Дефо Д. Робинзон Крузо после долгих и опасных приключений оказался на необитаемом острове и пробыл там 28 лет. Даниэль Дефо, английский писатель, самым знаменитым произведением которого является «Робинзон Крузо» – эта книга увидела свет в 1719 году – не написал ни слова о шпионаже в своих книгах. Даниэль Дефо был предприимчивым писателем, и свою книгу он преподнес как дневник настоящего робинзона. Робинзон Крузо. Поиск. Смотреть позже.
Автор «Робинзона Крузо» – шеф английской разведки
С течением времени они стали настоящим наказанием для меня: забирались ко мне в кладовую, таскали провизию и оставили меня в покое, только когда я пальнул в них из ружья и убил большое количество. Так жил я с этой свитой и в этом достатке и можно сказать ни в чём не нуждался, кроме человеческого общества… … hunger would tame a lion: if I had let him stay there three or four days without food, and then have carried him some water to drink, and then a little corn, he would have been as tame as one of the kids; for they are mighty sagacious tractable creatures, where they are well used. As nature, who gives supplies of food to every creature, dictates even naturally how to make use of it; so I, that never milked a cow, much less a goat, or saw butter or cheese made, very readily and handily, though after a great many essays and miscarriages, made me both butter and cheese at last, and never wanted it afterwards. How mercifully can our great Creator treat his creatures, even in those conditions in which they seemed to be overwhelmed in destruction! How can he sweeten the bitterest providences, and give us cause to praise him for dungeons and prisons! What a table was here spread for me in a wilderness, where I saw nothing at first but to perish for hunger! It would have made a stoic smile, to have seen me and my little family sit down to dinner: there was my majesty, the prince and lord of the whole island; I had the lives of all my subjects at absolute command; I could hang, draw, give life and liberty, and take it away, and no rebels among all my subjects. Then to see how like a king I dined too, all alone, attended by my servants!
Pol, as if he had been my favourite, as the only person permitted to talk to me; my dog, which was now grown very old and crazy, and found no species to multiply his kind upon, sat always at my right hand; and two cats, one on one side the table, and one on the other, expecting now and then a bit from my hand, as a mark of special favour. But these were not the two cats which I brought on shore at first; for they were both of them dead, and had been interred near my habitation by my own hands; but one of them having multiplied by I know not what kind of creature, these were two which I preserved tame, whereas the rest ran wild into the woods, and became indeed troublesome to me at last; for they would often come into my house, and plunder me too, till at last I was obliged to shoot them, and did kill a great many: at length they left me. With this attendance, and in this plentiful manner, I lived; neither could I be said to want any thing but society… Однажды около полудня я шёл берегом моря, направляясь к своей лодке, и вдруг увидел след голой человеческой ноги, ясно отпечатавшейся на песке. Я остановился, как громом поражённый или как если бы я увидел привидение. В полном смятении, не слыша, как говорится, земли под собой, я поспешил домой, в свою крепость. Добравшись до моего замка как я стал называть моё жильё с того дня , я моментально очутился за оградой. Я даже не помнил, перелез ли я через ограду по приставной лестнице, как делал это раньше, или вошёл через дверь, то есть через наружный ход, выкопанный мною в горе; даже на другой день я не мог этого припомнить.
Никогда заяц, никогда лиса не спасалась в таком безумном ужасе в свои норы, как я в своё убежище. Всю ночь я не сомкнул глаз; а ещё больше боялся теперь, когда не видел предмета, которым был вызван мой страх. Это как будто даже противоречило обычным проявлениям страха. Но я был до такой степени потрясён, что мне всё время мерещились ужасы, несмотря на то, что я был теперь далеко от следа ноги, перепугавшего меня. Минутами мне приходило в голову, не дьявол ли это оставил свой след, — разум укреплял меня в этой догадке. В самом деле: кто, кроме дьявола в человеческом образе, мог забраться в эти места? When I came to my castle, for so I think I called it ever after this, I fled into it like one pursued; whether I went over by the ladder, as first contrived, or went in at the hole in the rock, which I called a door, I cannot remember; for never frighted hare fled to cover, or fox to earth, with more terror of mind than I to this retreat.
I had no sleep that night: the farther I was from the occasion of my fright, the greater my apprehensions were; which is something contrary to the nature of such things, and especially to the usual practice of all creatures in fear. But I was so embarrassed with my own frightful ideas of the thing, that I formed nothing but dismal imaginations to myself, even though I was now a great way off it. Sometimes I fancied it must be the devil; and reason joined in with me upon this supposition. For how should any other thing in human shape come into the place? Какое игралище судьбы человеческая жизнь! И как странно меняются с переменой обстоятельств тайные пружины, управляющие нашими влечениями! Сегодня мы любим то, что завтра будем ненавидеть; сегодня ищем то, чего завтра будем избегать.
Завтра нас будет приводить в трепет одна мысль о том, чего мы жаждем сегодня. How strange a chequer-work of Providence is the life of man! And by what secret differing springs are the affections hurried about, as differing circumstances present! To-day we love what to-morrow we hate; to-day we seek what to-morrow we shun; to-day we desire what to-morrow we fear; nay, even tremble at the apprehensions of. К каким только нелепым решениям не приходит человек под влиянием страха! Страх отнимает у нас способность распоряжаться теми средствами, какие разум предлагает нам в помощь. Если дикари, рассуждал я, найдут моих коз и увидят мои поля с растущим на них хлебом, они будут постоянно возвращаться на остров за новой добычей; а если они заметят моё жилье, то непременно примутся разыскивать его обитателей и доберутся до меня.
Поэтому первой моей мыслью было переломать изгороди всех моих загонов и выпустить весь окот, затем перекопать оба поля и таким образом уничтожить всходы риса и ячменя, наконец, снести свою дачу, чтобы неприятель не мог открыть никаких признаков присутствия на острове человека. It deprives them of the use of those means which reason offers for their relief. The first thing I proposed to myself was, to throw down my enclosures, and turn all my tame cattle wild into the woods, that the enemy might not find them, and then frequent the island in prospect of the same, or the like booty; then to the simple thing of digging up my two corn fields, that they might not find such a grain there, and still to be prompted to frequent the island; then to demolish my bower and tent, that they might not see any vestiges of my habitation, and be prompted to look farther, in order to find out the persons inhabiting.
Но,: « Мне представлялось, как надо мной будут смеяться соседи и как мне будет стыдно взглянуть не только на отца и мать, но и на всех наших знакомых». И ещё одна важная фраза, вложенная в уста Робинзона,: «… люди не стыдятся греха, а стыдятся раскаяния, не стыдятся поступков, за которые их по справедливости должно назвать безумцами, а стыдятся образумиться и жить почтенной и разумной жизнью». Позже на эту формальную зависимость человека от социальности обратят внимание экзистенциалисты. Каждый может легко обрести ее, если только он умеет ограничиваться и находить самого себя. Оказывается любой поступок, самый сокровенный или совершенно стихийный, можно предсказать заранее, доказать его неотвратимость. Американский философ Эрих Фромм выявил и описал особый феномен человеческого сознания и поведения — бегство от свободы. Так называется его книга, которая была выпущена в 1941 году. Основная идея книги состоит в том, что свобода, хотя и принесла человеку независимость и наделила смыслом его существование, но в то же время изолировала его, пробудила в нем чувство бессилия и тревоги. Устранив все формы зависимости, индивид в конце концов остается со своей индивидуальной самостью. В Бразилии и Робинзона всё чаще начали посещать мысли об одиночестве в океане людей,- « Я, бывало, постоянно твердил, что живу точно на необитаемом острове, и жаловался, что кругом нет ни одной души человеческой». Хотя, казалось бы, он только недавно бежал из рабства. Но, рабства телесного, а, получив свободу, он остро чувствует Одиночество. Несколькими строками ниже он скажет,-- « Как справедливо покарала меня судьба, когда впоследствии и в самом деле забросила на необитаемый остров, и как полезно было бы каждому из нас, сравнивая своё настоящее положение с другим, ещё худшим, помнить, что провидение во всякую минуту может совершить обмен и показать нам на опыте, как мы были счастливы прежде! Да, повторяю, судьба наказала меня по заслугам, когда обрекла на ту действительно одинокую жизнь на безотрадном острове... Философия ХХ столетия показала, что свобода может стать бременем, непосильным для человека, чем-то таким, от чего он старается избавиться. Западные люди — это люди более оседлые, они дорожат своим настоящим, боятся бесконечности, хаоса, а следовательно, они боятся свободы. Поэтому Робинзон не был понят в своей домашней среде. Для человека Востока тема движения вообще не свойственна. Путь для него — это круг, соединенные пальцы Будды, то есть замкнутость. Некуда идти, когда все в тебе самом. Поэтому японская культура — это культура внутреннего слова, мысли, а не действия. Человеческая картина мира в своих истоках обнаруживает сходство с географической картой. Назначение карты в том, чтобы обеспечить ориентацию в пространстве. Сама географическая карта — понятие вторичное, поскольку необходимость и проблематичность ориентации возникает лишь в меняющемся мире. Оседлое существование не нуждается в карте. Ее требует лишь путешествие. Но кто же успел составить карту до путешествия в неведомое? Путешественнику предстоит идти чуть ли не с завязанными глазами, а ведет его в лучшем случае волшебный клубок или нить Ариадны. Готовность героя к свободе подтверждается именно таким путем. Отважится ли он на путешествие, осознает риск, причем ориентиром является абстрактная цель? Карта путешествия оказывалась не столько предпосылкой путешествия, сколько его следствием. Она расширяла мир идущего от центра — дома. Если бы путешественник имел де-тальную карту местности, то элемент путешествия сводился бы на нет. Удовольствие предшествующего обуславливает несвобода географическая, но стремление к свободе внутренней. В силу этого, понимание пути — это пространственное перемещение, как бы абстракция. Прокладывание дорог из одного пространства в другое, изменение человеческой жизни посредством изменения пространств. Ландшафт человеческого мира меняется под влиянием местности. Город как тип сознания — это давняя тема. О том, что у каждого города есть свое лицо, говорить не приходится. Известно также, что у каждого города есть свой особенный дух. Возможно, именно этот дух и порождает людей, историю, отношения по образу и подобию городского Лика. Вывод: творчество - та единственная форма нравственного страхования и свободы в изгнании. Структурное измерение пути состоит в установлении темпа и ритма: восхождение, спуск, периодичность остановок. Тем самым дает право рассмотреть на шкале передвижения: исход, поиск дороги, возвращение, блуждание, скитание. Время и расстояние это координаты пути с познанием, нравственным очищением, обогащением. Преодоление пути — это наиболее частая форма в современных компьютерных играх. Многие философы задавались вопросом, что предшествовало странствию. Причем человек мигрирующий — это человек, превосходящий по силе своих соплеменников, наиболее приспособленный. Путь для него дополнительный опыт, поиск большей свободы. Далеко не каждый бы сумел спастись на месте Робинзона. Он оказался именно тем отборным зерном, у которого оказались крепкие корни чтобы держаться за жизнь. За Надежду, в конце концов. Он как бы творит, практикует своим миграционным опытом, связывает собой миры и пространства, не будучи в плену ни у одного из них. Дом и очаг — это женская символика. Странствие — мужская.. Путешествие удлиняет пространство и замедляет время. Только трудности путешествия могут удлинить время. Дом предоставляет телу форму, удобную для выживания. Интерьер играет роль скорлупы, панциря, домика улитки, к которому тело прирастает, иначе враждебная среда его просто бы уничтожила. География мира сама собой напрашивается на прообраз и аналог структуры текста. География возникает как следствие путешествия и его последующее истолкование. Текст — это опыт миграции. Великий писательский гуманизм создал героя изначально свободного в передвижении. Ни запреты отца, ни мольбы матери не в силах его остановить. Как произнес отец Робинзона,-- «Отчизну покидают в погоне за приключениями, сказал он, либо те, кому нечего терять, либо честолюбцы, жаждущие достичь ещё большего». Но он мечтал о морских путешествиях, и слышать не желал ни о чём другом. Ведь только совершая Великое путешествие человек способен овладеть миром, а значит — стать свободным. Исход из родных мест — отличительная черта человеческой натуры. Герои отправляются либо в дальние путешествия, либо в очень дальние. Даже без намека сказочной Алисы, можно догадаться, что если куда-то долго идти, то обязательно куда-нибудь да и попадешь. Только в сказках есть альтернатива выбора. Изначально же маршрут твой обусловлен и закономерен. Несмотря на изначальную необратимость своего пути, куда бы ты ни шел, все равно придешь куда следует. Как известно, вещи очень много могут рассказать о своем хозяине. Символ свободы — одинокий путешествующий человек. Но путешествующий налегке. Стремящийся уравнять свободу жизни со свободой смерти: когда Александр Македонский умирал, он попросил в крышке гроба сделать два отверстия для рук, чтобы показать миру, что он ничего не взял. Библия Робинзона - выразитель эмоционального отношения к миру. Путешествие выступает как способ изучения мироздания и души героя. Получив от автора свободу передвижения, после произошедших с ним бедствий страшного шторма, болезни, рабства оказавшись на воле, герой мечтает о статике. Робинзон всё чаще вспоминает слова отца, что не будет ему счастья без родительского благословения. Да и сам герой склоняется к выводу, что и в родительском доме он мог заниматься тем же, чем приходиться заниматься на чужбине. Первоначальный пыл, с которым он отправлялся в своё первое морское путешествие, у него определенно поостыл. Путешествие — это не только способ передвижения тела, но и полет души: то есть путешествие — это предлог поговорить о человеке, распознать его сущность, путешествие — это проверка на выживаемость и приспособленность к Миру. Итак, несвобода человека определяется степенью его привязанности к предметному миру, к конкретному времени и пространству. И эта несвобода не противоречит желаниям героя. Всё же человек — создание социальное. И никуда от этого не денешься, на какие бы острова не пришлось сбежать. Всё равно вернёшься к людям. А хорошо это или плохо — не нам решать. Список использованной литературы: 1. Даниель Дефо «Робинзон Крузо». Папсуев В.
Становление писателя Свою литературную деятельность Даниэль Дефо начал в 1697 году, опубликовав произведение, которое называлось «Опыт о проектах». В этом сочинении он предлагал некоторые меры по улучшению социального строя с помощью финансовых реформ. Будучи негоциантом и успешным предпринимателем, писатель полагал, что создание благоприятных условий для торговли улучшит социальное положение среднего класса. Затем последовало сатирическое произведение «Чистокровный англичанин» 1701 год. Это любопытное сочинение было написано в поддержку нового английского короля Вильгельма III Оранского, который по своей национальной принадлежности был голландцем. В этой поэме писатель провел мысль о том, что истинное благородство зависит не от общественного статуса, а от нравственности людей. Другие сочинения Для понимания творчества того, кто написал «Робинзона Крузо», необходимо рассмотреть наиболее известные сочинения автора, которые позволят понять его мировоззрение. Во время пребывания в тюрьме он сочинил «Гимн позорному столбу», который принес ему популярность у демократической интеллигенции. После освобождения в жизни писателя произошли важные перемены: он становится правительственным агентом. Такую перемену многие литературоведы связывают с тем, что его взгляды стали более умеренными. Мировое признание Наверное, каждый школьник знает, кто написал «Робинзона Крузо», даже если не читал сам роман. Это произведение вышло в свет в 1719 году, когда писатель находился уже в преклонном возрасте. В основу романа была положена реальная история, случившаяся с шотландским моряком Александром Селькирком, который довольно продолжительное время жил один на необитаемом острове и сумел выжить. Однако писатель наполнил свой роман новым, просветительским содержанием. Он показал торжество человеческого духа в сложных, почти критических условиях. Его герой самостоятельно преодолевает все трудности, которые выпадают на его долю, обустраивая тот остров, около которого его корабль потерпел кораблекрушение, по цивилизационному образцу. Автор в сжатой форме показал эволюцию человеческой истории от стадии варварства до цивилизации.
Роман «Робинзон Крузо». Даниель Дефо ок. Выходец из семьи купца — пуританина, он получил образование в пуританской духовной академии, занимался коммерцией, был виноторговцем, журналистом, политиком, секретным агентом правительства. Он был сторонником власти буржуазии, предлагал политические и экономические реформы, давал практические и моральные советы буржуазии, писал брошюры в защиту свободы слова и вероисповеданий. За памфлет в защиту веротерпимости «Кратчайший способ расправы с диссидентами» 1702 был приговорен к наказанию у позорного столба, но благодаря написанному в тюрьме «Гимну позорному столбу» лондонцы забросали его цветами. Журналистская деятельность Дефо повлияла на стиль его романов — простой, ясный, реалистичный. После освобождения из заключения Даниэль Дефо издает «Робинзона Крузо». Эта книга вышла в 1719 году. Сам Дефо путешествовал всего один раз: в молодости он совершил плавание в Португалию, а все остальное время жил на родине. Но сюжет романа писатель взял из жизни.
Кто написал «Робинзона Крузо»? Английский писатель Даниель Дефо
Робинзон Крузо — человек, который способен преодолеть неблагоприятные внешние обстоятельства благодаря личным качествам. Впоследствии автор еще выпускал продолжение приключений, рассказ о поездке Робинзона Крузо в Россию. Слушать Робинзон Крузо, читает: Александр Андриенко.
История создания «Робинзона Крузо» Даниэлем Дефо
Роман увидел свет Когда читаешь это произведение, понимаешь, что тот, кто написал «Робинзона Крузо», испытывал огромное удовольствие от работы над своим детищем. Труд, проделанный Даниэлем Дефо, был оценен современниками. Книга увидела свет 25 апреля 1719 года. Роман так понравился читателям, что в этом же году произведение переиздавалось 4 раза, а всего при жизни автора - 17 раз. Мастерство писателя было оценено по достоинству: читатели верили в невероятные приключения главного героя, который провел почти 30 лет на необитаемом острове после кораблекрушения. Краткое содержание Робинзон Крузо — третий сын состоятельного человека. С детства мальчик мечтает о морских путешествиях. Один его брат погиб, другой пропал без вести, поэтому отец против того, чтобы он отправился в море. В 1651 году он отправляется в Лондон. Судно, на котором он плывет, терпит крушение. Из Лондона он решает плыть в Гвинею, теперь корабль захватывает турецкий корсар.
Робинзон попадает в рабство. В течение двух лет у него нет никаких надежд на побег, но когда надзор ослабевает, Робинзон находит возможность бежать. Его, мавра и Ксури отправляют ловить рыбу. Выбросив мавра за борт, он уговаривает Ксури бежать вместе. Португальских корабль подбирает их в море и отвозит в Бразилию. Робинзон продает Ксури капитану корабля. В Бразилии главный герой устраивается основательно, покупает земли, трудится, словом, приходит к «золотой середине», о чем так мечтал его отец. Однако жажда авантюризма толкает его на поездку к берегам Гвинеи за рабочей силой. Соседи-плантаторы обещают вести хозяйство в его отсутствие и передать ему невольников наравне со всеми. Его корабль терпит крушение.
Он один остается в живых. С трудом добравшись до берега, Робинзон проводит первую ночь на дереве. С корабля он забирает инструменты, порох, оружие, продукты. Робинзон понимает, что остров необитаем. В последующем он 12 раз наведывается на корабль и находит там «кучу золота», философски отмечая его бесполезность. Робинзон устраивает себе надежное жилье. Он охотится на коз, а потом одомашнивает их, налаживает земледелие, сооружает календарь зарубки на столбе.
Постепенно Робинзон все более склоняется к религиозным размышлениям. В то же время он четко разделяет сферы чудесного и бытового. Увидев на острове колосья ячменя и риса, он возносит благодарность Богу; затем вспоминает, что сам вытряхнул на этом месте мешочек из-под птичьего корма: «Чудо исчезло, а вместе с открытием, что все это самая естественная вещь, значительно остыла, должен признаться, и моя благодарность Промыслу». Когда на острове появляется Пятница, главный герой пытается привить ему собственные религиозные представления. В тупик его ставит естественный вопрос о происхождении и сущности зла, труднейший для большинства верующих людей: зачем Бог терпит дьявола? Прямого ответа Робинзон не дает; подумав некоторое время, он неожиданно уподобляет дьявола человеку: «А ты лучше спроси, почему Бог не убил тебя или меня, когда мы делали дурные вещи, оскорбляющие Его; нас пощадили, чтобы мы раскаялись и получили прощение». Главный герой и сам остался недоволен своим ответом — другого же ему на ум не пришло. Вообще, Робинзон в конце концов приходит к мысли, что он не слишком успешен в истолковании сложных богословских вопросов. В последние годы жизни на острове искреннюю радость ему доставляет другое: совместная с Пятницей молитва, совместное ощущение присутствия Бога на острове. Наследство Робинзона Хотя Дефо припас основное философско-этическое содержание для последней, третьей книги про Робинзона, время оказалось мудрее автора: наиболее глубокой, цельной и влиятельной книгой Дефо был признан именно первый том этой трилогии характерно, что последний даже не переведен на русский язык. Жан-Жак Руссо в дидактическом романе «Эмиль, или О воспитании» 1762 назвал «Робинзона Крузо» единственной книгой, полезной для детского чтения. Сюжетная ситуация необитаемого острова, описанная у Дефо, рассматривается Руссо как обучающая игра, к которой — через чтение — следует приобщиться ребенку. Сюрреалистические и психоаналитические акценты расставил в фильме «Робинзон Крузо» 1954 Луис Бунюэль. Сейчас, в XXI веке, в свете новых размышлений о сосуществовании рядом различных культур, роман Дефо по-прежнему актуален. Взаимоотношения Робинзона и Пятницы — пример взаимодействия рас как его понимали три века назад. Роман на конкретном примере заставляет задуматься: что изменилось за прошедшие годы и в чем взгляды авторы безусловно устарели? В мировоззренческом отношении роман Дефо прекрасно иллюстрирует идеологию Просвещения в ее британском варианте. Однако сейчас нам гораздо интереснее вопрос о сущности человека вообще. Вспомним упомянутый роман Голдинга «Повелитель мух», в котором обители острова не развиваются, как у Дефо, а наоборот, деградируют, проявляют низменные инстинкты. Каков же он, человек, на самом деле, чего в нем больше — созидательного или разрушительного? В сущности, здесь можно увидеть и культурную рефлексию над христианской концепцией первородного греха. Что касается религиозных представлений автора, представление о золотой середине у среднего читателя, пожалуй, не вызовет возражений, чего не скажешь об осуждении дерзновенных поступков вообще. В данном отношении философию автора можно признать буржуазной, мещанской. Такие представления осудят, например, представители романтической литературы в начале XIX века. Несмотря на это, роман Дефо продолжает жить. Объясняется это тем, что «Робинзон Крузо» — текст, прежде всего, сенсационный, а не дидактический, он пленяет образами, сюжетом, экзотикой, а не поучает. Смыслы, которые в нем заложены, присутствуют, скорее, подспудно, а потому он порождает вопросы, а не дает законченные ответы. В этом и есть залог долгой жизни литературного произведения. Читая его снова и снова, каждое поколение задумывается над встающими во весь рост вопросами и отвечает на них по-своему. Интересные факты: Первый перевод «Робинзона Крузо» на русский язык был опубликован в 1762 году. Классический, чаще всего переиздаваемый полный перевод текста на русский выпущен в 1928 году Марией Шишмаревой 1852—1939 , а начиная с 1955 года многократно переиздавался. Лев Толстой в 1862 году сделал свой пересказ первого тома «Робинзона Крузо» для своего педагогического журнала «Ясная Поляна». Существует 25 экранизаций «Робинзона Крузо» включая и мультипликацию. Первая сделана в 1902 году, последняя — в 2016.
Полное название книги: «Дальнейшие приключения Робинзона Крузо, составляющие вторую и последнюю часть его жизни, и захватывающее изложение его путешествий по трём частям света, написанные им самим». Этот роман менее известен в России; он не издавался полностью на русском языке с 1935 по 1992 годы.
Да-да, это та самая книжка, известная каждому из нас с детства. Только читают её здесь не в пересказе Корнея Чуковского, знакомого также всем нам, — но в переводе Марии Шишмарёвой, — который издавался в нашей стране и в 1930-е и в 1970-е годы. Моя душа не знала Бога: благие наставления моего отца изгладились из памяти за восемь лет непрерывных скитаний по морям в постоянном общении с такими же, как сам я, нечестивцами, до последней степени равнодушными к вере. Не помню, чтобы за все это время моя мысль хоть раз воспарила к Богу или чтобы хоть раз я оглянулся на себя, задумался над своим поведением. Я находился в некоем нравственном отупении: стремление к добру и сознание зла были мне равно чужды… Я не имел ни малейшего понятия ни о страхе Божием в опасности, ни о чувстве благодарности к Творцу за избавление от нее».
Робинзон Крузо - слушать аудиокнигу онлайн бесплатно
Популярный роман английского писателя Даниэля Дефо об удивительных приключениях Робинзона Крузо, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове. Свой первый роман – «Робинзон Крузо» – писатель издал в 59 лет. На надгробии писателя так и высечено: "Даниэль Дефо, автор "Робинзона Крузо". Роман «Робинзон Крузо» был написан на основании реальной биографии шотландского боцмана Селькирка. Ранние биографы Дефо рассказывают, что надгробная плита, установленная на его могиле в 18 веке имела скромную, но многозначительную надпись: «Даниэль Дефо автор «Робинзона Крузо». Книга написана как вымышленная автобиография Робинзона Крузо[2], жителя Йорка, который мечтал о путешествиях к далёким морям.
Даниэль Дефо. история написания романа «Робинзон Крузо»
Роман "Робинзон Крузо" был написан английским писателем Даниэлем Дефо. Роман Даниеля Дефо «Робинзон Крузо» был впервые опубликован в апреле 1719 года. Робинзон Крузо (Robinson Crusoe; 1719). «Приключения Робинзона Крузо» Один из самых известных романов Даниеля Дефо «Приключение Робинзона Крузо». «Робинзон Крузо» и мне хотелось бы предварить эти замечательные программы, прекрасно прочитанные Алексеем Веснером главы романа, несколькими вступительными словами о времени, когда была написана эта книга, о ее авторе и об истории создания самого романа. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо — роман английского писателя Даниэля Дефо, написанный как вымышленная автобиография, тем не менее основан на реальных событиях, произошедших с шотландским моряком Александром Селкирком.
Такие разные «Робинзоны»: о двух версиях любимой приключенческой классики
Популярный роман английского писателя Даниэля Дефо об удивительных приключениях Робинзона Крузо, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове. До Робинзона Крузо дошли слухи недоброжелателей о том, что всё, описанное в предыдущих книгах, — вымысел и небывальщина. Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо с иллюстрациями В. Шевченко. Свой первый роман – «Робинзон Крузо» – писатель издал в 59 лет. "Робинзон Крузо" писался для взрослых, но в России оказался чтением для подростков. «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо» написан как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, моряка из Йорка, который провёл 28 лет на необитаемом острове после крушения судна.
Литература. 5 класс
Роман «Робинзон Крузо» экранизировали, в частности, Ж. Мельес 1902 , А. Андриевский 1947 , С. Говорухин 1972 , Дж. Дешанель 1988 , Р. Харди и Дж.
Миллер 1997. Другие художественные произведения Популярность «Робинзона Крузо» сподвигла Дефо написать продолжения. Так, спустя несколько месяцев, в 1719 г. Следующее продолжение, «Серьёзные размышления о жизни и удивительных приключениях Робинзона Крузо, с его видением ангельского мира» «Serious Reflections During the Life and Surprising Adventures of Robinson Crusoe with his Vision of the Angelick World», 1720 , состоит из резонёрских воспоминаний и размышлений героя о жизни и религии. В поздних романах Дефо действие разворачивается в современном, цивилизованном мире, а центральными персонажами выступают представители третьего сословия, причём маргиналы: авантюристы, мошенники, женщины лёгкого поведения.
Ради личной выгоды они не гнушаются никакими средствами, преступают как законы, так и моральные нормы, однако в дальнейшем, как правило, раскаиваются в содеянном. Действие романа «Записки кавалера» «Memoirs of a Cavalier», 1720 , написанного в форме дневника, разворачивается во время Тридцатилетней войны 1618—1648 гг. Прототипом главного героя послужил Эндрю Ньюпорт, политический и военный деятель, участник гражданской войны в Англии в 1642—1651 гг. В основе романа «Жизнь и пиратские приключения славного капитана Синглтона» «The Life Adventures and Pyracies of the Famous Captain Singleton», 1720; русский перевод 1930 , или просто «Капитан Синглтон», — биография Генри Эвери, английского пирата 17 в. Произведение делится на две части: в 1-й описаны путешествия и коммерческие авантюры главного героя в Африке, во 2-й — его морские странствия.
Сцены штормов, нападений пиратов и эпизоды из жизни Синглтона на о. Мадагаскар выдержаны в стиле «Робинзона Крузо». Jacque», 1722; русский перевод 1971 , или «История полковника Джека», повествуется о приключениях сироты, с детства промышлявшего воровством и мошенничеством. После ряда авантюр в Европе и Америке Джек по кличке Полковник, став владельцем плантации и работорговцем, осознаёт ценность жизни, раскаивается в дурных поступках и становится на путь добродетели. Последние романы Дефо примечательны тем, что написаны от лица женщин.
В первом из них, «Радости и горести знаменитой Молль Флендерс» «The Fortunes and Misfortunes of the Famous Moll Flanders», 1722; русский перевод 1896 , или просто «Молль Флендерс», повествуется о жизни лондонской авантюристки, мошенницы и проститутки. В произведении подняты вопросы бедности, положения женщин в обществе, зависимости их судьбы от семейного статуса. Дефо осуждает поведение Молль, но он также и понимает, что низкое социальное положение само подталкивает её к преступлениям. В этом романе автор впервые в своём творчестве пытался проникнуть в психологию героини, чтобы разобраться в мотивации её поступков. В романе «Счастливая куртизанка, или история жизни… леди Роксаны» «The Fortunate Mistress: or a History of the Life… of the Lady Roxana», 1724; русский перевод 1974 , или просто «Роксана», представлено жизнеописание дочери каторжанина.
Роксана переходит от одного богатого любовника к другому, всё выше поднимаясь по социальной лестнице. В отличие от персонажей предыдущих романов она не раскаивается и заканчивает жизнь, прячась от разоблачений, которыми ей грозит появление брошенной в юности дочери. Другие романы — «Консолидатор, или Воспоминания о разных сделках из Лунного мира» «The Consolidator; or, Memoirs of Sundry Transactions from the World in the Moon, 1705 , в котором Дефо во многом предвосхитил сатирический приём Дж. Свифта в «Путешествиях Гулливера» 1726—1727 : описал фантастическое государство, подразумевая под ним современную Англию со всеми её социальными и политическими недостатками; «Дневник чумного года» «A Journal of the Plague Year», 1722; русский перевод 1997 о великой лондонской чуме 1665 г. Последние годы жизни и место упокоения Дефо Интерес Дефо к мистике в 1720-х гг.
В 1728 г. Спустя два года, скучая по семье и внукам, тайно вернулся в Лондон, снимал комнату в Канатном переулке в районе Сити, в которой и скончался. Сэмюэл Хорнер. Обелиск на могиле Даниеля Дефо.
Просто монархам удалось установить настолько авторитетную власть, что дворяне просто не имели сил противостоять им. Что касается культурной политики, то нельзя не заметит, какой культурный и научный расцвет начался в то время! Абсолютистские монархи покровительствовали ученым и деятелям искусства, привлекали заграничных ученых и учителей. Именно в это время начинает зарождаться национальное самосознание народа. Подводя итог, можно сказать, что политика практически во всем соответствовала критериям «Просвещенного абсолютизма». Да и многие ученые говорят о том, что абсолютизм был истинно просвещенным. Информация о социально—культурной ситуации в Англии свидетельствует о противоречиях между идеалом «естественного» человека и реальностью « буржуазного индивида», мастерски показанным Д. Дефо в «Робинзоне Крузо». Возможно, для выражения совмещения этих противоречий Дефо применил симбиоз литературных жанров, соединив документализм и дневник, автобиографический роман и жанр путешествия. Прежде чем приступать к анализу романа Д. Дефо, необходимо определиться с понятием автобиографии. Это такая форма биографии, где главным героем является сам автор произведения. Обычно автобиография пишется от первого лица и охватывает большую или самую важную часть жизни автора. Однако следует заметить, что автобиография представляет собой нечто большее, чем просто самоанализ. Как произведению литературному, ей требуется некая повествовательная форма. Автобиографии носили различный характер, и если св. Августин свое основное внимание сосредотачивал на описании внутреннего мира, то Челлини, например, делал акцент на мире, окружающем его. Кардано и Монтень в своих автобиографиях проявляют себя мастерами психологического автопортрета, хоть их рассказы и не отличаются большим количеством интересных историй. Эпоха Просвещения стала третьим периодом, на который пришелся подъем и расцвет автобиографии как литературного жанра. Большое автобиографическое наследие оставил после себя Ж. Руссо, который был типичным представителем жанра автобиографии того времени. В них он особо откровенно описывает себя, все стороны своей жизни, при этом он не приукрашивает действительность, а показывает все, как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Цель автобиографии — представить жизнь или какую-то ее часть как некое целое, когда описываемые события отделены от настоящего неким временным промежутком и автор может отнестись к ним более или менее беспристрастно, а сами события успели приобрести в его глазах большую или меньшую осмысленность. Следовательно, автобиография отличается от дневника, день за днем фиксирующего факты и впечатления. Теккерея и многие другие книги. Но столь же часто происходило обратное: романисты заставляли своих героев пройти через испытания, повторявшие их собственный жизненный опыт. Проблемы теории жанра в литературоведении. Проблема разработки теории жанров считается в литературоведении наиболее сложной. Это связано с тем, что понимание жанра у различных исследователей отличается друг от друга коренным образом Существуют разнообразные концепции жанра; взятые вместе, они образуют весьма пеструю картину. Литературный жанр занимает в системе литературоведческих понятий центральное положение. В нем скрещиваются и находят свое выражение важнейшие закономерности литературного процесса: соотношение содержания и формы, замысла автора и требований традиции, ожиданий читателей т. При различном понимании романа методологически сходны в обеих концепциях признание ведущего значения содержательного начала жанров, стремление к построению функциональной поэтики жанровых групп. Сближает их и принцип перекрестной классификации: линии деления по жанровым группам не совпадают с родовой дифференциацией произведения. Такой принцип признается учеными наи-более перспективным. Проблема жанров принадлежит к наименее разработанной области литературоведения. В истории изучения этой проблемы можно проследить две крайности. Одна — ограничение самого понятия жанров формальными признаками, рассмотрение их развития как обособленного, вне живого литературного процесса. Другая — растворение проблемы в общем движении литературы. Между тем, наиболее плодотворный путь, заключается в исследовании своеобразия жанров как проявления общих, «исторически детерминированных закономерностей литературной эволюции» При этом следует учитывать такую противоречивую особенность жанров, как их постоянное взаимодействие и одновременно — тенден-цию к сохранению специфики каждого из них. Сложный процесс взаимодействия жанров внутри художественного целого до сих пор остаётся одним из интересных и перспективных для теоретического осмысления. Традиционно он сводится к синтетичности произведения, понимаемой как доминирование одного жанрового начала, приобретающего функцию жанрообразования. Система противится подобной жанровой монологичности, жанры соединяются, взаимодействуют, не подвергаясь влиянию доминирующего жанрового начала, не теряя при этом своей жанровой сущности. С нашей точки зрения, правильнее было бы рассматривать его с позиции синтеза жанров, а не доминирования какого-либо одного из них. Форма, в которой представлены картины в «Робинзоне Крузо», выражена с помощью путешествия. Поэтому мы можем говорить об использовании такого литературного жанра, как путешествие. В основе жанра путешествия лежит описание путешественником очевидцем достоверных сведений о каких-либо малоизвестных странах, землях в форме записок, дневников, очерков. Особый вид литературного путешествия представляет собой повествование о вымышленных, воображаемых странствиях, с чем мы имеем дело в «Робинзоне Крузо» Дефо порой называет неверно географические объекты. Формирование и развитие жанра путешествия отличает сложное взаимодействие документальной, художественной и фольклорной форм, объединённых образом путешественника рассказчика , что характерно уже для древнейших путешествий. Определяющей позицией такого героя выступает позиция наблюдателя чужого мира, а «…противостояние «своего» мира, пространства «чужому» — формообразующий фактор жанра путешествия. Всё это ярко представлено и в «Робинзоне», что позволяет говорить о присутствии этого жанра в произведении. Из такой формы повествования с помощью путешествия , вытекают все другие жанровые модификации. Дефо стремился вызвать в воображении своего читателя современную им народную психологию. В пользу жанра дневниковых записей говорит и сама форма повествования, а не только содержание. Переходный характер эпохи, новые темы и сюжеты требовали и новых жанров, с помощью которых писатель смог бы точнее и полнее донести свои мысли до публики. В отношении романа Дефо, нельзя сказать определённо, к какому жанру можно отнести его роман «Робинзон Крузо». Всё здесь спорно. Всё многогранно. Здесь переплетаются и жанр автобиографии героя, и дневник и документ. Достаточно вспомнить историю написания романа. Прототипом Робинзона считают штурмана Александра Селькирка, который в начале 18 столетия с командой бежал с корабля, на котором начались беспорядки. История утверждает, что он якобы по собственной воле остался на острове Мас-а-Тьерра, у берегов Чили. Только через четыре с половиной года его обнаружила полупиратская флотилия, зашедшая на остров за пресной водой. Впервые история о бунте на судне, с которого в числе многих бежал и Селькирк, прозвучала в отчёте, написанном по возвращению одним из участников незадавшегося путешествия. Некоторое время спустя об этом написал в путевых записках капитан Вудз Роджерс, на корабле которого отплыл с острова Селькирк. Эту же историю описал и капитан Кук, плывший вместе с Роджерсом. По сравнению с первоначальным отчётом событие, заставившее разных людей взяться за перо, обрастало всё новыми и новыми подробностями. Причём на судьбу бедового штурмана каждый из них смотрел с разных точек зрения. Оказавшись под прицелом пера публициста Ричарда Стиля, вернувшийся на большую землю Селькирк превратился в настоящего героя, пережившего уникальное испытание. Итогом чего стал очерк знаменитого литератора Р. Стиля, записанный со слов самого Александра Селькирка. Но до совершенства этот, ставший широко известным факт, довёл Д. Переме-нил имя героя, растянул срок пребывания до 28 лет, перенёс действие из Тихого океана в Атлантический, а время события передвинул на пятьдесят лет. В результате этих, казалось бы, простых действий мы имеем величайшее литературное произведение, нестареющее, не покрывающееся пылью уже сотни лет. Роман всё также сияет новыми гранями и в 21 веке, его с увлечением читают взрослые в переводах или оригинале и дети в пересказах К. Интерес к нему не иссякает как со стороны читателей, так и со стороны исследователей английского романа эпохи Просвещения, высоко оценивающих вклад писателя в развитие национальных традиций жанра и всей западноевропейской беллетристики. Даниэль Дефо был одним из тех авторов-просветителей, которые своим творчеством заложили основы многих типов, жанровых разновидностей и форм романа 19-20 вв. В настоящее время есть еще только три героя в английской литературе, которые занимают такое же место, как Робинзон, в умах и речи простых людей с улицы. Другие герои, такие, как Дон Кихот, Билл Сайкс, миссис Гранди, Микобер, Гамлет, Миссис Гемп и так далее, известны образованным и полуобразованным людям, но эту четверку знает более девяноста процентов населения, миллионы, никогда не читавшие ни строчки из произведений, в которых они появляются. Причина этого - в том, что каждый из них - символическая фигура, олицетворяющая вечную страсть человеческого характера. Ромео означает любовь, Шейлок - скупость, Крузо - любовь к приключениям, Холмс - спорт. Известно мнение Диккенса о Дефо. Романы Дефо, по мнению Диккенса, вызывали лишь любопытство: а что будет дальше? Грин, напротив, зачитывался романами Дефо. Отец хотел, чтобы сын получил образование и начал работать. Но Саша не был похож на других детей, его манили к себе неизвестные, экзотические страны, леса, море, о которых он узнавал из книг Ф. Купера, Э. По, Д. Дефо, Ж. В шестнадцать лет юный Саша Гриневский уходит из дома, чтобы приблизить свою мечту. Не правда ли, чем ни Робинзон? В результате мы получили великолепного писателя-морениста, сказочника, который реальную жизнь превращал в чудо. Безусловно, есть в этом заслуга и Д. На самом деле, море — не просто фон для действий романтического героя; Оно способствовало развитию воли и сильного характера человека.
Собака и две кошки также выживают. Поначалу Крузо полон отчаяния, почти до безумия, но потом он обнаруживает, что корабль на самом деле не затонул, а сел на мель. Ему удаётся спасти достаточно провизии, оружия и боеприпасов, чтобы продержаться некоторое время. На острове Крузо ставит палатку и строит небольшую пещеру в склоне холма, усадьбу, которую с годами расширяет, включая в неё различные квартиры и перегородки для всех своих вещей. Он рубит деревья и вбивает колья, чтобы построить забор, который он покрывает дёрном и ветками, и который с годами обрастает соломой и лесом. Прожив на острове несколько лет, Крузо отправляется на запад, где обнаруживает зеленеющие поля саванны, лимонные и лаймовые деревья, виноградные гроздья. Крузо также может стрелять в птиц, добывать яйца черепах, убивать зайцев и приручать коз, а также выращивать кукурузу и рис. Находясь на острове, Крузо исследует причины своего нынешнего положения. Примерно через два года он приходит к выводу, что Божье провидение привело его туда, где ему предстоит расплатиться за грехи прежней жизни и получить шанс исправить свои ошибки. В это время Крузо начинает серьёзно изучать Священное Писание. На двадцать третьем году жизни Крузо спасает человека, которого собираются сожрать каннибалы.
Постоянно, раз или два в неделю, а в хорошую погоду и чаще, он выходил на корабельном полубаркасе на взморье ловить рыбу. В каждую такую поездку он брал гребцами меня и молоденького мавра, и мы увеселяли его по мере сил. А так как я к тому же оказался весьма искусным рыболовом, то иногда он посылал за рыбой меня с мальчиком — Мареско, как они называли его, — под присмотром одного взрослого мавра, своего родственника. Однажды мы вышли на ловлю в тихое, ясное утро, но, проплыв мили полторы, мы очутились в таком густом тумане, что потеряли из виду берег и стали грести наугад; проработав веслами весь день и всю ночь, мы с наступлением утра увидели кругом открытое море, ибо, вместо того чтобы держаться ближе к берегу, мы отошли от него по меньшей мере на шесть миль. В конце концов мы с огромным трудом и не без риска добрались домой, так как с утра задул довольно крепкий ветер, и к тому же мы изнемогали от голода. Наученный этим приключением, мой хозяин решил впредь быть осмотрительнее и объявил, что больше никогда не выйдет на рыбную ловлю без компаса и без запаса провизии. Позади рубки хозяин велел оставить место для одного человека, который будет править рулем и управлять гротом, а впереди — для двоих, чтобы крепить и убирать остальные паруса, из коих кливер находился над крышей каютки. Каютка получилась низенькая, очень уютная и настолько просторная, что в ней можно было спать троим и поместить стол и шкафчики для хранения хлеба, риса, кофе и бутылок с теми напитками, какие он считал наиболее подходящими для морских путешествий. Мы часто ходили за рыбой на этом баркасе, и так как я стал искуснейшим рыболовом, то хозяин никогда не выезжал без меня. Однажды он задумал выйти в море за рыбой или просто прокатиться — уж не могу сказать с двумя-тремя маврами, надо полагать, важными персонами, для которых он особенно постарался, заготовил провизии больше обычного и еще с вечера отослал ее на баркас. Кроме того, он приказал мне взять у него на судне три ружья с необходимым количеством пороха и зарядов, так как, помимо ловли рыбы, им хотелось еще поохотиться на птиц. Я сделал все, как он велел, и на другой день с утра ждал его на баркасе, чисто вымытом и совершенно готовом к приему гостей, с поднятыми вымпелами и флагом. Однако хозяин пришел один и сказал, что его гости отложили поездку из-за какого-то непредвиденного дела. Затем он приказал нам троим — мне, мальчику и мавру — идти, как всегда, на взморье за рыбой, так как его друзья будут у него ужинать, и потому, как только мы наловим рыбы, я должен принести ее к нему домой. Я повиновался. Вот тут-то у меня блеснула опять моя давнишняя мысль о побеге. Теперь в моем распоряжении было маленькое судно, и, как только хозяин ушел, я стал готовиться, но не для рыбной ловли, а в дальнюю дорогу, хотя не только не знал, но даже и не думал о том, куда я направляю свой путь: всякая дорога была для меня хороша, лишь бы уйти из неволи. Первым моим ухищрением было внушить мавру, что нам необходимо запастись едой, так как нам не пристало пользоваться припасами для хозяйских гостей. Он ответил, что это справедливо, и притащил на баркас большую корзину с сухарями и три кувшина пресной воды. Я знал, где стоит у хозяина погребец с винами судя по виду — добыча с какого-нибудь английского корабля , и покуда мавр был на берегу, я переправил погребец на баркас, как будто они были еще раньше приготовлены для хозяина. Кроме того, я принес большой кусок воску, фунтов пятьдесят весом, да прихватил моток бечевки, топор, пилу и молоток. Все это очень нам пригодилось впоследствии, особенно воск, из которого мы делали свечи. Я пустил в ход еще и другую хитрость, на которую мавр тоже попался по простоте душевной. Его имя было Измаил, но все его звали Мали или Мули. Вот и я сказал ему: — Мали, у нас на баркасе есть хозяйские ружья. Что, если б ты добыл немножко пороху и дроби? Может быть, нам удалось бы подстрелить себе на обед несколько альками птица вроде нашего кулика. Хозяин держит порох и дробь на корабле, я знаю. Он захватил также и пули. Все это мы отнесли на баркас. Кроме того, в хозяйской каюте нашлось еще немного пороху, который я пересыпал в одну из стоявших в ящике почти пустую бутылку, перелив из нее остатки вина в другую. Таким образом, мы запаслись всем необходимым для путешествия и вышли из гавани на рыбную ловлю. Отойдя от берега не больше как на милю, мы убрали парус и стали готовиться к ловле. Поудив некоторое время и ничего не поймав — я нарочно не вытаскивал удочки, когда у меня рыба клевала, чтобы мавр ничего не видел, — я сказал: — Тут у нас дело не пойдет; хозяин не поблагодарит нас за такой улов. Надо отойти подальше. Не подозревая подвоха, мавр согласился и поставил паруса, так как он был на носу баркаса. Я сел за руль и, когда баркас отошел еще мили на три в открытое море, лег в дрейф, как будто затем, чтобы приступить к рыбной ловле. Затем, передав мальчику руль, я подошел к мавру сзади, нагнулся, словно рассматривая что-то под ногами, вдруг обхватил его, поднял и швырнул за борт. Мавр мгновенно вынырнул, ибо плавал как пробка, и стал умолять, чтобы я взял его на баркас, клянясь, что поедет со мной хоть на край света. Он плыл так быстро, что догнал бы лодку очень скоро, тем более что ветра почти не было. Тогда я бросился в каюту, схватил охотничье ружье и, направив на него дуло, крикнул, что не желаю ему зла и не сделаю ему ничего дурного, если он оставит меня в покое. Тогда он повернул к берегу и, несомненно, доплыл до него без особого труда — пловец он был отличный. Конечно, я мог бы бросить в море мальчика, а мавра взять с собою, но довериться ему было бы опасно. Если ты будешь мне верен, я сделаю тебя большим человеком, но если ты не погладишь своего лица в знак того, что не изменишь мне, то есть не поклянешься бородой Магомета и его отца, я и тебя брошу в море. Мальчик улыбнулся, глядя мне прямо в глаза, и отвечал так чистосердечно, что я не мог не поверить ему. Он поклялся, что будет мне верен и поедет со мной на край света. Пока плывущий мавр не скрылся из вида, я держал прямо в открытое море, лавируя против ветра. Я делал это нарочно, чтобы показать, будто мы идем к Гибралтарскому проливу как, очевидно, и подумал бы каждый здравомыслящий человек. В самом деле, можно ли было предположить, что мы намерены направиться на юг, к тем поистине варварским берегам, где целые полчища негров со своими челноками окружили и убили бы нас; где, стоило только ступить на землю, нас растерзали бы хищные звери или еще более кровожадные дикие существа в человеческом образе? Но как только стало смеркаться, я изменил курс и стал править на юг, уклоняясь слегка к востоку, чтобы не слишком удалиться от берегов. Благодаря довольно свежему ветерку и спокойствию на море мы шли таким хорошим ходом, что на другой день в три часа пополудни, когда впереди в первый раз показалась земля, мы были не менее чем на полтораста миль южнее Сале, далеко за пределами владений марокканского султана, да и всякого другого из тамошних владык, потому что людей вообще не было видно. Однако я набрался такого страху у мавров и так боялся снова попасться им в руки, что, пользуясь благоприятным ветром, целых пять дней плыл не останавливаясь, не приставая к берегу и не бросая якоря. Через пять дней ветер переменился на южный, и, по моим соображениям, если за нами и была погоня, то к этому времени преследователи уже должны были от нее отказаться, поэтому я решился подойти к берегу и стал на якорь в устье какой-то маленькой речки. Какая это была речка и где она протекала, в какой стране, у какого народа и под какой широтой — я не имел понятия. Я не видал людей на берегу, да и не стремился увидеть; главное для меня было — запастись пресной водой. Мы вошли в эту речку под вечер и решили, когда стемнеет, добраться до берега и осмотреть местность. Но как только стемнело, мы услыхали с берега такие ужасные звуки, такой неистовый рев, лай и вой неведомых диких зверей, что бедный мальчик чуть не умер со страху и молил меня не сходить на берег до наступления дня. От невольников-англичан Ксури научился говорить на ломаном английском языке. Я был рад, что мальчик так весел, и, чтобы поддержать в нем эту бодрость духа, дал ему глоток вина из хозяйских запасов. Совет его, в сущности, был недурен, и я последовал ему. Мы бросили якорь и простояли всю ночь, притаившись. Я говорю «притаившись», потому что мы ни минуты не спали. Часа через два-три, после того как мы бросили якорь, мы увидали на берегу огромных животных каких — мы и сами не знали ; они подходили к самому берегу, бросались в воду, плескались и барахтались, очевидно, чтобы освежиться, и при этом отвратительно визжали, ревели и выли; я в жизни не слыхал ничего подобного. Ксури был страшно напуган, да, правду сказать, и я тоже. Но еще больше испугались мы оба, когда услыхали, что одно из этих страшилищ плывет к нашему баркасу; мы не видели его, но по тому, как оно отдувалось и фыркало, могли заключить, что это было свирепое животное чудовищных размеров. Ксури решил, что это лев быть может, так оно и было, по крайней мере, я не уверен в противном , и крикнул, что надо поднять якорь и уйти отсюда. Признаюсь, я немного оторопел, однако сейчас же схватил в каюте ружье, и, как только я выстрелил, животное повернуло назад и поплыло к берегу. Невозможно описать, что за адский рев, вопли и завывания поднялись на берегу и дальше, в глубине материка, когда раздался мой выстрел. Это давало мне некоторое основание предположить, что здешние звери никогда не слыхали такого звука. Тем не менее здесь или в другом месте, но нам необходимо было сойти на берег, ибо у нас не оставалось ни пинты воды. Но опять загвоздка была в том, где и как высадиться. Ксури объявил, что, если я его пущу на берег с кувшином, он постарается разыскать и принести пресную воду. А когда я спросил его, отчего же идти ему, а не мне и отчего ему не остаться в лодке, в ответе мальчика было столько глубокого чувства, что он подкупил меня навеки. Я дал мальчику поесть сухарей и выпить глоток вина из хозяйского запаса, о котором я уже говорил; затем мы подтянулись поближе к земле и, соскочив в воду, направились к берегу вброд, не взяв с собой ничего, кроме оружия да двух кувшинов для воды. Я не хотел удаляться от берега, чтобы не терять из виду баркаса, опасаясь, как бы вниз по реке к нам не спустились дикари в своих пирогах; но Ксури, заметив низинку на расстоянии приблизительно одной мили от берега, зашагал туда с кувшином. Вскоре я увидел, что он бежит назад. Подумав, что за ним гонятся дикари либо он испугался хищного зверя, я бросился к нему на помощь, но, подбежав ближе, увидел, что на плечах у него что-то лежит. Оказалось, он убил какого-то зверька вроде нашего зайца, но иной окраски и с более длинными ногами. Мы оба радовались такой удаче, и мясо убитого животного оказалось очень вкусным; но еще больше я обрадовался, услышав от Ксури, что он нашел хорошую пресную воду и не встретил диких людей. Потом оказалось, что наши чрезмерные хлопоты о воде были напрасны: в той самой речке, где мы стояли, только немного повыше, куда не достигал прилив, вода была совершенно пресная, и мы, наполнив кувшины, устроили пиршество из убитого зайца и приготовились продолжать путь, так и не обнаружив в этой местности никаких следов человека. Но теперь у меня не было с собой приборов для наблюдений, и, следовательно, я не мог определить, на какой широте мы находимся; к тому же я не знал в точности или, во всяком случае, не помнил, на какой широте лежат эти острова, поэтому неизвестно было, где их искать и когда следует свернуть в открытое море, чтобы приплыть к ним; знай я это, мне было бы нетрудно добраться до какого-нибудь из островов. Но я надеялся, что если я буду держаться вдоль берега, покамест не дойду до той части страны, где англичане ведут береговую торговлю, то я, по всей вероятности, встречу какое-нибудь английское купеческое судно, совершающее свой обычный рейс, и оно нас подберет. По всем своим расчетам, мы находились теперь против береговой полосы, что тянется между владениями марокканского султана и землями негров. Это пустынная, безлюдная область, где обитают одни только дикие звери: негры, боясь мавров, покинули ее и ушли дальше на юг, а мавры нашли невыгодным заселять эти бесплодные земля; вернее же, что тех или других распугали тигры, львы, леопарды и прочие хищники, которые водятся здесь в несметном количестве. Таким образом, для мавров эта область служит только местом охоты, на которую они отправляются целыми армиями, по две, по три тысячи человек. Неудивительно поэтому, что на протяжении чуть ли не ста миль мы видели днем лишь безлюдную пустыню, а ночью не слыхали ничего, кроме воя и рева диких зверей. Я даже пробовал сворачивать в море в надежде добраться туда, но оба раза противный ветер и сильное волнение, опасное для моего утлого суденышка, принуждали меня повернуть назад, так что в конце концов я решил не отступать более от моего первоначального плана и держаться вдоль берегов. После того как мы вышли из устья речки, нам еще несколько раз пришлось приставать к берегу для пополнения запасов пресной воды. Однажды ранним утром мы стали на якорь под защитой довольно высокого мыска; прилив только еще начинался, и мы ждали полной его силы, чтобы подойти ближе к берегу. Вдруг Ксури, у которого, видно, глаза были зорче моих, тихонько окликнул меня и сказал, что нам лучше бы отойти от берега подальше. Я взглянул, куда он показывал, и действительно увидел страшилище. Это был огромной величины лев, лежавший на скате берега в тени нависшей скалы.
История создания «Робинзона Крузо» Даниэлем Дефо
Книга написана как вымышленная автобиография Робинзона Крузо, жителя Йорка, который мечтал о путешествиях к далёким морям. Робинзон Крузо рассказывает о том, какие мысли его посещали после того, как он окончательно обосновался на острове. Сюжет «Приключений Робинзона Крузо» основан на реальной истории боцмана Александра Селькирка, который четыре года прожил на необитаемом острове.