То есть не полагаться на своё мнение а жить чужим умом делать то что тебе говорят другие а не думать своими мозгами. В этом случае к ответственности за присвоение чужого имущества нашедший деньги гражданин привлечен не будет», — сказал Курамшин.
Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
Глава государства, обращаясь к министру финансов Антону Силуанову, заявил: "Шесть на ум пошло, семь с ума сошло". Большинство из них живут ЗА СЧЁТ чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без них, без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. Большинство почему-то считает, что жизнь должна заканчиваться драмой. Наши мысли — это чужие суждения; наша жизнь — мимикрия; наши страсти— цитата!". Большинство из них живут (_) чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без них, без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра.
Прожить большинство - 88 фото
(5)Большинство из них живут чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. Большинство из них живут чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. Последние мировые новости за последнюю неделю и сегодня.
Жизнь Клима Самгина
Большинство из них живут чужого ума. Жить чужим умом. Даже смерть Сталина показана так, будто у большинства жизнь идет дальше, а убивается только пара ненормальных на кухне. Президент России Владимир Путин посоветовал жить своим, а не чужим умом. Автор Нкита Астр, пост в Шедевруме по запросу «Жить чужим умом». В некоторых странах забыли тезис о том, что нужно жить своим умом, живут чужим, и это не доведёт их до добра. 32.9M views. Discover videos related to Кто Жив Из Универсамовских on TikTok.
Путин: в ряде стран живут чужим умом, это их до добра не доведет
Смотреть сериал Чужая / GURBET KADINI (ПОЛНАЯ ВЕРСИЯ на русском. ВОЕННАЯ ИСТОРИЯ. Российское правительство продолжает жить чужим умом. не обольщайся численностью людей вокруг тебя, ибо большинство из них бесполезны. и знай, друзья в этой дунье станут врагами в судный день, всегда помни об этом, смотря в лицо своему якобы "другу", который побуждает тебя к хараму. В некоторых странах забыли тезис о том, что нужно жить своим умом, живут чужим, и это не доведёт их до добра.
Цитаты Ключевского
(5)Большинство из них живут чужого ума, таланта, чужих ошибок и успехов, но считают, что без их неустанного вмешательства не существовало бы ни настоящей литературы, ни поэзии, ни театра. Даже смерть Сталина показана так, будто у большинства жизнь идет дальше, а убивается только пара ненормальных на кухне. Всю жизнь вместе мучиться уже хоть в начале жили в ние родителей не панацея от чужим умом? Жить своим умом не значит игнорировать чужой ум, а уметь и им пользоваться для понимания вещей. В некоторых странах забыли тезис о том, что нужно жить своим умом, живут чужим, и это не доведёт их до добра.
Наверное каждого кто интересуется историей волнует непростой вопрос что неужели можно ошибка это
Особенно в крестьянском-то государстве невозможно галопом жить. А у нас все подхлестывают друг друга либеральным хлыстиком, чтобы Европу догнать. Приостановясь, он дотронулся до локтя Клима. Нет, я допускаю и земский собор и вообще… Но — сомневаюсь, чтоб нам следовало бежать сломя голову тем же путем, как Европа… Козлов оглянулся и сказал потише, как бы сообщая большой секрет: — Европа-то, может быть, Лихо одноглазое для нас, ведь вот что Европа-то! И еще тише, таинственнее он посоветовал: — Вспомните-ко вчерашний день, хотя бы с Двенадцатого года, а после того — Севастополь, а затем — Сан-Стефано и в конце концов гордое слово императора Александра Третьего: «Один у меня друг, князь Николай черногорский». Его, черногорского-то, и не видно на земле, мошка он в Европе, комаришка, да-с! Она, Европа-то, если вспомните все ее грехи против нас, именно — Лихо. Туркам — мирволит, а величайшему народу нашему ножку подставляет. Шли в гору по тихой улице, мимо одноэтажных, уютных домиков в три, в пять окон с кисейными занавесками, с цветами на подоконниках.
Ставни окон, стены домов, ворота окрашены зеленой, синей, коричневой, белой краской; иные дома скромно прятались за палисадниками, другие гордо выступали на кирпичную панель. Пенная зелень садов, омытая двухдневным дождем, разъединяла дома, осеняя их крыши; во дворах, в садах кричали и смеялись дети, кое-где в окнах мелькали девичьи лица, в одном доме работал настройщик рояля, с горы и снизу доносился разноголосый благовест ко всенощной; во влажном воздухе серенького дня медь колоколов звучала негромко и томно. Замечательным угощу: Ижень-Серебряные иголки. Козлов остановился у ворот одноэтажного, приземистого дома о пяти окнах и, посмотрев налево, направо, удовлетворенно проговорил: — Самая милая и житейская улица в нашем городе, улица для сосредоточенной жизни, так сказать… Клим никогда еще не был на этой улице, он хотел сообщить об этом историку, но — устыдился. Дверь крыльца открыла высокая, седоволосая женщина в черном, густобровая, усатая, с неподвижным лицом. Клим, почтительно слушая, оглядывал жилище историка. Обширный угол между окнами был тесно заполнен иконами, три лампады горели пред ними: белая, красная, синяя. Блестели золотые, серебряные венчики на иконах и опаловые слезы жемчуга риз.
У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное. В шведскую кампанию дерзкий Егор этот, будучи уличен в измене, был повешен. Рассказывая, старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем начал хвастаться сокровищами своими; показал Самгину серебряные, с позолотой, ковши, один царя Федора, другой — Алексея: — Ковши эти жалованы были целовальникам за успешную торговлю вином в царевых кабаках, — объяснял он, любовно поглаживая пальцем чеканную вязь надписей. Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто, остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в армию тысяча восемьсот четвертого году». И особенно таинственно показал желтый лист рукописи, озаглавленной: «Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем бывших злокозненных деяний оной от времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего Императора Павла I-го, включая и оную». Найдено мною в книге «Камень веры», у одного любителя древностей взятой на прочтение.
Показывая редкости свои, старик нежно гладил их сухими ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам. Я ведь пребываю поклонником сих двух поэтов истории, а особенно — первого, ибо никто, как он, не понимал столь сердечно, что Россия нуждается во внимательном благорасположении, а человеки — в милосердии. Он и за чаем, — чай был действительно необыкновенного вкуса и аромата, — он, и смакуя чай, продолжал говорить о старине, о прошлом города, о губернаторах его, архиереях, прокурорах. Пригласил владыку Макария на обед и, предлагая ему кабанью голову, сказал: «Примите, ядите, ваше преосвященство! Графу-то Муравьеву пришлось бы сказать о свиной голове: «Сие есть тело мое! Ведь вот как шутили! Затем он рассказал о добросердечной купчихе, которая, привыкнув каждую субботу посылать милостыню в острог арестантам и узнав, что в город прибыл опальный вельможа Сперанский, послала ему с приказчиком пяток печеных яиц и два калача.
Он снова посмеялся. Самгин отметил в мелком смехе старика что-то неумелое и подумал: «Не часто он смеялся, должно быть». Пять печеных яиц! Кривобокая старуха Федосова говорила большими словами о сказочных людях, стоя где-то в стороне и выше их, а этот чистенький старичок рассказывает о людях обыкновенных, таких же маленьких, каков он сам, но рассказывает так, что маленькие люди приобретают некую значительность, а иногда и красоту. Это любовное раскрашивание буднишнего, обыкновенного нежными красками рисовало жизнь как тихий праздник с обеднями, оладьями, вареньями, крестинами и свадебными обрядами, похоронами и поминками, жизнь бесхитростную и трогательную своим простодушием. Рассказывал Козлов об уцелевшем от глубокой древности празднике в честь весеннего бога Ярилы и о многих других пережитках языческой старины. Самгина приятно изумляло уменье историка скрашивать благожелательной улыбочкой все то, что умные книги и начитанные люди заставляли считать пошлым, глупым, вредным. Он никогда не думал и ничего не знал о начале дней жизни города.
Козлов, показав ему «Строельную книгу», искусно рассказал, как присланный царем Борисом Годуновым боярский сын Жадов с ратниками и холопами основал порубежный городок, чтобы беречь Москву от набегов кочевников, как ратники и холопы дрались с мордвой, полонили ее, заставляли работать, как разбегались холопы из-под руки жестоковыйного Жадова и как сам он буйствовал, подстрекаемый степной тоской. И все: несчастная мордва, татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по силе явной необходимости. Та же сила понудила горожан пристать к бунту донского казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства силы и прочности государства. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты. Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру Великому, а все-таки изменил. Теперь историк говорил строго, даже пристукивал по столу кулачком, а красный узор на лице его слился в густое пятно. Но через минуту он продолжал снова умиленно: — А теперь вот, зачатый великими трудами тех людей, от коих даже праха не осталось, разросся значительный город, которому и в красоте не откажешь, вмещает около семи десятков тысяч русских людей и все растет, растет тихонько.
В тихом-то трудолюбии больше геройства, чем в бойких наскоках. Поверьте слову: землю вскачь не пашут, — повторил Козлов, очевидно, любимую свою поговорку. Поговорками он был богат, и все они звучали, точно аккорды одной и той же мелодии. Всякий бык теленком был, — то и дело вставлял он в свою речь. Смотреть на него было так же приятно, как слушать его благожелательную речь, обильную мягкими словами, тускловатый блеск которых имел что-то общее с блеском старого серебра в шкафе. Тонкие руки с кистями темных пальцев двигались округло, легко, расписанное лицо ласково морщилось, шевелились белые усы, и за стеклами очков серенькие зрачки напоминали о жемчуге риз на иконах. Он вкусно пил чай, вкусно грыз мелкими зубами пресные лепешки, замешанные на сливках, от него, как от плодового дерева, исходил приятный запах. Клим незаметно для себя просидел с ним до полуночи и вышел на улицу с благодушной улыбкой.
Чувство, которое разбудил в нем старик, было сродно умилению, испытанному на выставке, но еще более охмеляющим. Ночь была теплая, но в садах тихо шумел свежий ветер, гоня по улице волны сложных запахов. В маленьком, прозрачном облаке пряталась луна, правильно круглая, точно желток яйца, внизу, над крышами, — золотые караваи церковных глав, все было окутано лаской летней ночи, казалось обновленным и, главное, благожелательным человеку. Именно так чувствовал Самгин: все благожелательно — луна, ветер, запахи, приглушенный полуночью шумок города и эти уютные гнезда миролюбивых потомков стрельцов, пушкарей, беглых холопов, озорных казаков, скуластой, насильно крещенной мордвы и татар, покорных судьбе. Это — не тот город, о котором сквозь зубы говорит Иван Дронов, старается смешно писать Робинзон и пренебрежительно рассказывают люди, раздраженные неутоленным честолюбием, а может быть, так или иначе, обиженные действительностью, неблагожелательной им. Но на сей раз Клим подумал об этих людях без раздражения, понимая, что ведь они тоже действительность, которую так благосклонно оправдывал чистенький историк. Две-три беседы с Козловым не дали Климу ничего нового, но очень укрепили то, чем Козлов насытил его в первое посещение. Клим услышал еще несколько анекдотов о предводителях дворянства, о богатых купцах, о самодурстве и озорстве.
Самгин понимал, что Козлов рассуждает наивно, но слушал почтительно и молча, не чувствуя желания возражать, наслаждаясь песней, слова которой хотя и глупы, но мелодия хороша. Раскалывая щипцами сахар на мелкие кусочки, Козлов снисходительно поучал: — А критикуют у нас от конфуза пред Европой, от самолюбия, от неумения жить по-русски. Господину Герцену хотелось Вольтером быть, ну и у других критиков — у каждого своя мечта. Возьмите лепешечку, на вишневом соке замешена; домохозяйка моя — неистощимой изобретательности по части печева, — талант! Оса гудела, летая над столом, старик, следя за нею, дождался, когда она приклеилась лапками к чайной ложке, испачканной вареньем, взял ложку и обварил осу кипятком из-под крана самовара. Котошихин, например, князь Курбский, даже Екатерина Великая критикой не брезговала. Он сокрушенно развел руками и чмокнул: — Но все, знаете, как-то таинственно выходило: Котошихину даже и шведы голову отрубили, Курбский — пропал в нетях, распылился в Литве, не оставив семени своего, а Екатерина — ей бы саму себя критиковать полезно. Расскажу о ней нескромный анекдотец, скромного-то о ней ведь не расскажешь.
Анекдотец оказался пресным и был рассказан тоном снисхождения к женской слабости, а затем Козлов продолжал, все более напористо и поучительно: — Критика — законна. Только — серебро и медь надобно чистить осторожно, а у нас металлы чистят тертым кирпичом, и это есть грубое невежество, от которого вещи страдают. Европа весьма величественно распухла и многими домыслами своими, конечно, может гордиться. Но вот, например, европейская обувь, ботинки разные, ведь они не столь удобны, как наш русский сапог, а мы тоже начали остроносые сапоги тачать, от чего нам нет никакого выигрыша, только мозоли на пальцах. Примерчик этот возьмите иносказательно. Голосу старика благосклонно вторил шелест листьев рябины за окном и задумчивый шумок угасавшего самовара. На блестящих изразцах печки колебались узорные тени листьев, потрескивал фитиль одной из трех лампадок. Козлов передвигал по медному подносу чайной ложкой мохнатый трупик осы.
И поносительно рассказывают иногородним, то есть редактору и длинноязычной собратии его, о жизни нашего города. А душу его они не чувствуют, история города не знакома им, отчего и раздражаются. Взглянув на Клима через очки, он строго сказал: — Тут уж есть эдакое… неприличное, вроде как о предках и родителях бесстыдный разговор в пьяном виде с чужими, да-с! А господин Томилин и совсем ужасает меня. Совершенно как дикий черемис, — говорит что-то, а понять невозможно. И на плечах у него как будто не голова, а гнилая и горькая луковица. Робинзон — это, конечно, паяц, — бог с ним! А вот бродил тут молодой человек, Иноков, даже у меня был раза два… невозможно вообразить, на какое дело он способен!
Козлов подвинул труп осы поближе к себе, расплющил его метким ударом ложки и, загоняя под решетку самовара, тяжко вздохнул: — Нехороши люди пошли по нашей земле! И — куда идут? По привычке, хорошо усвоенной им, Самгин осторожно высказывал свои мнения, но на этот раз, предчувствуя, что может услышать нечто очень ценное, он сказал неопределенно, с улыбкой: — Мечтают о политических реформах — о представительном правлении. И даже — о социализме, на котором сам Иисус Христос голову… то есть который и Христу, сыну бога нашего, не удался, как это доказано. А вы что думаете об этом, смею спросить? Но раньше, чем Самгин успел найти достаточно осторожный ответ, историк сказал не своим голосом и пристукивая ложкой по ладони: — Я же полагаю, что государю нашему необходимо придется вспомнить пример прадеда своего и жестоко показать всю силу власти, как это было показано Николаем Павловичем четырнадцатого декабря тысяча восемьсот двадцать пятого года на Сенатской площади Санкт-Петербурга-с! Козлов особенно отчетливо и даже предупреждающе грозно выговорил цифры, а затем, воинственно вскинув голову, выпрямился на стуле, как бы сидя верхом на коне. Его лицо хорька осунулось, стало еще острей, узоры на щеках слились в багровые пятна, а мочки ушей, вспухнув, округлились, точно ягоды вишни.
Но тотчас же он, взглянув на иконы, перекрестился, обмяк и тихо сказал: — Воздерживаюсь от гнева, однако — вызывают. Торопливо погрыз сухарь, запил чаем и обычным, крепеньким голоском своим рассказал: — В молодости, будучи начальником конвойной команды, сопровождал я партию арестантов из Казани в Пермь, и на пути, в знойный день, один из них внезапно скончался. Так, знаете, шел-шел и вдруг падает мертв, головою в землю… как бы сраженный небесной стрелой. А человек не старый, лет сорока, с виду — здоровый, облика неприятного, даже — звериного. Осужден был на каторгу за богохульство, кощунство и подделку ассигнаций. По осмотре его котомки оказалось, что он занимался писанием небольших картинок и был в этом, насколько я понимаю, весьма искусен, что, надо полагать, и понудило его к производству фальшивых денег. Картинок у него оказалось штук пять и все на один сюжет: Микула Селянинович, мужик-богатырь, сражается тележной оглоблей со Змеем-Горынычем; змей — двуглав, одна голова в короне, другая в митре, на одной подпись — Петербург, на другой — Москва. Изволите видеть, до чего доходят?
А ведь они, эти мужественные люди, были лучшими из лучших на царском флоте. Ценою больших усилий и тяжких жертв, осваивая новый вид морского оружия, они много сделали для создания отечественного, русского, подводного флота и практически заложили основы того мастерства, которое помогло потом советским подводникам успешно топить хваленых гитлеровских морских асов. И на гребне Октябрьского разлома большинство офицеров, не говоря уже о матросах, оказалось на стороне трудового народа. Интересные это были люди. Повесть охватывает события на Черноморском флоте и в Севастополе с 1907 по 1909 год, построена на историческом материале. Все, что происходит на ее страницах, даже отдельные эпизоды, имело место в действительности. Не вымышлены и фамилии персонажей, изменена лишь фамилия главного героя. В центре повествования — молодой инженер Алексей Несвитаев — думающий, честный офицер, прототипом для которого послужил один из ведущих конструкторов первых советских подводных лодок. Для работы использован большой исторический материал. Автор рассчитывает на внимание не только тех, кто интересуется историей нашей Родины.
Пролог Осенним утром 1907 года катился по Тавриде необычный железнодорожный состав: за паровозом — наглухо запечатанный товарный вагон, следом — открытая платформа, на которой громоздилось нечто внушительное, длинное, укрытое брезентом; и замыкал короткий состав желтый спальный вагон. На крупных станциях эшелон не останавливался да на малых тоже подолгу не задерживался и весь путь от Балтийского до Черного моря одолел за какие-то сорок с небольшим часов. Видно, были обстоятельства, которые заставляли маленький похожий на черного жука паровоз торопко крутить колесами. Наш эшелон бодро катил по сложным и, увы, неславным страницам истории России. Болью поражения в Японской войне, разочарованием в недавней революции, повальным отречением от опасных, как показала жизнь, идеалов свободы веяло с этих страниц. Но даже когда умирают идеалы, остаются законы механики, по которым крутятся паровозные колеса. Они-то и влекли сейчас за собой платформу с запеленутой в брезент подводной лодкой «Лосось». После Цусимы россияне с горечью постигли: флота больше нет. Флот нужно было создавать заново. Но какой?
И нужно ли вообще? Мнения троились. Царь от него отмахивался: нужен флот, нужен. Другой великий князь, шеф флота Алексей Александрович, мужчина корпулентный, ориентируясь, надо полагать, в основном на свой семипудовый вес, ярился и стоял на строительстве флота мощного, броненосного. Николай II слушал тоскливо: где взять денег? Поди, на эти самые броненосцы Морское ведомство запросит пару сотен миллионов. А после Японской войны казна пуста, как голова этого Алексея Александровича. Кази — царь к его мнению прислушивался — настаивал на флоте минном, малотоннажном, зато многочисленном. Алексей Александрович — «семь пудов августейшего мяса», как однажды прилепил ему кличку тот же Кази, — сопел и стоял на своем. Августейший шеф флота задумался и, честно припомнив, что сам порой оказывался в пикантном положении объевшегося Голиафа, сдался.
Царь облегченно вздохнул и волеизъявил: быть флоту минному и подводному! Интерес к боевому подводному флоту возник во многих странах как-то сразу, в начале 20 века, века гонки вооружения. Восемь пудов пироксилина, которые одной только самодвижущейся миной Уайтхеда так тогда назывались торпеды можно скрытно вмазать в борт противника, — не шутка. А если этих мин несколько? Не все державы делали одинаковую ставку на подводное оружие. Немцы и британцы пока ориентировались на крупные линейные силы. Зато во Франции и Италии фантазия конструкторов Лабефа и Лауренти была неистощима, там вовсю клепались подводные лодки — ныряющие, полупогружные и других оригинальных проектов. Россия решила рискнуть. И не было в этом ничего странного: так же естественно, как текут со Среднерусской возвышенности к разным морям могучие русские реки, так и нация, разрастаясь по их течению и мужая, исторически закономерно должна была в конце концов к этим морям выйти. Но, овладев морскими берегами, их надо было защищать.
И не только с суши, не только с морской поверхности, но и из-под воды. И потому, едва успев выйти в начале 18 века к Балтийским водам, русский человек сразу же стал думать, как овладеть морскими глубинами. В 1724 году крестьянский сын Ефим Никонов исхитряет «потаенное судно», сиречь первую русскую подводную лодку, на палубе которой устанавливает связку медных труб, начиненных селитрой! Нераскрытая тайна: уж не первая ли это в мире ракетная подводная лодка? В 1866 году по проекту И. Александровского строится подлодка с механическим двигателем, работающим на сжатом воздухе, вслед за ним, в 1884 году, С. Джевецкий создает лодку с электрическим двигателем, питающимся от аккумуляторной батареи. И все это — в нищей России, в других странах пока ничего подобного нет!
Яблоневый — состоящий из яблонь, относящийся к яблоням, сделанный из яблони: яблоневый сад, яблоневый цвет, яблоневая стружка.
Нужно переделать предложение в косвенную речь, убрав обращение и верно присоединив придаточную часть к главной. В предложении 1 причастный оборот не согласован с определяемым словом. Правильно: участники, посетившИЕ остров. Правильно: Этот учёный сделал технологии не только доступными, но и понятными всем. В предложении 7 определяемое слово: журнале. Приложение: Крокодиле. Чтобы пишется слитно, это союз. В виду пишется раздельно, это существительное с предлогом. Иметь в виду устойчивое выражение.
Итак пишется слитно, это вводное слово. В течение пишется раздельно, это производный предлог. Сбоку пишется слитно, это наречие. В даль пишется раздельно, это существительное с предлогом, есть зависимые слова. Вследствие пишется слитно, это производный предлог. Дотла пишется слитно, это наречие. ДеревяННую - слово-исключение. ЗаколдоваНо - краткое причастие. ПервоздаННая - две н на стыке морфем.
НОЛЬ запятых. В такой ситуации знак ставится между всеми ОЧП, несмотря на то что повторяющийся союз начинается только со второго члена. ДВЕ запятые. В такой ситуации знак ставится. ОДНА запятая. Нужно с помощью запятых показать границы между предложениями внутри сложного. Знаки ставятся на месте 1, 4, 6, 7. На месте цифры 2 запятая не нужна, так как далее следует вторая часть союза то. Неполное предложение, тире на месте пропущенной части сказуемого.
Сложноподчинённое предложение, тире на месте запятой в конце придаточного. Тире между подлежащим и сказуемым. Высказывание 4 противоречит предложению номер 24 из текста.
Сопоставьте значение слова в тексте и толкование, приведенное в задании. Сделайте вывод о совпадении или несовпадении лексического значения слова в тексте с приведенным толкованием. Проведите эту работу со всеми словами, данными в задании. Укажите номера ответов, в которых лексическое значение выделенного слова соответствует его значению в данном тексте. Это очень опасный путь — отрицать всё, что ещё не нашло объяснения. Отрицание существования непонятного не раз тормозило развитие науки.
Задание 2. В тексте выделено пять слов. Неся, удалить откуда-либо, доставить куда-либо. Вынести мебель. Вид деятельности, труда, круг занятий. Умственная работа. Сочная съедобная часть некоторых растений. Сладкие плоды. Такой, который может отрицательно повлиять, оказать нежелательное воздействие на что-либо.
Опасная теория. Направление деятельности, развития кого-либо, чего-либо. По пути прогресса. Обращаем внимание: слово входит в словосочетание «вынесла постановление».
Игорь Губерман
И давно пора». За нас с вами! Ненасытная пасть террора сожрет всех, пережует и выплюнет Журналист Наталья Киселёва считает, что этот фильм - мощнейшее гуманистическое высказывание, и советует: «Бегите скорее, пока его не запретили, отменили, растоптали и объявили вне закона, как все прекрасное, что рождается в этой стране. Хотя здесь все так тонко зашифровано, что товарищ майор, может, и не понял ничего. Тонко для майора и толсто для тех, у кого ещё нет «не все так однозначно» головного мозга. В большой коммунальной квартире на Большой Пироговке живет семья Петкевичей. Профессор философии Павел Казимирович, его жена Ангелина Федоровна, их дочь Дина, редактор издательства, с мужем-партийцем и сыном-школьником. Красный террор идет где-то там, не с ними, за пределами их со вкусом обставленной комнаты с огромными окнами. Они пьют чай из красивого немецкого сервиза, обсуждают немецких философов, дарят друг другу томики Цветаевой, слушают джаз, Голос Америки и готовят оливье по первоначальному рецепту, без картошки, чтобы не было как в столовке. Террор начинается на кухне коммуналки, когда они жарят слишком хорошую рыбу, в коридоре, когда они покупают слишком много творога, в бесконечных очередях за продуктами, когда у Ангелины Федоровны слишком хорошее пальто, в деканате, когда Павел Казимирович слишком умный и много позволяет себе и студентам.
И везде, потому что Дина слишком красивая. Они пытаются остаться собой в это тяжелое время. Пытаются не предать себя, пытаются жить как до войны. Пытаются читать, писать, мыслить, рассуждать, говорить правду, видеть красоту вокруг. Пытаются любить. Но ненасытная пасть террора сожрет всех, переломает хребет, пережует кости, переварит и выплюнет. Всех, вообще всех. Особенно тех, кто читает, пишет, мыслит, рассуждает, говорит правду, видит красоту вокруг. И тех, кто любит.
Тост главных героев «За нас с вами и за хрен с ними» как молитва, чтобы выжить и не сойти у ума. Фильм идет два с половиной часа. Вы начнёте рыдать где-то на двадцатой минуте. Вы не заметите этого, вы не поймёте почему. В фильме нет страшных сцен. Нет крови, нет пыток, нет допросов. Но это мощнейшее гуманистическое высказывание, которое разбивает весь бравурный пафос о «народе-победителе», к которому относятся как к скоту и расходному материалу. Не могу не сказать про актеров. Это феноменально.
Никогда в российском кино я не видела такой работы с массовкой и эпизодическими ролями. Чтобы не было ни одного случайного человека, ни одной ненужной фразы, ни одной не той интонации. Все их разговоры слово в слово были у меня с подругами после побега. Все это желание остаться собой, желание любить, нежелание любить, эти внутренние метания, эта дружба, все это не про тогда. Про сейчас. Дмитрий Куличков фронтовик Василий, бывший военнопленный — открытие.
Посмотреть проблемы и позицию автора 22. Какие из высказываний соответствуют содержанию текста? Укажите номера ответов. Какие из перечисленных утверждений являются верными?
Из предложений 15-17 выпишите один фразеологизм. Среди предложений 15-20 найдите такое -ие , которое -ые связано -ы с предыдущим при помощи указательного местоимения и лексических повторов. Напишите номер -а этого -их предложения -ий. Прочитайте фрагмент рецензии, составленной на основе текста, который Вы анализировали, выполняя задания 22-25. В этом фрагменте рассматриваются языковые особенности текста. Некоторые термины, использованные в рецензии, пропущены. Вставьте на места пропусков А, Б, В, Г цифры, соответствующие номерам терминов из списка.
Ибо живы не хлебом единым! А хотим ещё водки и мяса. ХЛОПОТЫ Мой разум точат будничные хлопоты, долги над головой густеют грозно, а в душу тихо ангел шепчет: жопа ты, что к этому относишься серьёзно. Я долго жил как холостяк, и быт мой был изрядно пуст, хотя имел один пустяк: свободы запах, цвет и вкус.
Первостепенными считаются разговоры о шумных, но совершенно неинтересных театральных премьерах. Бесполезная, никому не интересная жизнь. Невесёлая судьба человека, который ни разу не испытал незабываемую теплоту земли на босых ногах, не промокал насквозь под дождём в чаще орешника. А если и испытал всё это, то недооценил, недопонял этой недюжинной силы простоты и страдал, как от протекающего потолка или тесной обуви. Таким людям неуютно в природе. У них нет непоколебимой веры в счастье, чудо, сказку. Они проходят с открытыми, но совершенно невидящими глазами мимо никогда не виданного чуда.
Библиотека
- Они живут, Мы спим... Чужие среди Нас. ВСЕМ знать и распространять!!!
- Привет! Нравится сидеть в Тик-Токе?
- Не обольщайся численностью людей вокруг себя, ибо большинство из них бесполезны.ан - видео
- Цитаты Ключевского - Буридо
Спасибо, что помогаете находить ответы!
- «Чужие Среди Нас» (1988). • AM ♁ ДН
- Прожить большинство - 88 фото
- А почему говорят: мыслить чужим умом? Это примерно как делается?
- Вариант 1 Цыбулько ЕГЭ 2023 русский язык 11 класс задания и ответы