брат знаменитого советского писателя Валентина Катаева и один из авторов не менее знаменитых книг «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок».
Описание документа
- Кто автор «Двенадцати стульев» и «Золотого телёнка»? – Соцсеть
- Илья Ильф, Евгений Петров «Двенадцать стульев. Золотой теленок»
- Раритетное издание «Золотого теленка» ушло с молотка более чем за один млн рублей | 360°
- Что было раньше Золотой теленок или 12 стульев
И. Ильф и Е. Петров «ДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ» и «ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕНОК» (Правда, 1987)
И вот совсем недавно вышла книга-исследование, где вполне категорично утверждается: Двенадцать стульев и Золотой теленок создал не тот, кто значится на обложке. В 1948 году секретариат Союза писателей постановил считать «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» пасквилянтскими и клеветническими книгами, переиздание которых «может вызвать только возмущение со стороны советских читателей». Ильф И.А. Золотой теленок/Илья Ильф, Евгений Петров.-Москва:Эксмо,2018.-384 с.-(Всемирная литература/ офром.
И. Ильф и Е. Петров «ДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ» и «ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕНОК» (Правда, 1987)
| Ильф И.А. Золотой теленок; Двенадцать стульев | Ильф И.А. Золотой теленок/Илья Ильф, Евгений Петров.-Москва:Эксмо,2018.-384 с.-(Всемирная литература/ офром. |
| Вы точно человек? | Из печати вышло уникальное репринтное издание романов Ильфа и Петрова – «12 стульев» и «Золотой телёнок». |
| Крылатые слова дилогии Ильи Ильфа и Евгения Петрова («Двенадцать стульев» и «Золотой теленок») | Когда книги «12 стульев» и «Золотой теленок» увидели свет, Остап Шор явился к авторам и настойчиво потребовал заплатить за списанный с него образ. |
| Остап Бендер служил в ЧК, а Паниковский был женщиной | Сюжет «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» пересказывать не имеет смысла – авторы и их главный герой давно вошли в историю, а имя «Остап Бендер» стало нарицательным. |
| Как один золотой теленок на двенадцати стульях сидел | тоже - золотого" - Всем антидемократам клад! |
49 искрометных изречений Остапа Бендера, которые ты мог пропустить
То есть, были ли очень длительные периоды НЕ-переиздания после первых изданий 1928, 1931 год, соответственно. Лучший ответ У меня есть издание книги 1950 года. Насколько я знаю, крамольными они никогда не были.
Вне СССР их творчество было бы невозможно.
Больше того: сам СССР, "советский строй" во многом на них опирался. При этом они не только не были "идейно правильными", но прямо наоборот - вольно или невольно давали довольно злые сатирические формулы, выворачивавшие наизнанку советскую туфту и пропаганду. Именно поэтому сатира, ирония, юмор были главной формой существования искусства в СССР - и это отлично чувствовали люди, именно поэтому Ильф - Петров, наряду с Булгаковым, Зощенко, а затем - Рязановым, Гайдаем, составляли "иронические скрепы" Советского Пространства.
Остап едет в поезде "поезде времени", извините за выражение со своим миллионом в чемоданчике. Пассажиры ласкают языками сладкое слово "миллион" - рупий, рублей, долларов. Понимаете, целый миллион...
Это было слишком. Великий комбинатор гневно заглянул вниз. Но вчерашних пассажиров уже не было.
Они сошли... Стоящий у окна новый пассажир равнодушно посмотрел на Остапа и продолжал, обращаясь к двум своим спутникам: - Миллион тонн чугуна. К концу года.
Комиссия нашла, что объединение может это дать. И что самое смешное - Харьков утвердил!
Это подтверждается не только результатами анализа записных книжек Ильфа, но еще и черновиками книги Петрова о друге и соавторе, умершем весной 1937 года. Петров, набрасывая план книги, датировал отнюдь не каждое из описываемых событий. Однако в ряде случае для себя обозначал своего рода вехи. Так, он отметил: «Мы начинаем писать роман «Великий комбинатор».
Начало пятилетки…». Ясно, что Петров имел в виду так называемый первый пятилетний план развития народного хозяйства. Литературоведы, соотносившие эти даты, пришли — в большинстве своем — к выводу: роман «Великий комбинатор был начат не позднее лета 1929 года. Что вроде бы подтверждается датировкой переписанной набело первой части. Однако в данном случае не учтена специфика планирования — советского. Планы разрабатывались на так называемые хозяйственные годы.
Они не тождественны календарным, то есть начинались не с 1 января. Отсчет шел от 1 октября. Реализация уже шла. Начало пятилетки — 1 октября 1928 года. Что фиксировалось и партийными документами, и обсуждалось в периодике. Значит, работа над романом началась не 1 октября 1928 года.
Она — продолжалась. К 25 июля 1929 года соавторы не сомневались, что новый роман вскоре будет печататься в СССР. Вот почему и сочли возможным анонсировать его в популярном французском еженедельнике. Понятно, что такое решение Ильф и Петров предварительно согласовали в соответствующих инстанциях на родине. А 2 августа 1929 года они принялись редактировать и переписывать набело черновики первой части «Великого комбинатора». Завершили же три недели спустя.
Эти даты и поставили на титульном листе. Рукопись была перепечатана на машинке, как водится при передаче в редакцию. Один из машинописных экземпляров частично сохранился. Судя по рукописи, соавторы уже готовили ее к публикации в журнале: распределяли главы по журнальным номерам. Это была треть романа. Допустимо, что в августе 1929 года была готова не треть, — текста было гораздо больше.
Правда, в архиве соавторов нет черновиков второй и третьей части. Но отсюда не следует, что их не было. Из черновых материалов, относящихся к подготовке романа «Двенадцать стульев», сохранился последний автограф. Его и перепечатывали на машинке. Ситуация с первой частью «Великого комбинатора» почти аналогична. Однако в любом случае подготовка к печати одной части романа подразумевала, что следующие будут напечатаны вскоре.
Значит, журнальная публикация намечалась если не в конце 1929 года, то с начала следующего. Вот почему соавторы принялись срочно редактировать первую часть, перепечатывать ее, да еще и распределять главы по номерам. Если бы не было договоренности о публикации, — спешить некуда, а Ильф и Петров в августе 1929 года сильно торопились. Тратили и время на редактуру, и деньги на оплату машинописи. Итак, если даже не до завершения журнальной публикации «Двенадцати стульев» в июле 1928 года, то вскоре после соавторы решили воскресить Бендера. Приступить ко второму роману.
В августе 1929 года первая часть была подготовлена к редакционному циклу.
Поэтому, что бы он ни писал, все будет плохо. Открыто советской вещи он категорически писать не хотел, это выглядело бы как двурушничество. Причем не только в глазах его сословия, но и в глазах советских чиновников, которые такую книгу тем более отказались бы печатать. Для того чтобы писать «Бронепоезд 14-69», «Танкер "Дербент" или "Цемент", нужно было иметь соответствующий послужной список. Писал он быстро и метко. Кроме всего прочего, Михаил Афанасьевич был прирожденным полемистом. Ему нравилось поучать, доказывать свою правоту — делал он это остроумно, точно и в режиме живого времени. В конце 1926 года Маяковский распинался: «Товарищи, "Белая гвардия" — это не случайность в репертуаре Художественного театра.
Я думаю, что это правильное логическое завершение: начали с тетей Маней и дядей Ваней и закончили "Белой гвардией"... На генеральной репетиции с публикой, когда на сцене появились белогвардейцы, два комсомольца стали свистеть, и их вывели из зала. Давайте я вам поставлю срыв этой пьесы — меня не выведут. Товарищ здесь возмущался: "Коммунистов выводят. Что это такое?! Мы случайно дали возможность под руку буржуазии Булгакову пискнуть — и пискнул. А дальше мы не дадим... Запрещать пьесу не надо. Чего вы добьетесь запрещением?
Что эта "литература" будет разноситься по углам и читаться с таким удовольствием, как я 200 раз читал в переписанном виде порнографию Есенина. А вот если на всех составлять протоколы, на тех, кто свистит, то введите протоколы и на тех, кто аплодирует». Дополнительную пикантность словам Маяковского придает тот факт, что он не имел никакого отношения к коммунистической партии и его туда никто никогда не приглашал. Для властей Маяковский был дворянской проституткой, он сам это прекрасно знал и таковой на самом деле и являлся. К 1927 году у Булгакова накопилось тем на несколько толстых книг. Причем его тяготила не только советская цензура, но и имидж белогвардейца, которым он никогда не был. Он не участвовал в политических событиях 1917 года, его участие в гражданской войне было ситуационным и эпизодическим. В том числе слабостью господствующего класса России и политическими ошибками многочисленных либеральных кретинов вроде Родзянки, Керенского и Милюкова. Которых было так много, что дело не в несчастном случае, а в причинах геологических.
Проблема исторической России была не в том, что там появился Ленин, а в том, что там таких лениных была огромная толпа, и Владимир Ильич был среди них не самым худшим. Ленин был органичным членом многотысячной корпорации азиатских «недремлющих лоботрясов». Как я писал в прошлом посте, он вполне мог выступать в 1918 году на стороне белых. Судите сами. Две крупнейшие революционные партии России — социал-демократы и социал-революционеры. Обе партии входили во Второй интернационал. В октябре 1917-го к власти пришли две партии — часть старых социал-демократов коммунисты и часть старых социалистов-революционеров левые эсеры.
Долой клеветнические книги!
Что же говорить о том, какой взрыв интереса вызовет предлагаемая здесь информация: романы «12 стульев» и «Золотой теленок» на самом деле написаны Булгаковым. #литература Ильф и Петров не писали книги про Остапа Бендера. Их написал Михаил Булгаков. Об этом говорил Стрелков на стриме с Гордоном. Но добрые русские л. Роман Ильфа и Петрова «Золотой телёнок» с иллюстрациями К. Ротова, 1931 г. Роман «Двенадцать стульев», по официальной версии, написан совместно Ильей Ильфом и Евгением Петровым осенью 1927 года буквально за несколько месяцев. Кадр из фильма «Золотой теленок». и булгаковедов.
Что было раньше Золотой теленок или 12 стульев
Том I включает роман "Двенадцать стульев", а также главы, не вошедшие в окончательный вариант романа, и опущенные в романе биографии героев. Кто написал "12 стульев" на самом деле. Описывая историю создания «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка», он не выдумывал все заново, но по необходимости уводил читателя от опасных тем.
Что было раньше Золотой теленок или 12 стульев
Такое чувство, что это было не в 20-е годы прошлого века, а вчера. Мне кажется, что и будущие поколения смогут найти сходство с реальностью. В этом — уникальность этого произведения. Я не думаю, что жулья станет меньше в 20-х, 30-х годах уже этого столетия. Схемы мошеннические не меняются.
И добавлю, что романы эти читаются очень легко, просто на одном дыхании. Интересный факт — я о нем читал, а потом показывали документальный фильм и тоже об этом сказали. Так вот, "12 стульев" — это была настольная книга генсекретаря Андропова. Говорят, он читал ее постоянно и мог цитировать с любого места.
Он до этого возглавлял Комитет госбезопасности, а книга про мошенника была его настольной, представляете!
К мысли о том, что не И. Ильф и Е. Петров написали «12 стульев» и «Золотой теленок», Степана натолкнули работы исследователей, которые ставили под сомнение факт авторства.
ЧК приговорила его к расстрелу. Лишь благодаря знакомому чекисту избежал смерти. Много чего еще Ильф и Петров списали со своего наставника, учителя, изображая Бендера. Возраст, внешний облик, тот же атеизм: «Почем опиум для народа», «Вы не в церкви, вас не обманут»...
Лишь в одном разошлись пути Катаева и его литературного двойника. А Катаев, наоборот, был верным певцом социализма. Олег Меньшиков «Золотой теленок», 2006 г. Фото: Кадр из фильма От третьего романа отказались Нелюбовь к социализму сыграла злую шутку с Бендером и его «отцами». Но в СССР выход книги задерживался. Оно и понятно. В стране шел «великий сталинский перелом». Бендер, не желавший строить социализм и пытавшийся бежать за границу, был чужим на этом советском празднике жизни.
Лишь спустя два года, после вмешательства Горького, «Золотого теленка» издали у нас отдельной книгой. Луначарский ждал от них третьего романа, где «враг социализма» был бы окончательно разоблачен. И предостерегал авторов против того, чтобы оставить Остапа «плутом и повести его далее по линии разрушительного авантюризма». У Ильфа и Петрова был безобидный сюжет третьей книги. И очень бы хорошо жил, имел бы жену и любовницу. Все это должно было кончиться совершенно неожиданно - пожаром граммофона. Небывалый случай. Из граммофона показывается пламя».
Но времена пришли суровые, не до юмора. Если есть фамилия и адрес - это «уродливое явление». А напишешь рассказ - сразу загалдят: «Обобщаете, нетипическое явление, клевета»... А стоит ли вообще писать роман? Выручил случай. Летом 1933 года большая группа именитых советских писателей посетила печально знаменитый Беломорканал, чтобы написать книгу о перековке антисоциальных элементов в активных строителей коммунизма. Были там и Ильф с Петровым. Заголовок их заметки: «Наш третий роман».
Мы сами это не знали. Останется ли он полубандитом или превратится в полезного члена общества, а если превратится, то поверит ли читатель в такую быструю перестройку? И пока мы обдумывали этот вопрос, оказалось, что роман уже написан, отделан и опубликован. Это произошло на Беломорском канале! Выкрутились ребята! Плакат для работников Беломорканала. Писатели решили, что именно здесь их Бендера должны перевоспитать.
И вот ещё что странно: как такие произведения — острейшая сатира на советские нравы и порядки — вообще могли быть напечатаны в СССР с его свирепой цензурой? Позднее спохватились, и на основании постановления секретариата ЦК ВКП б в 1949 году к печати они были запрещены. Ответ может быть только один: у авторов был могущественный покровитель.
Кто был заказчиком? Литературный критик, специалист в области исследования литературных мистификаций Владимир Козаровецкий пишет: «Логика подводит нас к единственно возможному ответу. Булгаков написал этот роман под заказ той организации, в руках которой находилась в тот момент его судьба, — заказ ГПУ. Это было соглашение, в котором условием с его стороны было обещание оставить его в покое. А со стороны противника? Его остросатирическое перо намеревались использовать в развернувшейся в это время борьбе с троцкизмом. Булгаков знал, что ему по плечу написать эту прозу так, что придраться к нему будет невозможно и что все поймут её, как хотелось бы им её понять. Как мистификатор Булгаков, искусству мистификации учившийся у Пушкина, о своих тайных ходах никогда никому не рассказывал». Чекисты его вызывали, проводили с ним беседы по поводу запрещенных к печати «Роковых яиц» и «Дьяволиады», у него был обыск и изъятие дневника и рукописи «Собачьего сердца» — всё свидетельствовало, что никакой надежды на публикацию его прозы в СССР нет. Как следует предположить, как раз в это время в ГПУ и возникла идея в рамках кампании по дискредитации троцкистской оппозиции создать сатирический роман, который показал бы противников Сталина, персонажей отжившего режима в самом смешном и неприглядном виде.
В этой связи и было решено обратиться к Булгакову как мастеру сатиры, а во-вторых, как к человеку, который висел на волоске и от такого «сотрудничества» никак не мог бы отказаться. Как считает В. Он же убедил Ильфа и Петрова, что, с одной стороны со стороны ГПУ , мистификация ничем им не грозит, а с другой — может сделать имя; при этом они делали доброе дело, выручая Булгакова. Но как Валентин Катаев, сам талантливый писатель, вообще мог стать участником этого литературного подлога? Но, во-первых, как бывшему деникинскому офицеру ему всякий час грозило смертельное для тех времен разоблачение, и портить отношения с ГПУ он никак не мог. А во-вторых, в дневнике Бунина есть запись от 25. Катаев молодой писатель. Цинизм нынешних молодых людей прямо невероятен. Говорил: "За сто тысяч убью кого угодно. Я хочу хорошо есть, хочу иметь хорошую шляпу, отличные ботинки"».
По сравнению с этим, литературный подлог — пустяки… Но как Булгаков мог написать эти романы, чтобы никто из его близких этого не заметил? Козаровецкий объясняет это тем, что писал Михаил Афанасьевич легко и быстро, главным образом по ночам, а потому и ни одна из жён Булгакова ни сном ни духом не ведали о его литературных мистификациях. А как могли согласиться принять участие в такой невероятной операции Ильф и Петров? Но если их об этом попросило ГПУ, как они могли отказаться? К тому же если Петров-Катаев и в самом деле служил в ЧК. Но все равно они чувствовали себя не в своей тарелке. Дочь Ильфа, А. Ильф вспоминала: «Петрову запомнилось поразительное признание соавтора: «Меня всегда преследовала мысль, что я делаю что-то не то, что я самозванец. В глубине души у меня всегда гнездилась боязнь, что мне вдруг скажут: "Послушайте, какой вы к чёрту писатель: занимались бы каким-нибудь другим делом! Другая версия Уверен в том, что «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок» написал Булгаков и известный философ и литературовед Дмитрий Галковский, но версию о «заказе ГПУ» он начисто отвергает.
Во-первых, это деньги. Большие деньги. В своих зашифрованных мемуарах Катаев описывает свое обращение к Ильфу и Петрову: «Молодые люди, — сказал я строго, подражая дидактической манере Булгакова — знаете ли вы, что вашему пока еще не дописанному роману предстоит не только долгая жизнь, но также и мировая слава? Когда вручал рукопись. Но Катаев понял и второе: ставить под такой вещью свою подпись нельзя. Прямо там ничего нет, но он лицо в Москве заметное, так что будут копать. Будут копать — докопаются. А с сосунков взятки гладки. И действительно, Ильф и Петров были настолько наивны, что так до конца и не поняли, на что подписались. Поэтому понятна настойчивость Катаева с посвящением.
С Булгаковым был уговор, что будут стоять три фамилии и его фамилия из всех трёх самая важная. Сохраняя посвящение, он обозначал свое присутствие в проекте: из дела не уходит, прикрытие книги будет осуществлять, с изданием поможет. А поэтому и обговоренную часть гонорара возьмет себе. Поэтому что бы он ни писал, всё будет плохо. Открыто советской вещи он категорически писать не хотел, это выглядело бы как двурушничество… Писать же Булгакову хотелось очень. Писал он быстро и метко... У Катаева было понимание этого настроя Булгакова, но конечно, помогать из идейных или дружеских соображений он бы не стал. Им двигала жажда наживы. Он прекрасно понимал, что Булгакову ничего не стоит написать бестселлер. Понимал это и Булгаков, и это его угнетало ещё больше.
Деньги ему были нужны не меньше, чем Катаеву, в отличие от Катаева, он мог их легко заработать, но заработать не давали… Ну, вот так и созрело. Булгаков пишет, Катаев публикует, а деньги поровну.
Илья Ильф. "Двенадцать стульев". "Золотой телёнок"
Картина Захарова моментально стала культовой. На роль в "12 стульях" он позвал малоизвестного на тот момент грузинского актера Арчила Гомиашвили. В картине его переозвучил Юрий Саранцев , а пел за него Валерий Золотухин.
Случайно встреченный им пройдоха Шура Балаганов рассказывает Остапу, что в городе Черноморске будто бы живет жизнью обычного служащего настоящий подпольный миллионер. Бендер, в компании Балаганова, еще одного мошенника Паниковского и честного водителя Адама Козлевича немедленно отправляется туда. Он, конечно, не будет никого грабить и убивать — но употребит все свое искусство чтобы наконец получить свой миллион… Поддержать исполнителя Банковская карта: 5559 5720 9774 1047 Огромное спасибо всем, кто благодарит материально инкогнито, а я не могу ответить, не зная имени!
При этом у каждой пары соавторов были своя методика написания — по главе или по очереди, или совместно работая над каждой фразой. Любопытно, что и братья Стругацкие когда работали порознь — Борис под псевдонимом С. Витицкий, а Аркадий — С.
Ярославцев, — не создали книг вровень со своими, ставшими культовыми работами. Отсутствует рукопись, черновики, планы, намётки, варианты романа. Потеря рукописей и черновиков очень частое, и, увы, печальное событие в литературе. Понадобилось несколько столетий, чтобы найти рукописи Шекспира и Шолохова. Будем верить, что и в случае с Ильфом и Петровым рукописи не горят. У Булгакова после публикации «12 стульев» внезапно появилась 3-х комнатная квартира. Не следует забывать постулат — после этого не означает в следствии этого. Именно в 1927 году у Булгакова накопился внушительный гонорар в 28 000 руб.
И самый главный аргумент в пользу Ильфа и Петрова, это программная текстологическая обработка произведений Ильфа, Петрова, Булгакова и Заяицкого, выполненная Н. Мамаевым, М. Марусенко, А. Ронжиным и К. Пиотровской с помощью метода Дельты Бёрроуза для определения авторства анонимных и псевдонимных литературных произведений на русском языке. Которые пришли к выводу — что с точки зрения частот употребления слов дилогия близка к произведениям И. Ильфа и Е. Петрова, а также что имеется связь между дилогией и произведениями М.
А на самом деле объяснения нет. Ильф и Петров замаскировали его отсутствие эффектной историей про жребий. Десять лет спустя Петров вернулся к теме. В черновых набросках книги об Ильфе он отметил: «Спор о том, умертвить Бендера или нет. Потом мы пожалели нашего героя. Не проверить, так ли было.
Да и рассказы литераторов о себе — та же литература. Область вымысла. Но существенно, что и в набросках книги об Ильфе причина убийства Бендера — вне рамок повествования. Впрочем, мы ее рассматривали в связи с историей создания «Двенадцати стульев». Более интересен другой вопрос. Допустим, на исходе 1927 года соавторы решили закончить биографию главного героя.
Однако не объяснено, когда же Ильф и Петров собрались воскресить Бендера. Дату можно определить по известным публикациям и архивным документам. Не вполне точно, разумеется. Так, 2 августа 1929 года французский литературный еженедельник «Дрозд» Le Merle напечатал перевод статьи «Двойная биография». Рукопись статьи хранится в архиве соавторов, она датирована 25 июля. Понятно, что Ильф и Петров обращались к тем, кто знал или вскоре должен был узнать о главном герое «Двенадцати стульев».
Книга — во французском переводе — уже вышла, речь шла о продолжении. Рекламная акция. Анонсировалось, что великий комбинатор — Бендер — не погиб. На уровне рекламы Ильф и Петров не отступили от истины. В их архиве есть рукопись первой части романа с упомянутым заглавием — «Великий комбинатор». Илья Ильф и Евгений Петров Сюжетная идея развивала прежнюю: главный герой в «погоне за сокровищами».
Конкретные методы обогащения — мошенничество и шантаж. Такой выбор соответствовал криминальной специализации Бендера, что уже отмечалось в нашем комментарии к роману «Двенадцать стульев». Жертвой шантажа должен был стать малосимпатичный казнокрад. Заканчивалась же первая часть нового романа приездом Бендера и его компаньонов в Одессу. Рукопись датирована. Прямо на титульном листе указано: «Начата — 2 августа 1929 г.
Окончена — 23 августа 1929 г. Но отсюда еще не следует, что датировка точна. Опять же, рукопись первой части подготовлена для машинистки. Итог работы с черновиками, закончившейся к 2 августа 1929 года. Если учесть, что в 1928—1929 годах соавторы довольно часто печатались в периодике, а также готовили к переизданиям роман, принесший им всесоюзную известность, уместно предположить: за рукопись «Великого комбинатора» они принялись вскоре после окончания публикации «Двенадцати стульев». Не исключено, что и раньше.
Иначе попросту не успели бы завершить черновик, а далее — беловую рукопись первой части. Кстати, такой вывод можно обосновать и результатами анализа записных книжек Ильфа. Получается, что вопрос о продолжении «Двенадцати стульев» и, соответственно, воскрешении Бендера был решен не позже июля 1928 года. Возможно, раньше, то есть соавторы приняли решение до окончания журнальной публикации романа. Это подтверждается не только результатами анализа записных книжек Ильфа, но еще и черновиками книги Петрова о друге и соавторе, умершем весной 1937 года.