около одного миллиона трехсот шестидесяти тысяч человек.

Новости сайта , телеканалов ''Россия 24'' и ''Россия 1''.

Прежде всего это касается, конечно, военной сферы: именно в ходе третьей пятилетки были созданы такие легенды Второй мировой войны, как танк Т-34 , пистолет-пулемет ППШ , самозарядная винтовка СВТ-40 , истребитель МиГ-3, бомбардировщик Пе-2 и штурмовик Ил-2. Завершить пятилетку так, как планировалось, помешала война, но даже с учетом этого результаты были недалеки от запланированных. Пятилетка, ставшая семилеткой Две послевоенные пятилетки — четвертая 1946-1950 и пятая 1951-1955 — были призваны решить в первую очередь задачу восстановления советской промышленности, разрушенной в военные годы, и вернуть уровень жизни в стране хотя бы к довоенным показателям. Задачей же шестой пятилетки, план которой утвердили на знаменитом ХХ съезде КПСС, был полуторный рост производства и развитие прежде всего прогрессивных наукоемких отраслей, в том числе и стремительный рывок в космос. Пятилетка уже шла полным ходом, уже был отправлен на околоземную орбиту первый спутник, когда в 1959 году советский лидер Никита Хрущев со свойственной ему энергией вдруг объявил переход от пятилетнего плана к семилетнему.

Это, согласно хрущевскому замыслу, должно было стать первым этапом на пути построения коммунизма в СССР к 1980 году — за три семилетки. Но добиться запланированного эксцентричному Никите Хрущеву не удалось: в 1964 году он был отправлен в отставку, а сменивший его Леонид Брежнев в 1966 году вернул привычные пятилетки. Последняя пятилетка На завершившемся 9 июня 1990 года I Съезде народных депутатов СССР , ставшем одним из примеров стремительных политических реформ в стране, среди прочих документов был принят и очередной, 13-й пятилетний план развития советской промышленности. Рассчитанный на 1991-1995 годы, он в качестве главной задачи ставил вывод экономики страны из рецессии, восстановление экономического роста и, как обычно, «дальнейшее повышение благосостояния и уровня жизни советских граждан».

Мы забрались в нее вместе с дядей и тетей, и нас на предельной скорости повезли в ночь. Шторки в карете были задернуты. Мы ничего не видели вокруг.

Никто не произносил ни слова, и мы не осмеливались нарушить молчание своими вопросами. Ночь была холодной, снег скрипел под колесами кареты и подковами лошадей. Нам была прекрасно знакома дорога в Кремль, и мы поняли, хотя ничего не было видно, что мы едем к нему окольными путями.

Позади нас в тишине улиц раздавался стук копыт скачущего эскорта. Я не испытывала страха. Возбуждение и любопытство не оставляли места для других чувств.

Мы благополучно добрались до Кремля. Кучер пустил лошадей более спокойным шагом, и мы проехали под сводами ворот Кремля к Николаевскому дворцу. Нас ждали несколько заспанных слуг; двери были открыты, и мы вошли.

У меня еще не было случая посетить этот дворец, который использовался только для размещения иностранных особ царского происхождения во время дворцовых церемоний, и меньше всего я думала о том, что мне не суждено покинуть его, пока я не выйду замуж. Мы поднялись на первый этаж и устроились в приемной, где ожидали прихода людей, которые должны были сопроводить нас. Этот дворец долгое время не отапливался и не проветривался; влажный, леденящий холод стоял в его плохо освещенных апартаментах.

Вскоре пришли моя гувернантка, какая-то фрейлина и адъютант, а следом за ними и наши слуги, которые принесли нам вещи, необходимые, чтобы переночевать. Нам дали чаю. Затем дядя выбрал для нас комнаты, и мы довольно неплохо провели ночь на импровизированных постелях под ворохом одеял.

Я так и не узнала, что было причиной такого поспешного отъезда из Нескучного, но на следующий день нам сказали, что пребывание в Кремле временное, и вскоре, как только позволят обстоятельства, мы вернемся обратно. Нам не были нужны никакие объяснения, чтобы понять, что в нынешних обстоятельствах мы лучше защищены за кремлевскими стенами, чем в пригороде, населенном рабочими находящихся поблизости многочисленных фабрик. Но дни проходили, а о возвращении в Нескучное никто и не заговаривал.

Постепенно воцарился обычный порядок, мы вернулись к своим привычкам и вновь возобновили учебу, которая прервалась на несколько дней из-за неразберихи в нашем доме. Николаевский дворец, такой холодный и неуютный вначале, стал для нас очень приятным, когда мы к нему привыкли. Новости извне приходили все более зловещие, и я остро чувствовала, что мы живем на вулкане, который готов извергнуть огонь и поглотить нас в любое мгновение.

Данный текст является ознакомительным фрагментом. Продолжение на ЛитРес Глава V. Тысяча девятьсот третий год.

Лирическое интермеццо Глава V. Лирическое интермеццо Я всё жду чего-то, как будто над нами должен обвалиться дом. Вишневый сад Не раздобыть надежной славы, Покуда кровь не пролилась.

Эпизод четвертый. Одна тысяча девятьсот тринадцатый год, или Венский вальс Глава IX. Одна тысяча девятьсот тринадцатый год, или Венский вальс Несмотря на то, что в этой главе имеются ретроспективные картины 1906 года, и, кроме того, часть описанных в ней событий относится к 1912 году, в ее название вынесен 1913 год, как переломный в Глава X.

Эпизод пятый.

Июнь[ 7 июня — Норвегия расторгла личную унию со Швецией и провозгласила себя самостоятельным государством [4]. Лодзь в Царстве Польском [5].

Июль[ ] 5 июля — отставка премьер-министра Австралии Джорджа Рида. К власти возвращается протекционист Альфред Дикин [6].

Несовершенный вид: ложиться — ложись — ложитесь. Ошибки нет. Должно иметь безударное окончание -Ы. При склонении подобных числительных изменяется только последнее слово, а часть две тысячи не изменяется, в отличие от количественных числительных, в которых по падежам изменяется каждое слово к двум тысячам семнадцати книгам. Допущена ошибка, так как начальная форма прилагательного — глубокий. А слово глубочайший — это простая форма превосходной степени сравнения, которую нельзя смешивать со словом из составной формы.

К нескольким тысячам найдите ошибку

Новости политики, экономики, культуры и спорта, свежие репортажи, интервью, статьи на сайте издания Новые Известия. (История партии в воспоминаниях). Вып. 3: [Тысяча девятьсот пятый год]. Он выдвинул идею пятилетки исходя из того, что именно за пять лет реально построить с нуля крупное сооружение или предприятие, а значит, заявленные в пятилетних планах результаты будут вполне достижимы. Найдите и исправьте ошибку (ошибки) в образовании формы слова. Запишите правильный вариант формы слова (слов). 1) ихние письма 2) в обеих руках 3) до тысяча девятьсот пятого года 4) уважаемые директора. Москва 24. Новости.

«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР

Известия. Итоговый выпуск - смотрите на 5 канал 03.05 в 00:00 ТВ	По словам главы МИД Таджикистана Мухриддина, назрела актуальность повышения эффективности деятельности Антитеррористического центра СНГ.
Оглавление:	Декабрьское вооруженное восстание тысяча девятьсот пятого года [Текст]: (В помощь изучающим марксизм-ленинизм): На правах рукописи / проф. Шестаков.
Выпуск новостей 24 апреля 2024 года	Первый салют по случаю Дня Победы был произведен в Москве 9 мая 1945 года 30 залпами из тысячи орудий.

Экономическое и социальное развитие в 1953–1964 гг.

Ихние письма. В обеих руках. До тысяча девятьсот пятого года. Это же Девятое января тысяча девятьсот пятого года! Вып. 3. Тысяча девятьсот пятый год. Новости сегодня на данный час: самые актуальные новости России и мира. подробности в передаче Главные новости онлайн на РБК-ТВ. Смотрите онлайн самые последние и важные новости канала ОТР на официальном сайте.

Поиск библиотечных материалов

Неизвестно, сколько ещё длилось бы крово-пролитие, но с Тексела на лодке сбежал местный житель и вызвал канадских военных. Шокированные немцы, которым показали газеты со статьями о капитуляции Треть-его рейха, сложили оружие. Союзники со свастикой Если взглянуть на общую картину, то заметно одно, - говорит Милан Раданович, сербский историк. Эти люди рассчитывали, что американцам и англичанам безразличны их зверства на территории СССР и Восточной Европы, посему к ним отнесутся мягче. Кроме того, эсэсовцы, включая рейхсфюрера Гиммлера , надеялись: разногласия с Западом временны, союзники скоро выступят с ними единым фронтом против большевиков. Кстати, кое-где именно так и случилось. После высадки 11 мая 1945 года на греческом острове Крит англичане ввязались в бой с партизанами-коммунистами. Однако не смогли с ними справиться и призвали на помощь… 28-ю пехотную бригаду вермахта. Личный автомобиль британского генерала Престона даже взяли под охрану два танка «Тигр». До 26 июня 1945 года! Этот скандальный случай всегда замалчивался Британией - информация о нём появилась только в 2000 году благодаря исследованию германских историков Марлен фон Ксиландер и Петера Шенка.

Впрочем, неудивительно: ещё раньше согласно плану операции «Немыслимое», разработанному Генштабом Великобритании за месяц до конца войны, в случае конфликта с СССР англичане собирались перебросить на Восточный фронт 12 дивизий, сформированных из. Их ничуть не смущало, что придётся атаковать советских друзей вместе с нацистскими убийцами. Им хотелось жить... На Западном фронте на-цисты не огрызались с таким отчаянием, как после побед Советской армии на востоке. Разве что гарнизон о. Олдерни у побережья Франции сдался лишь 16 мая 1945-го, да и то без единого выстрела. Другой случай и вовсе анекдотический. Они бросали в океан бутылки с записками и не умирали с голоду лишь благодаря рыбной ловле. В конце а-вгуста их обнаружили охотники на тюленей. В стычке 22 мая 1945 года, уничтожая отряд эсэсовцев в Латвии кстати, основные бои с немцами из Курляндского котла завершились только 15 мая , погибли 25 советских солдат.

Из боя на Борнхольме назад не вернулись 30 человек. Под Сливницей осталось лежать больше сотни, на Текселе с 9 по 20 мая - 200 наших ребят. Представьте, как обидно было их родным, что наши солдаты погибли уже после Победы. Но им пришлось сражаться - чтобы не скрылись от возмездия немцы, руки которых в крови. Они и не дали им уйти ценой своей жизни. Когда отгремят салюты 9 Мая, давайте поднимем стопку за упокой душ воинов, погибших после Победы. Думаю, этим людям очень хотелось жить - особенно в тот момент. Вечная им память. Великая Отечественная война являлась важнейшей и решающей частью Второй мировой войны 1939-1945 гг. Великая Отечественная война началась на рассвете 22 июня 1941 г.

Военная энциклопедия. Председатель Главной редакционной комиссии С. ISBN 5 - 203 01875 - 8 Война длилась почти четыре года и стала самым крупным вооруженным столкновением в истории человечества. На огромном фронте, простиравшемся от Баренцева до Черного морей, с обеих сторон в различные периоды сражались от 8 до 12,8 млн человек, применялось от 5,7 до 20 тысяч танков и штурмовых орудий, от 84 до 163 тысяч орудий и минометов, от 6,5 до 18,8 тысяч самолетов. Такого огромного размаха боевых действий и концентрации такой большой массы военной техники история войн еще не знала. Акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии был подписан в пригороде Берлина 8 мая в 22:43 по центрально-европейскому времени по московскому времени 9 мая в 0:43. Именно из-за этой разницы во времени День окончания Второй мировой войны в Европе отмечается 8 мая, а в Советском Союзе - 9 мая. И лишь в 1965 г. Празднику был придан исключительно торжественный статус, учреждена специальная юбилейная медаль. С той поры День Победы всегда отмечался в СССР очень торжественно, а проведение военных парадов 9 мая стало традицией.

Улицы и площади украшали флагами и транспарантами. В 7 часов вечера объявлялась минута молчания в память о погибших. Традиционными стали массовые встречи ветеранов в центре Москвы. В 1995 г. На нем были продемонстрированы образцы боевой техники, по Красной же площади прошли колонны ветеранов. С 1996 г.

Словообразование в них верное. Ошибка, причем очень часто встречающаяся, закралась в пятом, предложенном нам на рассмотрение, варианте. В порядковых составных числительных по падежам изменяется лишь последнее число. Пример: В две тысячи двадцать пятом году.

Стачка началась в 12 часов 7 декабря. По всей Москве прошли массовые митинги, формировались вооруженные отряды. Политические экстремисты и сагитированные ими рабочие громили полицейские участки и вооружались захваченным оружием. В боевых дружинах насчитывалось 8 тысяч участников, из них 2 тысячи были вооружены. Улицы Москвы перегородили баррикады. Несколько дней в городе шли бои. К 19 декабря силами войск и полиции восстание было подавлено. Но в том же месяце радикалам удалось развязать восстания в поселках Донецкого бассейна, в Харькове, Ростове-на-Дону, в городах западного края, Закавказья, в Нижнем Новгороде, Перми, Уфе, Новороссийске, Красноярске, Чите и других городах. Не обошлась первая русская революция и без участия внешнего противника. Если в 1917 г. Ее правительство оказывало поддержку революционерам через военного атташе Мотодзиро Акаси занимавшего эту должность с 1902 по 1904 гг. Япония выделила для нужд революционного движения в России около 1 млн. Революционеры, в свою очередь, поздравляли японцев с победами над Россией. Революция 1905 года стала следствием 25-летней попытки «подморозить Россию», начатой К. Победоносцевым в ответ на цареубийство 1 марта 1881. В это время были не только остановлены насущные реформы, но отменялись и некоторые уже введенные Александром II преобразования. Между тем и экономика, и уровень грамотности в стране быстро росли, - обществу в рамках «старого режима» было тесно. Для модернизации страны была необходима какая-то встряска. Но радикальные силы, в том числе большевики, под видом «свержения самодержавия» стремились не к модернизации страны, а к «великим потрясениям» и осуществлению крайних социалистических доктрин в духе того, что последовало в 1918 году. Только благодаря усилиям власти, прежде всего С. Витте и П. Столыпина, удалось избавить Россию от захлестнувшей ее в 1905-1906 гг. Именно эти люди, а вовсе не баррикадные бои на «красной» Пресне уже после Манифеста 17 октября , запечатленные в московской топонимике, заслуживают благодарной памяти потомков.

Мы проводили в госпиталях по полдня, разговаривая с больными. К войне публика сначала отнеслась легко, отказываясь верить, что азиаты могут собрать дееспособную армию. Но когда прошло несколько месяцев, а наши войска не добились победы, война быстро стала непопулярной и недовольство стало всеобщим. Обязанности моего дяди увеличивались еще и еще, и мы видели, что он очень обеспокоен. Но нас, как всегда, оберегали от влияний внешнего мира, и политические разногласия не проникали в нашу классную комнату, в нашем присутствии не допускалось ведение никаких серьезных дискуссий. Однако некоторая тревога и нервозность носились в воздухе, но и это мы ощущали смутно, так как нас все время чем-нибудь занимали. Та зима 1904 года была последней, когда мои школьные и другие занятия проводились с каким-то подобием методики. Лето 1904 года было отмечено счастливым событием — рождением бедного маленького цесаревича. Но Россия так долго ждала появления наследника, и это ожидание столько раз уже оканчивалось разочарованием, что новорожденного приняли без воодушевления, и радость длилась недолго. Даже в нашем доме царило какое-то уныние. Без сомнения, дядя и тетя знали, что роды были тяжелыми и что с самого своего рождения ребенок нес в себе зачатки неизлечимой болезни — гемофилии. Родителям, несомненно, тут же сообщили о болезни их сына. Никто никогда не узнает, какие переживания вызвал в них этот ужасный факт, но с того момента характер императрицы, беспокойный и тревожный, претерпел изменения, и состояние ее здоровья, как физического, так и душевного, изменилось. Мы сопровождали дядю с тетей в Петергоф, чтобы присутствовать на крестинах маленького цесаревича. Позолоченная карета, за которой следовал кавалерийский отряд, привезла новорожденного к церкви. С ним была его кормилица. С самой зари ко всему пути следования, где должен был проезжать кортеж, были стянуты полки. Многочисленные кареты были запряжены лошадьми в нарядных плюмажах. В одиннадцать часов утра царская семья и придворные были готовы: мужчины в полной парадной форме, а женщины в драгоценностях и в платьях из золотой и серебряной парчи с длинными шлейфами. Император, великие князья и княгини, послы и высокопоставленные сановники образовали процессию. Они дошли до дворцовой церкви, пройдя через залы, заполненные гостями. Маленького цесаревича на подушечке из серебряной ткани несла во главе процессии смотрительница гардеробной статс-дама. Церковь сияла светом. У входа императора приветствовали многочисленные представители духовенства во главе с архиепископом Санкт-Петербурга. Церковная служба закончилась, младенца принесли в дом с такими же церемониями. День закончился поздравлениями и банкетом. В честь армии, воюющей на далеких равнинах Маньчжурии, все бойцы были записаны крестными отцами юного цесаревича. То лето в Ильинском было долгим, почти утомительным, и лишь после осеннего переезда в Усово произошло одно памятное событие. Этот случай, возможно и незначительный, оставил во мне глубокое впечатление. В одно воскресное утро, когда слуги спустились вниз, чтобы начать свою работу, они обнаружили, что грабители унесли большую часть столового серебра. У меня мурашки побежали по коже, когда я увидела следы, оставленные ворами. Они даже поели в той самой комнате, в которой мы провели тот вечер, и, утолив голод, спокойно покурили. Здесь были крошки табака и забытые бумажки от папирос. Здесь они спокойно высадили окно, чтобы уйти; там, под окном, остались их следы на снегу!

Что было 9 мая 1945 года. Девятое мая тысяча девятьсот сорок пятый год, день победы вкратце

Объяснение высочайших манифестов шестого августа и семнадцатого октября тысяча девятьсот пятого года... Объяснение высочайших манифестов шестого августа и семнадцатого октября тысяча девятьсот пятого года Дневник князя Н. История манифеста 17 октября 1905 года. Дневник князя Н.

История манифеста 17 октября 1905 года.... Витте Сергей Юльевич. Именной высочайший указ 11 декабря 1905 г.

Источник электронной копии: ПБ... Высочайшие манифесты 6 августа 1905 г. Инструкция о порядке составления доп...

Именной высочайший указ 13 ноября 1905 г.

Впервые газета вышла 30 октября 1905 года тиражом 1000 экземпляров. А спустя семь лет была создана широкая сеть корпунктов, в том числе зарубежных. С августа 1991 года газета стала независимым изданием.

Разумеется, это — напрасные попытки в отношении людей, хранящих в своей памяти события военных лет. Но очень важно, чтобы и те, кто родился во время войны или после нее, тоже знали правду о злодеяниях, совершенных гитлеровскими преступниками. Приговор Нюрнбергского Международного военного трибунала был справедливым приговором. Трибунал осудил гитлеровскую агрессию и сурово наказал главных нацистских военных преступников. Он признал преступными основные организации, учреждения, созданные гитлеровцами для осуществления своих злодейских целей. Несомненной его ошибкой следует считать лишь отказ от признания преступной организацией генерального штаба и верховного командования гитлеровской Германии. Об этом достаточно убедительно говорилось в «особом мнении» советского судьи. Но и при наличии расхождения между судьями по такому отнюдь не маловажному вопросу Международный военный трибунал записал в своем приговоре: «Они были ответственны в большей степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей. Они опозорили почетную профессию воина. Без их военного руководства агрессивные стремления Гитлера и его нацистских сообщников были бы отвлеченными и бесплодными. Хотя они не составляли группу, подпадающую под определение Устава, они безусловно, представляли собой безжалостную военную касту. Современный германский милитаризм расцвел на короткое время при содействии своего последнего союзника — национал-социализма так же или еще лучше, чем в истории прошлых поколений. Многие из этих людей сделали насмешкой солдатскую клятву повиновения военным приказам. Когда это в интересах их защиты, они заявляют, что должны были повиноваться. Когда они сталкиваются с ужасными гитлеровскими преступлениями, которые, как это установлено, были общеизвестны для них, они заявляют, что не повиновались. Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений или были безмолвными и покорными свидетелями совершавшихся преступлений в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать». Мы не можем не напомнить эти выводы Нюрнбергского трибунала сейчас, когда избегшие справедливого наказания Хойзингер, Шпейдель и многие им подобные, «опозорившие почетную профессию воина», занимают руководящие должности в бундесвере и НАТО. Книга А. Полторака рассказывает о недавнем прошлом. Но этот яркий, образный и правдивый рассказ очевидца не только напоминает о событиях, уже ставших историей. Многие факты, о которых рассказывается в книге, позволяют правильно судить о событиях сегодняшнего дня, понять, какие зловещие силы направляют деятельность нынешних идеологов и практиков политики реванша, в какие пучины страданий готовы ввергнуть человечество поджигатели новой войны. Гитлеризм был порождением германского монополистического капитала. Он пришел к власти, утвердился и смог совершить свои бесчисленные злодеяния в результате поддержки и непосредственной помощи международной империалистической реакции. Как и всякий фашизм, он был открытой террористической диктатурой наиболее реакционных империалистических сил. Германские промышленники и финансовые магнаты — круппы, феглеры, левенфельды, шредеры, шницлеры и иже с ними стояли за спиной эсэсовских бандитов. Эти некоронованные короли капитала не только ставили на службу гитлеровской агрессии весь экономический потенциал Германии. Они непосредственно соучаствовали в самых отвратительных преступлениях гитлеровцев, умерщвляя десятки тысяч людей во время злодейских опытов, доводя миллионы угнанных в рабство до полного физического изнурения и убивая их затем в газовых камерах, отравляющие вещества для которых поставлялись одним из могущественнейших монополистических объединений «ИГ Фарбениндустри». Полторака подробно рассказано о преступной деятельности Яльмара Шахта — эмиссара германского монополистического капитала в гитлеровском правительстве, тесно связанного с крупнейшими международными монополиями. Известно, что Нюрнбергский Международный трибунал большинством голосов — три против одного советского судьи — вынес оправдательный приговор Шахту. Но тысячи и тысячи читателей, в руки которых попадет эта книга, не оправдают его. Они зримо представят себе роль Шахта в развитии нацистского заговора против мира и человечества. Полторак разоблачает легенду об «оппозиционности» Шахта гитлеровскому режиму. В период краха гитлеризма, перед лицом неизбежности возмездия за совершенные злодеяния о своей «оппозиционности» гитлеризму стали заявлять многие из тех, кто породили его. Одни раньше, как Шахт и участники генеральского путча, другие непосредственно перед катастрофой, как Гиммлер и Геринг. Правда же заключается в том, что, пока детище германского монополистического капитала не заметалось в предсмертных агониях, Шахт, как доверенный представитель этих реакционных сил, верно служил и самому Гитлеру и его режиму. В свое время при награждении Шахта так называемым «орденом крови» — золотым значком нацистской партии — было выпущено официальное партийное издание, посвященное его заслугам, и там, отнюдь не без основания, утверждалось: «Он смог помогать ей нацистской партии. Неспроста Гитлер, узнав о том, что Шахт заигрывает с оппозиционерами, тот самый Гитлер, который так безжалостно расправился с оппозиционными генералами, сохранил ему жизнь. Полторака не может, конечно, заменить специальных исследований, посвященных деятельности Международного военного трибунала. Хочется надеяться, что читатель, ознакомившись с ней, обратится затем к стенограммам процесса, изданным в Советском Союзе значительным тиражом. Но в то же время нельзя не подчеркнуть здесь, что в этой книге содержится много того, о чем не говорится, да и не может быть сказано, в стенограммах процесса. Повторяем, автор сумел во всех деталях правдиво воссоздать обстановку, в которой готовился и проходил процесс. Эта книга очень современна. Она призывает к бдительности в отношении поджигателей новой войны, показывает, что несут человечеству апологеты реванша, воссоздающие в сегодняшнем бундесвере разгромленный гитлеровский вермахт. А вместе с тем она напоминает о неизбежности возмездия для любого агрессора. Судебный процесс над главными военными преступниками гитлеровской Германии навсегда останется грозным предупреждением для темных сил милитаризма. Высокие и благородные принципы всей деятельности Нюрнбергского Международного военного трибунала и его справедливого приговора продолжают служить делу борьбы за мир и безопасность человечества. Суд народов Дорога в Нюрнберг Июль 1945 года. Дивизия, в которой я служил председателем трибунала, возвращается из-под Праги в родные места. На этот раз путь был легким — солдаты спешили домой. Меня же ожидало другое. Из Москвы пришло указание немедленно прибыть в Главное управление военных трибуналов. А там объявили, что идет подготовка к созданию Международного военного трибунала для суда над главными преступниками второй мировой войны, процесс состоится в Нюрнберге и я командируюсь туда в составе советской делегации. Поспешный выезд в дивизию. Сдача дел. Прощание с фронтовыми друзьями. И снова — в Москву. Первая встреча с моим новым шефом — генерал-майором юстиции Ионой Тимофеевичем Никитченко. Теперь он — член Международного трибунала. В лаконичной беседе с Никитченко выясняется мое будущее положение в Нюрнберге: мне предстоит ведать советским секретариатом. Оформление длится два месяца. Наконец вместе с военным прокурором Василием Самсоновым, тоже командируемым в Нюрнберг, я сажусь в самолет. Мы летели на процесс, который продлится около года и о котором так много будет написано и хорошего, и плохого, и правдивого, и лживого. Скоро я услышу английского обвинителя Шоукросса, и он будет утверждать, что Нюрнбергский процесс «явится авторитетной и беспристрастной летописью, к которой будущие историки могут обращаться в поисках правды, а будущие политики в поисках предупреждений». Но когда закончится процесс, я прочту книгу его соотечественника публициста Монтгомери Бельджиона, где есть такие слова: «Если бы обыкновенный человек попал с луны в Нюрнберг, то он пришел бы к выводу, что там царит сплошная бессмыслица». В чем заключается эта «бессмыслица», разъяснит затем лорд Хенки. Он назовет Нюрнбергский процесс «опасным прецедентом для будущего» и поспешит заверить, «чем скорее мы покончим с этими процессами, тем будет лучше…» Я услышу в зале суда исполненное глубокого смысла заявление главного французского обвинителя Шампетье де Риба: — После предъявления документов, после того, как были заслушаны свидетели, после демонстраций кинофильмов, при просмотре которых даже сами подсудимые содрогнулись от ужаса, никто в мире не сможет утверждать, что лагеря уничтожения, расстрелянные военнопленные, умерщвленные мирные жители, горы трупов, толпы людей, изуродованных душой и телом, газовые камеры и кремационные печи, — что все эти преступления существовали лишь в воображении антинемецки настроенных пропагандистов, этого не сможет утверждать никто. А пройдет несколько лет, и другие французы с пеной у рта станут опровергать Шампетье де Риба. Я прочту книгу Мориса Бардеша, выливающего не один ушат грязи на Нюрнбергский процесс, пытающегося доказать, что «нельзя слепо, на веру принимать приговор, подписанный победителями…». Я узнаю из газет о поездке по городам и весям Западной Германии французского профессора Поля Рассиньи. Он будет читать лекции, посвященные шестнадцатой годовщине Нюрнбергского процесса, и убеждать немцев в том, что приговор Международного трибунала был вынесен на основе «фальшивых свидетельских показаний и коммунистической травли». Мне придется еще прочитать, что пишут теперь западногерманские реваншисты. У них свое мнение о газовых камерах, о кремационных печах, и, призывая германскую молодежь под черные знамена бундесвера, они представят Шампетье де Риба подлейшим фальсификатором истории и жуликом. В первые же дни процесса главный американский обвинитель Роберт Джексон, требуя справедливого возмездия гитлеровской клике, скажет: — Преступления, которые мы стремимся осудить и наказать, столь преднамеренны, злостны и имеют столь разрушительные последствия, что цивилизация не может потерпеть, чтобы их игнорировали, так как она погибнет, если они повторятся. Но тотчас же после процесса рядовой американец, не успевший еще забыть этих слов Джексона, окажется поставленным в тупик цинично откровенным заявлением сенатора Тафта о том, что «Соединенные Штаты еще долго будут сожалеть о приведении в исполнение Нюрнбергского приговора». В ночь на 16 октября 1946 года мне доведется быть в здании, где свершится последний акт процесса — гитлеровскую клику поведут на эшафот. Но затем именно этот день объявят в ФРГ «черным днем германской истории», и журнал «Национ Эйропа» прольет слезу по осужденным, напишет, что они «не нарушили ни одного из существующих где-либо законов». Потом я прочитаю изданные в Америке и немедленно переведенные в Западной Германии мемуары Адольфа Розенберга. В них будет воспроизведено «политическое завещание» этого духовного отца гитлеризма: «Как и другие великие идеи, знавшие победы и поражения, национал-социализм в один прекрасный день будет возрожден в новом поколении, которое создаст в новой форме империю для немцев… национал-социализм начнет произрастать из здоровых корней и превратится в крепкое дерево, которое даст свои плоды». И мне придется убедиться в том, что такие тлетворные плоды действительно произрастут в ФРГ и в скором времени составят новую угрозу миру. Германские милитаристы захотят поскорее расправиться с Нюрнбергским процессом. Ведь это о них — Хойзингере, Каммхубере, Шпейделе, Ферче и многих других, им подобных, — в Нюрнбергском приговоре записано: «Они были ответственны в большой степени за несчастья и страдания, которые обрушились на миллионы мужчин, женщин и детей. Они опозорили почетную профессию воина… Истина состоит в том, что они активно участвовали в совершении всех этих преступлений… в более широких и более потрясающих масштабах, чем мир когда-либо имел несчастье знать». Такой приговор не мог, конечно, не вызвать раздражения у уцелевших гитлеровских генералов. И не удивительно, что они открывают теперь по нему массированный огонь из всех пропагандистских калибров. Нюрнбергский процесс оказался таким явлением в истории международных отношений, которое на многие десятилетия вперед дало пищу уму и государственных деятелей, и историков, и юристов, и дипломатов. Среди руин Итак, из трибунала дивизионного я прибыл в трибунал международный. Было это 1 декабря 1945 года. Весь Нюрнберг, и в особенности его «Гранд-отель», где мы с Василием Самсоновым нашли первый приют, являли собой вавилонское столпотворение. Туда съехались люди всех стран мира, и, конечно, больше всего оказалось корреспондентов. На следующее утро, пасмурное, по-настоящему осеннее, прежде чем идти во Дворец юстиции, мы решили побродить по городу. Впечатление гнетущее. Нюрнберг лежал в развалинах. Но и в этом его состоянии нетрудно было заметить черты типичного средневекового города. Сохранилась в целости крепостная каменная стена с массивными башнями. Уцелели некоторые дома с островерхими крышами. Очень запутана сеть кривых, узких, без плана построенных улиц. Все это и многое другое свидетельствовало, что Нюрнберг имел до войны весьма своеобразный и неповторимый вид. Это был город-музей. Мы идем вдоль реки Пегниц, которая делит его на две почти равные части. Над рекой повисли мосты, сделанные четыреста — пятьсот лет назад. Прямо перед нами среди груды камней и щебня высятся две стройные башни, легкие и ажурные. Это все, что осталось от знаменитой церкви Святого Лоренца. А вот небольшая площадь на перекрестке двух улиц, и на ней фонтан «Колодезь добродетели». Красивая ограда. Прекрасная скульптура. Когда-то этот фонтан бил множеством струй, но теперь он будто умер, как и окружающие его руины. Руинам, казалось, не будет конца. И мы задумались над тем, почему именно этот город фашизм сделал своим идеологическим центром. Что он нашел здесь родственного своей звериной идеологии? Почему только в Нюрнберге, начиная с двадцатых годов и вплоть до момента крушения, гитлеровская партия проводила свои съезды, напоминавшие скорее шабаш ведьм, чем собрание политических деятелей? Свыше девятисот лет существует Нюрнберг. В XIV—XVI веках здесь била ключом творческая мысль немецкого народа, воплощаясь в замечательные произведения искусства, науки, техники. Тут жили и творили художник Дюрер, скульптор Крафт, поэт и композитор Ганс Сакс. Нюрнберг издавна снабжал всю Европу компасами и измерительными приборами. Наконец, часы, обыкновенные карманные часы, были впервые сделаны здесь Питером Хенлейном. Это не помешало гитлеровцам четыре столетия спустя попытаться в том же самом городе остановить вечный бег времени и повернуть вспять колесо прогресса. Но история Нюрнберга это не только и даже не столько история развития науки и культуры. В нем жили и действовали не одни лишь мастера, творцы и умельцы. В нем обитали и действовали еще и другие лица — хищные, властолюбивые, жестокие. В течение столетий Нюрнберг служил символом захватнической политики «Священной Римской империи». С 1356 года, согласно «Золотой булле» Карла IV, каждый новый император свой первый имперский сейм должен был собирать непременно в Нюрнберге. Именно этот город очень любил и жаловал Фридрих I Барбаросса, всю жизнь бредивший мировым господством и бесславно погибший на подступах к Палестине во время третьего Крестового похода. Гитлеровцы признавали три германские империи. Первой они считали «Священную Римскую империю». Второй ту, которую создал в 1871 году Бисмарк. Основателями третьей тысячелетней империи нацисты считали себя. И именно поэтому Нюрнберг стал партийной столицей нацистов… Раздумывая и рассуждая о всех этих причудах истории, мы незаметно подошли к окраине города. И тут вдруг вспомнилась французская пословица: «когда говорят о волке, видят его хвост». Перед нами открылся вид на так называемое Партейленде — традиционное место фашистских съездов и парадов. Огромный асфальтированный стадион с трибунами из серого камня. Грубо и тяжело попирая землю, господствуя над всем, высилась махина центральной трибуны, со множеством ступеней и скамей, с черными чашами на крыльях, где в дни фашистских сборищ горел огонь. Словно рассекая эту махину пополам, снизу вверх проходит широкая темно-синяя стрела, указывающая своим острием, где следует искать Гитлера. Отсюда он взирал на марширующие войска и штурмовые отряды. Отсюда под рев осатанелой толпы призывал их к разрушениям чужих очагов, к захватам чужих земель, к кровопролитиям. В такие дни город содрогался от топота тысяч кованых сапог. А вечерами вспыхивал, как гигантский костер. Дым от факелов застилал небо. Колонны факельщиков с дикими возгласами и визгом проходили по улицам. Теперь огромный стадион был пуст. Лишь на центральной трибуне стояло несколько дам в темных очках, очевидно американских туристок. Они по очереди влезали на место Гитлера и, щелкая фотоаппаратами, снимали друг друга… На одной из улиц Нюрнберга — широкой и прямой Фюртштрассе — остался почти невредимым целый квартал зданий, и среди них за безвкусной каменной оградой с овальными выемками, с большими двойными чугунными воротами — массивное четырехэтажное здание с пышным названием Дворец юстиции. Первый его этаж без окон представляет собой крытую галерею с овальными сводами, опирающуюся на короткие, круглые, тяжелые, как бы вросшие в землю колонны. Выше — два этажа, оформленных гладким фасадом. А на четвертом этаже — в нишах статуи каких-то деятелей германской империи. Над входом — четыре больших лепных щита с различными эмблемами. Редкая полоска деревьев с внутренней стороны ограды отделяет здание от улицы. Если присмотреться внимательно, то и здесь видны следы войны. На многих колоннах выщерблен камень не то очередью крупнокалиберного пулемета, не то осколками снарядов. Пусты некоторые ниши в четвертом этаже, очевидно освобожденные от статуй внезапным ударом взрывной волны. Рядом с Дворцом юстиции — соединенное с ним переходом другое административное здание. А со двора перпендикулярно внутреннему фасаду вплотную к Дворцу примыкает длинный четырехэтажный тюремный корпус. Тюрьма как тюрьма. Как все тюрьмы мира. Гладкие оштукатуренные стены и маленькие зарешеченные окна, налепленные рядами почти вплотную одно к другому. Капризная военная судьба пощадила этот мрачный квартал будто специально для того, чтобы здесь могло свершиться самое справедливое в истории человечества правосудие. С ноября 1945 года во Дворце юстиции помещался Международный военный трибунал, разбиравший дело по обвинению главных немецких военных преступников. Здесь же, в тюрьме, они содержались под стражей в ожидании приговора. Это шуцманы, новые немецкие полицейские, одетые в темно-синюю форму. Увидев советских офицеров, они вытягиваются — руки по швам, носки врозь. Затем нас встречают «МР» — американские военные полицейские. Предъявляем пропуска. Перед самым входом в здание — советские часовые. Здесь нас несколько задержала смена караула. Печатая шаг, прошли наши гвардейцы. Рослые, здоровые ребята с орденами и медалями на мундирах, с желтыми и красными нашивками, свидетельствующими о ранениях в боях. Мы поднимаемся на второй этаж и оказываемся в помещении, отведенном для советской делегации. Но нам, конечно, не терпелось скорее очутиться в зале суда, увидеть тех, кто столько лет терроризировал Европу и мир, тех, по чьей вине миллионы ни в чем не повинных людей сложили свою голову. Как часто во время войны приходилось слышать их имена, всегда сопровождаемые весьма нелестными эпитетами. Теперь к этим многочисленным и очень выразительным эпитетам прибавился последний, предусмотренный уголовными законами всех стран мира, — подсудимые. В судебном зале Наконец мы в зале, где заседает Международный военный трибунал. Первое, что бросается в глаза, — отсутствие дневного света: окна наглухо зашторены. А мне почему-то хотелось, чтобы этот зал заливали веселые, солнечные лучи и через широкие окна, нарушая суровую размеренность судебной процедуры, сюда врывались бы многообразные звуки улицы. Пусть преступники чувствуют, что жизнь вопреки их стараниям не прекратилась, что она прекрасна. Зал отделан темно-зеленым мрамором. На стенах барельефы — символы правосудия. Здесь неторопливо, тщательно, с почти патолого-анатомической точностью вскрывается и изучается политика целого государства и его правительства. Судьи и все присутствующие внимательно слушают прокуроров, свидетелей, подсудимых и их защитников. Каждые 25 минут меняются стенографистки к концу дня должна быть готова полная стенограмма судебного заседания на четырех языках. Кропотливо трудятся фотографы и кинооператоры многих стран мира. Чтобы не нарушать в зале тишину и торжественность заседаний, съемки производятся через специально проделанные в стенах застекленные отверстия. На возвышении — длинный стол для судей. За ним слева направо разместились генерал-майор юстиции И. Никитченко, подполковник юстиции А. Ниже судейского стола, параллельно ему, расположился секретариат. Еще ниже — стенографистки. Справа — большие столы сотрудников прокуратуры четырех держав, руководимых главными обвинителями: от СССР — государственным советником юстиции второго класса Р. Позади обвинителей — места для представителей прессы. Слева от входа — скамья подсудимых. Перед каждым судебным заседанием их доставляют сюда по одному. Под усиленным конвоем они следуют через новый подземный ход, соединяющий тюрьму с Дворцом юстиции, и поднимаются в пустой еще зал. Бесшумно открывается узкая дубовая дверь, и подсудимые, как злые духи, будто возникают прямо из стены. Некоторые здороваются друг с другом. Другие озлобленно, по-волчьи шмыгают на свои места, ни на кого не глядя. Скамью подсудимых окружают солдаты американской военной полиции. Впереди нее на специально отведенных местах — одетые в мантии адвокаты. На втором этаже зала — балкон для гостей… В этой обстановке мне предстояло работать без малого год. Судебный процесс начался 20 ноября 1945 года и закончился 1 октября 1946 года. Трибунал провел 218 судебных заседаний. Протоколы его насчитывают 16 тысяч страниц. Обвинители предъявили 2630 документов, защитники — 2700. Свидетелей было заслушано 240 и, кроме того, изучено 300 тысяч письменных показаний, данных под присягой. Этот беспримерный судебный процесс поглотил 5 миллионов листов бумаги, весившей 200 тонн. В ходе его было израсходовано 27 тысяч метров звуковой кинопленки и 7 тысяч фотопластинок. Стенограмма каждого судебного заседания для обеспечения максимальной точности дублировалась звукозаписью и затем сверялась с ней. В первый же день процесса в своем кратком вступительном слове о правовых основах деятельности Международного военного трибунала председательствующий заявил: — Процесс, который должен теперь начаться, является единственным в своем роде в истории мировой юриспруденции, и он имеет величайшее общественное значение для миллионов людей на всем земном шаре. По этой причине на всяком, кто принимает в нем какое-либо участие, лежит огромная ответственность, и он должен честно и добросовестно выполнять свои обязанности без какого-либо попустительства, сообразно со священными принципами закона и справедливости. Мы еще увидим, насколько вняли этому призыву некоторые участники процесса, как отнеслась к нему защита, как вели себя многочисленные и очень не одинаковые по своему положению и политическим взглядам свидетели. А пока мне хотелось бы задержать внимание читателя на скамье подсудимых. Нацистские главари стараются держаться непринужденно. Они переговариваются между собой, пишут записки адвокатам, делают довольно пространные записи для себя. Особенно усердствует Риббентроп. Он буквально завалил защитника своими «инструкциями» и, пожалуй, с самого начала процесса прямо в зале суда стал сочинять «мемуары», которые очень скоро после его казни были изданы на Западе. Казалось бы, зачем? Ни один еще из буржуазных государственных деятелей не получал возможности столь обстоятельно поведать миру о своей жизни и своих делах, как это довелось в Нюрнберге бывшим членам правительства гитлеровской Германии. Стенографический отчет процесса явился уникальным собранием правдивых биографий нацистских политиков. Но это противоречило их желаниям и намерениям. Нет, не такие «мемуары» хотелось им оставить для истории. И каждый старался по-своему. Одни сами взялись за перо. Другие попытались использовать в этих целях перо многочисленных агентов буржуазной прессы. Уже в первые дни процесса я заметил, что с подсудимыми часто беседует молодой американский офицер с повязкой «ISO» [Internal security office Служба внутренней безопасности ]. То был судебный психиатр доктор Джильберт. В Нюрнберге этому человеку завидовали журналисты всего мира. Как все они, Джильберт мог слушать и наблюдать происходящее в зале суда. Как никто из них, он имел возможность без всяких ограничений в любое время общаться с подсудимыми и в зале суда, и в камерах тюрьмы, и публично, и наедине. Доктор Джильберт хорошо владел немецким языком, который, как рассказывали, был для него родным. Это еще больше расширяло возможности. Он знал многое, чего не знали другие. Журналисты буквально охотились за ним, надеясь выудить что-нибудь сенсационное для прессы. Но Джильберт умел держать язык за зубами. Перед самым концом процесса он сообщил мне, что заканчивает обработку своих дневников и несколько западных издательств очень торопят его с этим. Ему очень хотелось, чтобы и советские издательства приобрели эту рукопись. Джильберт передал мне первую ее половину для ознакомления. А полностью его книгу «The Nuremberg diary» [«Нюрнбергский дневник»] я прочел позже. Она была издана в США и во многих европейских странах. По-своему это очень любопытный документ, особенно для участников процесса. Джильберт дополняет общую картину увиденного в Нюрнберге рядом ярких деталей, о которых подсудимые поведали ему в частных беседах.

1905 год по падежам

Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал: «Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя». Между тем Николая II в тот день не было в Петербурге, и он при всем желании не мог бы принять петицию. Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры предлагали толпе, напиравшей все сильнее, остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы, сначала холостые. Толпа готова была вернуться, но Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой остальных. Раздались боевые выстрелы. Примерно так же развивались события и в других местах - на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте. В руках некоторых демонстрантов появились красные знамена, лозунги «Долой самодержавие! На Васильевском острове группа, возглавляемая большевиком Л. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа.

Всего 9 января было убито около 130 человек и ранено около 300 сюда входят и те, кого убили и ранили сами демонстранты. Но в тот же день стали распускаться самые невероятные слухи о тысячах погибших и о том, что расстрел специально организован садистом-царем, пожелавшим крови рабочих. Священник-провокатор Гапон составил листовку, в которой слал силам правопорядка свое «пастырское проклятие» и освобождал солдат от присяги, данной «изменнику царю, приказавшему пролить неповинную кровь народную» что было бесстыдной клеветой , «отлучил» Николая II от Церкви. Через несколько дней, обращаясь к рабочим, Николай II так оценил «Кровавое воскресенье»: «Прискорбные события, с печальными, но неизбежными последствиями смуты, произошли оттого, что вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей страны… они поднимали вас на бунт против меня и моего правительства, насильно отрывая вас от честного труда в такое время, когда все истинно русские люди должны дружно и не покладая рук работать на одоление нашего упорного внешнего врага». Тем временем революционеры использовали события 9 января для организации массовых беспорядков по всей стране. Начались забастовки, крестьянские волнения, антиправительственные выступления интеллигенции и учащихся. Экономические требования сопровождались или сменялись политическими. Эти требования не были беспочвенны: у России было немало внутренних проблем; в частности, в деревне еще с крепостнических времен сохранялись те социальные язвы, на исцеление которых была потом направлена Столыпинская реформа. Но в 1905 г. Ведущей силой революции объявлялся рабочий класс.

Он «должен был» готовить вооруженное восстание, поддерживать выступления крестьянства и «изолировать буржуазию». Партия намеревалась создать Временное революционное правительство как орган победившего пролетариата и крестьянства. Революционеры старались прежде всего разложить вооруженные силы.

Бои продолжались до двенадцатого мая тысяча девятьсот сорок пятого года. Взято в плен двести пятьдесят две тысячи шестьсот шестьдесят один солдат противника, захвачено около шестисот пятидесяти танков, три тысячи шестьдесят девять орудий, семьсот девяносто самолетов, сорок одна тысяча сто тридцать один автомобиль. Не тот ответ на вопрос, который вам нужен?

Плакат «Поднимай целину», 1954 г. Вера Ливанова Целина — непаханая земля, собирательное название для слабоосвоенных, но плодородных земельных ресурсов в Казахстане, Поволжье, Сибири, на Украине, Урале и Дальнем Востоке. На призыв участвовать в освоении целины активно откликнулась молодёжь. Целинниками стали более миллиона юношей и девушек. События широко освещались в прессе, получили отражение в искусстве того периода. В Москве в 1954 г. Большой популярностью пользовались художественные фильмы об освоении целины: «Первый эшелон» 1955 , «Это начиналось так…» 1956 , «Иван Бровкин на целине» 1958 и другие. За первые три года было освоено 32 млн гектаров новых земель. Резко увеличились сборы зерновых культур.

Всего за годы освоения целины там было произведено почти 600 млн тонн зерна. Рост производства зерновых культур в СССР в 1954—1960 гг. Однако освоение целинных земель принесло не только экономические выгоды, но и ряд серьёзных проблем. Из воспоминаний В. Молотова, 1977 г. Безусловно, это была нелепость. В таком размере — авантюра. Я с самого начала был сторонником освоения целины в ограниченных масштабах, а не в таких громадных, которые нас заставили огромные средства вложить, нести колоссальные расходы вместо того, чтобы в обжитых районах поднимать то, что уже готово. А ведь иначе нельзя. Вот у тебя миллион рублей, больше нет, так отдать их на целину или уже в обжитые районы, где возможности имеются?

Я предлагал вложить эти деньги в наше Нечерноземье, а целину поднимать постепенно. Разбросали средства — и этим немножко, и тем, а хлеб хранить негде, он гниёт, дорог нет, вывезти нельзя. А Хрущёв нашёл идею и несётся, как саврас без узды! Идея-то эта ничего не решает определённо, может оказать помощь, но в ограниченном пределе. Сумей рассчитать, прикинь, посоветуйся, что люди скажут. Нет — давай, давай! Стал размахиваться, чуть ли не сорок или сорок пять миллионов гектаров целины отгрыз, но это непосильно, нелепо и не нужно, а если бы было пятнадцать или семнадцать, вероятно, вышло бы больше пользы. Больше толку». Вопрос к тексту Какие просчёты, по мнению автора документа, были допущены при освоении целинных земель? Освоение целинных земель проводилось без предварительной научной экспертизы.

Расчёт на постоянные высокие урожаи оказался необоснованным. Для сравнения: средняя урожайность пшеницы в 2016 г. Из-за засорённости сорняками целинный хлеб относился к низкосортным. Распашка целинных земель привела к значительным экологическим потерям. Происходила ветровая эрозия почв: после уборки урожая ветры, достигающие на степных просторах большой скорости и силы, уносили облегчённый вспашкой плодородный слой земли. Только в Казахстане в 1962 г. Лишь с середины 1960-х гг. В 1960-е гг. Тем не менее, целина продолжала обеспечивать стране заготовку каждой четвёртой тонны хлеба. Гораздо меньший эффект дала другая грандиозная кампания — так называемая «кукурузная эпопея» или «кукурузная лихорадка».

В 1955 г. Хрущёв познакомился с американским фермером Росуэллом Гарстом, который убедительно рассказал о преимуществах кукурузы. Хрущёв решил, что нашёл панацею универсальное лекарство для решения болезненной проблемы обеспечения кормами советского животноводства. В сентябре 1956 г. На нём Хрущёв проявил фразу, ставшую крылатой: «Кукуруза, товарищи, это танк в руках бойцов, я имею в виду колхозников; это танк, который даёт возможность преодолевать барьеры, преодолевать преграды на пути к созданию изобилия продуктов для нашего народа». Никите Хрущёву вручают венок из кукурузы в одном из колхозов Украины, 1963 г. К началу 1960-х гг. Распахивались даже залежные пойменные земли, дававшие ранее особо ценное сено. Лозунгом кампании стало: «Дадим Родине 50 центнеров чудесницы с гектара! Однако урожаи кукурузы оказались намного ниже ожидаемых, и к середине 1960-х гг.

Проблема была в том, что в СССР в то время не производилась селекция собственных холодостойких сортов кукурузы. В Нечерноземье сажали теплолюбивые молдавские сорта, в ход пошли импортные семена, многие из которых оказались плохого качества. Сказалось и то, что большинству колхозников технология выращивания этой достаточно требовательной зерновой культуры была неизвестна. Лишь на Украине, в Молдавии и на Северном Кавказе, для которых закупались американские сорта, урожай оказался отменным. В результате «догнать и обогнать» Америку по производству мяса и молока на душу населения не удалось. Требования обеспечить нужные показатели вели к припискам, созданию видимости успеха. Наибольшую известность получила попытка руководства Рязанской области увеличить производство мяса в 4—5 раз за два года. Обеспечивалось это обещание массовым забоем скота, скупкой мяса у населения своей и соседних областей, выращиванием в подсобных хозяйствах школ кроликов.

А спустя семь лет была создана широкая сеть корпунктов, в том числе зарубежных. С августа 1991 года газета стала независимым изданием. Сегодняшние «Известия» исповедуют базовые принципы независимости редакционной политики и прозрачности ведения бизнеса.

«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР

Советские пятилетки \| Пикабу	Учинено в Портсмуте (Ньюгэмпшир) двадцать третьего Августа (пятого Сентября) тысяча девятьсот пятого года, что соответствует пятому дню девятого месяца тридцать восьмого года Мейджи.
Тринадцать раз по пять. Из истории советских пятилеток	до тысяча восемьсот двенадцатого года.
А.И. Полторак. Нюрнбергский эпилог	1985 (одна тысяча девятьсот восемьдесят пятый) год — невисокосный год, начинающийся во вторник по григорианскому календарю.
«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР	самодержавие и манифест семнадцатого октября тысяча девятьсот пятого года.
"Тысяча девятьсот пятый год". \| TamTam	до тысяча восемьсот двенадцатого года.

"Правда умерла от голода": о чем рассказала 100-летняя листовка

Верно: до тысяча девятьсот пятого года. 1905 (одна тысяча девятьсот пятый) год — невисокосный год, начинающийся в воскресенье по григорианскому календарю. Каждый пятый опрошенный поддерживает запрет на продажу алкоголя. подробности в передаче Главные новости онлайн на РБК-ТВ.

Павел Дмитриев. Ещё не поздно (1). Поколение победителей.

Например: author:иванов Можно искать по нескольким полям одновременно: author:иванов title:исследование По умолчанию используется оператор AND. Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе: исследование разработка оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе: исследование OR разработка оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент: исследование NOT разработка author:иванов NOT title:разработка Тип поиска При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы. По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии. В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.

Ошибки нет.

Должно иметь безударное окончание -Ы. При склонении подобных числительных изменяется только последнее слово, а часть две тысячи не изменяется, в отличие от количественных числительных, в которых по падежам изменяется каждое слово к двум тысячам семнадцати книгам. Допущена ошибка, так как начальная форма прилагательного — глубокий. А слово глубочайший — это простая форма превосходной степени сравнения, которую нельзя смешивать со словом из составной формы. По нормам русского языка должно иметь нулевое окончание.

Правильно: в случае недоведения. Предлог в случае перед существительным является признаком того, что не с данным существительным образует единое слово см. Страница ответа Здравствуйте! Верно ли расставлены знаки препинания в следующем предложении?

Но в девяностые кормить семью на зарплату стало невозможно и он ушел в коммерцию. Его застольные «допросы» про курево, двойки и девочек столь походили на происходящее ныне, что вместо нервного напряжения на меня накатило ощущение уюта и домашнего покоя.

Насколько это вообще возможно в такой ситуации. Водку мужики разливали по-честному, в небольшие граненые стаканчики и демонстративно выпивали до дна. Закусывали обильно, классические, отвратительно соленые и водянистые к весне огурцы только хрустели, а колбаса, невзирая на жутковатый внешний вид, оказалась неожиданно вкусной. Все это практически не сказывалось на остроте вопросов, скорее наоборот, они становились злее и откровеннее. Монстры, да еще, похоже, с немалым опытом подобных «бесед». Если б не мое решение что-то типа клятвы на Библии , говорить только правду и ничего кроме правды, шутя бы раскололи на мелочах.

Тактика и цель в общем-то были ясны — офицеры работали вместо детектора лжи, пытались понять, насколько мне можно верить. Для этого не надо было выяснять подробности работы компьютеров двадцать первого века, напротив — тема подыскивалась знакомая и максимально близкая по времени. Но легче от этого не становилось. К примеру, стоило мне обмолвиться, что бабушка имела дачу с середины семидесятых, как это стало чуть ли не главной темой разговора. Где был расположен дом, как оформлен, куда ходили купаться, собирать грибы, что выращивали на огороде, на чем туда ездили… На «жугулях»? А что это такое?

Был построен автозавод, который с тысяча девятьсот семидесятого производил машины по итальянской лицензии и на итальянском оборудовании? Как они выглядели? Технические подробности описать сможешь? Это комитетчики зря спросили на половине третьей поллитры. Ну что делать, если моим первым авто в двухтысячном году стал подержанный ВАЗ-21043, который разнился с первоначальной «копейкой» лишь незначительными деталями. Так как российский автопром к концу века отличался «отменным» качеством, особенности конструкции большинства узлов я мог расписывать буквально часами, с активным привлечением непечатных терминов.

Сам встал, заложил руки за спину, потянулся, чуть пошатнулся и с отчетливым хрустом покрутил шеей. Затем подошел к окну, уперся руками в раму над шторками, прижавшись лбом до чуть запотевшего стекла, замер в неподвижности. Через пару минут резко повернулся, неожиданно вытащил из кармана совсем не изменившуюся за три десятилетия непочатую бело-красную пачку Marlboro. Широким жестом дернул язычок целлофана и достал себе сигарету, потом на секунду замялся, кривовато усмехнулся и порывисто протянул пачку Анатолию со словами: — Знакомый привез из загранки для особого случая, и вот… Пройдись пока с Катей по селу, покури, что ли. Хоть и комитетчик, и начальник, а нервишки-то прилично играют. Ведь смолили до этого что-то отечественное, пока я, как некурящий, между делом хвастался стоящим у крыльца RAVчиком.

Но теперь разогрев публики и доведение ее до кондиции спиртными напитками завершились, пришла пора ставить на повестку основной вопрос настоящего дня. Полковник даже не стал выходить на крытый двор, как обычно делали на перекурах, просто аккуратно выпускал дым в форточку, пока Анатолий с Катей не исчезли за воротами. И как? К этому вопросу я давно готовился. Вот только ясности, кому и что рассказывать, не было никакой. Впрочем, Петр Степанович для своей должности оказался не стар, явно отставал в звании от занимаемого поста, значит, пришел в УКГБ недавно.

Да и замашки у него обнаружились уж больно демократические, это ж надо придумать такой допрос с застольем! По всем канонам должен был поволочь в камеру, или как там было принято у настоящих чекистов «с холодным сердцем и горячим умом»? Так что очень велик шанс того, что этот человек доложит обо всем непосредственно Семичастному и не начнет крутить свою интригу. И вообще, ведь я решил говорить только правду? А это легко и приятно… — Если правильно помню историю, с шестьдесят четвертого по шестьдесят седьмой, после отставки Хрущева в СССР шла тихая борьба за власть между группировками в Политбюро, фронтменами которых выступали Александр Шелепин, Леонид Ильич Брежнев и Подгорный, вот только его имя не помню. Противники оказались аккуратно и мирно отстранены от высоких постов, к примеру, Шелепин поставлен руководить профсоюзами.

Семичастный, как понимаю, ваш руководитель, был отправлен на Украину и занимал там не слишком важный пост. Кого-то даже послом в Буркина-Фасо послали, это я из-за экзотического названия запомнил[11]… — Дальше, — нетерпеливо попросил полковник, — к подробностям еще вернемся. Не бывает такого! Получилось фальшиво, но я не стал обращать на это внимания. Самотлорское месторождение[12]. Протянули трубопроводы в Европу, и в страну хлынул поток нефтедолларов.

Там еще началась война Египта с Израилем, и цены взлетели раз в пять. Развитие страны замедлилось. Зерно начали закупать в Канаде, ширпотреб в Финляндии, станки в Германии. Автомобильный завод целиком купили в Италии, у «Фиата». В общем, это время получило название «эпоха застоя». Все развитие замерло, Политбюро так постарело, что после восемьдесят второго до восемьдесят пятого сменилось три Генеральных секретаря.

Андропов и Черненко умерли от старости. Ну замедлилось развитие, как говоришь, застой случился. Станки СССР всегда закупал — так капиталисты даже веревку продадут, чтоб их повесили, только бы деньги получить. Дальше что? Война или революция? Он решил сильно подновить КПСС и страну, запустил в обиход слова «ускорение», «перестройка», «гласность».

Начал дружить с президентом США Рейганом, ездил туда много раз, частично разрешил частный бизнес. Вывел из Германии и прочих соцстран войска, в результате там к власти пришли прозападные руководители. Но как?! Горбачев же коммунист! Михаил Сергеевич был очень популярен. Наверное, у него имелись политические противники в правительстве, или как оно называлось, Политбюро.

Но народ его точно поддерживал, по крайней мере, первые несколько лет. Наверное, Горбачев реально хотел как лучше… — Ведь это не все, — спохватился Петр Степанович, — гласность, говоришь, дружба с США… Странно, но не страшно. Войска вывел из Европы, это хуже, непоправимо. Но все равно не причина… — Получилось все как всегда, — закончил я. Дикая инфляция, развал народного хозяйства, демонстрации националистов на Кавказе и в Прибалтике, потом и вооруженные мятежи. КПСС просто разваливалась, коммунисты массово покидали партию.

Не может быть! Многие тут же начали воевать друг с другом, точно помню про Армению и Азербайджан, Грузию и Абхазию, Молдавию и Приднестровье. Было две войны в Чечне, Грозный сровняли с землей, как Сталинград. А пару лет назад Россия воевала с Грузией за Южную Осетию. Всерьез, с танками, самолетами, ракетными обстрелами. Даже с Украиной и то чуть не дошло до войны за Крым.

Заметив это, полковник буквально набросился на меня, схватил за плечи, навис сверху, почти плюнул в лицо. Милиция, армия, КГБ — все только смотрели и радостно делили новые должности. Они что? По дорогам валялись эти книжечки. Школьник во всем этом виноват! Прямо за партой, в третьем классе, помогал Горбачеву и Ельцину!

А они уже сейчас небось у вас обкомами руководят, карьеру коммунистическую делают! Вот себя и спросите, как такая фигня получилась! Я сходил и принес ему стакан воды с кухни — он выпил его парой глотков и даже спасибо сказал прерывающимся голосом. Достал очередную сигарету и быстро высадил, глядя в никуда. Все же сильный человек — собрался, вернул взгляду проницательность и внимание. Даже руки перестали трястись.

Рабочие, колхозники, интеллигенция? Благодаря нефти и газу бюджет держится неплохо. Кажется, сейчас Россия седьмая экономика мира, где-то рядом с Бразилией. Но если считать количество денежных единиц на человека, то получается, мы где-то в первой полусотне стран, ближе к концу. Думаю, все похоже на то, как в советских учебниках про страны «третьего мира» писали: ужасающая коррупция, разваливающееся производство, плохие медицина и образование. Очень сильное разделение на бедных и богатых, российские олигархи, ну сильно богатые люди, покупают яхты, поместья в Лондоне и Ницце[14].

Бытовая техника типа телевизоров и компьютеров у нас стоит очень дешево, можно даже не учитывать. Последнее время многие хотят обратно в СССР, поднимает голову КПРФ, да и вообще, доходит до людей, что пропагандой семидесятых — восьмидесятых лицо империализма показано более чем реально. Россия для них и в мое время опасный конкурент, враг, возможно, только ядерное оружие останавливает агрессию. Только практически это едва ли что-то изменит. На самом деле структура власти поменялась незначительно. Только вместо секретарей ЦК — финансовые олигархи и кланы, все та же вертикаль чиновников, реальной оппозиции практически нет.

Да и КПРФ поддерживает не народ, а скорее бизнес. В общем, без революции ничего не изменится, а это событие малореальное, пока хватает нефтедолларов на хлеб и зрелища. Ну, там машина будет небольшая или не новая, телевизоры-телефоны-мебель из ИКЕИ, шмотки с рынка. В отпуск — не пять звезд, а три, да не Испания — Тайланд, а Египет, в лучшем случае. Квартира в ипотеке, а это долги лет на двадцать. Если специальность непопулярная да работать лень, то хватит только на пиво с семками под футбол по телевизору.

Думаю, что в деревнях все еще хуже — только бросать все, да в город на заработки. Или жить примерно как тут сейчас[15]… — С чем, с чем пиво? В Штатах хватает еще на отдельный дом, и главное, на приличную медстраховку. Это баксов пятьсот — восемьсот в месяц, как минимум. А баксы, это доллары, так? Медстраховка, это на случай болезни, чтобы по миру не пойти от платы за лечение.

Медицина не поймешь какая — вроде бесплатная, но без хороших денег, если не повезет, хоть помирай. Никто не поможет. Это в год. Петр Степанович опять задумался. Даже начал крутить пальцами, как будто считал что-то или сравнивал. Потом покачал головой, видимо, пришел к какому-то выводу и… пожаловался: — Что-то никак не складывается картина!

С одной стороны, все хорошо у вас вроде, с другой — хуже не бывает. С головой и руками еще никто без работы и нормальных денег не остался. Не как в Штатах, но получше Турции там, или даже Мексики. Если с Габоном или Ботсваной сравнить, так совсем хорошо[16]. Но думаю, «догонять США» наши вожди уже не будут. Скорее постараются не отстать от Польши.

В таком духе мы беседовали еще часа три. Пару раз приходили Анатолий и Катя, робко скреблись в двери, но полковник грубо отправлял их гулять дальше. Мне уже было все равно, просто выдавал ответы на вопросы. Собеседник постепенно перестал скрывать расстройство и разочарование, много курил, частенько ругался. После рассказа о пяти звездах Героя Советского Союза и неподъемном кителе дорогого Леонида Ильича Музыкин начал искать кобуру пистолета со словами: «Даже Жукову четырех хватило». И только грустно улыбался при описании сериала о дочке генсека, Галине Брежневой, который сняли года два назад, если считать по моему времени.

Конечно, масштаб разный, но основные принципы похожи. Управление должно быть эффективным, но партия не смогла этого обеспечить. Идеи лидеров неудачны, население лениво и тупо, международное положение сложное, вокруг враги — то есть народ кормили одними оправданиями… Партийная элита СССР восьмидесятых деградировала до удивительно низкого уровня и оказалась полностью недееспособной. Осталось только толкнуть, и все посыпалось. Новые лидеры хотели власти, денег, славы, и все получили… Ценой распада великой страны — вот, думаю, как было на самом деле… …Уже четвертый день мы безвылазно сидели в Н-Петровске. Анатолий изображал из себя отпускника, приехавшего к сестре в гости.

Катя срочно взяла отгулы в школе. Но вместе никуда не ходили, кто-то всегда оставался со мной в избе. Впрочем, иллюзий я не питал, думаю, уже с воскресенья покинуть городок мне было бы очень-очень сложно. Наверное, все дороги под каким-нибудь благовидным предлогом тщательно контролировались комитетчиками. Тем более что над перенесенным из будущего куском дороги работали эксперты КГБ. Екатерине пришлось написать объяснительную, почти похожую на правду: «Ехала, вдруг какой-то удар, испугалась и убежала».

Заодно это хорошо мотивировало присутствие Катиного брата на месте происшествия и его краткосрочный отпуск. Анатолий со смехом проговорился, что добычей коллег стал пустой пакет «Метро», а также целая куча окурков и кусочков целлофана. Ну и телега, запряженная в кучу костей ночью на останках коняги знатно попировали волки или собаки. Полагаю, Музыкин будет расследовать происшествие как минимум несколько месяцев и все без особых результатов, а то и вообще похоронит в засекреченных отчетах при помощи Семичастного. Так что нам оставалось спокойно смотреть фильмы, спокойно слушать музыку. Меня это увлекало не сильно, поэтому читал «Комсомолку» и гладил трехцветную кошку-мурку, которая, как оказалось, тоже проживала на данной территории.

В рассказах о будущем мы старательно обходили современные темы и политику, но о технике, быте, а главное, моде две тысячи десятого меня вывернули наизнанку добросовестно. На «ура» шли и рассказы о зарубежных странах, в которых мне удалось побывать, и свежие анекдоты. К описанию моего «компьютерного» настоящего Анатолий с Катей отнеслись весьма прохладно. Вернее, не так — с интересом все в порядке, не хватало внутреннего, на уровне инстинктов, понимания мира, в котором можно в любой момент позвонить, написать письмо на другой край планеты, сделать и отправить видеозапись или фотографию. Рисовалась красивая картинка, но, увы, мысленно «потрогать» ее они при всем желании не могли. Другое дело автомобиль.

От общения с RAVчиком Анатолий «млел». Он даже не поленился принести из колодца несколько лишних ведер воды и тщательно вымыл машину. Под моим руководством лейтенант научился заводить мотор и даже чуть-чуть ездить по крытому двору. Благо, после «Трумена» — ЗИЛа-157, на котором он учился водить, все манипуляции с рулем, акселератором и коробкой-автоматом моего RAVчика казались детской забавой. Одно плохо — Екатерина в присутствии брата стала совсем строгой и недоступной. Повесила на проеме, ведущем в «кроватный» отсек, здоровенную штору и много времени проводила там одна.

На шутки-подначки не отвечала, только смотрела сердито и надувала губки. Залезла в скорлупу, как на комсомольском собрании. Если это надолго, то я не играю… От скуки попытался составить план помощи предкам в области науки и техники, разрисовал несколько листочков. Получилась полнейшая лажа, в знаниях зияли огромные пробелы. Первоначальный оптимизм серьезно уменьшился и постарался стать тихим и незаметным — бить-то за никчемность будут мою тушку. Хорошо, что Анатолий все бумажки отправил в печь… В общем, рисовать и писать можно, но… потом уничтожать без остатка.

На мой взгляд, не слишком логично на фоне артефактов, но приказ Петра Степановича мы должны были выполнять буквально и без рассуждений. Музыкин, кстати, и записанные магнитофонные ленты с собой не повез, собственноручно отправил в огонь. Так что становилось все страшнее и страшнее. Катя о ситуации задумывалась не слишком сильно, но Анатолий нервничал знатно — понимал, что дело может закончиться далеко не медалями. Но деваться некуда, незримый игрок сделал ставки нашими судьбами и сейчас ожидал, когда шарик прекратит прыгать по колесу рулетки. Глава 3 Работа секретаря ЦК — Вот дураки!

Их там Кошевая гипнотизирует, что ли? Как будто специально отодвигали подальше, заваливали необходимыми, но все же второстепенными делами. Только вернулся из Монголии, где Цэдэнбал[18] своими застольями и мелкими советско-китайскими интригами отравлял жизнь чуть ли не месяц. Теперь придется заново вникать во все, что успели накрутить соратнички из Президиума[19]. Разберись теперь, зачем Виталий Титов, завотделом парторганов союзных республик, выкопал из потока партийных реляций это чудо. Вспомнил спустя десять лет, что еще в бытность первым секретарем ЦК комсомола Александр углубленно занимался этим вопросом?

В такое сложно поверить. Или наоборот, кто-то позаботился направить дурно пахнущие документы товарищу Шелепину, председателю Комитета партийно-государственного контроля при ЦК? Но зачем?! Вообще кто руководит этим луганским балаганом? Подпись — «Шевченко В», хм… Ничего не говорит! Жалко, что сейчас к Коле Савинкину в административный отдел так просто не подкатишь, не спросишь, как бывало с Мироновым[20].

Писать формальный запрос? Так ничего не получишь, кроме официальной биографии. Да и зачем усложнять? Очень похоже, что этот Шевченко в конечном итоге из номенклатуры Шелеста, а значит, может сработать на Николая Подгорного. Сахарщик последнее время только видимость своего мнения в Президиуме показывал, на деле Лене Брежневу в рот смотрел. Может оказаться, что это подстава с двойным дном.

Александр Николаевич устало потер переносицу, пододвинул к себе записку и еще раз пробежал глазами длиннющий текст. Слов много, но на весь документ один реальный факт: в музее «Молодой гвардии» нашли три временных комсомольских билета с подписью Олега Кошевого. И из-за этой мелочи собрали бюро обкома? Вместо того чтобы планово рассмотреть вопрос заодно с мерами по обеспечению высокого урожая зерновых и работой парткома Луганского тепловозостроительного завода. Нет, что-то в этом деле не чисто! Ведь еще в пятьдесят шестом Ванин[21] во всем аккуратно разобрался.

Тогда решили эту историю потихоньку замять, тем более что с беспробудно пьющим Фадеевым[22] разговаривать об изменениях в романе было бесполезно. Истинного комиссара отряда, Виктора Третьякевича, аккуратно реабилитировали и наградили орденом Отечественной войны высшей степени. Кстати, единственным советским орденом, который по статусу можно было передать семье после смерти награжденного. Книгу Елены Кошевой, в которой она «необъективно освещала многие факты и вносила путаницу в историю деятельности «Молодой гвардии», рекомендовали не переиздавать. Что им еще-то надо? Тут бы резко одернуть Луганский обком, чтоб не подрывали партийную дисциплину.

Проводили бы в жизнь рекомендации ЦК ВЛКСМ и не занимались самодеятельностью, тем более что должны понимать, кто именно принимал те решения… Казалось бы, делу конец. Но если выплывет что-нибудь эдакое, ранее не замеченное, по шапке получит не заштатный секретарь обкома, а секретарь ЦК. За самоуверенность и нетерпимость к мнению товарищей по партии. И так уж косо смотрят, шепчутся: «Слишком много на себя берет». Лене того и надо, непременно лишний раз уколет. Не поверишь, что недавно семьями друг к другу в гости ходили, праздники отмечали.

Значит, придется все делать правильно. Пишем записку помощнику Денису, чтобы подготовил директиву ЦК для… да хоть Института марксизма-ленинизма, пусть там займутся наконец делом, соберут комиссию профессоров-дармоедов, отправят их в Краснодон[23]. Пожуют годик украинские харчи, выдадут окончательное заключение. Утвердим в четверг на Президиуме, хорошо. А будут возражения у Подгорного с Шелестом, так пусть сами во всем разбираются. Голова отозвалась легкой болью, все же сорок шесть лет уже, а интриг вокруг все больше и больше.

При Никите было много проще и понятнее, да и веселее как-то. Может, зря его сняли?.. Шелепин встал из-за стола и, чуть прихрамывая на отсиженную ногу, обошел по кругу кабинет секретаря ЦК, похожий на небольшой спортзал. Потянулся, широко раскинул руки, резко, до хруста, повертел шеей. Боль не прошла, как бывало раньше, а лишь спряталась в глубину висков, затаилась до времени. Нужны были более кардинальные меры, за которыми Александр Николаевич почти забежал в бытовой блок.

Все же комфортно в ЦК все устроено: тут тебе душ, удобные кресла, кровать и даже похожий на капот огромного грузовика холодильник ЗИЛ. При Сталине секретари частенько засиживались за работой допоздна и ночевали в своих кабинетах. Сейчас время другое, кровати все больше использовали по второму основному назначению. Надо бы прекратить эту недостойную коммунистов практику, но на такие предложения даже Хрущев не осмеливался. Специальная аптечка тоже предусмотрена, обитатели подобных кабинетов редко могли похвастаться молодостью и здоровьем. То ли еще будет!

Он весело улыбнулся своему отражению и по давней привычке запил таблетку анальгина водой из-под крана. Доставать «Боржоми» из холодильника, открывать, наливать в бокал… Вот где призрак подбирающейся старости! Все надо делать наоборот, как в молодости. Ведь не было раньше под рукой таблеток! Александр Николаевич скинул пиджак и резко засунул голову под кран с водой. Потом немного поплескал в лицо водой из-под крана и насухо растер белоснежным махровым полотенцем.

Головная боль действительно исчезла без следа. Но рабочее настроение не вернулось, скорее наоборот, потянуло на воспоминания. Секретарь ЦК подошел к высокому окну, раздернул тюлевые шторки и заглянул в глубокую синеву неба. Так можно забыть все партийные заморочки и вспомнить детство, Воронеж. Усманка тихо шелестит водой, палит солнце, вокруг пробивающаяся пятнами молодая трава и такое же безграничное, спокойное и безмятежное небо. Засмотришься в него и забудешь, как в сотне метров на подходе к Боровой медленно стучит по рельсам железнодорожный состав.

Только вдали из дребезжащего конуса репродуктора несется над рекой раздольная мелодия… Бездумные и жаркие первые дни каникул. Рядом загорают братья, шлепают картами друзья. Девушки, непрерывно болтая о чем-то своем, режут на закуску купленные в складчину полбатона вареной колбасы, хлеб и вареную картошку. Несколько бидонов с пивом аккуратно притоплены в воде. По крайней мере, неделю можно ни о чем не думать, а дальше надо ехать в Москву, поступать в институт, в ИФЛИ[24], если повезет. Пора начинать самостоятельную жизнь, и так отец, начальник на железной дороге, тянет жену и троих детей, позволяет учиться.

Спасибо советской власти: без разносолов, но голода не знали. Последняя весна беззаботного детства. Дальше только все убыстряющийся водоворот: учеба, комсомольская работа, девушки, финская война, женитьба… Александр Николаевич посмотрел на часы. После того как Вадик[25] привез из загранкомандировки швейцарские «Omega De Ville», это доставляло особое удовольствие. Очень удачное приобретение, корпус — золото семьсот пятидесятой пробы, восемнадцать карат, при этом цвет не пошло-желтый, как делают в СССР, а светлый, уже с пары шагов неотличимый от обычного стального. Ониксовая инкрустация раскрывала свою прелесть только владельцу.

Не уступал часам и ремешок — качественная крокодиловая кожа, не пошлый тяжелый браслет. Модно, дорого, но для окружающих незаметно — эта вещица идеально вписывалась в тщательно лелеемый образ коммуниста-аскета. Четверть двенадцатого, ого, пора на обед.

Новости до тысяча девятьсот пятого года

Последние новости сегодня

Оглавление:

Похожие записи

К нескольким тысячам найдите ошибку

«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР

Экономическое и социальное развитие в 1953–1964 гг.

Поиск библиотечных материалов

Что было 9 мая 1945 года. Девятое мая тысяча девятьсот сорок пятый год, день победы вкратце

1905 год по падежам

«Вопреки мифам»: как пятилетки изменили экономику СССР

"Правда умерла от голода": о чем рассказала 100-летняя листовка

Павел Дмитриев. Ещё не поздно (1). Поколение победителей.

Похожие новости: