Новости автор братья карамазовы

Открываем книгу Достоевского "Братья Карамазовы" и читаем предисловие "От автора": Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Фёдоровича Карамазова, нахожусь в некотором недоумении. Братья Карамазовы прижизненные издания Братья Карамазовы история создания.

Суд над Россией: Осмысление финала романа Федора Михайловича Достоевского «Братья Карамазовы

Из жития в бозе преставившегося иеросхимонаха старца Зосимы, составлено с собственных слов его Алексеем Федоровичем Карамазовым. Сквозь призму истории провинциальной семьи Карамазовых автор повествует об извечной борьбе Божественного и дьявольского в человеческой душе. Роль евангельских образов в художественной концепции романа Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы». После «Братьев Карамазовых» он прожил всего полгода. Премьер-министр Японии Фумио Кисида приобрел роман Федора Достоевского «Братья Карамазовы», рассказали журналисты из пула главы японского правительства. Премьер-министр Японии Фумио Кисида купил роман писателя Федора Достоевского «Братья Карамазовы».

«Братья Карамазовы» как философский роман

Роман Ф. М. Достоевского "Братья Карамазовы" – произведение незаконченное. Старец после ухода гостей благословляет Алешу Карамазова на великое послушание в миру, наказывая ему быть рядом с братьями. «Братья Карамазовы» — это последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал 2 года. Автор. Баршт Константин Абрекович. Чувствовалось, что Пушкина комментирует именно автор «Братьев Карамазовых».

Рецензия на роман Достоевского Братья Карамазовы

«Братья Карамазовы» стали еще одной попыткой реализации замысла «Атеизм» («Житие великого грешника»), над которым Достоевский размышлял с середины 1860-х. Роман «Братья Карамазовы» Достоевского, написанный в 1880 году, был задуман писателем как первая часть эпического произведения «История Великого грешника». Достоевский Федор Михайлович Братья Карамазовы. — Известно, что роман «Братья Карамазовы», по замыслу писателя, был лишь первой частью дилогии «История великого грешника» (о том, что «романов два», автор говорит и в предисловии к «Братьям Карамазовым»). Проповедуя русское христианство и полемизируя с европейским рационализмом, автор романа–теодицеи «Братья Карамазовы» подспудно развертывает скрытую смысловую альтернативу.

О чем роман "Братья Карамазовы" Достоевского

Сервис электронных книг ЛитРес предлагает скачать бесплатно «Братья Карамазовы», Федора Достоевского в форматах fb2, txt, epub, pdf или читать онлайн! Оставляйте и читайте отзывы о книге на ЛитРес! Последний роман Ф. М. Достоевского, который автор писал 2 года. «Братья Карамазовы» является последним произведением в карьере Ф. М. Достоевского, над созданием которого он трудился в течение двух лет. Роман "Братья Карамазовы". не просто последнее произведение Достоевского, но произведение, о котором он знал, что оно будет последним.

"Братья Карамазовы": кто убил отца? А кто написал книгу внутри мира произведения?

Там он написал эту книгу. Фёдору Михайловичу не нравились грязь на улицах и склочные соседи, вот и отомстил как мог. В Скотопригоньевске живёт богатый помещик Фёдор Карамазов. С помощью финансовых махинаций и одной удачной женитьбы ему удалось скопить неплохой капитал. Похоже, предпринимательская жилка — единственное позитивное, что есть у старшего Карамазова. Жизнь его — череда бесконечных запоев и встреч с женщинами.

О том, что у него есть три сына, Карамазов-старший практически не вспоминает. Он был женат дважды: первая жена сбежала, вторая рано умерла. Дети, Митя, Иван и Алёша, воспитывались у родственников. Про отца они думают только в разрезе получения наследства. И тут происходит страшное: старик Карамазов влюбляется в местную «роковую женщину» Грушеньку и задумывает жениться в третий раз.

Так все три сына встречаются в доме отца. Первая встреча происходит в монастыре, в келье знаменитого старца Зосимы — человека, к которому ходят за советом. Фёдор Павлович Карамазов решил проконсультироваться с Зосимой по неожиданному для старца вопросу: речь о доле наследства старшего сына, Мити. Отец считает, что все возможные деньги Митя уже получил, Митя полагает наоборот. Средний сын, Иван, — человек литературного труда, он пишет статьи в различные столичные журналы и много философствует.

Его встречает Ракитин и отводит к Грушеньке. Та рассказывает, что вернулся её жених поляк и ждёт её в селе под названием Мокрое. После этого Алексей ненадолго возвращается в монастырь, молится и, в соответствии с повелением покойного старца «пребывать в миру», покидает монастырь. Дмитрий пытается достать денег, для чего хочет продать лес отца, который у него отказываются покупать. Тогда он пытается занять три тысячи у Хохлаковой, но у той нет таких денег. В поисках Грушеньки Дмитрий в темноте идёт к дому отца. При виде Фёдора Павловича у него мелькает мысль об убийстве. Позже, убегая, он бьёт по голове пестиком слугу Григория. Вернувшись в крови и с деньгами, Дмитрий выпытывает у слуг, что Грушенька уехала в Мокрое.

Накупив еды и шампанского, Дмитрий едет туда же и присоединяется к компании Грушеньки. За игрой в карты Грушенька узнаёт, что жених не любит её. Его прогоняют и устраивают пир. Внезапное появление у Дмитрия крупной суммы денег и появление его в крови вызвало подозрение. В доме Карамазова находят убитого Фёдора Павловича, которому проломили голову. Подозревают Дмитрия, за которым едут в Мокрое и устраивают предварительное следствие. Дмитрий подтверждает, что ударил Григория, который в итоге выжил, но не признаётся в убийстве отца. После продолжительного допроса он признаётся, что деньги давно украл у Катерины Ивановны, но не потратил сразу. Дмитрию не верят, арестовывают и увозят.

История тринадцатилетнего социалиста Коли Красоткина, взявшего под протекцию Илюшу. Илюша убил собаку хлебом с булавкой, потом его отца оттаскал за бороду Дмитрий Карамазов. После нападения на Алексея Илюше стало значительно хуже. Коля убеждает его, что собака осталась жива. Пришедший доктор сообщает, что без дорогого лечения, которое они не могут себе позволить, мальчик скорее всего умрёт. Позже мальчик умирает. Лиза больше не любит его. Иван выглядит больным, поэтому Алёша пытается убедить его, что тот не виновен в смерти отца. Иван уже дважды посещал Смердякова, который говорил с ним загадками, намекая на причастность Ивана к смерти отца.

Психологические перипетии, человеческие драмы, множество остросюжетных линий, вплетенных в основную канву, — все это вместилось в роман, главной проблематикой которого является вопрос о Боге и бессмертии души. В центре же повествования, как всегда у Достоевского, — человек, терзаемый сомнениями, раздираемый страстями, жаждущий любви, власти, денег, мечущийся от добра ко злу и от зла к добру, ищущий свой путь и свою веру.

Действие разврата; ужас и холод от него. Желание всех марать. Поэзия детских лет.

Тайно выучивается всему. Один, ко всему приготовиться. Все приготовляется беспрерывно к чему-то; хотя и не знает к чему — и странно — об этом мало заботится к чему, как будто совершенно уверен, что само найдется. Уже в «Записках из Мертвого дома» есть отсылка к реальной истории, глубоко задевшей Достоевского. В Омском остроге писатель познакомился с Дмитрием Ильинским, несправедливо обвиненным в убийстве отца.

Позже Достоевский изучал дело Ильинского, а также множество материалов криминальной хроники.

Фёдор Достоевский «Братья Карамазовы»

Роман имеет посвящение — Анне Григорьевне Достоевской и эпиграф из Библии: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода» Иоан. Отдельным двухтомным изданием «Братья Карамазовы» вышли в Петербурге в декабре 1880 года на титульном листе 1881 , успех был феноменальным — половина трехтысячного тиража была раскуплена за несколько дней. К сожалению, Достоевский умер через два месяца после публикации романа.

Но таким образом еще усложняется первоначальное мое затруднение: если уж я, то есть сам биограф, нахожу, что и одного-то романа, может быть, было бы для такого скромного и неопределенного героя излишне, то каково же являться с двумя и чем объяснить такую с моей стороны заносчивость? Теряясь в разрешении сих вопросов, решаюсь их обойти безо всякого разрешения. Разумеется, прозорливый читатель уже давно угадал, что я с самого начала к тому клонил, и только досадовал на меня, зачем я даром трачу бесплодные слова и драгоценное время. На это отвечу уже в точности: тратил я бесплодные слова и драгоценное время, во-первых, из вежливости, а во-вторых, из хитрости: все-таки, дескать, заране в чем-то предупредил.

Впрочем, я даже рад тому, что роман мой разбился сам собою на два рассказа «при существенном единстве целого»: познакомившись с первым рассказом, читатель уже сам определит: стоит ли ему приниматься за второй? Конечно, никто ничем не связан; можно бросить книгу и с двух страниц первого рассказа, с тем чтоб и не раскрывать более. Но ведь есть такие деликатные читатели, которые непременно захотят дочитать до конца, чтобы не ошибиться в беспристрастном суждении; таковы, например, все русские критики. Так вот перед такими-то все-таки сердцу легче: несмотря на всю их аккуратность и добросовестность, все-таки даю им самый законный предлог бросить рассказ на первом эпизоде романа. Ну вот и все предисловие.

Это устремление к тому, чтобы ты понадобился, чтобы как можно больше людей захотели взять тебя и твое. Собственно — это мне и дали «Братья Карамазовы» — поправленное зрение, умение увидеть за чертами, представлявшимися очевидными и безусловными а оказавшимися искажениями , то, как мир и человечество на самом деле устроены. Насколько я знаю, другие исследователи творчества Достоевского имеют на этот счет иные взгляды: зачастую утверждается, что в романе вообще нет положительных персонажей. Расскажите, пожалуйста, на чем основана ваша теория?

Его герои делятся на глубоких и мелких. Мелких — очень мало, и они оставляют ощущение «недостоевских» об этом Ольга Меерсон очень хорошо написала, пытаясь понять, почему фамилию «Лужин» для своего героя берет Набоков. Это уже упомянутый Лужин, Ракитин, даже Ганя Иволгин уже в этот ряд не встроится. Что значит это деление на глубоких и мелких? Достоевский в одном из выпусков «Дневника писателя» дает очень внятное объяснение того, что такое глубина. Он говорит о реальности, выделяя в ней уровни, планы, на которых она открывается: «Нам знакомо одно лишь насущное видимо-текущее, да и то понаглядке, а концы и начала — это все еще для человека фантастическое». Уровень насущного видимо-текущего — это тот мелкий внешний план, который для нас наиболее явлен, но на этом уровне ничего нельзя понять ни о реальности хотя именно на таком ее понимании настаивает пока еще не преодоленный позитивизм , ни о человеке, поскольку «концы и начала» — то, что на самом деле определяет видимое нам поверхностное движение — нам малодоступны. Но что такое эти «концы и начала»? На самом деле это ведь довольно очевидная цитата: именно так называет Себя Христос в Откровении Иоанна Богослова: «Я есмь альфа и омега, начало и конец».

Один Он для христианской культуры и для Достоевского есть причина и конечная цель всех вещей. И Достоевский показывает, как в глубине любого человека кроме того, который намеренно сделал себя мелким, отказавшись от любых других целей, кроме самообеспечения, и упорно держится за свою «поверхность», настаивает на своей мелкости проявляется Христос — не расколотый, конечно, целый, но иногда запертый слишком глубоко, так что, кажется, и не добраться, и все же в один миг могущий, если Ему только будет позволено, охватить все уровни человека, до самой поверхности. Именно такие моменты — преображение Раскольникова, речь к Алеше в тюрьме Дмитрия Карамазова — оказываются самыми мощными трансформирующими читателя моментами в тексте. Этот вопрос возникает потому, что само убийство от читателей романа скрыто и появляется возможность спекулировать на эту тему. Есть даже ряд работ, которые пытаются доказать, что убил Дмитрий, ведь о том, что преступление на руках Смердякова, мы знаем только с его слов, а он, как известно, был человеком с болезненной фантазией… Существует и немало театральных постановок, где, по замыслу режиссеров, все четыре брата оказываются на скамье подсудимых. И это как бы убеждает нас в мысли, что убить Федора Павловича мог каждый и что убили его все. Убил Федора Павловича Смердяков, и Достоевский сделал все, чтобы у читателя не осталось сомнений по этому поводу, но поскольку Смердякова нельзя отнести к плоским, неглубоким героям, то у него, естественно, появляются сочувствующие и защитники. И это, с точки зрения замысла автора, хорошо — плохо, когда защитникам нужно непременно погрешить против истины и сказать, что впечатливший их герой такого не делал, даже если его вина падет при этом на других. Идея-то была в том, что и убившего можно полюбить, оправдать в своем сердце и защищать от небытия, — и именно потому, что свалить на него всю вину невозможно, ибо каждый из братьев внес в происшедшее свою лепту.

Но это вовсе не значит, что каждый мог бы убить. Никто не мог бы убить, кроме Смердякова, — но Смердяков не мог бы убить без Иванова внутреннего согласия на смерть «гада» хотя сам Иван при этом не только не убил бы, но и всегда защитил бы — он только в самой глубине души хотел оставить за собой место, где он мог бы желать беспрепятственно, думая, что это безопасно, что оттуда ничто не придет в реальность: «вот такой у меня глубокий и свободный ум, в котором я все могу допустить». Смердяков не мог бы убить без Митиной безудержной хотя все же ограниченной словесной и физической агрессии, не скрываемой, выставляемой напоказ «вот такое у меня открытое и безудержное сердце, которого я не хочу сковывать всякими условностями». Смердяков не мог бы убить без Алешиной забывчивости, без его поглощенности «единственным человеком на земле», его дорогим старцем, которым Алеша заслонил себе поначалу и Бога, и близких. То есть да, у Достоевского каждый из братьев виноват в смерти отца — но его мысль гораздо глубже и тоньше мысли его прямолинейных интерпретаторов. Достоевский изображает в романе двух страдающих детей: Илюшечку и Лизу Хохлакову. Ну еще заброшенных в первые годы жизни мальчиков Карамазовых, Пашу Смердякова, которому оплеуху дали за «неправильный вопрос», но вы же явно не о таких страданиях спрашиваете, правильно? И если спросить читателя о страдающих в романе детях, даже Лизу вспомнит далеко не каждый, потому что далеко не каждый воспринимает ее в этом качестве. И почему роман совсем не дает адекватных рассказам Ивана картин?

Достоевский очень тонко показывает здесь, что реальность совсем не такова, какой ее представляют в тенденциозных подборках «фактов». Она гораздо сложнее, многограннее, в ней невозможно поделить человечество на две группы: обиженных и обидевших — и расстрелять обидевших, усовершенствовав тем самым человечество, как пытается заставить признать Алешу Иван. И Ивану не автору! А вот у Достоевского в романе при том, что он весь — протест против детских страданий каждый обиженный оказывается еще и обидчиком.

Но по порядку - «Именем Алеши Карамазова начинается роман «Начиная жизнеописание героя моего, Алексея Федоровича Карамазова»… и этим же именем завершается «ура Карамазову!

Более того, «Братья Карамазовы», как предумедовляет повествователь, «есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя». Алеша в этом романе вступает в действие, в жизнь, он еще, как справедливо замечает рассказчик, «деятель неопределенный, невыяснившийся», меж тем, как все остальные персонажи, в том числе и его братья,- содержательно и поэтически до конца раскрытые образы. Первый и наиболее важный момент формирования образа Алеши связан с воспоминанием о матери. Образ страдающей матери как образ высокого нравственного страдания всю жизнь не оставляет Алешу, постоянно, как мы видим на протяжении романа, пытающегося облегчить несчастья и беды окружающих его людей. Второй, весьма важный момент для понимания образа Алеши сказался в самой структуре романа.

Уже самое прочтение романа показывает читателю, что существует, по крайней мере, два взгляда на все события, происходящие в Скотопригоньевске. Его, читательский, и взгляд самих действующих лиц…Алеша служит читателю проводником по этому аду не понимающих друг друга людей. Только он да еще Зосима умеют слушать и слышать внутренние голоса других. Поэтому все так и стремятся к беседе с ними… Можно сказать, что Алеша «ищет человека в человеке»… Иван, приступая к своей «бунтарской» исповеди, говорит Алеше: «Братишка ты мой, не тебя я хочу развратить и сдвинуть с твоего устоя, я, может быть, себя хотел исцелить тобою» об этой просьбе Ивана излечиться Алешей было уже сказано ранее. Кантор считает, что «в модели мира, предложенной Достоевским в этом романе, Алеша необходим, без него развалился бы весь роман, он - центр, все соединяющий, припомним только, чем он занят с утра до вечера…переносит…от одного записочку, от другого устное какое поручение, выслушивает, советует, даже сплетни передает…мирит, соединяет расходящихся в разные стороны людей.

И Достоевский относится к его делам хотя он вроде бы ничего и не делает особенного, только бегает и отношения выясняет , с величайшим уважением: соединять людей - что может быть важнее! Другое дело, получается ли это соединение, но во всяком случае сама поэтика романа свидетельствует о том замысле, который связывал Достоевский с образом Алеши: защитник, заступник русской земли должен быть и ее соединителем, ибо братство, то есть абсолютное единение народа, столь чаемое Достоевским для России, нарушено под влиянием крепостничества и капитализма в самой своей основе. Остается прояснить еще и третий аспект в исходном замысле писателя: почему для обрисовки образа «соединителя русской земли» писатель помещает героя в монастырь, как необычное сообщая, что юный герой - «в ряске послушника». Это тем интереснее, что в заметке , опубликованной сразу после смерти писателя, приводились следующие соображения самого Достоевского об Алеше: «Алеша Карамазов должен был явиться героем следующего романа, героем, из которого он хотел создать не тот ходячий тип, который мы знаем и который вырос вполне на европейской почве». Что это значит и как это совместить - «русский социалист», выросший не на европейской почве», является в романе в «ряске послушника»?

Именно поэтому писатель искал своего героя-идеолога в монастыре, так как, по его убеждению, русский социалист должен быть с народом, с народной правдой, а она, по Достоевскому, заключалась в вере в Христа… Достоевский полагал, что православие сможет противостоять разлагающемуся влиянию капитализма, перебороть то зло, которое символизировал для него образ «Карамазовщины», восстановить извращенную и падшую личность и утвердить гуманное мироустройство». Таков один из взглядов на данную проблему, хотя здесь надо сделать поправку: вряд ли православие должно было побороть капитализм, здесь, скорее, была иная, более высокая цель — спасти всех и каждого в отдельности. Возвращаясь к тому, что было сказано в начале, не нахожу более хороших слов, чем те, что были сказаны Вл. Приняв в свою душу всю жизненную злобу, всю тяготу и черноту жизни и преодолев все это бесконечной силой любви, Достоевский во всех своих творениях возвещал эту победу. В конечном итоге, Алеша олицетворяет собой мысль о возможности спасения, я думаю.

Алеша - то необходимое связующее звено, без которого «развалился» бы весь роман. Да и представить себе невозможно, чтобы не было Алеши! И вот теперь уже возникает новая параллель, точно так же, как была проведена связующая, я надеюсь, мною между Иваном и Смердяковым, которые вместе являются убийцами отца своего, а между тем еще и Митей, которого отправляют на каторгу вместо Ивана, новая параллель: Алеша объединил всех героев, но главное, невозможно было бы и первую создать «связку», не будь этого героя, который, как справедливо замечает В. Кантор «центр, все соединяющий» … Но в той же самой работе В. Кантора, в конце звучит уже совсем другая мысль, мысль пагубная для человечества, но и ее, я думаю, обязана я представить в своем реферате: «Путь религиозного переустройства мира, единения интеллигенции с народом на основе православия оказался утопичным и социально бесперспективным.

Достоевский апеллировал к суду народа, перед которым как бы развернул три типа мировоззрения, и хотел надеяться, что православие окажется искомым, при этом мирным, выходом из социальных противоречий. Но народ все больше и больше отходил от религии в сторону материалистически и революционно ориентированных учений» В. Кантор, к великому сожалению, поддался на тот соблазн, о котором сам же говорил, анализируя то, что заключил в своем произведении : я говорю о том коротком пути развития России — революции. Далее он пишет: «В споре о религиозности русского народа прав оказался Белинский. Революции 1905 и 1917 годов доказали ошибочность идеологических планов и проектов писателя по «спасению России».

Смею не согласиться с критиком. Стоит вспомнить только то, что говорил Достоевский о своем главном герое, герое-объединителе, что было выше написано, да и саму сюжетную линию: ведь Зосима «отсылает» Алешу в мир, он говорит, что там молодой послушник нужнее, тем самым, наоборот, Достоевский показывает, что, сохраняя память о корнях своих, о вере, об истории народа, необходимо преодолеть себя и наконец-таки принять новый путь развития. Кантор стоит на своем, говоря, что «карамазовщина», так ярко описанная великим художником, иными словами, те социальные и нравственные пороки, которые он бичевал в своих романах, «религиозному лечению» не поддавались… ни одна из попыток Зосимы или Алеши противостоять «карамазовщине» не увенчалась успехом. Умирает нераскаянным и неисправленным старик Карамазов; Ивану не удается «вылечиться Алешей», и он сходит с ума; Митя только по случайности не совершает убийства, а затем отказывается от креста; убийство не предотвращено, и состязаться с убийцей Смердяковым оказывается никому не под силу; умирает Илюшечка, и горе его отца неисцелимо; Алеша не может преодолеть даже в Лизе, которую, по всей видимости, любит, «бесенка», толкающего ее ко злу, - словом, как и Христос в поэме Ивана «Великий инквизитор», Алеша бессилен в столкновении со злом мира, в данном случае с «карамазовщиной». Таким образом, путь христианского подвижничества встает в романе не как решение, а как проблема.

Правда, в эпилоге романа Алеша и двенадцать учеников как будто слышится надежда, эпилог открыт навстречу будущему. Но будущее это, судя по всему, чревато трагедией. Кто-то из учеников может оказаться Иудой. Незавершенность романа в этом смысле символична. Это, скорее, незавершимость.

Кантор судит очень предвзято, я не могу согласиться с ним во всем, даже скорее, наоборот, ни в чем не могу согласиться! Не пытался «вылечить православием» Россию, совсем даже и наоборот — он выступал только против бессмысленного богохульства, против анархизма! Существование всех живых существ отягчено безмерными страданиями. В социальной жизни людей избыточна мера несчастий, несправедливости, взаимного ожесточения и преступлений. В-третьих, человеческий разум, замечающий противоречие между всемогуществом всеблагого Бога и явным несовершенством сотворенного им мира, прилагает огромные усилия, чтобы разобраться в смысле этого несоответствия.

Человек сознает за собой право подвергнуть критическому испытанию догматы о существовании Бога и бессмертии души. Он готов признать существование лишь того, что имеет разумное и нравственное оправдание, что выдерживает критику с позиций целесообразности, блага, справедливости. Те решения, к которым человек приходит на этом пути, обладают разными философскими смыслами и неодинаковой этической значимостью. Вот основные варианты, пишет , этих решений: - признание ответственности и вины Бога за несовершенство мира, развенчание его авторитета как не всеблагого начала; -доказательство того, что в переизбытке зла Бог невиновен, а всему причиной темные, демонические силы; -признание того, что страдания людей — расплата за нарушения ими высших религиозно-нравственных предписаний, за нежелание и неготовность идти по пути духовного совершенствования; то есть вынесение осознанного вердикта , согласно которому сами люди и никто более виновны в том, что мир погряз во зле, пороках и преступлениях. Кантора на последних страницах его книги-исследования: «Мечты писателя были утопичны, порой реакционны.

История пошла не так, как он хотел. Но то лучшее, что он дал людям, пережило его эпоху и, вероятно, будет жить дальше В. Кантор как бы делает одолжение великому писателю. И это лучшее в полной мере сказалось в его последнем романе Достоевский не только не успокаивает, но, напротив, всеми доступными средствами воюет против душевной лени, нравственной или, точнее, безнравственной самоуспокоенности, ставя читателя наедине со своей совестью, заставляет его задуматься о последствиях совершенных и совершаемых им дел и поступков и прежде всего о своей ответственности перед всеми людьми вместе и каждым человеком в отдельности. Кантора, которая является как бы общим выводом, разрешением основной задачи, поставленной мною.

Смысл финала романа заключает в себе спасение, а отнюдь не какое-то безрадостное многоточие, которое обещает еще много чего тяжелого и непонятного. Кантор так написал об основной идее «Братьев Карамазовых»: «…читатель может припомнить и то, что писал сам в прежних своих книгах. Вдумаемся в заглавие романа… «Братья Карамазовы»… то есть речь пойдет, как можно гадать, еще не перевернув первой страницы, о братьях, о братстве. А ведь за пятнадцать лет до того, как Достоевский приступил к роману о братьях Карамазовых, в «Зимних заметках о летних впечатлениях» он утверждал, что братство, быть может, одна из самых дорогих идей, выработанных человечеством, но что западным радетелям братства никогда не добиться, поскольку «в западном человеке нет братского начала, а, напротив, начало единичное, личное, беспрерывно ослабляющееся, требующее с мечом своих прав». И ничего не поделать Западу, ведь надо, чтобы братство «бессознательно в природе всего племени заключалось» Я согласна с исследователем, действительно, идея братства - это то, к чему подводит читателя.

Много ли нужно для понятия истины этой самой истины? Цена для каждого своя, это и показывает в своем романе. Так, например по этому поводу высказался : «Ищущий разум человека способен теряться как перед ведущей в тупик ограниченностью социологического метода, так и перед очевидной недосягаемостью истины, даже если пытается использовать средства метафизики». Об этом ранее уже говорил, что «в наивысшей степени наклонность к метафизическому мировосприятию обнаруживается у Ивана Карамазова, создавшего грандиозную метафизическую панораму внутри своего «Я». И здесь становится понятна позиция тех, «кому миллиона не надо, а надобно мысль разрешить».

Там, где цена истины приравнивается к цене жизни, миллион выглядит пустяком, которым не трудно пожертвовать ради истины. Именно так смотрит на вещи Иван Карамазов, социолог и метафизик в одном лице». Алеша же прощается с самым дорогим ему человеком, переносит самое ужасное - разочарование в Боге, когда, наивно ожидая чудес, которым должно было произойти после смерти старца Зосимы, не дождался этого чуда. Но вот отличие: не со злобой, не с ненавистью он ждал чуда как этого ожидала огромная Россия, в которой это событие стало еще одним поводом для неверующих поглумиться над верой, словно бы люди хотели намеренно изничтожить в самых себе самое хорошее. Тем страшнее становится, тем понятней муки, преследующие писателя, тем яснее ошибки нашего времени, когда каждый ждет, чтобы человек, идущий перед ним в огромной толпе людской, упал, да еще бы и лицо в кровь разбил.

Необъяснимая злоба на самого себя и на ближних рождается в человеке, неспособном размышлять, неспособном разрешить вопросы, мучающие его. Ракитин - наглядный пример тому. Пример гордого и мелкого, хотя и достаточно образованного человека, но вместе с тем нет в нем прощения, потому что он сам себе простить свою злобу не может, и это замечательно с психологической точки зрения показывает Достоевский на том эпизоде, когда Алеша, не понявший еще всего, что произошло после смерти Зосимы, испытывает настолько сильные внутренние мучения, что согласен даже поддаться злой воле Ракитина, который, опять же, из-за неразрешенности сих мыслей, мстит такому уверенному в себе, обычно спокойному Алеше. Он приводит его к Груше, надеясь привести подлый план свой в исполнение, однако просчитывается. Груша меняется прямо на глазах у Ракитина, и он прямо говорит ей, что не узнает ее.

А произошло то, что должно было произойти: не пожелала Груша замучить человека, который назвал ее своей сестрой Алеша. Ответила она доброжелательностью. Теперь же перед нами разрешается вопрос: а где же все-таки чудо? Неужели так и не свершилось ничего? А чудо-то произошло, просто не было оно сказано вслух и для всех, но спасло душу человеческую одну и потому ценнее одно такое чудо, чем огромное, никому не нужное необычное происшествие, которое должно было неверующим показать что-то, доказать, но они ведь не верили, а значит чудо не должно было для них свершиться, все равно бы не увидели они его!

Чудо в том, что Груша, жестокая, непокорная, злая даже, подала луковку Алеше. Ведь чудо в том, что пожалела она его, что поняла, что больно Алеше, что тоскует он по старцу, который вел его всю его еще недлинную жизнь. Самое невероятное приключилось: зло стало лучше добра и в том настоящее доказательство того, что должен человек верить, должен и сомневаться, но должен знать он всегда, что есть на земле грешной хотя бы один человек такой, который поймет его, поймет так, как есть, со всеми достоинствами и недостатками, со всеми мыслями и чувствами. Тогда и жизнь пойдет так, как надо, тогда люди на один шаг ближе станут к конечной цели человечества - достижению идеала, по Достоевскому,- братства всемирного… Вот как описывает идеал Достоевского его друг В. Мы верим в Церковь как в мистическое тело Христово; мы знаем Церковь также как собрание верующих того или другого исповедания.

Но что такое Церковь как общественный идеал? Достоевский не имел никаких богословских притязаний, а потому и мы не имеем права искать у него каких-нибудь логических определений Церкви по существу. Но, проповедуя Церковь как общественный идеал, он выражал вполне ясное и определенное требование, столь же ясное и определенное хотя прямо противоположное , как и то требование, которое заявляется европейским социализмом. Поэтому в своем последнем дневнике Достоевский и назвал народную веру в Церковь нашим русским социализмом 13. Европейские социалисты требуют насильственного низведения всех к одному чисто материальному уровню сытых и самодовольных рабочих, требуют низведения государства и общества на степень простой экономической ассоциации.

Хотя и с сохранением внешнего неравенства социальных положений, требует одухотворения всею государственного и общественного строя чрез воплощение в нем истины и жизни Христовой. Тогда же а не в 1879 г. Страхова мы ездили в Оптину Пустынь 14. Прежде всего требуется от личности, чтобы она отреклась от своего произвольного мнения, от своей самодельной правды во имя общей, всенародной веры и правды. Личность должна преклониться перед народной верой, но не потому, что она народная, а потому, что она истинная.

А если так, то, значит, и народ во имя этой истины, в которую он верит, должен отречься и отрешиться ото всего в нем самом, что не согласуется с религиозною истиной. Обладание истиной не может составлять привилегии народа так же, как оно не может быть привилегией отдельной личности. И народ должен оправдать себя перед вселенской правдой, и народ должен положить душу свою, если хочет спасти ее. Вселенская правда воплощается в Церкви. Окончательный идеал и цель не в народности, которая сама по себе есть только служебная сила, а в Церкви, которая есть высший предмет служения, требующий нравственного подвига не только от личности, но и от целого народа.

Соловьева является прямым подтверждением той установленной истины, что спасение, что даже и могущество России — в единстве, в братстве; достаточно вспомнить другого нашего классика, который, хоть и не был знаком с лично, однако по прочтении произведений его почувствовал его как бы и своим ближним другом сразу: в романе - эпопее «Война и мир» поднимается та же самая мысль — мысль о единении страны. Помните молебен всеобщий, когда небывалое единение ощущали все, когда все вместе стояли за Отечество? И тоже у Л.

«Братья Карамазовы»

Со слов рассказчика мы только знаем, что дело было 13 лет назад: «Я бы, впрочем, не пускался в эти весьма нелюбопытные и смутные объяснения и начал бы просто-запросто без предисловия: понравится — так и так прочтут; но беда в том, что жизнеописание-то у меня одно, а романов два. Главный роман второй — это деятельность моего героя уже в наше время, именно в наш теперешний текущий момент. Первый же роман произошел еще тринадцать лет назад, и есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя». О каком времени идет речь? Чтобы узнать это, обратимся к Ивану Карамазову. Рассказчик сообщает нам, что в самом начале романа ему 23 года. Также мы знаем, что несколькими годами ранее он написал статью «на поднявшийся повсеместно тогда вопрос о церковном суде». Речь идет о судебной реформе 1864 года: по ней на заседания суда стали пускать публику, обязательными стали выступления прокурора и адвоката, была введена коллегия присяжных, которые принимали решение исходя из представленных улик и доводов обеих сторон. Кроме того, вводилась процедура предварительного следствия — сбора улик и показаний независимым представителем суда судебным следователем.

В обществе и прессе начались горячие обсуждения церковного суда: вырастет ли в нем роль государства, или он останется под контролем Церкви. Скорее всего, Иван Карамазов высказался по поводу реформы примерно в то же время. Доступ к наследству он получил, став совершеннолетним, а в России XIX века это происходило в 21 год. Верна ли в этом случае подсказка про 13 лет из начала романа? Как раз в этом году «Карамазовы» начали печататься в журнале «Русский вестник». Интересно, что к 1860-м относятся сюжеты всех романов Достоевского, где есть убийства: это «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы» и «Братья Карамазовы». Тайна «современной матери» В день убийства Федора Павловича Карамазова его сын Митя ищет, у кого бы занять денег. Среди прочих он приходит к Екатерине Осиповне Хохлаковой, матери больной девочки Лизы.

Хохлакова пытается втянуть его в разговор о литературе, экономике и политике а денег в итоге не дает : «Я написала по этому поводу писателю Щедрину. В разговоре с Митей она бросается не случайными фактами, а кратко пересказывает сводку российских и мировых новостей последнего времени, среди прочего в ужасе рассказывая о падении кредитного рубля.

Братья знакомятся Иван беседует с Алешей и впервые общается с ним на равных. Он делится своими планами — отправиться в Европу, начать новую жизнь. Бунт Братья принимаются рассуждать о Всевышнем, и Иван уверен, что «если дьявол не существует и, стало быть, создал его человек, то создал он его по своему образу и подобию». Глубоко верующий Алеша лишь беспомощно шепчет: «Это бунт». Великий инквизитор Иван рассказывает Алеше поэму о Великом инквизиторе, заточившему Христа в тюрьму. Он просит сына Божьего избавить человечество от мук выбора между добром и злом. Великий инквизитор ждет от Христа возражений, но тот лишь молча целует его. Пока еще очень неясная У отца Иван застает Смердякова, который советует барину поскорее уехать из этого дома, в котором, по всей видимости, вскоре приключится беда.

Он намекает, что завтра у него случится «длинный припадок». В тот же день у лакея случается приступ. Книга шестая. Русский инок I. Старец Зосима и его гости Алеша приходит к умирающему Зосиме. Старец наказывает юноше срочно отыскать старшего брата Дмитрия, чтобы «что-либо ужасное предупредить». Из жития в бозе преставившегося иеросхимонаха старца Зосимы, составлено с собственных слов его Алексеем Федоровичем Карамазовым Святой подвижник в миру принадлежал к бедному дворянскому семейству. Будучи офицером, он отправился на дуэль, во время которой на него снизошло озарение, после чего он ушел в монастырь. Из бесед и поучений старца Зосимы Зосима рассуждает о жизни и делится советами: не забывать о молитвах, любить ближнего своего, просить у Бога веселья, никого и никогда не судить, неустанно трудиться. Книга седьмая.

Алеша После смерти старца возле его кельи собирается народ, привыкший «считать усопшего старца еще при жизни его за несомненного и великого святого». Большим разочарованием для верующих становится факт гниения старца. Этим обстоятельством спешит воспользоваться Ферапонт, праведность и святость которого уже ни у кого не вызывает сомнений. Такая минутка Для Алеши день смерти Зосимы становится «одним из самых тягостных и роковых дней» в его жизни. В подавленном состоянии Алешу находит его приятель Ракитин и уговаривает отправиться к Грушеньке.

Это - одна из немногих в мировой литературе удавшихся попыток соединить увлекательный детектив, скорее даже триллер, как теперь говорят, с глубинами философской мысли. Роман обращает читателя к вневременным нравственно-философским вопросам о грехе, воздаянии, сострадании и милосердии.

Книга, которую сам писатель определил как «роман о богохульстве и опровержении его», явилась попыткой «решить вопрос о человеке», «разгадать тайну» человека, что, по Достоевскому, означало «решить вопрос о Боге».

В мире, где красота замутнена нечистыми помыслами людей, такой герой беспомощен, хотя и прекрасен. Но «красота спасет мир! Каждый характер, как бы сложен он ни был, у Достоевского предстает некой частью одной, почти безграничной картины — это картина многогранной человеческой души, и в этой душе идет нескончаемая битва добра и зла.

Samsung представляет роман Фёдора Достоевского «Братья Карамазовы» в интерактивном формате

Идея-то была в том, что и убившего можно полюбить, оправдать в своем сердце и защищать от небытия, — и именно потому, что свалить на него всю вину невозможно, ибо каждый из братьев внес в происшедшее свою лепту. Но это вовсе не значит, что каждый мог бы убить. Валентин Никулин в роли Смердякова в экранизации «Братьев Карамазовых» Никто не мог бы убить, кроме Смердякова, — но Смердяков не мог бы убить без Иванова внутреннего согласия на смерть «гада» хотя сам Иван при этом не только не убил бы, но и всегда защитил бы — он только в самой глубине души хотел оставить за собой место, где он мог бы желать беспрепятственно, думая, что это безопасно, что оттуда ничто не придет в реальность: «вот такой у меня глубокий и свободный ум, в котором я все могу допустить». Смердяков не мог бы убить без Митиной безудержной хотя все же ограниченной словесной и физической агрессии, не скрываемой, выставляемой напоказ «вот такое у меня открытое и безудержное сердце, которого я не хочу сковывать всякими условностями». Смердяков не мог бы убить без Алешиной забывчивости, без его поглощенности «единственным человеком на земле», его дорогим старцем, которым Алеша заслонил себе поначалу и Бога, и близких. То есть да, у Достоевского каждый из братьев виноват в смерти отца — но его мысль гораздо глубже и тоньше мысли его прямолинейных интерпретаторов. Достоевский изображает в романе двух страдающих детей: Илюшечку и Лизу Хохлакову. Ну еще заброшенных в первые годы жизни мальчиков Карамазовых, Пашу Смердякова, которому оплеуху дали за «неправильный вопрос», но вы же явно не о таких страданиях спрашиваете, правильно?

И если спросить читателя о страдающих в романе детях, даже Лизу вспомнит далеко не каждый, потому что далеко не каждый воспринимает ее в этом качестве. И почему роман совсем не дает адекватных рассказам Ивана картин? Достоевский очень тонко показывает здесь, что реальность совсем не такова, какой ее представляют в тенденциозных подборках «фактов». Она гораздо сложнее, многограннее, в ней невозможно поделить человечество на две группы: обиженных и обидевших — и расстрелять обидевших, усовершенствовав тем самым человечество, как пытается заставить признать Алешу Иван. И Ивану не автору! А вот у Достоевского в романе при том, что он весь — протест против детских страданий каждый обиженный оказывается еще и обидчиком. Илюша — безусловный страдалец романа, на чьей мученической смерти созидается новое братство, но он же и Колю Красоткина ножичком в бок ткнул, и Алеше палец до кости прокусил, и в других детей камнями кидал, и собаку Жучку убил, накормив хлебом с булавкой.

Достоевский показывает не разделяющую, а связующую нас вину друг перед другом, потому что вина и обида — последнее, что нас ощутимо связывает, если мы-таки почти достигли своей цели и уединились друг от друга. Как Достоевский раскрывает глубинные смыслы самых жутких рассказанных историй про детишек Ивановой, о затравленном собаками мальчике, и Лизиной, о распятом мальчике , как в глубине каждого страдающего образа неизменно появляется образ Христов — и для чего Достоевский это делает с читателем, — об этом я писала подробно в книге «Священное в повседневном», она есть в сети , а в кратком интервью это в полноте пересказать невозможно, конечно. Он подчеркивает: антропология Достоевского — исключительно мужская антропология, а «женщина может быть интересна лишь как стихия и атмосфера, в которой протекает судьба мужчины, судьба личности по преимуществу». Согласны ли вы с этим утверждением философа? Взгляд Достоевского сосредоточен на мужчине потому, что мужчина у него — становящаяся личность, в то время как женщина — изначально личность состоявшаяся, совершенная. Женщина изначально находится там, куда мужчина поднимается с великим усилием. Женщина у Достоевского — божество и место присутствия божества, она часто раненое и поруганное божество Соня в «Преступлении и наказании» , но таков и есть Бог в христианстве — Тот, Кто пришел все отдать и был за это опущен на самое дно иерархии тогдашнего мира.

Заметим, что роман начинается с того, что все свадьбы Федора Павловича Карамазова совершались «увозом», а центральная романная сцена — увоз Грушеньки в Мокрое обманным женихом и опознание ею там жениха истинного. То есть женщина у Достоевского — дыхание, сердце и объятие божества в жизни мужчины, маркирующая момент его приближения к нуминозному, оказывающемуся так страшно разоблачительным именно потому, что оно все отдает с полной любовью и не защищается — хотя издалека представляется высоким и недоступным. Митя Карамазов — удивительный герой, дважды оказавшийся способным увидеть божественное в незащищающейся любви — и преклониться. И, одновременно, женщина — та, что, увидев истинного жениха, самим узнаванием пробуждает и закрепляет в нем лик Христов, как это происходит и с Митей, которого полюбила Грушенька, и даже с Иваном, которого полюбила Катя Христос — истинный жених человечества на пире в Кане и пришедший жених-спаситель в «Великом инквизиторе», где инквизитор пытается умыкнуть у Него невесту-человечество — и даже произносит Ему в лицо торжествующую речь о том, что ему это удалось. Опять-таки, подробнее о сказанном здесь можно посмотреть в моей книге «Священное в повседневном». Младший же, Алеша, который был заявлен автором в предисловии как главный герой, занимает на шкале читательского интереса промежуточное положение. Почему же Алеша, который прямо назывался Достоевским главным героем, на главного героя не очень-то и похож?

Мы называем главным героем того, кто первый в рассказе, кто в центре конкретной истории. Но мы все — протагонисты нашей собственной жизни, мы все — главные герои своих историй. Таким образом, не это нас выделяет в человечестве. Став протагонистом, мы всего лишь становимся одним из всех, таким же, как каждый. А что выделяет, что увеличивает наш вес, наше значение, чем проявляется наше величие в общей истории? Оказывается, единственное, что нас может выделить среди всех протагонистов — это количество историй, в которых у нас была роль второго, того, кто помог, поддержал, послужил, сказал что-то, что, может, через сто лет повлияло и направило кого-то в его истории, — словом, стал не женихом — а другом жениха.

Его по праву считают одним из лучших в истории русской литературы.

В центре сюжета лежат непростые взаимоотношения внутри семьи Карамазовых, основанных на безразличии отца к своим сыновьям. Судьба каждого из главных героев трагична и печальна по-своему. Краткое содержание романа Достоевского «Братья Карамазовы» по главам это криминальная история мнимого отцеубийства, переставшего быть для России просто литературой. Главные герои Федор Павлович Карамазов — глава семейства. Многодетный отец. Легкомысленный повеса, бабник и гуляка. Жадный и эгоистичный.

Дмитрий Карамазов — старший из братьев. По характеру схож с отцом. Эксцентричный и непосредственный. Алеша Карамазов — младший сын Федора. Искренен, человеколюбив. Глубоко верующий в бога. Иван Карамазов — средний сын.

Атеист, отстаивающий свой взгляд на жизнь. Любит пофилософствовать. Павел Смердяков — незаконнорожденный сын Карамазова. Жесткий и злой человек. Второстепенные персонажи Грушенька — расчетливая девушка, ставшая яблоком раздора между Дмитрием и его отцом. Содержанка купца Самсонова. Катерина Ивановна — барышня благородного происхождения.

Была в отношениях с Дмитрием. Зосима — наставник Алеши. Старец, предвидевший трагедию. Хохлакова — соседка Карамазовых. Петр Миусов — дворянин. Дядя Дмитрия. Интеллигентный и образованный человек.

Одно время был опекуном Мити. Был дважды женат. Первой супругой стала девушка из знатного рода дворян Миусовых. Аделаида родила Федору сына, Дмитрия. Брак был недолгим. Аделаида, устав от тирана мужа, бросив ребенка, сбежала в Петербург в компании нищего сценариста-учителя, где вскоре тяжело заболела и умерла. На сына Федор внимания не обращал.

Он мешал ему в его дебоширстве. Первое время все заботы о трехлетнем мальчике взял на себя Григорий, один из хозяйских слуг. Год Дмитрий прожил у него в дворовой избе. На его счастье из Парижа вернулся двоюродный брат Аделаиды. Он стал опекуном ребенка, но ненадолго. По работе ему пришлось вернуться в Париж. Митя стал кочевать по родственникам.

Ничего путного из него не выросло. Кутила и повеса. Денег из материного наследства получить не удалось. Те подачки, что переводил отец, кончились через четыре года, но Дмитрия это не устраивало. Он не хотел признавать очевидного и на этой почве тронулся умом. Второй супругой Федора стала безродная простушка. Софья родила ему двух сыновей, Ивана и Алексея.

Она долго терпела от мужа хамство, неуважение, загулы, но тоже не выдержала. На нервной почве заболела и умерла. Детей забрала к себе воспитательница их матери. После ее смерти о мальчиках стал заботиться наследник старухи, Ефим Петрович Поленов, давший детям воспитание и образование. У Ивана обнаружилась тяга к знаниям. Парень оказался способным учеником. Окончив гимназию, поступил в университет.

Увлекся написанием статей. Устроился на работу в редакцию. Младший Алексей был всеобщим любимцем. Даже отец любил его больше других детей. Когда парень вырос, то принял решение уйти в монастырь. Отговаривать его никто не стал. Большое влияние на такой странный выбор оказал монастырский старец Зосима.

Необыкновенное, по его мнению, существо. Известие о том, что в монастырь приедут два его брата, с которыми он не был знаком, повергло Алексея в шок. Поводом для встречи послужили вопросы наследственного и имущественного характера, волновавшие Дмитрия. Книга вторая Неуместное собрание В церковной обители непозволительно вести себя непорядочно. Семейство Карамазовых знало, куда едет и изначально между собой договорилось не скандалить, попробовав решить проблему спокойно, без крика. Вместе с братьями приехал первый опекун Дмитрия, Петр Александрович Миусов. Собрание решили провести в небольшой, вялого вида келье старца Зосимы.

Пока все ждали опаздывающего Дмитрия, Миусов сцепился с Федором Павловичем в словесной перепалке. Алексею было стыдно за них. Он стоял, понурив голову, и готов был заплакать. Ему было непонятно почему молчит Иван, имеющий влияние на отца. Зосима ненадолго оставил присутствующих на собрании и вышел к ожидающим его у ограды женщинам. Их собралось около двадцати человек. Сирые, убогие, больные.

Все они нуждались в добром слове и благословении. Никого он не оставил без внимания. Всем уделил время. Одна из женщин держалась особняком. Она пришла с дочерью, сидящей в инвалидной коляске. В ее глазах стояли слезы благодарности за девочку. Она была уверена, что после встречи со старцем Лиза ожила.

Стоило ему прочитать над ней молитву и возложить на нее руки. Помещица страдала неверием и от этого мучилась. Зосима успокоил ее, объяснив, что вера придет тогда, когда она полюбит своих близких и преуспеет в этом. Вернувшись в келью, старец заметил, что Дмитрия еще нет. Гости оживленно беседовали. Иван Федорович, Миусов и два иеромонаха спорили на религиозную тему. Их жаркий разговор прервало появления Дмитрия, о котором все успели позабыть.

Было видно, как в первый момент на их лицах отразилось удивление. Дмитрий принес извинения за опоздание. Федор Павлович накинулся на сына с обвинениями. Как он мог так быстро спустить материнский капитал и зачем он увивается за Грушенькой, если у него есть невеста Катерина. Дмитрий знал, что отец сам имеет виды на содержанку одного богатого купца и даже подумывает жениться. Прервал этот балаган Зосима. Он встал и подошел к Дмитрию, поклонился ему в ноги, приведя в смущение.

Парень выскочил за дверь. За ним вслед рванули остальные. Алеша увел уставшего и обессилевшего старца в спаленку отдыхать. Зосима долго смотрел на него, прежде чем сказать важную вещь. Он просит парня уйти из монастыря. В миру он больше пригодится. Старец благословляет юношу, наказывая быть с братьями.

Все пошли отобедать в столовую отца игумена. Петр Александрович извинился за Федора Павловича, уклонившегося от трапезы. Тому было стыдно за свое поведение. Он раскаивался и просил всех забыть о случившемся. Поначалу так и было. Карамазов старший хотел уехать из монастыря, но передумал, решив испортить этот день окончательно. Он врывается в столовую и сыпет оскорблениями в адрес всех присутствующих за столом.

Книга третья Сладострастники Дом у старшего Карамазова был большой, ветхий, но приятной наружности. В прислугах было всего три человека. Старик Григорий с женой Марфой и Смердяков, молодой парень. К несносному характеру хозяина семейная пара Кутузовых привыкла, и уходить от него не собиралась. Таких верных людей еще поискать. С приездом Алеши сердце Федора Павловича оттаяло. Он сам от себя не ожидал проявления доселе неведомого ему чувства.

Непонятно как сложилась бы судьба Павла Федоровича Смердякова, если бы его на тот момент новорожденного, не обнаружил Григорий, в хозяйской бане. Его мать Лизавета Смердящая, местная юродивая. Григорий сразу догадался, кто его отец. Федор видимо тоже, раз разрешил оставить младенца в доме.

В плане же его религиозной идеологии это означало - примкнуть к хору и возгласить со всеми «Hosanna! В этом хоре слово передается из уст в уста в одних и тех же тонах хвалы, радости и веселья. Но в плане его романов развернута не эта полифония примиренных голосов, но полифония голосов борющихся и внутренне расколотых. Эти последние были даны уже не в плане его узкоидеологических чаяний, но в социальной действительности того времени. Социальная и религиозная утопия, свойственная его идеологическим воззрениям, не поглотила и не растворила в себе его объективно-художественного видения. Несколько заключительных слов о стиле рассказчика. Слово рассказчика и в позднейших произведениях не приносит с собою по сравнению со словом героев никаких новых тонов и никаких существенных установок. Оно по-прежнему - слово среди слов. В общем рассказ движется между двумя пределами: между сухоосведомительным, протокольным, отнюдь не изображающим словом и между словом героя. Но там, где рассказ стремится к слову героя, он дает его с перемещенным или измененным акцентом дразняще, полемически, иронически и. Между этими двумя пределами слово рассказчика движется в каждом романе. Влияние двух пределов наглядно раскрывается даже в названиях глав: одни названия прямо взяты из слов героя но, как названия глав, эти слова, конечно, переакцентуируются ; другие даны в стиле героя; третьи носят деловой осведомительный характер; четвертые, наконец, литературно-условны. Вот пример для каждого случая из «Братьев Карамазовых»: гл. IV второй книги «Зачем живет такой человек» слова Дмитрия ; гл. II первой книги «Первого сына спровадил» в стиле Федора Павловича ; гл. I первой книги «Федор Павлович Карамазов» осведомительное название ; гл. VI пятой книги «Пока еще очень неясная литературно-условное название. Оглавление к «Братьям Карамазовым» заключает в себе, как микрокосм, все многообразие входящих в роман тонов и стилей. Ни в одном романе это многообразие тонов и стилей не приводится к одному знаменателю. Нигде нет слова-доминанты, будь то авторское слово или слово главного героя. Единства стиля в этом смысле нет в романах Достоевского. Что же касается постановки рассказа в его целом, то он, как мы знаем, диалогически обращен к герою. Ибо сплошная диалогизация всех без исключения элементов произведения - существенный момент самого авторского замысла. Рассказ там, где он не вмешивается, как чужой голос, во внутренний диалог героев, где он не вступает в перебойное соединение с речью того или другого из них, дает факт без голоса, без интонации или с интонацией условной. Сухое осведомительное, протокольное слово - как бы безголосое слово, сырой материал для голоса. Но этот безголосый и безакцентный факт дан так, что он может войти в кругозор самого героя и может стать материалом для его собственного голоса, материалом для его суда над самим собою. Своего суда, своей оценки автор в него не вкладывает. Поэтому-то у рассказчика нет кругозорного избытка, нет перспективы. Таким образом, одни слова прямо и открыто причастны внутреннему диалогу героя, другие - потенциально: автор строит их так, что ими может овладеть сознание и голос самого героя.. Итак, в произведениях Достоевского нет окончательного, завершающего, раз и навсегда определяющего слова. Поэтому нет и твердого образа героя, отвечающего на вопрос - «кто он? Здесь есть только вопросы - «кто я? Но и эта вопросы звучат в непрерывном и незавершенном внутреннее диалоге. Слово героя и слово о герое определяются незакрытым диалогическим отношением к себе самому и к другому. Авторское слово не может объять со всех сторон, замкнуть и завершить извне героя и его слово. Оно может лишь обращаться к нему. Все определения и все точки зрения поглощаются диалогом, вовлекаются в его становление. Заочного слова, которое, не вмешиваясь во внутренний диалог героя, нейтрально и объективно строило бы его завершенный образ, Достоевский не знает. Твердого, мертвого, законченного, безответного, уже сказавшего свое последнее слово нет в мире Достоевского. Проблемы творчества Достоевского. Достоевского 1821 — 1881.

Книга, которую сам писатель определил как "роман о богохульстве и опровержении его", явилась попыткой "решить вопрос о человеке", "разгадать тайну" человека, что, по Достоевскому, означало "решить вопрос о Боге". Сквозь призму истории провинциальной семьи Карамазовых автор повествует об извечной борьбе Божественного и дьявольского в человеческой душе. Один из самых глубоких в мировой литературе опытов отражения христианского сознания, "Братья Карамазовы" стали в ХХ веке объектом парадоксальных философских и психоаналитических интерпретаций.

Почему роман «Братья Карамазовы» стал роковым для Достоевского?

Более того, «Братья Карамазовы», как предумедовляет повествователь, «есть почти даже и не роман, а лишь один момент из первой юности моего героя». Алеша в этом романе вступает в действие, в жизнь, он еще, как справедливо замечает рассказчик, «деятель неопределенный, невыяснившийся», меж тем, как все остальные персонажи, в том числе и его братья,- содержательно и поэтически до конца раскрытые образы. Первый и наиболее важный момент формирования образа Алеши связан с воспоминанием о матери. Образ страдающей матери как образ высокого нравственного страдания всю жизнь не оставляет Алешу, постоянно, как мы видим на протяжении романа, пытающегося облегчить несчастья и беды окружающих его людей. Второй, весьма важный момент для понимания образа Алеши сказался в самой структуре романа. Уже самое прочтение романа показывает читателю, что существует, по крайней мере, два взгляда на все события, происходящие в Скотопригоньевске. Его, читательский, и взгляд самих действующих лиц…Алеша служит читателю проводником по этому аду не понимающих друг друга людей.

Только он да еще Зосима умеют слушать и слышать внутренние голоса других. Поэтому все так и стремятся к беседе с ними… Можно сказать, что Алеша «ищет человека в человеке»… Иван, приступая к своей «бунтарской» исповеди, говорит Алеше: «Братишка ты мой, не тебя я хочу развратить и сдвинуть с твоего устоя, я, может быть, себя хотел исцелить тобою» об этой просьбе Ивана излечиться Алешей было уже сказано ранее. Кантор считает, что «в модели мира, предложенной Достоевским в этом романе, Алеша необходим, без него развалился бы весь роман, он - центр, все соединяющий, припомним только, чем он занят с утра до вечера…переносит…от одного записочку, от другого устное какое поручение, выслушивает, советует, даже сплетни передает…мирит, соединяет расходящихся в разные стороны людей. И Достоевский относится к его делам хотя он вроде бы ничего и не делает особенного, только бегает и отношения выясняет , с величайшим уважением: соединять людей - что может быть важнее! Другое дело, получается ли это соединение, но во всяком случае сама поэтика романа свидетельствует о том замысле, который связывал Достоевский с образом Алеши: защитник, заступник русской земли должен быть и ее соединителем, ибо братство, то есть абсолютное единение народа, столь чаемое Достоевским для России, нарушено под влиянием крепостничества и капитализма в самой своей основе. Остается прояснить еще и третий аспект в исходном замысле писателя: почему для обрисовки образа «соединителя русской земли» писатель помещает героя в монастырь, как необычное сообщая, что юный герой - «в ряске послушника».

Это тем интереснее, что в заметке , опубликованной сразу после смерти писателя, приводились следующие соображения самого Достоевского об Алеше: «Алеша Карамазов должен был явиться героем следующего романа, героем, из которого он хотел создать не тот ходячий тип, который мы знаем и который вырос вполне на европейской почве». Что это значит и как это совместить - «русский социалист», выросший не на европейской почве», является в романе в «ряске послушника»? Именно поэтому писатель искал своего героя-идеолога в монастыре, так как, по его убеждению, русский социалист должен быть с народом, с народной правдой, а она, по Достоевскому, заключалась в вере в Христа… Достоевский полагал, что православие сможет противостоять разлагающемуся влиянию капитализма, перебороть то зло, которое символизировал для него образ «Карамазовщины», восстановить извращенную и падшую личность и утвердить гуманное мироустройство». Таков один из взглядов на данную проблему, хотя здесь надо сделать поправку: вряд ли православие должно было побороть капитализм, здесь, скорее, была иная, более высокая цель — спасти всех и каждого в отдельности. Возвращаясь к тому, что было сказано в начале, не нахожу более хороших слов, чем те, что были сказаны Вл. Приняв в свою душу всю жизненную злобу, всю тяготу и черноту жизни и преодолев все это бесконечной силой любви, Достоевский во всех своих творениях возвещал эту победу.

В конечном итоге, Алеша олицетворяет собой мысль о возможности спасения, я думаю. Алеша - то необходимое связующее звено, без которого «развалился» бы весь роман. Да и представить себе невозможно, чтобы не было Алеши! И вот теперь уже возникает новая параллель, точно так же, как была проведена связующая, я надеюсь, мною между Иваном и Смердяковым, которые вместе являются убийцами отца своего, а между тем еще и Митей, которого отправляют на каторгу вместо Ивана, новая параллель: Алеша объединил всех героев, но главное, невозможно было бы и первую создать «связку», не будь этого героя, который, как справедливо замечает В. Кантор «центр, все соединяющий» … Но в той же самой работе В. Кантора, в конце звучит уже совсем другая мысль, мысль пагубная для человечества, но и ее, я думаю, обязана я представить в своем реферате: «Путь религиозного переустройства мира, единения интеллигенции с народом на основе православия оказался утопичным и социально бесперспективным.

Достоевский апеллировал к суду народа, перед которым как бы развернул три типа мировоззрения, и хотел надеяться, что православие окажется искомым, при этом мирным, выходом из социальных противоречий. Но народ все больше и больше отходил от религии в сторону материалистически и революционно ориентированных учений» В. Кантор, к великому сожалению, поддался на тот соблазн, о котором сам же говорил, анализируя то, что заключил в своем произведении : я говорю о том коротком пути развития России — революции. Далее он пишет: «В споре о религиозности русского народа прав оказался Белинский. Революции 1905 и 1917 годов доказали ошибочность идеологических планов и проектов писателя по «спасению России». Смею не согласиться с критиком.

Стоит вспомнить только то, что говорил Достоевский о своем главном герое, герое-объединителе, что было выше написано, да и саму сюжетную линию: ведь Зосима «отсылает» Алешу в мир, он говорит, что там молодой послушник нужнее, тем самым, наоборот, Достоевский показывает, что, сохраняя память о корнях своих, о вере, об истории народа, необходимо преодолеть себя и наконец-таки принять новый путь развития. Кантор стоит на своем, говоря, что «карамазовщина», так ярко описанная великим художником, иными словами, те социальные и нравственные пороки, которые он бичевал в своих романах, «религиозному лечению» не поддавались… ни одна из попыток Зосимы или Алеши противостоять «карамазовщине» не увенчалась успехом. Умирает нераскаянным и неисправленным старик Карамазов; Ивану не удается «вылечиться Алешей», и он сходит с ума; Митя только по случайности не совершает убийства, а затем отказывается от креста; убийство не предотвращено, и состязаться с убийцей Смердяковым оказывается никому не под силу; умирает Илюшечка, и горе его отца неисцелимо; Алеша не может преодолеть даже в Лизе, которую, по всей видимости, любит, «бесенка», толкающего ее ко злу, - словом, как и Христос в поэме Ивана «Великий инквизитор», Алеша бессилен в столкновении со злом мира, в данном случае с «карамазовщиной». Таким образом, путь христианского подвижничества встает в романе не как решение, а как проблема. Правда, в эпилоге романа Алеша и двенадцать учеников как будто слышится надежда, эпилог открыт навстречу будущему. Но будущее это, судя по всему, чревато трагедией.

Кто-то из учеников может оказаться Иудой. Незавершенность романа в этом смысле символична. Это, скорее, незавершимость. Кантор судит очень предвзято, я не могу согласиться с ним во всем, даже скорее, наоборот, ни в чем не могу согласиться! Не пытался «вылечить православием» Россию, совсем даже и наоборот — он выступал только против бессмысленного богохульства, против анархизма! Существование всех живых существ отягчено безмерными страданиями.

В социальной жизни людей избыточна мера несчастий, несправедливости, взаимного ожесточения и преступлений. В-третьих, человеческий разум, замечающий противоречие между всемогуществом всеблагого Бога и явным несовершенством сотворенного им мира, прилагает огромные усилия, чтобы разобраться в смысле этого несоответствия. Человек сознает за собой право подвергнуть критическому испытанию догматы о существовании Бога и бессмертии души. Он готов признать существование лишь того, что имеет разумное и нравственное оправдание, что выдерживает критику с позиций целесообразности, блага, справедливости. Те решения, к которым человек приходит на этом пути, обладают разными философскими смыслами и неодинаковой этической значимостью. Вот основные варианты, пишет , этих решений: - признание ответственности и вины Бога за несовершенство мира, развенчание его авторитета как не всеблагого начала; -доказательство того, что в переизбытке зла Бог невиновен, а всему причиной темные, демонические силы; -признание того, что страдания людей — расплата за нарушения ими высших религиозно-нравственных предписаний, за нежелание и неготовность идти по пути духовного совершенствования; то есть вынесение осознанного вердикта , согласно которому сами люди и никто более виновны в том, что мир погряз во зле, пороках и преступлениях.

Кантора на последних страницах его книги-исследования: «Мечты писателя были утопичны, порой реакционны. История пошла не так, как он хотел. Но то лучшее, что он дал людям, пережило его эпоху и, вероятно, будет жить дальше В. Кантор как бы делает одолжение великому писателю. И это лучшее в полной мере сказалось в его последнем романе Достоевский не только не успокаивает, но, напротив, всеми доступными средствами воюет против душевной лени, нравственной или, точнее, безнравственной самоуспокоенности, ставя читателя наедине со своей совестью, заставляет его задуматься о последствиях совершенных и совершаемых им дел и поступков и прежде всего о своей ответственности перед всеми людьми вместе и каждым человеком в отдельности. Кантора, которая является как бы общим выводом, разрешением основной задачи, поставленной мною.

Смысл финала романа заключает в себе спасение, а отнюдь не какое-то безрадостное многоточие, которое обещает еще много чего тяжелого и непонятного. Кантор так написал об основной идее «Братьев Карамазовых»: «…читатель может припомнить и то, что писал сам в прежних своих книгах. Вдумаемся в заглавие романа… «Братья Карамазовы»… то есть речь пойдет, как можно гадать, еще не перевернув первой страницы, о братьях, о братстве. А ведь за пятнадцать лет до того, как Достоевский приступил к роману о братьях Карамазовых, в «Зимних заметках о летних впечатлениях» он утверждал, что братство, быть может, одна из самых дорогих идей, выработанных человечеством, но что западным радетелям братства никогда не добиться, поскольку «в западном человеке нет братского начала, а, напротив, начало единичное, личное, беспрерывно ослабляющееся, требующее с мечом своих прав». И ничего не поделать Западу, ведь надо, чтобы братство «бессознательно в природе всего племени заключалось» Я согласна с исследователем, действительно, идея братства - это то, к чему подводит читателя. Много ли нужно для понятия истины этой самой истины?

Цена для каждого своя, это и показывает в своем романе. Так, например по этому поводу высказался : «Ищущий разум человека способен теряться как перед ведущей в тупик ограниченностью социологического метода, так и перед очевидной недосягаемостью истины, даже если пытается использовать средства метафизики». Об этом ранее уже говорил, что «в наивысшей степени наклонность к метафизическому мировосприятию обнаруживается у Ивана Карамазова, создавшего грандиозную метафизическую панораму внутри своего «Я». И здесь становится понятна позиция тех, «кому миллиона не надо, а надобно мысль разрешить». Там, где цена истины приравнивается к цене жизни, миллион выглядит пустяком, которым не трудно пожертвовать ради истины. Именно так смотрит на вещи Иван Карамазов, социолог и метафизик в одном лице».

Алеша же прощается с самым дорогим ему человеком, переносит самое ужасное - разочарование в Боге, когда, наивно ожидая чудес, которым должно было произойти после смерти старца Зосимы, не дождался этого чуда. Но вот отличие: не со злобой, не с ненавистью он ждал чуда как этого ожидала огромная Россия, в которой это событие стало еще одним поводом для неверующих поглумиться над верой, словно бы люди хотели намеренно изничтожить в самых себе самое хорошее. Тем страшнее становится, тем понятней муки, преследующие писателя, тем яснее ошибки нашего времени, когда каждый ждет, чтобы человек, идущий перед ним в огромной толпе людской, упал, да еще бы и лицо в кровь разбил. Необъяснимая злоба на самого себя и на ближних рождается в человеке, неспособном размышлять, неспособном разрешить вопросы, мучающие его. Ракитин - наглядный пример тому. Пример гордого и мелкого, хотя и достаточно образованного человека, но вместе с тем нет в нем прощения, потому что он сам себе простить свою злобу не может, и это замечательно с психологической точки зрения показывает Достоевский на том эпизоде, когда Алеша, не понявший еще всего, что произошло после смерти Зосимы, испытывает настолько сильные внутренние мучения, что согласен даже поддаться злой воле Ракитина, который, опять же, из-за неразрешенности сих мыслей, мстит такому уверенному в себе, обычно спокойному Алеше.

Он приводит его к Груше, надеясь привести подлый план свой в исполнение, однако просчитывается. Груша меняется прямо на глазах у Ракитина, и он прямо говорит ей, что не узнает ее. А произошло то, что должно было произойти: не пожелала Груша замучить человека, который назвал ее своей сестрой Алеша. Ответила она доброжелательностью. Теперь же перед нами разрешается вопрос: а где же все-таки чудо? Неужели так и не свершилось ничего?

А чудо-то произошло, просто не было оно сказано вслух и для всех, но спасло душу человеческую одну и потому ценнее одно такое чудо, чем огромное, никому не нужное необычное происшествие, которое должно было неверующим показать что-то, доказать, но они ведь не верили, а значит чудо не должно было для них свершиться, все равно бы не увидели они его! Чудо в том, что Груша, жестокая, непокорная, злая даже, подала луковку Алеше. Ведь чудо в том, что пожалела она его, что поняла, что больно Алеше, что тоскует он по старцу, который вел его всю его еще недлинную жизнь. Самое невероятное приключилось: зло стало лучше добра и в том настоящее доказательство того, что должен человек верить, должен и сомневаться, но должен знать он всегда, что есть на земле грешной хотя бы один человек такой, который поймет его, поймет так, как есть, со всеми достоинствами и недостатками, со всеми мыслями и чувствами. Тогда и жизнь пойдет так, как надо, тогда люди на один шаг ближе станут к конечной цели человечества - достижению идеала, по Достоевскому,- братства всемирного… Вот как описывает идеал Достоевского его друг В. Мы верим в Церковь как в мистическое тело Христово; мы знаем Церковь также как собрание верующих того или другого исповедания.

Но что такое Церковь как общественный идеал? Достоевский не имел никаких богословских притязаний, а потому и мы не имеем права искать у него каких-нибудь логических определений Церкви по существу. Но, проповедуя Церковь как общественный идеал, он выражал вполне ясное и определенное требование, столь же ясное и определенное хотя прямо противоположное , как и то требование, которое заявляется европейским социализмом. Поэтому в своем последнем дневнике Достоевский и назвал народную веру в Церковь нашим русским социализмом 13. Европейские социалисты требуют насильственного низведения всех к одному чисто материальному уровню сытых и самодовольных рабочих, требуют низведения государства и общества на степень простой экономической ассоциации. Хотя и с сохранением внешнего неравенства социальных положений, требует одухотворения всею государственного и общественного строя чрез воплощение в нем истины и жизни Христовой.

Тогда же а не в 1879 г. Страхова мы ездили в Оптину Пустынь 14. Прежде всего требуется от личности, чтобы она отреклась от своего произвольного мнения, от своей самодельной правды во имя общей, всенародной веры и правды. Личность должна преклониться перед народной верой, но не потому, что она народная, а потому, что она истинная. А если так, то, значит, и народ во имя этой истины, в которую он верит, должен отречься и отрешиться ото всего в нем самом, что не согласуется с религиозною истиной. Обладание истиной не может составлять привилегии народа так же, как оно не может быть привилегией отдельной личности.

И народ должен оправдать себя перед вселенской правдой, и народ должен положить душу свою, если хочет спасти ее. Вселенская правда воплощается в Церкви. Окончательный идеал и цель не в народности, которая сама по себе есть только служебная сила, а в Церкви, которая есть высший предмет служения, требующий нравственного подвига не только от личности, но и от целого народа. Соловьева является прямым подтверждением той установленной истины, что спасение, что даже и могущество России — в единстве, в братстве; достаточно вспомнить другого нашего классика, который, хоть и не был знаком с лично, однако по прочтении произведений его почувствовал его как бы и своим ближним другом сразу: в романе - эпопее «Война и мир» поднимается та же самая мысль — мысль о единении страны. Помните молебен всеобщий, когда небывалое единение ощущали все, когда все вместе стояли за Отечество? И тоже у Л.

Толстого — Церковь как некий символ, назначение и смысл которого - призывает людей на сбор в трудные дни для Родины, как дом, в котором всегда найти можно приют.

В поисках Грушеньки Дмитрий в темноте идёт к дому отца. При виде Фёдора Павловича у него мелькает мысль об убийстве. Позже, убегая, он бьёт по голове пестиком слугу Григория. Вернувшись в крови и с деньгами, Дмитрий выпытывает у слуг, что Грушенька уехала в Мокрое. Накупив еды и шампанского, Дмитрий едет туда же и присоединяется к компании Грушеньки.

За игрой в карты Грушенька узнаёт, что жених не любит её. Его прогоняют и устраивают пир. Внезапное появление у Дмитрия крупной суммы денег и появление его в крови вызвало подозрение. В доме Карамазова находят убитого Фёдора Павловича, которому проломили голову. Подозревают Дмитрия, за которым едут в Мокрое и устраивают предварительное следствие. Дмитрий подтверждает, что ударил Григория, который в итоге выжил, но не признаётся в убийстве отца.

После продолжительного допроса он признаётся, что деньги давно украл у Катерины Ивановны, но не потратил сразу. Дмитрию не верят, арестовывают и увозят. История тринадцатилетнего социалиста Коли Красоткина, взявшего под протекцию Илюшу. Илюша убил собаку хлебом с булавкой, потом его отца оттаскал за бороду Дмитрий Карамазов. После нападения на Алексея Илюше стало значительно хуже. Коля убеждает его, что собака осталась жива.

Пришедший доктор сообщает, что без дорогого лечения, которое они не могут себе позволить, мальчик скорее всего умрёт. Позже мальчик умирает. Лиза больше не любит его. Иван выглядит больным, поэтому Алёша пытается убедить его, что тот не виновен в смерти отца. Иван уже дважды посещал Смердякова, который говорил с ним загадками, намекая на причастность Ивана к смерти отца. После встречи с Алёшей Иван снова идёт к Смердякову, который ему открыто признаётся в убийстве Фёдора Карамазова.

Ночью перед судом Смердяков вешается. На суде Катерина, Грушенька и Алёша дают показания в пользу Дмитрия. Появляется Иван, который винит в убийстве Смердякова и себя. Катерина теперь больше любит Ивана, чем Дмитрия, поэтому предъявляет записку, в которой пьяный Дмитрий грозился убить отца, если потребуется достать денег.

Не знаю. Пожалуй, его интересовала реакция главного героя романа и подробности, а в этом довериться чужому впечатлению Иван не мог. Алёша даже на читателя производит слишком положительное впечатление. О его положительной репутации уже сказано так много, что я повторяться не буду. Честно говоря, я много раз начинала писать этот очерк, и даже одна знакомая филолог и просто хороший писатель говорила что я пишу так длинно что сторонний читатель читать не будет. Поэтому этот очерк я пишу настолько лаконично, насколько могу. Поэтому обратите внимание, в начале романа об Алёше сказано: Прежде всего объявляю, что этот юноша, Алеша, был вовсе не фанатик и, по-моему, по крайней мере, даже и не мистик вовсе. Заранее скажу мое полное мнение: был он просто ранний человеколюбец, и если ударился на монастырскую дорогу, то потому только, что в то время она одна поразила его и представила ему, так сказать, идеал исхода рвавшейся из мрака мирской злобы к свету любви души его. И поразила-то его эта дорога лишь потому, что на ней он встретил тогда необыкновенное, по его мнению, существо — нашего знаменитого монастырского старца Зосиму, к которому привязался всею горячею первою любовью своего неутолимого сердца. Ещё раз. Не мистик, а только был покорён харизмой Зосимы. Можно подумать, что рассказчик просто ничего не понимает в мистике, но Эрнст Гофман мог бы позавидовать тому как мощно выписано как чёрт приходит к Ивану в гости, а какие мечтательные поэмы и анекдоты Иван сочиняет! Чтобы удариться в религию, могут быть множество причин, но рассказчик пишет что была только одна причина. Все Карамазовы очень харизматичны, это семейственное. Алёша ценит харизму, и в себе, и в Зосиме. О том, какое впечатление Алёша произвел на Зосиму, мы знаем со слов Алёши. Причём знакомы они были непродолжительно, и конечно местный Франциск Сократ мог бы сказать такое мальчику-который-ударился-на-монастырскую-дорогу, но это довольно антипедагогично. А тебя, Алексей, много раз благословлял я мысленно в жизни моей за лик твой, узнай сие, — проговорил старец с тихою улыбкой. Много будешь иметь противников, но и самые враги, твои будут любить тебя. Много несчастий принесет тебе жизнь, но ими-то ты и счастлив будешь и жизнь благословишь, и других благословить заставишь, — что важнее всего. Ну вот ты каков. Это ещё не полная цитата, сей комплимент легко ударит в голову как хорошее вино. А в духе святоотеческой традиции говорить ученикам совсем иное. Конечно, исповедник может вести себя с пасомым по-разному, но зачем это тащить в публичное пространство? Чтобы тебя больше любили. Алёша умеет производить хорошее впечатление, привыкает к этому и этим пользуется. После смерти старца Зосимы — упокой Господи его душу! Она перекрестилась. Где это вы достали здесь такого портного? Но нет, нет, это не главное, это потом. Какой модник. Конечно, вместо монастыря не обязательно быть аскетом в миру, но зачем настолько роскошествовать? А ведь Дмитрий на суде тоже щегольски одет, и это неблагоприятно влияет на мнение судьи о нём, кто ж ему такое посоветовал? А ведь если Дмитрия убьют при попытке побега? Побег часто идёт не по плану, очень вероятно что погибнет хотя бы кто-то из конвойных. А почему Алёша так нечеловечески уверен, что его брат не убийца, что с легким сердцем подговаривает его на побег? Короче, Алёша ведет себя как карикатура на стереотипное поведение тех католических монахов, которые иезуиты. Иезуиты настолько хороши, что прилагательное "иезуитский" стало в русском языке синонимом "лицемерный". А что говорит Алёша Лизе сватаясь? Я как прочел, то тотчас и подумал, что этак все и будет, потому что я, как только умрет старец Зосима, сейчас должен буду выйти из монастыря. Затем я буду продолжать курс и сдам экзамен, а как придет законный срок, мы и женимся. Я вас буду любить. Хоть мне и некогда было еще думать, но я подумал, что лучше вас жены не найду, а мне старец велит жениться... Алёша фактически сказал, что Лиза для него — выгодная партия. Чем плохо? Мать-вдова, у которой три поместья, и которая очень любит свою дочь. Но Лиза калека, ноги не ходят, в такую трудно влюбиться, такую трудно хотеть.

И именно "Братья Карамазовы" способствовали разрушению старой традиции английского семейного романа, восходящей к Троллопу, и созданию нового типа повествования - по словама Г. У Фитцджеральда это одно из любимых произведений. Прототипы Дмитрий Карамазов - Дмитрий Ильинский. На каторге в омском остроге с Дмитрием Ильинским, несправедливо обвиненным и осужденным за отцеубийство. Достоевский дважды излагает историю этого мнимого отцеубийцы в "Записках из Мертвого дома" - в главе I первой части, создававшейся в момент, когда невиновность Ильинского не была известна, и в главе VII второй части, написанной после получения из Сибири известия об установлении его непричастности к убийству отца. Поведения он был совершенно беспутного, ввязался в долги. Отец ограничивал его, уговаривал; но у отца был дом, был хутор, подозревались деньги, и - сын убил его, жаждая наследства. Преступление было разыскано только через месяц. Сам убийца подал объявление в полицию, что отец его исчез неизвестно куда. Весь этот месяц он провел самым развратным образом...

Похожие новости: