К утру землянку здорово выстуживало, но топить печку уже было нельзя, чтобы дым не засекли вражеские корректировщики артиллерийского огня. А как наступили холода, поставили в землянке чугунную печурку». Правильный ответ здесь, всего на вопрос ответили 1 раз: Синтаксический разбор преложеня:Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и, как только стемнело,легла счпать. Прямо сейчас смотрите новости: Все рекорды побиты — паводки в Тюменской области достигли новых высот. 1) Затопив в землянке печурку, Поля сварила чай и, как только стемнело, легла спать.
«В землянке». История одной песни
| Потоп в землянке пензенских сектантов | Затопив в землянке печурку, Поля сварила чай и, как только стемнело, легла спать. |
| Сгорели заживо в землянке | В Якутии 53‐летний Иннокентий Афанасьев вырыл в тайге землянку, чтобы пережить лютые морозы. |
Случай в землянке
Повествование, не восклицательное, простое, распространенное. «В землянке» («Землянка», «Бьётся в тесной печурке огонь») — советская песня времён Великой Отечественной войны. Повествование, не восклицательное, простое, распространенное. Две гражданки Вьетнама погибли при обвале выкопанной ими для спасения от жары землянке в Подмосковье, сообщил ТАСС источник в правоохранительных органах. О сервисе Прессе Авторские права Связаться с нами Авторам Рекламодателям Разработчикам.
Содержание
- Синтаксический разбор преложеня :Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и , как только
- Две гражданки Вьетнама погибли в землянке в Подмосковье - ТАСС
- Другие вопросы:
- Будущее для жизни уже сейчас
- Будущее для жизни уже сейчас
Как фронтовики спасли от репрессий «за пораженчество» автора знаменитой песни «Землянка»
Путешественник я, изыскатель, — с легкой иронической улыбкой сказал о себе Акимов. Похвалил бы всенепременно: «Молодец, Ванька, не лоботрясничал, думал, не уповал на светлое будущее, на которое любят сваливать несделанную работу лентяи». На каждом шагу она будет цепляться за сучья. Вы белый свет невзлюбите, — сказала Поля, прикинув размер доски со спиной Акимова. И придется нести ее в мешке, и не поперек спины, а вдоль. Акимов уже и сам понимал — забрать с собой доску невозможно. Ну, скажем, пронесет он ее через тайгу, а дальше как? Даже в распиленном состоянии доска все равно будет помехой. А главное, она будет обращать внимание на него посторонних и, следовательно, чинов российского правопорядка, а ему, наоборот, стать бы сейчас невидимкой, превратиться в тень, проскользнуть по России легкокрылой бабочкой, не оставляя следа.
Положу вот сюда, в уголок. Под нары. И пусть себе лежит. Единственное, о чем прошу, Поля: передайте Федоту Федотычу, чтоб не торопился он пускать ее на лучину… — Подумав о чем-то, добавил с грустной усмешкой: — Вдруг она мне понадобится… — Что вы, конечно, сбережем! Дедушке скажу, а только он и сам понимает. Вы не думайте, что если он неграмотный, то он дикий и темный. Он много знает, наслышан… — В голосе Поли прозвучали теплые нотки. Федот Федотыч — человек обширного житейского кругозора.
А в области таежной жизни он прямо профессор! Поля закатилась в веселом смехе. Ну и забавный же этот бородатый парень. Видать, со своим царем в голове! Для других нарымская земля — «гиблый край», а он пророчит ее для науки. Дедушка Федот Федотович Безматерных для всей парабельской знати — поселенец, батрак, неумытая харя, а для этого — профессор… Сколько Поля ни жила на белом свете, сколько ни встречалась с людьми, впервые она видела человека, который общепринятые понятия повертывал так, что они поражали тебя какими-то таящимися в них свойствами, недоступными пока никому, кроме него… — Я привык, Поля, за это время к Федоту Федотычу. Поля заметила, что глаза его в этот момент были какими-то неземными, похожими при блеклом свете жировика на далекие небесные звездочки, которые светятся на зорьке загадочно, ласково и тихо. А может быть, еще не успел жениться.
Вот и тоскует», — подумала Поля, но задавать вопросы об этом не решилась. Акимов собрал кое-какие вещички в брезентовый мешок, который Поля уже однажды видела в обласке, весело сказал: — Ну что ж, я готов… вот мой кафтанишко. Акимов посуетился еще немного по избе, принес с улицы охапку дров, заправил печку и погасил светильник. Он осторожно положил свою одежду на чурбачок и, когда тяжелая пряжка ремня, перетянув брюки, громко ударилась о половицу, обругал себя шепотом: — Медведь сиволапый. Нары в избе были разделены столом. Поля легла на место Федота Федотовича, Акимов занимал свою часть нар в переднем углу. Она уже вскипятила чай и разогрела вареных рябчиков, когда Акимов вскочил с нар как ошпаренный. Надо же так безбожно проспать, — корил он самого себя.
Обрадовался, успокоился, притихла тревога. Нет, так не пойдет дело, не годится так… — Зря вы себя ругаете! Можно было еще целый час спать. До рассвета долго. Теперь уже Полины уговоры были бесполезны. Акимов зажег светильник и принялся хлопотать возле печки. Но и тут Поля опередила его. Она подшуровала печку, прибавила дров, и огонь пылал с ровным гулом.
Ешьте крепче. Обеда не будет, а ужин сварганим у дедушки в землянке только, — предупредила Поля. Рябчики готовы. Оботрусь снегом. Через голову Акимов стащил верхницу и в одной нижней рубашке выскочил за дверь. Вскоре он вернулся с мокрыми руками, с мокрым красным лицом, покрякивая и поохивая. Они ели рябчиков, прихлебывали чай, переговаривались о всяких пустяках. Поля чувствовала, что с каждой минутой Акимов все меньше и меньше стесняет ее.
Вчера в первые часы их знакомства она долго испытывала и скованность, и робость, и напряжение. Но суждения Акимова о нарымских землях и в особенности о Федоте Федотовиче как-то незримо и очень естественно, без всяких слов ослабили это отчуждение. Видно было, что Акимов хоть и борец с царизмом, пришелец из далеких чужих краев, но добродушный, веселый человек, понимает жизнь других людей и оценивает их не по богатству и званию, а совсем по иным признакам. Закончив завтрак, Поля поступила так, как поступил бы на ее месте каждый таежник: она перемыла посуду, составила ее рядком на полке, проверила, есть ли соль в туеске, на месте ли лежат спички, а потом отодвинула от печки не только поленья, но и мелкие щепочки, лучинки. Дрова в печке догорят, огонь погаснет сам собой. Но если вдруг по несчастью ли, или в поисках доброй добычи на стан придет неизвестный путник, он найдет здесь все: и спички, и соль, и котелок, и сухарь, и сухое полено с лучиной для разживки огня. А не произойдет такой случай, пусть себе все остается на месте до следующего прихода хозяев! Встали на лыжи.
Утро выдалось тихое — ветка не шевельнется, снежная пушинка с места не стронется. Но зато гулко в тайге, как в пустом доме. Дятел застучал клювом, добывая из-под коры червячка, и покатилось по тайге: тук-тук-тук, тук-тук-тук… Сумрак отступил в лощины, небо посветлело, засверкали над макушками багряные лучи, длинные и острые, как пики. Возвращаться не придется? Иней покрыл его шапку, бороду, ресницы, положил серебристые пятна на полушубок и пимы. Прямо по моей лыжне, — распорядилась Поля. Хрустнул снег под лыжами Акимова, Поля пропустила его мимо себя, подождала минуту и заскользила вслед за ним. Акимов шел, то и дело оглядываясь.
Немало прожито дней в этой избе: пусть сохранится она в памяти на всю жизнь! Шли и не быстро и не тихо. Акимов в одном месте остановился, спросил: — Хорошо ли иду, Поля? Может быть, вы хотите впереди? Завтра большой переход. Силы надо приберечь. И снова заскрипел снег под лыжами Акимова, и он замелькал среди деревьев, покачивая плечами. Поля смотрела ему в спину, думала: «Видать, из молодых, да ранний.
Охотятся за ним с осени. И чего он натворил? Порасспросить бы! Да разве расскажет? Даже имя свое не называет: Гаврюха. Нет, не Гаврюха он… А тоже ведь есть у человека и отец и мать. Живут, сокрушаются. Небось уж оплакали, столько недель просидел в тайге… А люди вот сберегли им сына… Удачно сбежит, поживет еще и для себя… В крупном городе затеряется, назовется чужим именем, а обликом и так уж переменился до того, что родные не признают… Любопытно бы поговорить с ним: какая, мол, жизнь, по-твоему, должна быть?
Что требуется для этого? Да не к месту такой разговор. Сейчас у него на душе — тревога. Из Дальней тайги выйти — это еще полдела, а вот как там, по тракту… Вполне могут заграить молодчика».
В траншею вскочил лейтенант Лыков с группой бойцов. Быстров молчал.
Затем обернулся к раненому немцу. Там их было много! Сержант Каримов и трое солдат прочесали рощу и вернулись в траншею. А вы, Панкин и Петренко, остаетесь с Быстровым. Уже брезжил рассвет, когда Быстров вернулся в землянку. В печурке догорали последние дрова.
Осмотревшись кругом, он сел на нары, низко опустив голову. Все равно, думаю, живым не сдамся, а тут случай помог. Граната под руку подвернулась, — говорил Быстров. Правильно сделал, — ответил лейтенант. Немцы еще попытаются наведаться. Оставляю тебе в помощь двух бойцов с пулеметом и сейчас еще пришлю взвод Пермякова.
Когда Лыков вышел из землянки, Быстров стал отыскивать недочитанное письмо от Тони. Но в карманах его не оказалось. Он стал шарить глазами по землянке. На полу лежала помятая бумажка. Алексей бережно поднял ее, обтер о рукав гимнастерки, подбросив дров, принялся за чтение. Прочитав письмо, решительно поднялся, достал из полевой сумки бумагу, карандаш и вывел первые слова: «Дорогая Тоня!
Утро прошло спокойно.
Текст стихотворения Сурков поместил в письме своей жене Софье Антоновне, написав на обороте листка слова «Тебе, солнышко моё! На следующий день письмо в солдатском треугольнике было отправлено в город Чистополь , где семья Суркова находилась в эвакуации [3]. Дочь поэта, Наталья Алексеевна, позднее говорила о взаимоотношениях отца и матери: «Это был неспокойный союз двух совершенно противоположных по духу людей, у них были какие-то нескончаемые отношения. Папа, человек искусства, был очень лёгкий на подъём, увлекающийся, весёлый, любил людей, при этом добряк, настоящая русская деревня. А мама не любила компаний, была закрытым человеком со сложным характером, очень трезвой по духу. Но папино письмо у неё не сохранилось…» [3] В феврале 1942 года в редакцию газеты « Фронтовая правда » в Москве, где также начал работать Сурков, зашёл композитор Константин Листов , искавший тексты для песен.
Сурков вспомнил о написанных стихах, оформил их набело и отдал по другим сведениям — продиктовал по телефону [4] композитору — по собственным словам, уверенный в том, что ничего не получится. Однако через неделю Листов вернулся в редакцию и, взяв гитару у фотокорреспондента Михаила Савина, исполнил новую песню, назвав её «В землянке». Присутствовавшие одобрили композицию, а вечером Савин, попросив текст, исполнил песню сам: мелодия запомнилась с первого исполнения. Работавший во «Фронтовой правде» писатель Евгений Воробьёв скопировал ноты и текст и вместе с Михаилом Савиным принёс их в редакцию « Комсомольской правды ». Там они исполнили песню Воробьёв пел, а Савин аккомпанировал ; она понравилась слушателям и была опубликована в номере газеты от 25 марта 1942 года. Популярность[ править править код ] Вскоре песня пошла по фронту. Её исполняли солдаты, фронтовые творческие коллективы, в том числе она вошла в репертуар знаменитой Лидии Руслановой именно после её исполнения в апреле 1942 года перед бойцами 2-го гвардейского кавалерийского корпуса под Волоколамском начался роман певицы с генерал-майором Владимиром Крюковым.
Часто последняя строка исполняется в варианте «От твоей негасимой любви».
В связи с этим было принято решение о проведении срочных инженерных работ силами находившихся на месте сотрудников милиции. Кроме того, как сообщил О. Мельниченко, из райцентра Беково была вызвана бригада спасателей "для осуществления инженерного руководства". В течение ночи со среды на четверг были проведены работы по очистке снега и углублению дренажных каналов, в результате чего угроза затопления землянки на данный момент была ликвидирована. В связи с этим спасательные отряды региона находятся в состоянии повышенной готовности. Напомним, что группа сектантов из 35 человек, среди которых есть и дети, находится в землянке с ноября 2007 г.
Затопив в землянке печурку, Поля сварила чай | Диктант
Этот населенный пункт находится примерно в 4—5 километрах от места жительства мужчины. Уговорить Леонида пройти обследование у врачей получилось только сейчас. Мужчину направили на обследования к различным врачам для оформления инвалидности. Волонтеры уже сделали ему ОМС, а также закупили валенки и продукты.
Две гражданки Вьетнама погибли при обвале выкопанной ими для спасения от жары землянке в Подмосковье, сообщил ТАСС источник в правоохранительных органах. Произошел обвал земли, в результате чего обе женщины погибли", - сказал собеседник агентства. С 18 июня в Москве и Подмосковье стоит жара.
Но зато гулко в тайге, как в пустом доме. Дятел застучал клювом, добывая из-под коры червячка, и покатилось по тайге: тук-тук-тук, тук-тук-тук… Сумрак отступил в лощины, небо посветлело, засверкали над макушками багряные лучи, длинные и острые, как пики. Возвращаться не придется? Иней покрыл его шапку, бороду, ресницы, положил серебристые пятна на полушубок и пимы. Прямо по моей лыжне, — распорядилась Поля.
Хрустнул снег под лыжами Акимова, Поля пропустила его мимо себя, подождала минуту и заскользила вслед за ним. Акимов шел, то и дело оглядываясь. Немало прожито дней в этой избе: пусть сохранится она в памяти на всю жизнь! Шли и не быстро и не тихо. Акимов в одном месте остановился, спросил: — Хорошо ли иду, Поля?
Может быть, вы хотите впереди? Завтра большой переход. Силы надо приберечь. И снова заскрипел снег под лыжами Акимова, и он замелькал среди деревьев, покачивая плечами. Поля смотрела ему в спину, думала: «Видать, из молодых, да ранний.
Охотятся за ним с осени. И чего он натворил? Порасспросить бы! Да разве расскажет? Даже имя свое не называет: Гаврюха.
Нет, не Гаврюха он… А тоже ведь есть у человека и отец и мать. Живут, сокрушаются. Небось уж оплакали, столько недель просидел в тайге… А люди вот сберегли им сына… Удачно сбежит, поживет еще и для себя… В крупном городе затеряется, назовется чужим именем, а обликом и так уж переменился до того, что родные не признают… Любопытно бы поговорить с ним: какая, мол, жизнь, по-твоему, должна быть? Что требуется для этого? Да не к месту такой разговор.
Сейчас у него на душе — тревога. Из Дальней тайги выйти — это еще полдела, а вот как там, по тракту… Вполне могут заграить молодчика». Поля не ошибалась. У Акимова на душе действительно была тревога. Завтра к вечеру он окажется на тракте, в людных местах.
Все ли там товарищи обдумали? Не произойдет ли какая-нибудь осечка? Подготовились ли к его приему в Томске? А Петроград? Готов ли для него заграничный паспорт?
Удалось ли раздобыть деньги на дорогу и хотя бы самую малость на проживание в Стокгольме в первые дни… Впрочем, там дядюшка. Не откажет, одолжит. Не может же быть такого положения, чтобы видный русский профессор существовал в процветающей стране, изрядно нажившейся на мировой беде, как нищий студент, без лишней копейки. Акимов тревожился, и его тревогу мог понять каждый: он не знал пока ни маршрута побега, ни условий, в которых побег будет протекать… Он полностью зависел сейчас от других людей, от их доброты, от их сочувствия его судьбе, от их понимания смысла всей той борьбы, которую большевики называли бескомпромиссной схваткой классов на политической арене современной России. Акимов так был погружен в свои мысли, что даже не отозвался.
Лучше пораньше придем к землянке и сварим какой-нибудь ужин», — решила Поля. Она больше не подавала голоса. Акимов тоже молчал и даже не оглядывался. День уже начал слегка хмуриться, поблекло небо, покрепчал мороз, когда Поля весело сказала: — Притормаживайте, Гаврюха, скоро дойдем до ночевки. Они быстро раскочегарили печку, и Поля решила сварить уху.
Еще идя в первый путь, она оставила здесь замороженную стерлядь, пяток картофелин и две луковицы со щепоткой черного перца. Акимов помогал ей: наколол дров, разрубил стерлядь на куски, принес воды из незамерзшей полыньи ручья. Поля была мастерицей варить уху. Вскоре землянку начал заполнять запах свежего варева. Слюну глотаю, Поля, — пошутил Акимов и водрузил на печку чайник с родниковой водой.
А тут вот Федот Федотыч. А вы, Поля, где обучались кашеварить? День они провели в молчании и теперь говорили без умолку. Хотели кое-что, конечно, узнать друг о друге в этой болтовне, но понимали, что всерьез заниматься расспросами сейчас не пристало. Он не сомневался, что чем меньше будет у нее сведений о нем, тем ей легче и проще.
На всякий случай так было и договорено: о парне знать ничего не знаю, совершенно не ведаю, откуда он и кто. И он был подготовлен к тому же: откуда девица, чья она, женка или незамужняя — понятия не имею. Встретились вот неподалечку, оказалось, идем в одну деревню. Ну, пошли рядом. Разве возбраняется?
Поужинали еще засветло. Чай пили уже в темноте. Чуть подсвечивала только печка своими красными боками. Когда наступило время укладываться спать, всплыло одно затрудняющее обстоятельство: нары в землянке до того были узкими, что двоим можно было лечь только телом к телу. Вам надо эту ночь поспать хорошо.
Завтра трудный переход, а в следующую ночь неизвестно, удастся ли прилечь где-нибудь, — сказала Поля. Решим так: вначале я сижу за столом, вы спите на нарах, а с середины ночи я лягу, а вы сядете. Поля согласилась, легла на нары, Акимов сел за стол. Поле было удобно, хорошо, но спать она не могла: ей мешал Акимов. В землянке было так тесно, что он не мог даже вытянуть ноги.
Он протягивал их под нары, задевал то и дело за козлы и будил Полю. Помучившись часик, Акимов встал, надел полушубок и вышел на улицу. Он пробыл там меньше получаса, но Поле, успевшей задремать, показалось, что парень проторчал на холоде слишком долго. Иначе завтрашний день не вынесете, — пробормотала Поля сквозь сон, когда Акимов вернулся. Она притиснулась к земляной стене.
Он сильно устал, его не просто клонило в сон, а валило с ног. Лег рядом с Полей, спиной к ней, успел только сказать: «Блаженство», — и уснул как убитый до самого утра. Шли целый день почти без остановок. Под вечер к тому же пошел снег, стало подбуранивать, и на открытых местах ветер сдерживал накат лыж. К Чигаре подошли в потемках.
В домах уже загорелись огни, и после предвечернего оживления деревня притихла. Акимов отвык от жизни в селе и теперь в сумраке, присматриваясь к огням, пытался понять, велика ли деревня, как расположены улицы, где проходит тракт. Лыжи пришлось запрятать в кустарниках, в ста саженях от дороги. Слегка присыпали их снегом, воткнули в сугроб палку, чтоб не забыть место. Тут же в сучьях Поля пристроила и ружье.
А кочевники-скотоводы предпочитали более простые жилища, которые к тому же можно было переносить, меняя место стоянки. Это палатки из шкур зверей: северные чумы, индейские типи не путать с вигвамом, который сооружался из веток! За многие тысячелетия та неолитическая землянка если и изменилась, то совсем незначительно. Но она стала первым настоящим сооружением в человеческой истории, первым руко-творным постоянным домом, с которого, возможно, и началась архитектурная мысль, породившая в конечном итоге дворцы, замки и суперсовременные небоскрёбы. Да и сейчас в землянках живут сохранившие первобытную культуру племена в Африке, Азии и Южной Америке. Чтобы построить землянку, достаточно иметь всего два инструмента — лопату и топор.
Вначале в земле отрывают круглый или прямоугольный котлован нужного размера, который затем перекрывают толстыми жердями или стволами деревьев и устилают плотным слоем хвои. Сверху присыпают водонепроницаемой глиной, затем — землёй из того же котлована и обкладывают дёрном для лучшего сохранения тепла. Вот и вся конструкция. Дальше — уже детали. Чтобы земля не осыпалась, стены внутри следует обложить досками или хотя бы укрепить сплошным частоколом. Между обшивкой стен и грунтом тоже стоит натолкать плотный слой глины, не пропускающей внутрь влагу.
Можно заранее, ещё во время рытья котлована, наметить контуры будущих спальных мест — земляных нар их тоже нужно обшить досками. Жильё готово для зимовки. Если пол выше уровня грунтовых вод, а стены и потолок непроницаемы для влаги, жилище остаётся достаточно сухим в любой сезон и любую погоду. Поэтому землянки старались строить на высоких местах, а то и вовсе выкапывать в склонах холмов — наподобие пещеры. Но поскольку влага в грунте есть всегда, чтобы избавиться от сырости, протапливать печку приходилось постоянно, даже летом. Тысячелетия землянки служили домом, но не исчезли и тогда, когда люди научились строить настоящие дома — деревянные и каменные.
Собственно, первые деревянные дома представляли собой полуземлянки. Веками они словно выбирались из-под земли подобно грибам, пока окончательно не утвердились на поверхности. Землянка — солдатский дом «Бьётся в тесной печурке огонь, На поленьях смола, как слеза. И поёт мне в землянке гармонь Про улыбку твою и глаза». Песню «Землянка» композитора Константина Листова на слова Алексея Суркова, написанную в военном, 1942 году, каждый фронтовик знал наизусть. Потому что для солдата землянка долгие годы оставалась единственным домом.
Военные всех армий мира делали землянки. О том, как их строить, писались специальные наставления. Армейская землянка русской армии XIX века была рассчитана примерно на взвод от 10 до 50 человек , а самые большие вмещали до 200 человек. В XX веке, когда военные действия велись уже не в походах, а на фронтах, на линии противостояния землянки рыли одновременно с окопами.
ЗАТОПИЛ ПЕЧКУ В ЗЕМЛЯНКЕ В ДОМЕ ШКОЛЬНИКА! МОЖНО ЛИ ТАМ ЖИТЬ?🏠🌲
По словам Васильева, паводком, помимо Абатского, затронуты 22 населенных пункта района. В информационном центре правительства Тюменской области сообщили, что жителям домов, которые попадают в зону подтопления, нужно «взять документы, ценные вещи, лекарства, отключить газ и электричество в доме и прибыть на пункт сбора или самостоятельно» в пункт временного размещения. По состоянию на шесть часов утра по московскому времени уровень воды в реке Ишим в районе Абатского составлял 1 197 сантиметров. За сутки он увеличился на 22 сантиметра.
А чего бы не ходить?
Гулять по лесу — это такое удовольствие! Жилье сахалинец возвел самостоятельно. Сначала он составил набросок, потом сделал чертеж, далее расписал план. Сложности начались с самого первого этапа.
Только один котлован пришлось рыть несколько дней, а на строительство 12 «квадратов» и вовсе ушло два месяца.
И по сей день ни одно мероприятие, связанное с памятью о войне, не обходится без нее. Все — от мала до велика — готовы подпевать ее и на детских утренниках, и на официальных государственных мероприятиях. Каждая песня имеет свою судьбу и свою историю, а историю этой песни мы и хотим вам сегодня рассказать. На подступах к Москве Странно, но автор стихотворения, которое стало легендарной песней, совсем не предполагал, что это будет еще и один из главных хитов войны. Это были строчки из письма корреспондента газеты «Красноармейская правда» Алексея Суркова жене Софье Антоновне.
Как он сам после рассказывал, письмо в конце ноября 1941 года писал после тяжелого фронтового дня под городом Истрой, когда он вместе со штабом одного из гвардейских полков выходил из окружения. Нам сегодня, через 80 лет, трудно представить, какие мысли рождаются у смертельно уставших после боя людей, собравшихся в землянке у солдатской железной печурки. У нашего автора, который действительно находился в четырех шагах от смерти, слова родились именно такие, и они вошли в народную память как символ человечности в условиях кровавой войны. Сколько талантливых и замечательных стихов так и осталось в семейных архивах, сгинуло на фронтовых дорогах… Но в этом случае было иначе. В феврале 1942 года в редакцию «Фронтовой газеты», где теперь работал Сурков, заглянул композитор Константин Листов, который был назначен музыкальным консультантом Политуправления Военно-Морского флота. Что делал флотский композитор в российской глубинке, история умалчивает, но он зашел в редакцию «Фронтовой газеты» и попросил какие-нибудь стихи для написания песни.
Под рукой ничего не оказалось, но Алексей Сурков вспомнил о своем лирическом стихотворении и отдал композитору. О том, что из этих строк может получиться песня, не было даже мысли.
Вот-вот откроется дверь — и войдут чужие люди. Поля поднимала голову, прислушивалась. Оказывается, это похрустывало сено под ее телом. В конце концов Поля убедила себя, что тайга пустынна в зимнее время и ничто ей не грозит. Вся тревога от возбуждения и мнительности, и нечего всякими пустяками голову забивать.
Она уснула крепко и проспала без сновидений всю ночь напролет. С рассветом Поля встала на лыжи и пошла дальше. Шла, как и вчера, легко, излишне не торопилась, но и не мешкала зря на остановках. Посидит где-нибудь на валежнике, похрустит сухарями — и снова в путь. Тайга лежала закутанная в снега, притихшая, задумчивая. День выдался светлее вчерашнего. Несколько раз выглядывало солнышко, и тогда макушки деревьев со своими белыми пышными шапками становились золотистыми и светились, как горящие свечи.
Резче проглядывали и затесы на стволах, за которыми Поля следила в оба глаза, чтобы не сбиться с пути, не уйти от дедушкиного стана куда-нибудь в другую сторону. После всего, что она пережила на заимке скопцов, после натужных разговоров с Никифором и, наконец, после откровенной беседы с отцом ей приятно было оказаться в полном одиночестве и обдумать все, что случилось. Она чувствовала, что между той жизнью, которую она вела месяц, даже десять дней назад, и той жизнью, которая началась вчера, пролегла глубокая межа. Никаких внешних перемен, в сущности, не произошло. Все люди, окружающие ее, все вещи и предметы оставались на своих прежних местах, никто и ничто не переставало быть тем, чем было, но в самой в ней, в ее душе все сдвинулось, все переместилось, окрасилось в иные оттенки. Она мысленно касалась одной плоскости жизни, другой, третьей и приходила к таким выводам, которые диктовали ей совсем новое поведение. Уходить все равно.
Без него? Да, без него… Уж если любит по-настоящему, то пойдет со мной, а не любит — пусть остается на собственную погибель… И тогда будет ясно, что все слова, которых столько было сказано между нами о самостоятельной жизни, — мишура, копеечная позолота, ненужная побрякушка». Поле жалко было Никифора. Она верила в него. Любила его и не могла представить себя без него. Слезы застилали глаза. Она плакала прямо на ходу, потому что тут, в тайге, никто не видел этих слез, никто не мог упрекнуть или истолковать ее чувства как-то иначе.
Думала она и об отце, о том деле, которому он отдает свою жизнь и которое вот и ее самое отправило в это путешествие в Дальнюю тайгу. Как будет дальше? Разве этот парень, на помощь которому она спешит, последний? Разве не будет в этом году или в будущем году новых случаев, когда отец вот так же, как вчера, скажет: «Иди, Полюшка, кроме тебя идти некому, а помочь надо, если б даже это было сверх наших сил…» И она пойдет, пойдет без всякого принуждения. Ее душа распахнута навстречу отцу, и она твердо знает: он никогда и ни в чем не поступит так, чтобы его действия и мысли оскорбили ее совесть или, что еще хуже, затронули ее сознание. Ах, как сложны и запутанны в этой жизни пути-дороги! Почти как здесь, в тайге.
Идешь, и все время примечай, где идешь: думай и о пройденном и о предстоящем пути, соотноси свое движение с течением времени, чтоб не оказаться в ночь на голом месте, рассчитывай силы, чтоб не изнурить себя, и всегда имей частицу их про запас. Поля подкатила к лыжне, остановилась. Дедушка с тем парнем? Или кто-нибудь из посторонних? Думаю, что они. Скоро вроде должен появиться стан». Осмотрев следы от лыж, Поля углубилась в молодой пихтач, а через версту она снова наткнулась на лыжню.
Теперь след тянулся от затеса к затесу, и Поля побежала рядом с ним. Кухта, осыпающаяся с веток, кое-где припорошила лыжню, но чувствовалось, что след был свежий, сегодняшний. Через полчаса Поля почуяла запах дыма и вскоре увидела сквозь деревья бревенчатые стены избы Федота Федотовича. Начнутся расспросы, угощения хитроумными таежными яствами. Уж что-нибудь он припас такое, чему подивишься! Как живете-можете? Он стоял возле стола, склонившись над широкой доской, испещренной какими-то кружками, крестиками и линиями.
В руках у него было раскаленное докрасна шило. В избе пахло жженым деревом и топленой смолой. Сейчас в избяной одежде он показался ей более робким, но старше по годам. Его, по-видимому, старила борода, ставшая совсем круглой, обложившая темным волосом и щеки, и подбородок, и шею. За припасами. Ну да уж ладно, все равно… Акимов отодвинул доску, положил шило вверх острием, затих в ожидании каких-то важных для себя сообщений. Что будет непонятно, велено передать на словах, — с некоторым затруднением произнесла Поля.
Слова эти были необычными для нее, но отец велел сказать их именно в таком порядке. От смешинки, которая так и рвалась наружу, Поля сдержалась. Товарищ Глухарь был не кто иной, как ее отец. Оказывается, между собой связные по партии только так и называли Федора Терентьевича. Очень хорошо, удачно. У папки есть что-то глухариное в натуре: костистый, тяжелый, медлительный», — думала Поля, пока товарищ Гранит жадными глазами скользил по листу бумаги. Спасибо вам.
Второй раз выручаете вы меня. Рвется на свободу. Ногами перебирает, как застоявшийся конь. Чуть тронь вожжу — и помчится во весь дух», — проносилось в голове Поли. Сейчас я котелок с едой разогрею, чайник поставлю. Вы так меня ошеломили своим известием, что я вот растерялся. Садитесь, пожалуйста.
Я это уберу на нары… — Акимов засуетился по избе. Доску он сейчас же уронил, шило тоже покатилось под стол, потом что-то с грохотом упало с печки, и Поля невольно отметила про себя: «Не то косорукий какой-то, не то с радостью не может справиться». Я ведь и сама могу все сготовить. Невелика барыня, — усмехнулась Поля. Как же можно? Вы такой путь прошли. Вам надо хорошенько отдохнуть.
Садитесь, я прошу вас. На обед у нас сегодня рябчики, на закусочку соленые чебаки, к чаю мороженая клюква. Видите, как живем богато! Все Федот Федотыч! Все под снегом, заморожено… — Полю томила жажда, и она с удовольствием до еды выпила бы кружку чаю с клюквой. И знаете как? Пошел на клюквенные болота, на моих глазах разгреб снег над двумя моховыми кочками, содрал моховой покров, принес в избу.
Тут мох растаял, и мы набрали из него целый туесок крупной ягоды. Что-то кашель начал его по ночам донимать. Ну вот он и раздобыл себе лекарство.
В землянке
К утру землянку здорово выстуживало, но топить печку уже было нельзя, чтобы дым не засекли вражеские корректировщики артиллерийского огня. Топили печурку в своем блиндаже И было нам не до парадов! Ответил (1 человек) на Вопрос: Синтаксический разбор преложеня:Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и, как только стемнело,легла счпать. Что же до собственно артиллерийских телепередач, затопив германии 2016, то я бы пока воздержался от баров. творение композитора Константина Листова и поэта Алексея Суркова «В землянке».
Случай в землянке
Что же до собственно артиллерийских телепередач, затопив германии 2016, то я бы пока воздержался от баров. Землянку, а точнее «экологически чистое жилье экономкласса», как называет свое творение Константин, он построил пять лет назад, решив таким образом квартирный вопрос. Добро пожаловать на ютуб канал Тоши Картошкина, в этом видео я продолжаю проект Дом Школьника, и сегодня я вернулся в землянку, чтобы затопить в ней печь! Всю ночь просидел Алексей Александрович над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки. (1) Затопив в землянке печурку, Полина сварила чай и, как только стемнело, легла спать.
Из землянки в Пензенской области на поверхность вышли 14 человек
Песня так быстро ушла в народ, что новые слова люди не принимали, а пели авторские. Запрет вызвал возмущение фронтовиков, и вскоре на него «закрыли глаза».
Волонтеры уже сделали ему ОМС, а также закупили валенки и продукты. Пальцев он лишился два год назад.
Но жить к ним не хочет», — поделилась Юлия. По ее словам, раньше Леонид жил в землянке, а сейчас у него небольшой сруб с железной печкой.
Тогда отважный капитан пополз к другому дому, затем — к третьему. Все повторилось, как по заранее составленному сценарию.
Вражеский огонь поредел, но немцы не унимались. Когда Величкин вернулся к блиндажу, почти смеркалось. Командир полка уже выходил из него: КП менял свое расположение. Все мы организованно стали отходить к речке.
По льду перебирались под минометным обстрелом. Гитлеровцы не оставили нас своей «милостью» и тогда, когда мы уже были на противоположном берегу. От разрывов мин мерзлая земля разлеталась во все стороны, больно била по каскам. Когда вошли в новое селение, кажется Ульяново, остановились.
Самое страшное обнаружилось здесь. Начальник инженерной службы вдруг говорит Суханову: — Товарищ подполковник, а мы же с вами по нашему минному полю прошли! И тут я увидел, что Суханов-человек, обычно не терявший присутствия духа ни на секунду, — побледнел как снег. Он знал: если бы кто-нибудь наступил на усик мины во время этого отхода, ни один из нас не уцелел бы.
Потом, когда мы немного освоились на новом месте, начальник штаба полка капитан Величкин, тот, который закидал гранатами вражеских автоматчиков, сел есть суп. Две ложки съел и, смотрим, уронил ложку — уснул. Человек не спал четыре дня. И когда раздался телефонный звонок из штаба дивизии — к тому времени связь была восстановлена, — мы не могли разбудить капитана, как ни старались.
Нечеловеческое напряжение переносили люди на войне! И только от того, что они были такими, их ничем нельзя было запугать. Под впечатлением пережитого за этот день под Истрой я написал письмо жене, которая жила тогда на Каме. В нем было шестнадцать «домашних» стихотворных строк, которые я не собирался публиковать, а тем более передавать кому-либо для написания музыки… Стихи мои «Бьется в тесной печурке огонь» так бы и остались частью письма, если бы в феврале 1942 года не приехал в Москву из эвакуации, не пришел в нашу фронтовую редакцию композитор Константин Листов и не стал просить «что-нибудь, на что можно написать песню».
Из предложений 3-9 выпишите слово, в котором правописание суффикса определяется правилом: «В кратких прилагательных пишется столько букв Н, сколько в полной форме». Из предложений 11-15 выпишите слово, в котором правописание суффикса определяется правилом: «В полных страдательных причастиях времени пишется НН». Замените слово излишне в предложении 11 стилистически нейтральным синонимом. Замените словосочетание «зимнее время» предложение7 , построенное на основе согласования, сочетанием со связью примыкание. Напишите получившееся словосочетание. Замените словосочетание «шла легко» предложение 11 , построенное на основе примыкания, синонимичным словосочетанием со связью управление. Выпишите грамматическую основу предложения 5.
Синтаксический разбор преложеня :Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и , как только
Надо было зарабатывать на кусок хлеба. В комендатуре, куда обратилась Раиса Дмитриевна, ее определили на разгрузку угля. Никакой другой работы в городе не нашлось. Маленькая женщина, за что муж называл ее «моя карманная женушка», уже приготовилась к выходу на работу, когда за ними приехал Боря. Случилось чудо: в разгар войны семья Добротворских воссоединилась, и до самой Победы они воевали вместе, плечом к плечу В августе 1943 года началась битва за освобождение Киева, продолжавшаяся по декабрь. В «Битве за Днепр», как в сводках именовалась эта операция, советская армия понесла несчетное количество потерь. Судьба хранила Добротворских. Все были живы. В Киеве полковник Добротворский встретил своего однополчанина, с которым когда-то начинал военную карьеру, будучи лейтенантом, и по доносу которого отсидел один год и три месяц как польский шпион. Выпустили его накануне войны. Советская армия наступала и гнала фашистов вон из страны.
Зенитная артиллерия вместе с другими красноармейскими частями пересекла границу Польши и двинулась на Берлин. Однажды, когда армейская колонна машин проезжала мимо концлагеря Майданек, Раиса Дмитриевна крикнула шоферу, чтобы закрыл девочку, сидящую в «Виллисе», отцовской буркой, однако она не успела упредить события, и Инга увидела огромный колодец, из которого торчали руки и ноги мертвых людей. Раиса Дмитриевна, служившая телефонисткой, каждый день вывешивала возле штаба плакаты: «До Берлина осталось 100 дней, 50 дней…». У Инги тоже была работа. Когда в госпиталь приезжали агитбригады, она выступала вместе с артистами: читала стихи Пушкина, пела «Катюшу», «Синий платочек», «В землянке» и народный ответ на «Землянку», написанный от лица девушки. Обычно это происходило так: медсестра выносила табурет или лавку, ставила на нее девочку и объявляла: «А сейчас перед вами выступит самая большая артистка»… — Я слышала песню твою, Мне ты пел из землянки сырой, Я услышала голос родной С белоснежных полей под Москвой. Ты напрасно тоскуешь за мной, Заплутавшее счастье вблизи, Бей сильнее врага под Москвой, Свое счастье в бою береги. Это верно, что я далеко И дойти до меня нелегко, Но я знаю, что я вся с тобой, Будь героем, любимый, родной, Никогда не страшись ты врага Пусть до смерти четыре шага. Если нужно, умри за народ, Но ни шагу назад — лишь вперед, — вдохновенно пела «самая большая артистка». Над Рейхстагом взвился красный флаг, и тысячи советских солдат поспешили к Рейхстагу, чтобы собственноручно увековечить это великое событие на стенах фашистской цитадели.
Борис Добротворский», — написал на Рейхстаге Боря. Инга писать не умела, ведь она была дитя войны. С того памятного дня прошло несколько десятков лет и однажды, разбирая военный родительский архив, Инга Ивановна обнаружила пожелтевший тетрадный листок со словами ответа на «Землянку», записанного рукой ее мамы. На полях листка стояла дата: 15 августа 1943 года. Как давно это было! Однако память, словно беспощадная лента кинохроники, прокрутила все: и вжиканье косы на католическом кладбище, и запах немецких шоколадок, которыми после выступлений угощали ее раненые красноармейцы, и бездонный колодец во дворе Майданека, и мелодию ответной песни девушки. Впрочем, мелодия у песен была общая. Судя по незатейливой рифме и духу, ответные слова были народными.
Начнутся расспросы, угощения хитроумными таежными яствами. Уж что-нибудь он припас такое, чему подивишься! Как живете-можете? Он стоял возле стола, склонившись над широкой доской, испещренной какими-то кружками, крестиками и линиями. В руках у него было раскаленное докрасна шило. В избе пахло жженым деревом и топленой смолой. Сейчас в избяной одежде он показался ей более робким, но старше по годам. Его, по-видимому, старила борода, ставшая совсем круглой, обложившая темным волосом и щеки, и подбородок, и шею. За припасами. Ну да уж ладно, все равно… Акимов отодвинул доску, положил шило вверх острием, затих в ожидании каких-то важных для себя сообщений. Что будет непонятно, велено передать на словах, — с некоторым затруднением произнесла Поля. Слова эти были необычными для нее, но отец велел сказать их именно в таком порядке. От смешинки, которая так и рвалась наружу, Поля сдержалась. Товарищ Глухарь был не кто иной, как ее отец. Оказывается, между собой связные по партии только так и называли Федора Терентьевича. Очень хорошо, удачно. У папки есть что-то глухариное в натуре: костистый, тяжелый, медлительный», — думала Поля, пока товарищ Гранит жадными глазами скользил по листу бумаги. Спасибо вам. Второй раз выручаете вы меня. Рвется на свободу. Ногами перебирает, как застоявшийся конь. Чуть тронь вожжу — и помчится во весь дух», — проносилось в голове Поли. Сейчас я котелок с едой разогрею, чайник поставлю. Вы так меня ошеломили своим известием, что я вот растерялся. Садитесь, пожалуйста. Я это уберу на нары… — Акимов засуетился по избе. Доску он сейчас же уронил, шило тоже покатилось под стол, потом что-то с грохотом упало с печки, и Поля невольно отметила про себя: «Не то косорукий какой-то, не то с радостью не может справиться». Я ведь и сама могу все сготовить. Невелика барыня, — усмехнулась Поля. Как же можно? Вы такой путь прошли. Вам надо хорошенько отдохнуть. Садитесь, я прошу вас. На обед у нас сегодня рябчики, на закусочку соленые чебаки, к чаю мороженая клюква. Видите, как живем богато! Все Федот Федотыч! Все под снегом, заморожено… — Полю томила жажда, и она с удовольствием до еды выпила бы кружку чаю с клюквой. И знаете как? Пошел на клюквенные болота, на моих глазах разгреб снег над двумя моховыми кочками, содрал моховой покров, принес в избу. Тут мох растаял, и мы набрали из него целый туесок крупной ягоды. Что-то кашель начал его по ночам донимать. Ну вот он и раздобыл себе лекарство. И мне велел пить чагу с клюквой. Этому, говорит, снадобью цены нет. А чаю я вам сейчас налью. Акимов сухими поленьями подбодрил печку, и она уже гудела во всю ивановскую. Через несколько минут чайник забулькал. Акимов принес с улицы туесок с мороженой клюквой. Как утолите жажду, начнем обедать. Акимов не дал Поле даже прикоснуться к котелку. Все подготовил сам: разогрел, налил в миску похлебку, сюда же положил сваренного рябчика, выставил на стол кусочки соленого чебака на дощечке. У нас с Федотом Федотычем слабовато стало насчет сухарей. Но я поделюсь с вами из нашего с ним неприкосновенного запаса. У меня целая коврига. Поля достала из своего мешка круглую ковригу хлеба, разрезала ее пополам. А это можно есть. Акимов давно уже не ел свежего хлеба. Взял ломоть, нюхал, а откусывать не решался. Наконец откусил, жевал долго, с аппетитом. Поля развеселилась, наблюдая за Акимовым. Да к тому же еще крупного помола. А как пахнет! Заполонил запахами всю избу. Разливая густой навар чаги по кружкам, Акимов решил, что теперь можно поговорить и о деле. Дойдем до дедушкиной землянки. Там ночевка. А вот от землянки путь будет подлиннее — верст на десять. Обойдем стороной Парабель и к вечеру придем в Чигару. Оттуда в ночь ямщик Ефим Власов повезет вас дальше. Куда повезет, не сказано. Глухарь… — Поля смутилась, помолчала, с поспешностью продолжала: — Глухарь сказал: про остальной путь знает тот, кто повезет. Вероятно, сообщение Поли ничего нового не содержало для Акимова, обо всем этом было сказано в записке, которую он перечитал несколько раз, но выслушал Полю Акимов внимательно. Помолчав, спросил: — Выходит, в этой самой Чигаре ночевки у меня не будет? В ночь вас повезут дальше, — подтвердила Поля и, помолчав, высказала свое предположение: — Думаю, потому вас повезут в ночь, чтоб проехать станки, на которых сыск ведется. В избе стемнело. Посверкивала полосками света лишь печка. Акимов открыл ее дверцу. Зажег лучинку, запалил светильник. Я сейчас кое-что приберу, чтоб не заниматься этим завтра, и потом, вы утром рано не поднимайтесь, спите, я вскипячу чай, сварю рябчиков. И если вы не проснетесь, разбужу вас. Коров хожу доить. Можно было бы, пользуясь этим намеком, пуститься в расспросы о Полиной жизни, но Акимов счел себя не вправе делать это. Товарищ Глухарь написал кратко: составлен маршрут вашего побега, необычный, несколько удлиненный по расстоянию, но зато наиболее безопасный. До деревни Чигары вас проведет Поля, и все. Кто такая Поля?
Сержант Каримов и трое солдат прочесали рощу и вернулись в траншею. А вы, Панкин и Петренко, остаетесь с Быстровым. Уже брезжил рассвет, когда Быстров вернулся в землянку. В печурке догорали последние дрова. Осмотревшись кругом, он сел на нары, низко опустив голову. Все равно, думаю, живым не сдамся, а тут случай помог. Граната под руку подвернулась, — говорил Быстров. Правильно сделал, — ответил лейтенант. Немцы еще попытаются наведаться. Оставляю тебе в помощь двух бойцов с пулеметом и сейчас еще пришлю взвод Пермякова. Когда Лыков вышел из землянки, Быстров стал отыскивать недочитанное письмо от Тони. Но в карманах его не оказалось. Он стал шарить глазами по землянке. На полу лежала помятая бумажка. Алексей бережно поднял ее, обтер о рукав гимнастерки, подбросив дров, принялся за чтение. Прочитав письмо, решительно поднялся, достал из полевой сумки бумагу, карандаш и вывел первые слова: «Дорогая Тоня! Утро прошло спокойно. Немцы сделали два сильных артналета, но жертв не причинили». Через два дня во фронтовой газете была напечатана большая статья «Подвиг русского солдата». В ней подробно описывались действия Алексея Быстрова. Читая ее, Алексей не мог удержаться от слез, которые против его воли ползли по раскрасневшемуся лицу.
Ты сейчас далеко-далеко. Между нами снега и снега. До тебя мне дойти нелегко, А до смерти — четыре шага. Пой, гармоника, вьюге назло, Мне в холодной землянке тепло От моей негасимой любви.
Арабский халифат и его распад
- «В землянке». История одной песни
- Исполняет Марк Бернес
- Исполняет Марк Бернес
- В землянке | Правмир
Популярное
- Алексей Сурков: Как сложилась песня
- Синтаксический разбор преложеня :Затопив в землянке печурку,Поля сварилачай и , как только
- Адреса культуры
- Курсы валюты:
- Сгорели заживо в землянке
- Главные новости
Из Сыктывкара семья переехала жить в землянку (ФОТО)
Песня «В землянке (Бьётся в тесной печурке огонь)» — Олег Яворский & Oleg Yavorsky. «В землянке» («Землянка», «Бьётся в тесной печурке огонь») — советская песня времён Великой Отечественной войны. новое видео: ЗАТОПИЛ ПЕЧКУ В ЗЕМЛЯНКЕ В ДОМЕ ШКОЛЬНИКА!