Уровень жизнеспособности языка — оценка, присваиваемая ЮНЕСКО включённым в «Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения» языкам в соответствии с 9 критериями. Очень часто получается так, что молодое поколение забывает какие-то особо трудные редкие звуки, которых нет в доминирующем языке, и начинает заменять их другими. Уровень жизнеспособности языка — оценка, присваиваемая ЮНЕСКО включённым в «Атлас языков мира, находящихся под угрозой исчезновения» языкам в соответствии с 9 критериями.
Родной язык невозможно забыть?
Его новая книга «Забытые тайны золотого языка» проливает для своих читателей свет на самые далекие и темные закрома русского языка и русской речи, раскрывает тайны давней и. Очень часто получается так, что молодое поколение забывает какие-то особо трудные редкие звуки, которых нет в доминирующем языке, и начинает заменять их другими. Вы здесь: Главная Новости Забытые слова русского языка.
Почему изучая новый язык можно забыть старый?
Здесь делают передачу "Амто, Корякия", а также выпускают приложение "Северяночка" на корякском к окружной газете "Народовластие". Впрочем, заместитель министра по развитию институтов гражданского общества Республики Саха Лена Иванова в ходе "круглого стола", посвященного теме СМИ на языках КМНС, обозначила общую для всех проблему: тех, кто может читать публикации на национальных языках, становится все меньше. Да и журналисты, владеющие словом коренных народов, в дефиците. Получается замкнутый круг. Начать с учебников Хотя программы по сохранению национальных языков приняты во всех регионах ДФО, представители аборигенов считают, что некоторые из них совсем не работают. К примеру, на Крайнем Севере на грани вымирания находится эскимосский язык. Чтобы его спасти, нужно срочно создать учебные пособия, считает председатель общественной организации эскимосов "Инуитский приполярный совет Чукотки" Татьяна Ачиргина. Но, к сожалению, он существует только на бумаге. В ближайшее время необходимо изыскать финансирование для группы учителей-лингвистов, которых сегодня уже можно пересчитать по пальцам, - отметила Ачиргина. Директор центра образования "Ин" Ассоциации коренных малочисленных народов Севера и Дальнего Востока России Фаина Леханова называет еще одну причину вымирания наречий - отсутствие детских книг: - Государство недостаточно финансирует издание художественной литературы на национальных языках.
Ярко и колоритно оформленные книжки необходимы, чтобы дети чувствовали красоту родного языка.
В русском языке она тоже присутствовала, но быстро вышла из употребления, так как в нём почти не встречалось слов, где её можно было использовать. А вот буква «I» осталась. Была у буквы «I» ещё одна работа. Напомним, что в русском языке существуют два омонима слова «мир»: один из них означает такое состояние, когда отсутствует война, а другой — окружающий нас мир, мирозданье и человеческое общество. Так, в частности, «миром» называлась сельская община, которая, собираясь на «мирские сходы», решала дела «всем миром», а потом устраивала пиры «на весь крещёный мир». Так вот, чтобы различить эти значения, в первом случае стали писать букву «и», а во втором «I» мiрской сход, решить всем мiром. Название знаменитого романа Льва Николаевича Толстого «Война и мир» в изданиях до 1918 года писали совсем не так, как мы привыкли. На обложке было напечатано: «Война и мiр», то есть не «война и мирная жизнь», а «война и общество», что, конечно, соответствовало той идее, которую вкладывал в это произведение Толстой.
Победительницей из соревнования трёх «и» вышла буква «и». Мы сейчас знаем только её. В XIX веке она называлась иже или «и-восьмеричное» , так как при арифметических подсчётах в прежние времена заменяла цифру 8.
Эту ситуацию Чехов описал в рассказе «Лошадиная фамилия». Источник: Freepik Внезапный словесный ступор впервые описал психолог Уильям Джеймс в 1880 году — впоследствии в феномене забытых слов разбирался даже Зигмунд Фрейд, а Беннет Шварц, как пишут в открытых источниках, иллюстрировал его произведением А.
Чехова «Лошадиная фамилия».
А добровольцы из третьей группы говорили и по-французски, и по-китайски, то есть, были билингвами. Специалисты дали участникам задание. Дети должны были идентифицировать несуществующие французские слова, например, «vapagne» и «chansette». Тем временем исследователи следили за мозговой активностью добровольцев, используя МРТ. Дети справлялись с заданием одинаково хорошо.
Разделы сайта
- Забытые буквы. Слишком много «и» | Наука и жизнь
- Как не забыть иностранный язык, если не пользуешься им постоянно
- Японцы стремительно теряют вежливость и забывают язык - Новости
- Енохианский язык или Забытый язык Ангелов
Язык ючи (Yuchi)
- Разделы сайта
- Не только латинский: 5 мертвых языков, на которых никто не говорит
- Разделы сайта
- Можно ли забыть русский язык? Трудно поверить, но можно. - YouTube
- Другие новости
- Не только латинский: 5 мертвых языков, на которых никто не говорит
Другие новости
- Найти личный интерес
- Endangered Languages Project сохранит старые забытые языки
- Действительно забывают
- Почему аборигены Севера и Дальнего Востока забывают родные языки
- Endangered Languages Project сохранит старые забытые языки
Как и зачем возрождают мертвые языки сегодня
В освобожденном от польской оккупации Минске 31 июля 1920 г. В Декларации регламентировалось равноправие четырех государственных языков в БССР - белорусского, русского, польского и еврейского идиш. Хотя на гербе четыре языка, в качестве государственных использовались лишь два, на которых все и печаталось - идиш и белорусский. Первое награждение состоялось в декабре 1924 г. Всего этим орденом было награждено 30 организаций и 139 человек.
Причем обычно городское население говорит больше на русском и имеет некоторое знание языка коренного народа, а сельское население наоборот — более уверенно владеет языком родного этноса, нежели русским. По данным современных международных исследований, количество языков, на которых говорят жители нашей планеты, уменьшается быстрее, чем исчезают редкие виды животных. Согласно данным «Атласа исчезающих языков мира» ЮНЕСКО , на территории нашей страны значатся 136 языков, находящихся на грани исчезновения; на 12 языках коренных народов России могут говорить менее 100 человек, еще на 11 языках - от 100 до 300 человек.
ЮНЕСКО наблюдает за языками всей планеты и рассчитывает их жизнеспособность по девяти критериям, среди которых количество носителей, переход языка от поколения к поколению, наличие и доступность учебных материалов, отношение к языку со стороны общества и др. Кроме того, все языки классифицированы по шести категориям: одни находятся в безопасности, положение других вызывает опасение, есть языки под угрозой исчезновения, языки, которые находятся в серьезной опасности, в критическом состоянии и языки исчезнувшие. На карте России числятся двадцать исчезнувших языков например, айнский, югский, убыхский , двадцать два считаются находящимися в критическом состоянии в том числе алеутский, терско-саамский, ительменский , двадцать девять — в серьезной опасности нивхский, чукотский, карельский и др. Согласно доктрине ООН, язык является одной из основных ценностей общества, и его гибель означает утрату идентичности народа, а это наносит ущерб человеческой цивилизации в целом. На бытовом уровне отказ от родного языка в пользу доминирующего происходит чаще всего из-за нежелания быть не таким, как все. По опросам социолингвистов, у представителей самых разных народов мира наблюдается примерно один сценарий отказа от родного языка: в школе насмехались над их «странным», «неправильным», «смешным» языком те, кто испытал такое давление, будучи школьником, не хотели, чтобы их дети тоже так страдали ; во многих семьях родители считали родной язык удобным лишь для бытового общения, но совершенно непригодным для построения удачной карьеры детьми в будущем; постепенно носителями языка становились лишь представители старшего, уходящего поколения, и семья вскоре забывала «бабушкин язык». Препятствием на пути «языковой смерти» становится сохранение культуры малых народов, изучение фольклора, развитие исконных ремесел и промыслов.
В последнее время в ряде регионов наблюдается рост интереса молодежи к национальным костюмам, обрядам, песням. Набирает популярность развитие территорий через обращение к региональной самобытности, которая становится залогом их туристической привлекательности, и сохранение исконных языков в данном случае является немаловажным фактором. Например, интерес туристов к национальной кухне почти всегда будет вознагражден новыми знаниями в области лингвистики: наименования блюд и их ингредиентов, названия кухонной утвари, характеристики разных продуктов или этапы приготовления — всё это обогащает словарный запас путешественников, интересующихся культурой и бытом народов из разных регионов нашей страны.
В то же время, хотя иммерсионный процесс облегчает коммуникацию в разноязычном мире, люди часто удивляются, находя, что они имеют трудность, возвращаясь к своему родному языку. Это явление упоминается как первичное языковое истощение. Бенджамин Леви, психолог Орегонского Университета, задается вопросом, как же возможно забыть, даже на некоторое время, слова, используемые на протяжении всей жизни.
В исследовании, появившемся в выпуске от января 2007, «Psychological Science», Леви и его коллега доктор Майкла Андерсон обнаружили, что люди не забывают свой родной язык, из-за меньшего количества использования, но такая забывчивость отражает активную остановку использования слов родного языка, которые отвлекают нас, во время разговора на новом языке. Поэтому, такая забывчивость может быть адаптивной стратегией для лучшего изучения второго языка.
Тупи-гарни — язык, который использовали племена индейцев в Бразилии. Эйпурина — язык, говоримый индейцами Эйпуринана в Бразилии и Перу. Одним из причин исчезновения этих языков является доминирование языков более крупных национальных групп, а также сокращение общности, в которой живут такие сообщества. К счастью, некоторые исчезающие языки все еще могут быть восстановлены и сохранены благодаря усилиям лингвистов и носителей языка, которые работают над их документацией и сохранением. Африканские забытые языки В Африке также существует множество забытых языков, которые находятся на грани исчезновения.
Некоторые из них включают Хант Дихадин, язык, говоримый в Мали, и Басаа, который используется в Камеруне. Вследствие колониализма и внешнего воздействия, такие малочисленные языки были вытеснены языками европейского происхождения, такими как английский, французский, португальский. Исчезающие языки представляют собой ценное наследие человечества и изучение их помогает лучше понять разнообразие языковых систем и культур в мире. Важно сохранять и сохранять эти забытые языки, чтобы они не исчезли совсем. Уникальные языки 1. Кикапу Кикапу — язык, который используется на острове Кикапу в Тихом океане. Этот язык не имеет письменности и передается устно.
Звездный прогноз недели с 22 по 28 апреля
Переводчик, журналист и музыкант Кирилл Баранов расскажет, как сформировался и как вернулся в обиход окситанский язык. Когда он осваивает иностранный язык до уровня «бегло», механизм блокировки выключается сам, за ненадобностью. «Забытый язык журавлей» был показан в США в июне 1992 года как часть антологии «Великие представления» («Great Performances»), но был подвергнут цензуре, как для телевизионной. такое заявление сделала правительственная комиссия Японии по вопросам культуры. Главная» Новости» Новости латвии на делфи на русском языке.
Даже забытый родной язык оставляет следы в мозге
Мало ли, может кому-то из вас после просмотра этого видео захочется поближе познакомиться с одним из перечисленных языков. Есть в них нечто таинственное и загадочное, такое, что притянет к себе любого полиглота. Досмотрите видео до конца и напишите в комментариях, быть может вы знаете какой-нибудь из этих языков?
Участники, вошедшие в первую группу, были рождены в семьях, где родным языком считался французский. Вторая группа воспитывалась в семьях, говорящих на французском языке, но ее участники родились на территории Китая.
Реклама на веке Этих детей поместили во франкоговорящие семьи в возрасте до трех лет. Все они не говорили по-китайски. Добровольцы, которых определили в третью группу, знали и французский и китайский языки, то есть они являлись билингвами. Ученые предложили детям выполнить специальное задание.
Им предстояло распознать слова, например, «vapagne» и «chansette», однако таких слов не существовало.
Каталог фирм Глазопялка, ловита и просинец: что это? В Сызрани студенты стали переводчиками родного, но забытого языка В Центральной библиотеке имени Е. Аркадьева отметили День славянской письменности и культуры турниром. Такая форма интеллектуального состязания хорошо зарекомендовала себя среди молодежной читательской аудитории.
Вот и на этот раз библиотекарь Екатерина Щепалина сумела увлечь интересными и познавательными заданиями первокурсников медико-гуманитарного колледжа. С каждым туром сложность заданий возрастала.
Реклама на веке Этих детей поместили во франкоговорящие семьи в возрасте до трех лет. Все они не говорили по-китайски. Добровольцы, которых определили в третью группу, знали и французский и китайский языки, то есть они являлись билингвами. Ученые предложили детям выполнить специальное задание. Им предстояло распознать слова, например, «vapagne» и «chansette», однако таких слов не существовало. В момент выполнения теста авторы изыскания внимательно изучали мозговую активность добровольцев с помощью МРТ.
Интересно, что все дети выполнили задание одинаково хорошо.
Почему изучая новый язык можно забыть старый?
На следующий день подросток сказал врачам, что он помнит, что мог говорить только по-английски, что он не узнавал родителей и думал, что находится в США. Его выписали из больницы, в течение нескольких месяцев юноша проходил регулярные обследования. Однако спустя год пациент сообщил о проблемах с память. Он сказал, что не может вспомнить некоторые вещи, которые происходили с ним до операции. По мнению врачей, у подростка возник очень редкий случай синдрома иностранного языка.
Это состояние возникает, когда люди неожиданно забывают свой родной язык, и вместо этого начинают общаться на втором знакомом им языке. Причина возникновения синдрома до конца не ясна, но подобные случаи происходили после операций с использованием анестезии или после травм головы.
Издание несет культурно-просветительскую направленность, рассказывает читателям о событиях как в Ульяновской области, так и в населенных пунктах за ее пределами с компактным проживанием эрзи и мокши. Распространяется на территории Ульяновской области по подписке.
Подписку можно оформить в любом почтовом отделении. Газета выходит 2 раза в месяц. Съемки проходили в мордовском селе. Героями видео стали его жители.
Мы не хотели, чтобы наши дети пережили то же, что пережили мы, когда нас обижали и наказывали за то, что мы говорим на родном языке. Хватит и того, что наши черты лица и цвет кожи всегда с нами». Вот такая цитата взрослой женщины, которая через 40 лет вспоминает свои чувства школьницы. Вы видите мотив этой женщины не учить своих детей своему родному языку — «Я не хочу, чтобы мои дети пережили то, что я пережила в детстве». Тоже в каком-то смысле добровольно человек отказывается от языка, но это уже немного другая добровольность. Или еще один пример, совсем из другого региона. Я сознательно привожу примеры из разных регионов, чтобы вы поняли, что эта ситуация повсеместная.
Кения — там мы обнаруживаем ровно тот же самый мотив насмешки, тот же самый мотив издевательств за использование родного языка, который оказывается довольно популярен. Цитата из книги кенийского писателя, который вспоминает свои школьные годы: «Английский язык стал языком моего формального образования. В Кении английский стал больше, чем языком. Он стал главным и единственным языком, и все прочие языки должны были почтительно склониться перед ним. Самое унизительное переживание — это быть застигнутым на территории школы, когда говоришь на кикуйю это его родной язык. Нарушитель подвергался телесному наказанию: от трех до пяти ударов палкой по голым ягодицам или его заставляли носить на шее металлическую бляху с надписью: «Я дурак». Хорошие такие педагогические приемы в цивилизованной Кении!
Речь опять идет о 60-х годах 20-го века. Естественно, что дети, прошедшие через этот печальный опыт, становясь взрослыми, стремились оградить своих детей от таких переживаний. Итак, попав в ситуацию «языкового контакта» люди переходят от одноязычия к двуязычию. Если два языка оказываются не равны с точки зрения престижа неважно, какого — культурного, социального или экономического , может начаться языковой сдвиг. Но проблема в том, что он может начаться, а может и не начаться. Беда в том, что мы не умеем его предсказывать. Часто бывает так, что вроде бы все факторы налицо: демографическое давление и «престижное неравенство» есть, и развитие промышленности, и экономическая выгода говорить на другом языке, и люди, конечно, выучивают этот другой, доминантный, язык, но почему-то не отказываются от своего собственного.
По всем признакам общность должна перейти на другой язык, но не переходит, остается двуязычной. Эти два разных процесса смешивают те, кто пишет об этом, и смешивают, на мой взгляд, необоснованно. Одно дело — факторы, которые регулируют распространение доминирующего языка. Эти факторы мы знаем. А вот для исчезновения более слабого языка вроде бы те же самые факторы, но почему-то они не всегда работают. Иногда кажется, что языку уже некуда деваться, он должен исчезать, а он не исчезает, люди продолжают на нем разговаривать. До сих пор мы говорили о ситуации, когда выбор, на каком языке говорить, был более-менее свободным.
Но существуют такие ситуации в мире, которые иначе, чем «грубым принуждением» назвать невозможно. Хочу подчеркнуть, что довольно трудно провести границу между свободным выбором и принуждением. Если школа изо дня в день и из года в год создает у людей ощущение, что их язык никому не нужен, он плохой и слабый — это свободный выбор или принуждение? Я не возьмусь однозначно определить. То же самое происходит, когда какой-то поселок решили закрыть, а людей из него перевезти в город. И сначала в этом поселке закрывают школу, потом — медицинский пункт, магазин, потом отключают электричество, и люди переезжают в город и оказываются в ситуации, когда их язык — это язык очень маленькой группы, а вокруг все говорят на доминирующем языке, и они переходят на него. Вот это выбор или принуждение?
Довольно сложно провести границу. Приведу два примера ситуаций, которые я считаю прямым принуждением, без всяких попыток изобразить хоть какую-то свободу выбора. Один пример — это наш Крайний Север, что называли Советским Севером в 50-60-х годах. Наблюдалась одна и та же картина: местные власти в принудительном порядке забирали детей из семей в интернаты, часто вопреки воле родителей. В этих интернатах учились дети из самых разных этнических групп, поэтому единственным общим языком у них был русский. И язык преподавания у них тоже был русским. Кругом них были люди, тоже говорившие по-русски.
Когда я изучал на Крайнем Севере эти языки, слушал страшные рассказы о том, как маленького мальчика прятали в стойбище под шкурами, а его все-таки находили и насильно тащили в вертолет, чтобы вести в школу. Или как родители прятали детей в отдаленных стойбищах, а власти вызывали — ни много, ни мало! Мне приходилось слушать печальные истории о том, как детей наказывали, если они говорили на родном языке в школе или где бы то ни было. Читал и слушал такие истории десятки раз. Очень многие дети уезжали из своего родного стойбища навсегда, во всех смыслах слова. Они уже не могли потом вернуться. Мало того, что они уже не владели языком, на котором говорили их родители, они не владели той культурой, которая нужна, чтобы выживать в этих условиях.
Не просто выживать, а жить в свое удовольствие в кочевых условиях. Трудно сказать, что это — добровольный выбор. Это насилие чистой воды. Как любое насилие, оно объясняется наилучшими благими намерениями. Всегда хотели «как лучше». Чтобы вы не подумали, что эта ситуация чем-то специфична для СССР — ровно те же самые истории приходилось слышать, записывать и читать и на Аляске, и в Австралии, и так далее. Вот вам австралийский пример.
Политика была та же самая в отношении аборигенного населения Австралии. Насильно увозили детей в грузовиках, я видел эти фотографии — страшное впечатление, потому что это такие большие открытые грузовики, у которых в кузове стоит сваренная из толстенных прутьев клетка. Сзади — дверца, она запирается на огромный амбарный замок. И в эти клетки набивали детей, запирали и везли их «к светлому будущему». В школе, естественно, их учили английскому языку, а аборигенные языки были категорически запрещены. Единственное отличие этой истории от нашей отечественной в том, что у нас забирали всех детей без разбору, а в Австралии пошли по совсем чудовищному пути, на мой взгляд: они забирали только полукровок. То есть, только детей, у которых один из родителей был белым, а второй — из австралийских аборигенов.
Это поколение в австралийской научной публицистической литературе называется «украденным поколением» stolen generation. Так обозначают тех детей, которые были насильно увезены из своих родных поселков в интернаты. То же самое происходило на Аляске. И что интересно, все эти события происходили примерно в одно и то же время. Я не могу этого объяснить. Почему — не знаю. Вот такое странное время.
Такие ситуации, конечно, редки, они происходят не везде. Обычно ситуации прямого насилия не длятся долго. Больше 10 лет не длятся, примеров таких нет, потом власти все же спохватываются, что они делают что-то не то, или начинаются протесты местного населения. Но языки умирают и без прямого насилия. В результате добровольного, так сказать, выбора их носителя. Такая небольшая схема: как происходит языковой сдвиг. Для того, чтобы произошел языковой сдвиг, должно произойти расслоение общности на поколения.
Для каждого поколения имеется свой языковой выбор. Для старшего поколения прежний, «рецессивный» язык — родной, они говорят на нем в основном, а новым — «доминантным» — языком владеют очень слабо. Для младшего поколения родным языком уже является «доминантный», а своим прежним «рецессивным» языком они уже почти не владеют. И для среднего поколения характерна ситуация «полуязычия», как она называется в лингвистике, когда свой язык они почти забыли, а новый толком еще не выучили. Как видите, в этой ситуации общение между бабушками и внуками практически исключено. У них нет общего языка. Соответственно, прерывается передача любой традиции, не только языковой.
Это поколение мы когда-то назвали «переломным поколением», обычно это группа людей 30-50 лет, в зависимости от конкретного поселка. В пределах этой группы нормальная коммуникация между поколениями полностью разрушена. Среднее поколение может кое-как договориться со своими родителями и со своими детьми. Родители смеются над их искаженным родным языком, «рецессивным», а дети смеются над их «кривым» «доминантным» языком. Оказывается, что эта ситуация — издевательства друг над другом — начинает удваиваться. Вот такая картинка, которая показывает, каким именно образом происходит исчезновение языка. На этом первая половина моей лекции заканчивается.
Вывод из нее прост, но не окончателен. Во второй половине я буду показывать, что на самом деле все совсем не так. Есть одна странность. Эти охватившие всю лингвистическую общественность пророчества, что все языки скоро погибнут — эти пророчества загадочным образом не новы. Для простоты я буду говорить сейчас о нашем отечестве, хотя мы знаем, что те же самые проблемы и процессы происходят во всем мире. Изучение языков, изучение этнографии Сибири и Крайнего Севера России началось во второй половине 19-го века. И уже в самых первых публикациях конца 19-го — начала 20-го века, которые посвящены «северным туземцам», мы находим одни и те же пророчества о скором исчезновении всех этих народов и всех этих языков.
Это был финский швед или шведский финн, не знаю, как правильно сказать — он был шведом по происхождению, гражданином Финляндии. Как видите, прожил он всего 40 лет, и отчасти причиной его ранней смерти было то, что он больше 10 лет провел в Западной Сибири, в очень тяжелых условиях, изучая местные языки и народы, по поручению российской Академии наук. Так вот, инструкция: «Господину Кастрену поручается все народы в пространстве между Енисеем и Обью точно исследовать в этнографическом и лингвистическом отношении, первобытные жители Сибири находятся в таком состоянии, что не должно упускать время, чтобы ныне спасти об них сколько можно сведений». С оговоркой на некоторые стилистические особенности языка того времени, это примерно та же самая цитата, которую я приводил в самом начале — «языки гибнут, надо срочно их спасать и описывать». Приведу еще два примера «пророчеств». Одно — юкагиры. На карте показан примерный район их расселения.
Он пишет: «теперь там живет всего несколько семей, которые, впрочем, теперь уже совершенно забыли свою речь и приняли как язык, так и образ жизни русских». Он опубликовал свои материалы через 30 лет после возвращения. В 1894 году человек пишет о 1860-м, что «они совершенно забыли свою речь». В 1900-м году Владимир Иохельсон пишет: «У тех же самых юкагиров через несколько десятков лет язык может исчезнуть, а само племя прекратит существование частично вымерев, а частично растворившись в окрестных племенах». Прошло 40 лет, а ничего не меняется, языкам начинают пророчить гибель через несколько десятков лет. Через пять лет после этого Елена Маслова, питерский лингвист: «Большинство юкагиров старшей возрастной группы владеет двумя или тремя языками, причем первым является юкагирский. Смотрим на даты.
Прошло 135 лет с пророчества Майделя о том, что юкагирский язык уже практически исчез. И каждый следующий исследователь с удивительным упорством пророчит ту же самую гибель. Еще один пример — командорские алеуты. Проходит почти сто лет, мой покойный шеф Георгий Алексеевич Меновщиков, на тех же Алеутских островах в 1965 году записывает материалы этого языка и пишет: «Алеутский язык все еще используется, но только старшим поколением. Молодые алеуты и алеуты среднего возраста почти полностью перешли на русский язык». Прошло 20 лет, и мы с моим коллегой оказались на тех же Командорских островах, записывали тот же самый алеутский язык и застали ровно ту же самую картину: несколько пожилых женщин все еще каким-то чудом помнят свой родной язык. Молодежь уже на нем не говорит, среднее поколение ничего не понимает, и только знание всех этих предыдущих цитат удержало мою руку от того, чтобы написать ту же самую фразу: «Пройдет 20 лет, и алеутский язык исчезнет».
Что происходит, собственно? Это нельзя объяснить просто ошибкой, что исследователи невнимательны, что-то не увидели. Откуда такая систематическая ошибка? Век за веком, десятилетие за десятилетием ситуация описывается одним и тем же способом — пожилые люди помнят, молодежь не говорит. Проходит 20, 40, 100 лет — ситуация не меняется. Что происходит? Любопытно, что те же самые люди, этнографы и лингвисты, которые эти самые пророческие цитаты публикуют, они же в тот же самый момент, находясь в тех же самых поселках и стойбищах, записывают замечательные языковые материалы, прекрасные этнографические материалы, публикуют подробные словари, подробные грамматики.
Записывают сказки, мифы, легенды, рассказы, этнографические материалы… Как у них в голове это уживается? Вроде как материалы я собираю, но при этом я пророчу этому языку и этому народу гибель. Странным образом культуры и языки оказываются гораздо более живучими, чем ожидалось. Им пророчат гибель, а они все не помирают. И мы постоянно вынуждены подправлять пессимистические прогнозы своих предшественников. Мне кажется, что этот парадокс нельзя просто игнорировать, нельзя объяснить простой ошибкой, у него должно быть какое-то другое объяснение. Любопытный пример: Майкл Краусс опубликовал в 1982 году книгу фольклорных текстов на языке индейцев ияк, есть такой язык на Аляске.
Он трогательно посвятил ее памяти последнего носителя этого языка, с портретом на обложке, с биографией, с описанием — что это последний человек, знавший язык, все, больше нет. Прошло несколько лет и выясняется, что еще остаются люди в других поселках, которые помнят язык. Те самые «несколько пожилых женщин». Эта фраза блуждает из одной книжки в другую. Первое объяснение, которое можно привлечь: данные о состоянии языков, которые получают исследователи, отражают не реальность, а некоторый стереотип. Когда я спрашиваю носителей языка в поселке «Кто у вас и как говорит на этом языке? Причем, у этого стереотипа есть две стороны.
Во-первых, это ожидание самого исследователя. Исследователь 20го столетия, который приезжал «в поле» изучать эти самые исчезающие языки, приезжал туда с определенными представлениями. Он приезжал изучать язык и культуру народов «пока не поздно». Это напутствие Шегрена Матиасу Кастрену «пока еще можно что-то записать, ты должен поехать туда и записать как можно больше». Вот это «пока еще можно записать» есть некая риторическая фигура всей европейской лингвистики, всей европейской диалектологии, этнографии и фольклористики на протяжении всего 20-го столетия. Европейские исследователи, работающие на этих территориях, все время старались найти самую удаленную деревню, самого замшелого дедушку — вот он-то, конечно, будет носителем настоящей традиции! А эти молодые — они были не нужны.
Сам этот стереотип поиска самых старых, самых архаичных, подлинных культурных элементов заставляет людей в своем сознании психологически разделять на пожилых, которые все знают, и на всех остальных, которые не знают ничего. Если лучшие знатоки — это старики, значит, дети знают хуже, а значит, мы присутствуем при исчезновении изучаемого явления. Дальше все факты, которые подтверждают это ожидание, тщательно собираются, каталогизируются и документируются. А все факты, которые им противоречат, игнорируются или не замечаются. Вторая сторона этого вопроса — ожидание самих носителей. Самих людей, говорящих на этом языке. Очень часто бывает, что среднее поколение утверждает, что оно забыло язык, а через несколько лет, когда старшее поколение умирает, и они оказываются старшим поколением, оказывается, что они вполне способны объясняться на этом языке.
Этот возврат людей, которые занимают слой старшего поколения, возврат их к традиционной культуре, описан в этнографии очень хорошо и давно. Куда мы идем, когда нам надо что-то узнать про нашу русскую традицию? К бабушкам. Они специалисты, они знают, какую травку надо пить «от живота», какую — «от головы». Они помнят, когда надо праздновать Пасху, знают, как яйца красить, потому что они — носители традиций. То, что они, ваши бабушки — это дети комсомолок 20-х годов, и никакого прямого преемствования этих традиций у них быть не могло, это мы как-то забываем, мы идем к старикам за традициями. Примерно то же самое происходит и с языками.
Человек, достигший определенного возраста, занимает освободившуюся поколенческую нишу в данном сообществе. Функция, роль пожилых людей — это роль носителя традиций. Переходя в эту возрастную категорию, хотят они того или нет, они занимают некоторую социальную нишу. От них ждут знаний. Он вам ответит: «Конечно, старики». Почему старики? Потому что старикам положено знать традиции.
Думаю, что сходный процесс происходит и с языками, хотя и не так очевидно. В какой-то момент отношение человека к своей собственной языковой способности, изменение собственной оценки со стороны окружающих, оказывается важным. Вот вам ситуация: когда один язык быстро, в катастрофических темпах сдвига, уступает место другому, естественно, что всякое следующее поколение говорит на родном языке несколько хуже предыдущего. Причем, этот факт осознается и старшими и младшими. Например, среднее поколение Б и старшее поколение А: поколение Б знает, что говорит хуже, чем это в принципе возможно, потому что у них перед глазами есть образец поколения А. Поэтому они стараются говорить поменьше, особенно при старших, используют максимально доминантный язык. Когда они сравнивают себя с поколением А, они утверждают, что говорят на языке плохо.
И то же самое скажет про них любой житель этого поселка, потому что есть в поселке более правильный, более богатый язык поколения А.
Родной язык бесценен для каждого из нас. На родном языке мы говорим наши первые фразы и яснее всего высказываем свои мысли. Он является способом, с помощью которого можно научить уважать себя, других людей, свою историю, свою культуру.
Во время переписи в России нашли пять вымерших и один заснувший язык
| Почему есть вероятность забыть родной язык, когда изучаешь новый? | Новости Туапсе | Вы здесь: Главная Новости Забытые слова русского языка. |
| Язык под угрозой исчезновения. Коренные народы Севера забывают родную речь | Забыть «язык колонистов». |
| Как не забыть иностранный язык, если не пользуешься им постоянно? 🧑🏫 | Язык написания: английский. Перевод на русский: А. Бурцев (Забытый язык); 2021 г. — 1 изд. |
Голландский подросток забыл родную речь после операции и заговорил на иностранном языке
Его новая книга «Забытые тайны золотого языка» проливает для своих читателей свет на самые далекие и темные закрома русского языка и русской речи, раскрывает тайны давней и. формулирует правила, переводит на него Шекспира и другую классику. В истории человечества были сотни устных языков, которые со временем были почти забыты и от которых сейчас остались лишь ничтожное число носителей. ЮНЕСКО в Атласе языков мира причислила белорусский язык к группе «уязвимых, ослабленных», т.е. близких к исчезновению. Языковая регрессия (language attrition) — это явление, когда после переезда человек постепенно начинает забывать свой родной язык. Это может быть хорошей новостью для всех, кто думает о повторном изучении языка с младенчества, поскольку это может быть намного проще, чем считалось ранее.