В немецком МИД заявили, что Германия признает историческую ответственность за преступления немецких войск, совершенные во время блокады Ленинграда. Блокада Ленинграда: какие слухи ходили об осажденном городе. © Борис Кудояров/РИА Новости. Авторы поднимают вопросы о том, почему немцы не взяли Ленинград, хотя имели на то достаточно сил; как город мог существовать, производить и доставлять оружие на фронт в условиях полной блокады, а также. Авторы поднимают вопросы о том, почему немцы не взяли Ленинград, хотя имели на то достаточно сил; как город мог существовать, производить и доставлять оружие на фронт в условиях полной блокады, а также.
Он отметил важность знания отечественной истории
- День неполного освобождения. Когда Ленинград на самом деле был избавлен от блокады
- «Нельзя кормить за счет Германии». Что ждало Ленинград после сдачи немцам?
- Ленинград надо было сдать немцам. А перед японцами – покаяться |
- Сдерживающий фактор и важный перевалочный пункт
- «Ленинград стереть с лица земли»
Без права на капитуляцию
До начала войны население Киева составляло около 1 миллиона человек. Около 200 тысяч киевлян были мобилизованы в армию и ушли на фронт, около 300 тысяч успели эвакуироваться. К моменту занятия города гитлеровцами в нем оставалось более 400 тысяч человек. В ноябре 1943 года, когда советские войска освободили столицу Украинской ССР, в городе осталось не более 180 тысяч человек. Довоенное население Минска составляло более 250 тысяч человек.
Город был захвачен вермахтом уже 28 июня 1941 года. На момент освобождения столицы Белорусской ССР в ней оставалось не более 37 тысяч человек. Центральные районы города были разрушены практически полностью. Город был освобожден 23 августа 1943 года.
Постоянное население города сократилось почти на 700 тысяч человек, к моменту освобождения осталось около 190 тысяч жителей. Были уничтожены практически все предприятия, институты, кинотеатры, музеи, более половины жилого фонда. В каждом из этих городов десятки тысяч человек стали жертвами карательных операций, еще десятки тысяч погибли от голода и болезней, сотни тысяч были угнаны на принудительные работы в Германию. При этом нацисты ни одному из перечисленных городов не придавали такого символического значения, как Ленинграду.
Его участь должна была стать во сто крат ужаснее.
Потому что враг пришел не кормить и не спасать, а завоевывать, убивать, покорять. И потому что, в конце концов, жертв в сослагательном наклонении не бывает. Военный историк, генерал-полковник, участник Парада на Красной площади 7 ноября 1941 года Борис Уткин в интервью "Правде. Ру" рассказал, почему нельзя было сдавать Ленинград, при его сдаче создавалась угроза выполнения немцами задач молниеносной войны.
То, что так не произошло, считают некоторые финские историки, явилось следствием позиции Маннергейма, не направившего VI армейский корпус в наступление со Свирьского участка фронта дальше для соединения с немецкими войсками, подходившими к Тихвину и Волхову. Так считал в прошлом, в частности, весьма объективный финский исследователь Хельге Сеппяля в книге «Финляндия как агрессор. Он писал, что нельзя с полной определённостью сказать, как бы развивались события, а также, как складывалась бы судьба Ленинграда, если бы финские войска начали наступление к югу от Свири. Но они не сделали этого, а отсюда автор заключает, что «Маннергейм заслужил ордена за спасение Ленинграда»26. Правда, справедливости ради надо отметить, что в более поздней своей работе «Блокада Ленинграда 1941—1944» Сеппяля не высказывает уже подобного суждения, излагая ход боевых действий на Свирьском участке фронта27. Анализ происходившего в данном случае должен охватывать не несколько дней после выхода финских частей к Свири, а более длительный период времени — вплоть до поражения немецких войск под Тихвином 9 декабря 1941 года. Суть вопроса заключалась вовсе не в отсутствии у Маннергейма желания посылать свой VI корпус в наступление, а в том, что по перечислявшимся выше причинам он не мог этого сделать. Не случайно туда прибыла в его подчинение немецкая 163-я дивизия генерала Энгельбрехта и заняла позиции непосредственно у побережья Ладожского озера. Её то и пытался Маннергейм направить в наступление во второй половине октября при поддержке с финской стороны артиллерией и сапёрными подразделениями. Но этого так и не произошло, о чём описано подробно историками Финляндии. В мемуарах генерала Талвела приводятся сообщения Энгельбрехта о больших потерях в его частях в результате контратак советских войск при форсировании Свири 25 октября28. Когда же в финскую ставку поступила информация об отступлении немецких войск из Тихвина, это повергло Маннергейма в уныние и тревогу. Эрфурта, находившегося в финской ставке, задавал себе и своему окружению вопрос, как могло случиться, что немецкая Восточная армия оказалась в таком тяжёлом положении»29. Именно декабрь 1941 года явился для Маннергейма временем переоценки ситуации и определения направленности своих дальнейших действий. Катастрофа, постигшая немецкую армию под Москвой и её отступление от Ростова-на-Дону настолько повлияли на него, что он оказался охваченным сомнениями относительно реальных возможностей вооружённых сил Германии. Профессор Олли Вехвиляйнен, обобщая наблюдения ряда генералов, констатировал их представления о Маннергейме в это время так: «в декабре 1941 г. Вполне понятно, почему был спешно направлен в ставку немецкого главнокомандования начальник генштаба финской армии генерал А. Будучи принятым Гитлером, он получил установку готовиться к участию в боевых действиях за овладение Ленинградом. В письменном донесении Маннергейму Хейнрикс докладывал: «Рейхсканцлер сказал, что блокада Петербурга и его уничтожение имеют огромное политическое значение. Это такое дело, которое он считает своим собственным, и его не начать без помощи Финляндии…»31. Такая ориентация явно не устраивала Маннергейма, решившего по согласованию с политическим руководством страны занять позицию выжидания. Сам он впоследствии писал в своих воспоминаниях: «Моя вера в способность Германии успешно завершить войну была поколеблена, поскольку выяснилось, как слабо немцы подготовились к зимней кампании, в силу чего я не считал невозможным, что произойдёт на восточном фронте очевидное их поражение»32. Отсюда можно предположить, что и замысел Гитлера уничтожить Ленинград не представлялся Маннергейму уже осуществимым. К тому же, если принять на веру приводимое В. Эрфуртом в дневнике высказанное ему финским маршалом ещё 31 августа 1941 года, можно склониться к этому. Маннергейм сказал якобы так: «Тогда русские опять построят новый Петербург»33. Прямых же заявлений Маннергейма об отношении к плану уничтожения Ленинграда в его мемуарах и других источниках нет. Конечно, о настроениях Маннергейма докладывалось Гитлеру. Поэтому его поездка в Финляндию 4 июня 1942 года, чтобы поздравить там маршала с днём рождения, и ответный визит финского главнокомандующего в Германию резонно рассматривать в плоскости привлечения того к реализации разработанного уже плана нового немецкого наступления на востоке34. О том, что Маннергейм явно не хотел, чтобы финская армия участвовала в наступлении, им не скрывалось. Шнурре: «Я больше не наступаю». Поэтому Гитлер, общаясь с Маннергеймом, стремился так воздействовать на него, чтобы это не выглядело явным давлением с его стороны, но тем не менее могло повлиять на изменение финским маршалом своей позиции. Беседуя с Маннергеймом во время поездки в Финляндию, Гитлер особо останавливался на необходимости уничтожить Ленинград. В частности, согласно записи Р. Рюти в одной из бесед он сказал: «Петербург будет и в дальнейшем приносить несчастье Финляндии. Усилиями немцев город и его укрепления будут уничтожены… С началом осени нужно будет решить судьбу Петербурга… Может быть следует уничтожить и гражданское население в Петербурге, поскольку русские являются такими ненадёжными и коварными в силу чего нет причины жалеть их. На сохранившихся документальных фотографиях о пребывании в ставке Гитлера и у Геринга Маннергейм запечатлён склонившимся над оперативными картами. Однако в воспоминаниях маршала умалчивается о самой существенной части содержания того, к чему было приковано его внимание. А это представляет особую важность, поскольку всё происходило 27 июня 1942 года, в канун начала широкомасштабного наступления немецкой армии на юге советско-германского фронта. О самом наступлении в мемуарах Маннергейма говорится так: «Генеральное наступление на южном участке восточного фронта началось 28 июня 1941 г. Но в ходе развернувшегося наступления немецкой армии в 1942 году важное место занимала и другая намечавшаяся стратегическая операция, которая предусматривала «на севере взять Ленинград и установить связь по суше с финнами»37. Трудно поверить, что об этом не шла речь в ходе визита Маннергейма в Германию. Вскоре с выходом немецких войск к Сталинграду и с вторжением их на Северный Кавказ обратим внимание, что в составе наступавших войск на Кавказе был и финский батальон СС выжидательный процесс у Маннергейма закончился. Генерал Туомпо отметил в своём дневнике 15 июля: «Крупное наступление Германии… Маршал в хорошей форме и хорошо себя чувствует»38. Как же в этой ситуации Маннергейм относился к проблеме овладения Ленинградом? Теперь с его стороны уже открыто выражалась заинтересованность в этом. Эрфурт писал впоследствии, что финский главнокомандующий выразил согласие с участием его войск в наступлении на Мурманскую железную дорогу, но поставил это « в зависимость от взятия Ленинграда» силами немецкой армии39. Для более чёткого понимания замыслов германского командования Маннергейм направил в конце августа начальника генерального штаба Хейнрикса в ставку Гитлера, находившуюся тогда на Украине, в Виннице. Докладная же записка об этих переговорах к сожалению, в Военном архиве Финляндии отсутствует. Однако известна лаконичная запись в мемуарах Маннергейма относительно доложенной ему информации о предпринятой поездке и, в частности, что немцы «приступят теперь — как ранее уже и было заявлено Гитлером — к уничтожению Петербурга»40. Руководство операцией по взятию Ленинграда, названной «Нордлихт» «Северное сияние» , Гитлер поручил фельдмаршалу Э. Манштейну, войска которого до этого вели бои по захвату Севастополя. Под Ленинград направлялись действовавшие там дивизии 11-й армии и тяжёлая осадная артиллерия. Манштейн делал расчёт и на то, что в наступлении будет участвовать финская армия. Но, как известно, проведение этой операции было сорвано активными боевыми действиями войск Ленинградского и Волховского фронтов в ходе Синявинской наступательной операции 1942 года.
И сразу станет ясно, что весь этот конфликт, с исторической точки зрения, не стоит выеденного яйца. По сути, и «кощунствующие» телевизионщики, и патриоты-инквизиторы исходят из одного и того же исторического мифа. Согласно этому мифу в период блокады немцы «рвались захватить Ленинград», а город в ответ «героически отражал атаки, умирал, но не сдавался». Город в самом деле не сдался той злой судьбе, на которую его обрекли тоталитарные вожди - чужие и свои. И всё же картина была не такой, какой она видится «людям Дождя» и «Анти-Дождя». Во-первых, немцы не «рвались захватить Ленинград». Начиная с ранней осени 1941 года, генералы вермахта отказались от идеи брать город штурмом. Замкнув 8-го сентября кольцо блокады, они — во избежание собственных лишних потерь и ради переброски части войск на московское направление, - сознательно перешли к тактике осады. Во-вторых, не разгадавшее этого маневра немецких стратегов советское командование еще довольно долго ждало штурма и готовилось к возможной сдаче города. Практически вплоть до конца 1941 года Сталин и его штабисты размышляли не об организации планомерного снабжения Ленинграда и эвакуации жителей, а о том, как побыстрее вывезти из обреченного как казалось Сталину Ленинграда максимум солдат и вооружения, а также полезных для дела обороны станков и рабочих. Главной задачей, которую ставил Кремль перед собой в тот момент, - пробить коридор на Восток и спасти от неизбежного плена в том случае, если город будет сдан немцам более чем 500 тысяч солдат Ленинградского фронта и матросов Балтийского флота. Сохранение боеспособных частей в тот момент было ключевой задачей, так как потери были гигантскими: только в плену к концу 1941 года оказались почти 4 миллиона советских солдат. Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочно связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен. Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но и особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток для избежания плена, если необходимость заставит сдать Ленинград. Имейте ввиду, что Москва находится в критическом положении и она не в состоянии помочь вам новыми силами. Либо вы в эти три дня прорвете фронт и дадите возможность вашим войскам отойти на восток в случае невозможности удержать Ленинград, либо вы все попадете в плен. Мы требуем от вас решительных и быстрых действий. Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток. Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий». Нельзя с точностью предсказать, как повели бы себя советские военачальники в том случае, если бы Ленинградский фронт сумел прорваться в направлении Волхова, где в тот момент находилась 54-я армия.
БЫЛО ЛИ ЛЮДОЕДСТВО
- Путин: нельзя позволять говорить, что можно было сдать Ленинград | Новости | Нюрнберг. Начало Мира.
- Лавров рассказал, почему ФРГ отказывается выплачивать компенсацию блокадникам - Российская газета
- Зачем Гитлер держал Ленинград в блокаде, а не захватил его?
- «НАУКА. ОБЩЕСТВО. ОБОРОНА»
- Почему не был взят Ленинград?
- Курсы валюты:
Стоило ли сдавать немцам Ленинград?
Получается, что сдаваться было ни в коем случае нельзя не только немцам, но и финнам. Фашисты уничтожили в Ленинграде более 1 млн советских граждан. Для понимания поведения Маннергейма на различных этапах Битвы за Ленинград недостаточно ограничиться лишь констатацией того, что он знал с начала войны Финляндии на стороне Германии о гитлеровском замысле полностью уничтожить город. Сдавать Ленинград немцам было невозможно из-за его стратегического и символического значения для Советского Союза. И почему в таком случае из него нельзя было эвакуировать тех, кто не был занят на производствах? Жёсткость немцев объяснялась ещё и тем, что им стало известно о деятельности НКВД, вербовавшего рабочих на ленинградских предприятиях для сбора разведданных в немецком тылу.
Стоило ли сдавать немцам Ленинград?
Задача была передана сухопутным войскам, которые должны были идти в наступление. В нем значилась «оккупация Ленинграда и Кронштадта» как центральное условие для продолжения «наступательной операции по взятию важного транспортного и военного центра, Москвы». Эта задача была передана сухопутным войскам, которые должны были провести наступление между болотами Припяти на юге и Балтийским морем в сторону Балтики. Спустя девять месяцев, в первые дни сентября 1941 года, войска группы армий «Север» приблизились к пригородам Ленинграда. Но речь уже не шла о стремительном захвате города.
Вместо этого Гитлер приказал отрезать город от внешнего мира и оставить его на собственное попечение. Что это значило конкретно — голодная смерть для трех миллионов жителей из которых 400 тысяч детей и около 500 тысяч солдат Красной Армии, защищавших город. Блокада длилась почти 900 дней, до конца января 1944 года. Она унесла жизни одного миллиона человек среди мирного населения.
С изменением директивы для группы армий «Север» стало понятно, что ход операции принял иной оборот. С другой стороны, она однозначно показывала, что основной мотив наступления остался неизменным — уничтожить Советский Союз как средство «еврейско-большевистского всемирного заговора» посредством расово-идеологического геноцида невиданного масштаба. Из трех групп армий, которые 22-го июня 1941 года атаковали Советский Союз, группа «Север» была самой слабой. В ее распоряжении была только так называемая танковая группа танковая армия , которая к тому же располагала меньшим количеством оружия, чем группа армий «Центр», которая должна была наступать на Москву.
Ничего, никаких застав не было. Почему они не вошли? Я с этой загадкой окончил войну и жил много лет». А в 2014-м экс-политрук осудил воссоединение Крыма с Россией. В XXI веке появились десятки новых фейков, дискредитирующих руководство страны, города, да и самих защитников Ленинграда. Мол, Сталин не любил ленинградцев и сам организовал голод. Жданов регулярно устраивал грандиозные пиры в 1941—1942 годах. Ленинград можно было сдать и избавить от смерти сотни тысяч горожан. А почему не были пущены на мясо дивизионные лошади Ленинградского фронта и т.
Фейки либералов овладевают умами масс. Даже если бы Гитлер и Маннергейм записались в гуманисты, у немцев и финнов не имелось транспортных средств для доставки продовольствия в трёхмиллионный город, да и самого провианта не было. Кстати, Финляндия в конце 1941-го — начале 1942-го сама оказалась на грани голода. Ведь до 22 июня 1941 г. СССР осуществлял большие поставки зерна и других продовольственных товаров по соглашениям с Берлином и Хельсинки. Их прекращение оказалось критичным для Финляндии. Читайте также Ленина не надо «хоронить», он уже погребён 27 января 1924 года Мавзолей — величайший памятник не только конкретному человеку, но и рациональному мышлению В захваченных немцами пригородах Ленинграда начался тотальный голод. Отдел квартирмейстера 18-й армии наложил «запрет на поедание местным населением мяса околевших лошадей, которое изнурённые голодом люди считали чуть ли не лакомством.
Причем в то же время командование вермахта готовило перегруппировку войск. У Лееба отбирали «ударный кулак»: наиболее серьезные силы группы армий «Север» в частности, танковую армию под командованием Гепнера готовились отвести из-под Ленинграда и перебросить на московское направление. Отмечу, что год спустя, летом 1942 года, Гитлер совместно с главным командованием сухопутных войск и командованием группы армий «Север» в присутствии финского генерала Талвела санкционировал новую операцию против Ленинграда под кодовым названием «Северное сияние». Цель этой операции оставалась прежней - уничтожение защитников и населения города. На состоявшемся в ставке Гитлера в Виннице 23 августа 1942 года совещании была избрана та же тактика истребительной войны против города: массированные удары с воздуха в течение трех дней, а затем столь же продолжительные артиллерийские обстрелы из тяжелых орудий должны были уничтожить все важнейшие объекты в Ленинграде, отвечающие за жизнеобеспечение и обороноспособность. Знало ли советское руководство о планах противника? Впоследствии Георгий Жуков, командовавший в сентябре 1941 года Ленинградским фронтом, признавался, что разведка была поставлена из рук вон плохо, и та информация, которая поступала по ее линии, далеко не всегда позволяла эффективно вести борьбу с противником. Только в середине сентября наконец стало более-менее понятно, что планы противника в отношении Ленинграда изменились. Напомню, там есть такие слова: «После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта... Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки воздуха сравнять его с землей». Однако лично для меня гораздо более убедительным и зловещим свидетельством планов нацистов служит не упомянутая директива Гитлера, а, к примеру, приказ от 13 сентября 1941 года по 1-й пехотной дивизии вермахта, стоявшей в нескольких километрах от Ленинграда. Генерал-майор Клеффель ставил задачу следующим образом цитирую второй пункт этого приказа : «перед дивизией участок фронта - окружение Петербурга с мирными жителями. Будем обходиться с ним, как с крепостью, и голодом заставим его сдаться. Эта борьба требует, чтобы у нас не появилось ни малейшей жалости к голодающему населению, даже к женщинам и детям. Они являются русскими, которые, где это только было возможно, совершали жестокие преступления в отношении наших товарищей. Поэтому я приказываю, что ни один русский солдат и ни одно гражданское лицо, будь то мужчина, женщина или ребенок, не будет пропущен через наш фронт. Их следует держать на расстоянии огнем наших частей, находящихся на передовой, а все же если они прорвутся - расстреливать. Каждый солдат дивизии должен быть подробно проинформирован об этом». То, соответственно, и все, кто в ней находится, без различия - военные они или гражданские, - являются ее защитниками. А немцы знали из нашей пропаганды, что горожан призывали стоять насмерть - наравне с солдатами. Это в глазах нацистов служило как бы «извиняющим обстоятельством»: давало повод рассматривать весь город с его огромным населением в качестве военного объекта, против которого можно вести войну, в том числе используя удушение голодом. Кстати, забегая вперед: в 1948 году на судебном процессе в Нюрнберге по делу верховного главнокомандования вермахта, когда фон Леебу предъявили обвинение в гибели сотен тысяч мирных жителей Ленинграда, немецкие адвокаты смогли защитить бывшего военачальника, заявив о том, что международное гуманитарное право не запрещало тогда использовать голод как средство ведения войны. Действительно, только значительно позже, и в основном под влиянием трагедии ленинградской блокады, в современном международном гуманитарном праве появилась норма, запрещающая использовать голод как средство ведения войны. В дополнительные протоколы к Женевским конвенциям она была включена только в 1977 году.
А еще лучше б — в 1941-м! Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей. И это не считая послевоенных «бериевских» миллионов. Мы освободили Германию. Может, лучше бы освободили нас? Продолжая эту «логическую» линию, может быть, нам и покаяться перед немцами надо за то, что наши отцы и деды их победили? А что тут такого? Перед японцами нас уже призывают покаяться наши доморощенные либералы. Не далее как в прошлом году с таким призывом обратилась Лилия Швецова — еще один известный либеральный публицист и политолог, основное место работы которой — московское отделение американского Фонда Карнеги. Прилетела она 18 марта прошлого года в Японию и ужаснулась постигшей японцев беде — землетрясению и его последствиям. И призвала Россию не только помочь японцам помощь, кстати, тогда уже оказывалась , но и «многое… переосмыслить в наших отношениях с Японией» поменять политику то бишь и даже… «подумать о покаянии в отношении японцев». Японцы в СССР на долгие годы до 1956 г.!! Они строили каналы, дороги, работали на урановых рудниках. Десятки тысяч из них погибли». Добавим к этому и выселение японцев со спорных территорий Южной Курильской гряды. Так что у японцев есть основания для сложных чувств в отношении российского государства. И без возвращения к этому вопросу нам не создать основы для взаимного доверия. И чем раньше мы сделаем этот вопрос предметом общественного обсуждения, тем лучше», — призывала Швецова. А затем в одном из своих дальнейших заявлений добавила, что СССР, напав в 1945-м на Японию, дескать, «вероломно» нарушил пакт о ненападении, который ранее сам же подписал с Японией. Вот такая у нас огромная вина перед японскими друзьями. Каяться нам впору, а не настаивать на принадлежности Южных Курил России. Первый раз — еще в 1938-м, когда советские войска без объявления войны атаковали мирные японские соединения, случайно перешедшие границу СССР в районе озера Хасан с территории исконно японской Маньчжурии, по нелепому совпадению предыдущие 400 лет составляющей с Южным Китаем единое государство». Ложь коммунистических историков очевидна: Япония — группа островов, которые не имеют границы ни с какой Монголией. Понятно же: тоталитарная Красная армия просто взяла и напала на 300 000 мирных японских туристов, гулявших вдоль реки Халхин-Гол — демократически признанной Японией ее границей с Монголией. Некоторые туристы немного заблудились, и на них тоталитарно напали пьяные монгольские пограничники, к которым не замедлили присоединиться пьяные красноармейцы. Потом, в 1945-м, снова без каких-либо поводов со стороны демократического японского государства, никогда не нападавшего на СССР, Красная армия опять атаковала японских туристов на территории Маньчжурии.
Почему гитлер не разбомбил ленинград. Кому была нужна блокада ленинграда
Немецкие войска не смогли сокрушить Красную армию и взять Ленинград, но немецкие войска остались под ним. Нельзя кормить их население за счёт германской родины». На временно оккупированных фашистами советской территории господствовал новый немецкий порядок. Почему немцы не стали захватывать Ленинград?8 июля 1941 года германское верховное командование поставило задачу группе армий «Север» продолжать стремительно.
Стоило ли сдавать немцам Ленинград?
Сталин хотел отдать Ленинград немцам, потому что боялся населения "колыбели трёх революций". Фашисты уничтожили в Ленинграде более 1 млн советских граждан. В немецком МИД заявили, что Германия признает историческую ответственность за преступления немецких войск, совершенные во время блокады Ленинграда. Характер боёв под Ленинградом сразу изменился: если раньше немецкие части стремились прорвать оборону и захватить город, то теперь в первую очередь ставилась задача уничтожения промышленности и инфраструктуры. Сохранилось немало писем немецких солдат из-под Ленинграда, где они оценивают происходившее как «нормальную» борьбу против «недочеловеков».
Ксения Собчак о сдаче Ленинграда немцам: «Оказывается, опрос может быть аморальным!»
Это понимали Лееб и Маннергейм, но это не втемяшить в головы либералов. Впрочем, что фантазировать на тему штурма города. Ведь даже сравнительно небольшая преграда — Пулковские высоты — оказалась выдыхавшимся немцам не по зубам. Не был взят ораниенбаумский плацдарм, не смоги сломить сопротивление кронштадтцев. Столь успешно начавшееся наступление на Тихвин было остановлено, а затем немцы было мощно контратакованы это было первое крупное контрнаступление в войну. Но совсем уж непосильное дело убедить «демократов», что победу обеспечила владевшая массами советская идеология — стремление к свободе, братство, самоотверженность, массовый героизм.
Им всё кажется, что только из под палки заградотрядовцев воевали наши деды. Мол, за каждым солдатом шёл с пистолетом энкавэдэшник. Теперь предлагают и другой мотив. Мол, все как ни на есть были людьми глубоко воцерковлёнными и шли не за Ленина и Сталина, а за веру, царя и отечество. При этом, действительно, в осаждённом городе многие священнослужители и рядовые верующие проявили подлинный героизм.
Ободряли и утешали горожан, собирали немалые пожертвования на нужды фронта. И делили с ленинградцами все тяготы блокады. Так, в моём Спасо-Преображенском соборе от голода умерли трое из пяти штатных священнослужителей. Зиму 1941—42 годов из 100 соборных певчих пережили лишь 20. Память об этих героях и мучениках следует увековечить на мраморных досках на стене храма.
А то, подчас, у нас больше заботятся о дарственных надписях от всяких царьков и купчишек, жертвовавших на помин грешной души лампадки и оклады. Церковь внесла значительный вклад в победу, десятки ленинградских священнослужителей были награждены медалями «За оборону Ленинграда». Но не следует впадать в ложную крайность. В ту войну у людей превалировали другие «духовные скрепы». Вот так бы я ответил на столь «каверзный» вопрос о сдаче города немцам.
Думаю, что большинство людей со мной согласится.
Этот приказ стрелять в женщин и детей предшествовал указанию о длительном герметическом окружении», — отмечает немецкий историк Йоханнес Кюртер. В двойных тисках Жёсткость немцев объяснялась ещё и тем, что им стало известно о деятельности НКВД, вербовавшего рабочих на ленинградских предприятиях для сбора разведданных в немецком тылу.
Иногда задействовались даже школьники. Предпочтительна молодёжь, которая должна вызывать на немецких полевых кухнях сострадание к себе, чтобы при этой оказии выполнять свои задания по наблюдению», - утверждалось в отчёте о положении в Ленинграде и деятельности в связи с этим эйзатцгрупп. Как видно из документа, голодные ленинградцы, вопреки распоряжениям командования, находили сочувствие у простых бойцов Вермахта. Некоторое количество беженцев, похоже, было всё-таки принято особенно в сентябре.
На основе их показаний гитлеровцы составляли доклады о том, что происходит в осаждённом городе.
Как исследователь, который пятнадцать лет занимается изучением советско-финских отношений 1930-1940-х годов, уверяю Вас, что Вы были введены в заблуждение относительно намерений главнокомандующего финской армией Карла Густава Маннергейма во время блокады Ленинграда. Цитирую Ваши слова: "Я понимаю тех, кто выступает против мемориальной доски Маннергейма. Их упреки мне ясны. Войска Маннергейма составляли часть блокадного кольца. Но есть и другое очень важное обстоятельство, о котором многие забывают. Финны со своей стороны обстрел города не производили, и, несмотря на требование Гитлера, Маннергейм запретил обстреливать Ленинград из орудий", — пояснил свою позицию писатель. Цитата Спешу заверить вас, что наука не располагает доказательствами такого утверждения. Московский исследователь Олег Киселев сделал подробный разбор того, чем располагала финская артиллерия в период блокады Ленинграда и подробно доказал, что в 1941-1944 годах полевая артиллерия финской армии не могла достать до Ленинграда.
Никто из отечественных или зарубежных ученых не оспаривает этот тезис. Единственное, о чем могут идти споры — так это о захваченных финнами советских железнодорожных транспортерах Т-I-180 и Т-III-12, которые, на первый взгляд, действительно перекрывали огнем весь город. Попробуем разобраться, чем занимались финские железнодорожники-артиллеристы в 1941-1944 годах, могли ли они достать до Ленинграда своим огнем, и слал ли им на огневые позиции финский маршал телеграммы с просьбами прекратить обстрел. Перед эвакуацией советские орудия были выведены из строя. Вспоминает Самуил Владимирович Тиркельтауб, ветеран обороны Ханко: …А с орудиями нашими — я знаю про мое орудие. Первое, что было сделано — слили с амортизаторов спирт. Спирт хоть и технический, но по тем временам... Дальше работать было уже некому фактически. Тем не менее, все системы наводки, все электрические схемы были разломаны.
В ствол заложили два полузаряда — через дульную часть ввели, засыпали песком, разбежались и подорвали. В результате ствол был погнут и разорван. Правда, финны потом восстановили эти орудия. И потом нам после войны нам их вернули. Одно из них стоит в Музее на Варшавском вокзале, второе на Красной горке в сильно разоренном виде, а третье в Москве на Поклонной горе. Так что они не действуют, но как музейные экспонаты сохранились. Фото 1. Захваченный транспортер 305 мм на огневой позиции в Тактёме, Ханко. Зима 1941-1942 годов.
Источник: фотобанк Оборонительных сил Финляндии. Финны два года восстанавливали эти гигантские орудия, и к октябрю 1942 года довели их до ума, сделав первые пробные выстрелы. Учебные стрельбы и выезды на гигантских транспортерах продолжались до сентября 1943 года. Фото 2. Пробный выстрел из отремонтированного транспортера 305 мм, 15 октября 1942 года, Ханко. Однако ни в одном финском документе нет указаний на то, что эти орудия были введены в строй и поступили на вооружение финской армии. Таким образом, можно утверждать, что 305 мм транспортеры всю войну провели на Ханко, а после перемирия 1944 года были возвращены советской стороне.
Гитлер запретил своим солдатам входить в город даже в случае его капитуляции, чтобы впоследствии не пришлось содержать его жителей, а с продовольствием в то время были серьезные проблемы, поэтому голодом фюрер хотел погубить всех жителей Ленинграда. Вот такими жестокими были планы.
О лжи и мифах вокруг блокады Ленинграда и Великой Отечественной
Хотя я не стану судить и упавших духом, История им судья. Со всей уверенностью историками доказано, что нацисты не остановились, а были остановлены защитниками города. Но, предположим, немцы пошли бы на решительный штурм Ленинграда, не сняв с фронта переброшенные под Москву части. Тем более скорым и сокрушительным стало бы их отступление под Москвой.
А в городе, который обороняли сотни тысяч вооружённых людей, их ждали бы уличные бои. Город был перегорожен не одним оборонительным рубежом, были бы взорваны мосты. В иссечённом реками и каналами Ленинграде танковые части, обеспечивавшие превосходство фашистам стали бы бесполезными.
В городе были многократно перегорожены основные проспекты, построены сотни дотов один из них стоит напротив моего дома, около него круглый год живые цветы. Каждый дом стал бы крепостью. Немцам пришлось испытать непреклонность защитников Сталинграда, а тот город всё же значительно уступал в размере Северной столице.
Но ведь не разбежались люди с той стороны — фольксштурмовики в Берлине, Кёнигсберге и Бреслау. А мы-то, чай, посильнее бы оказались, победа-то в конечном счёте на нашей стороне! Немецкая группировка, уже на подступах к городу поредевшая на треть, просто не выдержала бы огромных потерь в аду уличных боёв.
Да и не имела хвалёная гитлеровская армия опыта штурма миллионных городов, европейские столицы сдавались без боя. Это понимали Лееб и Маннергейм, но это не втемяшить в головы либералов. Впрочем, что фантазировать на тему штурма города.
Ведь даже сравнительно небольшая преграда — Пулковские высоты — оказалась выдыхавшимся немцам не по зубам. Не был взят ораниенбаумский плацдарм, не смоги сломить сопротивление кронштадтцев. Столь успешно начавшееся наступление на Тихвин было остановлено, а затем немцы было мощно контратакованы это было первое крупное контрнаступление в войну.
Но совсем уж непосильное дело убедить «демократов», что победу обеспечила владевшая массами советская идеология — стремление к свободе, братство, самоотверженность, массовый героизм. Им всё кажется, что только из под палки заградотрядовцев воевали наши деды. Мол, за каждым солдатом шёл с пистолетом энкавэдэшник.
Теперь предлагают и другой мотив.
И так же, как Вы, они гордились, а кто жив — и поныне гордится своим искренним патриотизмом. Гуманны ли сегодня попытки задним числом отнимать у защитников Ленинграда, в том числе у самых героических, их великий общий и личный для каждого опыт? Справедлива ли попытка превратить их всех в памяти поколений из героев, которыми восхищался весь мир, в пассивных мучеников, бессмысленно погибших по чужой воле ради каких-то «камней» и «коробок»? Мне не кажется это ни гуманным, ни человечным.
На мой взгляд, правильнее ставить вопрос иначе — не «кто заставил людей упорно и до конца стоять не защите родного города», а «что заставило их решительно и беззаветно сражаться до конца». Ответов на этот вопрос немало, но пожалуй, на первое место следует поставить вот что — странное и лозунговое слово «беззаветно» здесь как раз и не подходит, в том-то и дело, что заветы были. В довоенные годы много внимания уделялось героическому прошлому России, ставились фильмы и пьесы, выпускались книги, широко читались лекции на эту тему. Случилось так, что под руководством своего незабвенного учителя — выдающегося историка русского летописания и православной церкви профессора Михаила Дмитриевича Присёлкова я, будучи студентом 2 курса исторического факультета, написал небольшую книгу о героической обороне русских городов против батыевых полчищ. Перед самой войной книжка была издана огромным по тем временам тиражом — 100 тысяч экземпляров — «Воениздатом» Наркомата обороны.
Работая над книгой, я восхищался героическими жителями Владимира, Рязани, Киева, Козельска и других городов, встававших, как один, на защиту родных сёл. Вместе с дружинниками в обороне всегда участвовали жители городов, а также дети, женщины, старики, и никто не помышлял сдаваться на милость победителей, И не сдавался. Последним оплотом осаждённых становился обычно городской храм, где вместе со священниками запирались женщины и дети, с тем чтобы погибнуть во огне и в дыму, но не сдаться врагу живыми. Остальные погибали с на улицах с оружием в руках. Когда я писал эту книжку, мне, разумеется, и в голову не приходило, что через год с небольшим мой город станет осаждённой крепостью, и что я увижу свою книжку в руках однополчан — бойцов Ленинградского фронта.
Я до сих пор горжусь тем, что пусть в самой малой посильной для меня степени способствовал укреплению стойкости защитников Ленинграда на традициях героического прошлого России. Так вот, смею Вас заверить, что одной из главных составляющих в комплексе причин, заставлявших ленинградцев стоять насмерть, была убеждённость в том, что Ленинград — город русской славы, в который никогда не ступала нога чужеземного завоевателя, в том, что они живут и умирают так, как требует от них совесть наследников великих традиций. Помнится, во время Вашего посещения Отдела рукописей Публичной библиотеки я показал Вам толстые железные ставни на окнах, в которых зияют рваные раны от осколков фашистских снарядов. Я обратил тогда Ваше внимание на то, сколь символичным представляется мне это соседство следов героической обороны Ленинграда и уникальных памятников героической истории России, лежавших тут же перед нашими глазами. Я был убежден, что уж кто-кто, но Вы именно тот самый человек, который полностью разделит мысль о прямой связи героической обороны Ленинграда с героическим прошлым страны.
Признаюсь, я и в данный момент не могу поверить, что Вы этой связи не видите или не хотите видеть, по крайней мере, когда речь идёт о Ленинграде. Есть ещё один ответ на вопрос, что заставляло ленинградцев так упорно защищать Ленинград не по принуждению, а по велению сердца: нравится это кому-то сегодня или нет, ленинградцы того времени в своём подавляющем большинстве с благоговением относились к своему городу, как к городу трёх русских революций. Ещё раз повторяю — как бы ни относиться к этому сегодня, ничего не остаётся без изменений, факт остаётся фактом — тогдашние ленинградцы вдохновенно и самоотверженно вставали на защиту города. К сожалению, в наше время распространено отношение к изображению прошлого с позиции: что захочу, то и наворочу. С таким подходом неразрывно связано искушение объяснять все трудные моменты в истории субъективными причинами, исключительно поисками тех или иных бесов, дьяволов и прочих тёмных сил.
Народ по такой схеме, хотят того сами её сотрудники или нет, они неизбежно превращают в какое-то стадо, лишённое присущего народу в действительности ясного ума и твёрдой воли, стадо, которое можно легко толкнуть на любое дело. Это, разумеется, большое заблуждение. Народ можно к чему-то принудить силой, история полна такими примерами, но никакой народ нельзя силой вопреки его воле заставить испытывать подлинный, а не мнимый энтузиазм, подъём, порыв к самопожертвованию. Ещё об одной стороне вопроса, которую нельзя не учитывать. Разве можно, обсуждая эти вопросы, хотя бы с чисто гуманистических, а не военных позиций, абстрагироваться от мысли: а что случилось бы, если бы Ленинград был сдан врагу?
Сдача Ленинграда повлекла бы самые серьёзные последствия доля исхода войны в целом, а значит, и для всей страны. Разве не ясно, что падение Ленинграда означало бы выключение из ресурсов воюющей страны огромного промышленного потенциала, сохраняющегося в Ленинграде, гибель Балтийского флота, гибель или пленение миллионной армии, стоявшей под стенами города? Разве не ясно,с другой стороны, что соединение вермахта с финской армией и полное высвобождение гитлеровских войск, осаждавших Ленинград, означало бы вместо срыва заглавного пункта гитлеровского плана молниеносной войны содействие успешному выполнению этого плана? Нетрудно себе представить, чем закончилась бы оборона Москвы в декабре 1941 года, если бы к фашистским дивизиям, вступившим в её предместья на Ленинградском шоссе, подоспело такое подкрепление, как миллион вооружённых до зубов гитлеровцев, высвободившихся после сдачи Ленинграда. И ленинградцы знали, что, защищая свой город, защищают не только себя, что от их стойкости и самопожертвования в большей степени зависит исход войны, судьба всего народа.
Это также было составляющей их непоколебимой решимости не сдаваться врагу. Абсолютно убеждён, что у Вас не было и не могло быть намерения омрачать оставшиеся годы жизни ветеранов обороны Ленинграда, тем более, что Вы сам ветеран, не забывающий свою фронтовую долю и места, где Вам довелось повоевать.
В созданных в июне 1941 года Директивах по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях[2] т. В этом же документе был продекларирован принцип дифференцированного подхода к использованию различных советских регионов в немецкой экономике: «Совершенно неуместно мнение о том, что оккупированные области должны быть возможно скорее приведены в порядок, а экономика их восстановлена.
Напротив, отношение к отдельным частям страны должно быть чрезвычайно разнообразным. Восстановление порядка должно производиться только в тех областях, в которых мы можем добыть значительные резервы сельскохозяйственных продуктов и нефти, а в остальных частях страны, которые не могут прокормить самих себя, т. Иными словами, Германия была заинтересована в существовании населения хотя и не всего, а только в пределах необходимого лишь в тех регионах, которые могли быть полезны Рейху в экономическом плане. Прочие же области, в число которых попали также районы Москвы и Ленинграда, следовало разграбить, а их население, бывшее ненужной обузой для Германии, предоставить самому себе читай — уничтожить.
Немецкие планы в отношении таких «бесполезных регионов» были ясно изложены в рекомендациях штаба «Ольденбург» от 23 мая 1941 года. В них говорилось, что Германия «сможет получить значительное облегчение за счет этих областей только один раз в результате заблаговременного принятия решительных мер» , что «свиньи и крупный рогатый скот в этих областях» должны быть «сразу же изъяты немецкой стороной», в противном случае «население забьет их для себя, и Германия ничего с этого не получит»[3]. При этом авторы прекрасно понимали, к каким последствиям для населения приведет такая политика, однако это, судя по всему, не сильно их смущало: «Десятки миллионов людей в этих областях излишни, и они либо умрут, либо будут вынуждены переселиться в Сибирь. Попытки спасти население потребляющих областей от голодной смерти привлечением избытков продовольствия из черноземной зоны могут лишь сказаться на снабжении Европы.
Это подорвет стойкость Германии в войне и отразится на способности Германии и Европы выдержать блокаду»[4]. Таким образом, мы видим, что идеи уничтожения Ленинграда и его населения из экономических соображений появились у немецкого руководства еще до начала войны. Впрочем, на тот момент окончательного решения о судьбе Москвы и Ленинграда, по всей видимости, еще не существовало. Во всяком случае, в «Зеленой папке» говорится, что «особые условия в великорусском Ленинграде, городе, который весьма трудно прокормить, с его ценными верфями и близлежащей алюминиевой промышленностью, требуют особых мероприятий, которые будут предприняты своевременно… Московская область и области, находящиеся к востоку от нее, населенные великороссами, представляющие большой интерес в связи с ценными возможностями в отношении текстильного производства, составляют в смысле подхода к населению такую же трудную проблему, как Ленинградская область, особенно вследствие того, что многомиллионный город потребует больших продовольственных дотаций.
На основе опыта первых недель войны будут даны указания в отношении подлежащих проведению мероприятий». И в течение первых недель войны решение действительно было принято: 8 июля 1941 года, начальник штаба ОКХ генерал-полковник Ф. Гальдер записал в дневнике: «Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землёй, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае потом мы будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация.
Для этого не следует использовать танки. Это будет народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов русских вообще»[5]. Здесь же мы видим еще один мотив Гитлера, которым он руководствовался при принятии решения об уничтожении Ленинграда: желание лишить Советский Союз его основных центров, символов его государственности. Не была обойдена стороной и судьба Петербурга, по поводу которого было сказано, что «на Ленинградскую область претендуют финны.
Фюрер хочет сровнять Ленинград с землей с тем, чтобы затем отдать его финнам»[6]. Что касается практической реализации этого желания фюрера, то немцы не считали непременно необходимым брать Ленинград штурмом чтобы «полностью избавиться от его населения». И если из записи Гальдера еще можно сделать вывод, что немецкое командование предполагало взять Ленинград, но откладывало это решение, то вскоре эта идея была похоронена окончательно. Впрочем, еще 28 августа из ОКХ командованию ГА «Север» поступил приказ: «Блокировать город Ленинград кольцом, как можно ближе к самому городу, чтобы сэкономить наши силы.
Требований о капитуляции не выдвигать. Для того, чтобы город, как последний центр красного сопротивления на Балтике, был как можно быстрее уничтожен без больших жертв с нашей стороны, запрещается штурмовать город силами пехоты»[11]. В контексте нашего эссе гораздо больший интерес представляет другой пассаж приказа: «Каждую попытку населения выйти наружу через войска окружения следует предотвращать, при необходимости — с применением оружия». Красноречивое подтверждение того факта, что в существовании населения Ленинграда немецкое руководство заинтересовано не было.
Однако командование войск, непосредственно осуществлявших блокаду города, еще строило планы относительно оккупации Ленинграда. Группа армий «Север» не заинтересована кормить целый город всю зиму» [12]. Тем не менее, в тот же день Кюхлер предпринял еще одну попытку добиться поставок продовольствия в город, на этот раз он предложил отправить под Ленинград поезд «Бавария» и десять других эшелонов «с низкосортным продовольствием», «если 18-й армии все же придется взять на себя снабжение гражданского населения Ленинграда»[13]. Незадолго до этого, 16 сентября 1941 года, в беседе с послом Германии в Париже О.
Аветцом Гитлер еще раз подтвердил свои намерения в отношении Ленинграда: «Ядовитое гнездо Петербург, из которого так и бьет ключом яд в Балтийское море должен исчезнуть с лица земли. Город уже блокирован; теперь остается только обстреливать его артиллерией и бомбить, пока водопровод, центры энергии и все, что необходимо для жизнедеятельности населения, не будет уничтожено»[16]. А 29 сентября выходит широко распространенная в отечественной исторической литературе директива начальника штаба ВМС Германии, которую имеет смысл процитировать целиком: «Будущее города Петербурга 1. Чтобы иметь ясность о мероприятиях военно-морского флота в случае захвата или сдачи Петербурга, начальником штаба военно-морских сил был поднят вопрос перед Верховным главнокомандованием вооруженных сил о дальнейших военных мерах против этого города.
Настоящим доводятся до сведения результаты. Фюрер решил стереть город Петербург с лица земли. После поражения Советской России дальнейшее существование этого крупнейшего населенного пункта не представляет никакого интереса. Финляндия точно так же заявила о своей незаинтересованности в существовании этого города непосредственно у ее новых границ.
Прежние требования военно-морского флота о сохранении судостроительных, портовых и прочих сооружений, важных для военно-морского флота, известны Верховному главнокомандованию вооруженных сил, однако удовлетворение их не представляется возможным ввиду общей линии, принятой в отношении Петербурга. Предполагается окружить город тесным кольцом и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей. Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения.
Главное командование военно-морских сил в ближайшее время разработает и издаст директиву о связанных с предстоящим уничтожением Петербурга изменениях в уже проводимых или подготовленных организационных мероприятиях и мероприятиях по личному составу. Если командование группы армий имеет по этому поводу какие-либо предложения, их следует как можно скорее направить в штаб военно-морских сил»[17] Таким образом немецкое командование в очередной раз подтвердило свое стремление к уничтожению всего население Ленинграда, обеспечение продовольствием которого руководство Рейха считало непозволительной роскошью для Германии. Однако окончательную точку в планировании судьбы города поставил приказ ОКВ группе армий «Север» от 12 октября 1941 года: «Фюрер вновь решил не принимать капитуляцию Ленинграда, даже если она будет предложена противником. Моральное обоснование для этого ясно всему миру.
Так же, как в Киеве, где вследствие взрывов с применением часовых механизмов возникла тяжелейшая угроза для войск, это нужно ещё в большей степени предусмотреть в Ленинграде. О том, что Ленинград заминирован и будет защищаться до последнего человека, сообщило само советское русское радио. Поэтому ни один немецкий солдат не должен входить в этот город. Тех, кто попытается покинуть город через нашу линию, следует возвращать путём применения огня»[18].
Показательно, что совершенно аналогичный по содержанию приказ, но уже в отношении Москвы, того же числа был отправлен группе армий «Центр»[19]. Это еще раз подтверждает, что немцы считали существование советской столицы таким же препятствием для скорейшей эффективной экономической эксплуатации оккупированных территорий. Однако командующие немецкими частями, осуществлявшими блокаду Ленинграда, воспринимали идею уничтожения населения города с определенным скепсисом, вызванным беспокойством за моральное состояние войск, силами которых должно было быть осуществлено это уничтожение. Так, например, в ЖБД ГА «Север» содержится информация о состоявшейся 24 октября поездке начальника оперативного отдела штаба группы армий в 18-ю армию, во время которой «во всех посещаемых частях ему задавался вопрос, как поступать если Ленинград изъявит желание сдаться, и как поступать с голодающим населением, которое будет стремиться выйти из города.
Создалось впечатление, что войска этим сильно обеспокоены. Командир 58-й пехотной дивизии генерал-майор Альтрихтер подчеркнул, что в своей дивизии он отдал приказ, который он также получил свыше: следует реагировать применением оружия, чтобы в корне пресекать такие попытки. Он придерживается мнения, что войска также выполнят этот приказ.
Например, немецкие директивы по экономической политике, в которых СССР разделялся на производительные и потребляющие территории. Юг должен был стать производителем продовольствия, а вот людей с нечерноземных территорий планировалось подвергнуть массовому голоду.
Тогда же, по его словам, нацистам впервые пришла в голову идея и о том, чтобы заморить голодом и Ленинград. Ленинград и Москву лучше уничтожить. Русские должны были стать нацией крестьян. Гитлер отдал приказ в содействии политике голода. Ленинград был частью плана.
Гитлеру предлагалось сделать из Ленинграда военно-морскую базу, он отверг эту идею, приказав уничтожить город.
Свежие записи
- Стоило ли сдавать немцам Ленинград?
- Путин: нельзя позволять болтунам говорить, что можно было сдать Ленинград немцам - ТАСС
- Как родился миф о сражении под Прохоровкой
- Комментарии в эфире
«НАУКА. ОБЩЕСТВО. ОБОРОНА»
В чем немцы убедились сами, когда несколько залпов форта остановили немецкое наступление в его сторону навсегда. до 15 сентября задача главного командования ВВС Германии была первой разбомбить Москву, а затем - Ленинград и Горький (Нижний Новгород). С захватом Ленинграда немецкое командование могло бы разрешить ряд важных задач, а именно.
Почему «добрый» Маннергейм не обстреливал Ленинград
Немецкий историк Хассо Г. Стахов вроде бы признаёт желание Гитлера стереть Ленинград с земли. до 15 сентября задача главного командования ВВС Германии была первой разбомбить Москву, а затем - Ленинград и Горький (Нижний Новгород). но советские люди - не французы, и сдаваться - было не в их характере. для нас и ленинградцев это был главный вопрос всей войны.