Я чувствую себя грязной.
Я чувствую себя разбитым, ущербным
Главные новости. «Всё честно, мы друг другу не обязаны, но я чувствую себя разбитым и грязным». 60 Твое разбитое. 57 ее родинка на попе такая аррр.
uglystephan — Беспорядок (Премьера трека, 2021)
Поэтому люди себя чувствуют разбитыми», — объяснила Девятка. Все честно мы друг другу не обязаны, Но я чувствую себя разбитым и грязным. Всё честно, мы друг другу не обязаны, Но я чувствую себя разбитым и грязным.
Злость и бессилие: как выдержать эмоции и позаботиться о себе в стране плохих новостей
Дима Олейник с.
Я нашёл любовь но потерял в неё веру Она жива и она ещё дышит и Я чувствую она меня тоже ищет Болит голова но нет аспирина Так зачем же я пью эти таблетки от кашля Не нужны заменители этого мира Есть болезнь от которой нет лекарства Мне нужен свежий воздух и мне не страшно Билет на поезд куда Не важно Я не боюсь потерять всё Начать заново оттуда куда занесёт Мне нужен свежий воздух и мне не страшно Билет на поезд куда Не важно Я не боюсь потерять всё Начать заново оттуда куда занесёт С. Я не сдамся этой тоске!
Первая ступень ракеты SpaceX Falcon 9 утонула после 20-го успешного запуска Аэрокосмическая компания SpaceX продолжает регулярно выполнять космические пуски, выводя на орбиту Земли свои собственные спутники Starlink, а также аппараты других заказчиков. На этих выходных в космос отправился навигационный спутник Galileo, а SpaceX вместе с этим повторила рекорд повторного использования первых ступеней ракет-носителей Falcon 9.
Выяснилось, что у сказочного принца есть бойфренд. Вы слишком высоко подняли планку и тяжко трудились, чтобы попасть туда, куда хотели, и теперь, похоже, у вас ничего не получится. Источник И что же, неужели разочарование и неудача означают, что жизнь кончена? Пожалуйста, представьте, что именно наши усилия справиться со стрессом и разочарованием, а не просто стресс и разочарование сами по себе, стали основной причиной нашего состояния сильной угнетенности. А теперь мы осознанно возьмем себя в руки и начнем с нуля, по-новому. Мы научимся осознанно контролировать стресс и принимать разумные решения. Сумеем изменить свои представления, чтобы жизнь приобрела новый смысл. И это совсем не так уж трудно, просто потребуются время и усилия. Хорошие новости Мы ставили перед собой недостижимые цели или слишком торопились. Круг замкнулся. Но какой бы способ борьбы с порочным кругом стресса мы ни выбрали, всегда есть шанс разомкнуть его. Источник Медитация, физкультура, изменение взглядов, новые цели, открытость миру — любое позитивное изменение способно привести в действие спираль адаптации, когда каждое последующее изменение укрепляет достигнутое. Наша реакция на положительное событие делает более вероятным другое, и так далее. Если мы чаще улыбаемся людям, они чаще улыбаются в ответ, и мы получаем порцию эндорфинов. Если продолжать в том же духе, можно изменить свою жизнь. Профилактика выгорания Безостановочный стресс вселяется в наш организм, и мы пытаемся жить со слишком большим количеством адреналина. Результат — истощение, апатия, упадок сил. Но, к счастью, с этим можно бороться. Будьте готовы к стрессу Научитесь расслабляющим упражнениям, медитации, дыхательным практикам. И старайтесь прийти к осознанию своих эмоций. Как только вы понимаете, что сейчас все полетит в тартарары, обращайтесь к спасительным техникам, которые вы выучили. Не поддавайтесь сиюминутным желаниям Велик соблазн принять лекарство или заглянуть в бар за углом, сорваться на крик и наговорить обидных слов, когда настроение на нуле.
Нервы - Вороны
лучший сайт для удобного чтения манги (manga), маньхвы (manhwa), маньхуа (manhua), OEL-манги и додзинси онлайн. Большой каталог, удобный поиск, самые свежие переводы онлайн бесплатно на русском языке от лучших команд переводчиков. Эксперимент, проведенный группой ученых во главе с американским психологом Тимом Вильдшутом, показал, что новости о бедствиях вызывают негативные эмоции, а они, в свою очередь, усиливают чувство ностальгии. Поэтому люди себя чувствуют разбитыми», — объяснила Девятка.
Linna - Разбитые чувства
Поэтому люди себя чувствуют разбитыми», — объяснила Девятка. Сегодня "Осеннее"Счастье на расстоянии оказалось зыбким И прости, но я чувствую себя разбитым И пойм №38422244. Ксения Собчак с жиру бесится, уверены ее коллеги по шоу-бизнесу. Телеведущая заявила, что ест мясо по 14 тысяч рублей за килограмм. Всё честно, мы друг другу не обязаны, Но я чувствую себя разбитым и грязным. Я чувствую себя грязной.
Текст песни Нервы - Я нашел любовь, но потерял в нее веру.
Обожаю манипуляции. Тактический ход, ничего не скажешь. Если чередовать тушёнку с мясом огнебелок, захаживающих к нам на огонёк, и похлёбкой из остатков барбариса, мы ещё немало протянем. Конечно же, если каждый член поселения внесёт свой вклад в общее дело. Надеюсь, сразу набивать пузо до отвала консервами никто не будет. Через две недели Город испытал ещё одно потрясение. В этот раз нашлось, чем взбудоражить публику, Майе, сожительнице Марио.
Когда она занималась собирательством, её внимание привлёк торчащий из дупла уголок, смахивающий на бумажный. Она не поленилась проверить и обнаружила в дупле конверт, пожелтевший от времени, из очень твёрдого картона. Игнорируя субординацию, Майя, сгорая от интереса, вскрыла его, даже не показав Кассандре. Внутри обнаружилось настоящее письмо! Что вообще такое письмо? По сути, это не более, чем система фиксации речи знаками, которая позволяет написанным текстом передавать информацию на расстоянии.
Это если подойти с канцелярской точки зрения. В принципе, чего-то такого удивительного в бумажных письмах нет, разве что они удивляют своей консервативностью. По сути, сейчас на Земле гораздо популярнее методы электронного общения: мессенджеры, социальные сети, телекоммуникационные связи. Но если ты застрял в месте, где зима не планирует кончаться, и ты понятия не имеешь, на какой находишься планете и как долго продлится эта эпопея… В таком случае бумажное письмо действительно производит фурор. Тем более, если никто не знает, как оно очутилось в нашем Городе. На вече Майя торжественно зачитала содержание письма присутствующим.
Горожане бурлили, обмениваясь мнениями, восторженно крича. Даже угрюмый Костыль, который обычно воздерживался от лишних высказываний, участвовал в общем обсуждении. Кассандра сидела в стороне, похрустывая пальцами. Её наверняка задело, что Майя не доложила о находке. Как же круто, что Кассандра такая молодец. Я искренне горжусь, что с ней знаком.
Благодаря авторитарному стилю правления мэра жители Стужи всё ещё живы. В противном случае вся эта авантюра со спрятанной тушёнкой и прочим закончилась бы раньше. Тупо потому, что жители Города перебили бы друг друга за консервы. После того, как мы нашли целые залежи провианта, впереди забрезжил свет. Но теперь, когда Майя прочла вслух это письмо, почти каждый поверил, что с Карфагена удастся выбраться. На отрывке из тетради совсем неэкономно, размашисто расположился текст: «Сегодня третье июня 1946 года.
Я ещё пытаюсь считать дни, но, кажется, уже путаюсь в календаре. Те, кто это прочтёт, знайте: вас вызволят! Вы не останетесь в этой ледяной деревне насовсем. Тех, кто жил тут до нас, уже увезли к теплу и еде. Я даже не представляю, как это — нормально помыться под горячей водой, поесть вкусно и без оглядки на окружающих. Но осталось недолго, я уверена!
Я верю в лучшее и не собираюсь сдаваться. Вы тоже даже не пробуйте унывать! С наилучшими пожеланиями, Зинаида». Ох, как же мы обрадовались! Шутка ли, недавно нам дали понять, что не подохнем с голоду, так теперь мы ещё и знаем, что отсюда куда-то забирают в адекватные условия проживания. Значит, статистически, это может случиться и с нами!
Теперь у нас есть надежда на спасение. Работа на следующий день впервые за моё пребывание тут встала, Город не мог перестать обсуждать услышанное, слишком неожиданным оказалось послание. У меня, конечно, возник целый ряд вопросов, но, чтобы не портить всеобщую эйфорию, я решил их не задавать. Мы вот, например, трупы сразу ритуально сжигаем. То, что не сгорело, выкидываем за пределы Города. Что, если никто наших предшественников отсюда не увозил, как сказано в письме?
Тем более, мы не знаем, сколько лет Зинаиде, которая адресовала его будущим жителям Города. Вдруг письмо написал ребёнок, которому не хотели открывать суровую правду? Поэтому наплели, что кого-то куда-то увозят? А на деле они сожжены где-то неподалёку? Даже если предположить, что Зина — это взрослая, адекватная советская девушка, с какой стати ей пришло в голову написать письмо потомкам? Спрятать его в дупле?
Или оно адресовано не нам, а сверстникам? Вдруг это всё воспринималось, как какая-то смена в пионерлагере? К тому же, если кого-то действительно увезли «к теплу и еде», как выразилась девушка в своём послании, то что стало с остальными? Последних оставшихся вполне могли догрызть огнебелки. Сомневаюсь, что если в поселении будет, к примеру, три человека, они отобьются от стаи хищных грызунов. Это на нас они не рискнут напасть, тут же целая орава людей.
По этим причинам всеобщий восторг я не разделял. Меня найденное письмо даже в некоторой степени удручало. Но я старался не поддаваться апатии и радоваться вместе со всеми. Чем чаще забиваешь свою голову какими-то размышлениями, тем больше загоняешь себя в тупик. Похоже, в депрессию впал не только я. Вечером следующего дня Игнасио неприятный, кстати, тип напился грибного шнапса.
Спьяну, без приглашения, он ворвался в избу к Кассандре. Костыль, сидящий в тот момент на вахте у костра, услышал, как Игнасио закричал: — Слышь, ты! Письмо говорит, что нас отсюда заберут! Что тебе известно? Что ты от нас скрываешь? Нахал тут же получил от Кассандры по зубам.
Рефлексы у неё что надо. Обычно это отрезвляет. Но в этот раз Игнасио перешёл границу и накинулся на мэра. Мы услышали, что происходит скандал, и ринулись в избу к Кассандре. Я, на правах ситуативного телохранителя, растолкал остальных и протиснулся вперёд. Кассандра лежала на полу, залитая кровью.
Не своей. В руке у неё был метательный нож. Игнасио валялся рядом, с глубокой раной в шее. Уберите эту мразь отсюда, — процедила сквозь зубы Кассандра и добавила: — Если у кого-то ещё возникнет нелепая идея на меня напасть, на примере нашего бывшего товарища Игнасио вы знаете, что с вами произойдёт. Разводить ночью погребальный костёр мы не стали. Событие неприятное, но нужно выспаться перед завтрашней работой.
И так сегодня полдня ничего не делали, обсуждая письмо. Стужа не прощает безделья. Я лёг в кровать, машинально обняв Лиду. Всё это эксперимент. Он продолжается как минимум с сороковых годов двадцатого века. Чьи же это происки?
Зачем, почему мы в этой снежной обители? Ответов на вопросы я не нашёл. Засыпать пришлось под стенания Луизы, которая этой ночью лишилась сожителя. После тяжёлого зрелища я решил, что мне нужно развеяться. Наверное, слишком впечатлителен. Из развлечений у нас тут только убийство огнебелок.
Иногда можно по согласованию с Кассандрой целый день вместо работы заниматься охотой. Чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, я отпросился у мэра, пообещав притащить две-три тушки. Затея, конечно, сомнительная, потому что охота вполне могла закончиться не так, как я планировал. Опрометчивого добытчика без колебаний сожрут сраные пушистые грызуны. Но чем меньше людей, тем лучше Городу. Наверное, поэтому Кассандра не запрещала охоту.
Здесь, под обширным куполом снега, из-за которого не часто видно небо, каждый житель Стужи старался справляться с морозом и суровыми условиями. Утром, когда местная звезда только начинала рисовать свои золотистые лучи на горизонте, я отправился за добычей. На мне тёплая куртка и прочные ботинки. Я не ощущаю на себе ненавидящих взглядов других горожан, ревнующих тебя к дневному пайку, поэтому чувствую себя своим в холодной дикой природе. Среди сородичей в Городе своим я не был. Прогуливаясь между снежными холмами, я в очередной раз удивлялся Карфагену.
Всё вокруг покрыто пушистым белым покрывалом, словно огромная перина, натянутая на ландшафт. Глубоко в лес идти вовсе не обязательно, хищные белки обитают повсюду. Иногда их трудно заметить на снегу. Если огнебелки не абсорбировали достаточное количество тепла, их шкура выглядит белее. Понятия не имею, где бельчата находили энергию, вряд ли где-то ещё, кроме Города, в окрестностях можно было отыскать костёр. Само существование огнебелок я воспринимал как нечто сказочное, поэтому в подробности их анатомии вдаваться смысла не видел.
Инопланетным животным требуется инопланетный ветеринар. Я себя к таковым не относил. У меня есть предположение, но пока ещё не подкреплённое фактами. Огнебелкам нужна энергия, поэтому они набирают её в костре. По этой же причине бросаются на людей: потому что чувствуют их тепло. Своего рода аккумуляторы.
Опасно, конечно, охотиться в одиночку, но отпускать сразу двух мужчин необоснованно. Обязательно возьмут с собой грибного шнапса и начнут веселье. Даже если меня сгрызут в лесу, я сам писатель своей собственной истории. Вообще, конечно, удивительно. На Земле белки питаются ягодами, орехами, грибами. Но никак не людьми!
Что же спровоцировало такой эволюционный виток? Огнебелки живут в гнёздах или дуплах, если размер особи позволяет. Я как-то ворошил подобное гнездо. Внутри мох. Они обустраивают его таким тёплым, что даже в мороз чувствуют себя вполне комфортно. Мне бы, конечно, не помешали силки или капканы, но приходится довольствоваться топором.
Естественно, на обычную белку с таким орудием поохотиться не получится, но огнебелки крупнее привычных мне земных экземпляров; кроме того, обычно они нападают первыми. Строго говоря, поведение огнебелки, которая пришла погреться в костре, и поведение этого же грызуна при встрече в лесу разительно отличаются. Огонь манит их, даже гипнотизирует. Увидев пламя, огнебелка тут же подкрадывается к нему, после чего ныряет, как в воду, и, зажмурившись, отдыхает. Мы по первости решили, что они таким образом пытаются умереть, но нет. Огнебелкам огонь даже полезен.
Фантастические существа! Глава четвертая Я встречаю зомби Глава четвёртая, в которой я встречаю зомби Толяныч, даром что бомж, начитанный мужик, поддерживает мою теорию, что таким образом огнебелки впитывают энергию. Действительно, после десяти минут неги в огне шкуры белок меняют цвет с белого на голубовато-серый. В костре они становятся лёгкой добычей. Кстати, мясо у огнебелок очень нежное, огнеупорная только шкура. Вкус у него специфический — если есть каждый день, надоедает.
Совсем другое дело огнебелка, встретившаяся в лесу. Ох, хоть она смешно фырчит, расслабляться определённо не нужно. Их зубы, острые как ножи, вкупе с отменной реакцией не дадут заскучать. Я, как и большинство мужского населения Города, наловчился управляться с топором. Огнебелка не понимает, что топор опасен. Нападают они обычно, прыгая на жертву, поэтому надо стараться отбить грызуна.
Желательно, острой частью. Получается что-то вроде игры в бейсбол, только антуражнее. Звучит очень нелепо, но вот такая охота. Другая версия развития событий гораздо более неприятная, но тоже вполне себе рабочая. Когда не удалось с наскока отбить атаку огнебелки, она впивается, как правило, в ногу или плечо. Главное, не допустить её до шеи, иначе сразу умрёшь.
Перекусит тварь тебе яремную вену — и всё, до свидания. Поэтому, куда бы она не вгрызалась, нужно сбить с себя огнебелку, при этом постаравшись оглушить. Если получилось дезориентировать грызуна, нужно бить его до изнеможения, пока не сдохнет. Когти у них достаточно острые для того, чтобы порвать одежду, поэтому отцепить белку от себя не такая лёгкая задача, как видится с первого взгляда. Есть ещё небольшой секрет. Огнебелок почему-то сбивает с толку свист.
Поэтому, если умеешь пронзительно свистеть, на охоте это огромный плюс. Я — умею. Навстречу выскочила огнебелка. Отлично, первая цель! Почему у неё серо-голубая шкура? Цвет не тусклый, он выглядит так, будто белка только вылезла из огня.
Где она нашла костёр? Вышла из леса с противоположной Городу стороны. Моё сердце забилось чаще. Неужели там есть другое поселение? Другие люди? Кого-то ещё высадили?
Или это местные? Какая-то чушь. Они бы за три года нас нашли. Дольше, чем Кассандра, в Городе не живёт никто, но мэр ничего не слышала о других стоянках. Но как тогда объяснить цвет шкуры белки? Надо убить её и показать в Городе.
Столько событий! Сначала контейнер с тушёнкой, потом письмо, помешательство Игнасио, теперь это! Я в очередной раз поморщился от собственных мыслей. Игнасио, заносчивый недоумок, зря поддался панике. Как теперь Луиза, интересно? Я с ней мало общался.
Замкнутая, нелюдимая. Она замечательно готовила блюда из мяса огнебелок. Хотя блюда — это громко сказано, специй и других нужных ингредиентов для гастрономического шедевра в Городе нет. Нужно заглянуть к Луизе с добычей, вдруг стряпня её отвлечёт. Белка почему-то не спешила нападать. Первый раз такое вижу.
Сытая, что ли? Обычно они всё равно прыгают на людей, если рядом нет костра. Что с этим животным не так? Огнебелка смотрела мне прямо в глаза. Затем сделала три круга вокруг меня. Остановилась и чуть склонила голову набок.
Она что, издевается? Я аж рот открыл от удивления. Киношный штамп, но произошедшее меня действительно удивило. Белка развернулась и побежала прямиком по направлению к Городу! Чует костёр? Я опустил топор и быстрым шагом последовал за ней.
Тем лучше, в Стуже сами увидят это диковинное существо. Периодически огнебелка оглядывалась, раздражённо фырчала и снова целенаправленно мчалась в сторону Города. Она что, меня подгоняет? Неужели белка разумна? Может, я тем коньяком отравился? Печень не выдержала, и вот последствия.
Спустя несколько дней. Есть же такая идиома — словить белочку. Ещё называют белой горячкой. Или, по-научному, делирием. Всё, допился? Я решил провести социальный эксперимент и остановился.
Когда белка в очередной раз обернулась и увидела, что я стою на месте, она буквально схватилась за голову двумя лапками и запищала. Это выглядело слишком по-человечески. Это существо определённо понимает, что делает. Чувствуя себя идиотом, я спросил огнебелку: — Ты что-то знаешь? Специально ведёшь меня к людям? Или хочешь погреться в костре?
Белка презрительно посмотрела на меня, привычно фыркнула и, развернувшись, вновь побежала к Городу. На что я рассчитывал? Что она мне ответит? Совсем уже сбрендил, Гривер. Придётся объяснять Кассандре, почему вернулся с охоты без добычи. Полагаю, это будет сложно.
Я поморщился. Надо как-то мотивировать, почему мы не должны мочить этого бельчонка. Чтобы в Городе поняли. Я же не учёный из голливудского фильма, который, увидев необычное существо, тут же старается его убить и исследовать мозг. Кстати, не очень понимаю эту логику. На фига так поступать-то?
Разве не полезнее ставить опыты на живом объекте, тем более, разумном? Наверное, в кинематографе так сделано, чтобы зритель больше сопереживал персонажу. Огнебелка привела меня к Городу, но, почему-то проигнорировав костёр на площади, повела вокруг. Туда, где женщины обычно занимаются собирательством. Белка, которая добровольно отказывается от тепла костра? Похоже, дело действительно пахнет керосином.
Я поспешил за грызуном. Огнебелка же относится к грызунам? Как-то читал Википедию, оттуда знаю, что эти животные ещё называются «векша». Река, кстати, такая есть. Какой я эрудит, жизнь прожита не зря! Почему-то мозг услужливо подсказывает мне такие мелкие фрагменты, которые я обычно в голове не держу.
Может, сказывается климат? Так мы с этой векшей пробежали ещё метров четыреста. Ясно, почему огнебелка меня сюда привела. Но при этом совсем непонятно, что делать.
Я нашел любовь, но потерял в нее веру.
Она жива и она еще дышит. И я, чувствую, она меня тоже ищет. Болит голова, но нет аспирина. Так зачем, же я пью эти таблетки от кашля? Не нужны заменители этого мира — Есть болезнь, от которой нет лекарства.
Мне нужен свежий воздух, и мне не страшно. Билет на поезд, куда не важно. Я не боюсь потерять все. Начать заново, оттуда куда занесет. Секс расслабляет, но не дает покоя.
Мне нужен свежий воздух — и мне не страшно Билет на поезд, куда? Не важно Я не боюсь потерять всё Начать заново оттуда, куда занесёт Мне нужен свежий воздух — и мне не страшно Билет на поезд, куда? Не важно Я не боюсь потерять всё Начать заново оттуда, куда занесёт У-у-у, у-у-у, у-у-у.
Все мощные силы мировой истории ныне приведены в движение, все человеко-звери сорвались с цепей культуры, разорвали ее тонкие ризы и пакостно обнажились, — это явление, равное катастрофе, сотрясает устои социальных отношений до основания.
И нужно призвать к действительной жизни весь лучший разум, всю волю, для того чтобы исправить последствия нашей трагической небрежности в отношении к самим себе, небрежности, которая создала страшную ошибку. Человечество века работало над созданием сносных условий бытия не для того, чтоб в XX веке нашей эры разрушить созданное. Мы должны извлечь из безумных событий разумные уроки, памятуя, что все, что называется Роком, Судьбою, есть не что иное, как результат нашего недомыслия, нашего недоверия к себе самим; мы должны знать, что все, творимое на земле, творится единственным Хозяином и Работником ее — Человеком. Они не умеют стрелять — только сегодня впервые их ведут на стрельбище, а в среду они должны уже уехать.
Таким образом, эти ценные люди пойдут на бойню, не умея защищаться. Я не знаю, из кого состоит батальонный комитет Измайловского полка, но я уверен, что эти люди "не ведают, что творят". Потому что посылать на войну талантливых художников такая же расточительность и глупость, как золотые подковы для ломовой лошади. А посылать их, не обучив воинскому делу, это уж — смертный приговор невинным людям.
За такое отношение к человеку мы проклинаем царскую власть, именно за это мы ее свергли. Демагоги и лакеи толпы, наверное, закричат мне: — А равенство? Конечно, я помню об этом. Я тоже немало затратил сил на доказательства необходимости для людей политического и экономического равенства, я знаю, что только при наличии этих равенств человек получит возможность быть честнее, добрее, человечнее.
Революция сделана для того, чтоб человеку лучше жилось и чтоб сам он стал лучше. Но я должен сказать, что для меня писатель Лев Толстой или музыкант Сергей Рахманинов, а равно и каждый талантливый человек, не равен Батальонному Комитету Измайловцев. Если Толстой сам почувствовал бы желание всадить пулю в лоб человеку или штык в живот ему, — тогда, разумеется, дьявол будет хохотать, идиоты возликуют вместе с дьяволом, а люди, для которых талант — чудеснейший дар природы, основа культуры и гордость страны, — эти люди еще раз заплачут кровью. Нет, я всей душой протестую против того, чтоб из талантливых людей делали скверных солдат.
Обращаясь к Совету Солдатских Депутатов, я спрашиваю его: считает ли он правильным постановление Батальонного Комитета Измайловского полка? Согласен ли он с тем, что Россия должна бросать в ненасытную пасть войны лучшие куски своего сердца, — своих художников, своих талантливых людей? И — с чем мы будем жить, израсходовав свой лучший мозг? Очень юная, она, судя по манерам, хорошо воспитана.
Стягивая перчатку с тонкой руки, глядя на меня исподлобья, она начала вполголоса: — Я знаю, — мое вторжение дерзко, вы так заняты, ведь вы очень заняты. Вздохнула и, глядя на свою ножку, обутую в дорогой ботинок, продолжала: — Я не задержу вас, мне нужно всего пять минут. Я хочу, чтоб вы спасли меня. Улыбаясь, я сказал: — Если человек думает, что его можно спасти в пять минут, он.
Но эта женщина, взглянув ясными глазами прямо в лицо мне, деловито выговорила: — Видите ли, я была агентом охранного отделения... Ой, как вы... Я молчал, глупо улыбаясь, не веря ей, и старался одолеть какое-то темное судорожное желание, Я был уверен, что она принесла стих, рассказ. Это очень гадко?
Подавленный, я пробормотал: — Вы уже сами оценили. На лице ее явилась гримаса разочарования. Маленькие пальцы изящной руки медленно играли цепочкой медальона. Солнечный луч окрасил ее ухо в цвет коралла.
Вся она была такая весенняя, праздничная. Торопливо, сбивчиво и небрежно, как будто рассказывая о шалости, она заговорила: — Это случилось три года назад... У меня был роман, я любила офицера, он, потом, сделался жандармским адъютантом и вот тогда... Дома у меня собирались разные серьезные люди, политики...
Он меня выспрашивал. Ради любви — все можно, — вы согласны? Нужно все допустить, если любишь. Я очень любила его.
А эти люди такие неприятные, всё критикуют. Подруги по курсам тоже не нравились мне. Кроме одной. Ее ребячий лепет все более убеждал меня, что она не понимает своей вины, что преступления для нее — только шалость, о которой неприятно вспоминать.
Я спросил: — О, нет. Она подумала несколько секунд, рассматривая кольцо на своей руке. Может быть — это плата, да? На ее глазах явились слезинки.
Вы должны спасти меня, я молода, я так люблю жизнь, людей, книги... Я смотрел на эту женщину, и весеннее солнце казалось мне лишним для нее, для меня. Хмурый день, туман за окнами, слякоть и грязь на улицах, молчаливые, пришибленные люди — это было бы в большей гармонии с ее рассказом, чем весенний блеск неба и добрые голоса людей. Что можно сказать такому человеку?
Я не находил ничего, что дошло бы до сердца и ума женщины в светлой кофточке и глубоким вырезом на груди. Золотое кольцо с кровавым рубином туго обтягивает ее палец, она любуется игрой солнца в гранях камня и небрежно нанизывает слово за словом на капризную нить своих ощущений. Потом она наклоняется ко мне, ее глаза смотрят так странно. Она ласково говорит слова о доброте человека, о его чутком сердце, о том, что Христос и еще кто-то учили прощать грешных людей, — всё удивительно неуместные и противные слова.
В разрезе кофточки я вижу ее груди и невольно закрываю глаза: подлец, развративший это существо, торгаш честными людьми, ласкал эти груди, испытывая такой же восторг, какой испытывает честный человек, лаская любимую женщину. Глупо, но хочется спросить кого-то — разве это справедливо? Всем весело, все радуются, а я не могу. За что же?
Ее вопрос звучит искренно. Она сжимается, упираясь руками в колена, закусив губы, ее лицо бледнеет, и блеск глаз слинял. Она точно цветок, раздавленный чьей-то тяжелой подошвой. Но я рассказывала ему только о тех, которые особенно не нравились мне.
Конечно, я слышала, что некоторых сажали в тюрьму, высылали куда-то, но политика не занимала меня... Она говорит об этом равнодушно, как о далеком неинтересном прошлом. Она — спокойна; ни одного истерического выкрика, ни вопля измученной совести, ничего, что говорило бы о страдании. Вероятно, после легкой ссоры со своим возлюбленным она чувствовала себя гораздо хуже, более взволнованной.
Поговорив еще две-три минуты, она встает, милостиво кивнув мне головою, и легкой походкой женщины, любящей танцы, идет к двери, бросая на ходу: — Как жестоки люди, если подумать. Мне хочется сказать ей: — Вы несколько опоздали подумать об этом. Но я молчу, огромным напряжением воли скрывая тоскливое бешенство. Остановясь в двери, красиво повернув шею, она говорит через плечо: — Но, что же будет с моими родными, близкими, когда мое имя опубликуют?
Вы подумайте! Я говорю негромко: — Для вас — ничего. Я знал Гуровича, Азефа, Серебрякову и еще множество предателей: из списков их, опубликованных недавно, более десятка они были моими знакомыми, они звали меня "товарищ", я верил им, разумеется. Когда одно за другим вскрывались их имена, я чувствовал, как кто-то безжалостно-злой иронически плюет в сердце мне.
Это — одна из самых гнусных насмешек над моей верой в человека. Но самое страшное преступление — преступление ребенка. Когда эта женщина ушла, я подумал с тупым спокойствием отчаяния: — А не пора ли мне застрелиться? Через два или три дня она снова явилась, одетая в черное, еще более элегантно.
В траурном она взрослее. Она, видимо, любит цветные камни, ее кофточка заколота брошью из алмандинов, на шее, на золотой цепочке, висит крупный плавленый рубин. Я привыкла верить вам, мне казалось, что вы любите людей, даже грешных, но вы — такой сухой, черствый... И чувствую себя виноватым в чем-то пред этой женщиной.
В чем? Не понимаю. Она рассказывает, что есть человек, готовый обвенчаться с нею. Ведь, если я переменю фамилию, меня уже не будет.
И, улыбаясь, почти весело она повторяет: — Меня не будет такой, какова я сейчас, да? Хочется сказать: — Сударыня. Даже если земля начнет разрушаться, пылью разлетаясь в пространстве, и все люди обезумеют от ужаса, я полагаю, что все-таки останетесь такой, какова есть. И если на земле чудом воли нашей снизойдут мир, любовь, неизведанное нами счастье, — я думаю, вы тоже останетесь сама собою.
Но говорить с нею — бесполезно, — она слишком крепко уверена в том, что красивой женщине все прощается. Я говорю: — Если вы думаете, что это поможет вам... Я просто — боюсь. Она говорит капризно, все тем же тоном ребенка, который нашалил и хочет, чтоб о его шалости забыли.
Я молчу. Тогда она говорит: — Вы можете быть посаженым отцом на моей свадьбе? У меня нет отца, то есть он разошелся с мамочкой. Я его не люблю, не вижу.
Будьте, пожалуйста! Я отрицательно качаю головой. Тогда она становится на колени и говорит: — Но, послушайте же, послушайте. В ее жестах есть нечто театральное, и она явно стремится напомнить о себе как о женщине, хочет, чтоб я почувствовал себя мужчиной.
Красиво закинув голову, выгнув грудь, она, точно ядовитый цветок, ее красивенькая головка подобна пестику в черных лепестках кружев кофты. Я отхожу от нее. Гибко встав на ноги, она говорит: — Ваши речи о любви, о сострадании — ложь. Все — ложь.
Вы так писали о женщинах... Потом, уходя, она говорит уверенно и зло: — Вы погубили меня. Исчезла, приклеив к душе моей черную тень. Может быть, это неуместные, красивенькие слова, но — она бросила меня в колючий терновник мучительных дум о ней, о себе.
Я не умею сказать иначе того, что чувствую. К душе моей пристала тяжелая черная тень. Вероятно, это — глупые слова. Как все слова.
Разве не я отвечаю за всю ту мерзость жизни, которая кипит вокруг меня, не я отвечаю за эту жизнь, на рассвете подло испачканную грязью предательства? На улице шумит освобожденная народная стихия, сквозь стекла окон доносится пчелиное жужжание сотен голосов. Город, как улей весной, когда проснулись пчелы, мне кажется, что я слышу свежий острый запах новых слов, чувствую, как всюду творится мед и воск новых мыслей. Меня это радует, да.
Но я чувствую себя пригвожденным к какой-то гнилой стене, распятым на ней острыми мыслями о изнасилованном человеке, которому я не могу, не могу помочь, ничем, никогда... Но, вообще говоря, героев у нас всегда было маловато, если не считать тех, которых мы сами неудачно выдумывали — Сусанина, купца Иголкина, солдата — спасителя Петра Великого. Кузьмы Крючкова и прочих героев физического действия, так сказать. Полемизируя, можно, разумеется, забыть о героях духа, о людях, которые великим и упорным подвигом всей жизни вывели, наконец, Россию из заколдованного царства бесправия и насилия.
Но я думаю, что романтизм, все-таки, не иссяк и романтики живы, если именем романтика мы можем почтить — или обидеть? На днях именно такой романтик, — крестьянин Пермской губернии, — прислал мне письмо, в котором меня очень тронули вот эти строки: "Да, правда не каждому под силу, порой она бывает настолько тяжела, что страшно оставаться с ней с глазу на глаз. Разве не страшно становится, когда видишь, как великое, святое знамя социализма захватывают грязные руки, карманные интересы?.. Крестьянство, жадное до собственности, получит землю и отвернется, изорвав на онучи знамя Желябова, Брешковской.
Партийный работник, студент с. Сто рублей он, пожалуй, уступил бы ради "прежнего" идеализма... Солдаты охотно становятся под знамя "мир всего мира", но они тянутся к миру не во имя идеи интернациональной демократии, а во имя своих шкурных интересов: сохранения жизни, ожидаемого личного благополучия. Я отлично помню свое настроение, когда я семнадцатилетним юношей шел за сохой под жарким солнцем; если я видел идущего мимо писаря, священника, учителя, то непременно ставил себе вопрос: "Почему я работаю, а эти люди блаженствуют?
Это же самое теперь я вижу у многих, охотно примыкающих к социалистическим партиям. Когда я вижу этих "социалистов", мне хочется заплакать, ибо я хочу быть социалистом не на словах, а на деле. Нужны вожди, которые не боятся говорить правду в глаза. И если бы социалистическая пресса обличала не только буржуазию, но и ведомых ею, она от этого выиграла бы в дальнейшем.
Надо быть суровым и беспощадным не только с противником, но и с друзьями. В Библии сказано: "обличай премудра, и возлюбит тя". Вот голос несомненного романтика, голос человека, который чувствует организующую силу правды и любит ее очищающий душу огонь. Я почтительно кланяюсь этому человеку.
Людям его типа трудно живется, но их жизнь оставляет прекрасный след. Однако было бы ошибочно думать, что анархию создает политическая свобода, нет, на мой взгляд, свобода только превратила внутреннюю болезнь — болезнь духа — в накожную. Анархия привита нам монархическим строем, это от него унаследовали мы заразу. И не надо забывать, что погромы в Юрьеве, Минске, Самаре, при всем их безобразии, не сопровождались убийствами, тогда как погромы царских времен, вплоть до "немецкого" погрома в Москве, были зверски кровавыми.
Вспомните Кишинев, Одессу, Киев. Белосток, Баку, Тифлис и бесчисленное количество отвратительных убийств в десятках мелких городов. Я никого не утешаю, а всего менее — самого себя, но я все-таки не могу не обратить внимания читателя на то, что хоть в малой степени смягчает подлые и грязные преступления людей. Не забудем также, что те люди, которые всех громче кричат "отечество в опасности", имели все основания крикнуть эти тревожные слова еще три года тому назад — в июле 914 г.
По соображениям партийной и классовой эгоистической тактики они этого не сделали, и на протяжении трех лет русский народ был свидетелем гнуснейшей анархии, развиваемой сверху. Нисходя еще глубже в прошлое, мы встречаем у руля русской государственности и Столыпина, несомненного анархиста, — его поддерживали аплодисментами как раз те самые благомыслящие республиканцы, которые ныне громко вопят об анархии и необходимости борьбы с нею. Конечно, "кто ничего не делает — не ошибается", но у нас ужасно много людей, которые что ни сделают — ошибаются. Да, да, — с анархией всегда надобно бороться, но иногда надо уметь побеждать и свой собственный страх пред народом.
Отечество чувствовало бы себя в меньшей опасности, если бы в отечестве было больше культуры. К сожалению, по вопросу о необходимости культуры и о типе ее, потребном для нас, мы, кажется, все еще не договорились до определенных решений, — по крайней мере в начале войны, когда московские философы остроумно и вполне искренно сравнивали Канта с Круппом, — эти решения были неясны для нас. Можно думать, что проповедь "самобытной" культуры именно потому возникает у нас обязательно в эпохи наиболее крутой реакции, что мы — люди издревле приученные думать и действовать "по линии наименьшего сопротивления". Как бы там ни было, но всего меньше мы заботились именно о развитии культуры европейской — опытной науки, свободного искусства, технически мощной промышленности.
И вполне естественно, что нашей народной массе непонятно значение этих трех оснований культуры. Одной из первых задач момента должно бы явиться возбуждение в народе — рядом с возбужденными в нем эмоциями политическими — эмоций этических и эстетических. Наши художники должны бы немедля вторгнуться всей силой своих талантов в хаос настроений улицы, и я уверен, что победоносное вторжение красоты в душу несколько ошалевшего россиянина умиротворило бы его тревоги, усмирило буйство некоторых не очень похвальных чувств, — вроде, например, жадности, — и вообще помогло бы ему сделаться человечнее. Но — ему дали множество — извините!
Науки — и гуманитарные, и положительные — могли бы сыграть великую роль в деле облагорожения инстинктов, но участие людей науки в жизни данного момента заметно еще менее, чем прежде. Я не знаю в популярной литературе ни одной толково и убедительно написанной книжки, которая рассказала бы, как велика положительная роль промышленности в процессе развития культуры. А такая книжка для русского народа давно необходима. Можно и еще много сказать на тему о необходимости немедленной и упорной культурной работы в нашей стране.
Мне кажется, что возглас "Отечество в опасности! Культура в опасности! Я не стану рассказывать вам, как попал в эту яму: это неинтересно. Скажу лишь, что голод и совет человека близкого мне тогда, состоявшего под судом и думавшего, что я смогу облегчить его участь, толкнули меня на этот ужасный шаг.
Но, — знаете, что больно? То, что даже чуткий человек, как вы, не понял, очевидно, что надо было, наверное, каждому из нас, охранников, сжечь многое в душе своей. Что страдали мы не в то время, когда служили, а — раньше, тогда, когда не было уже выхода. Что общество, которое сейчас бросает в нас грязью, не поддержало нас, не протянуло нам руку помощи и тогда.
Ведь, не все так сильны, что могут отдавать все, не получая взамен ничего! Если бы еще не было веры в социализм, в партию, — а то, знаете, в своей подлой голове я так рассуждал: слишком мал тот вред, который я могу причинить движению, слишком: я верю в идею, чтобы не суметь работать так, что пользы будет больше, чем вреда. Я не оправдываюсь, но мне хотелось бы, чтоб психология, даже такого жалкого существа, как провокатор, все же была бы уяснена вами. Ведь, нас — много!
Это не единоличное уродливое явление, а, очевидно, какая-то более глубокая общая причина загнала нас в этот тупик. Я прошу вас: преодолейте отвращение, подойдите ближе к душе предателя и скажите нам всем: какие именно мотивы руководили нами, когда мы, веря всей душой в партию, в социализм, во все святое и чистое, могли "честно" служить в охранке и, презирая себя, все же находили возможным жить? Грешат в ней — скверно, каются в грехах — того хуже. Изумительна логика подчеркнутых слов о вере в социализм.
Мог ли бы человек, рассуждающий так странно и страшно, откусить ухо или палец любимой женщине на том основании, что он любит всю ее, все тело и душу, а палец, ухо — такие маленькие, сравнительно с ней. Вероятно, — не мог бы. Но, — веруя в дело социализма, любя партию, он отрывает один за другим ее живые члены и думает — искренно? Я повторяю вопрос: искренно думает он так?
И боюсь, — что да, искренно, что это соображение явилось не после факта, а родилось в одну минуту с фактом предательства. Оригинальнейшая черта русского человека, — в каждый данный момент он искренен. Именно эта оригинальность и является, как я думаю, источником моральной сумятицы, среди которой мы привыкли жить. Вы посмотрите: ведь, нигде не занимаются так много и упорно вопросами и спорами, заботами о личном "самосовершенствовании", как занимаются этим, очевидно бесплодным, делом у нас.
Мне всегда казалось, что именно этот род занятий создает особенно густую и удушливую атмосферу лицемерия, лжи, ханжества. Особенно тяжелой и подавляющей эта атмосфера была в кружках "толстовцев", людей, которые чрезвычайно яростно занимались "самоугрызением". Морали, как чувства органической брезгливости ко всему грязному и дурному, как инстинктивного тяготения к чистоте душевной и красивому поступку, — такой морали нет в нашем обиходе. Ее место издавна занято холодными, "от ума", рассуждениями о правилах поведения, и рассуждения эти, не говоря об их отвратительной схоластике, создают ледяную атмосферу какого-то бесконечного, нудного бесстыдного взаимоосуждения, подсиживания друг друга, заглядывания в душу вам косым и зорким взглядом врага.
И — скверного врага, он не заставляет вас напрягать все ваши силы, изощрять весь разум, всю волю для борьбы с ним. Он — словесник. Единственно, чего он добивается, — доказать вам, что он умнее, честнее, искреннее и вообще — всячески лучше вас. Позвольте ему доказать это, — он обрадуется, на минуту, а затем опустеет, выдохнется, обмякнет, и станет ему скучно.
😔|•|Но я чувствую себя разбитым и грязным...|•|😔
Поэтому люди себя чувствуют разбитыми», — объяснила Девятка. последние главные новости в Липецке и области на сегодня - Филиал ВГТРК "ГТРК"Липецк". Всё честно, мы друг другу не обязаны Но я чувствую себя разбитым и грязным Мои руки связаны моими же руками Стоя на краю я вспоминаю о маме.