23 октября 2002 года произошёл захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где шел мюзикл "Норд-Ост". По последним данным, погибли 133 человека. В результате теракта погибло 130 человек, более 700 пострадало. Трагедия по общему числу погибших обошла «Норд-Ост» – тогда, по официальным данным, погибли 130 человек.
«Норд-Ост»: фотохроника трагедии
| Сколько человек погибло в терактах: Крокус Сити, Норд-Ост, 11 сентября | Вестник Кавказа | 21 год прошел со дня трагической развязки потрясшего всю Россию захвата заложников в театральном центре на Дубровке во время мюзикла «Норд-Ост». |
| «Норд-Ост» задул в марте. Кто стоит за самым масштабным терактом последнего двадцатилетия | В общей сложности, по официальным данным, погибли 130 человек из числа заложников (по утверждению общественной организации "Норд-Ост", 174 человека). |
| Воспоминания выживших заложников «Норд-Оста» | В общей сложности, по официальным данным, погибли 130 человек из числа заложников (по утверждению общественной организации "Норд-Ост", 174 человека). |
| «Норд-Ост»: «Вот она, смерть, а вот она, я…» - новости общество и ценности Медиапроект | Бывшие заложники «Норд-Оста» о погибших близких и жизни после теракта. |
«Люди поспят и проснутся»: штурм «Норд-Оста», как это было
Погибли 13 человек, 118 получили травмы. Сколько людей погибло во время теракта? Сколько погибло в Норд-Осте, 11 сентября, в московском метро, аэропорте Домодедово, взрывах жилых домов в сентябре 1999 года? Погибли 13 человек, 118 получили травмы. Ровно 20 лет назад, 23 октября 2002 года, произошел захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где показывали мюзикл «Норд-Ост».
Теракт на Дубровке: 21 год после трагедии «Норд-Оста»
Дело было возбуждено по части 3 статьи 30, части 3 статьи 205 и части 3 статьи 206 «Покушение на терроризм» и «Захват заложников» УК РФ. По данным надзорного ведомства, теракт организовали лидеры чеченских бандформирований — Шамиль Басаев ликвидирован в 2006 году , Хасан Закаев и Герихан Дудаев. Что касается захватчиков центра, то их уголовное преследование прекратили в связи со смертью. Однако в 2003-2006 годах приговоры вынесли в отношении семи лиц, так или иначе причастных к теракту.
Первым из них стал Заурбек Талхигов: его как пособника террористов 20 июня 2003 года Мосгорсуд приговорил к восьми годам колонии строгого режима. Затем 12 февраля 2004 года Лефортовский районный суд столицы осудил инспектора паспортного стола ОВД «Нижегородский» майора милиции Игоря Алямкина. Следствие установило, что Алямкин оформил незаконную регистрацию Луизе Бакуевой — одной из террористок.
Милиционер получил семь лет колонии общего режима и был на три года лишен права занимать должности на госслужбе и в органах внутренних дел. При взрыве один человек погиб, еще восемь получили ранения. А 26 июля 2006 года за причастность к обоим преступлениям был осужден седьмой фигурант, Асланбек Хасханов.
По решению Мосгорсуда он получил 22 года лишения свободы. Причиной для этого стало задержание одного из организаторов теракта Хасана Закаева: он попался в тот момент, когда 18 августа 2014 года пытался въехать в Крым из Украины по поддельному паспорту. По версии следствия, Закаев, который действовал вместе с Басаевым и Дудаевым, отвечал за доставку в Москву оружия, взрывчатки и «поясов шахидов».
Все это он сам распределял по квартирам и домам, которые арендовали террористы.
Утром 26 октября российские спецслужбы пошли на штурм здания. Все террористы были уничтожены. Теракт на Дубровке унёс жизни 130 заложников. Беслан Самым страшным и кровавым терактом в истории современной России по праву считается захват заложников в школе Беслана Северной Осетии. Боевики захватили в заложники более 1000 человек, среди которых были учителя, родители школьников, однако, большинство из захваченных — несовершеннолетние дети. Террористы собрали заложников в спортивном зале школы, где продержали их без еды и воды три дня. Среди удерживаемых также были матери с новорождёнными детьми. В результате теракта погибли 334 человека, среди которых 186 детей.
Теракт в московском метро 29 марта 2010 года две террористки-смертницы подорвали взрывные устройства на станциях столичного метро «Лубянка» и «Парк культуры». В результате мощных взрывов погиб 41 человек, ещё 88 получили ранения. В заполненном зале на 6200 человек должен был состояться концерт рок-группы «Пикник».
На фото: студенты МГУ смотрят новости, связанные с захватом заложников на Дубровке. Их требование было выполнено. Getty Images В 13:16 в здание театра в числе других переговорщиков вошел Иосиф Кобзон. Через полчаса артист вывел из здания Любовь Корнилову и троих детей: двух ее дочерей, а также еще одного ребенка, которого она также назвала своим. Вместе с ними Кобзону удалось спасти из рук захватчиков гражданина Великобритании Марка Франкетти.
Иногда их возвращали, чтобы пострадавшие могли позвонить семьям, они должны были умолять прекратить войну в Чечне.
Я, в свою очередь, стала убеждать боевиков, что работаю в колледже здесь по соседству, на улице Мельникова, дом 2, рядом с госпиталем ветеранов войны… Услышав адрес, боевики еще больше напряглись. Оказывается, в этом здании разместился штаб операции по освобождению заложников. Террорист, прищурившись, сказал: «Это говорит о многом. Пойдем к командиру». Акция памяти. На ступени центра приносят фотографии погибших, свечи и цветы. Фото: mskagency Меня чудом не расстреляли.
Ребята, которые сидели сзади нас, начали кричать: «Она учительница! И летом одному из ребят в нашем учебном комбинате отмечали свадьбу — мы с учениками накрывали для них столы. Террорист, взяв мои документы, ушел. Потом вернулся и сказал: «Все в порядке, мы нашли эту женщину». Удивительно, но потом я узнала, что она выжила. Боевики не стали ее расстреливать: в их планы входило взять ее с собой при отступлении в Чечню и обменять на одного из своих полевых командиров. Рядом с нами в проходе стояла одна из террористок, совсем девчонка, — Асет. Мы ее спросили: «Ну зачем вы пришли?
Мы же здесь с детьми, мирные люди! У меня убили мужа, убили брата. Мы живем в подвале. Под бомбежками гибнут старики и дети. Это должно прекратиться». Я знала, что их в любом случае убьют. Но она повторяла: «Другого выхода нет». Мы предложили найти ее ребенка, забрать к себе.
Она усмехнулась и сказала: «Ему Аллах поможет». Они были все как зомбированные. К молодым женщинам-террористкам постоянно подходила женщина в летах, которая не снимала чадры. Она сидела в центре зала, рядом с металлическим баллоном, внутри которого, как потом выяснилось, был 152-миллиметровый артиллерийский осколочно-фугасный снаряд, обложенный пластитом. Когда поступала команда, все женщины в черном вставали, выстраивались в проходах с гранатами, брали в руки детонаторы… Наша собеседница Асет нас «успокаивала»: «Вы не волнуйтесь, если будет приказ о взрыве, я вас застрелю. Вы долго мучиться не будете». На третьи сутки, 26 октября, мы заметили, что у боевиков приподнятое настроение. Им сказали, что завтра будут переговоры.
Нам было сказано: «Мы вас отпустим, возьмем с собой небольшое количество заложников и уйдем». Мы с сестрой готовы были пойти с ними, только бы они отпустили наших детей… Иосиф Кобзон первым вступил в переговоры с террористами и сумел договориться об освобождении Любови Корниловой и трех детей: двух ее дочерей и одного ребенка, которого она назвала тоже своим. Фото: Михаил Ковалев Первый раз за все дни мы расслабились. А под утро я вдруг почувствовала сладковатый запах. Один из боевиков соскочил со сцены, стал бегать, кричать: «Где электрик?! Отключите вентиляцию! И когда уже начала терять сознание, подумала: «Это газ-убийца». Я пыталась выдохнуть газ, краем сознания отметила: «Мне нельзя «уходить» — как же дети?!
Как дальше развивались события, я знаю со слов мужа. Вернувшись из командировки, он узнал о захвате театрального центра. Мы жили рядом — все дни до штурма он находился около Дома культуры. Когда начался штурм, в суматохе ему удалось просочиться через милицейский кордон. Спецназовцы и спасатели начали выносить на ступеньки первых заложников. Сергей вспоминал, что на людей было страшно смотреть: многие были с оскаленными зубами, мышцы лица были сведены судорогой… Нам повезло: мы сидели близко от прохода — нас вынесли в числе первых. Сначала муж нашел меня. Я страшно хрипела, и он подумал, что у меня сломан позвоночник.
Потом он заметил и Настю. Со мной на руках муж бросился мимо автобусов к тому месту, где стояли «скорые». Передал меня медикам и вернулся за дочерью. На том месте, где она лежала, уже была гора людских тел. Он с трудом достал Настю. Мужу показалось, что она не дышит. Он взял дочь на руки и не знал в шоке, что делать дальше.
Успешный штурм с трагическими последствиями. Теракт на Дубровке
Истории выживших и погибших в «Норд-Осте». В общей сложности, по официальным данным, погибли 130 человек из числа заложников (по предположению общественной организации «Норд-Ост», 174 человека). Ровно 20 лет назад, 23 октября 2002 года, произошел захват террористами в заложники зрителей в Театральном центре на Дубровке, где показывали мюзикл «Норд-Ост». 26 октября 2017 года РОО «Норд-Ост» проведет Памятное мероприятие, посвященное пятнадцатой годовщине трагических событий на Дубровке. Теракт на Дубровке: 21 год после трагедии «Норд-Оста».
«Норд-Осту» 20 лет: фотохроника трагедии на Дубровке
23 октября 2002 года террористы захватили зрителей мюзикла «Норд-Ост» в театральном центре на Дубровке. это захват чеченскими террористами переполненного театра на Дубровке в Москве 23 октября 2002 года, в результате которого было захвачено 912 заложников. В докладе общественной организации «Норд-Ост», по этому поводу говорится: «Неприемлема ситуация, когда ответственность рядового сотрудника превышает ответственность руководителей ведомств, которые не смогли предотвратить трагедию на Дубровке. В общей сложности, по официальным данным, погибли 130 человек из числа заложников (по предположению общественной организации «Норд-Ост», 174 человека).
«Норд-Осту» 20 лет: фотохроника трагедии на Дубровке
Террористический акт на Дубровке (Норд-Ост) — теракт в Москве, в ходе которого террористы захватили и удерживали в заложниках зрителей мюзикла «Норд-Ост», находившихся в ДК ГПЗ. Именно так поступили родные погибших на Дубровке, создав общественную организацию «Норд-Ост». Трагедия "Норд-Оста" показала и расчеловечивание общества, сформировавшегося в безумные 90-е годы, когда русским показали, что якобы можно всё. После теракта в «Крокус Сити Холле» я вдруг впервые за 22 года после «Норд-Оста» подумала: когда я сидела в зале на Дубровке, больше всего на свете боялась взрыва — нас обложили взрывчаткой.
Список жертв Норд-Оста
И с этой мыслью отключилась, не успев ее озвучить... Второй раз я очнулась уже на кровати в боксе с белыми кафельными стенами. Я лежала под капельницей с трубкой в носу, и от меня тянулись какие-то провода. Вошла женщина средних лет в белом халате. Это институт скорой помощи Склифосовского. Я заведующая отделением токсикологии. Поздравляю, вы вернулись с того света. Мы сидели рядом.
Что с ним? Вас привезли на машине скорой помощи одну. Но вы не волнуйтесь. Наверное, он в другой больнице. Потом приходили какие-то люди, комиссии, и все отмечали, что мне очень повезло. А я говорила только об одном, что я сидела рядом с мужем, и просила их узнать, куда он попал. Мне обещали.
Приходила женщина-психолог. Она хотела, чтобы я представляла себя в приятной обстановке на природе. Я старалась, но получалось плохо. В сердце поселилась тревога. В понедельник уже ближе к вечеру приехала дочь Оля и сообщила: — Пaпa в морге». Светлана Губарева Потеряла потеряла в Театральном центре на Дубровке 13-летнюю дочь Сашу и своего жениха, американца Сэнди Букера, с которым собиралась строить новую жизнь. Сегодня она вместе с родными жертв теракта и такими же бывшими заложниками, как она сама, встретилась у Театрального центра на Дубровке, чтобы помянуть своих близких.
И после того как прошло собеседование — а оно прошло замечательно: в посольстве увидели жениха, поняли, что серьезные намерения, и сразу мы получили одобрение — в этом радостном состоянии пошли, погуляли по Москве и, проходя мимо станции метро Маяковская, увидели ларек, в котором продавались билеты на разные мероприятия, в том числе и на мюзикл "Норд-Ост". Он тогда очень активно рекламировался. История "Двух капитанов" Каверина. И мысль такая прокралась: когда еще попадем в Москву вот так все вместе, почему бы не посмотреть, тем более такая реклама. И настроение замечательное, хотелось продолжения. Светлана Губарева с дочерью Сашей и женихом Сэнди nord-ost. Оглянулась по сторонам, увидела, что по проходу идет толпа, одетая в военную форму.
Впереди — мужчины, за ними группа женщин. И эти женщины останавливались, отделялись от группы и останавливались вдоль стен. Посмотрела направо — та же самая история. И даже когда уже стало ясно, всё равно я не могла смириться. Человек, который поднялся на сцену, объявил, что это захват. Что они пришли остановить войну в Чечне это как раз то время, когда шла вторая чеченская война и что это их единственное требование. Реакция была очень разная у людей.
Кто-то впал в истерику, кто-то наоборот окаменел, кто-то спокойно воспринял. Тем, кто очень нервничал, чеченки из своих больших сумок доставали валерьянку, чтобы успокоить. Я насчитала 19 женщин в партере, сколько было на балконе, я не видела, но когда подходили к сцене, я видела четырех женщин на балконе по углам. Женщины сначала стояли, потом сидели, им принесли стулья. И они практически не сходили со своих мест, даже если их о чем-то просили, они по цепочке передавали. Они сидели на расстоянии чуть больше вытянутой руки. Так что они друг друга хорошо слышали.
Вели они себя тоже по-разному, кто-то был дружелюбен по отношению к нам, кто-то был агрессивен. Бараев, руководитель террористов был в таком эйфорическом настроении. Потому что представляете: группа боевиков пришла в центр Москвы, а метро Пролетарская — это центр Москвы. И захватила театр, тысячу человек, вот так легко и просто. Может быть, они не были уверены, что им удастся. Они не думали, что нам захочется есть, пить, спать, в туалет ходить. Им эта мысль вообще даже не приходила в голову, и они по мере возникновения проблем пытались их как-то решить.
Несли большие сумки — эти пояса шахидов они обматывали скотчем и закрепляли на женщинах. Этот треск скотча в течение первых суток. Я потом долгое время вообще не могла слышать этот звук. Потому что целый день трещит, трещит, трещит скотч. То они женщин обматывают, то к стульям приматывают. К колоннам они, по-моему, тоже что-то приматывали. Потом ходил мужчина, раздавал батарейки, показывал, как присоединять, как вставлять.
В общем, всё было страшно. Они разгромили буфет, и все, что там было — сладости, напитки — такими кучками по залу и возле сцены сложили. И если нам хотелось пить, я спрашивала разрешения, мне говорили: «Да, можно», я брала упаковку и приносила, оставляла своим попить и раздавала по рядам. Через какое-то время напитки закончились, а люди продолжали испытывать жажду. Тогда они нашли ведра, пластиковые стаканчики, и из туалета приносили в ведрах воду. И вот в этих пластиковых стаканчиках передавали воду тем, кто хочет пить. За водой они ходили сами, потому что холл простреливался.
Но рядом с нами была чеченка, у которой было радио. И она так по радиостанциям скакала, слушала, что говорят, и настроение их менялось в зависимости от того, что они слышали по радио. Когда говорили о том, что кровь льется рекой, трупы в проходах лежат, они, конечно, зверели. Бараев даже не выдержал и сказал как-то: «Вот вы слышите, как они врут про вас? Где тут убитые? И мы, конечно, переживали за эту ложь, потому что от этой лжи зависело настроение террористов, а от их настроения зависела наша жизнь. Они пытались управлять залом, успокоить.
Когда зал немножко успокоился, Бараев шел по проходу как раз недалеко от нас, кому-то по телефону доложил, что они захватили заложников, и были такие слова: «Такой ужас, здесь столько детей и женщин». Вообще террористы периодически стреляли по потолку и в эти боковые двери. И когда они собирались стрелять, они всех заставляли ложиться на пол. Когда первый раз это случилось, сказали лечь на пол, у меня было чувство протеста: чего это я должна тут на полу валяться, но Сэнди меня силком придавил и пояснил, что это очень опасно. Зачем они это делали, я не знаю. Позже читала, что вроде как по перекрытиям ходили спецслужбы. Может, пытались чего-то там предотвратить.
То они обещали расстреливать каждого десятого, то, наоборот, говорили, что если силовики начнут штурм, они нас тут закроют в зале, а сами уйдут отбиваться до последнего патрона, спасая нас. Такое вот все сумбурное, непонятное. Конечно, становилось страшно, когда стреляли.
Она шла к зданию Дубровки твердо и решительно — кричать и звать ее назад уже не было смысла. Ольга попробовала открыть центральные входные двери, но они были заперты изнутри. К несчастью, боковой вход террористы замуровать не успели. Она зашла внутрь. Через несколько минут в здании раздались выстрелы. Тело девушки забрали только на следующее утро… Заложники вспоминали, что Романова зашла в зал и стала громко требовать немедленно всех освободить. Позже было установлено, что она находилась в состоянии глубокого шока.
Политковская, хоть и отправилась на переговоры без колебаний, позже вспоминала: на самом деле ее ноги были ватными от страха. Она сразу же попросила отпустить детей старшего возраста, на что ей ответили категорическим отказом. Тут детей нет. Вы забираете наших на зачистках с 12 лет, мы будем держать ваших. Чтобы вы почувствовали, как это», — сказал ей главарь Абубакар. Политковская смогла договориться хотя бы о том, чтобы принести воды для измученных заложников. Абубакар от себя добавил: «И соки принеси». Для них», — обосновал он. Ирина Хакамада В здание также зашла Ирина Хакамада. Ей террористы заявили, что готовы отпустить 50 заложников, как только к ним приедет глава администрации Чечни.
Забегая вперед, скажем, что этого не произойдет. Кобзону же удалось вывести несколько детей. Он вспоминал: «Я один прошел в фойе. Вы знаете, это жуткая картина, когда в раздевалке все аккуратненько висит — как будто бы идет спектакль.
Она рассказала, что рядом с ней девять человек. И я по телефону их вел — направо, налево, прямо. Вывели семерых. И уже когда последний выходил, кто-то из террористов с крыши увидел тень и дал автоматную очередь. И парень из «Альфы», прикрывавший заложников, был ранен. Под стенами зала террористами были размещены взрывные устройства, а в центре и на балконе — металлические баллоны, начиненные 152-миллиметровыми артиллерийскими осколочно-фугасными снарядами и поражающими элементами. В зале были женщины-шахидки: они сели в шахматном порядке. В партере находилась мощнейшая бомба. Не бойся. Не думай, что тебе от нее достанется больше, чем кому-нибудь другому. Этой штуки хватит на три таких здания», — рассказывает Светлана Губарева. Сколько людей погибло во время теракта? Контакт с террористами ночью 24 октября устанавливали политики с общественными деятелями. Общими усилиями они вывели из центра 3 ребенка с женщиной и иностранца. А потом одна уткнулась в меня: «Там мама»», — рассказывает Иосиф Кобзон.
Звоню, трубку берет брат. Я ему сразу сообщаю, что я жив, и начинаю выпытывать, все ли в порядке с друзьями… Его ответы кажутся мне напряженными, думаю, что он меня обманывает — из того ада нельзя было выбраться живыми… Брат не выдерживает и говорит, что я уже пятый раз звоню домой, что с друзьями действительно все в порядке, а напряженность только от того, что ему тяжело это отвечать в пятый раз… Говорю брату, что не помню, из какой палаты пришел. На что он мне говорит разумную вещь, мол, иди в любую — там все такие и никто не помнит… Я иду, но захожу в женскую палату. Подходит медсестра и отводит меня в мою палату. Честно говоря, с трудом помню… Помню только множество людей, множество камер, всеобъемлющую любовь ко всем людям… И дичайшую ненависть к журналистам, так как в больнице мы уже успели посмотреть ту ахинею, которую несли по всем каналам, включая Euronews и какой-то еще из западных. То, что все российские каналы страдали словесным поносом, упоминать вообще излишне. Когда выходил из больницы, случилось подвернуться украинским журналистам. Не помню, что мне показалась в задаваемых вопросах подозрительным, но камеру я им не разбил только потому, что меня удержал брат. Помню только дикое раздражение и готовность порвать всех информационных спекулянтов в клочья… Эпизод 19 Уже в понедельник, то есть на следующий день после выписки, я пошел на работу. Все с тем же чувством всеобъемлющей любви к людям. Поделился со всеми радостью того, что выжил, и продолжил выполнять свои служебные обязанности. Так же пошел на работу и во вторник. Но вот вечером вторника я сижу и понимаю, что не помню ни вторника, ни понедельника, ни воскресенья… Помню только очень маленькие отрывки из этих дней. Помню, что говорил с людьми, но совершенно не помню, о чем. А работа связана с переговорами. Записных книжек никогда не вел, зачем? И так все дословно помнил, два раза услышанный набор цифр навсегда заседал в голову… Темный осенний вечер. Я сижу в офисе с телефонной трубкой в руках и не помню, с кем я только что поговорил. Меня пронзил ужас. Я в одну минуту понял, что мозги, которыми я тихо гордился, больше не являются моей гордостью. Я испугался, что, выйдя с работы, я не доеду до дома, так как забуду, кто я, где живу, куда еду… Мой страх заставил меня позвонить домой, и, объяснив, что со мной и моей памятью, попросить забрать меня с работы. Последующие несколько дней я ездил по Москве только с сопровождающими лицами. Я очень благодарен подруге из Екатеринбурга, которая приехала поддержать нашу семью и меня во время этих событий. Она фактически выполняла роль поводыря по Москве в те несколько дней, пока я не лег снова в больницу. Помню, что за эти 10 дней дважды попадал под легковые машины. Помню чувство абсолютно пустой головы, когда единственной мыслью была упорная мысль подумать о чем-нибудь. Дикое чувство для человека, у которого всегда шло минимум два-три потока мыслей, осознать, что твоя голова пуста и ни о чем не думает… Сейчас думаю, но думаю только скудным одним потоком. Остались только смутные воспоминания о том, что думать можно полноценно. Хотя врачи попытались успокоить, что постоянный поток не свойственен людям и что идти больше чем по одному потоку не является нормой… Эпизод 21 Мистика со сбивающими меня машинами проявилась в полной мере на таможне, куда я поехал передавать дела другому сотруднику нашей компании. Меня там сбило грузовиком в том месте, в котором фактически невозможно наехать на человека. Действие произошло между таможенными пакгаузами, расстояние между ними около 50 метров, машины ездят посередине. Мы шли вдоль пакгауза, когда я почувствовал сильнейший удар. Как мне показалось — со всей дури кулаком в левое плечо. Отлетев на товарища, я сбил его с ног. Инерция вернула меня обратно — под задние колеса ЗИЛа. Мне хорошо запомнились сдвоенные колеса, едущие мне прямо на лицо… Не помню, как я вывернулся. Факт остается фактом: на широченной около 50 метров дороге между пакгаузов водитель сбил людей, идущих по самому краю, свернув на них от показавшейся неизвестной угрозы… Товарищ теперь боится рядом со мной ходить на улице. Все изменилось после «Норд-Оста». Я перестал сидеть в метро, я вообще избегал сидячих положений на полумягких креслах, так напоминающих кресла зала на Дубровке… Иногда присаживаясь в метро, я не просто боялся заснуть, я боялся прикрыть глаза или просто моргнуть. Мне казалось, когда я прикрывал глаза и начинал засыпать, что сейчас я открою глаза и окажусь сидящим в том зале под дулами автоматов… Понятно, что этот страх был не абстрактным, а испытанным в первые дни после освобождения, когда еще не знал своего страха и по привычке засыпал. Просыпаясь, я просто боялся открыть глаза, слыша объявления станций метро. Я думал, что мне снится метро, а я сижу в красных креслах «Норд-Оста». Страх ушел только года через три, если не позже. Эпизод 23 История, начавшаяся на Алтае, для меня закончилась предложением моей жене выйти за меня замуж. После этого алтайские амулеты отпали, а руническое видение стало полностью понятным и отработанным. Что лично для вас было самым сложным за эти дни? Пришло понимание того, что мозги и память остались в том зале. Я потом три месяца проходил реабилитацию с курсом восстановления памяти. Я вынес для себя одно понимание: если вам угрожают оружием, не будьте бараном. Примените оружие, направленное на вас, против любой собаки, что направила его на вас. Лучше погибнуть сразу, чем трястись и надеяться на чудо. Чудеса случаются, но крайне редко — зачем пассивно ждать чуда, когда все в ваших руках. Тогда не знаю, сейчас бы попытался создать среди стада баранов-заложников панику. Только паника заставит стадо баранов затоптать волков и псов. Да, при этом кто-то из заложников безусловно погибнет, но у остальных будет значительно больше шансов выжить… В современности берут заложников не для того, чтобы их отпускать, а только для того, чтобы их убивать. Или стараются не разговаривать вообще? Вспоминают всех близких людей, плачут, вспоминают, что у них куча невыполненных обязательств… Говорить не всегда можно. Когда можно, то не факт, что захочется. В эти моменты идет мощнейшая работа со своей совестью, памятью, убеждениями… Очень сложно принять самого себя таким, какой ты есть. Именно по этой причине у людей идут сдвиги: они не находят в себе соответствия обстоятельствам, и у них слетает программа здравого смысла, а на ее место встает какая-то другая, не всегда основанная на логике. Когда же говорят, то говорят в основном только с целью выплеснуть свои переживания или успокоить товарищей по несчастью. Что я мог им предложить? Переговоры возможны только в том случае, когда есть что предложить или можно хотя бы сделать вид, что можешь предложить… Так как мы знали требования террористов и я осознавал их невыполнимость, то вступать в переговоры было бы бредом. Представьте, что вы вступаете в переговоры с яйцом из холодильника перед тем, как его разбить и пустить на яичницу. Спросите у яйца — вступало ли оно в переговоры. Выйти покурить? Покурить никого не выпускали! Сходить в туалет?
20 лет спустя. Бывшие заложники «Норд-Оста» о погибших близких и жизни после теракта
Из команды «Норд-Оста» погибли 17 человек. У бывшей журналистки из Калининграда Алены Михайловой на «Норд-Осте» погиб муж — директор Общественного калининградского радио Максим Михайлов. В общей сложности, по официальным данным, погибли 130 человек из числа заложников (по утверждению общественной организации "Норд-Ост", 174 человека). Трагедия по общему числу погибших обошла «Норд-Ост» – тогда, по официальным данным, погибли 130 человек. Новости компаний.