Как жительница Воронежской области заразилась туберкулезом на работе 106 дней «тюрьмы».
В Бурятии осужденным с туберкулезом провели процедуру клапанной бронхоблокации
Семья Делиля Текина, который содержится в тюрьме Шакрана типа Т, сообщила, что в тюрьме имеет место эпидемия туберкулеза, а также эпидемия Covid-19. И слова этого человека полностью совпадали с тем, что я себе и представляла о проблеме туберкулёза в тюрьмах. Заболеваемость туберкулезом в российских колониях может снизиться на 52 % за 10 лет — с 2015 по 2025 год. По словам Криволапова, 15 тысяч больны сифилисом, 40 тысяч — активной формой туберкулеза, около 67 тысяч страдают психическими расстройствами, 55 тысяч ВИЧ-инфицированы, более 25,4 тысяч имеют инвалидность.
В СПЧ пожаловались на «некачественное» лечение туберкулёза в СИЗО
Число больных туберкулезом граждан, содержащихся в исправительных учреждениях России, сейчас составляет 11,5 тысяч. Как сообщили в пресс-службе прокуратуры Чувашии, двое жителей Шумерли страдают открытой формой туберкулеза, в связи с чем состоят на специализированном учете в медицинских учреждениях. Семья Делиля Текина, который содержится в тюрьме Шакрана типа Т, сообщила, что в тюрьме имеет место эпидемия туберкулеза, а также эпидемия Covid-19. Город - 16 ноября 2022 - Новости Читы - Сегодня перед вечерней проверкой пришёл начальник отряда, и сказал что у шести человек нашли туберкулёз. Туберкулёз для находящихся в тюрьме не является редким диагнозом из-за плохих условий пребывания, однако в случае с экс-президентом Грузии Михаилом Саакашвили такое вряд ли возможно.
В Покрове ликвидировали тюрьму для осужденных с туберкулезом
Туберкулез в тюрьмах Мозамбика будут выявлять при помощи искусственного интеллекта 303 Фото: kompas. Ранее эти программные продукты были протестированы в других странах с высоким уровнем заболеваемости туберкулезом. Мозамбик присоединился к странам, которые при поддержке неправительственной организации Stop TB и ООН внедрили искусственный интеллект ИИ для выявления туберкулеза в рамках скрининга заключенных, сообщает агентство AFP.
Но случай с Малобродским показал, что это реальность», — заявил Михаил Федотов. Но суды не идут на это, ссылаясь на справки, полученные из медико-санитарных частей.
Медчасть не пишет, что нет врачей специалистов, что не может вывозить в больницу из-за нехватки конвоя, что не могут лечить, потому что нужен специализированный стационар и другие врачи», — пишет Ольга Ай. В результате, «людей доводят до тяжелого, неизлечимого состояния». Промедление с обследованием особенно опасно, когда речь идет об онкологическом заболевании. От появления первых жалоб у заключенного до постановки диагноза может пройти такое количество времени, что помочь ему будет уже невозможно.
Однако Екатерине Нусаловой, у которой был диагностирован рак груди в IV стадии с метастазами в других органах, Смольнинский суд Санкт-Петербурга в марте 2016 года отказал в этом праве. Свой отказ суд обосновал тем, что он может, но не обязан применять статью 81 Уголовного кодекса об освобождении тяжелобольных заключенных. Находясь в больнице им. Гааза, женщина получала только обезболивание, поскольку лицензии на лечение онкологических заболеваний у клиники не было.
После апелляции и обращения адвоката в Европейский суд по правам человека Екатерину Нусалову освободили, но «гражданские» медики, имеющие необходимую лицензию, ничего сделать уже не смогли. Вскоре она умерла. В Свердловской области был случай , когда судья отказывалась освободить заключенного с раком в последней стадии на том основании, что правую почку, в которой была обнаружена опухоль, ему уже удалили. Если рак был в почке, а ее удалили, значит, рака нет, — так передает логику суда руководитель правозащитного проекта «Зона права» Сергей Петряков.
Адвокатам удалось добиться освобождения этого заключенного, но далеко не с первого раза. Инсулин нужен сегодня, а его пришлют через месяц Отдельная тема — снабжение больных заключенных лекарствами. Пока лекарство придет, человека уже могут осудить и отправить в колонию», — говорит Игорь Романов. Например, больным с сахарным диабетом приходится неделями ждать инсулина.
То есть инсулин нужен сегодня, а его пришлют, допустим, через месяц», — объясняет эксперт. Там прекрасная лаборатория, и я не понимаю, почему за пределами ЛИУ не могут построить такие же. Тем, кто считает ЛИУ лечебно-исправительные учреждения плохо укомплектованными и оснащенными, надо просто сходить в обычную больницу». Но иногда человеку приходится ждать», — говорит Кира Ипатова.
Она рассказала о таком случае: «Онкобольной, у него была операция на кишечнике, в связи с этим у него вывели кишечник наружу и ему нужны калоприемники. Он ходатайствовал о том, чтобы его отпустили, но суд отказал. Калоприемники — очень дорогое удовольствие. Ему выделили их определенное количество, он их использовал, возможно, слишком быстро.
Такая форма туберкулеза МЛУ множественно лекарственно устойчивый туберкулез практически не излечима. Люди заболевшие этой формой туберкулеза практически обречены на смерть. Особенно опасен МЛУ для молодых девушек, детей и пожилых старше 60 лет. У этих групп людей он дает молниеносные формы туберкулеза, которые приводят к смерти за 2-3 месяца. В лучшем случае она замурована в рубцах и лимфоузлах легких. В худших, он эту заразу время от времени выделяет в окружающую среду. Традиционно принято выделять туберкулезникам отдельную посуду и мыть ее с хлоркой доместос подойдет.
Больных туберкулезом жителей Шумерли отправили на принудительное лечение Больных туберкулезом жителей Шумерли отправили на принудительное лечение 18. Как сообщили в пресс-службе прокуратуры Чувашии , двое жителей Шумерли страдают открытой формой туберкулеза, в связи с чем состоят на специализированном учете в медицинских учреждениях.
ФСИН: число заключенных с туберкулезом в России за 10 лет сократилось в 3,5 раза
Для сидящих в СИЗО, даже стоматолога увидеть — проблема, не то что профильного врача. К тому же тюремные медицинские учреждения страдают от перманентной нехватки лекарств. Состояние здоровья арестантов мешает проведению следственных действий и судебных заседаний: они постоянно переносятся, что приводит к увеличению срока пребывания людей в изоляторах. Но главное — саму возможность заразиться опасной инфекцией система использует как изощренную форму наказания.
В сети опубликована масса рассказанных подозреваемыми и обвиняемыми историй свидетельствующих, что в камеру к «тубикам» или «вичовым» можно попасть за незначительные нарушения режима, нежелание давать признательные показания, жалобы. Причем подвергают гигиеническому остракизму даже тех, кто в будущем получает в приговор символические месяцы или условный срок. За примерами не нужно далеко ходить.
Недавно экс-депутат алуштинского горсовета Павел Степанченко заявил в суде, что его держат в одном камере с носителями открытой формы туберкулеза. Сам Степанченко и его близкие считают это формой мести со стороны начальника ИВС Алушты Романа Бегинина, которого бывший депутат публично обвинил в избиении. До этого арестованный неоднократно жаловался на ухудшение состояния здоровья, бронхит, но, по его словам, помощь ему не оказывалась.
Его даже не хотели осматривать. Павла Степанченко держат в СИЗО почти год, хотя никаких тяжких преступлений против общества не совершал, его обвиняют в посредничестве по делу о вымогательстве. Оппозиционный депутат вместе с редактором алуштинской газеты Алексеем Назимовым якобы требовали деньги с представителей местного отделения партии «Единая России» за отказ от публикации на сайте «Твоя газета» нелицеприятной информации о деятельности ее членов.
Флюрографический кабинет в симферопольском СИЗО. Фото: Крымская газета Об эпидемиологической обстановке в тюрьмах прекрасно осведомлены работники системы. Севастопольские судьи знают о высокой вероятности заражения и пытаются обезопасить себя — включают «кварц» на судебных заседаниях.
На нее надели памперс, как бы переводя из ранга человека разумного, человека самостоятельного, человека с будущим, в человека без перспектив. Мы периодически сидели рядом, держа ее за руку, в которой торчала игла от капельницы. И со всех своих телефонов названивали ее недоступному сыну. Ну, всякое бывало. Историй, когда мужья уходили от жен сразу после постановки женщинам диагноза «туберкулез», я узнала немало. Ну, «в радости» — это да, а вот «в печали» не многие представители сильной половины человечества выдерживали. Но чтобы так — с мамой… Врачи диагностировали инфаркт, но спасать пациентку никто не спешил. Запросы в кардиологию областной не дали результатов.
Точнее, так — врачи дали советы, но приезжать и уж тем более забирать пациентку из противотуберкулезного диспансера никто не собирался. А на шестой день Оленьки не стало. Я вошла в палату, когда все отправились на прогулку после завтрака. В отделении летом невыносимая жара, а теперь, когда в палате находился лежачий человек, запах был просто невыносим. Девчонки открыли все окна и дверь, чтобы устроить сквозняк, и ушли на свежий воздух. А я заглянула, чтобы забрать телефон. Именно в этот момент у Оленьки начались предсмертные конвульсии. Она лежала — большая, светлая, с грязными волосами и заострившимся на фоне огромных темных кругов вокруг глаз носом.
Под нечистой простыней. Хрипела и содрогалась. Я впервые видела, как умирает человек. Я точно знала, что ее уже не спасут, потому что нет в диспансере никаких реанимационных аппаратов. Больные туберкулезом уходят на тот свет без попыток на второй шанс. И все же. И он побежал за мною, и делал ей непрямой массаж сердца. И я хорошо понимала, почему он не делает искусственное дыхание.
И так слишком много видела. Отмучилась она. И позови дежурную сестру. И своим скажи, чтобы три часа не заходили. Когда сестры ее унесут и все отмоют тут, тогда и придете. Но сестры ее не унесли. Унесли тело, когда оно остыло, парни из соседней палаты. Сестры, как обычно, быстро «рассосались» по домам.
И мы четыре часа ходили под окнами диспансера. Меня трясло. Девчонки бурно обсуждали. Я стойко молчала. В моей жизни не произошло трагедии. Я не потеряла близкого человека. Я просто видела смерть и четко осознала, насколько мы беспомощны и скоротечны. Насколько смерть обыденна и не страшна.
И почему-то именно это больше всего и пугало… А потом я вылила свои эмоции на начальника диспансера. Палату нужно было дезинфицировать, а медсестер не было. В обязанности дежурной медсестры это не входило, и она предложила нам «почистить» палату самим. Взять перчатки, маски, ведра и тряпки, промыть стены и окна, протереть все кровати и тумбочки, сменить все белье, обработать помещение с помощью ультрафиолета и проветрить его. Все по инструкции. Правда, написанной для медиков, а не для пациентов. Но Игорек именно так уничижительно в диспансере прозвали начальника пациенты с улыбкой развел руками. Это бесило.
И улыбка. И бессилие от сознания, что палату мы будем мыть сами. Мы не обедали. И даже не ужинали. Несколько часов простого, но тяжелого труда. Ночью мы не спали. Все шестеро. Лена «первая» — бабушка троих внуков, живущая где-то в Конаково.
Ее телефон никогда не умолкал. Лена «вторая» — продавщица одного из тверских магазинов, бесконечно добросердечный человек, вечно попадающий в печальные истории. Наталья — молодая, необычайно красивая и сказочно глупая девушка-парикмахер. Любительница пива и парней. Даже в диспансер после выходных она умудрялась прибывать навеселе и с синяком под глазом. Светлана — повар из Вышнего Волочка. Ее работодательница настаивала на ее увольнении из ресторана, и мне стоило немалых усилий убедить Свету, что это незаконно. Анна — администратор отеля, умница, спортсменка, красавица с двумя высшими образованиями и женихом.
Человек, переживший за эти семь месяцев страх, отрицание, торги с Богом и медленно перешедший от вопроса «За что? Мы молча смотрели в потолок и, уверена, думали лишь об Оленьке. Мы видели ее деятельной и капризной, полной уверенности в своей значимости и планов. Мы видели ее забытой и разбитой. Всего лишь шесть дней в нашей многомесячной жизни в диспансере. Нет, не изменивших мир. Но сделавших его благодаря этой смерти… Ярче? Фото: Misha Friedman Доктор — Ты, что ль, журналистка?
Передо мною в смотровой — голом белом кабинете с голой кушеткой, голым столом и двумя стульями — сидел пожилой мужчина в очках и белом халате. Нога на ногу, руки сложены на коленях. Лечился он у меня. Да и сейчас лечится. Форма хроническая. Так вот он одну лишь книгу за свою жизнь-то и издал. Сборник статей. А ты книги издаешь?
Лечение твое четырехмесячное не было удачным. Это моя точка зрения. Все это время потрачено впустую. Лекарства подобраны неправильно. Из четырех препаратов лишь один помогал, самый слабый. Так что вылечили тебя за этот срок всего на 15 процентов вместо 100. Говорю честно, время упущено. Другие три препарата будем переназначать.
Почему так долго ждали результатов на посев — не знаю. Но болячка твоя сложная. Где такую подхватить могла, ума не приложу. Препараты будут сильные. Ты порядок приема знаешь, режим знаешь, захочешь — выберешься, но полного выздоровления не обещаю, возможна хроническая форма. Каждое произнесенное им новое предложение вбивало меня в землю. Я прямо чувствовала, что по щиколотку вросла в пол, потом по колено, и вот уже по пояс. К правде я всегда готова, но до сих пор ее почти не было.
Вечно бегающие глазки лечащих врачей, что все идет по плану. И так и оставшийся без ответа вопрос «Почему так долго нет посевов? Я сама напросилась на перевод меня в другое отделение и на смену доктора. Потому что мое лечение в Волочке стало превращаться в рутину, врачи начали избегать бесед со мною, а я настойчиво хотела жить, причем без инвалидности. И вот она — правда. Время упущено. Доктор смотрел мне прямо в глаза. Он и текст вбивал мне именно в них.
Теперь он молчал. И я молчала. А потом задала трусливый вопрос, хорошо зная на него ответ, я этот ответ уже много раз слышала: — Это еще на сколько месяцев? Тебе что важно: вылечиться или побыстрее отсюда выбраться? Фото: Максим Дондюк Важно было вылечиться. Смириться было трудно. Но я смирилась. Вернее, не так.
Предназначено для лиц старше 16 лет. Адрес: 123298, Москва, ул. Территория распространения — Российская Федерация и зарубежные страны. Языки: русский и английский.
Ребенок сложный, и каждый раз страдает его психика. Мы не можем позволить безолаберное поведение.
Забирает ребенка бывший муж, яко бы себе, а на самом деле свекрови, потому что сам работает постоянно. На сколько по времени возможно отдавать ей ребенка и как доказать , что ребенок не с отцом? Иркутск 1 ответ Уголовное право То есть Петров не опрошен и не допрошен, но доказательств в отношении него достаточно, плюс показания соучастников Имеется возбужденное уголовное дело, в отношении Иванова. В ходе расследования уголовного дела выясняется , что Иванов совершил преступление вместе с Петровым, а также что Петров страдает набором тяжелых заболеваний, инвалидом отсутствуют ноги , и по разговору забывает то что говорил минуту назад Петрову 81 год, перенесен инсульт. То есть Петрова допросить следователь никак не может, но и недееспособным он не признан. То есть Петров не опрошен и не допрошен, но доказательств в отношении него достаточно, плюс показания соучастников.
Как процессуально верно поступить в данной ситуации, чтобы окончить данное уголовное дело и направить в суд?
Тюрьма изнутри: как лечат тульских заключенных
Сейран Давтян Правозащитный проект «Gulagu. Похоже на то, что пытки и издевательства в колониях и СИЗО — как минимум Владимирской, Иркутской и Саратовской областей могут носить системный характер. На видео запечатлено, как заключенных раздевают догола, связывают, избивают, насилуют. В ближайшее время видеоматериалы будут поэтапно опубликованы. Это сообщил в эфире «Эхо Москвы» основатель проекта. Он и сам десять лет тому назад был осужден на семь лет в процессе «отжатия» автомобильного бизнеса, но провел в заключении только три. Из них два в СИЗО, где лишился зубов и испортил зрения из-за пыток. Был освобожден условно досрочно. А те, кто был причастен к его аресту — наоборот посажены за взяточничество.
Все из-за скандального видео. А раньше, сколько бы я не писал — директору ФСИН и генпрокурору: в январе в феврале, в апреле, в мае, по заявлениям завели шесть уголовных дел, но обвиняемых — было ноль. Потому что те, кто совершали непотребства, говорили своим кураторам: «Если нам будут предъявлять обвинения по этим составам преступления, мы и на вас дадим показания, что вы нам давали задания. Почему мы должны за вас сидеть? Не будем! Вы же завершили какие-то уголовные дела на основе этих самооговоров. Давайте тогда поволоките, а потом закроем эти дела». Это круговая порука, коррупция в правоохранительной среде и, по сути дела — блокирование нормальной деятельности судебно-правоохранительной системы целых регионов.
Взрослые солидные люди в форме ведут себя как какие-то третьеклассники: обнаружив у заключенного вшей, вместо того чтобы поручить лечить от педикулеза квалифицированную медсестру в белом халате, дело-то нехитрое, несколько сильных мужчин самостоятельно раздевают и бреют упирающегося заключенного. Очень странное «развлечение». Наверное, детективная история? Голливуд нервно курит в сторонке. Человек, приславший его, сам проходил через пытки в 2013 году. Его содержали в переполненной камере. Талантливый белорусский программист оказался в колонии. Потом его почему-то — видимо он представлял оперативный интерес — перевели, этапировали в туберкулезную больницу.
Сказали: «У вас туберкулез». Там через несколько дней ему говорят: «Хорошая новость, у тебя туберкулеза нет. Хочешь обратно в колонию с ее построениями или поработаешь по профессии? Тебе сидеть еще долго, а мы тебя тут айтишником устроим». Он вообще-то гражданин Белоруссии, иностранец, его и близко не должны были подпускать к компьютерам.
Об этом «Чита. Ру» сообщили 16 ноября в пресс-службе ведомства. ИК-4 более известна читинцам как туберкулезная зона или «четверка».
Внутри каждой — находится опасная концентрация палочек коха. Именно она является возбудителем заболевания. Этот диагноз подтвержден у всех, кто отбывает здесь наказание. Здесь и лечат заключенных с туберкулезом. Привозят со всех районов области. Как его диагностируют — показывают журналистам во время пресс-тура. Его проводят ко дню борьбы с туберкулезом. Так, при поступлении человека в учреждение, его мокроту сразу направляют на тест ПЦР для экспресс-диагностики.
Заболевание ряда лиц осложнено ВИЧ инфекцией. В 2008 году более 500 человек освободилось из лечебно-исправительных учреждений края с активным туберкулезом, из них 186 человек с формами туберкулеза, представляющими опасность для окружающих. Уведомления на всех освободившихся больных туберкулезом направлялись в "Крайтубдиспансер" для постановки их на учет и продолжения лечения в территориальных органах здравоохранения. Российское законодательство предусматривает возможность принятия к лицам, умышленно уклоняющимся от дальнейшего долечивания, мер к принудительной госпитализации.
В Белгородской области зарегистрировали девять случаев туберкулёза в СИЗО и тюрьмах
Он напомнил, что в минувшем году во Всемирном форуме по борьбе с туберкулезом в Москве приняли участие почти 200 стран. И все они озабочены темой борьбы с туберкулезом", - заметил замглавы ФСИН. Хотя еще лет 15 назад ООН говорила о том, что у нас беда с этим. А сейчас - нет, - подчеркнул Максименко.
Виктория Каленик Напомним, в 2020 году у 115 белгородцев обнаружили заразную форму туберкулёза. В настоящее время от болезни лечатся 235 человек. Среди заболевших у 74 пациентов туберкулёз с множественной лекарственной устойчивостью МЛУ.
Прокуратура направила в суд исковое заявление о принудительной госпитализации указанных лиц. Суд требования прокуратуры удовлетворил.
О проекте Риск заражения как форма наказания Каждый двадцатый заключенный в России болен туберкулезом. В тюрьмах и СИЗО инфекцию никто не лечит — долго и дорого. Сам риск заражения используется как изощренная форма наказания: особо строптивых специально направляют в камеры к людям с открытой формой. Различными формами хронических заболеваний страдает каждый второй. В 2014 году статистика немного улучшилась: количество стоящих на учете по туберкулезу в абсолютном выражении уменьшилось на 2,5 тыс человек. Болел уже каждый 25 сиделец. За счет чего уменьшилось число больных? Они вылечились или освободились, отправившись заражать окружающих?
Здоровьем заключенных особо не занимаются. Это долго, дорого и неэффективно. Сколько человека не лечи, в существующих условиях — при переполненных камерах, скудном питании и нехватке свежего воздуха — он опять чем-нибудь заразится. Для сидящих в СИЗО, даже стоматолога увидеть — проблема, не то что профильного врача. К тому же тюремные медицинские учреждения страдают от перманентной нехватки лекарств. Состояние здоровья арестантов мешает проведению следственных действий и судебных заседаний: они постоянно переносятся, что приводит к увеличению срока пребывания людей в изоляторах. Но главное — саму возможность заразиться опасной инфекцией система использует как изощренную форму наказания. В сети опубликована масса рассказанных подозреваемыми и обвиняемыми историй свидетельствующих, что в камеру к «тубикам» или «вичовым» можно попасть за незначительные нарушения режима, нежелание давать признательные показания, жалобы.
Минздрав считает, что к 2025 году заболеваемость туберкулезом осужденных сократится вдвое
Больная туберкулезом американка оказалась в тюрьме после того, как в течение года игнорировала приказ об изоляции или лечении. Двое жителей Мазановского района пройдут принудительный медицинской осмотр в целях выявления туберкулеза. Проблема туберкулеза, в местах лишения свободы всегда была, есть и будет. Кроме того, в соответствии со ст. 10 Федерального закона от 18.06.2001 № 77-ФЗ «О предупреждении распространения туберкулеза в РФ» больные заразными формами туберкулеза, неоднократно нарушающие санитарно-противоэпидемический режим, а также. Проблема туберкулеза, в местах лишения свободы всегда была, есть и будет. Есть ли туберкулез в российских колониях и какие заблуждения об этой болезни транслируются в общество после сообщений от Алексея Навального.