Вера Николаевна Полозкова (род. 5 марта 1986 года) – известная российская поэтесса.
Вера Полозкова в Воронеже: «Когда мои отношения распались, выяснилось, что я жду ребёнка»
Его автор, Вера Полозкова, до этого была просто талантливой поэтессой, а тут сразу же стала тем самым феноменом, благодаря которому миллионы людей вдруг полюбили стихи. Вера Полозкова. Читайте последние новости на тему в ленте новостей на сайте РИА Новости. Руководитель исполкома Народного фронта Михаил Кузнецов обратился к президенту Российского книжного союза Сергею Степашину с предложением ввести мораторий на книги. Сбежавшая из России в первые дни СВО поэтесса Вера Полозкова поделилась чудовищной логикой либералов. В детстве Вера Полозкова пела в хоре и занималась хореографией, которую бросила после шести лет занятий.
Вера Николаевна Полозкова: биография, карьера и личная жизнь
Я в каждой религии знаю какого-то человека, который точно к Богу имеет самое непосредственное отношение и собой Его бытие доказывает красноречивее любых других фактов и наглядных свидетельств. Этому посвящена большая часть моей жизни. Мне бы хотелось находиться в куда большем контакте и взаимодействии с духовной сферой. Но как это сделать так, чтобы это целиком отвечало тому, что я представляю? У меня некрещеный ребенок, моя мама очень переживает из-за этого, но я не крещу его не потому, что я нехристь и моральный урод. Я не хочу, чтобы это было пустым жестом. Я не хочу быть человеком, который был в церкви два раза — один раз, когда крестил ребенка, а другой раз, когда его женил. Если ты заявляешь что-то, то ты берешь на себя ответственность за это целиком.
И люди, которые его крестят, не просто так расписываются в бумажке, они духовно его ведут дальше. Это не для инстаграма картинка в платочках. Это для меня очень глубокая вещь. Может быть, я настолько не хочу, чтобы она была случайной, что я пока за него ничего не выбираю. Он бывал в православном храме и в индуистском, потому что мы путешествуем вместе. Это может показаться какой-то страшной ересью, но для меня это все про одно. Мой сын будет искать к Богу свой путь, я совершенно в этом уверена, потому что мы так устроены.
В этом смысле для меня большой подарок — Борис Борисович Гребенщиков, который очень глубоко, очень деятельно, совершенно без отвратительной иронии и ехидства по большой части своей души раздал всем религиям. И все эти религии невероятно питают и насыщают его самого, его творчество, его путешествия, его духовные практики. Он просто говорит: «Ребята, это не противоречивые вещи, я очень хочу, чтобы вы это услышали». В мире, где распри возникают на пустом месте, это невероятно важный месседж. Я той же религии, что и Борис Борисович. Я там же нахожусь, мне кажется. Пройти школу злословия, прежде чем примут в свои — Практически во всех ваших интервью есть рассказ про травлю, преследование, сетевые разборки.
В чем здесь причина журналистского интереса, это какое-то ревностное отношение, может быть, в литературном плане? Я не просто начинаю на это жаловаться, как бабушка, люди сами спрашивают меня. На самом деле это входной билет в любую закрытую сферу искусства, когда тебя какое-то время травят как новичка. В России это вообще инициация — ты должен пройти очень серьезную школу злословия, прежде чем тебя возьмут в свои. Но редко бывает так, чтобы это было двенадцать лет подряд, как со мной. По идее, года четыре-пять, в актерском сообществе — первые пару ролей ты дилетант, выскочка, поп-проект, коммерческий бессмысленный дурачок, салага, которого надо поучать, а потом уже все, свой. То, что ты так и не стал своим по прошествии времени, удивляет людей.
Каждое сообщество само решает, кто свой и кто не свой. В моем случае это довольно безнадежно, потому что трудно быть своим в том, что называется «литературные круги». Есть люди, которые пишут книжки, другие люди, которые тоже пишут книжки, третьи — все эти группировки очень мало друг с другом связаны и друг за друга точно не отвечают. Но важно, чтобы у тебя был какой-то мастер — человек, который тебя привел, условно, в литературу. Если ты учился в литературном институте, тебе преподавал такой-то. Ты из литературной семьи такого-то. Это нужно, чтобы ты печатался там-то и там-то, чтобы люди ставили под этим свои подписи как знаки качества.
Это система, где ярлыки неотдираемы по тридцать лет. Даже если человек успел побывать десятком других авторов, он все равно будет носить самый первый ярлык, который иногда очень непрофессиональный, злой и завистливый человек ему наклеил. Судя по тому, что экспертное сообщество до сих пор обсасывает ярлыки, которые приклеили на меня в первых рецензиях на первую книжку где-то десять лет назад, они больше не обновляли базу данных того, чем я занимаюсь, они не знают, что у меня вышло. Они по-прежнему называют меня звездой ЖЖ, например, хотя ЖЖ я не веду уже шесть лет. Что ж, какая литература, такие и эксперты. Одно дело, когда человек на какой-то должности, например, главный редактор может себя приучить молчать вообще про все, если у него нет позиции, манифеста, под которым он готов подписаться. А человеку творческому это, наверное, практически невыносимо?
Одна из самых громких историй, связанных со мной — о комментарии в Facebook. Это даже не пост в Facebook, а комментарий в Facebook моему приятелю, вынутый из контекста. Стихи — это похоже на то, как сахарную вату делают Когда меня спрашивают, чем я занимаюсь, я отвечаю, что пишу книжки. Это в большой степени правда, это первая моя задача. Все остальное, что со мной происходит, лишь удивительное следствие этого. Все говорят про музыку, вдохновение. Технически что происходит в этот момент?
Какая-то палочка попадает в тебя — какой-то кусочек фразы, или ритма, или размера, или два слова из двух разных строф, и начинает потихонечку-потихонечку вращаться где-то на внутренних центрифугах, как-то обкатывается, что-то к нему подыскивается, что-то происходит, иногда даже не очень сознательно, потому что ты продолжаешь дальше жить свою бытовую жизнь. Оно нарастает, нарастает, нарастает и в итоге становится каким-то текстом — очень часто таким, который ты совершенно не держал в голове. У меня было много раз в жизни, когда было написано стихотворение, к нему дописаны еще три строфы, отсекалось прежнее начало, потому что оно уже было ни к чему, и стихотворение выруливало в совершенно другую сторону. Все началось ради одного, а потом стало совершенно про другое. Я очень люблю эти вещи, потому что это тоже часть какой-то силы, которая обладает собственной волей. Как невозможно в полной мере сказать, что ты сам произвел на свет ребенка, потому что это поровну тебя и Промысла Божьего, так и со стихами. Ты можешь приложить усилия в процессе, осознанно к этому подойти, обработать, послушать, что-то доделать, усовершенствовать, но говорить, что оно тебе в полной мере принадлежит и тобой единственным измыслено — это очень большая неправда.
Мы себе представляем стихотворение как результат некоторого мыслительного усилия: то есть сидел бородатый человек, которого посетила бессмертная идея, и тогда он облек ее… Вообще, нет. Мне кажется, самые гениальные люди большей частью идут вслед за языком. Начинается какая-то мелодия, очень странное сочетание звуков, очень шершавая фактура, которая тебе нравится, внутри текста, и на нее уже нанизывается сюжет, идея и смысл. Именно поэтому за рождением стиха так интересно наблюдать. Поль Валери, кажется, говорил, что плохие поэты идут от мысли к языку, а хорошие идут от языка к мысли. Язык сам по себе все уже умеет, он просто выбирает через тебя, как состояться. Половина экспертного сообщества скажет, что до сих пор со мной этого так и не случилось, потому что они до сих пор обсуждают на четвертой моей книжке: под Бродского или под Быкова это написано.
Это все, что их интересует. Ты в любом случае занимаешься освоением разных языков, поскольку языки поэзии бесконечно разнообразны. Ты девятнадцатилетним зачитался Маяковским и не вполне отдаешь себе отчет, что ты эпигонствуешь и подражаешь. Это как новый язык, например, итальянский или греческий, укладывается в тебе и прорастает какими-то своими внутренними ассоциативными связями. Ты по-другому не можешь писать, потому что ты учишь это. Потом это как-то в тебе оседает. За свою недолгую литераторскую карьеру я перебыла эпигоном всех: Цветаевой, Маяковского, Бродского, Херсонского, Гребенщикова… На самом деле так и происходит процесс обучения в этой странной сфере, потому что чем больше ты читаешь, тем больше ты осваиваешь формул, тем больше ты умеешь и вырабатываешь то, что в итоге станет твоим собственным языком.
Добилась ли я того, что появился мой собственный язык? Я не знаю. Написана ли моя лучшая книжка к этому моменту? Точно нет. От половины собственных текстов, уже широко разошедшихся повсюду, я бы с удовольствием избавилась навсегда, потому что они написаны другим человеком, прошло много лет. И мне жаль, что именно их цитируют, когда хотят доказать, что я никто, и звать меня никак, и я ничего не умею. Естественно, легче всего вытащить какой-нибудь старый текст, они все очень удобно лежат в открытом доступе, и сказать: «Ну, посмотрите, это же ерунда».
Да, это ерунда, я даже не спорю. Это было довольно беспомощно, но кто из нас в семнадцать лет умел по-другому? Я нарушаю очень много правил — Много душевных сил уходит на то, чтобы не то что оправдаться, но находиться в бесконечной внутренней полемике? Со мной, видимо, это попало в какую-то детскую историю про то, что мне очень нужна похвала, потому что моя мама придерживалась строгих советских правил: детей не хвалят никогда, чтобы не зазнавались. Видимо, мне нужно было одобрение, мне было очень одиноко в том, что я выбрала делать, и я долго не встречала никакого ответного движения. У меня не было наставника, не было человека, как «старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Я вообще не понимала очень долго: то, что я делаю, это что-то или ничто?
Я пойду этим путем или это всегда будет какой-то моей возможностью подышать чистым кислородом, а заниматься я буду чем-то совершенно другим? Первая шквальная ненависть, которая на меня обрушилась в 21 год, когда вышла моя первая книжка, меня так оглушила, что я продолжаю еще полжизни за это оправдываться и говорить: «Ребята, правда, я же не такое зло, я на самом деле что-то могу. У меня же, правда, что-то получается. Вот посмотрите, может быть, вот это? Я сразу вспоминаю фильм «Бродский — не поэт», который мой друг Николай Картозия снял для Первого канала. Там есть потрясающий момент, который я постоянно воспроизвожу в памяти: сидит такой дед глубокий, который подписал документы на высылку Бродского за 24 часа из страны. У него спрашивают: «Скажите, вы знаете, что дальше произошло?
Это не советский человек, я не жалею ни о чем». Человек из КГБ был до последнего уверен, что он совершил правильный поступок. Его ничто не убедило. Естественно, он никогда в жизни не держал ни одной его книжки в руках. Бродский стал Бродским, но не убедил Филиппа Бобкова в том, что его не надо было высылать из страны. Я могу долететь до Луны и обратно, но нет способа убедить людей, которые пишут из года в год, что я — «поэт-песенник, обчитавшийся классиков», что это не так. Они не смогут переодеть себе глаза и прочитать мои стихи по-другому.
Надо оставить эти попытки, но внутри есть чувство, что это позорное недоразумение нужно как-то разрешить. Так бывает, когда вы с хорошим человеком друг друга не поняли, и вот у тебя есть возможность что-то переобъяснить ему. Я нарушаю очень много правил. Поэтические книжки не продаются тиражом 150 тысяч экземпляров суммарно. У меня одна 40 тысяч экземпляров, другая 50, и детской сейчас продано 30 тысяч экземпляров за полтора года. Люди не собирают две тысячи человек в МДМ на поэтический концерт, в котором ничего, кроме стихов, не происходит. Не выходят стриптизерши, танцовщицы, карнавал, Рио-де-Жанейро, не танцуют дети — ничего этого нет, просто стихи человек читает, и к нему приходят две тысячи человек слушать.
Это непонятно. К сожалению, внутри некоторой системы отношений, условностей, конвенций и договоренностей, сложившихся в литературе, я не вписываюсь никуда. Со мной непонятно, что делать. Они до сих пор не могут сформулировать ни одной внятной эстетической претензии. На концерте. Он говорит это в подборке к восьми текстам о смерти, причем кажется, что он даже не читал эти восемь стихотворений, он просто написал так, потому что ему кто-то по телефону что-то пересказал. У меня в текстах упоминаются другие города и страны, а советский человек не может путешествовать, он должен сидеть на даче в Переделкине, горько пить и пускать слезу.
И — придется беспощадно вычеркнуть все, что ворует ресурс: неискренние отношения, долги, людей, заставляющих тебя постоянно оправдываться, сидение в соцсетях до двух часов в ночи — все. Тогда можно поразиться, сколько ты всего успеваешь. И как это приятно.
В норме сил у меня всегда изрядно, если не растрачивать их на суету, ярость, сожаления о прошлом, дураков в интернете и панику перед будущим. Что я говорю себе, когда бывает трудно? Бывали минуты и потруднее, и Господь был милостив, мы их пережили.
И перевожу небольшую сумму в фонд хосписов «Вера» или в фонд «Старость в радость». Самое трудное для меня в материнстве — быть настолько надежной, внимательной и целой, чтобы все их печали, слезы и страхи помещались в меня без остатка, а мои — никогда не отравляли их радости. Пусть мои дети унесут с собой во взрослую жизнь длинные зимы в Индии, с гекконами, мышами, собаками и жуками.
Моих друзей, которые приходят с ними поиграть на детских дудках, укулеле, маракасах и электронных пианино, образуя сумасшедший оркестр. Мою маму, которая учит Федора играть в шахматы и читает Маршака. Сказки, которые мы слушаем вместе, а потом цитируем «Вторая перемена блюд!
Фотографии на холодильнике, на которых все обнимаются или хохочут. Мои дети пришли, небесные певуны, Откупить меня у моей вины Отженить меня от моей гордыни И заставить душу признать: отныне выходные ей не даны. Мои дети ссыпались, как горох в дом, где гость, монах или скоморох, к ужину приносит историй ворох; где эпоха зрит себя в разговорах просветленных и выпивох моим детям каждый из нас — тайник и сокровище, вот и глядишь на них через слезы, как если смотреть на солнце — божие внимательное посольство,.
Как сказал Маленко, появятся новые имена. Кто очерняет Россию и россиян, логично должен делать это на Западе. И работать на Запад, на его либеральные ценности. А теперь вдруг за матерные, депрессивные или суицидальные стихи — прилетит несмотря на троих детей?.. Вдруг цензуру введут? Нет, страшно: ноги в руки — и на Запад!
Попутного ветра... То, что Полозкова рано или поздно уедет из России, я знала наверняка — это был всего лишь вопрос времени. Под каким соусом уедет — абсолютно не важно. Я поняла это с того самого момента, когда впервые познакомилась с её стихами — в далёком 2012 году, 10 лет назад: на канале «Культура» она без обиняков была объявлена лучшим поэтом России ни много ни мало! В общем, кто-то явно пошутил… Сами стихи были настолько красноречивы и отражали жизнь в России в таком затрапезном, заунывном и грязном виде… и такими безнадёжными красками и грубыми эпитетами это я ещё мягко выразилась , что ни малейшего сомнения в будущей эмиграции у меня не было. Бизнесмен идёт за капиталом, туда, где гарантирована прибыль. Просто бизнес — ничего личного.
Так что всё предельно ясно.
Принимать как данность Биография Вера Николаевна родилась 5 марта 1986 года в Москве. Поздний ребенок, она выросла без отца и в довольно стесненных условиях. Мать, по образованию инженер ЭВМ, родила её в 40, не имея мужа и денег, только переехав в коммунальную квартиру в Москве. Сама Вера считает это «гражданским подвигом».
О написании своего первого стихотворения Полозкова рассказывает целую историю: пятилетним ребенком она сочинила стишок про Иисуса Христа, записанный её матерью. Слово «воскрес» казалось тогда ребенку третьим именем, поэтому герой стихотворения — человек «Воскрес», который был владельцем мира. Первой опубликованной книгой стал подарок на пятнадцатилетие Веры: собрание её текстов, изданное тиражом в 350 экземпляров. В этом же возрасте она окончила школу экстерном и поступила на журфак МГУ, который правда оставила за несколько месяцев до диплома.
Биография Вера Полозкова
Однако, несмотря на это, звезда тоскует по родной стране. Всё, что ты хорошо знал, может стать собственной противоположностью. Это уникальный исторический опыт», — призналась Полозкова. Она пояснила, что еще год назад не могла подумать о том, что вскоре произойдет и как кардинально изменится ее жизнь. Это всё очень горько, но не самое лютое, что происходит.
Вера стала жить с мамой, которая работала инженером. Полозкова в 15 лет экстерном сдала школьные экзамены и отправилась учиться на факультет журналистики в МГУ по специальности "Литературная критика". Юная Вера уже тогда была талантлива и на первом курсе института выпустила свой дебютный сборник стихотворений. Взяли ее туда внештатным автором, но за несколько месяцев до вручения диплома она осознала, что больше любит писать стихи, чем заниматься журналистикой, потому покинула университет.
Талантливая девочка Вера со своей мамой В 2003 году Полозкова создала блог в ЖЖ под названием Vero4ka и там стала выкладывать свои стихотворения. В это же время ее работы опубликовали на известном портале для поэтов Stihi. Аккаунт Полозковой в ЖЖ набрал много тысяч подписчиков, а она сама стала самым молодым блогером в это время. В 2007 году поэтесса впервые выступила перед большой аудиторией в культурном центре "Булгаковский дом" и стала ещё более популярной.
Эфир » заявила: «Я уже семь месяцев не даю концертов - потому что никто не дает концертов - и всерьез уже задумываюсь, на что мне жить». Она сказала ведущей Софико Шеварднадзе: «Я - имя нарицательное для людей, считающих, что ко мне ушли признание и успех, полагавшиеся всем остальным талантливым людям, которые участвуют в современной литературной жизни. Но при этом я живу в съемной квартире с тремя детьми, время от времени пытаюсь вписаться к кому-нибудь на дачу, потому что свою мне не нажить в ближайшие десять лет точно. И где здесь успех?
Кроме того, что большое количество людей может процитировать что-то из моих книжек, что мне очень приятно».
То есть 150 — это нижний предел, который я могу зарабатывать в месяц, и никто кроме меня этого не делает», - поделилась она. Так случилось, что помощи от отцов детей Вера не получает. Отец младшей дочери Веры покинул ее, когда она была еще в положении - перестал замечать, хотя они работали вместе. Которые оказались настоящими мужиками в моей жизни.
Которые мне звонили и предлагали помощь - все, что захочешь, мы приедем, привезем, найдем врача.
Вера Полозкова - биография, личная жизнь, стихи, фото, библиография, слухи и последние новости 2023
Биография: Вера Полозкова (5 марта 1986). Читайте полную биографию знаменитости. Фотографии, подробно о семье, видео, последние новости 2024 на портале Узнай Всё. 33-летняя Вера Полозкова накануне порадовала поклонников новостью о прибавлении в семье. На странице представлена биография автора Вера Полозкова, который родился 05.03.1986 в Москва, РСФСР, СССР. В 2014 году Вера Полозкова вышла замуж за бас-гитариста своего коллектива Александра Бганцева. Вера Полозкова (Vera Polozkova). Главная» Новости» Вера полозкова новости.
«Я забрала детей, мама осталась в Москве»: Вере Полозковой тяжело жить в эмиграции
свежие новости дня в Москве, России и мире. Вера Полозкова на презентации первой книги стихов для детей «Ответственный ребёнок», 2017. Вера Николаевна Полозкова, поэтесса и актриса, родилась 5-го числа в марте месяце в 1986 году в Москве. Полозкова Вера Николаевна (05.03.1986) – российская поэтесса, журналистка, актриса театра и певица. Главная» Новости» Вера полозкова последние новости. Вера Полозкова: Обратный отсчет, Сколько нужно плачь, Выговор с занесением в личное дело и другие песни.
У меня была черная дыра вместо отца
Если бы это происходило со мной лет в 19, я бы точно не вывезла. Возможно, прилегла бы в какой-нибудь психиатрический диспансер или еще что-то похуже», — призналась поэтесса. Это случилось после появления на свет младшей дочери.
Именно «писать что-то настоящее» получается у Веры лучше всего: отличительными признаками её поэзии являются искренность и эмоциональность, она сама считает хорошей литературой ту, от которой «крупные мурашки вдоль загривка и по лопаткам», за это можно простить даже какие-то формальные претензии к тексту. В черновиках её стихотворений немного исправлений, весь процесс написания происходит мысленно. Амплуа поэтессы не единственное, в котором Вера Полозкова успела себя попробовать, её также можно считать талантливой актрисой. Свои театральные способности она применяет и на выступлениях при прочтении своих произведений. Первое из них состоялось в мае 2007 года в Москве в культурном центре «Дом Булгакова», и с тех пор Вера успела исколесить многие города с презентациями и концертами. В 2008 году писателем Александром Житинским, познакомившимся с Полозковой через её блог, был издан первый «недетский» сборник стихов поэтессы «Непоэмание». Вера так описывает это событие: «Александр Житинский три года ждал, пока я дозрею до книжки — в итоге издал сигнальный экземпляр сам, без предупредительного в воздух, и мне её показал, когда я приехала в Питер; книжка меня несколько ужаснула, я сказала — ок, только другая обложка, другое название, другая верстка и добавить текстов.
Житинский не возражал, так мы с другом Лешей Кукариным собрали и сверстали «Непоэмание».
Визг и вой из либерального лагеря были оглушительны. Они пестовали, как им казалось, смышлёного крепкого парня настоящего русского, ветерана войны , но при этом придерживающегося "передовых взглядов", который должен был своим аутентичным славянским лицом разбавить их московский, по традиции, не очень русский внутрибульварный курятник. А он взял и сорвался с крючка и стал совершенно самостоятелен. Другое дело Верочка.
Ваш покорный слуга помнит, как изначально в штыки её приняли низы либерального писательского сообщества. Было даже специальное мероприятие, на котором критики, по совместительству необыкновенно элитные стихотворцы, произносили спичи, крыли Верочкины кое-как зарифмованные страдания на чём свет стоит. Идёт большой — звучало тогда из уст высокодуховных пиитов. Но тут Полозкова, что называется, попала под братский огонь. Это просто верхи либеральной литературной мафии не посоветовались с низами.
На надгробии было написано: «1949—1993». Это ведь очень короткая жизнь, многие мои друзья уже старше, чем был он, когда умер. И у него не было шансов ничего исправить. Меня определили к молодым практикующимся специалистам: было 13 психотерапевтов и одна беременная Полозкова, которая пытается разобраться со своей жизнью.
Были довольно веселые задания: например, нарисовать свою семью, чтобы она была полной: мама, папа и ребенок. Потом, в другой группе, я видела, как лысый пятидесятилетний мужчина рыдал, потому что не мог нарисовать своего отца рядом с мамой. Однажды нас попросили вспомнить пять самых светлых событий, связанных с отцами. Я спросила: «Вы издеваетесь надо мной?
Он не жил со мной, не интересовался мной и умер, когда мне было семь лет». Они говорят: «Ну что-то все равно должно быть». И я вспомнила историю, которую мне рассказал дядя.