Фильм расскажет о всеволновой астрономии. Если вы хотите использовать причастие «рассказывающий», предложение изменится на «Рассказывающий содержание фильма сильно волновался».
Инсайдер рассказал о возможной дате релиза пятого сезона «Очень странных дел»
Перед первым отчетным концертом он очень волновался, конечно, но все же заметил, что у Лешки из средней группы на куртке оторвана пуговица. Новости Гисметео. Очень краткое содержание.
Сталин смотрит кино
Ответы на вопросы учебника "Литература 5 класс 2 часть" 2023 года, Коровина к главам 11 и 18 романа Р. Стивенсона "Остров сокровищ", отзыв на фильм. 122 479 объявлений на вторичном рынке и в новостройках. Самая маленькая квартира: 19,14 м². Продажа квартир в Москве по цене от 5,68 млн. руб. Естественно, во время фильма он очень волновался и пытался угадать мнение Сталина. Новости Приднестровья/. В преддверии 9 мая в России ежегодно проходит образовательная акция «Диктант Победы». Он очень волновался и говорил, что самое главное — это позаботиться о жене и дочерях.
Игорь Золотовицкий: «Мерил Стрип можно назвать русской актрисой»
Ответ: 1237 61. Словно обойдя своё царство 1 испытав свою власть 2 и 3 убедившись во всеобщей покорности 4 она вошла в залу и 5 взяв гитару 6 стала перебирать струны 7 выделывая фразу из одной оперы 8 слышанной ею в Петербурге. Ответ: 145678 62. Семён остановился на полуслове 1 услыхав 2 ясно 3 раздавшийся в тихом воздухе 4 гон с подвыванием не более двух или трёх собак. Он 5 наклонив голову 6 прислушался и 7 молча 8 погрозился барину. Ответ: 156 165 516 561 615 651 63. Размякшая под дождём земля 1 легко поддавалась лопате, и 2 в увеличивавшуюся с каждым взмахом рук 3 яму 4 переливаясь бензиновой радугой 5 и 6 захватывая с собой кусочки прелых листьев 7 стала затекать вода. Ответ: 47 74 64. Он стоял перед дворцом во время обеда государя 1 глядя в окна дворца 2 ожидая чего-то ещё и 3 завидуя одинаково и сановникам 4 подъезжавшим к крыльцу 5 и 6 мелькавшим в окнах 7 камер-лакеям. Ответ: 1245 65. Ответ: 123456 66.
Он осторожно выглянул: господин 1 сжимавший шляпу в руках 2 стоял в конце платформы 3 внимательно осматривая 4 пробегающие мимо 5 вагоны 6 точно отсчитывая их; и в его 7 неловко расставленных 8 ногах чувствовалась всё та же растерянность и удивление. Ответ: 1236 67. Илья Ефимович Репин 1 проявивший себя как художник-реалист 2 любил и знал народ, видел силу, талант, доброту 3 таящиеся 4 в нём. Ответ: 123 132 231 213 321 312 68. Классицизм 1 зародившийся во Франции в условиях абсолютистского режима 2 нашёл отражение в архитектуре большинства европейских стран 3 отличаясь в 4 каждой стране 5 своими особенностями. Ответ: 123 132 231 213 321 312 69. Расставьте все недостающие знаки препинания: укажите цифру -ы , на месте которой -ых в предложении должна -ы стоять запятая -ые. Природа засыпает тихо, смирно; неподвижная и немая 1 она 2 утомлённая за весну и лето 3 нежится под 4 ласково греющими 5 лучами солнца, и 6 глядя на этот начинающийся покой 7 вам самим хочется успокоиться. Ответ: 12367 70. Опавшие листья 1 терпеливо ожидающие первого снега 2 и 3 попираемые 4 ногами прохожих 5 тихо лежат 6 золотясь на солнце 7 своей тусклой последней позолотой.
Ответ: 156 71. Прижавшись к наполовину закрашенной 1 краской 2 стеклянной дверце 3 отделявшей кабину машиниста от пассажиров 4 встав на цыпочки 5 и 6 вытянувшись 7 Коленька смотрел сквозь стекло. Ответ: 347 72. В кухне 1 залитой солнцем 2 бабушка раскатывала тесто для булочек 3 щедро посыпая его сахаром и корицей 4 и 5 порой задумавшись о чём-то 6 счастливо улыбалась. Ответ: 123456 73. Расставьте знаки препинания:укажите цифру -ы , на месте которой -ых в предложении должна -ы стоять запятая -ые. Облака 1 отражённые в воде 2 можно спутать со слегка розовеющими 3 островами 4 похожими на материки. Ответ: 124 74. Краснея 1 и 2 теребя от волнения рукава 3 закрывающие руки до кончиков пальцев 4 Катя стояла перед дверью 5 никак не решаясь 6 нажать на кнопку звонка 7 и почти не дышала. Ответ: 3457 75.
На балконе 1 залитом солнцем 2 справа стояли чайный столик ручной работы и два плетёных кресла, а в левом углу 3 источая тонкий аромат 4 красовались 5 недавно распустившиеся 6 цветы. Ответ: 1234 76. Расположившись в кресле-качалке около 1 уютно трещавшего 2 камина 3 и 4 укрыв ноги пледом 5 Соня долго смотрела на огонь и счастливо улыбалась; успокоенная теплом и тишиной 6 она даже не заметила, как задремала. Ответ: 56 65 77. Екатерина с улыбкой замерла 1 выйдя на сцену под гром аплодисментов 2 и 3 выждав паузу 4 запела; зрители 5 ошеломлённые красотой её голоса 6 ставшего с годами ещё более глубоким и чистым 7 слушали с 8 внезапно выступившими на глазах 9 слезами. Ответ: 1234567 78. В возникавших на несколько секунд 1 «тоннелях» 2 проделанных фарами редких машин 3 ему удавалось иногда разглядеть поздних прохожих целиком, и тогда перед ним возникали то 4 неспешно идущая 5 пара, то 6 сидевший на скамейке 7 старик 8 положивший ладони на колени. Ответ: 238 79. Сначала мы ехали вдоль пригородов 1 подступивших к самому шоссе 2 частоколами покосившихся заборов, но часа через два они кончились 3 уступив место 4 грустно желтеющим 5 лесам 6 перемежающимся 7 скошенными полями с копнами соломы. Ответ: 136 80.
В цилиндре и шёлковой накидке, с тростью 1 протянутой вперёд, как рапира, с ужасом 2 написанным на его почти девичьем лице 3 стоял 4 расставив ноги 5 королевич 6 как бы видя перед собой собственное чёрное отражение в незримом разбитом зеркале. Ответ: 123456 81. Нержин на ходу снял телогрейку, зашвырнул её к себе на 1 ещё не стеленную 2 постель 3 и 4 приветствуя Потапова, но 5 не дослушивая его ответа 6 убежал завтракать. Ответ: 46 64 82. Только что покинувший свой костёр 1 охотник двигался вдоль реки и 2 рассматривая след медведя 3 направлялся к горам сквозь тонкий пар 4 полный странных видений. Ответ: 234 83. Среди 1 населявших некогда территорию современной России 2 многочисленных народов 3 наибольшее внимание историков привлекают скифы 4 исчезнувшие с исторической арены ещё до Новой эры 5 и 6 оставившие после себя удивительные ювелирные артефакты.
Открывая всё новые и новые законы природы, человек становится могущественнее 30 Выпишите предложение, в котором нужно поставить одну запятую. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Опоздав к началу первого урока, Никита вежливо попросил разрешения войти в класс; 2 обоснование выбора предложения, например: это предложение с деепричастным оборотом, который стоит в начале предложения. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Дорожки сада были усыпаны круглым гравием, хрустевшим под ногами; 2 обоснование выбора предложения, например: причастный оборот находится после определяемого слова и завершает предложение. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Особенно быстро разрушаются дома, построенные два века назад; 2 обоснование выбора предложения, например: причастный оборот находится после определяемого слова и завершает предложение. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Не засыпай старого колодца, не вырыв нового; 2 обоснование выбора предложения, например: Предложение с деепричастным оборотом, который стоит в конце предложения. Пушкину стоящий на Тверском бульваре был первым памятником поэту. Достоевский выступая на открытии памятника высоко оценил творчество поэта. Пушкина запечатлённый в бронзе А. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Прост и лаконичен образ А. Пушкина, запечатлённый в бронзе А. Опекушиным; 2 обоснование выбора предложения, например: причастный оборот находится после определяемого слова и завершает предложение. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Наклонившись к холодной воде, золотились на солнце цветы; 2 обоснование выбора предложения, например: деепричастный оборот в начале предложения. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Вечером мы проезжали мимо полей, засеянных пшеницей; 2 обоснование выбора предложения, например: причастный оборот находится после определяемого слова и завершает предложение. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: К отцу можно пройти через комнату, обставленную старинной мебелью; 2 обоснование выбора предложения, например: причастный оборот находится после определяемого слова и завершает предложение. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: Решив всё-таки научиться плавать, Пётр начал ходить в недавно открывшийся бассейн; 2 обоснование выбора предложения, например: это предложение с деепричастным оборотом, который стоит в начале предложения. Ответ: 1 распознавание предложения и места постановки запятой: В кабинет можно пройти через гостиную, обставленную старинной мебелью; 2 обоснование выбора предложения, например: причастный оборот находится после определяемого слова и завершает предложение 41 Выпишите предложение, в котором нужно поставить одну запятую. Ответ: 1. Распознавание предложения и места постановки запятой: В нижнем течении реки мы нашли старую запруду, преградившую животным дорогу к водопою. Обоснование выбора предложения, например: в предложении запятая выделяет причастный оборот, стоящий после определяемого слова. Распознавание предложения и места постановки запятой: Уже в лицее в Пушкине ценители почувствовали молодого орла, расправляющего крылья для полёта. Распознавание предложения и места постановки запятой: Увидев меня, он протянул мне руку. Обоснование выбора предложения, например: запятая выделяет деепричастный оборот. Распознавание предложения и места постановки запятой: Притормозив у госпиталя, она без сознания упала на баранку. Обоснование выбора предложения, например: в предложении запятая выделяет деепричастный оборот. Распознавание предложения и места постановки запятой: Сегодня вдруг вскрылись непредвиденные обстоятельства, мешающие закончить работу в срок. Распознавание предложения и места постановки запятой: проглядывают первые лучи солнца, ярко отражаясь в лужах. Распознавание предложения и места постановки запятой: желтея вдали, колышется поспевающая рожь. Обоснование выбора предложения, например: в предложении запятая выделяет деепричастный оборот 48 Выпишите предложение, в котором нужно поставить одну запятую. Распознавание предложения и места постановки запятой: мы идем по лесу, перевитому гирляндами тропических лиан.
Бургомистр: Не надо, не надо! Я старый человек, у меня больное сердце. Мне врачи запретили волноваться. Мюнхгаузен: Томас, ты доволен, что у нас появилось 32 мая? Томас: Вообще-то не очень, господин барон. Первого июня мне платят жалование. Мюнхгаузен: Вы рады новому дню? Музыканты: Смотря на что падает. Если на воскресенье, то это обидно. А если на понедельник — ну зачем нам два понедельника? Она ведь была согласна. Мюнхгаузен: Но я же сказал правду! Бургомистр: Да чёрт с ней, с правдой! Иногда нужно и соврать. Понимаете, соврать! Господи, такие очевидные вещи мне приходится объяснять барону Мюнхгаузену! Герцог: Смотрите на всё это с присущим вам юмором… С юмором! В конце концов, Галилей-то у нас тоже отрекался. Втайне ты можешь верить. Мюнхгаузен: Я не умею втайне. Я могу только открыто. Мюнхгаузен: «Я не летал на луну». Ну ладно, не летал. Если бы вы знали, дорогие мои, какая она красивая! Мюнхгаузен: Раз лишний день весны никому не нужен, забудем о нём. В такой день трудно жить, но легко умирать. Бургомистр: Во всяком случае, город перестанет смеяться над вами. Мюнхгаузен: Жаль! Я не боялся казаться смешным. Это не каждый может себе позволить.
В тот момент, когда все уже стоят на лестнице церкви, Линда просит всех пройти внутрь, а сама подходит к катафалку и велит, чтобы ей открыли гроб. Директор похоронной церемонии уверяет, что всё идёт по графику, но Линда настаивает на открытии гроба. Внезапно гроб падает на землю, открывается, и по земле катится голова её погибшего мужа. Линда начинает бесконтрольно кричать. На кладбище молодой священник высказывает речь, описывая Джима как человека, который превыше всего ставил семью. Линда замечает за деревом блондинку и подходит к ней с вопросом — кто она такая. Девушка извиняется и говорит, что вчера они общались, а затем садится в автомобиль и уезжает. Вернувшись в дом, Линда надевает синие джинсы, она лихорадочно просматривает телефонный справочник и видит, что страница с рекламой клиники доктора Рота была вырвана, но вскоре она находит эту страницу в мусорной корзине. Она хватает страницу и звонит в офис, но слышит сообщение, что клиника работает только в будние дни. Когда она возвращается вниз, то видит, что несколько мужчин пришли к ней в дом. Один из них представляется доктором Норманом Ротом, а также вместе с ним шериф Рейли. Анна отводит детей в кровать, в то время как Линду хватают и связывают. Мужчины высказывают мнение, что у Линды проблемы с психикой, потому что она не может вспомнить о том, каким образом на лице Бриджит появились эти порезы. Для всех остальных хронология дней не нарушена, и они знают, что Бриджит врезалась в стеклянную дверь, и Линда отвозила её в больницу, но сама Линда не помнит этого. Джоан извиняется и говорит, что Линде необходима срочная помощь, и Линду отвозят в психиатрическую лечебницу. Шериф говорит врачу, что сообщил о смерти Джима в четверг. Врач рассказывает о визите Линды во вторник, когда она утверждала, что её муж умер. Линде делают укол снотворного, и женщина засыпает. Вторник[ править править код ] Линда просыпается от сигнала будильника в своей спальне. Когда она смотрит на свои руки, то не видит на них никаких следов инъекций. Линда слышит, как работает душ, и бежит в ванную. Она идёт в душ прямо в ночной рубашке и обнимает Джима. За завтраком она с радостью видит, что на лице Бриджит нет ран. Оставив девочек в школе, она открывает мусорный бак и обнаруживает там труп вороны. Вернувшись в дом, она листает телефонную книгу, находит адрес доктора Рота, вырывает страницу и приезжает к нему. Он не узнаёт её, но приглашает на приём, на котором она рассказывает ему о своем видении. В конце сессии он предписывает ей приём лития. Линда приезжает в офис своего мужа. Она обнимает его и просит поговорить наедине. Она предлагает уехать в отпуск на некоторое время, но Джим отвергает идею. Раздаётся стук в дверь кабинета, и на пороге возникает Клэр — блондинка с похорон. Джим представляет её как нового помощника менеджера компании и что она работает с ним. Они уходят на заседание. Вечером того же дня дети играют во дворе, а Линда в ванной принимает литий. Она вытряхивает сначала две таблетки, потом шесть, а затем всю пачку прямо в раковину. Линда кричит детям, что начинается дождь, и просит девочек снять бельё с верёвки на заднем дворе. Спускаясь по лестнице, она видит, что Бриджит бежит к стеклянным дверям, и кричит ей, чтобы та остановилась.
Краткое содержание произведения «Тревожные люди»
19) Рассказывая содержание фильма, он слишком волновался. 1)??Рассказывая содержание фильма он очень волновался. Электронная цифровая подпись в волонтерской книжке, обновление дизайна и другие новости.
Инсайдер рассказал о возможной дате релиза пятого сезона «Очень странных дел»
А теперь на этом месте, вопреки законам о сохранении природы, вырос новенький ЖК «Смоленская Бавария», а жителей деревни расселили по его квартирам. Но дед Захар Николай Добрынин все еще отказывается продавать свой земельный участок. Ведь под угрозой не только его право на частную собственность, но и счастливые воспоминания.
Быть может, тут явление атавизма, возвращение к тому времени, когда предок человека не был еще общественным животным и жил одиноко в своей берлоге, а может быть, это просто одна из разновидностей человеческого характера, — кто знает? Я не естественник и не мое дело касаться подобных вопросов; я только хочу сказать, что такие люди, как Мавра, явление не редкое. Да вот, недалеко искать, месяца два назад умер у нас в городе некий Беликов, учитель греческого языка, мой товарищ.
Вы о нем слышали, конечно. Он был замечателен тем, что всегда, даже в очень хорошую погоду, выходил в калошах и с зонтиком и непременно в теплом пальто на вате. И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике; и лицо, казалось, тоже было в чехле, так как он всё время прятал его в поднятый воротник. Он носил темные очки, фуфайку, уши закладывал ватой, и когда садился на извозчика, то приказывал поднимать верх. Одним словом, у этого человека наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе, так сказать, футляр, который уединил бы его, защитил бы от внешних влияний.
Действительность раздражала его, пугала, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое и то, чего никогда не было; и древние языки, которые он преподавал, были для него, в сущности, те же калоши и зонтик, куда он прятался от действительной жизни. И мысль свою Беликов также старался запрятать в футляр. Для него были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь. Когда в циркуляре запрещалось ученикам выходить на улицу после девяти часов вечера или в какой-нибудь статье запрещалась плотская любовь, то это было для него ясно, определенно; запрещено — и баста. В разрешении же и позволении скрывался для него всегда элемент сомнительный, что-то недосказанное и смутное.
Когда в городе разрешали драматический кружок, или читальню, или чайную, то он покачивал головой и говорил тихо: — Оно, конечно, так-то так, всё это прекрасно, да как бы чего не вышло. Всякого рода нарушения, уклонения, отступления от правил приводили его в уныние, хотя, казалось бы, какое ему дело? Если кто из товарищей опаздывал на молебен, или доходили слухи о какой-нибудь проказе гимназистов, или видели классную даму поздно вечером с офицером, то он очень волновался и всё говорил, как бы чего не вышло. А на педагогических советах он просто угнетал нас своею осторожностью, мнительностью и своими чисто футлярными соображениями насчет того, что вот-де в мужской и женской гимназиях молодежь ведет себя дурно, очень шумит в классах, — ах, как бы не дошло до начальства, ах, как бы чего не вышло, — и что если б из второго класса исключить Петрова, а из четвертого — Егорова, то было бы очень хорошо. И что же?
Своими вздохами, нытьем, своими темными очками на бледном, маленьком лице, — знаете, маленьком лице, как у хорька, — он давил нас всех, и мы уступали, сбавляли Петрову и Егорову балл по поведению, сажали их под арест и в конце концов исключали и Петрова, и Егорова. Было у него странное обыкновение — ходить по нашим квартирам. Придет к учителю, сядет и молчит и как будто что-то высматривает. Посидит, этак, молча, час-другой и уйдет. Это называлось у него «поддерживать добрые отношения с товарищами», и, очевидно, ходить к нам и сидеть было для него тяжело, и ходил он к нам только потому, что считал своею товарищескою обязанностью.
Мы, учителя, боялись его. И даже директор боялся. Вот подите же, наши учителя народ всё мыслящий, глубоко порядочный, воспитанный на Тургеневе и Щедрине, однако же этот человечек, ходивший всегда в калошах и с зонтиком, держал в руках всю гимназию целых пятнадцать лет! Да что гимназию? Весь город!
Наши дамы по субботам домашних спектаклей не устраивали, боялись, как бы он не узнал; и духовенство стеснялось при нем кушать скоромное и играть в карты. Под влиянием таких людей, как Беликов, за последние десять — пятнадцать лет в нашем городе стали бояться всего. Боятся громко говорить, посылать письма, знакомиться, читать книги, боятся помогать бедным, учить грамоте... Иван Иваныч, желая что-то сказать, кашлянул, но сначала закурил трубку, поглядел на луну и потом уже сказал с расстановкой: — Да. Мыслящие, порядочные, читают и Щедрина, и Тургенева, разных там Боклей и прочее, а вот подчинились же, терпели...
То-то вот оно и есть. И дома та же история: халат, колпак, ставни, задвижки, целый ряд всяких запрещений, ограничений, и — ах, как бы чего не вышло! Постное есть вредно, а скоромное нельзя, так как, пожалуй, скажут, что Беликов не исполняет постов, и он ел судака на коровьем масле, — пища не постная, но и нельзя сказать, чтобы скоромная. Женской прислуги он не держал из страха, чтобы о нем не думали дурно, а держал повара Афанасия, старика лет шестидесяти, нетрезвого и полоумного, который когда-то служил в денщиках и умел кое-как стряпать. Этот Афанасий стоял обыкновенно у двери, скрестив руки, и всегда бормотал одно и то же, с глубоким вздохом: — Много уж их нынче развелось!
Спальня у Беликова была маленькая, точно ящик, кровать была с пологом. Ложась спать, он укрывался с головой; было жарко, душно, в закрытые двери стучался ветер, в печке гудело; слышались вздохи из кухни, вздохи зловещие... И ему было страшно под одеялом. Он боялся, как бы чего не вышло, как бы его не зарезал Афанасий, как бы не забрались воры, и потом всю ночь видел тревожные сны, а утром, когда мы вместе шли в гимназию, был скучен, бледен, и было видно, что многолюдная гимназия, в которую он шел, была страшна, противна всему существу его и что идти рядом со мной ему, человеку по натуре одинокому, было тяжко. И этот учитель греческого языка, этот человек в футляре, можете себе представить, едва не женился.
Иван Иваныч быстро оглянулся в сарай и сказал: — Шутите! Назначили к нам нового учителя истории и географии, некоего Коваленко, Михаила Саввича, из хохлов. Приехал он не один, а с сестрой Варенькой. Он молодой, высокий, смуглый, с громадными руками, и по лицу видно, что говорит басом, и в самом деле, голос как из бочки: бу-бу-бу... А она уже не молодая, лет тридцати, но тоже высокая, стройная, чернобровая, краснощекая, — одним словом, не девица, а мармелад, и такая разбитная, шумная, всё поет малороссийские романсы и хохочет.
Чуть что, так и зальется голосистым смехом: ха-ха-ха! Первое, основательное знакомство с Коваленками у нас, помню, произошло на именинах у директора. Среди суровых, напряженно скучных педагогов, которые и на именины-то ходят по обязанности, вдруг видим, новая Афродита возродилась из пены: ходит подбоченясь, хохочет, поет, пляшет...
Икс начал рассказ: — Девушка и рабочий парень влюблены друг в друга. Но на их жизненном пути встречаются бандиты.
Один из них, по кличке Каро, еще похож на человека, а остальные просто мерзавцы. Они хотят вовлечь парня в свои дела, и тут гремят выстрелы. Третий… Я насчитал двести семнадцать выстрелов… Настолько увлекательным показался Светловидову этот рассказ, что он прервал Икса на полуслове, протелеграфировав: — Довольно! Откинулся на спинку стула, устало сказал: — Это человек. Но сейчас я познакомлю вас с моим помощником, и вы поймете, почему он все-таки водил вас за нос.
Светловидов вспоминает сгорбленного живого старика. На его лице очень много морщин, они то и дело сбегаются в хитрую улыбку, и тогда глаза кажутся маленькими зелеными точками. Пумпонов в игре не хитрил и на все вопросы отвечал весьма простодушно и точно, выступая под псевдонимом Икс. Он был очень стар и чистосердечно уверял всех, что живет на свете восемьсот лет и из них вот уже триста пятьдесят лет помогает профессору. Уж вы извините старика за доставленную неприятность».
Он отлично играл в шахматы и превыше всего любил кинофильмы. Эта страсть его и выдала. Что касается электронной машины — коварного Игрека, — то она в самом деле хитрила, даже медлила с ответом в счете, стараясь сбить с толку вопрошающего. А больше всех был доволен опытом профессор. Он заразительно смеялся, вспоминая забавные ответы Икса и Игрека, и изображал в лицах всех трех игроков.
В самом деле, ему ловко удалось запрограммировать хитрость машины! Тот вечер был особенным. Они пили крепкий чай в кабинете Геля Ивановича, и профессор вспоминал молодые годы, когда он был влюблен в море, поступил матросом на торговое судно и совершил кругосветное плавание. Гость рассказывал веселые студенческие истории. А Пумпонов после чая повел гостя в мастерскую и заказал в его честь несколько песенок собачьей голове.
Она пропела их, старательно открывая пасть и вращая блестящими стеклянными глазами, и этот маленький концерт был очень трогательным — ведь всякий раз электронный мозг сочинял новую песенку. Потом старик пустил по полу игрушки. Черепахи, два лиса — черный и красный — кружились по комнате и слушались хозяина, словно они были живые и выступали перед публикой в зоопарке. Только длинный провод, соединявший их с электросетью, напоминал о том, что это механизмы. С одним из этих лисов, красным, немного похожим на таксу и более резвым, чем его темный собрат, была связана одна весьма печальная история.
Однажды Пумпонов пришел в мастерскую и стал тренировать лиса. Он командовал в микрофон и так увлекся сообразительностью механизма, что не заметил, как его ноги опутал провод. Пумпонов хотел остановить лиса, но, к своему несчастью, забыл нужную команду. Он кричал лису: «Хватит! Не балуй!
Крикни Пумпонов самое простое слово «Стоп! Старик слабеющим голосом просил, умолял лиса остановиться и с тоской смотрел на розетку, в которую была включена игрушка. Но, увы, дотянуться до нее не мог… Когда Громов заглянул в мастерскую, он нашел своего помощника лежащим на полу без сознания, крепко обмотанного проводом. Профессор сказал нужное слово — лис тотчас затих. Громов с трудом привел старика в чувство, и тот, открыв глаза, пожаловался: «Как мало он еще понимает… Я работаю у вас триста пятьдесят лет и не видел еще такого глупого лиса».
На что Гель Иванович ответил: «Советую впредь быть осторожнее. Вы можете таким образом или что-нибудь изобрести, или погибнуть». Знакомый голос поднял гостя с кресла. Но что случилось? Как родился Электроник — Сюрприза не будет, — извиняющимся тоном произнес Громов.
Прыгнул в окно — и был таков. Только теперь Светловидов обратил внимание на вид профессора: галстук съехал набок, рукав в известке. Профессор с удовольствием отдал ему пиджак, галстук и достал из дорожного чемодана куртку. Светловидову не терпелось узнать, кто же в конце концов прыгнул в окно. Но не стоило подливать масла в огонь: Громов и так был расстроен.
Между прочим, там работает поваром бывший корабельный кок. Еще раз приношу глубокие извинения, что заставил вас ждать, но мы с коком вспоминали каждый свои плавания… А теперь, — продолжал профессор, вернувшись в гостиную, — могу вам открыть этот небольшой секрет. И он рассказал, что произошло утром. Светловидов, слушая Громова, смеялся и хмурился, качал головой и взволнованно ходил по комнате — верил и не верил. Электроник — кибернетический и в то же время совсем как живой мальчик; это действительно сюрприз конгрессу кибернетиков.
Чутьем ученого гость понимал, сколько труда, новых идей вложено в необычное создание, и с нетерпением ждал разъяснений. Но сначала надо было что-то предпринять. Мне не хотелось бы разглашать секрет до открытия конгресса, — сказал Громов. Я совсем забыл о разнице напряжений в электросети. И вот печальные последствия… Как вы догадываетесь, мышцы Электроника получили усиленный сигнал биотоков и погнали его с огромной скоростью.
А если он столкнулся с кем-нибудь или подрался? Он же свернет нормальному человеку шею! Он вызвал по видеотелефону дежурного милиции и, назвав себя, попросил срочно разыскать в городе мальчика тринадцати лет по имени Электроник. Ученый описал его приметы, в том числе и способность быстро бегать, и договорился, что, как только будут какие-то сведения, ему немедленно позвонят. Распространяться о других особенностях Электроника он не стал.
Время у нас есть. Иначе я не умею рассказывать. Профессор долго раскуривал трубку. Глаза его казались грустными. Но вот в них разгорелся лукавый огонек.
Громов взъерошил пышную седую шевелюру и задымил с явным удовольствием. Почему я с него начал, вы сейчас поймете. Все наши встречи проходят в бесконечных спорах. Представьте, коллега, что вам пришлось говорить с человеком, который считает свой разум чуть ли не совершенством природы… Вы улыбаетесь. В самом деле, вопрос почти не для спора.
Но надо было видеть напыщенность моего приятеля, когда он начинал разглагольствовать о сложности человеческого организма, совершенстве мозга и прочем, прочем. Я сначала тоже улыбался, потом сердился, наконец, напоминал о том, что человек живет в определенных условиях и обычно использует лишь малую часть мощности своей памяти. В самом деле, иной школьник или студент с великим трудом переваривает некоторые предметы. А ведь школьная или институтская программы — это лишь крохи того, что мог бы усвоить обычный человек. Если бы он пускал в ход хотя бы половину резервов мозга, он играючи выучил бы сорок языков, окончил бы десяток университетов и легко бы запомнил всю Большую советскую энциклопедию.
Николай упорствовал. Он выставлял такой аргумент: «И все-таки, что бы вы ни говорили об ограничениях разума, гений может все». Он обрабатывает большое количество информации. Вспомните: когда у Эйнштейна спрашивали, сколько часов длится его рабочий день, он принимал это за шутку. Рабочий день ученого не имеет ни конца, ни начала.
А сейчас, когда на ученых нахлынула буквально лавина накопленных знаний и новых открытий, их положение стало особенно трудным. Объем и сложность задач, которые ставит перед наукой производство, год от года увеличиваются. Я знаю случай, когда один математик потратил тридцать лет напряженного труда, чтобы решить только одну проблему. А сколько интересных вопросов остается пока в стороне, потому что на их разрешение не хватит всей человеческой жизни! Так что человек давно осознал свое несовершенство и направил силу на создание устройств, которые облегчат переработку и усвоение информации».
Здесь Николай полагал, что он имеет право на иронию. Он спрашивал, заранее зная ответ: «Может быть, вы говорите о машинах? Тогда как я, несведущий в математике человек, могу решить ее за полчаса. Простите, чему же может эта машина научить меня? И я не скрывал от него трудностей.
Я напоминал моему самовлюбленному приятелю, как он решает простую задачу. Он, конечно, полагает, что в эти самые полчаса он обрабатывает и отбирает определенное количество информации, то есть ищет путь решения задачи, опираясь на свои знания, на программу, заложенную в него в годы учения. Николай кивал головой: «Да, именно так». Но разве это все? Николай просто не осознавал, что, когда он берется за карандаш, за его плечами не только школьные уроки, заученные формулы и правила, а вся жизнь.
В детстве он ползал, ходил, бегал, разбивал нос и колени и таким образом познакомился с пространством. В школе он мастерил приборы и модели, строгал, пилил, учил геометрию и узнал, что наша планета круглая. Наконец, он связан невидимыми нитями со всей Землей: миллиарды ощущений — физических, химических, магнитных, электрических — переплетены в нем в сложный клубок психической деятельности. Все это — неосознанная информация, которой располагает взрослый человек. Такие, как Николай, никогда о ней не вспоминают, считая свои успехи само собой разумеющимися.
А заложите вы в машину эту информацию да еще знания, и она проявит такую же мудрость, как и мой приятель, если не больше… Профессор улыбнулся, разбив своего противника, и тут же оправдал его: — Однако я зря накинулся на приятеля. Все эти споры были очень полезны, они оттеняли трудности моей задачи, вызывали необходимые сомнения. Я совсем не чувствовал себя всемогущим создателем. Я просто продумывал схемы, которые могли перерабатывать и хранить как можно больше информации… Трубка Громова давно погасла, и он, высыпав пепел на блюдечко, стал заново набивать табак. На мгновение опустив веки, он словно представил свою необычную машину, которая должна была стать подобием маленького человека.
Паузу прервал Светловидов: — Извините, Гель Иванович… Я совсем забыл: поймет ли Электроник милиционеров, когда его найдут? Громов встрепенулся: — Да-да… Он умеет слушать, говорить и все понимает… Он очень послушный мальчик. Во всяком случае, еще недавно был таким. Профессор говорил об Электронике как о живом, и Светловидов смотрел на него с восхищением. И даже о том, чего не видел ни один человек и, может быть, никто не увидит.
Но важно то, что он не только отвечает на вопросы, но и умеет их задавать. Хорошо бы разыскать его и привезти на конгресс…» А Громов рассказал о том, как появился на свет Электроник. Его родители не были так совершенны, как их будущее дитя. Внешне они выглядели перед ним просто безобразными чудовищами со своими шкафами-блоками, страшным треском и шумом, способностью пожирать массу электричества. Но эти родители — устаревшие обычные электронно-счетные машины — очень старались, проверяя и вычисляя сложные схемы, которые придумывал Громов.
Две машины считали день и ночь, потому профессор и прозвал их в шутку родителями Электроника. Правда, дело облегчалось тем, что некоторые механизмы и устройства были уже испробованы на автоматах-игрушках и на других электронных машинах: они читали текст, различали предметы, понимали человеческую речь, сами составляли предложения. И все-таки будущий человечек требовал фантастических усилий и особой изобретательности. Все, что знал профессор о нервной системе и о мозге человека, он пытался воплотить в своих схемах.
Рассказывая, старик бережно снял сюртучок, надел полосатый пиджак, похожий на женскую кофту, а затем начал хвастаться сокровищами своими; показал Самгину серебряные, с позолотой, ковши, один царя Федора, другой — Алексея: — Ковши эти жалованы были целовальникам за успешную торговлю вином в царевых кабаках, — объяснял он, любовно поглаживая пальцем чеканную вязь надписей. Похвастался отлично переплетенной в зеленый сафьян, тисненный золотом, книжкой Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге» с автографом Дениса Давыдова и чьей-то подписью угловатым почерком, начало подписи было густо зачеркнуто, остались только слова: «…за сие и был достойно наказан удалением в армию тысяча восемьсот четвертого году». И особенно таинственно показал желтый лист рукописи, озаглавленной: «Свободное размышление профана о вредоносности насаждения грамоты среди нижних воинских чинов гвардии с подробным перечнем бывших злокозненных деяний оной от времени восшествия на Всероссийский престол Ее Императорского Величества Государыни Императрицы Елисавет Петровны и до кончины Благочестивейшего Императора Павла I-го, включая и оную».
Найдено мною в книге «Камень веры», у одного любителя древностей взятой на прочтение. Показывая редкости свои, старик нежно гладил их сухими ладонями, в дряблой коже цвета утиных лап; двигался он быстро и гибко, точно ящерица, а крепкий голосок его звучал все более таинственно. Узор красненьких жилок на скулах, казалось, изменялся, то — густея, то растекаясь к вискам. Я ведь пребываю поклонником сих двух поэтов истории, а особенно — первого, ибо никто, как он, не понимал столь сердечно, что Россия нуждается во внимательном благорасположении, а человеки — в милосердии. Он и за чаем, — чай был действительно необыкновенного вкуса и аромата, — он, и смакуя чай, продолжал говорить о старине, о прошлом города, о губернаторах его, архиереях, прокурорах. Пригласил владыку Макария на обед и, предлагая ему кабанью голову, сказал: «Примите, ядите, ваше преосвященство! Графу-то Муравьеву пришлось бы сказать о свиной голове: «Сие есть тело мое!
Ведь вот как шутили! Затем он рассказал о добросердечной купчихе, которая, привыкнув каждую субботу посылать милостыню в острог арестантам и узнав, что в город прибыл опальный вельможа Сперанский, послала ему с приказчиком пяток печеных яиц и два калача. Он снова посмеялся. Самгин отметил в мелком смехе старика что-то неумелое и подумал: «Не часто он смеялся, должно быть». Пять печеных яиц! Кривобокая старуха Федосова говорила большими словами о сказочных людях, стоя где-то в стороне и выше их, а этот чистенький старичок рассказывает о людях обыкновенных, таких же маленьких, каков он сам, но рассказывает так, что маленькие люди приобретают некую значительность, а иногда и красоту. Это любовное раскрашивание буднишнего, обыкновенного нежными красками рисовало жизнь как тихий праздник с обеднями, оладьями, вареньями, крестинами и свадебными обрядами, похоронами и поминками, жизнь бесхитростную и трогательную своим простодушием.
Рассказывал Козлов об уцелевшем от глубокой древности празднике в честь весеннего бога Ярилы и о многих других пережитках языческой старины. Самгина приятно изумляло уменье историка скрашивать благожелательной улыбочкой все то, что умные книги и начитанные люди заставляли считать пошлым, глупым, вредным. Он никогда не думал и ничего не знал о начале дней жизни города. Козлов, показав ему «Строельную книгу», искусно рассказал, как присланный царем Борисом Годуновым боярский сын Жадов с ратниками и холопами основал порубежный городок, чтобы беречь Москву от набегов кочевников, как ратники и холопы дрались с мордвой, полонили ее, заставляли работать, как разбегались холопы из-под руки жестоковыйного Жадова и как сам он буйствовал, подстрекаемый степной тоской. И все: несчастная мордва, татары, холопы, ратники, Жадов, поп Василий, дьяк Тишка Дрозд, зачинатели города и враги его — все были равномерно обласканы стареньким историком и за хорошее и за плохое, содеянное ими по силе явной необходимости. Та же сила понудила горожан пристать к бунту донского казака Разина и уральского — Пугачева, а казачьи бунты были необходимы для доказательства силы и прочности государства. Это — сущая неправда, — наш народ казаки вовлекали в бунты.
Казак Москву не терпит. Мазепа двадцать лет служил Петру Великому, а все-таки изменил. Теперь историк говорил строго, даже пристукивал по столу кулачком, а красный узор на лице его слился в густое пятно. Но через минуту он продолжал снова умиленно: — А теперь вот, зачатый великими трудами тех людей, от коих даже праха не осталось, разросся значительный город, которому и в красоте не откажешь, вмещает около семи десятков тысяч русских людей и все растет, растет тихонько. В тихом-то трудолюбии больше геройства, чем в бойких наскоках. Поверьте слову: землю вскачь не пашут, — повторил Козлов, очевидно, любимую свою поговорку. Поговорками он был богат, и все они звучали, точно аккорды одной и той же мелодии.
Всякий бык теленком был, — то и дело вставлял он в свою речь. Смотреть на него было так же приятно, как слушать его благожелательную речь, обильную мягкими словами, тускловатый блеск которых имел что-то общее с блеском старого серебра в шкафе. Тонкие руки с кистями темных пальцев двигались округло, легко, расписанное лицо ласково морщилось, шевелились белые усы, и за стеклами очков серенькие зрачки напоминали о жемчуге риз на иконах. Он вкусно пил чай, вкусно грыз мелкими зубами пресные лепешки, замешанные на сливках, от него, как от плодового дерева, исходил приятный запах. Клим незаметно для себя просидел с ним до полуночи и вышел на улицу с благодушной улыбкой. Чувство, которое разбудил в нем старик, было сродно умилению, испытанному на выставке, но еще более охмеляющим. Ночь была теплая, но в садах тихо шумел свежий ветер, гоня по улице волны сложных запахов.
В маленьком, прозрачном облаке пряталась луна, правильно круглая, точно желток яйца, внизу, над крышами, — золотые караваи церковных глав, все было окутано лаской летней ночи, казалось обновленным и, главное, благожелательным человеку. Именно так чувствовал Самгин: все благожелательно — луна, ветер, запахи, приглушенный полуночью шумок города и эти уютные гнезда миролюбивых потомков стрельцов, пушкарей, беглых холопов, озорных казаков, скуластой, насильно крещенной мордвы и татар, покорных судьбе. Это — не тот город, о котором сквозь зубы говорит Иван Дронов, старается смешно писать Робинзон и пренебрежительно рассказывают люди, раздраженные неутоленным честолюбием, а может быть, так или иначе, обиженные действительностью, неблагожелательной им. Но на сей раз Клим подумал об этих людях без раздражения, понимая, что ведь они тоже действительность, которую так благосклонно оправдывал чистенький историк. Две-три беседы с Козловым не дали Климу ничего нового, но очень укрепили то, чем Козлов насытил его в первое посещение. Клим услышал еще несколько анекдотов о предводителях дворянства, о богатых купцах, о самодурстве и озорстве. Самгин понимал, что Козлов рассуждает наивно, но слушал почтительно и молча, не чувствуя желания возражать, наслаждаясь песней, слова которой хотя и глупы, но мелодия хороша.
Раскалывая щипцами сахар на мелкие кусочки, Козлов снисходительно поучал: — А критикуют у нас от конфуза пред Европой, от самолюбия, от неумения жить по-русски. Господину Герцену хотелось Вольтером быть, ну и у других критиков — у каждого своя мечта. Возьмите лепешечку, на вишневом соке замешена; домохозяйка моя — неистощимой изобретательности по части печева, — талант! Оса гудела, летая над столом, старик, следя за нею, дождался, когда она приклеилась лапками к чайной ложке, испачканной вареньем, взял ложку и обварил осу кипятком из-под крана самовара. Котошихин, например, князь Курбский, даже Екатерина Великая критикой не брезговала. Он сокрушенно развел руками и чмокнул: — Но все, знаете, как-то таинственно выходило: Котошихину даже и шведы голову отрубили, Курбский — пропал в нетях, распылился в Литве, не оставив семени своего, а Екатерина — ей бы саму себя критиковать полезно. Расскажу о ней нескромный анекдотец, скромного-то о ней ведь не расскажешь.
Анекдотец оказался пресным и был рассказан тоном снисхождения к женской слабости, а затем Козлов продолжал, все более напористо и поучительно: — Критика — законна. Только — серебро и медь надобно чистить осторожно, а у нас металлы чистят тертым кирпичом, и это есть грубое невежество, от которого вещи страдают. Европа весьма величественно распухла и многими домыслами своими, конечно, может гордиться. Но вот, например, европейская обувь, ботинки разные, ведь они не столь удобны, как наш русский сапог, а мы тоже начали остроносые сапоги тачать, от чего нам нет никакого выигрыша, только мозоли на пальцах. Примерчик этот возьмите иносказательно. Голосу старика благосклонно вторил шелест листьев рябины за окном и задумчивый шумок угасавшего самовара. На блестящих изразцах печки колебались узорные тени листьев, потрескивал фитиль одной из трех лампадок.
Козлов передвигал по медному подносу чайной ложкой мохнатый трупик осы. И поносительно рассказывают иногородним, то есть редактору и длинноязычной собратии его, о жизни нашего города. А душу его они не чувствуют, история города не знакома им, отчего и раздражаются. Взглянув на Клима через очки, он строго сказал: — Тут уж есть эдакое… неприличное, вроде как о предках и родителях бесстыдный разговор в пьяном виде с чужими, да-с! А господин Томилин и совсем ужасает меня. Совершенно как дикий черемис, — говорит что-то, а понять невозможно. И на плечах у него как будто не голова, а гнилая и горькая луковица.
Робинзон — это, конечно, паяц, — бог с ним! А вот бродил тут молодой человек, Иноков, даже у меня был раза два… невозможно вообразить, на какое дело он способен! Козлов подвинул труп осы поближе к себе, расплющил его метким ударом ложки и, загоняя под решетку самовара, тяжко вздохнул: — Нехороши люди пошли по нашей земле! И — куда идут? По привычке, хорошо усвоенной им, Самгин осторожно высказывал свои мнения, но на этот раз, предчувствуя, что может услышать нечто очень ценное, он сказал неопределенно, с улыбкой: — Мечтают о политических реформах — о представительном правлении. И даже — о социализме, на котором сам Иисус Христос голову… то есть который и Христу, сыну бога нашего, не удался, как это доказано. А вы что думаете об этом, смею спросить?
Но раньше, чем Самгин успел найти достаточно осторожный ответ, историк сказал не своим голосом и пристукивая ложкой по ладони: — Я же полагаю, что государю нашему необходимо придется вспомнить пример прадеда своего и жестоко показать всю силу власти, как это было показано Николаем Павловичем четырнадцатого декабря тысяча восемьсот двадцать пятого года на Сенатской площади Санкт-Петербурга-с! Козлов особенно отчетливо и даже предупреждающе грозно выговорил цифры, а затем, воинственно вскинув голову, выпрямился на стуле, как бы сидя верхом на коне. Его лицо хорька осунулось, стало еще острей, узоры на щеках слились в багровые пятна, а мочки ушей, вспухнув, округлились, точно ягоды вишни. Но тотчас же он, взглянув на иконы, перекрестился, обмяк и тихо сказал: — Воздерживаюсь от гнева, однако — вызывают. Торопливо погрыз сухарь, запил чаем и обычным, крепеньким голоском своим рассказал: — В молодости, будучи начальником конвойной команды, сопровождал я партию арестантов из Казани в Пермь, и на пути, в знойный день, один из них внезапно скончался. Так, знаете, шел-шел и вдруг падает мертв, головою в землю… как бы сраженный небесной стрелой. А человек не старый, лет сорока, с виду — здоровый, облика неприятного, даже — звериного.
Осужден был на каторгу за богохульство, кощунство и подделку ассигнаций. По осмотре его котомки оказалось, что он занимался писанием небольших картинок и был в этом, насколько я понимаю, весьма искусен, что, надо полагать, и понудило его к производству фальшивых денег. Картинок у него оказалось штук пять и все на один сюжет: Микула Селянинович, мужик-богатырь, сражается тележной оглоблей со Змеем-Горынычем; змей — двуглав, одна голова в короне, другая в митре, на одной подпись — Петербург, на другой — Москва. Изволите видеть, до чего доходят? И, пригладив без того гладкую, серебряную голову, он вздохнул. Ведь умишко наш — неблаговоспитанный кутенок, ему — извините! Он, играючи, мебель грызет, сапог, брюки рвет, в цветочных клумбах ямки роет, губитель красоты по силе глупости своей.
Но, подняв руку с вытянутым указательным пальцем, он благосклонно прибавил: — Не отрицаю однако, что некоторым практическим умам вполне можно сказать сердечное спасибо. Я ведь только против бесплодной изобретательности разума и слепого увлечения женским его кокетством, желаньишком соблазнить нас дерзкой прелестью своей. В этом его весьма жестоко уличил писатель Гоголь, когда всенародно покаялся в горестных ошибках своих. Сокрушенно вздохнув, старик продолжал, в тоне печали: — Вот, тоже, возьмемте женщину: женщина у нас — отменно хороша и была бы того лучше, преферансом нашим была бы пред Европой, если б нас, мужчин, не смутили неправильные умствования о Марфе Борецкой да о царицах Елизавете и Екатерине Второй. Именно на сих примерах построено опасное предубеждение о женском равноправии, и получилось, что Европа имеет всего одну Луизу Мишель, а у нас таких Луизок — тысячи. Вы, конечно, не согласны с этим, но — подождите! Подождите до возраста более зрелого, когда природа понудит вас вить гнездо.
Самгин простился со стариком и ушел, убежденный, что хорошо, до конца, понял его. На этот раз он вынес из уютной норы историка нечто беспокойное. Он чувствовал себя человеком, который не может вспомнить необходимое ему слово или впечатление, сродное только что пережитому. Шагая по уснувшей улице, под небом, закрытым одноцветно серой массой облаков, он смотрел в небо и щелкал пальцами, напряженно соображая: что беспокоит его? Так должны думать миллионы трудолюбивых и скромных людей, все те камни, из которых сложен фундамент государства», — размышлял Самгин и чувствовал, что мысль его ловит не то, что ему нужно оформить. Дня через три, вечером, он стоял у окна в своей комнате, тщательно подпиливая только что остриженные ногти. Бесшумно открылась калитка, во двор шагнул широкоплечий человек в пальто из парусины, в белой фуражке, с маленьким чемоданом в руке.
Немного прикрыв калитку, человек обнажил коротко остриженную голову, высунул ее на улицу, посмотрел влево и пошел к флигелю, раскачивая чемоданчик, поочередно выдвигая плечи. Но что-то более острое, чем любопытство, и даже несколько задорное будило в нем желание посмотреть на Кутузова, послушать его, может быть, поспорить с ним. Даже прежде, когда Кутузов носил студенческий сюртук, он был мало похож на студента, а теперь, в сером пиджаке, туго натянутом на его широких плечах, в накрахмаленной рубашке с высоким воротником, упиравшимся в его подбородок, с клинообразной, некрасиво подрезанной бородой, он был подчеркнуто ни на кого не похож. Я просто оделся штатским человеком.
Жизнь Клима Самгина
Светлана подходит к Инге, которая ухаживает за могилой матери. Инга рассказывает, что они сёстры по отцу. Их отец был влюблён в свою секретаршу и готов был оставить семью, но маленькая Света застала их и поставила отцу ультиматум. Отец очень любил дочь, поэтому бросил любовницу, он даже не узнал о том, что Инга родилась. За это Инга мстит Светлане, она отправила её в психбольницу, потом попыталась соблазнить Макса, но тот даже не притронулся к Инге.
Светлана хочет знать, где Валентина. Инга отвечает, что убила её. Светлана объявляет Ингу сумасшедшией и уходит. Глеб говорит, что он очень волновался за Светлану, поэтому установил в её телефон программу слежения.
Они отправляются на поиски. Подъезжают Глеб и Макс. Макс бросается за Ингой, а Глеб вытаскивает очнувшуюся Светлану из машины.
Ситуация с каждым днем становится все хуже и хуже. Тела очень быстро портятся, к тому же друг очередной жертвы начинает подозревать неладное. Единственная отдушина — девушка в баре, общение с которой существу, меняющему тела, доставляет истинное удовольствие. Собственно, почти весь фильм наш невидимый герой будет скакать из тела в тело и периодически встречаться с Джулией, которую любит. Он крадет тела у других людей. Точнее не совсем тела, а скорее их образ, ибо после переселения остаются трупы, иссохшие и словно высосанные изнутри.
При этом герой получает все воспоминания жертвы. Вот и говори тут о морали магов из фильма «Ключ ко всем дверям» , если есть такой экземпляр, который вообще непонятно для чего все это делает. Сам переход очень простая процедура. Герой просто берет жертву за руки и словно поглощает энергию и жизненную силу, а заодно внешний облик и как я уже говорила полную информацию о субъекте. То есть, Дрю, а именно так зовут героя, не вселяется в тело, а лишь забирает его энергетический слепок, преобразуя его в материальный объект. А вот оставшаяся мумия — большая проблема. Ее нельзя просто так бросить, ее нужно уничтожить. Он рассуждает о том, что раньше все было немного по-другому. Жить в теле можно было довольно продолжительное время.
А сейчас нового тела хватает буквально на несколько часов и снова приходится искать очередную жертву. Продлить пригодность сосуда можно с помощью наркотиков или антибиотиков. Вот уж, какая нелепость. То, что убивает обычного человека, в этом случае является спасением. Пусть и на время. Самому герою убивать людей совсем не нравится. У многих есть семьи, дети, любимые, какие-то цели, переживания и прочее. Но он вынужден это делать или умрет.
Что вы выберете? Это трудно. Это же пазл, и ты его пытаешься сложить. Иногда складывается, иногда нет, но это трудный выбор. Потому что важны не только деньги, но и место съемки — насколько я далеко от семьи, кто режиссер, кто продюсер, какая команда, кто партнеры — все это играет роль. Какая ситуация у меня в семье, предстоят ли траты и так далее. А есть ли такие истории, сценарии или режиссеры, у которых вы не стали бы сниматься никогда? Приведу пример: режиссер Юрий Быков каялся после сериала «Спящие» и даже грозился уйти из профессии, потому что получил массу негатива и обвинений в том, что он «прогнулся». Ну, Юрий порывистый человек и очень самоед, рефлексирующий. Уходит из профессии, потом, к счастью — к моему счастью, потому что я люблю его картины, — возвращается. Ну, он такой, как бы сказать... Вы бы стали сниматься в сериале в роли, скажем, Боширова или Петрова? Вы знаете, мне Армен Борисович Джигарханян говорил копируя голос : «Деточка, за деньги — хоть в змеиную нору! Причем те, кто нападает, утверждают, что вы ради пиара жестко высказываетесь на околополитические темы. Хотя очевидно, что именно те, кто вас обвиняет, сами пиарятся за ваш счет. Как вам кажется, мы можем что-то изменить, говоря то, что думаем? Или просто сотрясаем воздух? Мы просто сотрясаем воздух. Но этим воздухом мы дышим. А при таком пессимистическом взгляде, как вам кажется, у нас есть будущее? Будущее у нас есть в любом случае. Молодые люди влюбляются, женятся, рожают детей, от этого никуда не деться. Вопрос в том, как быстро мы придем к тем категориям, к которым цивилизация уже пришла в других странах. Есть такие категории, когда жить удобнее и комфортнее всем. Должна быть свобода и ответственность и право отстаивать свою ответственность. Свобода слова, свобода выражения своего мнения, независимые суды, ну и тому подобное. Мы все это знаем, нет смысла перечислять. И эти достижения цивилизации помогают выживать всем. Как в свое время возникло «не убий», «не укради», «не возжелай» и так далее — для того, чтобы люди друг друга не перегрызли, чтобы не было бесконечной войны. Горя, боли и страданий людям жизнь и так предлагает в избытке. А если последовать вашему примеру — увезти отсюда детей? Я увез детей учиться, в том числе по медицинским показаниям. Это было необходимо. Здесь моим мальчишкам ставили неутешительные диагнозы. Думайте и отвечайте сами за себя. Я же не уехал. Может, и хотел бы, но не могу. И как пел Высоцкий, «и не надейтесь, я не уеду! Я российской гражданин, не собираюсь отказываться от этого моего понимания, что такое гражданин. Да, я работаю здесь, зарабатываю деньги, плачу налоги, плачу за парковку, плачу за капремонт, плачу зарплату людям, которым народ делегировал власть и полномочия. Я люблю Россию и готов за нее любому иностранцу глотку порвать. Я просто хочу, чтобы было по-другому. Я вижу, что идет не так. Совсем не так, как должно быть. И ваши читатели все это прекрасно понимают. Мы просто друг другу это все декларируем. Нас слишком мало, но будет больше и больше. И будет знание и опыт. Опыт прошлого. И не пьяный матрос с маузером, а вежливость, образованность, уважение к ценности человеческого достоинства.
Лучшие спектакли, концерты, встречи и лекции для всей семьи — в нашей афише. Танцы в филармонии и баскетбольные туриры. Сражения в настолки и экскурсии по театральному закулисью. А ещё пешие прогулки по городу, блиц-турниры, фестивальные спектакли и вечера хорошей музыки!
Президент наградил металлурга "Казцинка" за развитие госязыка
1)Рассказывая содержание фильма, он очень волновался. Очень волновался, скажу честно, не каждый день Касым-Жомарт Токаев тебе руку пожимает. его мамка ждёт, волнуется. Картина рассказывает о буднях капитана полиции Емелина, роль которого исполнил актер Олег Гаас. — Чтоб рассказать вам содержание одного аккорда, нужны десятки слов. Инсайдер Джефф Снейдер поведал о возможной дате релиза заключительного сезона «Очень странных дел», который якобы разделят на две части.|Игромания.