Реальная история о ребёнке в острой травмирующей ситуации. Мама, налаживая личную жизнь, под давлением жениха отдаёт сына в интернат на год. Драма ребёнка, в одночасье лишившегося своего мира и единст Смотрите видео онлайн «Детдом / Children's Home» на канале.
История детских домов в России
В приемную семью сироты попадают по договору между «новыми» родителями и органами опеки — так устроены 2 тысячи детей. Однако чаще всего сироты передаются под опеку родственникам — республиканское министерство образования и науки называет это наиболее традиционным способом. Так в Татарстане воспитываются 4 тысячи малышей и подростков. В ведомстве также подчеркнули еще одну положительную динамику: количество семей, желающих усыновить сироту, растет. В 2022 году на учете в ожидании пополнения состояли 1,4 тысячи приемных семей, тогда как в 2017-м их количество едва превышало 1 тысячу. Фото: 1MI «Без статуса», детдом, приемная семья: иерархия сиротства Радость обретения новой семьи удается ощутить не всем: 468 детей воспитываются в учреждениях для сирот. Всего в Татарстане 13 таких организаций, среди которых восемь детдомов, четыре коррекционных интерната и дом ребенка. Руководитель региональной общественной организации приемных семей «Мы вместе! Дом ребенка — подведомственное учреждение татарстанского министерства здравоохранения. По словам Елаковой, в нем находятся дети возрастом до 3,5-4 лет. Как правило, это отказники или, например, изъятый у пьющий мамы младенец.
Нередко там встречаются малыши с патологиями, нуждающиеся в постоянном уходе. По идее, заявление должно быть на полгода, но зачастую его продлевают на годы», — отметила собеседница Inkazan. Дети «без статуса» — острая проблема. Чаще всего таких малышей на неопределенный срок отдают в интернаты родные родители. Причиной являются семейные или финансовые сложности. Для детей это ловушка: органы опеки не ищут им замещающие семьи, потому что по факту они не числятся сиротами и не состоят в соответствующих базах. Социальные службы обязаны помочь семье пережить кризис и забрать несовершеннолетнего, но часто эти моменты упускают, и неопределенность в жизни детей растягивается на долгое время. Фото: 1MI Приюты — ответственность министерства труда и социальной защиты республики. Здесь зачастую тоже числятся дети «без статуса», заметила Елакова. Основная задача этого учреждения — вернуть ребенка в кровную семью.
А вот в детских домах и коррекционных интернатах, подведомственных министерству образования, детей, наоборот, готовят к приемным родителям, отметила эксперт. Эти тонкости мало, кто отслеживает», — сказала Елакова. Несмотря на то, что власти твердят об активном взаимодействии между министерствами, работающими с сиротами, перекладывание ответственности все же прослеживается. Фото: 1MI Больше детей — больше денег: проблема сиблингов Елакова заметила, что в республиканских учреждениях для сирот проживает большое количество подростков и сиблингов — кровных братьев и сестер, которых при семейном устройстве не делят. Осилить такую ношу способен не каждый опекун.
Бросали туда теннисные шарики, зажигали их, потом тушили. Загоняли туда человек 15, закрывали и травили всем этим. Все были в курсе. Сексуального плана. Она всегда была, но сейчас особенно процветает. Мальчики — девочек. Мальчики — мальчиков. Поэтому обязательно нужно, чтобы рядом с ребёнком был человек не из системы, так называемый наставник. У нас есть наставничество по контракту, когда ребёнок выходит из детского дома и подписывает с наставником контракт по сопровождению. Но это что такое? Это квест. Игра такая. Ребёнок же настрадался, перемучался, а человек, который подписывает с ним контракт, об этом не знает… Нужно, чтобы этот наставник уже был с ним в детском доме! И это должна быть оплачиваемая история. Он должен видеть, что там с ребёнком происходит — мутузят его или не мутузят, как он учится. Что у него со спортом, что у него с зубами, ногами, одеждой, аппетитом… Он должен видеть, что нужно залатать, где подрулить, и по выходе из детского дома все равно сопровождать ребёнка. Потому как сопровождать малознакомого человека крайне сложно. Но что-то же надо делать… - Сколько наставнических центров сегодня в России? Пишет мне одна женщина: «Саша, я вижу, что вы делаете, каждый месяц буду переводить вам по 10 тысяч рублей». В общем, с миру по нитке. Но вы-то знаете, сколько таких? Что происходит с остальными? Все вместе торчат на наркоте, спиваются, уходят в криминал, садятся в тюрьму, погибают. И виной тому не гены… красной нитью это протяните — не гены! Это система так людей поломала. Они не могут социально адаптироваться. Для них этот мир — новая система координат, понимаете? За год. Это нонсенс! Может, с финансовой ситуацией? Просто дети настолько травмированы этой системой, что простой человек уже с ними не справится. И я не виню приёмных родителей. Их нельзя винить! Потому что покалечили этих детей не они! Они, наоборот, хотели им помочь. Но не смогли дать то, что надо. А что надо? Переходит на шёпот. Им уже ничего не дать… - Им нужна психологическая помощь! Потому что это, во-первых, возврат. Во-вторых, опять детский дом, опять обман! В-третьих, реабилитации нет, клинического обследования нет. Это ещё страшнее. Ребёнок постоянно в пожаре. Никто ничего не тушит. Это просто ужас. И у меня тоже были ситуации, когда я мог оказаться в тюрьме. Не из-за криминала, а защищая своё достоинство. Меня спасло то, что я был гиперлюбознательным ребёнком, меня страшно интересовал внешний мир за периметром детского дома. Я постоянно выходил за рамки ограничений. Пускался в бега, меня за это били, гнобили… В детском доме нет задачи развить личность ребёнка. На меня влияли люди, которых я даже не знал. Тогда с гостиницами было туго, и к нам все время кого-то подселяли. И вот пришёл мужик такой, с сигарой… Александр вдохновлённо вырисовывает в воздухе силуэт. Он её вот так курил подносит два пальца ко рту. Шляпа такая вот на нем была. Я в школу не пошёл — пошёл за ним. Он поставил мольберт и стал рисовать. Я смотрю, у него на мольберте что-то там появляется, и в моей голове мир будто перевернулся! Я вижу то, что он делает, и то, что происходит в детском доме, — и у меня в голове взрыв! Я убегал, чтобы подсматривать за этими людьми, что меня, по сути, и спасло. Я рано понял, что все вокруг никчёмное, и сам стал обо всем узнавать. Примера же не было перед глазами… - Мне было сорок, когда первый ребёнок родился. Если бы в 20 лет — тогда да… Но к тому времени я уже сформировался. Служил на атомной подводной лодке, окончил четыре учебных заведения, никогда не пил и не курил. Серёжа с приёмной мамой Ольгой. Но получить их они не могут. Так называемые блатные, знакомые, друзья. Это рынок. У ребёнка со здоровьем вообще все может быть нормально. Чтобы продать? Это по-другому называется. Это лояльность. К примеру, вы прокурор и вы бездетная. А мама глупышка. А у меня план в голове — как бы угодить прокурорской семье. И будет. Сейчас всё равно можно все сделать за несколько месяцев. Проблема в другом. Потеряли работу. Вы приводите ребёнка и пишете заявление: «Хочу оставить на полгода». И у вас его с удовольствием берут, так как на него открывается хорошее финансирование! Так что идите и приходите через полгода, если у вас ситуация наладится. А если не наладится? И ребёнок в этом месте находится годами, и никто его не может взять в приёмную семью, потому что он по заявлению там. Это же преступление! Это геноцид! Эти дети будут такими же покалеченными, а когда они выйдут, то им даже квартиру не дадут!
В группе — 13 детей. Теперь он социальный папа, на работе должен быть круглые сутки. Отвечает за восьмерых ребятишек. Цель — подготовить детей к жизни в приемной семье и как можно быстрее передать их на попечение. Для этого даже упростили систему оформления опеки. Желающих с каждым днем становится все больше. Алексей и Светлана Андреевы сразу взяли из Центра «Алые паруса» четверых ребят.
С Ларисой и Аней начали работать психологи: маме снимали повышенную тревожность и обучали спокойному отношению к поведению ребенка, а девочке помогали пережить травму оставленности и вернуться в возрастную норму. Через несколько месяцев ситуация нормализовалась. Побеги из дома Побеги — серьезная проблема: родители беспокоятся и за ребенка, и за себя, так как несут ответственность перед законом, но, к сожалению, для приемных детей это довольно типичная история. Часто повзрослевший ребенок попадает в семью после длительного пребывания в детдоме, и в семье у него возникает синдром обманутых ожиданий. К сожалению, детские дома никогда не готовили детей к попаданию в приемные семьи, и представления ребенка о семье формируются под влиянием очень специфических факторов. Взрослые, приезжающие в детские дома, — это, чаще всего, спонсоры, которые привозят подарки и устраивают праздник. И дети искренне считают, что такая жизнь у них и будет в приемных семьях — с подарками и праздниками. И когда дома начинается обычная будничная жизнь, приемные родители накладывают какие-то рутинные обязательства — ходить в школу, делать уроки, помогать по дому, у ребенка случается отвержение, разочарование, вплоть до побега из дома в опеку или детдом со словами «Верните меня обратно». История: Семья Васильевых из крупного российского города решила усыновить подростка: у Ольги и Андрея уже были две кровные дочки-дошкольницы, но муж очень хотел взрослого сына. Васильевы прошли курс в школе приемных родителей, и вскоре в их семье появился Саша. Ему было 14 лет. В детдоме про него говорили «двоечник и хулиган», но, попав в семью, Саша стал учиться на 4 и 5, не прогуливал уроки, помогал родителям с младшими детьми, ходил с отцом на рыбалку — казалось бы, все идеально. А спустя год он сбежал из дома. Возвращал в семью его сначала детдом, потом, во второй побег, уже органы опеки. Но Саша твердил: «Надоело ходить в школу, учиться, что-то делать по хозяйству. Хочу на свободу в детдом». Однажды он на сутки заперся в своей комнате и не открывал дверь. Тогда родители обратились за помощью к психологу. И хотя в той ситуации Васильевы были терпеливо настроены, к сожалению, с детьми из детских домов недостаточно «все делать правильно» и «просто их любить». Весь следующий год с Сашей работали психологи. Сейчас ему 16 лет, поступил в колледж. А Ольга с Андреем взяли под опеку еще двоих детей: 10-летнего мальчика и девочку-подростка. Они очень воодушевились, потому что справились, и поняли, что при поддержке смогут воспитать и других детей. Воровство Воровство — это тоже очень частая история у детей-сирот, и причин такого поведения может быть очень много, в каждом случае надо разбираться индивидуально. Но воровство — это в любом случае не проявление плохой генетики, на что обычно указывают неподготовленные люди. Самое очевидное и частое объяснение просто — ребенок не знаком с понятием собственности. В детдоме — коллективное воспитание, все вещи казенные. Дети не понимают, что есть мои вещи, а есть не мои. И, к сожалению, привить это понятие быстро невозможно. Ни один воспитательный процесс никогда не ограничивается одним объяснением. Сказать, что воровать нельзя, мало, — ребенок продолжит это делать, и лишь постепенно он начнет понимать, что чужая собственность неприкосновенна. Кроме того, воровство и вообще всякое нарочито неправильное поведение — «мама говорит «не воруй», а я буду воровать, мама говорит «не дерись», я буду драться, мама говорит «не хами учителю», а я буду хамить» — объясняется тем, что, попав в семью, ребенок не утрачивает сиротскую тревожность: если один раз взрослые люди его предали, то почему это не может случиться и во второй раз? И ребенок постоянно провоцирует родителей: «А такого меня не сдашь обратно? А такого меня будешь любить? История: Детский сад для 8-летних близнецов Наташи и Светы старалась заменять их приемная мама Елена — она не работала и водила девочек к дефектологу и в танцевальную студию. И ее труды не прошли даром — приемные дочки прошли отбор в гимназию. Но в первые же недели учебы случилось непредвиденное. Сначала Елена обнаружила у дочерей в пеналах ластики, которых она не покупала.
Центры помощи вместо детских домов — в чем разница?
| «Маме так было удобнее»: девушка из деревенского детдома рассказала о жизни после него | 25 апреля провели в Детском доме «Огонек» города Прокопьевска познавательное мероприятие «ЭнергоТЭКа». |
| Что вместо детских домов? Доброе утро. Фрагмент выпуска от 26.08.2015 | "Сейчас в детдом сдам": мать в Москве подзатыльниками воспитывает ребенка. |
| Оставят без «мам»: детдомовцев выселяют на задворки ради новой школы (ВИДЕО) | дружественное развивающее пространство "Второй дом", где мы планируем разместить стажировочные площадки. |
| Детские дома — новости сегодня и за 2024 год на РЕН ТВ | Она отметила, что персонал домов ребенка, которые будут реструктурирваны, «не окажется на улице» – учреждения продолжат работать, но в ином формате, например, как центры ранней помощи семьям с детьми с инвалидностью, ясли или центр сопровождения приемных семей. |
| ДЕТСКИЕ ДОМА • Большая российская энциклопедия - электронная версия | Главная Новости Детский дом: история и современность сир. |
За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом
Усыновление из фостерной системы — самое низкое по стоимости или полностью бесплатное [3]. Детский дом «Приют Святого Николая » в Новосибирске После Октябрьской социалистической революции 1917 года система приютов была реорганизована. Одним из известнейших педагогов начала 1930-х годов но отнюдь не единственным был А. Макаренко , созданная которым система воспитания стала одним из важных элементов работы с бывшими беспризорниками. Макаренко собрал и дополнил разрозненные приёмы в целостную систему, описав её по просьбам Максима Горького в ряде произведений — в частности в « Педагогической поэме ».
РИА "Новости" Жанна Чернова слева и Лариса Шпаковская — авторы монументального исследования Цена ошибки — Ответственные родители среднего класса видят своей основной задачей воспитание и образование детей, — рассказывает Metro Лариса Шпаковская. Успешность детей они рассматривают как маркер своей социальной успешности. Родители соревнуются, знает ли ребёнок наизусть все сказки Пушкина после выпуска из детского сада или сразу после выписки из роддома, шутит Жанна, а ещё — сколько иностранных языков он выучил в совершенстве. Цифра 2700 человек - именно на столько выросло число российских детей, лишившихся попечения родителей за последние полгода — Родители не просто развивают потенциал ребёнка, но и прививают ему навык делать выбор. Сначала на уровне того, какую одежду носить, потом — какой кружок выбрать, и так далее. Он рано осознаёт, что ему нравится, а что нет.
А если такой ребёнок делает неправильный выбор, его всегда подстрахуют, например, переведут в другую школу или в другой вуз. Так что цена ошибки у ребёнка среднего класса невысока, чего нельзя сказать о детдомовском ребёнке — его ошибка может стать фатальной. Прямо как у Насти из детдома! Что губит детдомовцев в РФ После 9-го класса Настя поступила в колледж на овощевода, но из-за академической неуспеваемости её отчислили из общежития. В результате девочка переехала в комнату к маме, которая страдала алкоголизмом. Настя тоже начала употреблять алкоголь и вести асоциальный образ жизни, как и мама, и умерла в 19 лет от передозировки крепким алкоголем. Цена ошибки, которая привела девочку к отчислению из общежития, оказалась слишком высокой.
Анастасия Урнова: Масса всего! Просто я хочу закрыть тему с насилием, потому что мне кажется, что мы на ряд важных вопросов не ответили. Один из них такой.
Человек сталкивается с ситуацией — его сегодня, возможно, бьют, еще что-то плохое с ним происходит. Что делать? Вот есть хоть какая-то организация, какой-то телефон, по которому можно позвонить и получить помощь реальную, здесь и сейчас? Анатолий Васильев: Я единственное могу сказать, что мы в своей детской деревне а де-юре мы организация для детей-сирот создали службу по правам ребенка, в которую обязательно входит воспитанник, ребенок. И все дети, зная о том, что что-то где-то, они или на ухо, или как-то, но преподнесут этому ребенку старшему. Плюс они знают, кому из взрослых можно сказать, что где-то что-то кого-то… Анастасия Урнова: Ну, это в рамках вашей организации. Анатолий Васильев: Да. Ну, я и могу только за свою организацию. Александр Гезалов: На самом деле организации, которые так или иначе занимаются надзором и контролем, много. Это и уполномоченные по правам ребенка, и прокуратура… Анатолий Васильев: Их полно.
Анастасия Урнова: А может ли им позвонить ребенок? Александр Гезалов: Но тут другой момент: уровень доверия к ним у детей… Елена Альшанская: Может, может. Александр Гезалов: Может. Там все висит, но не работает. Анатолий Васильев: Не работает система. Александр Гезалов: Вот мальчик этот, например, рассказывает, да? Анастасия Урнова: Что он звонил в полицию. Александр Гезалов: Да, он звонил в милицию. Анастасия Урнова: И она приезжала, но уезжала. Александр Гезалов: Здесь вопрос: как создать такое количество информационных каналов, по которым дети могли бы кому-то транслировать о своей проблеме?
Например, мы создали специальный телефон: 8 800 700-16-84. И уже начинают звонить дети, и приемные родители, и так далее, и так далее. И чем больше этого будет, тем будет лучше. Анастасия Урнова: Я звоню вам на горячую линию — и кто мне отвечает? Александр Гезалов: Вам отвечает специалист, который этим делом занимается. Анастасия Урнова: А что вы делаете после того, как получаете звонок? Александр Гезалов: Человек, принимает информацию, он ее обрабатывает и перенаправляет либо в структуры, либо дает какой-то конкретный совет. Анастасия Урнова: А какие структуры? Александр Гезалов: В различные, в том числе которые этим занимаются. Анастасия Урнова: Допустим, в полицию?
Александр Гезалов: В том числе. Анастасия Урнова: И вы как-то контролируете? Анна Кочинева: Часто задают вопрос… Вот когда произошла ситуация в Челябинске, на мой взгляд, там надо было гораздо раньше во все это включаться. А когда дети оказались в приемной семье, то получается, что система не срабатывала, никому не сигнализировала, дети никому не сигнализировали. А как только дети оказались в приемной семье, они заговорили. Что должно произойти? Наталья Городиская: Ну, они не могли же говорить о системе и там оставаться. Александр Гезалов: Я понимаю. Елена Альшанская: Конечно. Наталья Городиская: Они заговорили, когда они почувствовали себя в безопасности.
Но надо создавать условия, гласность какую-то. Анастасия Урнова: Тогда следующий вопрос: а как мы можем узнать о том, что происходит проблема? Видимо, исходя из того, что я читала и видела, если ребенка уже усыновили и ему достались чуткие и внимательные приемные родители, они услышали проблему. Как я понимаю, тоже ребенок не стремится об этом рассказывать — это раз. И вот что еще может произойти? Ну, вот так человек-выпускник потом об этом рассказывает, и тоже возможны какие-то последствия. А еще? Туда же ходят проверки, туда ходят общественные организации. Мария Хадеева: Ну, честный ответ на ваш вопрос: такой системы не существует. Александр Гезалов: Нет, да.
К сожалению, нет. Мария Хадеева: И ее наладить, потому что этот контроль, а потом отслеживание… То есть, по сути, система общественного контроля, которую пытаются внедрять, в том числе и эти задачи ставит. То есть это как бы контроль извне внутренних ситуаций. Александр Гезалов: Ну, в детских домах часто создают какие-то… Детей собирают и говорят: "Вы теперь сами все регулируете". На самом деле все регулирует все равно администрация. Анастасия Урнова: Ну, мы с вами уже обсудили, как это регулируется. Анна Кочинева: Возвращаюсь к сфере нашей ответственности, поскольку мы некоммерческие организации. Что мы для этого делаем? Мы создаем институт наставничества, когда в жизни ребенка появляется значимый взрослый, который с ним регулярно общается, к которому у него создаются доверительные отношения. И собственно этому человеку он может транслировать какие-то свои проблемы.
И дальше этот человек приходит к нам и говорит: "Ребенок рассказал мне о том-то и о том-то". И мы запускаем процедуру какого-то внутреннего разбирательства, что на самом деле происходит. Не всегда это сигнализирует о том, что действительно есть проблема. С ней нужно разбираться адресно. И нужно понимать, что ребенок может где-то придумать, манипулировать и так далее. Это все есть, да? Но некая наша внутренняя процедура начинает срабатывать, и мы этим занимаемся. Анастасия Урнова: Елена. Елена Альшанская: Я хотела сказать, что действительно я соглашусь с Машей у нас такой системы де-факто нет, несмотря на все телефоны доверия, которые висят на стенах. Александр Гезалов: Да, да, да.
Елена Альшанская: Но сейчас мы на самом деле тоже инициируем какие-то… пытаемся инициировать какие-то изменения. Например, есть элементарная и простая вещь, которая сегодня не работает. Если ребенок кому-то неважно кому — волонтеру, наставнику, приходящему какому-то или полиции заявил о том, что, возможно, есть какой-то факт насилия или жестокого обращения, то что происходит дальше? Он остается на месте. И если у нас такая же жалоба есть в отношении ребенка в семье, то ребенок мгновенно из семьи изымается, или человек помещается в СИЗО, например, которого обвиняют в сексуальном насилии, как это было в Челябинске, над ребенком. В нашей истории ребенок остается на месте. И в этом смысле на самом деле никакое дальнейшее следствие не видит никогда объективно… Александр Гезалов: Это опасно, это просто опасно. Елена Альшанская: И мы хотим сейчас добиться того, мы будем предлагать как бы госорганам обратить на это серьезное внимание, чтобы у нас появилась норма при которой даже при подозрении, не когда мы там что-то доказали, а когда ребенок заявляет о насилии неважно — правда, неправда, потом нужно разбираться , он должен тут же быть переведен в другое место. Александр Гезалов: Полдетдома перевезут. Елена Альшанская: Прекрасно!
Александр Гезалов: Если не больше. В ФСИН перевезут или в приют. Елена Альшанская: Пусть они перевозят и начнут уже как бы применять другие меры. Александр Гезалов: Куда-то перевезти-то, Лена? Куда перевезти? Елена Альшанская: В другое учреждение. Александр Гезалов: В какое? Елена Альшанская: А лучше всего — во временную приемную семью, которые были бы опорными семьями для таких ситуаций. Мария Хадеева: Замещающие. Елена Альшанская: Замещающие.
Анастасия Урнова: Но при этом, смотрите, история с тем же самым Челябинском. Один человек сейчас действительно находится под стражей, при этом несколько сотрудников учреждения, которых дети тоже обвиняли в том, что они участвовали в ужасных действиях, они вернулись сейчас обратно и снова работают в том же учреждении. Александр Гезалов: Они все с высшей категорией. Анастасия Урнова: При этом говорят, что они прошли детектор лжи. Хотя, по крайней мере, насколько мне известно, детектор лжи в соответствии с российским законодательством не может считаться достаточным доказательством, а только в совокупности. Почему эти люди продолжают там работать? Елена Альшанская: Ровно потому, что у нас законодательно нет таких ограничений. Мария Хадеева: Как Саша сказал — высшая категория. Елена Альшанская: Нет, потому что нет таких ограничений законодательных. Они же не обвиняемые.
Но я хочу сказать, что по этому делу Общественная палата как раз таки написала во все эти чудные инстанции запросы: почему, как вообще вышло так, что они допустили возврат этих людей к работе? Потому что действительно есть риски, что это окажется правдой — то, что говорят дети. А там другие дети, которые могли быть жертвой вот этих самых взрослых. Анастасия Урнова: Естественно, они ничего не скажут. Елена Альшанская: Конечно, они уже ничего не скажут. Александр Гезалов: На самом деле надо было реабилитацию этим сотрудникам тоже делать, а их сразу обратно на работу. Анатолий Васильев: Комплекс. Александр Гезалов: Комплекс, комплекс. Анастасия Урнова: Более того, я хочу понять, насколько у нас, скажем так, запущенная система. Потому что местный омбудсмен по правам детей говорит о том, что дело стараются замять, о том, что приемные семьи, которые рассказали сейчас о том, что произошло, прошли через ад проверок.
У них перетрясли все, проверили каждый чек до копейки. И вообще люди хотят уезжать из области. Вот там такая местная особенность? Елена Альшанская: Это наше общее, называется "коррупция". Мария Хадеева: Это бунт против системы, потому что она схлопывается. Анастасия Урнова: То есть система защищается? Мария Хадеева: Да. То есть вы приоткрыли ракушку, а теперь у вас все… Александр Гезалов: Она по-другому действовать не умеет. Мария Хадеева: Конечно. Александр Гезалов: Она действует так, как она может.
Мария Хадеева: Она защищает сама себя. Елена Альшанская: Но я надеюсь, что опять же внимание ваше, внимание сейчас центральных СМИ к этой истории, несмотря на кучу других инфоповодов, все-таки не затихнет, и мы сумеем преодолеть эту абсолютно вопиющую несправедливость, которая сегодня в Челябинске происходит, когда действительно у нас людей, которые обвиняются в таком страшном преступлении, их вернули на работу. Одновременно какие-то придирки к этим приемным семья, вот эти проверки, про которые вы рассказываете. Абсолютно вопиющая история. Я надеюсь, что оценке подвергнутся не только те фигуранты этого дела, которые все-таки, надеюсь, сядут вот это прямо моя искренняя надежда , но и все те чиновники, которые устроили то, что мы сейчас с вами видим. Анастасия Урнова: Потому что я, в общем-то, похожу историю могу привести… ну, не похожую. В Кемеровской области тоже есть проблема, по крайней мере, как пишет издание Znak, в детдоме города Осинники, в котором новый директор агрессивный, не контролирует, одного ребенка избил палкой с гвоздем, и теперь у этого человека шрамы, кого-то избил шваброй. В общем, дикая дичь. Мария Хадеева: Насколько Znak. Анастасия Урнова: Ну, вообще довольно, насколько мне известно, приличное издание.
Но смысл в том, что тоже проверка начата по этому делу, но люди, которые проверяются, они продолжают работать. Мария Хадеева: Ну, это то, о чем сказала Лена. Сразу изымать просто. Елена Альшанская: Или отстранять. Мария Хадеева: Или отстранять. Александр Гезалов: Директора сразу. Елена Альшанская: И это тоже хорошо. Александр Гезалов: Но дело в том, что избиение или какая-то жестокая ситуация — часто не всегда можно ее качественно проверить, потому что дети сами пытаются решить свои вопросы. Мне неоднократно писали… И я задавал потом вопрос: "Зачем ты это делаешь? Хотя ничего не было.
За что? Это опять же про травму. Он мстит не конкретному директору, а он мстит системе. Анастасия Урнова: Ну смотрите, даже в ситуации с Челябинском некоторые просто люди, которые слышат об этой истории, они говорят: "Послушайте, а что же дети так много лет молчали? Может быть, этого и нет". То есть, честно, мне бы хотелось раз и навсегда вас попросить этот вопрос закрыть. Мария Хадеева: У нас взрослые так много лет молчать по нашумевшим поводам, а вы удивляетесь, что дети… Анастасия Урнова: Ну, тут взрослые вообще мало ли чего надумали… Елена Альшанская: Послушайте, был вот этот флешмоб… Мария Хадеева: "Я не боюсь сказать". Елена Альшанская: "Я не боюсь сказать". Люди по 30 лет молчали о том, что с ними было. Мария Хадеева: Я и говорю, что взрослые-то сколько молчат.
Елена Альшанская: Взрослые успешные люди. А когда мы говорим о детях в детском доме, то, во-первых, очень часто они приходят туда из другого детского дома. Извините, он с рождения в системе. Он не знает, как по-другому устроен мир. И когда ему взрослые говорят "делай вот это", а до этого он тоже видел только какие-то такие не очень правильные образцы поведения людей, то ему начинает казаться, что это нормально. Плюс, насколько я помню по СМИ, их запугивали, этим детям говорили "вас утопят в пруду", что-то еще. Они искренне в это верили. Они нас убьют". Дети, во-первых, боялись. Во-вторых, не видели другой нормы.
Анастасия Урнова: Да и взрослые бы боялись. Елена Альшанская: Им казалось: "Ну да, так вот делают. Неприятно, но так мир устроен". То есть, к сожалению, это еще… Анастасия Урнова: А как вы оцениваете шансы на то, что это дело будет доведено до конца, а виновные действительно будут наказаны, никто из них не останется работать? Елена Альшанская: Я считаю так. Если вы, СМИ, не будете об этом молчать, то шансы высоки. Наталья, у нас, к сожалению, время уже подходит к концу, поэтому, наверное, вот важный вопрос. Все-таки давно идет реформа. Мы сейчас говорили о том, что действительно все-таки меняются детские дома. Насколько, с вашей точки зрения, эффектно эта реформа проходит?
И если дальше она будет реализовываться, мы увидим существенные и позитивные изменения? Наталья Городиская: А можно я переадресую вопрос вообще, это скорее к Елене, потому что я все-таки приемная мама и руководитель организации именно приемно-родительской, то есть я могу рассказать, что происходит с приемными семьями, с приемными детьми. С детскими домами работает Елена, поэтому… Анастасия Урнова: Давайте тогда вам тот же вопрос. Елена Альшанская: Ну да. Мы четвертый год ездим с мониторингом по детским домам. И конечно, двойственное впечатление. С одной стороны, мы, конечно, все ждали быстрых результатов. То есть нам хотелось так: приняли законодательство, проснулись завтра — и живем в новой стране. Этого, конечно, не произошло. То есть эта история — она очень медленная.
Но тем не менее, так как мы ездим в некоторые регионы, мы ездим повторно, мы видим разницу. И конечно, есть процесс каких-то изменений, но пока он недостаточный.
С 1 сентября детские дома начнут переделывать в многоквартирные центры, в которых сироты будут жить временно, пока им не найдут приемных родителей. Еще предстоит сделать перепланировку согласно новым требованиям. Обязательное условие: в одной комнате должны жить не больше четырех человек — разных возрастов, как в настоящей семье. Тем, кому места в центре не хватит, выделят квартиры в жилых домах. Два года назад Центр содействия «Алые паруса» полностью перестроили по новому образцу. Обязательное условие дома семейного типа — это наличие квартир.
Например, в квартире номер два живут самые маленькие.
Детских домов больше нет…
Специалисты фонда известны своим подходом к семейному устройству. Параллельно мы выезжаем в детские дома, проводим образовательные, творческие занятия и мастер-классы для воспитанников, где узнаем их поближе". По словам Наили Новожиловой, после такого знакомства по каждому ребенку проводится консилиум, на котором специалисты стараются спрогнозировать, какая семья может ему подойти, предусмотреть все сложности и риски. Избежать отказов и возвратов поможет и правильная мотивация будущих пап и мам. Если взрослый хочет стать родителем подростка-сироты для того, чтобы почувствовать себя нужным, исправить ошибки воспитания кровных детей, справиться с потерей, самореализоваться как родитель, найти друга для кровного ребенка, - такие желания могут навредить и усыновляемому, и усыновителю. Чтобы избежать неприятностей, психологи советуют прежде всего думать о помощи ребенку, а не себе.
Зачем тогда довлеть над теми, кто потом оказался ниже тебя? При этом если кто-то извне наезжал на наших, то мы вписывались за него всем составом. Не буду утверждать, что сейчас дела обстоят так же. Детский дом стал ресурсным центром.
Говорят, что там теперь все стало по-другому. Мы его всегда использовали, когда говорили про детский дом «батор» - сокращение от слова «инкубатор». Возможно, такое ощущение и было у тех, кто попал туда из семьи. А у тех, кто вырос там с детства, нет. Можно сказать, что мы не особо испытывали какие-либо эмоции, так как в детдоме они уже не играют особой роли. Со временем ты просто забываешь или не знаешь изначально , как это — чувствовать что-либо. Если с раннего детства, то ее практически нет. У меня в этом плане был полный провал. В детском доме демонстрация каких-либо переживаний считается слабостью, нельзя ныть. Ты должен уметь подавлять свои эмоции.
Для детдомовца привычнее получить удар в лицо, чем поглаживание по голове. Если в младших группах воспитатели как-то могут достучаться до детей и сами дети тянутся к ним, то в старших группах уже все по-другому. Воспитатель уже не мог совладать с группой подростков. Помню, что долгое время не понимал шуток и не знал пословиц и поговорок. На первом курсе училища кто-то сказал мне, что у меня «скелеты в шкафу», и я на полном серьезе пошел смотреть, что же лежит в шкафу. Моя девушка в начале отношений всегда говорила мне, что я бываю очень груб — слишком сильно держал ее за руку, не понимал, что могу обидеть. Постепенно я стал следить за собой и исправлять поведение. Выпускники детских домов могут получить среднее образование только на территории Ленинградской области, поэтому поступил в ГИЭФПТ на технологический факультет по направлению «дизайн».
Мы готовы помочь, но у нас нет ни выхода к информации, ни доступа к личным делам и данным о кровных семьях. Мне кажется, в будущем необходим симбиоз таких центров с общественными организациями. А еще лучше пойти по пути других стран, чтобы в итоге эти учреждения постепенно становились негосударственными, общественными. Мне кажется, уже понятно, что у государства не слишком хорошо получается растить детей и надо отдать эту функцию другим». Массовое перепрофилирование детских домов — идея разумная с точки зрения стратегической политики решения проблемы сиротства, отмечает директор Благотворительного фонда помощи детям-сиротам «Здесь и сейчас» Татьяна Тульчинская. Однако она опасается, что, как это часто бывает в нашей стране, все сведется к смене вывески. Работа специалиста такого центра отличается от работы специалиста в сиротском учреждении как небо и земля. Тенденция отличная, но вот до какой степени кадры окажутся квалифицированными, насколько регионы будут готовы вкладываться в переобучение этих кадров и есть ли кому их готовить — это для меня вопрос открытый», — отмечает Тульчинская. В Москве сейчас работают два центра, перепрофилированные из детских домов. Директор фонда Варвара Пензова рассказала, что организация будет сотрудничать с центром в рамках образовательного проекта «Я способен на многое» — добровольцы фонда будут помогать детям выбрать профессию в соответствии с их способностями и склонностями, а после этого подготовиться к поступлению в вузы или колледжи. По словам Пензовой, в регионах многие надеются, что реорганизация детских домов произойдет уже в 2014 году. Руководитель такого учреждения должен решать задачу, как скорее найти ребенку семью и передать его туда на воспитание, а не налаживать его быт в детском доме в течение многих лет». О планах перепрофилирования детских домов в центры семейного устройства детей в разные годы говорили власти Москвы, Санкт-Петербурга, Челябинской и Томской областей. Безусловно, всех детей передать в семьи невозможно.
Одним из известнейших педагогов начала 1930-х годов но отнюдь не единственным был А. Макаренко , созданная которым система воспитания стала одним из важных элементов работы с бывшими беспризорниками. Макаренко собрал и дополнил разрозненные приёмы в целостную систему, описав её по просьбам Максима Горького в ряде произведений — в частности в « Педагогической поэме ». Получившаяся система обеспечивала хорошие результаты, основой этой системы стали трудовое воспитание и демократия самоуправление ученического коллектива. В частности, некоторые специалисты, например семейный психолог Людмила Петрановская, говорят о том, что воспитанники Макаренко очень отличались от современных детдомовцев тем, что большинство из них в раннем детстве имели опыт нормальной семейной жизни [4] [5].
Новости по теме: детдом
Несмотря на бум усыновлений и перелом общественного отношения к детдомам, система сиротства остается безнадежно жёсткой (см. также репортаж «После детдома»). Посетив подмосковный детский дом семейного типа в Томилине, он заявил, что детские дома в России должны быть устроены именно по такой схеме, а все дети должны расти в семье. Ранняя смертность, наркотики, самоубийства, разводы и сдача уже своих детей в детдом – наиболее типичная история у детей из детского дома, комментируют эксперты. Реальная история о ребёнке в острой травмирующей ситуации. Мама, налаживая личную жизнь, под давлением жениха отдаёт сына в интернат на год. Драма ребёнка, в одночасье лишившегося своего мира и единст Смотрите видео онлайн «Детдом / Children's Home» на канале. Сначала надо разобраться с терминологией, что такое Детский дом по своей сути, тогда будет проще откинуть привитое лояльное отношение к Детским домам названным по другому.
Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
Это было похоже на армию. Где угодно лучше, но не в детском доме. Это очень сложно. Нет близкого человека. Кому-то, у кого есть родные, привозят сладости, подарки, а ты сидишь и смотришь. Это очень обидно.
Кто-то кому-то нужен, а ты — никому. Меня накрывала тоска по родной маме. Это всегда происходило перед сном, в темноте. Ты начинаешь вспоминать, как было дома хорошо, и хочется обратно. Я плакала перед сном.
Еще — как мы играли в куклы. Или наши прогулки в парках... Однажды мне сказали: «Есть для тебя, возможно, приемные родители , но еще не точно». Я подумала, что, наверное, ничего не получится. Я сначала стеснялась, мне было страшно.
Сидела, опустив глаза, и не знала, как разговаривать.
Издается с 1997 года. Издание является официальным публикатором федеральных законов, постановлений, актов и других документов Федерального Собрания. Распространяется по подписке и в розницу, в органах исполнительной и представительной власти федерального и регионального уровня, в поездах дальнего следования и «Сапсан», в самолетах Авиакомпании «Россия», а также региональных авиакомпаний.
На конец 2022 года в детских учреждениях было 34 тыс. Однако в реальности воспитанников в детдомах больше.
Еще около 20 тыс. Официальная статистика на этот счет для широкого читателя не публикуется. Исполнительный директор благотворительной организации «Детские деревни SOS» Николай Слабжанин оценивает число скрытых сирот в треть от всех воспитанников интернатов, а программный директор фонда «Дети наши» Светлана Строганова предполагает, что таких детей может быть даже не 20 тыс. Данные на этот счет собирает Минпросвещения РФ, однако там на запрос «Известий» не ответили. Чтобы поместить ребенка в такое учреждение, родители обращаются с заявлением в органы опеки и попечительства и получают у них направление в конкретную организацию для детей-сирот. Затем заключается трехстороннее соглашение между родителем, органом опеки и организацией для детей-сирот.
В документе оговаривается и ответственность за нарушение условий. По закону, если родитель не заберет ребенка по истечении срока соглашения, руководство детского дома сообщает об этом в органы опеки. В дальнейшем такое сообщение может стать основанием для подачи иска о лишении родительских прав. Маргарита Нетесова замечает, что фактически в 481-м постановлении сроки обозначены фразой «до окончания оснований», то есть пока не разрешится проблема. Однако в интересах ребенка сроки в законодательстве следовало бы определить более четко. Во втором случае помещать детей в учреждение на круглосуточное пребывание можно, только если других вариантов нет: тут уже действует приказ Минтруда от 30.
К сожалению, эти рекомендации сплошь и рядом не соблюдаются, — поясняет Павел Кантор. При этом какого-то конкретного перечня оснований, то есть жизненных ситуаций, когда помещение ребенка в детдом по заявлению родителей допустимо, нет. По словам Маргариты Нетесовой, невозможно предусмотреть все ситуации.
Юлия Курчанова уточняет, что если у родителей есть диагноз, например, ментальные особенности, то нужно смотреть не на факт психического заболевания, а на то, как им удается решать задачи своего родительства. А так: как они с этим диагнозом или без него справляются с обязанностями». Что происходит с ребенком, когда он оказывается в приемной семье? Из перечисленных выше жизненных ситуаций ребенок оказывается в детдоме. А потом у него могут появиться приемные родители. Большинство детей в детдомах — это ребята от 10 до 17 лет. Они помнят, как их забирали из семьи, в их жизни был очень сложный период, когда биологические родители не всегда о них заботились. Переход в приемную — это непростой для ребенка этап. У него может быть чувство вины и ощущение, что он предает свою кровную семью, несмотря на то, что жизнь в ней могла быть очень сложной. И поэтому когда ребенок попадает в приемную семью, ему сложно сразу перестроиться. По крайне мере на том этапе, когда ребенок адаптируется к семье. Может быть, когда он вырастет, возникнет переоценка этой ситуации. Но в моменте, когда он все это проживает, быть благодарным практически невозможно. Это большой труд и для ребенка, и для родителей — научиться жить в приемной семье. В сентябре 2021 года фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» попросил приемные семьи и специалистов, которые работают с ними, рассказать, с каким мнением о приемном родительстве они сталкивались. Откликнулось более 80 родителей и около 20 специалистов. В течение двух лет фонд будет рассказывать на разных площадках о приемном родительстве, знакомить с историями приемных семей, проводить интервью со специалистами.
Как живут российские сироты и почему это должно волновать каждого из нас
МИФ: Детский дом учит полезным навыкам социализации. Я думаю, что в приютах, детских домах, центрах содействия семейному воспитанию нужно добавлять штатные единицы психологов и дофинансировать их. Я думаю, что в приютах, детских домах, центрах содействия семейному воспитанию нужно добавлять штатные единицы психологов и дофинансировать их.
Дети «без статуса» и истории возврата в детдома: как живут 9 тысяч сирот в Татарстане
Об этом она заявила на расширенном заседании рабочей группы Государственной Думы по вопросам обеспечения жильем детей-сирот, которая была создана по решению Председателя ГД Вячеслава Володина. Человек, выросший в детском доме, раньше достаточно тяжело адаптировался к самостоятельной жизни. Психолог подтверждает: проживание в детдомах приносит много сложностей и вызывает глубокие психологические травмы. В детском доме дети не знают, что такое деньги, так как они ими в общем-то не пользуются – 200 рублей или 200 тысяч – все равно. Пока обследуют, решается их судьба: возвращение к родителями или — детдом.
Почему миллионы граждан России сдают своих детей в Детские дома?
| Как дети оказываются в детдомах и должны ли они быть благодарны приемным родителям | Она отметила, что персонал домов ребенка, которые будут реструктурирваны, «не окажется на улице» – учреждения продолжат работать, но в ином формате, например, как центры ранней помощи семьям с детьми с инвалидностью, ясли или центр сопровождения приемных семей. |
| За 30 лет воспитали 43 ребенка: как работает семейный детский дом | Ровно 256 лет назад, 2 мая 1764 года, по приказу Екатерины II заложен Воспитательный дом приема и призрения подкидышей и бесприютных детей. |
| В детдомах России проживают почти 32 тысячи детей | Число детей, проживающих в детдомах, сократилось с 34,1 тыс. до 31,6 тыс., отметила вице-премьер России Татьяна Голикова. |
| Мама не услышит, мама не придет: как устроены детские дома России | Семья - 13 декабря 2021 - Новости Нижнего Новгорода - |
| ДЕТСКИЕ ДОМА • Большая российская энциклопедия - электронная версия | Владелец сайта предпочёл скрыть описание страницы. |
«Это не генетика, а травма» – 5 главных особенностей детей-сирот
Детские дома не помогают детям, а вредят им — к таким выводам на основании многочисленных исследований пришли развитые страны еще в середине прошлого века. В одном из детских домов, где он жил, туалет открывали два раза в день: утром на полчаса, вечером на час, всё остальное время они терпели. «Сейчас обсуждаем решение на постоянной основе оказывать поддержку детским домам и интернатам во всех четырех новых республиках. Детские дома не помогают детям, а вредят им — к таким выводам на основании многочисленных исследований пришли развитые страны еще в середине прошлого века. Посетив подмосковный детский дом семейного типа в Томилине, он заявил, что детские дома в России должны быть устроены именно по такой схеме, а все дети должны расти в семье. Уважаемые кандидаты в замещающие родители! С 4 декабря 2023 г. в связи проведением технических работ будет временно приостановлен прием граждан, обращающихся в федеральный банк данных о детях, оставшихся без попечения родителей, с целью постановки.