У всех этих стран есть территориальные претензии к Украине после 2й Мировой Войны (а еще сильнее — после развала СССР) и большое представительство этноса в приграничных с ними областях Украины. Украина: что дальше? На минувшей неделе ситуация вокруг военного конфликта на Украине резко изменилась. «Вернутся в средневековье!»: что ждет Украину после окончания спецоперации в 2023 году — заявление Путина о будущем Украины.
США ждет развал, а Украина исчезнет. Названы точные даты, когда этим государствам придет конец
| 26.04.2024 Переговоры России и Украины сегодня - последние новости | Украина сегодня — Зеленский поблагодарил сенат за одобрение законопроекта о помощи Украине. |
| Украина - Страна ТАСС | Украина сегодня — Зеленский поблагодарил сенат за одобрение законопроекта о помощи Украине. |
| Останется ли хоть что-нибудь от Украины? И будет ли Украина 2.0? | Об этом также пишет Washington Post со ссылкой на украинского депутата, который пожелал остаться неизвестным. |
Останется ли хоть что-нибудь от Украины? И будет ли Украина 2.0?
Однако министр энергетики Украины Герман Галущенко заявил в недавнем интервью Financial Times, что Киев вряд ли продлит контракт на транзит газа, когда в 2024 году истечет срок действия контракта Украины с «Газпромом» на поставку газа. Запад устал, Запад отворачивается от Украины, Украина останется один на один со своей жертвенностью. Однако министр энергетики Украины Герман Галущенко заявил в недавнем интервью Financial Times, что Киев вряд ли продлит контракт на транзит газа, когда в 2024 году истечет срок действия контракта Украины с «Газпромом» на поставку газа.
«Сокращение оставшейся Украины и железный занавес». Каким будет мир после конфликта
| «Все кончено». Владимир Путин раскрывает папочку с планом Б. Есть ли в ней место Украине? | С выделением США очередной 61 млрд долларовой «помощи» Украине на продолжение убиения своих граждан и граждан других государств в ходе войны с Россией посыпалась масса прогнозов со стороны как экспертов, журналистов, общественных деятелей, так и. |
| Будет страшно. Арестович* предрек поражение Украины в 2024 году | Аргументы и Факты | Сколько Киеву требуется денег в 2024 году, какие страны не намерены сворачивать поддержку Украины и почему в США до сих пор колеблются на этот счет? |
Поляков наказать, а белорусов поощрить: как Россия разделит Украину после окончания СВО
И не сомневайтесь, именно что сольются в экстазе и будут вместе «працюваты», поскольку ворон ворону глаз не выклюет, особенно если он украинский. Они одним миром мазаны. Ну, а теперь представьте, что Россия, имея такой расклад, включает всю Украину в свой состав. Представьте, какое противодействие все эти самостийники и бандеровские говорящие головы будут оказывать! ОЧУ нужна России именно как русофобский отстойник. Туда будут ссылать из новых российских регионов всяких ждунов и патриотов Украины. Включим ли мы в свой состав ОЧУ? Да, когда проект «Украина 2.
Вот как раз к тому времени большая часть русофобов оттуда уедет. К тому времени, а не сразу после разгрома ВСУ. И «Украина 2. Самостийники в это верить не хотят, они полагают, что Россия будет ОЧУ содержать, но здесь их ждёт разочарование.
Из этого следует, что в Вашингтоне предложения Путина нашли приемлемыми и теперь в Женеве будут договариваться о конфигурации сфер влияния Запада и России. И только после этого станут решаться судьбы региональных государств. По аналогии, это можно назвать встречей а ля Тегеран-43 и ожидать условно «новой Ялты» где-то в 2023-м году, когда станет ясно, сохранится ли Евросоюз и в каком виде, или распадётся.
Таким образом, в ходе предстоящей встречи в Женеве глобальные игроки теоретически, могут обозначить свои рубежи, договориться их не пересекать и наметить области сотрудничества. Само собой разумеется, позиция Украины их не интересует. Уже сегодня совершенно очевидно, что Украина не будет в составе Евросоюза — или того, что останется от него. После ухода Англии из ЕС, Германия и Франция пытаются сохранить оставшееся по линии Берлин — Париж, в то время как Лондон стремится эту линию разрушить и взять под свой контроль то, что удастся оторвать. Чем всё это закончится, будем посмотреть. Будущее её, воленс-ноленс — в Евразийском союзе. Отсюда и паника в Киеве: люди, находящиеся на содержании Запада, теряют опору и не знают, что делать дальше.
Теперь вернёмся к теме окончания строительства СП-2. Украина опасается для себя последствий, боится, что через её территорию прекратится транзит российского газа. Но, по большому счёту, Киев не понимает, что вообще происходит. Во-первых, с окончанием строительства СП-2 сразу ничего кардинального не произойдёт. Если, конечно, не случится какой-либо форс-мажор. Во-вторых, это уже не играет никакой роли, так как превращается в тактический вопрос на фоне глобальных геополитических сдвигов, в которых Украина настолько невесома, насколько и незаметна. В-третьих, это Трамп проводил политику в интересах американских сланцевиков, которые стремились продавать в Европу свой газ и поэтому СП-2 им мешал.
Обеспечение прав русских на исторических российских землях включало бы прежде всего свободу волеизъявления местного населения относительно статуса своей территории области. В тех случаях, когда на областном референдуме граждане высказывались бы за вхождение в состав Российской Федерации, это решение подлежало бы рассмотрению в порядке, предусмотренном Конституцией РФ. Там, где граждане проголосуют за сохранение территории в составе будущего украинского государства, в таком государственном образовании обеспечивались бы статус русского языка и действительное равноправие русских и русскоязычных граждан с этническими украинцами и всеми прочими гражданами. В территориально-политическом отношении ближайшая задача России — полное освобождение тех частей ДНР, Запорожской и Херсонской областей, которые сейчас находятся под контролем Киева. В дальнейшем в состав РФ могли бы быть приняты — также путем референдумов — ряд областей исторической Новороссии: Николаевская, Одесская, а также Харьковская, Днепропетровская и, возможно, другие. Следует, однако, иметь в виду, что включение всей территории Украины в состав России нецелесообразно. Очевидно, что западные области Украины не могут быть успешно социализированы в общерусской среде.
Ясно также, что центральные области Украины Правобережье Днепра относительно слабо связаны с Россией и в случае принудительного включения в состав РФ будут дестабилизировать страну. Киев за последние десятилетия подвергся серьезной галицизации, следы и особенно корни которой ликвидировать будет трудно. Ряд областей Восточной Украины — Полтавская, Черниговская — исторически были очагом малороссийской культуры; их немедленное присоединение к РФ создаст больше проблем, чем принесет выгод. Учитывая эти обстоятельства, для Москвы целесообразно сохранить на значительной части нынешней Украины центр плюс восток украинскую государственность, политически ориентированную на Москву. В перспективе и при условии серьезной и успешной работы в сфере государственного и культурного развития, а также экономического взаимодействия Новая Украина могла бы — если такова будет воля ее населения — стать кандидатом на вступление в Союзное государство России и Белоруссии, что означало бы восстановление единства трех народов — наследников Древней Руси — и их тесную интеграцию. Западные области Украины, вероятно, войдут в сферу влияния Запада. Там может быть образовано отдельное государство — «возрожденная Западно-Украинская народная республика» или даже «свободная Украина».
Также возможен, хотя и менее вероятен, раздел западноукраинских земель между Польшей, Венгрией и Румынией. Как бы то ни было, географическое положение и военный потенциал этих территорий не будет непосредственно угрожать России. Проблемой для Москвы в этом случае станут постоянные — и неизбежные — попытки украинских националистов и Запада использовать эти территории для дестабилизации Новой Украины. Российская формула мира Приведенная выше детализация целей российской политики логически вытекает из коренных интересов безопасности России. Смысл СВО — в достижении заявленных целей и их последующем гарантировании силами и возможностями самой России. Военное измерение конфликта, однако, не единственное. Нужно спокойно и доходчиво объяснять прежде всего своим гражданам, а также нашим партнерам в рядах Мирового большинства, чего добивается Москва.
Мир по-русски — это не приостановка войны для ее возобновления на более выгодных условиях, а обеспечение безопасности в условиях нового равновесия. В общих чертах российская формула мира могла бы выглядеть следующим образом. Устранение причин, приведших к конфликту на Украине «замирение» ; ликвидация неонацистского режима в Киеве «денацификация» ; снижение уровня противостояния «демилитаризация» ; свобода волеизъявления граждан признание геополитических реалий, основанных на волеизъявлении жителей Донбасса, Новороссии и других регионов, как ранее — Крыма ; устранение дискриминации людей на Украине по языковому, культурному, конфессиональному признакам. Работать на основе этих принципов, обсуждать пути и возможности их реализации Россия готова совместно со всеми заинтересованными сторонами. Нужно, конечно, понимать, что формулы формулами, а Россия не может и не должна полагаться на чужие гарантии. Единственные реальные гарантии — это те, которые мы можем создать и поддерживать самостоятельно. Победой же стоит считать не простое расширение территории, а достижение тех целей, которые уже давно сформулировало руководство страны.
Этих целей невозможно добиться, только проявляя добрую волю.
Еще одним важным сигналом является все более частое упоминание прибытия миротворческих контингентов НАТО или ООН в Западную Украину, а с другой стороны появляется аналогичная информация относительно возможной переброски в будущем миротворческого контингента ОДКБ в Восточную Украину. В дополнение к этому, все чаще фиксируется переброска военного контингента НАТО в приграничные с Украиной страны, перебрасывается тяжелая техника и личный состав.
Предполагать, что НАТО и ЕС месяц со всех углов кричали, что в конфликт на прямую вступать не будут, бесполётной зоны не будет, на военную конфронтацию с РФ не пойдут, а сейчас решили перебросить технику просто так, на случай если решение изменится — было бы глупо. Как проходил раздел Югославии и что этому предшествовало — напоминать не будем, можете подробно изучить это вопрос самостоятельно. Раздел Югославии занял несколько лет, но по итогу всю страну разделили на несколько частей, после нахождения там различных миротворческих контингентов.
На самом деле, что будет дальше, зависит от самого Киева. Но в Киеве должны понимать несколько фундаментальных вещей: Югославский сценарий: устраивает Запад и РФ, но не приемлем для Киева Украина перестанет существовать ; Афганизация или сириизация конфликта: устраивает Запад, не устраивает РФ и, надеемся, не приемлем для официального Киева. Украина превратится в руины в сердце Европы.
Если цель Киева дождаться пока Россия не рухнет под санкциями — то пусть так, но не факт что рухнет, а если рухнет, то это будет очень долгий процесс и никаких дивидендов Украине не даст, по итогу будет разрушенная Украина, и горящая рядом Россия, а по долгосрочному итогу разрушенная Украина обратно не восстановится и будут все то же множество республик на ее месте — перспектива так себе; Минск-3: не устраивает часть Запада и приемлем для другой, большей части Запада, приемлем для РФ, и может быть хоть в какой-то степени приемлем для Киева, если Киев вернется в реальность и начнет думать исключительно про сохранение государства, а не власти и безопасности для отдельно взятой группы лиц.
Составлен большой прогноз по Украине на 2024 год: стагнация и раскол
Об этом также пишет Washington Post со ссылкой на украинского депутата, который пожелал остаться неизвестным. Точкой невозврата будет 30 сентября 2022 года, когда президент Путин должен выступить с посланием Федеральному Собранию РФ по итогам референдумов в четырех бывших областях Украины. Последние новости Украины, самая актуальная информация: темы дня, интервью, обзоры, анализ. Во время визита 1 июля в Киев премьер-министр Испании Педро Санчес подписал специальную декларацию, согласно которой королевство стало 21-й страной, всецело поддержавшей евроатлантические устремления Украины. Последние новости с фронта, все о войне и другие актуальные новости Украины!
Будет страшно. Арестович* предрек поражение Украины в 2024 году
дальше навряд ли будут такие ставки на неё делать. Истребители F-16, которые собираются поставить на Украину этим летом, ждут самые опасные бои, пишет РИА Новости со ссылкой на Business Insider. Сколько Киеву требуется денег в 2024 году, какие страны не намерены сворачивать поддержку Украины и почему в США до сих пор колеблются на этот счет?
«Все кончено». Владимир Путин раскрывает папочку с планом Б. Есть ли в ней место Украине?
Слова Алексея Резникова он назвал только «благими пожеланиями». Что касается ситуации на деле, то произойдет все не так гладко, как того ожидает киевская сторона. Есть также мнение о том, что Зеленский пойдет на мирные переговоры с Россией. Об этом высказывался обозреватель Саймон Тисдалл. Он отмечал, что президента попросту могут заставить Штаты. Речь о случае, если провалится контрнаступ. Александр Лукашенко, лидер Республики Беларусь, отмечал, что уже в сентябре-октябре в 2023 году начнутся мирные переговоры по ситуации в ходе СВО. Участвовать в них могут, в том числе Франция, а также Германия.
Однако Дмитрий Песков отмечал, что пока нет тех предпосылок, которые бы говорили о начале переговоров.
Взятие Артемовска переломит ход СВО Украина может стать частью нового польского государства после окончания конфликта с Россией. Такое мнение в статье для газеты Rzeczpospolita выразил обозреватель Томаш Гжегож Гроссе.
По его словам, в Польше обсуждают воссоздание Речи Посполитой. Речь идет о расширении сотрудничества с Украиной и другими странами региона, объяснил он. Обозреватель считает, что в случае интеграции Украины в польскую государственность вопрос вступления Киева в НАТО и Евросоюз решится сам собой.
Переговоры без условий? Россия и Запад обмениваются сигналами о готовности к диалогу по Украине Соединенные Штаты и их партнеры хотят завершить конфликт вокруг Украины с помощью мирных переговоров, сообщает «РЕН ТВ» со ссылкой на National Review. При этом вероятен раздел страны надвое.
По данным издания, активность западных стран в отношении Киева продолжит уменьшаться, пока правительство во главе с президентом Владимиром Зеленским не поставят перед фактом.
Запад — цивилизация банкиров, ростовщиков. И эти его слова позволяют понять, почему США до сих пор мурыжат с военной помощью Украине. Под шумок военных действий три большие американские мультинациональные компании заняли 17 миллионов гектаров украинской сельскохозяйственной земли. Подумать только, захватили в центре Европы хлебородные участки и богатую полезными ископаемыми территорию, размеры которой чуть меньше Уругвая и чуть больше Туниса! Разумеется, когда эту землю, отданную Зеленским монополистам, освободят Вооруженные Силы России, они скажут: «Секундочку, а ведь согласно 35 статье вашей Конституции право частной собственности охраняется законом. Мы эту украинскую земельку получили вполне законно, вот у нас все документы, поэтому, доблестные российские солдаты, берите ее под свою охрану, пока мы зерно и руду будем вывозить в наш фатерланд». А ведь и не поспоришь — придется охранять. Согласно Конституции РФ. Поэтому США и тянут с военной помощью для Украины.
Зачем тратиться, если они своих целей добились.
Скорость адаптации войск очень высокая. Но при этом сроки разработки и производства современной военной техники довольно велики. В основном и мы, и противник адаптируем к новым условиям технику, которая была разработана в период холодной войны в СССР и на Западе. И выясняется, что многие решения и подходы, которых придерживались в Советском Союзе и которые критиковали из-за того, что они не оптимальны с точки зрения локальных конфликтов, оказались правильными. Сегодня они позволяют нам поддерживать высокий темп производства и восполнять потери. Это связано прежде всего со слабостью нашей электронной промышленности. Усилия предпринимались, программы были, но они реализовывались недостаточно жестко, быстро и последовательно. Связь и данные западных спутников — это ключевые украинские преимущества. Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии.
Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию. У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались. Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику. Западная пропаганда поднимает на щит отдельные уникальные эпизоды. Например, когда несколько недель назад американская боевая машина «Брэдли» вывела из строя российский танк. Но любая БМП, которая сумела подойти к танку на короткое расстояние и дала по нему длинную очередь из автоматической пушки, имеет шансы вывести его из строя. Единичный эпизод не имеет смысла и рассматривать.
Суть в том, что в ходе украинского наступления летом 2023 года на прорыв российских позиций отправлялись большие массы современной западной бронетехники. И результаты были такими же, как от применения бронетехники советских образцов. То есть высокие потери при ограниченном продвижении. В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений. Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения. Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки. Угрозы для техники приобрели новый характер. Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины.
Максимум до километра. Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки. Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина. Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка. Значит, силы примерно равны?
Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать. Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия? Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник. У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников. Производство вооружений. Но за счет централизованного руководства мы способны наращивать производство быстрее, чем западные страны, потому что они не могут выйти за рамки своих стандартных бюджетных процедур.
Руководители стран НАТО не могут гарантировать производителям вооружений, которых призывают сейчас вложиться в наращивание производственных мощностей, стабильного сбыта на долгосрочную перспективу. При этом у них трудности, связанные с предыдущим периодом деиндустриализации, который привел к сокращению рабочей силы в промышленности. И теперь возник дефицит кадров. Поэтому производство на Западе растет не так быстро. При этом у России Украина сейчас главный и единственный конфликт, а странам Запада приходится держать в голове вероятность возникновения конфликтов с Китаем вокруг Тайваня, дестабилизации на Корейском полуострове, уже идущую дестабилизацию на Ближнем Востоке и многое другое. То есть они, имея больше ресурсов, на Украину будут отправлять меньше оружия, чем будет наращивать Россия. Также РФ может дальше продолжать закупать оборудование у Китая, имея высокую собственную обеспеченность ресурсами. Видимо, крупное увеличение закупок планируется на 2024 год. А какая ситуация сейчас? Потом он стал более засекреченным из-за американских санкций против покупателей российского оружия.
По некоторым направлениям экспорт ограничен, потому что все производство уходит на нужды СВО. Ясно, что, если какое-то оружие в дефиците, никто не будет занимать производство экспортом. По некоторым направлениям с партнерами заключаются соглашения, чтобы они подождали. Может быть, выплачивается компенсация. Продукция военного производства, не задействованная в существенном объеме в рамках СВО, экспортируется. То есть экспорт продолжается там, где мы его можем осуществлять без ущерба своей боеспособности. И я предполагаю, что, когда война закончится, произойдет рывок в развитии нашего военно-промышленного комплекса за счет технологического прогресса, полученного опыта, увеличения производственных мощностей. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд» — То есть надо будет куда-то девать продукцию военного производства? Можно вспомнить, что еще до СВО предприниматели в опросах отмечали главной проблемой развития бизнеса дефицит кадров. В промышленности он ощущался очень сильно.
А сейчас очень большое количество людей приходят на военно-промышленные предприятия, потому там выросли зарплаты. При этом они получают обучение и опыт. Наша задача в послевоенное время этот потенциал не растерять, а направить этих людей на выпуск чего-то другого. Тем более что мы все равно будем находиться в осадном положении. Да, Китай нам поставляет какую-то продукцию, но он все не может поставить, и то, что он поставляет, нас зачастую не устраивает. Надо развивать свое производство. И люди, которые сегодня задействованы в ВПК, могут сыграют огромную роль в дальнейшей индустриализации. Но люди, которые получают высокую квалификацию по промышленным специальностям, могут быть задействованы в гражданском производстве с высокой эффективностью. Государство должно обеспечить поддержку для перепрофилирования этих производств и создания для них новых рабочих мест. Мы должны оберегать свой внутренний рынок.
Тогда у нас будет рост гражданского производства. По такому пути проходил Китай в начале своих реформ в 80-х годах. Их преимуществом стал построенный с советской помощью пусть устаревший, но огромный ВПК. Была пара миллионов людей, которые работали по выпуску самолетов, ракет и танков. Наличие готовой промышленной рабочей силы стало причиной того, что КНР стали рассматривать как производственную площадку и перемещать туда производства. Дальше китайцы начали готовить кадры уже на других основах. Вот и мы сейчас приобретаем огромное преимущество. Люди, работающие в ВПК, — это наш золотой фонд. Это большое количество. У них же наверняка будет еще и посттравматический синдром?
А мы сейчас имеем дело с необычайно жестоким и крупным конфликтом. Совершенно точно, что мы столкнемся с такой проблемой. Помимо социального обеспечения и льгот, для военнослужащих необходимо будет создавать систему психологической помощи, организовывать структуры их адаптации к мирной жизни. Посттравматический синдром — это действительно цена, которая бывает после каждой войны. Так было и после Великой Отечественной. Просто тогда не были развиты психологические службы и об этом не говорили в таких терминах. Но проблема адаптации существовала. Проблема адаптации хорошо описывалась в советской художественной литературе. Следствием посттравматического синдрома был и рост употребления алкоголя, и увеличение преступности. Сегодня можно сделать все возможное, чтобы свести эти последствия к минимуму.
Воевавшим нужно будет помогать, обеспечивая не только их адаптацию, но и развивать карьеру. Очевидно, что люди, которые прошли войну, должны играть главную роль в политике и системе госуправления, потому что они продемонстрировали свою позицию в кризисный для государства момент. В армии будут и дальше осуществлять замену в зоне СВО за счет контрактников. Мы должны помнить, что с завершением конфликта на Украине наше противостояние с Западом не закончится и мы продолжим жить с угрозой крупномасштабных военных конфликтов очень долго. Ясно, что мы должны будем пойти на определенную милитаризацию общества и экономики. Уже принято решение об увеличении Вооруженных сил до 1,5 миллиона человек. Вероятно, появятся и другие решения. Думаю, что для России вполне нормальной была бы численность Вооруженных сил ближе к 2 миллионам человек, а сухопутных войск — до миллиона. Какие-то программы, которые не связаны для нас с непосредственными военными угрозами, придется порезать. А на другие обратить больше внимания.
Видимо, будет больше уделяться внимания подготовке резерва для Вооруженных сил. Военная политика становится одним из главных приоритетов государства. Российская армия снова возвращается на те позиции, которые играла в первой половине XX века. Она вновь становится важнейшим государственным институтом, на который в значительной степени работает вся страна.
Стало известно, когда Путин может объявить «победу» и прекратить войну в Украине
О том, в каком положении Запад и Россия оказались к началу 2024 года, а также каким будет новый мировой порядок, RTVI рассказывает эксперт по международным отношениям, бывший сотрудник посольства России в США Владимир Фролов. Гарантии безопасности и безопасность гарантий Когда в начале 2023 года глава МИД РФ Сергей Лавров в минуту редкой дипломатической откровенности посетовал , что «не представляет себе, как жить дальше», имея в виду будущее отношений России с Западом и роль России в европейской системе безопасности, наблюдатели отнесли это к красивой риторике. Министр же дал честную оценку — после завершившейся не в пользу РФ военной кампании 2022 года Москва находилась в относительно слабой позиции и готовилась к худшему. К тому моменту попытки запустить обмен мнениями по системе безопасности в Европе после завершения конфликта не дали результата.
В начале декабря 2022 года глава российской дипломатии выступил с программной речью по евробезопасности. В ней в основном повторялись требования российских проектов договоров с США и НАТО по гарантиям безопасности для РФ от 17 декабря 2021 года, но одновременно содержалось приглашение к Западу «представить свои соображения» с учетом новых реалий. Как дал понять Сергей Лавров, если Запад «осознает свои ошибки», признает правоту России и согласится принять ее проекты договоров о гарантиях безопасности РФ от 17 декабря 2021 года, « если будут серьезные предложения «, тогда можно о чем-то поговорить.
Прямой реакции Запада на это предложение не последовало. Тем не менее в конце 2022 года лидеры ведущих стран Запада — президент США Байден, канцлер Германии Шольц, президент Франции Макрон , — также сделали ряд заявлений, очерчивающих базовые условия Запада по урегулированию конфликта, выполнение которых Москвой открыло бы перспективы нормализации отношений с Западом и восстановления в целом прежнего места России в европейском порядке. Главным среди этих условийбыл вывод российских войск с территории Украины на границы 23.
Виктория Нуланд обещала смягчение или отмену некоторых санкций при условии вывода войск РФ на границы 23. Российские требования «признать новые территории РФ» как стартовую точку переговоров были отвергнуты. Президент Франции Макрон называл будущей темой диалога «гарантии безопасности» для России, подразумевая под этим набор взаимных мер контроля над размещением вооружений и войск вдоль границ России, Украины и НАТО.
Канцлер Германии Шольц считал , что в случае восстановления территориального статус-кво на 23. Администрация Байдена также сигнализировала о готовности вернуться к своим предложениям от января 2022 года в ответ на «российский договор о гарантиях безопасности», включая неразвертывание на территории Украины ракет средней и меньшей дальности и ограничение масштабов учений в регионе Черного моря и на территории Украины. Позиция «если Запад сделает интересные реалистичные предложения, то мы их рассмотрим», говорила о неготовности принять ключевое условие — отвод войск на границы 23.
Лавров отверг идею Макрона о «гарантиях безопасности РФ» после вывода войск, назвав ее «требованием капитуляции».
Он полностью связал себя со всех сторон с войной, и прекращение СВО означает для него потерю власти, поэтому он в этом совершенно не заинтересован. Для того, чтобы представить идеальный вариант, который мог бы привести к завершению конфликта, должны произойти какие-то существенные подвижки в странах Европы и США.
Это необязательно победа Трампа. Скорее, какой-то серьезный политический кризис, который заставит их отвлечься от украинской проблематики. Также необходимо удаление Зеленского от власти.
В такой ситуации к концу года можно будет достичь каких-то реальных соглашений. По крайней мере, временного характера». Заместитель директора Института стран СНГ Владимир Жарихин склонен сомневаться в том, что мирные переговоры возможны: «Скорее нет, чем да.
Украина пошла бы на переговоры, но Байдену это не выгодно, а именно он принимает решения. Ему надо, чтобы СВО в вялотекущем виде продолжалась до его выборов. Чтобы он мог изображать из себя воина, который борется со «злыми силами».
Политолог Юрий Баранчик считает, что скорее Украина будет просить проведения мирных переговоров. Для России же на данный момент переговоры отходят на второй план: «Я думаю, что мирные переговоры и капитуляция украинского режима вполне возможны. Если украинский фронт посыплется в одном месте, то это может ускоренно продолжится и в других местах.
Тем более, у них сейчас с военным потенциалом большие проблемы. Мы видим, кого они набирают в армию. Но сейчас уже нас переговоры не устраивают, потому что если Украина сохранит свои производственные активы, то она сможет начать перевооружаться, а нам это не нужно.
Нам необходимо брать территорию Украины по максимуму, особенно ее выходы к морю. Это Николаев, Одесса. Если мы лишим ее выходов к морю, то сократятся поставки вооружений и ресурсов, да и торговля уйдет в минус.
К тому же, мы получим выход к Приднестровью, и тогда угроза вторжения Румынии, Молдавии будет стремиться к нулю». Что выберет Зеленский: Майдан-3, военный переворот или выборы? Зеленский в конце ноября заявлял, что Россия готовит операцию «Майдан-3» по свержению президента Украины.
Как мы видим, Зеленский все еще на своем месте. Однако за 2023 год у него появилось очень много противников, и они как раз находятся гораздо ближе к Зеленскому. А новости о конфликте между главой Украины и Залужным придают политическому ландшафту Украины еще большую «перчинку».
Возможно ли, что в 2024 году ситуация дойдет до своего «пика»?
Читайте также Генерал-лейтенант Содоль в гневе: «Мы не можем атаковать. Запад — цивилизация банкиров, ростовщиков. И эти его слова позволяют понять, почему США до сих пор мурыжат с военной помощью Украине. Под шумок военных действий три большие американские мультинациональные компании заняли 17 миллионов гектаров украинской сельскохозяйственной земли. Подумать только, захватили в центре Европы хлебородные участки и богатую полезными ископаемыми территорию, размеры которой чуть меньше Уругвая и чуть больше Туниса!
Разумеется, когда эту землю, отданную Зеленским монополистам, освободят Вооруженные Силы России, они скажут: «Секундочку, а ведь согласно 35 статье вашей Конституции право частной собственности охраняется законом. Мы эту украинскую земельку получили вполне законно, вот у нас все документы, поэтому, доблестные российские солдаты, берите ее под свою охрану, пока мы зерно и руду будем вывозить в наш фатерланд». А ведь и не поспоришь — придется охранять. Согласно Конституции РФ. Поэтому США и тянут с военной помощью для Украины.
Об этом говорит вся российская история. Войны, которые происходят за пределами этих регионов, являются для нас второстепенной экзотикой. Следовательно, приоритеты военного планирования России должно определяться этим фактом. Флот играет важную роль в СВО. Но только Черноморский.
Однако по расходам на переоснащение он отставал от других флотов. У нас были огромные расходы сделаны на таких направлениях, которые в нынешнем конфликте не имеют никакого значения. В итоге мы 10 лет за безумные деньги модернизировали гигантский атомный крейсер «Адмирал Нахимов», который сейчас должен войти в состав флота. А использовать его в этом конфликте мы не сможем. Можно себе представить, сколько можно было бы за эти деньги закупить техники для других видов Вооруженных сил или вооружений для Черноморского флота. То есть мы тратили средства на то, что было полезно в старом мироустройстве, которое существовало при отсутствии угрозы прямого большого конфликта, когда можно было заниматься демонстрацией своего присутствия в других районах мира. Сейчас это все не востребовано. Россия исторически ведет большие войны в двух частях мира: в Восточной Европе и Северо-Восточной Азии. И в некоторых районах Арктики. Все происходящее за пределами этих регионов — второстепенная экзотика и гибридные угрозы, которые должны быть в большей степени предметом озабоченности специальных служб, чем Вооруженных сил.
Гибридный конфликт на Северном Кавказе тому пример. Но это было в силу крайней слабости и внутренней нестабильности нашего государства. Именно поэтому мы были вынуждены в 90-е — начале 2000-х иметь дело с широким привлечением Вооруженных сил в эти конфликты. В нормальной ситуации такие конфликты являются сферой деятельности спецслужб и сил внутренней безопасности. Армия может их поддерживать, но ее главное внимание должно всегда быть направлено на подготовку к большой войне. Константы российской военной истории, которые существовали почти в неизменном виде с момента образования централизованного российского государства в XV веке, сохраняются. И основные войны ведутся в окрестностях примерно тех же населенных пунктов Восточной Европы, где они велись и раньше. Как в Великую Отечественную мы под Харьковом воевали, так и сейчас воюем. Это не означает, что между нашими народами отсутствуют общность и единство. В результате дров наломано было очень много, в частности в сфере военного образования, изменениях организационно-штатных структур и технической политике.
При Шойгу их стали исправлять и продолжали наращиваться темпы перевооружения. Но руководство министерства обороны действует в рамках общих политических установок. Проблема не только внутри военной организации, но и в сфере внешней политики, оценки глобальной ситуации. Слишком долго недооценивали готовность Запада идти на эскалацию. Мы не оставляли надежды договориться и переоценивали значение фактора экономической взаимозависимости России и Европы. Но с быстрыми разгромами у всех дела обстоят в наше время довольно сложно. Мы наблюдаем сейчас операцию Израиля в Газе, где ему противостоит мотивированный, но крайне слабо вооруженный противник. У него дефицит даже современных видов пехотного оружия. Но боевые действия израильской армии, которая является одной из лучших в мире по опыту и боевой подготовке, идут несколько месяцев. Результатов пока нет, и исход конфликта не ясен.
При этом потери вооруженных сил Израиля в этой войне больше, чем в некоторых крупных конфликтах времен холодной войны. Это показатель того, что накопившиеся изменения в военной технике поменяли характер боевых действий. Видимо, военная наука к этому еще не приспособилась и способ преодоления позиционного тупика не найден. Кстати, во время второй Ливанской войны в 2006 году, где израильтяне осуществляли долгое, тягучее наступление на позиции движения «Хезболла», темп продвижения был очень низкий при значительных потерях бронетехники. Разбить противника им не удалось. Это тоже демонстрация того, как все изменилось. А то, как действовала Российская армия, несмотря на огромные проблемы с оснащением, тактикой и управлением, было явно не хуже, а скорее лучше по сравнению с тем, как могла бы себя проявить какая-нибудь западная армия. Конечно, ошибок было сделано немало в сфере технической политики, но они по ходу войны исправляются. Например, FPV-дроны, которые превратились в одно из главных средств поражения противника, сегодня применяются в колоссальным количестве, тысячами ежедневно. Изменилась роль противовоздушной обороны, радиоэлектронной борьбы, полевой фортификации.
Постоянно появляются новые приемы боевых действий, полностью изменилась тактика пехоты, подходы к снабжению войск на переднем крае. Все это происходит и у нас, и у Украины. Скорость адаптации войск очень высокая. Но при этом сроки разработки и производства современной военной техники довольно велики. В основном и мы, и противник адаптируем к новым условиям технику, которая была разработана в период холодной войны в СССР и на Западе. И выясняется, что многие решения и подходы, которых придерживались в Советском Союзе и которые критиковали из-за того, что они не оптимальны с точки зрения локальных конфликтов, оказались правильными. Сегодня они позволяют нам поддерживать высокий темп производства и восполнять потери. Это связано прежде всего со слабостью нашей электронной промышленности. Усилия предпринимались, программы были, но они реализовывались недостаточно жестко, быстро и последовательно. Связь и данные западных спутников — это ключевые украинские преимущества.
Уступают западным некоторые образцы нашей артиллерии. Но в артиллерии у нас есть свои преимущества. Ее больше, она лучше выдерживает интенсивную эксплуатацию. У противника есть большое количество средств радиоэлектронной разведки. В то же время большие надежды, которые возлагались на западную бронетехнику по опыту войн на Ближнем Востоке, где она действительно демонстрировала свое превосходство например, в ходе конфликта в Ираке , не оправдались. Нет значимых примеров, где введение именно западной бронетехники вместо бронетехники старых советских типов изменило бы ситуацию на поле боя. ВСУ несут сравнимые потери в схожих условиях, применяя западную и советскую технику. Западная пропаганда поднимает на щит отдельные уникальные эпизоды. Например, когда несколько недель назад американская боевая машина «Брэдли» вывела из строя российский танк. Но любая БМП, которая сумела подойти к танку на короткое расстояние и дала по нему длинную очередь из автоматической пушки, имеет шансы вывести его из строя.
Единичный эпизод не имеет смысла и рассматривать. Суть в том, что в ходе украинского наступления летом 2023 года на прорыв российских позиций отправлялись большие массы современной западной бронетехники. И результаты были такими же, как от применения бронетехники советских образцов. То есть высокие потери при ограниченном продвижении. В период холодной войны Запад готовился отражать наступление превосходящих по численности советских танковых соединений. Западная боевая техника создавалась в расчете на отражение этого наступления: акцент делался на борьбу с бронетехникой противника и гарантированное превосходство в дуэльных столкновениях с советскими танками. Например, западные танки были лучше защищены с фронтальной проекции, имеют более мощное оружие и средства наблюдения. Но они были намного дороже, сложнее, крупнее, тяжелее, а их защита с других проекций была ослаблена. Между тем на Украине бои танков с танками и в целом бронетехники с бронетехникой противника относительно редки. Угрозы для техники приобрели новый характер.
Она может поражаться со всех ракурсов, находится под угрозой применения сразу большого количества видов оружия, включая беспилотники, противотанковые ракеты, высокоточную артиллерию, мины. Максимум до километра. Такие бои, которые были в ближневосточных пустынях, там редки. Отдельные образцы западной высокоточной артиллерии превосходят наши аналоги, притом что выявились и слабые стороны западных артиллерийских систем — это меньший ресурс, более низкая ремонтопригодность, высокая стоимость и дорогостоящие боеприпасы. Западные средства ПВО с определенного момента стали замещать старые советские средства ПВО, которые использовала Украины и чей боекомплект она уже исчерпала. Мы видим, что применение комплекса «Пэтриот» в отдельных случаях, особенно когда он работает из засады, позволяет наносить чувствительные потери российским ВКС. Но в целом наша ПВО способна неизмеримо лучше прикрыть и свои войска, и свою территорию, чем Украина. Огромный процент украинских ракет и дронов сбивается. Но не хотим его использовать так, как противник» — Но мы все равно не продвигаемся вперед на десятки километров. Мы находимся примерно на тех же территориях, которые были завоеваны в начале конфликта, за небольшим исключением, как, например, недавно взятая Авдеевка.
Значит, силы примерно равны? Кроме того, экономическая база Украины находится на территории стран НАТО, и мы не можем на нее никак воздействовать. Это приводит к тому, что мы ведем войну на истощение. И тут возникает вопрос о балансе истощения. Какие у нас стартовые условия? Мы превосходим Украину по человеческому ресурсу. Но не хотим его использовать так, как противник. У нас была одна волна мобилизации, а на Украине мобилизация происходит перманентно и проводится все более жесткими способами, охватывая новые категории людей, включая женщин и инвалидов. Мы после единственной волны мобилизации, произошедшей на фоне кризиса осени 2022 года, обходимся за счет привлечения контрактников. Производство вооружений.
Но за счет централизованного руководства мы способны наращивать производство быстрее, чем западные страны, потому что они не могут выйти за рамки своих стандартных бюджетных процедур. Руководители стран НАТО не могут гарантировать производителям вооружений, которых призывают сейчас вложиться в наращивание производственных мощностей, стабильного сбыта на долгосрочную перспективу. При этом у них трудности, связанные с предыдущим периодом деиндустриализации, который привел к сокращению рабочей силы в промышленности. И теперь возник дефицит кадров. Поэтому производство на Западе растет не так быстро. При этом у России Украина сейчас главный и единственный конфликт, а странам Запада приходится держать в голове вероятность возникновения конфликтов с Китаем вокруг Тайваня, дестабилизации на Корейском полуострове, уже идущую дестабилизацию на Ближнем Востоке и многое другое. То есть они, имея больше ресурсов, на Украину будут отправлять меньше оружия, чем будет наращивать Россия. Также РФ может дальше продолжать закупать оборудование у Китая, имея высокую собственную обеспеченность ресурсами. Видимо, крупное увеличение закупок планируется на 2024 год. А какая ситуация сейчас?
Потом он стал более засекреченным из-за американских санкций против покупателей российского оружия. По некоторым направлениям экспорт ограничен, потому что все производство уходит на нужды СВО. Ясно, что, если какое-то оружие в дефиците, никто не будет занимать производство экспортом. По некоторым направлениям с партнерами заключаются соглашения, чтобы они подождали. Может быть, выплачивается компенсация. Продукция военного производства, не задействованная в существенном объеме в рамках СВО, экспортируется. То есть экспорт продолжается там, где мы его можем осуществлять без ущерба своей боеспособности. И я предполагаю, что, когда война закончится, произойдет рывок в развитии нашего военно-промышленного комплекса за счет технологического прогресса, полученного опыта, увеличения производственных мощностей.