В первом после отъезда из России интервью Бутусов рассказал, почему он решился уехать, как снимали его спектакли и чем отличается работа в России и Европе. Режиссер спектакля Юрий Бутусов — один из самых парадоксальных российских театральных режиссеров — представляет свое прочтение пьесы «Сын», замыкающей трилогию французского драматурга Флориана Зеллера «Мать», «Отец», «Сын». Описание: Актеры Виктория Тиханская в роли Софии и Александр Девятьяров в роли Пьера во время показа спектакля Юрия Бутусова «Сын» в Российском академическом молодежном. Режиссер спектакля Юрий Бутусов — один из самых парадоксальных российских театральных режиссеров — представляет свое прочтение пьесы «Сын», замыкающей трилогию французского драматурга Флориана Зеллера «Мать», «Отец», «Сын». Спектакль Юрия Бутусова “Сын”, в котором сыграл артист РАМТа Александр Девятьяров, разделил его жизнь на “до” и “после”.
В РАМТе стартует 102-й сезон
Бутусов: украинские генералы не хотят раздражать руководство плохими новостями. Откроет третий Фестиваль театров Дальнего Востока специальный гость фестиваля — РАМТ, который сыграет спектакль Юрия Бутусова «Сын». Постановка Юрия Бутусова в РАМТе – спектакль "Сын" получил на церемонии два "Гвоздя", став также обладателем главного приза. Премьера спектакля «Сын» в постановке Юрия Бутусова по пьесе современного французского драматурга Флорина Зеллера должна была открывать юбилейный сезон. Спектакль Юрия Бутусова по пьесе Генрика Ибсена вышел в 2019 году и стал театральным событием сезона.
Театр Ленсовета опубликовал архивный спектакль «Старший сын»
В нем смещены акценты. Ритм жизни героя Энтони Хопкинса по его внутренним причинам становится отличным от того, в каком живут все остальные, и ему требуются дополнительные усилия, чтобы продолжать сосуществовать со всеми. То же самое происходит и с героем "Сына". Его внутренний ритм отличается от ритма большинства людей. Но даже близкие люди не способны это почувствовать. Его мать слишком погружена в свою личную драму. Отец мечтает, чтобы сын стал его подобием. Как все родители, он пребывает в иллюзии, что ребенок - продолжение его самого и потому должен идти проторенным отцом путем. Выход в роли подростка Николя актера Евгения Редько - ему за шестьдесят - прочерчивает границу не только между кино и театром, но и между театром новым и театром старым.
Юрий Бутусов, прежде чем вывести на сцену Николя, языком танца предупреждает зрителя: тот оказался в пространстве, где не действуют привычные правила и люди выглядят не так, как хотят выглядеть, а так, как выглядят на самом деле. Сквозь их физическую оболочку с помощью грима проступает их внутренний мир, и, что не удивительно, он может радикально не соответствовать повседневным стереотипам восприятия. В кино это возможно, но в театре такой прием обладает куда большей силой эмоционального воздействия. Если зритель подключается к созданному воображением режиссера миру, тот завладевает им целиком. Теперь это и его игра воображения. Николя в исполнении Евгения Редько - это его герой, и тогда он понимает, что может выглядеть только так и никак иначе. Тем более что актер виртуозно, на пределе возможностей играет свою роль. В роли отца - Александр Девятьяров.
Именно ему досталась "Золотая маска" в номинации "Мужская роль второго плана".
Мелетинскому, символизирует несчастье и смерть. Дерево же — архетипический символ жизни, а в психологии говорит об психоэмоциональном состоянии рисовавшего его человека. В спектакле используется образ засохшего дерева без кроны, которое явно визуализирует внутренний мир Николя. Пьер не может помочь сыну, как бы ни пытался.
Он всю жизнь борется с собственной травмой: когда заболела мать, его отец фактически бросил семью, а участие в воспитании сына свелось к бесконечным требованиям: «Ты должен…». Пьер начинает говорить с собственным сыном на том же языке. Скопившееся напряжение между ними выражается в страшной сцене, где он душит Николя, после чего подросток решается на самоубийство. Первая попытка суицида мальчика не удалась — он выжил. Сцена разговора Анны и Пьера в больнице — одна из самых сильных в спектакле.
Глядя на их утрированные движения, зритель буквально физически чувствует, как невыносима боль родителей, чуть не потерявших собственного ребенка. После этого Пьер переодевается в красный пиджак, а София — в красное платье. Этот цвет символизирует кровь, смерть, жертву, будто режиссер ставит перед зрителем непростой вопрос: виноваты ли они в решении Николя?
Под названием "Папа" пьесу поставили в "Современнике". Бутусов , по собственному признанию, тоже хотел взяться за "Папу". Авторские права оказались выкуплены. На счастье театралов, которые в результате получили возможность увидеть "Сына" - спектакль парадоксальный, пугающий и жизнеутверждающий одновременно, с фирменным бутусовским драйвом и прекрасным ансамблем актеров РАМТа. В самом сюжете жизнеутверждающего, конечно, мало.
И тем, кто хочет хэппи-энда, воплощения светлых идеалов, внятных ответов на проклятые вопросы - ходить на "Сына" не следует. Главный герой, школьник Николя, заходит в экзистенциальный тупик. Отец ушел к другой женщине, Софии которая вообще-то знала, с кем знакомится , мать погрузилась в тоску. Все трое взрослых неплохие, в сущности, люди. Но говорят пошлости, ни черта не понимают в душевной организации подростка и вряд ли - в его представлении - желают понимать. Они живут по инерции, а Сын эту инерцию еще не набрал. Как во все времена, "программа" взрослых довольно скудна. Учись, трудись а точнее: зарабатывай, как твой отец, не думая о своем призвании , продолжай род пример издерганной матери и измотанной Софии тоже не вдохновляет.
Зачем учиться, зачем становиться скучным взрослым, зачем жить? История задела бы публику за живое и в сугубо социальной трактовке. Ведь "ружье за шкафом" пылится почти у каждого. Но Юрий Бутусов настаивает на том, что конфликт глубже: - Отношения этого парня с матерью и отцом очень напоминают проблемы Гамлета. Гамлет, чеховский Иванов, Зилов - интересная цепочка. Мне была важна история не мальчика, а человеческой души. Мы все, независимо от возраста, находимся в сложных взаимоотношениях с родителями.
Певец Вячеслав Бутусов заявил, что для того, чтобы стать праведником вовсе не обязательно сначала, как он вываляться в грязи. Это он видит по своим детям, которых у него четверо.
Они совсем по-другому воспринимают жизнь. Вячеслав Бутусов.
Проблемы семьи. Взгляд Юрия Бутусова
Выход в роли подростка Николя актера Евгения Редько - ему за шестьдесят - прочерчивает границу не только между кино и театром, но и между театром новым и театром старым. Юрий Бутусов, прежде чем вывести на сцену Николя, языком танца предупреждает зрителя: тот оказался в пространстве, где не действуют привычные правила и люди выглядят не так, как хотят выглядеть, а так, как выглядят на самом деле. Сквозь их физическую оболочку с помощью грима проступает их внутренний мир, и, что не удивительно, он может радикально не соответствовать повседневным стереотипам восприятия. В кино это возможно, но в театре такой прием обладает куда большей силой эмоционального воздействия.
Если зритель подключается к созданному воображением режиссера миру, тот завладевает им целиком. Теперь это и его игра воображения. Николя в исполнении Евгения Редько - это его герой, и тогда он понимает, что может выглядеть только так и никак иначе.
Тем более что актер виртуозно, на пределе возможностей играет свою роль. В роли отца - Александр Девятьяров. Именно ему досталась "Золотая маска" в номинации "Мужская роль второго плана".
И он тоже персонаж из мира, созданного воображением Юрия Бутусова. В мире, созданном другим режиссером, он тоже мог бы сыграть роль Пьера - отца Николя в спектакле по пьесе "Сын", но, скорее всего, в том мире мы не увидели бы и половины актерских находок, которые он демонстрирует на сцене РАМТ. Его Николя - человек целеустремленный внешне и мечущийся внутри.
Сын Николя Пьер - проявленная проекция его сомнений. Заставляя сына вписываться в социальные стереотипы, он производит над ним ту же операцию, что произвел над самим собой. Он справился с последствиями той операции, его сын - нет.
Если бы на "Золотой маске" существовала номинация "Творческий дуэт", в ней у Девятьярова-Редько соперников не было бы. Это две мощные актерские работы, и они усиливают друг друга.
Флориан Зеллер, перевод Александр Питч Продолжительность спектакля 2 часа 50 минут с антрактом Лауреат главной премии СТД РФ "Гвоздь сезона" 2022 Юрий Бутусов - один из самых парадоксальных российских театральных режиссеров - представляет свое прочтение пьесы "Сын", замыкающей трилогию французского драматурга Флориана Зеллера "Мать", "Отец", "Сын".
Бутусов, обращаясь к этому современному материалу, ищет человеческое содержание и глубину. В вынужденных компромиссах, в необходимости соглашаться с тем, с чем не хочет мириться, человек разрушает свою природу, веру в то, что Шекспир назвал "квинтэссенцией всего живущего".
Говорят, человек становится взрослым, когда родители умирают. Но мне кажется, что мы выясняем с ними отношения до конца своей жизни. Перебираем то, что было, думаем, делаем выбор.
Во всяком случае, так происходит со мной. Выбор между папой и мамой - нечто гораздо большее, чем вопрос "с кем я буду жить". Пространство и время в спектакле условны. Дом - клетка: кухонный стол торчит между серых стен. Простор, перспектива появляется только в воспоминаниях: мягкий свет, два деревца сплелись кронами, "Николя тогда так улыбался".
Но и прошлое здесь отравлено предчувствием катастрофы. Герои носят выбеленные лица-маски и современную деловую одежду, но легко переоблачаются: Отец - в дублет с буфами из-под которого простецки выглядывают семейные трусы , его жена - в кринолин. София, самая витальная в этом квартете, за время спектакля успевает перемерить кучу нарядов - может быть и строгой, и нарядной, и манящей. Только мамой не может быть. Для Николя, разумеется.
Он один не спешит менять костюм - черную "двойку" с подступающим к горлу галстуком. Исключение делает для пиджака безумного канареечного цвета папа выбирал , и то ненадолго. Мертвенный грим к финалу сохраняют тоже лишь Николя Евгений Редько и его alter ego - Человек, который поет Денис Баландин. Бутусов, как всегда, умело играет в "Сыне" музыкой, нагнетая энергию в зрительный зал. Композитором спектакля был знаменитый Фаустас Латенас , и "дорожки" между номерами, передающими состояние главного героя он то Гений Холода, то Керубино… , проложены виртуозно.
Однако главные переживания персонажей - высказанные, недосказанные, непроизносимые - отданы пластике хореограф Николай Реутов. Больше всяких слов говорит конвульсивный танец Матери - Татьяны Матюховой.
В причудливой аранжировке Фаустаса Латенаса музыка звучит гипнотически. Герои пускаются в пляс под эти то чарующие, то будоражащие, то убаюкивающие, то режущие слух звуки, а зритель постепенно погружается в транс. Что это? Вполне возможно. Может быть, Человек, который поет — его альтер эго, его благозвучный двойник, его кричащая душа.
Под конец спектакля возникает ощущение, что все происходящее показано именно его глазами: не случайно некоторые диалоги между матерью и отцом Николя читает за них по бумажке, не случайно, роль психиатра в клинике, куда попадает герой, тоже играет он сам. Исковерканный мир, сузившийся до размеров квартиры, куда только изредка проникает свет и чувствуется дуновение свежего ветра из приоткрытой двери, два раза внезапно «распахивается»: стены разъезжаются, и перед зрителем возникает черная, устрашающая глубина сцены. Это выход в иной мир. В мир странных фантазий Николя, где одиноко чернеет безлистное дерево, стоят высокие столбы, наверху которых виднеются силуэты птиц, и выезжает огромный птичий скелет. Фото: Пресс-служба РАМТ Не все так безрадостно в той иной реальности, куда всеми силами стремится Николя, и куда в результате он «отправляется». В картине, которую рисует его воображение, он становится известным писателем, встречается с девушкой, приходит в гости к папе, играет со своим братом, ведет обычный образ жизни. Или эту идиллию представляет себе Пьер после смерти сына?
В памяти остаются черно-белые краски спектакля, алеющее платье Софии, огромный бокал красного вина, напоминающего по цвету кровь, вода, разбрызганная повсюду, немые конвульсии и ошарашенные, растерянные лица. К сожалению, и музыка, и танцы, и картонные гитары в руках героев, и тихий, прозаический быт в этой вселенной могут только присниться.
Спектакль «Сын» в РАМТе
Бутусов: украинские генералы не хотят раздражать руководство плохими новостями. Премьера спектакля Юрия Бутусова «Сын» на Большой сцене РАМТа. Однако задним числом через плохого качества изображение и в "Старшем сыне" удаётся разглядеть спектакли будущего, сегодняшнего Бутусова, и "Сына" в том числе. РАМТ открывает новый сезон на Большой сцене спектаклем Юрия Бутусова «Сын». Юрий Бутусов – один из самых парадоксальных российских театральных режиссеров – представляет свое прочтение пьесы «Сын», замыкающей трилогию французского драматурга. «Сын» в РАМТе поставлен Юрием Бутусовым по одноименной пьесе современного французского драматурга Флориана Зеллера.
Сон и явь и на сцене РАМТа
Критики говорили, что спектакль «Сын» – самая подходящая работа для знакомства с творчеством такого неординарного режиссера как Юрий Бутусов. После публикации театром новости о последнем показе спектакля билеты на него разошлись в считанные часы. Однако задним числом через плохого качества изображение и в "Старшем сыне" удаётся разглядеть спектакли будущего, сегодняшнего Бутусова, и "Сына" в том числе. Купить официальные билеты на спектакль Сын в Российский академический молодежный театр. Спектакль «Сын» Алексея Логачева не останавливается на внешней причине, а вовлекает внутрь нее. Награду за спектакль "Сын" РАМТа получил актер Александ р Девятьяров.
В Перми РАМТ в рамках фестиваля "Золотая маска" показал спектакль "Сын"
Николя в исполнении Редько парадоксально точен не только неуклюжей подростковой пластикой, когда тело растет слишком быстро и непропорционально, но и всей своей угрюмой замкнутостью, которая так контрастирует и с моложавой легкостью отца и мачехи, и с кабаретной экстравертностью матери Татьяна Матюхова. Ощущение того, что ты здесь сейчас самый взрослый и серьезный, конечно, детское, но почти каждый из нас по себе помнит, какими смешными, ребяческими кажутся подростку в определенном возрасте заботы старших. Драматическое напряжение между смертельной — буквально — серьезностью Николя и жовиальной инфантильностью взрослых в спектакле Бутусова выглядит как парад театральной эксцентрики, постоянно балансирующей на грани зловещего. Резкий грим, контрастные костюмы, театральные жесты, парадоксальные реакции, неестественные интонации — это внутренний взгляд подростка на то, что происходит вокруг него, и под его взглядом вся жизнь взрослых превращается в пеструю клоунаду. Родители-клоуны, преувеличенно, хотя и искренне, беспокоящиеся о благополучии сына, в конце концов его и угробят.
Сам Юрий Бутусов предпосылает спектаклю рассуждение о том, что перед нами своего рода гамлетовская коллизия, но это рассуждение больше свидетельствует о том, что режиссерская фантазия может вычитать из телефонной книги самые разнообразные смыслы и подтексты. От Гамлета в «Сыне» примерно столько же, сколько от Эдипа или Федры,— архетипические сюжеты просвечивают сквозь отношения Николя и с отцом, и с матерью, и с мачехой, но у Зеллера ситуации схематичны, а диалоги лапидарны, это пустые, формальные слова, за которыми можно разглядеть все, что угодно,— или ничего. Как и за появлением Николя в доме его отца Пьера и мачехи Софии можно разглядеть скрытый шантаж, угрозу, отчаянную попытку вписаться в чужую жизнь, бунт — или обыкновенную подростковую безалаберность.
Как все родители, он пребывает в иллюзии, что ребенок — продолжение его самого и потому должен идти проторенным отцом путем. Редько и Девятьяров Выход в роли подростка Николя актера Евгения Редько — ему за шестьдесят — прочерчивает границу не только между кино и театром, но и между театром новым и театром старым. Юрий Бутусов, прежде чем вывести на сцену Николя, языком танца предупреждает зрителя: тот оказался в пространстве, где не действуют привычные правила и люди выглядят не так, как хотят выглядеть, а так, как выглядят на самом деле. Сквозь их физическую оболочку с помощью грима проступает их внутренний мир, и, что не удивительно, он может радикально не соответствовать повседневным стереотипам восприятия. В кино это возможно, но в театре такой прием обладает куда большей силой эмоционального воздействия. Если зритель подключается к созданному воображением режиссера миру, тот завладевает им целиком.
Теперь это и его игра воображения. Николя в исполнении Евгения Редько — это его герой, и тогда он понимает, что может выглядеть только так и никак иначе. Тем более что актер виртуозно, на пределе возможностей играет свою роль. Именно ему досталась «Золотая маска» в номинации «Мужская роль второго плана». И он тоже персонаж из мира, созданного воображением Юрия Бутусова. В мире, созданном другим режиссером, он тоже мог бы сыграть роль Пьера — отца Николя в спектакле по пьесе «Сын», но, скорее всего, в том мире мы не увидели бы и половины актерских находок, которые он демонстрирует на сцене РАМТ. Его Николя — человек целеустремленный внешне и мечущийся внутри. Сын Николя Пьер — проявленная проекция его сомнений. Заставляя сына вписываться в социальные стереотипы, он производит над ним ту же операцию, что произвел над самим собой.
Он справился с последствиями той операции, его сын — нет. Если бы на «Золотой маске» существовала номинация «Творческий дуэт», в ней у Девятьярова—Редько соперников не было бы. Это две мощные актерские работы, и они усиливают друг друга.
Его диалоги — засушенные, почти бесплотные, оставляют бескрайний простор режиссеру и актерам.
Тематически эта драматургия концентрируется на личных отношениях. Поставленный Юрием Бутусовым «Сын» — сакраментальная семейная коллизия, в которой отец семейства уходит к новой жене и тем самым ломает жизнь сына-подростка. У мальчика Николя расставание родителей совпадает с пиком «сложного возраста». Он на некоторое время переселяется к папе, в его новую жизнь, с молодой женой и маленьким ребенком, затем возвращается к матери и в конце концов, поняв, что родители никогда не воссоединятся, кончает жизнь самоубийством.
В руках Юрия Бутусова довольно схематичная история превращается в развернутое действие на два с лишним часа, которое, правда, развивается не совсем привычным для этого режиссера образом — компактно, целеустремленно и очень ясно. Даже интерьер здесь «не по-бутусовски» благовоспитанный — серая гостиная, камерное, замкнутое пространство сценография — Максим Обрезков. Да, пару раз за ним открывается узнаваемая даль и хмарь с какой-то гигантской тотемной птицей — но это, по правде говоря, скорее режиссерская «метка», чем реальная необходимость спектакля.
Они играют собой и на себе, как на подвывающем от боли саксофоне, как на обезумевших от ярости ударных, как на рыдающей скрипке или тяжело стонущей виолончели — играют всем телом, всем организмом, играют так, что уже неясно, где кончается человек и где начинается музыка.
Редько Николя , А. Девятьяров Пьер. Фото — Мария Моисеева. Год назад Юрий Бутусов начал репетировать в РАМТе «Бурю» Шекспира, но внезапно его планы поменялись: режиссер увлекся текстом современного французского драматурга Флориана Зеллера «Сын» часть трилогии, в которую еще входят пьесы «Папа» и «Мама».
Как ироничное напоминание о шекспировском театре возникает в одной из сцен спектакля подобие костюма XVI века: белый колет с пышными разрезными рукавами. Правда, ниже пояса «историческая часть» заканчивается: худые колени Пьера — А. Девятьярова белеют между длинными семейными трусами и высокими носками облик выходит шутовской и нелепый. Уже не иронично, а всерьез о шекспировском в «Сыне» говорит сам Бутусов: «Эта пьеса о Гамлете в каждом из нас».
Фабула своеобразно переворачивает коллизию «Гамлета» — тут супружескую верность нарушает не мать героя, Анна, а его отец Пьер, который заводит другую семью, и для сына-подростка Николя распадается мир, рвется «дней связующая нить». Не про трудности взросления, не про проблемы отцов и детей ставит спектакль Бутусов. На материале вроде бы локальной семейной драмы проявляет себя глобальная катастрофа разрыва всех связей мироздания. Когда режиссер ставил собственно «Гамлета» в Театре им.
Ленсовета, заглавный герой в исполеннии Лауры Пицхелаури оказывался подростком, хрупким существом как бы вне пола, не вполне мужчиной, но и не женщиной, духовной субстанцией. В «Сыне» тоже видим своеобразный кросс-кастинг: Пьера играет молодой Александр Девятьяров, а в роли его сына Николя — народный артист Евгений Редько, и о том, что герой — 17-летний подросток, зрителю сигнализирует черная шапка-бини. Это именно знак, не иллюстрация. Если он Гамлет, то в колпаке Буратино… Деревянную шарнирную куклу при этом отчетливо напоминает Пьер на нем, правда, нет колпака, но иногда «чаплинский» котелок.
Непохожие друг на друга отец и сын — по сути двойники; мизансцены то сводят их вместе в тесном объятии, когда нависающий сверху Пьер «поглощает» собой, укрывает в себе Николя, то сопоставляют — зеркально располагая по две стороны стола. Во втором акте отец занимает место сына — на стуле у левого портала, где Николя сидел, повернувшись согнутой спиной к залу, еще до начала действия. Выстраивается история двоих, история неизбывной вины и неутолимой обиды, потребности друг в друге и отторжения.