БЫВШИЙ руководитель КГБ СССР Владимир Семичастный скончался в результате инсульта 12 января на 77-м году жизни. Но меня настораживает одно странное обстоятельство: именно в тот период, когда председатель КГБ СССР Владимир Семичастный отослал докладную Каричадзе его непосредственному. Семичастный был уволен «в почётную отставку» на малозначительный пост первого заместителя Председателя Совмина УССР.
Чекисты прощаются с Владимиром Семичастным
Тогда двое моих приятелей взяли у бывшего председателя КГБ Семичастного довольно большое интервью. Семичастный», в Политбюро решался вопрос о назначении зампреда Совета министров Анастаса Ивановича Микояна на должность председателя президиума Верховного совета СССР. По возвращении его оттуда Владимир Семичастный, сменивший Шелепина, поставил Питовранова во главе Высшей школы КГБ. А председатель КГБ Владимир Семичастный, сыгравший не последнюю роль в отстранении Никиты Сергеевича от власти, возглавлял свое грозное ведомство до 1967 г. В ноябре 66-го глава КГБ Семичастный вывел его из ПГУ – из-под влияния «глубинников». В ноябре 66-го глава КГБ Семичастный вывел его из ПГУ – из-под влияния «глубинников».
Он стал самым молодым руководителем КГБ в Советском Союзе – в 37 лет!
Здесь описано в какой мере КГБ участвовало в таких событиях, как дело изменника Пеньковского, высылка диссидентов, Карибский кризис, убийство президента США Джона. Бывший председатель КГБ СССР, один из активнейших участников знаменитого антихрущевского заговора, политик, при котором строилась Берлинская стена и преодолевался. В материале «Африканской инициативы» о том, как была устроена работа КГБ в годы руководства Семичастного и вклад в перелом освободительной борьбы. В ноябре 66-го глава КГБ Семичастный вывел его из ПГУ – из-под влияния «глубинников». рассказал Хлобустов РИА Новости. В итоге Семичастного в 1967 году перевели на должность зампреда Совмина УССР. Его преемником на посту председателя КГБ стал Юрий Андропов.
«От контрразведки до науки»: какую роль в отечественной истории сыграл КГБ СССР
Владимир Семичастный родился 15 января 1924 года в селе Григорьевка, Украина. С 1939 года являлся секретарем комитета комсомола средней школы города Красноармейска. В июне 1941 года окончил школу с отличием и подал документы в Харьковский авиационный институт. В годы Великой Отечественной войны был признан не годным к строевой службе и находился в эвакуации, сначала в Махачкале, Астрахани, Челябинске, потом в Кемерово, где поступил в Кемеровский химико-технологический институт и занял должность секретаря бюро Кемеровского районного комитета комсомола. После освобождения Донбасса, в сентябре 1943 года, направлен в Красноармейск первым секретарем районного комитета комсомола. С января 1944 года возглавлял отдел рабочей молодежи Сталинского обкома комсомола.
Семичастный, понимая важность своей позиции, не хотел уходить, хотя Леонид Ильич ему довольно прозрачно намекал, что нужно освободить кресло на Лубянке. Однажды он позвонил Семичастному: — Володя, не пора ли тебе переходить в нашу когорту? Может, в ЦК переберешься? Семичастный ответил: — Рано еще. Я в КГБ всего три года. Думаю, надо повременить. Больше Брежнев к этому предложению не возвращался, но дал Семичастному понять, что вопрос зреет. В 1967 году Брежнев избавился сразу от трех сильных и самостоятельных фигур, которые его недолюбливали. В принципе шелепинское окружение предупреждали, что готовится расправа.
Один известный певец пришел к Николаю Месяцеву, вывел его будто бы погулять и на улице по-дружески рассказал, что накануне пел на даче у члена политбюро Андрея Павловича Кириленко, очень близкого к Брежневу. И случайно услышал, как Кириленко кому-то говорил: — Мы всех этих молодых загоним к чертовой матери. Шелепинскую команду подслушивали, хотя Семичастный был председателем КГБ. Он удивился: «Этого не может быть! Ее немедленно вывезли в Италию, потом в Швейцарию, а оттуда уже доставили в Соединенные Штаты. Брежнев сильно разозлился, но, хорошенько подумав, сообразил, что нет худа без добра. Бегство Светланы Аллилуевой оказалось удобным поводом избавиться от человека, которого он не хотел видеть рядом с собой, председателя КГБ. Могли быть у Брежнева реальные основания сомневаться в лояльности чекистов? Петр Шелест рассказал, что 5 декабря 1966 года он был в Тернопольской области.
Поздно ночью к нему попросился на прием начальник областного Управления госбезопасности Л.
Сплоченная группа молодых лидеров, вчерашних комсомольских работников, неостановимо шла к власти. Один из них — Владимир Ефимович Семичастный, который в юные годы стал влиятельнейшей фигурой в Москве.
Но его стремительная карьера многих напугала. Главной карьерной лестницей был комсомол, и он стремительно рос в должности. Ему было всего двадцать три года, когда тогдашний руководитель Советской Украины Лазарь Каганович сделал его руководителем республиканского комсомола.
Через десять лет Никита Хрущев поставил его во главе всесоюзного комсомола. Образовался мощный политический тандем. В тридцать пять лет Семичастный возглавил отдел партийных органов ЦК по союзным республикам, то есть стал главным кадровиком и рьяно взялся за дело.
Он хотел не только утвердить себя в новой роли, но и серьезно перетряхнуть секретарский корпус. Секретарь ЦК по идеологии Михаил Суслов был крайне недоволен: — Вы только пришли и уже разгоняете старые кадры? Опытные аппаратчики нашли возможность избавиться от Семичастного: отправили его в Азербайджан вторым секретарем республиканского ЦК.
После чего решение ставится на голосование и принимается простым большинством. Семичастный не раз в таких случаях обращался к стенографисткам: — Вопрос принят, но прошу записать мое особое мнение… Первый и Второй секретари обычно имели одни и те же привилегии. Однако во всех вопросах мнение и голос Первого имели решающее значение… Значение Второго состояло в том, что он как бы представлял некий второй центр власти, ограничивающий в определенной мере всесилие Первого».
Даже если уже руководитель республики подписал. Но в Баку он не задержался. Хрущев вернул его в Москву.
В тридцать семь лет он стал председателем Комитета государственной безопасности. ORG Теневой кабинет? Шелепин и Семичастный активно участвовали в смещении Хрущева в октябре 1964 года.
Без председателя КГБ выступление против хозяина страны в принципе было невозможно. Как раз в августе 1991 года по телевидению показали фильм, в котором бывший председатель КГБ Семичастный рассказывал, как Хрущева лишили должности первого секретаря ЦК партии и председателя Совета Министров. Когда в те августовские дни возник ГКЧП, знакомые Семичастного шутили: да это ты им объяснил, как действовать.
Но тогдашний председатель КГБ ничем не был похож на Семичастного. Владимиру Ефимовичу воли и решительности было не занимать. Многие тогда полагали, что Брежнев — фигура временная, слабая.
А стране нужна крепкая рука, вот и придется Брежневу и его окружению уступить место Шелепину и Семичастному. Они моложе, энергичнее. На них ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола.
Эти разговоры доходили до Брежнева. Наверное, у Леонида Ильича возникала неприятная мысль: а вдруг Шелепин с Семичастным и нового первого секретаря захотят убрать, как убрали Хрущева? Я познакомился с Семичастным, когда со съемочной группой приехал к Владимиру Ефимовичу, уже пенсионеру, в его квартиру на Патриарших прудах.
Он сначала держался несколько настороженно, потом стал рассказывать живо и интересно. Не боялся никаких вопросов и никогда не затруднялся с ответом. Пока он был жив, мы часто беседовали.
Я спрашивал Владимира Ефимовича: — Принято считать, что вы намеревались взять всю власть в стране.
ФЛЕЙШЕР, 1902 года рождения, выходец из семьи полковника кубанских казачьих войск, в 1920 году в составе воспитанников Крымского кадетского корпуса эмигрировал в Югославию, где служил в белогвардейских формированиях, а с 1925 года по 1929 год состоял членом антисоветской организации «РОВС». По имеющимся данным, ФЛЕЙШЕР в этот период не только не возглавлял никакого подполья в Италии, а, наоборот, находясь на службе Ватикана, проводил антисоветскую обработку военнопленных. Эта группа была связана с Ватиканом и располагала большими средствами.
В основном его деятельность тормозила освобождение советских военнопленных». С этой целью он разыскал и установил переписку с рядом бывших советских военнопленных.
Архивные документы Лубянки раскрыли причины трагедии в Сумгаите
мол, я в КГБ всего ничего, только стал что-то понимать, надо бы еще поработать. Генерал-полковник Семичастный, возглавил "контору" в 1961 году, не будучи кадровым чекистом. БЫВШИЙ руководитель КГБ СССР Владимир Семичастный скончался в результате инсульта 12 января на 77-м году жизни. По возвращении его оттуда Владимир Семичастный, сменивший Шелепина, поставил Питовранова во главе Высшей школы КГБ. 19 мая 1967 года на заседании Политбюро Семичастный был снят с должности председателя КГБ и назначен первым заместителем председателя Совета министров Украины. Владимир Ефимович Семичастный, партийный и государственный деятель, председатель КГБ в 1961–1967 годах, был из числа "молодых реформаторов", заявивших о себе во времена.
Заговорщики. Как сложилась судьба тех, кто сверг Никиту Хрущева?
Именно это он и доложил в ЦК партии… Как выяснилось позднее, Ярмоленко лгал самым беззастенчивым образом! Никто и ничего в городе не контролировал. Обещанных патрулей, которым, по указанию сверху, милиция не должна была мешать, я не видел. Во всяком случае, в тех местах, где сквозь дикий рев толпы прорывались отчаянные крики о помощи. А потом полковник Ярмоленко таинственным образом исчез.
А летающие на низкой высоте армейские вертолеты словно подливали масло в буйство толпы — завидя их, погромщики как по команде взрывались туземным визгом. Позже стало известно, что из «вертушек» велась киносъемка погромов. Кем-то она велась и прямо из толпы… Все началось с кладбища, на которое я проследовал вместе с похоронной процессией, проходившей мимо редакции. Зрелище было то еще!..
Наэлектризованные, агрессивно настроенные люди то и дело вливались в общую толпу. Конверты с призывом и фотографиями делали свое дело. Кто-то исподтишка и очень профессионально подводил ситуацию к критической точке… У четырех свежевырытых могил стояли четыре муллы и, уткнувшись в зеленые книжицы, жалобно тянули заупокойные молитвы. Я стоял метрах в пяти от одного из них.
И тут из задних рядов, расталкивая людей, к лежащим у ног мулл носилкам с покойниками прорывается какой-то человек и истошно вопит: — Правоверные! Армянские гады нас рвут, жгут, грабят, выгоняют из домов… А мы молчим! Мы что, не можем постоять за себя?! И тут, сжав кулаки над головой, поворачивается к толпе и орет во всю силу легких тот, кого назвали Ибрагимом: — И гонят, и убивают!
А мы как бараны!.. Но у человека, который назвал себя азербайджанским именем Ибрагим, было совсем другое имя. Я знал это, что называется, из первых рук. За две недели до погрома этот парень зачастил к нам в редакцию — просил дать ему удостоверение нештатного сотрудника газеты.
При знакомстве предъявил мне паспорт на имя Эдуарда Григоряна. Вначале я не стал с ним разговаривать — этот человек никогда у нас не публиковался. Но вечером того же дня за Эдика Григоряна вступился мой старый знакомый, председатель спортивного клуба «Химик», армянин Акпер Балаев. Наши с ним корни из Нагорного Карабаха.
Мы даже немножко родственники. Он — большая умница. Было время, мы с ним учились на Высших курсах, где о нем говорили как о талантливом организаторе и творческом человеке. Присмотрись к нему получше!..
Так состоялась наша вторая встреча, на которой я сказал Григоряну, что выдам ему удостоверение внештатника только после того, как он принесет, а мы одобрим написанный им материал. На том и расстались. И вот на тебе — встреча! Выясняется, что он еще и Ибрагим вдобавок.
И сейчас клеймит самыми непотребными словами своих армянских соотечественников… Тем временем где-то в глубине толпы, у старых надгробий с высеченными строками из Корана, стали доноситься крики о помощи. Это были армяне — соседи и друзья тех, кто хоронил изувеченных родственников. Прервав молитву и стараясь перекричать нарастающий гвалт, мулла закричал: — Остановитесь! Это страшный грех!
Аллах все видит!.. Они нам пригнали целый поезд искалеченных людей. Сотни трупов правоверных… Армяне убивали их на глазах твоего Аллаха!.. Угрожающе набычившись, Григорян двинулся на муллу.
Тот оступился и упал в пустую могилу. Это дело Аллаха! Он накажет виновных! Жестоко накажет!..
Но слушать его никто не хотел. Второй мулла — помоложе и потрусливее — позорно бежал, огибая тесные захоронения. Будьте же людьми! Я склонился над могилой и протянул руку мулле, чтобы вытащить его.
Я обернулся и увидел, что ко мне метнулись сразу несколько человек. Еще мгновение, и я бы составил компанию мулле. Но в последнюю секунду между мной и ними выросла фигура в черном плаще и начальственным тоном произнесла на азербайджанском две фразы: — Не трогать! Идите в город!
И тогда один из них, вскочив на чье-то надгробие, проорал, надрывая гортань: — Правоверные, в город!! Гнать армяшек!!. Это был мой старый знакомый Акпер Балаев… Да, то людское скопище в подавляющем большинстве состояло из азербайджанцев. Были и русские, и украинцы, и евреи.
В общем, сумгаитцы, в основном молодежь. Но вели их армяне. Это я видел своими глазами. А как потом советская партийная печать врала — просто сердце заходит!
Внаглую и самым бессовестным образом. Выходило, что азербайджанцев из Армении в 1950-х и в 1980-х не изгоняли, не убивали, а провожали под звуки духового оркестра, устелив дорогу коврами… Об убийствах и зверствах, чинимых армянами над азербайджанцами, о поездах с изувеченными телами нигде не писалось и не вещалось. Словом, выражалась молчаливая поддержка всему, что там творилось. Вот тут уж «Алиллую!
В кабинете первого толпился, пожалуй, весь актив. И в тот момент, когда я переступил порог кабинета первого секретаря, в нем было по-странному тихо. Все, кто сидел или стоял, замерев смотрели на Джангира Мусли-заде, разговаривавшего по правительственному телефону. Схватить всех, кто так или иначе имел отношение к этому кровавому разгулу, и выявить имена зачинщиков-провокаторов.
Именно этим он сейчас занимается. Но личный состав городской милиции невелик. Кто мне дал право приказывать такое?! Вышедшая из-под контроля ситуация!..
А что касается военных, на которых вы ссылаетесь, в местах, где убивали армян, их никто не видел!.. Позже Джангир Муслим-заде, которого ЦК Компартии Азербайджана убрал по настоянию Москвы с должности первого секретаря Сумгаитского горкома партии, рассказал мне об эпизоде, который едва не закончился трагедией для него и сопровождавших его коммунистов. Такой момент, когда поведение толпы зависит от малейшего импульса. В этот момент какой-то субъект в плаще заорал: «Бей их!
Это они во всем виноваты! Но тут совершенно неожиданно появился военный патруль и отбил нас у толпы… Ночью я написал статью, озаглавил ее «До Сумгаита Сумгаитом была вся Армения» и с утра заслал материал в набор. Потом мне рассказали, что типографские работники чуть ли не вслух читали статью в цеху и восклицали: «Вот она, настоящая правда! Почему ни в одном армянском городе не было возбуждено ни одно уголовное дело по зверскому истреблению азербайджанцев, а в Сумгаит Москва бросила целый десант следственной группы?
Кусочком хлеба стал собирать масло в почти опустевшей салатнице… Я спросил Владимира Ефимовича о фильме "Серые волки", в котором подробно показан заговор против Хрущева. Я в фильме матом ругаюсь, а этого в жизни не было. И еще в фильме столько трупов... На самом деле ни одной капли крови не пролилось… А Брежнев меня потом отправил в отставку! Поводом послужил уход дочери Сталина Светланы Аллилуевой к американцам. Сначала она поехала в Индию на похороны своего любовника, а потом сбежала в США.
Грузинский партгеноссе Шеварднадзе бросил фразу: мол, кто-то должен отвечать. И хотя Косыгин признался, что Светлана его уговорила, и он внес предложение ее отпустить, крайним оказался я. Водка закончились. Я с трудом помог бывшему председателю КГБ одеться, и мы двинулись к обочине, где стояла моя "семерка". Владимир Ефимович, пытаясь самостоятельно проникнуть в кабину, промахнулся и рухнул возле правой передней двери.
Никаким заговором Пленум не был, соблюдены все уставные нормы. На пост Первого секретаря Хрущёва избрал Пленум. Пленум и освободил его. И в октябре 64-го Пленум внес рекомендацию в Верховный Совет о смещении его с этого поста. Уже перед Пленумом, на заседании Президиума, Хрущёв сам признал: ему невозможно оставаться далее у руля государства и партии. К сожалению, через два десятилетия ЦК не смог принять такого решения в отношении Горбачёва и его приспешников, которые поставили партию и страну на грань гибели. Не хватило политической воли и сознания ответственности; процесс восстановления ленинских норм в партии оказался неглубоким. По первому впечатлению и последующим оценкам это был умный, талантливый, дружный коллектив, работать с которым — одно удовольствие. Уж я-то мог это оценить, побывав в разных госпартдипколлективах… Николай Николаевич признался, что он сразу же увлекся телевидением. Он не заметил, как вышел из цековского мундира, глубоко задышал творческой атмосферой. Собственно, увлекли талантливые, изобретательные люди, каких было множество: мастера экрана, писатели, режиссеры, артисты, операторы. У них рождались захватывающие идеи, они взламывали устаревшие стандарты, показывали образцы того, как полнокровно и ярко мы можем отображать нашу жизнь, советскую историю. Месяцев считает, что ему очень повезло: на его телевизионное шестилетие пришлись сразу три значительные вехи: двадцатилетие Победы, а затем вспыхнул Вечный огонь у кремлевских стен; пятидесятилетие Октября с поднявшейся к небесам Останкинской башней; столетний ленинский юбилей, позволявший новыми очами и без шор вглядеться в наше революционное учение и сверить его с жизнью. Гигантский 30-тысячный коллектив Гостелерадио буквально пришел в движение. Появились неожиданные творческие заявки от многих редакций. Запускались обширные циклы, политические рубрики становились всеми ожидаемыми, входили в обиход. И главное — заговорил зритель, слушатель, не завлеченный призовыми приманками, а побуждаемый душевно, включенный политическим интересом. Восемь месяцев не отрывался зритель от историко-революционного сериала «Летопись полувека». Потом популярными стали ленинские передачи «Мыслитель и революционер», «Твоя ленинская библиотека», впервые была создана «Звуковая книга о Ленине». С успехом прошел «Радиофестиваль союзных республик». Авторитетно закрепился альманах «Подвиг», который вел Сергей Смирнов, автор «Брестской крепости», и его же «Поиск»… Аудитория стремительно расширялась и все активнее взаимодействовала. Но чем ярче букеты признания из аудитории, тем чувствительнее уколы закулисных шипов. К примеру, пока Сергей Смирнов разыскивал и возвращал нам героев войны, из Главпура от генерала Епишева в ЦК шли депеши с требованием «прикрыть» или «изменить» характер выступлений писателя Смирнова на телевидении. Месяцеву пришлось искать поддержку у Брежнева, на которого подействовал довод, что выступления писателя вызывают горячее сочувствие в народе. Донской в ходе работы объясняет актеру, что и как делать, где входить в кадр и когда выходить, обнимает актера за плечи и так далее. Яковлев от имени Отдела пропаганды и агитации внес в Секретариат ЦК КПСС записку о том, что показанный по ЦТ сюжет является грубой политической ошибкой, ибо его содержание принижает Ленина, низводит его до ученика, который выслушивает разного рода поучения. К записке прилагался проект постановления, где давалась политическая квалификация сюжету и предлагалось объявить выговор Месяцеву и его заму Георгию Иванову… Гнусный цинизм этой акции каждый может измерить, вспомнив, что именно этот А. Яковлев, «архитектор перестройки», яростно оплевывал затем и образ вождя, и само ленинское учение. Такие вот были лоцманы в идеологии. Однако, считает Николай Николаевич, как раз те «телевизионные» годы открыли для него счастливую возможность общаться и сдружиться с замечательными людьми, которые укрепляли веру в великое наше дело, обогащали интеллектуально и духовно, учили выдержке и мудрости. В руках телевизионщиков, всех — от главного лица компании до последнего оператора — пульт управления сознанием человека и, если хотите, общества в целом. С помощью массового вещания можно духовно растлить людей, поссорить между собой поколения, посеять национальную вражду, разбередить в душах низменные инстинкты: зло, грубость, насилие, жестокость. Я воспринимаю нынешнее телевидение резко отрицательно. Рабочий, крестьянин, да и интеллигент, на современном телевидении забыты. Содержание программ по всем каналам меня, признаться, ужасает. Как будто специально уродуют человеческую душу, закладывают в нее низменные черты. Наши люди воспитывались в духе коллективизма, добросердечия, а им прививают индивидуализм, агрессию, на экране царствует насилие. Нельзя превращать телевидение в рассадник насилия. А на самом деле — это пагубная политика невмешательства. Разговоры о свободе творчества — лишь дымовая завеса… Но это все не умоляет того, что на телевидении работает много талантливых, по-настоящему преданных профессиональному делу, честных, правдивых людей, желающих счастья и добра каждому россиянину. Спасибо им, что они сохраняют еще что-то светлое. Рыцари без страха и упрека и дряхлеющие монументы Чем заметнее проявлялось очеловечение, демократизация телерадиовещания в конце 60-х, тем острее сжимались ножницы из представленного в эфире и требований сверху. Напрямую это требовать было предосудительно — действовали методами глухого давления: из посул и угроз… Я не уставал внедрять в сознание своих товарищей — и в стенах комитета, и вне их — мысль о том, что радио и телевидение — это не «придворные слуги» у кого-то или при ком-то, а глас народа, выразители его дум и чаяний и вместе с тем его просветители. Эти мои заявления и действия, конечно, не оставались незамеченными. И сгущались тучи, сверкали молнии. А чаще звучало злобное тявкание. Вокруг культа и культика всегда возникает окружение пособников и подпевал, кусающих прямодушных сопротивленцев с особым остервенением, дабы наверху подороже оценили их карьерное раболепие. И я чувствовал, как растет ко мне критическое отношение со стороны Брежнева, Суслова, Кириленко, их приспешников, и прежде всего со стороны А. Яковлева, который прямо-таки лез вон из кожи от подобострастия перед Сусловым и всеми вождями. Сколько горя по большому счету претерпевает народ от этой породы подлых приспособленцев! Начинают они с беспринципности, подхалимажа, потом оказываются перевертышами и перебежчиками, становятся предателями, сдают страну с ужасными последствиями для миллионов людей. Конечно, подобные мрачные фигуры не могли заслонить истинно советских, по-ленински преданных делу руководителей. Среди множества лично известных Месяцеву большевистских рыцарей без страха и упрека, выдающихся управленцев он особо выделяет А. Косыгина, с которым в те годы постоянно соприкасался в связи со строительством Останкинского телецентра. Алексею Николаевичу посвящены самые теплые страницы воспоминаний в книге Н. Месяцева «Горизонты и лабиринты моей жизни». Он восхищался тем, как работал Косыгин — «быстро и красиво», насколько он был эрудирован, откровенен и честен. Впрочем, доверительные беседы с Косыгиным еще больше укрепили в опасениях о «грядущей катастрофе». Начав с коротких докладов на Совмине о состоянии дел на уникальной стройке, Месяцев стал приглашаться на более обстоятельные вечерние беседы в кремлевский кабинет. Сложилась такая цепочка передачи замечаний: секретарь ЦК — его помощник — отдел пропаганды — кто-либо из моих замов — я. Замечания идут, как правило, такие: кому-то не понравилось в эфире что-то или кто-то… Мое отношение к замечаниям я не скрываю: если я буду поворачивать голову на каждое замечание, идущее то справа, то слева, то спереди, а то сзади, моя голова быстро сорвется с плеч. Своих замов тоже просил не пугаться, не приносить страх в коллектив, удары принимать на себя». В Косыгине, считал Месяцев, все удивительным образом сочетается: ум, скромность, спокойствие, уверенность. Он не раз наблюдал первых руководителей, когда какое-то дело сводило их вместе. И бросалось в глаза: напыщенный вождизм Брежнева при заурядности суждений; безликость Подгорного, обязательно вступающего в дискуссию вторым при посредственности аналитических оценок; глубина мыслей Косыгина и некая, то ли стеснительность, то ли нежелание выпячивать себя. Алексей Николаевич обладал колоссальным практическим опытом руководства народным хозяйством.
В общем, абсолютно хуторянский подход. А то, что в начале 80-х Кремль превратили в какую-то богадельню - я с этим согласен. И вина за сложившуюся ненормальную ситуацию, безусловно, лежит на Брежневе. Он же всех «не своих» выпихнул. Выжил из Политбюро Шелепина, Мазурова, а это были талантливые, энергичные, подготовленные руководители и отнюдь не старики. Подчёркнуто держал на расстоянии Машерова - очень способного человека его гибель, кстати, так и осталась загадкой. И в итоге, вы правы, в 1985 году в генсеки пролез Горбачёв, единственным достоинством которого был молодой возраст и подвешенный язык. Кстати, я тоже частично повинен в его возвышении - в своё время утвердил его на должности первого секретаря Ставропольского крайкома ВЛКСМ. Непонятно другое - почему в высших эшелонах власти спокойно наблюдали за тем, как Горбачёв откровенно предаёт интересы страны? Ведь в конце 80-х годов это стало очевидно даже для многих простых советских людей. А коллеги Горбачёва по Политбюро бездействовали... Хорошо, ну один-два человека могут ошибиться. А когда весь Пленум ЦК ошибается? Или народ голосует и избирает какого-то маразматика?! Много вопросов. Меня, например, до сих пор поражает, как Горбачёву удалось в 1989 году в обход уставных норм выгнать из ЦК более 100 человек. А ведь среди них было много известных, авторитетных людей. И практически все подписали заявление о «добровольном» выходе из ЦК. Или апрель 1991 года. Тогда участники пленума так «врезали» Горбачёву, что он демонстративно покинул зал, заявив о своей отставке. Тут бы и сказать ему: «Ну и чёрт с тобой, уходи! Нет же - попросили вернуться... И уж совершенно необъяснимы действия ГКЧП. А в результате какой-то балаган устроили! Помню, накануне, 18 августа, по одному из телеканалов прокрутили документальный фильм, в котором я рассказывал о подготовке к октябрьскому Пленуму 1964 года. На следующее утро мне звонит Шелепин. Смеётся: «Ну, ты вчера семинар провёл! А вечером, после этой знаменитой пресс-конференции, снова от него звонок: «Ты видел этот цирк с трясущимися руками? Всё пропало, ничего у них не получится». Вывели танки - и без боеприпасов. Тогда зачем, спрашивается, выводили? Стрельнуть хотели? Так и надо было стрельнуть! Вон на Тяньаньмэнь стрельнули, ну и что? На Западе пошумели, да и заткнулись. А теперь лидер Китая по всему миру как бог-царь ездит, все ему кланяются, восхищаются китайскими реформами. Власть надо крепко держать в руках и при необходимости уметь защищать. И не всегда это можно сделать в белых перчатках. Меня, например, часто упрекают за Новочеркасск. А я в таких случаях отвечаю: а вы что, хотели, чтобы разгромили город, а я сидел сложа руки и наблюдал себе в сторонке? Какой же бы я тогда был председатель КГБ?! А эти всё прос... Да ещё полетели затем в Форос - «извиняться», в ножки падать Горбачёву... Действия ГКЧП - это такой позор, это просто чёрное пятно в нашей истории! Убеждён - всё могло сложиться по-другому. Никакой фатальной неизбежности этого развала не было. И все эти разговоры, что семьдесят лет мы не так жили и не туда шли - просто чепуха! Многое в советской системе нужно было поправлять, улучшать. Но не уничтожать, не под корень резать. Имелось скорее пассивное недовольство своим положением - в основном в кругах украинской интеллигенции. Впрочем, иногда случались странные вещи, которые для меня были просто непонятны. Так, например, во второй половине 60-х вдруг каждый год в мае перед памятником Шевченко в Киеве небольшие группки людей начали устраивать какие-то сходки. Поводом для них служила очередная годовщина перевоза тела Шевченко из Петербурга на Канев. И хотя кучковались там обычно несколько десятков, самое большее - сотня человек, носило это явный характер какой-то демонстрации, причём с откровенным националистическим душком. Ведь на официальном уровне память Шевченко традиционно чтили в марте, когда он родился и умер, причём чтили с большим размахом - Шевченко-то был у Советской власти в почёте! Да и от России, если на то пошло, он видел много хорошего: кто его выкупил из крепостного права, кто помог получить образование? И сам он и свою прозу, и дневник писал на русском языке. Но для националистически настроенной интеллигенции это было неважно, им главное было выпятить в жизни и творчестве Шевченко какие-то отдельные моменты, чтобы противопоставить его «москалям», как они говорили. И вот это меня всегда поражало и удивляло. Однако потом, при Щербицком, всё это прекратилось. А кое-кто так и до сих пор на полном серьёзе повторяет эту байку... Такая, я бы сказал, отрыжка куркульской психологии. А в действительности Украине самой ещё выделяли из союзных фондов зерно и корма для животноводства, поскольку того, что она производила, ей не хватало. Добавьте к этому ежегодные многомиллиардные дотации из союзного бюджета. Покажите мне ещё хоть одну такую «колонию», которая бы жила так, как жила Украина в Советском Союзе! Или вот любят говорить о «русификации».
Правда истории. Назначение председателем КГБ СССР В. Семичастного
Сталин, очевидно, вспомнил ту свою беседу с молодым заместителем министра, да и «меморандум» пришёлся ему по вкусу. В мае 1953 года его посылают куратором над Министерством безопасности ГДР. Роль Питовранова в событиях, связанных с антисоветским восстанием в ГДР в июне 1953 года, — тёмная страница. Достойно внимания, что Питовранов благополучно пережил аресты и расстрелы обоих своих шефов — Абакумова и Берия — и продолжал делать карьеру. Питовранов не брезговал привлекать к работе бывших кадровых сотрудников СД. Здесь Питовранов, по его словам, применил рекомендацию Сталина, который во время беседы с ним сказал, что слишком большая сеть осведомителей неэффективна. Питовранов освободил «стукачей» от официальных обязательств по работе, предоставив им право добровольно сотрудничать с КГБ. Тем самым штат осведомителей стал как бы личной агентурой самого Питовранова. По утверждениям Жирнова и историка Юрия Фельштинского, одним из его осведомителей о настроениях среди интеллигенции был поэт Евгений Евтушенко. В 1960 году новый председатель КГБ Александр Шелепин расформировал 4-е управление, а Питовранова отправил в двухгодичную командировку делиться опытом с китайскими товарищами.
Питовранов считал, что разведку ему не доверяли, опасаясь его слишком большого влияния. В 1966 году, под предлогом 50-летия, Питовранова отправили в отставку из «органов» на почётную работу заместителем председателя ТПП. Питовранов считается наставником Фёдора Бобкова, возглавлявшего 5-е управление КГБ по борьбе с антисоветскими элементами в 1967-1983 годах, а также Евгения Примакова и самого Юрия Андропова.
Даже если уже руководитель республики подписал.
Но в Баку он не задержался. Хрущев вернул его в Москву. В тридцать семь лет он стал председателем Комитета государственной безопасности. ORG Теневой кабинет?
Шелепин и Семичастный активно участвовали в смещении Хрущева в октябре 1964 года. Без председателя КГБ выступление против хозяина страны в принципе было невозможно. Как раз в августе 1991 года по телевидению показали фильм, в котором бывший председатель КГБ Семичастный рассказывал, как Хрущева лишили должности первого секретаря ЦК партии и председателя Совета Министров. Когда в те августовские дни возник ГКЧП, знакомые Семичастного шутили: да это ты им объяснил, как действовать.
Но тогдашний председатель КГБ ничем не был похож на Семичастного. Владимиру Ефимовичу воли и решительности было не занимать. Многие тогда полагали, что Брежнев — фигура временная, слабая. А стране нужна крепкая рука, вот и придется Брежневу и его окружению уступить место Шелепину и Семичастному.
Они моложе, энергичнее. На них ориентировалось целое поколение молодых партработников, прошедших школу комсомола. Эти разговоры доходили до Брежнева. Наверное, у Леонида Ильича возникала неприятная мысль: а вдруг Шелепин с Семичастным и нового первого секретаря захотят убрать, как убрали Хрущева?
Я познакомился с Семичастным, когда со съемочной группой приехал к Владимиру Ефимовичу, уже пенсионеру, в его квартиру на Патриарших прудах. Он сначала держался несколько настороженно, потом стал рассказывать живо и интересно. Не боялся никаких вопросов и никогда не затруднялся с ответом. Пока он был жив, мы часто беседовали.
Я спрашивал Владимира Ефимовича: — Принято считать, что вы намеревались взять всю власть в стране. Это верно? Сначала он председателем КГБ был, потом я стал. А кто в КГБ, у них власть в руках, они все могут...
Окружение Брежнева старалось подогревать такое отношение. На это и Брежнев попался. Обвиняли нас, что мы создали теневой кабинет, везде свои кадры поставили... Не могли мы это сделать!
Рядом с Микояном, Сусловым и другими мы были комсомольцами в коротких штанишках. Потом всех бывших комсомольцев отправили кого куда. КГБ очистили от всех, кого мы взяли из комсомола. Это доказательство того, что Брежнев нас боялся.
Наши кадры помоложе, посноровистее были. Солженицын сказал о Шелепине, что он железный. Такой набор должностей сделал Шелепина одним из самых влиятельных в стране людей.
Полковника занесло! Таким образом, официальная докладная высокопоставленного офицера советской контрразведки, в которой Микоян фактически обвинялся в поддержке армянского националистического подполья, могла сыграть роль стопорящего «башмака» на рельсах карьеры Анастаса Ивановича. Чего, естественно, ни он, ни его люди в Политбюро и КГБ СССР допустить никак не могли… А четверть века спустя, 27 февраля 1988 года, происходит то, о чем полковник Томаз Каричадзе предостерегал кремлевских небожителей. Полыхнуло в Сумгаите… …В папке под цифрой V я нашел еще один любопытный документ — «Открытое письмо» в Политбюро и лично генеральному секретарю Горбачеву, в котором резко критиковалась недальновидная политика партии и раскрывалась правда о сумгаитском погроме и «черном январе», когда 20 января 1990 года по приказу Михаила Горбачева вторгшиеся в Баку подразделения Советской армии расстреляли в упор и раздавили гусеницами танков несколько сот горожан — азербайджанцев, русских, евреев, татар, лезгин… Свои подписи под этим документом оставили 26 знаменитостей. Фамилии Героя Советского Союза, академика З.
Буньятова, академика А. Мирзаджанзаде, профессора Высшей партшколы, известного политолога А. Кесаря были подчеркнуты карандашом. По-видимому, это сделал Георгий Шахназаров — помощник и ближайший сподвижник М. Горбачева, потому что той же рукой и тем же карандашом в углу первой страницы написано: «Владимиру Крючкову! К Вам и руководимой Вами партии обращаются те из 7 миллионов азербайджанцев, которые не так давно составляли почти половину населения Армении. К Вам обращаются те из нас, кого при Вашем попустительстве и безволии насильственно изгнали из Армении, заставив бросить родные дома, виноградники и могилы… Если бы Вы только знали, товарищ Горбачев, с каким упоением наши соседи-армяне, с которыми мы говорили на их языке и уважали их права хозяев своей земли, выбрасывали нас на улицу, с какой дикостью они разрушали могилы на древних азербайджанских кладбищах и с каким восторгом гонители произносили Ваше имя, Михаил Сергеевич!.. Если бы вы только видели, товарищ Горбачев, наших избитых матерей, изнасилованных сестер, истекающих кровью братьев и истощенных детей, которых армянские соседи, забрасывая камнями, плюя вслед и улюлюкая, гнали нас, как овец, на восток, в Азербайджан.
К Вам обращаются те из 200 тысяч выдавленных из Армении еще в 1950-е годы, а ныне коренных сумгаитцев, которых родные партия и правительство бросили в безводную полупустыню строить Комсомольск на Каспии — новый чудо-город химиков и металлургов из обещанного светлого коммунистического будущего. Мы — те из 200 тысяч сумгаитцев, чьи трущобы, наглядно выражающие заботу родной КПСС, никогда не показывали ни по Центральному, ни по региональному телевидению. Многонациональный советский народ и понятия не имел, что такое пропитанный газом и испарениями желтый воздух Сумгаита, почему чахлая растительность не отбрасывает тень, как выглядят загаженный отходами Каспий, и наши женщины, страдающие бесплодием, и единственное в мире детское кладбище, где мы хороним мальчиков и девочек, не доживших до шестнадцати, и наш ущербный роддом, где новорожденные являются на свет крошечными уродцами с признаками вытравляемого генофонда… Видит Бог, Михаил Сергеевич, мы долго терпели и ждали. С мольбами припадали к Вашему порогу, искали у Вас защиты, надеялись на Вашу мудрость и понимание. Но Вы молчали. Или пытались утихомирить страсти излюбленной фразой «…проблемы вокруг Нагорного Карабаха», которая постепенно превращала накаляющуюся этническую рознь в кровавую межнациональную войну. А в тот день, когда ватага незнакомых людей, явно приезжих, высыпала на улицы Сумгаита и стала реветь на нашем языке: «Бей армян! Бей, как они нас бьют!
А возгласы провокаторов, угар поножовщины и кровь на улицах нашего города стали именно той искрой, которая воспламенила в каждом из нас стертый Вами до порошка порох нашей национальной гордости и человеческого достоинства…» А теперь к фактам, связанным непосредственно с сумгаитским погромом. Вскоре после этих печальных событий — я тогда работал корреспондентом еженедельника «Союз» — приложения к газете «Известия», ко мне обратился один из старейших журналистов Азербайджана, главный редактор городской газеты «Сумгаитский коммунист» Рафаил Шик, и попросил опубликовать в «Союзе» его материал, раскрывавший подноготную сумгаитской трагедии. Как выяснилось, напечатать статью в своей газете Шику не разрешило партийное руководство города. Однако и мое московское начальство публиковать материал Шика также отказалось. Дескать, все случившееся в Сумгаите Кремль и лично Михаил Сергеевич Горбачев видят и объясняют в совершенно ином ключе, а посему верни текст автору и больше в эту тему не ввязывайся. Отказ москвичей опубликовать материал Шика не столько расстроил меня, сколько разозлил. О событиях в Сумгаите тогда много писали и, как правило, в одном ключе: азербайджанские националисты отыгрались за потерю Нагорного Карабах на армянских жителях города и учинили над ними кровавую резню. Шик же приводил факты, которые в корне меняли картину трагедии, сложившуюся в советском обществе, однако публиковать ее никто не решался.
Единственное, что я мог тогда сделать для Рафаила Шика, — это записать его рассказ очевидца сумгаитских событий. Вот он:«…Как редактор городской партийной газеты, я знал, что поздней ночью, едва ли не под самое утро, на Сабунчинский вокзал в Баку прибывает пассажирский поезд с беженцами из Армении, и в вагоне-холодильнике везут 52 трупа азербайджанцев, убитых в Армении. Мне также было известно, что родственники шестерых погибших проживают в Сумгаите. Об этом на экстренно созванном бюро горкома партии нам сообщил под большим секретом первый секретарь Сумгаитского горкома партии Джангир Муслим-заде. Ограничьтесь обычными траурными объявлениями от семей, соболезнованиями друзей и близких. Все должно быть как обычно. Это касается всех присутствующих… Муслим-заде сделал паузу, а потом поднял с места начальника горотдела милиции Ханлара Халилова. Таково указание сверху, из ЦК… Перед самым началом бюро мне позвонил командующий округом, генерал Зайцев, и предупредил, чтобы помех военным патрулям в Сумгаите не чинилось… Вернувшись в редакцию, я дал задание корреспонденту срочно выехать в Баку, встретить поезд из Еревана, сделать несколько снимков и, если получится, переговорить с беженцами.
Где-то за полночь он позвонил мне домой и сообщил, что выполнить задание не может — Сабунчинский вокзал плотно оцеплен солдатами, к перрону никого не подпускают… Утром, за завтраком, я услышал странный шум, доносившийся из подъезда. Открыв дверь, я увидел лежащий на полу конверт, в котором обнаружил несколько фотографий и сложенную листовку с набранным крупным типографским шрифтом текстом на русском и азербайджанском — «Будь патриотом, проводи в последний путь людей, безвинно казненных армянами! И только потом я внимательно рассмотрел снимки. Жуткие, доложу я вам, и сделанные явно профессионалом. На одном изображен мужчина с выколотыми глазами, от горла до паха горелкой выжжен крест, на другом — молодая женщина. Одна грудь отсечена, вторая болтается, словно подвешенная на нитках. Из влагалища торчит горлышко бутылки. Следующий снимок — лицо старика, рассеченное ножом накрест.
Потом фотография пацана лет 17 с отрубленными гениталиями и кистями рук — как мне объяснили, у этого паренька был роман с армянской девушкой. На других фотографиях были запечатлены 40-летний мужчина из села Советашен, что под Ереваном, расплющенный катком асфальтоукладчика, старушка из Ленинакана с порванным ртом, обезглавленный мальчик из Кировакана… Как профессионал я не мог не обратить внимания на фон и отдельные детали фотографий. Судя по всему, они были сделаны не в вагоне ереванского поезда и не на вокзале в Баку, а загодя, на месте совершения этих жутких актов вандализма. Помню, меня тогда затошнило. А тут еще с верхнего этажа два санитара и врач спускали на носилках мою соседку, Валиду Асадову. Спрашиваю: — Что случилось? Чуть ли не по всему городу разбросали, сволочи!.. Услышанное не могло не встревожить.
Я тут же соединился с первым секретарем и сказал, что страшные снимки и текст с призывом к патриотам, набранный и напечатанный к тому же явно не в единственной на весь Сумгаит типографии, попахивают опасным подстрекательством. А вот полковник Ярмоленко, представитель округа ПВО — он, кстати, слушает сейчас наш разговор, — уверяет, что у него все под контролем. Именно это он и доложил в ЦК партии… Как выяснилось позднее, Ярмоленко лгал самым беззастенчивым образом! Никто и ничего в городе не контролировал. Обещанных патрулей, которым, по указанию сверху, милиция не должна была мешать, я не видел. Во всяком случае, в тех местах, где сквозь дикий рев толпы прорывались отчаянные крики о помощи. А потом полковник Ярмоленко таинственным образом исчез. А летающие на низкой высоте армейские вертолеты словно подливали масло в буйство толпы — завидя их, погромщики как по команде взрывались туземным визгом.
Позже стало известно, что из «вертушек» велась киносъемка погромов. Кем-то она велась и прямо из толпы… Все началось с кладбища, на которое я проследовал вместе с похоронной процессией, проходившей мимо редакции. Зрелище было то еще!.. Наэлектризованные, агрессивно настроенные люди то и дело вливались в общую толпу. Конверты с призывом и фотографиями делали свое дело. Кто-то исподтишка и очень профессионально подводил ситуацию к критической точке… У четырех свежевырытых могил стояли четыре муллы и, уткнувшись в зеленые книжицы, жалобно тянули заупокойные молитвы. Я стоял метрах в пяти от одного из них. И тут из задних рядов, расталкивая людей, к лежащим у ног мулл носилкам с покойниками прорывается какой-то человек и истошно вопит: — Правоверные!
Армянские гады нас рвут, жгут, грабят, выгоняют из домов… А мы молчим! Мы что, не можем постоять за себя?! И тут, сжав кулаки над головой, поворачивается к толпе и орет во всю силу легких тот, кого назвали Ибрагимом: — И гонят, и убивают! А мы как бараны!.. Но у человека, который назвал себя азербайджанским именем Ибрагим, было совсем другое имя. Я знал это, что называется, из первых рук. За две недели до погрома этот парень зачастил к нам в редакцию — просил дать ему удостоверение нештатного сотрудника газеты. При знакомстве предъявил мне паспорт на имя Эдуарда Григоряна.
Вначале я не стал с ним разговаривать — этот человек никогда у нас не публиковался. Но вечером того же дня за Эдика Григоряна вступился мой старый знакомый, председатель спортивного клуба «Химик», армянин Акпер Балаев. Наши с ним корни из Нагорного Карабаха. Мы даже немножко родственники.
Западные советологи открыто прочили Шелепина на роль следующего генерального секретаря, считая Брежнева лишь промежуточной фигурой. Сам он, однако, не предпринимал активных действий в первое время. Это позволило Брежневу укрепиться на посту генерального секретаря, постепенно расставить по высоким постам лояльных людей и тем самым защититься от возможных выпадов со стороны Шелепина, отношения с которым у Брежнева не сложились. Набиравший силу Брежнев потихоньку лишал противника могущества. В самом конце 1965 года Шелепин был снят с поста вице-премьера и главы Комитета контроля. Брежнев пытался провести на этот пост своего старого днепропетровского приятеля Щелокова. Они указывали на то, что Тикунов в отличие от далекого от органов Щелокова уже знаком со спецификой работы. Однако этой кандидатуре воспротивились в Политбюро, где опасались усиления влияния Шелепина. В итоге пост достался Щелокову. Окрепший Брежнев решил сразу же дать Шелепину понять, что его амбиции пора укоротить. Через несколько месяцев после этого столкновения глава КГБ Семичастный был снят с поста и отправлен в почетную ссылку в УССР, где стал заместителем председателя Совмина. Глава Москвы должен был выступить с разгромной критикой положения дел в советских войсках, которые считались вотчиной Брежнева. Егорычев выступил достаточно резко, обругав ставленника Брежнева маршала Гречко, возглавлявшего министерство обороны. Однако команда Брежнева предварительно провела беседы с членами Политбюро. Резкое выступление Егорычева не поддержали, Пленум завершился убедительной победой Брежнева. Шелепин третий слева на вручении наград во Вьетнаме, 1966. Фото: Wikipedia В наказание Егорычев был снят с поста и назначен заместителем министра сельхозмашиностроения. Сам Шелепин был вызван на встречу с Брежневым, где получил предложение, от которого не смог отказаться. Он должен был покинуть Секретариат ЦК и возглавить советские профсоюзы. Это было понижение даже не на один, а сразу на три разряда. Однако большинство Политбюро ясно дало понять, что предпочитает податливого и компромиссного Брежнева "железному Шурику". Следом полетели головы всех шелепинских протеже. Егорычева отослали послом в Данию. Месяцева — в Австралию. Горюнова отправили послом в Кению, а Романовского — в Норвегию. Таким образом, буквально за несколько месяцев Шелепин, оставшийся в столице, полностью лишился всех своих людей. Теперь он был совершенно неопасен, и еще несколько лет ему позволили поруководить профсоюзами.
Правда истории. Назначение председателем КГБ СССР В. Семичастного
Спрашиваю: — Что случилось? Чуть ли не по всему городу разбросали, сволочи!.. Услышанное не могло не встревожить. Я тут же соединился с первым секретарем и сказал, что страшные снимки и текст с призывом к патриотам, набранный и напечатанный к тому же явно не в единственной на весь Сумгаит типографии, попахивают опасным подстрекательством. А вот полковник Ярмоленко, представитель округа ПВО — он, кстати, слушает сейчас наш разговор, — уверяет, что у него все под контролем. Именно это он и доложил в ЦК партии… Как выяснилось позднее, Ярмоленко лгал самым беззастенчивым образом! Никто и ничего в городе не контролировал. Обещанных патрулей, которым, по указанию сверху, милиция не должна была мешать, я не видел.
Во всяком случае, в тех местах, где сквозь дикий рев толпы прорывались отчаянные крики о помощи. А потом полковник Ярмоленко таинственным образом исчез. А летающие на низкой высоте армейские вертолеты словно подливали масло в буйство толпы — завидя их, погромщики как по команде взрывались туземным визгом. Позже стало известно, что из «вертушек» велась киносъемка погромов. Кем-то она велась и прямо из толпы… Все началось с кладбища, на которое я проследовал вместе с похоронной процессией, проходившей мимо редакции. Зрелище было то еще!.. Наэлектризованные, агрессивно настроенные люди то и дело вливались в общую толпу.
Конверты с призывом и фотографиями делали свое дело. Кто-то исподтишка и очень профессионально подводил ситуацию к критической точке… У четырех свежевырытых могил стояли четыре муллы и, уткнувшись в зеленые книжицы, жалобно тянули заупокойные молитвы. Я стоял метрах в пяти от одного из них. И тут из задних рядов, расталкивая людей, к лежащим у ног мулл носилкам с покойниками прорывается какой-то человек и истошно вопит: — Правоверные! Армянские гады нас рвут, жгут, грабят, выгоняют из домов… А мы молчим! Мы что, не можем постоять за себя?! И тут, сжав кулаки над головой, поворачивается к толпе и орет во всю силу легких тот, кого назвали Ибрагимом: — И гонят, и убивают!
А мы как бараны!.. Но у человека, который назвал себя азербайджанским именем Ибрагим, было совсем другое имя. Я знал это, что называется, из первых рук. За две недели до погрома этот парень зачастил к нам в редакцию — просил дать ему удостоверение нештатного сотрудника газеты. При знакомстве предъявил мне паспорт на имя Эдуарда Григоряна. Вначале я не стал с ним разговаривать — этот человек никогда у нас не публиковался. Но вечером того же дня за Эдика Григоряна вступился мой старый знакомый, председатель спортивного клуба «Химик», армянин Акпер Балаев.
Наши с ним корни из Нагорного Карабаха. Мы даже немножко родственники. Он — большая умница. Было время, мы с ним учились на Высших курсах, где о нем говорили как о талантливом организаторе и творческом человеке. Присмотрись к нему получше!.. Так состоялась наша вторая встреча, на которой я сказал Григоряну, что выдам ему удостоверение внештатника только после того, как он принесет, а мы одобрим написанный им материал. На том и расстались.
И вот на тебе — встреча! Выясняется, что он еще и Ибрагим вдобавок. И сейчас клеймит самыми непотребными словами своих армянских соотечественников… Тем временем где-то в глубине толпы, у старых надгробий с высеченными строками из Корана, стали доноситься крики о помощи. Это были армяне — соседи и друзья тех, кто хоронил изувеченных родственников. Прервав молитву и стараясь перекричать нарастающий гвалт, мулла закричал: — Остановитесь! Это страшный грех! Аллах все видит!..
Они нам пригнали целый поезд искалеченных людей. Сотни трупов правоверных… Армяне убивали их на глазах твоего Аллаха!.. Угрожающе набычившись, Григорян двинулся на муллу. Тот оступился и упал в пустую могилу. Это дело Аллаха! Он накажет виновных! Жестоко накажет!..
Но слушать его никто не хотел. Второй мулла — помоложе и потрусливее — позорно бежал, огибая тесные захоронения. Будьте же людьми! Я склонился над могилой и протянул руку мулле, чтобы вытащить его. Я обернулся и увидел, что ко мне метнулись сразу несколько человек. Еще мгновение, и я бы составил компанию мулле. Но в последнюю секунду между мной и ними выросла фигура в черном плаще и начальственным тоном произнесла на азербайджанском две фразы: — Не трогать!
Идите в город! И тогда один из них, вскочив на чье-то надгробие, проорал, надрывая гортань: — Правоверные, в город!! Гнать армяшек!!. Это был мой старый знакомый Акпер Балаев… Да, то людское скопище в подавляющем большинстве состояло из азербайджанцев. Были и русские, и украинцы, и евреи. В общем, сумгаитцы, в основном молодежь. Но вели их армяне.
Это я видел своими глазами. А как потом советская партийная печать врала — просто сердце заходит! Внаглую и самым бессовестным образом. Выходило, что азербайджанцев из Армении в 1950-х и в 1980-х не изгоняли, не убивали, а провожали под звуки духового оркестра, устелив дорогу коврами… Об убийствах и зверствах, чинимых армянами над азербайджанцами, о поездах с изувеченными телами нигде не писалось и не вещалось. Словом, выражалась молчаливая поддержка всему, что там творилось. Вот тут уж «Алиллую! В кабинете первого толпился, пожалуй, весь актив.
И в тот момент, когда я переступил порог кабинета первого секретаря, в нем было по-странному тихо. Все, кто сидел или стоял, замерев смотрели на Джангира Мусли-заде, разговаривавшего по правительственному телефону. Схватить всех, кто так или иначе имел отношение к этому кровавому разгулу, и выявить имена зачинщиков-провокаторов. Именно этим он сейчас занимается. Но личный состав городской милиции невелик. Кто мне дал право приказывать такое?! Вышедшая из-под контроля ситуация!..
А что касается военных, на которых вы ссылаетесь, в местах, где убивали армян, их никто не видел!.. Позже Джангир Муслим-заде, которого ЦК Компартии Азербайджана убрал по настоянию Москвы с должности первого секретаря Сумгаитского горкома партии, рассказал мне об эпизоде, который едва не закончился трагедией для него и сопровождавших его коммунистов. Такой момент, когда поведение толпы зависит от малейшего импульса.
Хрущёва и при нем произошел Карибский кризис, когда мир стоял на пороге Третьей мировой войны. Возможно одна из причин, что писал свои воспоминания Владимир Ефимович через несколько десятилетий после своей отставки, когда утихли обиды на тех, кто его сместил. Другая причина — ему было действительно что рассказать из того периода времени, когда он занимал пост председателя КГБ и занимался вопросами обеспечения госбезопасности СССР, а не участием в политических….
Вместе с тем после принятия решения, которое не совпадало с его собственным, выполнял общее решение так же добросовестно, как выполнял бы свое. Иногда в ходе заходившего в тупик спора говорил: "Все.
Я исчерпал нормальные слова. Перехожу на другой лексикон". И мог сказать в порядке шутки пару русских словечек. Обязательно была матерщина. Как-то после инфаркта он написал из Кунцевской больницы своим консультантам письмо. И в нем были примерно такие строки: Лежу в больнице. Весь измучен, Минутой каждой дорожа. Понимаешь вещи лучше, Коль задом сядешь на ежа.
Конечно, я говорю здесь по мягче. У него резче сказано. Прочитав стихотворение, я почувствовал и боль, и смех, и грех. И предложил заменить последнюю строчку. Тогда бы это можно было даже напечатать. А он: "Я не для публикации пишу. Я - для души. А душа желает говорить только так...
Причин много. Скажем, что делать с теми самыми словечками не для всех?.. Короче, если бы Андропов не стал председателем КГБ, он бы мог быть большим поэтом! За всю жизнь я от Андропова не слышал ни одного анекдота. Он любил слушать анекдоты, но не плоские, не оскорбительные. Оскорбительных он не воспринимал. А здоровые шутки любил. Бывало, так сказать, за чаем рассказывали ему анекдоты и про Хрущева, и про Косыгина, и про Брежнева.
И он даже очень острые, если они не содержали злопыхательств, приветствовал. Искренне смеялся. Нередко Андропов сам начинал со мной задушевные политические беседы. Раздумья о нашей действительности никогда не покидали его. В гости не ходил... Андропов никого к себе в гости не приглашал, да и сам не ходил ни к кому. Даже на дни рождения. Правда, иногда с другими членами Политбюро ездил встречать Новый год к Брежневу.
И, пожалуй, все. Конечно, такое его "негостеприимство" могло объясняться постоянными тяжелыми недомоганиями жены. Исключением были отношения Андропова с Устиновым и Громыко. И то не настолько близкие, как бывают между закадычными друзьями.
По его подсчетам, баланс сил где-то пятьдесят на пятьдесят. Алидин понял, о ком идет речь, и горячо поддержал идею увеличить состав политбюро, ввести туда свежие силы, то есть преданных Брежневу людей. Возник разговор о «молодежной группе» Шелепина, которого к тому времени освободили от работы в аппарате ЦК, перевели в профсоюзы. Леонид Ильич сказал Алидину, что знает о «неблаговидных действиях» этой группы, которая даже вынашивала мысль «упрятать нынешнее руководство в подземелье». Но группа эта небольшая, ее участников мало кто знает в народе, поэтому политической опасности они не представляют. Провожая Алидина, Леонид Ильич сказал: — Виктор Иванович, если что понадобится, звони, приходи ко мне. Всегда помогу, чем могу… В день пятидесятилетнего юбилея органов госбезопасности утром Брежнев принимал у себя всю коллегию КГБ. Председатель комитета Юрий Андропов попросил всех подчиненных надеть военную форму. Брежнев с каждым поздоровался за руку, произнес теплые слова. Подойдя к Алидину, генеральный секретарь демонстративно его обнял и сказал Андропову: — Виктор Иванович — мой давний партийный друг. Андропов понял, что имел в виду Брежнев. Алидин стал членом коллегии КГБ, получил погоны генерал-лейтенанта и орден Ленина. Леонид Ильич полностью доверял Андропову. Тем не менее он ввел в руководство КГБ группу генералов, которые имели прямой доступ к генеральному секретарю и докладывали ему обо всем, что происходит в комитете.
Образован Комитет Государственной Безопасности СССР
| Сумгаитская трагедия: с чего начиналось и как это было | Семичастного продвигал лично Никита Сергеевич Хрущев, который тогда был первым секретарем ЦК украинской компартии. |
| Владимир Семичастный... уроки предательства | 19 мая 1967 года на заседании Политбюро Семичастный был снят с должности председателя КГБ и назначен первым заместителем председателя Совета министров Украины. |
КГБ: Владимир Семичастный (1924-2001). Архивное интервью 1992
| Архивные документы Лубянки раскрыли причины трагедии в Сумгаите | В пятницу от инсульта скончался бывший председатель КГБ Владимир Семичастный, сообщает "Эхо Москвы" со ссылкой на его супругу. |
| Чекисты прощаются с Владимиром Семичастным / События / Независимая газета | 1967 гг В.Е. Семичастный: Мы не жалели о том, что выступили против Хрущева, мы жалели о том, что ошиблись с Брежневым. |