В бане мама так же была грустная, оно и понятно, видимо она рассчитывала снова заняться сексом с мигрантами. Её мохнатый лобок, двумя половинкими уходящий в промежность и торчащий между ними клит (в детстве, моясь в бане, я помню гордился, что у мамы писюн как у меня). Рассказ подростки мама баня. Взрослые девушки в бане. Смотрите видео онлайн «Анекдот про Маму и Сына в бане. Мы с мамой быстро искупались, вышли и поехали домой.
из детских воспоминаний
Банные истории. История бани. Сауна рассказы. Мама в сауне с малышом. Девушка в сауне с сыном. Детишки голышки в бане. Мальчишки ходят с мамами в баню, потому что у них нет отцов, они на войне, а вот если девчонка идет с дедом – значит у нее нет мамы? После мытья, униженные и обожжённые, мы с мамой шли к коричневой старухе за ключом от шкафчика. Баня. рассказ. Ефимова Светлана. Эта история про мою сь она еще до революции 1917 года и продолжается до сих пор. Рассказ про баню зимой с женой.
Мама с маленьким сыном моются в бане.
Мальчонка пристально разглядывает, что там у мамы внизу, потом смотрит, что у него внизу, и задаёт ей вопрос: Мама, почему у тебя внизу так, а у меня вот так? Рассказ1 в баньке с мамой. будучи в гостях, у моей сестры, не по своей воле, попали с мамой в баню. История №893083 Ребёнком я посещал женскую баню.
Рассказы мать бане
\ Главная Истории из жизни Отношения. Познакомился с родителями девушки, а потом будущая теща пришла ко мне в баню. Банные истории. История бани. Сауна рассказы. Мама в сауне с малышом. Девушка в сауне с сыном. Детишки голышки в бане. Оказалось, что баню с дороги не видать из-за дома, заслонявшего ее вместе со всем садом своей громадиной.
Рассказ подростки мама баня
Мальчишки ходят с мамами в баню, потому что у них нет отцов, они на войне, а вот если девчонка идет с дедом – значит у нее нет мамы? Никогда не видела, чтобы мама с папой ходили в баню, с мужем тоже такое не практикуем, потому что родители не поймут (баня у них на даче). Никогда не видела, чтобы мама с папой ходили в баню, с мужем тоже такое не практикуем, потому что родители не поймут (баня у них на даче). Затем мама опустилась передо мной на корточки и язычком облизала головку, я почувствовал невероятное удовольствие и вдруг у меня толчками стала выстреливать сперма.
Одна баня на две семьи рассказ. Эротические рассказы - банька
Помню, главным развлечением было - это набрать в полиэтиленовый пакет воды, сделать маленькую дырочку и бегать друг за другом, и брызгать с пакета. Ну это мы делали с сёстрами в воскресный день, когда не было почти народу. Было весело и задорно! В один из субботних дней мы так же пришли в баню. А бабушка у меня любила много поговорить, потереть спину подругам и приятельницам. В тот день так же была моя тётя с двоюродной сестрой, а так как я не очень любила париться, от бабушки я ещё могла сбежать, чтоб не сидеть в парилке, а вот от моей тёти это было сделать невозможно.
Мы посидели на 4 полке, это была самая высокая и самая страшная для меня. Я погрелась даже больше чем обычно и пошла в умывальную так называемую. В тот момент я почувствовала, как у меня слегка закружилась голова и прибежала моя бабушка, схватила меня и в коридор проводила, где все одеваются и раздеваются, чтоб подышать. Я села на скамейку стало чуть полегче, раньше ещё продавали соки вкусные, вот купила мне бабушка яблочный сок, я укуталась в полотенце.
Не помня себя, Лариса метнулась к мальчику и присев перед ним взяла в рот этот инструментик, так заманчиво сейчас игравший в ее сестре. Теперь пришла пора изумиться Антону. Он с любопытством смотрел на свою маму, жадно облизывающую остатки спермы с члена брата. Зрелище было настолько захватывающе непристойным, что его и без того напряженный член, вдруг напрягся еще сильнее и взорвался во рту тети фонтаном густой спермы. Часть ее вылилась из жадного рта и стекала по подбородку. Тетя люда Села привалившись спиной к стене. Димка разинув рот смотрел на маму. Она бесстыдно развела в сторону ноги и теперь сперма текла сразу из двух дырочек. Его — из маминой киски, стекая на внутреннюю часть бедер, Антошкина — изо рта, на подбородок, на шею и в ложбинку между торчащих сисек. Крупная капля повисла на подбородке и медленно растянулась вниз. Даже нос мамы был перепачкан в сперме брата, это Антон когда вытащил член изо рта тетушки, брызнул последними каплями на лицо женщины. Картинка была настолько восхитительной, что член Димки снова начал вставать во рту тети Ларисы. Антон устроился рядом с тетей Людой и поглаживая ее коленку с удовольствием наблюдал как теперь его мама сосет у брата. А Лариса не теряла времени даром. Отсасывая у Димки она продолжала теребить свой клитор пальчиками и теперь распалилась до предела. Оторвавшись от Димки она села на полку и откинулась на спину, разведя ноги перед племянником. Она подтолкнула Антошку к матери. У Антона член встал мгновенно от такого приказа. Он отодвинул брата и быстренько вошел в маму. Димка же залез на полку сверху тети Ларисы и снова вставил член в ее рот. Теперь они поменялись ролями с братом. Димка оглянулся на Антона, тот яростно пихал в маму свой член и стонал от удовольствия. Впрочем Лариса тоже стонала принимая в себя сразу двух мальчишек. Димка с удовольствием смотрел как его член исчезает между горячих губ матери Антона и как дергается ее голова от толчков сына. Только когда мальчишки кончили по второму разу и без сил рухнули на полку, все четверо ощутили как жарко в парилке. Выбравшись оттуда и мальчишки и женщины жадно хватали воздух. Мальчишки жадно смотрели на своих мам. Мальчики явно не были против, да и силы у юнцов восстанавливаются гораздо быстрее чем у взрослых мужчин. Мамы поставили рядом две скамейки и легли на них. Теперь мальчики поменялись, каждый лег на маму брата. Оба легко проникли в возбужденные дырочки и теперь уже принялись трахать матерей не торопясь, смакуя свои ощущения. Женщины стонали вовсю, распаляя еще больше и себя и мальчишек. Обе уже кончили, причем практически одновременно, но мальчики продолжали двигать своими членами в материнских кисках. Мамы же потеряв всякий стыд от возбуждения, терли свои соски, ласкали пальчиком клиторы, даже лизали скамейки и бесстыже раздвигали ножки, давая лучший доступ мальчишкам. Наконец Антон вцепился в попку матери Димки и рыча стал выплескивать сперму в матку матери брата. Димка тоже покрепче сжал ягодицы тети Ларисы и тоже впрыснул ей порцию спермы. Мальчики сели прямо на пол, тяжело дыша, словно после утомительного кросса, а женщины безвольно распластались на лавочках, опустив руки и расслабив ноги. Третий оргазм за час! А уж … Она удовлетворенно потрепала сынишку по голове. Людмила тоже улыбаясь смотрела на мальчишек. Все выходные матери провели в самых непристойных утехах с мальчиками. Перерывы делали только для еды. Мальчики сношали мам и по очереди и сразу вдвоем. Тетя Люда первая разрешила мальчикам трахнуть ее попку. Лариса с изумлением смотрела как мальчишки по очереди трахнули ее сестру в это узкое отверстие. Сама она не сразу решилась подставить попку ребятам, но и ее уговорили. Правда толстый член сына никак не влезал в девственное отверстие маминой задницы и Димке пришлось первому лишать невинности попку тетушки.
А бабушка у меня любила много поговорить, потереть спину подругам и приятельницам. В тот день так же была моя тётя с двоюродной сестрой, а так как я не очень любила париться, от бабушки я ещё могла сбежать, чтоб не сидеть в парилке, а вот от моей тёти это было сделать невозможно. Мы посидели на 4 полке, это была самая высокая и самая страшная для меня. Я погрелась даже больше чем обычно и пошла в умывальную так называемую. В тот момент я почувствовала, как у меня слегка закружилась голова и прибежала моя бабушка, схватила меня и в коридор проводила, где все одеваются и раздеваются, чтоб подышать. Я села на скамейку стало чуть полегче, раньше ещё продавали соки вкусные, вот купила мне бабушка яблочный сок, я укуталась в полотенце. И сидела в коридоре одна. Меня, помню, ещё затошнило, ну, в общем, плоховато было. Чуть дальше, в небольшой комнате, сидела женщина, она продавала билеты и разливное соки, иногда она могла зайти в саму баню, чтоб подмести лишние листья от веников или поправить душ, или ещё что-нибудь по мелочи. Как правило, заходила она в одежде.
Он с любопытством смотрел на свою маму, жадно облизывающую остатки спермы с члена брата. Зрелище было настолько захватывающе непристойным, что его и без того напряженный член, вдруг напрягся еще сильнее и взорвался во рту тети фонтаном густой спермы. Часть ее вылилась из жадного рта и стекала по подбородку. Тетя люда Села привалившись спиной к стене. Димка разинув рот смотрел на маму. Она бесстыдно развела в сторону ноги и теперь сперма текла сразу из двух дырочек. Его — из маминой киски, стекая на внутреннюю часть бедер, Антошкина — изо рта, на подбородок, на шею и в ложбинку между торчащих сисек. Крупная капля повисла на подбородке и медленно растянулась вниз. Даже нос мамы был перепачкан в сперме брата, это Антон когда вытащил член изо рта тетушки, брызнул последними каплями на лицо женщины. Картинка была настолько восхитительной, что член Димки снова начал вставать во рту тети Ларисы. Антон устроился рядом с тетей Людой и поглаживая ее коленку с удовольствием наблюдал как теперь его мама сосет у брата. А Лариса не теряла времени даром. Отсасывая у Димки она продолжала теребить свой клитор пальчиками и теперь распалилась до предела. Оторвавшись от Димки она села на полку и откинулась на спину, разведя ноги перед племянником. Она подтолкнула Антошку к матери. У Антона член встал мгновенно от такого приказа. Он отодвинул брата и быстренько вошел в маму. Димка же залез на полку сверху тети Ларисы и снова вставил член в ее рот. Теперь они поменялись ролями с братом. Димка оглянулся на Антона, тот яростно пихал в маму свой член и стонал от удовольствия. Впрочем Лариса тоже стонала принимая в себя сразу двух мальчишек. Димка с удовольствием смотрел как его член исчезает между горячих губ матери Антона и как дергается ее голова от толчков сына. Только когда мальчишки кончили по второму разу и без сил рухнули на полку, все четверо ощутили как жарко в парилке. Выбравшись оттуда и мальчишки и женщины жадно хватали воздух. Мальчишки жадно смотрели на своих мам. Мальчики явно не были против, да и силы у юнцов восстанавливаются гораздо быстрее чем у взрослых мужчин. Мамы поставили рядом две скамейки и легли на них. Теперь мальчики поменялись, каждый лег на маму брата. Оба легко проникли в возбужденные дырочки и теперь уже принялись трахать матерей не торопясь, смакуя свои ощущения. Женщины стонали вовсю, распаляя еще больше и себя и мальчишек. Обе уже кончили, причем практически одновременно, но мальчики продолжали двигать своими членами в материнских кисках. Мамы же потеряв всякий стыд от возбуждения, терли свои соски, ласкали пальчиком клиторы, даже лизали скамейки и бесстыже раздвигали ножки, давая лучший доступ мальчишкам. Наконец Антон вцепился в попку матери Димки и рыча стал выплескивать сперму в матку матери брата. Димка тоже покрепче сжал ягодицы тети Ларисы и тоже впрыснул ей порцию спермы. Мальчики сели прямо на пол, тяжело дыша, словно после утомительного кросса, а женщины безвольно распластались на лавочках, опустив руки и расслабив ноги. Третий оргазм за час! А уж … Она удовлетворенно потрепала сынишку по голове. Людмила тоже улыбаясь смотрела на мальчишек. Все выходные матери провели в самых непристойных утехах с мальчиками. Перерывы делали только для еды. Мальчики сношали мам и по очереди и сразу вдвоем. Тетя Люда первая разрешила мальчикам трахнуть ее попку. Лариса с изумлением смотрела как мальчишки по очереди трахнули ее сестру в это узкое отверстие. Сама она не сразу решилась подставить попку ребятам, но и ее уговорили. Правда толстый член сына никак не влезал в девственное отверстие маминой задницы и Димке пришлось первому лишать невинности попку тетушки. Даже после успешного Димкиного захода в анус тети Лары, ей пришлось покричать когда в тугую дырочку входил сын. К вечеру воскресенья удовлетворенные во все щелочки мамы наконец договорились с кем-то вытащить машину и поздно вечером все четверо отправились домой.
Реальные рассказы о посещении бани семьей. Как мы в баню ходили
Члены обоих мало походили на детские писюны. Скорее это были готовые к старту ракеты. У Димки член был явно длиннее, чем у брата, и даже очень длинный для мальчика его возраста, зато у Антона член был толще и заканчивался просто чудовищной для ребенка головкой. Сейчас головка набухла и напоминала зрелую сливу приличных размеров. Может подрочим прямо здесь? Где вы застряли Немедленно идите греться! Димка вздохнул и отстранив брата нырнул прямо горячий воздух баньки. Антон тоже влетел за ним. Женщин не было и мальчишки сообразили, что те уже в парилке. Не раздумывая, ребята вломились в натопленную парилку. Мамы лежали на самой верхней полке.
Полка была достаточно широкой и там без труда уместились бы все четверо. Мамы лежали на животах и лицом к двери, поэтому когда сыновья влетели в парную, женщины сразу увидели насколько возбуждены их дети. Людмила не ответила, также изумленно глядя на два торчащих детских члена. Мальчишки улеглись сбоку от тети Ларисы, поглядывая искоса на голых мам. Мне кажется, что в досках скоро появятся борозды! Женщины рассмеялись, мальчишки смущенно хмыкнули. Основательно нагревшись женщины выскользнули из парилки, снова мелькнув перед возбужденными сыновьями крепкими попками и торчащими сиськами. Оставшись одни мальчишки, наконец расслабились. Обе голые! Они еще несколько минут лежали на горячей полке, но тоже не выдержали и выскочили к мамам.
Те смущенно сидели на лавке, крепко сжав ноги и прикрыв груди ладонями. Мальчишки хихикнули и сели напротив мам. Алкоголь усиленный горячим воздухом помешивал мозги и обострял ощущения, возбуждая мальчиков до предела. Женщины были явно смущены, что их сыновья откровенно разглядывали их прелести, но деваться было некуда. Людмила же не отрываясь смотрела на вздыбленный член сынишки. А по-моему глупость была в другом! Людмила поощрительно улыбнулась обоим и спокойно раздвинула ножки, открывая жадным взорам детей свой волосатый треугольничек. Лариса изумленно и вопросительно посмотрела на сестру. Мальчишки схватили замоченные в тазу веники и бегом бросились в парную. Она захлопнула дверь, оставив растерявшуюся сестру в полном недоумении.
В парилке тетя люда легла поперек полки, так что ее попка оказалась прямо на краю, а ноги свешивались на следующую ступеньку. Мальчики смущенно хихикали и помахивая вениками ждали распоряжений. Люда посмотрела на возбужденных юнцов и поставила сынишку сзади себя, а Антона сбоку. Димке чтобы встать пришлось раздвинуть маме ноги и теперь прямо перед ним открылся чудесный вид: мамина чуть прикрытая волосиками пещерка. Там где волосики кончались, начинался даже на вид влажный розовый разрез. Такого он не мог представить даже в самых смелых фантазиях. Антону же достался вид попки мамы Димы и ее прижатых грудей, впрочем он еще не пришел в себя от происходящего и машинально похлестывал тетю Люду веником по голым плечам и спине. Димка тоже принялся нахлестывать маму по спине и ягодицам веничком. И спина и попка сразу порозовели, что доставило мальчишкам немалое удовольствие. Тетя Люда блаженно постанывала и эти стоны тоже возбуждали мальчиков.
Димка махая веником, раскачивался взад и вперед, стараясь коснуться напряженным членом маминого разрезика. Когда ему это удалось мама вздрогнула, ощутив прикосновение сына к своим гениталиям, но промолчала. Ободренный такой реакцией Димка осмелел и начал явственно тереться возбужденным членом по маминой киске. Антон увидел это и с похотливой усмешкой смотрел за действиями брата. Димке нравилось внимание Антона и он старался как мог. Член Антошки тоже напряженный до предела качался прямо перед лицом тети Люды.
Открытка мама мыла раму. Мама мыла символика. Мама мыла рисунок. Мама мыла раму прописи. Рассказ о маме. Емельянов рассказы о маме. Б Емельянов рассказы о маме. Рассказы Емельянова о маме. Фотосессия малыша в бане. Банный день дети. Фотосессия банная новорожденных. Саммертайм сага mother. Summertime Saga f95. Summertime Saga мама. Summertime Saga Ронда. Пацаны в бане. Мужчина в парилке. Парни парятся. Помывка в бане. Живопись Висенте Ромеро Редондо. Ромеро Редондо художник. Vicente Romero Redondo материнство. Висенте Ромеро Редондо испанский художник. Мама и малыш купаются. Совместное купание. Совместное купание с мамой. Мама купается. Баня для беременных. Беременные в сауне. Фотосессия беременной в бане. Баня остеохондроз. Леди бани. Анекдоты про баню в картинках. Шутка с баней. Дети в снегу после бани. Закаливание снегом. Купание в снегу дети. Дети на снегу закаливание. Табличка для бани. Прикольные таблички для бани. Таблички для бани из дерева. Вывеска баня. Мифология мордвы. Мифы мордвы. Мордовские боги. Мордовская мифология божества мордвы. Особенности русской бани. Крестьянская свадьба. Антохина-Куракса н. Русская баня в живописи. Фотосессия с козленком.
Вера, впрочем, тоже ведь не была никакой хищницей, чтобы выслеживать мужика, а потом запускать в него когти по самый хребет. Если бы так — давно бы захомутала кого-нибудь. Хитрости в ней не было ни на грамм. Но этот постоялец ей приглянулся, правда. Ей показалось, что он бесприютный какой-то, одинокий, озябший. Вере хотелось его обогреть. Не молоденький уже, а один. Что там у него было — до того, как он приехал к ним в райцентр, она не знала, да и знать не хотела. Она хотела, чтобы он пришел к ней в баню, посмотрел, как она там всем нужна, какой у нее там во всем порядок. Ему бы понравилось. Но он в баню не ходил, а мылся по субботам у своего сослуживца, который жил в «городской» квартире с удобствами. Таких домов в райцентре было построено уже четыре — с удобствами, но жильцы, несмотря на наличие ванной, все равно ходили в баню. А постоялец не ходил. И она его однажды пригласила сама. Кто закроет-то? Я и закрою, когда захочу... Давай, приходи в воскресенье, я пораньше всех разгоню. В одиннадцать часов приходи. Никого уж не будет. Он и пошел. Он шагал по трапам к бане против потока распаренных людей. И некоторые вежливо предупреждали: — Слышь, мужик, не ходи, уже закрыто, сегодня рано закрыли... Оглянувшись по сторонам, он нерешительно открыл тяжелую дверь и вошел. Пахнуло влажным теплом и запахом березового веника. Никого действительно не было. Он шагнул к двери с табличкой «Мужское отделение» и вошел в предбанник. В глубине перед ним в мутном парном воздухе виднелась еще одна дверь, и за ней слышно было, как кто-то гремит железными тазами. Дверь распахнулась, и в клубах пара в молочно-белом проеме появилась Вера — простоволосая, в тонком ситцевом платье и резиновых тапочках на босу ногу. Платье было влажное от пара и облепляло худенькую Верину фигурку. Она все уже намыла в мужском отделении, тазики сверкающей горкой стояли в углу на лавке, и только в одном напревал запасенный с лета березовый веник... То, что хотела больше всего для своего постояльца Вера, умещалось в одном слове — согреть. И баня для этого подходила лучше всего. Баня, где она была хозяйка, где чувствовала себя уверенной. Намытый райцентр спал беспробудным сном, и никто не мог помешать действу, происходившему в ночи на окраине села, у самого леса, в пустой жаркой бане. Весь свой богатый опыт мытия — от младенцев до молодух, которым все мало, сколько ни охаживай веником по спине, — применила Вера на госте своем дорогом, таком дорогом, какого она и ожидать не смела в своей бане. Ох, она его напарила! Упарила мужика. Не охолонул и за долгую дорогу по морозным ночным пустынным улицам. И уложился, как миленький, за занавеску... Настасья спала, не слышала ничего. А когда утром встала, увидела. Ничего не сказала. Ну, да это все дело прошлое. Теперь стала Вера мужняя жена. Она и ходила теперь совсем по-другому, и не смеялась громко, запрокинув голову. Будто боялась чего-то расплескать, спугнуть, расстроить. Тихое достоинство звучало теперь в ее голосе, сдержанность светилась в глазах, скрадывая то, что там неистово блестело и брызгало бы во все стороны, если бы не окорачивать все время себя. Так тонкие занавески на окне скрывают то, что внутри дома. Там, внутри дома светло, а снаружи ничего не увидишь, и не заглядывай. Эта сдержанность стала теперь ее новой чертой. Ей казалось, что если она, как прежде, захохочет ли заболтается с кем-то, — хотя уже теперь-то с ней куда как много было охотниц поболтать, интересно ведь, как это она корреспондента себе отхватила, да еще и, гляди-ка, пузо себе заимела в сорок-то с лишним, так вот, ей казалось, что если она что-то такое сделает, то завтра же проснется одна за своей ситцевой занавеской. Тем временем положение ее подходило к сроку. И вот однажды ночью, проснувшись от какого-то внутреннего толчка, она почувствовала, что началось. Пока растолкала своего мужика, пока он спросонья сообразил, в чем дело, пока они добрели лесочком, то и дело останавливаясь, до больницы, она уже не видела света Божия от боли и ужаса. Бегала дежурная акушерка, звякали тазы и ведра, охала санитарка, выглядывали из палат испуганные мамаши... Что-то там у нее не получалось. И раздирающие надвое приступы боли никак не разрешали ее чрева от бремени. Конечно, будут потом ругать врачей: надо было сразу делать кесарево, чего тут ждать, когда бабе за сорок, и первые роды. Да и говорили, что у нее узкий таз. И кости уж закаменели, разве можно... Пока сбегали за хирургом, пока он пришел, то да се... Девочку, беленькую, пухленькую, хорошенькую, достали неживой. Он приносил фотокарточку в редакцию. Как куколка, вся в бантиках, кружевах и цветочках, лежала малютка в крошечном гробике. Все жалели ее и мать. Он тоже, видно было, жалел, сильно. Вера же сразу, как сказали про девочку, поняла, что все кончилось. Еще она не проснулась одна за занавеской, еще он сидел рядом с ее койкой в больнице и неуклюже гладил сквозь одеяло ее по плечу, и слезы блестели у него на глазах, она все равно знала, что все кончилось. И покорно ждала — когда. Потому что винила во всем себя. Не могла родить. Мужику к пятидесяти, ни семьи, ни детей никогда не было. Он на ней женился, брюхо ей нажил. А она не могла родить. Лучше бы она в городе легла в больницу до времени. Не хотела его одного оставлять. Вот теперь оставила — и его одного, и себя одну. Он уехал из райцентра так же незаметно, как и появился два года назад. Не сразу уехал. Пока Вера поправилась, пока отошла на опавшем ее лице желтоватая бледность. Все ее очень жалели. Все-таки, как ни говори, была бы жива девочка, все бы легче ей было, хоть и без мужика. Все почему-то были уверены, что корреспондент бы ее все равно бросил рано или поздно. Никто не думал про корреспондента, что для него эта маленькая девочка, тоже, быть может, была надеждой, последней соломинкой, что с ее рождением он очень надеялся изменить свою жизнь. Никто ведь ничего не знал про него. Вера, и та толком не знала. Вот он упал к ней за занавеску, а откуда — какая разница, наверное, с неба... Редактор знал, откуда. Ведь он его брал на работу. Только говорить про это ни в коем случае было нельзя. Во-первых, стыдно, а во-вторых, в райцентре про такое и не слыхивали, все равно ничего не поняли бы, слишком долго бы пришлось объяснять. Да и человека жалко. Он ведь и так страдает всю жизнь. А работник-то хороший. Это теперь они свою «особенность» напоказ выставляют, а в то время про такое и говорить стыдились. Ну, в общем, сидел человек. По нехорошей статье. Когда вышел, решил заехать подальше от прежних мест, решил попробовать как все — семья, жена, ребенок. Не получилось. Накануне отъезда он купил бутылку и пошел к редактору. После какой-то там рюмки прошибло мужика — плакал и все повторял: была бы девчонка жива, жил бы ради нее, не молодой ведь. А так — нет. Вера тут ни при чем, не может он с женщиной, хоть ты что делай. Так вот и огорошил начальника. Тому дивно тоже было — как это так: не может он с женщиной. Ну, по молодости, по глупости — чего не бывает. Теперь уж можно и забыть, не мальчик. Лысый вон уже. Да, видно, не все можно стереть из жизни. Как говорится, рад бы в рай, да грехи не пускают… Ну, и уехал. Редактор его день в день уволил, месяц отрабатывать не заставил. Такое дело, что ж... Бедная, бедная Вера пошла работать в прачечную — ее как раз недавно отстроили рядом с баней, бревенчатую избу. Поставили машины большие. Вера даже ездила в город учиться на две недели. Но не успел местный люд приучиться носить свое белье в прачечную, как она сгорела однажды ночью вместе с машинами. Вера заподозрила в этом событии какой-то совсем не добрый для себя знак. Но знак был — не сказать, чтобы очень добрый, но и не совсем уж злой. Ирка, та, которую поставили банщицей, пока Вера ходила замуж, загуляла и уехала за кем-то в город. Вот ведь тоже — рыжая, вся в веснушках, худющая, как доска, с вечно мокрым смеющимся ртом, но все это ничуть не мешает ей гулять — теперь бабы об нее языки чешут. Вот, на тебе, усвистала в город, баню обихаживать некому. Да и когда была, так все равно, что не было. Одни жалобы — и грязно, и грубит, и на работу опаздывает. В общем, баня совсем не та. И позвал Веру начальник коммунхоза: иди-ко, Вера Игнатьевна, опять в баню, у нас тут без тебя проруха. И пошла она в баню. И опять все стало, как было. Она все уберет, намоет, тазики с содой надраит, кипяточком обдаст и сидит у себя в загородке с окошечком, билеты у нее наготове. И все к ней идут... А замуж-то этот был ли на самом деле, или приснилось ей все? И постоялец этот, и девочка беленькая, вся в цветочках и кружавчиках? Она бы согласилась, что все это был сон. Только вот шрам... Поглядишь и вспомнишь — нет, не сон... Отпуск — он всегда долгожданный — особенно после окончания первого курса военного училища. И подготовка к нему начинается задолго. Все спешат занять очередь в пошивочные и сапожные мастерские. Подгоняется по фигуре парадная форма, хромовые сапоги в голенищах обуживаются — к училищному сапожнику очередь, и работает он в две смены. А у кого родители состоятельные — вообще свою парадную форму шьют из более качественного материала — материи, предназначенной для пошивки формы старшего офицерского состава. И вот экзамены успешно сданы! Проездные документы и отпускные деньги в кармане! И хотя ты уже в вагоне поезда Иркутск-Москва, все равно не верится, что ничего не может помешать попасть в Пермь, а далее и в Краснокамск — домой к маме. Дома я не был почти два года: после окончаний техникума в Перми меня направили в Киров на завод, а там через пару месяцев призвали в армию. Почти месяц нас, новобранцев, в теплушке-телятнике везли в Спасск-Дальний в школу авиационных механиков. А уже там, весной, хлебнув солдатской жизни, — «сосватался» в офицерское училище. У мамы я один — война, еще в 42-м, лишила нас отца. Мне было тогда шесть лет, и мама учительница , работая в две смены, пожертвовав личной жизнью , в голодные военные годы сумела меня выкормить, воспитать и выучить. И нет более дорогого для меня человека! И вот — я дома! Теплая встреча, прием гостей и наши походы в гости — маме хочется показать подругам, какого она вырастила сына. Я ее хорошо понимаю, но мне скучновато общаться только с ее подругами. Хочется встретить кого-нибудь из сверстников. Мой город — Краснокамск, городок районного значения, — тысяч 50 жителей. Почти все жители работают на целлюлозно-бумажном комбинате или на фабрике ГОСЗНАК — одни бумагу делают, а другие на ней деньги печатают.
Она всё понимает и считает такой интерес к женскому телу абсолютно естественным. Поэтому я могу не стесняться и смотреть на неё сколько угодно. А если у меня возникнут какие либо вопросы про девочек, то она готова откровенно на них ответить. Но тут мама задала вопрос, повергший меня в шок! Не успел я понять смысла произнесённого, как из парилки вышел голый мальчик лет 17. Увидев мою маму он очень обрадовался и подойдя к ней вплотную, поцеловал в щёку. Голая мама стояла перед ним так же как и тётя Галя, не пытаясь закрыться! Было ясно, что он видит её уже не в первый раз. Но самое интересное, что его член торчал, и он не скрывал это от мамы и тёти Гали! Надеюсь, вдвоём вам будет интересней рассматривать нас… Засмеявшись, она потрепала его по голове и виляя бёдрами скрылась в мыльной. Мама как то неестественно-обречённо поспешила за ней. Судя по всему, моё появление было таким же сюрпризом и для Андрея. Он точно не ожидал меня увидеть и был этим явно разочарован. Мы сухо поздоровались и тоже пошли мыться. Всё было как обычно — мы с Андреем молча мылись, а наши мамы обсуждали разные институтские сплетни. Когда тётя Галя и мама ушли париться, Андрей подошел ко мне и спросил — понравилась ли мне его мама? Я подумал, что ему наверно не нравится, когда я украдкой смотрел на неё и ответил, что она сама разрешила мне смотреть. Говорит, что это естественно. Андрей улыбнулся и сказал, что ему то же нравится смотреть на мою мать. Особенно в парной, где дамы забираются на верхнюю полку с ногами, и становится хорошо видно пизду! Наконец то я мог расслабиться и поговорить с ним об этом. Ведь нас привлекало одно и то же. Было как-то приятно, и в то же время необычно, обсуждать наших мам как простых женщин, употребляя такие слова как пизда и сиськи. От таких разговоров я и не заметил, как мой член тоже стал торчать как у взрослого мужика! Но тут из парной вышла тётя Галя и попросила меня посидеть с ней в предбаннике… Продолжение следует.
История о моем походе в баню с мамой
Правда, дети были все моложе меня, поэтому всё это не казалось таким уж большим грехом. Мне же в ту пору было 13 лет, ростом я был почти с отца, регулярно вполне "по-взрослому" дрочил других определений этого слова тогда не знал , а член уже был очень даже "мужским". Поэтому я никак не рассчитывал, что родители возьмут меня с собой за компанию. Скорей всего, отправят с кем-нибудь из более старших парней. Каково же было мое удивление, когда мы отправились в баню втроем. Видимо, родители не захотели выпендриваться перед родней и решили соответствовать местным традициям, считая меня если и не маленьким, то не особо и большим. Пока шли к бане, я всё гадал, рискнет ли мать, которой в ту пору было 32 года и которая была в самом женском соку, раздеться полностью или будет мыться в белье. Ну, или хотя бы в трусах, наконец.
Я быстренько разделся в предбаннике и заскочил в парилку, забравшись на полок. Следом зашел отец. Я с нетерпением ждал: рискнет она или нет? Наконец открылась дверь и появилась мать. В чем мать родила! Она слегка настороженно покосилась на меня, не очень уверенно прикрывая рукою лобок. Ну, так ведь в бане особо не поприкрываешься, надо же еще и мыться.
И процесс пошел! Все ее выпуклости, впадинки и округлости в капельках пота, воды и мыльной пены калейдоскопом закрутились у меня перед носом и назойливо лезли в глаза. Больше всего почему-то запомнилась родинка прямо под левым соском. Как-нибудь отодвинуться от нее в этой маленькой баньке не было никакой возможности. Она время от времени касалась меня бедром или грудью. И бушующие подростковые гормоны начали давить на мозги. Член стал предательски припухать.
Напрасно я пытался себя убеждать, что это же моя мама, что вот этой вот грудью она меня выкормила, что она в принципе не может быть объектом моего сексуального желания. Ничего не помогало. Я продолжал видеть перед собой Женщину, красивую и соблазнительную в своей наготе, а гормоны продолжали делать свое подлое дело, поднимая член, пока он не встал во всей красе, горделиво выставив головку. Я от стыда готов был провалиться сквозь землю. На опешивший взгляд матери я что-то промямлил про жару и духоту и, неуклюже прикрываясь, выскочил из парилки в предбанник. Наскоро вытерся, оделся и убежал за огород, к речке. Там долго сидел, чтобы охолонуть и прийти в себя.
Да и стыдно было возвращаться, хоть и надо. Когда совсем уже стемнело, я в конце концов пошел обратно, потому как родители должны были давно уже выйти и начать меня искать. В окошке бани горел свет. Проходя мимо, я заметил, что шторка на окошке прикрыта неплотно. Сразу вспомнилась недавняя картина, и бешено заколотилось сердце. Кто там сейчас мог быть? Я осторожно подкрался к окну и заглянул.
Там был мой дядька со своей молодой черноглазой женой. Она стояла ко мне боком, слегка наклонившись и упираясь в стенку руками, а он тер ей спину мочалкой. Со стороны это очень походило на секс сзади, так как он ритмично касался своим передом ее выставленной задницы, а ее груди качались в такт его движениям. Я еще удивился, почему у него не стоит, потому что я бы на его месте кончил, наверное, от одних лишь таких прикосновений. Член сразу налился пудовой тяжестью, а в голове у меня забухало так, как будто по ней застучали молотком. Ведь никогда раньше я и близко не видел ничего подобного. Стало наплевать, что меня могут застукать.
Я достал член и начал лихорадочно дрочить, мысленно представляя себя на месте дядьки. Кончив раз, я тут же пошел на второй. Они уже закончили тереть спину и обмывались. Я сосредоточенно продолжал свое дело. В своих фантазиях "я имел ее стоя, я имел ее лежа и на подоконнике я имел ее тоже", как пела впоследствии группа "Мальчишник". И только когда они собрались завершать помывку, я кончил во второй раз и, застегнув штаны и немного отдышавшись, вернулся в дом. На вопрос родителей, где меня носило, сказал, что играл с пацанами у речки.
Я возбужденно ожидал, когда вернутся те самые дядька с теткой, но они так и не появились, уйдя, видимо, сразу домой... Подсматривать я больше не рисковал, слишком большой была опасность. Насчет того, что я в тот раз маленько облажался, все сделали вид, что ничего не было. Да, по сути, так оно и было. Или я чего-то недопонимаю? Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов. Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы.
Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел. Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена — лесопромышленника. Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня. Дача была еще не обжита.
Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было. И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться. Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция. Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу. Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов.
Избушка была маленькой, тесной.
Мать отвечает уже с явным сарказмом. Вот мы живем себе, никто нам не мешает — мы и рады.
Антошке ответ кажется вполне логичным. Она продолжала бы еще мучить мать вопросами, если бы из-за слегка позванивающих сосульками деревьев не забрезжил тусклый свет, и из темноты не выплыла бы кирпичная громадина общественной бани номер один. Баня старая и напоминает все прочие постройки в городе: фабрики, заводы, казармы, школы, больницы.
Все они мрачные, приземистые, на века выстроенные из красного, почерневшего кирпича. Все издают шум, шапкой висящий над городом, но из всех из них, вкусно пахнет только баня. Фабрики пахнут горячей хлопковой пылью и станочной смазкой, казармы — скандалами, клопами и уборными, химзавод, где работает мама, — тухлыми яйцами, больницы — лекарствами и винегретом, а вот баня — чем-то совсем особенным, чем ничто на свете больше не пахнет.
Антошка, вообще-то, в баню ходить не любит, вернее побаивается, но вот банный дух обожает, и уже на подходах начинает принюхиваться. Забыв про свои метафизические поиски, высунув нос из-под платка, она тянет сладостный банный пар, толстым кудрявым столбом уходящий из трубы в черное небо и, подражая бабе Вере, умильно повторяет: "Красота, красота да и только". Но мать не дает Антошке поблаженствовать.
Она решительно тянет ее к двери, из которой за каждым выходящим, как воздушный дракон, вырывается духовитый клуб и вместе с преследуемым растворяется во тьме. В бане стоит оглушительный грохот. Даже до относительно мирной раздевалки доносится металлический лязг и тысячеголосый гам, как в кино про Александра Невского.
Получив у банщицы, лоснящейся особым, только банщицам присущим сальным самодовольством, номерок, мама с Антошкой находят среди рядов одинаковых облезлых шкафов свой, сразу же ставший самым симпатичным, и раздеваются. Казалось бы, раз ходишь в баню каждую неделю — пора бы и привыкнуть, ан нет. Антошка стесняется, сразу же покрывается гусиной кожей и, предвидя будущие муки, слегка подрагивая, начинает нервно подвывать, как солистка перед концертом.
Мать же, безжалостно впихнув в тесный, испачканый чернильными сальностями шкаф тулупы, валенки и прочее, не подлежащее стирке шмотье, уже голая, и потому странно сутулая, идет к банщице с просьбой приютить санки, "чтобы добры люди не приголубили". Не взглянув ни на заискивающую маму, ни на санки, та равнодушно кивает и, с особой, опять-таки только банщицам присущей важностью, втягивает в себя черный, пахнущий веником чай. На чугунной лестнице ведущей, в женский банный зал, полутемно и очень холодно.
Здесь всегда гуляют сквозняки и чугун холодом обжигает босые ступни. Мама спускается медленно, боясь оступиться и загреметь вниз. Корзина на толстом брезентовом ремне давит ей на голое плечо, оставляя красный рифленый след.
Шум побоища приближается. На полпути они останавливаются передохнуть, и, как всегда не вовремя, Антошка спрашивает: — Мам, а баня похожа на ад? Взвалив опять корзину на плечо, мать без разговоров, сурово берет Антошку за руку, и они продолжают спускаться.
Однако раздражение все же выплескивается, и несколько ступенек спустя мать ворчит: — Не не задавай ты, ради Бога, дурацких вопросов своих, помолчи — за умную сойдешь. Не похожа баня ни на какой ад. Уж на что и похожа, так на чистилище.
А что оно такое, сама не знаю, не спрашивай. Не дав дочери разразиться новым вопросом, мать толкает тугую дверь предбанника. Грохот тазов, льющейся воды, и сотен перекрикивающихся голосов обрушиваются на них, так что теперь и они вынуждены кричать, чтобы расслышать друг друга.
Весь зал застилает плотный, хоть ложкой ешь, туман, слоисто поднимающийся к тусклым лампам в сетках под темным сводчатым потолком. Сквозь него можно разглядеть лишь пару первых рядов низких каменных лавок на ржавых чугунных стойках, на них тазы с бельем и расплывчатые очертания моющихся тел, принимающих самые неприличные позы в попытке достичь мочалкой самых трудно доступных мест. Тела принадлежат обыкновенным тетенькам, каких каждый день видишь на улице, и не удивляешься, но в бане они выглядят так устрашающе, что иногда Антошке кажется, будто, в качестве животного, она попала в жуткий женский зоопарк, а неведомые зрители смотрят на нее сквозь зарешеченные окна под потолком и насмехаются; а иногда, что баня это единое, подвижное, но как бы неодушевленное женское тело и Антошка с мамой — часть его.
Меж тем мать тянет Антошку в глубь зала где, отыскав свободную лавку, оставляет дочь стеречь ее, чтоб не заграбастали, а сама отправляется на охоту за тазами и шайками. В одиночестве Антошка сразу же принимается реветь. Она боится, что мама заблудится в тумане и не вернется никогда.
Подождав несколько мгновений, она сначала тихо, а потом все громче кричит: — Ма-а-ам, ма-ма-а-а! Здесь я. Сердитый материнский голос внезапно раздается совсем рядом, и ее обрамленный тазами силуэт выныривает из тумана.
Вообще-то, Антошка совсем не трусиха, но в бане она теряет всю свою смелость. На прошлой неделе мама вот так же ушла, и вдруг свет погас. Говорили — пробки перегорели.
Какие-такие пробки, Антошка так и не поняла.
Скорей всего, отправят с кем-нибудь из более старших парней. Каково же было мое удивление, когда мы отправились в баню втроем. Видимо, родители не захотели выпендриваться перед родней и решили соответствовать местным традициям, считая меня если и не маленьким, то не особо и большим.
Пока шли к бане, я всё гадал, рискнет ли мать, которой в ту пору было 32 года и которая была в самом женском соку, раздеться полностью или будет мыться в белье. Ну, или хотя бы в трусах, наконец. Я быстренько разделся в предбаннике и заскочил в парилку, забравшись на полок. Следом зашел отец.
Я с нетерпением ждал: рискнет она или нет? Наконец открылась дверь и появилась мать. В чем мать родила! Она слегка настороженно покосилась на меня, не очень уверенно прикрывая рукою лобок.
Ну, так ведь в бане особо не поприкрываешься, надо же еще и мыться. И процесс пошел! Все ее выпуклости, впадинки и округлости в капельках пота, воды и мыльной пены калейдоскопом закрутились у меня перед носом и назойливо лезли в глаза. Больше всего почему-то запомнилась родинка прямо под левым соском.
Как-нибудь отодвинуться от нее в этой маленькой баньке не было никакой возможности. Она время от времени касалась меня бедром или грудью. И бушующие подростковые гормоны начали давить на мозги. Член стал предательски припухать.
Напрасно я пытался себя убеждать, что это же моя мама, что вот этой вот грудью она меня выкормила, что она в принципе не может быть объектом моего сексуального желания. Ничего не помогало. Я продолжал видеть перед собой Женщину, красивую и соблазнительную в своей наготе, а гормоны продолжали делать свое подлое дело, поднимая член, пока он не встал во всей красе, горделиво выставив головку. Я от стыда готов был провалиться сквозь землю.
На опешивший взгляд матери я что-то промямлил про жару и духоту и, неуклюже прикрываясь, выскочил из парилки в предбанник. Наскоро вытерся, оделся и убежал за огород, к речке. Там долго сидел, чтобы охолонуть и прийти в себя. Да и стыдно было возвращаться, хоть и надо.
Когда совсем уже стемнело, я в конце концов пошел обратно, потому как родители должны были давно уже выйти и начать меня искать. В окошке бани горел свет. Проходя мимо, я заметил, что шторка на окошке прикрыта неплотно. Сразу вспомнилась недавняя картина, и бешено заколотилось сердце.
Кто там сейчас мог быть? Я осторожно подкрался к окну и заглянул. Там был мой дядька со своей молодой черноглазой женой. Она стояла ко мне боком, слегка наклонившись и упираясь в стенку руками, а он тер ей спину мочалкой.
Со стороны это очень походило на секс сзади, так как он ритмично касался своим передом ее выставленной задницы, а ее груди качались в такт его движениям. Я еще удивился, почему у него не стоит, потому что я бы на его месте кончил, наверное, от одних лишь таких прикосновений. Член сразу налился пудовой тяжестью, а в голове у меня забухало так, как будто по ней застучали молотком. Ведь никогда раньше я и близко не видел ничего подобного.
Стало наплевать, что меня могут застукать. Я достал член и начал лихорадочно дрочить, мысленно представляя себя на месте дядьки. Кончив раз, я тут же пошел на второй. Они уже закончили тереть спину и обмывались.
Я сосредоточенно продолжал свое дело. В своих фантазиях "я имел ее стоя, я имел ее лежа и на подоконнике я имел ее тоже", как пела впоследствии группа "Мальчишник". И только когда они собрались завершать помывку, я кончил во второй раз и, застегнув штаны и немного отдышавшись, вернулся в дом. На вопрос родителей, где меня носило, сказал, что играл с пацанами у речки.
Я возбужденно ожидал, когда вернутся те самые дядька с теткой, но они так и не появились, уйдя, видимо, сразу домой... Подсматривать я больше не рисковал, слишком большой была опасность. Насчет того, что я в тот раз маленько облажался, все сделали вид, что ничего не было. Да, по сути, так оно и было.
Или я чего-то недопонимаю? Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов. Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы. Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел.
Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена — лесопромышленника.
Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня. Дача была еще не обжита. Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было.
И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться. Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция. Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу.
Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов. Избушка была маленькой, тесной. Но был в ней особый лесной уют. Мишка набросал на нары лапника и завалился во всей одежде на пахучую смолистую подстилку, радуясь обретенному, наконец, покою.
Проснулся Мишка от странных звуков, наполнивших лес.
С мамой в бане Портал Проза. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Рассказы » Поиск » Мама в бане подсмотрел.
Как Маму я в баню общую водил...
| Читать рассказы мама с сыном в бане - Строим вместе с сайтом : баня и сауна | Вовочка моется с мамой в бане и замечает у нее курчавый треугольник. |
| Рассказ подростки мама баня | Он несколько раз уже парил наших девок с матерью Иринки в бане с массажем и пенным мытьем. |
| С родителями в бане рассказ | Мама и сама рассказывала в бане о своём далёком и трудном детстве. |
| матери и сыновья | История бани. Сауна рассказы. |
| Рассказ Баня в быту | Все рассказы про: «Мама в бане с детьми» — Эротические рассказы. |
Рассказы мать бане
Они влетели в комнатку и женщины удивленно уставились на них. И что же? Обе женщины порозовели после дозы алкоголя и теперь выглядели просто соблазнительными для двух также возбужденных алкоголем юнцов. Антон остолбенел.
Женщины переглянулись. В комнате стало тихо, только веселый стук струй дождя по крыше нарушал молчание. Людмила тоже растерянно посмотрела на сестру и нерешительно пожала плечами.
Мальчишки жалобно смотрели на мам, те снова переглянулись и рассмеялись. Идем все вместе, только … смотрите никому об этом ни слова! Ни бабушкам ни дедушкам!!!
Мальчишки наперебой кинулись уверять матерей, что по молчанию их может превзойти только памятник Владимиру Ильичу на центральной площади. Теперь оба брата еле дождались когда баня наконец прогреется. Наконец тетя Люда пришла и смущенно позвала их греться.
Быстро шмыгнув из дома в баню, мальчики и тетя Люда оказались в тесном предбаннике. Тетя Люда повернулась спиной и быстро раздевалась, мальчишки тоже скинули одежду и теперь нерешительно остались в мокрых трусах эту часть туалета они не переодели. Тетя Люда спокойно сняла лифчик и прикрыв груди рукой обернулась на мальчиков.
Мальчишки переглянулись и нерешительно взялись за трусики. Людмила внимательно посмотрела на сына и … сняла трусики, рассмеялась и нырнула внутрь бани. Мальчишки только успели увидеть мелькнувшие ягодицы, да что-то черное между ножек мамы.
Димка тоже скинул свои трусики и мальчишки уставились друг на друга. Члены обоих мало походили на детские писюны. Скорее это были готовые к старту ракеты.
У Димки член был явно длиннее, чем у брата, и даже очень длинный для мальчика его возраста, зато у Антона член был толще и заканчивался просто чудовищной для ребенка головкой. Сейчас головка набухла и напоминала зрелую сливу приличных размеров. Может подрочим прямо здесь?
Где вы застряли Немедленно идите греться! Димка вздохнул и отстранив брата нырнул прямо горячий воздух баньки. Антон тоже влетел за ним.
Женщин не было и мальчишки сообразили, что те уже в парилке. Не раздумывая, ребята вломились в натопленную парилку. Мамы лежали на самой верхней полке.
Полка была достаточно широкой и там без труда уместились бы все четверо. Мамы лежали на животах и лицом к двери, поэтому когда сыновья влетели в парную, женщины сразу увидели насколько возбуждены их дети. Людмила не ответила, также изумленно глядя на два торчащих детских члена.
Мальчишки улеглись сбоку от тети Ларисы, поглядывая искоса на голых мам. Мне кажется, что в досках скоро появятся борозды! Женщины рассмеялись, мальчишки смущенно хмыкнули.
Основательно нагревшись женщины выскользнули из парилки, снова мелькнув перед возбужденными сыновьями крепкими попками и торчащими сиськами. Оставшись одни мальчишки, наконец расслабились. Обе голые!
Они еще несколько минут лежали на горячей полке, но тоже не выдержали и выскочили к мамам. Те смущенно сидели на лавке, крепко сжав ноги и прикрыв груди ладонями. Мальчишки хихикнули и сели напротив мам.
Алкоголь усиленный горячим воздухом помешивал мозги и обострял ощущения, возбуждая мальчиков до предела. Женщины были явно смущены, что их сыновья откровенно разглядывали их прелести, но деваться было некуда. Людмила же не отрываясь смотрела на вздыбленный член сынишки.
А по-моему глупость была в другом!
Конечно, придет время, мы не будем с дочкой щеголять перед ним с голыми попами, но пока не вижу причин делать из этого что-то запретное или секретное - ведь сейчас ребенок познает мир, пусть знает разницу между мальчиками и девочками и считает эти различия абсолютно естественными. Пумпан 06 фев 2006, 11:21 А я сразу решила вести себя с сыном, как с взрослым: голая при нем не рассекаю, в душ с собой не беру, в туалет тоже.
Дошкольники в бане. Семья в бане. В баню всей семьей. Поход в баню семьями. Дочь в сауне. Сауна с сестрёнкой.
Доченька в бане. Сауна мамы дочери. Как русские в жару топят баню шутка. Топим баню прикол. Картинки как человеку жарко в бане. Прикол помираю от жары. Мальчишки в сауне. Мальчишки в общественной бане. Общая сауна в Германии.
Мальчишки школьники в сауне. Maria Wiik Finnish, 1853 - 1928. Аквапарк Глазов. Аквацентр Кристалл Глазов. Кристалл Глазов аквапарк. Мальчики с девочками в сауне. Баня в живописи. Мыло в живописи. Купающиеся дети в живописи.
Баня в живописи картины. Толстой баня. Рассказ л. Толстого в бане. Дети с родителями в бане. Купание Дочки в бане. Обнажилась при детях. Детишки купаются в бане. Русская баня с веником.
Закаливание в бане. Баня книга. История русской бани. С книгой в сауне. Банные истории рассказы. Спирин Филиппок иллюстрации. Подсмотрено подростки в бане. С отцом в бане. Сынуля в бане.
Сын в парилке. Сын Дмитрия Тарасова. У девочек банный день. Фотосессия малыша в бане.
Юлия вышла в черном бикини, выглядела она просто обалденно, если б я ее не знал, то не за что бы ни сказал что ей 34 и у нее есть уже достаточно взрослая дочь. Я просто не мог оторвать от нее глаз. Мы общались, травили анекдоты, шутили, смеялись, пили пиво, которое надо отметить делало, на жаре, свое дело. Чем больше на меня действовал алкоголь, тем все похотливее мысли лезли в мою голову. Я одновременно хотел накинуться на Юлю, и трахнуть ее, и боялся даже подумать об этом.
Одним словом я не знал что делать, как, будто это был мой первый раз. Но все же я решился, надо что то делать. Я предложил намазать ей спину кремом от загара, под предлогом того что она может обгореть и ей ни в коем случае нельзя будет париться. Она согласилась, сказав, что и сама хотела меня попросить. Затем она легла на живот, а я взял крем и сел ей на икры, что бы было удобнее. Ее попа была восхитительна, которая практически была голая, и лишь шнурок скрывался среди аппетитных ягодиц. Я стал намазывать Юлину спину, но при этом постоянно задевал ее лифчик, и она попросила его расстегнуть, чтобы мне было удобнее. Я незамедлительно это сделал. Мои руки блуждали по всей спине от плеч до поясницы и постепенно сползали по бокам, все ниже и ниже, практически массируя края ее сисек.
На что Юлия не обращала никакого внимания или делала вид, что не замечает. Для меня это был, как зеленый свет на светофоре и я решил идти дальше. Я стал намазывать ее ноги, но непосредственно только их верхнюю часть. При этом все больше и больше уделяя внимание внутренним сторонам бедер. Я поднимался все выше и выше, и стал уже гладить вокруг ее киски. Я почувствовал, как участилось дыхание Юли, и она еще шире раздвинула свои ноги. И я снова увидел, что трусики стали мокрыми. Не знаю почему, но я вдруг все это прекратил, и сел на свой шезлонг, скорее всего из-за того что ни как не мог до конца решиться. Юлия посмотрела на меня, и спросила, почему я остановился, и ей было очень приятно, на что я ответил, что пора идти в сауну, при это в ее глазах я увидел одновременно и похоть, и мольбы о продолжении, и наконец угрызение совести за то что она хочет.
Юля сказала, что сходит в туалет и догонит меня, в чем я только обрадовался, ведь у меня было перед ней преимущество, она заходила последней, и я мог рассмотреть ее голое тело, как бы не специально. Я быстро забежал в предбанник, в котором стоял большой стол и две скамьи по сторонам, скинул трусы, и положил их так, чтобы Юлия непременно их заметила и поняла, что мы будем париться голышом, пробежал мимо бассейна, заскочил в сауну и быстро лег на живот на верхнюю полку. Не прошло и минуты, как зашла Юля. Она была голая. Впервые на что упал мой взгляд, это были ее сиськи. Они были великолепны, вокруг ее сосков, которые были, на мой взгляд, опухши, такое бывает, когда девушка возбуждается, шли темно коричневые, не больших диаметров ореолы, хотя Юля и кормила дочь грудью, но она не капельки не отвисала, а наоборот, как бы была приподнята вверх. Затем мой взор устремился на ее пизденку. Она была гладко выбрита, за исключением маленькой полоски черных коротко подстриженных волосиков. Губки ее были слега раздвинуты и так же как и соски припухши.
Юля не спеша подошла ко мне и села на вторую полку всего их было три , опершись на стену спиной, а ноги согнула в коленях и немного развела их в стороны, таким образом, я находился выше и как раз на уровне ее ног. Я не в силах был оторвать взгляд от ее щелки. На что в ответ она развела коленки шире, и только еще больше заулыбалась. Эту идиллию прервала Юля, сказав какая хорошая сауна у моего друга и, что если б у нее такая была она не вылезала бы из нее. И мы снова начали болтать, только теперь основными темами стал секс. Мои глаза не успевали перебегать от сисек к ее пизденке и наоборот, от чего у меня начал подниматься член. Я не знал что делать, но от боли я больше не мог лежать на животе. Да еще вдобавок становились все жарче и жарче. Поэтому я спустился и сел на ту же полку, на которой сидела Юля.
Пока я это делал, то краем глаза заметил, что она не отводила глаз от моего вставшего 18 сантиметрового хуя и еще шире раздвинула ноги. Я специально сел так чтобы ничего не закрывало вид на мой член. Это у тебя на меня встал твой красавец, спросила Юля. Я ответил, что да, а также сказал какая у нее красивая фигура, а в особенности ее сиськи и попа, и что если б она не была замужем, то не думая с ней бы переспал. На что она сказала, что здесь нет ее мужа, и пододвинулась ко мне впритык. Мы секунд 10 смотрели друг другу в глаза, а затем сплелись в поцелуи. Ее язык так извивался у меня во рту, что просто был в шоке. Потом я почувствовал, как ее рука обхватила мой хуй и стала слегка подрачивать, я думал, взорвусь от перевозбуждения, и переключил свое внимание на горячий сладостный поцелуй. Затем она стала на колени, и поцеловала мою головку, постепенно погружая член в свой горячий ротик.
Миньетчица из нее была просто охуенная. Она то ускоряла то замедляла темп, то облизывала и игралась языком с головкой, то полностью проглатывала его, что просто приводило меня в восторг, такого миньета я еще не разу не испытывал. Не теряя время я стал мять ее промежность, она была вся мокрая и горячая. Я провел средним пальцем между ее губок и засунул его в сочащуюся щель. Юля слегка дернулась и стала сосать все быстрей и яростней. Затем, я вставил в ее пизденку еще один палец, и начал подрачивать ускоряя темп. В свою очередь, Юля стала двигать своим задом мне навстречу, стараясь все больше и больше насадиться на мои пальцы. Я больше не мог терпеть и сказал об этом Юли, на что на полностью насадилась своим блядским ротиком на мой хуй, и я стал кончать прямо ей в горло. Она высосала все до последней капли, и нехотя оторвалась от члена.
Затем я сказал, чтоб она легла на спину, раздвинул ей ноги, стал на четвереньки, как минуту назад стояла она, и стал вылизывать ее пизденку. Я все глубже и глубже засовывал язык ей в щель, при этом пальцем теребя ее набухший клитор. Юля все громче и громче начала стонать, извиваясь в моих руках. Мой член опять был готов, и я запрокинув ее ноги себе на плечи, стал постепенно входить в ее киску. К моему удивлению она была узкая, но из-за обильной смазки, хуй входил как по маслу. И вот он погрузился в эту сладкую пещерку полностью, и я остановился, чтобы насладиться этим сладостным моментом. Затем начал совершать поступательно возвращательные движения наращивая темп. Юля снова начала стонать, приговаривая, что бы я ее трахал, как последнюю шалаву. Затем я поставил ее на четвереньки и снова вошел в ее пизденку, этим временем теребя ее соски.
Как было приятно слушать стоны взрослой женщины, которая получала удовольствие от моего члена, а так же хлопанье моих яиц о ее жопу. Я почувствовал, как стала сокращаться киска, и догадался, что Юля начала кончать, я тоже был на подходе, но не решился выплеснуть свое семя в нее, поэтому быстро достал свой член и начал изливаться на ее спину. Мы снова сплелись в поцелуе, после чего Юля сказала, что ей понравилось со мной трахаться и хочет повторить это еще, но после того как мы искупаемся и перекусим. На что я конечно дал положительный ответ. Мы купались в бассейне, затем обмылись под душем при этом, целуясь, и лаская друг друга, уже без всяких стеснений как будто мы были муж и жена. Затем прямо голышом пошли в дом, чтобы перекусить. Мы расспрашивали друг друга о сексуальных походах, о первом разе. Я интересовался о ее сексе с мужем, любимых ее позах, и все в таком роде. Было уже часов 9 вечера, и мы решили остаться ночевать здесь, тем более муж Юли возвращался только к полудню.
Я увидел что Юля смотрит на мой член, который как оказывается был уже полностью готов к новым приключениям. Я взял ее за руку и повел в спальню, в которой стояла двуспальная кровать. Я лег на кровать и сказал Юле чтоб она снова у меня отсосала, на что она ответила что с радостью это сделает, но в замен я тоже должен буду поработать язычком, и практически села на мое лицо своей киской, при этом обхватив губками мой член. В простонародье поза 69. Мы ласкали друг друга, примерно минут 15, пока одновременно не кончили в бурном оргазме. Мы лежали и просто целовались, затем я взял крем и сказал Юле, что хочу отыметь ее в жопу. Она незамедлительно стала на четвереньки на край кровати. Я смазал ее темное колечка ануса, затем своего дружка. И стал, постепенно неспеша вводить свой член в ее горячую жопу.
Он уже вошел на половину и я начал ее ебать набирая темп.