Писатель Алексей Иванов, автор романа «Географ глобус пропил», написал новую книгу. Алексей Иванов, автор романов «Географ глобус пропил» и «Сердце пармы», в новой книге, как всегда, связывает в тугой узел несколько сюжетных линий, каждой из которых вполне хватило бы на самостоятельную повесть, и отвечает на важный вопрос. Аа. Times. Алексей Иванов Географ глобус пропил. В наличии Книга "Географ глобус пропил" автора (Иванов А.), Эксмо-АСТ в интернет-магазине Book24 со скидкой! Отрывок из книги, отзывы, фото, цитаты, обложка.
Автор романа «Географ глобус пропил» про новую книгу, мистику и неудачные экранизации
| «Географ глобус пропил», а Алексей Иванов презентовал во Владимире новую книгу | Почему в «Географ глобус пропил» главный герой остается с нелюбимой женой в родном до тошноты городе, а не бросает это все? |
| Географ глобус пропил скачать книгу Алексея Иванова : скачать бесплатно в fb2, epub, pdf, txt. | Алексей Иванов, молодой музейный работник из Перми, сумел написать замечательную книгу для многих. |
Книга "Географ глобус пропил" - Алексей Иванов
Алексей Иванов известен благодаря книгам об Урале: «Сердце Пармы», «Золото бунта», «Географ глобус пропил». Географ глобус пропил» Алексей Викторович Иванов» Современная проза. Обо всём этом и не только в книге Географ глобус пропил (Алексей Иванов). «Географ глобус пропил» Алексея Иванова – для меня книга, прочно занявшая место в ТОП-10. Книга «Географ глобус пропил» — о горе-педагоге, маленьком человеке, которого ни положительным, ни отрицательным героем назвать язык не поворачивается.
Прямой эфир
- Читать дальше:
- Алексей Иванов, «Географ глобус пропил» — Библиотека Дмитрия Быкова — БыковФМ
- Рецензия на книгу А. Иванова Географ глобус пропил (Миловидов Андрей) / Проза.ру
- Автор романа «Географ глобус пропил» закончил новую книгу
- Читать онлайн Географ глобус пропил бесплатно
«Будто позвоночник сломали»: писатель Алексей Иванов — о нынешней России
Произведения Иванова включены в программу по современной литературе для вузов. По его произведениям написано более сотни научных работ и пять диссертаций. Романы переведены на сербский, голландский, французский и китайский языки. В прошлом году он закончил работу над масштабным двухтомником «Тобол» и сразу приступил к работе над новой книгой.
Они прошли в зал, сели, фильм начался, а Служкин всё ещё дребезжал: — Многомиллионный город терроризирует маньяк-убийца, — подражая интонациям рекламного ролика, шептал он. Погони, схватки, каскад головокружительных трюков, настоящие мужчины и прекрасные женщины — всё это в новом американском супербоевике «Мёртвые не потеют». Злобный Маньяк крошил всех подряд, носясь на мотоцикле во главе Банды. Банда гнездилась на верхнем Этаже заброшенного небоскреба.
Лестницы в нём были взорваны. К себе на Этаж Банда попадала, прыгая с разгона на мотоциклах с крыши соседнего, тоже заброшенного небоскрёба. Банда поймала Девку и изнасиловала её. Причём сам Маньяк делал это, привязав Девку к мотоциклу и носясь по крыше. Потом Банда выбросила Девку вниз со своего миллионного Этажа. Девка, естественно, шлёпнулась в машину с мусором и выжила. Девка пошла скандалить в полицию.
А начальником полиции был брат-близнец Маньяка. Он девку арестовал и хотел вернуть огорчившейся Банде, чтобы та всё-таки прикончила Девку как следует. Девку охранял Лучший Друг Полицейского. Когда Банда пришла за Девкой, он в страшной Битве погиб, защищая жертву, но успел направить Девку к своему лучшему другу — Полицейскому. Девка застала Полицейского дома одного, он в слезах листал альбом с фотографиями Лучшего Друга. Полицейский был необыкновенно молчаливым и нелюдимым типом. Начальство он презирал, никогда с ним не разговаривал и всегда поступал наоборот приказам.
Девку он ненавидел, а Маньяка вообще не считал за млекопитающее. Во всех случаях жизни он произносил только одно слово — «фак! Дело пошло по служкинскому прогнозу. Братец-Начальник упёк Полицейского за решётку, а Девку отдал Банде. Маньяк повёз Девку Убивать. Может, и выжил бы. Но Маньяк был глупее Служкина и жить совсем не хотел.
Он привёз Девку на свой пресловутый Этаж, опять раздел её и привязал к «Харли Дэвидсону», собираясь с Бандой повторить всю Программу. Тем временем Полицейский поднял в тюрьме Бунт, всё там погнул и сломал и убежал, повиснув на шасси вертолёта. Потом нью-йоркский воздушный флот начал биться с ним среди громад Манхэттена. Из горящего вертолёта Полицейский спрыгнул на Этаж Маньяка. Свой геликоптер, потерявший актуальность, он направил на соседний дом, с которого Банда и прыгала в своё логово. Дом разнесло к едрене фене. Пока Полицейский разделывался с Бандой, Маньяк быстро поумнел и решил удрать.
Девка погналась за ним, напялив шлем, но ничем не прикрыв срама. Маньяк, Девка и Полицейский дружной стайкой долго носились по карнизам и балконам на мотоциклах. Наконец Маньяк изловчился прыгнуть, как обычно, на соседний дом — а дома-то уже и не было. И он гробанулся о мостовую так, что оторвалась непутёвая Голова. Голова, кстати, прилетела точно в машину Сенатора, который совсем запутался в близнецах и тёмных делишках и хотел взорвать Нью-Йорк атомной бомбой. А Полицейский пулей — конечно, последней — разнёс колесо у мотоцикла Девки, которая хотела повторить полёт Маньяка. Девка осталась жива и долго целовалась с Полицейским на фоне финальных титров.
Свет в зале зажёгся, и публика, уважительно покрякивая, вразвалку двинулась к выходу. Служкин только стонал и держался за голову, волоча ноги. Они вывернули из-за угла кинотеатра на площадку. Уже совсем стемнело — по-осеннему густо, мглисто, неровно. Синий неоновый свет передней стеклянной стены кинотеатра выпукло и однотонно выделял ряд блестящих автомобилей, похожих на клавиши рояля. Кира неохотно взяла Служкина под руку. И тут из темноты возле машины появилось пятеро каких-то типов.
Трое остановились в стороне, один подошёл к капоту, а ещё один сунулся в открытое окошко, где светилась багровая искра сигареты Будкина. О чём была беседа, никто не слышал, но тип у дверки полез в окно рукой, чтобы открыть машину. Второй тип по-хозяйски уселся на капот. Через мгновение тот парень, что лез в машину, вдруг растопырил руки, словно восклицая: «Да ба-а!.. Дверка открылась, Будкин вылез и деловито съездил снизу в челюсть седоку на капоте — тот, мелькнув подошвами, кувыркнулся на другую сторону. От троицы отделился ещё один боец, который добежал до Будкина, а потом резко развернулся и поковылял прочь. Он скрючился, выпятив зад и обеими руками скомкав в горсть штаны в паху — так отжимают плавки купальщики, не желающие раздеваться.
Через миг вся компания исчезла в кустах. Кира присвистнула и сощурилась, разглядывая Будкина. Они втроём замолчали. Будкин грустно поглядел на Киру, тяжко хехекнул и отошёл в сторону покурить. Глава 21 Торжество Который год подряд первый тонкий, но уже прочный зимний снег лёг на землю в канун служкинского дня рождения, и Служкин, проснувшись, вместе с диваном поплыл в иглистое белое свечение, такое яркое и неожиданное после тёмных и тяжёлых красок поздней осени. Прямо с утра началась подготовка к празднеству. Надя сердито застучала на кухне ножом.
Служкин на четвереньках ползал под кроватью с пылесосом. Пуджик, раздувшись огромным шаром, сидел в прихожей на полке для шапок и шипел на пылесосный шланг. Тата за письменным столом старательно черкала в альбоме цветными карандашами. Потом Служкин носился из кухни в комнату с тарелками. Пуджик, напевая, в своём углу пожирал обильные селёдочные обрезки от салата, а Тата пыталась повязать ему на хвост свой бантик. А так?.. Лишь бы нажраться.
Ладно Будкин, он всё равно припрётся. А зачем с ним Рунёва? Невежливо тащить с собой подругу, пока она не стала женой. И Колесниковых тоже зачем позвал? Они разве звали тебя на свои дни рождения? Ветке главное напиться, а муж её вообще дурак, куда он нужен? Тем более они с сыном придут… — Ну не ругайся хоть сегодня, — примирительно попросил Служкин.
К трём часам они поссорились ещё раз, но праздничный стол был готов. Надя и Тата поздравили именинника: Надя осторожно поцеловала и вручила набор из одеколона, дезодоранта и крема для бритья, а Тата подарила папе аппликацию — домик с трубой в окружении ёлочек. Служкин поднял Тату на руки и поцеловал в обе щеки. В половине четвёртого звонок затрещал и явился Будкин. Теперь на год скорее сдохнешь… Это тебе, — и он вручил Служкину цветастый двухтомник. Затем в дверь стеснительно звякнула Саша Рунёва. Она подарила Служкину рубашку в целлофановой упаковке и извинилась: — Мне показалось, что тебе подойдёт… Она робко поцеловала его и вытерла помаду платочком.
Последними прибыли Колесниковы. Ветка, визжа, повисла на Служкине, а потом перецеловала всех: и Сашеньку, с которой была едва знакома, и Надю, про которую знала, что та её недолюбливает, и Будкина, который для такого дела охотно выбежал из сортира. Колесников потряс всем руки и протянул Наде толстую бутылку — свой подарок. Надя несколько театрально улыбалась гостям. Шуруп вышел из-за родительских ног и солидно пробасил: — Дядя Витя, я тебя тоже проздравляю. Вовка, это Саша Рунёва. Сашенька, это Вовка, муж Ветки.
Сашенька и Колесников странно переглянулись. Празднество началось. Пока звучали традиционные тосты — за именинника, за родителей, за жену и дочку, за гостей, — Служкин ещё сдерживался в речах и поступках, но затем развернулся во всю прыть. Он исхитрялся быть сразу во всех местах, подливал в каждую рюмку, разговаривал со всеми одновременно и в то же время вроде бы сидел на своём месте, не отлучаясь ни на миг, принимал положенные чествования, однако на нём уже похрустывала подаренная рубашка, рядом с локтем скромно притулилась уже на треть початая бутылка Колесниковых, которую Надя спрятала в холодильник, а в двухтомнике, лежащем на телевизоре, очутилась закладка из конфетного фантика на середине второго тома. Первым захмелел Колесников. Он рассказывал Сашеньке людоедские истории о своей службе в милиции. Покраснев и расстегнув воротник, он раздвинул посуду в разные стороны и на свободном пространстве стола ладонями изображал различные положения.
Они приезжают, все на джипах, все шкафы, в коже, со стволами под мышками. Сходятся на разборку. А мы внезапно по мегафону: «Не двигаться! Бросить оружие! Ну, тут мы… Сашенька слушала невнимательно, крутила в пальцах рюмку, куда со словами «Где Петрушка, там пирушка! Сашенька механически пила и глядела на Будкина, который учил Тату есть колбасу с помощью ножа и вилки. Тата, пыхтя и высоко задирая локотки, неумело мочалила колбасный кружок, а Будкин брал отрезанные кусочки пальцами и клал себе в рот, всякий раз ехидно подмигивая Наде.
Надя, смеясь, возмущалась этим хамством и путано поясняла Ветке рецепт нового торта. Ветка карандашом для глаз поспешно записывала рецепт на салфетке и рвала грифелем бумагу. Пользуясь свободой, Шуруп покинул компанию и возле кровати безуспешно усаживал Таточкину куклу на спину Пуджика, что лежал в позе сфинкса и невозмутимо дремал. Я пистолет достал и на колени положил — от таких всего ждать можно… — Кто за ляжки, а мы за фляжки, — сказал Служкин, выпивая. Через некоторое время он выбежал из-за стола, включил магнитофон и начал отплясывать, как павиан в брачный период. Но его пример никого не воспламенил. Тогда Служкин задёрнул шторы, погасил люстру и переменил кассету.
Медляки сыграли свою роль, и теперь никто не остался сидеть. Я сейчас такая пьяная, мне крутой порнухи хочется… Давай его накачаем, чтобы он у вас заночевал, а потом ты пойдёшь меня домой проводить, там и оторвёмся… — Женщина — лучший подарок, — ответил Служкин. В дальнем углу, в темноте, Колесников умело и жадно мял Сашеньку, не переставая бубнить: — На операцию втроём поехали: я и ещё двое, омоновцы… Когда Служкин повёл Надю, Надя сказала, что ему хватит пить. Колесников пошёл в туалет, и Саша наконец перепала Служкину. Ты не думай ничего такого… Ну, цветы дарит, гулять зовёт, с работы встречает, и всё. С ним легко, ни о чём думать не надо, — он дурак. Знаешь, кто это?
Это Колесников. Значит, тут все мужики — твои поклонники? Она уже напросилась ко мне сегодня на ночь. Вот там и замечу её присутствие. Просто ей пожаловаться охота больше, чем потрахаться. Давай задушевничай с ней — тебе же нравится. Это тебе награда за облом с той немочкой.
Я тоже уже большой, в трусах. А что она меня в гости позвала — так ты знаешь, я не пойду, чужой земли мы не хотим ни пяди! И чего ты киснешь — у тебя ведь Надя есть. В дверь неожиданно позвонили, и открыл Колесников. Кого надо? По какому делу? Колесников подумал и крикнул: — Виктор, тут к тебе какие-то малолетние преступники пришли.
Со школьниками он поднялся по лестнице вверх на два марша, и там все расселись на ступеньках. Служкин разлил. Все, кроме Овечкина, выпили. Он на одной площадке с Розой Борисовной живёт, и мамаша его с ней дружит… — Чего там сегодня новенького в школе? Она деньги считала, а мы украли с её стола стольник. Она целый урок выясняла, кто украл. Так и не нашла.
Чего на сто рублей купишь? Ещё сегодня мы химичке в ящик стола дохлую мышь бросили. Только она ящик на уроке не открывала, а то бы мы поржали, как она визжит. Наша классная по кличке Чекушка записку отняла, прочитала и сама глазами вверх зырк. Тут мы все и рухнули. Служкин захохотал над собственным воспоминанием. Через месяц его сняли, а там один-единственный листочек: «А когда в нашей школе откроется мужской туалет на втором этаже?
Сказал «идём» — значит, идём. Не агитируйте зря. Только из вашего класса. Остальные пусть вон физрука просят. Вас и доводить-то неохота… — Ну да. Вон Градусов как через силу старается — пот градом. Зато к вам на урок, наоборот, двоечники идут, а отличники не хотят.
Это потому что вы какой-то особенный учитель, не брынза, как Сушка или там немка… — Вы Киру Валерьевну не трогайте, — обиделся Служкин. Лучше вон про Градусова говорите… Отцы понимающе заржали. Пусть учит географию, дурак. Я, конечно, понимаю, что никому из вас эта география никуда не упирается, да и устаревает моментально… Однако надо. А Градусова я и сам повешу за… Ну, узнает, когда повешу. Чебыкин перетащил гитару со спины на живот, заиграл и запел на мотив старого шлягера «Миллион роз»: Жил-был Географ один, Но он детей не любил, Тех, что не метили в вуз. Он их чуханил всегда, Ставил им двойки за всё, Был потому что глиста, Служкин хохотал так, что чуть не упал с лестницы.
Он взял у Чебыкина гитару, забренчал без складу и ладу и надрывно завопил на весь подъезд: Когда к нам в Россию поляки пришли, Крестьяне, конечно, спужались. Нашёлся предатель всей русской земли, Ивашкой Сусаниным звали. За литр самогону продался врагу И тут же нажрался халявы. Решил провести иноземцев в Москву И лесом повёл глухоманным. Идут супостаты, не видно ни зги, И жрать захотелось до боли, И видят: Сусанин им пудрит мозги, Дорогу забыл, алкоголик. От литра Сусанин совсем окосел. Поляки совсем осерчали, Схватились за сабли и с криком «Пся крев!
Но выйти из леса уже не могли, Обратно дорога забыта, И, прокляв предателя русской земли, Откинули дружно копыта. От служкинских воплей в подъезд вышла Надя. Ладно — он, он ни трезвый, ни пьяный не соображает, чего можно, а чего нельзя учителю. Но вы-то должны понимать, чего можно, а чего нельзя ученикам!.. А сейчас мне задницу на британский флаг порвут. Глава 23 Тёмная ночь — Вовка, я с Шурупом домой пошла! Надя, отпустишь его?..
Надя фыркнула. Шуруп был усталый и сонный, молчал, тяжело вздыхал. На улице Служкин взял его за руку. Тьма была прозрачной от свечения снега. Давай как-нибудь съездим снова на ту пристань? Они по заснеженным тротуарам тихонько дошли до клуба, и тут Служкин обнаружил, что забыл дома сигареты. Я жду тебя дома.
Служкин побежал по улице, оставив Ветку с Шурупом, обогнул здание клуба и углубился в парк, который все называли Грачевником. Фонари здесь не светили, и Служкин сбавил ход до шага. В Грачевнике стояла морозная чёрная тишина, чуть приподнятая над землёй белизною снега. Тучи над соснами размело ветром, и кроны казались голубыми, стеклянными. Дьявольское, инфернальное небо было как вспоротое брюхо, и зелёной электрической болью в нём горели звёзды, как оборванные нервы. Служкин свернул с тропы и побрёл по мелкой целине, задрав голову. Ноги вынесли его к старым качелям.
В ночной ноябрьской жути качели выглядели как пыточный инструмент. Смахнув перчаткой снег с сиденья, Служкин взобрался на него и ухватился руками за длинные штанги, будто за верёвки колоколов. Качели заскрипели, поехав над землёй. Служкин приседал, раскачиваясь всем телом и двигая качели. Полы его плаща зашелестели, разворачиваясь. Снег вокруг взвихрился, белым пуделем заметался вслед размахам. Служкин раскачивался всё сильнее и сильнее, то взлетая лицом к небу, то всей грудью возносясь над землёй, точно твердь его не притягивала, а отталкивала.
Небосвод, как гигантский искрящийся диск, тоже зашатался на оси. Звёзды пересыпались из стороны в сторону, оставляя светящиеся царапины. Со свистом и визгом ржавых шарниров Служкин носился в орбите качелей — искра жизни в маятнике вечного мирового времени. Разжав пальцы в верхней точке виража, он спрыгнул с качелей, пронёсся над кустами, словно чёрная страшная птица, и грянулся в снег. Кряхтя и охая, он поднялся и поковылял дальше. Опустевшие качели, качаясь по инерции, стонали посреди пустого ночного парка. Служкин выбрался к автобусной остановке и прилип к киоску.
Он сунул в окошко деньги и вытащил бутылку. Возле подъезда Ветки он долго щурил глаза и считал пальцем окна. Свет у Ветки не горел. Ветка не дождалась его и легла спать. В Веткином подъезде Служкин сел на лестницу и начал пить водку. Постепенно он опростал почти полбутылки. Сидеть ему надоело, он встал и пошёл на улицу.
Потом началось что-то странное. Бутылка утерялась, зато откуда-то появились так и не купленные сигареты. Какая-то мелкая шпана за сигарету платы пыталась перетащить Служкина через какой-то бетонный забор, но так и не смогла. Потом Служкин умывался ледяной водой на ключике, чтобы привести себя в чувство. Потом у бани пил какой-то портвейн с каким-то подозрительным типом. Потом спал на скамейке. Потом на какой-то стройке свалился в котлован и долго блуждал впотьмах в недрах возведённого фундамента, пытаясь найти выход.
Выбрался оттуда он грязный, как свинья, и почти сразу же рядом с ним остановился милицейский «уазик». Служкин пришёл в себя только в ярко освещённом помещении отделения милиции. В вытрезвителе, что ли?.. Служкин присмирел, озираясь, и потрогал физиономию — цела ли? Из коридора напротив донёсся рёв и пьяный мат. Одна из дверей распахнулась, и наружу вывалился мужик в расстёгнутой рубахе и трусах. Ему выкручивал руку второй милиционер.
Едва оба милиционера заволокли мужика в комнату, Служкин метнулся к телефону на стойке и набрал номер Будкина. Вернулся сержант Хазин, сел, подозрительно ощупал Служкина взглядом и начал скучно допрашивать, записывая ответы. Изображая предупредительность, Служкин отвечал охотно и многословно, но всё врал. Минуть через пятнадцать в отделение решительно вступил Будкин. Он уверенно пошагал сразу к стойке. Его расстегнутый плащ летел ему вслед страшно и грозно, как чапаевская бурка. Служкин дёрнулся навстречу Будкину, и Будкин одновременно с сержантом свирепо рявкнул: — Сидеть!
Не меньше получаса прошло, пока Будкин заполнял какие-то бланки и расплачивался. Наконец он грубо подхватил Служкина под мышку и потащил на выход, прошипев краем рта: — Ногами скорее шевели, идиот!.. От милицейского подъезда они дунули к ближайшей подворотне. Почему грязный такой? Надька мне уже сто раз звонила. Чего ты бесишься-то, Витус? Там сейчас Рунёва с Колесниковым.
Торпеду полировал. Вот и они тоже. Пусть трахаются, палас не протрут. Пойдём лучше пиво пить. Только на рассвете Служкин позвонил в свою дверь. Ему открыла осунувшаяся Надя и посторонилась, пропуская в прихожую. Глава 24 В тени великой смерти День первый К школьному крыльцу Витька выскакивает из тесного куста сирени, бренчащие костяные ветки которого покрыты ноябрьским инеем.
Конечно, никто не рассчитывает, что Витька прорвётся сквозь палисад, и в запасе у него остаётся ещё секунда. Короткой очередью он срубает американского наёмника у входа и через две ступеньки взлетает на крыльцо.
Отношения со школьными друзьями выясняются до сих пор, они никак не могут решить старые проблемы: кто кого любил, кто кого предал, кто с кем должен быть. Однажды жена сообщает, что уходит от Виктора к его школьному другу. Он готов это принять, разделив с бывшей женой лишь заботы о дочери. В школе учителю дали девятые классы, с каждым из них у него сложились разные отношения.
Лучше всего учитель Служкин общается с учениками из «Б» класса, у них нечто вроде приятельских отношений. В классе «В» учатся неуправляемые дети, среди которых выделяется Градусов. В классе «А» учится замечательная девушка Маша, в которую учитель постепенно влюбляется.
Объясняя, она всегда прогуливалась между рядов и могла споткнуться. Хмыкнув, Витька открыл учебник и нашёл нужную страницу. Там была фотография «В. Здоровенный Маяковский, улыбаясь и скрестив руки на стыдном месте, разговаривал с пионерами на фоне плакатов, где были изображены разные уродливые человечки. Взяв ручку, Витька принялся разрисовывать фотографию: одел Маяковского в камзол и треуголку, а пионеров — в папахи, ватники и пулемётные ленты.
Внизу Витька подписал: «Встреча Наполеона с красными партизанами». Такими переработками сюжетов Витька испакостил весь учебник. Даже на чистой белой обложке, где строго синел овал с портретом Горького, Витька приделал к голове недостающее тело, поставил по бокам бурлаков в лямках, а на дальнем плане изобразил барку. Рисуя, Витька внимательно слушал Чекушку. Ему было интересно. Когда Фундамент отвлекал его, Витька не отвечал и лишь пинал Фундамента ногой под партой. Очень не любя классную руководительницу, Витька тем не менее в душе её уважал. Почему так получалось, он понимал с трудом.
Корни ненависти отыскать было проще. Видно, Витька, как и все, уважал Чекушку за то, что она была центром мира. Если он был свободен, то свободен от Чекушки. Если тяготился — то благодаря ей. Если кто-нибудь был хорошим человеком — то лучше Чекушки. Если плохим — то хуже. Чекушка была точкой отсчёта жизни. У доски маялся Серёга Клюкин.
Чекушка с каменным лицом сидела за своим столом и не оборачивалась на Серегу. С видом человека, кидающего утопающему соломинку за соломинкой, она задавала ему вопросы. Ответов Клюкин, разумеется, не знал. Он криво улыбался, бодрился, подавал кому-то какие-то знаки, делал угрожающие гримасы и беззвучно плевал Чекушке на голову в корону из кос, прозванную «вороньим гнездом». Клюкин постоял за её плечом, глядя, как она выводит двойку, забрал дневник и, махая им, отправился на свое место. По пути он шлёпнул дневником по голове отличника Сметанина. Чекушка тем временем написала что-то в Витькином дневнике и перебросила его на первую парту Свете Щегловой. Рядовые, проверьте тетради.
«Да, я прототип Служкина, но не полностью»
Пассажиры заволновались, а небритый, помятый молодой человек, сидевший у окна, даже не оглянулся. За окном плыли багажные перроны, составы на запасных путях, семафоры, будки, штабеля шпал. Сверху мелькали решетчатые конструкции каких-то перекрытий. Молодой человек разглядывал все это очень внимательно и никак не реагировал на то, что процесс разделения пассажиров на агнцев и козлищ скоро зацепит и его. Многочисленные агнцы сидели тихо и горделиво, с затаенным достоинством, а немногие козлища, краснея, доставали кошельки платить штраф или же, поднятые с мест, скандалили, увлекаемые на расправу. Две бабки, помещавшиеся напротив него, суетливо протянули свои билеты, давно уже приготовленные и влажные от вспотевших пальцев. Контролер глянул на билетики и злобно укусил каждый из них маленькой никелированной машинкой. Девушка, сидевшая рядом с молодым человеком, не глядя подала свой билет, и контролер с ревнивой въедливостью прокусил и его.
Молодой человек по-прежнему смотрел в окно.
По его произведениям написано более сотни научных работ и пять диссертаций. Романы переведены на сербский, голландский, французский и китайский языки. В прошлом году он закончил работу над масштабным двухтомником «Тобол» и сразу приступил к работе над новой книгой.
Это страшно серьезный текст про пионеров-вампиров, опасную и загадочную группировку, затаившуюся в пионерлагере жарким летом Олимпиады-80.
Кто мы вообще такие, чтобы судить других? Мы были на их месте? Нам до сих пор по четырнадцать-пятнадцать лет, чтобы мерять мир категориями "черное" и "белое"?
Да, здесь порою много пьют, ругаются матом, изменяют мужьям и женам. А еще здесь верные друзья, дух творчества и бесшабашной юности, любовь, которая ничего не требует взамен, - любовь к мужчинам и женщинам, любимому делу и вообще к жизни. Жизнь рисует нам Алексей Иванов - непредсказуемую, яркую в своей обыденности, где нет правильных или неправильных поступков - все имеет две стороны медали. С главным героем, тем самым, который "глобус пропил", удивительно легко, даже странно - что тогда, в 2004-м, что сейчас, в 2023-м, - что ему так не везет с женщинами.
Невероятно обаятельный, умный, добрый, понимающий, он-то понимания со стороны других как раз и не находит.
И нет у него, по-простому говоря, ни кола, ни двора. И не то чтобы не мог он зарабатывать и крутиться, как, скажем, его друг детства Будкин — у того вон и машина, и квартира, и бабы липнут, как мухи.
Теоретически мог бы, конечно. А практически… Жена, которая вышла за него «по залету», в отчаянии бросает: «тебе ничего не нужно! О нас ты подумал?
Ему, Служкину, машины и шикарные хоромы не нужны. За хохмами и самопальным стихоплетством, как за панцирем, скрывается его главное желание — понять. Что делать, когда ты вырос, школа и универ остались позади, и настала та самая пора, когда надо бы уже распоряжаться своей жизнью самостоятельно.
Но никто не может сказать, как это сделать правильно. Учебников не написано, и контрольных тоже по этой теме не проводят. Вот это надсадное, до остроты, стремление Служкина к внутренней правде оказывается его главным стержнем по жизни.
И тут-то выясняется, что те, кто его окружает — жена, Будкин, бывшие любовницы, коллеги-учителя — подобного стремления вовсе не разделяют.
Автор романа «Географ глобус пропил» планирует написать книгу о Калининградской области
Раньше со мной такого не бывало, но ваша территория впервые заставила изменить своим планам", — добавил Иванов. Во время пресс-конференции писатель также высказался о названии областного центра. Во-первых, это историческое имя. Во-вторых, оно красивое.
Численность населения нашей страны катастрофически сокращается, им очень нужны рабы, если вы не будете рожать - кто же станет на них работать. И кто же станет тогда читать "Географ глобус пропил", специально созданный, чтобы романтизировать всю бессмысленность российской действительности.
Его даже экранизировали с Хабенским в главной роли, чтобы каждый алкаш, бездельник или провинциальная мещанка тут же нашли себе оправдание. Глупо, тупо и бессмысленно. Читать неимоверно скучно, полный набор банальностей и бородатых несмешных острот. Если кого-то тянет на реальную чернуху - почитайте Козлова. Быдлореалии российской школы можно найти у него или в сериале Германики "Школа".
Но это уже будет именно то, крайнее, без примеси вмешательства государства. Странно, что помимо ныне навязываемых псевдосемейных ценностей фоном не прошла религиозная тема. В общем и целом "Географ глобус пропил" - это хороший пример дурновкусия и того места, где ползает современная российская проза. Сорок шесть из них занесли её в разряд «любимых», а сорока одному эта книга совершенно не понравилась. На эту книгу уже написано 106 рецензий эта будет 107-й!
Большую их часть я внимательно прочитал. Прочитал и понял, что каждый из читателей выделяет в качестве самого главного в этой книге что-то своё, причём мнения разных людей порой диаметрально противоположны по полярности и по степени выраженности. Я посоветовал прочитать эту книгу нашему с вами общему другу и завсегдатаю сайта... Clickosoftsky , и неожиданно очень быстро получил ответ в виде рецензии. Я дал прочитать эту книгу другому своему другу и Педагогу по образованию, по роду деятельности и по сути и услышал от неё не только положительный отзыв, но и добился краткой, двустрочной рецензии «...
Если книга вызвала у меня сильные эмоции, то звёздочек становится уже 5, а улыбка может как быть, так и отсутствовать в зависимости от содержания книги. Крайне редко я ставлю вкупе с пятью звёздочками значок «сердечко» — более чем за год «жизни» на сайте такого значка удостоились всего 3 книги: горячо и безоговорочно с детства любимые повести Станислава Лема «Солярис» и «Непобедимый», и эта книга, книга Алексея Иванова, книга с дурацким названием «Географ глобус пропил». И уж совсем преотличную в моём понимании книгу я просто начинаю искать по книжным магазинам и по букинистическим сайтам соответствующего направления типа alib. И иногда перечитывать. Нужно ли говорить, что с продавцами книжных магазинов соответствующий разговор уже составлен и заказ на эту книгу уже сделан?
Поздний P. Чтобы читающий эту рецензию человек не подумал, что весь абзац про поиски этой книги и готовность купить её при первом случае были красным словцом — наконец-то эту книгу мне привезли, наконец-то я её купил! Не прошло и года :- Отличный рождественский подарок самому себе! Вот честно не ожидал. Даже и не знаю с чего начать, с какой стороны подступиться к написанию отзыва.
Пожалуй, начну с очевидного. Однако же практически все эти книги как-то очень точно и ловко охватывают лишь одну сторону жизни, совершенно забывая о другой. Начиная пелевинским "Generation П" и кончая болматовскими брошюрками — все они об одном и том же. Те же книги, которые пытались охватить другую сторону жизни — не вакханалию и разгул, а традиционную для русской литературы трагедию маленького человека, — настолько никчёмны, что умудрялись устареть уже по дороге из редакции в типографию. Это же касается ничтожного и отвратительного кинематографа того периода, который смотреть без слёз и рвотных позывов совершенно не представляется возможным.
Ведь даже самая разэнциклопедистая энциклопедия должна быть написана так, чтобы быть актуальной всегда — в любое время, при любом строе и стиле мышления современного поколения. И вот я наконец-то нашёл книгу, которой почти удалось... Пожалуй, слишком громко будет сравнивать роман Иванова с нелепым названием с такими монстрами и зубрами русской классической прозы как "Идиот" или, допустим, "Доктор Живаго", но ведь суть-то, в принципе, одна! Только проблемы и заботы современного Мышкина кстати, имена и фамилии в рецензируемой книге все как один говорящие. Пусть всё это сделано иногда слишком топорно, но тем не менее как-то всё-таки нам ближе и роднее, потому что слишком уж знаком антураж, слишком уж все ситуации отзываются радостью или горечью узнавания.
Да что говорить: проблемы-то всё те же — ничего по большому счёту не изменилось за эти года и века. Всё те же поиски, всё те же вопросы, всё те же рефлексии. За откровенной и весьма неплохой сюжетностью книги стоит довольно тяжкий если ты не киборг какой или чурбан бесчувственный, конечно труд понимания, осознания и принятия смысла. Как и любая хорошая книга эта вызывает бурю противоречивых эмоций, но не пытается апеллировать и манипулировать ими напрямую, как это сделала бы плохая книга. Именно поэтому она получает от меня такую редкую для меня высокую оценку.
Читается книга легко, даже слишком, да вот воспринимается тяжело, эхма. Напоследок скажу пару слов редакторам и особенно корректорам: руки бы вам пообрывать, раздолбаи! Надеюсь, что в новой редакции 2013 года вы исправили все свои ужасающие косяки. Какое душевное окончание года, надо же. Как душа свернулась, а потом развернулась многократно и горло перехватило.
Наверное, до Географа мне нужно было дозреть, ну как хурму кладут на батарею, чтобы она дошла. Читала в первый раз давно, книга понравилась, но без надрыва и глубинных раскопок. А теперь сижу с пересохшим горлом, внутри блины с яблоками и чистый восторг. Этакий отечественный катарсис - всё закончилось и вряд ли будет хорошо, или будет, но с другими. И это очешуенно.
И неправда, что этой книгой может проникнуться только поживший неудачник. Может быть, для того, чтобы скользнуть вовнутрь, нужно быть не очень счастливым и довольным собой и жизнью человеком, да. Может быть, для этого нужно иногда вызывать себя на внутренний педсовет и с треском выпинывать прочь за профнепригодность. И в рожу тыкать всеми проступками сразу, как измочаленным букетом, а потом этим же букетом мести пол и горланить что-нибудь попсовое и жутко, непотребно душевное. Совсем ещё молодой, но уже согбенный, двадцативосьмилетний Служкин - это такое дерево, которое изнутри проели жучки нелюбви и всякие прочие короеды неудач, а в голове его дятел-чего-хочу-не-знаю-а-чего-знаю-не-хочу продолбил огромное дупло.
Между прочим, дерево родное, проросшее на нашей земле. Понятное дело, что питало его корни и каким зловредным источникам он приникал в моменты жажды. И вот получился такой Служкин, даже не так, такой служкин - маленький большой, хороший плохой человек. Не человечек и не человечище, не исполин духа, не герой-любовник, и даже не отчаявшийся брюзга. Нет, просто человек, который исповедует то ли непротивление злу, то ли добру.
Он и сам не понимает, наверное. Он задыхается от любви, но любить себе не позволяет. Он разрешает не любить себя, и эта нелюбовь тоже отскакивает от него как от стенки горох. Как с гуся вода со Служкина скатываются ежедневные неудачи и неудачки, серость и вялость его бытия, подставы друзей, издевательства учеников, презрение жены и прочие обломы по всем фронтам. Потому что есть место, где со Служкина сходит кожа, пластами, клочьями, где ледяные воды бурной реки вымывают из него Человека.
Это уже какой-то северный, блин, бодхисаттва получается: не буду, говорит, ничьим залогом счастья и себе такого залога не сотворю.
Anastasia246 Оценил книгу Что может быть лучше и задушевнее встречи с близким другом спустя много лет? Двадцать лет ведь достаточно продолжительный срок? Ну почти двадцать, если быть более скрупулезным и занудным в подсчетах... Прекрасно помню, с каким наслаждением окунулась я тогда, в далеком уже 2004 году дело было в декабре в мир школьных и не только будней обычного учителя географии из такой обычной нашей пермской школы. Мир, заботливо срисованный, кажется, с натуры нашим замечательным уральским прозаиком Алексеем Ивановым.
Почему с натуры? Он узнаваем, он ощутим - с первых строк и букв. Неизбывное ощущение всю книгу, что Алексей Викторович показывает мне в своем романе мою же школу: дух, атмосфера, лексика, люди - ни минуты не сомневалась я в реальности происходящих здесь событий.
Но до него насмотрелись: «Над склоном громоздилась огромная скальная стена горы Шихан. Стена Шихана напоминала измятую и выправленную бумагу. На её выступах лежал снег, кое - где бурели пятна выжженных холодом лишайников. В громаде Шихана, угрюмо нависшей над долиной, было что-то совершенно дочеловеческое, непостижимое ныне, и весь мир словно отшатнулся от неё, образовав пропасть нерушимой тишины и сумрака. От этой тишины кровь стыла в жилах, и корчились хилые деревца, пытавшиеся убежать отсюда, но словно колдовством прикованные к этому месту». Ради этой «нерушимой» вековой тишины и приводил «отцов» Служкин, но вряд ли они сразу её поняли и, хотя пещеру они сколько-то оценили... И это слово «риф» странно было слышать по отношению к доисторическому монолиту, который на безмерно долгий срок пережил океан, его породивший, и теперь стоит один посреди континента и посреди совершенно чуждого ему мира, освещаемого совсем другими созвездиями».
Читая такое, невольно думается, что все эта школьная и туристическая и бытовая сторона похода смотрится, как прикладная к этим монументальным воззрениям автора. На самом деле: это главная суть романа, как мне подумалось. То есть влияния величественной природы на человека. Но в романе очень и очень много школьной бытовой жизни. Бывшие школьники, ещё однокашники Служкина, как жили по школьным правилам, по правилам «отцов» своего класса, так почти и живут уже лет пятнадцать после школы. Для них школа никогда не кончается! У них не прибавляется ни ума, ни чувства. Они только научились устраиваться по жизни кто лучше, кто хуже - и ВСЁ!!! Не случайно школьный, по сути. Роман писателя продолжается после школы.
Я не останавливаюсь на этой бытовой стороне. Хотя она тоже не проста и имеет свою философию похожую на «шведскую» семью. И всё же в ней мало нового, несмотря на крутые переходы с сексом и без. Я посмотрел кино, снятого по этому роману. И отчётливо увидел, что именно этой стороне дела кинематографисты отдали дань, что прямо просится на современный экран, заполонённый крутым бытовизмом, экстремизмом и прочими пред криминальными вещами.... Все дальнейшие кинематографические заявки вплоть до Голливуда, задуманные нашими и не нашими кинематографистами, наделать из произведений Иванова некоторые исследователи его творчества утверждают, что он уже заведомо создавал блокбастеры из своих поизведений на будущие фильмы, что несовместимо с их художнической сутью на тему древней Руси - вполне могут сбыться. Что ни принесёт ни зрителям, ни самому Иванову праведного удовлетворения: такая опасность существует. Потому что имеются уже десятки случаев переснятия старых советских фильмов, как, например, «Тихий Дон» или «Война и мир», или «А зори здесь тихие» - прекрасных кинематографических работ прошлого... Переснятых не лучшим образом. А что им стоит увлечься историческими произведениями Иванова, искажая суть дела?..
Но пока я лучше остановлюсь на втором походе. Пожив в городе несколько месяцев, «отцы», естественно, такими же и остались, поэтому всё повторяется. Но первым дикарём от школьно-городской цивилизации оказывается сам учитель, предводитель похода, решивший «нажраться» после встречи с комарихинскими со станции Комариха алкашами, пристававшим к ним двоим с учеником Градусовым, и ещё потому что: «Я чувствую, что я страшно устал. Устал от долгого учебного года, от города, и от похода тоже уже устал. Устал от Маши, от Градусова, от комарихинских алкашей, от себя. Устал от страха, от любви, от жизни. Устал от своих разочарований и от своих надежд, устал от своей непорядочности и от своей порядочности. А-а, катись всё к чёрту». И они напились с Градусовым... Потом учитель при всех пьяно кричал про свою любовь к Маше, ученице 9 класса, находившейся здесь же, валялся где -то в вагоне под лавками.
В результате проехали нужную станцию Гранит. И географ не понимает, где они на сей момент находятся, на какой станции? Но Семичеловечью проспали, видимо, все люди этого края, ибо это уникальная местность! И сам Бог, скорее всего, заставил напиться главарей похода, Служкина и Градусова, и проспать Гранит, чтобы вылезти, наконец, возле Семичеловечной, а не на Граните. Дикарям из «долбанутого» города, который способен всё похоронить заживо повезло, если правильно разобраться. Но дикари, или отцы девятого «б» решают отстранить главного дикаря - географа от власти в этом походе, что и делают незамедлительно... Географ не спорит - всё правильно. Но остаётся, таки, «неофициально» руководящим, ибо никто ничего не знает, как быть в данной ситуации... И географ не растерялся, и они на КРАЗе из леспромхоза добираются до речки Поныш, очень экзотичной речки.
Интервью с писателем Алексеем Ивановым, автором «Географ глобус пропил»
Обо всём этом и не только в книге Географ глобус пропил (Алексей Иванов). По мотивам его романа «Географ глобус пропил» был снят одноименный фильм. «Географ глобус пропил» — роман российского писателя Алексея Иванова, написанный в 1995 году. Писатель и его роман «Географ глобус пропил» стали главным двигателем сюжета 5 серии 3 сезона. В ней Фома клянется, что вырос на книгах Иванова, и объявляет школьникам, что Алексей круче Пушкина, потому что Пушкин в Питере не выжил, а Иванов на Урале смог. Географ глобус пропил.
Автор романа «Географ глобус пропил» планирует написать книгу о Калининградской области
«Географ глобус пропил» – «это роман вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору, и не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Алексей Викторович Иванов на сайте доступна к чтению онлайн. И эта цитата меня сподвигла пересмотреть вопрос с "ясно-понятно" о чём книга "Географ глобус пропил" и всё-таки её дочитать до конца. В наличии Книга "Географ глобус пропил" автора (Иванов А.), Эксмо-АСТ в интернет-магазине Book24 со скидкой! Отрывок из книги, отзывы, фото, цитаты, обложка. «Географ глобус пропил» – «это роман вовсе не о том, что весёлый парень Витька не может в своей жизни обрести опору, и не о том, что молодой учитель географии Служкин влюбляется в собственную ученицу. Многие думают, что «Географ глобус пропил» — это некая ностальгия по советскому, по 90-м, по чему угодно, но именно такой подход к произведению в корне неверен, возможно, даже ошибочен.
Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил»
Только что закончила читать книгу Алексея Иванова “Географ глобус пропил» и спешу поделиться своими впечатлениями. На прошлой неделе на экраны вышел фильм Александра Велединского «Географ глобус пропил», снятый по одноименной книге пермского писателя Алексея Иванова. Ещё новости о событии: Автор романа «Географ глобус пропил» Алексей Иванов презентует новую книгу в Национальной библиотеке РТ. Думаю, произведение Алексея Викторовича Иванова «Географ глобус пропил» является квазилюбовным романом, поскольку герои романа любят настолько разреженно, настолько не напрямую, что иногда сомневаешься. Географ глобус пропил Перемежая аудио и бумажную книгу я устроила маленький пир: несколько вечеров с «Географом». 2003. Географ глобус пропил: роман Алексей Иванов Недоступно для просмотра - 2013.
Географ глобус пропил
Спор «книга или фильм» безоговорочно отдает пальму первенства первоисточнику лишь в случае со Стивеном Кингом. Лучшей экранизацией творчества мастера триллера и ужасов до сих пор является «Будь со мной» по рассказу «Тело», где четверо малолетних американцев во главе с рано умершим Ривером Фениксом проходят путь дружбы вместе с дорогой лесов штата Мэн. В случае с экранизацией «Географ глобус пропил» фильм режиссера Велединского однозначно оказывается аутсайдером, чтобы там до сих пор не писали и не говорили в сетевых с бумажными изданиями. Попробуем разобраться — почему же так вышло? Первоисточник Иванова, описывающий 93-94-ые года прошлого века и героя, не достигшего тридцатилетия, совершенно оправданно можно считать честным, настоящим и хорошим произведением о России, оставшейся без СССР. И Служкин книги, стоящий на распутье, потерявший в святых чертовых девяностых все доброе, имевшееся в жизни, на самом деле вызывает даже симпатию.
Пусть и только в ряде моментов. Литературный Служкин также бухает, не может разобраться в своих любовных желаниях, легко забывает о нужном и взрослом, сыплет пословицами, балагурит и пытается выжить, хотя бы как-то и, от безысходности гуманитария с дипломом, оказавшегося посреди демократического дикого капитализма, уходит в школу. И сталкивается там с теми самыми гопниками, коими были будущие читатели и зрители. Девяностые диктовали свои правила и были исключительно узнаваемыми по многим признакам даже сейчас. Если учитель Служкин пинает пакет с учебниками, то мы видим школьников, в середине девяностых не думающих о рюкзаках с сумками и легко приходящих в школу с сиськами и задницами девиц на тех самых пакетах.
Если Служкин курит «Приму», то он курит ее из-за хотя бы какой-то доступности для человека без денег посреди Перми девяностых, а вовсе не из-за любви к Г4зима, как личности творческой.
Один раз у меня ее сперли в очереди, это же 90-е были, а в другой раз сперли с работы. Мне два раза приходилось начинать этот роман сначала, слава богу, я не отступился и теперь пожинаю плоды. Книгу напечатали в 2003 году, и с тех пор вышло уже больше 100 тысяч экземпляров в четырех разных издательствах, ее до сих пор переиздают. Она включена в список обязательного чтения по современной литературе в вузовской программе. Видите, не окончательно беспомощный роман я написал, хотя бы по этим объективным показателям.
Как пришла идея написать книгу? Я некоторое время сам проработал в школе. Я был учителем и географии, и мировой и художественной культуры. Когда я начал работать в школе, я удивился, что о работе учителя нет вообще никаких произведений. То, что я читал до этого, это были либо какие-то глупости, либо откровенная ложь. Мне захотелось написать правду, как это все выглядит с точки зрения учителя.
Игра с псевдонимами Мне надоело, что разные московские критики называют меня краеведом, "певцом Урала", как будто я ни о чем другом, как про Урал не пишу. Я решил, что книгу "Географ глобус пропил" я издам под псевдонимом, чтобы избежать этих клише.
Маша тоже влюбляется в учителя, но ему приходится покинуть школу. Образ учителя географии в романе нельзя охарактеризовать однозначно. С одной стороны, Служкин предстаёт человеком достаточно свободных нравов, с другой же, он желает помочь окружающим, научить ребят взаимопомощи. Этот герой сочетает в себе как положительные, так и отрицательные черты, что присуще каждому человеку. Именно поэтому всё описанное кажется таким реалистичным. На нашем сайте вы можете скачать книгу "Географ глобус пропил" Алексей Иванов в формате fb2, rtf, epub, pdf, txt, читать книгу онлайн или купить книгу в интернет-магазине. Отзывы читателей.
Мы были на их месте? Нам до сих пор по четырнадцать-пятнадцать лет, чтобы мерять мир категориями "черное" и "белое"? Да, здесь порою много пьют, ругаются матом, изменяют мужьям и женам. А еще здесь верные друзья, дух творчества и бесшабашной юности, любовь, которая ничего не требует взамен, - любовь к мужчинам и женщинам, любимому делу и вообще к жизни. Жизнь рисует нам Алексей Иванов - непредсказуемую, яркую в своей обыденности, где нет правильных или неправильных поступков - все имеет две стороны медали. С главным героем, тем самым, который "глобус пропил", удивительно легко, даже странно - что тогда, в 2004-м, что сейчас, в 2023-м, - что ему так не везет с женщинами. Невероятно обаятельный, умный, добрый, понимающий, он-то понимания со стороны других как раз и не находит. В его вечных шуточках, ерничестве и паясничанье все видят глупость и дурость, а ведь он глубже, чем хочет казаться.
Рецензия недели
- Гиперборейский прорыв - 2
- Географ глобус пропил (роман) — Википедия
- Автор романа «Географ глобус пропил» закончил новую книгу - Интермонитор
- Алексей Иванов «Географ глобус пропил»
- Самарские пионеры - вампиры стали героями новой книги автора бестселлера «Географ глобус пропил»
- Курсы валюты:
Горные Тропы
- Жизненная история из постсоветского времени. Алексей Иванов "Географ глобус пропил"
- Официальный сайт писателя Алексея Иванов | ГЕОГРАФ ГЛОБУС ПРОПИЛ
- Все аннотации к книге "Географ глобус пропил"
- Алексей Иванов «Географ глобус пропил»
- Алексей Иванов — о романе «Географ глобус пропил»
Автор книги «Географ глобус пропил» завершил работу над «калининградским» романом
Алексей Иванов представил на Московской международной книжной ярмарке новую книгу «Быть Ивановым» (издана в Альпине нон-фикшн), в которую вошли ответы писателя на вопросы посетителей его сайта. Алексей Иванов "Географ глобус пропил". Основные мотивы романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил». Новый роман писателя Алексея Иванова, автора нашумевшего произведенияГеограф глобус пропил, повествующий о судьбах участников Союзаветеранов Афганистана, вышел в свет тиражом в. просьба написать на почту для удаления материала. Писатель Алексей Иванов, автор романа «Географ глобус пропил», написал новую книгу.