Судмедэксперт отличается от патологоанатома несколькими параметрами: судмедэксперт работает с трупами, которые имеют следы насильственной смерти; показанием к вскрытию является решение главного врача учреждения; судмедэксперт работает по решению суда или. Чем различается работа судмедэксперта и патологоанатома? - Патологоанатом занимается вскрытием тех, кто умер в больницах от заболеваний.
3. Патологоанатом и судебно-медицинский эксперт: сходства и различия
Чем специалист-патологоанатом отличается от судмедэксперта. Чем занимается патологоанатом, а чем – судмедэксперт и почему эти специальности часто. Кстати, существует еще одно кардинальное отличие в работе патологоанатома и медицинского судебного эксперта.
«Самый сложный случай в моей работе? Практически любой»
Патологоанатом ставит диагноз, а смэ ещё и определяет направление удара, дистанцию выстрела и т.д. Чем работа судмедэксперта отличается от того, что мы видим в сериалах? После проведения вскрытия патологоанатом или судмедэксперт возвращает в тело все исследованные органы.
«Метастазы в печени выглядят как цветочная поляна»: работницы морга — о своей профессии
Где учиться на патологоанатома. Какие экзамены сдавать на патологоанатома Стать патологоанатомом можно, получив высшее медицинское образование по специальности «Лечебное дело» и ординатуру по направлению «Патологическая анатомия». Обязанности патологоанатома проведение вскрытия и осмотра тел изучение материала, полученного при помощи биопсии или в результате резекции органов определение причины развития и прогрессирования болезни заполнение соответствующей документации отправление биоматериала на дополнительное исследование при необходимости Знания, навыки и личностные качества патологоанатома знание законов РФ в области организации пананатомии знание анатомии человека.
В судебно-медицинской экспертизе применяется виртуальная аутопсия, простыми словами — вскрытие без вскрытия, чтобы реконструировать момент преступления. Этот метод предполагает использование компьютерной томографии, магнитно-резонансной томографии, а также сканирование поверхности тела специальным фотосканером. Иногда это требуется по религиозным, личным или другим причинам, когда вскрытие провести затруднительно.
Такой метод пока применяют нечасто из-за высокой стоимости. Результаты виртуальной аутопсии уже признают в судах Швейцарии и Австралии. Плюс этого метода в том, что у других экспертов есть возможность ознакомиться с цифровыми данными [11].
Так что ответ может быть и таким: «патологоанатом работает только с мертвыми, а судмедэксперт — и с мертвыми, и с живыми». Третий вариант ответа: «Патологоанатом не участвует в следственном и судебном процессах». Так оно и есть, меня могут пригласить в суд в качестве свидетеля, но не в качестве эксперта. Свидетелем мне приходится выступать в тех случаях, когда в суде рассматривается какое-то из моих заключений. Например, родственники умершего пациента считают, что его лечили неправильно, а вскрытие тела делал я.
Следователи или судьи выслушивают мои объяснения, не более того. Заключение для следствия и суда дают судебно-медицинские эксперты. А теперь давайте посмотрим в корень. Патологоанатом исследует тела пациентов, которые умерли от болезней при отсутствии подозрения на насильственный характер смерти. Если такое подозрение есть, исследование трупа должен делать судебно-медицинский эксперт. При исследовании трупа патологоанатом отвечает на вопрос: «от какой болезни умер этот человек и чем вообще он болел? Им в первую очередь приходится определять характер причины смерти — насильственная она или ненасильственная. В нашей больнице был такой случай.
Одна из дежурных медсестер терапевтического отделения убила свою свекровь, находившуюся на лечении в том же отделении. Она явилась в палату поздно вечером, думая, что все пациентки спят палата была четырехместной , и ввела в капельницу, стоявшую у свекрови, препарат, в больших дозах вызывающий остановку сердца. Но одна из пациенток не спала. Утром она рассказала заведующему отделением, что ее соседка умерла сразу же после того, как медсестра-невестка впрыснула что-то в капельницу.
Но тогда, опять же, мы знаем всю историю болезни его матери, — пояснила Татьяна. Это всё — к судмедэкспертам, которые помимо определения причин смерти ещё изучают характер ран, порезы и так далее.
Морг или лаборатория? В числе самых распространённых мифов о работе патологоанатома — представление о том, что эти специалисты трудятся исключительно в морге, а их основная задача — вскрытие трупов. Так, в своей практике Татьяна за неделю делает одно, максимум два вскрытия. А есть и такие специалисты, которые вообще никогда не производили аутопсии. Каждый, кто сейчас читает этот материал, уже хотя бы один раз был нашим пациентом, просто вы об этом не знаете, — уверена Татьяна. Зачем это делают?
Чтобы как можно оперативнее определить, нет ли у младенца каких-либо скрытых патологий — например, сосудистых аномалий. В случае обнаружения того или иного заболевания патологи сразу же передают всю информацию неонатологам, а те незамедлительно приступают к лечению. Таким образом, патологоанатомы, можно сказать, стоят на страже детского здоровья. Очень часто именно патологи помогают поставить правильный диагноз и взрослым пациентам. В частности, непосредственно в их руки попадают кусочки тканей, взятые при различных операциях или с помощью биопсии. Изучив под микроскопом маленький кусочек этой опухоли, мы даём заключение, от которого и зависит вся последующая тактика лечения, — поделилась Татьяна Хитрова.
Эксперт добавила, что под микроскопом у патологов бывают и результаты фиброгастродуоденоскопии ФГДС , и кусочки всех удалённых органов аппендикс, миндалины , препараты кожи и так далее. Кстати, в моей практике был нестандартный случай: я ставила диагноз сама себе. У меня подозревали гастрит, я, разумеется, сходила на ФГДС, проглотила эту ужасную трубку, у меня взяли биопсию, и потом этот препарат попал под мой же микроскоп. Изучать свой внутренний мир совсем не страшно, страшнее — не знать, какой у тебя диагноз. Представьте другую ситуацию. Идёт операция, во время которой хирурги увидели странную опухоль.
Они не знают её природу и не могут принять решение: удалять сейчас или нет. Тогда врач вырезает небольшой кусочек этой опухоли и отправляет в соседнее патологоанатомическое отделение на экспресс-диагностику. Всего за 20 минут патолог должен поставить диагноз и передать его хирургам, на столе у которых лежит человек. Вся оперирующая бригада ждёт заключения от патологоанатома. Хороший патолог должен знать миллион различных заболеваний, тысячи существующих классификаций, — убеждена врач. Можно сказать, что мы — серые кардиналы медицины.
Кстати, Татьяна рассказала и ещё один факт, который, по её опыту, мало кто знает: — Вы всегда можете прийти в патологическое отделение и попросить забрать свои «стёкла» — так мы называем получаемые образцы для диагностики. И затем отправить их на пересмотр в другие клиники, возможно, даже за границу. Иногда очень важно послушать мнение другого врача и точно убедиться, что поставленный диагноз — верный. Особенно если речь идёт об онкологии и последующем серьёзном лечении. Анатомические загадки Приехав в Смоленск, Татьяна прочитала несколько открытых лекций, а также предложила слушателям примерить на себя роль «доктора Хауса» и самостоятельно определить, каким заболеванием страдает тот или иной вымышленный герой. Например, персонажи известных картин.
Судмедэксперт: особенности профессии, плюсы и минусы
К вскрытию патологоанатом готовится почти как к обыкновенной полостной операции: заранее готовит и раскладывает инструменты, намечает линию разреза. Кстати, существует еще одно кардинальное отличие в работе патологоанатома и медицинского судебного эксперта. Мы хотим приоткрыть завесу таинственности и опровергнуть мифы о профессии судебного медицинского эксперта. Мифы и правда о профессии судмедэксперта: отличия от патологоанатома, отношения со следователями, вскрытия и не только.
Судмедэксперт - танатолог о своей работе
Как отметил замминистра здравоохранения Андрей Плутницкий, сейчас ведомство проводит работу по исследованию последствий объединения, которое по факту началось уже с 2013 года. Такое уже произошло в восьми регионах. По его словам, в нашей большой стране в каждом субъекте условия работы разные, поэтому навязывать всем единую политику по объединению этих служб или уже разъединению федеральная власть не будет, тем более если эти полномочия относятся к региональному уровню власти. В свою очередь, главный внештатный специалист по патологической анатомии, доктор медицинских наук Георгий Франк заверил, что и патологоанатомы, и судмедэксперты всегда работали в тесной связке и с полным пониманием. В последнее время появляются прецеденты объединения патологоанатомического и судебного бюро», — недоумевает академик.
Мечникова только ради кафедры судебной медицины. Еще когда я пошла в медицинское училище, мама говорила, что я и медицина — понятия несовместимые, но потом поняла, что мне это интересно, и поменяла свое мнение. Уже после поступления в университет на бюджет я сказала маме, что буду вскрывать трупы, и она заявила: «Ты мне столько денег сэкономила, учись!
Говорит: «Помрем — и качественное вскрытие нам обеспечено». Сестра вообще мной очень гордится, в детстве она любила особо назойливым родственникам на вопросы про будущую специальность отвечать, что станет патологоанатомом. Сестра очень уважает медиков и сочувствует им, так что за меня она рада.
Работа в клинической медицине сейчас очень неблагодарное дело: ситуация в здравоохранении оставляет желать лучшего, да и пациенты адекватностью не отличаются. Всякие сектанты, которые не дают переливать кровь, родители, отказывающиеся от прививок, просто алкоголики и наркоманы, которые нападают на врачей, — это происходит каждый день, только в СМИ не освещается. Одна моя подруга — педиатр, вторая — терапевт, и, глядя на них, я понимаю, что у меня работа не самая сложная.
Эмоциональное выгорание в клинических специальностях куда быстрее наступает, чем у нас. О жутком Когда увидела труп на вскрытии в самый первый раз, почувствовала мандраж, но потом я быстро поняла, что бояться мертвых — пустое дело, бояться надо живых. А ужастиков, кстати, боюсь.
Со временем даже на самый жуткий случай смотришь только как на определенный объем работы и обоснование диагноза, вне зависимости от причины смерти.
Их количество невозможно предсказать, поэтому я не знаю, какой объём работы будет ждать меня завтра. Судмедэксперт: Борис Не маленький человек В состоянии непредсказуемой нагрузки мы живём постоянно. Сегодня я могу вскрывать один труп, а завтра — четыре. Помимо этого, у меня есть другие обязанности. Например, вместе с врачами-клиницистами я участвую в клинико-анатомических конференциях, где разбираются разные случаи смертей в стационарах, хожу в суды, консультирую врачей и сотрудников полиции. Знакомлюсь с направительными документами от органов следствия и дознания. В них могут быть конкретные вопросы и задачи от следователя.
Например, изъять определённые фрагменты тканей с повреждениями или взять образцы крови и волос. Также могут быть вопросы о количестве ударных воздействий и о том, в каком положении находились потерпевший и нападавший по отношению друг к другу. Вместе с этим мне поступает протокол осмотра трупа и места происшествия. А если это тело человека, умершего в стационаре, то ещё и его медицинская карта. Я обязательно изучаю её перед тем, как пойти на вскрытие. Фотографирую тело с нескольких ракурсов. Если это тело неизвестного, фотографий нужно немного больше: их показывают опознающим. Провожу наружное исследование.
Описываю загрязнения и выделения. Обязательно обращаю внимание на следы крови и их количество. Также важно состояние одежды. Тело описывается сверху вниз и снаружи внутрь. Если речь о неопознанном человеке, я составляю словесный портрет по специальной методике. Обязательно уделяю внимание всем особенностям — например, татуировкам, рубцам, состоянию зубов, цвету радужных оболочек, следам операций и так далее. Описываю трупные явления для того, чтобы можно было установить, как давно он умер. Произвожу вскрытие — внутреннее исследование.
Проводится вскрытие черепа с извлечением головного мозга, а также вскрытие туловища. При этом выделяется органокомплекс от языка до прямой кишки и внутренних половых органов. Когда дело касается травмы, я произвожу разрезы мягких тканей конечностей, исследую кости, позвоночник, спинной мозг, если для этого есть показания. Пишу диагноз. И делаю выводы. Бывает так, что ты вскрываешь вроде бы скоропостижно скончавшегося, а потом обнаруживаешь признаки асфиксии и понимаешь, что это не смерть от острой сердечной недостаточности, а убийство. Огнестрельные повреждения тоже могут быть пропущены. Если мы сталкиваемся с так называемой мелкашкой — мелким калибром — на волосистой части головы входную рану можно просто не заметить.
Иногда бывает такое, что ты исследуешь тело человека, умершего в стационаре. И казалось бы, по медицинской карте наблюдаешь осложнения после первичной травмы. А на вскрытии обнаруживаешь признаки ятрогении — медицинского вмешательства, которое привело к наступлению смерти. Сейчас, например, для непрямого массажа сердца используется автопульс. Это устройство, которое ритмично надавливает на грудную клетку. Первые случаи применения этого прибора сопровождались множественными повреждениями рёбер, которых образовывалось больше, чем при традиционном способе реанимации. Доходит не только до разрыWow печени, которые встречаются и при проведении непрямого массажа руками, но и до разрыWow сердца. Какой была самая неприятная локация, на которой тебе приходилось проводить осмотр тела?
Помню «прекрасные» квартиры, пол которых усыпан тараканами, хрустящими под ногами. Но, наверное, самый шокирующий случай был такой. Мы приехали на вызов к неблагополучной семье. Мать, отец и сын жили в маленькой комнате. Отец страдал алкоголизмом. Когда он в очередной раз пришёл домой пьяный, жена во время драки ударила его по голове. Он упал, но, видимо, продолжил доставлять всем беспокойство. Тогда она привязала его к ножке кровати, а потом ещё и придушила подушкой.
Мальчик в этот момент сидел в комнате и делал уроки. После осмотра я решила походить по квартире — мне было интересно, так как это был один из первых моих выездов. Оперативники и криминалисты разрешили. Я начала листать школьную тетрадь мальчика. В ней чередовались домашние и классные работы, написанные ровным аккуратным почерком. Среди них выделялась последняя, которая занимала всего одну строчку. Это было единственное предложение с красной строки: «Мама папу удавила». Свидетельство, написанное ребёнком — так непосредственно и открыто… Это было самое ужасное.
Как они выглядели? Самая частая и самая распространённая проблема — недоверие. Родственники умершего могут подать жалобу на моё заключение о том, что смерть наступила в результате ненасильственных причин. Они думают: «Нет, его убили! А эксперт, конечно, вступил в сговор, взял денег и покрыл преступление! Часто бывает такое, что происходит случайное падение с высоты или самоубийство. Но родные не верят в это, особенно если смерть произошла при свидетелях. Начинаются дополнительные экспертизы, нам мотают нервы.
Есть расхожий миф о том, что можно легко вычислить, падал ли человек с изначально приданным ему ускорением или нет. Но это неправда.
Именно паталогоанатомам отправляют образцы опухоли, взятые у человека прямо во время операции, и тогда специалист должен максимально быстро определить ее характер и помочь хирургу принять верное решение. Судмедэксперты тоже работают с мертвыми телами, но их специализация несколько отличается. Они изучают пациентов, погибших в результате убийства, падения с крыши, отравления психоактивными веществами, самоубийства и других случаев, приводящих к так называемой «неестественной смерти». Работа судмедэкспертов идет рука об руку со следственными действиями, а их заключения становятся доказательствами в судах и причинами для вынесения приговоров. Екатерина Гончарова Судмедэксперт, стаж — два года Об основах профессии У меня есть одна примета. Когда утром идешь на работу, нельзя думать: «Сейчас вскрою пару обычных трупов и сяду печатать».
Сколько раз такое было: надеялась на простую задачу, а дают травму или убийство, с которыми возишься целый день. Работу распределяют заведующие отделением, поэтому никогда не знаешь, что тебе достанется. Получив документы на труп и изучив, что от нас хотят следственные органы, я провожу вскрытие и выписываю медицинское свидетельство о смерти, куда вносится диагноз. В зависимости от того, какой труп достался, можно вскрыть нескольких и закончить довольно быстро — до 12—13 часов, а если случай сложный, с ним можно провозиться и два-три дня. В работе помогает знание двух из трех китов медицины: патанатомии и патфизиологии. Но третий — фармакология — нами используется куда реже. Причины смерти, как правило, в судебной медицине ограничены: если смерть от заболевания, то чаще всего это заболевания сердечно-сосудистой системы или онкология, реже — болезни органов дыхания и пищеварения.
«Иногда щёлкает: перед тобой всё же человек». Интервью с судмедэкспертом Ольгой Фатеевой
We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy I accept Патологоанатома или патанатома и судебно-медицинского эксперта часто путают друг с другом. Самое удивительное, что эти две врачебные специальности не различают даже врачи. Что уж тут говорить о людях, далеких от медицины? И на первый взгляд, действительно, что патанатом, что эксперт — одно и то же. Но нет, разница есть, и существенная. Но сначала о сходстве.
И патологоанатом, и судебно-медицинский эксперт в первую очередь врачи. Они оба оканчивают медицинский вуз и только потом специализируются по патанатомии и судебной медицине. Оба носят белый халат, оба работают в морге, оба исследуют мертвых людей. На этом, пожалуй, сходства заканчиваются и начинаются различия. Патологоанатом работает в больнице и исследует трупы на основании направления главного врача, у которого он находится в подчинении. Отношения патологоанатома и больничного персонала прекрасно описаны Артуром Хейли в книге «Окончательный диагноз».
Патологоанат, по сути, контролирует лечебный и диагностический процесс, исследуя трупы людей, умерших в больницах от заболеваний.
У нас нет патологоанатомического бюро. При каждой крупной больнице свое отделение, которое является структурным подразделением с заведующим, подчиняющимся главному врачу. Мы ставим схождение или расхождение диагнозов по трем категориям на основе данных лечащего врача и того, что видим сами — часто с их присутствием на вскрытиях. Когда ставится третья категория, случай не оплачивается больнице: двенадцать койко-дней стоят немалую сумму, а сверху могут еще и штраф наложить. Потом идут разборы-КИЛИ клинические исследования летальных исходов, — прим. Enter , где патологи совместно с клиницистами обсуждают случаи, чтобы не повторять ошибки. Скорее всего, не станут: у нас огромный дефицит кадров. В позапрошлом году в регионе было меньше 50 специалистов на примерно 130 мест, то есть каждый врач работает в среднем на две с половиной ставки.
Мешают обывательские стереотипы: учащиеся думают, что мы мясники. Вы спросите у кого-нибудь, кто такие патологоанатомы, и услышите только «трупы, трупы, трупы». Студенты боятся, и потом — многие хотят контактировать с пациентами. Ни для кого не секрет, что в России народ кормит врачей. А мы в сферу особенностей профессии легких денег не имеем, все зависит от выработки. Может, низкая популярность специальности возникает еще и из-за сложности: надо ориентироваться в системах и понимать все. Мы одной ногой стоим на фундаментальных дисциплинах, а другой на «клинике». Но у нашей специальности есть и плюсы: например, поправки за вредность. По этой причине мы можем выйти на пенсию раньше, имеем укороченный рабочий день с восьми до двух, а не до четырех.
Хотя на самом деле все работают до вечера, потому что не хватает времени. Среди минусов опять же вредность. Много паров спиртов, ксилола, формалина того же. У нас маски, а не респираторы, и они не предохраняют от вдыхания. Есть риск заразиться: в любой момент может попасться гепатитный или ВИЧ-инфицированный человек. Хочешь не хочешь, а с кровью ты контактируешь, да и перчатки можно порезать случайно. Для инфекционных болезней в отделениях есть отдельная секционная и врач надевает специальный костюм по типу противочумного: он чуть более закрытый, защищенный. Любое вскрытие проводится со всеми мерами предосторожности — не только фартук, но и очки, маска, шапочка. Работает вытяжка, столы моются, инструменты тоже.
При всем этом у патологоанатомов нет дополнительных отдельных проверок здоровья, мы проходим обследования как врачи с повышенным риском вместе с хирургами, акушерами-гинекологами, анестезиологами, фтизиатрами. Уже накопилось штук шесть, причем и те, которые индексируются в Scopus и ВАК. Меня интересует патология свертывающей системы крови, то есть фундаментальные аспекты изучения тромбов. Так как я в том числе патогистолог, рассматриваю структуру тромбов и хочу выяснить то, как они образуются, чтобы врачи потом могли придумывать какие-то методы диагностики и лечения. Аспирантура — моя основная деятельность, потому что врачом я работаю как совместитель и преподаю тоже. У нас совмещает почти вся кафедра, потому что если быть только теоретиком, то не будет профессионального роста, ориентирования в трендах, потеряется навык и снизится зарплата. В госучреждении много не заработаешь, а жить надо. Как я и говорил ранее, большая часть работы происходит с живыми.
Сегодня все иначе. Патологоанатом стал полноценной частью врачебной команды — врач-клинический морфолог. Исследовать образец ткани, изучить историю болезни и рентгеновские снимки, сопоставить все факты и выдать диагноз — это аналитическая работа, практически похожая на детективную. Это регламентируется соответствующими законами и приказами. Чаще всего от этой процедуры отказывают по религиозным мотивам, когда диагноз установили при жизни умершего и заболевание не связано с инфекционной патологией и онкологическим заболеванием. Значительные успехи достигнуты в диагностике лейкозов и лимфопроли-феративных заболеваний на основе сотрудничества патологоанатомического бюро и краевого детского онкогематологического центра. Сейчас в этой области идет постепенное обновление методического обеспечения диагностического процесса, что позволит в ближайшем будущем поднять его до уровня мировых стандартов. Евгений рассказал, что первые патологоанатомические вскрытия провели еще в конце XIX века военные врачи.
А уже после окончить профильные курсы. Этот путь, как правило, долгий, дорогой и не всегда результативный. Куда поступить, чтобы точно стать судмедэкспертом? Конечно, в вузы, которые дают нужные знания. Ведь реальных вакансий не так много, а значит, устроиться на работу, имея за плечами только курсы, довольно сложно. Где работают судмедэксперты Где могут работать судмедэксперты? Перед специалистами открываются следующие варианты: пойти в государственные структуры: больницы, полицию и другие органы; устроиться в частное бюро. В государственных организациях судмедэксперты чаще всего работают в МВД, полицейских участках и других ведомственных структурах. Туда точно попадают выпускники специальных государственных вузов, которые относятся к органам и готовят специалистов для себя. Помимо определённых льгот такие работники получают хороший практический опыт. В коммерческих детективных бюро тоже нужны специалисты. А когда вы будете уверены в своих силах и квалификации, можно подумать и об открытии собственного бизнеса. Как работают судмедэксперты Давайте посмотрим, как выглядит стандартный рабочий процесс судебного медицинского эксперта: специалист получает запрос на экспертизу; готовит всё необходимое для исследования; проводит экспертизу; отвечает по пунктам на вопросы; пишет заключение и заполняет необходимые документы. Судмедэксперты работают не только в лабораториях. Они могут выезжать на место преступления или к своим клиентам, если работают в частном бюро. Стоит помнить, что обучение судмедэксперта не заканчивается после университета. Специалистам постоянно нужно повышать квалификацию. Эта область быстро развивается, поэтому придётся много читать специализированной литературы, учить новый материал и осваивать современные способы, помогающие точнее находить улики и выявлять преступников. Профессия судмедэксперт: плюсы и минусы Прежде чем разбираться, как и где учиться, чтобы стать судмедэкспертом, стоит посмотреть на плюсы и минусы профессии. Судмедэксперт: плюсы специальности Какие плюсы существуют у данной профессии? Их довольно много: интересная работа, связанная с решением запутанных задач; возможность завести знакомства в правоохранительных органах; работа в тесном сотрудничестве с криминалистами и судебными экспертами; короткий официальный рабочий день: с 8 до 13 часов; множество льгот, в том числе возможность рано уйти на пенсию. Судмедэксперт: минусы специальности Помимо плюсов стоит учитывать минусы, которые тоже достаточно весомы: чтобы стать судмедэкспертом, необходимо пройти сложное медицинское обучение; ограниченное количество рабочих мест, особенно в отдалённых городах России; постоянное соприкосновение с мёртвыми, часто изуродованными телами; сильное эмоциональное напряжение, особенно в первые годы работы; высокий уровень ответственности — от экспертного заключения часто зависит судьба кокретного человека; возможны переработки и дополнительная загрузка; необходимость постоянно работать с химическими веществами, в частности с формалином; риск заразиться вирусами или инфекционными заболеваниями; много бумажной рутинной работы с документами.
Судмедэксперт - танатолог о своей работе
И патологоанатом, и судебно-медицинский эксперт в первую очередь врачи. Взгляните хотя бы на двух экспертов — очаровательных хрупких девушек, выбравших для себя профессию судмедэксперта. У врачей-патологоанатомов в работе нет примет, но есть одна особенность: мы никогда не будем вскрывать своих родных, друзей или знакомых. Чем занимается патологоанатом, а чем – судмедэксперт и почему эти специальности часто. Главное отличие между судмедэкспертом и патологоанатомом заключается в том, что судмедэксперт проводит экспертизу живых людей или умерших людей на основе медицинской документации, свидетельских показаний и других источников информации.