15 января подавлено восстание декабристов Черниговского полка в Малороссии. Восстание Черниговского пехотного полка» была написана в 2015 и издана в 2016 году. Восстание Черниговского пехотного полка Киянская Оксана Ивановна.
3 января в истории. Восстание Черниг. полка
Все это произошло потому, что австрийская армия при первой встрече с неаполитанцами разгромила все восстание, его вождь генерал Пепе эмигрировал в Англию, а неаполитанский король восстановил свою независимую от народа власть. Помню тогдашние шумные выступления в заграничных газетах, осуждающие мероприятия венского кабинета для подавления неаполитанской революции; в то же время первые австрийские вы стрелы в одну минуту разгромили вооруженные отряды неаполитанских войск и заставили бежать мужественных карбонариев. Случилось это в половине мая 1820 Г. Капитан Ульферт, как свидетельствует его фамилия, был из немецкой семьи, давно натурализовавшейся в России. Он был житель Москвы, где получил образование и овладел иностранными языками; кампанию 1812-1815 гг.
Ульферт был хороший служака, деятельный и аккуратный по службе, за что повсюду пользовался уважением высшего начальства и не подвергался ни разу выговорам и замечаниям за служебные упущения. Офицеры, равно как и простые солдаты, его уважали и любили. Он был добрый и приветливый товарищ для своих сослуживцев, человечный для солдат. Был заботливым опекуном несчастных офицеров разных чинов, разжалованных в простые рядовые.
Он постоянно кормил их у себя, смотря на них как на товарищей и имея в виду высшее образование, которое их отличало 6. И хотя, без сомнения, он был способен занимать высшие военные должности, однако не кланялся, не заискивал у начальников и в течение многих лет оставался в чине капитана исключительно потому, что не предпринимал ничего для своего повышения. Ульферт мог заметить, что существует тайная связь между полковыми его товарищами, но заговорщики видели в нем не русского, а чужестранца, родом немца, не верили ему и не решались высказать ему своих намерений и стремлений, потому что всех немцев считали преданными престолу. Даже сам подполковник Сергей Апостол-Муравьев, командир 2-го батальона Черниговского полка, вероятно, по той же причине не сблизился с ним и не решился привлечь к заговору.
В первые годы пребывания Черниговского полка в Василькове не было обычных военных смотров, ни дивизионных, ни корпусных. Полк проводил летние месяцы под селом Макиевко, тогдашней собственностью предводителя дворянства Васильковского повета Иосифа Проскуры, в 35 верстах от Василькова, а в Васильков собирался на так называемые тесные квартиры. Здесь капитан Ульферт случайно познакомился с дочерью Вацлава Невядомского, бывшего поручика польской народной кавалерии в то время посессора в селе Яцках и помещика села Тополевки Гайсинского повета в Подольской губернии , и, обвенчавшись с нею, поселился в Мотовиловке в ротном доме, предназначенном для квартирования офицеров. Поручик Невядомский был издавна мне хорошо знаком, и с этого времени Ульферт как супруг его дочери и капитан роты, расположенной в моем имении, стал часто бывать в моем доме.
Полковник Гамков, шеф и командир Черниговского полка, первый занял квартиру в Василькове; его любили и офицеры, и солдаты за хорошее обращение и непрерывную работу. Среди своих подчиненных он сумел пробудить к себе любовь и полное доверие, привил им дух корпоративности и чувства чести, а затем укрепил единение и единомыслие офицеров, чем собственно и выделялся Черниговский полк среди других и почему после гвардии считался первым. Однако его популярность не очень понравилась высшим военным властям, и он вскоре должен был подать в отставку; произведенный в генералы, он получил назначение гражданским губернатором в Екатеринославскую губернию. Когда он должен был расставаться со своими товарищами по оружию, офицеры полка в знак благодарности и уважения устроили ему в складчину прощальный обед и на память подарили серебряный кубок с именами и фамилиями всех офицеров, бывших в полку.
К участию в этом не был допущен один только майор Трухин 7 , командир l-го батальона, который не имел счастья приобрести ни уважения, ни внимания своих товарищей. На место уволенного полковника Гамкова высшие военные власти прислали командиром полка полковника Гебеля 8 , человека деятельного и хорошего служаку. Хотя он нашел после своего предшественника все в прекрасном порядке, но не мог понять того настроения, которое одушевляло все офицерское общество, в котором деятельными членами были капитаны, командиры рот. Его суровое обращение с рядовыми солдатами вызывало против него общее недовольство и вместе с тем увеличивало привязанность к ротным командирам, которые руководили своими подчиненными путем чести.
Это особенно влияло на нравственность солдат и усиливало в них чувство человеческого достоинства. Офицеры ничем не задевали своего нового полковника, но и не имели к нему настоящего уважения. Они заметили в нем недостатки его воспитания и старые повадки, какие проявил он в своем обращении с подчиненными. Полковник Сергей Апостол-Муравьев, командир 2-го батальона полка, часто менял свою войсковую квартиру: сначала квартировал в местечке Фастове, потом в селе Марьяновке, наконец избрал себе квартиру в селе Трилесах как наиболее удобную для своего батальона - на расстоянии 35 верст от главной полковой квартиры в Василькове 9.
Апостол-Муравьев был сын дипломата, посла в Константинополе, Мадриде, Лондоне 10 Я познакомился с ним лично во время формирования милиции в Киевщине 11 , когда его как владельца родового имения в Радомысльском повете жители Васильковского повета пригласили начальником милиции, сформированной в Васильковском повете. Сергей Апостол-Муравьев получил блестящее домашнее воспитание и образование; он имел красивую наружность, черты лица обнаруживали величавость вместе с кротостью; при этом он был красноречивый, общительный, человечный, доступный и по мере возможности оказывал помощь и содействие как своим воинским товарищам, так и сторонним, которых судьба ставила в ряды просителей. Вследствие этого он приобрел общую приязнь у близких и далеких и сделался действительно той особой, которая оживляла дух воинской чести, свойственный всему полку. К тому же он был капитаном старой гвардии, служа в Семеновском полку, который во время Венского конгресса поднял восстание 12 ; к этому восстанию были непричастны ни офицеры, ни командиры, а только рядовые солдаты.
Несмотря на это, Апостола-Муравьева вместе с другими офицерами перевели в армейские полки и отдали под надзор военной полиции. Между тем после отъезда полковника Гамкова, несмотря на то, что место его занял Гебель все не любили его и Трухина, который служебной зыскательностью и грубым обращением с рядовыми вызвал ненависть как этих последних, так и офицеров не только к себе, но и к командиру полка , товарищеское единение полковых офицеров вместе с привязанностью рядовых солдат к ротным командирам, а особенно к полковнику Муравьеву, все росло и укреплялось. Это единение офицеров, которое явилось результатом общих причин и событий, в то время как в других полках нельзя было наблюдать ничего подобного, держало и воспитывало рядового солдата в военной дисциплине, которая создавалась прежде всего хорошим обращением. Полк отличался прекрасным порядком, дисциплиной и послушанием и на смотрах всегда получал похвалы от высшего командования, а это еще более привязывало рядовых к их командирам.
Хотя случались среди солдат проступки и даже преступления, но они были скорее случайны, нежели обдуманы; к тому же быстро нашли способ, как избавиться от этого зла, а именно, как только получался приказ из главной квартиры Первой Армии 13 откомандировать роту полка для укомплектования отдельного Закавказского корпуса, то командиры пользовались этим случаем и тотчас же все, что только было в ротах ненужного, деморализованного, неисправимого, дерзкого,- все это перемещалось в отряд, назначенный на Кавказ. Подобным образом поступали и с офицерами, от которых немного ожидали в будущем; таким же способом сбывали и тех из разжалованных офицеров, которые не обещали исправиться в своих недостатках и проступках. Там, на Кавказе, открывал ось перед ними поле славы и выслуги, чтобы вернуть утраченные офицерские чины. Одновременно с такой очисткой полка от неисправимых людей, которые навлекали на себя частые взыскания, определялся великолепный подбор людей благодаря тому, что умели сохранять и ловко скрывать перед выбором в гвардию унтер-офицеров и рядовых, выделявшихся фигурой и исполнением службы.
Прежде чем все это началось, вспоминаю, что перед самыми рождественскими Святками я послал своего слугу Зелинского на хорошо подкованных лошадях, так как была на дорогах сильная гололедица, в Киев, чтобы приобрести всего, что было нужно, и между прочим поручил ему купить больше, чем обычно, свечей, которые потом очень пригодились. В эти же предпраздничные дни капитан Ульферт получил уведомление от своего полковника Гебеля, что вследствие скверной погоды, плохих и скользких дорог он осв бождает роты от сбора к штабу полка на полковой праздник, который приходился на день Рождества Христова, т. Ульферт не поехал в Васильков, и потому я пригласил его с супругой на сочельник, который мы праздновали по старопольскому обычаю. Тогда он сообщил мне новость, что Муравьев должен быть теперь в страхе, так как пришло известие, что жандармы арестовали полковника Пестеля, командира полка, расположенного в Липовецком повете, в местечке Ильинцах, и при надлежащего ко Второй армии 14 ; Муравьев был с ним коротко знаком и дружил...
В это время вернулся посланный в Киев Зелинский, который, сдав мне отчет о сделанных покупках, сказал: «Не знаю, что это значит: был я сегодня рано в лавках, чтобы сделать оставшиеся покупки, и никто из купцов не сказал мне ни единой новости. Но когда в полдень я проезжал по Крещатику, то догнал войска, шедшие с Печерска 15 , и когда их объезжал, слышал, как солдаты говорили между собой: «Ну что ж: служили мы Александру, а теперь, когда Константин отрекся от престола, послужим и Николаю»... Я привел Зелинского в комнату, где находился капитан, и сказал: «Послушайте, капитан, какую новость привез мне Зелииский, и когда Зелинский рассказал, капитан глубоко задумался и покраснел... Не успел я окончить, как в этот самый момент Ульферт получил приказ от полковника Гебеля вследствие важных служебных дел прибыть вместе с ротой 26 декабря в Васильков; приказ этот, написанный неясно, еще более поразил капитана.
Он тотчас написал письмо к Муравьеву и летучей почтой «letucza poczta, «z priorkiem» послал в Васильков, а приказ полковника разослал далее по ротам. После святочного ужина мы сидели до поздней ночи, ожидая ответа от Муравьева, который был составлен в очень кратких выражениях: «Константин Павлович отрекся от трона, а Николай Павлович вступил на престол». Однако 26 декабря, когда капитан Ульферт выступил с ротой в Васильков и другие роты, расположенные далеко от штаба, начали проходить через Мотовиловку, ко мне прибжали евреи из Василькова с вестью о том, что произошло во время бала у полковника Гебеля: когда после обеда начались танцы, вбежали жандармы, схватили полковника, забрали бумаги на квартире отсутствующего Муравьева и повезли в Киев. Вот как выяснил это происшествие Ульферт после прибытия в Васильков и принесения вместе с полком присяги на верность царю Николаю: «В самый сочельник, в день 24 декабря, после получения приказа из главной корпусной квартиры, Муравьев находился в Василькове один, без батальона; после того как написал вышеупомянутую записку Ульферту и подписал присяжный лист на верность царю Николаю 1, Муравьев с ведома и разрешения полковника, без чего не мог выехать из города, будучи под надзором полиции, как об этом была речь, поехал на почтовых на целую ночь в Житомир, в главную корпусную квартиру, чтобы приветствовать корпусного генерала с рождественскими праздниками 16.
Полковник же на день Рождества и полкового праздника пригласил на обед и на бал офицеров, находившихся в Василькове, и гражданских чиновников с их семьями; когда же обед, уже при зажженных свечах, закончился и все общество начало забавы и танцы, вошел жандармский капитан и вызвал полковника в отдельную комнату. Перепуганные гости хотели немедленно разойтись, но в сенях встретили двух жандармов с обнаженными палашами, которые не выпускали никого из дома; это еще более взволновало всех. Полковник Гебель и капитан жандармерии после короткой беседы быстро вышли из уединения, и полковник, не найдя своей шапки, схватил чужую, затем сели вдвоем на почтовые санки и поехали. Тогда жандармская стража была снята, и все бальное общество разбежалось 17.
Полковник и капитан поехали прямо на квартиру Муравьева и забрали все его бумаги, какие могли найти. Во время этого дела в квартире Муравьева спал укрытый плащом молодой подпоручик Бестужев, офицер Ольвиопольского [? Бестужев, чтобы видеться с Муравьевым, тотчас же поспешил из Василькова. Полковник, опасаясь ответственности за то, что разрешил Муравьеву выехать за пределы расположения полка, вернувшись в свою квартиру, тотчас же вместе с капитаном и жандармами поехал на почтовых в Житомир вслед за Муравьевым с намерением или застать там Муравьева, или оправдаться перед корпусным генералом за разрешение Муравьеву поехать в Житомир.
Между тем, как это со временем выяснилось, поездка Муравьева в Житомир была вызвана следующими обстоятельствами: осведомившись при содействии своих тайных связей об аресте Пестеля в Ильинцах, Тизенгаузена в Ржищеве, Повало-Швейковского в Брусилове 18 , полковых командиров и многих других, которых везли через Васильков, он, ожидая и для себя такой участи, поспешил выехать из Василькова под предлогом желания лично поздравить с праздниками Рождества Христова корпусного генерала, что и выполнил в Житомире. Но, не тратя времени, он в тот же день должен был уведомить генерала, командующего 8-й дивизией, о поднятии восстания, а сам на нанятых еврейских лошадях поехал в Любар, чтобы уговорить своего двоюродного брата, генерала, командующего кавалерийской дивизией, восстать в день наступающего Нового года 19. Уладив эти дела, поспешил быстро на свою батальонную квартиру в селе Трилесах, чтобы там поднять знамя восстания. Когда он прибыл в Трилесы, то застал в своей квартире отставного полковника Муравьева, своего родного старшего брата, и подпоручика Бестужева, который, как это выше сказано, примчался из Василькова в батальонную квартиру, где надеялся застать Муравьева по возвращении из Житомира 20.
Бестужев, потомок старинного русского рода, молодой человек лет около двадцати двух, получил дома блестящее воспитание и к тому же превосходное образование: он был очень обходительный, имел приятную и милую внешность; смелый и красноречивый, он был, без сомнения, деятельным членом тайного общества российских революционеров, которые имели широкие намерения. Опытный и неутомимый в революционной пропаганде, он заводил обширные знакомства с виднейшими жителями Киевской, Волынской и Подольской губерний, чему способствовало пребывание его полка в местечке Ржищеве Киевской губернии и повета, на берегу реки Днепра. Отсюда он часто ездил по различным местностям края. Когда он находился в Коростышеве у помещика Густава Олизара 21 и после вечернего визита к нему возвращался на отдых на квартиру в местечко, он заметил приближающихся жандармов, которые не нашли его в полку и направились сюда, чтобы задержать его.
Однако Бестужев, хотя и был уже полураздет на ночь, схватил плащ и без шапки бежал из квартиры; пользуясь темнотой ночи, нанял еврея и поспешил, как я уже упоминал ранее, в Васильков, а затем в Трилесы, где находилась квартира Муравьева. После этого рассказа о приключениях Бестужева возвращаюсь к прерванному повествованию. Полковник Гебель с жандармами не нашел Муравьева в Житомире и, полагая наверное найти его в батальонной квартире в Трилесах, нанял фурманов и вместе с жандармами поспешил в Трилесы, и не ошибся в своем предположении. Поздно ночью, когда Муравьев вместе со своим братом, отставным подполковником, и Бестужевым спокойно спали, в помещение вошел полковник с жандармами и сообщил Муравьеву о цели своего приезда.
Муравьев спокойно принял это известие и сказал, что он подчиняется приказу и готов ехать, но просил только разрешения напиться перед отъездом чая. Так как приготовление чая заняло некоторое время, дали знать офицерам, квартировавшим в этом же селе. Разбуженные поручики Щеп ила и Кузьмин прибежали вооруженными на помощь Муравьеву, полковника Гебеля изранили и искололи штыками, а жандармского капитана и жандарма арестовали 22. Пока они были этим заняты, а барабаны били тревогу для сбора вооруженной силы, полковник Гебель, придя в себя после полученных ран, выскочил из квартиры и приказал отвезти его в дом эконома, который жил довольно далеко от помещения Муравьева.
Эконом оказался расторопным: он спрятал полковника в погребе, пока мог приготовить другие санки, а возницу, который привез полковника, тотчас же отослал со двора, чтобы не было никаких признаков, что полковник тут спрятан, и из осторожности, чтобы в случае поисков спасти ему жизнь. Он не ошибся в своих предположениях. Офицеры, увидев, что полковник скрылся от них, побежали к дому эконома, чтобы убить полковника, обыскали весь дом и, не найдя того, кого так усердно искали, ушли ни с чем. Эконом же тотчас проселочными дорогами направил полковника в квартиру гренадерской роты, состоявшей под командой капитана Козлова и расположенной в селе Великой Снетынке, что принадлежало к бискупским владениям Фастова.
Капитан Козлов мгновенно уведомил об этом случае капитана Ульферта, а тот поспешил в Снетынку и, встретив на улице моего фельдшера Григория Мегедя, взял его с собой, и тот первый осмотрел и перевязал раны полковника. Об этих событиях никто ничего не знал: ни мотовиловские жители, ни моя семья, ни дворовые. В окна своего дома я видел на перекрещивавшихся возле дома дорогах необычное движение многочисленных саней, в которых по большей части проезжали военные люди. Погода в это время была очень скверная - сильный мороз и снежная метель.
Тогда же пришел ко мне мой комиссар с запиской от капитанши Ульферт с просьбой дать несколько крестьянских конных саней для конвоя, за что ее супруг будет очень благодарен. Удивленный этим поручением, я велел спросить солдата, который принес записку, зачем этот конвой. Он сказал: Муравьев изрубил полковника Гебеля, и капитан везет раненого под конвоем в Васильков. Тогда мой комиссар немедленно сел в сани и поспешил к ротному двору, чтобы узнать подробнее о том, что происходит.
Он там застал уже капитана, который выходил из саней, опередивши конвой с раненым полковником, который в это время также приближался к ротному двору. Ульферт, спрошенный о происходящем, рассказал комиссару, что Муравьев, поранивши полковника, должен теперь немедленно бежать за границу. Комиссар мой, только возвращаясь, встретился с конвоем. В санях с будкой, запряженных четвериком, взятым в Снетынке у посессора Яржинского, везли полковника, а за санками попеременно шли и ехали человек пятьдесят солдат с заряженными ружьями.
С подобным же конвоем Ульферт также повез полковника далее в Васильков. Рассказывали мне, что будто бы видели несколько запряженных лошадьми крестьянских саней, стоявших на почтовой стоянке, на подворье ротного двора, куда обычно приезжали на почтовых различные особы из Гребенок и Виты 23. Эти сани, очевидно, объезжали васильковскую почтовую станцию уже тогда, когда Васильков еще не был занят Муравьевым. Так вот видели, что этой боковой дорогой везли людей под охраной жандармов и даже уверяли, что заметили, как провозили под стражей двух сыновей отважного корпусного генерала Раевского.
Этот объезд васильковской почтовой станции продолжался только два дня. Что было причиной подобной преждевременной предосторожности, этого я не мог выяснить даже впоследствии. Под вечер приехал капитан Куровицкий, бывший офицер польских войск времен Костюшко, женатый на княжне Булыга-Корнятович-Курцевич. Ее отец и вся его семья были мне близко знакомы со времени моей молодости, когда я с отцом моим жили в Свижах на Холмщине.
Капитан Куровицкий уже по дороге из Киева в Мотовиловку узнал в селе Плесецком в корчме от еврея-арендатора, что Муравьев изранил полковника Гебеля. Когда наступила ночь и в моем доме водворилась тишина, нарушаемая временами лишь звоном почтовых колокольчиков, я велел своим слугам из предосторожности в такое время закрыть получше в доме все входные двери и не впускать никого из стучащих в двери, пока меня не разбудят. В девятом часу пошли все спать, а я, проспавши часок, разбудил слугу, чтобы он бодрствовал. В эту минуту я услышал, что кто-то стучит в парадные двери и сильно перепуганная девушка-служанка со свечкой в руках выбежала из женской половины дома: - Пан, какой-то москаль добивается в окна.
И в это мгновение увидел я в дверях капитана Ульферта, который громко оказал: - Ну, теперь уже настоящая революция. Муравьев силой занял Васильков. Я встал с постели, и, когда вышел к капитану, он рассказал мне, в чем дело: «Доставив раненого полковника на его квартиру в Василькове, я остался возле него и ожидал дальнейших распоряжений. Было уже после захода солнца, когда дали знать, что Муравьев во главе своего батальона спускается с горы на греблю, ведущую в город Васильков.
Полковник, зная общую неприязнь офицеров и солдат к майору Трухину, дал мне приказ принять команду над двумя ротами, стоявшими под ружьем на базаре, и встретить Муравьева боевыми выстрелами, не входя с ним в пустые разговоры. Я обратился к ротам с извещением о приказе полковника мне принять над ними командование; на это они быстро отвечали: - Мы имеем своих командиров, которых будем слушать, а ты как пришел к нам, так и иди обратно. Я отошел в боковую улицу, любопытствуя, что произойдет, когда оба войска приблизятся одно к другому. Когда Муравьев вступил на городской базар, солдаты единодушно крикнули «Ура!
Не имея возможности дольше оставаться там, чтобы меня не увидели, я, пользуясь ночной порой, отправился к ближайшему от Василькова селу Погребам которое принадлежало тогда к белоцерковским владениям , нанял тамошнего крестьянина с одноконными саночками, и он доставил меня сюда». На этом заканчиваю повествование о событиях, которые происходили 30 декабря в Трилесах, Снетынке, Мотовиловке и Василькове. Взяв там все роты своего батальона, он спешно двинулся далее и, миновав села Серединную Слободу, Марьяновку, Мытницу, занял Васильков, про что уже было упомянуто в рассказе капитана Ульферта. А теперь расскажу о дальнейших происшествиях.
В Василькова повстанцы поймали ненавистного им майора Трухина, сорвали с него эполеты, сильно побили и, приставив к груди пистолет, заставили его как заместителя раненого полковника подписать приказ, чтобы все роты полка в походном снаряжении собрались в Мотовиловке 31 декабря. Этот приказ тотчас же полковой почтой был разослан по ротам. Была уже поздняя ночь, и солдаты, напившись водки в шинках, которые были на городском откупе, и набравши хлеба у торговок, не сделали более никаких злоупотреблений и спокойно переночевали на тесных квартирах в самом городе, не трогая длинных улиц предместья, где жили казенные крестьяне. Несколько офицеров хотело навестить раненого полковника, но мольбы и вопли полковницы заставили их отказаться от этого намерения, и они оставили его в покое.
Обстоятельства фатально тяжело складывались для обоих братьев Муравьевых. Младший их брат, Ипполит Муравьев, офицер царской свиты, был послан курьеров с депешами из Петербурга в Кишинев и проезжал в то время, когда брат занял Васильков 26. Как рассказывали, братья очень просили его, чтобы он исправно выполнил свое поручение и ехал в Кишинев, а их оставил на волю судьбы, какая их ожидает. Однако он, молодой человек лет, быть может, двадцати, твердо решил остаться с братьями на их скользком пути, чтобы разделить с ними участь.
Он был первый, кто привез известие, что главное восстание в Петербурге уже усмирено. Если бы об этом Муравьев узнал ранее, возможно, что он покорился бы своей судьбе и не принес бы в жертву столько своих сторонников, но теперь было уже поздно. После этого в тот же день, когда Муравьев занял Васильков, произошел было удобный для его замыслов случай, который, однако, чудесным образом его миновал. Генерал Тихановский, командир дивизии, к которой принадлежал Черниговский полк, имел свою дивизионную квартиру в Белой Церкви при егерском полку, который там стоял.
Получив краткое известие о событиях в Трилесах, он поспешил в Васильков. Вследствие сильнейшего мороза он остановился, чтобы обогреться возле моей корчмы на большом почтовом тракте у с. Здесь арендатор корчмы Герш Островский предупредил его, что Муравьев со своим батальоном только что прошел на Васильков и что его подводы, сопровождавшие батальон, стоят возле соседней корчмы, относящейся к белоцерковским владениям. Генерал вышел из корчмы, позвал подводчиков и дал им приказ, чтобы они следовали за ним в Белую Церковь; но подводчики ответили генералу, что имеют своего командира, которого и должны слушаться 27 , Генерал вернулся к Пинчукам 28 , дал небольшой отдых коням, достал провожатого и окольными путями ночью прибыл в Белую Церковь.
Если бы случайно генерал не узнал от арендатора Герша о происшедшем и поехал в Васильков, то наверное попал бы в руки восставших и был бы принужден издать приказ, чтобы вся дивизия собралась в то место, которое указал бы Муравьев. Однако это не было суждено. В Василькове ночь прошла тихо и спокойно. Приезжавшие на ночлег или выезжавшие люди не испытывали никаких невзгод, хотя бродившие по пути без надзора солдаты причиняли немало неприятностей, обид и даже грабежей, без чего, впрочем, нельзя обойтись при всяком волнении.
Утром 31 декабря 1825 г. Муравьев собрал все роты, которые объединились с его батальоном, позвал полкового священника по фамилии Кейзер, молодого и неопытного человека, дал ему двести рублей ассигнациями, чтобы он на базаре всенародно совершил службу божию, благословил войско и принял присягу отряда на верность конституции. За эту вину священника потом расстригли по законам православной церкви, лишили его духовного сана и заставили служить в войсках в качестве простого солдата 29. Рядовые солдаты, которые так еще недавно дали присягу на верность цесаревичу князю Константину, теперь, вследствие своей великой темноты, считали слово «конституция» за имя жены Константина, которой теперь вторично присягали служить верой и правдой.
К тому же солдаты были ошибочно осведомлены и глубоко уверены, что князь Константин был силой отстранен от престола, что он ищет их помощи, что когда присягали в Василькове, то и он был среди них неузнанный, переодетый в крестьянскую одежду, а затем поехал в Брусилов, где их и ждет. В этом были уверены все восставшие солдаты и их унтер-офицеры. Один из последних, что стоял у меня в доме на страже, мне лично говорил с глубочайшей уверенностью, что князь Константин ожидает их в Брусилове 30 Пока это происходило утром 31 декабря в Василькове, мы в Мотовиловке, с того времени как прибыл к нам Ульферт, проводили бессонную ночь, встревоженные тем, что с нами может произойти. Пришли очень перепуганные мои евреи-арендаторы и «откупщики» из казенной Мотовиловки и принесли новость, что Муравьев еще вечером вошел в Васильков.
Я посоветовал им, чтобы они сейчас же послали расторопного и внимательного еврейчика узнать, что делается в Василькове. Так и сделали. Но только посланец не осмелился доехать до Василькова, а доехал лишь до моей корчмы, называемой Калантырской 31 , и, там наслушавшись от приезжих всяких небылиц, возвратился в два часа ночи, привезя известие, что Муравьев, как спускался с горы, выстрелил в пруд и занял город. Такое известие, поистине еврейское, не могло никого удовлетворить.
Послали другого еврея, более расторопного. Тот окольными дорогами добрался почти до самого города и, вернувшись перед рассветом, привез нам известие, что в городе полная тишина и спокойствие, что солдаты, напившись в шинках водки и забравши хлеб у торговок, разошлись на отдых по квартирам в самом городе и почти не трогали еврейских хат на его окраинах. На рассвете прибежал к нашему дому Ульферт с женой и маленькой дочерью в колыбельке, отдал их на попечение моей жены и мое и поспешил на сборный пункт возле заезда, где собиралась его рота. Одновременно с полковой почтой он получил от заместителя полковника майора Трухина приказ быть готовыми к походу.
Вернувшись через некоторое время, Ульферт уведомил меня, что должен встретить восставших, стреляя боевыми зарядами, и для этого необходимо занять корчму и сделать в ней бойницы. В девять часов утра приехал мой мытницкий арендатор. Когда он рассказал Ульферту о том, что произошло вчера вечером с майором Трухиным, то Ульферт сильно встревожился и разволновался. Он сказал моему комиссару, с коим был в близких отношениях, что колеблется, как ему поступить.
Если не послушаться приказа полкового командира, то придется подвергнуться строгой ответственности, а если выполнить приказ, то надо присоединиться к восставшим... П оложение трудное, в особенности когда стало известно, что Трухина заставили подписать приказы, и было видно, что он подписывал их дрожащей рукой. Увидав тем временем перед окнами запряженные четверней крытые сани, в которых должен был возвращаться в Киев капитан Куровицкий с супругой о нем я вспомнил ранее , стал его усиленно просить, чтобы разрешил капитанше вместе с ребенком выехать в спокойное место. Мой комиссар, который был тут же, сказал, что если они хотят уехать, то и наши лошади к их услугам.
Ульферт ответил, что нельзя терять ни минуты, и раз лошади запряжены, то он хотел бы немедленно ехать, так как минутная задержка была бы гибелью для его жены и ребенка. Куровицкий дал свое согласие и остался у меня. Ульферт решил отвезти свою жену в Белую Церковь, а командование ротой поручил подпоручику и фельдфебелю Гурьеву. Предчувствие не обмануло капитана, так как едва он выехал из села, как два офицера из Василькова влетели в Мотовиловку и, остановившись возле корчмы, что называлась Забавой, позвали сотского и приказали ему, чтобы он распорядился приготовить помещение и ужин для солдат, потому что полк сегодня придет сюда на ночлег.
Сказав это, они быстро возвратились к Василькову. Под вечер пришел ко мне капитан Козлов. Он по своему росту и величественной фигуре был первый гренадер в роте. Я не знал его раньше, хотя он и жил уже лет пять в Большой Снетынке, в семи лишь верстах от Василькова.
Он привел свою роту на сборный пункт согласно известному уже приказу майора Трухина. Не зная, какая судьба его ожидает, Козлов обратился ко мне с просьбой, чтобы я, если ему придется выехать отсюда, не забывал и поддерживал его мать, женщину, отягощенную годами, которую он вынужден был покинуть. На это я ему ответил, что и сам нахожусь в таком же положении, так как не знаю, что может произойти со мной в эту же ночь; однако, если буду жив, то он может быть уверенным, что не оставлю его мать. После короткой беседы он пошел к своей роте, где возле корчмы уже целый день под ружьем стояла рота Ульферта.
Уже наступила ночь, как в восьмом часу послышался топот марширующих рот, которые, миновав дворовые ворота, пошли на сборный пункт, где находилась рота Ульферта и рота гренадер Козлова; перед фронтом Муравьев произнес речь. Молодой, но шустрый и расторопный фельдфебель гренадерской роты из кантонистов спрятал своего капитана в солдатских рядах. Переодетый в солдатскую шинель, он должен был приседать, чтобы его даже темной ночью не узнали по его высокому росту 32 Оба фельдфебеля - гренадерской роты и роты Ульферта - просили у Муравьева разрешения пойти на свои квартиры и взять мешки, которые там остались. Муравьев разрешил и приказал, чтобы они вернулись до рассвета готовыми в поход.
Вследствие этой хитрой выдумки фельдфебелей вся гренадерская рота со своим капитаном ускользнула из-под власти Муравьева. Придя в Снетынку, она забрала все свои вещи и вместо Мотовиловки в ту же ночь отправилась к Белой Церкви. А фельдфебель ульфертовской роты успел отправить только восемьдесят три человека, квартировавших в Еленовке, а сам с остальной ротой должен был остаться на месте, так как вновь прибывшие роты Муравьева расположились на общих с ними квартирах. Когда все сношения жителей со мной прекратились, был слышен только глухой гул людей, которые расходились по квартирам.
Вскоре послышались песни и крик пьяных солдат.
Убивали, но так и не убили. Трудно сказать, говорит ли это о слабом умении заговорщиков, привычных к шпагам и пистолетам, владеть солдатским оружием, но само действо, несомненно, было полным бесчестьем и нравственным падением. Всё это происходило на глазах нижних чинов, и последствия не заставили себя ждать: дисциплина рухнула почти сразу, нижние чины пошли вразнос. Солдаты не слишком охотно подчинились приказам, выполняя их… за деньги — именно на подкуп солдат с унтер-офицерами пошли средства, найденные во вскрытом полковом артельном ящике. Деньги солдаты брали охотно, но в поход и сражения «за свободу» не рвались, зато «просили дозволения пограбить, но подполковник оное запретил». Солдат это обескуражило ненадолго: просить дозволения они перестали, просто пошли по кабакам, стали грабить и насиловать. За какие-то три дня похода полк из сплочённой воинской единицы превратился в вооружённую буйную толпу, все помыслы которой были пожрать, напиться, подраться, пограбить и снасильничать. На всём протяжении своего «боевого пути» непросыхающая солдатня обошла и ограбила все питейные дома, вымогала у деревенских жителей деньги и водку, награбив у них же несметное количество сапог, шапок, исподнего, юбок, чулок, не обошлось без изнасилований. Документально зафиксировано, как «революционные» солдаты не погнушались даже раздевать новопреставленных покойников!
А лишь в одном трактире в Мотовиловке «водки и прочих питий» употребили аж 360 вёдер!
Виновными были признаны 289 человек, из них 121 предан Верховному уголовному суду всего же всеми судами осуждено 173 человека. Из числа преданных Верховному уголовному суду пятеро П. Пестель, К. Рылеев, С. Муравьев-Апостол, М. Бестужев-Рюмин и П. Каховский были поставлены "вне разрядов" и приговорены "к смертной казни четвертованием", замененной повешением. Остальные распределены по степени вины на 11 разрядов. Свыше 120 человек понесли различные наказания по личному распоряжению Николая I, без суда: посажены в крепость на срок от полугода до 4 лет, разжалованы в солдаты, переведены в действующую армию на Кавказ, отданы под надзор полиции.
Особые судебные комиссии, рассматривавшие дела солдат, участвовавших в восстаниях, приговорили 178 человек к наказанию шпицрутенами, 23 - к палкам и розгам. Из остальных участников восстания сформировали сводный полк в составе 4 тыс. Первое революционное выступление в России произвело глубокое впечатление на правящие круги России, в первую очередь на самого Николая I, который всегда вспоминал "моих друзей четырнадцатого" имея в виду декабристов. На своей коронации, принимая иностранных послов, он заявил о подавлении восстания декабристов: "Я думаю, что оказал услугу всем правительствам".
Восстание Черниговского полка Восстание бунт Черниговского полка — одно из двух восстаний декабристов, произошедшее уже после выступления на Сенатской площади в Санкт-Петербурге 14 26 декабря 1825 года. Происходило с 29 декабря 1825 года 10 января 1826 года по 3 15 января 1826 года в Черниговском полку Русской императорской армии, расквартированном в Киевской губернии Российской империи. Подготовка восстания Восстание было организовано Южным обществом декабристов. После известия о восстании в Петербурге командир полка лично арестовал подполковника С. Муравьёва-Апостола, связанного с заговорщиками.
Когда Гебель отказался не только освободить братьев Муравьевых, но и объяснить причины их ареста, участники заговора нанесли ему 14 штыковых ран. Впоследствии полковнику Гебелю, чьи раны оказались не опасны для жизни, удалось спастись. Воспользовавшись оплошностью бунтовщиков, он с помощью рядового 5-й роты Максима Иванова и ряда знакомых и доброжелателей сумел добраться до дома. Ход восстания 30 декабря восставшие вступили в город Васильков, где захватили всё оружие и полковую казну. Полковая казна составляла около 10 тыс. Вечером 1 января восставшие роты выступают из Мотовиловки. Из Василькова повстанцы двинулись на Житомир, стремясь соединиться с частями, где служили члены Общества соединённых славян, но повернули на Белую Церковь, избегая столкновения с превосходящими силами правительственных войск. Гренадерской роте под командованием капитана Козлова в полном составе удалось ускользнуть от восставших.
Первое выступление восставших
- Факты о стоматологических клиниках на Мичуринском проспекте: выбираем подходящую
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- День в истории. 10 января: Восстали южные декабристы
- Восстание Черниговского полка. Следствие и суд над декабристами — Студопедия
Глава X. «Успех нам был бы пагубен для нас и для России…»
В 1825 году на юге страны ситуация дошла до вооруженных беспорядков, а именно – до восстания Черниговского полка. Обстоятельства восстания Черниговского полка гораздо менее известны, чем события на Сенатской площади в декабре 1825 года. Из дневника сенатора : «Разнеслась весть о восстании Черниговского полка, который причислен ко 2-й армии и стоит в Василькове, небольшом городке, в 35 верстах от Киева. Но, по всей видимости, осколком этого плана стало восстание Черниговского полка. Лишь в одном только трактире в Мотовиловке солдаты мятежного Черниговского пехотного полка употребили 360 вёдер «водки и прочих питий» Сергей Иванович Муравьёв.
Бунт на Украине: восстание Черниговского полка
В полку началось массовое дезертирство. Из офицеров остались те, кто начинал восстание и кому, собственно, все равно нечего было терять. Кроме того, до конца за васильковским руководителем пошли его братья Матвей и Ипполит, Бестужев-Рюмин и подпоручик Черниговского полка Андрей Быстрицкий. Движение к Киеву уже не имело смысла.
Квартировавший в Белой Церкви 17-й егерский полк был последней надеждой Муравьева. Однако даже если бы случилось чудо, и полк этот принял участие в восстании, двумя полками все равно невозможно было бы противостоять собранной для подавления мятежа военной силе. После провала миссии Мозалевского ни на какой успех заговорщикам рассчитывать не приходилось.
Ночь со 2 на 3 января полк провел в селении Пологи, в 15 верстах от Белой Церкви. Посланный в город осведомитель сообщил, что 17-й егерский полк оттуда выведен, а занявшие его правительственные войска усилены артиллерией. Сообщение это делало положение черниговцев безнадежным.
Через Трилесы шла дорога на Житомир. Однако до Житомира мятежникам тоже дойти не удалось. Очевидно, за несколько часов до разгрома не только офицеры, но и солдаты в полной мере осознали, что восстание проиграно.
Руликовский утверждал: «Когда сельский люд из двух зажиточных сел выходил из церкви после воскресного богослужения, мужчины, одетые по украинскому обычаю в новые кожухи тулупы и свиты полушубки … солдаты бросились к ним и начали менять свои мундиры и кивера на крестьянские кожухи и шапки»[458]. Офицеры же — те, кто остался с полком, — перед разгромом занимались уничтожением документов. Горбачевский сообщает, что незадолго до столкновения с правительственными войсками «С.
Муравьев вместе с офицерами пересматривал бумаги, взятые у него Гебелем в Василькове и опять отнятые в Трилесах. Как бы предчувствуя ожидавшее его поражение, он сжег все письма, полученные от членов тайных обществ, и некоторые из бумаг, относящиеся к сим делам»[459]. Общая схема движения муравьевских рот напоминает перевернутую на бок цифру 8: восстание захлебнулось в том же самом месте, где и началось, около деревни Трилесы.
Много лет спустя Иван Горбачевский попытался проанализировать действия Сергея Муравьева-Апостола как военного руководителя восстания. И действия эти мемуарист оценивал скептически: «Спрашивается, что заставляло его после столь смелого начала ограничиться движениями около Василькова, делать небольшие переходы и дневать в Мотовиловке, между тем как солдаты, так и офицеры только того и желали, чтобы действовать наступательно… Если бы движения Черниговского полка были быстры, внезапны, то, кроме существенной выгоды, сии движения укрепляли бы дух подчиненных и поддерживали их надеждою успеха». Медлительность Муравьева Горбачевский склонен был объяснять несбывшимися надеждами на присоединение других воинских частей — тех, в которых служили члены тайных обществ: «Высокие чувства и благородная душа С.
Муравьева не позволяли ему сомневаться в обещании других членов… Он верил всем, не воображая, что в этом случае люди, известные своею храбростью и честностью, сыграют роль трусов и обманщиков. Обещания их набросили на его шею веревочную петлю, за уверенность в их мужестве и правдивости он заплатил жизнью». Однако представляется, что Горбачевский не был точен в своих выводах.
Гораздо грамотнее — с военной точки зрения — причины поражения восставших описал военный историк Михайловский-Данилевский: «Он Муравьев-Апостол. Отряд состоял из трех эскадронов гусар и одной конно-артиллерийской роты. И если на Сенатской площади с мятежниками вели переговоры о мирной сдаче оружия, то в данном случае действовало предписание начальника штаба 1-й армии генерала Толя: «Сила оружия должна быть употреблена без всяких переговоров: происшествие 14-го числа в Петербурге… лучшим служит для нас примером»[461].
Сергей Муравьев-Апостол расскажет на следствии: «Между деревнями Устимовкою и Королевкою был встречен отрядом генерала Гейсмара, я привел роты, мною водимые, в порядок, приказал солдатам не стрелять, а идти прямо на пушки, и двинулся вперед со всеми остававшимися офицерами. Солдаты следовали нашему движению»[462]. Позже мемуаристы и исследователи будут недоумевать: предупрежденный разведкой о появлении отряда Гейсмара, Сергей Муравьев не захотел попытаться обойти его деревнями, а, несмотря на уговоры младших офицеров, повел солдат степью, «прямо на пушки», — и в результате полк был расстрелян картечью в упор.
Подполковник Муравьев-Апостол, получивший хорошее военное образование, был опытным боевым офицером. Историки удивлялись: почему же он не сумел решить элементарной тактической задачи. Особое недоумение вызывал последний приказ Муравьева: не стрелять в противника.
Однако учитывая ход восстания, нельзя не увидеть в действиях подполковника вполне определенной логики. Запретив сопротивление, Муравьев-Апостол единственным оставшимся ему способом прекращал бунт и погром, с которыми он не смог справиться. Впрочем, победа восставших была не возможна даже теоретически.
Осмотр конфискованных солдатских ружей показал, что большая часть их «были не заряжены и имели деревянные кремни». Видевший девять черниговских «карабинов» Руликовский подтверждает: «… Некоторые из них не имели кремневых курков, а лишь деревянные. А два из них были заряжены очень странным образом: один был заряжен наоборот — пулей внизу, а порохом сверху, а другой вместо заряда имел кусок сальной свечки».
Выведя полк под пушечный огонь, предводитель мятежников не оставил и себе лично шанса на спасение. Находившийся в момент расстрела восставших впереди полковой колонны, Сергей Муравьев-Апостол был тяжело ранен и чудом избежал смерти. Когда же я пришел в себя, нашел батальон совершенно расстроенным и был захвачен самыми солдатами в то время, когда хотел сесть верхом, чтобы стараться собрать их; захватившие меня солдаты привели меня и Бестужева к Мариупольскому зскадрону, куда вскоре привели и брата и остальных офицеров», — показывал он.
Согласно материалам следствия «раненый в голову картечью, Сергей Муравьев схватил было брошенное знамя, но, заметив приближение к себе гусарского унтер-офицера, бросился к своей лошади, которую держал под уздцы пехотинец. Фамилия рядового была Буланов, он числился в 1-й мушкетерской роте. Позже Николай I распорядился простить его «за бытность в числе бунтовщиков» и перевести в другой полк.
Ударил же он штыком лошадь командира, решив, что тот хочет ускакать, скрыться от ответственности. Когда в 1823 году интервенция разгромила испанскую революцию, Риего выдали карателям простые испанские крестьяне-свинопасы. Этот факт из недавней истории Сергей Муравьев-Апостол очень хорошо знал.
И, наверное, не удивился тому, что солдаты-черниговцы, поняв, что дело проиграно, сами «захватили» его и сдали правительственному отряду. Комментируя покорность руководителя мятежа в эту роковую минуту, подпоручик Бестужев-Рюмин скажет на допросе: «Муравьев предпочел лучше пожертвовать собой, чем начать междоусобную войну». Брату моему Ипполиту раздробило левую руку; я пошел, чтобы сыскать, нет ли какого-либо фельдшера, чтобы перевязать их, но тут же эскадрон наехал в хвост колоны.
С офицерами все было более-менее понятно — часть состояла в Южном обществе, часть осталась верной присяге. А вот что касается рядовых и унтер-офицеров… По некоторым данным, многие солдаты полка все пять дней, что продолжалось это странное восстание, были пьяны. Один из трактирщиков полк располагался на территории Украины, между городами Белая церковь и Житомир потом сообщал, что солдаты якобы украли у него 360 ведер водки. Уж насколько это было правдой — вопрос открытый. Весьма вероятно, что таким образом трактирщик пытался немного поправить свое благосостояние за счет казны.
Но в любом случае, солдаты не понимали, чего ради их подбивают на бунт. Гренадерская рота полка вообще сбежала от бунтовщиков — ее впоследствии отблагодарили, включив в состав лейб-гвардии Московского полка. Сергей Муравьев-Апостол рассказывал солдатам, что они непременно должны помочь Константину Павловичу удержаться на троне, хотя и знал, что тот давно уже отрекся от престола. Подполковник убеждал подчиненных, что стоит им подойти к другим частям, как те сразу перейдут на сторону восставших. Причем уверял он их в этом даже тогда, когда уже было известно о приближении войск, отправленных на подавление мятежа — дескать, вот идут на соединение с нами.
Кулиша, Н. Исходя из того, что украинцы - это отдельная нация, проживающая на территории от Кавказа до Карпат, народники выступали за единство всех украинских земель и развитие единого украинского языка на основе народных говоров. Народовцы отстаивали права украинского народа на государственную жизнь. Лидерами народников были Василий Барвинский , Ю. Романчук, В.
Навроцкий, А. Огоновский, А. Ими проводилась широкая научно-просветительская работа. В частности, по их инициативе в 1864 г. Большое значение для развития украинского языка и литературы имело создание в 1873 г.
Шевченко, которое в 1892 г. Толчком к началу активной политической деятельности народников стали выборы 1879 г. В 1890 г. Романчук, С. Сембратович, О.
Барвинский при посредничестве В. Антоновича заключили с польскими политическими кругами и австрийским правительством компромиссное соглашение, получившая название «Новой эры». Соглашение предусматривало уступки австрийского правительства украинцам, признание прав галицкого украинского как отдельного народа. Предусматривалось предоставление украинцам определенного количества мест в парламенте в Галицком сейме, открытие гимназий в ответ на лояльность украинцев к австрийским властям. Но уже в 1894 г.
В 1899 г. Это была первая ячейка «Просвещения» в украинских землях. Общество «Просвита» в Галичине родилось в противовес антиукраинским течениям в культурной жизни: колонизаторскому, поддерживаемому царской властью, - с одной стороны, и москвофильскому - с другой. Главной задачей общества стало содействие просвещению украинского народа в культурном, национально-политическом и экономическом направлениях. В начале 90-х гг.
Деятельность филиалов координировало главное отделение во Львове. Общество издавало произведения ведущих украинских писателей, школьные учебники, популярные брошюры, газеты и журналы, литературно-научные альманахи. Через печатные издания, читальни, широкую сеть кружков «Просвещение» несло в народные массы культуру, знания и национальное сознание и была важным фактором консолидации галицких украинцев. В середине 70-х гг. Под влиянием М.
Драгоманова молодые украинские политические деятели И. Франко, М. Павлик, О. Терлецкий и другие обращаются к социализму.
Горбачевский подтверждал его слова: «Объезжая караулы, Муравьев был окружен народом, возвращающимся из церкви. Добрые крестьяне радостно приветствовали его с новым годом, желали ему счастья, повторяли беспрестанно: — Да поможет тебе бог, добрый наш полковник, избавитель наш». Руководитель восстания «тронут был до слез, благодарил крестьян, говорил им, что он радостно умрет за малейшее для них облегчение» — но призывать их себе в союзники не стал. По свидетельству Руликовского, «офицеры… до самого последнего момента отличались безукоризненным поведением и сохранили не запятнанной даже каким-либо пустяком свою воинскую честь». Однако с потерей управляемости полком им все же пришлось смириться.
Муравьев-Апостол и его офицеры попали в полную и безусловную зависимость от нижних чинов. Поэтому, остановившись на короткое время, они сильно побили арендатора за то, что он на них когда-то пожаловался. Хотя это стало известно Муравьеву, он должен был им потакать, чтобы не утратить привязанность солдат, и двинулся дальше, как будто ничего не знал», — вспоминал владелец Мотовиловки[456]. В полку началось массовое дезертирство. Из офицеров остались те, кто начинал восстание и кому, собственно, все равно нечего было терять. Кроме того, до конца за васильковским руководителем пошли его братья Матвей и Ипполит, Бестужев-Рюмин и подпоручик Черниговского полка Андрей Быстрицкий. Движение к Киеву уже не имело смысла. Квартировавший в Белой Церкви 17-й егерский полк был последней надеждой Муравьева. Однако даже если бы случилось чудо, и полк этот принял участие в восстании, двумя полками все равно невозможно было бы противостоять собранной для подавления мятежа военной силе.
После провала миссии Мозалевского ни на какой успех заговорщикам рассчитывать не приходилось. Ночь со 2 на 3 января полк провел в селении Пологи, в 15 верстах от Белой Церкви. Посланный в город осведомитель сообщил, что 17-й егерский полк оттуда выведен, а занявшие его правительственные войска усилены артиллерией. Сообщение это делало положение черниговцев безнадежным. Через Трилесы шла дорога на Житомир. Однако до Житомира мятежникам тоже дойти не удалось. Очевидно, за несколько часов до разгрома не только офицеры, но и солдаты в полной мере осознали, что восстание проиграно. Руликовский утверждал: «Когда сельский люд из двух зажиточных сел выходил из церкви после воскресного богослужения, мужчины, одетые по украинскому обычаю в новые кожухи тулупы и свиты полушубки … солдаты бросились к ним и начали менять свои мундиры и кивера на крестьянские кожухи и шапки»[458]. Офицеры же — те, кто остался с полком, — перед разгромом занимались уничтожением документов.
Горбачевский сообщает, что незадолго до столкновения с правительственными войсками «С. Муравьев вместе с офицерами пересматривал бумаги, взятые у него Гебелем в Василькове и опять отнятые в Трилесах. Как бы предчувствуя ожидавшее его поражение, он сжег все письма, полученные от членов тайных обществ, и некоторые из бумаг, относящиеся к сим делам»[459]. Общая схема движения муравьевских рот напоминает перевернутую на бок цифру 8: восстание захлебнулось в том же самом месте, где и началось, около деревни Трилесы. Много лет спустя Иван Горбачевский попытался проанализировать действия Сергея Муравьева-Апостола как военного руководителя восстания. И действия эти мемуарист оценивал скептически: «Спрашивается, что заставляло его после столь смелого начала ограничиться движениями около Василькова, делать небольшие переходы и дневать в Мотовиловке, между тем как солдаты, так и офицеры только того и желали, чтобы действовать наступательно… Если бы движения Черниговского полка были быстры, внезапны, то, кроме существенной выгоды, сии движения укрепляли бы дух подчиненных и поддерживали их надеждою успеха». Медлительность Муравьева Горбачевский склонен был объяснять несбывшимися надеждами на присоединение других воинских частей — тех, в которых служили члены тайных обществ: «Высокие чувства и благородная душа С. Муравьева не позволяли ему сомневаться в обещании других членов… Он верил всем, не воображая, что в этом случае люди, известные своею храбростью и честностью, сыграют роль трусов и обманщиков. Обещания их набросили на его шею веревочную петлю, за уверенность в их мужестве и правдивости он заплатил жизнью».
Однако представляется, что Горбачевский не был точен в своих выводах. Гораздо грамотнее — с военной точки зрения — причины поражения восставших описал военный историк Михайловский-Данилевский: «Он Муравьев-Апостол. Отряд состоял из трех эскадронов гусар и одной конно-артиллерийской роты. И если на Сенатской площади с мятежниками вели переговоры о мирной сдаче оружия, то в данном случае действовало предписание начальника штаба 1-й армии генерала Толя: «Сила оружия должна быть употреблена без всяких переговоров: происшествие 14-го числа в Петербурге… лучшим служит для нас примером»[461]. Сергей Муравьев-Апостол расскажет на следствии: «Между деревнями Устимовкою и Королевкою был встречен отрядом генерала Гейсмара, я привел роты, мною водимые, в порядок, приказал солдатам не стрелять, а идти прямо на пушки, и двинулся вперед со всеми остававшимися офицерами. Солдаты следовали нашему движению»[462]. Позже мемуаристы и исследователи будут недоумевать: предупрежденный разведкой о появлении отряда Гейсмара, Сергей Муравьев не захотел попытаться обойти его деревнями, а, несмотря на уговоры младших офицеров, повел солдат степью, «прямо на пушки», — и в результате полк был расстрелян картечью в упор. Подполковник Муравьев-Апостол, получивший хорошее военное образование, был опытным боевым офицером. Историки удивлялись: почему же он не сумел решить элементарной тактической задачи.
Особое недоумение вызывал последний приказ Муравьева: не стрелять в противника. Однако учитывая ход восстания, нельзя не увидеть в действиях подполковника вполне определенной логики. Запретив сопротивление, Муравьев-Апостол единственным оставшимся ему способом прекращал бунт и погром, с которыми он не смог справиться. Впрочем, победа восставших была не возможна даже теоретически. Осмотр конфискованных солдатских ружей показал, что большая часть их «были не заряжены и имели деревянные кремни». Видевший девять черниговских «карабинов» Руликовский подтверждает: «… Некоторые из них не имели кремневых курков, а лишь деревянные. А два из них были заряжены очень странным образом: один был заряжен наоборот — пулей внизу, а порохом сверху, а другой вместо заряда имел кусок сальной свечки». Выведя полк под пушечный огонь, предводитель мятежников не оставил и себе лично шанса на спасение. Находившийся в момент расстрела восставших впереди полковой колонны, Сергей Муравьев-Апостол был тяжело ранен и чудом избежал смерти.
Когда же я пришел в себя, нашел батальон совершенно расстроенным и был захвачен самыми солдатами в то время, когда хотел сесть верхом, чтобы стараться собрать их; захватившие меня солдаты привели меня и Бестужева к Мариупольскому зскадрону, куда вскоре привели и брата и остальных офицеров», — показывал он. Согласно материалам следствия «раненый в голову картечью, Сергей Муравьев схватил было брошенное знамя, но, заметив приближение к себе гусарского унтер-офицера, бросился к своей лошади, которую держал под уздцы пехотинец.
Черниговская восьмёрка
Мятеж Черниговского полка стал примером того, как ни в коем случае не следует устраивать восстание. Восстание Черниговского полка — одно из двух восстаний заговора декабристов, произошедшее уже после выступления декабристов на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 г. Происходило 29 декабря 1825 — 3 января 1826 г (10-15 января 1826 г н. ст. О неудачном восстании в Петербурге членам Южного общества стало известно 6 января 1826 г. В это время аресты на юге продолжались, угрожая полным разгромом и этой организации. Черниговского полка восстание, вооруженное выступление декабристов на Украине (29 декабря 1825 — 3 января 1826). Восстание (бунт) Черниговского полка — это второе восстание декабристов, организованного Южным обществом во главе с Сергеем Муравьевым-Апостолом на Украине с 29 декабря 1825 года (10 января 1826 года) по 3 (15) января 1826 года в Черниговском полку. Восстание Черниговского полка» Автор.
Восстание Черниговского полка и урок истории
Николай I посылает к восставшим для переговоров командующего гвардией генерала А. Воинова, затем митрополитов Серафима и Евгения, великого князя Михаила Павловича, но мятежники не уходят. Вместо С. Трубецкого, так и не явившегося на площадь, диктатором был избран Е. Он пытается собрать Военный Совет. Николай I посылает к восставшим парламентёра с ультиматумом, но мятежники встретили его выстрелами. Николай I взял инициативу в свои руки, стянув к месту выступления войска, вчетверо превосходящие мятежников, и 36 орудий. Император отдал приказ стрелять. На первый залп восставшие отвечали ружейным огнём, но потом под градом картечи ряды дрогнули — началось бегство.
Мятежники пытались спастись бегством по реке Нева, но от снарядов лёд реки треснул, и многие утонули. Подавление выступления декабристов на сенатской площади. После ареста Павла Ивановича Пестеля, руководителя Южного общества, его лидером становится подполковник С. Гебель, командир Черниговского полка, отдаёт приказ арестовать Муравьёва-Апостола. В селе Трилесы, где его разместили, офицерам удаётся освободить Муравьёва-Апостола из плена. Далее восставшая рота выдвинулась в деревню Ковалёвку на соединение с другой ротой полка. На следующий день мятежный полк вступает в город Васильков, захватывая при этом оружие и полковую казну. Муравьёв-Апостол ставит перед мятежниками цель — прорываться в город Житомир, где должно произойти соединение с другими полками, которые могли поддержать восставших.
Но на пути уже стояли правительственные войска, поэтому восставшим осталось одно — повернуть на Белую Церковь. Черниговский полк был разгромлен под Устимовкой встретившими его правительственными войсками. Подполковник Муравьёв-Апостол был ранен в бою, а потом пленён вместе с другими офицерами. Дальнейшее следствие показало, что у Муравьёва-Апостола и других руководителей восстания отсутствовал чёткий план действий. Солдат они склонили на свою сторону прямым обманом, а пресечь в их рядах пьянство, мародёрство и дезертирство так и не сумели. В кульминационный момент боя солдаты не оказали помощи раненому командиру — напротив, убили штыком его лошадь, чтобы тот не смог скрыться. Восстание Черниговского полка. NVO, MaxBioHazard В целом причинами поражения декабристов послужили неграмотное руководство восставшими, отсутствие необходимого единства и согласованности действий в ходе восстания, отсутствие поддержки со стороны населения, достаточная открытость действий заговорщиков, о которых знало правительство.
Декабристы — участники российского антиправительственного движения, члены различных тайных обществ второй половины 1810-х — первой половины 1820-х гг. Он состоял из членов Государственного совета, высших сановников страны. Всех обвиняемых поделили по 11 разрядам. Каждый разряд предполагал свою меру наказания: смертную казнь, пожизненную ссылку на каторжные работы, ссылку на поселения, лишение чинов и дворянства, разжалование в солдаты, ссылку в Сибирь или в действующую армию на Кавказ. Открытых разбирательств дел не было, декабристов просто знакомили с приговором суда, и не все сразу понимали, что суд прошёл без них и приговор уже вынесен. Всего по делу декабристов проходило 579 обвиняемых, из них 289 были признаны виновными. Муравьёв-Апостол, П. Пестель, К.
Рылеев, П. Каховский и М. Бестужев-Рюмин — были повешены. Некоторые из офицеров был разжалованы в солдаты и переведены на Кавказ, где шли военные действия. Камера декабристов в Читинском остроге 1829 г. Неизвестный художник В 1856 г.
На эти вопросы «Ленте. Нечаянное междуцарствие «Лента. Почему он прошел настолько безобразно, что его результатом стало восстание декабристов? Оксана Киянская Оксана Киянская: Я понимаю, чем вызван ваш интерес к этой теме. Отчасти дело в нашумевшем фильме «Союз спасения», сценаристов которого я консультировала, и теперь все ищут параллели в современности и событиях почти двухвековой давности. Одна из сюжетных линий картины описывает междуцарствие — как вы выразились, своего рода транзит власти 1825 года. Как это часто бывает в нашей истории, такая ситуация стала проявлением абсолютного беззакония. Потому что действовал принятый еще Павлом I Акт о престолонаследии 1797 года, согласно которому после смерти монарха трон доставался его старшему сыну, а если тот оставался бездетным — то его брату. Как известно, детей Александр I не оставил, поэтому после него корона переходила следующему по старшинству брату Константину Павловичу. Но ситуация осложнялась тем, что сам Константин мог наследовать престол, а его дети — уже нет. Из-за морганатического брака с дочерью польского графа? Константин был женат дважды: сначала на немецкой принцессе Юлианне-Генриетте-Ульрике после принятия православия — Анне Федоровне , с которой не имел детей, а после развода с ней — на польской графине Жанетте Грудзинской. Но по закону претендовать на российский престол могли только дети, рожденные от двух особ императорской фамилии. Материалы по теме: 24 марта 2021 Поэтому сам Константин право на престол имел, а его дети — не имели. Кроме того, он сам не особенно стремился царствовать. По воспоминаниям современников, после брака с Грудзинской он совершенно ополячился и остался жить в Польше Царство Польское с 1815 года находилось в составе Российской империи — прим. Кстати, и в этом браке у него детей не было. Следующий претендент на корону — Николай, третий сын Павла I, который к тому времени сам уже имел сына будущего Александра II. Поэтому в 1823 году Александр I своим манифестом именно его назначил своим наследником. Константин же отрекся от престола. В чем же тогда беззаконие? В том, что все сделали тайно, и при жизни Александра I манифест так и не обнародовали. Его экземпляры, которые предписывалось вскрыть только после смерти императора, хранились в Успенском соборе Московского Кремля, в Сенате, Синоде и Государственном совете. О существовании этих документов во всей Российской империи знали всего несколько человек. Был ли среди них Николай Павлович, сказать трудно. Историки об этом до сих пор спорят, но, скорее всего, он был в курсе. Почему Александр I так поступил и сразу не объявил наследником Николая? Ведь тем самым он фактически заложил мину под будущее страны после своего ухода. Трудно понять, что порой творится в головах у российских правителей. Видимо, он стремился до последнего момента отложить окончательное решение о своем наследнике, чтобы в случае чего иметь возможность все переиграть. Историки говорят и о том, что к 1823 году император не расстался и с мечтой когда-нибудь ввести в России конституционное правление. Может быть, он намеренно держал всех в подвешенном состоянии — такое поведение в нашей истории характерно не только для него. Когда в ноябре 1825 года он внезапно умер в Таганроге, возникла очень опасная ситуация, когда огромная империя вдруг оказалась без управления. В стране возник коллапс власти — император скоропостижно скончался, а его законный наследник не был известен. Почему так странно себя повел Константин, который тогда находился в Варшаве? Он повел себя как представитель высшей российской власти — стал лавировать и играть в свою игру. Подтвердив, что не желает царствовать, Константин так и не прислал из Варшавы официального отречения, хотя вся страна к тому времени уже успела ему присягнуть как новому государю. Переписка между Константином и Николаем длилась несколько недель, внеся смятение в умы подданных, и в итоге привела к крови на Сенатской площади. Материалы по теме: 14 мая 2017 Мне трудно сказать, чего добивался тогда Константин, но, по мнению многих наблюдателей, вплоть до его смерти в 1831 году Николай I опасался своего старшего брата и крайне неуютно себя чувствовал на троне. И боялся не зря, ведь он стал правителем России абсолютно незаконно, вопреки павловскому акту о престолонаследии.
Состоял в петербургской масонской ложе «К пламенеющей звезде». В 1823 году стал членом Северного общества декабристов, возглавив затем его наиболее радикальное крыло. Поначалу стоял на умеренных конституционно-монархических позициях, но впоследствии стал сторонником республиканского строя. Рылеев был одним из главных организаторов восстания 14 26 декабря 1825 года. Находясь в крепости, выцарапал на оловянной тарелке, в надежде, что кто-нибудь прочтёт, свои последние стихи. Рылеев казнён на валу Кронверкского бастиона Петропавловской крепости через повешение в числе пяти руководителей Декабрьского восстания вместе с П. Пестелем, С. Муравьёвым-Апостолом, П. Рылеев был одним из трёх, чья верёвка оборвалась. Он провалился внутрь эшафота и спустя некоторое время был повешен повторно. По некоторым источникам, именно Рылеев сказал перед своей повторной казнью: «Несчастная страна, где они даже не знают, как тебя повесить» иногда слова эти приписываются П. Пестелю или С. Бестужев-Рюмин Михаил Павлович 1801-1826 - декабрист, с 1823 г. Бестужев-Рюмин принял активное участие в составлении революционного «Катехизиса», который зачитывался восставшим солдатам. Вместе с С. Муравьевым-Апостолом стал руководителем восстания Черниговского полка. Он был убеждён, что революция в России пройдёт без единой капли крови по аналогии с испанской, поскольку проведёт её армия без участия народа. Возможно, поэтому, встретившись во время восстания Черниговского полка с правительственными войсками, Бестужев-Рюмин не стал применять оружия, а просто дал арестовать себя, уповая на милость властей. Полк окружили правительственные войска и обстреляли картечью.
Гебель, не собиравшийся освобождать Муравьевых и объяснять причины ареста, был заколот штыками, сильно ранен в живот. Но полковник все-таки был спасен от декабристов. Уже тридцатого декабря повстанцы оказались в Василькове. Там они завладели оружейными запасами и всеми денежными средствами полка. Сумма была немаленькой — примерно десять тысяч рублей бумагами и семнадцать тысяч — серебряными монетами. На следующий день декабристами была занята Мотовиловка. В селе декабристы сплошь и рядом грабили местных жителей. Кроме того, рядовые все чаще стали пьянствовать. Первого января повстанцы покинули Мотовиловку. После выхода их Василькова роты планировали попасть на Житомир. Там они хотели воссоединиться с членами Общества соединенных славян. Однако понимая, что противник армия правительства имеет огромное превосходство над ними, декабристы решили повернуть на Белую Церковь город в восьмидесяти километрах от Киева. К тому же среди рядовых появлялось все больше дезертиров. Наказания и расплата Муравьева-Апостола арестовали, как и 895 солдат и шесть офицеров. Около сотни солдат были телесно наказаны, а восемьсот сосланы на Кавказ. Сергея Муравьева-Апостола казнили 13 июля 1826 года. При повешении его тело сорвалось с петли, поэтому пришлось вешать его повторно. Кстати, ошибочно считать, что нельзя второй раз исполнить смертную казнь. Причины разгрома декабристов Отсутствие четких целей и задач. Это подтверждается их нерациональным маршрутом. Не достигнув одной цели, армия Муравьева-Апостола переходила к другим. Кроме того, многие участники восстания не осознавали, что от них требуется, да и в ряды повстанцев попадали случайно. Их завлекали деньгами, насильно, обманным путем, обещаниями лучшей жизни. В рядах декабристов властвовало пьянство и разбой. Воровали водку, деньги и даже одежду простых жителей. Также у рядового состава не было уважения к руководителям восстания. Это особенно четко прослеживается в последних событиях, третьего января. После всех событий Черниговский полк переформировали. Таким образом, декабристам так и не удалось добиться отмены крепостного права и самодержавного строя. Восстание Черниговского полка — это второе восстание декабристов, организованного Южным обществом во главе с Сергеем Муравьевым-Апостолом на Украине в период с 29 декабря 1825 года по 3 января 1826 года, и охватившего такие населенные пункты, как деревня Трилесы, Васильков, Мотовиловка, Белая Церковь. Восстание было подавлено верными короне войсками по руководством Федора Гейсмара. Далее кратко разберем более подробно ход этого восстания.
Странное восстание: как декабристы обманули солдат Черниговского полка
Во время восстания Черниговского полка были допущены те же тактические ошибки, что и на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. ЧЕРНИГОВСКОГО ПОЛКА ВОССТАНИЕ вооруженное выступление, организовано членами Южного общества декабристов на территории Киевской губернии 29.12.1825-3.1.1826. Восстание (бунт) Черниговского полка — одно из двух восстаний декабристов, произошедшее уже после выступления на Сенатской площади в Санкт-Петербурге 14 (26) декабря 1825 года. Восстание Черниговского полка 3 января 1826 года у Белой Церкви восставшие встретились с войсками генерала Федора Гейсмара. Восстание Черниговского полка — одно из двух восстаний заговора декабристов, произошедшее уже после выступления декабристов на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 года.
Восстание черниговского полка кратко
Обстоятельства восстания Черниговского полка гораздо менее известны, чем события на Сенатской площади в декабре 1825 года. Восстание Черниговского полкаЧерниговский полк был расквартирован в Киевской губернии. Во время восстания Черниговского полка были допущены те же тактические ошибки, что и на Сенатской площади 14 декабря 1825 г.
Авторизация
- Глава шестая. Мятеж черниговского полка
- 3 января в истории. Восстание Черниг. полка | СЕМЬЯ и ВЕРА
- Создание Северного и Южного общества
- Из Википедии — свободной энциклопедии
- Подавление восстания черниговского полка. Никита муравьев. Что предопределило восстание
- Династический кризис 1825 года. Восстание декабристов
Звезда несбывшегося счастья
Восстание Черниговского полка Долгое время в официальной советской историографии держался взгляд на декабристов как на первых дворянских революционеров, сознательно решившихся вооруженным путем изменить государственный строй России. Восстание Черниговского полка» Автор. Восстание Черниговского полка было возглавлено членами "Южного общества" и "Общества соединённых славян", персонально это были ёв-Апостол и впоследствии,после поражен. Более того, летом 1825 года, за несколько месяцев до восстания Черниговского полка, его будущие участники совершенно бестрепетно подавили крестьянские волнения в украинской деревне Германовка. Восстание Черниговского полка было задумано давно, но началось оно довольно спонтанно. Восстание Черниговского полка — одно из двух восстаний заговора декабристов, произошедшее уже после выступления декабристов на Сенатской площади в Петербурге 14 (26) декабря 1825 г. Происходило 29 декабря 1825 — 3 января 1826 года (10-15 января 1826 г н. ст.