора переведенным на русский язык Писаревым , я положил рядом три текста петровского письма: 1 подлинный, 2 по Кавкасидзеву и 3 по Катифору напомним, что Катифор издал письма Петра по-гречески, а русский переводчик перевел обратно с греческого на русский... Понеже всем известно есть, что пред начинанием сея войны, как наш народ утеснен был от шведов, которые не толико ограбили толь нужными отеческими пристаньми, но и разумным очам к нашему нелюбозрению добрый задернули завес и со всем светом коммуникацию пресекли". Сходство текста Катифора и Кавкасидзева поражает. Такое не может быть случайностью, тем более что абсолютно та же картина при изучении следующих документов из той же статьи. Все эти материалы у Кавкасидзева отличаются от подлинных и очень близки к русскому переводу Катифора, хотя встречаются некоторые разночтения, добавления, впрочем, не меняющие общей картины.
Для 12 документов из 14, опубликованных в статье Кавкасидзева, источник очевиден: они списаны или "смонтированы" из книги грека Антония Катифора, вернее, из ее русского писаревского перевода. Перевод был сделан в 1743 г. Осталось объяснить происхождение еще двух документов Кавкасидзева. Ваша высокая эминенция! Чаю, вам небезызвестно, по близости вашей к возлюбленному брату нашему, к его царскому величеству, что непослушный сын наш Алексей, всегда в презоре держав наши родительския и государския повеления, под конец утек из России, нас словесно и письменно обманув, и к покровительству цезаря прибег... Вы же, яко следует Вам по долгу служителя господня, напутствуйте цесаря к благому исполнению справедливого хотения нашего. А за то мы сего не забудем и вам царскою вашею милостью благодарственны будем.
Подпись по-латыни: Петр, царь и самодержавец всея Руси. Можно только гадать, какой тут предполагался адресат. Очевидно, духовное лицо, кардинал, или архиепископ, влиятельная персона при императоре. Наконец, последний документ, нигде до и после не известный,- это письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу, из которого происходит и письмо Румянцева к Дмитрию Ивановичу... Письмо Петра I к "высокой эминенции" и письмо Румянцева к Ивану Дмитриевичу не имеют никаких видимых источников. Поэтому либо они существовали на самом деле, но, кроме составителя этого сборника документов, ни прежде, ни после никто к ним не имел доступа. Либо и эти письма полностью сочинены...
Остановимся на последнем. Если все это - компиляция, ловкое сочинение, то чье? Подозрение, конечно, прежде всего падает на Кавкасидзева: князь сам признается, что под руками у него Катифор и другие книги. Знание эпохи, хороший слог - все это позволило бы ему сконструировать нужные документы. Семевский писал, что не видит мотивов для литературной подделки. Но, во-первых, столичные журналы неплохо платили за публикации, а, во-вторых, такое желание, как сочинить документы в духе какой-либо эпохи, выдать свое сегодняшнее за чужое прошедшее, часто не поддается достаточно рациональному объяснению. Ограничимся выводом, что Кавкасидзев мог это сделать - и тогда мог сочинить такое и письмо Румянцева к Титову.
И если бы это было так, пришлось бы признать, что он был весьма способным и дерзким мастером подделки: ведь сам пишет в "Отечественные записки" о своем знакомстве с Катифором и т. Но, несмотря на это, князь сумел напечатать и свои. В России в ту пору уже знали отменных мастеров фальшивки - Бардина, Сулакадзева и других. Правда, они специализировались на подделках куда более древних рукописей. И все же князь или другой фальсификатор не очень-то рисковал: если бы его публично начали разоблачать а этого, заметим, не произошло! В общем, улики против князя серьезные, и это пока главная версия, объясняющая всю историю. Но все же не будем торопиться...
Уж не слишком ли нахален и лих полтавский помещик Кавкасидзев? А вдруг с водой выплескивается и ребенок... Нет ли в этом странном компилятивном собрании хоть крупицы истинных петровских тайн? Как же, где же? А вот как. Если не князь все это сотворил, то главным подозреваемым лицом становится будто бы работавший на Румянцева Андрей Гри... Он или кто-то перед ним мог составить для фельдмаршала экстракт из писаревского перевода книги Катифора.
Очевидно, ей зачли то, что именно она уговорила Алексея вернуться и повиниться. Судьба ее и ребенка неизвестна... В начале лета, после того как Петр ознакомился с материалами допросов Ефросиньи, вышел приказ об аресте Алексея. Царевич оговорил себя и родственников, подписывал показания дрожащей рукой... А 24 июня 1718 года Верховный суд, состоящий из 127 высших военных и гражданских чинов, приговорил Алексея к смертной казни. По официальной версии - от апоплексического удара, случившегося после ознакомления с приговором. Общее мнение историков: царский сын умер не собственной смертью.
Николай Устрялов, почти полтора десятка лет изучавший дело царевича Алексея, в разных источниках выявил девять версий его смерти. Устрялов считал, что ее причиной стали пытки. В день смерти сына Петр посетил вечернюю службу в Троицком соборе рядом с Петропавловской крепостью. Впоследствии некоторые мемуаристы пытались увидеть в таком поступке мольбу о прощении, но это не более чем предположение, так как участие во всенощной для царя было обычным делом. Удивительны события, происходившие дальше. Судите сами. И в тот же день пышно праздновали годовщину Полтавской победы - в Троицкой церкви, затем в Почтовом доме и Летнем саду.
Были большие торжества, пир и застолье. На следующий день тело царевича перенесли в Троицкую церковь. Четыре офицера лейб-гвардии стояли постоянно у гроба, составляя стражу и допуская несчетное множество приходивших к последнему целованию руки Алексея. А на следующий день - именины Петра: празднование, опять пир и застолье. Даже формального траура по царевичу не объявляли... Знаете, кто был для Петра образцом для подражания? Иван Грозный...
Так что чему удивляться. Вечером в сопровождении царя, царицы и всех придворных чинов тело покойного было погребено в склепе рядом с супругой в недостроенном еще Петропавловском соборе. Царь и остальные провожатые в этой печальной процессии держали в руках маленькие горящие восковые свечи, но были без траурных мантий, и только одни дамы одеты были в черные тафтяные платья. Присутствующие на похоронах уверяли, что его величество, провожая тело сына в церковь, горько плакал, а священник для своей речи взял текстом слова Давида: «Ах, Авессалом, сын мой, Авессалом». Неясно, кто решил провести параллель между Алексеем и библейским Авессаломом, сыном царя Давида, замыслившим занять престол отца с помощью восстания и поддержанным народной любовью. Алексей Петрович не подходил на роль мятежного воителя, да и степень участия Петра I в «царевичевом деле» была далека от позиции царя Давида, который строго наказывал своему военачальнику щадить жизнь сына. Исследователи обратили внимание, что в письмах Петра I того периода, посвященных, как обычно, повседневным государственным заботам и дипломатическим делам, нет никаких следов раскаяния или горести.
На следующий день после похорон царь уже провозглашал тосты по случаю спуска на воду нового военного корабля в компании своего нового князя-кесаря Ромодановского и нескольких английских корабельщиков. Кстати, в связи с делом царевича был арестован вместе с женой и тещей кровельный мастер голландец Герман фан Болес. Накануне смерти Алексея, оставшись в башне колокольни Петропавловского собора, он видел в пыточном каземате головы каких-то людей и рассказал об этом теще. А та была повивальной бабкой жены голландского посла. Соответственно, от жены узнал посол и поспешил сообщить своему правительству. Письмо было перехвачено. Правда, через две недели всех троих выпустили, так как решили, что, кроме любопытства и болтливости, вины за ними не было.