Новости с комментариями. Популярные видео. – В Смольный, пожалуйста, – услышал Гороховик знакомый голос Ленина. Близкие Ленина не хотели отпускать его в Смольный, так как вождя искали по всему городу шпики Керенского. Как известно, накануне решающих событий Центральный комитет большевиков находился в Смольном, а Ленин, которому угрожал арест по обвинению в шпионаже, скрывался на квартире большевички вой в Выборгском районе на севере Петрограда.
Призывал, скрывался, поздравлял. Что о Ленине рассказывают мемориальные доски в Петербурге
Съемка состоялась не в кабинете Ленина, а, очевидно, в Красном зале, где обычно заседал Совет Народных Комиссаров. «Пока я возился с аппаратом,— вспоминал он,— товарищ Ленин не прекращал работы. Коллекции и спецпроекты. Новости. Пользователям. Электронные читальные залы. Ленин проводит 25 октября на конспиративной квартире и приходит в Смольный к 10 часам вечера.
Смольный заступился за Ленина. Валентина Матвиенко возмущена взрывом памятника
Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного 15:17, 07. С инициативой 6 ноября выступил лидер Компартии в Петербурге Сергей Малинкович. В заявлении, как сказано на официальном сайте организации, говорится, что в связи с планируемым переездом властей в Невскую Ратушу будет логичным установить легендарную технику «Остин-Путиловец» с надписью «Враг капитала» у памятника Ильичу рядом с историческим зданием Штаба Великой Октябрьской Социалистической Революции.
Хотя вместе с царским режимом развалился и полицейско-жандармский аппарат, а правительство Керенского еще не сумело создать своего аппарата сыска, все же попасть в его лапы было легко благодаря добровольным сыщикам юнкерам, мелкой буржуазии и несознательным элементам из среды городского и сельского населения. Только большой конспиративный навык Ленина, и его осторожность помогали избегать опасности. У Владимира Ильича была привычка входить во все мелочи, прежде чем дать согласие, на какое-нибудь предложение.
Так, например он всегда предварительно знакомился с планом пути, по которому должен был пройти или проехать. Он требовал, чтобы спутники его заранее обследовали весь этот путь, узнали опасные места и возможности их преодоления. Объясняется это не недоверием, а предусмотрительностью Ленина. В пути он мог неожиданно остаться один, и только знакомство со всеми подробностями и трудностями предстоящего пути могло обеспечить безопасность. На улицах применялся прием попарного движения, причем пары делали вид, что не знают одна другую, но в то же время следили друг за другом, чтобы вовремя помочь или скрыться при опасности.
Так, идя на Приморский вокзал, чтобы уехать в Разлив, Ленин шел в первой паре, а во второй — Сталин и Аллилуев. Устраиваясь на новом месте, Ленин знакомился с устройством помещения, где должен был жить, с окружающей обстановкой, людьми и возможностями скрыться в случае налета. Например, у Фофановой он осведомился, далеко ли от его окна находится водосточная труба, по которой можно будет спуститься вниз. Поселившись в квартире, он устанавливал систему сигналов и правила открывания дверей. Так, у Фофановой он имел свой ключ, а Рахья и Надежда Константиновна должны были давать два коротких звонка и два коротких удара.
Владимир Ильич требовал, чтобы его местопребывание было известно самому ограниченному кругу лиц. Знали квартиру очень немногие, и без предварительного сговора никто не приходил. К самой Фофановой, в то время как там жил Ильич, тоже никто не приходил, за исключением двух — трех случаев, да и то она старалась пришедших поскорее куда-нибудь сбыть. Ограниченное число лиц, поддерживавших связь, приходило не каждый день. В некоторых местах роль связистов играли хозяева квартир: Ровно, носивший почту на вокзал, Фофанова, отвозившая письма Ленина в Выборгский комитет для пересылки дальше, в ЦК, и т.
Переписка шла очень оживленная. Если бы удалось собрать ее целиком, получился бы солидный том, вскрывающий механику организационной работы перед Октябрем. Характерно при этом, что и здесь, принимая внешние предосторожности небольшой, удобный для запрятывания формат листков, посылка писем с заведомо известными людьми: Крупской, Шотманом, Рахьей, Ровио, Ялавой, Токаревой и др. Иванов» и не ставя числа. В отдельных случаях он применял прием химического письма, при котором на листке пишется обыкновенными чернилами ничего не значащее письмо, а затем между строк молоком пишется секретный текст.
При подогревании на огне этот текст проявляется. Так было, например, когда Ленин вызвал к себе Надежду Константиновну и прислал в письме не только свой адрес, но и план, как его найти в Гельсингфорсе. В особо важных случаях, зная, что запись может подвести, выдать, он требовал от связистов, чтобы они не записывали, а запоминали его поручения. Время было очень тревожное, но не столь опасное в смысле систематической слежки, как при царском режиме. Поэтому Ленин и позволял себе иногда нарушать строгие правила конспирации.
Так, в октябре у Фофановой, увлекшись чем-нибудь или раздраженный неприятными известиями, он позабывал правила осторожности и начинал шагать по квартире в отсутствие Фофановой или громко говорил и смеялся. В последние дни конспирация вообще соблюдалась плохо: слишком напряжены были нервы, да и события разворачивались так быстро, массы так явно переходили на сторону большевиков, что в центре рабочего района особенно опасаться не приходилось. Но, когда положение бывало опасным, Ленин никогда не забывал о правилах конспирации. Так, придя из шалаша на станцию Дибуны, Ленин не пошел на платформу, а спрятался в кустах, под откосом, что спасло его жизнь для дела революции: станция была полна вооруженных добровольцев Временного правительства. Таких случаев, говорящих о мудрой предусмотрительности Ленина, можно было бы привести немало.
Благодаря умелой конспирации и хорошо налаженной связи Ленин сумел, не отрываясь, руководить подготовкой восстания и в решительный момент оказался в центре его — Военно-революционном комитете. В период подполья Ленин был, естественно, стеснен в установлении распорядка своей жизни. Постоянная настороженность, готовность к неожиданностям — все это накладывало отпечаток на режим жизни Владимира Ильича. Но и в этот период он не отдался вынужденному безделью. Наоборот, «как раньше Ильич использовал тюрьму и ссылку, чтобы там делать «на свободе» от текущей работы нужную партии работу, так и в этом своем последнем подполье он написал важнейшую работу — «Государство и революция»2.
Нужно отметить, что благодаря исключительной работоспособности и быстроте мышления Ленин успевал проделывать чрезвычайно трудоемкие работы в минимально короткие сроки. Вместе с тем он напряженно следил за всем, что делается в Петрограде и во всей России: читал газеты, подробно расспрашивал приезжавших к нему, беспрерывно писал инструктивные письма и записки, руководя подготовкой восстания. Целый ряд совещаний, конференций прошел при его незримом участии. Подготовка восстания играла доминирующую роль во всех его занятиях. В первые дни подполья о введении жизни в определенное русло не приходилось и думать.
Зато, попав в Разлив, Владимир Ильич быстро установил твердый распорядок времени и старался его точно соблюдать. Во время пребывания у Сулимовой Ленин немедленно по уходе сопровождавшего его Свердлова принялся за работу. Тут же была написана статейка «Новое дело Дрейфуса», напечатанная в «Листке правды» 6 июля»2. Днем здесь состоялось совещание руководящих работников партии, затем шли телефонные переговоры, причем подходила к телефону Сулимова и, лишь узнав, кто звонит, подзывала Ленина. После этого он опять работал над газетами.
Приходила Надежда Константиновна — самый верный личный секретарь Владимира «Ильича, — поддерживавшая связь с внешним миром через нее шли бесчисленные записки и сообщавшая попутно сведения о событиях в городе. Эту роль осведомителя она сохранила до 24 октября, частично разделяя ее с другими товарищами. По двум — трем поставленным им вопросам я уже знала, что ему хочется знать, и глядела во всю. И теперь еще не изжилась привычка — каждое свое впечатление формулировать мысленно для Ильича»3. Поселившись у Аллилуева, Ленин первый день совещался с товарищем Сталиным и другими товарищами по вопросу о явке на суд.
Затем большую часть времени он проводил в отведенной ему комнате, усиленно занимаясь. Все эти дни «Владимир Ильич был неподражаемо спокоен и заражал всех своим ровным настроением»5. На сеновале домика Емельянова Ленин имел несколько свиданий с товарищами и в то же время усиленно читал газеты и писал. Устроившись в шалаше, он наладил регулярную работу. Писал книгу «Государство и революция», повидимому, начатую ранее.
Параллельно Владимир Ильич настойчиво требовал акуратной доставки газет и выпущенных по поводу июльских событий брошюр, листовок и т. Утром он купался, завтракал и садился за работу, затем, в порядке отдыха, помогал сушить и убирать сено. В июле и в особенности в августе рано темнеет, и работать по вечерам было нельзя. Поэтому с наступлением темноты долго сидели вокруг костра и разговаривали. Характерно, что Ильич жил настолько уединенно, что за все время его пребывания в шалаше у него ни разу не была Н.
Крупская, чтобы не навести шпиков на его след. Из города приезжали связисты. В темноте подплывала лодка, гость высаживался, шел по тропинке через кустарник и попадал в «апартаменты» Ленина. Начинались беседа, рассказы о городских новостях, бомбардировка пришедшего знаменитыми ленинскими вопросами. Ночевал гость вместе с Лениным в шалаше и на утро отправлялся обратно, увозя записки и устные наказы.
Вставал Владимир Ильич рано, торопясь попользовать утро и день для занятий. Несмотря на постоянную занятость, он находил, однако, время заниматься с сыном Емельянова — Николаем. Что касается любимого отдыха Ленина — прогулок, то и здесь, из соображений осторожности, пришлось от них отказаться. У Парвиайнен Ленин также постарался установить свой распорядок. Вставал рано утром, садился писать.
Когда поднималась детвора, он сейчас же отправлялся в лес собирать грибы и ягоды и купаться. Так же, как в Разливе, Ленин начал с установления порядка доставки газет и налаживания связей с городом. Однако получение газет шло с перебоями. Связь поддерживала жена Рахьи, три раза ездившая сюда из Петрограда. У Ровио Владимир Ильич продолжал работать регулярно и усидчиво.
Вставая утром, приготовив себе еду и поев, он садился за работу: читал, делал выписки, писал «Государство и революция», которую в Гельсингфорсе и закончил. В своей работе он пользовался библиотечкой Ровно, которая содержала преимущественно книги по вопросам профессионального движения и деятельности социал-демократической партии заграницей1. Перелистывая их страницы, можно заметить на некоторых из них подчеркивания ввиде горизонтальных, вертикальных, прямых и волнистых линий, любимых Ильичем nota bene и т. Они очень напоминают характерные для Владимира Ильича пометки. Однако сказать, что они сделаны именно Лениным, могут только специалисты.
Все же характер пометок и тот факт, что Владимир Ильич пользовался этими книгами, дают основания предполагать его авторство, хотя бы в части из них. Работая днем над книгой, вечера Ленин отдавал газетам. Ровио «караулил на вокзале почтовый поезд, покупал газеты и приносил Ленину. Он немедленно прочитывал их и писал статьи до поздней ночи, на следующий день передавал их для пересылки в Питер»2.
Ручная работа. На протяжении всего времени существования Советского Союза наиболее тиражируемым образом в искусстве был образ создателя первого в мире государства рабочих и крестьян, вождя мирового пролетариата В. Имя Ленина стало символом новой жизни, нового мира. В глазах широких народных масс «Ильич» — так уважительно называли его рабочие и крестьяне — являл собой высокий образец человека, безмерно привлекательного мудростью, силой и чистотой своего духовного и нравственного облика. Со временем почитание легло в основу идеологии государства. В 1930- е годы сложился культ Ленина. Он стал важным ресурсом руководства партии в деле строительства социализма. Над образом вождя работали талантливые художники, скульпторы, мастера декоративно-прикладного искусства, писатели и кинематографисты. Ульянов Ленин за работой» создана в 1950-х годах признанным мастером скульптурного портрета Борисом Васильевичем Едуновым.
Парадный соцреализм был не только стилем живописи, но и стилем жизни. Зарисовать Ленина с натуры удавалось не многим, поэтому портреты кисти Бродского считаются самыми реалистичными. Ленин и Бродский, — это фото хранится в музее-квартире художника. Всех поздних Лениных другие авторы нередко срисовывали с работ Бродского. Но в девяностых годах портреты Ильича стали непопулярны. Их убирали из кабинетов. Отправляли в хранилища. Местоположение некоторых полотен, в том числе и кисти знаменитого Бродского теперь вовсе неизвестно. Например, оказывается существовал близнец смольнинского портрета. Ленина на фоне Волховстроя пока не будут выставлять.
Смольный заступился за Ленина. Валентина Матвиенко возмущена взрывом памятника
А в рекреацию выйдут — тут тебе и урок танцев: шаг назад и два вперед. Девицы, обе, — и Крупская Надинька, и Арманд Инночка — в нем души не чаяли. Так бы и жил в Смольном, если бы не человек с ружьем.
Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась». Картина была написана Юоном по заказу Комиссии Совнаркома и экспонировалась в январе 1928 года на Выставке художественных произведений к десятилетнему юбилею Октябрьской революции. Добиваясь правдивости изображения, художник с большим вниманием отнесся к воссозданию исторической обстановки и подлинного облика участников тех событий. Так, Ленин на картине предстает без бороды и усов, только что снявшим парик и освободившимся от грима.
За его спиной в президиуме изображены присутствовавшие на заседании В. Антонов-Овсеенко, Л. Каменев, В.
По одной из версий, его как бы придерживали на квартире у Фофановой. По другой — просто боялись за его жизнь, поскольку еще в августе Ленин был обвинен в шпионаже в пользу Германии и объявлен в розыск.
Находясь на нелегальном положении в соответствии с партийной дисциплиной Ленин должен был исполнять решение ЦК. Он долго просил соратников разрешения прийти в Смольный, но, не дождавшись, покинул квартиру самовольно. По легенде, Фофанова, не застав Ленина дома, нашла записку «Я ушел туда, куда вы не хотели чтобы я уходил. До свидания. В сопровождении Рахьи они поехали на трамвае, и Ленин, страдая от дефицита информации, начал расспрашивать пассажиров о ситуации в городе.
Рахъя сидел ни жив ни мертв. Когда они добрались до Смольного, то долго не могли попасть туда, поскольку у них не было пропусков. Такие пропуска охранники насаживали на штык при входе. Вместе с Рахьей им пришлось смешаться с группой красноармейцев и только так они прошли во дворец, — говорит Наталья Феоктистова. С 1938 по 1991 года на Сердобольской находилась музей-квартира.
А после, в силу того, что помещения не были переведены в нежилой фонд, превратилась в обычное жилье, на которое нашелся покупатель. Другое интересное место — квартира большевички Флаксерман в доме на Карповке, 32. На нем было избрано политбюро для руководства вооруженным восстанием. Сегодня здесь находятся фонды музея «Смольный». Здесь, в здании Лесновско-Удельнинской подрайонной думы, 16 октября руководство партии приняло окончательное решение о вооруженном восстании.
На месте мемориального музея теперь находится Детский центр исторического воспитания — филиал Музея политической истории России. Классная дама Ильич Первым неконспиративным местом работы и жительства Ленина стали кабинет и комната в Смольном. Картина "В. Ленин в Смольном", И. Бродский, Третьяковская галерея — Когда на съезде Ленина выбирают главой нового советского правительства, Троцкий отдает ему свой кабинет.
У Ленина до этого не было своего рабочего места, как не было и жилья. На этом кабинете красовалась табличка «Классная дама». Обычные большевики были неграмотными, и им было все равно, что там написано. Но журналисты сразу засекли этот момент. В это время у Ленина и Троцкого были разногласия с Луначарским по некоторым вопросам.
Как раз в то время появились карикатуры, изображавшие Ленина и Троцкого в виде классных дам, а Луначарского — в форме воспитанницы института благородных девиц. Это подтверждает фотография в ноябрьском номере журнала «Нива». Ленин как бы воспитывал Луначарского. Сам институт благородных девиц работал до последнего момента старого режима, даже дольше, до 1 ноября. Тогда большевики обратились к последней начальнице института Голицыной с просьбой поторопиться с выездом.
Едва миновав Литейный мост, Ленин и Рахья встречают конный разъезд юнкеров, который сначала их останавливает, но затем отпускает. Около 22:00 Ленин и Рахья прибывают в Смольный, где располагался штаб восстания и вот-вот должен был открыться II съезд Советов.
Самый знаменитый натурщик, с которого лепили и рисовали Ленина, сколотил себе состояние
| 12 вопросов об Октябрьской революции • Arzamas | Купить старинную картину Ленин в Смольном артикул 135-22 в антикварном салоне. Большой выбор старинных икон, а так же других предметов антиквариата. |
| Ленин в Смольном | Картина «Ленин в Смольном» стала завершающей работой серии «Лениниана» и была написана в 1930 г. к 60-летию со дня рождения В.И. Ленина. Здесь Бродский отошел от традиционной трактовки образа вождя. |
| Появление Ильича в Смольном | Ленин проводит 25 октября на конспиративной квартире и приходит в Смольный к 10 часам вечера. |
Последнее подполье Ленина_100 лет назад
Но, хотя в обществе и зрели недовольства, все равно казалось, что ситуация стабильная. Были мощные спецслужбы, которые охраняли государство. В вечной депрессии. Он - глава фракции, большая часть ее активных членов в эмиграции или на нелегальном положении. По просьбе Надежды Константиновны его друг Карл Радек ведет его в пивную а Ленин был вообще-то человеком непьющим , и там Ильич, выпив пинту пива, разговорился: жалуется, что «уже 10 лет все время, что он в эмиграции. По его же словам, «дело революции - это дело далекого будущего, и не нам, старикам-патрийцам, будет суждено ее увидеть».
Кстати, на ваш взгляд, это была революция или госпереворот? По большому счету революция была в феврале. Тогда происходил слом системы. Монархия рухнула, и вместо нее появилось нечто, еще даже не до конца сформированное. Давайте вернемся чуть-чуть назад - к Февральской революции 1917 года.
Вообще-то только-только, в 1913 году, грандиозно отметили 300-летие династии Романовых. Как вдруг проходит несколько лет, и буквально за считаные дни… ничего не остается. На улицу выходят какие-то женщины-домохозяйки Выборгской стороны в Петрограде, их подавляют какие-то полицейские, были какие-то перестрелки… И вдруг все это очень быстро заканчивается, приходят новые люди. Никакие спецслужбы не помогли. Это его карточка, заведенная в полиции.
И эти руководители накануне встречались с послом Великобритании господином Бьюкененом. Причем этого никто не скрывал. Они приходили к нему прямо в посольство. И как только произошла Февральская революция, они получили поддержку и от Великобритании, и от Франции. И только тогда Ильича прострелило, что он-то больше не лузер.
Он больше не политический отброс. Конечно, сразу появились люди из Социал-демократической партии Германии и Швейцарии, которые стали его посредниками в общении с генштабом германской армии. Максимум, что ему могли предложить другие: проезд в обычном поезде, на общих условиях, без заинтересованной стороны и, скорее всего, арест в конце. А в России к власти пришли социал-демократы и через немецких социал-демократов он продавливал возвращение. На самом деле это было совершенно абсурдное событие само по себе.
Представьте: страной правит социал-демократическая партия, у них все хорошо, но внутри партии есть некая фракция те самые большевики , которая собирается прийти к власти, сметая на своем пути даже союзников. Контрразведка установила. У Ленина была группа людей, которые выполняли его, скажем так, темные поручения. Так вот, эти люди от германских «добродетелей» получали так называемые дефицитные товары - бюстгальтеры, презервативы, медицинские инструменты. Это все они продавали - превращали в деньги.
И потом уже эти деньги в целях конспирации чуть ли не каждый день перекладывали из одного банка в другой.
За эти 112 дней Ленин переменил несколько квартир в Петрограде и довольно долго пробыл вне города. По приезде из-за границы он жил легально в квартире сестры А. Елизаровой, на Петроградской стороне, на углу Широкой и Газовой улиц д. Начавшийся бешеный разгул реакции угрожал личной безопасности Владимира Ильича. Поэтому, по предложению Свердлова, он, не возвращаясь, домой, рано утром 5 18 июля пришел на квартиру М.
Сулимовой д. N 25, по набережной Карповки. Однако вскоре квартира Сулимовой оказалась небезопасной. А в воротах дежурили дворники, имевшие распоряжение Временного правительства задерживать незнакомых и подозрительных людей в целях поимки Ленина. Крупская, — где лучше всего можно было укрыть Ильича, было на Выборгской стороне. Решено было, что он будет жить у одного рабочего»4.
Сампсониевском проспекте теперь проспект К. Маркса, д. На Выборгской сторонедаже в дни разгула реакции Ленин мог относительно свободно передвигаться. Все же жить здесь было неудобно, и Ленин перешел на квартиру бывшего депутата Государственной думы большевика Н. Полетаева Мытнинская ул. N 55 , а 7-го 20-го , к вечеру, переехал к С.
Аллилуеву 10-я Рождественская, д. Здесь, на совещаниях со Сталиным, Орджоникидзе, Ногиным и Яковлевой, было решено на суд не являться и скрыться за пределами Ленинграда. Погода испортилась, продолжать жить в шалаше стало невозможно. Был организован переезд Владимира Ильича в Финляндию. По пути он приехал опять на Выборгскую сторону, на квартиру рабочего завода «Айваз» Э. Кальске Выборгское шоссе, д.
N 36 , где пробыл сутки, сел на станции Удельной на паровоз, к машинисту Ялаве, и перебрался в Финляндию, в деревню Ялкала, у ст. Териоки, в семью жены Э. Рахьи — Л. Отсюда его переправили в г. Лахти, где он прожил два дня у одного финского рабочего и переехал к депутату финляндского сейма Вийку, на ст. Последний привел, наконец, Владимира Ильича в 11 часов в Гельсингфорс к финляндскому социал-демократу Г.
Спустя неделю Ленин снова переменил квартиру, поселившись «у Теле»1 , в семье одного рабочего. Фофановой Сердобольская ул. Здесь он жил до 24 октября 6 ноября , когда в сопровождении Рахьи явился в Смольный. Из квартиры Фофановой Ленин выходил несколько раз для встреч с товарищем Сталиным и руководящими работниками партии. Таков краткий перечень квартир Ленина в этот период. К сожалению, отдельные даты пока нельзя установить точно, и ряд имен, документов и подробностей утерян.
Первые дни подполья Владимир Ильич сохранял свой обычный вид, столь известный тысячам людей, слушавших его на митингах и встречавших на многочисленных собраниях. Только на улицу он выходил или рано утром или поздно вечером, поднимая, по старой конспиративной привычке, воротник и низко надвигая головной убор. Положение становилось более серьезным, и, собираясь в Разлив, Владимир Ильич решил изменить свою внешность. Аллилуев, — Владимир Ильич сбрил бороду, подстриг усы и волосы наголове. Затем последовало переодевание. Мое пальто подошло по росту В.
В этом, рыжеватого цвета пальто и в серой кепке, без бороды и с подстриженными усами В. Этот новый облик, с некоторыми изменениями и дополнениями, Ленин сохранил до конца подполья, причем контраст с прежним, всем знакомым Ильичем был разителен. Огромную роль в этой перемене сыграло не столько изменение костюма, сколько отсутствие бороды и появление впоследствии парика, прикрывавшего лоб. Изменив чуть-чуть походку, Ленин смог в этом виде пройти неузнанным через весь город, на станцию Приморской железной дороги, и благополучно уехать в Разлив. Единственная неизменимая примета Владимира Ильича — его голос, произносивший слова чрезвычайно своеобразно, с небольшой картавинкой, — при постоянном наличии спутника была нестрашна: ведь можно было молчать. Стояла теплая июльская погода, поэтому и на сеновале и в шалаше Ленин ходил в кепке, косоворотке а не в рубашке с воротничком, как его изображают некоторые художники и ботинках.
Имевшееся у него пальто использовалось в сырые, туманные ночи как одеяло. Особенно оно пригодилось в августе, в период дождей. Когда встал вопрос о переправе Ленина в Финляндию, решено было использовать служебное удостоверение рабочего Сестрорецкого завода, для чего необходима была фотография Владимира Ильича в новом виде. В описанном костюме Ленин ушел из шалаша и переехал в Финляндию. Вероятно, парик, доставленный Шотманом в Разлив, к этому времени был утерян. Ровио достал седоватый парик, в котором Ленин ходил до самого появления в Смольном.
Несмотря на пригонку, парик у ушей немного отставал. Владимир Ильич часто поправлял эти места, приглаживая их рукой. Это вошло у него в привычку. Шотман, например, отмечает, что на заседании 16 29 октября в лесновской районной думе Ленин вышел к собравшимся без парика. Когда ему было предоставлено слово, он «по привычке поднял руку, чтобы погладить парик, и, спохватившись, улыбнулся»2. Фофанова вспоминает, что Владимир Ильич не любил носить парик и постоянно забывал его надевать.
Когда же в ночь с 24 на 25 октября 6 — 7 ноября он пришел в Смольный, то, раздеваясь, по ошибке снял шапку вместе с париком и засунул в карман пальто. Его, конечно, сразу узнали, но теперь это уже не представляло опасности3. Когда Ленин уезжал из Выборга в Петроград, сопровождавший его Рахья «предложил ему как-нибудь замаскироваться»4. В этом костюме, в осеннем пальто, он удивительно стал похож на лютеранского пастора. Вечером 24 октября 6 ноября , собираясь в Смольный, Ленин произвел с помощью Рахьи последнее переодевание и маскировку. Тип получился очень подозрительный, и мы отправились, надеясь, что в таком виде его не очень-то узнают на улицах»1.
Такова была внешность Ленина при передвижениях; в самых же квартирах он — оставался всем нам хорошо известным Ильичем. Здесь он носил темный костюм, темный галстук со светлыми крапинками, белую рубашку с мягким воротничком и штиблеты. Никаких халатов, хождения в рубашке или только в жилете он не признавал, всегда был очень опрятен в костюме2. Лишь отсутствие бороды напоминало о подполье. За период подполья Владимир Ильич жил в городской и сельской обстановке. Квартира Аллилуева находилась в дворовом флигеле огромного доходного дома под N 17-а, на 10-й Рождественской теперь Советской улице, на пятом этаже, и состояла из трех комнат.
В отведенной Ленину комнате стояли: отоманка, небольшой письменный столик, этажерка со стопкой книг и простые венские стулья. Попав в домик Емельянова, Ленин очутился в большой семье, со множеством ребятишек. Не желая стеснять хозяев, Владимир Ильич выбрал своим местожительством сеновал на чердаке сарая. Здесь стояли, старый ломберный стол с простой стеклянной чернильницей и два венских стула; на полу лежали два матраца с подушками и простынями. Взбирались туда по приставной лестнице, через дверцу в крыше. Разговаривать громко было нельзя.
Пребывание в шалаше в этом отношении оказалось менее стесняющим. Шалаш находился на покосе, недалеко от берега Разлива. Это было низкое легкое сооружение из прутьев, ветвей и листьев, с двумя скатами. Торец с одной стороны служил выходом, с другой — был заделан. В шалаше лежа могло поместиться человека 3 — 4, вплотную друг к другу. Чтобы не страдать от холода и болотных испарений, укрывались теплыми пальто.
В первый же сильный осенний дождь шалаш пропустил воду — и обитателям пришлось спешно укреплять его ветками, листьями и сеном1. Для Ленина в сторонке был устроен «кабинет»: в центре громадного густого ивового куста вырублена небольшая площадка, где он мог спокойно читать и писать, незаметный для постороннего глаза2. У Парвиайнена Ленин выбрал себе пристройку, где в момент его приезда помещались куры. Их срочно выселили, вымыли помещение и поставили стол, стул, кровать и лампу.
Редкий рисунок неканонического вождя художника М. Шафрана, 1920 год. Николай Величко. Ленин на Красной площади 1970 Скуридин В. Крупская на митинге в честь открытия электростанции в деревне Кашино Волоколамского уезда Московской губернии Смольников. Владимир Ильич Ульянов, изображение составлено из текста ленинской конституции, 1922 Портрет Ленина. Художник Юрий Анненков, 1921 год. Космин Ленин и Сталин в штабе обороны в Петрограде. М В Смольном. Владимир Серов Вести из деревни. Владимир Серов Да здравствует Октябрьская революция! Владимир Серов Выступление В. Ленина на Всероссийском съезде Советов. Серов Владимир Виноградов Ю. Ленин собрание П. Ленин и И. Сталин за беседой. Ленин в Кремле. Дени по рисунку М.
В верхней части был слоган: «Вся власть — Советам! В последнее время композиция была в плачевном состоянии: от нее откололись три огромных куска, и в результате сложно стало понять, о чем она рассказывает. По словам очевидцев, картину разобрали в прошлом году. Тогда здесь начался ремонт фасадов: лицевой, прежде бордовый, стал серым. Однако, по всей видимости, работы не закончились.
セーター メンズ ウール100%「高品質」ハーフジップ ニット zozo 大きいサイズも充実 40代 50代にも好評【Men’s ジップセーター特集】から↓
Отказываться от комиссарства сейчас хуже, чем отказаться машинисткой стучать: худшая форма саботажа». Идеологические разногласия? Взгляды — взглядами: надо в общую лямку». Это «надо» подразумевало необходимость являться в министерства с отрядом матросов или группой «народных контролеров», сталкиваться с демонстрацией презрения и прямой физической агрессией, за шкирку вытаскивать из-за столов саботажников, увольнять ненужных заместителей, повышать по службе малоизвестных чиновников, желавших продвинуться ценой предательства бывших хозяев. В воспоминаниях Г. Соломона Ленин жалуется на то, что его окружают «люди прекраснодушные, но совершенно не понимающие, что к чему и как нужно воплощать в жизнь великие идеи… Ведь вот ходил же Менжинский в качестве наркомфина с целым оркестром музыки не просто взять и получить, нет, а реквизировать десять миллионов… Смехота»[23]. Пожалуй, единственная задокументированная более-менее контактная «реквизиция» с участием самого Ленина — беседа по телефону с Верховным главнокомандующим Духониным. Яркий эпизод, когда Ленину требовалось: а отобрать у генерала его армию; б объяснить Верховному главнокомандующему, что никакой он больше не командующий, а вместо него приедет прапорщик Крыленко, которому следует немедленно передать всю власть; можно предположить, что опубликованная стенограмма диалога: «Именем правительства Российской республики, по поручению Совета Народных Комиссаров, мы увольняем вас от занимаемой вами должности за неповиновение предписаниям правительства и за поведение, несущее неслыханные бедствия трудящимся массам всех стран и в особенности армиям» — дает лишь общее представление о характере беседы.
Если первые месяцы осени здание Кваренги извергало из себя агитаторов, пытавшихся «разложить» гарнизон, то после 25 октября оно превратилось в штаб де-анархизации: большевистские наркомы должны были возвращаться сюда и докладывать о своих успехах по захвату министерств, ведомств, банков, узлов связи и коммунальных структур. Сам Смольный тоже был местом, где надо было каждый день доказывать, что власть здесь — ты, а не какой-нибудь красногвардеец с винтовкой, который в состоянии пристрелить любого, кто ему не нравится; а те, кто, имея на то весьма достаточные основания, считает тебя самозванцам, должны помалкивать — и не мешать. Первые пару дней в новом своем статусе Ленин, как и все, целый день пробавлялся исключительно бутербродами, получая нечто калорийное и горячее только поздно вечером, на Херсонской у Бонч-Бруевича. Затем какой-то приварок стала носить Мария Ильинична, едва ли не по несколько раз в день, но в какой-то момент это сделалось неудобно — и, по решению коменданта, в соседней с кабинетом комнатке поселилась мать не то Шаумяна версия Крупской , не то Шотмана версия Малькова , которая взяла супругов Ульяновых «под свою опеку»; иногда Ленин обедал в смольненской столовой. Организованная еще до переворота, славившаяся своими двухрублевыми обедами по талонам и впоследствии, в период правления Зиновьева, поставленная на еще более широкую ногу, эта институция по-прежнему на плаву, и на 200 рублей здесь можно неплохо отобедать набором из трех-четырех блюд с кофе; и если тыквенные оладьи и при Ленине были так же хороши, как при Полтавченко, то расставание со Смольным должно было причинить Ленину серьезные страдания. Даже внутри большевистской крепости требовалось соблюдать меры безопасности: квартиру — раньше там жила классная дама Е. Гут — выбрали с учетом того, что у нее было два выхода.
Даму выселили — и, судя по тому, что Ленин подписал распоряжение не только удалить ее из своей квартиры, но и закрыть ей доступ вообще в какие-либо смольненские помещения, она бродила там, как привидение из викторианских романов, и предъявляла претензии; вытесненная призраком коммунизма на городские окраины, эта Гут дожила до 1942 года, работая преподавательницей музыки и немецкого языка. Тут уже было сугубо ленинское пространство, первая в его жизни настоящая казенная квартира; ему выдали ключ, и посторонние сюда не допускались. Справа от входа сейчас выставлены подлинные костюм ВИ и пальто НК: еще одно подтверждение, что Ленин не был великаном экскурсовод, растягивая рулетку, указывает на цифру 157; Крупская якобы — 162 сантиметра; и если это так, то ВИ, доживи он до нашего времени, испытывал бы при заказах одежды в интернет-магазинах определенные трудности. За перегородкой — две кровати. В 1919-м Ленин напечатал в «Правде» ответ на письмо одного профессора, который пожаловался ему на вторжение в интимную жизнь: в его учебном заведении расквартировали отряд, и командир, намереваясь реквизировать «лишнюю» кровать, потребовал, чтобы профессор спал с женой в одной. Аналитический комментарий Ленина безупречно диалектичен: «Желание интеллигентных людей иметь по две кровати, на мужа и на жену отдельно, есть желание законное а оно, несомненно, законное , постольку для осуществления его необходим более высокий заработок, чем средний. Это не унизительное, а справедливое требование».
Если уж зашла речь о кроватях и солдатах, то нельзя не вспомнить курьезный эпизод, когда сразу после переезда в Кремль солдаты пожаловались на некомфортный сон: оказалось, они спят не просто на полу, покрытом палатками, но и еще на трех мешках реквизированного из банков золота, которое вручил им для охраны перед отъездом в Москву Бонч-Бруевич — да тут же и забыл о нем. Ленин, которого развеселила эта история, устроил жалобщикам шутейную распеканцию: «Что у вас делается в отряде? Избаловались стрелки, на золоте им спать жестко! Пока не найдете, со мной будет ездить другой». Гиль нашел пропажу в чьем-то сарае на окраине Петрограда, сохранив за собой должность ленинского Автомедонта до конца жизни. При квартире Ульяновых обретался солдат — к счастью, не предъявлявший претензий на ульяновские кровати. Его звали Желтышев, он был пулеметчик, молодой, из Волынского полка, подвергшегося репрессиям — сначала Временного правительства после Июльских событий, затем большевистского, за «разговорчики».
Приставленный к Ленину комендантом Малькова, этот Желтышев стал чем-то средним между охранником и денщиком: убирал комнату, носил своему патрону паек, суп и кашу в котелке, топил печку: сами комнаты скромны по площади, это скорее гарсоньерка, чем семейное гнездо, но вот потолки там — шесть с лишним метров, поэтому топка требовалась порядочная. Иногда они с Лениным перекидывались словечком, и солдат так полюбил своего собеседника, что явился однажды в свой полк достать «для Ильича» белого хлеба — и затем несколько раз сподабливался ленинских выговоров за попытки накормить его фруктами и прочими деликатесами. Гораздо больше вопросов, однако, эта фигура вызывала у Крупской, которая дивилась желтышевской «первобытности»: солдат даже не знал, как работает спиртовка, и едва не сжег Смольный, поливая ее при горении спиртом. У Ленина, кстати, также была своя шкатулка — «небольшая изящная деревянная» и тоже запертая: потеряв, видимо, ключ, он обратился к Малькову с просьбой аккуратно, ничего не испортив, вскрыть ее: «Я очень дорожу ею, тут письма от моей мамы». Это расковыривание невесть откуда взявшейся шкатулки рифмуется с совершающейся примерно в те же дни «ревизией стальных ящиков» — возможно, именно там, в каком-то из банков, теперь потерявших защиту, и хранил Ленин свой мемориальный бокс летом 1917 года. Рецепты, как добраться до «царских денег» и зажить, наконец, на широкую ногу, публиковались в «Правде» и до приезда Ленина — но, разумеется, никто до Ленина палец о палец не ударил, чтобы перевести эти соображения в практическую плоскость. Внимательно изучив подлинную роль банков при капитализме — на протяжении многих лет он долдонил, что главной ошибкой Парижской коммуны был отказ национализировать банки, — Ленин осознавал, что нельзя просто закрыть их и обчистить, «уплотнить» богатых, по той же схеме, что с недвижимостью: это означало бы крах банковской системы: кто б стал хранить свои деньги в банке, если они заведомо обречены на разграбление.
Даже диктатуре пролетариата нужна функционирующая банковская система: да, у опоры большевиков не было счетов в банках, за судьбу которых они могли тревожиться, — но получка рабочих очень беспокоила. Технически можно было захватить хранилища и конторы и основательно «тряхнуть буржуев» уже 25—26 октября — но что дальше? Кто будет обеспечивать еженедельные поступления зарплат в заводские конторы, финансировать строительные проекты, управлять деньгами? Земля — крестьянам, мир — народам, а банки? Кем заменить аппарат банковских служащих? Дыбенко и Антонова-Овсеенко, что ли, следовало учить нормальной, не кавалеристской административной деятельности: составлять бюджеты — а не просто требовать такую-то, с потолка, сумму, угрожая, что иначе промышленность остановится, пролетариат умрет с голода, а армия бросит позиции? Сначала ВСНХ предоставляет проект, его одобряют Наркомфин и Госконтроль — и уж затем банк выделяет деньги; сейчас это кажется естественным — но не поздней осенью 1917-го в Смольном.
Именно в силу острого кадрового голода большевиков по этой части в первые недели Ленин вместо «национализации» банков предпочитал термин «принудительное синдицирование». Финансовый центр большевиков в Смольном расположился по соседству с Лениным, но Менжинский, украсивший стену надписью «Народный комиссар финансов» и притащивший диван, чтобы тотчас же улечься спать на нем, вызывал у Ленина скорее скепсис, чем доверие: «это очень хорошо, — расхохотался он у тела спящего коллеги, — что комиссары начинают с того, что подкрепляются силами и что, действительно несомненно, дело наше должно двигаться вперед быстро». Особенно комично выглядела комната соседей Ленина в разгар «красногвардейской атаки на капитал», когда в ней ночевал арестованный за отказ выдавать большевикам деньги директор Госбанка: «кровавые палачи» поселили саботажника в собственном жилье, причем обитавший вместе с Менжинским секретарь Ленина Горбунов еще и уступил капиталисту свою койку, а сам спал на стульях. Дело в том, что уже 26 октября банкиры сговорились в течение трех месяцев платить чиновникам Госбанка, казначейства и прочих финансовых организаций за то, чтобы те саботировали распоряжения большевиков предоставить те или иные суммы; та же история разворачивалась и в частных банках. Совнарком голодал без бумаги и чернил. В начале ноября Ленин вынужден был за шкирку оттаскивать Менжинского, который собрался было сделать частный заем в пять миллионов рублей для нужд Совнаркома у некоего польского банкира. Банкиры, потирая руки, наблюдали за тем, как рабочие, которым не выдали зарплаты, приходили либо в Смольный, либо к Коллонтай, в Комиссариат общественного призрения, и грозили погромами.
Конфискации частных капиталов — и уж тем более денежные контрибуции с «буржуев», которые распространятся в провинции, а в 1919-м будут «узаконены» в виде «чрезвычайного революционного налога», в первые недели не производились; иногда Ленину казалось важным соблюдать законы, хотя бы и установленные при старом режиме. Счета не трогали, наоборот, решено было поощрять население держать личные деньги — излишки, которые не уходят на немедленное потребление, — в банках; не трогали до поры до времени и самих банковских служащих, злостных саботажников. Представления Ленина о функциях главного банка страны также носили не вполне конкретный характер: «единый аппарат счетоводства и регулирования социалистической хозяйственной жизни»; однако он сразу стал настаивать на том, чтобы открывать побольше отделений — во всех деревнях. Но достаточно ли было оставить один Госбанк — или нужно было выделить из него несколько подструктур: банк для внешней торговли, банк, кредитующий сельское хозяйство, и т. Наконец, национализировать банки — раз и навсегда или сделать это в мягкой форме? При всем желании «разбить аппарат», гораздо более приемлемым вариантом для Ленина — который и стал закоперщиком реорганизации банковского сектора — было «принудительное синдицирование»: когда основная часть управления остается за уже работающими сотрудниками, но, помимо преследования собственной, банковской выгоды, они еще и выполняют указания большевистской власти — выгода которой состоит вовсе не в развале банковской системы. Чуть проще была ситуация с иностранными банками: национализация — готовый повод для интервенции; позволять им выкачивать деньги из Госбанка под разными предлогами невозможно, поэтому решено было просто запретить их деятельность в Советской России, не предъявляя претензии на их капиталы.
Меж тем неспособность «расковырять» захлопнувшийся, как раковина, Госбанк крайне удручала большевиков. Тотальное отсутствие денег могло вызвать голодные бунты и новый переворот. Сам Ленин прекрасно понимал не только катастрофичность, но и комизм этой ситуации; выступая перед близкими к истерике товарищами, он заявил, что положение не просто «плохо», как утверждает оппозиция, но — «отвратительно». Оболенского в Госбанк с декретом за своей подписью — выдать «вне всяких правил и формальностей» 10 миллионов — и с наказом: «Если денег не достанете, не возвращайтесь». Угрожая Красной гвардией, которая якобы окружила здание, Пятаков, Горбунов и Оболенский выбили нужную сумму — но ее никак нельзя было распихать по карманам; пришлось одолжить у курьеров мешки, которые они и набили доверху купюрами, насилу дотащили до автомобиля — а затем сложили в кабинете у Ленина, который «принял их с таким видом, как будто иначе и быть не могло, но на самом деле остался очень доволен. В одной из соседних комнат отвели платяной шкаф под хранение первой советской казны, окружив этот шкаф полукругом из стульев и поставив часового. Так было положено начало нашему первому советскому бюджету».
Эти первые миллионы, доставшиеся после трех недель, были потрачены на канцтовары; собственно, то был первый финансовый декрет, подписанный Лениным. Происшествие вызвало вой в газетах: большевики опять — как в 1907-м в Тифлисе — грабят государство. Джон Рид одобрительно писал, что «Ленин распорядился взорвать подвалы Государственного банка динамитом». Госбанк, выступавший в России финансовым регулятором, поменял вывеску; в этом «Народном» теперь банке воцарился давний ленинский партнер Якуб Ганецкий, на которого и была возложена функция поглощения частных банков — вместе с их балансами и кредитами. За это время банки выкачали из Госбанка несколько десятков миллионов рублей — теоретически для вкладчиков, а возможно, для своих махинаций; официально было запрещено выводить капиталы за границу. План Ленина, реализованный 14 декабря, действительно напоминал идеальное ограбление; возможно, это и было самое масштабное ограбление банков в мировой истории. Еще с начала ноября Бонч коллекционировал адреса директоров банков.
Утром 14-го бойцы Латышского стрелкового полка — которым до последнего не говорили, какую миссию им предстоит выполнять, — арестовали всех одновременно в их квартирах, отобрали ключи и свезли в специально подготовленное помещение в Смольный. На полдня были выключены телефоны банков — чтобы те не могли предупредить друг друга. Слухи о национализации банков поползли сразу после выстрела «Авроры», да и красная пресса в начале декабря вовсю печатала извещения с просьбой к большевикам и сочувствующим, служащим в частных кредитных учреждениях, объявиться для интересного для них разговора, а также полемику о том, что лучше: национализировать разом банки и промышленность — или можно ограничиться только банками? Ленин, разумеется, был за второй вариант — однако с национализацией банков предлагал не церемониться: утром занимать банки, с матросами, а вечером обнародовать декрет о национализации — никак не наоборот. Офисы были опечатаны всего на два дня: уже 16-го все было открыто, таблички «Business as usual» выставлены в окошечках, только вот со счетов теперь выдавали по 250 рублей в неделю — по разрешению прикомандированного к банку комиссара. В декрете упоминалось еще и «о ревизии стальных ящиков» — просто «проконтролировать». Представители народа высверливали замки ячеек там, где банкиры отказались предоставить ключи — и изымали все «лишнее»: золото, серебро и платину в слитках, иностранную валюту.
Разумеется, все эти пертурбации открывали широкий простор для коррупции давайте вы мне — 50 процентов, а я заберу ваши ценности из сейфа и мошенничества нашествие фальшивых уполномоченных от разных комитетов, которые, предъявляя некие авизо «от Совнаркома», получали в банке миллионные суммы якобы для работников своего предприятия. Банковское дело, формально теперь монополизированное государством, не было полностью передано «на аутсорс» Менжинскому, Ганецкому и Гуковскому: Ленина страшно занимал этот опыт — доселе никем не проделываемый, он сам раздумывал над тем, как поступить с банками наилучшим образом — и давал указания своим подчиненным. К началу декабря, «заглотив» Госбанк, большевики получили привилегию контролировать золотой запас страны — продавать, если кто-то был готов его у них купить, золото и осуществлять денежную эмиссию. Пользовались они ею сначала с той же интенсивностью, что Временное правительство, а в 1920 году еще чаще; сам Ленин якобы не был в восторге от искусственного разгона инфляции, но полагал эту меру временно приемлемой. Представления Ленина о судьбе денег в Советской России на поверку оказываются достаточно туманными. Сначала он предполагал вовсе от них избавиться, затем мечтал, чтобы советский рубль высоко котировался на иностранных биржах; но какое бы время ни показывали часы «диктатуры пролетариата», деньги оказывались необходимы — хотя бы как условный эквивалент ценности, даже мало чем обеспеченные, — чтобы платить зарплату рабочим, содержать Советы, финансировать закупки сырья и запчастей на национализированных предприятиях и не сводить всю торговлю в стране к неэффективному бартеру; отсюда и эмиссия ассигнатов, против которой сам Ленин, по крайней мере публично, не возражал и которая оправдывалась тем, что коммунизм очень близко, и раз всё равно «скоро денег вообще не будет», можно игнорировать показатели инфляции как несущественные. Эта химера долгое время — полтора года — позволяла большевикам обходиться без собственных дензнаков.
Изначально, в 1918-м, вспоминает большевистский Кольбер Е. Преображенский, по настоянию Ленина готовилась денежная реформа: старые дензнаки заменяются на новые, с социалистической атрибутикой, но обменять граждане имеют право лишь определенную сумму; все прочие — «нетрудовые» — накопления превращаются в резаную бумагу. По ходу, однако, решено было притормозить и потихоньку разбавлять старые деньги новыми, допечатывая царские рубли и керенки, — чтобы таким образом лишить буржуазию источника ее мощи, посеять в обществе недоверие к силе денег в целом. Пусть шнурки или фунт луку стоят 10 миллионов — для государства ничего страшного, а психологически такой урок даже полезен для обывателя. Печатный станок, по меткой метафоре того же Преображенского, стал «пулеметом Наркомфина, который обстреливал буржуазный строй по тылам его денежной системы, обратив законы денежного обращения буржуазного режима в средство уничтожения этого режима и в источник финансирования революции». Словом, в области финансов деятельность Ленина в самом деле напоминает осознанный лабораторный эксперимент: что будет, если продолжать использовать деньги, но относиться к ним пренебрежительно, как к временной мере, не стесняясь девальвировать свою валюту сверх всяких разумных пределов, так, будто деньги — атавизм, хотя на самом деле все понимают, что экономика устроена «на безденежно-плановых началах»: всё равно ведь страна сошла с орбиты, по которой движутся все «обычные» мировые экономики, городская торговля практически замерла. Мало кто вспоминает, что в январе 1918-го ленинская Россия объявила суверенный дефолт на 60 миллиардов рублей, аннулировав займы царской России и Временного правительства и госгарантии по займам; с этого момента Госбанк уже не мог легально торговать золотом на «официальном» рынке — конфисковали бы; собственно, вопрос царских долгов останется номером один до конца 1920-х — да и тогда не будет разрешен.
В 1920-м, когда стоимость рублей приблизилась к стоимости бумаги, большевистские экономисты всерьез обсуждали введение некой условной единицы, которая могла бы стать эквивалентом участия в экономической деятельности: «трудовая единица», «тред»; ею и расплачиваться с работниками. Попытки Ленина высмеять это начинание не зафиксированы. Однако к 1921-му Ленин понял, что с экспериментом пора завязывать, — осознав возможности, которые открывает правительству сильная национальная валюта в ситуации, когда ваше государство признано другими и вы можете рассчитывать на внешнюю торговлю и кредиты. Мирон-«Лева» Владимиров рассказывал в 1925 году Н. В качестве одного из руководителей нашими финансами, нашей денежной системой, будьте, товарищ Лева, скопидомом, Плюшкиным. У нас во время военного коммунизма люди развратились, привыкли без счета, без отдачи залезать за деньгами в казну. При напоре таких людей инфляция неизбежна и заменить совзнак твердым рублем мы не будем в состоянии.
Не будьте мягкотелым поэтом, не слушайте болтовни людей, которые вам будут расписывать чудесное время военного коммунизма, презиравшего деньги». Что касается отношений самого Ленина с деньгами после возвращения из эмиграции, то они были, что называется, глубоко платоническими. К лету 1917-го, если верить беллетризованной «декларации» Крупской, на счету супругов Ульяновых лежало 2000 рублей в Азовско-Донском банке — некое наследство Крупской то ли от матери, то ли еще от каких-то родственников. В августе Ленин испытывал сложности из-за того, что не мог в Финляндии приобретать русские газеты в необходимых количествах: курс рубля падал по отношению к марке. Зарплата же председателя Совнаркома составляла 500 рублей — на 200 рублей меньше, чем, например, у секретаря того же учреждения. Эта сумма также могла скорректироваться вниз: за получасовое опоздание на заседание Совета народных комиссаров взималось 5 рублей, более получаса — 10. Перед переездом в Москву, в марте 1918 года, Бонч, получавший как управделами 800, повысил Ленину оклад — и Ленин тотчас же объявил своему приятелю строгий выговор за нарушение декретов Совнаркома «Вас надо четыре раза расстрелять», как он выражался в таких случаях.
Когда на Рождество 1917-го Ленин выехал в Финляндию, то по дороге понял, что у него нет финских денег; ему пришлось просить сопровождавшую его секретаршу достать где-то хотя бы 100 марок для носильщика и на прочие мелочи; та не смогла наскрести всю сумму, но что-то все же нашла — и по возвращении Ленин скрупулезно вернул ей деньги с запиской: «Финских марок Вам пока не посылаю, но я приблизительно подсчитал, что составляет это в русских деньгах, то есть 83 рубля, их и прилагаю». Любопытную деталь приводит в своих воспоминаниях цюрихская знакомая Ленина Р. Харитонова, которая играла в тамошней большевистской ячейке роль казначея. Уже после октября 1917-го, положив в сумочку оставленную ей сберкнижку на имя Ульянова, она отправилась в известный ей цюрихский банк со странной миссией — объяснить клеркам, чьи деньги у них хранятся. Выполнив свое намерение, она столкнулась с вопросом: что именно ей хотелось бы сделать? Получить вклад и закрыть счет? Нет: «Я везу сберегательную книжку в Россию, а вклад пусть остается у вас.
Не велик вклад, зато велик вкладчик. Именно это мне хотелось довести до вашего сведения». Клерки остались в изумлении; сумма вклада составляла 5 франков; немного, однако за сто лет на нее, несомненно, набежали проценты; и если бы Ленин, как герой «Футурамы», воскрес — не прямо сейчас, так еще через какое-то время — и предпринял усилия добраться до своих денег, то, верно, смог бы позволить себе путешествовать в свое удовольствие, не прибегая к внешним заимствованиям. Чтобы осмотреть второй рабочий кабинет Ленина, нужно придумать предлог, как попасть на прием к губернатору: помещение не музеефицировано. Виден только коридор с охраной: при Ленине у окон секретариата стояли два пулемета, при них дежурили солдаты.
Неоднократно выступал с балкона Особняк Матильды Кшесинской. Куйбышева, 2—4 «С этого балкона в ночь с 3 16 на 4 17 апреля, 16 29 апреля и 4 17 июля 1917 г. На следующий день в здании устроили погром, а потом нижний этаж особняка заняли солдаты мастерских запасного броневого автомобильного дивизиона. Через некоторое время дом стал штабом для большевиков. Вернувшись в Петроград и приехав в особняк с Финляндского вокзала, Ленин и тут выступил с краткой речью — прямо с балкона.
А потом в течение нескольких месяцев бывал в здании почти каждый день. Хотя Временное правительство постановило вернуть здание Кшесинской, революционеры не стали этого делать. Нелегально уехал на паровозе Вокзал станции «Удельная». Адрес: Удельный пр. Ленин, скрываясь от преследования буржуазного Временного правительства, нелегально на паровозе уехал в Финляндию, а 7 октября возвратился в Петроград для руководства вооруженным восстанием». Фото: citywalls. Чтобы остаться незамеченным, Владимиру Ильичу пришлось сесть на паровоз до Териоки нынешний Зеленогорск под видом кочегара. На границе с княжеством Финляндским, в Белоострове, у всех пассажиров тщательно проверяли документы. Чтобы помочь Ленину, машинист специально на время этой процедуры отцепил паровоз от состава, подъехал к водокачке и долго-долго набирал воду. Так что паровоз подали только после проверок.
На этот же вокзал Ленин спустя два месяца вернулся из Финляндии перед Октябрьской революцией. Отсюда он направился в квартиру на Сердобольской. Скрывался от преследования контрреволюционного буржуазного Временного правительства Жилой дом. Адрес: Сердобольская, 1 «В этом доме накануне Октябрьской социалистической революции с 7 20 октября по 24 октября 6 ноября 1917 года скрывался от преследования контрреволюционного буржуазного Временного правительства Владимир Ильич Ленин. Отсюда он руководил подготовкой вооруженного восстания»Фото: citywalls. Среди них в 1917 году была большевичка Маргарита Фофанова. Ее дом стал последней конспиративной квартирой Ленина. О тех днях она подробно рассказывала в фильме «Ленин. Последнее подполье» , снятом в СССР в 1976 году.
Сталина, К. Ворошилова и т. Список очень большой. В этот иконостас совсем некстати записался портрет Керенского 1917 года. Однако ошибку молодости мастеру все же списали. Александр Герасимов считался любимым художником Сталина. А также одним из первых кавалеров почетного звания «Народный художник СССР», учрежденного 26 июля 1943 года — наряду с художником Борисом Иогансоном «Допрос коммунистов» , скульпторами Сергеем Меркуровым и Верой Мухиной. В молодости увлекался импрессионизмом, но в 1920-е годы начал писать картины в жанре социалистического реализма.
К сожалению, когда был совершен акт вандализма по отношению к памятнику Ленина у Финляндского вокзала, преступники не были найдены и наказаны. А любая безнаказанность порождает подобные акции, поэтому Владислав Юрьевич разбирается с этим. Я дала поручению Главному управлению внутренних дел провести тщательное расследование и всё-таки найти тех, кто занимается такого рода действиями в Санкт-Петербурге.
Ленин в Смольном 135-22
1939) в Смольном. 1930 190 х 287 холст, масло Третьяковская галерея Художник выбирает конкретное время и место действия сюжета картины – первые месяцы советской власти, центральный комитет которой располагался. В “кургузом паричке” оставался Ленин в Смольном сутки, пока исход восстания не определился. «Коммунисты России» намерены переставить известный броневик к Смольному.
Охpaнa у кaбинeтa Лeнинa в Смoльнoм .
Ленин в Смольном в 1917 году 1930 Бердянский художественный музей имени И. Бродского, Третьяковская галерея Сначала Ленин решил, что он не похож на себя на рисунках, но окружающие убедили его в обратном. Картина, «Ленин в Смольном», написанная Исааком Израилевичем Бродским в 1930 году, сразу же после своего появления стала одним из самых популярных произведений, посвященных образу великого вождя. В Смольном В.И. Ленин принимал аккредитованных в Петрограде представителей различных государств, будь то страны Антанты или страны нейтральные, беседовал с руководителем американской миссии Красного Креста в России полковником Раймондом Робинсом и, конечно. В основе скульптуры «В.И. Ульянов (Ленин) за работой» лежит картина известного советского живописца И.И. Бродского «Ленин в Смольном», написанная в 1930 году. Главная историко-художественная новость дня.
Музей им. Бродского на 93-ю годовщину оживил «Ленина в Смольном»
трамвайный маршрут(не помню какой)-вел прямо в сторону , кто планировал операцию естественно всё это 97,06 КБ Лоу-фай квест (настольно-печатная игра) «Ленин идет в Смольный» был опубликован в апрельском номере журнала «Веселые картинки» за 1970 год к 100-летию вождя мирового пролетариата. Ленин в Смольном. Купить старинную картину Ленин в Смольном артикул 135-22 в антикварном салоне. Большой выбор старинных икон, а так же других предметов антиквариата.
4. В.И. Ленин. Смольный — штаб Революции
В обслуживании учащихся средних и высших учебных заведений используются основные принципы музейной педагогики с учетом методологий, разработанных НИИ Культуры РАН. В музее осуществляется научно-экспозиционная, научно-просветительская, выставочная и собирательская деятельность, проходят научно-практические конференции. В числе его сотрудников — историки, филологи, библиотечные работники, подавляющее большинство которых имеет многолетний опыт музейной деятельности и высокий уровень профессиональной квалификации. В настоящее время музей «Смольный» включает в себя мемориальную экспозицию в Смольном, два филиала — музей-квартиру Аллилуевых и Музей-квартиру Елизаровых, фондохранилище и научную библиотеку. Филиал музея «Смольный», Музей-квартира Елизаровых, расположенный на ул. Ленина быв.
Хозяин квартиры, М. Елизаров, муж старшей сестры В. Ленина, в 1916 -1917 г. В Советские годы он был первым нарком путей сообщения, нарком по делам страхования и борьбы с огнем, членом Коллегии наркомата торговли и промышленности. Вместе с ним в квартире на улице Широкой с сентября 1915 по сентябрь 1917 г.
А с апреля по июль здесь жили В. Ленин и Н. Открытый 6 ноября 1927 г. Филиал музея «Смольный», «Музей- квартира Аллилуевых», рассказывает о семье высококвалифицированного петербургского рабочего С. Аллилуева, причастной к революционным событиям 1917 г.
Судьба этой семьи тесно пересеклась с судьбами таких исторических личностей как В. Ленин и И. В июле 1917 г. Ленин и один из его соратников Г. С августа 1917 г.
Вопрос о деятельности МСНК явился предметом специального обсуждения на заседании Совнаркома 18 декабря. Вскоре после этого определился состав МСНК. С 23 декабря он стал функционировать как постоянная комиссия Совнар- 5 См.
Ленин и организация деятельности Совета Народных Комиссаров ноябрь 1917 - март 1918 гг. Ленин в первые месяцы Советской власти. Биографическая хроника".
Создание аппарата Совета Народных Комиссаров и его деятельность под руководством В. Ленина октябрь 1917 - март 1918 гг. О работе в Малом Совнаркоме.
СНК обязал руководителей трех наркоматов, входивших в МСНК, обязательно присутствовать на его заседаниях или посылать своих заместителей для работы в Малом Совнаркоме. Одновременно с этим он признал желательным участие в нем представителя от Народного комиссариата финансов. Всем наркоматам было предложено по мере надобности направлять в Малый Совнарком для деловой работы членов своих коллегий13.
В петроградский период своей деятельности МСНК не имел постоянного председателя14. Впервые запротоколировано заседание Малого Совнаркома от 9 января 1918 года. На нем, в частности, обсуждался вопрос о "способе работы Малого Совета".
Закрывать повестку дня за 48 часов до объявленного начала заседания, предоставляя, однако, право в случае экстренности вносить вопросы во время самого заседания. Требовать при внесении вопросов подробной исчерпывающей докладной записки с предоставлением всего фактического материала, касающегося вносимого вопроса. Считать необходимым присутствие на заседании докладчика и представителей тех ведомств, которых касается обсуждаемый вопрос; в случае отсутствия докладчика и представителей заинтересованных ведомств, а также непредставления достаточно полной докладной записки и фактического материала, снимать вопрос с обсуждения, перенося его в конец следующего заседания.
Заседать не реже трех раз в неделю, определяя день и час следующего заседания в конце каждого заседания"15. В соответствии с этими правилами Малый Совнарком действовал на протяжении своего пребывания в Петрограде, вплоть до последнего тамошнего заседания, состоявшегося 8 марта 1918 года16. Все протоколы МСНК, начиная с 20 января 1918 г.
Фотиева, - Совнарком поручил В. Если же кто-либо из членов МСНК или народных комиссаров возражал, а также в случае своего личного несогласия Владимир Ильич вносил вопрос на обсуждение Большого Совнаркома"17. МСНК в Петрограде провел огромную работу, которая дала возможность СНК сосредоточить внимание на центральных проблемах строительства новой государственности.
На заседаниях МСНК были приняты некоторые важные декреты и постановления, в частности о различных ассигнованиях и о конфискациях по ведомству торговли и промышленности18. Впоследствии МСНК стал заниматься рассмотрением финансовых вопросов, а также осуществлял предварительную подготовку ряда декретов и постановлений правительства, которые затем утверждались на заседаниях Совнаркома. Кроме того, ряд вопросов был передан ему правительством для окончательного решения.
Читайте также: Финляндский вокзал не признали памятником архитектуры. Подписывайтесь на наш канал в «Яндекс. Дзене», где собираются самые крутые видео и интересные статьи «Мегаполиса»!
Квартира Фофановой помещалась в большом каменном доме, на углу Сердобольской ул. Сампсониевского проспекта, населенном преимущественно рабочими. Длинный кирпичный неоштукатуренный, весьма неказистый на вид, дом одним концом подходил к насыпи Финляндской железной дороги, а другим — к косогору Б. Сампсониевского проспекта. Впереди его находились два деревянных двухэтажных дома и довольно большой двор. Войдя в одну из средних лестниц, надо было подняться до последнего, 4-го этажа. Здесь, на площадке, была дверь квартиры Фофановой, выходящей окнами на противоположный фасад, обращенный на соседний участок рассадника Общества животноводства.
При входе в квартиру попадали в длинный узкий коридор, в конце которого была дверь в комнату Владимира Ильича, а ближе — двери в столовую и в комнату, где жила в это время сама Фофанова. Комната Ленина, площадью в 18 метров, была самой большой в квартире и наиболее изолированной: с двух сторон были капитальные стены, граничившие с соседними квартирами, с третьей — столовая. В дальнем от окон углу, напротив двери, находилась круглая железная печь. По боковой глухой стене, недалеко от печки, стояла кровать. В углу, у правого окна, — простой, канцелярский стол, обтянутый коричневой клеенкой, за которым работал Ленин. На нем — керосиновая лампа с зеленым абажуром, чернильница, бумага, газеты. В простенке между окнами помещалась этажерка.
При Ленине она была завалена газетами. По второй продольной стене стояла отоманка, на которой спала Надежда Константиновна, когда приходила сюда ночевать. В таком же духе была обставлена столовая. Здесь были вечнозеленые растения, пальма «латания» и срезанные цветы в вазах. Такую простую, удобную обстановку Владимир Ильич любил больше всего: в ней он чувствовал себя хорошо и мог спокойно и плодотворно работать. Вопрос о питании Владимира Ильича в этот период являлся целой проблемой. Характерной чертой Ленина являлась нетребовательность в пище.
Но даже то немногое, что нужно было Ильичу, в этот период надвигавшегося голода добывалось с большим трудом. В предыдущие годы забота о питании Ленина лежала на Надежде Константиновне. Теперь, будучи оторвана от него, она не могла уже его обслуживать. В Разливе о Ленине заботилась жена Емельянова — Надежда Кондратьевна, о которой у Владимира Ильича сохранились самые лучшие воспоминания1. Приезжавшие в Разлив Шотман и Токарева привозили из города провизию. Хотя жили и около леса, где водилась дичь, но охотиться не решались, боясь попасть в руки лесника, а через него и в руки Временного правительства одна такая попытка чуть не закончилась большой неприятностью. У Ровио, жившего на холостом положении, Владимир Ильич сам себя обслуживал.
Но часто, заработавшись, он забывал об еде. Переехав от Ровио к одному рабочему, Ленин попал в очень хорошие бытовые условия: «Его жена приготовляла кушанье и вообще всячески заботилась обо всех удобствах Ленина. Ленин был весьма доволен своей квартирой и квартирохозяевами»3. После переезда к Фофановой последняя взяла на себя заботу о нем и все свое внимание обратила на то, чтобы создать для Владимира Ильича наилучшие условия. Был установлен твердый порядок часов еды. Надежда Константиновна иногда передавала вместе с корреспонденцией что-нибудь сладкое для Владимира Ильича. Вернувшись, я застала неосвещенную квартиру, на столе в столовой незаконченный ужин и третий чистый прибор, на котором я уже потом разглядела узенькую длинную записку, на которой было написано: «Ушел туда, куда вы не хотели, чтобы я уходил.
До свиданья. Пребывание в подполье требовало от Ленина и окружавших его людей соблюдения самой строгой конспирации. Хотя вместе с царским режимом развалился и полицейско-жандармский аппарат, а правительство Керенского еще не сумело создать своего аппарата сыска, все же попасть в его лапы было легко благодаря добровольным сыщикам юнкерам, мелкой буржуазии и несознательным элементам из среды городского и сельского населения. Только большой конспиративный навык Ленина, и его осторожность помогали избегать опасности. У Владимира Ильича была привычка входить во все мелочи, прежде чем дать согласие, на какое-нибудь предложение. Так, например он всегда предварительно знакомился с планом пути, по которому должен был пройти или проехать. Он требовал, чтобы спутники его заранее обследовали весь этот путь, узнали опасные места и возможности их преодоления.
Объясняется это не недоверием, а предусмотрительностью Ленина. В пути он мог неожиданно остаться один, и только знакомство со всеми подробностями и трудностями предстоящего пути могло обеспечить безопасность. На улицах применялся прием попарного движения, причем пары делали вид, что не знают одна другую, но в то же время следили друг за другом, чтобы вовремя помочь или скрыться при опасности. Так, идя на Приморский вокзал, чтобы уехать в Разлив, Ленин шел в первой паре, а во второй — Сталин и Аллилуев. Устраиваясь на новом месте, Ленин знакомился с устройством помещения, где должен был жить, с окружающей обстановкой, людьми и возможностями скрыться в случае налета. Например, у Фофановой он осведомился, далеко ли от его окна находится водосточная труба, по которой можно будет спуститься вниз. Поселившись в квартире, он устанавливал систему сигналов и правила открывания дверей.
Так, у Фофановой он имел свой ключ, а Рахья и Надежда Константиновна должны были давать два коротких звонка и два коротких удара. Владимир Ильич требовал, чтобы его местопребывание было известно самому ограниченному кругу лиц. Знали квартиру очень немногие, и без предварительного сговора никто не приходил. К самой Фофановой, в то время как там жил Ильич, тоже никто не приходил, за исключением двух — трех случаев, да и то она старалась пришедших поскорее куда-нибудь сбыть. Ограниченное число лиц, поддерживавших связь, приходило не каждый день. В некоторых местах роль связистов играли хозяева квартир: Ровно, носивший почту на вокзал, Фофанова, отвозившая письма Ленина в Выборгский комитет для пересылки дальше, в ЦК, и т. Переписка шла очень оживленная.
Если бы удалось собрать ее целиком, получился бы солидный том, вскрывающий механику организационной работы перед Октябрем. Характерно при этом, что и здесь, принимая внешние предосторожности небольшой, удобный для запрятывания формат листков, посылка писем с заведомо известными людьми: Крупской, Шотманом, Рахьей, Ровио, Ялавой, Токаревой и др. Иванов» и не ставя числа. В отдельных случаях он применял прием химического письма, при котором на листке пишется обыкновенными чернилами ничего не значащее письмо, а затем между строк молоком пишется секретный текст. При подогревании на огне этот текст проявляется. Так было, например, когда Ленин вызвал к себе Надежду Константиновну и прислал в письме не только свой адрес, но и план, как его найти в Гельсингфорсе. В особо важных случаях, зная, что запись может подвести, выдать, он требовал от связистов, чтобы они не записывали, а запоминали его поручения.
Время было очень тревожное, но не столь опасное в смысле систематической слежки, как при царском режиме. Поэтому Ленин и позволял себе иногда нарушать строгие правила конспирации. Так, в октябре у Фофановой, увлекшись чем-нибудь или раздраженный неприятными известиями, он позабывал правила осторожности и начинал шагать по квартире в отсутствие Фофановой или громко говорил и смеялся. В последние дни конспирация вообще соблюдалась плохо: слишком напряжены были нервы, да и события разворачивались так быстро, массы так явно переходили на сторону большевиков, что в центре рабочего района особенно опасаться не приходилось. Но, когда положение бывало опасным, Ленин никогда не забывал о правилах конспирации. Так, придя из шалаша на станцию Дибуны, Ленин не пошел на платформу, а спрятался в кустах, под откосом, что спасло его жизнь для дела революции: станция была полна вооруженных добровольцев Временного правительства. Таких случаев, говорящих о мудрой предусмотрительности Ленина, можно было бы привести немало.
Благодаря умелой конспирации и хорошо налаженной связи Ленин сумел, не отрываясь, руководить подготовкой восстания и в решительный момент оказался в центре его — Военно-революционном комитете. В период подполья Ленин был, естественно, стеснен в установлении распорядка своей жизни. Постоянная настороженность, готовность к неожиданностям — все это накладывало отпечаток на режим жизни Владимира Ильича. Но и в этот период он не отдался вынужденному безделью. Наоборот, «как раньше Ильич использовал тюрьму и ссылку, чтобы там делать «на свободе» от текущей работы нужную партии работу, так и в этом своем последнем подполье он написал важнейшую работу — «Государство и революция»2. Нужно отметить, что благодаря исключительной работоспособности и быстроте мышления Ленин успевал проделывать чрезвычайно трудоемкие работы в минимально короткие сроки. Вместе с тем он напряженно следил за всем, что делается в Петрограде и во всей России: читал газеты, подробно расспрашивал приезжавших к нему, беспрерывно писал инструктивные письма и записки, руководя подготовкой восстания.
Целый ряд совещаний, конференций прошел при его незримом участии. Подготовка восстания играла доминирующую роль во всех его занятиях. В первые дни подполья о введении жизни в определенное русло не приходилось и думать. Зато, попав в Разлив, Владимир Ильич быстро установил твердый распорядок времени и старался его точно соблюдать. Во время пребывания у Сулимовой Ленин немедленно по уходе сопровождавшего его Свердлова принялся за работу. Тут же была написана статейка «Новое дело Дрейфуса», напечатанная в «Листке правды» 6 июля»2. Днем здесь состоялось совещание руководящих работников партии, затем шли телефонные переговоры, причем подходила к телефону Сулимова и, лишь узнав, кто звонит, подзывала Ленина.
После этого он опять работал над газетами. Приходила Надежда Константиновна — самый верный личный секретарь Владимира «Ильича, — поддерживавшая связь с внешним миром через нее шли бесчисленные записки и сообщавшая попутно сведения о событиях в городе. Эту роль осведомителя она сохранила до 24 октября, частично разделяя ее с другими товарищами.
Коммунисты хотят установить броневик Ленина у Смольного
После своего появления картина «Ленин в Смольном» стала одним из самых популярных произведений, посвященных образу вождя революции. Картина «Ленин в Смольном» стала завершающей работой серии «Лениниана» и была написана в 1930 г. к 60-летию со дня рождения В.И. Ленина. Здесь Бродский отошел от традиционной трактовки образа вождя. Ровио достал седоватый парик, в котором Ленин ходил до самого появления в Смольном. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.