Название: ПРАВДА ОБ АФГАНСКОЙ ВОЙНЕ Свидетельства главного военного советника. заметки на погонах, ссср, армия, афганистан, истории Участие в боевых действиях давало многим офицерам возможность карьерного роста. Военно-политическая обстановка в Афганистане, вывод войск США и НАТО и его последствия, наступление талибов, их переговоры с Кабулом, роль России в афганском урегулировании, влияние обстановки в Афганистане на ситуацию в Таджикистане и Узбекистане. Казалось, что у него был шанс прекратить войну и привести Афганистан в порядок.
Правда об Афганской войне. Свидетельства Главного военного советника
За десять лет афганской войны пали в боях 9511 человек, умерли от ран – 2386, скончались от болезней – 817, в результате аварий и происшествий ушли из жизни – 739, пропали без вести и попали в плен – 417. Майоров Александр Михайлович ПРАВДА ОБ АФГАНСКОЙ ВОЙНЕ Свидетельства главного военного советника. эти страхи, новости и отчаяния. – Правда ли, что советское обмундирование не подходило для условий афганской войны и его приходилось переделывать самим солдатам? Вся информированность населения об Афганской Войне делится на три вида. «Так называемая советско-афганская война подразумевает, что конфликт носил двусторонний характер, то есть это была конфронтация между СССР и Афганистаном, а это фактически неверно.
Афганистан – последние новости
В апреле 1988 года в Швейцарии между Афганистаном и Пакистаном было подписано соглашение об урегулировании ситуации вокруг ДРА. Советский Союз обязался вывести свои войска в течение девяти месяцев, а США и Пакистан должны были перестать поддерживать моджахедов. В апреле 1988 года, в соответствии с договором, советские войска были полностью выведены из Афганистана. Потери в Афганской войне На сегодняшний момент известно, что потери Советской армии составили 14 тысяч 427 человек, КГБ — 576 человек, МВД — 28 человек погибшими и пропавшими без вести. Раненых и контуженных за время боевых действий было 53 тысячи человек. Точные данные о погибших в войне афганцев неизвестны. По разным источникам, эти потери могли составить от 1 до 2 миллионов человек. От 850 тысяч до полутора миллионов человек стали беженцами и осели в основном в Пакистане и Иране. После окончания войны В Женевских переговорах моджахеды не принимали участия и не поддержали эти решения. В результате после вывода советских войск боевые действия не прекратились, а даже усилились. Новый руководитель Афганистана Наджибулла без советской помощи едва сдерживал натиск моджахедов.
Произошел раскол в его правительстве, многие его сподвижники перешли в ряды оппозиции. В марте 1992 года от Наджибуллы отошел генерал Дустум и его узбекская милиция. В апреле моджахеды захватили Кабул. Наджибулла длительное время скрывался в здании миссии ООН, но был схвачен талибами и повешен.
Личный опыт и высокий профессионализм, обилие собранной им неизвестной, секретной и совершенно секретной, поистине уникальной информации позволили автору пролить свет на загадки и тайны войны и большой политики, представить достаточно полную и объективную картину событий в Афганистане и вокруг него. В книге приводятся эксклюзивные интервью и документы, ранее неизвестные факты и материалы. Дан анализ действий афганского руководства по переустройству общества и ошибок, приведших режим НДПА к поражению, а население страны — к трагедии.
Подчеркнем, что новая книга — не мемуары, не просто воспоминания о крупных исторических событиях, а именно фундаментальный труд, позволяющий сделать выводы о нашей внешней и внутренней политике, действиях в Афганистане советских войск. В нем вскрыты глубинные причины роковых просчетов высшего советского руководства при принятии решения на военное вмешательство во внутренние дела Афганистана. Емко, аргументированно написана глава, раскрывающая весь сложнейший политический механизм его принятия, в том числе и решения на беспрецедентную в отношении дружественной страны акцию — убийство главы этого государства Х. Особый интерес представляют свидетельства очевидцев и участников первых трагических часов 27 декабря 1979 г. Ценность книги в том, что автор опирается на документы, воспоминания участников событий, учитывает различные точки зрения, сопоставляет и анализирует их. Читатель найдет в ней ответы на многие вопросы, связанные с историей Афганистана, особенностями стратегии и тактики современных «малых» войн, сложностями урегулирования вооруженных конфликтов. Книга рассказывает и о мятежном движении, лидерах и деятелях афганских политических течений исламского толка, основных руководителях и полевых командирах, которые получали всестороннюю поддержку неформальной коалиции ряда государств во главе с США.
Автор рассматривает ход боевых действий, мероприятия по стабилизации обстановки в ДРА, повествует о доблести и мужестве наших солдат и офицеров. С большой симпатией автор рассказывает о стремлении лучших сынов многострадального Афганистана изменить жизнь своего народа к лучшему. Не вызывает сомнения и то, что подавляющее большинство простых людей и в городах, и в кишлаках воспринимало наше присутствие не как враждебное вмешательство, а как добрососедское участие. Последние события в Афганистане показывают, что действия советских воинов там во многом были оправданны, они оставили о себе у афганцев добрую память. Многие из них и ныне проявляют добрые чувства к россиянам.
Изложу кратко, но, подозреваю и краткое изложение многим из них не понравится. Фактически афганский конфликт был внутренним противоборством между законным правительством во главе с Народно-демократической партией Афганистана НДПА и моджахедами — или душманами, бандами исламистов и прочих мятежников» - точна фраза генерала.
Советская армия присутствовала в Афганистане законно и по приглашению правительства, а вот миф о конфликте между странами был популяризирован Западом во время так называемой холодной войны. СССР проиграл войну в Афганистане и был с позором оттуда изгнан. Опять таки в корне неверное утверждение — начиная от того, что войны Советского Союза с Афганистаном не было, и заканчивая самими целями нахождения там армии СССР. На своем пике 40-я армия насчитывала всего 108 тыс. Обеспечивающие нормальное функционирование легитимной власти, со своими задачами справились. Да, режим Наджибуллы был свергнут. Но когда?
О страшной войне, на которой гибли сотни советских парней, созданы художественные фильмы и написаны книги. Но рассказы о реальных событиях участников войны с каждым годом становятся на вес золота — редеют ряды героев, а потому услышать настоящую правду из уст боевого офицера, ветерана Шуйского отдела внутренних дел, майора милиции в запасе Жана Васильевича Коновалова было интересно и полезно вдвойне всем. Жанну Коновалову было 30 лет, когда он отправился в Афганистан в командировку.
«Смерть, не смерть, Родина сказала»
| Почему началась Афганская Война (Игорь Славин 2) / Проза.ру | Политические, военные и последние события о конфликте в Афганистане и реакции России и мира на происходящее на информационном портале |
| Новости по теме: война в Афганистане | , афганистан: 30 лет в ожидании мира, безопасность, афганская война (1979—1989), афганец, воспоминания, новости беларуси. Чуть не расстреляли своих: воспоминания спецназовца, прошедшего ужас Афгана. |
| Бывшие афганские душманы жалеют о войне с русскими и удивляются, что наши женщины не носят паранджу | Казалось, что у него был шанс прекратить войну и привести Афганистан в порядок. |
Афганистан: последние новости
| Советские войска уходили из Афганистана через ад: без продовольствия, по минам, под обстрелом | Майоров Александр Михайлович ПРАВДА ОБ АФГАНСКОЙ ВОЙНЕ Свидетельства главного военного советника. |
| «Навсегда в плену»: истории советских воинов, оставшихся в Афганистане | ПРАВДА ОБ АФГАНСКОЙ ВОЙНЕ Свидетельства главного военного советника. |
| «Смерть, не смерть, Родина сказала» | В первые месяцы Афганской войны, когда уже пошли первые «грузы 200», ещё скрывалось, что бойцы погибли на войне. |
Новости по теме: война в Афганистане
Там мы три месяца проходили курс молодого бойца и 22 июня опять вернулись в Алма-Ату, откуда прямым рейсом в 12:30 вылетели в Афганистан. Поэтому 22 июня для меня знаменательная дата, это начало Великой Отечественной войны и, получается, начало моей афганской войны, если можно так выразиться. Служба моя состояла полностью на колесах. Как Нуржан рассказывал, они нас охраняли, а мы ездили по Афганистану, от Кандагара до Кушки. В Афганистане я пробыл два года 8 дней. У меня более 30 боевых выходов, за что награжден медалью «За отвагу». Водители там были для нас как наши кровеносные артерии, мы их очень ждали, они нам привозили боеприпасы и продукты питания.
Было такое, что по 2-3 дня нам нечего было кушать, вертолеты не летают, погода не летная, поэтому мы их ждали с нетерпением, как своих спасателей. У них была очень рискованная профессия, они были на виду у душманов и они могли обстрелять их в любое время. А у них полная машина снарядов или 40 тонн горючки, представляете? Вот что такое водитель в Афганистане. Это очень мужественная и очень нужная там профессия. И очень рискованная.
Но там ребята были такие профессионалы, ой-ой-ой. И Женя в том числе. Евгений Соловаренко: Наверное, правильно говорят, что только дураки не боятся. Мы ездили по затяжным перевалам, и когда груженный едешь, человек пешком мог обогнать твою машину, настолько низкой была скорость. Мы знали, в каком примерно месте нас могут обстрелять и перед этим местом всегда был мандраж. А когда начинался обстрел, страх проходил, все происходило как в тумане, мы брали автомат и наугад стреляли из окна кабины, никого не видя.
То есть для самоуспокоения. А когда проезжали это место, опять мандраж нападал, руки трясутся, сигарету прикурить не можешь, ноги трясутся, сцепление выжать не можешь, машина скачет. Евгений Соловаренко: У меня было почти сорок выездов на Кушку, ездил за снарядами, за продуктами, за углем, за дровами. Из них 20 раз точно попадал под обстрел, у меня на машине было очень много дырок от пуль. Про стекло, которое только и успевал менять, уж не говорю. Но лично в меня пуля ни разу не попала, Бог миловал.
Только в колеса, кабину, борта. Фото из личного архива Евгения Соловаренко Нуржан Чупеков: По перевалам действительно невозможно было быстро ездить. Колонна из 100-150 машин преодолевала расстояние в 100 км, например, от Кундуза до Пули-Хумри, за весь световой день. Вот и представьте, какая была скорость, еле-еле ползли. Эрик Гумаров: Я как раз на такой точке служил, наш полк охранял трассу от Саланга стратегический перевал в горах Гиндукуш до города Чарикара. Там через каждые три километра стоял пост.
И вот самое страшное, когда колонна бензовозов идет и ее обстреляют, первый бензовоз загорится, а колонна не останавливается, потому что нельзя, иначе их всех сожгут. И самое страшное было вытаскивать водителей сгоревших машин. Огонь был настолько сильным, страшным, что не всех удавалось вытащить… Афганистан дал нам друзей, "мозги", научил жизни - Громов в одном из своих последних интервью говорит, что афганская война была не такой, как о ней пишут в учебниках. А какой, на ваш взгляд, она была? Владимир Каменев: Громов еще сказал, но уже в другом интервью, когда мы выходили из Афганистана, следующее. Второе — мы делали то, что хотели, а душманы то, что могли.
Третье — эти 18-19-летние ребята достойно поддержали память своих отцов, дедов, которые воевали в Великую Отечественную войну. Я видел ребят, которые подрывали себя гранатами. Я видел раненого солдата, который с пулей в животе всю ночь отстреливался. Душманы ему кричали: "Сдавайся! Мы тебе помощь окажем, в Америку отвезем", а он отстреливался. И у этих ребят, которые пришли на войну со школьной скамьи, психология резко поменялась и представления о жизни изменились.
Поэтому была война. И война настоящая. Но в тоже время любой из нас скажет, что это были для него самые светлые годы. Владимир Каменев: Потому что там была совсем другая жизнь и совсем другие отношения между людьми. Там был совсем другой дух и другая аура. У меня отец воевал в Великую Отечественную, и рассказывал примерно то же самое, говорил, что годы, проведенные на войне, являются для него лучшими.
Там были настоящие отношения. Там любой незнакомый человек для тебя брат, если он советский солдат или советский офицер. Поэтому там отношения совсем другие. Фото из личного архива Владимира Каменева - Что вам дал Афганистан? Владимир Каменев: У каждого из нас жизненная психология поменялась как бы на 180 градусов. Во всяком случае, у меня точно.
Я до Афганистана был какой-то дерганный, нервный, а после Афганистана у меня была уже совсем другая психология. Афганистан мне много чего дал и, самое главное, дал настоящих друзей. У меня, можно сказать, и нет других друзей, только "афганцы", хотя я вырос в Алма-Ате, учился здесь в школе и окончил военное училище. Евгений Наливайко: Главное, что дал мне Афганистан — настоящую дружбу и чувство ответственности за свои поступки.
Она нам и сейчас не безразлична. Она привела к тому, что такой же примерно «порядок» мы поимели и в бывших республиках Советского Союза, в Средней Азии. И плюс напрямую к нам пошел поток героина и всех прелестей, которые выращивают и делают на территории республики Афганистан.
Безвластие и бестолковщина, нищета — она к этому приводит. Поэтому страну эту надо было поддерживать. Валерий Васильев, на момент вывода — подполковник, начальник штаба 66-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии, награжден медалью «За отвагу»: Решение на вывод мы получили, как всегда, внезапно. Ибо это было в начале мая месяца 1988 года. Решение было принято, и началась масштабная подготовка подразделений нашей бригады на организацию вывода. Сразу было понятно, что это будет вопрос решен не сразу. И он тяжело будет решаться.
Ибо бригада на пункте постоянной дислокации находилась только часть подразделений. Большая часть подразделений находилась в горах, которая обеспечивала проход колонн из Джелалабада в Кабул. И часть подразделений вела мотоманевренные действия по нашей зоне ответственности. Кроме этого, в подразделении в части дислокации бригады находилось два госпиталя, находился бытовой комбинат, военторг. Это большое количество волнонаемных людей, которые, как вы знаете, не совсем соблюдали воинскую дисциплину. И учет их, их действия вызывали определенные трудности у командования бригады. Тем не менее, получив команду на подготовку к выходу, мы начали этим вопросом заниматься.
По указанию руководства наша бригада в количестве более 5 тысяч человек выходила тремя колоннами. Колонны должны были идти одна за одной, на расстоянии одних суток. Колонны мы начали строить заранее. Посмотрели технику, посмотрели, определились, кто за кем, как строится эта колонна. Пришли к мнению, что необходимо определить колонну техники, которая была уже менее боеспособна и которую надо было отремонтировать, ибо была команда такая, что забираем всю технику. Кроме этого, у нас часть стояла там давно, с самого начала боевых действий и входа в Афганистан. Большое количество бронекорпусов, которые нам также дали команду забрать.
Танки, БТРы, которые были не на ходу, надо было увезти. А вот эту технику, которая была на ходу, но не давала колонне идти в определенную скорость, указанную уставом, также подготовили. Командование армии, конечно, согласилось с нашими доводами. И мы эту технику, которая была на ходу, но затрудняла движение колонн, раньше впереди себя собрали, своевременно дали охрану, конечно, им, офицеров, кто этим занимался. И они впереди вывода пошли этой колонной. Мы выходили через Термез. На первые партии не было нападений.
Они шли тихо, везде стояли блоки в этот момент, по всей дороге. Еще официально не объявили о выходе колонн. И они потихоньку, потихоньку вышли в Термез. Александр Ковалев, на момент вывода — капитан, награжден орденом Красной Звезды: К моменту выхода было решение… афганцы сказали: полк не выйдет, полк ляжет в горах полностью. И на самом деле я вот был 3-й батальон, это Кишим, те, кто знает. Мы были полностью заминированы со всех сторон. Нам потребовалось полтора-два месяца, чтобы убедить огнем афганцев разминировать.
И мы так, наверное, увлеклись разминированием, что, когда шла колонна 201-й дивизии, встретили с цветами. Говорят: это ж надо, как вы поработали, чтобы население афганское встречало нашу колонну, боевую колонны с цветами. Ну, мы убедили, я вам скажу точно. Потому что это десятки кишлаков, которые были убраны. Мы убедили разминировать. Но хочу честно сказать, до сих пор помню: ориентир 1, сухое дерево, первая БМП подорвалась через два метра после ориентира, на который они обязались разминировать. И я вам скажу честно, за первый день мы прошли всего 20 километров.
У нас было около шести танков с тралами. Все было уже практически измочалено. У нас фугасы подрывались через каждые сто метров. Лично я выходил, от Кишима в сторону Файзабада, на соединение с полком. Вот эта дорога, которая, скажем так, она была на самом деле заминирована полностью, мы выставили, слава богу, уже когда соединились, выставили блоки по всей дороге для того, чтобы сам полк мог идти. Но я вам хочу, это не была мирная прогулка. Несколько БМП подорванных, танки упали в пропасть.
Рота попала в засаду. И прочее, прочее, прочее. Человек 40-50 мы потеряли за два дня. Нам пришлось убеждать афганцев. У нас были еженощные встречи с афганскими моджахедами. Говорим: выпустите нас, и мы уйдем, нежели мы вас всех тут… Но для убеждения нам пришлось воздействовать на них огнем. Моджахед — с арабского языка это слово переводится как «борец за веру».
Так называли себя исламистские радикалы, воевавшие в Афганистане. В свою очередь официальные власти и командование советских войск называли моджахедов душманами. Это слово в переводе на русский означает просто «враг». Со временем простые солдаты сократили его, и душманы стали «духами». Александр Ковалев: А ситуация проходила, мы готовили ежедневно технику. Но при этом так получилось, несколько дней не было вертолетов, не было ничего, батальон лежал голодный. В горах дул ветер.
Вертушки не могли с полка привезти нам продовольствие. И что мы сделали? Я вам скажу честно, я командиру…: вон, видишь, афганские коровы? Гони их на минное поле. Загнали одну. Она подорвалась. Мы ее в котел, быстренько отработали.
Батальон — триста человек. Съели быстро. Что дальше делать? Пойдем на речку. Взяли несколько ящиков гранат, набрали несколько ведер рыбы. Сделали уху. Потом — что дальше делать?
Пойдем местных авторитетов напряжем. Они нам дали риса, муки. Мы поели. Когда нам уже с полка привезли продовольствие, мы с ними рассчитались, все нормально, никаких вопросов. Юрий Павловский, на момент вывода — майор, начальник разведки 860-го отдельного мотострелкового полка 40-й армии, награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги»: Честно говоря, не хотелось покидать как-то вот Афганистан. Было жалко, прикидывая опыт этот, все время, которое провели наши войска в Афганистане, как-то, как бы сказать ласково, такой приказ, мне казался, лично мне — предательский, оставить Афганистан. Радость была, конечно, вернуться на Родину!
Но мысля так оперативно-стратегически, мы совершали глубочайшие ошибки. Вот просто или руководство нашей страны предавало нас. Но чувствовалось предательство. Честно говоря… и среди офицеров ходило такое. Валерий Васильев, на момент вывода — подполковник, начальник штаба 66-й отдельной мотострелковой бригады 40-й армии, награжден медалью «За отвагу»: Это было предательство. Приказ оставить это всё… Когда пришел этот приказ, я в это время начальник штаба бригады. Очень много распоряжений.
Одни распоряжения исключали другие распоряжения. Например, очень тяжелый момент был — уничтожить секретные мины. Сначала их сказали: оставляем. Свои же секретные мины, которые на складах находились. Чтобы не оставлять их афганцам и везти туда — оставляем. После этого идет команда: уничтожить эти мины. Мы начинаем эти мины уничтожать.
Эти мины секретные, будем так говорить, они хорошо сделаны. Мы в какой-то момент, когда выходили на боевые действия, и лагерь начальник инженерной службы обкладывал этими минами. Мы могли спокойно спать под мины, но знали, что нигде не подойдет. Потому что они взрывались каждая через определенное время. И, когда начали уничтожать, конечно, все это в спешке, все это в делах, и на машину загрузили, с машины разгружали, и мина взорвалась. И несколько солдат погибло на этих минах. Это один такой вопрос.
Второй вопрос — очень неопределенно было сначала, что передавать. Вы понимаете, большое хозяйство было.
Фото Zakon. Все ребята имеют боевые награды — медали «За отвагу», «За боевые заслуги» и другие. Мы все были патриотами и с желанием отправлялись в Афганистан - Скажите, пожалуйста, что означает для вас 30-летие вывода советских войск из Афганистана? Эрик Гумаров: Для меня это просто день памяти, это не праздник, мы просто собираемся все вместе и поминаем наших сослуживцев, друзей и вспоминаем, как всё было. Нуржан Чупеков: Не только по круглым датам, но и каждый год 15 февраля мы встречаемся, чтобы помянуть погибших товарищей, посидеть, повспоминать, сначала с друзьями, потом в кругу семьи, потом самому посидеть, подумать, вспомнить. В основном это день воспоминаний и день общения. Существует мнение, что туда не отправляли насильно и брали лишь добровольцев.
Это правда? Владимир Каменев: Я кадровый офицер, что Родина мне прикажет, то я и делаю. Мы шли туда, куда нас призывала Родина, добровольно никого не брали и этот вопрос не обсуждался. Мы все были патриотами и с желанием отправлялись в Афганистан. У нас одного лейтенанта не хотели туда пускать, по здоровью не проходил, так он такой крик поднял, что доктора были не рады. И мы за него заступились, поэтому его все-таки отправили. К сожалению, он погиб. В Афганистан я попал вместе с полком. Мы служили в Мукачеве Закарпатской области Украины.
Мы погрузились в эшелон, полностью весь полк, только без оружия и боевой техники. Пять дней ехали до Термеза, там еще месяц простояли, тренировались. И вот 14 февраля 1980 года в 6:50 утра наш полк пересек границу Афганистана. Я тогда был лейтенантом, командиром взвода, роту получил уже потом, в Афганистане. В роте было 110 человек — 102 солдата и 8 прапорщиков. Владимир Каменев: Воспитание было такое: если Родине тяжело - а в то время Родине действительно было тяжело - надо выполнить свой долг. Поэтому все рвались туда, как в Великую Отечественную войну. Считаю, что из-за внешнеполитических ситуаций ввод советских войск в Афганистан был естественной, оправданной мерой. Фото из личного архива Владимира Каменева Нуржан Чупеков: Да, сейчас многие говорят, что я, мол, рапорт писал, чтобы меня призвали в Афганистан, но меня не отправили.
Но лично я ни одного добровольца не видел. Нас, когда призывали, не ставили в известность, куда мы попадем, и в учебном центре никто не спрашивал. Эрик Гумаров: У нас были добровольцы, которые писали заявление, чтобы их отправили в Афганистан, но ни один из них туда не попал. О том, что нас отправят в Афганистан, мы догадывались сами. У нас в учебке проходили политзанятия, во время которых объясняли жизнь, быт, традиции афганского народа, что можно там делать, а что нельзя. У нас даже памятка специальная была. Поэтому все мы понимали, что туда попадем, но в известность нас не ставили. Мы же принимали присягу, а там написано, куда тебя Родина пошлет, туда и пойдешь, и должен с честью выполнить задание Родины. Евгений Соловаренко: Я узнал об этом в тот день, когда нас в учебку привезли, у меня там из нашего микрорайона служил знакомый, который уже готовился к демобилизации, и он мне сказал, что нас готовят в Афганистан.
Я говорю, с чего ты взял? Он говорит, что за неделю до нашего приезда комдив собрал всю дивизию и сказал, не дай Бог, кто-то будет плохо относиться к нашим "афганцам". Я ребятам рассказал, а они говорят, что ты паникуешь, какой Афганистан? До этого ходили слухи, что нас в Венгрию или Германию хотят отправить. А на следующий день нас собрали уже в клубе и начали рассказывать о традициях афганского народа, как там встречают гостей, как провожают и так далее. Я говорю ребятам, зачем нам в Венгрии или Германии традиции афганцев? А через два дня мы уже точно всё знали. Но кто не хотел ехать — тот остался. К некоторым родители приезжали, шли к командованию, просили, чтобы их сыновей оставили здесь.
Но когда ко мне приехали родители и сказали, что пойдут к руководству, я твердо сказал: «Если пойдете, я не вернусь домой вообще», и они не пошли. Фото из личного архива Евгения Соловаренко - По информации из открытых источников, для отражения внешних угроз изначально планировалась 30-тысячная войсковая группировка, потом ее довели до 140 тысяч человек… Владимир Каменев: Немножко неправильно, изначально было не 30 тысяч, там вводили постепенно. Если мне память не изменяет, на 15 февраля 1980 года там уже было 55 тысяч. Официально первой ввели знаменитую 103-ю витебскую воздушно-десантную дивизию. И дальше постепенно начался ввод других войск. До этого, конечно, наши уже были там, в основном разведывательные войска либо войска спецназначения в небольшом количестве, они занимались своими специфическими делами, обеспечивали беспрепятственную посадку в кабульском аэропорту. Евгений Наливайко: Нас с Жаном Нуржан — ред. Чупековым Советский райвоенкомат Алма-Аты призвал 23 апреля 1984 года. Провели инструктаж, постригли, посадили на автобус - и в аэропорт.
Сказали, летим в Душанбе. По прибытию нас помыли, переодели, дали форму, разослали по участкам. Кого в Мары, кого в Иолотань, в общем, в Туркестанский военный округ. Мы служили недалеко друг от друга, это был карантин, учебка, и через несколько месяцев мы уже были в Кабуле и за нами приезжали из разных частей. Я попал в 180-й полк, минометную батарею. Через неделю, после адаптации, нас отправили на боевую Панджшерскую операцию, так у нас началась служба. Я сначала был рядовым, через год мне дали звание сержанта, командовал минометным расчетом.
Закрепиться в Сомали означало установить контроль не просто над Аденским заливом, Баб-эль-Мандебским проливом и Красным морем, а над всем Индийским океаном. Получается, что Красное море превращалось, так сказать, во внутреннее море лагеря социализма.
На юге оно было запечатано нашей базой в сомалийской Бербере, а на севере — советскими кораблями и самолетами с египетских баз Мерса-Матрух, Александрия, Каир и Порт-Саид. За такое можно было безвозмездно поставлять оружие, строить военные базы и подарить несколько десятков гражданских объектов. В 1974 году Москва и Могадишо подписали Договор о дружбе и сотрудничестве сроком на 20 лет. Нашу группу предполагали отправить в командировку через пару лет. В 1975 году «итальянцы» старше нас на один курс уехали в Сомали служить военными переводчиками. А в 1976-м их должны были сменить мы. Так мы и попали на свою первую войну. У многих из нас их потом было много. Часто спрашивают, было ли страшно.
Конечно, было. Было страшно испугаться, чтобы все это увидели. Дурак молодой. Показать страх не значит быть трусом. В долгом темном кабинете в конусе света от настольной лампы на пиджаке хозяина кабинета горела звезда Героя Социалистического Труда. Большие окна не спасали от сумрака пасмурной осени. Лицо очень ответственного партийного функционера было плохо видно. Свет лампы на него не падал. Голос спросил, готовы ли мы.
Голос пожелал нам успеха. На этом встреча с волшебником Изумрудного города закончилась. А страху я натерпелся по ноздри. А может, так и нужно? Во время командировки я чувствовал невероятную гордость за свою страну. Для многих иностранцев мы всегда были русскими — не советскими, я же настойчиво поправлял их, когда ситуация позволяла. Я был уверен, что, случись со мной беда, за меня вступится весь Советский Союз. Так чего же бояться? Нет больше многих стран и диктаторов.
Нет моей школы, моего военного института. Нет СССР. Нет всего того, что казалось незыблемым. И на долгих три десятка лет я потерял чувство, что страна меня защитит. Это крепкое чувство, кажется, снова начинает прорастать. Надеюсь, мне еще посчастливится пройтись с ним по Африке, Азии, Америке или Европе. И там восстановят или поставят новые памятники русскому солдату. Все может быть. Павел Ширшов: «Страшный дискомфорт — оружия на плече нет» В Афганистане я оказался вместе со своим 101-м мотострелковым полком: после года службы в Союзе из них полгода в полку пришел приказ, как, собственно, и для всей нашей 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, перейти границу Афганистана и занять новое место дислокации в городе Герат.
Не ждал ничего: просто потому, что никто ни про войну, ни про Афганистан ничего не знал. А сама война до первых потерь виделась какой-то зарницей. Не верилось, что нас всерьез хотят убить. Главные вопросы у разведки — чем занимался я: доехать до места а это порой было непросто , понять, что происходит, решить проблему по мере возможностей и донести информацию до командования. Наверное, самое страшное, когда в ночи в твою машину летит граната из гранатомета, а ты про себя думаешь, попадет или не попадет. Ночь перед дембелем спал спокойно: просто не знал, что 23-го утром мне выпишут документы на демобилизацию. А первое яркое впечатление было, когда прошел таможню: идешь от пункта пропуска в сторону Кушки, там где-то километр по довольно пустынной дороге — и как голый. Страшный дискомфорт — оружия на плече нет. В машине, на которой я ехал к границе, у водителя был автомат, а тут вообще ничего.
В общем, оружия не хватало лет пять-семь. Потом ничего, прошло. Дома удивило, какая мать маленькая стала за два года. Потом понял, что оба изменились: она стала меньше, я подрос — все-таки два года, с 18 до 20, период роста мужчины. Меня ПБС то есть посттравматический боевой синдром не то чтобы обошел, но как-то не сильно тронул. Наверное, я человек со слишком несерьезным характером, а синдром — это вопрос психики. Судя по тому, что и пишу, и рассказываю, и пытаюсь решать дела ветеранов, война не отпустила меня. А я ее, вероятно, все-таки отпустил.
Освещение в СМИ «неудобных эпизодов» Афганской войны
На следующий день новый лидер страны Бабрак Кармаль выступил по радио перед нацией и провозгласил конец кровавого режима. Статья по теме: Предваряя начало Афганской войны. Воевали две фракции — «Хальк» и «Парчам». Это были люди из разных социальных слоев, и фактически свершившийся государственный переворот примирить их, разумеется, не смог. Для поддержки новой власти в Афганистан вошла 40-я армия в количестве 125 тысяч человек. Разумеется, далеко не все военные поддержали этот шаг. Нетрудно было предвидеть, что вооруженное вторжение в страну, живущую по законам средневековья и раздираемую внутренними противоречиями, чревато недовольством со стороны местного населения и даже вооруженными конфликтами. К сожалению, доводы здравого смысла в тот момент успеха не возымели… Первоначально предполагалось, что армия в военных действиях участвовать не будет, а встанет лагерями на охране городов и важных стратегических объектов. Однако, уже через несколько дней после взятия президентского дворца произошло первое столкновение наших десантников с представителями местной оппозиции, которая пыталась совершить путч в Кабуле. Более того, в результате начавшейся гражданской войны около полутора миллионов противников нового режима покинули страну, осели в соседних Иране и Пакистане.
Там развернулись тренировочные лагеря, на базе которых готовили диверсионно-разведывательные группы моджахедов для засылки в Афганистан. Руководили подготовкой инструкторы из Великобритании, США и даже Китая, с которым тогда у нас были довольно напряженные отношения. На протяжении всех последующих лет моджахеды вели против Афганистана и наших войск самую настоящую войну: диверсии, подрыв коммуникаций, уничтожение вертолетов и самолетов. А в 1986-м появилось сверхмощное средство ПВО — американские управляемые ракеты «стингеры». В результате только одной атаки было сбито сразу пять вертолетов. Кроме решения чисто военных задач, советские специалисты создавали и готовили афганскую армию, которая к концу нашего пребывания составила 250 тысяч человек. Она была снабжена по последнему слову техники: стрелковое оружие, артиллерия, танки, самолеты и вертолеты. Все это потом, кстати, активно использовали американцы - после 2001 года для борьбы с повстанцами, они, например, закупили и использовали более 20 советских вертолетов. В числе прочих наших специалистов, присутствовавших там, были и 65 сотрудников Управления КГБ по Ленинграду и Ленинградской области.
В основном это были советники, занимавшиеся вопросами организации разведки и контрразведки. Но пятеро составляли особую группу, выполнявшую самые ответственные, сверхсекретные задания. Все они с честью выполнили свой долг, ежедневно находясь под огнем и рискуя жизнью. На протяжении всего этого времени мы сдерживали напор бандформирований, которые объединились в единый фронт борьбы с молодым афганским правительством. С 1987 года его возглавил Мохаммад Наджибулла. Он вел миролюбивую политику, стараясь в то же время сохранить и мусульманский государственный строй. К сожалению, это получалось у него далеко не всегда. Неудивительно - ведь против него был фактически весь мусульманский мир.
Чаще всего приходилось отвечать на вопрос военнослужащих - почему мы должны входить в Афган?
Толком низовое звено офицеров этого тоже не знало. Нельзя ли было обойтись спецоперацией? Оглядываясь назад, уже можно говорить, что обошлись бы. Но в тот момент руководство СССР считало, что точечные спецоперации ничего радикально не решили бы - слишком много было врагов у Кармаля. В том числе в армии, в спецслужбах. Процветало предательство. Офицеры и солдаты сотнями перебегали к моджахедам. Во многих городах местная власть не подчинялась Кабулу. Сохранить Афганистан просоветским означало добиться «распространения идей социализма».
А не сохранить - потеря лица и в перспективе - утрата контроля над южными границами СССР. Как началась война? Самой первой по воздуху в Афган была переброшена 13-я воздушно-десантная дивизия, которая взяла под контроль аэропорт Кабула. Следом за ней в Афганистан через пограничную реку Амударья переправилась 108-я мотострелковая дивизия. Другие соединения шли следом, занимая крупные населенные пункты и важные позиции. Первые активные бои с отрядами моджахедов начались уже 27 декабря. Аэродром в Кабуле после атаки душманов. Газеты и телевидение хранили молчание о ее размахе и потерях, сообщая лишь об исполнении «интернационального долга» в Демократической Республике Афганистан. И только к середине 80-х о войне стали говорить.
Саперы советской армии проводят разминирование минных полей под Кабулом. Сколько человек было в нашем Ограниченном контингенте? Состав нашей группировки постоянно менялся. На пике - 140 тысяч человек. Им противостояли десятки отрядов моджахедов, которые насчитывали от 60 до 80 тысяч человек. Причем все они получали помощь от американцев, англичан, немцев, канадцев деньгами, оружием, медикаментами. На победу рассчитывать было трудно». На позициях артиллеристов под Джелалабадом.
И, конечно, прочитать долгожданное письмо с родины, ответить на него, а заодно постираться, почистить автомат и пистолет и подшить белый подворотничок. В отличие от обычных советских военнослужащих, в своем большинстве проводивших время службы в гарнизонах, реже — на боевых выходах, спецпропагандисты даже питались больше афганскими разносолами, чем солдатской едой.
А вот получали мы, как и все другие офицеры, в зависимости от звания и должности: наши однокашники по вузу с восточного переводческого факультета зарабатывали раз в пять-семь больше, чем в действующей армии. Армия во все времена русской истории финансировалась по остаточному принципу. В Афганистане было все: там люди любили, ссорились, дружили. Даже отношения были почище: кто-то приезжал делать карьеру, кто-то честно — по патриотическому долгу, кого-то ссылали. Мы все варились в одном пространстве, которое имело свойство очищения. На войне все острее, чище и честнее. Война многое прощает, но и спрос на войне другой: сразу видно, стоящий человек или тот, кого жизнь рано или поздно выбросит на обочину. Многое понимаешь про боевые награды на войне. Часто награды давали по разнарядке: дивизии должны были вырастить Героев СССР — особые привилегии были для выходцев из национальных республик, надо было, чтобы каждый народ имел своего героя. После одной операции меня хотели представить к ордену Красного Знамени, но в связи с тем, что не было мною лично убитых и взятого оружия, ограничились орденом Красной Звезды.
А то, что большая банда, с которой я по своей инициативе вступил в переговоры, сдалась в плен, не в счет. Однако все эти примеры не должны бросать тень на десятки тысяч солдат, офицеров и генералов, которые порой жертвовали собой, чтобы любой ценой выполнить поставленную задачу. Чем занимался я? Специальной пропагандой, в просторечии — разложением войск и населения противника с учетом мусульманского фактора. Даже диссертацию написал на эту тему. Но в начале пути все испытал на себе, попробовал сам. Мы вели политическую работу среди местного населения и афганских военнослужащих, специальную пропаганду на бандформирования, противостояли западной враждебной пропаганде. Я командовал 109-м отрядом спецпропаганды, который действовал в интересах стабилизации обстановки на местах, повышения уровня лояльности афганцев к советскому военному присутствию, склонения вооруженной оппозиции на сторону афганской власти: организовывали собрания и встречи, оказывали материальную и медицинскую помощь, осуществляли устное вещание, распространяли листовки, входили в радиосети, взаимодействовали с афганскими и иностранными СМИ, засылали в банды парламентеров. Нам приходилось много общаться с афганцами. Поначалу были проблемы — жители кишлаков не очень понимали нас: видели, что молодой человек говорит на языке, очень похожем на местное наречие.
Дело в том, что в вузе нас учили литературному нормативному языку элит, а нужен был разговорный. Кстати сказать, когда нам было нужно, чтобы афганцы, владеющие русским, не понимали наших разговоров между собой, мы легко переходили на ядреный матерный. На нем даже командовать легче, говорю как бывший командир, хотя и избегал. В матерном меньше букв, в этом он опережает английский сленг. Сравнивая с нынешними информационными войнами, в Афганистане мы несравнимо меньше лгали и лукавили — использовали кривду. Наверное, поэтому афганцы до сих пор советских шурави вспоминают добрым словом, а янки терпеть не могут, особенно после их позорного побега из Афганистана в 2021 году. Николай Стародымов: «Наверное, это фатализм, но я никогда не боялся отправляться на войну» В 1978 году я окончил Донецкое высшее военно-политическое училище, факультет инженерных войск. Мне довелось участвовать в строительстве подмосковного санатория «Русь», ныне это Центр восстановительной терапии для воинов-интернационалистов им. Михаила Лиходея. Когда начались афганские события, то в 1981-м выпускников нашего училища начали переводить из военных строителей в войска, чтобы отправить именно в Афган, где на инженерные подразделения приходилась значительная часть боевой работы.
Службой в военно-строительной организации я тяготился. Потому, когда мне предложили поехать в Афганистан, я согласился без колебаний, расписался об этом в соответствующем документе, от руки вписав, что согласен — с обязательным переводом из военных строителей. Приехав в Ташкент, я ждал направления для отправки в Афганистан — тогда-то мне предложили стать военным журналистом. Я согласился и был направлен в город Кизыл-Арват, что в Туркмении, на должность корреспондента многотиражной газеты мотострелковой дивизии. Там я прослужил пять лет. А в Афганистан попал в 1985 году на должность ответственного секретаря многотиражной газеты 5-й гвардейской мотострелковой дивизии, штаб которой дислоцировался в Шинданде. В качестве военного журналиста я участвовал в более чем двадцати боевых операциях, в том числе в выходе на засаду, рейде по немирным территориям и десантировании в тыл к душманам. После Афганистана я еще несколько лет служил в Средней Азии, откуда в 1991 году поступил в академию. Окончил ее в 1994-м, получил очень лестное предложение работать в центральной газете Министерства обороны «Красная звезда». А в 1995-м я уже от этого издания поехал в Чечню как корреспондент отдела оперативных репортажей.
Итого: я служил в Афганистане, прошел обе чеченские кампании, а также дагестанскую 1999 года — так что четыре войны записал на свой счет. Никогда не отказывался ехать в зону боевых действий, но и никогда не напрашивался на такие командировки. Я военный человек, сознательно поступал в военное училище, соответственно, знал, что если возникнет необходимость, то придется участвовать в боевых действиях — это нормальное состояние, очевидность. Но при этом и напрашиваться в район, где стреляют, не считаю правильным. Наверное, это фатализм, но я никогда не боялся отправляться на войну: мы с вертолетов десантировались в тыл к душманам, ходили на засаду один взвод в полной изоляции, когда понимаешь, что в боестолкновении придется рассчитывать только на себя — никогда в этих случаях я страха не испытывал. Но когда попадал под обстрел а такое случалось не единожды , когда вокруг свистели пули и рвались мины, в душе вскипал страх, но страх не парализующий, не панический, а мобилизующий, когда весь напружиненный — мгновенно анализируешь, куда укрыться от разрывов. Что самое страшное из увиденного на войнах? Я могу привести много примеров в подтверждение того, что война — это действительно страшно и противно человечности. Но сейчас приведу только один эпизод — это случилось в Чечне, под Орехово, во время моей третьей командировки в первую кампанию. Там наше подразделение попало под обстрел, понесло потери, и мы прорвались к нему на боевой машине, чтобы эвакуировать раненых и погибшего.
Приезжаем, и я вижу такую картину: на расстеленном брезенте лежал наш убитый мальчишка — не люблю, когда солдат называют мальчиками, но тут другого слова не подберешь, пареньку было лет девятнадцать. Над ним стояли и плакали повариха с медсестрой, обе довольно пожилые женщины. Ему уже связали руки бинтиком, чтобы не расползались.
Проведя параллели с планом Маршалла, он добавил конкретики. Идея в том, что расплачиваться за военную помощь если республиканцы дадут зелёный свет Украина будет редкоземельными металлами. Речь прежде всего о критически важном для американского ВПК титане. В том числе из России. Второй интерес американцев — литий. Без него не обойтись в контексте перехода на электромашины.
Ястребов такой обмен вполне может устроить». Хуже было только отправиться на Украину. Её в общей сложности Байден упомянет восемь раз, шесть раз в речи прозвучит имя Владимира Путина. Таких антироссийских посланий точно ещё не было в истории этого жанра. Вывороченное наизнанку, разделяющее, а не объединяющее, поставленное с ног на голову послание, где внешняя политика искусственно выдвинута на первый план, чтобы затмить неудачи внутри.
Глава 4 Правда и вымыслы об Афганской войне
последние известия. Само собой, в этой войне нередки были и теракты со стороны афганской оппозиции. там ее с удовольствием купят за тысячу долларов. Правда, они сделают реконструкцию на афганский лад.
Почему началась Афганская Война
В первые месяцы Афганской войны, когда уже пошли первые «грузы 200», ещё скрывалось, что бойцы погибли на войне. Само собой, в этой войне нередки были и теракты со стороны афганской оппозиции. В связи с 30-летием начала вывода советских войск из Афганистана «Литературная Россия» взяла небольшое интервью у ветерана афганской войны, жителя города Череповца Вологодской области Дмитрия Шарапова. В годовщину вывода войск из Афганистана «Сноб» вспоминает несколько важных текстов об этой войне.
«Малая» война все равно война. Правда об Афгане и терроризме
Афганский журналист Наджибулла Кураиши не может спать более двух часов в день с тех пор, как США вывели войска из Афганистана в августе и "Талибан"* вернулся. Война в Афганистане без принятия политического решения могла длиться и сегодня, до сих пор. Страна и мир - 26 ноября 2022 - Новости Екатеринбурга - YouTube (360p). YouTube (360p).
Правда об Афганской войне
Вячеслав Климов: «Идут годы, десятилетия, ребята умирают, так ничего и не дождавшись — это есть. Этот принцип, что тебе никто ничего не должен, надейся только на себя, срабатывает, колоссально срабатывает». Вячеслав Климов и сейчас называет Афганистан своей второй родиной, самой яркой частью жизни. Летчик Владимир Симанин попал в Афганистан в 1987 году — в авиационный полк, за год потерявший от огня противника 25 самолетов и вертолетов. В таких условиях Симанин начинал летать на разведку, эвакуацию раненых, в любую погоду и даже ночью, что в то время было редкостью.
Ветеран вспоминает, как сажал машину в нулевой видимости на афганский аэродром без ночных очков, полагаясь только на приборы. Война не стала для него событием, о котором хочется немедленно забыть. Все самое плохое случилось уже в мирное время. После Афганистана Владимир Симанин служил в Белоруссии.
Член комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Франц Клинцевич, выступая на заседании Комитета по координации совместной деятельности ветеранских объединений, заявил, что необходимо рассказать правду об афганской войне. Клинцевич - ветеран войны в Афганистане. Это нужно не только нам, участникам этой войны, это нужно современной России", - написал Клинцевич в Facebook.
Этот период Афганской войны чрезвычайно мало освещен отечественными и зарубежными исследователями. Многие факты, приводимые в книге, никогда и нигде прежде не публиковались.
Многие историки называют войну в Афганистане самым жестоким и кровопролитным полем боя, развёрнутым после Великой Отечественной войны. В Советском Союзе долгие годы правду об афганской войне скрывали, солдат и офицеров называли нейтральным словом «интернационалисты», умалчивая истинную роль участников военной кампании. День 15 февраля в истории 15 февраля вспоминают не только ветеранов войны в Афганистане, но и других российских военнослужащих, принимавших участие в более чем 30 вооруженных конфликтах за пределами России.
Правда и мифы об афганской войне глазами алматинских ветеранов
Сборник: Афганская война. С 1979 по 1989 год правительственные силы Афганистана вели вооруженное противостояние с моджахедами при поддержке Ограниченного контингента советских войск. Военно-политическая обстановка в Афганистане, вывод войск США и НАТО и его последствия, наступление талибов, их переговоры с Кабулом, роль России в афганском урегулировании, влияние обстановки в Афганистане на ситуацию в Таджикистане и Узбекистане. там ее с удовольствием купят за тысячу долларов. Правда, они сделают реконструкцию на афганский лад. О невосполнимых потерях, интернациональном долге, войсковом товариществе и отношении к Афганской войне спустя 30 лет рассказали ветераны-афганцы. Я лежал в пяти госпиталях и там больше узнал об Афганской войне, чем за месяц службы.