"Синий кит" (Blue Whale) или игра в самоубийство – страшное приключение, которое как утверждают СМИ, увлекает впечатлительных подростков, с каждым днем втягивая в игру все больше и больше несовершеннолетних. Не читайте новости о суицидах и не поддавайтесь истерии, нагнетаемой в Интернете.
«INFORMING»
- Нет комментариев
- Заключённый вёл группу «Синий Кит», вернулся с СВО и дал урок детям
- Информация для читателей
- Публикации
«Виноваты не синие киты, а синие родители»: «Редакция» выпустила репортаж о группах смерти
Его позвали домой, делать уроки. Дома он попросил отпустить поиграть его «ещё немного». Его не отпустили. Тогда на глазах у родителей он попробовал покончить с собой. Получил сильнейшую травму.
Разумеется, потом он очень жалел о своём поступке. Когда его спросили, понимал ли он, что может умереть, ответил: я в тот момент об этом не думал… Попытки могут быть и на спор, на слабо. Подростку очень важно сохранить лицо. В подростковом возрасте твоё «лицо» дороже, чем… жизнь.
Это вообще сверхтонкий лёд… У подростков всё очень сложно, тонко, зыбко, хрупко, непредсказуемо. И вот на всё это накладываются первые сексуальные переживания. Например, первая любовь. А первая любовь — это первое разочарование.
От завышенных ожиданий, от недостаточности опыта, от непонимания собственной сексуальности и ещё пары тысяч причин. Подросток разочарован и дезориентирован. И представляет собой идеальный объект для взрослого, цель которого — получить от ребёнка интим. И здесь мы сталкиваемся с проблемой, показывающей, насколько мы, взрослые, важны для детей, и какая ответственность на нас лежит.
Многие дети, столкнувшиеся со своей сексуальной эксплуатацией со стороны взрослых, особенно близких, долгое время остаются уверены, что это абсолютно нормально. Что так устроен мир, что это есть во всех семьях. Просто про это не принято говорить. К сожалению, дети часто сталкиваются с сексуальной эксплуатацией в своих собственных семьях.
Они не понимают, что с ними делают что-то плохое и неправильное. Иногда ребёнок осознаёт, что подвергается сексуальной эксплуатации, во время психологического тренинга или разговоров «про это» со сверстниками. Часто дети не выдерживают психологического давления и чтобы сохранить своё лицо, выбирают уход из жизни. Им кажется, что дальнейшее существование невозможно.
Личность ребёнка разрушена, он обесценен, не понимает, как дальше жить. Его первый романтический порыв размазан. В результате подросток приходит в зону суицидального риска. Фото: архив «Клопс» Говорить обо всём Мне 16, ей немного больше.
Мы учимся в школе. Она на класс старше меня. Мы встречаемся. Она познакомила меня со своей мамой, я бываю у них дома.
А потом она поняла, что я ещё маленький. Для неё, во всяком случае. Это была катастрофа. Я днями лежал на диване, не зная, куда себя деть.
Детям внушают, что смерть — это совсем не страшно, даже наоборот — это что-то прекрасное. В некоторых случаях подростков убеждают, что все это временно, и за смертью сразу наступит воскрешение, так что подросток якобы ничем не рискует, а просто испытает себя. О том, как действуют кураторы «групп смерти» и можно ли выйти из опасной игры, — в новом выпуске программы « ЧП. Расследование » «Смертельные сети». Картина дня.
Выполняя задания, по правилам игры, участник публикует доказательства в соцсетях. А за ходом их выполнения следит так называемый куратор. Чтобы показать свою готовность поучаствовать в смертельных играх, используют специальные хэштеги: тихийдом, синийкит, млечныйпуть, хочувигру, морекитов, явигре, f57, f58, f53, домкитов и многие другие Ввязавшись в игру «Синий кит», многие подростки, поняв, к чему идет игра, пытаются выйти из нее. Но кураторы начинают их шантажировать, заявляя, что если они откажутся выполнять задания, пострадать могут их близкие. Получив обманным путем IP-адрес ребенка, ему угрожали те, что знают его домашний адрес и в любой момент могут прийти к ним домой, чтобы уничтожить всю семью. Как отмечают психологи, чаще всего в игру «Синий кит» ввязываются дети, которые страдают от одиночества и недопонимания со стороны родителей. Но даже, несмотря на сложные отношения в семье, такие дети чаще всего пытаются защитить своих родных.
И еще интереснее ситуация становится, если у человека не соматика, а психиатрия. Китовые чаты — это, по сути, заповедник всевозможной психической патологии. Причем, в отличие от кабинетов специалистов, там они могут откровенно говорить о том, что чувствуют и что с ними происходит, не опасаясь, что их госпитализируют за лишнее сказанное слово. В первую очередь, естественно, в «ките» собираются ребята с разными вариантами депрессий. Бывают относительно легкие депрессивные состояния, когда всерьез умереть не хочется, но мысли иногда посещают. А бывает, что приходят ребята с тяжелыми затяжными депрессиями. Они жалуются, что им больно, плохо, ничто не радует, чувств нет, цвета померкли, терпеть это все никаких сил уже нет, и в кураторе они ищут прежде всего человека, который избавит их от мучений. Иногда сами становятся кураторами: объясняют, что планируют умереть, но перед смертью хотят позаботиться о таких же несчастных людях, как они сами. За помощью эти ребята, как правило, не обращаются, потому что верят, что им все равно уже ничто не поможет. Бывает, что у них есть основания так думать: за плечами несколько госпитализаций, хождение по специалистам, и все безрезультатно — депрессия не ушла. Если с игры такие ребята уезжают в стационар, через некоторое время они часто снова возвращаются в тему. Еще одно характерное для суицидальных сообществ состояние — это пограничное расстройство личности. Эмоции пограничников экстремально сильны, и их так трудно выдерживать, что возникает желание прекратить эти переживания любым способом. Боль эффективно заглушает чувства, поэтому пограничники, когда им грустно, или страшно, или стыдно, склонны хвататься за лезвие. Если в чат пришел человек, на котором шрамы исчисляются десятками, это, как правило, именно такая история. Пограничники в суицидальные игры часто ходят не за финальным заданием, а больше для развлечения. Терять им нечего, они уже все равно режутся, почему бы не порезаться еще несколько раз в рамках игры? Иногда, относительно редко, приходят ребята с психотическими состояниями. С расщеплением личности, с галлюцинациями, с навязчивым желанием убивать людей. Характерно, что они становятся не игроками, а кураторами суицидальных игр. Но на галлюцинации могут жаловаться и рядовые члены сообщества. И хорошо, если техническая возможность дойти до психиатра есть — при должной настойчивости человека можно уговорить сходить к доктору. А вот если это то самое село и семья, которая в принципе не обращается ни за какой медицинской помощью… Немедикаментозные способы смягчения галлюцинаторной симптоматики в природе существуют — например, средствами когнитивно-поведенческой терапии , но мы, в общем, догадываемся, какова вероятность, что человек с этой информацией встретится. Очень много педзапущенных ребят, с задержками развития, с трудностями обучения в школе. Они — жертвы травли со стороны одноклассников, над ними смеются, на них кричат учителя, дома на них кричат из-за низких оценок родители и хорошо, если только кричат. За их неуспешностью в школе стоят зачастую вполне поправимые проблемы: дефицит саморегуляции, дефицит внимания, нарушения сенсорной интеграции. Там мог бы здорово помочь школьный психолог или нейропсихолог — если бы он был в наличии и был компетентен. К сожалению, в ответ на предложение пообщаться со школьным психологом часто звучат жалобы на то, что от этого психолога никакого толка. Например, потому что школьный психолог — это завуч, который окончил двухмесячные психологические курсы. Или потому что это бабушка лет семидесяти, которая в рамках психолого-педагогической работы в основном занимается тем, что ругается на короткие юбки, косметику и пирсинг, которых в ее время не было. Функциональные возможности китовой тусовки в среднем невысоки: трудно писать связные тексты из более чем двух-трех предложений, трудно рисовать, трудно выполнять задания, требующие каких-либо организационных или интеллектуальных усилий. Именно поэтому в суицидальных играх такие примитивные задания — на уровне «сделай один порез на руке». Более сложные задания игроки попросту не тянут, начинают разбегаться. Часть сообщества составляют люди постарше. Тут обычно два варианта. Либо у человека тяжелая психическая патология или наркозависимость, и в силу заболевания он функционирует не на свой возраст, а как раз примерно на подростковый поэтому с подростками ему комфортнее, чем со сверстниками , либо человек волонтер и хочет нанести немного добра. Волонтеры и доброжелатели — это особая история. Довольно много людей всерьез переживает за суицидальных подростков, и время от времени они приходят в тематические чаты с конкретной целью отговаривать от суицида. Иногда это такие же подростки, но более жизнелюбивые, иногда люди чуть постарше. Чаще всего они действуют очень неумело и сразу начинают вступать в конфронтацию, произнося шаблонные лозунги вида «оглянись, жизнь так прекрасна» и «у тебя вся жизнь впереди». Таких не любят, потому что они страшно далеки от реалий жизни китовой тусовки. Когда ты сидишь в глухой деревне, не имеешь внятных перспектив получить образование и вырваться в город, при этом еще страдаешь букетом заболеваний, от которых в деревне тебя некому лечить да и не то чтоб родители были заинтересованы везти тебя к врачу , то предложения оглянуться вокруг и увидеть, как прекрасен мир, выглядят в лучшем случае комично, в худшем — оскорбительно. Поэтому восторженные энтузиасты в теме обычно не задерживаются. Чуть более изобретательные доброжелатели прикидываются кураторами. Они исходят из идеи, что если человек пришел искать куратора, то ни с кем, кроме куратора, он разговаривать все равно не станет, а под видом игры как раз можно наладить контакт. Рациональное зерно здесь, кстати, есть. Иногда ребята приходят в чаты в остром состоянии, с туннельным сознанием, и в этот момент их действительно может не интересовать ничего, кроме способов связаться с куратором суицидальной игры. Но это скорее исключение. Обычно ребята вполне доступны диалогу и готовы поговорить о своем опыте и своих переживаниях, не важно, куратор ты, игрок или просто мимо проходил. У стратегии «прикинуться куратором» есть две основных серьезных проблемы. Во-первых, как показала практика, в группы «ряженых кураторов» через некоторое время приходят вполне настоящие кураторы и там под прикрытием начинают вербовать игроков. Во-вторых, у игроков, как правило, есть вполне четкие ожидания от игры, они сознательно и целенаправленно идут на игру с заданиями про самоповреждение, и если таких заданий от куратора не поступает, игрок ощущает, что его накололи. Куратора на этом месте посылают далеко, тщательно выстроенный контакт рвется, а игрок отправляется искать себе «настоящую игру». Отдельный риск — это то, что «доброго куратора», если он хорошо замаскировался, могут случайно принять за настоящего и куда-нибудь о нем сообщить. Доброжелателю в этом случае придется долго объяснять, что он не преступник и ничего плохого в виду не имел. Добрая половина людей, которые приходят в чаты и объявляют себя кураторами, — это такие вот энтузиасты. Помимо стихийного, существует еще организованное волонтерство, основная цель которого — пресечение деятельности кураторов и предотвращение суицидальных попыток, о планах на которые игроки иногда сообщают в чатах. В частности, Молодежная служба безопасности сидит практически везде. У игроков к этому отношение довольно сложное, потому что волонтер такого вида — это в их представлении что-то вроде мента. То есть вроде бы он для пользы и безопасности, только на глаза ему лучше лишний раз не попадаться, а то полиции сдаст или в стационар отправит. Риски Реальность, как водится, оказывается несколько сложнее, чем ее себе представляют. Деятельность куратора суицидальной игры действительно является уголовно наказуемой, и за нее можно привлечь по статье 110. Это статья про побуждение к совершению самоубийства. А вот в деятельности игрока состава преступления нет. Есть статья, что нельзя организовывать суицидальные игры, но нет статьи, что нельзя в них участвовать. Приход сотрудника МВД, которого панически боятся многие игроки, на практике оборачивается некоторым количеством нервотрепки, неприятными объяснениями с родителями и небольшой воспитательной беседой об интернет-рисках, но серьезных негативных последствий не имеет — если только не оказывается, что игрок находится в таком тяжелом состоянии, что ему необходима экстренная госпитализация. И вот здесь вступает в действие статья 29 Закона о психиатрической помощи , согласно которой человек может быть госпитализирован помимо своего желания, если он представляет непосредственную опасность для самого себя. Принудительная госпитализация — это палка о двух концах. С одной стороны, действительно, бывают острые состояния, когда человека небезопасно оставлять без присмотра, и необходимо срочное медицинское вмешательство, чтобы привести его в чувство. С другой стороны, качество этого медицинского вмешательства не гарантировано. Например, известно, что при депрессивных расстройствах госпитализация с фармакологической терапией приводит к ослаблению депрессивной симптоматики, но не снижает суицидального риска. Если дополнять фармтерапию психотерапией в частности, когнитивно-поведенческой , то суицидальный риск снижается примерно вдвое, но вот как раз психотерапии в стационаре зачастую и нет. В результате можно наблюдать, как игроки, отлежав положенный срок в стационаре, снова возвращаются в тему и снова жалуются в чатах на суицидальные мысли. При пограничном расстройстве госпитализация без исключительно серьезных показаний вообще вредна, поскольку со временем на базе опыта госпитализаций у человека может формироваться стратегия ухода от жизненных трудностей — что-нибудь с собой сделать, чтобы положили в больницу, где можно немного отдохнуть. Игрок, который так густо изрезан, что смотреть страшно и хочется сразу отправить в стационар, — это, как правило, как раз пограничник и есть. И если мы его без реальной угрозы жизни отправляем на этом месте в стационар, то оказываем ему, на самом деле, медвежью услугу. На одной фармтерапии меньше резаться он все равно не станет. Но может начать резаться больше. Госпитализация сама по себе может становиться травмирующим опытом. Еще она может провоцировать самостигматизацию — «все равно я псих, ничего хорошего мне в жизни уже не светит, так что даже и пытаться не надо». Попутно может получиться стигматизация в собственной семье — это если родители решают махнуть на ребенка рукой. Готовность к сотрудничеству с врачом у принудительно госпитализированных людей тоже, как правило, не очень высокая. Те же таблетки с большей вероятностью будут выплюнуты, если человек не чувствует, что ему помогают, а чувствует, что его посадили за решетку. Поэтому принудительная госпитализация — это последнее средство на тот случай, когда других осмысленных вариантов нет. То есть когда отговорить от совершения попытки никакими силами не удается, или когда при амбулаторном лечении невозможно обеспечить необходимый уровень безопасности. И такие случаи — это скорее исключение, чем правило. Для куратора, как уже было сказано выше, риски более высокие. После задержания — психиатрическая экспертиза, а дальнейший маршрут может включать постановку на учет, спецшколу, колонию или опять же принудительное лечение. В течение недели от начала игры, а то и быстрее, куратором начинают интересоваться волонтеры, а следом им начинают интересоваться сотрудники полиции по месту жительства. Место жительства при этом может быть совершенно произвольным, и необязательно в России. Суицидальные игры — это международная история. Волонтеры связываются с МВД соответствующей страны, и дальше куратора задерживают и судят по законам той страны, гражданином которой он является. В соответствии с отечественным законодательством, реальный случай со смертельным исходом не является необходимым для осуждения куратора — достаточно призывов. Риски, связанные с самой игрой, не так велики, как их себе обычно представляют, но они существуют. Деятельность куратора не является в строгом смысле доведением до суицида. Как мы уже понимаем, в рамках игры трудно даже заставить человека резаться, если он изначально не планировал этого делать, не то что заставить его выйти в окно. Если на фоне игры происходит суицидальная попытка, как правило это связано с тем, что в реальной жизни игрока есть очень серьезные проблемы, которые собственно и толкают его к уходу из жизни. Происходящее на игре с этой точки зрения можно рассматривать как вариант ассистированного суицида. Куратор поддерживает уже существующее у игрока желание умереть и таким образом повышает степень суицидального риска. Причем повышает чаще всего не очень сильно, если судить по количеству игроков, которые, серьезно думая о смерти, прошли игру от начала до конца, а попытки так и не совершили. Существенную опасность общение с куратором представляет для тех игроков, у которых на момент начала игры уже есть тяжелая психическая патология, уровень критики снижен, а произвольный контроль над поведением ослаблен. Это те ребята, у которых и без всяких игр суицидальный риск очень высокий. Игроку рассказывают, что он самый лучший, что порезы у него самые красивые, что куратор мечтает с ним встретиться на том свете после игры. Одинокие игроки легко впадают в зависимость от такого отношения, и иногда возникает эффект, когда игрок никакими силами не может перестать общаться с куратором, хотя уже понимает, что это не очень полезное общение и пора бы с ним завязывать. Длительное общение с куратором, в свою очередь, создает благодатную почву для развития страхов. Насмотревшись на картинки с расчлененкой, которые кураторы присылают для воодушевления, некоторые игроки, например, начинают страдать ночными кошмарами. Еще один типичный страх — это что если выйти из игры, то куратор обязательно пришлет убийц. В общем, можно представить себе, как это сказывается на душевном состоянии. Уля: После того как я послушала музыку и посмотрела видео которые скидывала мне кураторша, мне серьезно начало казаться, что я сошла с ума, мне страшно находиться одной в комнате, стала оочень бояться темноты, хотя раньше обожала гулять одной ночью, так же я боюсь засыпать и это ещё не всё... Помимо вредных факторов, непосредственно связанных с игрой, имеет место еще ряд неспецифических. В первую очередь, это риск стать жертвой чужой немотивированной агрессии. В китовой тусовке троллей и агрессоров много. Часть из них — это сами игроки, которые в реальной жизни являются жертвами травли или насилия, поэтому в сети им периодически хочется на ком-нибудь отыграться. Еще одна часть — это люди, которые специально приходят в суицидальные чаты, чтобы самоутверждаться за счет слабых и уязвимых. Поскольку многие площадки не модерируются совсем, выгнать оттуда троллей бывает затруднительно. Время от времени в тематические чаты приходят колумбайнеры, наркодилеры или распространители детской порнографии. Иногда приходят педофилы, прикидывающиеся кураторами. В большом немодерируемом чате педофил, парадоксально, несколько менее опасен, чем на ВК. Если он у кого-то в личке начинает просить фотографий с обнаженкой, и барышне такой поворот разговора не нравится, через две минуты скрин этого разговора попадает в общий чат, а через пять минут педофила дружно матерят все, кто в это время оказался в онлайне. Более опасный вариант — это когда куратор в первую очередь занимается подталкиванием к суициду и у игрока не возникает сомнений, что это настоящий куратор , а побочно занимается сексуальной эксплуатацией игрока, требуя от него фотографий в рамках заданий. Тут к рискам от самой игры добавляются типичные риски, связанные с пересылкой фотографий — шантаж обнародованием фотографий, собственно обнародование. Поскольку многие из игроков в дополнение к проблемам с самоповреждением имеют еще проблемы с пищевым поведением, в тематических чатах довольно часто можно встретить фотографии анорексичных барышень на стадии глубокого физического истощения и описания экстремальных диет. Для игроков с расстройствами пищевого поведения в ремиссии такой контент является триггерным и может провоцировать рецидивы. То же касается обмена фотографиями порезанных рук — тех, у кого сформирована зависимость от порезов, эти фотографии побуждают резаться чаще и глубже, поскольку срабатывает эффект соревнования. Слухи о том, что кто-то в сообществе все-таки совершил суицид, на некоторое время повышают суицидальный риск для всего сообщества — может запускаться волна подражаний. Причем необязательно это будут непосредственно суицидальные попытки: могут быть угрозы, анонсы, демонстративные акции или какие-нибудь очень странные выходки, про которые человек потом не может объяснить, что на него нашло. Например, среди зимы пойти гулять в одной футболке на ближайшую заброшку. Таким образом, для людей с не очень устойчивой психикой сам факт нахождения в суицидальной тусовке является небезопасным, даже если они там ни во что не играют, а просто сидят и общаются. Поиски путей помощи В каком-то смысле суицидальные игры оказались не только вредными, но и полезными — во всяком случае, группу повышенного риска теперь хорошо видно, она собирается большими компаниями в тематических чатах, и ее легко находить по ключевым словам. На этом месте, собственно, с группой риска надо было бы начинать как-то работать — осталось понять, как это делать. Исторически одним из первых способов работы было перенаправление группы риска на кризисные линии. В 2017 году, когда на ВК начали активно банить по ключевым словам суицидальные группы, на месте закрытой группы размещалась ссылка на проект «Твоя территория» — чат доверия для подростков и молодежи. Количество обращений в службу резко возросло — многие ребята открыли для себя возможность обратиться за помощью. Консультанты не справлялись с наплывом обращений и эмоциональной нагрузкой — стало приходить много суицидентов. Недостаток финансирования, ограничивающий количество консультантов, до сих пор является основной проблемой службы. Вот так выглядит статистика обращений на проект «Твоя территория» за 2013-2020 годы. Можно видеть, что на данный момент консультанты успевают принять примерно одно из четырех обращений. На остальные просто не хватает рук.
Погода и точка
- Родители! Будьте бдительны: вернулся «Синий кит»
- Обсуждение (2)
- «Кураторы — всего лишь пешки»: в России набирает мощность новый «Синий кит»
- Стало известно, как осужденному по делу «Синего кита» дали провести урок про СВО
- Сообщить об опечатке
- «Правда или действие» и «группы смерти»: что вообще происходит? Комментарий психолога | Юга.ру
Игра «Синий кит»: Как уберечь ребёнка от групп смерти в социальных сетях
Российских подростков вновь призывают вступать в «группы смерти», в соцсетях появилось новое обличье игры «Синий кит» под названием «Новый путь». «Синий кит» или «Тихий дом» – смертельно опасные игры, в финале которых дети совершают реальное самоубийство. Примерно месяц назад в Интернет ворвалась игра «Синий кит. Информационно – развлекательный портал Караганды, новости Караганды, последние события в Караганде и области, вся жизнь Караганды на одном сайте, сайт Караганды, фото видео Караганды. Кураторы по примеру Филипа Лиса, основателя первой группы «Синий кит», раздают подросткам задания, первое из которых — создание шрама на руке в виде кита.
"Синий кит": почему ужесточение закона не останавливает "группы смерти"
| «Синий кит», или Игра со смертью | "Игра-самоубийство" Синего кита подталкивает подростков к самоубийству, и теперь она достигла британских берегов. |
| Оставшиеся в живых участники игры «Синий кит» рассказали о жутких правилах | Согласно одной из версий, название «Синий кит» связано с тем, что эти животные выбрасываются на берег и погибают. |
| Игра «Синий кит»: Как уберечь ребёнка от групп смерти в социальных сетях | В одной из вариаций «Синего кита» подростку еще на 22-м задании сообщали дату его смерти, после чего он должен был «смириться» и дать клятву верности игре, а затем в течение 20 дней просыпаться в 4:20, смотреть психоделические ролики и оставлять порезы на руке. |
| Новый «Синий кит»: самоубийства подростков планировались по всей стране | Новости. Знакомства. |
| Куратор «Синего кита» получил три года колонии-поселения | «Куратор» из «Синего кита» угрожал ей, что в этом случае убьют её родственника. Люди из «Синего кита» часто присылали девочке сообщения, подтверждающие факт слежки. |
«Синий кит», или Игра со смертью
Создателю «групп смерти» и «Синего кита» Филиппу Будейкину (Лису) предъявили обвинение в дискредитации ВС России. «Группы смерти» не ушли из России даже после громкого дела администратора «Синего кита» Филиппа Будейкина в 2017 году. Группа смерти Синий кит продолжает губить наших детей. В школе № 1 города Котельники подтвердили RTVI, что в их учреждении в октябре один из уроков о патриотизме провел создатель сообщества «Синий кит» Александр Глазов.
Часть жертв — из арабского мира
В школе № 1 города Котельники подтвердили RTVI, что в их учреждении в октябре один из уроков о патриотизме провел создатель сообщества «Синий кит» Александр Глазов. «Синий кит» и группы смерти: за создателями началась охота. Убийцы должны быть наказаны. «Си́ний кит» — российская городская легенда о существовании в социальных сетях игры, в которую играют дети и подростки и финальной целью которой является совершение.
Новый «Синий кит»: самоубийства подростков планировались по всей стране
| Игра «Синий кит»: Как уберечь ребёнка от групп смерти в социальных сетях | 29 мая 2018 года«В СК рассказали о росте числа самоубийств детей с тату бабочек и китов». (РБК). |
| «Синий кит», или Игра со смертью | «Синий кит» — российская городская легенда о существовании в социальных сетях игры, в которую играют дети и подростки и финальной целью которой является совершение. |
| СИНИЙ КИТ / САМОУБИЙСТВО ДЕТЕЙ (ВСЯ ПРАВДА) - YouTube | Сумевшие выжить после игры «Синий кит» (Blue Whale), которая, как утверждается, стала причиной сотен самоубийств среди подростков по всему миру, рассказали о леденящих кровь правилах. |
«Синий кит» доплыл до Сибири: смертельная игра вовлекает юных жителей Хакасии и Забайкалья
Юная жительница Самары во всем призналась и раскаялась. Куратора игры Синий кит задержали самарские оперативники, им оказалась 16-летняя девочка. Скрин переписки Выявили куратора группы смерти в сети члены общественной организации «Молодежная Служба Безопасности». Они же передали её данные в правоохранительные органы.
Были возбуждены уголовные дела и в результате расследования был задержан один из организаторов группы "Синий кит" "Вконтакте" — Филипп Будейкин по прозвищу Лис. Его задержали по обвинению в доведении до самоубийства. В настоящее время Будейкин находится под арестом, 10 января суд продлил ему срок содержания под стражей до мая. А еще с десяток администраторов подобных групп правоохранители взяли в разработку.
С декабря 2013 года по май 2016 года в соцсети "ВКонтакте" было создано восемь закрытых сообществ, где пропагандировался суицид. Согласно расследованию, 15 подростков из этих сообществ в различных регионах России совершили самоубийства, еще пятеро детей попытались покончить с собой. И пока правоохранительные органы "ловят" создателей игры и сажают их в тюрьму, подростки все равно продолжают играть в "Синего кита". Десятки сотен уникальных пользователей выстроились в очередь "за смертью". Для этого они постят определенный набор хештегов и ждут инструкций. Ссылку нередко сопровождают довольно типичными стишками. Затем с пользователем связывается "куратор" игры, обычно с аккаунта, который нельзя идентифицировать, и объясняет правила: никому не говорить об этой игре; всегда выполнять задания, каким бы оно не было; за невыполнение любого задания ты исключаешься из игры навсегда и тебя ждут плохие последствия.
С самого начала подросткам предлагают порезать руку лезвием, вырезать тематическую надпись, например, "море китов", F57, F58 или нарисовать кита. Не отличаются оригинальностью и остальные задания — нужно больше себя резать или причинять еще какое-то насилие синяки, ссадины , рисовать и писать, что попросят, смотреть видео про суицид, и так далее. Всего в игре 50 заданий. Финальный этап игры для всех одинаков — суицид участника. Кураторы могут меняться на протяжении всей игры.
За первую половину 2021 года в ведомстве зафиксировали двукратный рост публикаций с призывами к суициду или описанием его способов, по сравнению с тем же периодом 2020 года. У людей появилось больше времени на интернет. В последнее время хештеги «Синего кита» заполонили и TikTok.
Там даже был запущен флешмоб, который сильно обеспокоил родителей несовершеннолетних. С конца февраля неизвестные начали распространять видеоролики: как спрыгнуть с крыши, проскочить через ограждения, перебежать по железнодорожным путям. Но если пять-шесть лет назад многие родители не понимали, что происходит, и не знали, как с этим бороться, то сейчас, заметив свое чадо за просмотром сомнительных роликов, начали обращаться во все инстанции. Отозвались и чиновники, и политики, и Следственный комитет. Реакция Роскомнадзора тоже не заставила себя долго ждать: в ведомстве добились удаления опасных для жизни хештегов. Кроме того, с 1 февраля уже вступило в силу требование , согласно которому социальные сети должны самостоятельно выявлять и блокировать запрещенный контент. А ведь соцсети периодически взрываются опасными для подростков флешмобами. Например какое-то время назад дети должны были есть стиральный порошок на камеру.
Суть заключалась в том, чтобы сделать это как можно более креативно. Еще одним странным развлечением стала игра под названием «Собачий кайф», по-другому «игры с асфиксией». В ней подростки по очереди перекрывают друг другу доступ к кислороду, чтобы спровоцировать предобморочное состояние в надежде на ощущение эйфории от приведения в чувство. Дементоры Одним из первых, кто создал в Сети тематическую группу F57 с суицидальным подтекстом, стал 20-летний Филипп Будейкин из Солнечногорска. Он же — «куратор» Филипп Лис в социальных сетях. Он стал фигурантом громкого дела о закрытых группах, из-за деятельности которых погибли 15 человек. Филипп Будейкин слева. По его словам, таким образом он лишь избавлял общество от «биомусора».
На допросе он рассказал следователям, что причиной его манипуляций над неокрепшими умами стали собственные детские травмы. Мотив мести у таких людей-«кураторов» определенно присутствует. Скорее всего, они не из самых благополучных семей. Нужно понимать, что там, скорее всего, комплексная проблема. Это могут быть и органические заболевания психиатрического характера и деформация личности. Анастасия ЛысаковаПсихолог, кандидат психологических наук В 2017 году «кукловоду» дали 3,4 года колонии-поселения. Решение суда выносилось за закрытыми дверями. Через два года он вышел на свободу.
Чем он сейчас занимается неизвестно. По крайней мере в интернете бывший заключенный больше не светится. В том же году был задержан еще один куратор «группы смерти» — 26-летний Илья Сидоров. В его группе «Синий кит» было более 30 подростков. О нем следователям рассказала школьница из Челябинской области, которая предприняла попытку суицида, но была спасена бригадой медиков. Позже его приговорили к трем годам заключения. Таких палачей со временем становилось только больше. Одной из них, по некоторым данным, стала ничем не примечательная 16-летняя девушка по имени Валерия Филипенко.
Она же — Кира Свобода. Блондинка являлась администратором около десятка «групп смерти».
Скрин переписки Выявили куратора группы смерти в сети члены общественной организации «Молодежная Служба Безопасности». Они же передали её данные в правоохранительные органы. Полиция установила личность подозреваемой.
«INFORMING»
- В школе подтвердили, что привели на урок к детям админа «Синего кита»
- «Виноваты не синие киты, а синие родители»: «Редакция» выпустила репортаж о группах смерти
- Синий кит – задания, которые убивают, как уберечь ребенка?
- Игра Синий кит 2017: последние новости и данные о смертях
- Игра «Синий кит» в ВК правила: как попасть в игру, задания, можно ли выйти
Оставшиеся в живых участники игры «Синий кит» рассказали о жутких правилах
Интернет«Синий кит» — российская городская легенда о существовании в социальных сетях игры, в которую играют дети и подростки и финальной целью которой. В суде мужчина рассказал, что играл в «Синего кита» и публиковал контент для тех, кто собирается покончить жизнь самоубийством. Желающим давал задания. Любовь Чистякова, корреспондент: «Спрыгнуть с крыши, перебежать дорогу перед близко идущим транспортом – суть игры «Синий кит» построена на том, что создается видимость, будто ребенок имеет суицидальные наклонности. Одна малолетка снимает себя и говорит мол хочу свои последние дни прожить нормально и т.д. А этих картинок синий кит, тихий дом, разбуди меня в 4.20 и т.д. их тысячи.
Синий кит - задания, которые убивают
В тихий дом он приведет. Администрация соцсети считает их суицидниками и блокирует, но ребята создают фейки и продолжают репостить необычное послание к так называемым «кураторам». Хештеги в стишке должны помочь попасть в «группы смерти», отвлечь россиян от обсуждения которых способен разве что выпуск «Пусть говорят» про изнасилование Дианы Шурыгиной. Документ утверждает: хотя администрация «ВКонтакте» заблокировала и удалила предыдущие теги, зловещие администраторы суицидальных сообществ продолжают «воспроизводить кураторов и игроков». С января 2017 года зафиксирован 41 601 возможный участник «групп смерти». Это действительно внушает опасения, так что спешивших придать происходящее огласке экспертов РОЦИТ глупо винить за то, что они не рассказали о методике подсчетов. Или не упомянули, что не каждый репостящий хештег подросток обязательно вступает в смертельную игру. Кто связал игру «Синий кит» с массовыми самоубийствами подростков Новость о возрождении «групп смерти» предсказуемо была воспринята как угроза общемирового масштаба. Даже Instagram, уже не первый год игнорирующий закон о персональных данных, обсудил ситуацию с Роскомнадзором и удалил более 300 ссылок с суицидальным контентом. Правда, это не слишком помогло в борьбе с распространением новой зловещей игры, которую на этот раз прозвали «Синий кит».
И за это стоит сказать отдельное спасибо СМИ. Замаскировав набор трафика под освещение общественно важной темы, журналисты сотен изданий тут же углубились в расследование и совместно с экспертами начали строить версии о том, кто стоит за кровавым флешмобом. Например, вице-президент Российской криминологической ассоциации, доктор философских наук Игорь Сундиев винил во всем гибридную войну, призванную «переломить тенденцию на демографический рост».
Семейный доктор тоже не вариант. Кира: Таблеток вообще нет. Жалобы на здоровье в китовой теме зачастую напоминают ситуацию с медицинской помощью где-нибудь в Африке. Денег нет, медикаментов нет, ближайший медработник в соседнем населенном пункте, а у человека, например, прихватило сердце, и он не понимает, что ему делать.
И еще интереснее ситуация становится, если у человека не соматика, а психиатрия. Китовые чаты — это, по сути, заповедник всевозможной психической патологии. Причем, в отличие от кабинетов специалистов, там они могут откровенно говорить о том, что чувствуют и что с ними происходит, не опасаясь, что их госпитализируют за лишнее сказанное слово. В первую очередь, естественно, в «ките» собираются ребята с разными вариантами депрессий. Бывают относительно легкие депрессивные состояния, когда всерьез умереть не хочется, но мысли иногда посещают. А бывает, что приходят ребята с тяжелыми затяжными депрессиями. Они жалуются, что им больно, плохо, ничто не радует, чувств нет, цвета померкли, терпеть это все никаких сил уже нет, и в кураторе они ищут прежде всего человека, который избавит их от мучений.
Иногда сами становятся кураторами: объясняют, что планируют умереть, но перед смертью хотят позаботиться о таких же несчастных людях, как они сами. За помощью эти ребята, как правило, не обращаются, потому что верят, что им все равно уже ничто не поможет. Бывает, что у них есть основания так думать: за плечами несколько госпитализаций, хождение по специалистам, и все безрезультатно — депрессия не ушла. Если с игры такие ребята уезжают в стационар, через некоторое время они часто снова возвращаются в тему. Еще одно характерное для суицидальных сообществ состояние — это пограничное расстройство личности. Эмоции пограничников экстремально сильны, и их так трудно выдерживать, что возникает желание прекратить эти переживания любым способом. Боль эффективно заглушает чувства, поэтому пограничники, когда им грустно, или страшно, или стыдно, склонны хвататься за лезвие.
Если в чат пришел человек, на котором шрамы исчисляются десятками, это, как правило, именно такая история. Пограничники в суицидальные игры часто ходят не за финальным заданием, а больше для развлечения. Терять им нечего, они уже все равно режутся, почему бы не порезаться еще несколько раз в рамках игры? Иногда, относительно редко, приходят ребята с психотическими состояниями. С расщеплением личности, с галлюцинациями, с навязчивым желанием убивать людей. Характерно, что они становятся не игроками, а кураторами суицидальных игр. Но на галлюцинации могут жаловаться и рядовые члены сообщества.
И хорошо, если техническая возможность дойти до психиатра есть — при должной настойчивости человека можно уговорить сходить к доктору. А вот если это то самое село и семья, которая в принципе не обращается ни за какой медицинской помощью… Немедикаментозные способы смягчения галлюцинаторной симптоматики в природе существуют — например, средствами когнитивно-поведенческой терапии , но мы, в общем, догадываемся, какова вероятность, что человек с этой информацией встретится. Очень много педзапущенных ребят, с задержками развития, с трудностями обучения в школе. Они — жертвы травли со стороны одноклассников, над ними смеются, на них кричат учителя, дома на них кричат из-за низких оценок родители и хорошо, если только кричат. За их неуспешностью в школе стоят зачастую вполне поправимые проблемы: дефицит саморегуляции, дефицит внимания, нарушения сенсорной интеграции. Там мог бы здорово помочь школьный психолог или нейропсихолог — если бы он был в наличии и был компетентен. К сожалению, в ответ на предложение пообщаться со школьным психологом часто звучат жалобы на то, что от этого психолога никакого толка.
Например, потому что школьный психолог — это завуч, который окончил двухмесячные психологические курсы. Или потому что это бабушка лет семидесяти, которая в рамках психолого-педагогической работы в основном занимается тем, что ругается на короткие юбки, косметику и пирсинг, которых в ее время не было. Функциональные возможности китовой тусовки в среднем невысоки: трудно писать связные тексты из более чем двух-трех предложений, трудно рисовать, трудно выполнять задания, требующие каких-либо организационных или интеллектуальных усилий. Именно поэтому в суицидальных играх такие примитивные задания — на уровне «сделай один порез на руке». Более сложные задания игроки попросту не тянут, начинают разбегаться. Часть сообщества составляют люди постарше. Тут обычно два варианта.
Либо у человека тяжелая психическая патология или наркозависимость, и в силу заболевания он функционирует не на свой возраст, а как раз примерно на подростковый поэтому с подростками ему комфортнее, чем со сверстниками , либо человек волонтер и хочет нанести немного добра. Волонтеры и доброжелатели — это особая история. Довольно много людей всерьез переживает за суицидальных подростков, и время от времени они приходят в тематические чаты с конкретной целью отговаривать от суицида. Иногда это такие же подростки, но более жизнелюбивые, иногда люди чуть постарше. Чаще всего они действуют очень неумело и сразу начинают вступать в конфронтацию, произнося шаблонные лозунги вида «оглянись, жизнь так прекрасна» и «у тебя вся жизнь впереди». Таких не любят, потому что они страшно далеки от реалий жизни китовой тусовки. Когда ты сидишь в глухой деревне, не имеешь внятных перспектив получить образование и вырваться в город, при этом еще страдаешь букетом заболеваний, от которых в деревне тебя некому лечить да и не то чтоб родители были заинтересованы везти тебя к врачу , то предложения оглянуться вокруг и увидеть, как прекрасен мир, выглядят в лучшем случае комично, в худшем — оскорбительно.
Поэтому восторженные энтузиасты в теме обычно не задерживаются. Чуть более изобретательные доброжелатели прикидываются кураторами. Они исходят из идеи, что если человек пришел искать куратора, то ни с кем, кроме куратора, он разговаривать все равно не станет, а под видом игры как раз можно наладить контакт. Рациональное зерно здесь, кстати, есть. Иногда ребята приходят в чаты в остром состоянии, с туннельным сознанием, и в этот момент их действительно может не интересовать ничего, кроме способов связаться с куратором суицидальной игры. Но это скорее исключение. Обычно ребята вполне доступны диалогу и готовы поговорить о своем опыте и своих переживаниях, не важно, куратор ты, игрок или просто мимо проходил.
У стратегии «прикинуться куратором» есть две основных серьезных проблемы. Во-первых, как показала практика, в группы «ряженых кураторов» через некоторое время приходят вполне настоящие кураторы и там под прикрытием начинают вербовать игроков. Во-вторых, у игроков, как правило, есть вполне четкие ожидания от игры, они сознательно и целенаправленно идут на игру с заданиями про самоповреждение, и если таких заданий от куратора не поступает, игрок ощущает, что его накололи. Куратора на этом месте посылают далеко, тщательно выстроенный контакт рвется, а игрок отправляется искать себе «настоящую игру». Отдельный риск — это то, что «доброго куратора», если он хорошо замаскировался, могут случайно принять за настоящего и куда-нибудь о нем сообщить. Доброжелателю в этом случае придется долго объяснять, что он не преступник и ничего плохого в виду не имел. Добрая половина людей, которые приходят в чаты и объявляют себя кураторами, — это такие вот энтузиасты.
Помимо стихийного, существует еще организованное волонтерство, основная цель которого — пресечение деятельности кураторов и предотвращение суицидальных попыток, о планах на которые игроки иногда сообщают в чатах. В частности, Молодежная служба безопасности сидит практически везде. У игроков к этому отношение довольно сложное, потому что волонтер такого вида — это в их представлении что-то вроде мента. То есть вроде бы он для пользы и безопасности, только на глаза ему лучше лишний раз не попадаться, а то полиции сдаст или в стационар отправит. Риски Реальность, как водится, оказывается несколько сложнее, чем ее себе представляют. Деятельность куратора суицидальной игры действительно является уголовно наказуемой, и за нее можно привлечь по статье 110. Это статья про побуждение к совершению самоубийства.
А вот в деятельности игрока состава преступления нет. Есть статья, что нельзя организовывать суицидальные игры, но нет статьи, что нельзя в них участвовать. Приход сотрудника МВД, которого панически боятся многие игроки, на практике оборачивается некоторым количеством нервотрепки, неприятными объяснениями с родителями и небольшой воспитательной беседой об интернет-рисках, но серьезных негативных последствий не имеет — если только не оказывается, что игрок находится в таком тяжелом состоянии, что ему необходима экстренная госпитализация. И вот здесь вступает в действие статья 29 Закона о психиатрической помощи , согласно которой человек может быть госпитализирован помимо своего желания, если он представляет непосредственную опасность для самого себя. Принудительная госпитализация — это палка о двух концах. С одной стороны, действительно, бывают острые состояния, когда человека небезопасно оставлять без присмотра, и необходимо срочное медицинское вмешательство, чтобы привести его в чувство. С другой стороны, качество этого медицинского вмешательства не гарантировано.
Например, известно, что при депрессивных расстройствах госпитализация с фармакологической терапией приводит к ослаблению депрессивной симптоматики, но не снижает суицидального риска. Если дополнять фармтерапию психотерапией в частности, когнитивно-поведенческой , то суицидальный риск снижается примерно вдвое, но вот как раз психотерапии в стационаре зачастую и нет. В результате можно наблюдать, как игроки, отлежав положенный срок в стационаре, снова возвращаются в тему и снова жалуются в чатах на суицидальные мысли. При пограничном расстройстве госпитализация без исключительно серьезных показаний вообще вредна, поскольку со временем на базе опыта госпитализаций у человека может формироваться стратегия ухода от жизненных трудностей — что-нибудь с собой сделать, чтобы положили в больницу, где можно немного отдохнуть. Игрок, который так густо изрезан, что смотреть страшно и хочется сразу отправить в стационар, — это, как правило, как раз пограничник и есть. И если мы его без реальной угрозы жизни отправляем на этом месте в стационар, то оказываем ему, на самом деле, медвежью услугу. На одной фармтерапии меньше резаться он все равно не станет.
Но может начать резаться больше. Госпитализация сама по себе может становиться травмирующим опытом. Еще она может провоцировать самостигматизацию — «все равно я псих, ничего хорошего мне в жизни уже не светит, так что даже и пытаться не надо». Попутно может получиться стигматизация в собственной семье — это если родители решают махнуть на ребенка рукой. Готовность к сотрудничеству с врачом у принудительно госпитализированных людей тоже, как правило, не очень высокая. Те же таблетки с большей вероятностью будут выплюнуты, если человек не чувствует, что ему помогают, а чувствует, что его посадили за решетку. Поэтому принудительная госпитализация — это последнее средство на тот случай, когда других осмысленных вариантов нет.
То есть когда отговорить от совершения попытки никакими силами не удается, или когда при амбулаторном лечении невозможно обеспечить необходимый уровень безопасности. И такие случаи — это скорее исключение, чем правило. Для куратора, как уже было сказано выше, риски более высокие. После задержания — психиатрическая экспертиза, а дальнейший маршрут может включать постановку на учет, спецшколу, колонию или опять же принудительное лечение. В течение недели от начала игры, а то и быстрее, куратором начинают интересоваться волонтеры, а следом им начинают интересоваться сотрудники полиции по месту жительства. Место жительства при этом может быть совершенно произвольным, и необязательно в России. Суицидальные игры — это международная история.
Волонтеры связываются с МВД соответствующей страны, и дальше куратора задерживают и судят по законам той страны, гражданином которой он является. В соответствии с отечественным законодательством, реальный случай со смертельным исходом не является необходимым для осуждения куратора — достаточно призывов. Риски, связанные с самой игрой, не так велики, как их себе обычно представляют, но они существуют. Деятельность куратора не является в строгом смысле доведением до суицида. Как мы уже понимаем, в рамках игры трудно даже заставить человека резаться, если он изначально не планировал этого делать, не то что заставить его выйти в окно. Если на фоне игры происходит суицидальная попытка, как правило это связано с тем, что в реальной жизни игрока есть очень серьезные проблемы, которые собственно и толкают его к уходу из жизни. Происходящее на игре с этой точки зрения можно рассматривать как вариант ассистированного суицида.
Куратор поддерживает уже существующее у игрока желание умереть и таким образом повышает степень суицидального риска. Причем повышает чаще всего не очень сильно, если судить по количеству игроков, которые, серьезно думая о смерти, прошли игру от начала до конца, а попытки так и не совершили. Существенную опасность общение с куратором представляет для тех игроков, у которых на момент начала игры уже есть тяжелая психическая патология, уровень критики снижен, а произвольный контроль над поведением ослаблен. Это те ребята, у которых и без всяких игр суицидальный риск очень высокий. Игроку рассказывают, что он самый лучший, что порезы у него самые красивые, что куратор мечтает с ним встретиться на том свете после игры. Одинокие игроки легко впадают в зависимость от такого отношения, и иногда возникает эффект, когда игрок никакими силами не может перестать общаться с куратором, хотя уже понимает, что это не очень полезное общение и пора бы с ним завязывать. Длительное общение с куратором, в свою очередь, создает благодатную почву для развития страхов.
Насмотревшись на картинки с расчлененкой, которые кураторы присылают для воодушевления, некоторые игроки, например, начинают страдать ночными кошмарами. Еще один типичный страх — это что если выйти из игры, то куратор обязательно пришлет убийц. В общем, можно представить себе, как это сказывается на душевном состоянии. Уля: После того как я послушала музыку и посмотрела видео которые скидывала мне кураторша, мне серьезно начало казаться, что я сошла с ума, мне страшно находиться одной в комнате, стала оочень бояться темноты, хотя раньше обожала гулять одной ночью, так же я боюсь засыпать и это ещё не всё... Помимо вредных факторов, непосредственно связанных с игрой, имеет место еще ряд неспецифических. В первую очередь, это риск стать жертвой чужой немотивированной агрессии. В китовой тусовке троллей и агрессоров много.
Часть из них — это сами игроки, которые в реальной жизни являются жертвами травли или насилия, поэтому в сети им периодически хочется на ком-нибудь отыграться. Еще одна часть — это люди, которые специально приходят в суицидальные чаты, чтобы самоутверждаться за счет слабых и уязвимых. Поскольку многие площадки не модерируются совсем, выгнать оттуда троллей бывает затруднительно. Время от времени в тематические чаты приходят колумбайнеры, наркодилеры или распространители детской порнографии. Иногда приходят педофилы, прикидывающиеся кураторами. В большом немодерируемом чате педофил, парадоксально, несколько менее опасен, чем на ВК. Если он у кого-то в личке начинает просить фотографий с обнаженкой, и барышне такой поворот разговора не нравится, через две минуты скрин этого разговора попадает в общий чат, а через пять минут педофила дружно матерят все, кто в это время оказался в онлайне.
Более опасный вариант — это когда куратор в первую очередь занимается подталкиванием к суициду и у игрока не возникает сомнений, что это настоящий куратор , а побочно занимается сексуальной эксплуатацией игрока, требуя от него фотографий в рамках заданий. Тут к рискам от самой игры добавляются типичные риски, связанные с пересылкой фотографий — шантаж обнародованием фотографий, собственно обнародование. Поскольку многие из игроков в дополнение к проблемам с самоповреждением имеют еще проблемы с пищевым поведением, в тематических чатах довольно часто можно встретить фотографии анорексичных барышень на стадии глубокого физического истощения и описания экстремальных диет. Для игроков с расстройствами пищевого поведения в ремиссии такой контент является триггерным и может провоцировать рецидивы. То же касается обмена фотографиями порезанных рук — тех, у кого сформирована зависимость от порезов, эти фотографии побуждают резаться чаще и глубже, поскольку срабатывает эффект соревнования. Слухи о том, что кто-то в сообществе все-таки совершил суицид, на некоторое время повышают суицидальный риск для всего сообщества — может запускаться волна подражаний. Причем необязательно это будут непосредственно суицидальные попытки: могут быть угрозы, анонсы, демонстративные акции или какие-нибудь очень странные выходки, про которые человек потом не может объяснить, что на него нашло.
Например, среди зимы пойти гулять в одной футболке на ближайшую заброшку. Таким образом, для людей с не очень устойчивой психикой сам факт нахождения в суицидальной тусовке является небезопасным, даже если они там ни во что не играют, а просто сидят и общаются. Поиски путей помощи В каком-то смысле суицидальные игры оказались не только вредными, но и полезными — во всяком случае, группу повышенного риска теперь хорошо видно, она собирается большими компаниями в тематических чатах, и ее легко находить по ключевым словам. На этом месте, собственно, с группой риска надо было бы начинать как-то работать — осталось понять, как это делать. Исторически одним из первых способов работы было перенаправление группы риска на кризисные линии. В 2017 году, когда на ВК начали активно банить по ключевым словам суицидальные группы, на месте закрытой группы размещалась ссылка на проект «Твоя территория» — чат доверия для подростков и молодежи. Количество обращений в службу резко возросло — многие ребята открыли для себя возможность обратиться за помощью.
Консультанты не справлялись с наплывом обращений и эмоциональной нагрузкой — стало приходить много суицидентов.
Как отмечают психологи, чаще всего в игру «Синий кит» ввязываются дети, которые страдают от одиночества и недопонимания со стороны родителей. Но даже, несмотря на сложные отношения в семье, такие дети чаще всего пытаются защитить своих родных. Кураторы умело манипулируют сознанием детей. Они оказывают на них психологическое давление и добиваются того, что дети совершают самоубийства. Сейчас существует множество систем, которые позволяют легко установить, чем увлекается ребенок.
Проследив за его страницами в соцсетях, можно многое узнать о его жизни. Специалисты советуют родителям более внимательно относиться к детям и больше интересоваться их жизнью.
МВД впоследствии опровергло эту информацию. Некоторые пользователи интернета видят в распространении подобных слухов, как и в самой игре «синий кит», элементы технологий социальной манипуляции. Это банальная отработка технологий социальных манипуляций», — считает воронежская общественница Анна Левченко.
Другие авторы ищут связь между зловещими «группами смерти» и не менее зловещим «глубоким интернетом». Связь на уровне символов и ассоциаций действительно прослеживается. Некоторые «аксессуары», присущие подростковой «моде на деструктив», имеют отношение к нетсталкерской культуре. Нетсталкинг — поиск скрытой информации в интернете, как правило, бескорыстный, исключительно в целях познания. Согласно мистической «традиции» нетсталкинга, «тихий дом» — это нижняя точка «глубокого интернета»: попавший туда человек познает «истину» и исчезает.
Есть ли люди, достигшие этого философского дна, история и обычный интернет умалчивают. Существуют в этой культуре и представления о неких «смертельных видео», посмотрев которые человек непременно кончает жизнь самоубийством. Просмотр психоделических роликов является одним из способов времяпровождения участников «групп смерти». По мнению Максима Эмма и Павла Коростелева, на самом деле проблема суицидальных игр к «глубокому интернету» не имеет отношения. Запрещать-то нечего Что власти могли бы запретить, чтобы положить конец пугающему родителей распространению «суицидального» контента в соцсетях?
Например, в ответ на жалобы пользователей можно закрывать такие группы насколько быстро — это зависит от политики сервиса и человеческого фактора ». Сеть — это среда быстрого распространения информации и средство коммуникаций. В использовании интернета самый главный плюс — в доступе к практически любым источникам информации. Но есть и минусы — интернет-ресурсы поощряют стремление пользователей, в том числе детей, к публикации собственной персональной информации, которая затем может использоваться мошенниками, ворами, для шантажа, для совершения каких-либо действий». Индивидуальные меры безопасности Павел Коростелев перечислил меры безопасности, которыми не следует пренебрегать пользователем соцсетей: «Это тот случай, когда защита личной информации может приравниваться к защите реальной личности.
Важно в первую очередь научиться правильно, безопасно обращаться со своими данными. Каждая семья должна выбирать эффективный, но в то же время комфортный формат взаимодействия в таком вопросе, как контроль за поведением ребенка в cети. Есть набор технических средств, который может помочь избежать многих проблем. В их числе — установка ограничения доступа использования компьютера и интернета для детей, возможность информирования родителей о публикациях ребенка и изменениях в списке друзей в социальных сетях, уведомления о звонках и СМС. Такие инструменты также могут блокировать нежелательные сайты и не давать загрузить вредный контент.