// Программа "Давай поженимся!" на Первом канале.
Телевидение периода перестройки
Популярная телепрограмма телекомпании ВИД в жанре телевизионного интервью. Гостями программы в разные годы стали известные люди, политики и общественные деятели.
Как то он сказал-"Реклама попадёт на ТВ через его труп",теперь мы имеем и труп и рекламу! А что такое зомбоящик это очевидно всем!
И за этим стоят те кто создаёт политику,концы ведут, сами знаете куда,там и теряются. После его одной передачи мой отец сказал....
Выпуск программы «Час пик» от 17 июня 2021 года, с участием экспертов Международной форсайт-сессии «Общественная дипломатия приграничных регионов: 2050» ГТРК «Белгород». В Белгороде на площадке «Точка кипения» прошла Международная форсайт-сессия «Общественная дипломатия приграничных регионов: 2050». Ее организовал институт приграничного сотрудничества и интеграции при поддержке Фонда президентских грантов.
В 2000-2004 годах — главный редактор информационной службы телеканала ICTV Украина , ведущий информационной программы "Факты" и ежедневной информационно-аналитической программы "Подробно с Дмитрием Киселевым" до 2006 года.
С июля 2008 года по июль 2012 года занимал должность заместителя гендиректора Всероссийской государственной телевизионной и радиовещательной компании ВГТРК. С сентября 2012 года и по настоящее время — автор и ведущий программы "Вести недели" на телеканале "Россия". Владеет английском, французском, норвежским и шведским языками.
Час Пик 1994-1996
«Час Пик» — популярная в 1990-е годы телепрограмма телекомпании ВИD в жанре телевизионного интервью, скопированная с шоу Ларри Кинга Larry King Live вплоть до подтяжек ведущего, одна из программ, «изменивших представление россиян о телевидении». Смотреть «Час пик» действительно всегда интересно – это экскурс в историю, ликбез, кладезь историй, некое личное знакомство с героем, и все это упаковано в 20 минут: идеальный рецепт контента для современного человека. Из новостей телекомпании: вчера состоялся совет директоров телекомпании ВИД, на котором решался вопрос о продлении Чистоты на Миллион. Вторая часть — «В час пик: подробности» — носит тематический характер.
Новости "Час Пик"
Тема программы обычно выстраивалась вокруг какого-либо информационного повода — им могла стать премьера спектакля, политическое событие или проходящий в Москве кинофестиваль. Поначалу это было весьма критически встречено как зрителями, так и коллегами-журналистами. Но, зная Кинга, могу сказать, что Влад делал свои программы никак не хуже американца, а, пожалуй, даже и лучше его. Влад был умнее, а при всех легендах скажу, что Кинг-то, в общем, недалёкого ума. И, кстати, его популярность в Америке у нас сильно преувеличена. К нему на интервью люди, конечно, идут, но главным образом потому, что Кинг задаёт очень приятные, не провокационные вопросы. Ларри Кинг В скором времени вызывающие пересуды подтяжки Листьева стали фирменным стилем этого легендарного ведущего — тем стилем, который стал олицетворением, вершиной его телевизионной карьеры и остался в памяти зрителей.
Разумеется, не только Листьеву обязана была программа своей популярностью — над её созданием работала целая команда людей. Композитор Владимир Давыденко написал для заставки телепередачи пронзительную мелодию, а художник Юлия Жамейко сделала в останкинской студии, из которой «Час пик» выходил в эфир, изящные декорации, которые были в некотором роде мультипликационной стилизацией московской архитектуры. Такой интересный приём давал возможность ведущему в любой момент повернуть русло программы в иную сторону, меняя тему для обсуждения. Для российского телевидения это было нечто совершенно новое. Зрители старшего поколения, заставшие Перестройку, уже успели привыкнуть к тому, что многие публицистические телепрограммы идут в прямом эфире напомню, что советский зритель совершено не знал, что такое прямой эфир. Но прямой в эфир вечером, в прайм-тайм, да ещё несколько раз в неделю!..
Как и многие другие телепрограммы, появлявшиеся на отечественном ТВ в те годы, «Час пик» появился не на пустом месте, а имеет вполне реальный прототип, давно существующий на американском телевидении — «Шоу Ларри Кинга». Несмотря на то, что Листьев позаимствовал у своего заокеанского коллеги очень многое, вплоть до знаменитых подтяжек и лукавого взгляда из-под очков, плагиатом «Час пик» было бы назвать весьма затруднительно: схожим был лишь «скелет» программы, или, как сказали бы сейчас, формат. Содержательное же наполнение её было традиционно «нашим». Построена она была в жанре телевизионного интервью. Программа выходила в вечерний «прайм-тайм» этим отчасти и объясняется её название четыре раза в неделю: во все будние дни, кроме пятницы.
Ключевыми критериями для появления гостя в кадре являлись не его известность или раскрученность, а профессионализм и интерес для зрителя [3]. Андрей Разбаш в своё время вывел следующую формулу, впоследствии ставшую частью анонса: «Политики и бизнесмены, священники и актёры, журналисты и учёные, люди разных мнений, разных взглядов… Они вам знакомы — или не знакомы совсем… но с ними всегда интересно». История [ править править код ] Выходила в прямом эфире на 1-м канале Останкино , а с 3 апреля 1995 года — на ОРТ с понедельника по четверг в 19:00. Первый выпуск вышел 30 мая 1994 года. До 1 марта 1995 года программу вёл Владислав Листьев.
В студию программы приглашался гость, и с ним велись беседы на актуальные темы. Николай Гульбинский в рецензии на книгу « Влад Листьев. Пристрастный реквием » отмечал [4] : На Первом канале существовали расценки для политиков за участие в тех или иных программах. Так, за участие в передаче «Час Пик» требовалось заплатить 40 тысяч долларов. Могу подтвердить, что цифра вполне реальная. Существовала такая практика и на других каналах После убийства Влада Листьева 2 марта 1995 года вышел выпуск программы, посвящённый Листьеву, без ведущего голос за кадром — Елена Саркисян.
Холодова Ведущий Владислав Листьев. Программа посвящена памяти военного корреспондента газеты "МК" Дмитрия Холодова.
Гость программы - Павел Гусев, журналист, политический и общественный деятель, главный редактор газеты "Московский комсомолец".
Час пик (телепрограмма)
Андрей Разбаш в своё время вывел следующую формулу, впоследствии ставшую частью анонса: «Политики и бизнесмены, священники и актёры, журналисты и учёные, люди разных мнений, разных взглядов… Они вам знакомы — или не знакомы совсем… но с ними всегда интересно». Всего вышло выпусков - 839 Ведущие: Владислав Листьев 26.
Вы знаете, меня не это занимает. Меня занимает сейчас то, как мы живем, что получается с реформами. Сейчас мы поговорим об этом.
Я поставил вопрос — попробуйте ответить. Вы будете выдвигать свою кандидатуру на президентских выборах? Меня сейчас это не занимает. Это опять уход, Михаил Сергеевич. Вы славитесь своими уходами от вопроса.
Предвыборной кампании нет. Это не актуальная проблема сегодня. Еще надо позаботиться о том, чтобы выборы от нас не увели. Очень инициативные люди вокруг президента и не только вокруг него. Вы хотите стать президентом России?
У меня таких планов нет. Благодарю Вас. Что Вас сегодня занимает больше всего? Больше всего занимает то, как мы живем, что получается с нами. А что получается с нами?
Давайте о Вас поговорим. Как Вы живете сегодня? Вы знаете, если судить обо мне, то, конечно, может быть, с точки зрения переживаний… Ведь это все связано с моей страной и связано с тем, что я начинал. Вы живете сейчас благополучно по сравнению со средним уровнем? Я не могу жить благополучно по одной простой причине.
Если дело только в том, что я обедаю и завтракаю, есть ли у меня завтраки и обеды, то. На это хватает? Но я думаю, не с этого человек начинается. Еще при Аристотеле было известно, что мы едим для того, чтобы жить, а не живем, чтобы есть. С этой точки зрения меня многое мучает.
Первое, самое главное? Я думаю, что мы уходим от того, к чему продвинулись с 85-го года. Мы теряем демократический вектор развития. Мы теряем парламент настоящий, Он, оказывается, даже не нужен. Его пытаются низвести до утилитарной роли.
Но есть же и Государственная дума, и есть Федеральное собрание. Вы считаете, что… М. Это все есть. Есть — это еще не значит, что они на самом деле. Какие позиции с Вашей точки зрения в развитии демократии мы потеряли за это время?
Думаю, мы потеряли гласность и намного. Если я сегодня впервые за два с половиной года в прямом эфире, то это что-нибудь значит. Я думаю, что одна пресса сегодня монополизирована правительством и находится на пайке, и она уже несамостоятельна. А другая уже находится на пайке у финансовых и промышленных групп. Она тоже несамостоятельна.
Михаил Сергеевич, Вы же знаете, Вы много ездили по миру: нет абсолютно независимой прессы. Нет, Вы все-таки послушайте, что я скажу. Это очень плохо. Потому что мы только впервые с вами пробрались в эту сферу гласности и начали освещать все темные углы. А самое главное — как вы думаете, как мы можем принимать решения, вообще чувствовать себя людьми, если мы не получаем нам нужную информацию.
Мы — это кто? Мы — граждане России. В этом смысле я думаю, что мы сейчас. Михаил Сергеевич, давайте про это «мы» забудем. Давайте говорить: я.
И я могу сказать. Какой нужной информации Вы не получаете? В газетах совершенно не та картина, которая происходит в жизни. То есть Вы считаете, они ее извращают? Это делается сознательно?
Это манипулирование. Я не могу согласиться с тем, что видим. И на этом теряют пресса, газеты, подписки и телевидение уже начинают выключать. Потому что люди видят, что их не уважают. Михаил Сергеевич, Вы максимально выдержанный человек и Вы в различных перипетиях это показали.
Но, давая показания на процессе по делу ГКЧП, в частности господина Варенникова, Вы не сдержались и позволили себе крепкие выражения. С чем это было связано? Просто Горбачев — человек. Не только политик, но человек. А какой вопрос Вас вывел из себя?
Там было много вопросов. Но я решил отреагировать в двух местах. Когда предъявили Горбачеву счет о том, что, видите ли, размен ракетами средней дальности произошел неравный. А я сказал: как вы, командование, подвели политическое руководство, которое не способно было реально оценивать и принимать решение, и разместили наши ракеты средней дальности, новой модификации, и в ответ получились першинги, способные за две-три-пять минут достигать Волги. И защиты, возможности отразить удары першингов не было у Советского Союза.
Это я говорю Вам впервые, может быть, публично так, но чтобы знали. То есть этой своей реакцией вы привели к тому, что к нам был приставлен пистолет. Надо было немедленно убрать этот пистолет от виска страны. И это было сделано. Это самое главное.
И второе. Я сказал об Афганистане, когда начали упрекать Горбачева, который как раз и привел к тому, чтобы покончить с этой войной — позорной войной. Не будем винить военных. Люди выполняли свой долг и гибли, сколько семей. И помните, как скрывали эти гробы и все тяжелейшие новости, приходившие оттуда, из той далекой.
Что же Вы сказали на суде по Афганистану? Я сказал: знаете, вы не восстали тогда против того, чтобы вводить эти войска в Афганистан. Вы там все были, воевали и тогда не внесли эти предложения. Когда я стал руководителем государства, то вместе со своими соратниками с первого месяца я занялся этой проблемой. Варенников даже подтвердил, что и раньше поставил эту проблему.
А вот надо было вывести из Афганистана не так, чтобы опозорить страну. Вы действительно считаете, что мы можем восстановить новый Союз? А Вы знаете… У нас ведь живой разговор? Да, естественно. Я попытаюсь продолжить ответ на тот вопрос.
Прошу прощения. И скажу Вам обязательно об этом. Очень сжато. Я думаю, когда нам говорят, что очередной осенью или с весны, или через полгода, или через год начнется улучшаться в рамках вот этого курса, то это неверно. По-моему, уже никто не говорит, по-моему, все понимают, даже там, наверху, что это очень долгий процесс.
Вы знаете, я человек очень доверчивый и, может быть, это не раз меня подводило. Первый раз слышу, Михаил Сергеевич, честное слово. Да, очень доверчивый. По-моему, Вы должны быть скептиком до мозга гостей. Если я считал, что рядом со мной люди работают, то я считал, что если я буду не доверять, то это будет унижать и меня, и их.
Вас много предавали? Мне трудно судить, но я старался оставаться человеком и не покидать нравственную позицию. Извините, я Вас перебил. Удалось ли это мне или нет — судить людям и гражданам. И истории, в конце концов.
И в конце концов, истории. Так вот. Понимаете: мы можем еще в России год и полтора жить вот так — выживать. Мы очень богаты. У нас есть ресурсы — мы будем их продавать, у нас много земли — сады, огороды.
Мы как-то начали что-то думать, использовать разные формы торговли, обмена, малый и средний бизнес.
Ведущий беседовал с гостем передачи, поднимая в том числе очень острые темы. Влад Листьев оставался ведущим до своей смерти — до 1 марта 1995 года. После его убийства многие предполагали, что передача будет закрыта, однако она просуществовала больше трех лет. Одно время она выходила без ведущего, потом «Час пик» вели друзья Листьева. В итоге по итогам зрительского опроса место ведущего занял Дмитрий Киселев. Последним ведущим телепередачи был Андрей Разбаш. Кадр из телепередачи «Звездный час» Весной 1993 года, через полгода после старта «Звездного часа», его ведущим стал Сергей Супонев.
Программа выходила до января 2002 года. Вскоре после того, как Супонев трагически погиб, разбившись на снегоходе, не стало и телешоу — замены ему так и не нашли. На роль нового ведущего хотели взять сына телеведущего Кирилла, но он отказался. Тогда она шла преимущественно в формате ток-шоу с гостями, которым задавали самые острые вопросы формат программы менялся вместе со страной. Кадр из телепередачи «До 16 и старше» Многие находили в ней ответы на самые животрепещущие вопросы. Была и специальная молодежная рубрика в тиле «Про это» - интимные вопросы обсуждались в рубрике «Тет-а-тет». Последний выпуск «До 16 и старше» вышел в эфир летом 2001 года, после чего программа была отправлена в бессрочный отпуск.
Несмотря на то, что Листьев позаимствовал у своего заокеанского коллеги очень многое, вплоть до знаменитых подтяжек и лукавого взгляда из-под очков, плагиатом «Час пик» было бы назвать весьма затруднительно: схожим был лишь «скелет» программы, или, как сказали бы сейчас, формат. Содержательное же наполнение её было традиционно «нашим». Построена она была в жанре телевизионного интервью. Программа выходила в вечерний «прайм-тайм» этим отчасти и объясняется её название четыре раза в неделю: во все будние дни, кроме пятницы. Шла она всегда в прямом эфире, а сам эфир длился недолго — всего 20 минут.
Культовые телепередачи 90-х, которых не хватает сегодня
«Час Пик» — популярная в 1990-е годы телепрограмма телекомпании ВИD в жанре телевизионного интервью, скопированная с шоу Ларри Кинга Larry King Live вплоть до подтяжек ведущего[1], одна из программ, «изменивших представление россиян о телевидении»[2]. Кадр из программы Час Пик 1 марта 1995. Программа час пик с Владом Листьевым последний выпуск. 13 января 1993 года в эфир впервые вышла программа «Час Пик» томской телекомпании ТВ-2.
Новости "Час Пик"
Программа час пик с Владом Листьевым последний выпуск. Час пик (ОРТ, 30.01.1996) Александр Лившиц о будущем России (фрагмент). Плиз подскажите где можно посмотреть программу в час пик которая идет по рен тв! за 10 февраля!!!!срочно надо. Выпуск программы «Час пик». Почему пожилым людям нужно ставить прививки от новой коронавирусой инфекции? И что включает в себя долговременный уход социальных работников за пожилыми людьми?
РБК в соцсетях
Час пик Авторская программа Владислава Листьева. Как и многие другие телепрограммы, появлявшиеся на отечественном ТВ в те годы, Час пик появился не на пустом месте, а имеет вполне реальный прототип, давно существующий на американском телевидении - Шоу Ларри Кинга. Несмотря на то, что Листьев позаимствовал у своего заокеанского коллеги очень многое, вплоть до знаменитых подтяжек и лукавого взгляда из-под очков, плагиатом Час пик было бы назвать весьма затруднительно: схожим был лишь скелет программы, или, как сказали бы сейчас, формат.
Под кем Вы себя «почистили»?
Знаете, я думаю, что, когда Вы прочтете мою книгу, Вы поймете, как труден путь становления и поисков, и выхода на новое решение. А всю ли правду Вы пишите в своих книгах? Есть ли доля умолчания?
И в связи с чем она связана? Нет, я что хочу сказать: уже все, вообще говоря, мне трудно описать — слишком события огромно-масштабные и разные. Я надиктовал десять.
Издатель заказ сделал в 1200 страниц, я сдал 2300 страниц уже. Противоречия и трудности были. Но я знаю, что мемуары — это жанр, когда человек хочет показать себя и в разных событиях лучше, чем на самом деле он был или есть.
Вот зная это, я старался, очень старался не очень жалеть себя, а думать… В. Таких признаний у Вас еще много? Никакой сенсации в этом нет.
Это было решение. Там события так развивались, что мы были вынуждены послать туда Примакова и Гиренко… В. Я понимаю, там была катастрофическая ситуация — 200 км от границы..
Мы собрались. Это было решение — оформленное. Да, известное.
У Вас существует в голове, в документах, которые, может быть, у Вас хранятся, компромат на ныне действующих политиков? Сведения, которые могли бы скомпрометировать? Вы знаете, все время ищут на меня компромат, чтобы не пропустить Горбачева на том или ином этапе.
Вы гениальный человек, Михаил Сергеевич! Я Вам задал вопрос, ответьте — есть или нет? У меня таких планов и в голове даже не зарождается.
Пишете, что по Первому каналу гонят халтуру, выпускают слабые передачи. Что же мне теперь вызывать Влада и цензурировать каждую его программу? Не буду я этим заниматься.
У меня есть единственный критерий: не лги. С обманом, сознательным искажением фактов я готов безжалостно бороться. Для всего же остального существуют специалисты, которые должны оценить художественные достоинства программы, соответствие отснятого техническим характеристикам и так далее.
Определять же политический вектор передачи — не наша задача. Мы в это не лезем и впредь не собираемся этого делать. Дело было, помню, в субботу.
Все проистекало очень просто. Я очень сильно заколебался. Борис Николаевич стал убеждать: соглашайтесь на столько времени, на сколько сможете или пока вам будет это интересно, — на год, на два, на три.
И все-таки я ничего конкретного Ельцину не ответил, сказал, что надо встретиться, поговорить. Действительно, на следующей неделе президент принял меня в Кремле, и мы обсудили первое, второе, третье, четвертое. Я только попросил оградить меня от давления, поскольку это все равно ни к чему не приведет, лишь нервы попортит.
Ельцин мне не звонил, а вот чиновники, скажем так, среднего пошиба не могут избавиться от старых привычек. Я и понятия не имел, сколько у нас людей, обуреваемых неуемным, горячечным желанием предстать перед глазами телезрителей. Очень многие ничего так в жизни не жаждут, как выступления по ТВ, причем абсолютно все уверены, что именно им суждено сообщить народу истину в последней инстанции, объяснить, как преодолеть кризис, указать правильный курс.
Я понимаю, когда эфир просят заслуженные артисты, коллективы театров, оркестры и ансамбли, но ведь отбиваться приходится не от них, а от политических деятелей разного масштаба. На меня же чуть ли не ежедневно строчат жалобы за то, что не показываю ту или иную партию, какой-нибудь съезд или конференцию. Поразительно, но эти люди продолжают верить, что их возня интересна народу.
Никто ведь не просится на экран, чтобы публично покаяться, всеми движет стремление или заклеймить, или проповедовать. Чиновники — это особая порода, хорошо описанная Гоголем. Иногда посмотришь по сторонам и диву даешься: Господи, ну, Гоголь, чистый Николай Васильевич!
Да, ворую я, пью, гуляю. Да что же я — не человек? Да еще какие — отборные!
Я за все время ни разу не услышал предложения сократить политический эфир, только одно и твердят: мало, мало, мало! Я ничем не могу помочь, поскольку не распоряжаюсь эфирным временем. Боже упаси меня с деньгами связываться!
У меня с финансами беда, плохо я в ценах ориентируюсь. У нас и дома жена хозяйством заведует, все покупки на ней. Если на семейном мелководье я с денежной проблемой не справляюсь, где уж мне браться за останкинские глубины?
Просто я не считаю, что председатель компании должен замыкать все вопросы на себя. Есть люди, куда более компетентные в своих областях, чем я, пусть они и демонстрируют полученные знания и навыки. Себе я оставляю общее руководство.
На постоянное сидение перед экраном времени нет. Я же с утра до вечера на работе, не понимаю, как тут можно телевизор смотреть? Для телепросмотра у меня остаются вечера и выходные дни.
Когда Влад беседовал с Горбачевым, Полтораниным и с кем-то еще, не помню. Понимаете, мне неинтересно смотреть все подряд. Это как с прессой.
Спросите меня, читаю ли я газеты, и я отвечу: нет. Не газеты я читаю, а авторов. Все подряд в периодике штудируют только водители персональных машин, скучающие в ожидании начальника, а по телевизору все без разбора смотрят лишь бездельники и домохозяйки, у которых есть телеприемник на кухне.
Я же люблю документальные фильмы. Именно за то, что они основаны на реальных фактах. Нравятся мне детские программы.
А вот к большинству политических передач с прохладцей отношусь. Политика должна быть во всем, это неизбежно. Если в детской передаче будут говорить о добре и зле, честности и подлости, разве это не политика?
Я просто пытаюсь вам объяснить, почему ратую за подобное проявление политики на телевидении, а не за бесконечные бесплодные телеполитдебаты говорящих голов. Время таких программ миновало. Об этом красноречиво свидетельствует рейтинг передач.
Например, я ни разу в жизни не посмотрел ни одной серии мыльной оперы. Однажды я из любопытства минут десять наблюдал за развитием событий в каком-то из сериалов. Как на духу говорю.
Увиденного мне оказалось достаточно, чтобы составить представление об уровне зрелища. Не нужно буйной фантазии, дабы догадаться, что было в предыдущих ста сериях и что будет в ста последующих. Я такие фильмы не смотрю, поскольку вообще не люблю картины, в которых после первых кадров понимаешь, чем все действие закончится.
Повторяю, я мыльные оперы не смотрю, но ведь рейтинги упорно свидетельствуют, что именно эти сериалы собирают у экранов до пятидесяти процентов зрительской аудитории. Ни одна другая передача и близко не может подойти к подобному показателю. И я это понимаю — обязан понимать.
У этих людей мало собственного счастья, они хотят посмотреть на чужое… Да, я получаю много писем от руководителей правительственных служб или, скажем, председателей фракций Госдумы, которые хотят по телевидению изложить свою позицию. Ну скажите мне на милость, кому это сейчас нужно? Чего я категорически не хочу, так это превращения телевидения в арену политических схваток, сведения счетов.
Многие ведь сделали себе карьеру на противопоставлении себя другим, на борьбе с правительством, с теми, кто, пусть и ошибаясь, работает, пытается изменить ситуацию в стране к лучшему. Я не желаю потакать тем, кто ради личной выгоды готов объявить чуть ли не вендетту моей Родине. Уж лучше мыльные оперы с утра до вечера крутить».
Комната в телецентре, где располагалась группа Листьева, напоминала тогда воинский штаб: полно народу, непрерывно звонит телефон. Во время одного из перекуров Влад взял трубку, и разговор шел в очень теплых тонах, так что все подумали, что он разговаривал с женой. Рассмеявшись, Влад разрушил эту иллюзию, пояснив, что говорил со звукорежиссером передачи: — К вопросу о команде, которая делает общее дело.
Уже когда мы работали во «Взгляде», я понял, что это в какой-то степени неизбежно для каждого человека, который делает популярную программу. Приятный атрибут, к которому достаточно быстро привыкаешь, если у тебя есть мозги. Потому что ты прекрасно понимаешь, что популярность идет параллельно с тем делом, которое ты делаешь.
Как только ты начинаешь спекулировать только на своей популярности, дело от этого страдает, а потом разваливается и популярность. Примеров тому масса. Поэтому нужно делать дело, постоянно двигаться вперед и поменьше внимания обращать на популярность.
Она будет, если будет дело хорошим. А раньше, когда ездил… Люди разные по своей культуре, по такту. Подходили на улице с разными вопросами, иногда приставали, иногда хватали буквально за грудки.
Нужно настраиваться на съемку, на работу. А когда, например, путь от дома до работы, занимавший раньше час, превращается в 3—4 часа. Я же не могу просто послать человека, сказав: «Старик, извини, у меня во!..
И стою, выслушиваю. Кому-то помогал, кому-то нет. Невозможно же всем помочь.
Это было очень трудно и изматывало психологически. Создавал не я, а творческая группа.
Он возвращался со съёмок программы «Час пик», гостем которой стал директор государственного научного центра наркологии Андрей Врублевский. Заказчики и исполнители убийства до сих пор не найдены. И я поздравляю всех с первым днём весны и с надеждами.
Что стало. С 1994 года программу вел Любимов. С 1996 по 1999-й его соведущим был Сергей Бодров-младший. Это первая серьезная работа будущего режиссера. В апреле 2001 года Любимов занял пост заместителя гендиректора ОРТ, и программу закрыли. Кадр из передачи «Взгляд», 1999 год «Час пик» Период трансляции: 1994-1998 годы. Передача выходила каждый вечер по будням и стала настолько народной, что мало кто вспомнит о ее американском происхождении — из американского шоу Larry King Live. Ведущий Владислав Листьев даже подтяжки как у Ларри Кинга надевал. Каждый день в гости к ведущему приходил новый герой, с которым обсуждались злободневные проблемы. За пять лет, что программа шла по ТВ, в эфире побывали несколько сотен известных персон: от бывшего премьера Егора Гайдара и генералов Грачева и Лебедя до певицы Мирей Матье. После убийства Листьева 1 марта 1995 года многие предполагали, что «Час пик» закроют. Потом программу взяли на себя Дмитрий Киселев и Андрей Разбаш, а с осени 1996 года Разбаш стал единственным ведущим. Передачу свернули в 1998 году. Капитал-шоу «Поле чудес» Период трансляции: с 25 октября 1990 года — настоящее время. Чья идея. Однажды в гостиничном номере Владислав Листьев и Анатолий Лысенко увидели французскую версию американской передачи «Колесо фортуны» по каналу TF1. Почему бы не сделать российский вариант? Название взяли из сказки Алексея Толстого про Буратино. Первым ведущим программы был Владислав Листьев. Листьевская манера была подчеркнуто интеллигентной, а участники капитал-шоу приходили в гости к ведущему с пустыми руками. Трудно представить, что было бы со всенародно любимым шоу, если бы бывший работник пусконаладочного управления ЗИЛа Леонид Якубович не прошел кастинг на роль его ведущего. К тому моменту Якубович написал сценарии к передачам «А ну-ка, парни! Программа вручает участникам щедрые призы, те, в свою очередь, сами приходят с подарками. Якубовичу преподносят картины, костюмы, поделки, утварь, блюда национальной кухни и многое другое. К началу 2000-х в запасниках телецентра место для подарков закончилось, и в 2001 году на ВДНХ открылся музей «Поля чудес». Ходят слухи, что ему достается не все: приглянувшиеся экспонаты Якубович забирает себе. В одном из выпусков в 1992 году финалиста шоу лишили автомобиля из-за подсказки зрителя в студии. Якубович выгнал подсказчика из зала и сменил задание. Финалист на новый вопрос не ответил. Первое российское ток-шоу. Приглашенные гости на протяжении около 40 минут высказывались на заданную ведущим тему. Обсуждали многое — от проблем русского языка до расизма или нудизма как явления.
ОРТ TV: Час Пик
Я просто пытаюсь вам объяснить, почему ратую за подобное проявление политики на телевидении, а не за бесконечные бесплодные телеполитдебаты говорящих голов. Время таких программ миновало. Об этом красноречиво свидетельствует рейтинг передач. Например, я ни разу в жизни не посмотрел ни одной серии мыльной оперы. Однажды я из любопытства минут десять наблюдал за развитием событий в каком-то из сериалов. Как на духу говорю. Увиденного мне оказалось достаточно, чтобы составить представление об уровне зрелища. Не нужно буйной фантазии, дабы догадаться, что было в предыдущих ста сериях и что будет в ста последующих.
Я такие фильмы не смотрю, поскольку вообще не люблю картины, в которых после первых кадров понимаешь, чем все действие закончится. Повторяю, я мыльные оперы не смотрю, но ведь рейтинги упорно свидетельствуют, что именно эти сериалы собирают у экранов до пятидесяти процентов зрительской аудитории. Ни одна другая передача и близко не может подойти к подобному показателю. И я это понимаю — обязан понимать. У этих людей мало собственного счастья, они хотят посмотреть на чужое… Да, я получаю много писем от руководителей правительственных служб или, скажем, председателей фракций Госдумы, которые хотят по телевидению изложить свою позицию. Ну скажите мне на милость, кому это сейчас нужно? Чего я категорически не хочу, так это превращения телевидения в арену политических схваток, сведения счетов.
Многие ведь сделали себе карьеру на противопоставлении себя другим, на борьбе с правительством, с теми, кто, пусть и ошибаясь, работает, пытается изменить ситуацию в стране к лучшему. Я не желаю потакать тем, кто ради личной выгоды готов объявить чуть ли не вендетту моей Родине. Уж лучше мыльные оперы с утра до вечера крутить». Комната в телецентре, где располагалась группа Листьева, напоминала тогда воинский штаб: полно народу, непрерывно звонит телефон. Во время одного из перекуров Влад взял трубку, и разговор шел в очень теплых тонах, так что все подумали, что он разговаривал с женой. Рассмеявшись, Влад разрушил эту иллюзию, пояснив, что говорил со звукорежиссером передачи: — К вопросу о команде, которая делает общее дело. Уже когда мы работали во «Взгляде», я понял, что это в какой-то степени неизбежно для каждого человека, который делает популярную программу.
Приятный атрибут, к которому достаточно быстро привыкаешь, если у тебя есть мозги. Потому что ты прекрасно понимаешь, что популярность идет параллельно с тем делом, которое ты делаешь. Как только ты начинаешь спекулировать только на своей популярности, дело от этого страдает, а потом разваливается и популярность. Примеров тому масса. Поэтому нужно делать дело, постоянно двигаться вперед и поменьше внимания обращать на популярность. Она будет, если будет дело хорошим. А раньше, когда ездил… Люди разные по своей культуре, по такту.
Подходили на улице с разными вопросами, иногда приставали, иногда хватали буквально за грудки. Нужно настраиваться на съемку, на работу. А когда, например, путь от дома до работы, занимавший раньше час, превращается в 3—4 часа. Я же не могу просто послать человека, сказав: «Старик, извини, у меня во!.. И стою, выслушиваю. Кому-то помогал, кому-то нет. Невозможно же всем помочь.
Это было очень трудно и изматывало психологически. Создавал не я, а творческая группа. Вообще, на телевидении говорить «я» невозможно, мне кажется. Может быть, только с экрана, выражая свое собственное мнение. А когда делаешь какую-то передачу, это делает команда, и это самый важный элемент на телевидении для любой программы, потому что как только разваливается команда, разваливается и передача. Примеров тому много. Володя Молчанов.
Команда развалилась по разным причинам, и программы уже нет той, которую все любили. Команда развалилась, и нет того «Взгляда», который был. Ну, и так далее. Потому что на телевидении человек, который ведет программу, — только видимая часть айсберга. А невидимая, самая главная часть — та команда, которая ее делает. Это нормальный коллективный труд. Я, когда ездил по Европе, видел несколько программ подобного типа.
И потом — у нас же есть классический вариант русской балды, в которую студенты играли, или виселицы — детской игры, когда на асфальте чертили первую букву, последнюю, прочерки, и потом, если не угадывал, — «вешали» человека. Но мы гуманная программа, никого в студии не вешаем… слава богу. Мы синтезировали несколько элементов из разных программ, и вот получилась такая передача. Адаптировали ее к советскому зрителю, потому что нельзя западные аналоги брать в чистом виде, делать кальку и переносить на наше телевидение. Все равно будут смотреть: «Это не наше, это как у них». Не приживается. В тяге наших людей к знаниям, к шоу подобного рода, в желании передать с экрана привет дальним родственникам или еще в чем-то?
Во-первых, самый притягательный элемент — это кажущаяся простота. Даже первый текст, который предварял программу, был такой, что она доступна всем — от школьника до академика. Это действительно так. Любой человек, когда появляется задание, волей-неволей начинает прикидывать свои варианты ответа. А уже когда открываются буквы. Сидя дома, ты раскрепощен, ты ни за что не отвечаешь — и отгадываешь быстрее. И вот это чувство самоутверждения, которое охватывает всю страну по пятницам с 8 до 9 вечера, — это колоссальное ощущение, я энергетически его чувствую.
Другое дело, когда люди появляются на игре, и вот тут вступают в роль совершенно другие психологические законы. Во-первых, масса отвлекающих факторов. Это и публика, это и барабан, который крутится, и люди смотрят, как завороженные, на верчение барабана, на очки, забывая о табло. А потом, когда поднимают глаза, остается очень мало времени, чтобы назвать букву. Можно, конечно, сказать: «Да, конечно, они идиоты, это видно всем». Отнюдь нет! Потому что в таком же состоянии на игре окажется любой человек.
Еще раз подчеркну: психологическая атмосфера во время записи программы совсем другая, нежели когда ты сидишь дома. И в принципе мне все равно, кто будет играть: девять академиков, девять профессоров, девять докторов наук — результат будет аналогичный, все зависит только от степени трудности задания. Я всех участников игры очень люблю — это изначально. И я отдавал и отдаю себе отчет в том, что в принципе успех игры зависит от них на 90 процентов — как они раскрепостятся, как будут себя вести, как будут улыбаться: глаза, жесты, мимика. Это все в комплексе играет на конечный результат. И потом, юмор имеет две крайности. Одна крайность — ну, не оскорбить, а поддеть человека, иногда с желанием унизить в какой-то степени это такой достаточно распространенный вид юмора у нас.
А с другой стороны — юмор, который заставляет человека реагировать в положительном отношении и мобилизовать себя, чтобы ответить. Вот это очень важно. Естественно, какой-то сарказм был, потому что бывали ситуации, когда человек явно сам напрашивался. Я никогда не старался никого обидеть, даже подспудно не ставил себе такой задачи. А с юмором. С юмором веселее жить. Я ко всему в этой стране отношусь с юмором.
Нельзя проводить никаких параллелей. Там проще фабула игры. Нужно назвать какие-то элементарнейшие вещи, и он получает, по нашим меркам, суперприз. Нужно было адаптировать западную программу к нашей, потому что наш телезритель тоньше, умнее, как это ни парадоксально. Русская вековая культура все равно довлеет, как ее ни вытравливай из сознания людей. Все равно какие-то корни остались. И хоть кому-то кажутся эти задания простыми, они все равно идут от этих корней и рассчитаны на какие-то минимальные ростки этой культуры в людях, приезжающих на передачу.
А это обыкновенные люди, там нет каких-то супервыдающихся личностей. Настолько несравнимы были все молодые претенденты… — Естественно, задней мысли такой у меня не было. Потом, когда стали показываться кандидаты на роль ведущего «Поля чудес», такая мысль возникла у многих. Здесь произошла парадоксальная, а может быть, и закономерная вещь. Когда человек смотрит на профессиональную, а значит, легковыполняемую работу, ему кажется: я сделаю то же самое, элементарно. И при собеседовании все было отлично: язык подвешен, реакция нормальная. Но когда человек брал микрофон, выходил в свет и начиналась игра — куда все девалось.
Конечно, многое приходит с опытом, но вот это изначальное: это легко, я это сделаю — губило всех. А вообще я этим ребятам благодарен, их вины здесь нет. Мы искренне хотели найти ведущего, я с каждым из них разговаривал, предостерегал, чтобы ни в коем случае не повторяли меня. И Леню предостерегал, чтоб он не смотрел мои программы. А сейчас мы с ним придумали несколько элементов, которые будут свойственны только ему, и если эти вещи сделает кто-то другой, — это будет просто дико. Постепенно мы начнем их вводить, и я думаю, зрители довольно быстро привыкнут. Я совершенно обалдел, когда услышал в программе.
Говорю: «Леня, какой президент?! У тебя крыша поехала. Ты брось свои конкурсы красоты. Я заинтересован в успехе этой программы и сделаю все, чтобы при Лене она была не менее популярна. Уже само название позволяет затрагивать абсолютно любые вопросы. Не будем трогать только политику, хотя косвенно любая тема будет выходить на какие-то политические аспекты. Мы не будем конкурировать ни с одной из информационных программ, и темы у нас будут морально-этические, скандальные, любопытные и т.
Есть несколько человек, которые остались от старой, дотелевизионной жизни.
С апреля по конец сентября программу поочередно вели С. Шатунов и Д. Позже к ним присоединился Андрей Разбаш, и с 2 сентября 1996 года он стал ведущим передачи. Андрей Разбаш Андрей Разбаш Стоит отметить, что, как и многие другие телепрограммы, "Час пик" имел свой реальный прототип - американское "Шоу Ларри Кинга". Несмотря на то, что Влад Листьев заимствовал некоторые элементы, включая стиль и облик, плагиатом назвать это сложно.
Оригинальное содержание и "русский" подход позволили программе быстро стать популярной на российском ТВ. А вы помните эту передачу?
Небольшой хронометраж заставлял ведущего предельно лаконично формулировать свой вопрос, а гостя программы по возможности точно на него отвечать — такой формат программы позволял избежать словоблудия и напрасной болтовни. Завершали программу телефонные звонки телезрителей, которые имели возможность задать приглашённому на программу гостю свой вопрос. Тема программы обычно выстраивалась вокруг какого-либо информационного повода — им могла стать премьера спектакля, политическое событие или проходящий в Москве кинофестиваль.
Поначалу это было весьма критически встречено как зрителями, так и коллегами-журналистами. Но, зная Кинга, могу сказать, что Влад делал свои программы никак не хуже американца, а, пожалуй, даже и лучше его. Влад был умнее, а при всех легендах скажу, что Кинг-то, в общем, недалёкого ума. И, кстати, его популярность в Америке у нас сильно преувеличена. К нему на интервью люди, конечно, идут, но главным образом потому, что Кинг задаёт очень приятные, не провокационные вопросы.
Ларри Кинг В скором времени вызывающие пересуды подтяжки Листьева стали фирменным стилем этого легендарного ведущего — тем стилем, который стал олицетворением, вершиной его телевизионной карьеры и остался в памяти зрителей. Разумеется, не только Листьеву обязана была программа своей популярностью — над её созданием работала целая команда людей. Композитор Владимир Давыденко написал для заставки телепередачи пронзительную мелодию, а художник Юлия Жамейко сделала в останкинской студии, из которой «Час пик» выходил в эфир, изящные декорации, которые были в некотором роде мультипликационной стилизацией московской архитектуры. Такой интересный приём давал возможность ведущему в любой момент повернуть русло программы в иную сторону, меняя тему для обсуждения. Для российского телевидения это было нечто совершенно новое.
Как то он сказал-"Реклама попадёт на ТВ через его труп",теперь мы имеем и труп и рекламу! А что такое зомбоящик это очевидно всем! И за этим стоят те кто создаёт политику,концы ведут, сами знаете куда,там и теряются. После его одной передачи мой отец сказал....