Неделя о мытаре и фарисее. Толкование притчи о мытаре и фарисее. И попытка толкования притчи о мытаре и фарисее неизбежно приводит нас к выводу: не кичись заслугами, ибо, сделанные ради самовозвеличения, они – ничто. "Ныне притчею о мытаре и фарисее говорится каждому из нас: Не полагайся на свою праведность, подобно фарисею, но всю надежду своего спасения возлагай на беспредельную милость Божию, вопия, подобно мытарю: Боже, милостив буди мне грешному.
Значение и смысл притчи о мытаре и фарисее, что собой представляет эта неделя
При толковании притчи о мытаре и фарисее следует внимательно присмотреться к ее главным персонажам. Во святом Евангелии Господь притчами наставляет нас на путь спасения, приуготовляет нас к Великому посту — времени воздержания и покаяния, а в нынешнюю неделю напоминает нам поучительную притчу о мытаре и фарисее. Фарисей же и Мытарь взошли в церковь, потому что у обоих у них была одна цель: помолиться, хотя Фарисей, после того, как взошел, однако свел себя вниз по той причине, что извратил направление свое; итак, цель восхождения у обоих была тождественна, но направление. Вы тут: Главная»СВЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»ПРИТЧА О МЫТАРЕ И ФАРИСЕЕ. Но одному, видно, этот мытарь научился в той страшной, жестокой жизни, которую он вел среди себе подобных и среди жертв ожесточения людского. Фото: Рамиль Ситдиков / РИА Новости.
Неделя о мытаре и фарисее в 2024 году. Первый зов великопостной весны
При толковании притчи о мытаре и фарисее следует внимательно присмотреться к ее главным персонажам. Толкование притчи о мытаре и фарисее Чтобы понять притчу, необходимо знать, кто были действующие лица во времена Римского господства над. Господь притчею о мытаре и фарисее показал, как должно молиться и с каким душевным устроением, и как не должно (фарисейское устроение). Согласно Евангелию от Луки, притча о мытаре и фарисее, которая читается сегодня, — последняя в серии притч, произнесенных Иисусом на пути в Иерусалим. Притча о мытаре и фарисее Сказал также к некоторым, которые уверены были о себе, что они праведны, и уничижали других, следующую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. В первое «подготовительное» воскресение Церковь вспоминает притчу о Мытаре и Фарисее.
Мытаря и Фарисея 2023. Смысл притчи, молитва, что можно есть по дням Седмицы
При́тча о мы́таре и фарисе́е — одна из известных притч Иисуса Христа, записанная в Евангелии от Луки. Вместе с нашим гостем мы размышляли над смыслами евангельской притчи о мытаре и фарисее и о том, какие выводы из неё можно сделать современному христианину. В притче о мытаре и фарисее перед нами предстают два абсолютно противоположных по мировоззрению персонажа. Предложенная ныне нашему вниманию притча о мытаре и фарисее имеет для нас, христиан, весьма важное значение.
Фарисеи и мытари: глубинная суть повествования
mitar2 Сказал Господь такую притчу: два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. В этой притче — о мытаре и фарисее — рассказывается о двух людях. Однажды Христос рассказал людям притчу о двух мужчинах — мытаре и фарисее, которые пришли в храм помолиться. Однажды Христос рассказал людям притчу о двух мужчинах — мытаре и фарисее, которые пришли в храм помолиться.
О мытаре и фарисее (Лк. 18, 10-14)
Он напомнил, как Иоанн Креститель был смущен при виде Иисуса: он говорил , что недостоин даже развязать ремень его обуви. Это происходит в том случае, если они становятся самоцелью, средством для возвышения, предметом для гордости. Фарисей соблюдал все правила, но при этом презирал остальных и проявлял свою надменность. И именно поэтому отдалился от Бога», — подчеркнул отец Александр. Фреска «Мытарь и фарисей» Фото: Public domain Протопресвитер Александр Шмеман говорил , что «Притча Христа ножом врезается в самую страшную опухоль современного мира, в опухоль фарисейской гордыни. Ибо, пока эта опухоль будет расти, в мире будут царить ненависть, страх и кровь». Однако у многих людей не укладывается в голове, почему совершение добрых дел — обязательное занятие, которое является важнейшим условием спасения, — нельзя считать достаточным для того, чтобы признать себя праведными людьми. Отец Александр подчеркнул, что истинный путь к спасению заключается в осознании и признании собственной греховности, так как безгрешных людей нет, какими бы праведными они не были.
Почему притча о мытаре и фарисее актуальна до сих пор Сегодня героев этой притчи можно сопоставить с людьми так называемого высшего общества, достигшими в жизни определенного положения, и представителями простого народа, которым похвастаться особо нечем. Психолог Олег Шевченко в беседе с «Лентой. Думаю, большинство из нас в те или иные моменты может поймать себя на мысли о своей гордости по поводу превосходства над другими людьми. Я сейчас говорю не о вере, не о религии и поведении воцерковленных людей, а об обычной повседневной жизни. Евангелие и, в частности, притча о мытаре и фарисее являются великими источниками мудрости еще и потому, что так или иначе касаются всех Олег Шевченкопсихолог Он отметил, что сейчас детей воспитывают с посылом: «Ты должен быть первым, ты должен стать лучшим! Эту же цель люди внушают себе, чтобы добиться успеха и занять свое место под солнцем. И когда человек чего-то добивается, он как раз и испытывает то самое недостойное чувство: «Я молодец, я смог, а вот мой сосед сват, брат и т.
Время чтения 6 мин Равеннская мозаика V века на тему притчи 9 февраля сего года в календаре Русской православной церкви посвящено Неделе о мытаре и фарисее. В славянском языке слово «неделя» буквально обозначает «воскресенье», время «неделания» привычной работы или домашних дел. Церковь вообще в каждый воскресный день призывает верующих оставить все заботы за бортом сознания и прислушаться к очередной истории божественной мудрости. А сегодня она посвящена поучительной притче о мытаре и фарисее. Прежде, чем перейти к повествованию, нужно немного погрузиться в контекст истории и пролить свет на сущность каждого из описываемых в притче персонажей. Итак, мытарь — это сборщик налогов с населения.
Во времена Иисуса Христа Иудея, в которой и происходили описываемые события, находилась под властью Римской империи. Проще говоря, страна была оккупирована. Мытари же собирали налоги в пользу римлян-оккупантов, выступая неким синтезом и налоговиков, и рэкетиров. Среди иудеев сборщики податей были крайне презираемы, а общение с ними считалось, ни больше, ни меньше, грехом. Естественно, в мытари шли далеко не лучшие сыны еврейского народа, что сказывалось и на отношениях с согражданами. Отправляясь на мыт место сбора податей , сборщики не просто брали установленную налогом сумму сбора, а бессовестно обирали местное население, не разбираясь в уровне достатка и социального положения своих жертв.
А поскольку мытари назначались на сбор налогов территориально, а не, скажем, только среди своих братьев по крови, то им приходилось общаться с представителями язычников. У иудеев активное общение с другими народами считалось грехом. Иерей Максим Массалитин Сюжет притчи о мытаре и фарисее. Роспись стены в притворе храма. Валаамский монастырь, Карелия Что мы имеем? Мытарь — это человек очень низких моральных устоев, предатель своего народа, рэкетир-вымогатель, запятнавший себя общением с язычниками, в общем, грешник, изгой, которому в лицо могли ничего не говорить, но люто ненавидели в иудейском обществе.
Теперь к фарисею. Фарисеи представляли собой религиозно-политическое движение, и буквально их наименование переводится как «обособленные». Среди фарисеев было и иудейское духовенство, и просто набожные граждане.
В большинстве своем они превозносились, гордясь своей так называемой праведностью. Мытарями же назвали сборщиков податей. Во времена Иисуса Христа Иудея являлась провинцией Римской империи. Для сбора всевозможных налогов и нанимались мытари, которых не любили в провинциях империи. Ведь чаще всего они, желая обогатиться, взымали большие суммы, чем требовалось на самом деле.
Кроме того, мытари были вынуждены постоянно общаться с язычниками, что для иудеев считалось осквернением. Духовное наставление Святой праведный Алексий Мечев Московский, рассуждая о притче о мытаре и фарисее, учил: "Дорогие!
Ведь фарисею еще было на что надеяться. Порядочность, уважение, почет. Была глубокая внутренняя уверенность в своей правоте. Ни капли сомнения в своей чистоте перед законом, людьми и Богом. И ведь действительно хорош. Под ногами у ревнителя закона был прочный фундамент. Твердая почва. Земля не качалась.
А потому и молитва его была молитвой сытого человека. Слишком много было в ней довольства собой и уверенности в своей непотопляемости. Так Христос указывает нам на один из фундаментальных духовных законов. Бог откликается не столько на наши слова, сколько на наше сердечное состояние. Ему приятно, когда нам вдруг перестает нравиться образ самих себя, который живет в нашей голове. Он там, где у нас заканчиваются все возможные оправдания своих неприглядных поступков. Он там, где рушится удобная и комфортная для нашей больной самости картина мира. Он там, где мы уже не можем оставить последнее слово за собой. Он там, где пропадают всякие иллюзии, фантазии и мечты о том, что в этой жизни кто-то или что-то кроме Бога может наполнить и насытить наше сердце. Одним словом, Он там, где человек перестает ощущать опору в себе, в своих талантах, благосостоянии, в своем окружении.
Это моменты, когда наша душа словно погружается во тьму и пустоту. Будто умирает для всего того, на что она раньше надеялась и за что держалась. Именно в этой тьме мы можем родить настоящий молитвенный вопль. Вопль человека, которому не на кого надеяться, кроме как на Бога. И Он ждет нас в этой тьме. Для этого Он и пришел. Пришел, чтобы умереть, спуститься в ад и вывести из него всех, кто жаждал пришествия Спасителя. Пришел, чтобы вывести нас к свету Своего воскресения и дать нашему сердцу пасхальную радость.
Толкование притчи о мытаре и фарисее
Это мы ошибочно называем диалогом: один говорит, а другой не слушает. Потом собеседники меняются ролями, так что к концу каждый выговорился, но никто не выслушал другого. Слушать — это искусство, которому надо учиться. Не слова должны мы слышать и по ним судить, и даже не выражения, — мы и сами их употребляем. Мы должны слушать с таким углубленным вниманием, чтобы за словами, часто несовершенными, уловить мимолетный проблеск истины, мысль, стремящуюся выразить себя, пусть смутно и приблизительно; правду сердца, которое силится довести до нашего сознания свои сокровища и свое борение. Но увы! Как правило, мы довольствуемся словами и на них даем ответ. Если бы мы рискнули сделать чуть больше и прислушаться например, к интонации голоса, мы бы обнаружили, что самые простые слова полны тревоги; и тогда нам пришлось бы отозваться на эту тревогу состраданием, любовью, участием. Но ведь это очень опасно!
И мы предпочитаем слушать слова и не отзываться на остальное, мы остаемся глухи к духу их, хотя буква убивает, а дух животворит. Что же делать, если мы хотим научиться видеть и слышать? Первое условие уже было изложено выше: мы должны признать и принять инаковость другого; он отличен от меня и имеет на это право, я же не вправе возмущаться этим или ожидать, что он станет таким, каков я. Но чтобы увидеть его таким, каков он есть, я должен подойти достаточно близко, чтобы различить все, что следует увидеть, однако не настолько близко, чтобы за деревьями не увидеть леса. Уяснить это нам поможет такой пример; когда мы хотим разглядеть скульптуру, статую, мы отходим на некоторое расстояние. Расстояние это неодинаково для всех, оно зависит от того, кто как видит, — близоруки мы или дальнозорки; каждому надо найти ту точку в пространстве — некое среднее между отдаленностью и близостью — которая позволит ему возможно, только ему одному лучше всего увидеть и целое, и каждую значительную деталь. Если расстояние слишком велико, мы будем видеть не скульптуру, а каменную глыбу, все более бесформенную по мере нашего удаления от нее. И напротив, если мы подойдем слишком близко, детали начнут приобретать чрезмерное значение, а если подойдем вплотную, то и они исчезнут, и мы будем видеть только фактуру камня.
Но и в том, и в другом случае ничего не останется от того впечатления, которое должна была произвести на нас скульптура. Подобным образом должны мы научиться видеть друг друга: отойти, быть на таком расстоянии, которое позволяет нам освободиться от нелепых эгоцентрических реакций, предубеждений и всевозможных ошибочных суждений, происходящих от эмоциональной запутанности; но и в такой близости, при которой ощутимы личные отношения, ответственность, причастность. Для этого требуется усилие воли и подлинное самоотречение. Нетрудно установить гармонические отношения со статуей. Гораздо сложнее отойти на некоторое расстояние от того, кого мы любим, или приблизиться к тому, кто нам неприятен. Чтобы сделать это, чтобы победить и страх, и жадность, мы должны освободишься от нашей самости, перестать видеть все так, будто мы — центр вселенной. Мы должны научиться видеть все объективно, как факты, которые мы можем принять и изучать, не задаваясь предварительно вопросом, какое действие может оказать этот человек или это событие на меня лично, на мое благополучие, на мою безопасность, на самое мое существование. Надо быть достаточно бесстрастным, чтобы сквозь внешние слои и вопреки очевидности уметь заглянуть в глубину, как умел это делать Христос, — вспомните призвание Матфея, презренного сборщика податей.
Как далеко отстоит этот подход Христа от нашего ужасного дара замечать сквозь ясные или полупрозрачные слои света двойственность сумрака человеческого несовершенства или тьму еще непросвещенного, но столь богатого возможностями внутреннего хаоса. Вместо того чтобы всему верить, на все надеяться, мы не только судим по поступкам, отвергая понятие «презумпции невиновности»; мы ставим под вопрос и побуждения людей, подвергаем сомнению самые их намерения. Надо безжалостно бороться с нашей привычкой судить обо всем со своей крошечной колокольни, «Отвергнись себя» — так определил Христос первый шаг на пути к Царствию. Можно выразиться еще более резко: когда мы замечаем, что вместо того, чтобы видеть и слышать кого-то, мы поглощены собой, нам следует повернуться к этому «я», которое помехой стоит на нашем пути, и с гневом воскликнуть: «Отойди от меня, сатана по-древнееврейски «сатана» означает «соперник», «враг» , ты думаешь не о том, что Божие! Сойди с моего пути, ты надоел мне! Фарисей потому мог самодовольно смотреть на себя, что, по крайней мере в его глазах, его личность вполне отвечала образцу праведности, он считал свою жизнь совершенным отражением закона Божиего. И потому он вполне искрение восхищался этим видением, созерцанием совершенного осуществления Божественной мудрости, каким считал себя. Благочестивый читатель, не спеши посмеяться над ним или праведно вознегодовать!
Спроси себя, ты, добрый христианин, законопослушный гражданин, исполнительный член нашего полного условностей общества, — далеко ли ты ушел от него… Чтобы увидеть себя, свое «я» как «врага и супостата», как единственное, что стоит на Божием пути, требуется не минутное лишь размышление — подобное понимание достигается мужественной и напряженной борьбой. Именно так поступил Бог по отношению к нам. Он своей волей привел нас к бытию. Он сотворил нас во всей лучезарной невинности и чистоте, а когда мы предали и Его, и весь тварный мир, когда мы изменили своему призванию, отвернулись от Него и вероломно предали творение во власть князя мира сего, Он принял новую ситуацию, принял нас такими, какими мы стали, и принял мир в его искаженном нами состоянии. Он сделался человеком, стал распятым Христом, был отвергнут людьми, потому что стоял за Бога, и вынес богооставленность Креста, потому что стоял за человека. Так Бог ответил на вызов человека; Он принял нас в акте справедливости, который бесконечно далек от наших понятий воздаяния. Он утверждает наше право быть самими собой, но, зная, сколь безумно мы выбрали смерть вместо жизни, сатану вместо Него, Бога нашего, Он решил стать человеком среди людей, чтобы мы могли обожиться, чтобы привить нас к живой лозе, живой маслине см. Кроме того, Он умел слушать.
В Евангелиях мы видим, как слушает Христос, как Он видит, как замечает и выделяет в толпе человека, которому Он нужен, необходим или который готов ответить на Его зов. Посмотрите, насколько полно Он отдается и погружается в ужас Распятия, ужас нашей смерти. И в то же время Он свободен, самовластен, всегда остается Самим Собой, несмотря на бури, испытания, опасность, риск и их цену, и бесстрашно предъявляет абсолютное Божие требование: мы должны жить и войти в Жизнь Вечную. Так что не будем проходить мимо факта: Христос знает каждого из нас и принимает нас такими, какие мы есть, и расплачивается за наши дела, чтобы открыть нам врата Жизни вечной.
И вот в это пекло ада был призван свт. Григорий — смиренный старец, согбенный, изможденный подвигами поста, молитвы и слез. В Царьграде никто не воспринял его появления серьезно.
В доме своих родственников пришлось святителю Григорию устроить домашнюю церковь, которую он назвал «Анастасия», что значит «Воскресение». По мысли святителя, здесь должно было воскреснуть совсем поникшее было в Константинополе православное учение. Первые службы и проповеди его зазвучали в пустой домашней церкви. Но длилось это недолго. Первое невыгодное впечатление от старца-епископа вскоре сменилось в народе глубоким изумлением и почтением к нему. Громко, убедительно, властно зазвучало его слово. Но чем больше собиралось к святителю сначала просто слушателей, а потом и молящихся, тем сильнее росло сопротивление ему торжествующего зла.
Враг рода человеческого, уязвляемый святым мужем во главу, восстал на него всем своим могуществом. И только Бог хранил избранника Своего. Не раз архиерей со своей паствой был побиваем камнями прямо во время богослужения. Таинство Крещения многие принимали в своей крови. Но вид смерти не устрашил святителя Божия. И иные стрелы готовил его сердцу враг всякой правды: клеветы, ненависти, насмешки, измены тех, кого свт. Григорий прижимал к сердцу своему, как родных детей.
И ни разу не изменил архиерей всеоружию Божию против врага — терпению, смирению, кротости. Дело Божие спело его усердием и приносило плоды. Григорий назидал православных, смирял еретиков силой Божественного слова и всех равно учил своей строгой святой жизнью. На этом Соборе правда Божия восторжествовала окончательно: Церковь получила незыблемый до скончания века Символ веры — залог нашего спасения. Именно на Втором Вселенском Соборе Духом Святым через святых отцов был восполнен составленный в Никее и окончательно определен Символ веры нашей. А свт. Григория этот Собор утвердил Патриархом Константинопольским.
Но любителю пустыни именно тогда Бог судил вернуться в пустыню. Для мира церковного, предотвращая возникшие на Соборе разногласия по поводу избрания его Патриархом, святитель сам пожелал скрыться в уединение, которое любил измлада, которого и сейчас желала душа его. Умер святитель в возрасте шестидесяти двух лет. По смерти свт. Григория Церковь усвоила ему имя Богослова, таинника Божия, как светлому прописателю и служителю Святой Троицы. А вот его предсмертное стихотворение: «Последний подвиг жизни близок; худое плавание окончено: уж вижу казнь за ненавистный грех, и вижу мрачный тартар, пламень огненный, глубокую ночь, позор обличенных дел, которые теперь сокрыты. Но умилосердись, Блаженный, и даруй мне хотя вечер добрый, взирая милостиво на остаток жизни моей!
Много страдал я, и мысль моя объемлется страхом; не начали ли уже преследовать меня страшные весы правосудия Твоего, Царь? Пусть сам я понесу свой жребий, переселившись отсюда и охотно уступив снедающим сердце напастям, но вам, которые будут жить после меня, даю заповедь: нет пользы в настоящей жизни, потому что жизнь эта имеет конец». Неисповедимы судьбы Божии. Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом, — говорит Писание Притч. Пример жизни святителя подтверждает истинность этих слов, и пример его для нас поразителен. Вся жизнь святителя прошла в гонениях, вся в трудах, вся в великом терпении. Его гнали, а он благословлял и самоотверженно трудился во славу Божию для духовной пользы мира.
Какой короткой была его жизнь! Но за шестьдесят два года он сумел сделать столько, что по сей день от его трудов мир питается здоровой пищей духа. Вот и смотрите, дорогие мои, что может совершить человек силой Духа, силой Божией! Я рассказал вам немного, но и это дает понять, что совсем нет у нас основания вставать пред Богом как фарисей.
Они и назывались мытари. Нередко эти люди были нечисты на руку. Оккупанты требовали одну сумму, а мытари произвольно устанавливали ее размер вдвое больше. Разницу — себе в карман. Центр эти махинации и вымогательства не особо волновали. Главное, чтобы в имперскую казну отчисления поступали вовремя и в нужном объеме. В остальном сами разберетесь. Да и нередко именно сборщики налогов становились глазами и ушами римлян среди местных. Короче говоря, окружающие ненавидели мытарей. В их глазах они были ворами, отступниками от веры отцов и предателями родины. Одним словом — фискал и доносчик. Итак, перед нами парадокс. Христос приводит своим слушателям в пример не многословную молитву почтенного и всеми искренне уважаемого хранителя традиций и общественных устоев. Господь указывает на особую энергию именно безыскусных бормотаний и подавленных стонов «полицая». Именно они приятны Богу. В чем же источник их силы? Все очень просто. В сердце мытаря живет глубокое осознание того, что он проиграл. Это конец. Ненавидят люди. Презирают собственные дети. Да и сам он себя ненавидит и презирает. Он никому не нужен. Он словно испорченная деталь. Ненужный элемент. Ему нет места в этой жизни.
В себе моляшеся молился сам в себе , т. В молитве фарисея прямо выражается его самовозношение и унижение, даже порицание других, хотя он и начинает ее благодарением Бога. Он ставит себя выше не только многих, но и всех прочих: я не таков, как прочие люди или как сей мытарь. В самохвалении он перечисляет главнейшие свои добродетели, которыми, по его мнению, он превосходит других, даже и праведников: пощуся двакраты в субботу, десятину даю и пр. Пощусь два раза в неделю двакраты в субботу , т. Даю десятую часть десятину. У евреев был закон давать Господу, то есть в храм, на содержание его и служителей в нем: священников и левитов, и на нищих десятую часть из полевых плодов и скота Лев. Толкование на Евангелие от Луки. Лопухин А.
Мытарь и фарисей. Суть притчи
В Храм пришли помолиться два человека — ревнитель Закона фарисей и мытарь, сборщик налогов. Фарисей благодарил Бога за то, что он «не таков, как прочие люди» — грешники, «или как этот мытарь» и перечислял свои заслуги: регулярный пост и уплату десятины. Мытарь же не смел поднять глаз на небо и повторял: «Боже, будь милостив ко мне грешнику». Мытаря привела в Храм на молитву внутренняя необходимость покаяния, он давал себе жесткую оценку и не пытался оправдаться. Сознавая себя грешником, он не хочет быть отвергнутым Богом и просит лишь о милости и снисхождении.
По благости Твоей, милосердствующей о грешниках, помилуй меня, погибшаго, - и буду славословить Тебя, когда приидет Царствие Твое, Многомилостивый!
Силуан Афонский "О милосердие Божие! Я мерзость перед Богом и людьми, а Господь так любит меня, и вразумляет меня, и исцеляет меня, и Сам учит душу мою смирению и любви, терпению и послушанию, и все милости Свои излил на меня. С тех пор я держу ум свой во аде, и горю в мрачном огне, и скучаю о Господе, и слезно ищу Его, и говорю: "Скоро я умру и вселюсь в мрачную темницу ада, и один я буду гореть там, и тосковать о Господе, и плакать: где мой Господь, Которого знает душа моя". И великую пользу получил я от этой мысли: ум мой очистился и душа обрела покой". Смирение и грешников возводит к совершенству, а гордость и совершенных доводит до порока… Смиренному, если и согрешит, легко принести покаяние, а гордый, если и праведен, легко делается грешным… Смиряющиеся грешники и без добрых дел оправдываются, а праведные за гордыню губят и множество трудов своих Прп.
Ефрем Сирин. Хотя бы ты отличался молитвою, постом, милостынею, целомудрием или другою какою добродетелью, все это без смирения разрушается и гибнет. Как гордость есть источник всякого нечестия, так смирение есть начало всякого благочестия. Потому-то Христос и начинает заповеди со смирения, желая с корнем исторгнуть гордость из души слушателей. Смиренномудрый и при величии своем не думает о себе много, зная свое смирение, а ничтожный и при малости своей многое о себе воображает.
Гордость есть знак низкого ума и неблагородной души. Подлинно ничто так не отвращает милосердие Божие и предает так геенскому огню, как страсть гордыни. Если она присуща нам, то, какие подвиги бы мы не совершали, воздержание ли, девство ли, молитву ли, милостыню ли, вся наша жизнь становится нечистой Свт. Иоанн Златоуст. Гордостью болезнует тот, кто стал отступником от Бога и собственным своим силам приписывает добрые дела Прп.
Фарисей в своей молитве не обращается с благодарностью Богу, а просто любуется самим собой. Когда они окончили молитву, мытарь был более оправдан Богом, чем фарисей. В конце притчи сказано, что всякий возносящий себя смирится, а смиряющий — вознесется. Через эту притчу Господь обращается к нам с вами, он ждет, чтобы мы пробудились от сна нечувствия и посмотрели в свою душу и сердце.
Мытаря и фарисея можно рассмотреть как два разных устроения души человеческой, одно — приятное Богу смиренное сердце, а другое — противное Богу, гордое и надменное сердце. Устроение фарисея таково, что внешне он старается быть безупречным, хорошим, соблюдать все церковные предписания и обряды, и в этом нет ничего плохого, а даже похвально. Беда фарисея в том, что он делает все это напоказ, гордится своими добрыми делами, и самое страшное — он превозносится и осуждает ближних. За это гордое сердце он теряет свою награду и отпадает от Бога.
Устроение мытаря такое, что он осознает свои грехи, свою внутреннюю нечистоту и плачет пред Богом, надеясь получить прощение не за какие-нибудь добрые дела и заслуги, но только в надежде на любовь и милость Божию. Жак-Жозеф Джеймс Тиссо. Графит, акварель Вот пред нами на примере притчи показаны страсть гордости фарисея и добродетель мытаря — смирение.
С этого дня начинается подготовка к Великому посту: Четыре подготовительные недели и три седмицы В 2024 году с Неделей о мытаре и фарисее 25 февраля совпадает празднование Иверской иконы Богородицы и память святителя Алексия Московского. Если совершается служба в честь Иверской, то за литургией приводится еще один евангельский отрывок — из 10 главы от Луки, традиционный для Богородичных праздников: «В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой;у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Из истории сплошной седмицы Большинство современных церковных историков полагают, что «сплошная седмица» первоначально не была связана с грядущим постом. Дело было в спорах с Армянской Церковью, которая с VI в. Острые споры привели к тому, что византийцы стали дистанцироваться от «армянской ереси» даже на уровне практики религиозной жизни. Это действительно было нужно в реалиях тогдашней жизни, когда в Византийской империи жило много не только армян из числа мирян, но было также множество армянских монастырей, например, в Палестине, где они соседствовали с православными иноками. Среди обычаев Армянской Церкви был и семидневный пост за 9 или 10 недель до Пасхи , или «арачаворк», «первый пост». Традиция установилась со времен Крестителя страны, свт. Григория Армянского как воспоминание о принятии страной христианства.
Неделя о мытаре и фарисее в 2024 году. Первый зов великопостной весны
Мытари, наравне с другими, имели право покаяться перед Богом. За свою искренность, многим нередко прощались их грехи. Притча о мытаре и фарисее: «Те, кто возвышают себя, будут унижены» Притчи — это одна из главных отличительных черт в Евангелие. Через них Иисус общался с народом о гордости, о конфликтах и о примирении. Несмотря на то что эти короткие рассказы были озвучены более чем две тысячи лет назад, они до сих пор находят отклик в сердцах современных людей, будоражат их нутро. Краткое содержание притчи, которая читается во время праздничной недели на литургии: Христос говорит: «Два человека вошли в храм помолиться, один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже! Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть всего, что приобретаю».
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаза на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Милостив буди мне грешному! Говорю вам, — заканчивает Христос эту притчу, — что мытарь пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, кто возвышает себя тот унижен будет, а унижающий себя возвышен будет». Толкование смысл притчи Короткий рассказ обращен к людям, пытающимся возвысить себя, принижая других. Становится ясно, что Фарисей не молится, а говорит о своих заслугах и успехах. Вместо сочувствия мытарю за его греховное падение, он, наоборот, рад тому, что на его фоне он выглядит лучше. Второй же пришел покаяться.
Он просит о милости и даже не смеет обратить взор к небу, как подобается для иудейской молитвы. Мужчина понимает, насколько он грешен и страдает от этого. Смысл притчи, что нёс Господь свои слушателям, в том, возвышенные будут унижены, а унижавшие себя будут возвышены. Многие не совсем согласны с посылом притчи. В народе ходила такая пословица: «Если бы только два человека попали на небо, то один из них был бы фарисей. Икона Греческая икона «Притча о мытаре и фарисее» Иконе молятся в знак благодарности Христу. Необходимо попросить прощения и покаяться.
За свою искренность, многим нередко прощались их грехи. Притча о мытаре и фарисее: «Те, кто возвышают себя, будут унижены» Притчи — это одна из главных отличительных черт в Евангелие. Через них Иисус общался с народом о гордости, о конфликтах и о примирении.
Несмотря на то что эти короткие рассказы были озвучены более чем две тысячи лет назад, они до сих пор находят отклик в сердцах современных людей, будоражат их нутро. Краткое содержание притчи, которая читается во время праздничной недели на литургии: Христос говорит: «Два человека вошли в храм помолиться, один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: «Боже!
Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть всего, что приобретаю». Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаза на небо, но, ударяя себя в грудь, говорил: «Боже! Милостив буди мне грешному!
Говорю вам, — заканчивает Христос эту притчу, — что мытарь пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, кто возвышает себя тот унижен будет, а унижающий себя возвышен будет». Толкование смысл притчи Короткий рассказ обращен к людям, пытающимся возвысить себя, принижая других. Становится ясно, что Фарисей не молится, а говорит о своих заслугах и успехах.
Вместо сочувствия мытарю за его греховное падение, он, наоборот, рад тому, что на его фоне он выглядит лучше. Второй же пришел покаяться. Он просит о милости и даже не смеет обратить взор к небу, как подобается для иудейской молитвы.
Мужчина понимает, насколько он грешен и страдает от этого. Смысл притчи, что нёс Господь свои слушателям, в том, возвышенные будут унижены, а унижавшие себя будут возвышены. Многие не совсем согласны с посылом притчи.
В народе ходила такая пословица: «Если бы только два человека попали на небо, то один из них был бы фарисей. Икона Греческая икона «Притча о мытаре и фарисее» Иконе молятся в знак благодарности Христу. Необходимо попросить прощения и покаяться.
В чем помогает икона: дарует помощь в указании верного пути; избавляет от глупых и грешных мыслей, тревог; укрепляет физические и духовные силы.
Лк 18:9-14 Не пропустите другие православные праздники в феврале: Кто такие мытари, кто такие фарисеи? Фарисеями называли представителей иудейского религиозного течения и политической партии.
В новозаветные времена они являлись духовными авторитетами для простого народа. О фарисеях говорится в текстах Библии в основном как о тех, кто не принял учение Христа. В большинстве своем они превозносились, гордясь своей так называемой праведностью.
Мытарями же назвали сборщиков податей. Во времена Иисуса Христа Иудея являлась провинцией Римской империи.
Угодна ли Богу такая молитва? Приятно ли Ему слушать гордые слова и самохвальство человека, хотя и старающегося быть непорочным по правде законной, но относящего свою праведность к своим собственным заслугам, а не к благодати Божией? Отвратим глаза свои от высоко и самодовольно поднятых к небу рук его, обратим их на стоящего с низко опущенной головой и бьющего себя в грудь мытаря, неправедно требующего в свою пользу лишние деньги при собирании установленных законом податей и за это всеми ненавидимого.
Эта всеобщая ненависть давила и мучила мытаря, и совесть тяжело укоряла его. Все мы, слабые люди, подвержены в большей или меньшей степени телесным или духовным страстям: чревоугодию и блуду, сребролюбию, самомнению и гордости, унынию и гневу. Этим страстям научает и покоряет нас враг нашего спасения — диавол. Страсть сребролюбия и любостяжания св.
Неделя о мытаре и фарисее
Не за пост, не за молитву, не за добрые дела. Но кто унижает себя? Не тот, кто старается показаться меньше, чем он есть, говорят святые отцы, но тот, кто видит свою малость из-за своих грехов. Поистине, человек, даже если он желает, не может унизить себя больше, чем грех унижает его.
Для человека, который чувствует и сознает глубины, в которые опустил его грех, невозможно опуститься ниже. Грех всегда может столкнуть нас вниз, в бездну вечной погибели, ниже, чем мы можем представить. Только через смирение в познании собственной нашей греховности может открыться нам тайна смирения Христова, в котором сокрыта красота и совершенство Божественной любви.
Наше чувство греха, говорят святые отцы, зависит от нашей близости к Богу. Чувство греха — мера знания душою Бога. Святой Иоанн Предтеча, величайший из рожденных женами, исполняется страха при приближении Христа: «Я недостоин, наклонившись, развязать ремень обуви Его» Мк.
Когда пророк Исаия оказался в Божием присутствии в видении Господа, сидящего на Престоле, он осознал свою греховность: «Горе мне! Когда апостолу Петру открылась в чудесной ловле рыб сила Божия, он припал к ногам Христа, умоляя: «Отойди от меня, Господи, ибо я человек грешный». Из-за близости ко Христу апостол Павел мог называть себя первым из грешников.
Эти слова повторяет святой Иоанн Златоуст и вся Церковь до скончания века, и каждый из нас, когда мы приступаем к таинству причащения Тела и Крови Христовых. Горе нам, если мы повторяем их одними устами. Мы живем в мире, где все меньше чувство греха.
Можно подумать, в »безгрешном обществе», у которого одна забота — чтобы был «безопасный грех». Современного человека уже не тревожит грех, его беспокоят последствия греха: болезни, катастрофы, войны, внутренняя пустота и отчаяние. Пока мы будем тратить все силы на то, чтобы победить последствия греха, пряча грех, пока мы не принесем его Богу в смиренном покаянии, последствия греха будут делать нашу жизнь все более несчастной.
Самое важное, что происходит сегодня в мире, это то, что люди теряют чувство греха.
Мы привыкли думать о справедливости в понятиях награды или воздаяния каждому по заслугам; но справедливость идет дальше и требует от нас гораздо большего. Она начинается в тот момент, когда я вижу между собой и ближним отдельной личностью или коллективом различие, подчас непреодолимое, и признаю его полное право быть таковым, принимая как факт, что он и не обязан быть простым отражением меня.
Он также создан Богом, как я; он создан не по моему образу, а по образу Божию. Он призван быть подобием Бога, а не меня; и если он кажется мне слишком уж непохожим на Бога, чуждым Ему, если он представляется отвратительной карикатурой, а не образом Божиим — нет ли у него достаточных оснований и меня видеть таким? Все мы довольно отвратительны, но и очень жалки, и нам следует смотреть друг на друга с большим состраданием.
Но утверждение этого основополагающего акта справедливости связано с риском и опасностью. Во-первых, физической опасностью: принять тех, кто любит нас собственнической любовью, и не быть внутренне сломленными, не возложить на них ответственность за это, достаточно трудно; но принять врага, который отрицает нас и отвергает, который рад был бы стереть нас с лица земли — это уже очень дорогостоящий акт справедливости. И, однако, он должен быть совершен, и сделать это можно только в любви и милосердии позволю себе напомнить, что слово «милосердие» родственно выражению «от доброго сердца» и не имеет ничего общего с неохотной благотворительностью , что нашло свое высшее выражение после Тайной Вечери в Гефсиманском саду и в Кресте Христовом.
Признать право другого человека быть самим собой, а не моим отражением, это основоположный акт справедливости; только это позволит нам смотреть на человека, не стараясь увидеть и признать в нем себя, а признавая его самого, сверх того, вернее, в его недрах узнать образ Божий. Но это рискованней, чем мы себе представляем: подобное признание может подвергнуть опасности наше существование или цельность. Приведу пример.
Во время русской революции молодая женщина попала в тюрьму. Потянулись дни в одиночке и ночные допросы. В одну из таких ночей она почувствовала, что силы ее на исходе, что готовность держаться стойко начала покидать ее, и внезапно она почувствовала, что в сердце ее поднимается ненависть и злоба.
Ей захотелось взглянуть в глаза следователю, бросить ему вызов со всей ненавистью, на которую она была способна, чтобы как-то прекратить этот кошмар бесконечных ночных мучений, пусть даже за это ей придется поплатиться жизнью. Она действительно взглянула, но ничего не сказала, потому что по другую сторону стола увидела мертвенно бледного, измотанного человека, столь же измученного, как сама, с таким же выражением отчаяния и страдания на лице. И вдруг она поняла, что, собственно говоря, они не враги.
Да, они сидели по разные стороны стола, между ними существовало непримиримое противостояние, но вместе с тем они были жертвами одной исторической трагедии; водоворот истории затянул их и швырнул одного в одну сторону, другого — в другую; оба были несвободны, оба были жертвами. И в тот момент, потому что она увидела в другом человеке такую же жертву, как сама, она поняла, что это тоже человек, а не просто должностное лицо. Он не был врагом, он был такой же несчастный, неотделимый от нее пленник трагедии, И она улыбнулась ему.
Это был акт признания, акт высшей справедливости. Но недостаточно лишь смотреть с тем, чтобы увидеть, надо научиться также и слушать с тем, чтобы услышать. Как часто в разговоре, когда мнения расходятся или сталкиваются, пока собеседник пытается донести до нас свои взгляды и открывает свое сердце, впуская нас в тайники, часто священные тайники своей души, мы вместо того, чтобы услышать его, выбираем из его слов подходящий материал, чтобы, как только он замолчит если у нас хватит терпения дождаться этого момента , возразить ему.
Это мы ошибочно называем диалогом: один говорит, а другой не слушает. Потом собеседники меняются ролями, так что к концу каждый выговорился, но никто не выслушал другого. Слушать — это искусство, которому надо учиться.
Не слова должны мы слышать и по ним судить, и даже не выражения, — мы и сами их употребляем. Мы должны слушать с таким углубленным вниманием, чтобы за словами, часто несовершенными, уловить мимолетный проблеск истины, мысль, стремящуюся выразить себя, пусть смутно и приблизительно; правду сердца, которое силится довести до нашего сознания свои сокровища и свое борение. Но увы!
Как правило, мы довольствуемся словами и на них даем ответ. Если бы мы рискнули сделать чуть больше и прислушаться например, к интонации голоса, мы бы обнаружили, что самые простые слова полны тревоги; и тогда нам пришлось бы отозваться на эту тревогу состраданием, любовью, участием. Но ведь это очень опасно!
И мы предпочитаем слушать слова и не отзываться на остальное, мы остаемся глухи к духу их, хотя буква убивает, а дух животворит. Что же делать, если мы хотим научиться видеть и слышать? Первое условие уже было изложено выше: мы должны признать и принять инаковость другого; он отличен от меня и имеет на это право, я же не вправе возмущаться этим или ожидать, что он станет таким, каков я.
Но чтобы увидеть его таким, каков он есть, я должен подойти достаточно близко, чтобы различить все, что следует увидеть, однако не настолько близко, чтобы за деревьями не увидеть леса. Уяснить это нам поможет такой пример; когда мы хотим разглядеть скульптуру, статую, мы отходим на некоторое расстояние. Расстояние это неодинаково для всех, оно зависит от того, кто как видит, — близоруки мы или дальнозорки; каждому надо найти ту точку в пространстве — некое среднее между отдаленностью и близостью — которая позволит ему возможно, только ему одному лучше всего увидеть и целое, и каждую значительную деталь.
Если расстояние слишком велико, мы будем видеть не скульптуру, а каменную глыбу, все более бесформенную по мере нашего удаления от нее. И напротив, если мы подойдем слишком близко, детали начнут приобретать чрезмерное значение, а если подойдем вплотную, то и они исчезнут, и мы будем видеть только фактуру камня. Но и в том, и в другом случае ничего не останется от того впечатления, которое должна была произвести на нас скульптура.
Подобным образом должны мы научиться видеть друг друга: отойти, быть на таком расстоянии, которое позволяет нам освободиться от нелепых эгоцентрических реакций, предубеждений и всевозможных ошибочных суждений, происходящих от эмоциональной запутанности; но и в такой близости, при которой ощутимы личные отношения, ответственность, причастность. Для этого требуется усилие воли и подлинное самоотречение. Нетрудно установить гармонические отношения со статуей.
Гораздо сложнее отойти на некоторое расстояние от того, кого мы любим, или приблизиться к тому, кто нам неприятен.
Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним в знак приобщения их к Его благодати и Духу см. Ис 44:3: излию дух Мой на племя твое и благословение Мое на потомков твоих. Нет ничего удивительного в том, что желающие получить благословение от Христа, для себя самих или для своих детей, встречаются с препятствиями даже со стороны тех, кто должен был бы одобрять и поддерживать их в этом стремлении: ученики же, видя то, решили, что если их допустить к Учителю, то они будут без конца тревожить Его, поэтому возбраняли им и сердились на них. Возлюбленная жаловалась на стражей, Песн 5:7. Многих, кому ученики возбраняли, Учитель приглашал: Но Иисус подозвал их, когда, задержанные учениками, он пошли назад.
Они не обращались к Учителю, но Учитель заметил, как их унизили. Воля Христа была в том, чтобы детей приводили к Нему и представляли как жертву живую для славы Его: «Пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им; пусть ничто не препятствует им приходить ко Мне, они будут приняты так же, как и любой другой». Обетование дано нам и семени нашему, поэтому Тот, Кто раздает обещанные благословения, приглашает их прийти к Нему вместе с нами. Дети принадлежащих к Царству Божьему также принадлежат к этому Царству, как дети свободных людей являются свободными. Если родители являются членами видимой церкви, то их дети — тоже, ибо если корень свят, то и ветви святы. Дети настолько приятны Христу, что из взрослых людей Ему более всего приятны те, кто имеет в себе много от детского нрава ст.
Если человек не придет к такому состоянию самоотречения, то он никоим образом не войдет в это Царство. Царствие Божье надо принимать, как дети, принимающие имение по праву наследования, а не приобретения, и называть его даром Отца. В этих стихах содержится: I. Беседа Христа с неким начальником, у которого было благое желание, чтобы Христос указал ему путь в небеса. Можно заметить здесь следующее. Приятно видеть знатного человека, отличающегося от других людей его круга проявлением заботы о своей душе и вечной жизни.
Лука отмечает, что он был из начальствующих. Немногие из начальствующих почитали Христа, но этот был из числа таковых. Был ли он начальником в храме или государственным чиновником — неизвестно, однако это был авторитетный человек. Главное, о чем каждый из нас должен позаботиться, — узнать, что нам делать, чтобы попасть на небо, что нам делать, чтобы наследовать жизнь вечную. Это подразумевает наличие такой веры в существование вечной жизни после земной, какую не имеют атеисты и безбожники, такой заботы о достижении ее, какой не проявляет беспечный мир, и такой готовности согласиться с любыми условиями, обеспечивающими достижение ее, какой нет у людей, всецело посвятивших себя миру и плоти. Нельзя познать путь на небо иначе, как в школе Христовой, поступив в нее и оставаясь в ней.
Приходящим к Христу как к своему Учителю надо верить, что Он имеет не только Божественную миссию, но и Божественную благость. Христос хотел, чтобы этот начальник понял, что, назвав Его благим если только он понимал, что говорил , он, фактически, назвал Его Богом, Кем Он и был ст. Разве ты не знаешь, что никто не благ, как только один Бог? Значит ты принимаешь Меня за Бога? Если так, то ты не ошибаешься». Наш Учитель, Христос, не внес никаких изменений в тот путь на небо, какой был установлен еще до Его прихода на землю, но только сделал его более ясным, более легким и утешительным и обеспечил помощь на случай, если мы сделаем неверный шаг.
Ты знаешь заповеди. Христос пришел не для того, чтобы упразднить закон и пророков, но что — бы утвердить их. Желаешь наследовать жизнь вечную? Руководствуйся этими заповедями. Чтобы быть блаженными, необходимо добросовестно соблюдать заповеди второй скрижали и не думать, что какое-либо служение Богу, как бы похвально оно ни было, может возместить пренебрежение ими. Недостаточно только воздерживаться от грубых нарушений этих заповедей, но необходимо знать эти заповеди так, как толковал их Христос в нагорной проповеди, знать во всей их полноте и духовной сущности и как таковые соблюдать их.
Люди считают себя невиновными, потому что они невежественны; так было и с этим начальником. Он сказал: Все это сохранил я от юности моей, ст. Он не знал за собой грехов, как и фарисей, ст. Он хвастается, что очень рано начал вести добродетельную жизнь и до сих пор остается таковым, ни в чем не нарушая ни одной заповеди. Если бы он знал Божественный закон в его полноте, знал его духовную природу, если бы он знал свое собственное сердце и хотя бы некоторое время был учеником Христа и поучался от Него, то сказал бы нечто совершенно противоположное: «Все это я нарушал от юности моей в мыслях, словах и делах». Как мы относимся к Христу и к нашим ближним, как относимся к этому миру и к будущему — вот великие критерии, по которым мы должны судить о своем духовном состоянии; по ним и был испытан это человек.
Ибо: 1 Если бы он имел истинную любовь к Христу, то пришел бы и последовал за Ним, был бы послушен Его учению и подчинился Его дисциплине, чего бы ему это ни стоило. Никто не наследует жизни вечной, если не готов разделить участь с Господом Иисусом и следовать за Агнцем, куда бы Он ни повел. Есть много людей, обладающих множеством весьма похвальных качеств и все-таки погибающих из-за одного-единственного недостатка. Так было и с этим начальствующим. Он расстался с Иисусом именно поэтому: ему очень понравились все Его условия, кроме одного, которое должно было разделить его с его имением: «Здесь прошу Тебя извинить меня». Многие хотя и не желают покидать Христа, все же покидают Его.
После долгой борьбы между сознанием своей греховности и плотскими наклонностями последние в конце концов берут верх; они очень сожалеют, что не могут служить и Богу и маммоне, но если им приходится что-то оставлять, то они скорее оставят своего Бога, чем свои доходы. Беседа Христа с учениками по этому поводу, в которой мы можем заметить, что: 1. Богатство представляет большое препятствие для многих на их пути к небу. Христос заметил, с каким нежеланием и сожалением богатый человек расстался с Ним. Видя, что он опечалился, Христос также опечалился за него, но при этом сделал такое заключение: как трудно имеющему богатство войти в Царствие Божие! Если бы этот начальник имел так же мало, как Петр, Иаков и Иоанн, то, по всей вероятности, он все оставил бы и пошел за Христом, как сделали те.
Но у него было большое имение, имевшее над ним большую власть, и он предпочел оставить Христа, чем связывать себя обязательством раздать его в благотворительных целях. Христос очень выразительно подчеркивает, как трудно богатому человеку спастись: Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие, ст. Это поговорка, выражающая чрезвычайно трудное дело. В сердцах всех людей существует такая всеобщая привязанность к этому миру и его благам, что выставленное Христом в качестве условия спасения равнодушие к миру делает достижение неба действительно очень трудным для любого человека. Если мы должны либо все продать, либо расстаться со Христом, то кто же может спастись? Ученики не считали требование Христа жестоким и неразумным.
Нет, это очень правильно, что ожидающие вечного блаженства в мире ином, должны, в предвкушении его, быть готовы забыть все, что дорого им в этом мире. Но они хорошо знали, как сильно сердца большинства людей прилепились к этому миру и как они готовы прийти в отчаяние от мысли, что им придется когда-нибудь распрощаться с ним. На пути нашего спасения встречаются такие трудности, которые невозможно преодолеть иначе, как только всемогуществом, силою благодати Бога, Кто всесилен и для Кого возможно то, что превосходит силу и разум всякой твари. Невозможное человекам отвернуться от мира и обратиться к Богу — это такая перемена, какую совершенно невозможно осуществить самому человеку над своим сердцем, это все равно, что разделить море и повернуть вспять Иордан возможно Богу. Его благодать, воздействуя на душу человека, может изменять ее привычки и наклонности, давать им противоположное направление. Именно Он производит в нас хотения и действия.
Мы все склонны слишком много говорить о том, что мы оставили и потеряли или что сделали и как пострадали ради Христа. Это ясно проявилось в Петре: вот, мы оставили все и последовали за Тобою, ст. Как только представилась возможность высказаться, он не смог удержаться и не похвалиться собой и своими братьями, оставившими все из любви к Христу, чтобы последовать за Ним. Но мы должны не только не похваляться этим шагом, но, наоборот, признавать его недостойным внимания и стыдиться того, что, совершая его, испытывали при этом некоторое сожаление, затруднение и тяготение к тому, что осталось позади. Что бы мы ни оставили ради Христа, мы не останемся без обильного вознаграждения, как в этом мире, так и в будущем, независимо от наших слабостей и недостатков ст. Но это еще не все: в грядущем веке таковые получат жизнь вечную, то, к чему, кажется, были устремлены глаза и сердце богатого начальника.
Здесь содержится: I. Замечание, сделанное Христом Своим ученикам относительно Его приближающихся страданий и смерти и последующего за ними славного исхода. Он имел совершенное представление и предвидение их и считал необходимым предупредить о них учеников, чтобы они были для них менее неожиданными и страшными. Здесь следует отметить два момента, с которыми мы не встречались у других евангелистов: 1. О страданиях Христа говорится как об исполнении Священного Писания, что примиряло Самого Христа с ними, и Он хотел, чтобы это примирило и их: и совершится все написанное чрез пророков о Сыне Человеческом, в частности, то, что касается тяжких испытаний, которым Он подвергнется. Отметим, Дух Христов в ветхозаветных пророках предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу, 1Пет 1:11.
Это доказывает, что Писание есть Слово Божие, ибо оно точно и полностью исполняется; что Иисус Христос был послан Богом, ибо Писание нашло свое исполнение именно в Нем. Это был Тот, Кому надлежало прийти, ибо все, предсказанное относительно Мессии, подтвердилось в Нем. Он пожелал подчиниться всему, ради исполнения Писания, чтобы ни одна йота или черта не пропали из него. Это прекращает соблазн креста и возвеличивает крест. Так было написано, и так надлежало пострадать Христу, так подобало Ему. Здесь с особой силой подчеркиваются позор и поругание, перенесенные Христом во время Его страданий.
Это была та часть Его страданий, которой Он в духовном смысле удовлетворил справедливость Божью за оскорбления, нанесенные нашими грехами Его чести. Здесь приводится конкретный пример оказанного Ему бесчестия, предсказанного в Ис 50:6: оплюют Его. Но и в данном случае, как и всегда, говоря о Своих муках и смерти, Христос предсказывает и Свое воскресение, которое уничтожит весь ужас и весь позор Его страданий: и в третий день воскреснет.
Нередко оно ассоциируется с елейностью, безволием, низкопоклонством. Между тем подлинное значение слова «смирение» — это мудрость и трезвость, умение видеть свои недостатки и слабости, обуздывать гордыню. Антиподы этой «духовной нищеты» — самомнение, ложная успокоенность. Начиная с «недели мытаря и фарисея», за всенощной поют Песнь: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче…» В ней сливаются воедино слова псалмопевцев, сокрушенный вздох мытаря и голос души, взыскующей прощения Божия. Количество просмотров 779.