Биография иерея Валерия Духанина: духовное образование, просветительская и миссионерская деятельность, литературные труды и жизненная позиция. В сегодняшнем праздничном видео со священником Валерием Духаниным вспоминаем событие Похвала Пресвятой Богородицы и касаемся следующих тем. Священник, кандидат богословия Валерий Духанин в эфире программы “Мнение” заявил о том, что общий вектор Киева ведет к полному уничтожению УПЦ на территории Украины. Об истории Православия на острове Сахалин беседуют священник Валерий Духанин и протоиерей Виктор Горбач, настоятель храма во имя святителя Иннокентия Московского в Южно-Сахалинске. Другие истории.
Медсестра и битва за детей: история из жизни
Духанин Валерий Николаевич, в биографии которого есть удивительный момент обретения веры, рос в обычной советской семье. Наталья Смирнова: Фактически стать священником отец Валерий Духанин решил в 14 лет, но до принятия священного сана оставались еще долгие годы. Иерей Валерий Николаевич Духанин Должность – Проректор по учебной работе, преподаватель Преподаваемые предметы – Патрология, Апологетика, Византология Ученая степень – кандидат богословия Дата рождения – 28 мая 1976 г. Тезоименитство – 20 ноября Образование. К лишившемуся прихода после поездки в зону СВО священнику приехали вагнеровцы. вы делаете те новости, которые происходят вокруг нас. А мы о них говорим. Это рубрика о самых актуальных событиях. Священник Валерий Духанин. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. ЛАВРСКИЕ СТАРЦЫ. Новые чудеса преподобного Сергия. Священник Валерий Духанин.
В РПЦ отказались называть причины запрета в служении иерея Сафронова после панихиды по Навальному
Мы поговорили об этом с клириком храма преподобного Пимена Угрешского Николо-Угрешской духовной семинарии, кандидатом богословия, писателем и публицистом иереем Валерием Духаниным. Духанин Валерий Николаевич. вы делаете те новости, которые происходят вокруг нас. А мы о них говорим. Это рубрика о самых актуальных событиях. Священник-Валерий Духанин | ВКонтакте. В предсмертной записке он написал, что не может больше терпеть боль. В издательстве Сретенского монастыря вышла книга священника Валерия Духанина «Во что мы веруем».
Новости приходов
- Медсестра и битва за детей: история из жизни /
- Еще старцы и духовники
- «Путь к священству». Священник Валерий Духанин
- Навигация по записям
- Валерий Духанин, священник / Православный журнал Благодатный огонь
- Валерий Духанин, священник
Валерий Духанин: «Истинного старца узнают по любви»
Отец Валерий: Да, здесь, вот на этих местах, сосновый лес. И он, выйдя, увидел на сосне икону Святителя Николая Чудотворца. И когда помолился, то икона опустилась ему в руки прямо, и он сказал по-славянски: «Сия вся угреша сердце мое», то есть: «Все это согрело мое сердце». Вот это слово «угреша» — согрело, отсюда пошло «Николо-Угрешский монастырь». И потом была Куликовская битва, и вот в знак тоже благодарности на этом месте князь Дмитрий Донской распорядился устроить монастырь. Наталья Смирнова: Про преподобного Пимена Угрешского тоже есть своя легенда. Отец Валерий: Уже в XXвеке одна маленькая девочка — она, проходя возле места его захоронения, она слышала ангельское пение, ангельское пение.
Она рассказывала взрослым, но ее особо не слушал никто. И вот эта девочка — она прожила очень долгую жизнь, вплоть до 90-х годов, когда уже монастырь был возрожден. И она рассказала про это пение, как она слышала ангельское пение на могиле преподобного Пимена Угрешского. И были обретены его мощи, и благодатную помощь люди получали. И потом как раз воздвигнут храм рядом с местом захоронения преподобного Пимена. Да, то есть, когда она рассказала эту историю, то она уже преставилась.
Наталья Смирнова: У вас какой-то здесь особенный колокольный звон, батюшка. Отец Валерий: Ну, особенный — Николо-Угрешский. Наталья Смирнова: Это да, это точно. В другом храме как-то по-другому они поют. Отец Валерий: Да, по-другому. Я не знаю, за счет чего это, но здесь вот так.
Наталья Смирнова: Сейчас, во время лечения, батюшка вынужден реже здесь появляться. Когда позволяет здоровье, принимает участие на службе как клирик Николо-Угрешской семинарии. Ваня Отец Валерий: Сынок, здравствуй. Иван Духанин: Благослови. Ну, как ты тут без меня? Иван Духанин: Ну, нормально.
Мама уехала только что. Отец Валерий: Готовишься к экзаменам? Иван Духанин: Да, послезавтра будет уже. Отец Валерий: О, здорово. Вот Бимка встречает нас. Наталья Смирнова: Сын Ваня пока временно в семье за старшего.
Младшие сестренки с мамой на несколько дней уехали на море. Наталья Смирнова: Скучно было без папы-то? Иван Духанин: Ну, да. Наталья Смирнова: Тем более, мама уехала. Иван Духанин: Мама уехала, вообще тут одни с Бимкой только. Наталья Смирнова: Мама надолго с девочками?
Иван Духанин: Мама на сколько? На 12 дней. Отец Валерий: На 12 дней где-то они. Путевка такая. В Туапсе, да? Иван Духанин: Ты лучше знаешь.
Отец Валерий: В общем, на Черное море, где-то там. Они сегодня уже приехали туда как раз, доехали благополучно. Ну, ты уже будешь помогать по квартире. Иван Духанин: Убирать, там, готовить. Наталья Смирнова: Себе вот картошку пожарил. Отец Валерий: Да, да.
Да вот так он умеет делать все, что нужно. Не всегда, правда, хочет, но уже умеет. Наталья Смирнова: На носу у девятиклассника Вани экзамены, сначала школьные, потом в колледже. Он хочет поступить в Свято-Дмитриевское медицинское училище, помогать людям, как папа. Ты хочешь быть врачом, да? Иван Духанин: Если быть конкретнее, то спортивным реабилитологом, потому что нравится спорт, там, футбол, все такое.
Отец Валерий: Ему нравится спорт, и нравится реабилитировать тех, кто пострадал после спорта. Наталья Смирнова: Вы как раз к ним относитесь. Я сейчас как лечусь в лечебно-реабилитационном центре, вот тоже подпадаю. Он уже один раз мне укол поставил. Наталья Смирнова: Аренду этой скромной квартиры семье батюшки оплачивает гимназия. Несмотря на частые переезды, самая первая Ванина игрушка всегда с собой.
Отец Валерий: Вот этот вот мишка — вот мы его Ване подарили, когда он был новорожденный еще, и клали его с ним в постельку. Вот он его обнимал, с ним спал вместе, и вот так вот он сохранился, такая игрушка детская. Наталья Смирнова: Реликвия уже практически. Отец Валерий: Да, такое вот напутствие ему, чтобы для своих детей уже сохранил. Наталья Смирнова: Острое сознание семьи как чего-то самого близкого и дорогого еще яснее пришло там, в реанимации, на пороге между жизнью и вечностью. Отец Валерий: Ну, много, что пришло.
Во-первых, стало понятно, что нужно было, конечно, больше внимания уделять детям, семье. Потому что до этого все время какая-то спешка, суета, и в этой вот суете, в работе, в постоянном каком-то заработке семья отступала на второй план, и такого душевного общения не хватало. Ну, если ты все время спешишь куда-то, то и такой возможности помолиться в итоге не остается. То есть сам себя загоняешь, загоняешь, а ради чего — непонятно. И вот это все сразу как-то обнаружилось, то, что это была глупая совершенно спешка. Наталья Смирнова: В болезни и немощи священника Валерия Духанина всегда поддерживают любимые святые.
Как-то вот тоже очень близок он душе, как и преподобный Паисий Святогорец, как блаженная Матрона Московская, матушка Сепфора, которая под Оптиной. Ведь это люди нашего времени фактически, да, но при этом сохранили такую вот святость, чистоту сердца, простоту в общении с людьми. И когда им молишься, то вот как-то чувствуется такая поддержка очень большая духовная. Наталья Смирнова: У каждого человека свой путь к Богу. Кто-то всю жизнь ждет встречи с Ним, кто-то не верит до последних дней, а кто-то, будучи атеистом, как когда-то Валерий Духанин, становится священником. Отец Валерий: В жизни человек становится счастлив только тогда, когда встречается с Богом.
Но все-таки это во многом такое вот личное переживание, и очень трудно атеистам объяснить это. Потому что вот на некоторых смотришь — у них просто вот как душа невосприимчива, по какой-то причине им вот не даются эти знамения, эти откровения. И в какой-то момент, может быть, они это получают, или даже через страдания им дается возможность обратиться. Да, вот, как ни странно, страдания — они способны тоже привести человека к Богу. Еще об отце Кирилле У нас не было ни мобильных телефонов, ни интернет-связи. Но едва отец Кирилл появлялся в Лавре, как тут же все по цепочке сообщали друг другу эту радостную весть.
Тут же собирался народ — в алтаре, где батюшка появлялся, в его келье на молитвенное правило днем или на общую исповедь вечером или в особом отведенном помещении за проходной. И не было в Лавре и Московских духовных школах ни одного человека, который не прислушался бы к слову отца Кирилла. Помню, накануне праздника преподобного Сергия я попал к батюшке, как оказалось, вместе с приехавшими на праздник архиереями. Митрополиты, весьма почтенные владыки, тут же и я, ничего не значащий семинарист. Владыки настолько ценили его, что сами, словно низшие по сану, складывали ладони крестообразно и, склонив головы, просили у него благословения. Но более всего меня удивило, что батюшка и мне радовался такой же искренней радостью, как и пришедшим архиереям.
И таким любящим чистой, искренней любовью он был абсолютно ко всем. Мы не жалели его. Нам казалось, что раз он — старец, значит, всё снесет, вытерпит, вытянет. Шли и грузили его бесконечными бедами, переживаниями, заботами и печалями. И он, действительно, сносил и терпел. Мы уходили с облегчением, со свободной душой и какой-то непередаваемой радостью.
Не раз батюшка выручал в критической ситуации. А его здоровье стало сдавать. Монастырское руководство ограничивало доступ к нему всё строже и строже. Это была естественная забота о жизни и здоровье старца, а мы осуждали руководство за «гонения на старца». Троице-Сергиева Лавра Наш мир весьма ограничен. И пространство и время имеют границы, которые весьма неудобны для нашей души, созданной ради вечного Неба.
И вот эти границы неприятно заявляют о себе, когда мы только-только обрели старца, благодатного духовного отца. Не втиснутся в келью к батюшке 150 человек, и за сутки батюшка не выслушает всех жаждущих при всем своем желании. Пространство и время не позволяют нам этого. Но когда отец Кирилл был в Лавре, все знали, что с нами духовный отец, старец и, значит, ради самого его присутствия Господь не оставит нас. Пока батюшка в Лавре, никто из нас не сирота, не беспризорник. В чем гений старчества отца Кирилла?
Он всех нас объединял. Потому что любил каждого так, как будто только этого человека и ждал. Ни разу я не слышал, чтобы он кого-либо осудил. О каждом он говорил что-то доброе, так что все обиды друг на друга прекращались. Для каждого находилось что-то свое, сердечно-теплое. И потому в присутствии отца Кирилла все разделения прекращались.
Много священников добрых, но эта наша доброта — человеческая. Много здравомыслящих, способных дать трезвый и взвешенный совет, но и это — во многом жизненный опыт. У отца Кирилла доброта, любовь, рассудительность были какими-то неземными, Божиими. Еще старцы и духовники И все же отец Кирилл не одинок. Дар любви, просиявший в нем изобильно, сиял и в других лаврских отцах. Его никто не видел унывающим.
О нем духовные чада с радостью говорили: «Где отец Виталий, там Пасха». К нему тянулись и студенты духовных школ, и прихожане Лавры. На протяжении многих лет он ежедневно произносил в лаврских храмах проповеди, ездил в Малинники за святой водой, которую привозил в больших емкостях, и эта вода предлагалась в братском Варваринском корпусе всем желающим. Был случай, когда отца Виталия назначили помощником эконома, и ввиду огромных нагрузок отец Кирилл благословил ему ходить на братский молебен только по понедельникам, средам и пятницам. В первое же утро, когда батюшка готов был с благословения пропустить молебен, ему явился преподобный Сергий и укорил. С тех пор отец Виталий на протяжении десятилетий не пропустил ни одного братского молебна.
Кстати, отошел он ко Господу как раз перед братским молебном. Двенадцать мерных ударов колокола оповестили лаврскую братию о почившем собрате, когда все собирались на молебен преподобному Сергию. Он отличался таким смирением, что, придя в монастырь, отказался от первой части своей фамилии, ее восстановили лишь после его кончины. Его жизнь могла бы стать сюжетом художественного произведения, а в обители он старался держаться незаметно, словно последний монах. Жертвенность ему была присуща с юности. Так, в свои ранние годы, во время немецкой оккупации, он узнал, что сестру его хотят увести вместе со многими другими в Германию, и убедил немцев забрать его вместо сестры.
Так и получилось. А когда в конце войны наших пленников освободили, то, как трудившийся на немецкой территории, встречен он был советской властью прохладно, отрабатывал год вместе с другими — восстанавливал порушенный Сталинград. После этого ушел в обитель преподобного Сергия. Дважды под давлением властей был изгнан из монастыря, но и тогда неуклонно появлялся на лаврских службах. Тихим, смиренным словом утешал он тысячи людей. И еще писал удивительные духовные стихи.
Архимандрит Илия Рейзмир Вот архимандрит Илия Рейзмир , верой и правдой служивший в патриарших покоях четырем патриархам. Он совсем молодым приехал в Лавру, чтобы поступать в семинарию. Еще никому о себе ничего не сказал, а лаврский старец схиархимандрит Михей, увидев его, громко произнес: «Вот идет ученик преподобного Сергия». Николай, так звали отца Илию до монашества, познакомился с благочинным того времени старцем архимандритом Феодоритом Воробьевым. Тот привел его в келью отца Матфея знаменитого регента и предсказал: «Отец Матфей, это наш будущий брат, возьми его к себе на клирос. Помоги ему подготовиться к семинарии».
А на самом деле Господь в этот момент как раз рядом, Он закаляет нас в горниле кажущейся богооставленности. Как ни странно, это состояние может оказаться драгоценным, принести свою пользу. Потому что в такие минуты в два счета обрушивается наше высокое мнение о себе. Мы-то думали, что в духовной жизни мы что-то представляем собой. И вдруг оказывается, что мы погибаем, кругом не за что ухватиться. Никакой сверхъестественной помощи нет, а только беды сыплются справа и слева. И вот из такого состояния молитва как раз бывает самой сильной. Такая молитва, словно глубокий вздох сердца, сразу восходит ко Господу. Потому что это молитва смирившейся души. Но самое главное: Спаситель ведь нужен только погибающему.
Если ты не увидел себя погибающим, то и Спаситель тебе не особо-то нужен. Вот к этому Господь и подводит нас в такие минуты испытаний. И либо ты скажешь себе: все равно я буду с Богом, даже если кажется, что Господь про меня забыл. Либо ты проявишь слабость, будешь роптать, но и это не значит, что Бог от тебя отвернулся. Господь непременно что-то явит для вразумления твоего и спасения. От чего он наступает? Бывает, человек как бы выгорел, принявшись за многие подвиги, он как бы переел и потерял на время вкус к духовной жизни. Бывает, мы просто расслабились, как бы спим. И тогда Господь попускает нам скорби, чтобы растормошить нас и вывести из этой спячки. Во время сильных скорбей и переживаний человек действительно как будто просыпается.
И уже обращение к Богу для него — не просто пустой звук, а крик души. Одна знакомая инокиня с Елеонской горы в Иерусалиме рассказывала, как за 26 лет до этого она приехала простой трудницей, готовясь умереть. У нее был страшный онкологический диагноз, но она никому не говорила, устроилась трудиться в обители, выполняла самые черные работы и молилась, молилась, молилась. Вот, она говорит, тогда казалось, что сейчас упадет в обморок прямо в этом туалете, который вычищает. Но она молилась и молилась при этих трудах. И говорит, что сейчас уже нет такой крепкой молитвы, какая была тогда, не может вернуться на тот уровень горячей и пламенной молитвы. Еще один батюшка все время служил молебны о ее здравии, он проникся к ней состраданием. И каким-то чудом болезнь отступила, поначалу она даже боялась идти на проверку. А Господь действительно явил настоящее чудо, она осталась в обители — это Спасо-Вознесенский монастырь на Елеонской горе. Но той сильной молитвы, говорит, так и не удается вернуть.
Я думаю, что мы просто не можем все время идти на подъем, нам это тяжело, и потому наш духовный путь протекает волнообразно, чуть вверх, чуть вниз, но главное — вперед. Я убеждался в этом многократно. Вот, не захотел ты расстаться с какой-то своей немощью, не простил другого, не очистил свою душу искренней Исповедью, и все — богослужение уже воспринимается не так, как прежде. Это уже не встреча с Господом, не соприкосновение с таинственным Небесным миром, а просто как бы наблюдение со стороны за неким религиозным представлением. Грехи, с которыми мы не захотели расстаться, затуманивают наш взор, делают нас духовно близорукими. Наступает духовная слепота. А ведь вера — это видение. Какое же может быть видение, если ты стал духовно слепым?
Окончил Московские духовные семинарию и академию. С 2003 года — проректор по учебной работе Николо-Угрешской семинарии, преподавал патрологию, апологетику и византологию.
Автор многих книг, публикаций и докладов о смысле и значении православной веры. Редактор программ на радио «Радонеж». Отец Валерий сразу обозначил, что встреча не ограничена какой-либо тематикой, и предложил провести общение в формате «вопрос-ответ».
Но едва отец Кирилл появлялся в Лавре, как тут же все по цепочке сообщали друг другу эту радостную весть. Тут же собирался народ — в алтаре, где батюшка появлялся, в его келье на молитвенное правило днем или на общую исповедь вечером или в особом отведенном помещении за проходной. И не было в Лавре и Московских духовных школах ни одного человека, который не прислушался бы к слову отца Кирилла. Помню, накануне праздника преподобного Сергия я попал к батюшке, как оказалось, вместе с приехавшими на праздник архиереями. Митрополиты, весьма почтенные владыки, тут же и я, ничего не значащий семинарист.
Владыки настолько ценили его, что сами, словно низшие по сану, складывали ладони крестообразно и, склонив головы, просили у него благословения. Но более всего меня удивило, что батюшка и мне радовался такой же искренней радостью, как и пришедшим архиереям. И таким любящим чистой, искренней любовью он был абсолютно ко всем. Мы не жалели его. Нам казалось, что раз он — старец, значит, всё снесет, вытерпит, вытянет. Шли и грузили его бесконечными бедами, переживаниями, заботами и печалями. И он, действительно, сносил и терпел. Мы уходили с облегчением, со свободной душой и какой-то непередаваемой радостью.
Не раз батюшка выручал в критической ситуации. А его здоровье стало сдавать. Монастырское руководство ограничивало доступ к нему всё строже и строже. Это была естественная забота о жизни и здоровье старца, а мы осуждали руководство за «гонения на старца». Троице-Сергиева Лавра Наш мир весьма ограничен. И пространство и время имеют границы, которые весьма неудобны для нашей души, созданной ради вечного Неба. И вот эти границы неприятно заявляют о себе, когда мы только-только обрели старца, благодатного духовного отца. Не втиснутся в келью к батюшке 150 человек, и за сутки батюшка не выслушает всех жаждущих при всем своем желании.
Пространство и время не позволяют нам этого. Но когда отец Кирилл был в Лавре, все знали, что с нами духовный отец, старец и, значит, ради самого его присутствия Господь не оставит нас. Пока батюшка в Лавре, никто из нас не сирота, не беспризорник. В чем гений старчества отца Кирилла? Он всех нас объединял. Потому что любил каждого так, как будто только этого человека и ждал. Ни разу я не слышал, чтобы он кого-либо осудил. О каждом он говорил что-то доброе, так что все обиды друг на друга прекращались.
Для каждого находилось что-то свое, сердечно-теплое. И потому в присутствии отца Кирилла все разделения прекращались. Много священников добрых, но эта наша доброта — человеческая. Много здравомыслящих, способных дать трезвый и взвешенный совет, но и это — во многом жизненный опыт. У отца Кирилла доброта, любовь, рассудительность были какими-то неземными, Божиими. Еще старцы и духовники И все же отец Кирилл не одинок. Дар любви, просиявший в нем изобильно, сиял и в других лаврских отцах. Его никто не видел унывающим.
О нем духовные чада с радостью говорили: «Где отец Виталий, там Пасха». К нему тянулись и студенты духовных школ, и прихожане Лавры. На протяжении многих лет он ежедневно произносил в лаврских храмах проповеди, ездил в Малинники за святой водой, которую привозил в больших емкостях, и эта вода предлагалась в братском Варваринском корпусе всем желающим. Был случай, когда отца Виталия назначили помощником эконома, и ввиду огромных нагрузок отец Кирилл благословил ему ходить на братский молебен только по понедельникам, средам и пятницам. В первое же утро, когда батюшка готов был с благословения пропустить молебен, ему явился преподобный Сергий и укорил. С тех пор отец Виталий на протяжении десятилетий не пропустил ни одного братского молебна. Кстати, отошел он ко Господу как раз перед братским молебном. Двенадцать мерных ударов колокола оповестили лаврскую братию о почившем собрате, когда все собирались на молебен преподобному Сергию.
Он отличался таким смирением, что, придя в монастырь, отказался от первой части своей фамилии, ее восстановили лишь после его кончины. Его жизнь могла бы стать сюжетом художественного произведения, а в обители он старался держаться незаметно, словно последний монах. Жертвенность ему была присуща с юности. Так, в свои ранние годы, во время немецкой оккупации, он узнал, что сестру его хотят увести вместе со многими другими в Германию, и убедил немцев забрать его вместо сестры. Так и получилось. А когда в конце войны наших пленников освободили, то, как трудившийся на немецкой территории, встречен он был советской властью прохладно, отрабатывал год вместе с другими — восстанавливал порушенный Сталинград. После этого ушел в обитель преподобного Сергия. Дважды под давлением властей был изгнан из монастыря, но и тогда неуклонно появлялся на лаврских службах.
Тихим, смиренным словом утешал он тысячи людей. И еще писал удивительные духовные стихи. Архимандрит Илия Рейзмир Вот архимандрит Илия Рейзмир , верой и правдой служивший в патриарших покоях четырем патриархам. Он совсем молодым приехал в Лавру, чтобы поступать в семинарию. Еще никому о себе ничего не сказал, а лаврский старец схиархимандрит Михей, увидев его, громко произнес: «Вот идет ученик преподобного Сергия». Николай, так звали отца Илию до монашества, познакомился с благочинным того времени старцем архимандритом Феодоритом Воробьевым. Тот привел его в келью отца Матфея знаменитого регента и предсказал: «Отец Матфей, это наш будущий брат, возьми его к себе на клирос. Помоги ему подготовиться к семинарии».
Отец Илия, казалось, исповедовал братию и прихожан Лавры непрестанно. Я сам, пока жил в Сергиевом Посаде, ходил именно к нему на регулярную исповедь. И одна моя очень серьезная проблема, глодавшая душу на протяжении долгого времени, ушла после искренней исповеди у батюшки Илии и после его строгих, но сердечных слов. Бессребреник, сам в бедной монашеской рясе, не оставляющий себе ни гроша, он руководил дорогими ремонтами патриарших покоев и не раз отдавал приносимые ему пожертвования на нужды людские. Я свидетель тому. Он, и по сей день уважаемый и ценимый Патриархом, не проявляет и тени честолюбия. Смиренный ученик смиренного аввы Сергия, он до конца искренний монах и искренний делатель. Не перечислить всех лаврских старцев и духовников, с которыми Господь сподобил встретиться… Для чего же мы говорим о них?
А вот для чего. Никому и в голову не придет, чтобы такие пастыри жили ежедневными фотосессиями, селфи и пиаром самих себя в социальных сетях, чтобы они отслеживали популярность своих страниц, гонялись за лайками, раскручивали, используя PR-технологии, свои ютуб-каналы и вообще стремились к популяризации своего образа. Никому в голову не придет, чтобы упомянутые пастыри изучали психологические методики, проводили со своими чадами сеансы психоанализа, работали с подсознанием прихожан и занимались чем-либо подобным. Они хранили и хранят какую-то непонятную нам традицию простосердечного и искреннего отречения от мира и последования за Христом. Словно и они вместе с апостолом Петром сказали Господу: «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» Мф. Они следуют за Христом, не мудрствуя и не мечтая. И потому не дерзают продолжить фразу Петра: за это следование за Тобой «что же будет нам? Служат Господу лишь потому, что иначе не могут.
Он прожил всего 46 лет, но именно он многих отчаявшихся возродил к подлинной жизни. С отцом Борисом я встретился всего один раз, совершенно случайно, когда в академии он подходил к студенческому общежитию под чертогами. Он спросил меня про кого-то из студентов, в какой комнате тот проживает. Меня поразили глаза отца Бориса: тихие, добрые, эти глаза кротко проникали тебя своей чистой, неземной, бескорыстной любовью; глаза, готовые сострадать и поддерживать, каким бы ты сам ни был. Всего лишь один раз один единственный взгляд, а он во мне на всю жизнь запечатлелся. Как же я жалею, что тогда об отце Борисе почти ничего не знал, не познакомился, не общался. Впоследствии уже много слышал о нем от тех, кто у него окормлялся. Приведу воспоминания одного его чада: «У батюшки Бориса был особый дар проводить исповедь.
Я сам в этом убедился, прожив неделю в скиту и каждый день бывая на исповеди у батюшки. Думаю, уже всё, целую тетрадь исписал, а подхожу на исповедь к батюшке — и опять новые грехи открываются. Хочется скорее освободиться от внутренней грязи, чтобы не утратить душевный покой, приобретенный после стольких страданий. Умел отец Борис заставить кающегося заглянуть вглубь своего сердца. А радость потом, после разрешительной молитвы, была такая, словно заново родился. Мне приходилось общаться в жизни с хорошими психотерапевтами. Но утешение, которое получал от батюшки, было не человеческое, а Божие. По батюшкиным молитвам Сам Господь подавал человеку Свою всесильную помощь.
Действительно, тогда у отца Бориса я почувствовал, что исповедь — это Таинство». Людей с особенно трудными жизненными ситуациями, а точнее тех, кто слишком заунывал, раскис, опустил руки, я часто направляю к отцу В. Собственно, отец В. Почему направляю к отцу В.? Потому что он один из тех редких духовников, у которых на каждого пришедшего есть силы и время. В основном все заняты, все куда-то спешат. А у отца В. В нем, как и у каждого старца, та же детская радость, простосердечие, естественность и еще необычайная внутренняя активность.
Он о себе, для себя — ничего, он весь с тобою. Он, бывало, посмотрит на тебя своим ласково-проницательным взглядом и тут же тихонечко скажет тебе на ушко всё, как есть, — что допустил ты и чего допускать никак не стоило. Скажет так, что вместо обиды в душе вдруг сияет свобода и ты принимаешь важное для всей твоей жизни решение. Он радуется твоим успехам так, как будто это его личные успехи. И сам радостный тон его голоса вселяет в тебя немалые силы. Конечно, не прозорливость и не чудотворения важны для нас в духовном руководителе. Хотя и это Господь подает ради немощи нашей. Самое главное — трезвый, здравый совет.
Неоднократно слово отца В. И даже когда я считал, что он неправ, ибо сила моего рассудка убеждала меня в его неправоте, то время показывало обратное. Ошибки происходили от непослушания. Если взять внешнюю сторону, то отец В. Несколько операций, онкология и т. Многократно наблюдал я поразительную истину: он вроде больной, но при этом более радостный, чем приходящие к нему здоровые. Они, здоровые, приходят к нему горем убитые, а он, больной, но более радостный, чем они, вдохновляет их к той же духовной радости, которую имеет сам. Как-то приехал к нему мой знакомый Андрей с дочкой.
Приехал на своем дорогом автомобиле. Как всегда у отца В. Всех он угощает. Всем уделяет внимание. Беседа состоялась, но Андрей внутренне немножко огорчился, что вот, ничего особенного, просто какая-то встреча. Собрался ехать назад. Автомобиль стоял на ручном тормозе, а в виду дороговизны автомобиля этот тормоз представляет собой какую-то электронную кнопку. Андрей нажимает кнопку, а ручной тормоз не убирается — ехать невозможно.
И так, и сяк — не получается. Позвонил в автосалон. Опытные специалисты сказали: «Откройте там-то и потяните на себя провода». Открыл, тянул что есть силы — не получается. Пришлось вызывать из Москвы эвакуатор, а расстояние до обители немалое. Начинался дождь, разыгрывалась непогода. Ждать долго, Андрей направился с дочкой опять к батюшке. Увидев их, отец В.
Подожди немного, сейчас». Тут же без лишних слов надел епитрахиль, поручи и скрылся в свою маленькую келейку, где лишь его постель, столик и кругом иконы со святынями. Какой он там чин совершал? Как молился? Но только Андрей с дочкой пошли к автомобилю, тот завелся, кнопка заработала, как будто ничего и не было. Оставалось только отменить эвакуатор и ехать домой. Православие — не теория, не рассуждения на философские темы. Православие — опыт живого общения с живым Богом.
И на искреннюю молитву бывает отклик. Что же влечет нас к подобным пастырям? Отчего само сердце готово раскрыться, принять их слово, как иссохшая земля принимает долгожданную росу? Задаю себе этот вопрос, и ответ является сам собой.
По зову сердца. Иерей Валерий Духанин
Давай, работой. Так хорошо. И, в общем, я да, очень хорошо понимаю то, о чем вы говорите. Протоиерей Валерий — Да, это такое уже философское завершение, в таких философских формулировках. Ну, наверное. Самое главное, понимаете, не входить в такой вот внутренний протест тому, что Господь тебе посылает. Потому что на самом деле даже с психологической — вот вы упомянули психологические какие-то вещи, человек страдает от внутренних противоречий.
И все неврозы, психозы, они начинаются с внутренних противоречий. Ну, допустим, элементарное противоречие: когда человек на что-то надеялся, да, — ему другое посылается. Он строил одни планы — ему другие. И вот из этого разрыва ожидаемого и реального происходит болезнь. А надо просто понять, что Господь находится рядом — вот как отец, который ведет за руку ребенка, Он ненужную игрушку у тебя забирает. Он нужные какие-то труды, которые тебе надо понести — Он этому тебя учит.
Ты только не сопротивляйся этому, вот прими как Божие. Вот Господь рядом, и Он тебе это подает — значит, Он тебя не забыл, понимаете. Значит, Он действительно твою руку не выпустил из Своей руки. Поэтому живи так, что тебя так именно Господь ведет, а чуть попозже ты увидишь смысл этого. Ананьев — «Семейный час» на радио «Вера» продолжается. Говорим сегдня о том, по сути, как ходить по воде, как принимать неизбежное и смириться с тем, с чем смириться на самом деле сложно.
И меня все-таки — вот чтобы мы уж окончательно расставили все точки над ё, — не оставляет в покое, что вот то, о чем мы с вами говорим, это действительно, очень, может быть, ну непросто, но возможно с собой договориться — работа там, отчаяние, даже собственное здоровье — возможно, это вот то, что ты внутри переживаешь. Но как смириться с тем, что происходит не с тобой, на что ты не можешь ни повлиять, и принять ты не можешь. Потому что ну как ты можешь принять болезнь собственного ребенка? И сказать, что вот болезнь послана тебе Богом — ты тоже не можешь. Потому что болезнь есть зло — мы много об этом говорили с протоиереем Вячеславом Перевезенцевым, я очень хорошо помню, как раз о болезнях мы говорили, — как и любое зло, она иррациональна. В ней нет смысла, это не наказание и не урок.
А тут ребенок. И ты, вот балансируя, вот я очень много думал о том, что почему так трудно верить Богу, вот по-настоящему — потому что каждый из нас балансирует между верой и неверием, между верой Богу и верой в силу обстоятельств там, законов бытия, власть денег, связей, врачей, лекарств, всего чего угодно. И вот здесь ты теряешь этот баланс и сваливаешься. Протоиерей Валерий — Да, и надо сказать, что я сам достаточно часто в это сваливаюсь, даже по элементарным каким-то вещам. Когда ну где-то вот в средствах массовой информации проходят такие известия, что где-то неожиданно вот детки погибают, когда даже элементарно вот какой-то люк, куда они там проваливаются, еще чего-то происходит. И каждый раз, особенно такая вот, именно детская, невинная смерть, она вот, ну невольно такой даже вопрос: ну где же вот Господь, Который вроде бы рядом, почему Он невинных детей не спасает от этого?
И всякий раз я прихожу только к одному единственному выводу. Прежде всего то, что вот покуда мы вне рая, вот мы потеряли рай — это факт — зло, оно будет постоянно отравлять нашу жизнь. И второе, что всякое зло, оно несправедливо. И суть вот этих вторжений вот такого зла, оно и будет сводиться к этой несправедливости. То есть если мы хотим, что, ну скажем, если мы хотим видеть такую картину, что вот человек грешит, грешит, грешит — ну ему раз вот, наказание, заболел, он потом одумался или не одумался, да. Или то есть вот такая картина, она, понимаете, не проходит.
То есть мы видим, что человек может там и пить бесконечно, и вроде бы он не болеет даже ничем таким вот страшным, чем вдруг — раз, и заболел какой-то невинный ребенок —мучается, умирает, и родители горюют. И постоянно мы видим эту вот несправедливость жизненную. Так вот всякое зло, оно по сути несправедливо. И самая суть зла, как раз и заключается в его несправедливости, что оно вот именно так будет отравлять. И никогда мы не сможем этого принять. Почему, потому что все равно вот душа каждого человека, вот она ну к чему-то вот бесценно доброму, да, к какой-то вот чистой любви стремится.
Мы нигде не видим правды, но всегда мы хотим, чтобы была правда, да. Ну элементарно — вот все время мы хотим, избираем там депутатов, правителей — хотим, чтобы какой-то порядок, но все равно вот все рушится. И все равно стремимся к той же самой правде. То есть эта неискоренимая наша тяга внутренняя к безусловной правде, она показывает, что душа человека, она ориентирована на что-то небесное, чего здесь, на земле, мы просто не найдем. Хотим мы того или нет, но будут умирать вот эти безвинные дети. Вот как в Ветхом Завете, самая первая смерть, вспомните — это не Адам согрешивший, не Ева умирает — умирает их ребенок, причем лучший ребенок.
Не Каин, который там был тоже такой завистливый, гордый, Богу жертвы приносил как попало, да, что придется — ну как трактуют отцы. А умирает лучший, чистый ребенок — Авель.
В дароносице каким-то чудом оставалась еще одна частица Святых Даров. К этому моменту врачи не знали уже, что предпринять: некогда мужественная женщина, герой страны, Валентина Кронидовна испытывала страх, боялась находиться одна и спать с выключенным светом. Но в душе ее происходила и более радостная перемена — в ней родилась жажда возвращения к Богу. Она признавалась: «Мне страшно умирать. Вся моя жизнь прошла впустую». Находившиеся рядом родные возражали: сколько, мол, ты достигла за свою жизнь и сколько всего у тебя есть, включая правнуков.
Она ответила: «Да, это так. Но сейчас это меня не радует, и я очень жалею, что в свое время одному молодому человеку сказала, что Бога нет, и что я могу обойтись без Него. Я очень хотела бы успеть покаяться». Так переосмыслила она ту вроде бы совершенно несостоятельную встречу отца Вадима она не узнала. Господь устроил так, что ей был дан последний шанс, и отец Вадим, сам того не ожидая и поначалу тоже не узнав ее, оказался в ее палате. Священник принял исповедь сразу же. Он, конечно же, не пересказывал ее покаянных слов, но, как вспоминал, она исповедовалась от самых глубин своего прозревшего сердца, слезы текли из глаз бывшей коммунистки, а сердце очищалось от застарелых грехов. Валентину Кронидовну причастили Святых Христовых Таин.
Как это совершилось? Что подвигло руководство принять такое решение? Для меня было очевидно одно — всё решила молитва и благословение батюшки. Еще об отце Кирилле У нас не было ни мобильных телефонов, ни интернет-связи. Но едва отец Кирилл появлялся в Лавре, как тут же все по цепочке сообщали друг другу эту радостную весть. Тут же собирался народ — в алтаре, где батюшка появлялся, в его келье на молитвенное правило днем или на общую исповедь вечером или в особом отведенном помещении за проходной. И не было в Лавре и Московских духовных школах ни одного человека, который не прислушался бы к слову отца Кирилла. Помню, накануне праздника преподобного Сергия я попал к батюшке, как оказалось, вместе с приехавшими на праздник архиереями. Митрополиты, весьма почтенные владыки, тут же и я, ничего не значащий семинарист. Владыки настолько ценили его, что сами, словно низшие по сану, складывали ладони крестообразно и, склонив головы, просили у него благословения.
Но более всего меня удивило, что батюшка и мне радовался такой же искренней радостью, как и пришедшим архиереям. И таким любящим чистой, искренней любовью он был абсолютно ко всем. Мы не жалели его. Нам казалось, что раз он — старец, значит, всё снесет, вытерпит, вытянет. Шли и грузили его бесконечными бедами, переживаниями, заботами и печалями. И он, действительно, сносил и терпел. Мы уходили с облегчением, со свободной душой и какой-то непередаваемой радостью. Не раз батюшка выручал в критической ситуации. А его здоровье стало сдавать. Монастырское руководство ограничивало доступ к нему всё строже и строже.
Это была естественная забота о жизни и здоровье старца, а мы осуждали руководство за «гонения на старца». Троице-Сергиева Лавра Наш мир весьма ограничен. И пространство и время имеют границы, которые весьма неудобны для нашей души, созданной ради вечного Неба. И вот эти границы неприятно заявляют о себе, когда мы только-только обрели старца, благодатного духовного отца. Не втиснутся в келью к батюшке 150 человек, и за сутки батюшка не выслушает всех жаждущих при всем своем желании. Пространство и время не позволяют нам этого. Но когда отец Кирилл был в Лавре, все знали, что с нами духовный отец, старец и, значит, ради самого его присутствия Господь не оставит нас. Пока батюшка в Лавре, никто из нас не сирота, не беспризорник. В чем гений старчества отца Кирилла? Он всех нас объединял.
Потому что любил каждого так, как будто только этого человека и ждал. Ни разу я не слышал, чтобы он кого-либо осудил. О каждом он говорил что-то доброе, так что все обиды друг на друга прекращались. Для каждого находилось что-то свое, сердечно-теплое. И потому в присутствии отца Кирилла все разделения прекращались. Много священников добрых, но эта наша доброта — человеческая. Много здравомыслящих, способных дать трезвый и взвешенный совет, но и это — во многом жизненный опыт. У отца Кирилла доброта, любовь, рассудительность были какими-то неземными, Божиими. Еще старцы и духовники И все же отец Кирилл не одинок. Дар любви, просиявший в нем изобильно, сиял и в других лаврских отцах.
Его никто не видел унывающим. О нем духовные чада с радостью говорили: «Где отец Виталий, там Пасха». К нему тянулись и студенты духовных школ, и прихожане Лавры. На протяжении многих лет он ежедневно произносил в лаврских храмах проповеди, ездил в Малинники за святой водой, которую привозил в больших емкостях, и эта вода предлагалась в братском Варваринском корпусе всем желающим. Был случай, когда отца Виталия назначили помощником эконома, и ввиду огромных нагрузок отец Кирилл благословил ему ходить на братский молебен только по понедельникам, средам и пятницам. В первое же утро, когда батюшка готов был с благословения пропустить молебен, ему явился преподобный Сергий и укорил. С тех пор отец Виталий на протяжении десятилетий не пропустил ни одного братского молебна. Кстати, отошел он ко Господу как раз перед братским молебном. Двенадцать мерных ударов колокола оповестили лаврскую братию о почившем собрате, когда все собирались на молебен преподобному Сергию. Он отличался таким смирением, что, придя в монастырь, отказался от первой части своей фамилии, ее восстановили лишь после его кончины.
Его жизнь могла бы стать сюжетом художественного произведения, а в обители он старался держаться незаметно, словно последний монах. Жертвенность ему была присуща с юности. Так, в свои ранние годы, во время немецкой оккупации, он узнал, что сестру его хотят увести вместе со многими другими в Германию, и убедил немцев забрать его вместо сестры. Так и получилось. А когда в конце войны наших пленников освободили, то, как трудившийся на немецкой территории, встречен он был советской властью прохладно, отрабатывал год вместе с другими — восстанавливал порушенный Сталинград. После этого ушел в обитель преподобного Сергия. Дважды под давлением властей был изгнан из монастыря, но и тогда неуклонно появлялся на лаврских службах. Тихим, смиренным словом утешал он тысячи людей. И еще писал удивительные духовные стихи. Архимандрит Илия Рейзмир Вот архимандрит Илия Рейзмир , верой и правдой служивший в патриарших покоях четырем патриархам.
Он совсем молодым приехал в Лавру, чтобы поступать в семинарию. Еще никому о себе ничего не сказал, а лаврский старец схиархимандрит Михей, увидев его, громко произнес: «Вот идет ученик преподобного Сергия». Николай, так звали отца Илию до монашества, познакомился с благочинным того времени старцем архимандритом Феодоритом Воробьевым. Тот привел его в келью отца Матфея знаменитого регента и предсказал: «Отец Матфей, это наш будущий брат, возьми его к себе на клирос. Помоги ему подготовиться к семинарии». Отец Илия, казалось, исповедовал братию и прихожан Лавры непрестанно. Я сам, пока жил в Сергиевом Посаде, ходил именно к нему на регулярную исповедь. И одна моя очень серьезная проблема, глодавшая душу на протяжении долгого времени, ушла после искренней исповеди у батюшки Илии и после его строгих, но сердечных слов. Бессребреник, сам в бедной монашеской рясе, не оставляющий себе ни гроша, он руководил дорогими ремонтами патриарших покоев и не раз отдавал приносимые ему пожертвования на нужды людские. Я свидетель тому.
Он, и по сей день уважаемый и ценимый Патриархом, не проявляет и тени честолюбия. Смиренный ученик смиренного аввы Сергия, он до конца искренний монах и искренний делатель. Не перечислить всех лаврских старцев и духовников, с которыми Господь сподобил встретиться… Для чего же мы говорим о них? А вот для чего. Никому и в голову не придет, чтобы такие пастыри жили ежедневными фотосессиями, селфи и пиаром самих себя в социальных сетях, чтобы они отслеживали популярность своих страниц, гонялись за лайками, раскручивали, используя PR-технологии, свои ютуб-каналы и вообще стремились к популяризации своего образа. Никому в голову не придет, чтобы упомянутые пастыри изучали психологические методики, проводили со своими чадами сеансы психоанализа, работали с подсознанием прихожан и занимались чем-либо подобным. Они хранили и хранят какую-то непонятную нам традицию простосердечного и искреннего отречения от мира и последования за Христом. Словно и они вместе с апостолом Петром сказали Господу: «Вот, мы оставили всё и последовали за Тобою» Мф. Они следуют за Христом, не мудрствуя и не мечтая. И потому не дерзают продолжить фразу Петра: за это следование за Тобой «что же будет нам?
Служат Господу лишь потому, что иначе не могут. Он прожил всего 46 лет, но именно он многих отчаявшихся возродил к подлинной жизни. С отцом Борисом я встретился всего один раз, совершенно случайно, когда в академии он подходил к студенческому общежитию под чертогами. Он спросил меня про кого-то из студентов, в какой комнате тот проживает. Меня поразили глаза отца Бориса: тихие, добрые, эти глаза кротко проникали тебя своей чистой, неземной, бескорыстной любовью; глаза, готовые сострадать и поддерживать, каким бы ты сам ни был. Всего лишь один раз один единственный взгляд, а он во мне на всю жизнь запечатлелся. Как же я жалею, что тогда об отце Борисе почти ничего не знал, не познакомился, не общался. Впоследствии уже много слышал о нем от тех, кто у него окормлялся. Приведу воспоминания одного его чада: «У батюшки Бориса был особый дар проводить исповедь. Я сам в этом убедился, прожив неделю в скиту и каждый день бывая на исповеди у батюшки.
Думаю, уже всё, целую тетрадь исписал, а подхожу на исповедь к батюшке — и опять новые грехи открываются. Хочется скорее освободиться от внутренней грязи, чтобы не утратить душевный покой, приобретенный после стольких страданий. Умел отец Борис заставить кающегося заглянуть вглубь своего сердца. А радость потом, после разрешительной молитвы, была такая, словно заново родился. Мне приходилось общаться в жизни с хорошими психотерапевтами. Но утешение, которое получал от батюшки, было не человеческое, а Божие. По батюшкиным молитвам Сам Господь подавал человеку Свою всесильную помощь.
Но Божии ангелы присутствуют еще и там, где спасается жизнь, где люди, забыв о себе, заботятся только о том, как помочь таким вот, как я, беспомощным. Почему же мы не замечаем этого в своей обыденной жизни? Они имеют от Бога дар возвращать людей к жизни — и тем самым причастны таинству спасения Пусть никто не осудит меня, но в тот момент реанимация мне представилась подобной священному алтарю, а действия персонала реанимации — священнодействиям служителей храма. Они воссозидают в человеке жизнь, делают по земным меркам невозможное, имеют от Бога особый дар воскрешать и возвращать людей к жизни, тем самым причастны таинству спасения сотворенных Богом людей. Конечно, всё это относится не к вечному спасению души, обретаемому только в храме, а к временному спасению тела. Но ведь свои души мы спасаем, покуда не расстались с телом, значит, и это временное спасение, восстановление здравия тела тоже важно для нас. А потом всё завершилось очень просто. Меня откачали, вернули к жизни и спокойно отпустили домой. Они не ждали ни благодарности, ни признательности, ни денег, хотя трудно поверить, что зарплаты простых городских врачей высоки. По-доброму и с улыбкой напутствовали советом, чтобы больше к ним не попадал. Они сами остались там, как врачи на передовой, бескорыстно спасая жизнь всякого смертельно раненного. Жаль, что часто мы не замечаем, как рядом с нами бескорыстно трудятся, вершат святое служение люди, спасая жизнь таким же, как мы. Как и молящиеся за тебя дети, так и врачи реанимации подобны ангелам, небесным хранителям, которые защищают и сохраняют нам жизнь. Вспоминается еще только одно прошение ектении, которое после реанимации стало для меня самым важным, выше всех земных достижений, свершений: «Прочее время живота нашего в мире и покаянии скончати у Господа просим». Если умирать, то лучше мирно, а если жить, то только в покаянии.
Медиатека по Библии
Валерий Николаевич Духанин (род. 1976), священник, публицист, духовный писатель Родился 28 мая 1976 года в Оренбурге в семье служащих. Диакон Валерий ДУХАНИН Святитель Игнатий (Брянчанинов) об опасности мнимодуховных состояний. В сегодняшнем праздничном видео со священником Валерием Духаниным вспоминаем событие Похвала Пресвятой Богородицы и касаемся следующих тем. Иерей Валерий Духанин — выпускник Московской духовной академии, кандидат богословия, проректор по учебной работе и преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии, автор книг о смысле и значении православной веры. В РПЦ отказались называть причины запрета в служении иерея Сафронова после панихиды по Навальному. Однако, как только отец Кирилл прибыл в Лавру, все передавали друг другу хорошие новости.
Священник Духанин Валерий Николаевич: биография, в каком храме служит, уроки православия
Отец Валерий: Вот я был, ну, настоящий атеист. Я помню свой подростковый возраст, когда кто-то говорил, что «я верю в Бога», а я говорил: «А я не верю в Бога. Ну, где он — Бог? Я Его не вижу, не чувствую, Его нигде нет. Как я могу в Него верить, да, если я с Ним никак не соприкасаюсь? То есть Его нет, и все тут». Семья была вся атеистическая, родители в Бога не верили, я в Бога не верил, сестра старшая не верила, и особо нигде я этого не встречал, потому что город Оренбург — простой такой советский город.
Наталья Смирнова: Правда, несмотря на подростковый атеизм, храм тогда уже, в детстве, притягивал. Отец Валерий: Когда в деревню приезжали к бабушке, то там у нее иконы были. И как-то вот видел, что она молилась, и иногда по вечерам, помню, мы ходили по деревенской улице, подходили к храму. Он был в таком запущенном состоянии, но всегда, когда подходили, вот чувствовал что-то такое, как, знаете, как… Вот сейчас вспоминаю: вечернее солнце как вот ложится на стены храма, и как такие отблески рая, понимаете? Вот что-то такое влекло туда, внутрь, и, когда заходили мы, понятно, что ни службы, ничего там не было, но все равно было такое ощущение, как будто соприкасаешься с какой-то тайной. Ты на пороге чего-то такого неизвестного, необычного, как бы сейчас сказали, сверхъестественного.
Ну, бабушка предлагала нам креститься, а мы все отказались, все внуки, кто были. А потом наступил 1989 год, это же уже после Тысячелетия Крещения Руси, и каким-то, я не знаю, чудом что-то начало меняться в сознании. Наталья Смирнова: На всю жизнь в памяти сохранилось одно событие. Отец Валерий был тогда еще 5-летним ребенком. Отец Валерий: Вокруг никого верующих. У нас дома в комнате, там, на стене повесили календарик отрывной, где каждый день нужно отрывать по страничке, и мне очень нравилось это делать, но, чтобы отрывать листочки, нужно было подниматься на стол.
Как сейчас помню, стол по уровню груди, то есть вначале надо на стул, потом на стол, подходишь, отрываешь. И вот я как-то… Вот мне 5 лет, поднимаюсь на стул, потом на стол. И я вот, знаете, ну, как-то посмотрел назад, а я стою на краю стола, и у меня сразу голова как закружилась, и я чувствую — сейчас падаю. И вдруг вот это… это было единственный раз в жизни, один раз, что как будто кто-то берет на руки и очень мягко сажает на пол. Но не ощущение рук, а какое-то необыкновенное тепло, и внутри тоже состояние какой-то радости особой. Вот это чувство потом как раз при крещении было, то есть как вот такое действие благодати.
То ли Ангел Хранитель, не знаю, но один раз такое было, и оно запомнилось на всю жизнь. Наталья Смирнова: Он сам уже не вспомнит, почему решил креститься, и было ли это самостоятельным решением. Крещение решили принять его родные: старшая родная сестра, двоюродная и ее муж, Валерию Духанину было тогда 13. Читайте также: Религия татар: православные христиане или мусульмане Отец Валерий: И вот батюшка начинает чинопоследование. Что вот интересно: произносит очень невнятно, слова молитв непонятны, ни одного обряда понять не могу, но при этом вдруг возникает внутри четкое ощущение присутствия Божия. Это очень трудно передать словами, но это, как некая очевидность, когда Господь тебе является.
И было такое ощущение, как будто изнутри тебя всю грязь взяли, выкинули, и внутри засиял свет, и радостно стало. Вот просто какая-то удивительная радость такая, так, что я даже стоял, улыбался, но именно по-хорошему улыбался, радовался, что такая неожиданная произошла встреча. И во время крещения я уже почувствовал себя точно верующим человеком. И для меня, если до этого было неочевидно, да, то в момент крещения стало очевидно, что Бог действительно есть, что Бог — это Любовь, и Он тебя принимает в Свои объятия. Наталья Смирнова: Вскоре после крещения он заявил родителям, что хочет быть священником. Папа с мамой были категорически против.
В храме на его предложение о помощи смотрели косо. Отец Валерий: Родители были против. И они говорят: «Да зачем тебе это надо? Что ты, там, вообще хочешь, да? Для чего ты ходишь в храм? Ты лучше, там, поспи, отдохни.
Лучше поехали, там, на дачу». Мои родители так рассуждали, что, ну, ладно, пусть он пойдет в алтарь, там посмотрит, как что происходит, и быстро это все… Наталья Смирнова: Вернется. Отец Валерий: Да, быстро вернется, все это ему не понравится, расхочет. А у меня уже внутри было такое стремление. Потом я захотел как-то, ну, поближе быть к алтарю. Там, везде отправляли меня, что «нам не надо».
Где-то заходишь — там бабушки на тебя подозрительно смотрят. Там одни бабушки собираются, а тут какой-то подросток пришел. Чего он тут хочет? Наталья Смирнова: Но эти серьезные испытания юного подростка не испугали. Он уже вступил на этот новый духовный путь, уже тогда подростком понял — ему нужно менять свою жизнь не только внешне, но и внутренне, а это значит — о много придется забыть, от много отказаться. Наталья Смирнова: Да?
Наталья Смирнова: Интересно. Отец Валерий: Попробуйте. Некоторые прямо на руку садятся. Наталья Смирнова: Фактически стать священником отец Валерий Духанин решил в 14 лет, но до принятия священного сана оставались еще долгие годы. Отец Валерий: Дело в том, что я долго избегал принятия священного сана. Вот как-то сторонился, ну, по разным причинам, и посвящал себя в основном написанию книг духовных, духовно-просветительской деятельности.
А когда стал преподавателем Николо-Угрешской семинарии и потом уже проректором по учебной работе, то как-то все стало меняться, и стало ясно, что, если ты учишь будущих священнослужителей, да, то, собственно, это твой тоже собственный путь. Наталья Смирнова: Он стал священником 5 лет назад. Мог бы намного раньше, но не решался. Все годы после завершения сначала духовной семинарии, потом Московской духовной академии Валерий Духанин активно занимался просветительской деятельностью и писал. Творческая и научная работа отнимали много сил и времени. Отец Валерий: Понимаете, как священники многие — они идут на приходы и только требы совершают, и у них уже не хватает времени… Наталья Смирнова: На все остальное.
Отец Валерий: На чтение, написание каких-то книг. А вот эта духовно-просветительская направленность, написание книг — оно для меня имеет огромное значение, вот это творческое. Наталья Смирнова: Учебу в семинарии и академии он сравнивает с прохождением армейской службы, хотя служить ему не довелось — не благословили. Это была серьезная школа жизни. Духовную поддержку своих первых учителей он чувствует до сих пор. Отец Валерий: Для меня, для… Семинария — она уже… это была огромная школа и в плане дисциплины, в плане выполнения работ, в плане организации своего личного времени.
Поэтому, конечно, я думаю, что, если ты прошел семинарскую школу, такую настоящую, то, там, армия уже необязательно была нужна, потому что каждый готовится к своему служению. Ну, вот есть черные лебеди, вот даже там плавают. Наталья Смирнова: Ой, вижу. Отец Валерий: Черный лебедь — такая редкость наша монастырская. Наталья Смирнова: Они здесь живут, да? Отец Валерий: Да, они живут в монастыре, и белые лебеди, и утки, причем разных пород.
А еще приоткрою секрет, что здесь и страусы живут. Наталья Смирнова: Да ладно. Где это? Отец Валерий: Страусы живут на… хозяйственная там территория дальше, за оградой, есть. Место, где и павлины тоже, олени. Наталья Смирнова: Николо-Угрешский монастырь стал новой страницей в его жизни.
С 2003-го он преподавал здесь в семинарии, с 2011-го был ее проректором, а через 3 года был рукоположен сначала в диаконы, в этом же юбилейном году памяти Сергия Радонежского — в священники. Отец Валерий: Вообще ведь монастырь православный, любой монастырь, а вот Николо-Угрешский особенно, это такой образ рая на земле. Вот как в раю все было в гармонии полной духовной, люди подчинялись Богу, служили Богу, вот так в обители святой люди стараются служить Господу. Они стараются внутри самих себя наводить порядок, но и вовне тоже, чтобы сам монастырь — он отражал вот эту духовную гармонию. Это наше послушание Богу и прославление Господа в самих красотах природы, вот. И, конечно, когда здесь бываешь, то тут душа отдыхает.
Даже после службы с детьми мы ходим, здесь же вот птички удивительные — и утки, и лебеди, и можно покормить. И настолько здесь душа радуется, когда бываешь, что, ну, просто невозможно передать, конечно. Наталья Смирнова: Здесь отец Валерий нашел вдумчивых и чутких духовников, а еще всегда здесь чувствует особое присутствие святителя Николая — он имеет прямое отношение к основанию монастыря. Отец Валерий: Да, здесь, вот на этих местах, сосновый лес. И он, выйдя, увидел на сосне икону Святителя Николая Чудотворца. И когда помолился, то икона опустилась ему в руки прямо, и он сказал по-славянски: «Сия вся угреша сердце мое», то есть: «Все это согрело мое сердце».
Вот это слово «угреша» — согрело, отсюда пошло «Николо-Угрешский монастырь». И потом была Куликовская битва, и вот в знак тоже благодарности на этом месте князь Дмитрий Донской распорядился устроить монастырь. Наталья Смирнова: Про преподобного Пимена Угрешского тоже есть своя легенда. Отец Валерий: Уже в XXвеке одна маленькая девочка — она, проходя возле места его захоронения, она слышала ангельское пение, ангельское пение. Она рассказывала взрослым, но ее особо не слушал никто. И вот эта девочка — она прожила очень долгую жизнь, вплоть до 90-х годов, когда уже монастырь был возрожден.
И она рассказала про это пение, как она слышала ангельское пение на могиле преподобного Пимена Угрешского. И были обретены его мощи, и благодатную помощь люди получали. И потом как раз воздвигнут храм рядом с местом захоронения преподобного Пимена. Да, то есть, когда она рассказала эту историю, то она уже преставилась. Наталья Смирнова: У вас какой-то здесь особенный колокольный звон, батюшка. Отец Валерий: Ну, особенный — Николо-Угрешский.
Наталья Смирнова: Это да, это точно. В другом храме как-то по-другому они поют. Отец Валерий: Да, по-другому. Я не знаю, за счет чего это, но здесь вот так. Наталья Смирнова: Сейчас, во время лечения, батюшка вынужден реже здесь появляться. Когда позволяет здоровье, принимает участие на службе как клирик Николо-Угрешской семинарии.
Ваня Отец Валерий: Сынок, здравствуй. Иван Духанин: Благослови. Ну, как ты тут без меня? Иван Духанин: Ну, нормально. Мама уехала только что. Отец Валерий: Готовишься к экзаменам?
Иван Духанин: Да, послезавтра будет уже. Отец Валерий: О, здорово. Вот Бимка встречает нас. Наталья Смирнова: Сын Ваня пока временно в семье за старшего. Младшие сестренки с мамой на несколько дней уехали на море. Наталья Смирнова: Скучно было без папы-то?
Иван Духанин: Ну, да. Наталья Смирнова: Тем более, мама уехала. Иван Духанин: Мама уехала, вообще тут одни с Бимкой только. Наталья Смирнова: Мама надолго с девочками? Иван Духанин: Мама на сколько? На 12 дней.
Отец Валерий: На 12 дней где-то они. Путевка такая. В Туапсе, да? Иван Духанин: Ты лучше знаешь. Отец Валерий: В общем, на Черное море, где-то там. Они сегодня уже приехали туда как раз, доехали благополучно.
Ну, ты уже будешь помогать по квартире. Иван Духанин: Убирать, там, готовить. Наталья Смирнова: Себе вот картошку пожарил. Отец Валерий: Да, да. Да вот так он умеет делать все, что нужно. Не всегда, правда, хочет, но уже умеет.
Тезоименитство — 20 ноября Образование — Московская духовная семинария 1996 г. Профессиональная и общественная деятельность — Проректор Николо-Угрешской семинарии по учебной работе, редактор радио «Радонеж». В Николо-Угрешской семинарии — с 2003 г. Сокровенный мир Православия Сегодня мы обрели относительный комфорт в нашей повседневной жизни, никто не запрещает ходить в храм и молиться. Но почему же для нас, современных христианин, задача духовного делания и воздержания стала такой сложной? Почему мы позволяем пространству интернета с его искушениями стать частью нашего внутреннего пространства?
В таком ответе мне чувствовалась сила и независимость моей личности. Я опытно знал: «Бога нет», ведь мой личный опыт, и правда, не открывал мне Его. Его не видел я, не слышал, не созерцал ни умным, ни чувственным оком. Его не видел я ни в утренней радости неба, ни в вечерней тиши заходящего солнца. Да и может ли слепой видеть? Чтобы увидеть, надо прозреть. О Нем не пели мне соловьи в воскресшей весенней природе и не шептали тихим шелестом листья тополей и берез. Да и может ли услышать глухой? Лишь редкие детские чувства, поиск нескончаемой радости жизни да отблески Рая на стенах сельского храма пробуждали в душе какой-то зов, неизреченную жажду Неизреченного. Через год после Тысячелетия Крещения Руси словно проснулись гены предков, словно прошедшие эту тысячу лет наши благочестивые праотцы и праматери явились, сгрудившись, и грозно произнесли: «Мы созидали Православие на Руси тысячу лет, а ты? Я, моя родная сестра, двоюродная сестра и ее муж с большим интересом вступили под своды соборного храма. Зачем мы шли креститься, и сами не знали. То ли видели в этом защитительный ритуал, то ли шли ради причастности тысячелетней традиции, уже и не помню. Но точно не потому, что верили. Слава Богу, никто нас перед Крещением о вере не спросил, и думаю, что сейчас, в наши дни, меня бы точно прогнали. В Евангелии Господь рассказал короткую притчу: Еще подобно Царство Небесное сокровищу, скрытому на поле, которое, найдя, человек утаил, и от радости о нем идет и продает всё, что имеет, и покупает поле то Мф. Особенность этой притчи в том, что человек обнаруживает скрытое на поле сокровище внезапно и неожиданно для самого себя, без предварительных изнурительных поисков. Он и сам не знал, что на поле сокрыто сокровище, но когда обрел его, то ради него отказался уже от всего, что имел. Эта притча в том числе про меня. Вот мы стоим в крестильном помещении. Пришел серьезный батюшка, окинул собравшихся строгим взглядом и начал чинопоследование. Какие были мои чувства на тот момент? Церковнославянские слова я разбирал с трудом, если не сказать, совсем не разбирал, да и батюшка произносил их достаточно невнятно. Символов и обрядов Крещения нам никто не объяснял, мы поспевали за другими поворачиваться туда-сюда, отрекаться, дуть, плевать, сочетаваться да впервые наносили на себя неумелое крестное знамение.
В основе всех уголовных преступлений лежит обычная греховная страсть — страсть, вовремя непобежденная, вырвавшаяся наружу как зверь, спущенный с цепи. Сначала этот зверь терзал душу объемлемого страстью, мучил и не давал покоя, ограничиваясь лишь мрачной пещерой его души, но потом, окрепнув, зверь вырвался наружу и начал терзать тех, кто находится рядом. Напряжение, достигшее высочайшего накала, вырывается наружу во внешнем действии. Мысль, воплощаясь, переходит в телесное движение. В наших движениях воплощаются либо добро, либо зло, которые мы питаем в душе. Но страдают прежде всего самые близкие, те, кто находится рядом. Потому что кто ближе к эпицентру взрыва, источнику заражения или смертоносной эпидемии, тот всегда подвергается большему воздействию. Любой удар, нанесенный ближнему, — это замах Каиновой руки, безумно возмутившейся против родной крови. Печать вечной смерти ложится на лицо преступника. Каин был изгнан из общества человеческого. Любая душа, перешедшая за черту смертного греха, преступления, сама исходит из общества человеческого, становится неспособной к адекватному общению. Краткий разряд электричества производит пожар, удар молнии попаляет труды многих лет. Так и краткий выплеск человеческой страсти рушит то, что созидалось годами. Медленно и незаметно приближался человек к черте, но переступил за нее одномоментно. Всякое преступление готовится невидимым врагом постепенно, но совершается в единый миг времени. И это удивительный закон, который мы всегда игнорируем. Десять шагов до черты, и девять с половиной кажутся одинаковыми, но, сделав полшага, ты стал ближе к черте. Если отпить из бутылки один глоток, то кажется, что осталось столько же, сколько и было. Но ты уже пригубил, приобщился дурману — он не оставит тебя, пока не выпьешь и остальное до дна. Грех опьяняет душу постепенно, ты и сам не заметишь, как окажешься другим, не тем, кем когда-то был. Последние полшага, как и последний глоток, выполняются машинально — ловушка захлопывается в один миг, и всё вдруг оказывается порушенным. В этом смысле непреодоленные склоки в семье, безудержное раздражение и обвинение во всем второй половинки способны стать предвестием будущих бед. Если ты утратил любовь к тому, кому признавался в любви, значит, ты уже духовно болен, тебе надо лечиться, очищать свое сердце, исповедоваться, каяться. Если ты поднял на кого-то руку раз, то, значит, что-то в твоей душе уже не то, будь внимателен. В кратчайший момент человек становится преступником, а несет последствия всю свою жизнь, а кто-то — и целую вечность.
По зову сердца. Иерей Валерий Духанин
| Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022, смотреть онлайн | Наталья Смирнова: Фактически стать священником отец Валерий Духанин решил в 14 лет, но до принятия священного сана оставались еще долгие годы. |
| В Оренбургской духовной семинарии прошла встреча со священником Валерием Духаниным | Священник Валерий Духанин. Мы поговорили об этом с клириком храма преподобного Пимена Угрешского Николо-Угрешской духовной семинарии, кандидатом богословия, писателем и публицистом иереем Валерием Духаниным. вы делаете те новости, которые происходят. |
| Медиатека по Библии | Иерей Валерий Духанин о традициях Пасхи: Я приходил в храм и понимал, что соприкасаюсь с тайной. |
| Священник Духанин Валерий Николаевич: биография, в каком храме служит, уроки православия | Священник, кандидат богословия Валерий Духанин в эфире программы “Мнение” заявил о том, что общий вектор Киева ведет к полному уничтожению УПЦ на территории Украины. |
| Священник Духанин Валерий Николаевич: биография, в каком храме служит, уроки православия | Валерий Духанин священник, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии. |
Протоирей Валерий Духанин: биография, борьба с раком и служба в церкви
| «Путь к священству». Священник Валерий Духанин - Радио ВЕРА | Валерий Духанин Спасти младенца для вечности: история из жизни Священник Валерий Духанин Бог призывает родителей уберегать детей от греха и питать живительной росой Духа Святого. |
| Валерий Духанин: «Истинного старца узнают по любви» / Слово Божие | Публикации автора: священник Валерий Духанин. Константинополь, Константинополь зачем же ты так поступил? |
| Им помогли | Иерей Валерий Духанин о традициях Пасхи: Я приходил в храм и понимал, что соприкасаюсь с тайной. |
| Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022 | Валерий Духанин священник, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии. |
| «В больницу иду как на эшафот — ремиссия или снова рак?» Священник Валерий Духанин | Правмир | Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022. |
Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022
| Им помогли | священник Валерий Духанин. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры. ЛАВРСКИЕ СТАРЦЫ. Новые чудеса преподобного Сергия. Священник Валерий Духанин. Собственно, к вере пришла благодаря болезни дочери, с мужем крестились, когда. |
| ИЕРЕЙ ВАЛЕРИЙ ДУХАНИН. ЛИЦА ЦЕРКВИ | Валерий Духанин Спасти младенца для вечности: история из жизни Священник Валерий Духанин Бог призывает родителей уберегать детей от греха и питать живительной росой Духа Святого. |
| Священник Валерий Духанин | Один из духовных чад архимандрита Илии, священник Валерий Духанин, делится воспоминаниями о своем духовном отце. |
| «В больницу иду как на эшафот — ремиссия или снова рак?» Священник Валерий Духанин | Правмир | Публикации автора: священник Валерий Духанин. Константинополь, Константинополь зачем же ты так поступил? |
Беседы с батюшкой. Священник Валерий Духанин 29 ноября 2022
Студентов младших курсов волновали вопросы брака, выборы будущей супруги; старшекурсники спрашивали о пути к Богу, о жизни священника; взрослое поколение задавало вопросы о месте Евангелия в жизни современного христианина, о взаимоотношениях Церкви и общества. Также отец Валерий отвечал на вопросы о межрелигиозном взаимодействии, о монашестве, об эзотерических практиках, о диалоге с неверующими. Кроме этого, священнослужитель рассказал о своей деятельности в качестве православного писателя, редактора радиопередач, сотрудника YouTube-портала «Экзегет». По завершении мероприятия участники встречи поблагодарили отца Валерия за интересную и душевнополезную беседу и выразили надежду на новую встречу.
И в нашем внешнем мире приходится все это выполнять. В нашем грешном мире лучше быть свободным от каких-то проклятий. На войне не нужно проклинать никого, лучше мыслью и сердцем обращаться к Богу, и тогда Господь будет тебя сохранять во время тяжелых баталий, оградит от пуль. Самое главное в том, что ты сможешь решить поставленные задачи, если с тобой будет благословение Божие. А когда погружаешься в ненависть, человеконенавистничество, то можешь лишиться благодати Божией.
И тогда сам окажешься под ударом. Это очень страшно. Господь попускает это для нашего вразумления. К преподобному Паисию Святогорцу как-то обратилась одна женщина. Она его спросила: «Почему дети все время болеют? Я молюсь за них, но постоянные неудачи». Он тогда уже прозорливости сподобился и ответил ей так: «Вспомни, в детстве ты их не проклинала случайно? Она даже какие-то конкретные слова привела, которые говорила. Преподобный Паисий сказал ей, что из-за этого у них и случаются беды.
Насколько материнская молитва имеет силу, настолько ее отсутствие лишает детей духовной поддержки и благословения. Господь попустил это в том числе для ее вразумления. Она осознала, что есть ее вина в том, что дети страдают. Преподобный Паисий посоветовал ей исповедоваться, каяться в этом. Женщина исполнила совет, исповедовалась, покаялась, и все восстановилось. Человеческий мир — это не собрание каких-то отдельно существующих индивидуумов, а некий живой организм, где все взаимосвязаны друг с другом. И когда кто-то произносит какие-то злословия, проклятия, он тем самым вносит некую деструкцию в этот организм человечества, навлекает некие болезни, недуги. Если отдельные клетки повреждены, страдает весь организм. Люди произносят проклятия, а потом думают, почему их ближний и они сами страдают.
Это именно из-за того, что мы все время живем вне благодати Божией. Мы все время погружаемся в какую-то злобу, ненависть, негодование. Тогда как рядом со святыми людьми мир преображался. Митрополит Афанасий Лимассольский, наш современник, епископ Кипрской Православной Церкви, вспоминал, как он и другие послушники как-то пришли к келье преподобного Паисия Святогорца и задали совершенно простой вопрос. Митрополит Афанасий пишет: когда святой Паисий им отвечал, вокруг вдруг все наполнилось благоуханием удивительного мира, и на душе было чувство неизреченное, как будто ты на небе. Это был человек молящийся, и молитва у него была настоящая, это не наши слабые потуги сквозь суету и помыслы пробиться к небу. Это было живое общение с Богом. И там, где есть такая молитва, все вокруг преображается. И люди, которые находятся рядом с таким святым человеком, тоже невольно будут испытывать благословение Божие, присутствие Его благодати.
А если люди только злословят и проклинают, то кого они привлекают? Какую-то демоническую силу, которая несет разрушение, беды, страдания. В таких местах очень тяжело и тоскливо находиться. Если ты христианин, то спасай свою душу там, куда тебя привел Господь. Там и молись, и преодолевай все эти искушения. Господь тебя не оставит. Одно дело, когда ты находишься рядом с молящимся человеком, другое дело, когда находишься со злословящим. Это совершенно разные вещи. Как потом исправить эту ситуацию?
Столько вспомнилось случаев, слов, мелких «проклятий» в быту, что не по себе стало. Неужели человеческое слово имеет такую огромную силу? Это же не заклинание. Да и сами по себе магические заклинания ничего не значат. Или, допустим, человек в оккультизме, колдовстве входит во взаимодействие с падшими духами. Они начинают специально подстраивать так, что якобы его магическое заклинание подействовало. Если бы это все так легко осуществлялось, то люди давно бы устранили своих конкурентов, исчезли бы целые народы. Но магия не действует. Демоны очень ограничены в своих падших греховных возможностях.
Что такое человеческое проклятие? Когда человек вокруг себя сам созидает ад, и те, кто живет рядом с ним, будут соприкасаться с этим адом и страдать. Человеческое слово — это выражение твоей внутренней сути. Куда стремится твоя душа? Зачем ты превращаешь ее в ад? В таком случае все тебя будут сторониться, никто не будет улыбаться рядом с тобой. Другое дело, когда в твоем сердце созидается рай, Божье Царство. Тогда и те, кто соприкасается с тобой, будут испытывать некое вдохновение, их сердца будут оттаивать, отогреваться рядом с тобой. Слово отображает то, что внутри нас.
Губят нас не слова, а наше внутреннее духовное содержание, что мы копим в себе. Ты или исполняешься благодати Божией, или своей злобой и проклятиями привлекаешь к себе демонических сущностей. Но зачастую люди, даже благочестивые христиане, дают какие-то обязательства, например, читать акафист каждый день или еще что-то, приносят такие маленькие клятвенные обещания. И мы практически всегда их не выполняем. Бывает, нужно что-то получить, какое-то благо и говоришь: «Господи, я не буду вот этого больше делать, только помоги сейчас».
Важно, что мы там будем писать. Мы пишем всякие каракули, а потом вдруг тетрадка закончилась. Мы не понимаем, что подлинная радость совсем недалеко от нас. У тебя есть близкие люди, родители, сестры, братья, обрати к ним свою любовь, отнесись к ним с добротой, отзывчивостью, и тебе самому от этого будет счастье. Когда ты с добром и любовью относишься к другим людям, то в твоем собственном сердце будет что-то прекрасное, сияющее. Что такое счастье? Это когда мы сами любим кого-то и относимся к нему с добротой, а не когда кто-то нам что-то дает. Люди не очищают свое сердце. И это грязное сердце выражается в грязных чувствах, мыслях, выплескивается наружу в плохих словах и проклятиях. Существуют ли проклятия? Если мы откроем Священное Писание, то увидим, что после грехопадения Адама и Евы Господь говорит змею: проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми. Это некое осуждение. Понятно, что это невидимый лукавый дьявол воспользовался видимым змеем, чтобы искусить Еву. Соответственно, проклятие относится прежде всего к самому дьяволу, который хуже всех скотов и гадов земных. Проклятие — это лишение благословения, его антипод. В Священном Писании есть история о Хаме, который плохо поступил, когда надсмеялся над наготой своего отца. Ной проклинает сына Хама Ханаана за грех его отца, и уже их потомство лишается благословения Божия. Святые отцы говорят, что Божье проклятие, как некое наказание, всегда действенно, как и Божье благословение. Если Господь благословляет, у человека будет благо, все исполнится, как бы другие люди ни пытались строить какие-то козни. Примером может быть Иосиф Прекрасный. Его продали в Египет, но он был благословлен Богом, поэтому возвысился там. А если Господь лишает благословения, то это лишение как антипод благословения и есть проклятие. Примером служит смоковница, которую Спаситель проклял в научение нам. Да не будет от тебя плода вовек. Она обманывала — показывала листья; и вроде как должны были быть плоды, но их не было. И Господь в научение людям проклинает ее. Она тут же иссохла. Божье благословение и Божье проклятие всегда действенны. А человек может изрыгать какие-то злые слова, кого-то проклинать, но это не значит, что проклятие исполнится. Это у конкретного человека есть какая-то сила? Что происходит в этот момент? Это исходит не от человека. В Священном Писании есть такие слова: Как воробей вспорхнет, как ласточка улетит, так незаслуженное проклятие не сбудется. Если человек не заслужил проклятия, ни одно не сбудется. Проклятие сбудется, если оно заслуженное. Господь может вразумить такого человека неким наказанием, и получится так, что человеческое проклятие сбудется на нем. Например, ты желаешь смерти врагу на войне. Потому что она ослепляет человеческую душу. И, будучи парализованным ненавистью, человек теряет здравомыслие, может где-то наделать ошибок, которые совершенно не нужны на войне. Настоящий солдат выполняет конкретные военные задачи, которые ему поставлены. Он действует не из ненависти и не из попытки отомстить кому-то. Он строго выполняет поставленные задачи: нейтрализовать врага, занять опорный пункт и прочее. Надо понимать, что это некие объективные задачи, которые стоят перед народом, перед государством. И в нашем внешнем мире приходится все это выполнять. В нашем грешном мире лучше быть свободным от каких-то проклятий. На войне не нужно проклинать никого, лучше мыслью и сердцем обращаться к Богу, и тогда Господь будет тебя сохранять во время тяжелых баталий, оградит от пуль. Самое главное в том, что ты сможешь решить поставленные задачи, если с тобой будет благословение Божие. А когда погружаешься в ненависть, человеконенавистничество, то можешь лишиться благодати Божией. И тогда сам окажешься под ударом. Это очень страшно. Господь попускает это для нашего вразумления. К преподобному Паисию Святогорцу как-то обратилась одна женщина. Она его спросила: «Почему дети все время болеют? Я молюсь за них, но постоянные неудачи». Он тогда уже прозорливости сподобился и ответил ей так: «Вспомни, в детстве ты их не проклинала случайно? Она даже какие-то конкретные слова привела, которые говорила. Преподобный Паисий сказал ей, что из-за этого у них и случаются беды. Насколько материнская молитва имеет силу, настолько ее отсутствие лишает детей духовной поддержки и благословения. Господь попустил это в том числе для ее вразумления. Она осознала, что есть ее вина в том, что дети страдают. Преподобный Паисий посоветовал ей исповедоваться, каяться в этом. Женщина исполнила совет, исповедовалась, покаялась, и все восстановилось. Человеческий мир — это не собрание каких-то отдельно существующих индивидуумов, а некий живой организм, где все взаимосвязаны друг с другом. И когда кто-то произносит какие-то злословия, проклятия, он тем самым вносит некую деструкцию в этот организм человечества, навлекает некие болезни, недуги.
В 2012 - 2013 годах на том же телеканале как эксперт участвовал в молодёжном дискуссионном клубе «СО-ВЫ». Автор многих книг, публикаций и докладов о смысле и значении православной веры. Редактор программ на радио «Радонеж». Сочинения Святоотеческая традиция умного делания в духовном опыте Святителя Игнатия, епископа Кавказского диссертация на соискание ученой степени кандидата богословия. Христос или кинозвезда? Что скрывается за фильмом Мела Гибсона «Страсти Христовы». Сокровенный дар. Восхождение к Богу по учению святителя Игнатия Брянчанинова. Православие и мир кино. Сокровенный мир Православия: современный человек на пути к Богу. Совет РПЦ, 2006. Путь исцеления души: Таинство покаяния. Чудо Венчания, или Таинство Божественной Любви. Дар исцеления: Таинство Соборования.
Медсестра и битва за детей: история из жизни
Иерей Валерий Духанин — выпускник Московской духовной академии, кандидат богословия, проректор по учебной работе и преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии, автор книг о смысле и значении православной веры. В студии кандидат богословия, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии, автор многих книг, публикаций и докладов о смысле и значении православной веры иерей Валерий Духанин. Священник Валерий Духанин Священник Валерий Духанин. Иерей Валерий Духанин о традициях Пасхи: Я приходил в храм и понимал, что соприкасаюсь с тайной. Об этом повествует книга священника Валерия Духанина — «Покаяние как исцеление: О таинстве Исповеди».
ИЕРЕЙ ВАЛЕРИЙ ДУХАНИН. ЛИЦА ЦЕРКВИ
В студии кандидат богословия, преподаватель Николо-Угрешской духовной семинарии, автор многих книг, публикаций и докладов о смысле и значении православной веры иерей Валерий Духанин. Здесь не одно, а сразу несколько преступлений: убита та, которой ты признавался в любви; убита семья, венчанная благодатью Божией; убит в священнике служитель Христов, исполнивший волю диавола. Священник Валерий Духанин «Глазовская епархия. вы делаете те новости, которые происходят вокруг нас. Беседуем со священником Валерием Духаниным, автором книги «Оккультизм, суеверия, порча. Низложенный священник Беляев записал видеообращение к патриарху Кириллу. Лента новостей Друзья Фотографии Видео Музыка Группы Подарки Игры.
Им помогли
По молитвам ближних мы избавляемся от бед, обретаем от Бога спасение, исцеляемся и воскресаем. Эти молитвы становятся крыльями, которые подымают твою израненную душу и не дают ей пасть вниз. Еще скажу, что на грани перехода ты чувствуешь, как многое, что казалось тебе важным, вдруг обнажает свою пустоту. Самым сердцем прозреваешь, как напрасно ты всё время куда-то гнал и спешил, пытался что-то заработать, вроде бы чтобы содержать семью, но мимо тебя в этой гонке и проходила жизнь твоей семьи, твоих детей, исчезала радость общения с самыми близкими. Счастье — оно всегда рядом с нами, но мы сами пробегаем мимо него. Чтобы остановиться и вырваться из замкнутого круга, нам от Бога и подаются суровые жизненные уроки. Но вот наконец и «скорая».
Вижу растерянное лицо врача, замешательство в его действиях. Замеряет мне давление, пульс, а затем каким-то прибором еще что-то меряет и с удивлением говорит: «Странно… Что же в крови кислорода-то меньше нормы? В больнице мне поставили капельницу. Но на следующий вечер приступ повторился. Меня отправили в реанимацию. Поскольку и в этот вечер я потерял дар речи, то не мог произносить ни единого слова.
Оставался лишь безмолвным созерцателем происходящего и наблюдал, как Бог посредством людей спасает таким же людям жизнь и восстанавливает здоровье. Никогда с этим раньше не сталкиваясь, я был поражен своим восприятием.
Вот это и хотелось исправить. Сколько они заняли времени?
Первая химиотерапия была в Москве, предполагалось прийти сюда и следующий раз. А получилось так, что после первой я попал в реанимацию и пришлось лететь на лечение в Израиль. Чудом получилось так быстро. Вы попробуйте за два дня собраться!
А я отродясь не ездил за границу. И там врач начал капать химиотерапию заново, но эти шесть курсов разбил каждый на два, чтобы получилось 12. Было много чудес, по-человечески странных вещей. Мы пришли в греческий монастырь на Елеонской горе.
Я думал о смерти, говорил с отцом Ахиллеосом. И вдруг он сам сказал, хотя я ни о чем не спрашивал: «Сейчас вы не умрете. Господь даст еще время для жизни, но эта болезнь дана во очищение. Вы человек очень добрый, но у вас есть грехи».
А потом врачи сказали, что лечиться дальше бесполезно — ничего не помогает. Мы шли в больницу с мамой, вместе с ней мы и услышали этот приговор. Я спрашиваю: «А что же теперь? С вас 800 долларов».
И чувствую, как будто петля обхватывает мою шею — воздуха не хватает. Дело, конечно, не в деньгах, но нас как будто отсекли от жизни. Мама сначала молчит, затем пытается подбадривать: «Ну ничего, мы будем все равно продолжать». Но голос ее уже немного надламывается.
Она нашла в себе силы не плакать… В России мы продолжили делать химии, еще 12. И потом 25 лучевых. Они были каждый день, кроме субботы и воскресенья. Все вместе длилось чуть ли не полтора года.
Самые неприятные моменты… когда с лучевых возвращаешься, например. Ты за рулем сидишь, тебя выворачивает, но надо как-то доехать. А когда без машины, сил вообще никаких нет: где-то надо посидеть, отдохнуть. Так что, наверное, Голгофа продолжалась.
Здесь я поднялся с постели. Если до этого жил горизонтально, то здесь начал жить вертикально смеется. Как говорил Иоанн Златоуст, человек не случайно сотворен с таким положением тела: он создан, чтобы стремиться к небу. И вообще по-гречески человек, antropos, буквально значит «вверх обращающий взор».
А вверх — это не только к солнцу и звездам, но и в духовном смысле. И вот, в соответствии с назначением человека, так сказать, я поднялся и стал каждый день ходить. Но это звучит как-то по-богословски, отец Валерий. Как радоваться, если тебе физически больно, если у тебя депрессия, если ты внутренне опустошен?
Когда ты не можешь подняться, тут радоваться нечему. Я терял способность читать, писать, хотя очень привязан к книгам. И вдруг оказалось, что больше полутора страниц в день осилить не могу. Оставалась только молитва.
Когда ты наполняешь ей свои страдания, они тоже обретают смысл, и потом вдруг Господь начинает подавать тебе какие-то просветы. Тогда и приходит радость, но уже в каком-то новом качестве — радость внутреннего освобождения. Но это долгий путь. После операции мне даже общаться было невозможно.
Но я был истощен морально. Поговоришь немного — и силы заканчиваются. До этого кого-то исповедовал, советы какие-то давал. После операции отсеклась вся прежняя жизнь.
Может быть, операция даже стала днем нового рождения. Человек ведь тоже в болях приходит в этот мир: он плачет и только потом учится улыбаться, радоваться. После операции все поменялось. Пришлось уволиться из семинарии, а я был проректором по учебной работе, от меня много чего зависело.
Еще пастырская нагрузка… Но сил уже не было. Почему-то люди, как только видят больного онкологией, показывают на него пальцем. Так, наверное, раньше смотрели на прокаженных. Сострадают и не думают о том, что каждый человек умрет.
Трагизм не в том, что человек смертен, а в том, что «он иногда внезапно смертен».
Если современный человек — он будет думать, что вот человечество — это, действительно, всегда как ты живешь в этом комфорте. И если ты не будешь знать прошлого, то ты можешь оказаться не готовым перед будущим. Потому что очень запросто может всё это прекратиться. Очень запросто. Это сейчас.
А в 90-е годы, если вспомнить? За 20 лет, как 2000-е годы пошли, подзабыли уже, что было в начале 90-х годов. При этом мы же это уже не рассказываем, мы это сами помним, да? А наивно думать, что это не повторится. И ресурсы заканчиваются, нефть, газ, не надо думать, что они бесконечные. И всякие вот экологические проблемы.
То есть если ты сейчас привык к комфорту, то в определенный момент ты окажешься не готов к экстренной ситуации, просто не готов. И это так и получается, что где-то что-то там происходит, или кто-то в кого-то стрелять начинает, и все просто не знают, как себя вести, просто в панике разбегаются. Ну да, мы недавно все обсуждали эту ужасную ситуацию в школе… То есть люди оказываются не готовы к ситуации, потому что привыкли просто вот к таком комфортному течению. Ну, я скажу, на самом деле есть много положительного и сейчас, когда… Ну вот сын мой, когда … да и сейчас он ездит, вот эти военно-патриотические сборы, где они постоянно там выезжают в леса, и какие-то у них там соревнования, и они по этой грязи ползают там, и осенью в том числе, решают какие-то задачи. То есть в принципе находятся такие люди, которые работают с молодежью и приучают их к более жестким условиям жизни. Отче, у меня есть любимый вопрос в этой теме, и на него все время по-разному отвечают.
Терпение и смирение как соотносятся друг с другом? На мой взгляд, это напрямую взаимосвязано. Если нет терпения — какое же тут смирение? Хотя кто-то, вот, он не стерпел — ну вот и смирись, признай свою нетерпеливость. То есть тут по-всякому можно. Но все-таки это напрямую взаимосвязано.
Если приходится что-то терпеть, то это тебя ведет к смирению. А если ты не научился терпеть… Вот, семья, я вам скажу, это просто вот что-то. Это школа терпения. Поначалу даже никто и не догадывается. Ну вот мое глубокое убеждение, что, если ты не являешься вот именно христианином, который старается жить по духовной жизни, даже по каким-то строго аскетическим правилам, уж простите за такие… что пугаю, этих слов, строгой аскезы, вот если ты так не живешь, ты просто семью не сможешь сохранить. Потому что, как только рождается ребенок, вот я помню этот момент — всё, всё другое.
Уже забыли про самих себя, уже забыли там уделять друг другу внимание. Ну, а семьи-то молодые, им хочется там вместе провести время, порадоваться как-то, поласкать друг друга. А тут вдруг всё, ребенок — и… И привет, и времени нет. И он все время кричит, его надо все время там успокаивать, носить на руках, менять пеленки, кормить. И это такая школа терпения! А из этого и родится смирение.
Вот если не произойдет так, если вот только я, вот только для себя, если вот семья для того, чтобы себе угодить, — то нет, всё порушится. Мне еще один поворот здесь кажется очень важным. Николай Николаевич Лисовой, Царствие ему Небесное, он мне как-то сказал, ну, собственно, в программе, что смирение ведь через «ять» писалось до революции, и это было однокоренное слово со словом «мера». То есть смирение — это знание своей меры. Ну, я понимаю, что это такой вопрос, может быть, лобовой, на который сложно ответить положительно, но все-таки вот насколько вы свою меру знаете? Ее приходится узнавать.
Приходится узнавать. Потому что, конечно, когда вот человек еще юный, он учится, то у него такой максимализм и, соответственно, планы, максимальные планы. Вот то там сделать, это сделать. А потом ты проходишь… Но как правило, после 40 лет уже происходит это. И ты… Смиряешься поневоле, или что? Уже поневоле должен понять, что ты уже не сможешь стать, ну, допустим, ученым.
Ну вот, скажем, защитил я кандидатскую диссертацию, а когда взялся за докторскую, то уже сил не хватило просто-напросто. А тяжело вы расставались с этой идеей, допустим, защиты докторской? Вы как-то переживали по этому поводу? Ну как… Нет, для меня это не было основной целью. То есть я писал очень много на другие темы, и больше вырисовалось как бы направление такое вот литературное, ну, духовной направленности, конечно, то есть не сугубо научное, где вот ты сидишь с такими чрезвычайно учеными книгами, изыскания всякие делаешь. Но и здесь ты прекрасно понимаешь уже, что… вот, ты видишь, допустим, Достоевского, ты видишь даже современных каких-то авторов, которые пишут лучше… Вот так смотришь, да?
И начинаешь понимать, что вот Господь тебе дал свою меру, и не нужно здесь перепрыгивать через себя. Ну, раньше-то, конечно, из-за этого и гробил свое здоровье, что сидел там и в ночь, специально. Ну, допустим, если знал, что завтра у меня там ряд каких-то дел, которые — туда поехать, туда поехать… То есть специально перед этим работаешь в ночь, чтобы максимально как бы за два дня литературно поработать, что-то написать, что-то там проштудировать, а потом уже с мутной головой следующий день ездишь, решаешь какие-то вот там хозяйственные дела, то сейчас уже начинаешь понимать, что, вот, какую-то Господь дал тебе меру — и не нужно перепрыгивать, иначе просто всё переломаешь. То есть, эта мера — она познается, и приходится ее познавать. ПРОЩЕНИЕ Ваше отношение к исповеди — не как человека, который исповедуется, а как человека, который исповедует, — оно сильно поменялось после опыта болезни? Я скажу так, что, конечно, болезнь — она приоткрывает… Но вы, наверное, ждете от меня, что я скажу, что стал я там мягче… Нет, у меня нет ожиданий.
Понимаете, как раз, может быть, в чем-то даже наоборот. Неожиданный ответ. Очень интересно, да. Почему так? Потому что я-то как бы и раньше особо там старался людей не… как-то жестко не относиться. А потом вот, когда болезнь, то, вот… Понимаете, болезнь — это такой целый период, в котором ты многое переосмысливаешь, и внутри вот всё как-то перерождается, перегорает прежнее, что-то новое появляется.
И потом вдруг видишь, что вот здесь я, конечно, был неправ, то, что люди, допустим, приходили, спрашивали на что-то позволение. То есть как раз вот болезнь — она привела к тому, что я понял, что кое-где нужна строгость. Болезнь — она как бы обнажает голос совести. И совесть — она вот своей болью говорит, что вот здесь надо было так, чтобы люди не впадали потом в грехи из-за твоего попустительства. А получается, ты, как священник, попустил, они впали в грехи — и ты тоже к этому причастен. С такими вещами нельзя, конечно, играть.
И ты вот в этой каше заварен и понимаешь, что где-то надо было просто больше строгости проявлять. Отче, а вот, вы говорили в интервью, что, когда вы оказались в Израиле, когда вам один священник сказал, что вот, вы человек хороший, но у вас есть грехи. И вот, если я правильно это услышал, там вот есть такая связка «грех — болезнь», да? Если мы принимаем логику, что болезни посылаются за грехи, вот, кармически, во-первых, мне кажется, мы, действительно, движемся в сторону кармы и судьбы, а не христианского отношения. А во-вторых, мы в этой логике никогда не объясним, почему негодяи не болеют. То есть понятно, можно это списать на то, что Мои пути не ваши пути, говорит Господь.
Но если Его пути не наши пути — мы не имеем права сделать этот вывод. Вот мне, скорее, опять же, что я у вас прочитал, тоже у вас, кажется намного более здесь мне близким и важным: болезнь как возможность увидеть грехи конкретному человеку. Но вот принять позицию «любая болезнь есть следствие грехов» — мне кажется, мы от Евангелия куда-то здесь уходим, нет? Ну, конечно, да, конечно. Ведь помните же, сказано, что не он согрешил и не родители его, что он таким родился, даже родители его не согрешили. Но чтобы дела Божии явились на нем, то есть, особый Божий промысел.
Но скажу так, что… и вообще жизнь вся — она, понимаете, не подчиняется логически формальным законам, во многом. Потому что Господь Бог — это вот не электрический ток, который, когда там к оголенным проводам прикоснулся — и он тебя бьет. Неважно, хороший или плохой ты человек. Прикоснулся — он тебя бьет, потому что такой закон. А Господь — Он есть Бог живой. И поэтому здесь все-таки совсем другие отношения.
Бывает, что человек согрешит, а не заболеет, потому что Господь, вот, Он по-другому ведет такого человека. А бывает, он и не грешит, а наоборот, заболеет. Может быть, или уберегает его, или еще чего. То есть ни в коем случае нельзя бросаться фразами, тем более ставить по медицинским диагнозам такой духовный диагноз, что… ну, как, знаете, некоторые говорят, что вот, если кто обижается, значит, заболеет раком, если кто гневается, то у него или с печенью, желчь, значит, с желчными протоками что-то не то, и так далее. Ну, там с блудными страстями — я уж там не знаю. Что-то ужасное должно наступить, да.
То есть нельзя — почему? Потому что ты выступаешь тогда как такой судья, и очень примитивный судья. Очень примитивный судья, который вообще даже не соображает, что на самом деле и как. Но есть вот, действительно, что Господь, путем каких-то болезней кому-то дает некие вот подсказки. А я даже вопрос-то не задавал, а просто во мне жила такая вот мысль, именно вот внутри, что я умру. До этого позвонил вдруг один наш выпускник, священник, отец Александр, фамилию не буду говорить.
И он вдруг говорит: «Отец Валерий, а с вами ничего не случилось? Вот, мне неожиданно сон был такой. Я вообще, — говорит, — в сны не верю, как вы понимаете, что мы, священники…» Обычное начало в таких случаях, да. Ну, священники, все-таки, к снам очень критично. Но, говорит, очень необычный, что я приезжаю в нашу семинарию, захожу в аудиторию — и вижу вас, подхожу поздороваться, и вдруг чувствую, что рука мертвенно холодная, и как вот такой запах смерти пошел, вот этого тления, когда уже почивший. Ну, вот, я говорю, я заболел, то и то, диагноз.
И… ну, он говорит: мы, конечно, молиться будем. И я вот с этой мыслью, что как бы смерть, приезжаю туда и там попадаю в один из монастырей. Он не священник, он монах, хотя игумен. То есть там такое бывает. Понимаю, да. И он неожиданно вдруг говорит… И я его не спрашиваю, вообще, в принципе не спрашиваю, просто вот ему там сказали, что я вот болею.
А он говорит, что нет, не умрешь. Сейчас вот не умрешь. Ну, еще кое-чего говорил, не буду передавать. Но говорит, так скажу, что вы, конечно, человек добрый, по-доброму к людям относитесь, но у вас есть грехи. И вот болезнь дана за грехи. И он так сказал, что эта болезнь — она поможет увидеть грехи и освобождаться от них.
То есть вот здесь как бы ключевое. Ну, да, «потому что у вас есть грехи» — не ахти себе какой вывод, как будто бы вы не знали, что у вас есть грехи, да? Я знал, что они есть, но я не все их видел. А как раз в период всего вот этого испытания жизненного они стали проявляться как бы вот в картинах, в новом таком осмыслении, и пошло вот отторжение от них, вот в чем дело. Вот это было ключевым в данный период жизни. То есть пошло полное внутреннее отторжение и исповедь уже в новом таком ключе, чтобы освободиться от них, уже вообще не прикасаться к этому.
Вопрос такой: а значит, есть и мнимая любовь? Ох, да. А вот, мнимая любовь, это что такое? Да мнимая любовь — это вот то, во что мы все время вляпываемся по нашей жизни, когда мы думаем, что это вот любовь. Или кто-то вот там влюбился, и вот у него эмоции вспыхивают, и думает, что это любовь. И вроде бы он… мы же говорим: любовь — это жертвенность, собой там пожертвовать.
А влюбленный тоже готов пожертвовать собой там ради любимого, пойти на смерть. Но дело все в том, что эта влюбленность — она не испытывается вот именно буднями. А любовь подлинная… Вот все-таки не буду давать определение словесное, пусть каждый вот сам нащупывает в своей жизни. Потому что наша жизнь — это есть путь к постижению любви, какая же она, чтобы изнутри ты понял, что же такое любовь. И вот с годами, если ты стараешься, то, может быть, и поймешь. А может, и нет.
То есть да, вот дети, допустим, они там где-то вот и ссорятся, и что-то там и против… А ты вот уже… не обида, ничего, а уже по-другому. Все равно они мои родные. Все равно люблю. Все равно вот для них, понимаете. То есть они, даже если что-то они и вспыльчиво ответят — нет, все равно. То есть любовь — это когда все-таки о себе забываешь — и о другом.
И до конца. И уже молишься не столько о себе, сколько о другом. Но получается, жертвенность все равно? В итоге все равно жертвенность. А вот один мой гость, священник, он сказал: «Жертвенность, радость, благодарность». Вот это ближе к вашему пониманию?
Все-таки не только… вы же сами говорите: не только жертвенность. И благодарность, и радость. Но я добавлю, что жертвенность — не в смысле какого-то одномоментного поступка. Вот как бывает часто, героизм. Героизм — это поступок одного момента. А любовь — это все-таки подвиг будней, поднимаете.
Подлинная любовь. Когда немытые тарелки, неубранные пеленки, когда жена, допустим, не справляется. И вот в это время, вот — любишь или нет. И вот тут и определяется, есть ли у тебя любовь. То есть жертвенность — она в буднях определяется, буднями, а не каким-то одним моментом, что ты пошел, за кого-то там жизнь отдал. Да, это героизм, но подвиг любви, ежедневный, — он выше.
И тут же и будет и радость, кстати. И на самом деле, я так вам скажу, что когда вот любовь, то всё взаимосвязано, чему посвящена передача, то есть, и терпение, и прощение, и вера, и надежда — всё здесь совмещается, в любви. Потому что такой человек — он всегда надеется, что любимый… любимый всегда с тобой будет или исправится. И в любом случае ты надеешься, что Господь ему подаст, подаст всё лучшее. Ты веришь в него. Ты прощаешь.
Ты не будешь обижаться. Ты терпишь. То есть любовь — это вот не что-то как бы одно, а это одно совмещает в тебе.
На тот момент ей было 76 лет. Она являлась ветераном войны, имела орден за то, что после бомбежки спасла из-под завалов высокопоставленного чиновника, о чем сохранилась заметка в газете от тех давних лет, где говорилось, что ее наградил сам Сталин. Валентина Кронидовна чем-то болела, отец Вадим предложил ей исповедоваться и причаститься, сказал, что рядом хра.