Главная» Новости» Цитаты гитлера на немецком. Речь Гитлера в бункере перед генералами. Оригинальные немецкие субтитры без изменений, как говорят в фильме, и дословный перевод субтитров на русский язык. Der Fuerer ist gefallen-Сообщение немецкого радио о смерти Адольфа Гитлера 1 мая 1945 года. и другие mp3 песни этого артиста и похожие треки.
Цитаты адольфа гитлера на немецком с переводом
April erhielt er 36,8 Prozent. Am 30. Januar 1933 ernannte Hindenburg Hitler zum Reichskanzler. Adolf Hitler wird Reichskanzler am 30. WDR 5. Er heiratete sie erst wenige Tage vor ihrem gemeinsamen Suizid.
Als in den letzten Kriegstagen die deutsche Niederlage absehbar war, erschoss sich Adolf Hitler am 30. April 1945.
Schmidt, Der Standard, 20. Er hatte das gewisse Etwas, woraus Legenden geschaffen werden…" - John F. Kennedy , Tagebucheintrag vom 1. September 1936 "Man wird der historischen Erscheinung Adolf Hitlers nicht gerecht, solange man ihn als Einzelwesen schildert. Ich bekenne, dass mir Hitler selbst sympathisch ist. Luzern: Vita Nova, 1935, S. Grundlagen kollektiven Verhaltens.
Wenn wir ihn von vornherein verteufeln, werden wir ihm nicht gerecht.
Движению нашему не смогли повредить никакие преследования его вождей, никакая клевета, никакая напраслина. Из всех преследований оно выходило все более и более сильным, потому что идеи наши верны, цели наши чисты и готовность наших сторонников к самопожертвованию — вне всякого сомнения. О власти Лишь та государственная власть имеет право на уважение и на поддержку, которая выражает стремления и чувства народа или по крайней мере не приносит ему вреда. Страх — величайшее оружие государства. Когда люди боятся, они подчиняются.
Как дети, которые следуют за вами, если пообещать им защиту. Когда правительственная власть все те средства, какими она располагает, употребляет на то, чтобы вести целый народ к гибели, тогда не только правом, но и обязанностью каждого сына народа является бунт. Никогда ещё в истории ни одно государство не было создано мирной хозяйственной деятельностью. Чтобы излечить какую-либо болезнь, надо сначала понять, каковы её возбудители. То же самое относится и к лечению политических болезней. Учиться истории означает уметь искать и находить факторы и силы, обусловившие те или другие события, которые мы потом должны были признать историческими событиями. Необходимо сделать так, чтобы кара за преступления следовала сразу же после его совершения, если хочешь добиться положительного эффекта.
На государстве лежит прямой долг систематически и планомерно выискивать во всей массе народа наиболее способных и одаренных людей и ставить этих людей на службу обществу. Надо положить конец и тому предрассудку, будто вопросы физического воспитания являются частным делом каждого отдельного человека. О жизненной этике Выбрал свой путь — иди по нему до конца. Победителя никто не спросит, правду он говорил или нет. Перед лицом великой цели никакие жертвы не покажутся слишком большими. Совести нет. Совесть придумали евреи.
Поосторожней с людьми, они непредсказуемы. В последнем счёте всегда побеждает только инстинкт самосохранения. Под давлением этого инстинкта вся так называемая человечность, являющаяся только выражением чего-то среднего между глупостью, трусостью и самомнением, тает как снег на весеннем солнце. На свете живут всемогущие люди и немощные, бедные и богатые, но их трупы воняют одинаково! Даже если вы тысячу раз признаете нас виновными, вечный суд истории оправдает нас и со смехом выбросит вердикт вашего суда. Об оккупации СССР Единственное, что должно быть хорошо организовано на оккупированных русских территориях,— это транспорт. Ибо бесперебойная работа транспорта в стране есть одно из основных предварительных условий для установления над ней контроля и использования ее экономических ресурсов.
Необходимо свести славян до языка жестов. Никакой гигиены, никаких прививок. Только водка и табак. Если русские, украинцы, киргизы и пр. Ибо таким образом более способные туземцы смогут приобщиться к некоторым историческим знаниям, а значит, и усвоят политические идеи, которые в любом случае хоть как-то будут направлены против нас. Гораздо лучше установить в каждой деревне репродуктор и таким образом сообщать людям новости и развлекать их, чем предоставлять им возможность самостоятельно усваивать политические, научные и другие знания. Только чтобы никому в голову не взбрело рассказывать по радио покоренным народам об их истории; музыка, музыка, ничего, кроме музыки.
О евреях Само существование евреев построено на той большой лжи, будто евреи представляют собою не расу, а только религиозную общину. Когда я увидел, что евреи являются и вождями социал-демократии, с глаз моих упала пелена. Первое, что нам нужно сделать, — это спасти [Германию] от правящих нашей страной евреев… Надо спасти Германию от страданий, доставшихся на долю Другого, смерти на Кресте.
It would never come into their heads to fabricate colossal untruths, and they would not believe that others could have the impudence to distort truth so infamously. Even though the facts which prove this to be so may be brought clearly to their minds, they still doubt and waver and will continue to think that there may be some other explanation.
For the grossly impudent lie always leaves traces behind it, even after it has been nailed down, a fact which is known to all expert liars in this world and to all who conspire together in tha art of lying. These people know only too well how to use falsehood for the basest purposes. From time immemorial, however, the Jews have known better than any others how falsehood and calumny can be exploited. Is not their very existance founded on one great lie, namely, that they are a religious community, whereas in reality they are a race? And what a race!
One of the greatest thinkers that mankind has produced has branded the Jews for all time with a statement which is profoundly and exactly true.
Адольф Гитлер цитаты
| Знаменитые слова гитлера на немецком | Der Fuerer ist gefallen-Сообщение немецкого радио о смерти Адольфа Гитлера 1 мая 1945 года. и другие mp3 песни этого артиста и похожие треки. |
| Adolf Hitler: Rede vor dem Reichstag am 1. September 1939 | В национал-социалистическом контексте фраза Meine Ehre heißt Treue относится к заявлению Адольфа Гитлера после восстания Стеннеса, инцидента между берлинским штурмовым отрядом (SA) и Шуцштаффелем (SS). |
Известные фразы гитлера. Цитаты на немецком языке с переводом
speech to the Reichstag. September 15, 1935. On behalf of the German Reich Government, I have requested Reichstag President Pg. Goring to convene for today a session of the German Reichstag in Nuremberg. The place was chosen because, by virtue of the National Socialist. Воззвание Фюрера к Германскому Народу и Нота Министерства Иностранных Дел Германии Советскому Правительству с приложениями. speech to the Reichstag. September 15, 1935. On behalf of the German Reich Government, I have requested Reichstag President Pg. Goring to convene for today a session of the German Reichstag in Nuremberg. The place was chosen because, by virtue of the National Socialist. европейский мир. #речи. Афоризмы, цитаты, высказывания знаменитых людей в переводе с немецкого на русский язык. 1 00:00:00,000 --> 00:00:04,900 Ob du meine Arbeit für richtig hältst, 2 00:00:05,000 --> 00:00:08,990 ob du glaubst, dass ich fleißig gewesen bin, dass ich gearbeitet habe. 3 00:00:09,000 --> 00:00:11,900 dass ich mich in diesen Jahren für dich eingesetzt habe, 4 00:00:12,000 --> 00:00:16,990 dass ich.
Цитаты Гитлера
Мужчину легко узнать, женщина же не выдает своей тайны. Прекрасно то, что нравится, даже не вызывая интереса. Иммануил Кант Habe Mut, dich deines eigenen Verstandes zu bedienen. Имей мужество использовать свой собственный разум. Нужно думать, как единицы, и говорить, как большинство.
Постоянны только изменения. Die Freunde nennen sich aufrichtig. Die Feinde sind es. Друзьями себя называют.
Врагами — являются. Прощать и забывать, значит выбрасывать ценный опыт в окно. Артур Шопенгауэр Wir denken selten an das, was wir haben, aber immer an das, was uns fehlt. Мы редко думаем о том, что имеем, но всегда о том, чего нам не хватает.
Все наши беды от того, что мы не можем быть одиноки. Границы языка — это границы мира. О том, о чем нельзя говорить, нужно молчать. Редко, когда человек знает, во что же он на самом деле верит.
Нельзя оскорбить того, кто не хочет быть оскорбленным. Два величайших тирана в мире: Случай и Время. Иоганн Готфрид Гердер Denn nur die freie Neigung ist Liebe, nur wer sich selber hat, kann sich selber geben. Любовь может быть только добровольной, так как только тот, кто располагает собой, может отдавать себя.
Our National Socialist teaching has undoubtedly a revolutionizing effect in many spheres of life and has interfered and acted under the revolutionary impulse. The main plank in the National Socialist program is to abolish the liberalistic concept of the individual and the Marxist concept of humanity and to substitute therefore the folk community, rooted in the soil and bound together by the bond of its common blood. A very simple statement; but it involves a principle that has tremendous consequences. This is probably the first time and this is the first country in which people are being taught to realize that, of all the tasks which we have to face, the noblest and most sacred for mankind is that each racial species must preserve the purity of the blood which God has given it. And thus it happens that for the first time it is now possible for men to use their God-given faculties of perception and insight in the understanding of those problems which are of more momentous importance for the preservation of human existence than all the victories that may be won on the battlefield or the successes that may be obtained through economic efforts. It is not for men to discuss the question of why Providence created different races, but rather to recognize the fact that it punishes those who disregard its work of creation.
Unspeakable suffering and misery have come upon mankind because they lost this instinct which was grounded in a profound intuition; and this loss was caused by a wrong and lopsided education of the intellect. Among our people there are millions and millions of persons living today for whom this law has become clear and intelligible. What individual seers and the still unspoiled natures of our forefathers saw by direct perception has now become a subject of scientific research in Germany. And I can prophesy here that, just as the knowledge that the earth moves around the sun led to a revolutionary alternation in the general world-picture, so the blood-and-race doctrine of the National Socialist Movement will bring about a revolutionary change in our knowledge and therewith a radical reconstruction of the picture which human history gives us of the past and will also change the course of that history in the future. And this will not lead to an estrangement between the nations; but, on the contrary, it will bring about for the first time a real understanding of one another. At the same time, however, it will prevent the Jewish people from intruding themselves among all the other nations as elements of internal disruption, under the mask of honest world-citizens, and thus gaining power over these nations.
We feel convinced that the consequences of this really revolutionizing vision of truth will bring about a radical transformation in German life. For the first time in our history, The German people have found the way to a higher unity than they ever had before; and that is due to the compelling attraction of this inner feeling. Innumerable prejudices have been broken down, many barriers have been overthrown as unreasonable, evil traditions have been wiped out and antiquated symbols shown to be meaningless. From that chaos of disunion which had been caused by tribal, dynastic, philosophical, religious and political strife, the German nation has arisen and has unfurled the banner of a reunion which symbolically announces, not a political triumph, but the triumph of the racial principle. For the past four-and-a-half years German legislation has upheld and enforced this idea. Just as on January 30th, 1933, a state of affairs already in existence was legalized by the fact that I was entrusted with the chancellorship, whereby the party whose supremacy in Germany had then become unquestionable was not authorized to take over the government of the Reich and mould the future destiny of Germany; so this German legislation that has been in force for the past four years was only the legal sanction which gave jurisdiction and binding force to an idea that had already been clearly formulated and promulgated by the party.
When the German community, based on the racial blood-bond, became realized in the German State we all felt that this would remain one of the finest moments to be remembered during our lives. Like a blast of springtime it passed over Germany four years ago. The fighting forces of our movement who for many years had defended the banner of the Hooked Cross against the superior forces of the enemy, and had carried it steadily forward for a long fourteen years, now planted it firmly in the soil of the new Reich. Within a few weeks the political debris and the social prejudices which had been accumulating through a thousand years of German history were removed and cleared away. May we not speak of a revolution when the chaotic conditions brought about by parliamentary-democracy disappear in less than three months and a regime of order and discipline takes their place, and a new energy springs forth from a firmly welded unity and a comprehensive authoritative power such as Germany never before had? So great was the Revolution that its intellectual foundations are not even yet understood but are superficially criticized by our contemporaries.
They talk of democracies and dictatorships; but they fail to grasp the fact that in this country a radical transformation has taken place and has produced results which are democratic in the highest sense of the word, if democracy has any meaning at all. With infallible certainty we are steering towards an order of things in which a process of selection will become active in the political leadership of the nation, as it exists throughout the whole of life in general. By this process of selection, which will follow the laws of Nature and the dictates of human reason, those among our people who show the greatest natural ability will be appointed to positions in the political leadership of the nation. In making this selection no consideration will be given to birth or ancestry, name or wealth, but only to the question of whether or not the candidate has a natural vocation for those higher positions of leadership. In this country that principle will have its political counterpart. Is there a nobler or more excellent kind of Socialism and is there a truer form of Democracy than this National Socialism which is so organized that through it each one among the millions of German boys is given the possibility of finding his way to the highest office in the nation, should it please Providence to come to his aid.
And that is no theory. In the present National Socialist Germany it is a reality that is considered by us all as a matter of course. I myself, to whom the people have given their trust and who have been called to be their leader, come from the people. All the millions of German workers know that it is not a foreign dilettante or an international revolutionary apostle who is at the head of the Reich, but a German who has come from their own ranks. And numerous people whose families belong to the peasantry and working classes are now filling prominent positions in this National Socialist State. Some of them actually hold the highest offices in the leadership of the nation, as Cabinet Ministers, Reichsstatthalter and Gauleiter.
But National Socialism always bears in mind the interests of the people as a whole and not the interests of one class or another. The National Socialist Revolution has not aimed at turning a privileged class into a class which will have no rights in the future. Its aim has been to grant equal rights to those social strata that hitherto were denied such rights. We have not ruined millions of citizens by degrading them to the level of enslaved workers. Our aim has been to educate slaves to be German citizens. One thing will certainly be quite clear to every German; and this is that revolutions as acts of terror can only be of short duration.
If revolutions are not able to produce something new they will end up by devouring the whole of the national patrimony which existed before them. From the assumption of power as an act of force the beneficial work of peace must be promptly developed. But those who abolish classes for the purpose of putting new classes in their place sow the seeds of new revolutions. The bourgeois citizen who has the ruling power in his hands today will become a proletarian if he is banished to Siberia tomorrow and condemned to enforced lab our there. He will then yearn for hisday of deliverance, just as did the proletarian of former times, who now thinks that his turn has come to play the despot. Therefore the National Socialist Revolution never aimed at bringing in one class of the German people and turning out another.
One the contrary, our objective has been to make it possible for the whole German people to work, not only in the economic but also in the political field, and to guarantee this possibility by organizing the various classes into one national unit. The National Socialist Movement, however, limits its sphere of internal activity to those individuals who belong to one people and it refuses to allow the members of a foreign race to wield an influence over our political, intellectual, or cultural life. And we refuse to accord to the members of a foreign race any predominant position in our national economic system. In this folk-community, which is based on the bond of blood, and in the results which National Socialism has obtained by making the idea of this community understood among the public, lies the most profound reason for the marvelous success of our Revolution. Confronted with this new and vigorous ideal, all idols and relics of the past which had been upheld by dynastic interests, tribal affiliations and even party interests, now began to lose their glamour. That is why the whole party system of former times completely collapsed in a few weeks, without giving rise to the feeling that something had been lost.
They were superseded by a better ideal. A new movement took their place. A reorganization of our people into a national unit that includes all those whose lab our is productive simply pushed aside the old organizations of employers and employees. The symbolic emblems of the recent past, which was a period of disintegration and disability, were banished, not—as in 1918 or 1919—through a resolution voted by a committee appointed to invent a new symbol for the Reich, as if the choice were to depend on the results of a prize competition. Since that day it has become the consecrated symbol of his national resurgence on land and sea and in the air. There could be no more eloquent proof of how profoundly the German people have understood the significance of this change and new development than the manner in which the nation sanctioned our regime at the polls on so many occasions during the years that followed.
So, of all those who like to point again and again to the democratic form of government as the institution which is based on the universal will of the people, in contrast to dictatorships, nobody has a better right to speak in the name of the people than I have. Among the results of this phase of the German Revolution I may enumerate the following: — 1 Since that time there is only one trustee of supreme power among the German people and that trustee is the whole people itself. Anyone who compares this state of affairs with the condition of Germany before January 1933 will realize what a tremendous transformation is indicated by these few short statements. But this transformation is only a result that has followed from carrying a fundamental axiom of the National Socialist doctrine into practical effect. This axiom is that the only reasonable meaning and purpose of all human thought and conduct cannot be to create or to maintain structures, organizations or functions made by men, but only to preserve and develop the innate character of the people itself; for Providence has given us this character as the groundwork of all our constructive efforts. Through the successful issue of the National Socialist Movement the people as such was placed above any organization, construction or function, as the sole element that is always there and will permanently abide.
The meaning and purpose which Providence had in mind when it created the different races cannot be investigated by us, human beings, and no theory about it can be laid down. But the meaning and purpose of human organizations and of all human activities can be measured by asking what value they are for the maintenance of the race or people, which is the one existing element that must abide. The people—the race—is the primary thing. Party, State, Army, the national economic structure, Justice etc, all these are only secondary and accidental. They are only the means to the end and the end is the preservation of this nation. These public institutions are right and useful according to the measure in which their energies are directed towards this task.
If they are incapable of fulfilling it, then their existence is harmful and they must either be reformed or removed and replaced by something better. It is absolutely necessary that this principle should be practically recognized; for that is the only way in which men can be saved from becoming the victims of a devitalized set of dogmas in a matter where dogmas are entirely out of place, and from drawing dogmatic conclusions from the consideration of ways and means, when the final purpose itself is the only valid dogma. All of you, gentlemen and members of the German Reichstag, understand the meaning of what I have just said. But on this occasion I am speaking to the whole German people and therefore I should like to bring forward a few examples which show how important these principles were proved to be when they were put into practice. There are many people for whom this is the only way of explaining why we talk of a Nationalist Socialist Revolution, though no blood was shed and no property wrecked. For a long time our ideas of law and justice had been developing in a way that led to a state of general confusion.
This was partly due to the fact that we adopted ideas which were foreign to our national character and also partly because the German mind itself did not have any clear notion of what public justice meant. This confusion was evidenced more strikingly by the lack of inner clarity as to the function of law and justice. There are two extreme poles which are characteristic of this mental lack: —- 1 The opinion that the law as such is its own justification and hence cannot be made the subject of any critical analysis as to its utility, either in regard to its general principles or its relation to particular problems. According to this notion, the law would remain even though the world should disappear. Between these two extreme poles the idea of defending the larger interests of the community was introduced very timidly and under the cloak of an appeal to reasons of state. In contradistinction to all this, the National Socialist Revolution has laid down a definite and unambiguous principle on which the whole system of legislation, jurisprudence and administration of justice must be founded.
It is the task of justice to collaborate in supporting and protecting the people as a whole against those individuals who, because they lack a social conscience, try to shirk the obligations to which all the members of the community are subject, or directly act against the interests of the community itself. In the new German legal system which will be in force from now onwards the nation is placed above persons and property. The principle expressed in that brief statement and everything it implies has led to the greatest reform ever introduced in our German legal structure. The first decisive action taken in accordance with the fundamental principle I have spoken of was the setting up not only of one legislator but also of one executive. The second measure is not yet ready but will be announced to the nation within a few weeks. In the German penal code, which has been drawn up with this wide general perspective in view, German justice will be placed for the first time on a basis which ensures that for all time to come its duty will be to serve in maintaining the German race.
Although the chaos which we found before us in the various branches of public life was very great indeed, the state of dissolution into which German economic life had fallen was still greater. And this was the feature of the German collapse that impressed itself most strikingly on the minds of the broad masses of the people. The conditions that then actually existed have still remained in their memories and in the memory of the German people as a whole. As outstanding examples of this catastrophe we found these two phenomena: — 1 More than six millions of unemployed. The area covered by the German agricultural farms that were on the point of being sold up by forced auction was as large as the whole of Thuringia more than 8. In the natural course of events the falling off in production on the one side and the decrease in purchasing power, on the other, must necessarily bring about the disruption and annihilation of the great mass of the middle class also.
How seriously this side of the German distress was then felt might subsequently be measured by the fact that I had to ask for full owners for the period of four years especially for the purpose of reducing unemployment and putting a stop to the dissolution of the German agricultural population. I may further state that in 1933 the National Socialists did not interfere with any activities which were being carried out by others and which at the same time promised success. The Party was called to take over the government of the country at a moment when the possibilities of redeeming the situation in any other way had been exhausted and particularly when repeated attempts to overcome the economic crisis had failed. After four years from that date I now face the German people and you, gentlemen and members of the Reichstag, to give an account of what has been accomplished. On this occasion I do not think you will withhold your sanction from what the National Socialist Government has done and you will agree that I have fulfilled the promises I made four years ago. It was not an easy undertaking.
I am not giving away any secrets when I tell you that at that time the so-called economic experts were convinced that the economic crisis could not be overcome. In the face of this staggering situation which, as I have said, appeared hopeless to the minds of the experts, I still believed in the possibility of a German revival and particularly in the possibility of an economic recovery. My belief was grounded on two considerations: — 1 I have always had sympathy for those excited people who invariably talk of the collapse of the nation whenever they find themselves confronted with a difficult situation. What do they mean by a collapse? The German people were already in existence before they made any definite appearance in history as it is known to us. Now, leaving out entirely what their pre-historic experiences may have been, it is certain that during the past two thousand years of history, through which that portion of mankind which we call the German People has passed, unspeakable miseries and catastrophes must have befallen them more than once.
Famines, wars and pestilences have overwhelmed our people and wreaked terrible havoc among them. It must give rise to unlimited faith in the vital resources of a nation when we recall the fact that only a few centuries ago our German people, with a population of more than eighteen millions, were reduced by the Thirty Years War to less than four millions. Let us also remember that this once flourishing land was pillaged, dismembered and devastated, that its cities were burned down, its hamlets and villages laid waste, that its fields were left uncultivated and barren. Some ten years afterwards our people began again to increase in number. The cities were rebuilt and began to be filled with a new life. The fields were ploughed once more.
Songs were heard along the countryside, in concord with the rhythm of that work which brought new life and livelihood to the people. Let us look back over the development, or at least that part of it known to us, through which our people have passed since those dim historic ages down to the present time. We shall then recognize how puny is all the fuss that these weakling fools make who immediately begin to talk about the collapse of the economic structure—and hence of human existence—the first moment a piece of printed paper loses its face value somewhere in the world. Germany and the German people have mastered many a grave catastrophe. Of course, we must admit that the right men were always needed to formulate the necessary measures and enforce them without paying any attention to those negative persons who always think that they know more than others. A bevy of parliamentarian weaklings are certainly not the kind of men to lead a nation out of the slough of distress and despair.
I firmly believed and was solemnly convinced that the economic catastrophe would be mastered in Germany as soon as the people could be got to believe in their own immortality as a people and as soon as they realized that the aim and purpose of all economic effort is to save and maintain the life of the nation. But unfortunately I have observed that the worst theorists are always busy in those quarters where theory has no place at all and where practical life counts for everything. It goes without saying that in the economic sphere and with the passing of time experience has given rise to the employment of certain definite principles and also definite methods of work which have been proved to be productive of good results. But all methods and principles are subject to the time element. To make hard-and-fast dogmas out of practical methods would deprive the human faculties and working power of that elasticity which alone enables them to face changing demands by changing the means of meeting them accordingly and thus mastering them. There were many persons among us who busied themselves, with that perseverance which is characteristic of the Germans, in an effort to formulate dogmas from economic methods and then raise that dogmatic system to a branch of our university curriculum, under the title of national economy.
According to the pronouncements issued by these national economists, Germany was irrevocably lost. It is a characteristic of all dogmatists that they vigorously reject any new dogma. In other words, they criticize any new piece of knowledge that may be put forward and reject it as mere theory. For the last eigtheen [sic] years we have been witnessing a rare spectacle. Our economic dogmatists have been proved wrong in almost every branch of practical life and yet they repudiate those who have actually overcome the economic crisis, as propagators of false theories and damn them accordingly. You all know the story of the doctor who told a patient that he could live only for another six months.
Ten years afterwards the patient met the physician; but the only surprise which the latter expressed at the recovery of the patient was to state that the treatment which the second doctor gave the patient was entirely wrong. The German economic policy which National Socialism introduced in 1933 is based on some fundamental considerations. In the relations between economics and the people, the people alone is the only unchangeable element. Economic activity in itself is no dogma and never can be such.
Er wuchs zusammen mit seiner Schwester Paula und den beiden Halbgeschwistern Alois und Angela zusammen auf. Da dieser als uneheliches Kind geboren wurde, trug er fast 40 Jahre lang den Nachnamen Schicklgruber. Alois Hitler war Zollbeamter und mit Klara in dritter Ehe verheiratet. Als er dann die Realschule in Linz besuchte, verschlechterten sich seine Noten drastisch, er blieb mehrmals sitzen und wechselte die Schule. Stattdessen wohnte er zusammen mit der Mutter in Linz. Teil 2 Planet Wissen.
Von funk. Karl Lueger und dem Komponisten Richard Wagner.
Армия мне лжет! Все мне лгут, даже СС!
Was Sie da sagen, ist ungeheuerlich. Sie ist ohne Ehre! У них нет чести!
Adolf Hitler - Speech (1933) | Текст песни
Цитаты, фразы и афоризмы на немецком с переводом.”. Например: фразы для похода к врачу — собраны вот, а фразы для того, чтобы объясниться с парикмахером — А сегодня на очереди фразы на немецком языке, которые могут пригодится вам в самых разных жизненных ситуациях. исторические очерки, документы, материалы» (М., Изд. Главная» Новости» Выступление гитлера про евреев. Воззвание Фюрера к Германскому Народу и Нота Министерства Иностранных Дел Германии Советскому Правительству с приложениями. Originally posted by azovpanzerat Обращение Адольфа Гитлера к германскому народу 22 июня 1941 Германский народ!
Цитаты Адольфа Гитлера
Иное решение возможно, пожалуй, в том случае, если мы захотим вновь превратить Дунай в немецкую реку на всем его протяжении. Но тогда политика должна быть другой. Одно из решений может состоять в переселении всех внеимперских немцев, проживающих к юго-востоку от Германии, на берега Дуная. Ведь венгры с румынами все равно никогда не помирятся, даже если увидят после этой акции в лице Германии общего врага. Жителям Баната надо тоже дать такую же хорошую землю.
Если я буду иметь на Востоке 1,5 миллиона внеимперских немцев, то я должен построить автомагистраль длиной в 1500 км и нанизать на нее, словно жемчужины на нитку, поселения через каждые 50-100 километров, а также основать несколько более значительных по своему размеру городов. Правда, даже если принять эту точку зрения, то все же приходишь к выводу, что Север важнее Юга. Однако: Дунай есть Дунай, его ничем не заменишь. Нужно колонизовать и район Железных Ворот, чтобы никто не мог их закрыть.
К сожалению, это очень плохая область. Хороших немцев туда не посадишь. Но можно заселить эту область специалистами по добыче меди, жителями югославской области Бор. Это одна из лучших возможностей добраться до меди, тем более что мы не очень-то дружим с югославами.
А ту часть добытого вместе с медью марганца, которую мне нежелательно будет пускать в обработку там, на месте, я смогу отправить вверх по Дунаю. Затем, Дунай обеспечивает связь с Турцией. Делать мировую политику может лишь тот, у кого развязаны руки в тылу. Кто пролил кровь, имеет право и на господство.
Если бы дали индусам свободу, ее не хватило бы и на 20 лет. Англичане ныне упрекают себя, что управляли Индией неправильно. Подобный вывод они делают из того факта, что страна не проявляет восторгов. Нет, они поступали верно.
Но восторгов ожидать смешно. Если бы англичане не осуществляли свое господство, то в Индии не было бы 380 миллионов индусов. Конечно, Англия пользовалась Индией в своих интересах. Но господство Англии принесло Индии и большую пользу.
Прежде всего не следует отпускать в восточные области немецких школьных учителей. Иначе мы потеряем не только детей, но и родителей. Потеряем весь народ. Ибо то, что мы вдолбим им в голову, не пойдет им впрок.
Идеально было бы научить их понимать лишь язык знаков и сигналов. По радио бы населению преподносилось то, что для него приемлемо: музыка без всяких ограничений. Но ни в коем случае нельзя допускать их к умственной работе. Мы действительно не можем допустить никакой печатной продукции.
Разве распространение европейской культуры за пределами Европы давало где-нибудь полезные результаты? Возник лишь интеллектуальный анархизм! Эти люди будут чувствовать себя лучше всего в том случае, если их по возможности не касаться. Иначе воспитаем себе злейших врагов.
На центральном участке следует прежде всего продолжать осушение болот, засаживая их тростником и т. Этим можно будет создать заслон против частых в России вторжений чрезвычайно холодного воздуха в зимние месяцы. Кроме того, целесообразно разбить плантации культурной крапивы, так как, судя по исследованиям одной гамбургской фирмы, из волокон этой крапивы можно изготовлять органическую ткань, далеко превосходящую по качеству хлопчатобумажную. Наконец, первоочередной задачей является насаждение на Украине лесов, чтобы защитить землю от сильнейших проливных дождей, настоящего бедствия этих мест.
На вопрос, что будет с Ленинградом, шеф ответил: Ленинград должен исчезнуть. Один из сегодняшних гостей, кавалер дубовых листьев к рыцарскому кресту, сообщил шефу, что население Ленинграда вследствие голода уже упало до 2 млн. Если учесть, что даже в городе Куйбышеве, где расположен дипломатический корпус, в сущности уже нечего есть такова информация, полученная от турецкого посла в России , если далее принять во внимание, что русские все чаще и чаще употребляют в пищу дохлую конину, то можно себе представить, как быстро будет вымирать население Ленинграда. К тому же и разрушения, причиненные городу бомбардировками с воздуха и артиллерийским обстрелом, внесли свою долю в дело его уничтожения.
В будущем Нева должна стать границей между Финляндией и нами. Разрушению будут подвергнуты также ленинградские порты и верфи. Ибо стать хозяином в Балтийском море можно лишь в том случае, если оно превратится во внутреннее море Германии. И потому нужно раз и навсегда позаботиться о том, чтобы не осталось ни одного крупного порта на периферии нашей империи.
Нечего говорить, что нам будет совершенно достаточно собственных портов и портов в Прибалтике для удовлетворения наших потребностей, так что нам вовсе не понадобятся ленинградские порты, замерзающие на целых полгода. Рейхсфюрер СС Гиммлер доложил в связи с этим, что принимает меры к пресечению всякой активности полячества, как наиболее стойкого в историческом аспекте народа; что с этой целью он зажимает полячество в железные клещи германцев. Он, рейхсфюрер СС, уже договорился с генерал-губернатором оккупированной Польши Франком заселить немцами Краковщину, включая и чисто немецкий главный город этой области, а также область Люблина. Именно с этих двух исходных позиций будет постепенно зажиматься в клещи полячество.
Шеф заметил, что проявлять снисходительность к полячеству нет никаких оснований. Иначе придется испытать то же, что уже неоднократно имело место в истории прежних веков в связи с разделами Польши. Полячество существует до сих пор лишь потому, что ему не приходилось серьезно считаться с русскими, как с господствующей нацией, а также и потому, что ему удалось хитрыми маневрами занять такую политическую позицию по отношению к немцам, которая сделала полячество решающим фактором немецкой внутренней политики. А это играло на руку прежде всего политическому католицизму.
В первую очередь, продолжал он, необходимо следить, чтобы немцы ни в коем случае не смешивались с поляками, не насыщали ведущие слои польского населения германской кровью. Рейхсфюрер СС совершенно прав, констатируя, что в 1939 г. Ведь давно известно, что именно наиболее способные выходцы из немцев всегда проникали в руководящий слой принимавшей их страны и тем самым оказывались потерянными для германства, между тем как в остававшихся на немецкой земле народных слоях сосредоточивались лишь ущербные индивиды, проявлявшие, однако, верность своему немецкому происхождению. Такую же осторожность, как с поляками, надо проявлять и в отношении чехов, которые уже более полутысячи лет набираются умения отлично играть в верноподданных, не вызывая недоверия.
Ведь сколько чехов, с которыми шеф сталкивался в молодости, крутились в Вене, очень скоро овладевали венским диалектом, а затем умело проползали на важнейшие посты в государстве, экономике и т. Никогда не следует упускать из виду, заключил шеф, что подобную невидимую войну в условиях мира можно выиграть только в том случае, если мы будем поддерживать в империи высокий уровень расовой чистоты. Ведь наше преимущество по отношению, например, к США, которые лишь незначительно превосходят нас по числу населения, состоит в том, что наш германский расовый корень значительно выше, чем у них, составляя четыре пятых чистых германцев. Необходимо исходить из того, сказал шеф, что главная миссия этих народов - обслуживать нас экономически: поэтому мы должны стремиться всеми средствами выкачать из оккупированных русских областей все, что возможно в экономическом отношении.
Als ich in meiner Rede vom 30. Januar von dieser Stelle aus den totalen Krieg proklamierte, schwollen mir aus den um reich versammelten Menschenmassen Orkane der Zustimmung zu. Ich kann also feststellen, dass die Fьhrung sich in ihren MaЯnahmen in vollkommener Ьbereinstimmung mit dem ganzen deutschen Volk in der Heimat und an der Front befindet.
Das Volk will alle, auch die schwersten Belastungen auf sich nehmen und ist bereit, jedes Opfer zu bringen, wenn damit dem groЯen Ziel des Sieges gedient wird. Lebhafte Zurufe. Die Voraussetzung dazu aber ist selbstverstдndlich die, dass die Lasten gerecht verteilt werden.
Lauteste Zustimmung. Es darf nicht geduldet werden, dass der weitaus grцЯte Teil des Volkes die ganze Bьrde des Krieges trдgt, und ein kleiner passiver Teil sich an den Lasten und an der Verantwortung des Krieges vorbeizudrьcken versucht. Die MaЯnahmen, die wir getroffen haben und noch treffen mьssen, werden deshalb vom Geiste einer nationalsozialistischen Gerechtigkeit erfьllt sein.
Wir nehmen keine Rьcksicht auf Stand und Beruf. Arm und Reich und Hoch und Niedrig mьssen in gleicher Weise beansprucht werden. Jedermann wird in dieser ernstesten Phase unseres Schicksalskampfes zur Erfьllung seiner Pflicht der Nation gegenьber angehalten, wenn nцtig, gezwungen werden.
Wir wissen uns auch dabei in voller Ьbereinstimmung mit dem nationalen Willen unseres Volkes. Wir wollen lieber zuviel als zu wenig Kraft zur Erringung des Sieges anwenden. Noch niemals ist ein Krieg in der Geschichte der Vцlker verloren gegangen, weil die Fьhrung zuviel Soldaten und Waffen hatte.
Sehr viele aber gingen verloren, weil das Umgekehrte der Fall war. Es ist also an der Zeit, den Sдumigen Beine zu machen. Stьrmische Bravorufe.
Sie mьssen aus ihrer bequemen Ruhe aufgerьttelt werden. Wir kцnnen nicht warten, bis sie von selbst zur Besinnung kommen und es dann vielleicht zu spдt ist. Es muss wie ein Alarmruf durch das ganze Volk gehen.
Eine Arbeit von Millionen Hдnden hat einzusetzen, und zwar landauf, landab. Die MaЯnahmen, die wir bereits getroffen haben und noch treffen mьssen und die ich im weiteren Teil meiner Ausfьhrungen des nдheren erlдutern werde, sind einschneidend fьr das gesamte private und цffentliche Leben. Die Opfer, die der einzelne Bьrger dabei zu bringen hat, sind manchmal schwer; aber sie bedeuten nur wenig den Opfern gegenьber, die er bringen mьsste, wenn er sich zu diesen Opfern weigerte und damit das grцЯte nationale Unglьck ьber unser Volk heraufbeschwцrte.
Es ist besser, zur rechten Zeit einen Schnitt zu tun, als zuzuwarten und die Krankheit sich erst richtig festsetzen zu lassen. Man darf aber dem Operateur, der den Schnitt tut, nicht in den Arm fallen oder ihn gar wegen Kцrperverletzung anklagen. Er schneidet nicht, um zu tцten, sondern um das Leben des Patienten zu retten.
Wiederum muss ich hier betonen, dass, je schwerer die Opfer sind, die das deutsche Volk zu bringen hat, umso dringender die Forderung erhoben werden muss, dass sie gerecht verteilt werden. Das will auch das Volk. Niemand strдubt sich heute gegen die Ьbernahme von auch schwersten Kriegslasten.
Aber es muss natьrlich auf jeden aufreizend wirken, wenn gewisse Leute immer wieder versuchen, sich an den Lasten ьberhaupt vorbeizudrьcken. Die nationalsozialistische Staatsfьhrung hat die moralische, aber auch staatspolitische Pflicht, solchen Versuchen mannhaft, wenn nцtig mit drakonischen Strafen entgegenzutreten. Schonung wдre hier vollkommen fehl am Platze und wьrde allmдhlich zu einer Verwirrung der Gefьhle und Ansichten unseres Volkes fьhren, die eine schwere Gefдhrdung unserer цffentlichen Kriegsmoral nach sich ziehen mьsste.
Wir sind somit auch gezwungen, eine Reihe von MaЯnahmen zu treffen, die zwar fьr die Kriegfьhrung an sich nicht von lebenswichtiger Bedeutung sind, die aber fьr die Aufrechterhaltung der Kriegsmoral in der Heimat und an der Front erforderlich erscheinen. Auch die Optik des Krieges, d. Die Front hat angesichts der ьbermenschlichen Opfer, die sie tдglich zu bringen hat, ein elementares Anrecht darauf, dass auch nicht ein Einziger in der Heimat das Recht fьr sich in Anspruch nimmt, am Kriege und seinen Pflichten vorbeizuleben.
Aber nicht nur die Front fordert das, sondern auch der weitaus ьberwiegende anstдndige Teil der Heimat. Stьrmischer Beifall. Die FleiЯigen besitzen einen Anspruch darauf, dass, wenn sie zehn und zwцlf und manchmal vierzehn Stunden tдglich arbeiten, sich direkt neben ihnen nicht die Faulenzer rдkeln und gar noch die anderen fьr dumm und nicht raffiniert genug halten.
Die Heimat muss in ihrer Gesamtheit sauber und intakt bleiben. Nichts darf ihr kriegsgemдЯes Bild trьben. Wir haben beispielsweise die SchlieЯung der Bars und Nachtlokale angeordnet.
Ich kann mir nicht vorstellen, dass es heute noch Menschen gibt, die ihre Kriegspflichten voll erfьllen und gleichzeitig bis tief in die Nacht in Amьsierlokalen herumsitzen. Ich muss daraus nur folgern, dass sie es mit ihren Kriegspflichten nicht allzu genau nehmen. Wir haben diese Amьsierlokale geschlossen, weil sie anfingen, uns lдstig zu fallen, und das Bild des Krieges trьbten.
Wir verfolgen damit durchaus keine muckerischen Ziele. Nach dam Kriege wollen wir gern wieder nach dem Grundsatz verfahren: Leben und leben lassen. Wдhrend des Krieges aber gilt der Grundsatz: Kдmpfen und kдmpfen lassen!
Es mag sein, dass der eine oder der andere auch wдhrend des Krieges noch in der Pflege des Magens eine Hauptaufgabe sieht. Auf ihn kцnnen wir dabei keine Rьcksicht nehmen. Wenn an der Front unsere kдmpfenden Truppen vom Grenadier bis zum Generalfeldmarschall aus der Feldkьche essen, so glaube ich, ist es nicht zu viel verlangt, wenn wir in der Heimat jeden zwingen, wenigstens auf die elementarsten Gebote des Gemeinschaftsdenkens Rьcksicht zu nehmen.
Feinschmecker wollen wir wieder nach dem Kriege werden. Heute haben wir Wichtigeres zu tun, als den Magen zu pflegen. Auch ungezдhlte Luxus- und Reprдsentationsgeschдfte sind mittlerweile zur Auflцsung gekommen.
Sie waren fьr das kaufende Publikum vielfach ein stдndiger Stein des AnstoЯes. Zu kaufen gab es dort praktisch kaum noch etwas, hцchstens einmal, wenn man hier und da statt mit Geld, mit Butter oder mit Eiern bezahlte. Was haben Geschдfte fьr einen Zweck, die keine Waren mehr verkaufen und nur elektrisches Licht, Heizung und menschliche Arbeitskraft verbrauchen, die uns anderswo, vor allem in der Rьstungsproduktion, an allen Ecken und Enden fehlen.
Man wende hier nicht ein, die Aufrechterhaltung eines holden Friedensscheines imponiere dem Auslande. Dem Ausland imponiert nur ein deutscher Sieg! Stьrmische Zustimmung.
Wenn wir gesiegt haben, wird jedermann unser Freund sein wollen. Wьrden wir aber einmal unterliegen, so kцnnten wir unsere Freunde an den Fingern einer Hand abzдhlen. Wir haben deshalb mit diesen falschen Illusionen, die das Kriegsbild verwischen, Schluss gemacht.
Wir werden die Menschen, die dort untдtig in den leeren Geschдften herumstanden, einer nutzbringenderen Tдtigkeit in der цffentlichen Kriegswirtschaft zufьhren. Dieser Prozess ist eben im Gange und wird bis zum 15. Mдrz abgeschlossen sein.
Er stellt natьrlich eine riesige Umorganisation unseres ganzen wirtschaftlichen Lebens dar. Wir gehen dabei nicht planlos vor. Wir wollen auch niemanden zu Unrecht anklagen oder Tadel und Vorwurf nach allen Seiten verteilen.
Wir tun lediglich das, was notwendig ist. Das aber tun wir schnell und grьndlich. Wir wollen lieber ein paar Jahre geflickte Kleider tragen, als einen Zustand heraufbeschwцren, in dem unser Volk ein paar Jahrhunderte in Lumpen herumlaufen mьsste.
Was sollen heute noch Modesalons, die Licht, Heizung und menschliche Arbeitskraft verbrauchen. Sie werden nach dem Kriege, wenn wir wieder Zeit und Lust dazu haben, neu erstehen. Was sollen Frisiersalons, in denen ein Schцnheitskult gepflegt wird, der ungeheuer viel Zeit und Arbeitskraft beansprucht, der fьr den Frieden zwar sehr schцn und angenehm, fьr den Krieg aber ьberflьssig ist.
Unsere Frauen und Mдdchen werden einmal unseren siegreich heimkehrenden Soldaten auch ohne friedensmдЯige Aufmachung gefallen. In den цffentlichen Amtern wird in Zukunft etwas schneller und unbьrokratischer gearbeitet werden. Es ergibt durchaus kein gutes Bild, wenn dort nach achtstьndiger Arbeitszeit auf die Minute genau Schluss gemacht wird.
Nicht das Volk ist fьr die Amter, sondern die Amter sind fьr das Volk da. Man arbeite also so lange, bis die Arbeit erledigt ist. Das ist das Gebot des Krieges.
Wenn der Fьhrer das kann, so werden auch die Diener des Staates das kцnnen. Ist fьr eine lдngere Arbeitszelt nicht genьgend Arbeit da, so gibt man 10 oder 20 oder 30 Prozent der Mitarbeiter an die kriegswichtige Wirtschaft ab und stellt damit wieder eine entsprechende Anzahl Mдnner fьr die Front frei. Das gilt fьr alle Dienststellen in der Heimat.
Vielleicht wird gerade dadurch auch die Arbeit in den Amtern etwas schneller und etwas weniger schwerfдllig vor sich gehen. Wir mьssen im Kriege lernen, nicht nur grьndlich, sondern auch prompt zu arbeiten. Der Soldat an der Front hat auch nicht wochenlang Zeit, sich eine MaЯnahme zu ьberlegen, sie von Hand zu Hand weiterzugeben oder in den Akten verstauben zu lassen.
Er muss sofort handeln, weil er sonst sein Leben verliert. Wir in der Heimat verlieren zwar durch schwerfдlliges Arbeiten nicht unser eigenes Leben, aber wir gefдhrden damit auf die Dauer das Leben unseres Volkes. Ьberhaupt muss jeder es sich zu einem selbstverstдndlichen Gebot der Kriegsmoral machen, auf die berechtigten Forderungen des arbeitenden und kдmpfenden Volkes die grцЯte Rьcksicht zu nehmen.
Wir sind keine Spielverderber, aber wir lassen uns auch nicht das Spiel verderben. Wenn beispielsweise gewisse Mдnner und Frauen sich wochenlang in den Kurorten herumrдkeln, sich dort Gerьchte zutratschen und schwer Kriegsversehrten und Arbeitern and Arbeiterinnen, die nach einjдhrigem, hartem Einsatz Anspruch auf Urlaub haben, den Platz wegnehmen, so ist das unertrдglich und deshalb abgestellt worden. Der Krieg ist nicht die richtige Zeit fьr einen gewissen Amьsierpцbel.
Unsere Freude ist bis zu seinem Ende die Arbeit und der Kampf, darin finden wir unsere tiefe innere Genugtuung. Wer das nicht aus eigenem Pflichtgefьhl versteht, der muss zu diesem Pflichtgefьhl erzogen, wenn nцtig auch gezwungen werden. Hier hilft nur hartes Durchgreifen.
Es macht z. Die Eisenbahn dient heute kriegswichtigen Transporten und kriegsnotwendigen Geschдftsreisen. Urlaub hat nur der zu beanspruchen, der sonst in seiner Arbeits- oder Kampfkraft schwer gefдhrdet wьrde.
Wenn also der erste Mann im Staate seine Pflicht so ernst und so verantwortungsvoll auffasst, dann muss das fьr jeden Bьrger und jede Bьrgerin des Staates eine stumme, aber doch unьberhцrbare Aufforderung sein, sich auch danach zu richten. Die Regierung tut andererseits alles, um dem arbeitenden Volke in dieser schweren Zeit die nцtigen Entspannungsmцglichkeiten zu erhalten. Theater, Kinos, Musiksдle bleiben voll im Betrieb.
Der Rundfunk wird bestrebt sein, sein Programm noch zu erweitern und zu vervollkommnen. Wir haben durchaus nicht die Absicht, ьber unser Volk eine graue Winterstimmung heraufzubeschwцren. Was dem Volke dient, was seine Kampf- und Arbeitskraft erhдlt, stдhlt und vermehrt, das ist gut und kriegswichtig.
Das Gegenteil ist abzuschaffen. Ich habe deshalb als Ausgleich gegen die eben geschilderten MaЯnahmen angeordnet, dass die geistigen und seelischen Erholungsstдtten des Volkes nicht vermindert, sondern vermehrt werden. Soweit sie unseren Kriegsanstrengungen nicht schaden, sondern sie fцrdern, mьssen sie auch von Seiten der Staats- und Volksfьhrung eine entsprechende Fцrderung erfahren.
Das gilt auch fьr den Sport. Der Sport ist heute keine Angelegenheit bevorzugter Kreise, sondern eine Angelegenheit des ganzen Volkes. K-Stellungen sind auf dem Sportgebiet gдnzlich sinnlos.
Der Sport hat ja die Aufgabe, die Kцrperkraft zu stдhlen, doch wohl in der Hauptsache zu dem Zweck, sie wenigstens in der schlimmsten Notzeit des Volkes zum Einsatz zu bringen. Das alles will auch die Front. Das fordert mit stьrmischer Zustimmung das ganze deutsche Volk.
Es will jetzt nichts mehr hцren von kriegsunwichtiger Betriebsamkeit und дhnlichen Wichtigtuereien, die nur Zeit und Aufwand erfordern. Es will nichts mehr hцren von einem ьberspannten umstдndlichen Fragebogenunwesen fьr jeden Unsinn. Es will sich nicht in tausend Kleinigkeiten verzetteln, die fьr den Frieden vielleicht wichtig waren, fьr den Krieg aber keine Bedeutung besitzen.
Es braucht auch nicht unter dauernder Erinnerung an das schwere Opfer unserer Soldaten in Stalingrad an seine Pflicht gemahnt zu werden. Es weiЯ, was es zu tun und was es zu lassen hat. So wie der Fьhrer dem ganzen Volke ein Beispiel gibt, so muss das ganze Volk in allen seinen Schichten sich dieses Beispiel auch zum Vorbild nehmen.
Wenn er nur Arbeit und Sorgen kennt, so wollen wir ihm Arbeit und Sorgen nicht allein ьberlassen, sondern den Teil, den wir ihm abnehmen kцnnen, auch auf uns nehmen. Die Zeit, die wir heute durchleben, hat in ihrer ganzen Anlage fьr jeden echten Nationalsozialisten eine verblьffende Дhnlichkeit mit der Kampzeit. Da und immer haben wir so gehandelt.
Wir sind immer mit dem Volke durch dick und dьnn gegangen, und darum ist das Volk uns auch auf allen Wegen gefolgt. Wir haben immer mit dem Volke gemeinsam alle Lasten getragen, und deshalb schienen uns die Lasten nicht schwer, sondern leicht zu sein. Das Volk will gefьhrt werden.
Noch niemals gab es in der Geschichte ein Beispiel dafьr, dass in einer kritischen Stunde des nationalen Lebens das Volk einer tapferen und entschlossenen Fьhrung die Gefolgschaft versagt hдtte. Ich mцchte in diesem Zusammenhang auch ьber einige praktische MaЯnahmen des totalen Krieges, die wir bereits getroffen haben, ein paar Worte verlieren. Diesen beiden Zielen mьssen alle anderen Bedьrfnisse untergeordnet werden, selbst auf Kosten unseres sozialen Lebensniveaus wдhrend des Krieges.
Das soll nicht eine endgьltige Stabilisierung unseres Lebensstandards darstellen, sondern gilt nur als Mittel zur Erreichung des Zweckes, nдmlich des eines totalen Sieges. Es mьssen im Rahmen dieser Aktion hunderttausende von U.
Als er dann die Realschule in Linz besuchte, verschlechterten sich seine Noten drastisch, er blieb mehrmals sitzen und wechselte die Schule. Stattdessen wohnte er zusammen mit der Mutter in Linz. Teil 2 Planet Wissen.
Von funk. Karl Lueger und dem Komponisten Richard Wagner. Im Jahr darauf bekam er als ihr neuer Vorsitzender umfassende Machtbefugnisse — sein politischer Weg zur Machtergreifung begann. Hitler sah den richtigen Zeitpunkt gekommen, um die Macht zu ergreifen. Am Abend des 8.
Родившись в Австрии, Гитлер в молодости стремился стать художником, но в конечном итоге влился в политику, присоединившись к Немецкой Рабочей Партии в 1919 году. К 1921 году Гитлер стал лидером партии, переименовав ее в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию, или НСДАП часто сокращенно называемую нацистской партией. В 1933 году Гитлер был назначен канцлером Германии, и в течение нескольких лет установил авторитарное правление, известное как Третий Райх.
Обращение Адольфа Гитлера к германскому народу 22 июня 1941
My German Fellow Countrymen and Women, My Comrades! At present everybody speaks before the forum which seems to them the most fitting. Some speak before a parliament whose existence, composition and origin (are well known). I believe that I should return again today whence I came. В заключение, несмотря на то что фразы Гитлера на немецком являются частью истории, их использование должно быть осознанным и ответственным. Речь Гитлера в бункере перед генералами. Оригинальные немецкие субтитры без изменений, как говорят в фильме, и дословный перевод субтитров на русский язык. In seiner Ansprache vor dem deutschen Reichstag am 1. September 1939 rechtfertigte Reichskanzler Adolf Hitler den deutschen Angriff auf Polen. Die Rede war nicht nur an die anwesenden Reichstagsabgeordneten gerichtet: Durch Radioübertragung und Übersetzungen wurde Sorge.
Цитаты Гитлера на немецком
Я должен заявить определённо: Германия соблюдает свои обязательства; нацменьшинства, которые проживают в Германии, не преследуются. Reichstag Speech, May 21, 1935. "We recognize, with the understanding and the heartfelt friendship of true Nationalists, the Polish State as the home of a great, nationally-conscious people." "The German Reich and, in particular, the present German Government, have no other wish than to live on friendly. My German Fellow Countrymen and Women, My Comrades! At present everybody speaks before the forum which seems to them the most fitting. Some speak before a parliament whose existence, composition and origin (are well known). I believe that I should return again today whence I came. Крылатые фразы Гитлера. Высказывание Гитлера на немецком.
Известные цитаты Гитлера (100 цитат)
Армия мне лжет! Все мне лгут, даже СС! Was Sie da sagen, ist ungeheuerlich. Sie ist ohne Ehre! У них нет чести!
This is the period of four years which I asked the German people to grant me for the purpose of putting my work to the test and submitting it to their judgment. Hence at the present moment nothing could be more opportune than for me to render you an account of all the successes that have been achieved and the progress that has been made during these four years, for the welfare of the German people. But within the limits of the short statement I have to make it would be entirely impossible to enumerate all the remarkable results that have been reached during a time which may be looked upon as probably the most astounding epoch in the life of our people. That task belongs rather to the press and the propaganda.
Moreover, during the course of the present year there will be an Exposition here in Berlin which is being organized for the purpose of giving a more comprehensive and detailed picture of the works that have been completed, the results that have been obtained and the projects on which work has been begun, all of which can be explained better in this way than I could do it within the limits of an address that is to last for two hours. Therefore I shall utilize the opportunity afforded me by this historic meeting of the Reichstag to cast a glance back over the past four years and call attention to some of the new knowledge that we have gained, some of the experiences which we have been through, and the consequences that have resulted therefrom—in so far as there have a general validity. It is important that we should understand them clearly, not only for our own sake but also for that of the generations to come. Having done this, I shall pass on to explain our attitude towards those problems and tasks whose importance for us and for the world around us must be appreciated before it will be possible to live in better relations with one another. Finally I should like to describe as briefly as possible the projects which I have before my mind for our work in the near future and indeed in the distant future also. At the time when I used to go here and there throughout the country, simply as a public speaker, people from the bourgeois classes used to ask me why we believed that a revolution would be necessary, instead of working within the framework of the established political order and with the collaboration of the parties already in existence, for the purpose of improving those conditions which we considered unsound and injurious. Why must be have a new party, and especially why a new revolution? The answer which I then gave may be stated under the following headings: — 1 The elements of confusion and dissolution which are making themselves felt in German life, in the concept of life itself and the will to national self-preservation, cannot be eradicated by a mere change of government.
More than enough of those changes have already taken place without bringing about any essential betterment of the distress that exists in Germany. All these Cabinet reconstructions brought some positive advantage only to the actors who took part in the play; but the results were almost always quite negative as far as the interests of the people were concerned. As time has gone on the thought and practical life of our people have been led astray into ways that are unnatural to them and injurious. One of the causes which brought about this condition of affairs must be attributed to the fact that the structure of our State and our methods of government were foreign to our own national character, our historical development and our national needs. The parliamentary-democratic system is inseparable from the other symptoms of the time. A critical situation cannot be remedied by collaborating with the causes of it but by a radical extermination of these causes. Hence under such conditions the political struggle must necessarily take the form of a revolution. Nor would it be possible to bring this about by collaborating with these institutions, but only by establishing a new movement which will fight against them for the purpose of carrying through a radical reformation in political, cultural and economic life.
And this fight will have to be undertaken even at the sacrifice of life and blood, if that should be necessary. In this connection it is worthy of remark that when the average political party wins a parliamentary victory no essential change takes place in the historical course which the people are following or in the outer aspect of public life; whereas a genuine revolution that arises from a profound ideological insight will always lead to a transformation which is strikingly impressive and is manifest to the outside world. Surely nobody will doubt the fact that during the last four years a revolution of the most momentous character has passed like a storm over Germany. Who could compare this new Germany with that which existed on the 30th. I am speaking of a National Socialist Revolution; but this revolutionary process in Germany had a particular character of its own, which may have been the reason why the outside world and so many of our fellow-countrymen failed to understand the profound nature of the transformation that took place. I do not deny that this peculiar feature, which has been for us the most outstanding characteristic of the lines along which the National Socialist Revolution took place—a feature which we can be specially proud of—has hindered rather than helped to make this unique historic event understood abroad and among some of our own people. For the National Socialist Revolution was in itself a revolution in the revolutionary tradition. What I mean is this: Throughout thousands of years the conviction grew up and prevailed, not so much in the German mind as in the minds of the contemporary world, that bloodshed and the extermination of those hitherto in power—together with the destruction of public and private institutions and property—were essential characteristics of every true revolution.
Mankind in general has grown accustomed to accept revolutions with all these consequences somehow or other as if they were legal happenings. I do not mean that people endorse all this tumultuous destruction of life and property; but they certainly accept it as the necessary accompaniment of events which, because of this very reason, are called revolutions. Herein lies the difference between the National Socialist Revolution and other revolutions, with the exception of the Fascist Revolution in Italy. The National Socialist Revolution was almost entirely a bloodless proceeding. When the party took over power in Germany, after overthrowing the very formidable obstacles that had stood in its way, it did so without causing any damage whatsoever to property. I can say with a certain amount of pride that this was the first revolution in which not even a window-pane was broken. If this revolution was bloodless that was not because we were not manly enough to look at blood. I was a soldier for more than four years in a war where more blood was shed than ever before throughout human history.
I never lost my nerve, no matter what the situation was and no matter what sights I had to face. The same holds good for my party colleagues. But we did not consider it as part of the program of the National Socialist Revolution to destroy human life or material goods, but rather to build up a new and better life. And it is the greatest source of pride to us that we have been able to carry through this revolution, which is certainly the greatest revolution ever experienced in the history of our people, with a minimum of loss and sacrifice. Only in those cases where the murderous lust of the Bolsheviks, even after the 30th of January, 1933, led them to think that by the use of brute force they could prevent the success and realization of the National Socialist ideal—only then did we answer violence with violence, and naturally we did it promptly. Certain other individuals of a naturally undisciplined temperament, and who had no political consciousness whatsoever, had to be taken into protective custody; but, generally speaking, these individuals were given their freedom after a short period. Beyond this there was a small number who took part in politics only for the purpose of establishing an alibi for their criminal activities, which were proved by the numerous sentences to prison and penal servitude that had been passed upon them previously. We prevented such individuals from pursuing their destructive careers, inasmuch as we set them to do some useful work, probably for the first time in their lives.
I do not know if there ever has been a resolution which was of such a profound character as the National Socialist Revolution and which at the same time allowed innumerable persons who had been prominent in political circles under the former regime to follow their respective callings in private life peacefully and without causing them any worry. Not only that, but even many among our bitterest enemies, some of whom had occupied the highest positions in the government, were allowed to enjoy their regular emoluments and pensions. That is what we did. But this policy did not always help our reputation abroad. If the revolution in Germany had taken place according to the democratic model in Spain these strange apostles of non-intervention abroad would probably find that there was nothing which they need to worry about. People closely acquainted with the state of affairs in Spain have assured us that if we place the number of persons who have been slaughtered in this bestial way at 170. Measured by the achievements of the noble democratic revolutionaries in Spain, the quota of human beings allotted for slaughter to the National Socialist Revolution would have been about 400. That we did not carry out this mass-slaughter is apparently looked on as a piece of negligence on our part.
We see that the democratic world-citizens are by no means gracious in their criticism of this leniency. We certainly had the power in our hands to do what has been done in Spain. And probably we had better nerves than the murderer who steals upon his victim unawares, shunning the open fight, and who is capable only of murdering defenseless [sic] hostages. We have been soldiers and we never flinched in the face of battle throughout that most gruesome war of all times. Our hearts and, I may also add, our sound common sense saved us from committing any acts like those which have been done in Spain. Taking it all in all, fewer lives were sacrificed in the National Socialist Revolution than the number of National Socialist followers who were murdered in Germany by our Bolshevik opponents in the year 1932 alone, when there was no revolution. This absence of bloodshed and destruction was made possible solely because we had adopted a principle which not only guided our conduct in the past but which we shall also never forget in the future. This principle was that the purpose of a revolution, or of any general change in the condition of public affairs, cannot be to produce chaos but only to replace what is bad by substituting something better.
In such cases, however, something better must be ready at hand. On the 30th. All the means employed in carrying on that struggle were strictly within the law as it then stood and the protagonists in the fight were the National Socialists. Before the new State could be actually established and promulgated, the idea of it and the model for its organization had already existed within the framework of our party. All the fundamental principles on which the new Reich was to be constructed were the principles and ideas already embodied in the National Socialist Party. As a result of the constitutional struggle to win over our German fellow-countrymen to our side the party had established its predominance in the Reichstag and for a whole year before it actually assumed power it already had the right to demand this power for itself, even according to the principles of the parliamentary-democratic system. But it was essential for the National Socialist Revolution that this party should put forward demands which of themselves would involve a real revolutionary change in the principles and institutions of government hitherto in force. When certain individuals who were blind to the actual state of affairs thought that they could refuse to submit to the practical application of the principles of the movement which had been entrusted with the government of the Reich, then, but not until then, the party used an iron hand to make these illegal disturbers of the peace bend their stubborn necks before the laws of the new National Socialist Reich and Government.
With this act the National Socialist Revolution came to an end. For as soon as the party had taken over power, and this new condition of affairs was consolidated, I looked upon it as a matter of course that the Revolution should be transformed into an evolution. The new development which now set in, however, meant that there had to be a new orientation not merely of our ideas but also in regard to the practical policy which we had to carry out. Even today certain individuals who have fallen in the march of events refuse to adapt themselves to this change. They cannot understand it because it is beyond their mental horizon or outside the sphere of their egotistic interests. Our National Socialist teaching has undoubtedly a revolutionizing effect in many spheres of life and has interfered and acted under the revolutionary impulse. The main plank in the National Socialist program is to abolish the liberalistic concept of the individual and the Marxist concept of humanity and to substitute therefore the folk community, rooted in the soil and bound together by the bond of its common blood. A very simple statement; but it involves a principle that has tremendous consequences.
This is probably the first time and this is the first country in which people are being taught to realize that, of all the tasks which we have to face, the noblest and most sacred for mankind is that each racial species must preserve the purity of the blood which God has given it. And thus it happens that for the first time it is now possible for men to use their God-given faculties of perception and insight in the understanding of those problems which are of more momentous importance for the preservation of human existence than all the victories that may be won on the battlefield or the successes that may be obtained through economic efforts. It is not for men to discuss the question of why Providence created different races, but rather to recognize the fact that it punishes those who disregard its work of creation. Unspeakable suffering and misery have come upon mankind because they lost this instinct which was grounded in a profound intuition; and this loss was caused by a wrong and lopsided education of the intellect. Among our people there are millions and millions of persons living today for whom this law has become clear and intelligible. What individual seers and the still unspoiled natures of our forefathers saw by direct perception has now become a subject of scientific research in Germany. And I can prophesy here that, just as the knowledge that the earth moves around the sun led to a revolutionary alternation in the general world-picture, so the blood-and-race doctrine of the National Socialist Movement will bring about a revolutionary change in our knowledge and therewith a radical reconstruction of the picture which human history gives us of the past and will also change the course of that history in the future. And this will not lead to an estrangement between the nations; but, on the contrary, it will bring about for the first time a real understanding of one another.
At the same time, however, it will prevent the Jewish people from intruding themselves among all the other nations as elements of internal disruption, under the mask of honest world-citizens, and thus gaining power over these nations. We feel convinced that the consequences of this really revolutionizing vision of truth will bring about a radical transformation in German life. For the first time in our history, The German people have found the way to a higher unity than they ever had before; and that is due to the compelling attraction of this inner feeling. Innumerable prejudices have been broken down, many barriers have been overthrown as unreasonable, evil traditions have been wiped out and antiquated symbols shown to be meaningless. From that chaos of disunion which had been caused by tribal, dynastic, philosophical, religious and political strife, the German nation has arisen and has unfurled the banner of a reunion which symbolically announces, not a political triumph, but the triumph of the racial principle. For the past four-and-a-half years German legislation has upheld and enforced this idea. Just as on January 30th, 1933, a state of affairs already in existence was legalized by the fact that I was entrusted with the chancellorship, whereby the party whose supremacy in Germany had then become unquestionable was not authorized to take over the government of the Reich and mould the future destiny of Germany; so this German legislation that has been in force for the past four years was only the legal sanction which gave jurisdiction and binding force to an idea that had already been clearly formulated and promulgated by the party. When the German community, based on the racial blood-bond, became realized in the German State we all felt that this would remain one of the finest moments to be remembered during our lives.
Like a blast of springtime it passed over Germany four years ago. The fighting forces of our movement who for many years had defended the banner of the Hooked Cross against the superior forces of the enemy, and had carried it steadily forward for a long fourteen years, now planted it firmly in the soil of the new Reich. Within a few weeks the political debris and the social prejudices which had been accumulating through a thousand years of German history were removed and cleared away. May we not speak of a revolution when the chaotic conditions brought about by parliamentary-democracy disappear in less than three months and a regime of order and discipline takes their place, and a new energy springs forth from a firmly welded unity and a comprehensive authoritative power such as Germany never before had? So great was the Revolution that its intellectual foundations are not even yet understood but are superficially criticized by our contemporaries. They talk of democracies and dictatorships; but they fail to grasp the fact that in this country a radical transformation has taken place and has produced results which are democratic in the highest sense of the word, if democracy has any meaning at all. With infallible certainty we are steering towards an order of things in which a process of selection will become active in the political leadership of the nation, as it exists throughout the whole of life in general. By this process of selection, which will follow the laws of Nature and the dictates of human reason, those among our people who show the greatest natural ability will be appointed to positions in the political leadership of the nation.
In making this selection no consideration will be given to birth or ancestry, name or wealth, but only to the question of whether or not the candidate has a natural vocation for those higher positions of leadership. In this country that principle will have its political counterpart. Is there a nobler or more excellent kind of Socialism and is there a truer form of Democracy than this National Socialism which is so organized that through it each one among the millions of German boys is given the possibility of finding his way to the highest office in the nation, should it please Providence to come to his aid. And that is no theory. In the present National Socialist Germany it is a reality that is considered by us all as a matter of course. I myself, to whom the people have given their trust and who have been called to be their leader, come from the people. All the millions of German workers know that it is not a foreign dilettante or an international revolutionary apostle who is at the head of the Reich, but a German who has come from their own ranks. And numerous people whose families belong to the peasantry and working classes are now filling prominent positions in this National Socialist State.
Some of them actually hold the highest offices in the leadership of the nation, as Cabinet Ministers, Reichsstatthalter and Gauleiter. But National Socialism always bears in mind the interests of the people as a whole and not the interests of one class or another. The National Socialist Revolution has not aimed at turning a privileged class into a class which will have no rights in the future. Its aim has been to grant equal rights to those social strata that hitherto were denied such rights. We have not ruined millions of citizens by degrading them to the level of enslaved workers. Our aim has been to educate slaves to be German citizens. One thing will certainly be quite clear to every German; and this is that revolutions as acts of terror can only be of short duration. If revolutions are not able to produce something new they will end up by devouring the whole of the national patrimony which existed before them.
From the assumption of power as an act of force the beneficial work of peace must be promptly developed. But those who abolish classes for the purpose of putting new classes in their place sow the seeds of new revolutions. The bourgeois citizen who has the ruling power in his hands today will become a proletarian if he is banished to Siberia tomorrow and condemned to enforced lab our there. He will then yearn for hisday of deliverance, just as did the proletarian of former times, who now thinks that his turn has come to play the despot. Therefore the National Socialist Revolution never aimed at bringing in one class of the German people and turning out another. One the contrary, our objective has been to make it possible for the whole German people to work, not only in the economic but also in the political field, and to guarantee this possibility by organizing the various classes into one national unit. The National Socialist Movement, however, limits its sphere of internal activity to those individuals who belong to one people and it refuses to allow the members of a foreign race to wield an influence over our political, intellectual, or cultural life. And we refuse to accord to the members of a foreign race any predominant position in our national economic system.
In this folk-community, which is based on the bond of blood, and in the results which National Socialism has obtained by making the idea of this community understood among the public, lies the most profound reason for the marvelous success of our Revolution. Confronted with this new and vigorous ideal, all idols and relics of the past which had been upheld by dynastic interests, tribal affiliations and even party interests, now began to lose their glamour. That is why the whole party system of former times completely collapsed in a few weeks, without giving rise to the feeling that something had been lost. They were superseded by a better ideal. A new movement took their place. A reorganization of our people into a national unit that includes all those whose lab our is productive simply pushed aside the old organizations of employers and employees. The symbolic emblems of the recent past, which was a period of disintegration and disability, were banished, not—as in 1918 or 1919—through a resolution voted by a committee appointed to invent a new symbol for the Reich, as if the choice were to depend on the results of a prize competition. Since that day it has become the consecrated symbol of his national resurgence on land and sea and in the air.
There could be no more eloquent proof of how profoundly the German people have understood the significance of this change and new development than the manner in which the nation sanctioned our regime at the polls on so many occasions during the years that followed. So, of all those who like to point again and again to the democratic form of government as the institution which is based on the universal will of the people, in contrast to dictatorships, nobody has a better right to speak in the name of the people than I have. Among the results of this phase of the German Revolution I may enumerate the following: — 1 Since that time there is only one trustee of supreme power among the German people and that trustee is the whole people itself. Anyone who compares this state of affairs with the condition of Germany before January 1933 will realize what a tremendous transformation is indicated by these few short statements.
Juli 1933. Schmidt, Der Standard, 20. Er hatte das gewisse Etwas, woraus Legenden geschaffen werden…" - John F. Kennedy , Tagebucheintrag vom 1. September 1936 "Man wird der historischen Erscheinung Adolf Hitlers nicht gerecht, solange man ihn als Einzelwesen schildert.
Ich bekenne, dass mir Hitler selbst sympathisch ist. Luzern: Vita Nova, 1935, S. Grundlagen kollektiven Verhaltens. Wenn wir ihn von vornherein verteufeln, werden wir ihm nicht gerecht.
Они — его плоть и кровь, и будут оставаться таковыми столько, сколько будет жив немецкий народ. Сильное государство никогда не было и никогда не будет просто набором территорий. Главная и единственная надежная опора нашего государства — немецкий народ и национальное социалистическое Движение. Речь 16. Второе: Решение тяжелейшей социальной проблемы путем возвращения миллионной армии наших, достойных всяческого сочувствия, безработных обратно на производство.
Третье: Восстановление стабильного и авторитетного государственного руководства, опирающегося на доверие и волю нации; руководства, которое снова вернет этому великому народу способность выполнять свои обязательства перед миром. Речь 17. Хотя, лиха беда - начало, можно докатиться и до того, что жизнь какого-нибудь народа перестанет быть его внутренним делом, а окажется в абсолютной зависимости от воли иностранцев и будет полностью определяться внешнеполитической коньюнктурой. Нельзя, однако, сказать, что такое положение является нормальным или желательным. Просто, так может случиться. И тогда самое главное — чтобы этому народу удалось создать предпосылки для изменения такого положения. Именно потому, что мы — националисты, мы уважаем национальные чувства других народов. Наша национальная гордость заключается не в том, чтобы презирать других, а в том, чтобы уважать и любить свой народ! Речь 24.
Мы готовы протянуть руку дружбы нашим прежним оппонентам. Под самыми печальными и кровавыми строками мировой истории должна быть навсегда подведена черта. Речь 10. Не верный путь привел к печальным результатам. Он неуклонно и в первую очередь будет думать о соблюдении интересов народа в вопросах мира, работы и культуры. Я был солдатом и видел все собственными глазами, в отличие от очень многих других государственных деятелей, которые сами этого никогда не переживали. И я, разумеется, отвергаю войну. Но отвергаю я ее не как изменник, предатель и трус, а как порядочный немец, честно выполнивший свой воинский долг на фронте, и желающий оставаться порядочным до конца. Поэтому я в равной мере не оставлю на произвол судьбы ни права немецкого народа на жизнь, ни его права на честь.
Интервью 05. Самонадеянные попытки примерно «наказать» большой народ путем удаления его с исторической сцены не могут продолжаться вечно, и однажды им непременно будет положен конец. Сколько еще можно всерьез рассчитывать на то, что великая нация будет и далее покорно терпеть подобную несправедливость по отношению к себе? Что значит сиюминутный произвол победителей в сравнении с веками исторического развития? Немецкий народ обязательно вернет себе свое законное место среди европейских народов. Даже - если эти наши права уже были пущены с молотка жалкой кучкой грязных политиков. Эти политики оказались проходящими, а вот Германия останется вечной! Прокламация 05. Вам никогда нас не сломить, не заставить смириться с вашим ярмом!
Вам больше не удастся принудить немецкий народ отказаться от его требования равноправия с другими народами! Но — ни в коем случае не лишенными чести! Интервью 16. Никто в мире не имеет права лишать этого великую нацию, и ни у кого не хватит сил долго удерживать ее в таком положении. Речь 23. Я был бы счастлив, если бы этот злосчастный психоз наконец закончился и обе родственные нации смогли бы вновь обрести прежнюю дружбу. Основной принцип, которым руководствуется немецкое правительство в своей внешней политике , заключается в том, что наше отношение к другим странам определяется отнюдь не тем, какого рода конституцию и форму правления избрали для себя народы этих стран. И мы считаем такой уважительный подход само собой разумеющимся. Именно наше правительство, - правительство национальной революции, - считает себя особо расположенным к такой позитивной политике по отношению к Советской России.
Борьба же против коммунизма в Германии является нашим внутренним делом, вмешательства в которое извне мы не потерпим никогда. Межгосударственные отношения с другими державами, с которыми нас связывают общие интересы, никак этим не затрагиваются! Речь 14. Эти люди — повсюду, но нигде они не дома. Открытое письмо 14. Также и народом являются только те, кто способен, если потребуется, выступить как единый народ навстречу любым испытаниям. Это — не милитаризм, а закон самосохранения. Теперь пора бы и другим, по-прежнему вооруженным, государствам принять на себя и выполнить аналогичные обязательства. Раньше мы были оппозицией, а сегодня под нашим знаменем марширует вся немецкая нация!
Движение, которое с самого своего зарождения и вопреки всем явлениям распада в окружавшей его действительности вновь созидало народную общность. И это были как раз те самые умники, чье поверхностное знание истории давало им повод иронизировать над нашими попытками. Сии благоразумные господа в лучшем случае удостаивали нас своими глумливо-соболезнующими ухмылками. Обращение 09. Тогда они узнают, что быть национальным социалистом значит не только - производить внешнее впечатление такового. Дело ведь не в коричневой рубашке, партийных собраниях и количестве «кубиков» в петлице. А дело в том, во имя чего бьется ваше сердце! Конечно, от ошибок и заблуждений не застрахован никто, - их просто нужно вовремя устранять. Скверное же поведение обличенного властью … является абсолютно недостойным вождя, не совместимо с национальным социализмом, и в высшей степени отвратительно.
Речь 09. Истинную ценность любому движению придают только люди. Люди, которые, руководствуясь смыслом этого движения, воплощают его идеи в жизнь. Все Движение должно знать, что и в будущем отбор его членов будет производиться по тем же жестким правилам, какие установила для нас в прошлом суровая судьба. Речь 03. Не потому мы четырнадцать лет боролись, что просто желали власти, а для того, чтобы вернуть наш народ к жизни. Борьба и труд во имя народа — только это может нас всех спасти! Для того, чтобы выносить насмешки и издевки, требовалось не меньше гордого мужества, чем героизма и храбрости для того, чтобы защищаться от ежедневной клеветы и травли. Десятки тысяч борцов за национальный социализм были ранены, многие были убиты.
Множество наших людей было отправлено в тюрьму, сотни тысяч были выкинуты с работы, либо как-нибудь иначе лишены средств к существованию. Путь указан. И прекратить эту борьбу больше не сможет ни кто и ни что. Порукой тому — наше Движение! Но им не достает энергии. Все мы слишком переоценили значимость чисто механических знаний и, вследствие этого, перестали чувствовать свой народ, отдалились от него. Не случись этого, евреям никогда бы не удалось так внедриться в наш народ. Корпус немецких государственных служащих должен снова стать тем, чем он был в прежние времена! Напротив, именно его процветание или гибель зависят от спасения или гибели крестьянства и рабочих.
Они меланхолично созерцают приближение всемирного потопа. В структурах, которым принадлежит реальная власть, под «свободой» подразумевается их возможность грабить широкие массы населения, без каких-либо ограничений, и не встречая хоть сколько-нибудь серьезного сопротивления. Инструменты евреев! Речь 21. Герой стал презираем, трус — почитаем; добросовестность оказалась наказуема, нерадивость — вознаграждаема.
Речь Гитлера после воссоединения Австрии с Германией
Выступая перед делегатами Рейхстага Германии 20 февраля, я впервые огласил требования, основанные на непререкаемом принципе. Крылатые фразы Гитлера. Высказывание Гитлера на немецком. Адольф Гитлер — немецкий политик и оратор, основоположник и центральная фигура национал-социализма, основатель тоталитарной диктатуры Третьего рейха, глава Национал-социалистической немецкой рабочей п Смотрите видео онлайн «Адольф Гитлер цитаты и. A speech by Adolf Hitler on foreign policy from 1937. Выступая перед делегатами Рейхстага Германии 20 февраля, я впервые огласил требования, основанные на непререкаемом принципе. Из анализа публикуемой речи Гитлера хорошо видно, что нападение на СССР воспринималось немцами в контексте войны с Англией, и Сталин рассматривался как английский союзник, достигшей с главным противником Германии большой степени кооперации.