особая книга в современной литературе.
Комментарии
- Книга Алексея Иванова «Тобол. Мало избранных» выйдет весной | АиФ Тюмень
- Алексей Иванов «Тобол»
- Вторая книга серии Алексея Иванова "Тобол" вышла из типографии. Следующим будет роман-триллер
- Книга Алексея Иванова «Тобол. Мало избранных» выйдет весной
Алексей Иванов - Тобол. Том 2. Мало избранных
Первым приходит на ум роман Юрия Германа «Россия молодая». Одно время, один жанр. Тоже окраины империи, где устанавливается новая жизнь, конфликт между старым и новым порядком. Много общего, но различия есть — например, отношение к новаторству.
Переход от прозябания к прогрессу вовсе не несет однозначно позитивный характер в «Тоболе». Романы объединяет еще один казус — они написаны на заказ. По официальной легенде, продюсер случайно оказался в музее Тобольска и был восхищен масштабностью фигуры Ремезова.
Так родилась идея сериала. Вице-адмиралу Николаеву хотелось рассказать об истории русского флота на севере, и он привлек Германа к написанию романа. Через несколько десятков лет по нему был снят хороший сериал.
Несмотря на то, что Алексей Иванов уже снял свое имя из титров из-за конфликта внутри съемочной группы, мы надеемся, что и сериал, и полнометражное кино получится. Выбрать какие-то конкретные исторические романы сложно, так как корпус их огромен. Безусловно, важно будет прочесть «Петра Первого» Алексея Толстого.
Стоит вспомнить и основателя жанра исторического романа — Вальтера Скотта. И, конечно же, «Восковую персону» Юрия Тынянова: она имеет прямое отношение к «Тоболу» и даже практически цитируется в начале. Предположим, что читатель начнет знакомство с творчеством Алексея Иванова с «Тобола».
У него богатый выбор траекторий чтения. Иванов пишет исторический и географический non-fiction «Хребет Россия», «Горнозаводская цивилизация», «Увидеть русский бунт» , романы из современной жизни «Географ глобус пропил», «Блудо и МУДО», «Ненастье» и другие , исторические, почти мистические эпосы «Сердце Пармы», «Золото бунта». Наверное, многим будет интересно прочитать его исторические книги, как беллетристику, так и non-fiction.
Она не была первой написанной, но была первой изданной. Христианство уживается у пермяков с остатками язычества и превращается в самобытную «народную веру», где даже Христа изображают на свой манер, наделяют деревянные скульптуры особыми свойствами и мифологизируют их. Николай Николаевич Серебренников с приказом Луначарского объездил все приходы Прикамья, собирая пермских деревянных богов.
Книга «Пермская деревянная скульптура: Материалы предварительного изучения и опись» включает дневник экспедиции — уникальный документ, описывающий религиозные воззрения, обычаи пермяков. Дневники могут пояснить многое в понимании этой земли. У «Золота бунта» есть дополнение — «Увидеть русский бунт» и его чуть-чуть измененная версия «Вилы», переизданная в прошлом году.
Можно иронизировать на тему «культурных индустрий», но книга весьма достойная и интересная. Если «Золото бунта» — мистический, насыщенный роман, то ивановская история пугачевского бунта — попытка разобраться с региональными различиями «русского характера». Единственное, что расстраивает и отчасти раздражает в книгах Алексея Иванова, — это отсутствие карт.
Тотальное отсутствие карт. Странным образом: даже там, где много иллюстраций, карт нет. Читателю может прийти в голову мысль, что автор сознательно избегает карт.
Книг об исторической географии России, транспортных путях, экономической географии, не очень много. Поиски приводят к старинному 22-томному атласу «Советский Союз. Географическое описание» издательства «Мысль», вышедшему аж в 1971 году.
В томе «Западная Сибирь», кроме физических карт, огромный корпус материала связан с историей освоения Сибири, древними торговыми путями, экономическим состоянием региона, в том числе и в XVIII веке. Благодаря картам многие коллизии, описанные в романе туманно, становятся более понятными. Самый яркий в русской литературе пример пары, в которой художественное произведение и non-fiction дублируют друг друга, это пушкинские «Капитанская дочка» и «История Пугачева» цензурное название — «История Пугачевского бунта».
Подборка интервью Алексея Иванова В романе нового типа этика понимается как развлечение. Толстой и Достоевский, наверное, схватились бы за бороды, но слияние несочетаемых парадигм и смена статуса этики открыли для реализма новые возможности изображения мира, сохранив гуманистическое начало без старомодного пафоса. Короче говоря, добро пожаловать в петровскую Сибирь".
Эти постоянно возникающие вопросы вызывали недоверие вообще ко всему описываемому автором.
Я помню стелу при въезде в г. Минусинск Хакасской автономной области Красноярского края, на которой написано примерно следующее: «В. Ленин и Н. Крупская 93 дня добирались от Санкт-Петербурга до г. Минусинска 4700 км по дороге в Шушенское».
В ссылку они отправлялись в 1897 году. Поскольку, особой разницы в транспортных возможностях России в пределах 200 лет на сибирских просторах нет, то можно провести нехитрые расчеты. Получается, что Гагарин 2800 км от Санкт-Петербурга до Тобольска должен был преодолевать примерно за два месяца в одну сторону. На дорогу туда и обратно уходило 4 месяца. Сибирский губернатор приезжал в Санкт-Петербурге не на один день, кроме того ездил он и в Москву.
С учетом этого он мог вернуться в Тобольск не ранее чем через полгода. А у Иванова все это размещается на одной-двух страницах. В результате создается впечатление, что автор в своем стремлении охватить и показать взаимоотношения Петра Великого и сибирского губернатора, перемещает Гагарина в пространстве как пассажира современного аэрофлота, железнодорожного и автомобильного транспорта, а не как пассажира гужевого транспорта. Но Иванов особенно и не заостряет внимание на временных показателях. Видимо, для него это не главное.
К слову сказать, в своей книге «Дебри» Иванов, рассказывая об экспедиции Мессершмидта немецкого ученого в составе пяти человек и шести подвод, которую отправил в Сибирь Петр I, пишет, что ей понадобилось десять месяцев на преодоление расстояния от Петербурга до Тобольска.
Первая книга вышла осенью 2016 года и называлась « Много званых ». Дилогия «Тобол» — это масштабная эпопея с десятками главных и второстепенных персонажей. В основе сюжета — любовь молодого офицера Ивана Демарина и Маши Ремезовой.
Вокруг — пленные шведы, китайские контрабандисты, бухарские купцы, летописцы и зодчие, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры, воинственные степняки джунгары и так далее. Все вместе, враждуя или спасая друг друга, они творят судьбу российской Азии.
Колонка Юлии Зайцевой
- Популярное
- Алексей Иванов «Тобол»
- Иванов: «Мы восхваляем богатства Сибири, но они не развивают страну»
- Russian historical novel in a new way: “Tobol” by Alexey Ivanov
Sorry, your request has been denied.
Автор известных произведений «Географ глобус пропил», «Золото бунта», «Сердце Пармы», «Тобол» Алексей Иванов дописал свой новый роман «Бронепароходы». Начав писать, Алексей Иванов сразу осознал, что обязательно расскажет о речном флоте в своей книге. Алексей Иванов известен как автор одиннадцати книг, среди которых "Сердце Пармы", "Золото бунта", "Географ глобус пропил", "Ненастье" и другие.
Тобол - исторический роман на злобу дня
| Роман Алексея Иванова «Тобол», или О пользе прямолинейности | Литературный журнал «Сибирские огни» | Год выпуска: 2018 Автор: Алексей Иванов Серия: Тобол №2 Жанр: Приключения Количество страниц: 770 Формат: epub, fb2, rtf, txt Примечание (статус): Полностью Другая версия: Аудиокнига. |
| Тобол - исторический роман на злобу дня | Первая книга «Тобол. |
| Тобол. Том 1. Много званых - Алексей Иванов - Google Книги | Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол».«Тобол. |
Алексей Иванов представляет свой новый роман «Тобол»
Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол». Писатель Алексей Иванов дописал вторую часть своей монументальной сибирской саги "Тобол"; Книга отправлена в издательство; Об этом в социальных сетях сообщила продюсер писателя, директор продюсерского центра "Июль" Юлия Зайцева. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол».
Тобол (2 тома)
Писатель признался, что сейчас он живет в Сибири, где работает над масштабным проектом «Тобол», но Екатеринбург не забывает и наведывается сюда регулярно. Он состоит из четырех частей: роман, который займет три книги, и восьмисерийный драматический киносериал. Первая книга выйдет в конце осени. Съемки начнутся в марте в Тобольске. Кроме того, мы планируем сделать односерийный полнометражный фильм для проката. О попадании «Тобола» в рейтинг обязательных к прочтению книг - Я скептически отношусь ко всем этим рекомендательным спискам. По-моему, это баловство журналистов, культурологов и филологов. В них зарождалось все то, что существует сейчас, и закладывалась основа нашего общества.
Мы обращаемся к ним, говоря о современном мире. Это годы катастроф, развала и неприятных вещей. Но тогда же действовал мощный созидательный тренд.
Реформы царя Петра перепахали Сибирь, и все, кто "были званы" в эти вольные края, поверяют: "избранны" ли они Сибирью? Беглые раскольники воздвигают свой огненный Корабль — но вознесутся ли в небо души тех, кто проклял себя на земле?
Российские полки идут за золотом в далёкий азиатский город Яркенд — но одолеют ли они пространство степей и сопротивление джунгарских полчищ? Упрямый митрополит пробивается к священному идолу инородцев через сопротивление таёжных демонов.
Мало избранных" - вторая книга романа-пеплума Алексея Иванова "Тобол".
Причудливые нити человеческих судеб, протянутые сквозь первую книгу романа, теперь завязались в узлы. Реформы царя Петра перепахали Сибирь, и все, кто "были званы" в эти вольные края, проверяют: "избранны" ли? А история страны движется силой яростной борьбы старого с новым.
И её глубинная энергия - напряжение вечного спора Поэта и Царя. Справка: пеплум — это жанр исторического кино, для которого характерны следующие признаки:использование античных или библейских сюжетов; большая продолжительность фильма зачастую более двух часов ; масштабность: батальные сцены, обилие общих планов панорамного типа и огромное количество массовки. Несмотря на историчность сюжета, в фильмах могут присутствовать значительные расхождения с историей в угоду зрелищности; не всегда ставится задача достоверного воссоздания исторических событий.
Цель исторического романа — в первую очередь создать образ эпохи, и для образа для его драматургической выразительности порой приходится немного отступать от реальной хроники. Разумеется, эти отступления должны быть в пределах допустимого". Алексей Иванов пояснил, что в романе есть «небольшие отступления от хроники».
Например, в романе владыка Филофей узнает о смерти митрополита Иоанна в миссионерской поездке к вогулам, а в реальности он узнал об этом в поездке в Киево-Печерскую лавру. При этом и в романе, и в хронике владыка получает трагическое известие мистическим образом. Однако новаторство — не только язык и манера изложения.
Новаторство — это еще и структура романа.
Алексей Иванов - Тобол. Мало избранных [litres]
| Алексей Иванов о речном флоте, Екатеринбурге и новых книгах: как прошла встреча с писателем | Мало избранных" — вторая книга романа-пеплума Алексея Иванова "Тобол". |
| Официальный сайт писателя Алексея Иванов | "ТОБОЛ" - НОВЫЙ РОМАН АЛЕКСЕЯ ИВАНОВА | Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол».«Тобол. |
| Алексей Иванов: «Никогда одна эпоха не может быть объяснением другой» | Онлайн-журнал Эксмо | Автор романа "Тобол" Алексей Иванов не станет подписываться своим именем в титрах киноленты, для которой он написал сценарий. |
| Тобол (2 тома) Альпина. Книги 87418257 купить в интернет-магазине Wildberries | Уральский писатель Алексей Иванов раскритиковал экранизацию собственной книги “Тобол”. |
| Тобол - исторический роман на злобу дня (Людмила Перцевая) / Проза.ру | Предлагаем вашему вниманию материал на тему: Писатель Алексей Иванов отправил в издательство вторую часть саги «Тобол». |
Писатель Алексей Иванов анонсировал в Екатеринбурге новый огромный роман «Тобол»
Первая книга вышла осенью 2016 года и называлась « Много званых ». Дилогия «Тобол» — это масштабная эпопея с десятками главных и второстепенных персонажей. В основе сюжета — любовь молодого офицера Ивана Демарина и Маши Ремезовой. Вокруг — пленные шведы, китайские контрабандисты, бухарские купцы, летописцы и зодчие, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры, воинственные степняки джунгары и так далее. Все вместе, враждуя или спасая друг друга, они творят судьбу российской Азии.
Идет 1710 год. Прошлым летом в Полтавской битве царю Петру прострелили шляпу. Как при Сталинграде, захвачено много пленных, десятки тысяч. На его великанском фоне разворачиваются события. Другая, уже призрачная фигура — Ермак Тимофеевич, память о котором жива; где-то в его кольчугу наряжен племенной деревянный идол. Теряясь поначалу, скоро понимаешь, что главного героя в книге нет. А главное тут река истории, которая течет во время твоего чтения. Оно течет через образы разных, очень непохожих людей, которые жили тогда в Тобольске, старой столице Сибири. Сегодня в нем всего 100 тыс.
Читая книгу, невольно вспоминаешь монументальные картины, Илью Глазунова, особенно его «Вечную Россию». Мозаика из реальных исторических персон, таких как князь Матвей Петрович Гагарин, губернатор Сибири; Семён Ульянович Ремезов — «архитектон», писатель, картограф; воеводы, священнослужители, шведские военнопленные. С другой стороны сочные образы местных народов, русских служилых людей, раскольников, бандитов, бухарские купцов. Когда вчитаешься, трудно расставаться с ними. Чтение 700 страниц текста летит незаметно. Политика и экономика. Уже тогда казаками были заложены Иркутск, Братск, Туруханск … Читая, вспоминаешь города, в которых бывал, размышляешь, почему Сибирь стала российской, а не английской. Да просто невозможно тогда было. Любая крупная поездка в эти неимоверно далекие концы занимала месяцы, а то и год и более.
Не были еще открыты месторождения золота, но Сибирь неимоверно богата мягким золотом-пушниной. Это притягивало, в том числе всякого рода торговых, лихих и преступных людей. И было смертью для коренных жителей, которых часто и нещадно грабили именно русские.
Писалась она на протяжении многих лет. Работая над фундаментальным произведением, Алексей Иванов много путешествовал, общался с краеведами и представителями речного флота. Я как раз нашел», — делится писатель. Специально для «Речфлота» художница Ольга Мазур отрисовала все речные суда, о которых рассказывает писатель. Иллюстрации стали частью повествования. Как ранее признался Алексей Иванов, он старается писать интересно и берет темы, которые волнуют лично его. Я всегда говорю о чем-то большем. Тема речного флота интересовала писателя с детства. Он родился в семье инженеров, занимающихся судостроительством, и долгое время жил на берегу затона. Школьная практика Алексея Иванова была связана с работой на буксире. Начав писать, Алексей Иванов сразу осознал, что обязательно расскажет о речном флоте в своей книге. Так и произошло.
Прекрасный язык, образная речь. Немного скучно описание богов и взаимоотношения джунгарских кланов. Не понимаю зачем читателю в этом надо разбираться, но подчёркивает компетенцию автора. Мне книга очень понравилась, а недостатками можно принебречь. И заканчивается позитивно. Во всяком случае сюжетных линий, связанных с разными героями, много. Сложно сказать, насколько всё достоверно исторически, но много интересных моментов 29. Язык примитивный, сдобрен как бы старославянскими словечками для антуража.. Не зашел короче 09. Редко встретишь так хорошо и со знанием дела написанную историческую художественную книгу.
Вам будет интересно
- Писатель Алексей Иванов считает правки своего сценария цепью банальностей
- Тобол. Мало избранных - Алексей Викторович Иванов читать полностью онлайн бесплатно без сокращений
- Алексей Иванов: «Никогда одна эпоха не может быть объяснением другой»
- Рецензия недели
Иванов: «Мы восхваляем богатства Сибири, но они не развивают страну»
Алексей Иванов не только пишет книги, но и сочиняет сценарии к успешным фильмам. Выходит новая книга Алексея Иванова «Тобол». Объясняем, почему критики спорят о его романах и чего ждут продавцы книг. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум «Тобол». Автор романа "Тобол" Алексей Иванов не станет подписываться своим именем в титрах киноленты, для которой он написал сценарий. ↑ Книга на выходные: «Тобол» Алексея Иванова как попытка понять и объяснить Россию (неопр.).
«Закончил свою великую книгу»: писатель Алексей Иванов выпустит исторический роман «Речфлот»
Мало избранных» ожидается к лету следующего года. Такой тип повествования приходит из кино, из формата драматического сериала. Примером может служить сериал «Игра престолов», в котором совмещены жанр фэнтези и противоположный ему жанр историзма.
Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары - все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты Алексей Иванов сложил в роман-пеплум "Тобол". Много званых" - первая книга романа. Мало избранных" - вторая книга романа-пеплума Алексея Иванова "Тобол". Причудливые нити человеческих судеб, протянутые сквозь первую книгу романа, теперь завязались в узлы. Реформы царя Петра перепахали Сибирь, и все, кто "были званы" в эти вольные края, проверяют: "избранны" ли?
А история страны движется силой яростной борьбы старого с новым.
А семя выходит из мужского членика и сеется у женщины внутри. Затем у нее в животике из этого семени вырастает ребеночек, и, когда наступает срок, он выходит на свет Божий». Большая часть поступков героев романа связана как раз с активностью «членика» у мужских персонажей, которая буквально движет незамысловатый сюжет. На заднем плане время от времени раздается колокольный звон, чтобы читатель вспоминал о том, что он читает исторический роман. Вот это и есть настоящий коммерческий проект, написанный, отметим попутно, для кошелька, а не кошельком. Далее скажем несколько слов по поводу «низкого» сценарного происхождения романа.
Во-первых, обвинять сегодня ту или иную книгу в порочной сериальной природе есть признак некоторого культурного ретроградства. Современные сериалы не имеют ничего общего с условной «Санта-Барбарой» — сладкой гаванью грез уставших домохозяек девяностых годов прошлого века. В настоящее время сериалы превратились в локомотив кинематографа, стали площадкой смелых эстетических, жанровых экспериментов. Во многом качественный рост сериалов объясняется открывшейся возможностью для реализации повествовательных замыслов, которые по тем или иным причинам не вписывались в устоявшиеся киносценарные рамки. Сфера непосредственного влияния сериалов распространяется и на литературу. Второй момент связан с нестандартным маркетинговым ходом продвижения «коммерческого продукта». Многие уже слышали о скандальной ситуации вокруг выхода фильма и следующего за ним сериала.
Писатель публично отказался от авторства сценария. Решение свое он объяснил невозможностью адекватного воплощения на экране своего замысла: Съемки еще не начались, а режиссер так все исковеркал, что сюжет превратился в набор банальностей и штампов. Личности героев исчезли без следа, логика событий утрачена, а какая-либо историчность пропала начисто. Это уже не моя работа, и я снял свое имя с титров. Слава богу, у меня остался роман «Тобол», и читатель сам сможет сделать вывод, что должно было, а что получилось. Здесь нам неожиданно хочется заступиться за режиссера. То, что и как мы увидели читательскими глазами в романе, принципиально не может быть без потерь перенесено на киноэкран или быть показанным в сериале.
Причин тому несколько, и они не относятся к технической стороне кинопроизводства. Главная — отсутствие в романе линейного, горизонтального сюжета. Да, современные режиссеры поднаторели в искусстве флешбэков, когда сцена из прошлого неожиданно раскрывает скрытый до этого мотив действий героев в настоящем. Проблема не в этом. Трудность заключается в том, что практически у каждого из героев «Тобола» есть свое прошлое, без учета которого невозможно полноценное раскрытие характера персонажа. Более того, подобный герой, возникнув в каком-либо эпизоде, появится в следующий раз через сотни страниц. Например, солдат Юрка предстает впервые перед читателем в начале романа, когда он в составе конвойной команды, которая охраняет пленных шведов, неспешно движется в Сибирь.
Юрка не слишком выделяется среди других солдат, и кажется, что для писателя это просто статист. Но уже в следующем эпизоде — экспедиции есаула Полтиныча — его фигура вырастает. Возникает предыстория Юрки, что позволяет читателю укрупнить в своем сознании данный персонаж. Изнасилование солдатом местной девушки Айкони превращает Юрку в классического романного злодея — кажется, что он только открывает счет своим преступлениям. Но Юрка внезапно исчезает и появляется только через сотни страниц, уже во втором томе романа. И здесь он снова авторской волей растворяется среди множества других героев — участников драматической обороны Ямышевской крепости. Для читателя подобный писательский прием интересен, он позволяет почувствовать объемность, изменчивость созданного автором мира, в котором отсутствует строгое, механическое разделение героев на главных и второстепенных.
Но как подобный писательский прием можно полноценно перенести на экран? Способов не так много. Можно в манере «Семнадцати мгновений весны» закадрово выдавать зрителю справки на героев. Но то, что стилистически точно соответствовало историческому антуражу шпионской саги о крушении Третьего рейха, вряд ли применимо к фильму про русскую историю начала XVIII в. То, что Иванов не без раздражения определил как «исковерканность», следует понимать иначе — как вынужденную адаптацию создателями картины авторского материала, учитывающую природу и специфику киноязыка. Все это свидетельствует о литературном происхождении «Тобола», невзирая на то, что первично — сценарий или сам роман. Заметим, что обвинение в «сценарности», высказанное К.
Мильчиным, косвенно поддерживают и другие известные критики. Юзефович, высоко оценивая Иванова как писателя, тем не менее отмечает следующее: Если вам сложно понять, зачем сегодня нужно писать а главное, читать нечто настолько консервативно прямолинейное — не то «Петр Первый» Алексея Толстого, не то «Россия молодая» Юрия Германа на новый лад, вы, в общем, не одиноки. К этим определениям мы еще вернемся, а пока обратимся к самому роману и попытаемся, избегая предварительных оценок, понять, о чем написал известный отечественный писатель в своем самом большом романе. По поводу последнего никто спорить не будет. Начнем мы с того, что укажем на интересный момент, связанный с хронотопом романа. Географический и событийный размах повествования втиснут в достаточно узкие временные рамки. Историческое повествование вмещается в одно десятилетие: от празднования полтавской виктории до казни князя Гагарина в 1720 г.
И это не произвольно выбранные даты. Иванов очень удачно во всех смыслах обыгрывает школьный миф о Петровской эпохе, закрепленный в символах-понятиях: Полтава — «гнутся шведы», Петербург — «окно в Европу». По сравнению с кипением страстей в Сибири события на европейском театре кажутся бледными и неинтересными. Противостояние Петра и Карла — аккуратная игра в шашки на фоне ожесточенной, по-восточному изощренной борьбы между китайцами, джунгарами, русскими и другими игроками на большой азиатской карте. Не случайно шведы, сосланные в Сибирь, страдают не столько от бытовой неустроенности, сколько от ощущения своей чуждости окружающему миру, который они понять просто не могут. Капитан Табберт — один из центральных персонажей книги — с протестантской основательностью пытается описать край и его обитателей. Но лишь преодолев порог рациональности, он наконец приближается к подлинному пониманию Сибири — и в итоге бежит от ее магической силы, которая может заставить остаться на этой земле, стать своим для этих людей, разделить их большую сложную судьбу.
Накалу и изощренности геополитических войн соответствуют хитросплетения судеб героев «Тобола», которые не только подчиняются историческому ходу, но и определяют его. Мы знаем, что история создается свободными людьми, и писатель демонстрирует верность этому тезису, опровергая еще одно устоявшееся представление о Сибири. Иванов показывает неожиданно многолюдную, сложноорганизованную сибирскую жизнь. Не всякий из читателей романа, включая и самих сибиряков, знает, например, о том, что видное положение в Тобольске той эпохи занимала мусульманская община, состоявшая в основном из среднеазиатских купцов. Один из них — глава бухарских торговцев Ходжа Касым — не просто скупает пушнину у туземцев. Он контролирует тысячекилометровые маршруты движения товаров по тем самым землям, на которых тлеет или уже бушует огонь межплеменной вражды. Кроме этого, Касым пытается продолжить начатый за несколько столетий до него процесс приобщения сибирских народов к исламу.
Писатель показывает, как поступки бухарца, отражающие разные, противоречивые стороны его натуры: холодный расчет торговца, подлинное религиозное чувство, слепую жажду мести, — переплетаются с движениями и стремлениями других героев. При этом конечный результат даже самой продуманной, просчитанной интриги может быть прямо противоположным замыслу. Слишком сильны, «энергийны», непредсказуемы сибирские люди, чтобы замысел одного из них механически осуществили другие. Сибирский архитектор и летописец Семен Ульянович Ремезов черпает свою творческую да и бытовую энергию как раз из стремления не дать миру остановиться, поддаться ложному ощущению предопределенности и простоты: Сибирь кажется полупустой и почти безлюдной, но на самом деле здесь множество народов и множество укладов. А жизнь — суровая. Промахнешься хоть в малом, не примешь в расчет, — и хлоп! Сибирь расшибет тебя, будто комара ладонью.
Здесь ничего нельзя достигнуть, если не разобрался, как все устроено. А устроено — сложно. И эту сложность во всей ее бесконечной путанице понимает разве что только Семен Ульяныч.
Народы и веры перемешались. Пленные шведы, бухарские купцы, офицеры и чиновники, каторжники, инородцы, летописцы и зодчие, китайские контрабандисты, беглые раскольники, шаманы, православные миссионеры и воинственные степняки джунгары — все они вместе, враждуя между собой или спасая друг друга, творили судьбу российской Азии. Эти обжигающие сюжеты из истории Сибири петровской эпохи Алексей Иванов сложил в масштабный роман-пеплум «Тобол». Новый роман уже входит в списки самых ожидаемых книг года.