Исчезновение языка — это смерть живой памяти обо всех его носителях и уже потому очевидная трагедия. Почему исчезающие языки мира представляют ценность и какие существуют методы их сохранения? Выяснилось, что быстрее всего исчезают коренные языки в странах Африки и Латинской Америки. В издании сообщается, что 2500 из 6900 языков мира находятся под угрозой исчезновения.
Мертвые языки мира: 12 навсегда исчезнувших языков
Даже языки, дошедшие до наших дней и довольно популярные ранее, могут исчезать достаточно быстрыми темпами. Меньше всего языков исчезнет в Европе – 148. Кажется, что мертвыми принято называть давно исчезнувшие языки, но это совсем не так | VOKRUGSVETA. На этой неделе лингвисты в очередной раз забили тревогу, пытаясь привлечь внимание публики к исчезающим языкам. Число исчезнувших в Мексике языков нам неизвестно, однако первые десятилетия колонизации унесли с собой 90% коренного населения. Русский язык быстрее остальных исчезает с лица Земли за последнее столетие.
Мёртвые языки на территории РФ
А к концу этого века на 1500 языках и вовсе, возможно, перестанут говорить», — говорит профессор Линделл Бромхэм, один из авторов работы, опубликованной в журнале Nature Ecology and Evolution. Один из факторов, которые ставят язык перед угрозой исчезновения, заключается, как ни странно, в большом количестве лет обучения в школе. Как правило, обучение идет на одном — государственном — языке.
Общая численность юкагиров растёт от переписи к переписи, согласно последней составляет почти 1600 человек, но число говорящих на языках юкагирской семьи падает. Два языка из четырёх, входивших в эту семью, уже исчезли. Число говорящих на южноюкагирском сегодня — менее 10. Орочский Орочский язык — не путать с орокским!
Только в начале 2000-х была создана письменность и выпущен учебник родного языка для народа орочей, живущего в Хабаровском крае. Язык из тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи, близкий нанайскому и удэгейскому, когда-то разделялся на три диалекта, но в 2010 насчитали всего 8 человек, знающих его. Некоторые исследователи уже сегодня полагают язык вымершим. Йоканьгско-саамский Йоканьгско- или терско-саамский язык принадлежит к саамской группе финно-угорских языков и был распространён на востоке Кольского полуострова. По переписи 2010 года терских саамов осталось около сотни, но носителями языка были только двое из них. Югский Юги — маленький этнос, проживающий в Красноярском крае.
По переписи населения 2010 г. Многие специалисты считают язык уже мёртвым… Не попали в десятку рейтинга ещё три языка народов России, число носителей которых составляет менее 100 человек. Ительменский Ительменский язык правильнее называть западным ительменским, но теперь это уже не имеет значения: восточный и южный ительменские языки до нашего времени не дожили. Устаревшее название языка — камчадальский — указывает на место обитания народа.
Эта история заставляет задуматься о том, сколько же в мире всего вымирающих языков.
Чтобы разобраться в этом, обратимся к недавно обновленному атласу вымирающих языков ЮНЕСКО, согласно которому из 6900 языков мира на грани исчезновения находятся 2500 еще в 2001 году это количество было втрое меньше. На 199 из них говорят всего десять человек или меньше. Например, караимский язык Украины знают шесть человек, ленгилу известен четырем индонезийцам. В прошлом году на Аляске ушел из жизни последний носитель экякского языка, Мэри Смит Джонс. Когда язык начинает умирать?
Ученые сходятся на том, что язык начинает умирать, когда нарушается естественная передача языка от родителей к детям. Вначале это происходит в единичных семьях, но со временем процесс набирает обороты. Переломный этап наступает, когда родители начинают разговаривать со своими детьми не на своем коренном языке, а на языке большинства, что делается из практических соображений.
Получается, что экономический рост и глобализация сокращают число носителей языка в основном с 1970-х годов , например, через связанные с этим политические и образовательные изменения. Мы в Бюро переводов iTrex очень трепетно относимся к языкам и, конечно, нас расстраивает, что такое количество языков на грани вымирания. Но все-таки речь идет о локальных языках, диалектах и наречиях. Распространенные языки с большим количеством носителей чувствуют себя уверенно! Поэтому если вам нужен перевод, мы всегда на связи — напишите нам на info itrex.
Часто задаваемые вопросы Сколько языков в мире находятся под угрозой исчезновения? Это означает, что они могут исчезнуть в течение ближайших нескольких поколений. Какие регионы мира наиболее подвержены исчезновению языков? Океания является регионом, где больше всего языков находятся под угрозой исчезновения. Там насчитывается около 2 000 языков, из которых более половины могут исчезнуть в ближайшее время.
Что такое мертвый язык
- Ответим на ваш вопрос!
- Главные новости
- ИСЧЕЗАЮЩИЕ ЯЗЫКИ • Большая российская энциклопедия - электронная версия
- Навигация по записям
Цели и методы сохранения и восстановления языков
- Ответим на ваш вопрос!
- Новости по теме
- Языки уходят безвозвратно
- Названо число исчезнувших языков народов России | Телеканал 360 и Онуфриенко | Дзен
- Новые публикации
- Мёртвые языки на территории РФ
Новости по теме
- Новости по теме
- Что такое мертвый язык
- "Мослекторий": Мария Ровинская – об исчезающих языках мира
- Российская перепись насчитала носителей пяти языков, считающихся вымершими
- Новости переводов » пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ
«AYANA» осваивает исчезающие языки КМНС
По материалам американского журнала "Scientific American". Сейчас многие языки медленно умирают просто под давлением других, более распространен ных. В большой многоязычной стране многие предпочитают пользоваться языком основного населения, так как он дает больше шансов на жизненный успех. Бывает, что на негосударственном языке не только не ведется преподавание, но детям еще и запрещают на нем говорить в школе.
Так было, например, с языком аборигенов Австралии, с уэльским языком на юге Англии. Гибель языка - не только большая потеря для тех, кому он был родным, это невозвратимая потеря частички культурного наследия всего человечества, где каждый народ выражает свое уникальное, присущее только ему, видение мира. Эта организация опубликовала в 1996 году "Атлас находящихся в опасности языков мира", на данных которого основана приведенная здесь карта.
Кроме того, 43 жителя России указали, что владеют считающимся заснувшим орочским языком. Лингвисты РАН отмечают, что участники опроса могли заявлять о владении этими языками, поскольку они считаются их национальными, однако на деле могут на них не разговаривать. Этот процесс идет примерно с XVI века, с начала эпохи Великих географических открытий — то, что сегодня называют глобализацией. Мир просто стал маленьким", — издание приводит слова лингвиста Владимира Плунгяна.
Если ты относишь себя к какой-то нации, то разговаривать на родном языке необходимо. Какие преимущества есть в знании национального языка? За пределами республики никаких, наверное. Но это важно для общего развития, расширения кругозора, сохранения собственной уникальной культуры. Что Вы сами делаете для сохранения дигорского языка? Я стараюсь как можно чаще разговаривать на нём, пишу рассказы на дигорском, практикую его ежедневно.
Какие трудности у Вас, как носителя, появляются при использовании дигорского? Такого, что я забываю слово, почти не бывает. А вот грамматическая составляющая в дигорском намного сложнее русской, поэтому выучить с нуля его очень и очень непросто. Но, в любом случае, существует много учебников и справочников, в которых легко проверить информацию. И, конечно, всегда можно спросить у старших. Чему учат Вас в школе на уроке осетинского? Обычно мы разбираем разговорный осетинский и грамматические конструкции, пересказываем тексты, пишем сочинения. Это очень похоже на уроки русского языка. А ещё у нас есть родная литература, на которой мы изучаем творчество осетинских писателей. Что каждый человек должен знать о дигорском языке?
Узнать всё, наверное, невозможно, поэтому я посоветую только одно — приехать к нам в Осетию и увидеть всё своими глазами! Статистические данные Может показаться, что на вымирающих языках должно говорить очень мало людей, но по крайней мере 2 человека из 100 являются их носителями. Их число сопоставимо с населением России. Исчезающие языки России Общее количество современных языков в мире точно не известно, но в нашей стране их более 170. Мы подготовили интерактивную карту всех вымирающих языков России, в которой вы найдёте основные сведения о каждом из них. Тыкни сюда Языки исчезают. Хорошо или плохо? Мнение лингвистов С процессом исчезновения языков всё не так однозначно. С одной стороны, это естественный процесс, а с другой - на кону стоят культурные языковые ценности. Мы попросили учёных-лингвистов, Антона Александровича Сомина и Светлану Анатольевну Бурлак, поделиться своим мнением и ответить на интересующие нас вопросы.
При чем, спросит он, здесь «народ»?! Третий этап: Полная потеря языка Несмотря на то, что в языке, так или иначе, происходит замещение «родных» слов и понятий на «иностранные» — язык полностью не умирает, пока живы его носители. Да, отдельные слова могут исчезать, взамен будут приходить новые заимствованные слова. Собственные слова будут менять свои значения и оттенки. Иногда значения слов могут даже меняться на прямо противоположные со временем, конечно. Но язык все равно будет жить. Только с уходом из жизни последних носителей языка, язык умирает. Язык становится мертвым языком.
Это значит, что больше уже никто не говорит на этом языке. Хотя при этом все письменные свидетельства могут полностью сохраниться. Мертвый язык — это язык, который сохранился только в письменной культуре. Ну, или не сохранился вовсе, как это стало со многими языками, где не было письменности, или где все письменные свидетельства были утеряны, а то и специально уничтожены. Например, таким мертвым языком была и остается латынь. К этой категории относится также древнегреческий язык. Уже нет и в помине тех самых древних греков и древних римлян. Но их письменные документы долгие тысячелетия изучались историками, учеными, студентами. До сих пор латынь применяется, скажем, в медицине.
Язык есть, но пользуются им только для того, чтобы читать и писать, но не говорить. И нет настоящих носителей этих мертвых языков — нет тех, кто рождается и с рождения учится говорить именно на этом языке. Угрозы вымирания языков В зависимости от того, насколько языком пользуются люди, различают следующие угрозы возможного будущего исчезновения языков: Безопасный язык — это язык, которому в перспективе пока не грозит никакое вымирание. Даже, несмотря на возможное активное замещение «родных» слов «иностранными» словами. Несмотря на постоянные изменения в языке, что является скорее признаком яркой нормальной жизни языка. Безопасный статус есть у языков, где нет потери связи поколений, где все поколения носителей языка говорят на этом языке, активно пользуются этим языком. Наш русский язык является безопасным, как впрочем, и многие другие известные языки. Уязвимый язык — это язык, который имеет ограниченное применение. Например, на этом языке говорят чаще всего только дома, в семье.
Хотя при этом на языке продолжают говорить все поколения его носителей, что называется, и стар, и млад. Уязвимый язык — это уже начало движения в сторону вымирания умирания языка.
9 вымерших языков мира и их носители
Ко второму столетию нашей эры он исчез как общий язык, сохранившись только в религии и образовании. В предыдущем издании атласа, вышедшем в 2001 году, были перечислены 900 исчезающих языков. Сегодня исследователи языков пытаются сделать видео и аудио записи говорящих на этом уникальном вымирающем языке, чтобы сохранить его.
Как исчезают языки?
Многие из 113 языков к востоку от Анд в бассейне Амазонки плохо известны и исчезают под натиском испанского и португальского языков. В этой области известна, например, языковая группа Kallawaya, использующая смесь испанского и языка кечуа в повседневной жизни. Однако у этой группы сохранился и тайный древний язык, используемый, главным образом, для того, чтобы сохранять знахарские сведения о лекарственных растениях, некоторые из которых не известны науке. Господство английского языка угрожает существованию 54 местных языков на Северо-западном Тихоокеанском плато — регионе, включающем Британскую Колумбию, штаты Вашингтон и Орегон. В Орегоне только один человек знает устный язык Siletz Dee-ni, на котором когда-то говорили индейцы резервации. В Восточной Сибири , по словам наблюдателей, этнические меньшинства и сохранившиеся аборигены предпочитают своим собственным национальные и региональные языки, подобно русскому или саха. На сорока языках все еще говорят в штатах Оклахома , Техас и Нью-Мексико.
О владении им рассказали 43 респондента. К заснувшим относят языки, носители которых лишь частично знают их. Ассоциация коренных малочисленных народов Хабаровского края заявляла, что последний активный носитель орочского языка умер в 2008 году, но, возможно, остались люди, пассивно понимающие его.
Вымерший язык: Корниш корнский Последний носитель языка: Долли Пентрит? К тому времени, когда римляне правили островом, здесь жили кельты.
Местное население говорило на кельтском языке, последним одноязычным носителем которого была Долли Пентрит. Корниш был официально признан королевой в 2002 году и с начала 20-го века были предприняты попытки вернуть язык через двуязычных британцев. Разница между ними и Долли Пентрит заключается в том, что они знают два языка - корниш и английский, оба из которых изучаются с детства, а Долли изучила английский язык взрослой. Считается, что ее последними словами были: «Я не хочу говорить по-английски! Она была своеобразным персонажем для своего времени - люди описывают ее как человека, который часто использует ругательства и постоянно курит трубку, некоторые даже думают о ней как о ведьме.
В частности, остались сведения об обожаемом Долли ругательстве kronnekyn hager du, которого особенно опасались люди. Некоторые ученые говорят, что Долли Пентрит не является последним представителем этого языка и настаивают на том, что на самом деле корнский язык никогда не исчезал полностью с лица Земли. Вымерший язык: Мэнский Последний носитель языка: Эдвард Нед Маддрелл около 1878 - 1974 , Остров Мэн Великобритания Как и с Долли, так и с Недом, есть некоторые споры о том, является ли он последним представителем его языка - мэнского. Это официальный язык населения острова Мэн до середины XIX века. Территория когда-то населялась кельтами и с 9-го века норманны начали селиться там.
Язык мэн является частью галисийских языков, из которой происходят некоторые современные языки, такие как ирландский, шотландский и корнуэльский. Эти языки не имеют связи с английским, который является частью другой группы. Что касается Неда Маддрелла, то он рыбак из Кренгниса, который много путешествовал, но закончил свою жизнь на острове Мэн, где его изучали исследователи языка. В настоящее время предпринимаются попытки восстановить утраченный язык, по крайней мере частично, даже в школе Bunscoill Ghaelgagh его учат. Хотя вполне вероятно теперь речь идет о так называемом новомэнском, этот язык, как считают ученые, появился после Нэда Маддрелла.
Иши был последним представителем как языка, так и племени. Его имя - псевдоним, который на его родном языке означает «человек». В обществе индейцев считалось табу говорить настоящие имена.
На этой неделе лингвисты в очередной раз забили тревогу, пытаясь привлечь внимание публики к исчезающим языкам. Формальным поводом к этому стала вышедшая недавно книга Дэвида Гаррисона «Когда умирает язык: исчезающие языки и стирающееся знание». По словам лингвиста, сейчас судьбы многих языков воедино сплелись с жизнью отдельных людей: каждые две недели на планете умирает последний носитель одного из древних и подчас ни на какой другой не похожих языков. С ним гибнет и сам язык.
Гаррисон работает доцентом лингвистики в Колледже свободных искусств в Сворсморе близ Филадельфии и руководит полевыми исследованиями в рамках созданного недавно под эгидой National Geographic проекта Enduring Voices «Непреходящие голоса». Цель проекта — сберечь, насколько это возможно, исчезающие языки Земли; в большинстве случаев возможным это оказывается лишь на видео- и аудиоплёнках. Кроме того, в рамках проекта журналисты National Geographic пытаются привлечь внимание общества к проблеме, а учёные — уточнить границы распространения разных, в особенности исчезающих, языков и выявить наиболее уязвимые регионы. Среди шести регионов с высочайшим уровнем угрозы исчезновения местных наречий два оказались расположенными в России — это Центральная Сибирь и север Дальнего Востока России. В рейтинге самых уязвимых российские территории заняли четвёртое и пятое места. Первое место заняла австралийская Северная Территория, где, по подсчётам учёных, под угрозой исчезновения находятся 153 языка.
«ЮНЕСКО представило Атлас исчезающих языков мира»
Исчезновение языков — естественный процесс, однако таких немыслимых темпов, как сегодня, не наблюдалось еще никогда. Атлас вымирающих языков Для определения жизнеспособности языков, ЮНЕСКО применяет девять критериев, к которым относятся: число говорящих на языке носителей, отношение к языку внутри общества, передача языка от поколения к поколению, доступность учебных материалов. Нужно ли сохранять и возрождать языки? Каждые две недели человечество теряет один язык, вместе с которым уходит в небытие целая ветвь истории, культурных традиций и взглядов, ремесел и искусств. Для сохранения культурного разнообразия человечества очень важно сохранять все, даже малораспространенные языки. Существует еще и научный смысл такого сохранения — многие исчезающие языки на настоящий момент плохо описаны либо не описаны вообще и представляют большой интерес для таких наук, как сравнительно-историческое языкознание, этнография и этнология, а также культурная антропология. Что происходит в России? В серьезной опасности — 29 например, нивхский, чукотский, карельский. Еще 49 языкам причислена категория «под угрозой исчезновения».
Нужно ли сохранять и возрождать языки? Каждые две недели человечество теряет один язык, вместе с которым уходит в небытие целая ветвь истории, культурных традиций и взглядов, ремесел и искусств. Для сохранения культурного разнообразия человечества очень важно сохранять все, даже малораспространенные языки. Существует еще и научный смысл такого сохранения — многие исчезающие языки на настоящий момент плохо описаны либо не описаны вообще и представляют большой интерес для таких наук, как сравнительно-историческое языкознание, этнография и этнология, а также культурная антропология. Что происходит в России? В серьезной опасности — 29 например, нивхский, чукотский, карельский.
Еще 49 языкам причислена категория «под угрозой исчезновения». К группе уязвимых относят 20 языков, в число которых неожиданно попали чеченский, тувинский, калмыцкий, якутский. Удручающая картина, особенно если учесть, что эти языки обладают статусом государственных языков республик нашей страны.
А они обе ничего общего не имеют с политикой 50-60-х годов. Это синусоида. В 20-е годы политика, направленная на национальное строительство, говорит, что нужно поддерживать малые языки. По всей стране школы, учителя, учебники готовятся… В 1927-1929 годах выходил журнал, он назывался «Просвещение удмуртов». Весь этот журнал наполнен стонами учителей, что удмурты не хотят учить свой язык, который они отлично знают, они хотят учить русский. Проходит несколько лет, государство отчаивается: невозможно вести полноценное школьное образование на 150 языках. От этой идеи отказываются примерно в 1936-37-38 годы, когда везде начинают внедрять русский язык, проводят конкурсы на лучшее сочинение по-русски и так далее.
Проходит какое-то время, и носители малых языков начинают замечать, что их дети перестают на них говорить. Наступают 50-е годы, в эти школы возвращается родной язык…». Сегодня статистика, приведенная в «Стратегии государственной национальной политики РФ на период до 2025 года» и в официальных данных Института языкознания РАН, такова: 193 народа, проживающие в России, используют приблизительно 277 языков и диалектов. При этом в государственной системе образования используется 105 языков, из них 24 в качестве языка обучения, 81 в качестве учебного предмета. Число используемых языков не совпадает с числом народов потому, что у некоторых есть по два официально признанных языка. К таким народам относятся, например, алтайцы, марийцы, мордва.
Отмечается, что только с начала XX века в России исчезли 15 языков. Месяцем ранее президент России Владимир Путин поручил создать электронную библиотеку, где будут размещены переведенные на иностранные языки произведения русской классической литературы. Подпишитесь и получайте новости первыми Читайте также.
Перепись 2021 года выявила в России шесть вымерших и заснувших языков
Институт языкознания РАН проанализировал данные последней Всероссийской переписи населения касательно используемых жителями страны языков. Выводы ученых опубликовал РБК. Сегодня в России насчитывается 155 живых языков. Но оказалось, что некоторые жители страны знают пять, признанных лингвистами исчезнувшими, — алеутский, керекский, айнский, сиреникский и югский.
Еще один язык, которым владеют отдельные респонденты, — орочский — считается заснувшим. Правда, полноценно такими языками не владеет никто.
Хорошие такие педагогические приемы в цивилизованной Кении! Речь опять идет о 60-х годах 20-го века.
Естественно, что дети, прошедшие через этот печальный опыт, становясь взрослыми, стремились оградить своих детей от таких переживаний. Итак, попав в ситуацию «языкового контакта» люди переходят от одноязычия к двуязычию. Если два языка оказываются не равны с точки зрения престижа неважно, какого — культурного, социального или экономического , может начаться языковой сдвиг. Но проблема в том, что он может начаться, а может и не начаться.
Беда в том, что мы не умеем его предсказывать. Часто бывает так, что вроде бы все факторы налицо: демографическое давление и «престижное неравенство» есть, и развитие промышленности, и экономическая выгода говорить на другом языке, и люди, конечно, выучивают этот другой, доминантный, язык, но почему-то не отказываются от своего собственного. По всем признакам общность должна перейти на другой язык, но не переходит, остается двуязычной. Эти два разных процесса смешивают те, кто пишет об этом, и смешивают, на мой взгляд, необоснованно.
Одно дело — факторы, которые регулируют распространение доминирующего языка. Эти факторы мы знаем. А вот для исчезновения более слабого языка вроде бы те же самые факторы, но почему-то они не всегда работают. Иногда кажется, что языку уже некуда деваться, он должен исчезать, а он не исчезает, люди продолжают на нем разговаривать.
До сих пор мы говорили о ситуации, когда выбор, на каком языке говорить, был более-менее свободным. Но существуют такие ситуации в мире, которые иначе, чем «грубым принуждением» назвать невозможно. Хочу подчеркнуть, что довольно трудно провести границу между свободным выбором и принуждением. Если школа изо дня в день и из года в год создает у людей ощущение, что их язык никому не нужен, он плохой и слабый — это свободный выбор или принуждение?
Я не возьмусь однозначно определить. То же самое происходит, когда какой-то поселок решили закрыть, а людей из него перевезти в город. И сначала в этом поселке закрывают школу, потом — медицинский пункт, магазин, потом отключают электричество, и люди переезжают в город и оказываются в ситуации, когда их язык — это язык очень маленькой группы, а вокруг все говорят на доминирующем языке, и они переходят на него. Вот это выбор или принуждение?
Довольно сложно провести границу. Приведу два примера ситуаций, которые я считаю прямым принуждением, без всяких попыток изобразить хоть какую-то свободу выбора. Один пример — это наш Крайний Север, что называли Советским Севером в 50-60-х годах. Наблюдалась одна и та же картина: местные власти в принудительном порядке забирали детей из семей в интернаты, часто вопреки воле родителей.
В этих интернатах учились дети из самых разных этнических групп, поэтому единственным общим языком у них был русский. И язык преподавания у них тоже был русским. Кругом них были люди, тоже говорившие по-русски. Когда я изучал на Крайнем Севере эти языки, слушал страшные рассказы о том, как маленького мальчика прятали в стойбище под шкурами, а его все-таки находили и насильно тащили в вертолет, чтобы вести в школу.
Или как родители прятали детей в отдаленных стойбищах, а власти вызывали — ни много, ни мало! Мне приходилось слушать печальные истории о том, как детей наказывали, если они говорили на родном языке в школе или где бы то ни было. Читал и слушал такие истории десятки раз. Очень многие дети уезжали из своего родного стойбища навсегда, во всех смыслах слова.
Они уже не могли потом вернуться. Мало того, что они уже не владели языком, на котором говорили их родители, они не владели той культурой, которая нужна, чтобы выживать в этих условиях. Не просто выживать, а жить в свое удовольствие в кочевых условиях. Трудно сказать, что это — добровольный выбор.
Это насилие чистой воды. Как любое насилие, оно объясняется наилучшими благими намерениями. Всегда хотели «как лучше». Чтобы вы не подумали, что эта ситуация чем-то специфична для СССР — ровно те же самые истории приходилось слышать, записывать и читать и на Аляске, и в Австралии, и так далее.
Вот вам австралийский пример. Политика была та же самая в отношении аборигенного населения Австралии. Насильно увозили детей в грузовиках, я видел эти фотографии — страшное впечатление, потому что это такие большие открытые грузовики, у которых в кузове стоит сваренная из толстенных прутьев клетка. Сзади — дверца, она запирается на огромный амбарный замок.
И в эти клетки набивали детей, запирали и везли их «к светлому будущему». В школе, естественно, их учили английскому языку, а аборигенные языки были категорически запрещены. Единственное отличие этой истории от нашей отечественной в том, что у нас забирали всех детей без разбору, а в Австралии пошли по совсем чудовищному пути, на мой взгляд: они забирали только полукровок. То есть, только детей, у которых один из родителей был белым, а второй — из австралийских аборигенов.
Это поколение в австралийской научной публицистической литературе называется «украденным поколением» stolen generation. Так обозначают тех детей, которые были насильно увезены из своих родных поселков в интернаты. То же самое происходило на Аляске. И что интересно, все эти события происходили примерно в одно и то же время.
Я не могу этого объяснить. Почему — не знаю. Вот такое странное время. Такие ситуации, конечно, редки, они происходят не везде.
Обычно ситуации прямого насилия не длятся долго. Больше 10 лет не длятся, примеров таких нет, потом власти все же спохватываются, что они делают что-то не то, или начинаются протесты местного населения. Но языки умирают и без прямого насилия. В результате добровольного, так сказать, выбора их носителя.
Такая небольшая схема: как происходит языковой сдвиг. Для того, чтобы произошел языковой сдвиг, должно произойти расслоение общности на поколения. Для каждого поколения имеется свой языковой выбор. Для старшего поколения прежний, «рецессивный» язык — родной, они говорят на нем в основном, а новым — «доминантным» — языком владеют очень слабо.
Для младшего поколения родным языком уже является «доминантный», а своим прежним «рецессивным» языком они уже почти не владеют. И для среднего поколения характерна ситуация «полуязычия», как она называется в лингвистике, когда свой язык они почти забыли, а новый толком еще не выучили. Как видите, в этой ситуации общение между бабушками и внуками практически исключено. У них нет общего языка.
Соответственно, прерывается передача любой традиции, не только языковой. Это поколение мы когда-то назвали «переломным поколением», обычно это группа людей 30-50 лет, в зависимости от конкретного поселка. В пределах этой группы нормальная коммуникация между поколениями полностью разрушена. Среднее поколение может кое-как договориться со своими родителями и со своими детьми.
Родители смеются над их искаженным родным языком, «рецессивным», а дети смеются над их «кривым» «доминантным» языком. Оказывается, что эта ситуация — издевательства друг над другом — начинает удваиваться. Вот такая картинка, которая показывает, каким именно образом происходит исчезновение языка. На этом первая половина моей лекции заканчивается.
Вывод из нее прост, но не окончателен. Во второй половине я буду показывать, что на самом деле все совсем не так. Есть одна странность. Эти охватившие всю лингвистическую общественность пророчества, что все языки скоро погибнут — эти пророчества загадочным образом не новы.
Для простоты я буду говорить сейчас о нашем отечестве, хотя мы знаем, что те же самые проблемы и процессы происходят во всем мире. Изучение языков, изучение этнографии Сибири и Крайнего Севера России началось во второй половине 19-го века. И уже в самых первых публикациях конца 19-го — начала 20-го века, которые посвящены «северным туземцам», мы находим одни и те же пророчества о скором исчезновении всех этих народов и всех этих языков. Это был финский швед или шведский финн, не знаю, как правильно сказать — он был шведом по происхождению, гражданином Финляндии.
Как видите, прожил он всего 40 лет, и отчасти причиной его ранней смерти было то, что он больше 10 лет провел в Западной Сибири, в очень тяжелых условиях, изучая местные языки и народы, по поручению российской Академии наук. Так вот, инструкция: «Господину Кастрену поручается все народы в пространстве между Енисеем и Обью точно исследовать в этнографическом и лингвистическом отношении, первобытные жители Сибири находятся в таком состоянии, что не должно упускать время, чтобы ныне спасти об них сколько можно сведений». С оговоркой на некоторые стилистические особенности языка того времени, это примерно та же самая цитата, которую я приводил в самом начале — «языки гибнут, надо срочно их спасать и описывать». Приведу еще два примера «пророчеств».
Одно — юкагиры. На карте показан примерный район их расселения. Он пишет: «теперь там живет всего несколько семей, которые, впрочем, теперь уже совершенно забыли свою речь и приняли как язык, так и образ жизни русских». Он опубликовал свои материалы через 30 лет после возвращения.
В 1894 году человек пишет о 1860-м, что «они совершенно забыли свою речь». В 1900-м году Владимир Иохельсон пишет: «У тех же самых юкагиров через несколько десятков лет язык может исчезнуть, а само племя прекратит существование частично вымерев, а частично растворившись в окрестных племенах». Прошло 40 лет, а ничего не меняется, языкам начинают пророчить гибель через несколько десятков лет. Через пять лет после этого Елена Маслова, питерский лингвист: «Большинство юкагиров старшей возрастной группы владеет двумя или тремя языками, причем первым является юкагирский.
Смотрим на даты. Прошло 135 лет с пророчества Майделя о том, что юкагирский язык уже практически исчез. И каждый следующий исследователь с удивительным упорством пророчит ту же самую гибель. Еще один пример — командорские алеуты.
Проходит почти сто лет, мой покойный шеф Георгий Алексеевич Меновщиков, на тех же Алеутских островах в 1965 году записывает материалы этого языка и пишет: «Алеутский язык все еще используется, но только старшим поколением. Молодые алеуты и алеуты среднего возраста почти полностью перешли на русский язык». Прошло 20 лет, и мы с моим коллегой оказались на тех же Командорских островах, записывали тот же самый алеутский язык и застали ровно ту же самую картину: несколько пожилых женщин все еще каким-то чудом помнят свой родной язык. Молодежь уже на нем не говорит, среднее поколение ничего не понимает, и только знание всех этих предыдущих цитат удержало мою руку от того, чтобы написать ту же самую фразу: «Пройдет 20 лет, и алеутский язык исчезнет».
Что происходит, собственно? Это нельзя объяснить просто ошибкой, что исследователи невнимательны, что-то не увидели. Откуда такая систематическая ошибка? Век за веком, десятилетие за десятилетием ситуация описывается одним и тем же способом — пожилые люди помнят, молодежь не говорит.
Проходит 20, 40, 100 лет — ситуация не меняется. Что происходит? Любопытно, что те же самые люди, этнографы и лингвисты, которые эти самые пророческие цитаты публикуют, они же в тот же самый момент, находясь в тех же самых поселках и стойбищах, записывают замечательные языковые материалы, прекрасные этнографические материалы, публикуют подробные словари, подробные грамматики. Записывают сказки, мифы, легенды, рассказы, этнографические материалы… Как у них в голове это уживается?
Вроде как материалы я собираю, но при этом я пророчу этому языку и этому народу гибель. Странным образом культуры и языки оказываются гораздо более живучими, чем ожидалось. Им пророчат гибель, а они все не помирают. И мы постоянно вынуждены подправлять пессимистические прогнозы своих предшественников.
Мне кажется, что этот парадокс нельзя просто игнорировать, нельзя объяснить простой ошибкой, у него должно быть какое-то другое объяснение. Любопытный пример: Майкл Краусс опубликовал в 1982 году книгу фольклорных текстов на языке индейцев ияк, есть такой язык на Аляске. Он трогательно посвятил ее памяти последнего носителя этого языка, с портретом на обложке, с биографией, с описанием — что это последний человек, знавший язык, все, больше нет. Прошло несколько лет и выясняется, что еще остаются люди в других поселках, которые помнят язык.
Те самые «несколько пожилых женщин». Эта фраза блуждает из одной книжки в другую. Первое объяснение, которое можно привлечь: данные о состоянии языков, которые получают исследователи, отражают не реальность, а некоторый стереотип. Когда я спрашиваю носителей языка в поселке «Кто у вас и как говорит на этом языке?
Причем, у этого стереотипа есть две стороны. Во-первых, это ожидание самого исследователя. Исследователь 20го столетия, который приезжал «в поле» изучать эти самые исчезающие языки, приезжал туда с определенными представлениями. Он приезжал изучать язык и культуру народов «пока не поздно».
Это напутствие Шегрена Матиасу Кастрену «пока еще можно что-то записать, ты должен поехать туда и записать как можно больше». Вот это «пока еще можно записать» есть некая риторическая фигура всей европейской лингвистики, всей европейской диалектологии, этнографии и фольклористики на протяжении всего 20-го столетия. Европейские исследователи, работающие на этих территориях, все время старались найти самую удаленную деревню, самого замшелого дедушку — вот он-то, конечно, будет носителем настоящей традиции! А эти молодые — они были не нужны.
Сам этот стереотип поиска самых старых, самых архаичных, подлинных культурных элементов заставляет людей в своем сознании психологически разделять на пожилых, которые все знают, и на всех остальных, которые не знают ничего. Если лучшие знатоки — это старики, значит, дети знают хуже, а значит, мы присутствуем при исчезновении изучаемого явления. Дальше все факты, которые подтверждают это ожидание, тщательно собираются, каталогизируются и документируются. А все факты, которые им противоречат, игнорируются или не замечаются.
Вторая сторона этого вопроса — ожидание самих носителей. Самих людей, говорящих на этом языке. Очень часто бывает, что среднее поколение утверждает, что оно забыло язык, а через несколько лет, когда старшее поколение умирает, и они оказываются старшим поколением, оказывается, что они вполне способны объясняться на этом языке. Этот возврат людей, которые занимают слой старшего поколения, возврат их к традиционной культуре, описан в этнографии очень хорошо и давно.
Куда мы идем, когда нам надо что-то узнать про нашу русскую традицию? К бабушкам. Они специалисты, они знают, какую травку надо пить «от живота», какую — «от головы». Они помнят, когда надо праздновать Пасху, знают, как яйца красить, потому что они — носители традиций.
То, что они, ваши бабушки — это дети комсомолок 20-х годов, и никакого прямого преемствования этих традиций у них быть не могло, это мы как-то забываем, мы идем к старикам за традициями. Примерно то же самое происходит и с языками. Человек, достигший определенного возраста, занимает освободившуюся поколенческую нишу в данном сообществе. Функция, роль пожилых людей — это роль носителя традиций.
Переходя в эту возрастную категорию, хотят они того или нет, они занимают некоторую социальную нишу. От них ждут знаний. Он вам ответит: «Конечно, старики». Почему старики?
Потому что старикам положено знать традиции. Думаю, что сходный процесс происходит и с языками, хотя и не так очевидно. В какой-то момент отношение человека к своей собственной языковой способности, изменение собственной оценки со стороны окружающих, оказывается важным. Вот вам ситуация: когда один язык быстро, в катастрофических темпах сдвига, уступает место другому, естественно, что всякое следующее поколение говорит на родном языке несколько хуже предыдущего.
Причем, этот факт осознается и старшими и младшими. Например, среднее поколение Б и старшее поколение А: поколение Б знает, что говорит хуже, чем это в принципе возможно, потому что у них перед глазами есть образец поколения А. Поэтому они стараются говорить поменьше, особенно при старших, используют максимально доминантный язык. Когда они сравнивают себя с поколением А, они утверждают, что говорят на языке плохо.
И то же самое скажет про них любой житель этого поселка, потому что есть в поселке более правильный, более богатый язык поколения А. Если провести в этот момент опрос, то нам скажут, что среднее поколение знает язык «на троечку». Проходит 10-20 лет, поколение Б становится старше. Одновременно они становятся и лучшими знатоками данного языка, просто потому, что других нет, лучше них уже никто не говорит.
Их языковая компетенция, вообще-то, всегда была достаточна для того, чтобы на этом языке общаться, но им мешал вот этот комплекс «лингвистической неполноценности»: есть старшие, которые будут над нами смеяться, если мы откроем рот и будем говорить как-то не так. Теперь этот психологический гнет исчезает. Они лучше всех. Они — лучшие носители, они — старики.
Конечно, этот механизм не может действовать бесконечно, однако его наличие существенно замедляет процесс языковой «смерти». Это уже не простая арифметика. Как считали раньше? Когда нынешние 40-летние станут 60-летними, язык будет едва живой, а когда 60-летними станут нынешние 20-летние, через 40 лет язык умрет.
Простая арифметика. Так вот, эта арифметика не работает, потому что там существуют гораздо более тонкие и сложные механизмы этой постепенной передачи языка из поколения в поколение.
Даже в Европе, например, исчезли такие языки, как норнский на нем когда-то говорили жители Шетлендских островов , мэнский остров Мэн. Их сменил английский. Во Франции вымирают бретонский и провансальский. Чтобы спасти культурное наследие, лингвисты поступают примерно так же, как зоологи, спасающие "краснокниж ные" виды. Исчезающий язык срочно изучается, составляются его словари, грамматики, учебники, делаются звукозаписи произношения, фольклора, диалектов - словом, делается все, чтобы в дальнейшем ученые или просто потомки людей, говоривших на исчезнувшем языке, смогли возродить его. Другой возможный подход - создание обстановки наибольшего благоприятствования данному языку в том районе, где он еще бытует. По одной оценке, сейчас в угрожаемом положении находятся около 3000 языков а всего их в мире около 6000.
Несомненно, это огромный и ответственный труд, включающий знакомство и общение с носителями в местах их проживания, исследование языка со всех сторон, чтобы ни одна буква или слово при кодировании не звучало, или не было написано неправильно. Здесь и проходила часть съемок документального фильма о Николае Апросимове. Надеемся, что фильм будет интересен зрителям и станет еще одним прекрасным поводом для приобщения к проблемам малочисленных народов России.
Сардана Сивцева. Фото предоставлено Николаем Апросимовым.
Названо число исчезнувших языков народов России
Цель – привлечь внимание мировой общественности к опасности исчезновения многих языков коренных народов и мобилизовать ресурсы для их сохранения и возрождения. Учёные обнаружили, что без немедленного вмешательства к концу этого столетия 1500 языков могут исчезнуть. Согласно данным «Атласа исчезающих языков мира» (ЮНЕСКО), на территории нашей страны значатся 136 языков, находящихся на грани исчезновения. В будущем планируется разработка аудиовизуального фонда по всем районам проживания эвенков Якутии, языку лесных юкагиров и языковые материалы по регионам России. казашка, скифы, последние новости, украиныруси, российская империя, украина происхождения слово, украинцы не славяне, орда украинская, скабеева, украинцы это тюрки, turan, страна ua. Исчезающие языки России#россия #кавказ #поволжье 136 языков в России находятся в опасности, и 20 из них уже признаны мертвыми.