Действие романов «Голодные игры» (трилогия) переносит нас в постапокалиптический Панем – мир с четкой иерархией и устоявшимися законами. Вышел первый трейлер фильма Голодные игры: баллада о змеях и певчих птицах, это предстоящий приквел франшизы Голодные игры, ролик опубликован в YouTube-канале американского кинодистрибьютора. это вымышленный мир, который служит местом действия для Голодных игр, трилогии молодых и взрослых антиутопических романо. Многие спрашивают, как мне пришла в голову идея написать «Голодные игры», первый роман моей новой трилогии для юношеской аудитории.
голодные игры какие по счету с китнисс
это вымышленный мир, который служит местом действия для Голодных игр, трилогии молодых и взрослых антиутопических романо. Перед вами популярная боевая фантастика от Сьюзен Коллинз: Голодные игры — все книги по порядку серии. Но из-за отказа соблюдать правила Голодных игр на Арене ребята оказываются в еще большей опасности, ведь своим поступком они бросили вызову Капитолию.
Голодные игры: все части
Кассовые сборы сиквела, «Голодные игры: И вспыхнет пламя», снятого Фрэнсисом Лоуренсом и вышедшего год спустя, были ещё больше — 865 млн долларов. Этот рекорд заключительным частям франшизы, увы, побить не удалось. Стоит отметить, что адаптации трёх книг получились совершенно разными по стилю и атмосфере. Контрастный мир Панема на экране Кадр из фильма «Голодные игры: И вспыхнет пламя». Lionsgate Первые «Голодные игры» выглядели как авторский инди-триллер о выживании: подвижная камера следовала за тревожными героями, прячущимися от соперников в лесной чаще или, наоборот, вступающими с ними в ожесточённую схватку. Китнисс изначально проявляла себя как гуманист: она никому не хотела навредить во время соревнований и долгое время просто старалась не высовываться, что выделяло её на фоне остальных участников шоу, сражающихся друг с другом не на жизнь, а на смерть. Действие фильма частично происходит в стенах столицы, позволяя нам рассмотреть её величественную архитектуру, вдохновлённую Древним Римом и немецкой архитектурой 1930—1940-х годов, ближе познакомиться с китчевой модой в одежде, которой следует элита, а также с вседозволенностью богачей — те ни в чём себе не отказывают, эксплуатируют трибутов в фильме на сексуализированное насилие над ними лишь намекают и всецело предаются гедонизму. Беспечный быт обитателей столицы создатели картины чередуют с тяжёлой ситуацией в Дистриктах. Кадр из фильма «Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть I». Lionsgate Представители рабочего класса ютятся в обветшалых домах, напоминающих о временах Великой депрессии, голодают, трудятся в шахтах до потери сознания, каждый год отводят своих детей на жатву, а за любой протест рискуют получить пулю в лоб.
В «И вспыхнет пламя» игра на контрастах позволяет понять, на чём основывается государственный режим Панема, и разобраться в мотивации Китнисс примкнуть к сопротивлению. Как только начинаются новые Голодные игры, в которых должны принять участие предыдущие победители, фильм превращается в беспрерывный экшен, разворачивающийся на острове. Финальные части франшизы, тоже поставленные Фрэнсисом Лоуренсом, показавшие себя в прокате куда хуже первых, сосредотачиваются на противостоянии сопротивления и Капитолия, вылившемся в гражданскую войну. Фанаты были крайне недовольны тем, что книгу разбили на два достаточно затянутых фильма. Однако именно этот фильм доходчиво объяснял, что Китнисс никогда не была независимой и свободной героиней. Сначала в своих целях её использовал коварный президент Сноу, а затем девушка попала под влияние революционеров, чей лидер, как оказалось, ничем не лучше кровавого диктатора, ведь испытание абсолютной властью проходят далеко не все. Да, у Китнисс и правда болит сердце за жителей Дистриктов, но в первую очередь она переживает о судьбе близких, как бы эгоистично это ни звучало. Обычно в подростковых антиутопиях главный герой самостоятельно ломает систему, как в «Гостье» Стефани Майер, а после свержения тирана государство непременно ждёт счастливое будущее. Здесь же Китнисс, столкнувшаяся с сильнейшим посттравматическим стрессовым расстройством после первых игр и смертями тех, кто был ей дорог, может только вдохновить людей из Дистриктов бросить вызов Капитолию. На протяжении двух «Соек-пересмешниц» она сомневается в собственных идеалах и подозрительно относится к тому, что восстание совершается чужими руками, а мирное население, не задумываясь, отдаёт свои жизни ради свободного будущего страны.
И всё же непростое эмоциональное состояние Китнисс не позволяет ей, да и зрителю, в полной мере объективно оценивать реальность.
В книжной трилогии и фильме «Голодные игры» приветствие тремя пальцами символизируют неповиновение тоталитарной власти, заставляющей молодых людей убивать друг друга под прицелами видеокамер. Три пальца значат благодарность, восхищение и прощание с близкими. Что получает победитель в Голодных играх? Победитель — трибут, представитель своего Дистрикта, в свое время выигравший Голодные игры. Ему полагается награда и дом в деревне Победителей, которая есть в каждом дистрикте. Как правило, после победы становится ментором будущих трибутов, которые будут участвовать в последующих Играх. Почему в Голодных играх Китнисс убила?
Китнисс Эвердин, накануне проголосовавшая за новые Голодные игры, должна была собственноручно привезти в исполнение смертный приговор Сноу, как символ победы революционного восстания, заблаговременно Китнисс Эвердин замыслила убить президента Койн, после чего покончить с собой, для чего прикрепила на свой костюм … Читайте также Какие ощущения при кисте яичника?
Поскольку основной актерский состав остался в основном неизменным во всех четырех фильмах, серия фильмов в целом показала себя неплохо в кинотеатрах, хотя франшиза потеряла интерес со стороны поклонников ко времени выхода финального фильма «Голодные игры: пересмешник - часть 2» в 2015 году. Обещание романа о приквеле «Голодных игр» от Коллинза, без сомнения, оживит фанатскую базу, разжигая их аппетиты, чтобы получить больше предыстории Панема и Голодных игр. В заявлении Коллинза как сообщают US News подтверждается, что все еще оставшийся без названия роман-приквел будет посвящен 10-м Голодным играм, которые произошли во время Темных дней до того, как «Панем» поднялся в нацию, и фанаты знают, что это из «Голодных игр».
Выбор постановки романа-приквела в тот период, который выбрал Коллинз, поднимает очень интересный вопрос: что именно знают фанаты о 10-х Голодных играх? Давайте оценим известные факты. Гриффин Найсмит округа 2 выиграл 10-е Голодные игры Гриффин Нейсмит был жителем 2-го округа и победителем 10-ых Голодных игр. Гриффин выиграл свои Голодные игры благодаря особенно яркой демонстрации насилия, поскольку его любимым оружием были топор и мачете.
Он получил прозвище «Зверь» во время своего пребывания на арене. Одно из его самых запоминающихся убийств заключалось в том, что он стрелял девушке в глаз стрелой и вытаскивал ее, пока она была еще жива, продолжая наносить ей неоднократные ножевые ранения.
Именно так поступила Китннисс. Её имя будет на 20-ти карточках.
Девушку успокаивает, что карточка с именем младшей сестры Прим будет только одна. Жатва проводится на главной площади Дистрикта-12 и транслируется по телевидению на весь Панем. Кроме распорядителя из Капитолия, на трибуне у двух стеклянных шаров сидит мэр и Хеймитч Эбернети, единственный живой победитель из Дистрикта-12. К ужасу Китнисс, распорядитель вытаскивает карточку с именем Прим.
По закону любой человек может заменить трибута, вызвавшись добровольцем. Это Китнисс и делает, ведь её слабая сестрёнка не проживёт на Арене и дня. С той самой минуты, когда я встала на место Прим, что-то изменилось — я обрела ценность. Реклама Среди мальчиков жребий падает на Пита Мелларка, сына пекаря.
Китнисс вспоминает, как Пит спас её семью от голодной смерти сразу после гибели отца. Он нарочно испортил две буханки хлеба и ухитрился отдать их Китнисс, за что был наказан матерью. Девушка так и не осмелилась поблагодарить его. Вместе с ними едет распорядитель и Хеймитч — ментор трибутов.
Победа на Играх зависит не только от силы и ловкости, но и от количества спонсоров. Чем больше их будет, тем чаще трибуты будут получать лекарства, еду и оружие на Арене. Трибуты должны понравиться публике. Для этого перед Играми организуются торжественное шествие, тренировки, за которыми наблюдают потенциальные спонсоры, и серия интервью, на которых каждый трибут должен показать, на что способен.
Ментор … — единственная ниточка, связывающая игроков с внешним миром. Тот, кто дает советы, находит спонсоров и организует вручение подарков. К концу путешествия Китнисс и Питу удаётся привести пьяницу Хеймитча в чувства и заставить помогать. Затем следует серия тренировок.
Трибуты живут в роскошном Тренировочном Центре, где им прислуживают безгласые — политические преступники с отрезанными языками. Хеймитч настаивает, чтобы на публике и при других трибутах Китнисс и Пит вели себя, как друзья — это добавит им популярности и привлечёт богатых спонсоров. Тем не менее наступит момент, и нам придётся бросить валять дурака и стать теми, кто мы есть, — жестокими противниками. Затем настаёт очередь интервью.
Перед всей страной Пит признаётся, что с детства любит Китнисс. Часть 2. Игры Китнисс не доверяет Питу. Она считает, что он притворяется влюблённым, стремясь привлечь внимание спонсоров и выжить на Арене, и злиться на Пита из-за интервью, хотя «несчастные влюблённые» уже успели стать всеобщими любимцами.
В ночь перед Играми Китнисс не спится. Она поднимается на крышу Центра и застаёт там Пита. Он не рассчитывает выжить на Играх и хочет только одного: не сломаться, не превратиться в чудовище, умереть самим собой. Китнисс же собирается сделать всё, чтобы победить.
Я не смогу уйти без боя. Я только… хочу как-то показать Капитолию, что не принадлежу ему. Что я больше чем пешка в его Играх. Реклама Рано утром трибутов отвозят на Арену, где им предстоит выживать несколько недель.
Цикл "Голодные игры"
| Строение идеального антиутопического государства | Рассказываем, чем интересны все фильмы «Голодные игры», в каком порядке смотреть эту серию и почему она так популярна. |
| Голодные игры. И вспыхнет пламя. Сойка-пересмешница (сборник) | Голодные игры были средством наказания Дистриктов, но подробности из книг о Голодных играх и их приквела многое говорят об этом жестоком виде спорта. |
| Сколько частей фильма «Голодные игры» вышло? | Фантастика, боевик, триллер. Режиссер: Гэри Росс. Будущее. Деспотичное государство ежегодно устраивает показательные игры на выживание, за которыми в прямом эфире следит весь мир. Жребий участвовать в Играх выпадает юной Китнисс и тайно влюбленному в нее Питу. |
| В каком порядке смотреть «Голодные игры» – хронология просмотра | Перед вами популярная боевая фантастика от Сьюзен Коллинз: Голодные игры — все книги по порядку серии. |
| Голодные игры: все книги (список) | «Голодные игры» — серия романов Сьюзен Коллинз, покорившая сердца миллионов читателей со всего мира. |
Голодные игры История Приквела: все, что мы знаем о 10-х играх
Два слова о книге «Голодные игры»«Почему книга прогремела на весь мир?» — задумается кто-то, прочитав краткое содержание «Голодных игр». 16 ноября в мировой прокат вышел приквел трилогии «Голодные игры», история становления антагониста франшизы Кориолана Сноу. «Голодные игры» – экранизация романов Сьюзен Коллинз о девочке-подростке Китнисс Эвердин, которая стала участницей смертельного шоу, а также это история о борьбе за власть, классовом разделении и самых огненно-крутых нарядах на арене. После победи Китнисс и Пита в Голодных играх во всех дистриктах начинаются волнения и протесты.
«Голодные игры – 2023»: о чём фильм, которого мы так долго ждали
События фильма «Голодные игры: Баллада о змеях и певчих птицах» развернутся за 64 года до основной истории. "Голодные игры" были сняты в разных городах Северной Каролины, включая Эшвилл и Шарлотт. По словам режиссера «Голодных игр» Фрэнсиса Лоуренса, он готов снимать новые фильмы для франшизы до тех пор, пока писательнице Сьюзен Коллинз «есть что рассказать». События фильма «Голодные игры: Баллада о змеях и певчих птицах» развернутся за 64 года до основной истории. «Голодные игры» — это трилогия американской писательницы Сьюзен Коллинз. Значит, на следующих, десятых Голодных играх, он станет ментором трибута-победителя.
Все фильмы серии «Голодные игры»
Фильм «Голодные игры. Сойка-пересмешница, часть 1», отзывы о котором снова стали предметом бурных обсуждений в сети, немного разочаровал и критиков, и зрителей. В течение двух часов на экране ничего практически не происходит: Китнисс бродит в пределах бункера революционеров и размышляет, вступать ей в борьбу или нет? Иногда она отвлекается на страдания по поводу того, что Пит участвует в телепередачах Капитолия и выглядит как-то неважно. Высказали своё мнение также поклонники книги «Голодные игры: Сойка-пересмешница»: отзывы гласят, что «распил» романа на две части с целью подзаработать побольше денег не удался. Нужно было выпустить всё единым кинополотном и не мучить зрителя «промежуточными» частями, в которых фактически не происходит ни одного важного события. Порядком поднадоела и романтическая линия, поскольку Китнисс сначала страдает по одному парню, затем по другому, затем снова возвращается к старым отношениям. Наблюдать за этим третий фильм к ряду — сущая пытка.
Рецензии на второй фильм Фильм «Голодные игры: И вспыхнет пламя», отзывы о котором можно было прочесть уже в конце ноября 2013 г. Журналисты в один голос утверждали, что Френсис Лоуренс со своей режиссерской задачей справился лучше, чем Гэри Росс, что он смог вдохнуть в эту историю больше динамики и жизни. Сюжет от этого не стал менее наивным, но смещение фокуса с личных романтических терзаний героини к терзаниям более глобального характера действительно оживило картинку. Отныне Китнисс больше времени посвящает размышлениям о судьбе своего народа, а не о том, что она вынуждена встречаться не с тем, кто ей нравится. Но скептики все равно высказали своё веское слово в период бурных обсуждений ленты. Рецензор от газеты «Коммерсант» утверждает, что от смены режиссера во второй части «Голодных игр» ничего принципиально не изменилось. Критик сетует на длинные малоинтересные диалоги, на предсказуемый сюжетный поворот, в котором девушка вдруг оценила жертвенность занудного Пита и ответила ему взаимностью.
К тому же многие журналисты злорадствуют по поводу эксплуатации темы любовного треугольника в подростковых франшизах различных кинокомпаний. Взять хотя бы «Сумерки» — та же история: на протяжении всех фильмов Белла мечется между двумя парнями. Критики в шутку замечают, что Белла и Китнисс всё это делают «от жадности». Основная мысль произведения Помимо интересного сюжета в романе автор поднимает множество социальных проблем. Распространенная проблема государства Панем — бедность. На небольшое количество пищи люди обменивали кубики, увеличивающие в жеребьевке их шансы на жизнь. Голод — наибольшая проблема дистриктов, там можно было «запросто умереть с голода».
Панем появился в результате природной катастрофы, были уничтожены огромные участки земли. Первая трагедия, с которой читатель сталкивается в книге — взрыв на шахте, и на протяжении всего повествования потери и смерть преследуют жителей, что заставляет задуматься о ценности жизни. Капитолий держит под жестким контролем умирающее от голода население. Но тоталитаризму противостоит любовь. В романе это сила, восставшая против зла и несправедливости, и помогающая выжить в нечеловеческих условиях. В «Голодных Играх» это любовь, сопряженная с защитой и заботой о своей семье и близких людях. Сойка-пересмешница 2010 После завершения Триумфальных Голодных игр Китнисс похищают выжившие из Тринадцатого Дистрикта.
Шахтеры торопятся на смену. Мужчины и женщины с согнутыми спинами, распухшими коленями. Многие уже давно оставили всякие попытки вычистить угольную пыль из-под обломанных ногтей и отмыть грязь, въевшуюся в морщины на изможденных лицах. Сегодня черные, усыпанные шлаком улицы безлюдны. Окна приземистых серых домишек закрыты ставнями.
Жатва начнется в два. Можно и поспать. Если получится. Наш дом почти на окраине Шлака. Проходишь всего несколько ворот, и ты уже на Луговине — заброшенном пустыре.
За Луговиной — высокий сетчатый забор с витками колючей проволоки поверху. Там заканчивается Дистрикт-12. Дальше — леса. Задумывалось, что все двадцать четыре часа в сутки забор будет под напряжением, чтобы отпугивать хищников: диких собак, кугуаров-одиночек, медведей. А то они раньше к самым домам подбирались.
Только так уж нам везет, что электричество дают всего на два-три часа по вечерам, поэтому забора можно не опасаться. Все равно всегда останавливаюсь и слушаю — на всякий случай. Не гудит, значит, тока нет. Сейчас тихо. Я ложусь на землю и проползаю под забором — тут сетка уже два года как оборвана.
И за кустами тебя не видно. Вообще, таких лазов несколько, но этот ближе всего к дому; зачем ходить дальше? Оказавшись в лесу, я достаю из дупла старого дерева припрятанные лук и колчан со стрелами. С электричеством или без, забор все-таки отпугивает хищников, в дистрикт они больше не суются. А в лесу им приволье.
Тут уж держи ухо востро. Да еще всякая мелочь, больная бешенством, ядовитые змеи. И тропинок почти никаких нет. Зато можно добыть еду, если умеешь. Отец умел.
Меня он тоже кое-чему успел научить, пока не случилась та авария в шахте и его не разорвало на кусочки. Даже хоронить оказалось нечего. Мне тогда было одиннадцать. Прошло пять лет, а я все еще просыпаюсь от собственного крика: «Беги! Многих это не остановило бы, будь у них оружие, однако не всякий решится пойти на зверя с одним ножом.
Мой лук — один из немногих в округе. Еще несколько я аккуратно упаковала в непромокаемую ткань и спрятала в лесу. Все их сделал отец. Он мог бы неплохо зарабатывать на изготовлении луков, но узнай об этом власти, его бы публично казнили за подстрекательство к мятежу. На тех, кто все-таки охотится, миротворцы в основном смотрят сквозь пальцы.
Тоже ведь свежего мяса хотят. По правде говоря, они — наши главные скупщики. Но снабжать Шлак оружием — такого, конечно, никто не допустит. По осени некоторые сорвиголовы отваживаются пробираться в леса за яблоками. Далеко не заходят, Луговину из глаз не выпускают.
Чуть что — сразу обратно, к родным крышам. Здесь вы можете подыхать от голода в полной безопасности», — бормочу я и тут же оглядываюсь. Даже здесь, в глуши, боишься, что тебя кто-нибудь услышит. Когда я была поменьше, я ужасно пугала маму, высказывая все, что думаю о Дистрикте-12 и о людях, которые управляют жизнью всех нас из далекого Капитолия — столицы нашей страны Панем. Постепенно я поняла, что так нельзя: можно навлечь беду.
Научилась держать язык за зубами и надевать маску безразличия, чтобы было непонятно, о чем я думаю. В школе стараюсь не высовываться. На рынке иногда поболтаю с кем-нибудь из вежливости, и то в основном о делах в Котле — это наш черный рынок, деньги у меня по большей части оттуда. Дома я, конечно, не такая пай-девочка, тем не менее ни о чем таком стараюсь не распространяться — о Жатве, например, о нехватке продуктов, о Голодных играх. Вдруг Прим станет повторять мои слова — и что тогда с нами будет?
В лесу меня ждет единственный человек, с кем я могу быть сама собой. И сейчас, когда я карабкаюсь по холмам к нашему месту — скалистому уступу высоко над долиной, скрытому от чужих глаз густым кустарником, у меня будто груз сваливается с плеч, и шаги становятся быстрее. Я замечаю Гейла издали и невольно начинаю улыбаться. Гейл говорит, что улыбаюсь я только в лесу. На самом деле мое имя Китнисс, но, когда мы знакомились, я его едва прошептала, и ему послышалось «Кискисс».
А потом еще ко мне какая-то глупая рысь привязалась, думала, ей что-нибудь перепадет от моей добычи. Вот все и подхватили это прозвище. Рысь в конце концов пришлось убить — всю дичь распугивала. Даже жалко, с рысью как-то веселее было. Шкуру я продала, и неплохо.
Гейл держит в руках буханку хлеба, из которой торчит стрела. Я смеюсь. Хлеб настоящий, из пекарни, совсем не похож на те плоские липкие буханки, что мы печем из пайкового зерна. Я беру хлеб, вытаскиваю стрелу и с наслаждением нюхаю. Рот сразу наполняется слюной.
Такой хлеб бывает только по особым праздникам. Гейл, наверное, еще на рассвете сбегал в пекарню, чтобы его выторговать. Старик сегодня что-то больно добрый. Даже удачи пожелал. Гейл радуется еще больше.
Да у нас настоящий пир. Поздравляю с Голодными играми. Нам не остается ничего другого как шутить. Иначе можно сойти с ума от страха. К тому же капитолийский выговор такой жеманный — что ни скажи, все смешно выходит.
Я смотрю, как Гейл вытаскивает нож и нарезает хлеб. Гейл вполне мог бы сойти за моего брата. Прямые черные волосы, смуглая кожа, даже глаза как у меня — серые. Однако мы не родственники, во всяком случае не близкие. Большинство семейств, работающих на шахтах, похожи друг на друга.
Потому-то моя мама и Прим со своими светлыми волосами и голубыми глазами всегда смотрелись здесь чужаками. Чужаки они и есть. Родители мамы принадлежали к маленькому клану аптекарей, обслуживающему чиновников, миротворцев и пару-тройку клиентов из Шлака, и жили в другом, более престижном районе Дистрикта-12. Доктора мало кому по карману, так что лечимся мы у аптекарей. Мой будущий отец собирал в лесах целебные травы и продавал в аптеку.
Там они с мамой и познакомились. Мама, видно, здорово его любила, раз согласилась променять родной дом на Шлак. Я пытаюсь вспомнить что-то из их совместной жизни, а перед глазами лишь бледная женщина с непроницаемым лицом, которая сидит и смотрит, как ее дети превращаются в вяленую рыбу. Я пытаюсь простить ее ради отца. По правде говоря, я не из тех, кто легко прощает.
Гейл кладет на ломтики хлеба мягкий козий сыр и аккуратно покрывает листиком базилика; я тем временем обираю с кустов ягоды. Потом мы устраиваемся в укромном местечке между выступами скал, где нас никто не увидит, зато перед нами, как на ладони, долина, бурлящая летней жизнью, с тьмою всякой съедобной зелени и корений, и озеро с рыбой, переливающейся на солнце всеми цветами радуги. День прекрасный: голубое небо, ласковый ветерок. Еда тоже отличная: хлеб, пропитанный мягким сыром, ягоды, брызжущие соком во рту. Куда уж лучше.
Одно плохо: не весь день нам с Гейлом бродить по горам, добывая ужин. В два часа нужно быть на площади и ждать, когда объявят имена. Жить в лесу. Думаю, мы бы с тобой справились. Я просто не знаю, что ответить, такой дикой мне кажется эта мысль.
Дети, конечно, не наши. Но все равно что наши. У Гейла два младших брата и сестра. У меня Прим. А еще матери.
Как они обойдутся без нас? Кто их всех накормит? Ведь и сейчас, хоть мы с Гейлом и охотимся каждый день, а бывает, поменяешь добычу на топленое сало, на шерсть или шнурки для ботинок и ложишься спать голодным. Аж в животе урчит. Если бы жил не здесь, — отвечает Гейл.
Разговор какой-то дурацкий получился. Как я могу уйти и бросить Прим — единственного человека на земле, про которого я точно знаю, что люблю? И Гейл ведь тоже предан своей семье. Мы никак не можем уйти, так с какой стати затевать об этом разговор? А если бы и ушли… если бы ушли… С чего мы вдруг завели про своих детей?
В наших отношениях с Гейлом никогда не было и тени романтики. Когда мы встретились, я была тощей двенадцатилетней девчонкой, а он, хотя всего на два года старше, уже выглядел мужчиной. Мы и друзьями-то не сразу стали. Долго еще спорили из-за каждого трофея, пока не стали помогать друг другу. К тому же, если Гейл захочет детей, то жену ему найти — раз плюнуть.
Красивый, сильный — в шахте может работать, и охотник замечательный. Когда по школе проходит, все девочки шушукаются. Я ревную, но вовсе не из-за того, о чем многие могут подумать. Хорошие напарники на дороге не валяются. Можно охотиться, можно рыбачить или собирать ягоды.
Удочки поставим, потом в лес. Наберем чего-нибудь вкусного на вечер. На вечер… После Жатвы — официальный праздник. Многие действительно празднуют — рады, что их детей в этот раз не тронули. Но, по крайней мере, в двух домах ставни и двери будут плотно закрыты, а их обитатели будут думать, как пережить следующие несколько ужасных недель.
Все идет как по маслу. Хищников можно не бояться, у них сейчас полно добычи получше. Утро еще не закончилось, а у нас уже дюжина рыбин, целая сумка зелени и, что самое приятное, полведра земляники. Земляничник я нашла несколько лет назад, а Гейлу пришло в голову натянуть вокруг сетку, чтобы звери не вытоптали. По пути домой мы заворачиваем в Котел, нелегальный рынок на заброшенном угольном складе.
Когда придумали более удобный способ доставлять уголь из шахт прямо к поездам, здесь постепенно расцвела торговля. Хотя сегодня День Жатвы и большинство предприятий к этому времени уже закрыто, на рынке дела идут еще полным ходом. Мы легко обмениваем шесть рыбин на хороший хлеб, и еще две — на соль. Сальная Сэй, костлявая женщина, продающая горячий суп из большущего котла, забирает у нас половину зелени в обмен на пару брусков парафина. Кому-то другому можно было бы и повыгоднее толкнуть, только с Сальной Сэй надо поддерживать хорошие отношения.
Кому еще всегда сбудешь дохлую дикую собаку? Специально мы на них не охотимся, но если они сами нападут, и прибьешь случайно пару-тройку, так не выбрасывать же — мясо есть мясо. Оно, конечно, от хорошей собачьей ножки никто в Шлаке носа воротить не будет. Миротворцы — те поразборчивей, а они в Котел тоже частенько заглядывают. С рынка мы идем к дому мэра продать половину земляники — он очень ее любит и не торгуется.
Дверь открывает Мадж — его дочь. Она учится со мной в одном классе. И совсем не зазнается из-за отца. Просто держится особняком, как и я. Ни у меня, ни у нее нет по-настоящему своей компании, поэтому мы часто оказываемся рядом.
В столовой, на собраниях, в спортивных играх, когда нужен партнер. Разговариваем редко, и нас это устраивает. Сегодня по случаю Жатвы на ней дорогущее белое платье вместо серого школьного, а светлые волосы стянуты розовой ленточкой. Мадж бросает на него взгляд, стараясь понять, на самом деле ему нравится или он только подсмеивается. Платье и вправду классное, но в обычный день Мадж никогда бы его не надела.
Она сжимает губы, потом улыбается. Теперь очередь Гейла задуматься: в самом деле она так думает или просто играет? Я думаю, второе. Его взгляд останавливается на маленькой круглой броши, украшающей наряд Мадж. Настоящее золото, искусная работа.
Целая семья могла бы несколько месяцев покупать на нее хлеб. Меня вписывали шесть раз, когда мне было двенадцать. И все равно это так. Мадж насупилась. Она сует деньги за ягоды мне в руку.
Дверь закрылась. В Шлак мы возвращаемся молча. Мне не нравится, как Гейл уколол Мадж, но вообще-то он прав. Жатва происходит несправедливо, и хуже всего приходится беднякам. По правилам, в Жатве начинают участвовать с двенадцати лет.
Первый раз твое имя вносится один раз, в тринадцать лет — уже два раза, и так далее, пока тебе не исполнится восемнадцать, когда твое имя пишут на семи карточках. Это касается всех без исключения граждан Панема во всех двенадцати дистриктах. А вот тут начинается самое интересное. Допустим, ты бедняк и помираешь от голода. Тогда ты можешь попросить, чтобы тебя включили в Жатву большее число раз, чем полагается, а взамен получаешь тессеры.
За тессер целый год дают зерно и масло на одного человека. Сыт, конечно, не будешь, но лучше, чем ничего. Можно взять тессеры и для всех членов семьи. Когда мне было двенадцать, меня вписали четырежды. Один раз по закону, и еще по разу за тессеры для Прим, мамы и меня самой.
В следующие годы приходилось делать так же. А поскольку каждый год цена тессера увеличивается на одно вписывание, то теперь, когда мне исполнилось шестнадцать, мое имя будет на двадцати карточках. Гейлу восемнадцать, и он уже семь лет кормит семью из пяти человек. Его впишут сорок два раза! Понятно, что такие, как Мадж, которой никогда не приходилось рисковать из-за тессер, вызывают у Гейла раздражение.
Рядом с нами, обитателями Шлака, у нее просто нет шансов попасть в Игры. Почти нет. Конечно, правила устанавливает Капитолий, а не дистрикты и тем более не родственники Мадж, и все равно трудно питать симпатии к тем, кому не приходится, как тебе, торговать собственной шкурой ради куска хлеба. Гейл и сам понимает, что зря злится на Мадж. В другие дни, в лесах, он часто распространялся о том, что тессеры — это еще одно средство укоренить вражду между голодными рабочими Шлака и теми, кому не нужно каждый день думать о пропитании.
Но не в День Жатвы. Не после тех в общем-то безобидных слов девушки, которая носит золотую брошь и прекрасно обходится без всяких тессер. По пути я бросаю взгляд на Гейла, и вижу, что за каменным выражением лица все еще скрывается злость. По-моему, все эти припадки гнева совершенно бессмысленны, хотя Гейлу я так никогда не скажу. Дело не в том, что я с ним не согласна.
Даже очень согласна. Только что толку кричать посреди леса, как плох Капитолий? Ничего ведь не изменится. Справедливости не станет больше. И сыт от крика не станешь.
Наоборот, только дичь распугаешь. И все-таки я не возражаю. Пусть уж лучше выпустит пар в лесу, чем в дистрикте. Мы с Гейлом делим остатки добычи: каждому достается по две рыбины, паре буханок хлеба, зелень, несколько стаканов земляники, соль, кусок парафина и чуть-чуть денег. Дома мама и сестра уже собрались.
Мама надела красивое платье, оставшееся у нее с аптечных времен. На Прим — моя блузка с оборками и юбка, в которых я шла на свою первую Жатву. Меня ждет лохань с горячей водой. Я смываю пот и грязь, налипшую в лесу, и даже мою волосы. Мама приготовила мне одно из своих красивых платьев, голубое из мягкой тонкой материи.
Одно время я так злилась на маму, что вообще ничего не хотела от нее принимать. Теперь стараюсь не отказываться. Но этот случай особый. Для мамы всегда очень много значили вещи из ее прошлой жизни. И давай сделаем тебе прическу.
Мама насухо вытирает мне волосы полотенцем, старательно расчесывает и укладывает. Когда я смотрюсь в наше треснутое зеркало у стены, то едва себя узнаю. Как трудно ей будет пережить следующие часы, свою первую Жатву. Она почти в безопасности, — если тут вообще кто-то в безопасности, — ее имя внесли только один раз, по возрасту; я бы ни за что не позволила ей взять тессеры. Но Прим боится за меня.
Боится того, о чем даже думать не хочется. Я всегда защищаю Прим как только могу, а здесь бессильна. Боль, которую чувствует сестра, передается и мне, и я боюсь, что она это заметит. Край ее блузки выбился наружу. Рыба и зелень уже тушатся в печи на вечер.
Землянику и настоящий хлеб тоже прибережем до ужина — пусть он будет особенный. А сейчас мы едим черствый хлеб из зерна, полученного на тессеры, и запиваем молоком от козы Леди — подопечной Прим. Аппетита, впрочем, все равно ни у кого нет. В час мы направляемся к площади. Присутствовать должны все, разве что кто-то при смерти.
Служаки вечером пройдут проверят, и если это не так — посадят в тюрьму. Плохо, что Жатву проводят именно на площади — единственном приятном месте во всем Дистрикте-12. Площадь окружена магазинчиками, и в базарный день, да еще если погода хорошая, чувствуешь себя здесь как на празднике. Сегодня площадь выглядит зловеще — даром что флагов кругом навешали. И телевизионщики с камерами, рассевшиеся, как стервятники, на крышах, настроения не поднимают.
Люди молча гуськом подходят к чиновнику и записываются — так Капитолий заодно и население подсчитывает. Тех, кому от двенадцати до восемнадцати, расставляют группами по возрасту на огражденных веревками площадках — старших впереди, младших, как Прим, сзади. Родственники, крепко держась за руки, выстраиваются по периметру. Есть еще другие — те, кому сейчас не за кого волноваться, или кому уже наплевать — они ходят по толпе и принимают ставки на детей, чьи имена сегодня выпадут, — какого они будут возраста, из Шлака или из торговых, будут ли они убиваться и плакать. Большинство с подлецами не связываются, но и сурового отпора не дают — они частенько оказываются доносчиками, а кто ни разу не нарушал закон?
Меня бы, к примеру, запросто могли расстрелять за охоту, если бы чинуши сами есть не хотели и не прикрывали. Не все могут на это рассчитывать. И вообще, мы с Гейлом решили, что чем с голоду подыхать, лучше уж пулю в лоб — быстрее и мучиться меньше. Люди прибывают, становится тесно, даже дышать трудно. Площадь хоть и большая, но не настолько, чтобы вместить все восьмитысячное население Дистрикта-12.
Опоздавших направляют на соседние улицы, где они смогут наблюдать за событиями на экранах: Жатва транслируется по всей стране в прямом эфире.
Главным преступлением, которое часто совершают жители является воровство продуктов. Именно поэтому Капитолий сосредотачивает в этом краю своих миротворцев. Перед праздниками люди здесь работают даже по ночам, но при этом финансируют их плохо — они постоянно голодают. За невыполнение плана миротворцы имеют право жестоко наказать или застрелить подрывника дисциплины, даже если это ребенок. Вместе с тем, люди здесь разработали свою систему общения через свист. Определенные мелодичные звуки несут в себе тайную информацию.
Подслушав разговор миротворцев фермеры насвистывают информацию сойкам, а те разносят ее по всему региона. Так, люди быстро узнают обо всех новостях. Капитолий знает об этом способе связи, но не видит в нем угрозу, а поэтому закрывает на все глаза. Дистрикт 12 Самый отдаленный, самый бедным дистрикт из всех существующих. Находится рядом с руинами, которые остались от 13 региона. Субъект находится в горной местности, где жителей с одной стороны окружает лес, а с другой простирается океан. Граница с 13 районом обнесена колючей проволокой, которая всегда находится под напряжением, чтобы люди никогда не могли пересечь границу.
Из двенадцатого дистрикта люди не имеют права куда-либо выходить. В рудниках они добывают уголь, либо занимаются охотой в лесах. За свой адский труд они получают гроши и серьезные проблемы со здоровьем. Помимо всего, это еще самый малонаселенный пункт — всего 8 тысяч жителей. В деревне два района: самый престижный, где живут более-менее сытые люди, а также Шлак — район, в котором живут семьи шахтеров. Главной особенностью также является то, что в одной из заброшенных шахт расположен черный рынок. О его существовании прекрасно известно властям, но миротворцы ничего с ним не делают.
Иногда сами участвуют в торгах. Образования у жителей как такого нет, они обучены самой необходимой грамоте: читать, писать, считать — больше им, для выживания не нужно. Их внешность из-за постоянного нахождения в шахтах примерно одинакова: черные прямые волосы, серые подслеповатые глаза, а также смуглая кожа. Дистрикт 13 Еще до темных времен это место было закрыт для посещения и выезда. В этом месте жители добывали ценный графит — необходимый компонент, для создания ядерных бомб. Помимо того, именно этот субъект был главной военной базой Панема, где содержался весь арсенал ядерного оружия. Когда началась гражданская война между правительством и дистриктами именно тринадцатый встал первый на путь борьбы, а впоследствии возглавил все остальные части Панема.
Благодаря оружейному складу повстанцы смогли долго вести войну со столицей. Они устраивали взрывы, бесконечное количество терактов чуть не заставило Капитолий сдаться, но благодаря мудрой политике они составили соглашение с тринадцатым краем. Те получать полную автономию и свободу, но взамен прекратят повстанческие войны. Тринадцатый регион согласился и вместе с беженцами из других субъектов скрылся в катакомбах под тринадцатым дистриктом. А Капитолий полностью взорвал наземные постройки, а в наказания для жителей ввел голодные игры. Все 75 лет жителям Панема внушали, что тринадцатый край уничтожен — стерт с лица земли вместе с повстанцами. Но они прятались под землей все это время.
Как и все антиутопии, «Игры» напоминают зрителю о проблемах общества, в котором мы живём, — особенно если проблемы острые. Эскапизм в «тёмные» времена становится естественной защитной реакцией. Например, в конце 1920-х США захватил сильнейший в истории экономический кризис, который позднее назвали Великой депрессией. В стране резко сократились доходы, начались невиданная безработица и массовые самоубийства. Именно в этот период американцы спасались массовой культурой: запоем смотрели ромкомы, мюзиклы и мелодрамы — те, где сложностей реальной жизни не существовало. Это помогало забыться. Неблестящая работа с визуалом и слишком простая философия Кадр из фильма «Голодные игры» Самая частая претензия критиков к «Играм» — в том, что авторы поскупились на впечатляющую выразительную картинку.
Составитель «Нового биографического словаря кино» Дэвид Томпсон сравнивает франшизу с экранизацией «Властелина колец» и утверждает, что его создатели отлично поработали с декорациями — настоящими величественными пейзажами и лесными гущами очень в духе Толкина. В «Играх», считает Томпсон, этого нет и в помине. Зрителя ждёт тусклый, непримечательный и неправдоподобный ландшафт: в лесу, где происходит битва, почти нет животных, и он похож скорее на рощу, чем на мрачные тёмные заросли. Аналогичным образом не особо убедительно выглядят эпизоды смертельных сражений. Это не мощные батальные сцены из «Властелина», а смазанные невыразительные кадры, почти все — крупным планом. Джастин Чанг из Vanity Fair тоже обращает внимание на «бедные» визуальные решения, хотя частично оправдывает их низким возрастным рейтингом фильмов. В признанном классикой «Бегущем по лезвию», как и в «Голодных играх», мало эффектных сцен битвы, но визуальная часть от этого не страдает.
А ещё в «Бегущем» не только рассуждают о контроле над обществом, но и берутся за более тонкие материи. Например, задаются вопросом о том, что значит быть человеком. Поэтому на статус шедевра претендовать не могут. Почему «Голодные игры» полюбились зрителям Сильная литературная основа Кадр из фильма «Голодные игры: Сойка-пересмешница. Часть I» Фильмы могут похвастаться зрительским успехом. Четыре картины собрали в прокате чуть менее трёх миллиардов долларов, а киносайты пестрели положительными отзывами. Пользователи называли историю «живой, захватывающей, интригующей и острой» и аплодировали игре основного каста — Дженнифер Лоуренс в роли Китнисс, Джоша Хатчерсона в роли Пита, сыгравшего наставника героев Вуди Харрельсона и Дональда Сазерленда в роли президента Панема Сноу.
Критики хвалили «Игры» по этим же причинам и отмечали точность экранизации хотя и не считали фильмы выдающимися. А ещё говорили, что в ней есть всё, чтобы понравиться молодой аудитории: романтика, экшен, опасность, яркие злодеи, привлекательные главные персонажи и обязательная схватка добра со злом. В успехе есть немалая заслуга литературного первоисточника Сьюзен Коллинз кстати, сценарий написан при её участии. Серия книг разошлась мировым тиражом более 100 миллионов экземпляров, а права на перевод купили 54 страны. Крупные издания включали «Игры» в списки лучших бестселлеров, создатели других популярных подростковых романов отдавали должное таланту писательницы. Например, авторка «сумеречной» саги Стефани Майер называла книги Коллинз «удивительными», а написавший фэнтези-серию «Перси Джексон» Рик Риордан настолько полюбил романы Коллинз, что советовал их своим юным читателям. Актуальная история о борьбе человека с системой Кадр из фильма «Голодные игры: Сойка-пересмешница.
Часть I» Сюжет «Голодных игр», как и других антиутопий, строится на противостоянии героя и системы, которая хочет его подавить. В этом история наследует популярным представителям жанра. Среди них — замятинский роман «Мы», где герой по имени Д-503 внезапно открывает в себе желание вырваться из-под контроля тоталитарного государства. Или, например, роман Оруэлла «1984», в котором главный персонаж работает на государственную пропаганду, искренне её ненавидя.