Говорил ли американский дипломат Збигнев Бжезинский фразу о новом миропорядке на руинах России? Для тех, что не понимает на украинском: "Руина" (Скрябин) — перевод текста песни на русский У французов есть Бонапарт, сыр вино и Париж Высокая мода тебя манит. Новости технологий и политики» Новости» «Страна» Руина. Как сообщает РИА Новости, показательным примером стала история наемника, профессионального военного Харрисона Астудильо, который был ликвидирован в марте 2024.
«Где руины, где процветание» — Серенко о последствиях глобализации
Памятную табличку воткнули просто в груду руин. Новости технологий и политики» Новости» «Страна» Руина. Депутат Европарламента от фракции «зеленых» Райнхард Бютикофер заявил, что газопровод «Северный поток — 2» может превратиться в инвестиционные руины, если проект будет нарушать энергетическое законодательство Евросоюза, сообщает Die Zeit.
Руина – последние новости
России. Не ново. Но печально. Почему-то крушение поездов под Нарофоминском (Подмосковье) как-то странно пересекается с этим як был украинский. Или он был дряхлый. Первая Руина, которая и оставила это имя истории, разразилась в 1657 году, после смерти Богдана Хмельницкого. Депутат Европарламента от фракции "зеленых" Райнхард Бютикофер пригрозил газопроводу "Северный поток-2" превращением в инвестиционную руину. Главная» Новости» Иранские новости сегодня.
План “Витрина” и свидомая руина
Возможно, как и ее многочисленные заброшенные сестры, она тоже «бессмысленная случайность», но опять же, по Зиммелю, в руине живет природа, преобразуя культурные артефакты в орудие ее собственного выражения. Природа в Хохловке помогала вчувствованию в имитацию старины. Многочисленные туристы гуляли по небольшой набережной, проложенной вдоль реки и подчеркивающей городское предназначение всего заповедника. Я слышала, как мужчина с внешностью преуспевающего бизнесмена сказал своей спутнице: «Хоть какой-то частью наследия с толком распорядились». Но как соединить факт эффективной эксплуатации одного из живописных уголков Пермского края я нарочно имитирую здесь стиль рекламных проспектов с запустением множества других строений, брошенных церквей, запущенных жилых домов и неиспользуемых зданий? Мы сетуем на то, как много интересных сооружений исчезает сегодня в горячке агрессивного городского и пригородного переустройства. Однако всматривание в пестроту уцелевшего наследства убеждает нас: выжить, скорее, суждено тому, что уродливо, что сброшено со счетов, о чем никто не пожалеет [21]. Сколько архитектурно вторичных зданий, странных, построенных со страшной экономией либо тяп-ляп, брошенных посередине строительства либо оставленных за ненужностью, напоминает нам в каждом городе об упрямстве материи, о возможности «плохого» наследия — проблематичного «приданого» модерности. Этот термин английские географы Эрик Суигенду и Мария Кайка используют для обозначения городской инфраструктуры — электро- и насосных станций, всего, что обеспечивало жизнь городов [22] и на что вначале чуть ли не молились — а потом бросили.
Бросовое «приданое» постсоветской России — разрушающиеся электростанции и заводы, дома культуры и, повторюсь, церкви. Избирательное придание ценности сооружениям и памятникам оборачивается тем, что лишь у некоторых из них есть шанс стать привлекательными компонентами культурного наследия, очищенными от следов запустения и новейших вмешательств, спасенными реставрацией от дальнейшего разложения. Стоя на скамейке, мы смотрели на Мотовилиху с высоты городского холма. Перед нами, используя географическую лексику, расстилался типичный ландшафт модерности. Река, взятая в хозяйственный оборот; синие холмы на горизонте, деревья, рекламные плакаты, жилые микрорайоны: увязанные воедино земля и жизнь, социальное и материальное, определяющие особость региона. Географы сегодня говорят о ландшафте критически, оспаривая эстетическую дистанцию как преобладающий вариант отношения к ландшафту. К примеру, книгу с ярким названием «Ложь земли» американский географ Дон Митчелл начинает пересказом эпизода из «Гроздьев гнева» Стейнбека. Сюжет ее составляет бегство фермерской семьи в Калифорнию от последствий Великой депрессии.
Ближе к финалу повествования беглецы любуются зрелищем, «спектаклем» калифорнийской мечты, — сияющими на солнце крыльями ветряной мельницы, аллеями деревьев, рядами виноградников, красными крышами; перед ними «процветающий, деревенский, Джефферсонов» идеал американской мечты, обещание новой жизни. Из самого романа понятно: обещание не сбудется. В своей книге Митчелл показывает, как за райскими образами аграрного ландшафта Калифорнии — холмами в дымке и уходящими к горизонту полями — скрывается невидимая армия трудовых мигрантов, без которой эти бескрайние поля заросли бы сорняками. Согласна, что этот ход может показаться слишком прямолинейным, но мне нравится, как Митчелл одному эстетизирующему взгляду противопоставляет другой — критический [23]. Ландшафт Мотовилихи тоже связан с ложью: диорама, построенная как визуальный рассказ о роли города в революционных событиях 1905 года, сегодня «переизобретается» [24]. Причина — отсутствие интереса к этому историческому событию у широких масс. Но и само это событие, как показали пермские историки, было «изобретено» [25]. По другой ее версии, получается, что «отнюдь не только высокие идеалы» «побуждали людей становиться революционерами, уходить в лес, бороться против существующего строя» [27].
Кудрина с описанием подоплеки мотовилихинской революции [28] читаются как современная новостная лента. Завод — прекрасный образец дореволюционной промышленной архитектуры — чуть-чуть виднелся с парковой скамейки. Центр Перми, с его Красной и Зеленой линиями маршрутами экскурсий , отмеченными на асфальте, непустующими кафе и оживлением на Эспланаде, остался в двадцати километрах. Пермь, расширяясь, включила в себя и Мотовилиху — когда-то отдельный промышленный город. Но здесь нас окружала совсем другая Пермь — Пермь окраинная, сочетающая разнородные остатки другой, закончившейся эпохи: помпезный дом культуры, в котором арендуют комнаты различные фирмы, двухэтажные сталинские жилые дома с уцелевшими неподалеку дровяниками, здание диорамы — памятник тому, чего не было. Не будет, наверное, большой ошибкой сказать, что «фейковая» деревня Хохловка олицетворяет «наследие», центр Перми в период «Белых ночей» — постиндустриальное «переизобретение» промышленного города, а Мотовилиха — такую городскую периферию, где бесполезно делать условный центр современного искусства из отслужившего свое условного речного вокзала [29]. Эти различия дают нам возможность активнее примерить на себя историю осмысления упадка и ее самого лакомого куска — руин, которая сложилась в западной урбанистике и гуманитаристике в целом. Руины, «призраки», аффект и мы Эпизод с недавней поездкой в Пермь важен мне для того, чтобы подчеркнуть следующее.
Многое из написанного в последнее время о памяти, руинах, призраках, меланхолии диссонирует с настроением, в котором многие из нас сегодня пребывают. Я имею в виду, в частности, тревожное ожидание перемен к худшему. К примеру: через несколько дней после описанной экскурсии культурный ландшафт Перми поменялся — сняли с поста инициатора пермского культурного проекта Марата Гельмана, что скажется, так или иначе, на работе пермских, да и не только пермских, коллег [30]. Все важнее становятся разговоры, благодаря которым можно не только «сверить часы», но и разделить эмоции друг друга, вглядевшись в заряженные фантасмагорией места. В частности, в места, использованные тенденциозным историческим нарративом для формирования нужной для власти исторической идентичности. Мы же, пусть бегло и пунктирно, но иначе пытаемся выстроить нарратив места и всего города, не скрывая друг от друга его противоречий. Как это сделать, если мы вступаем в контакт с прошлым тех или других мест лишь во время визита. Посещение мест, имеющих историческую ценность, не отделимо от переживаний одинокого путника-паломника-туриста.
Репрезентации таких мест подчиняются всегда уже имеющимся сценариям, в которых видение, мысли и чувства автора преобладают. Как писать о городской памяти так, чтобы голоса других тоже были слышны? Как учесть самые неожиданные и невидимые сообщества и сети, которые данное место только проявляет, узлом которых является? Как писать, принимая в расчетдругих, — ведь твой одиночный взгляд точно что-то упустит? Гулять и смотреть не то же самое, что быть так или иначе включенным — сначала в создание места, потом в его переделку, которая часто совершается не по плану, а сама собой, просто потому, что центр активности переместился куда-то еще. Визуальное наслаждение примечательным местом упускает прежде всего глубинные и продолжительные ритмы окраин, включающие традиции, восприятие которых мало совместимо с кратким исследовательски-туристским набегом. К примеру, во время нашей экскурсии в Мотовилиху я ушла фотографировать сталинские дома и дровяники. Теперь к теплым воспоминаниям о фестивале «Белые ночи» все время примешивается зрелище серьезного мужика в просторных шортах и шлепанцах, уютно расположившегося с сигареткой на крыльце своей двухэтажной «сталинки» солнечным субботним утром.
Привычные абстракции — «модернистский проект», «индустриализация» и ее «закат», «постсоциализм», «авторитаризм», — которыми напичкана моя голова, столкнулись тем утром с чем-то совсем иным. Никакой «кровавый режим» не помешает этому сосредоточенному пермяку радоваться выходному, сигарете, подружке, праздности, предвкушаемой рыбалке. Он не любит богачей-начальников, признает, что производство, частью которого он остается, — неэффективно, но «людям же надо где-то работать». Мы говорили всего-то минут десять.
Кроме домов, люди возводили величественные храмы, в которых поклонялись своим богам, пирамиды и невероятные строения, кажущиеся на первый взгляд бессмысленными. Не многие из них сохранились до наших дней.
Эти развалины получили исторический термин — "руины". На карте современного мира можно найти множество следов древних цивилизаций, которые характеризуют наших предков как людей с пытливым умом и тягой к великим свершениям и красоте. Что такое руина? Согласно словарю терминов и понятий, руины — это развалины или обвал какого-либо строения или места поселения людей.
Пожалуй, если бы боевые действия продолжались до настоящего времени, мы перестали бы удивляться даже трупам темнокожих «нацгвардейцев». Однако для такого развития событий надо готовить не только деградировавшее за четверть века украинское общество, но и куда менее внушаемое «западное». К печали Вашингтона и Берлина обстановка менялась слишком быстро и не в лучшую для них сторону, что не оставляло времени для такого маневра. Отчасти именно этот недостаток и подтолкнул наших «западных партнеров» к скорейшему «замораживанию» конфликта.
К слову, даже на Украине закон, разрешающий службу иностранцев в ВСУ и национальной гвардии удалось «продавить» только 6 октября 2015 г. Учитывая сколько «слоев» трупов киевских силовиков «захоронено» в Донецком аэропорту, а также начавшиеся по инициативе властей ДНР «археологические изыскания», становится очевидна обеспокоенность некоторых «западных» лидеров. Эксгумация сотен погибших европейцев, американцев и канадцев станет неприятным сюрпризом в без того неблагополучном положении дел глав соответствующих государств. Таким образом, обстрелы Донецкого аэропорта — это не что иное, как безнадежные потуги киевских силовиков по воспрепятствованию следствию по обстоятельствам военных преступлений на Донбассе. При этом инициаторами таких провокаций, безусловно, выступили главные «поборники мира в Европе» — «демократические» правительства США и Германии.
При этом, она сохраняет свою должность в RT [36]. РИА Новости вещает через сайт ria. Освещение событий[ править править код ] После переформатирования конца 2013 года агентство подает события специфическим образом. Некоторые из педалируемых тезисов: Во всём мире происходят беспорядки и незаконные свержения законных правительств.
За всем этим стоит Запад , придерживающийся двойных стандартов. Запад сдерживает Россию. Россия — мирная страна и всегда действует согласно международному праву, а в Украине власть захвачена киевским режимом, который бомбит своих мирных жителей. Россия защищает мирных жителей. Россия ведёт геополитическую борьбу с Западом за многополярный мир [20]. Анализ от исследователей журналистики Юрия и Юлии Нестеряк показывает, что РИА Новости в прошлом и сейчас не придерживается журналистских стандартов, обязывающих предоставлять аудитории проверенную и непредвзятую информацию. Исследователи выделили отсутствие баланса мнений и использование низкокачественных источников информации. РИА Новости распространяло ложную и искажённую информацию, такую как сообщения о разработке биологического оружия в американских биолабораториях на Украине , разработку Украиной ядерного оружия , о совершённых армией Украины военных преступлениях против гражданских лиц. Нарушения журналистских стандартов прикрываются сообщениями о якобы низких стандартах западной прессы. Согласно исследователям, РИА Новости является низкокачественным источником информации [41].
Материалы были выложены на Викисклад, всего в открытом доступе — около 2 000 000 фотографий, собранных в различные тематические блоки. На Олимпиаде в Сочи[ править править код ] В сентябре 2011 года Международный олимпийский комитет предоставил РИА Новости статус специального уполномоченного информационного агентства Олимпийских игр в Сочи. Основной ролью национального фотопула являлось ведение подробной фотохроники выступлений спортсменов страны-организатора и распространение полученных изображений среди СМИ. Для решения этих задач РИА Новости разработало и внедрило ряд технологических решений и продуктов.
На Fox News назвали страны, превратившие Европу в руины
По словам Си Цзиньпина, руины древнего города Лянчжу являются демонстрацией 5000-летней истории китайской цивилизации и сокровищем мировых цивилизаций. Райнхард Бютикофер, депутат Европейского парламента в интервью пригрозил проекту газопровода «Северный поток — 2» превращением в инвестиционную руину. Редакционные материалы Видео Файлы Читы Игры Wiki Форумы Посты Пользователи Бонусы Бонусы: Задания Бонусы: Призы Технические вопросы Предложения Игровые сервера Новости Бан Другое. Руина — это период после окончания войны, когда страна или область находится в состоянии социально-экономического кризиса. Согласно словарю терминов и понятий, руины — это развалины или обвал какого-либо строения или места поселения людей. Руина — это период после окончания войны, когда страна или область находится в состоянии социально-экономического кризиса.
Новые перемоги Руины
Также он сообщил, что в связи с приостановкой производства автомобилей на предприятии сократят половину работников. В данный момент, буквально на наших глазах гибнет крупнейшее предприятие Сумской области - НПО им Фрунзе, которое обеспечивал работой 12 тысяч человек. Все началось с задержки зарплат и перехода на 3-х дневную рабочую неделю. Сейчас же было официально объявлено, что завод дорабатывает последние заказы и закрывается.
И поняли: от этой власти ничего хорошего ждать не приходится... Многие говорят о том, что это была «аннексия». Нет, это не была аннексия. Если бы это была аннексия, то в 90-х годах в Конституции Украины не был бы закреплен статус Крыма как автономной республики. А закрепили его за полуостровом по одной причине: чтобы Крым остался украинским. Уроки 90-х прошли даром для подобных «мосийчуков» и «парасюков». Зато получилось у националистов сформировать «поезда дружбы» на Донбасс!
Резудьтаты мы видим: разбомбленные, разгромленные города, население на грани выживания и ошалевшие от безнаказанности националисты, которые искренне считают, что воюют за Украину. В истории страны был подобный период: «Через какие-то четверть века, прошедшие со дня смерти Богдана Хмельницкого, руина Правобережной Украины достигла своего апогея. Подольское Брацлавское и большая часть Киевского воеводства — эти жемчужины польской короны — превратились в пустыню. Далее, в глубину края пустыня становилась совсем безлюдной. Роскошные поля зарастали: нигде нет жилья человеческого, ни признака стад, которыми еще недавно славилась Украина; одичавшие собаки вели жестокую борьбу а выживание с волками. Прекратилось торговое движение, заросли дороги. В украинской истории это был один из самых черных и страшных периодов».
Юра, откуда в среде бумажных архитекторов интерес к руинам, к Пиранези все были им больны, просто все , к этому полю вопросов? Это ведь шире, чем просто говорить про руины. Это какая рефлексия на предшествующий исторический период архитектурной мысли, который в определенной смысле соотносил себя с руинами. Восстановить Сталинград или Ленинград — это святое, это другая история. Но руины другого порядка, связанные с церковной жизнью, с дореволюционным периодом, такие руины нам не нужны. Юрий Аввакумов: Никто особенно руинами не болел. Ностальгия была у очень многих, но это другое. Пиранези существовал у нас в институтской библиотеке в виде роскошных, очень хорошо напечатанных фотоальбомов, и самих гравюр никто не видел. А я увлекался конструктивизмом, где никаких руин не могло быть по определению. Но конструктивизм для меня тоже был прошлым, великим и романтическим в том числе, часто даже вообще не построенным. Слава богу, в отличие от поколения наших учителей, о строительстве города будущего никто не мечтал. Найти работу, что-то делать и рисовать другой мир, где свои архитекторы, свои законы, свои правители, свои нормы, свои правила, своя стилистика жизни. А дальше было уже все просто — каждый рисовал, что хотел, и был свободен от любого диктата. Но действительно, есть расхожее мнение, что была ностальгия по культуре, по прекрасному, но мне кажется, что это немножко журналистский штамп. Все уже было сказано поколением отцов, Йона Фридман и все другие уже все спроектировали, места уже не было. Тем более, нам открыли международные конкурсы, а там реально стоял "железный занавес" и была цензура. Мы все преодолели, и как только оказалось возможно, тут же пошли премии. Но эти конкурсы были на идею, там не судили — "ух ты, мы возьмем этот проект и построим". А идея — это бульон, из которого потом все рождается для всех. И вспышка была очень короткая, все то длилось семь лет. А сейчас все строят, многие пошли работать нормальными архитекторами. Другое дело, что, в конце концов, в истории останется то, что попало в музеи, а не то, что попало на улицы наших городов. Потому что архитектура долго не живет, основная масса архитектуры, особенно жилой, уходит за несколько поколений. Пример с Венецией — исключительный, потому что пойди поищи жилую постройку XV века. Елена Фанайлова: Специалисты рассказывали мне: то, что мы считаем в Риме естественными развалинами форума и так далее, — это произведение искусства эпохи Муссолини. Он сам брал лопату и шел копать, и был целый проект по почти искусственному созданию того, чем мы сейчас восхищаемся как Древним Римом. Юрий Аввакумов: Кносский дворец на Крите англичане вообще построили наново. Таких примеров кучи! Елена Фанайлова: Посмотрим интервью с Павлом Матвеевым, мы с ним делали проект "Курорт-призрак Купари", это знаменитый курорт югославской армии, построенный для титовской элиты, который югославской же армией был разбомблен во времена первой югославской войны. Руины — это в некотором смысле объект медитации Павел Матвеев: Я думаю, что вижу прежде всего остатки былой красоты, наверное, объекты ностальгии, меланхолии. Это объект из прошлого, о котором я читал в книгах, видел в фильмах, но сам непосредственно не пережил. Для меня руины притягательны тем, что они присутствуют физически, но в то же время являются арт-объектами из другого времени. И само восприятие руин требует в некой подготовки, как и любое произведение искусства. В своей практике я помещаю руины в таком контексте, что у публики есть время сфокусироваться на одном изображении и провести с ним довольно много времени. Руины — это в некотором смысле объект медитации, нужно определенное эмоциональное состояние. Нужно научиться рефлексировать на этот предмет. Павел Матвеев Елена Фанайлова: В описании этого проекта Павел пишет: "Я чувствовал себя детективом, пытающимся восстановить события, у которых не было свидетелей". Это еще раз к вопросу о том, что мы либо приписываем руинам, либо о тех чувствах, которые они в нас вызывают. Константин Львов: Передо мной лежит альбом художника и преподавателя Павла Шиллинговского. Он сталкивался дважды в течение своей жизни с разрушением и запустением в Петербурге, Петрограде, Ленинграде. Первый раз — это события революции и Гражданской войны, второй — блокада 1941-42 года. И он дважды выступал в роли рисующего летописца происходящих с городом изменений. Он назвал свой альбом "Петербург. Руины революции", но из-за цензуры в 1923 году он был выпущен под названием "Руины и Возрождение". Второй раз он сделал серию "Осажденный город", рисунки и гравюры. И это катастрофическое восприятие происходящего.
И он дважды выступал в роли рисующего летописца происходящих с городом изменений. Он назвал свой альбом "Петербург. Руины революции", но из-за цензуры в 1923 году он был выпущен под названием "Руины и Возрождение". Второй раз он сделал серию "Осажденный город", рисунки и гравюры. И это катастрофическое восприятие происходящего. Сам Шиллинговский умер в начале апреля 1942 года. Юрий Аввакумов: Это была моя кураторская довольно большая фотографическая серия. Я приглашал участвовать фотографов, архитекторов и художников, и каждый выставлял 24 фотографии. Я выбирал художника, мы вместе выбирали кадры, я писал аннотацию, каждый месяц открывалась выставка. Были десятки рецензий, и все замечательно работало в музейном формате. Четыре фотографии оставались сначала в Музее архитектуры, а потом мы переехали в Дом фотографии, к Свибловой. Я много раз говорил, что выставляю не архитектурную фотографию, а я буду показывать тех, кто фотографирует город, можно назвать это урбанистической фотографией. Сюжеты были разные. Илюша Уткин выставляю свою венецианскую, а на самом деле московскую серию сносов середины 90-х годов. Игорь Пальмин показывал свой модерн, там были и серии русских деревянных церквей, а были и серии, которые меня волновали публицистически. Совершенно случайно я познакомился с Олегом Смирновым, фотографом-стрингером, который ездил в Грозный в первую и во вторую чеченскую войну, там его ранили. Я посмотрел его фотографии и вдруг обнаружил, что он снимает либо руину, либо на фоне это руины фотографируются какие-то завоеватели. Видимо, это эстетическое чувство заложено в человеке, что в японском туристе, что в нашем солдате-завоевателе, чтобы подойти и встать на фоне руины. У меня на выставке было 12 фотографий с руинами и 12 фотографий с солдатами на фоне руин. И это было то, что я, как культурный человек, мог сказать по поводу рушащегося где-то города во вполне вроде бы мирной стране, превращающегося в руину. Но сейчас его не узнать. Елена Фанайлова: Это свидетельствует о правоте Шёнле, который говорит о том, чтобы снести до основания, а потом превратить в волшебный артефакт, которого никогда раньше не существовало. Юрий Аввакумов: И да и нет. Дрезден в войну три дня горел, практически все было разрушено, стояла только одна единственная уцелевшая каким-то чудесным образом церковь, и многие смотрели и, вероятно, думали, что Бог пощадил одно строение. Но оказалось, что внутри нее все сгорело, и сгорел даже раствор, соединявший камни, из которых она была сложена. В конце концов, она просто рассыпалась. Город стал отстраиваться, люди возвращались, но это место оставалось руинированным до 90-х годов. Восточные немцы брали там камни, свозили на берег реки, укладывали штабелями и нумеровали, практически точно зная, из какого места выпал этот камень. Это были целые каменные блоки, а то, что совсем нехорошо, оставалось в виде груды камней. В 90-е годы была построена компьютерная модель, и все камни, которые были сохранены, нашли в этой компьютерной модели свои места. То, что рассыпалось в пыль, было добыто в тех же каменоломнях, вырезано и замещено. И эту церковь не так давно, лет пять назад, открыли, и она как новенькая. Так противно: стоит Храм Христа Спасителя, новенький-новенький, и все там на месте, все бело-розово-зефирное. И пафоса разрушенного чудовищной бомбардировкой города уже нет. В этом случае работали профессионалы, которые считали камни. А в случае с Храмом Христа Спасителя работал промышленный, строительный комплекс, и там никто особенно не занимался точным соблюдением того, что было. Тем не менее, тенденция одна — избавиться от следов войны, потому что война — это траур. Константин Львов Константин Львов: Есть лингвистический анекдот от академика Михаила Гаспарова , про литературу и про руину. Известная предсмертная ода Д ержавина — "Река времен", и филологи давно обратили внимание, что там начальные строчки складываются в некий акростих — "руины чти". Гаспаров человек атеистического склада, и он говорит: "Это был чуть ли ни единственный раз, когда я столкнулся с чудом". Есть филологическая забава — переводить русские стихи на латинский язык, и молодая аспирантка показывала ему перевод этой незавершенной оды. Он посмотрел, нет ли там акростиха, и у нее это сложилось по-латински во фразу, которая переводится как: "Любовь переживет руину". Елена Фанайлова: Прекрасный анекдот! Юрий Аввакумов: Мой самый любимый проект из всей бумажной архитектуры — Бродского-Уткина, стеклянная башня, где разрушенная башня лежит, ее фасад нарисован на плане. И начинаешь думать: башня была все-таки построена, а потом упала? Не начали же они сразу строить руину, не настолько же они эстетические извращенцы.
«Северному потоку — 2» в Европарламенте пригрозили превращением в «руину»
Были загружены 100 фотографий периода Второй мировой войны. Королёв 16 января 2012, 12 фотографий Луна 1 16 января 2012, 7 фотографий Печать 16 января 2012, 67 фотографий Прокуратура 16 января 2012, 27 фотографий.
К истории о Питере Пене обращается и Кристина Генри в книге «Потерянный мальчишка», только героем выбирает капитана Крюка. Иногда авторы решают действовать шире, и тогда переосмыслению подвергается не конкретный миф, а целый корпус легенд. Сколько историй так или иначе основаны на артуриане, кельтской или скандинавской мифологии, не счесть. Растет интерес к славянской: например, уже упоминавшаяся «Битва за Лукоморье» Романа Папсуева и других авторов — это часть большой вселенной «Сказок Старой Руси». Этот мир уходит корнями в славянские мифы, но не просто живет в них, а удачно перерабатывает и строит на их основе новые современные сюжеты.
Про Мышь и Рябу уже говорили, но есть там и сюжет про поиск невесты с помощью стрелы, и богатыри на дипломатической службе , и многое другое, привычное — и все-таки уникальное. Вообще-то ретеллингом смело можно назвать даже многие рассказы из первых книг цикла о Ведьмаке: что сказка о спящей царевне ну и что, что стрыга? Кстати, «Битва за Лукоморье» по настроению напоминает самый первый том приключений Геральта.
Леонид Васильевич Бернацкий… 1910-го года рождения… 28 февраля — день рождения нашего Отца.
Победители-юнармейцы выбирают направление, куда они хотели бы выехать, и Калининград ежегодно их радушно принимает. Уже не первый год открываю Калининград школьникам, и не только, из всей страны, группы которых я сопровождаю. И на этот раз "Юные нахимовцы" — так называется отделение Юнармии из маленького посёлка Ямальского района Салемал, расположенного на развилке реки Оби, — отправились на самую западную точку России.
И на этот раз "Юные нахимовцы" — так называется отделение Юнармии из маленького посёлка Ямальского района Салемал, расположенного на развилке реки Оби, — отправились на самую западную точку России.
Позвольте показать вам этих прекрасных ребят, которых мне удалось влюбить в наш город. Запись видеоролика любезно предоставлена Идой Башкатовой — это первый день знакомства ребятишек с Калининградом, который мы открыли рассказом истории университета "Альбертина" и посещением замечательного Калининградского планетария им. Итак, идём гулять по городу с юнармейцами!
Депутат Европарламента пригрозил газопроводу «Северный поток — 2» превращением в руины
Депутат Европарламента напомнил, что Россия до сих пор не обеспечила необходимый для ввода проекта в эксплуатацию анбандлинг, согласно которому деятельность оператора газопровода должна идти отдельно от добычи и поставок топлива. Также Бютикофер напомнил о третьем энергопакете ЕС, который предполагает обеспечение доступа к газопроводу сторонним продавцам газа владельцем проекта.
Из-за происходящих событий страна приходит к упадку», - подчеркнула волонтёр. По словам корреспондента, сейчас в городе сохраняется относительно спокойная обстановка, однако это может быть затишьем перед бурей. Но я подозреваю, что сегодня могут быть какие-то волнения, но официальной информации об этом пока нет», - сказала она. Добавим, президент Румынии Клаус Йоханнис на своей странице в Facebook сообщил, что всё то, что происходит в Бухаресте можно назвать «черной пятницей». Многотысячные акции протеста в Румынии спровоцировало предложение премьер-министра страны амнистировать ряд заключенных. Эта мера, по его мнению, позволит разгрузить переполненные тюрьмы. Противники его предложения настаивают на том, что эта инициатива позволит выйти на свободу тем, кто был осужден по коррупционным делам.
Директор предприятия Николай Черныш заявил, что система существующих тарифных норм делает импорт автомобилей более выгодным, чем производство. Поэтому собираемые на заводе ранее автомобили будут завозиться в страну в готовом виде. Также он сообщил, что в связи с приостановкой производства автомобилей на предприятии сократят половину работников. В данный момент, буквально на наших глазах гибнет крупнейшее предприятие Сумской области - НПО им Фрунзе, которое обеспечивал работой 12 тысяч человек.
Его новые союзники камня на камне не оставляют от родного города Хмельницких Чигирина. Но сам Юрий становится гетманом, правда, под присмотром турецкого паши. Затем его свергают турки за звериную жестокость к окружающим, которой поражались даже османы. Потом снова, уже в четвертый раз ставят гетманом.
Но к тому времени Хмельницкий им так сильно надоел, что в конце концов его арестовали, задушили, а труп выбросили в воду. Вот такой был бесславный конец у ничтожного сына великого отца. А вот у Петра Дорошенко жизнь закончилась значительно лучше. Да, он тоже предавал ради власти и богатства Россию, потом и Польшу.
И стал турецкой марионеткой, которую ненавидел собственный народ. В результате, когда царская армия подошла к гетманской столице, защищать Дорошенко было некому. И гетман сдался воеводе Ромодановскому. И вот тут начинается самое интересное.
Никто его не казнил, и даже на каторгу изменника не отправили. В Москве посчитали, что повинную голову меч не сечет, и Дорошенко стал воеводой в Хлынове сейчас — Киров. Там прослужил он три года, так сказать, заработал стаж госслужбы и ушел в отставку. В 1684 году царевна Софья подарила ему село Ярополец, где бывший гетман прожил еще 13 лет.
Женился в третий раз, завел новых детей и помер уже при Петре Первом. Кстати, его праправнучкой была Наталья Гончарова, жена Пушкина. В общем, хэппи-энд. Вся эта история Руины важна, чтобы сделать несколько выводов по нынешней ситуации.
Во-первых, украинская элита сегодня далеко не в первый раз становится главной опасностью для своей страны.
Что такое пост-правда, «вокизм» и культура отмены?
| Руина Украины: вымираты... | Согласно словарю терминов и понятий, руина — это развалины или обвал какого-либо строения или места поселения людей. |
| Руина распадается в крови | Руины — Виктор Вахштайн / ПостНаука. Поиск. Смотреть позже. |
| Культура в руинах: как война делает общество маргинальным | Руины по всей Европе: Spiegel предупредил о последствиях остановки "Северного потока – 2". |
| «Северному потоку — 2» в Европарламенте пригрозили превращением в «руину» | Антимайдан новости Новости за 24 часа. |
Информационные залпы на руинах империи
В свете недавних событий, заказы из РФ существенно сократились, что фактически привело к разорению всей промышленности Сумской области. Ну и, как следствие, пошла волна увольнений, рост безработицы и социального напряжения. Для тех, что не понимает на украинском: "Руина" Скрябин — перевод текста песни на русский У французов есть Бонапарт, сыр вино и Париж Высокая мода тебя манит — ты их язык учишь И хочешь быть похожим на спокойных парижан Читать с кофе газету и грызть круассан У поляков есть Варшава, бигус, журик и флячки Мария Кюри также кстати полячка К ним на лыжи заезжаешь, язык их знаешь На мысли себя ловишь, что ты их уважаешь А моя страна — сплошная руина, и гордо ходить в кепках и спортивных штанах А моя страна — сплошная руина, как можно так сильно не любить свою землю? У американцев есть и статус, и статуя свободы Лас Вегас, Ниагара, Нью-Йорк, Голливуд И уживается там там еще и куча народа А у нас народ хоть и один, то не вмещается здесь далекая Исландия имеет двести вулканов Рейкьявик, пару гейзеров и вечные льды И каждый там с улицы если захочет просто на кофе Может в офис президента смело зайти Моя страна имеет Киев, Волынь и Карпаты Донбасс и Черное море, Одессу и Львов И в ней живут на полную ногу лишь одни депутаты Все остальные играют роли в кино про лохов Стиснув зубы все стоят и пропускают кортежи За месяц зарабатывают только бутылку вина Самая большая радость украинца дотянуть до завтра Мы все давно в окопах хотя это не война.
Елена Фанайлова: Меня глубоко тревожит во всей этой истории страшное недовольство архитекторов моего поколения и чуть старше полным отсутствием реставрации на территории нашей родины. Привозят фотографии прекрасных разрушенных усадеб, церквей и говорят: "Что с этим делать?
И еще — "нам не дают строить, как мы хотим, нас загоняют в советские нормативы". Юра, откуда в среде бумажных архитекторов интерес к руинам, к Пиранези все были им больны, просто все , к этому полю вопросов? Это ведь шире, чем просто говорить про руины. Это какая рефлексия на предшествующий исторический период архитектурной мысли, который в определенной смысле соотносил себя с руинами. Восстановить Сталинград или Ленинград — это святое, это другая история.
Но руины другого порядка, связанные с церковной жизнью, с дореволюционным периодом, такие руины нам не нужны. Юрий Аввакумов: Никто особенно руинами не болел. Ностальгия была у очень многих, но это другое. Пиранези существовал у нас в институтской библиотеке в виде роскошных, очень хорошо напечатанных фотоальбомов, и самих гравюр никто не видел. А я увлекался конструктивизмом, где никаких руин не могло быть по определению.
Но конструктивизм для меня тоже был прошлым, великим и романтическим в том числе, часто даже вообще не построенным. Слава богу, в отличие от поколения наших учителей, о строительстве города будущего никто не мечтал. Найти работу, что-то делать и рисовать другой мир, где свои архитекторы, свои законы, свои правители, свои нормы, свои правила, своя стилистика жизни. А дальше было уже все просто — каждый рисовал, что хотел, и был свободен от любого диктата. Но действительно, есть расхожее мнение, что была ностальгия по культуре, по прекрасному, но мне кажется, что это немножко журналистский штамп.
Все уже было сказано поколением отцов, Йона Фридман и все другие уже все спроектировали, места уже не было. Тем более, нам открыли международные конкурсы, а там реально стоял "железный занавес" и была цензура. Мы все преодолели, и как только оказалось возможно, тут же пошли премии. Но эти конкурсы были на идею, там не судили — "ух ты, мы возьмем этот проект и построим". А идея — это бульон, из которого потом все рождается для всех.
И вспышка была очень короткая, все то длилось семь лет. А сейчас все строят, многие пошли работать нормальными архитекторами. Другое дело, что, в конце концов, в истории останется то, что попало в музеи, а не то, что попало на улицы наших городов. Потому что архитектура долго не живет, основная масса архитектуры, особенно жилой, уходит за несколько поколений. Пример с Венецией — исключительный, потому что пойди поищи жилую постройку XV века.
Елена Фанайлова: Специалисты рассказывали мне: то, что мы считаем в Риме естественными развалинами форума и так далее, — это произведение искусства эпохи Муссолини. Он сам брал лопату и шел копать, и был целый проект по почти искусственному созданию того, чем мы сейчас восхищаемся как Древним Римом. Юрий Аввакумов: Кносский дворец на Крите англичане вообще построили наново. Таких примеров кучи! Елена Фанайлова: Посмотрим интервью с Павлом Матвеевым, мы с ним делали проект "Курорт-призрак Купари", это знаменитый курорт югославской армии, построенный для титовской элиты, который югославской же армией был разбомблен во времена первой югославской войны.
Руины — это в некотором смысле объект медитации Павел Матвеев: Я думаю, что вижу прежде всего остатки былой красоты, наверное, объекты ностальгии, меланхолии. Это объект из прошлого, о котором я читал в книгах, видел в фильмах, но сам непосредственно не пережил. Для меня руины притягательны тем, что они присутствуют физически, но в то же время являются арт-объектами из другого времени. И само восприятие руин требует в некой подготовки, как и любое произведение искусства. В своей практике я помещаю руины в таком контексте, что у публики есть время сфокусироваться на одном изображении и провести с ним довольно много времени.
Руины — это в некотором смысле объект медитации, нужно определенное эмоциональное состояние. Нужно научиться рефлексировать на этот предмет. Павел Матвеев Елена Фанайлова: В описании этого проекта Павел пишет: "Я чувствовал себя детективом, пытающимся восстановить события, у которых не было свидетелей". Это еще раз к вопросу о том, что мы либо приписываем руинам, либо о тех чувствах, которые они в нас вызывают. Константин Львов: Передо мной лежит альбом художника и преподавателя Павла Шиллинговского.
Он сталкивался дважды в течение своей жизни с разрушением и запустением в Петербурге, Петрограде, Ленинграде. Первый раз — это события революции и Гражданской войны, второй — блокада 1941-42 года. И он дважды выступал в роли рисующего летописца происходящих с городом изменений. Он назвал свой альбом "Петербург.
Возможно, определение ЦРУ слишком широкое или некорректное, но всё же сирийские «борцы за демократию» под него попадают! Страна под ярлыком терроризма может подразумевать всё, что посчитает нужным. Есть другое определение.
В уставных документах ФБР, ведомства, отвечающего за борьбу с внутренним и внешним терроризмом, написано, что терроризм — это «противоправное использование силы или насилие против личности или собственности в целях устрашения или давления на правительство, гражданское население или любую его часть в осуществлении политических и социальных целей». Но «борьба за демократию» разве не политическая цель? А недавние обстрелы армянонаселённого района Дамаска и христианских церквей — это разве не применение насилия для «устрашения или давления на правительство» и гражданское население? Это хорошие вопросы для госдепартамента Соединённых Штатов. Он заявлял, что насилие должно происходить в мирное время, потому что в военное время это, мол, не терроризм, а нарушение правил и обычаев гражданской войны. И его поддерживал в этом мнении профессор международного права Рубин. Но это их personal opinion.
Это не официальная точка зрения и не правовая норма. Конечно, вашингтонские демократизаторы в таких случаях отвечают, что против Асада сражается «свободная армия».
Comments 21 тот же Байден призывал бомбить Югославию ему плевать на жизни тех, кто живет на другом континенте. Просто факт 4 Jan 2023.