Новости мотальщики казани

# Вахитовский районный суд Казани отправил под домашний арест 10 обвиняемых по нашумевшему делу ОПГ «Тукаевксие». Главная» Новости» Новости опг казань. Главная» Новости» Опг тукаевские последние новости. Главная» Новости» Опг тукаевские последние новости. Где истоки «казанского феномена»? Так называют явление, связанное с агрессивными молодежными группировками Казани 70-80-х годов.

Казанские моталки. «Город грехов» – это про Казань? Пингвинья походка и «ритуальные хороводы»

Все новости 63-летний Чуклов в прошлом возглавлял ОПГ «Тукаевские» и был смотрящим за вокзалом «Казань-1». Мотофестиваль «Два Кремля» пройдёт 27 августа в столице Татарстана, сообщили в мэрии Казани. В Русско-Немецкой Швейцарии в Казани пройдет субботник по уничтожению зарослей борщевика.

Казанский феномен возвращается под «Мираж»

Без «ржавого пояса»: промзоны Казани интегрируют в городское пространство ⁠. В Казани задержали участника организованной преступной группировки «Борисково». В Москве процент иногородних преступников из числа казанских подростков был небольшой, однако казанских «мотальщиков» выделяли из общей массы. # Вахитовский районный суд Казани отправил под домашний арест 10 обвиняемых по нашумевшему делу ОПГ «Тукаевксие». Игра проворные мотальщики для 2-х игроков.

Мотальщики казани

В моём кабинете развернули оперативный штаб по раскрытию этого дела такого количества крупных звёзд на погонах в одном месте и сразу мне до той поры видеть не доводилось. Раскрыли, кстати, быстро, и вскоре дело, как находящееся на особом контроле, забрали в следственное управление МВД. Мы тогда даже не могли предположить, что локальные войны подростков — не проблема, а только её начало, что именно сейчас формируется костяк кровавых ОПГ 90-х годов. Мы просто работали, жили практически в условиях военного времени, часто оставаясь спать прямо в кабинетах. Основная трудность заключалась в том, что большая часть наших подследственных были несовершеннолетними, а это целый букет сложностей. Во-первых, все допросы должны проводиться в присутствии адвоката и родителей слёзы, истерики — «мой сын ни в чём не виноват» , во-вторых, подростки в этом возрасте любят погеройствовать и крайне редко идут на контакт со следователем.

Да и предъявить, как правило, мы им ничего не могли. Но сам не бил, а кто бил, я не видел». Максимум, за что можно было их привлечь, это за хулиганство, да и то его ещё надо было доказать. В ответ на чью-то реплику: «Закон не позволяет» Завдат Нуруллович в сердцах швырнул ему через весь стол уголовный кодекс: «Покажи, в каком именно месте закон тебе не позволяет?! Каждый изобретал свой велосипед.

Мы вот у себя выработали следующую тактику: раз уж хулиганство требует доказательства конкретных действий, выписывали постановления об обысках у всех подозреваемых. А эти «романтики» хранили дома кто кастет, кто заточку, кто «самострел». Ну и работали с родителями, разумеется в группировках были и дети достаточно уважаемых людей, боящихся за свою репутацию. К сожалению, методика наша хоть и приносила реальные результаты, но процесс остановить уже не могла. Более того, те, кто побывал в наших руках, тоже мотали себе на ус информацию, изучая принципы и слабые места работы милиции.

Антикультура криминального мира прочно воцарилась среди молодёжи. В обиход вошли слова «мотаться» и «мотальщики» — именно так называлось членство в группировках. Вычислить «мотальщика» в толпе было проще простого: все они носили спортивные костюмы или олимпийки летом и телогрейки зимой. Обязательный атрибут холодного времени года — спортивные трикотажные шапочки. Каждая группировка носила шапочки с определённым рисунком и расцветкой — чтобы узнавать своих и чужих издалека.

С точки зрения группировщиков молодёжь делилась на «пацанов» — тех, кто «мотается», и «чушпанов» — тех, кто не живёт по принципам группировок. Большей частью подростки, состоящие в группировках, не понимали настоящих целей своих лидеров, им просто нравилось быть сильными и внушать страх другим. Они с удовольствием эпатировали окружающих, гордясь своим нарочито люмпенским видом. Понятно, что группы хмурых парней, одетых в телогрейки и войлочную обувь типа «прощай, молодость», не могли не привлекать к себе внимание, в том числе и журналистов. Именно в ней впервые прозвучал термин «казанский феномен».

Вообще, молодёжные группировки в то время зрели по всей стране, но Казань даже на общем фоне оказалась уникальной. Во-первых, к середине 80-х годов здесь практически не осталось двора или улицы, которые не причисляли бы себя к какой-нибудь «конторе». Во-вторых, иерархия ценностей казанского криминалитета отличалась от «общепринятых». Несмотря на господство блатной романтики и зоновских «понятий», здесь, например, не пользовались таким авторитетом, как в других регионах, «воры в законе». Существовал свой, пусть уродливый, но кодекс чести — не трогать «врага», если он идёт с девушкой, всегда и везде отстаивать интересы своей группировки.

В-третьих, сам принцип организации. Пресловутые «пятёрки», использованные ещё «тяпляповскими» лидерами, — это ведь не что иное, как ячейки. Таким построением пользовалось большевистское подполье в царской России, через несколько десятилетий — подполье уже партизанское, антифашистское. Ячеистые структуры прочнее, чем цельные и монолитные. Советские идеологи хорошо это понимали, когда внедряли октябрятские звёздочки, пионерские звенья, комсомольские дружины и партийные ячейки, надеясь укрепить внутренними связями всё общество.

Одного они не учли: такая система хороша исключительно для подполья, а не для легального существования. Зато это хорошо усвоили отцы-создатели группировок, недаром многие из них имели педагогическое образование. Он также абсолютно правильно описал этапы вербовки молодёжи в группировки, их структуры, иерархию и потенциальную опасность. За 1986—1987 годы в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка, в которой участвовали 900 человек. В итоге 6 подростков погибли, 73 были госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения.

С осени 1987 года обстановка резко ухудшилась. В драках стали использовать ножи, тяжёлые металлические шары, обрезки арматуры, кастеты, самодельные взрывные устройства. Щекочихин в 1988 году опубликовал в «Литературке» целую серию статей, посвящённых зреющей криминальной опасности. Самые известные из них — «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул! Во-первых, это — преступное сообщество, которое имеет чёткую структуру и иерархические связи: есть главарь или группа главарей , держатель кассы, связники, боевики, разведка, контрразведка.

Во-вторых, это организация, созданная для систематического преступного бизнеса. И третий, основной, признак — преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников. Если это прокурор, то он спасёт от наказания, если работник милиции, то передаст важную информацию, если это ответственный работник, то сделает вовремя нужный звонок». Таким образом, задолго до изменений в уголовном и уголовно-процессуальном кодексах появилось официальное определение оргпреступности. О «львах» и ловцах Власть медленно, со скрипом, но осознавала, что организованная преступность таит в себе огромную угрозу, и в 1985 году в МВД Узбекской ССР было создано первое специализированное подразделение по борьбе с организованной преступностью.

Вскоре на одном из закрытых заседаний коллегий МВД СССР было принято решение о создании во всех союзных республиках, автономиях и областях спецподразделений по борьбе с оргпреступностью. Возглавил группу Савелий Тесис.

Понадобились немалые силы правопорядка, чтобы усмирить разбушевавшиеся группировки. А ведь у нас имелись факты, которые должны были бы насторожить... В 1982 году директор ПТУ-51 М.

Танеева сообщила нам я тогда работал начальником в Приволжском райотделе милиции , что в училище многие ребята нацепили значок одного образца: маленький красный треугольник Речфлота РСФСР. Мы узнали, где он продается, и выяснилось, что в течение недели было раскуплено две с половиной тысячи штук. Кто выдвинул эту идею, кто организовал? Не могли же все враз принять одно решение? Может, и не было в том событии ничего криминального — просто ребячье подражательство.

Но через несколько лет подростки не будут скрывать от взрослых свою символику, оденутся в одну униформу, придумают знаки различия группировок, чтобы по типу вязаной шапочки можно было узнать «своего» и «чужого». О том, что идет процесс организованного укрепления, можно было догадаться и по такому факту. В дни майской и ноябрьской демонстраций в одно место стягивались сразу несколько группировок. Они словно пробовали наши силы. И постепенно стали переходить в наступление.

Когда несовершеннолетний Хабибуллин и трое его дружков совершили злостное хулиганство и групповое изнасилование, они были арестованы и отданы под суд. После процесса группировкой была предпринята попытка отбить их у конвоя. Мы уже не могли помешать главному — механизмы вражды сложились. В одночасье обнаружили, что конфликтует весь город. Группировки пошли в наступление.

Когда в марте 1985 года после допроса в милиции скончался один из подростков Кировского района, на похороны собралась, пожалуй, вся молодежь города. Это была настоящая демонстрация. И как бы мы ни старались казаться хозяевами положения, силы, противостоящей группировкам, в городе не было. Если в середине семидесятых годов драки разных компаний были стихийными, то через 10 лет они становятся в большинстве своем организованными, заранее спланированными. Группировки то мирились, то враждовали, а однажды вообще заключили всеобщее перемирие.

Когда Казань была полна слухами о предстоящем съезде панков. Наши «мотальщики» решили дать им отпор. Пришлось поставить под ружье всю милицию города. К счастью, все закончилось без происшествий. Но после этого подросткам, остриженным на манер панков, стало небезопасно появляться на улицах города.

Не могу утверждать наверняка, но мне кажется, что казанским «мотальщикам» так понравилась популярность — о них писали в газетах и журналах, снимали фильмы и телепередачи, с ними встречались высокие должностные лица и ученые, что когда наступала относительная тишина, они подогревали ее с помощью нехитрых приемов. Например, пускали по городу слух о «месячнике любви», приводя в трепет тысячи казанских матерей и их дочек. Или наезжали в другие города. Особую популярность наши «гопники» приобрели в Москве. И хотя процент иногородних преступников из числа казанских подростков в столице был небольшой, их выделяли из общей массы.

Конечно, даже отдельные факты таких «гастролей» вызывали наше беспокойство. Для своевременного предотвращения подобных преступлений мы тесно сотрудничали с транспортной милицией и московскими коллегами. Сегодня хозяева положения — уже не группировки. Нам удалось переломить ситуацию. Мы получили возможность заняться ее анализом, реальной профилактикой.

Наша главная задача сегодня — это выявление потенциальных группировщиков в среде двенадцатилетних. Мало того, мы выявили ребят из группы риска во всех первых классах казанских школ. Но работа с ними — конечно же, не милицейское дело. Ребятам нужна помощь психологов, педагогов, медиков. Им нужны нормальные условия жизни и взросления, чтобы через несколько лет они не встретились с работниками милиции уже в новом качестве.

По нашим предположениям здесь тоже действовала преступная группа. Район этот к тому времени представлял устойчивую городскую территорию заводской застройки со сформировавшимся населением, значительную часть которого составляли ранее судимые. Своеобразным организующим центром такого рода элементов, стягивающим преступников разного калибра со всего города, был птичий рынок, место легальных встреч и знакомств. Я неделю не вылазил из Соцгорода — меня освободили от всех других дел. Однако выводы, к которым я пришел, моему начальству не понравились.

Мне даже намекнули, не больной ли я? Так что не надо казанцев обманывать: мы знали, что в нашем городе существовала не одна банда «Тяп-ляп». Причем, если в пору ее деятельности остальные преступные группы не высовывались, то после суда над ней голову подняли другие. Можно было предположить, что пример «Тяп-ляпа», державшего в страхе весь город, кому-то покажется заразительным, что найдутся другие группы, которые захотят занять лидирующее место в преступном мире. В 1984-1985 годах в противоборство были втянуты практически все казанские группировки, и преступные, и обычные, дворовые.

Жесткий прессинг положение немного стабилизировал. После амнистии наметился новый подъем. В Ленинском районе, например, из мест заключения вернулись 33 человека, значительная часть уголовных дел о хулиганстве была прекращена. Осужденные вернулись в свои группировки, а их места оказались заняты другими «авторитетами». Доказывая свое право на прежнее место в сообществе, некоторые шли даже на преступление.

Почему же правоохранительным органам не удалось предотвратить это явление? Нас прежде всего подвело неумение работать качественно, профессионально. Я имею в виду не только беспомощность инспектора ИДН, который не имеет нужных знаний и навыков, и малоквалифицированного следователя, но и в целом работу правоохранительных органов. Мы думали, что «силовыми» методами одолеем группировки, а получилось наоборот: мы сплотили их, подняли преступный «профессионализм» вожаков, выходящих на свободу из колоний более жестокими и более изворотливыми. Нам бы помнить, что ребята из подворотен — никакие они не подонки, а наши дети.

Я не верю, что с каждым конкретным пареньком нельзя разобраться. Устать с ним, конечно, можно. Порой так хочется плюнуть с досады. Но кто ему тогда поможет? До каждого паренька разве мы доходили?

Что мы сделали в масштабах всего города? Противопоставили подростков горожанам. Ужесточили контроль по всем направлениям. Многие формы работы, взятые на вооружение, не приносят пользы. Скажем, без конца дергаем ребят из группировок, обсуждаем, осуждаем, предупреждаем, заставляем регулярно являться пред наши очи, организуем многолюдные партийно-хозяйственные рейды, когда процесс воспитания напоминает конвейер.

Кто-нибудь задумывался, имеет ли все это результат? Я не раз убеждался, что таким образом мы лишь усугубляем положение дел. Попав «на крючок» милиции, подросток подвергается в группировке такой обструкции, что ему не позавидуешь. Он еще больше настраивается против нас, в другой раз старается напакостить так, чтобы его не поймали. А почему все это происходит?

Потому что спрашивают не за конечный результат, а за бумаги, за «мероприятия», за планы. Мне кажется, милиция должна работать по примеру американской. В каждом крупном микрорайоне — что-то наподобие шерифа со штатом, материальными ресурсами и полной самостоятельностью в действиях. Но и с полной ответственностью за порядок на своей территории. Тогда и спросить можно будет построже.

Нуждается в переосмыслении деятельность всех общественных формирований, которые взаимодействуют с милицией. Скажем, районные комиссии и инспекции по делам несовершеннолетних во многом дублируют друг друга. Может, комиссии вообще не нужны? У нас любое дело могут так заформализовать, что выхолащивается сама суть. Скажем, в нашем районе мы подошли к мысли о необходимости специализации сотрудников для работы с главарями группировок.

Потом группы «Лидер» были созданы везде, уже формально. И вместо будничной кропотливой работы начались отчеты, справки... Причина проста: нельзя набором каких-то разрозненных мер изменить то, что является плодом бездействия на протяжении многих лет. Весь город боится «гопников». Не слишком ли много у нас «испугавшихся»?

Не просматривается ли в этом простое обывательское равнодушие? Почему за подростков стали нести ответственность только работники милиции? Мы делали не одну попытку привлечь к охране общественного порядка широкую общественность. Практика последних лет убедила, что существующая система добровольных народных дружин, основанная на производственном принципе, себя изжила. Дополнительные три дня к отпуску как-то дисциплинировали людей, отмена их повлекла массовые невыходы на дежурство.

Три года мы пытались перестроить ДНД: создавали их не на предприятиях, а по месту жительства. Дружина из жильцов имеет много преимуществ. Начала потихоньку возрождаться забытая общественная мораль, у соседей появился повод познакомиться друг с другом. Мобильнее стали формы работы — дружинники не только патрулируют на улице, но и заходят в квартиры, где живут «трудные» подростки. Если на дружинника со стороны можно было не обратить внимания, то на помощь «своему» приходят другие жильцы, а с народом не повоюешь.

Важно, что в такую дружину приходят в основном мужчины. Мы не отрицаем и роль молодежных формирований по поддержанию общественного порядка. Но попытки создать массовые отряды в противовес группировкам заранее были обречены на провал. Мы только противопоставили одну категорию молодежи другой. Вот что писал в «Вечерке» об окодовцах один из группировщиков, пожелавший остаться неизвестным: «Не всех берут «мотаться».

Но среди них нет ни одного путевого человека, все они последние трусы. Когда они кучей подходят к группе ребят, то такие наглые, дерзкие, смелые. Но один оидовец или группа без милиции постараются с «гопниками» не встречаться». ПАТУЛЯН, начальник республиканской инспекции по делам несовершеннолетних: — Если соотнести пики активности дворовых группировок, то без труда углядишь, что они приходятся на годы «спячки» правоохранительных органов. Разогнали «Тяп-ляп» — и успокоились.

Через несколько лет отправили за решетку сотни подростков — опять «заснули». А ведь события надо было упреждать. Или хотя бы идти с ними вровень. Мы все эти годы запаздывали. Пытались улучшить положение какими-то частными изменениями, а, на мой взгляд, вся система работы правоохранительных органов нуждается в кардинальной перестройке.

Мы говорим: главное направление нашей работы — профилактическое. А мы не заблуждаемся? Не лучше ли профилактикой, а точнее — воспитанием заниматься другим социальным институтам: семье, детскому саду, школе, учреждениям культуры? А нам оставить другие функции — обеспечение правопорядка, работу с теми, кто представляет общественную опасность. Я считаю, что систему инспекций по делам несовершеннолетних необходимо упразднить вообще.

Во-первых, ИДН сегодня не имеют полноценный кадровый состав, во-вторых, обязанностей у инспекторов столько, что изначально планируется нулевой результат. Разве может один человек держать в поле зрения до четырех-пяти тысяч подростков? А ведь у него есть и другие обязанности — дежурить по райотделу милиции, участвовать в раскрытии преступлений, даже по службе БХСС поручения дают. С другой стороны, все отделы занимаются несовершеннолетними. Будто не ясно, что любое дело профессионал сделает лучше дилетанта.

Если уж оставить инспекции, то они должны иметь государственный статус. Потому и прославились. Мы, к сожалению, до сих пор не имеем полного знания о группировках, о процессах, происходящих в молодежной среде, а потому очень часто «бьем по хвостам». Переориентация дворовых компаний на социально полезные дела практически не удается. Ждали мы помощи от науки.

Но на Всесоюзной конференции по вопросам молодежной преступности, проходившей в 1989 году в Минске, я убедился, что ученые не могут нам дать конкретных рекомендаций. Хотя подобное явление теперь наблюдается уже во многих городах страны. Правда, я в своем выступлении сказал, что Казани наука в какой-то степени помогла. В частности, исследования, проводимые социологической лабораторией университета во главе с А. Салагаевым, которые были проведены по ряду судебных процессов, в том числе и банды «Тяп-ляп».

До сих пор сильна установка решать молодежные проблемы милицейскими методами. Конечно, нам зевать не надо. Но правоохранительные органы сегодня оказались в очень сложном положении. Авторитет милиции и в молодежной среде, и у населения очень упал. Причин тут много.

Да и сами работники относятся к своей работе без должного уважения. Велика текучесть кадров. По итогам социологического исследования, 38,5 процента хотели бы сменить работу. В прокуратуре и суде этот показатель еще выше — соответственно 50 и 60 процентов. Люди говорят о постоянных перегрузках.

А объем и сложность работы не только не уменьшаются, а наоборот, увеличиваются. Не думаю, что нам за короткие сроки удастся стабилизировать обстановку. Но и не стоит пугать горожан апокалипсисом. Нельзя сказать, что «гопники» терроризируют весь город, хотя такое мнение довольно устойчиво. Конфликты в основном не касаются горожан — группировки выясняют отношения между собой.

Пока у нас нет основания говорить и о том, что преступный мир распространил свое влияние на все группировки, но опасность такая есть. Вот почему фиксируем каждый шаг, стараемся докопаться до корней. К трагическим событиям 1988 года с семью смертельными исходами, думаю, уже не вернемся. Все очевиднее становится ориентация «мотальщиков» на корыстные преступления. Прослеживается система вымогательства денег у сверстников.

Не исключено, что есть виды на подростков у рэкетиров. Широкое распространение в группировках имеет карточная игра. Сегодня мы больше знаем, лучше умеем работать. Отсюда и результаты ощутимее. Интервью эти нуждаются в небольшом комментарии.

Мои собеседники — специалисты в своем деле, в этом не раз приходилось убеждаться. Более эффективная работа с группировками во многом связана с тем, что на ключевых позициях оказались как раз такие люди. Все они в последние год-два поменяли место работы. Правда, причины у каждого разные. Матвеев ушел на пенсию, но поля боя не покинул.

Тесная связь с журналистами привела его к мысли самому взяться за перо — он перешел на работу в редакцию «Вечерней Казани». Гатцук, ранее работавший начальником РОВД Кировского района, возглавил новую городскую службу — управление профилактики. Руководитель республиканской ИДН С. Тесис стал начальником отдела по борьбе с организованной преступностью. Бывшие начальники районных ИДН А.

Патулян и Н. Быков продолжают работать с подростками, правда, на другом уровне. А вот заместитель начальника УВД города А. Авдеев совершенно неожиданно для нас стал начальником отдела, который к ребятам никакого отношения не имеет. Как я выяснила, сделал он это отнюдь не по своему желанию.

Нетрудно вычислить причины. Заместителя начальника УВД, в компетенцию которого входила борьба с преступлениями несовершеннолетних, принесли в жертву, когда понадобилось продемонстрировать Москве, что в Казани не дремлют, наказывают за плохой результат. Между тем Александр Дмитриевич «крайним» тут не был. Хотя бы потому, что на своем месте делал все возможное, чтобы молодежные проблемы решались. На очередной сессии горсовета он, а не кто-то другой говорил о необходимости трудоустройства подростков на время каникул.

Его статья в нашей газете «Откуда усобица и как ее преодолеть? Нельзя не отметить, что при всех издержках именно правоохранительные органы оказались способны как-то влиять на развитие событий. Если бы не их наступательность, положение могло бы оказаться много серьезнее. Десятки служебных кабинетов обошла она за последние десять лет своей жизни, но ни в одном не получила поддержки. И вот теперь, по ее мнению, забрезжил для нее лучик надежды.

Она не хочет умереть матерью бандита, она умоляет снять с сына это позорное клеймо. Ей очень хочется верить, что его осудили напрасно, а потому сегодня, в пору пересмотра многих прежних представлений, рассчитывает на реабилитацию... Как ей объяснить, что мой рассказ мало что изменит в ее судьбе? Разве что еще более озлобится против нее людская молва, которая вряд ли подвергнет приговор десятилетней давности сомнению — скорее пожалеет, что расстреляли всего двоих, а не всех четверых, как было решено вначале. Это для нее Джавдат — любящий, заботливый мальчик, единственная надежда и опора родителей.

Для других — он главарь преступной банды. Ей никогда не найти понимания и сочувствия у людей, которые содрогаются при одном упоминании об этом уголовном деле, «Тяп-ляп» для Казани — это знак беды, наложившей отпечаток на судьбы многих горожан. Было это в 1979 году. Журналистов пригласили на процесс, обещавший стать процессом года, а потом бесцеремонно выставили за дверь — и ни один материал о банде «Тяп-ляп» не появился. Люди питались слухами.

Помню, мне с большой долей уверенности очевидца рассказывали, как «тяп-ляповцы» ездят на машине по породу и стреляют по прохожим из обрезов. Какого-то старика убили прямо на скамейке у дома. Появление «тяп-ляповцев» вызывало шок. Один из моих коллег так вспоминает встречу с ними во Дворце культуры имени Урицкого: «Они приехали на автобусах, профессионально блокировали зал, где проходили танцы, — и начали всех подряд избивать. Местная молодежь мужественно защищалась.

К концу драки подоспела милиция. Автобусы отправились обратно с эскортом. Но, по-моему, это больше походило на охрану, чем на задержание хулиганов. Насколько мне известно, и этот поход прошел для «тяп-ляповцев» безнаказанно». Этого эпизода в уголовном деле нет.

Там дела пострашнее. Октябрь 1977 года — две попытки убийства приемщика посуды Гришина — чтобы не «стучал» в милицию. Февраль 1978 года — убийство с третьей попытки Даньшина. Убийство жестокое — шестеро на одного. Июль 1978 года — драка с местными у магазина деревни Старое Победилово.

Двое пострадавших получили ножевое ранение, один — смертельное, в одного стреляли из пистолета. Событие случайное по завязке, но закономерное по существу. На всякий случай «тяп-ляповцы» имели при себе оружие, резиновый шланг и напильник. И наконец та самая «пробежка» по улицам Ново-Татарской слободы в конце августа 1978 года, после которой бандитов задержали. О ней стоит рассказать подробнее.

Начну с цитаты из уголовного дела: «В 1973-1976 гг. Павлюхина, Тукаевской, в микрорайонах Казанского мехобъединения — ул. Меховщиков, К. Якуба, Ш. Камала и других так называемой Ново-Татарской слободе.

Эти столкновения носили стихийный, неорганизованный характер, в них участвовало незначительное число лиц. В такой противоправной форме зачастую разрешались личные счеты». У меня еще будет возможность рассказать о взаимоотношениях казанской молодежи на почве соперничества. Здесь достаточно информации о том, что молодежь, живущая рядом с заводом «Теплоконтроль», в просторечии именуемом «Тяп-ляп», враждовала с молодежью Ново-Татарской слободы. И вот в конце августа 1978 года руководящее ядро «тяп-ляповской» компании принимает решение проучить «врагов» — на 29 августа была назначена своеобразная «карательная» акция.

Операцию пришлось отложить на 31 августа. Собрались все в одном месте, получили инструкции и на машине отправились на место акции, где пробежали толпой по двум улицам, избивая первых встречных. Вот краткая хроника этой операции: — избили металлическими прутьями мужчину; — забросали такими же прутьями мотоциклиста с пассажирами; — обстреляли другого мотоциклиста с пассажирами; — обстреляли микроавтобус с четырьмя людьми; — обстреляли микроавтобус с работниками милиции; — у дома убит 74-летний Закиров, двое получили огнестрельные ранения, одна из потерпевших осталась в 20 лет инвалидом; — на железнодорожной платформе Вахитово избили напоследок двух молодых мужчин. Я представляю, в какой ужас были ввергнуты в этот день жители улиц Зайцева и Меховщиков. Число жертв могло быть больше: не взорвалась граната, брошенная Тазетдиновым вблизи от людей.

Это нападение было бессмысленным и жестоким. Мстили одним, а избивали других. Мало того, опьяненные своей силой, не заботились даже о безопасности своих — и в результате четыре человека получили в перестрелке ранения, один — Музафаров — скончался в больнице. Трудно понять, как умудренные преступным опытом вожаки «тяп-ляповцев» пошли на столь рискованный шаг — финал его можно было предсказать заранее. Отвечать пришлось уже не только за набег, но и за другие преступления.

Как видим, были у нападавших и металлические прутья, и оружие, даже граната была припасена. Вот как охарактеризован этот эпизод в уголовном деле: «Умысел участников бандитского нападения 31. Итог известен — 27 человек на скамье подсудимых с обвинением по 77-й статье УК РСФСР бандитизм , 28-й привлекался к уголовной ответственности за недоносительство. Фамилии преступников мало что скажут читателям. Но кое-какие сведения о них представляют несомненный интерес.

Люди разных специальностей и социальных положений: рабочие, служащие, учащиеся техникумов. Среднюю школу закончили 17 человек, неполное среднее образование имели 10, у одного за плечами была только семилетка. Один в момент нападения был военнослужащим, дома оказался случайно и вместо спортивных соревнований угодил на целых 10 лет в колонию. Семь человек не работали и не учились. Возрастной состав довольно пестрый: самому старшему 26, и лишь семеро — несовершеннолетние.

То есть чисто молодежное сообщество, в котором проходили «практику» малолетки. Немаловажно, что были в компании в основном люди холостые, женаты — двое, оба имели по ребенку. Очень важная деталь: десятеро были ранее судимы, в основном, за хулиганство.

В дальнейшем члены уличных банд совершали свои рейды на близлежащие города Набережные Челны , Чистополь , Нижнекамск , появлялись в Москве и Ленинграде [47] [143]. По словам Маликова, в его родном Альметьевске враждовали банды из разных кварталов, домов, дворов и подъездов, а многие побоища происходили на пустыре, разделявшем части города.

Преимущественно костяк банд Альметьевска составляли самбисты , а членство в дворовом сообществе давало человеку защиту в лице авторитетов [13]. В Москве процент иногородних преступников из числа казанских подростков был небольшой, однако казанских «мотальщиков» выделяли из общей массы. Для своевременного предотвращения преступлений казанская милиция начала особенно тесно сотрудничать с московскими коллегами [144]. Казанские «мотальщики» в Москве обычно появлялись с целью просто подраться и прогуляться по площадям, чтобы внушить страх всем встречным: их внешний вид и поступки привлекали внимание журналистов [18]. Они также занимались воровством и квартирными кражами, чтобы пополнить общак банды: некоторые считали, что ради обладания модной одежды и денег способны пойти на такое и что на их малой родине подобное поведение было нормой.

По данным МВД, половина преступлений, совершавшихся приезжими в московском регионе, приходилась на группировки из Поволжья в том числе казанские [72]. Анвар Маликов писал, что в боевой комсомольской дружине БКД при КГУ , участвовавшей в патрулировании улиц, было 50 активных бойцов; помощь дружине КГУ оказывали отряды имени Дзержинского из подшефных школ Вахитовского района 18-я «английская», 131-я физико-математическая и 116-я в обмен на соответствующую защиту школ от банд гопников. Иными известными отрядами были дружина КАИ, отряды КХТИ , медицинского института и КИСИ, а элитным считался отряд при горкоме комсомола, который выезжал в рейды на дискотеки в заводских клубах и отдалённые районы города. В 1982 году в Кировском районе в течение полугода появились отряды на вертолётном , пороховом и кожевенном заводах, а также при райкоме комсомола; попытка создать отряд в Казанском институте физкультуры и спорта потерпела неудачу [13]. Авдеева , несмотря на разработку планов по борьбе с групповыми нарушениями и изменение принципа работы добровольных народных дружин, бездействие со стороны общества во многом способствовало усугублению проблем в городе, а сами дружинники боялись в одиночку патрулировать улицы [145].

По словам Маликова, всю серьёзность ситуации первый секретарь казанского горкома партии Михаил Сухов понял после того, как встретился с двумя информированными осведомителями из молодёжных банд и выслушал от них сведения о действующих молодёжных бандах и их силе. В последующих встречах с городским прокурором и представителями правоохранительных органов информация подтвердилась, и Сухов принял решение бросить основные силы на борьбу против подростковой преступности в Казани [15]. Пытаясь предпринять хоть какие-то меры и заставляя подростков регулярно отчитываться перед милицией, органы допустили ошибку, настроив детей против горожан. Попадавший в милицию подросток подвергался жесточайшей обструкции в группировке и ещё больше психологически «накачивался», и все специальные планы по борьбе с групповыми нарушениями оборачивались неудачей [146]. Криминальные сводки В 1984 году милиция зафиксировала 161 групповое преступление, совершённое несовершеннолетними в Казани, в 1989 году эта цифра возросла до 454 [143].

Согласно сводкам милиции, в 1986—1987 годах в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка с участием 900 человек. Жертвами стали 6 подростков, 73 госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения. Осенью 1987 года обстановка ухудшилась: помимо ножей, металлических шаров и арматуры, в драках стали замечать кастеты, а на разборки кто-то приносил и самодельные взрывные устройства [18]. По словам Анвара Маликова, когда московская милиция начала массовые обыски в казанских поездах, задерживая и обыскивая туристические группы школьников, то у многих из них в результате обыска были изъяты кастеты и ножи. Когда правоохранительные органы Казани начали собирать материалы на банды и принимать жёсткие меры в их отношении, «авторитеты» стали постепенно перебираться в Крым, Москву и Ленинград [15].

По данным на 1 января 1990 года, на учёте в казанской милиции состояли 1218 человек в возрасте от 14 до 17 лет при том, что в Казани проживало 57 тысяч человек этого возраста; по мнению социологов, эти данные были занижены и в «конторах» состояла четверть казанской молодёжи. Гатцук отмечал, что многие из молодёжи не осуждали деяния банд, затрудняя ведение воспитательной работы [148]. Сами же группировки были всегда мобильнее официальных структур: в случае введения запрета на выход на улицу несовершеннолетним после 21 часа они старались вернуться домой как можно скорее, проводя все драки утром; при ужесточении контроля за дворами и улицами банды выезжали за город выяснять отношения; при запрете массовых драк нормой стали групповые избиения пять или шесть человек били одного [149]. С 1980 по 1989 годы ежегодно в колонию судом отправлялись не менее 500 несовершеннолетних преступников. Количество лиц со сроком лишения свободы менее года снижалось, а количество осуждённых на срок до 5 лет возрастала [150].

Настоящая предметная работа началась после составления списка группировок и их активных участников около 3 тысяч человек : планировалось закрепить за каждой группой «шефов-комсомольцев». В районах города появились неофициальные сводные формирования правоохранительных органов под названием «Лидер». В ходе оперативно-розыскных мероприятий с привлечением агентурной сети выявили около 300 главарей, которых и отправили за решётку [15]. Реакция казанской прессы В газете « Вечерняя Казань » нередко обсуждались вопросы трудового воспитания и профессиональной ориентации молодёжи. В статьях «Вечерней Казани», выходивших в 1960-е, 1970-е и 1980-е годы, приводились примеры историй трудных детей и подростков, у которых не было доступных развлечений.

Многие дети были из неблагополучных семей, где родители не заботились об их воспитании и не обращали на них внимания: у одних родители злоупотребляли алкоголем [151] , у других родители были в разводе, из-за чего детей отправляли в интернат [152]. В 1979—1981 годах в газете выходила рубрика «Дай руку, подросток», посвящённая проблемам воспитания [7]. В редакцию газеты и в дальнейшем приходили множество писем, посвящённых советам по обучению молодых людей, но жалоб о драках не было. Первое сообщение о драках датировалось 4 сентября 1980 года, когда вышла статья о суде над подростком Леонидом С. Несмотря на в целом спокойную обстановку в городе, у журналистов возникало беспокойство [153].

Писатель Наби Даули ещё в апреле 1986 года заявил, что если горожане не задумаются о том, откуда берётся такая агрессия у подростков, последствия для города и общества могут стать катастрофическими [154]. Горисполком Казани, по свидетельствам журналистов, сначала не придавал значения дракам, но после обострения ситуации решил справляться собственными силами, не привлекая журналистов. Когда ситуация вышла из-под контроля и из Москвы стали приезжать комиссии, в горкоме решили запретить любые публикации. В июне 1986 года должны были выйти четыре статьи Любови Агеевой в одном из номеров газеты «Вечерняя Казань», написанные по просьбе секретаря горкома КПСС по идеологии Ф. Зиятдиновой , которая позже порекомендовала не публиковать их: не помогала и положительная рецензия доцента Казанского филиала Высшей юридической заочной школы Н.

Спустя несколько месяцев первый секретарь казанского горкома М. Сухов всё же добился публикации этой статьи [155]. Агеева попыталась отправить ещё одну статью о казанской молодёжи в «Литературную газету», однако, по её словам, высокое должностное лицо из ЦК КПСС запретило публиковать материал, опасаясь, что на фоне недавнего съезда ВКЛСМ это ударит по репутации самого комсомола. Статья должна была выйти под названием «Показуха» [156] в номере от 28 августа 1984 года [157]. В тексте этой статьи Агеева критически отзывалась о « показушных » мероприятиях в городах по случаю приезда разных комиссий, отмечая, что эти дурные привычки свойственны также разным показательным школам и пионерским лагерям и подчёркивая, что в таких школах и лагерях действительно работают честные люди, создающие идеальные условия для детей [158].

Публикация «На развилке трёх дорог» от 10 апреля 1985 года вызвала резонанс в обществе, поскольку вскрылась проблема: учителя и родители не находили взаимопонимания по поводу того, где будет учиться ребёнок после 8-го класса. Выяснилось, что некоторым детям учителя отказывали в предоставлении права поступить в конкретные учебные заведения и насильно отправляли в ПТУ: вернуть право на поступление удавалось после вмешательства родителей [159]. После публикации редактору «Вечерней Казани» А. Гаврилову сделали серьёзное внушение, а Зиятдинова и вовсе намекнула, что «наверху» лучше знают, где должны учиться восьмиклассники [160]. По мнению Л.

Агеевой, это был один из факторов развития «казанского феномена», поскольку у подростков вырабатывалось неприязненное отношение к ПТУ и к системе образования: в школах оставались либо тихие и послушные дети, либо чьи-то «любимчики». Поскольку в ПТУ отправлялись «трудные подростки», молодёжные банды пользовались этим и сами диктовали школьникам, какое училище им придётся выбирать [161] : все училища в Казани находились под влиянием той или иной «конторы», и в некоторые училища путь представителям некоторых «контор» был закрыт как «врагам» соответствующей банды [15]. В 1980-е годы в газету «Вечерняя Казань» поступало всё больше писем от подростков, которые объясняли возможные причины вступления в банды и выражали желание быть услышанными и добиться прекращения насилия в городе. Взрослые писали намного чаще и больше, активно критикуя подростков и осуждая их компании, поскольку давали оценки событиям с высоты своего житейского опыта [163]. Имели место призывы к ужесточению наказания в отношении хулиганов вплоть до введения военного положения и публичной казни на площади Свободы [164].

Позднее в письмах взрослых, по словам Агеевой, увеличилось количество конструктивных размышлений. Редакция всерьёз рассматривала поданную в одном из писем идею телефонного разговора: автор письма как представитель казанских уличных банд желал поговорить о проблеме трудных подростков с представителем прессы, депутатом горсовета, психологом, прокурором или комсомольским работником. Среди некоторых писем, отправленных от имени подростков, часто встречались откровенные мистификации, авторы которых «прокалывались» на малейших деталях [165]. В других письмах авторы отождествляли подростков с бунтарями против тоталитарной системы, которые считали, что все окружающие их люди неправы, а после бесплодных попыток убедить в этом начали мстить людям, сведя смысл своей жизни к совершению преступлений и мести обществу [166]. Реакция СМИ вне Казани Во время Перестройки о «казанском феномене» начали писать московские газеты и журналы, позже присоединились и иностранные издания.

По словам Анвара Маликова, большинство журналистов не стремились передать подлинную картину событий, а желали отыскать как можно более шокирующих фактов: некоторые требовали показать места, где подростки совершали убийства [15]. В связи с этим при подготовке репортажей о «казанском феномене» в статьях появлялись как грубые фактические ошибки, так и ложные факты и события. В частности, имели место многочисленные противоречия в разных статьях изданий «Наука и религия», «Огонёк», «Собеседник», «Комсомольская правда», «Советский спорт» и так далее [167]. Дожившие до тех дней члены группировки «Тяп-ляп» возмущались перевиранием фактов о своей банде, болезненно воспринимая некоторые неточности, а за статью «Моталки» в «Комсомольской правде» авторов чуть не обвинили в попытке разжигания межнациональной розни из-за нескольких неуместных цитат [22]. Имел место скандал в московских редакциях по поводу слухов о том, что «банды» якобы собирались совершить рейд по Поволжью с целью изнасилования девственниц: из-за взаимного непонимания на вокзале Соликамска собралась толпа подростков с палками для защиты девушек от казанских банд [15].

Ближе всего к реальному положению дел оказались авторы «Литературной газеты», журнала «Новое время» статьи Ксении Мяло и книги «Отрицательный угол» очерк Ольги Чайки о бандах [168]. Все эти публикации заставили казанские власти признать всю сложность и серьёзность возникшей проблемы [169]. Научный взгляд По заявлению Н. Фатхуллина, опубликованного в выпуске газеты «Вечерняя Казань» за 4 декабря 1986 года в заметке «Сиюминутный успех — не главное», анализ обстановки в Казани за несколько лет лишь показал, что КПД социального контроля за воспитанием очень и очень низок. Механизмов, воздействующих на социализацию подрастающего поколения, к тому моменту в обществе не было.

Фатхуллин упоминал проведённое в Казани социологическое исследование: в справке с его итогами содержались рекомендации о ведении работы по профилактике нарушений на научной основе, а не стихийно. Сам он утверждал о недопустимости «диффузии ответственности» за положение дел с подрастающим поколением [171]. В 1989 году в одном из опубликованных социологических исследований было констатировано, что внимание учёных в предыдущие два десятилетия было сконцентрировано на совершенствовании деятельности организаций по работе с молодёжью, однако ситуации, когда определённые группы молодых людей оказывались в сфере влияния субкультур, не изучались [154]. Тесис : по его мнению, наука не могла дать конкретных рекомендаций, однако силовым органам несколько помогли исследования судебных процессов в частности, над бандой «Тяп-ляп» , выполненные социологической лабораторией Казанского университета во главе с А. По мнению Тесиса, использовать исключительно милицейские методы для решения молодёжных проблем было ошибкой, поскольку авторитет милиции у населения падал, а сами сотрудники хотели сменить работу из-за перегрузок [172].

К 1991 году, согласно Агеевой, начали выпускаться научные работы, посвящённые проблемам молодёжи. В этих работах проблема «казанского феномена» рассматривалась с разных точек зрения, но однозначный ответ на вопрос о его причинах и способов борьбы с ним не давали [173]. По словам Н. Фатхуллина и кандидата юридических наук Р. Валеева, в 1985 году не наблюдалось надёжного контроля за социализацией подрастающего поколения [174].

Исследованием вопроса занималась социолог С. Стивенсон , которая в 2006 году в одной из своих статей отметила сходство казанских организованных преступных группировок, выросших из детских и подростковых компаний, с малолетними шайками, описанными в книге американского социолога Фредерика Трэшера [en] «Шайка: изучение 1313 шаек Чикаго» англ. Согласно Стивенсон, казанские группировки «эволюционировали в полном соответствии с идеями Гоббса », сводившимися к тому, что люди не способны в естественном состоянии развивать позитивную производительную деятельность, а после заключения социального договора и делегирования власти главарям группировок в данном случае общество пожинает плоды такого мира [39]. Согласно результатам опубликованного в 2009 году исследования Д. Громова, для молодёжных уличных группировок из республик бывшего СССР были характерны кодекс чести с рядом пунктов агрессивное поведение на улице, преданность группе, ограничение на применение насилия по отношению к детям, женщинам и старикам и ритуализация насилия.

В 2017 году Стивенсон подтвердила, что эти характеристики присущи и казанским молодёжным уличным группам [175]. Административные меры В ходе борьбы с «казанским феноменом» больше всего средств выделялось на обеспечение милиции, а не на нужды школ или объектов соцкультбыта, поскольку явление рассматривали через призму уголовного кодекса. В то же время предпринимались шаги, связанные с системой образования. Так, в начальных классах школ ввели пятидневку, в старших классах ввели зачётную систему знаний, были учреждены классы с углублённым изучением предметов в том числе татарского языка и культуры , а в профтехучилищах были изменены учебные планы [176]. В 1987 году учащийся Московского станкостроительного техникума Владимир Барц предложил создать специальную организацию, которая занималась бы подростками и могла бы решить те проблемы, которые были не по плечу комсомолу [177].

Так появился Московский союз подростков, в шутку названный «Союзом непричёсанных», а в Казани заработало объединение «Подросток» [178]. По оценке Агеевой, руководство Казани чаще вело борьбу с последствиями феномена, а не с его причинами: эффективность работы с подростками оценивалась руководством в виде «количества проведённых мероприятий и исписанной бумаги» [179]. Школы Формированию склонностей школьников к хулиганским поступкам и преступной деятельности отчасти способствовало закрытие многочисленных школьных мастерских и эстетических факультативов, открыть которые учителям было достаточно сложно, а закрытие осуществлялось по указанию «сверху» [180]. Созданный в 1979 году в Казани центр профориентации школьников должен был помогать им с решением вопроса о дальнейшем образовании и трудоустройстве, но его эффективность оказалась низкой: некоторые учителя давили на учеников, пытаясь не пустить их в 9-й класс и насильно отправить в ПТУ, поскольку им нужно было выполнять поступивший из Москвы план комплектования училищ [181]. Восьмиклассникам не выдавали документы на руки: эту практику отменили в 1988 году [182].

Кадырова возмутилась тому, что в ПТУ хотят направить слишком много восьмиклассников [181]. Бригады 1-го и 2-го курсов училища, добровольно согласившиеся участвовать в эксперименте, получали доплату и стипендию от предприятий в случае высокой успеваемости и посещаемости, а также выполнения финансового плана. По итогам эксперимента в 1986 году за девять месяцев милиция задержала всего 11 человек из училища при том, что в 1984 году были задержаны 36 человек. Учащиеся заняли выжидательную позицию в дворовых бандах, не уходя окончательно оттуда. В 1987 году во время весенней профсоюзной конференции один из бригадиров 2-го курса заявил, что благодаря эксперименту влияние группировок упало, однако спустя некоторое время члены нескольких «контор» избили бригадира в знак мести, а потом состоялись ещё две драки с участием первокурсников.

Ещё одной ошибкой, по мнению Агеевой, стало введение трёхлетнего обучения в ПТУ, которое стало катализатором возникновения новых банд [184]. Трудоустройство В 1985 году, по словам Корнишина, «сверху» было дано указание вовлечь подростков в кружки и секции, а также заставить их принудительно посещать культурно-массовые мероприятия; с родителями необходимо было проводить постоянные разъяснительные беседы. В 1987 году идея организации досуга для учащихся была отвергнута окончательно в пользу идеи трудоустройства на работу [185]. Школьников приглашали на работу на заводы ЭВМ, «Татхимфармпрепараты», «Аромат», обувное объединение «Спартак» и так далее. Некоторые предприятия взяли школьников после настойчивых требований от партийного руководства.

На некоторых крупных предприятиях были созданы лагеря труда и отдыха по аналогии с теми, которые действовали при некоторых совхозах [186]. Попытки объединить молодых людей в подростковые стройотряды потерпели неудачу, в то же время результаты производительного труда подростков, которым они занимались в свободное от учёбы время, были продемонстрированы на выставке в январе 1989 года. Экспонаты этой выставки, по словам авторов, могли использоваться для оборудования столярных и слесарных мастерских, классов радиоэлектроники, квартиры или деревенского дома. По мнению Агеевой, идеи трудоустройства, которые продвигались исключительно «энтузиастами», были погублены из-за изменения условий существования предприятий, которым катастрофически не хватало средств [187]. Имела место попытка создать городской авиационно-лётный технический центр на месте старого казанского аэропорта , которую поддерживали в комсомоле и ДОСААФ: в центре планировалось организовать возможность для творческой деятельности подростков, интересовавшихся техникой.

Идея не увенчалась успехом, поскольку горисполком намеревался разместить новый жилой район на месте аэропорта: аргументы за строительство творческого центра остались без ответа [188]. Общественные действия В 1986 году группа родителей численностью 300 человек обратилась в ЦК КПСС с просьбой навести в городе порядок, поскольку масштаб бедствия стал угрожающим [189]. По инициативе горкома партии в том же году состоялась публичная встреча казанцев, в ходе которой люди впервые высказались о проблеме, также состоялась дискуссия в Доме политического просвещения. Дальше громких заявлений и призывов дело не сдвинулось из-за бюрократических трудностей: по свидетельствам партийных деятелей, имела место преимущественно «имитация работы» в виде огромного количества профилактических бесед и проведённых «для галочки» мероприятий. Редким исключением стало образование объединения «Коммунар», отвечавшего за работу по месту жительства, и возникшие в 1986 году социально-педагогические комплексы в Казани с последующими праздниками улиц и дворов.

Взрослый мир деградировал, но по инерции призывал мир детей и подростков к нравственной чистоте. Общество с разрушавшейся моралью не могло не выращивать в себе зародышей насилия и агрессии. Одним из симптомов, указывавших на эту болезнь, была возраставшая конфликтность уличных группировок, которая становилась формой общения. Все изощреннее становились издевательства. Не только над чужими пацанами, но и над своими. Слишком много накапливалось злобы, чтобы ее можно было излить только на чужих.

Так, может, мы хотя бы сегодня наберемся мужества и признаем, что улица не создает собственных форм жизнедеятельности и моделей поведения, а только перенимает их у взрослых и осуществляет в соответствии с главными особенностями подросткового возраста — максимализмом и безжалостностью? Не так давно беседовал с подростками и узнал потрясающую вещь. Они, оказывается, разоблачили одного из своих, который был у милиции осведомителем. Вскоре читаю в газете: компания зверски избила товарища. За то, что «работал на милицию, стучал». Беседую с работниками милиции, возмущаюсь: да разве можно вербовать пацана, играть его жизнью!

А мне спокойно: не лезьте в нашу специфику, мы обязаны знать, что происходит в наиболее криминогенных группах, и потому использование «источников» вполне оправдано... Когда-то мы сокрушались, как много в школах формальных активистов, не имеющих авторитета у одноклассников. Потом бросились в другую крайность: стали предлагать в актив тех, кто уже утвердил свое влияние. Не вникая, что это влияние держится на наглости, кулаке, обладании престижными вещами, сплоченности кучки «суперменов». И все же она «провела» Сергея в старосты, руководствуясь тем, что он, такой красивый, властный, сильный, будет держать класс в руках, заставит ребят выполнять все ее распоряжения. Последствия ставки на «сильную личность» были трагическими.

Одна из жертв старосты, Виктор П. Той классной руководительнице было хорошо известно о замашках протеже. Другим учителям чаще всего просто некогда рассматривать «второе» лицо своих выдвиженцев. Учительство прибегало к такому использованию актива постольку, поскольку само было жертвой чьего-то использования. На учителя наваливалось столько ненужной работы, никак не способствующей лучшему воспитанию, что он рад был свалить хотя бы часть этого груза на какой угодно актив, изображать какую угодно бурную деятельность, только бы его не терзали коллеги и проверяющие. И в прежние времена уличные взаимоотношения строились на примитивном принципе: либо боишься ты.

Явление использования вынуждало строить отношения так, чтобы «свои» боялись не только «чужих», но и «своих». Особенно циничные формы приняла практика использования «актива» в деле перевоспитания. Не желая и не умея переделать правонарушителя путем духовного влияния, работники воспитательно-трудовых колоний, загруженные, подобно учителям, множеством ненужных обязанностей, не придумали ничего лучшего, как «перевоспитывать» своих подопечных, используя оголтелый, на все готовый ради своей корысти «актив». Вот письмо, полученное мной от 42-летнего мужчины. Я не был в «отрицаловке». Я был членом библиотечной комиссии, "а это почти что «актив».

Но я не мог выдержать каждодневных «разборов». Каждый вечер наше отделение выстраивалось, и «бугор» надевал перчатки. За нарушения режима средней тяжести виновный получал по морде или по почкам. Били за плохо пришитую пуговицу, за плохо начищенные сапоги, за дырку в одежде, за курение в неположенном месте. За более серьезные нарушения виновника ждало нечто дикое, ужасное, скотское. Это похлеще пыток в гестапо.

Знаю паренька, которого пропускали через строй «актива», а в руках у каждого «активиста» была табуретка... Назрел бунт. Но все сорвалось. И членам заговора была устроена бойня. Из барака вынесли большинство коек для оперативного простора, и началось... Потом хватали за руки, за ноги и били спиной о штакетник на улице, возле отряда.

Многих изувечили в полном смысле слова. Целых два дня шло жестокое избиение... Нас было в отделении трое друзей. Но почему-то старшему воспитателю мы не приглянулись, и он запретил нам находиться вместе. За ослушание нас подвергли «телефону». Это когда с силой бьют сразу по обоим ушам, после чего часа два ничего не слышишь.

Последствия этого «телефона» испытываю до сих пор». То, что описано, происходило 28 лет назад! И не только в Бобровской ВТК. А правда открылась только в последние годы. Вот вам еще одна причина — многолетнее сокрытие того, что происходило с подростками всюду: в семьях, в милиции, в колониях. В этом признании матери — констатация почти типичного равнодушия родителей к уличному общению детей.

Ничто их не настораживало: ни чужие «шмотки» или деньги, ни холодное оружие, ни синяки и легкие ранения. Вот когда пацана дырявили ножом, сажали за грабеж или убийство, начинались причитания: «Ну кто бы мог подумать!.. Исмагулов из Алма-Аты, — я написал письмо первому секретарю Ленинского райкома партии. Но он мне не поверил. Тот тоже не поверил... Сын написал прощальное письмо и выпил много лекарств.

Но и это сочли просто попыткой самоубийства». Отец мальчика, убитого членами алма-атинской «банды», настаивал на проведении показательного судебного процесса. Хотел, чтобы о причине смерти сына было сказано открыто. Но просьба не была удовлетворена. Дело рассматривалось как обычный конфликт. Особую ответственность несут школьные педагоги.

Уж они-то не могли не знать, что туалеты превратились в курильни анаши, что многие «банды» организовались не столько по территориальному, сколько по школьному признаку: в каждой школе своя «банда». Они, педагоги, точно знали, что на совести члена «банды», сыгравшего в фильме «Алпамыс идет в школу» роль хулигана, не только реальные хулиганские действия, но и убийство... Завуч 18-й алма-атинской школы Л.

Казанские моталки. «Город грехов» – это про Казань? Пингвинья походка и «ритуальные хороводы»

В Казани задержали участника организованной преступной группировки «Борисково». «Казанский феномен» — собирательное название образовавшихся в 1970-е и 1980-е годы в Казани и ряде городов Татарской АССР многочисленных банд. Казанское моторостроительное производственное объединение. г. Казань, ул. Дементьева, д.1. kmpo@ Главная» Новости» Опг тукаевские последние новости.

Финал республиканского конкурса автомногоборья стартовал в Казани

Подростки носили недорогую просторную одежду, в которой удобно драться, — широкие штаны, свитеры, куртки или телогрейки. Джинсы считались признаком западной моды, их никто не надевал. Длинные волосы исключались — все ребята имели короткие волосы или стриглись наголо. Курить и употреблять спиртное разрешалось только «старшакам» и «авторам». Время от времени внутри сообществ устраивались тренировочные бои — «хомутки», организованные по приказу старших. Во время этих «учений» запрещалось применять прутья или палки, а также бить по голове. У «моталок» существовали свои учебные заведения — даже расположенные на чужой территории.

ПТУ и техникумы были распределены: в каждом могли учиться только подростки из определённых группировок, остальных путём угроз и избиений заставляли прекратить посещение. Банды вербовали будущих участников ещё в младших классах школ: ученики брались под защиту, каждый из них знал, что в случае надобности за него вступится вся группировка. Таким образом, проблема смены поколений перед «моталками» не стояла. Куда шли деньги? Раз в месяц со всех членов банды собирались деньги — от трёх до пяти рублей в зависимости от возраста участника. Рядовым бойцам объясняли, что такие вклады будут «греть» тех, кто попадёт в лагерь.

Но за эти деньги никто никогда не отчитывался. Казанские оперативники того времени утверждают, что немалая часть наличности вывозилась из города. Вот только куда и для какой цели? Продуманная система «моталок» до сих пор вызывает ряд вопросов — ведь такие уличные группировки вряд ли могли возникнуть стихийно. Этим процессом явно кто-то руководил, преследуя сразу несколько целей: держать в страхе огромный город, иметь целую армию уличных бойцов и, наконец, получать большие деньги. Но кто же мог быть причастным к созданию «моталок»?

Исследовавшие казанский феномен журналисты и социологи неоднократно пытались установить это.

Войны, которые велись между группировками, получили название «асфальтных» [1] , поскольку на жаргоне подростков борьбу за территории описывали выражениями «делить асфальт» [5] или «битва за асфальт» [47]. Эти войны также называли «монтажными», поскольку в драках подростки в качестве оружия использовали монтажки , хотя в ход также шли кирпичи, монтировки, цепи, металлические шары и любое другое похожее оружие [16]. Наличие огнестрельного оружия у члена «конторы» вызывало как минимум недоумение, хотя есть свидетельства того, что в 1970-е годы «в Борисково и на Тёплом шмаляли будь здоров» [53]. Под контролем каждой из «контор» находились техникумы и ПТУ, вследствие чего попасть в некоторые учебные заведения было физически невозможно: автобус или троллейбус мог быть обстрелян металлическими шарами, которые швыряла враждебная группировка. Из-за страха попасть «под раздачу» из других городов перестали приезжать абитуриенты, а у школьников сократились возможности для выбора училища [15]. Специалисты-практики делили группировки на два вида. Один тип «контор» носил чисто оборонительный характер, и их создавали подростки с целью защиты себя и своей территории от незваных гостей. Другой тип «контор» был связан с агрессивными набегами на соседние территории: такие банды укрепляли своё влияние и авторитет путём драк с «чужими» или избиений таковых лиц. Группировки второго типа считались близкими к преступным бандам: численность агрессивных «контор» варьировалась от 6 до 13 в 1980-е годы.

Смысл подобного разделения часто оспаривался [57]. По словам Анвара Маликова, известными дворовыми бандами Альметьевска были «Гестапо», «Бразилия» и «Чили» их названия изображались огромными буквами на стенах домов [13]. Структура банды Иерархия Ядро каждой молодёжной группировки называлось «коробкой» и обычно включало или двор, или несколько рядом стоящих многоэтажных домов. Группировку могла образовывать как одна такая «коробка», так и сразу несколько «коробок» [49]. Гараев, который состоял в банде под названием «Низы» [59] , утверждал, что в казанских бандах была сформирована собственная возрастная иерархия, которая могла насчитывать до шести уровней возрастов в крупных бандах: разница между членами одного возраста составляла один или два года, однако все ребята с одного уровня переходили на уровень выше в один и тот же день [60]. Названия возрастов в иерархии казанских банд отличались в зависимости от группировки [61]. Подобных людей члены группировки презирали и могли безнаказанно избить, ограбить [3] или забить до смерти [62]. Согласно Гараеву, в шестиуровневых группировках выделялись следующие возрасты — «скорлупа», «супера», «молодые», «средние», «старшие» и «старики». При ориентировочной численности шестиуровневой группировки от 150 до 200 человек в её состав могли входить порядка 30 «младших», 30 «суперов», 30 «средних», 40 «старших», небольшое количество «стариков», порядка двух лидеров и ещё несколько авторитетных людей, хранивших у себя оружие [60]. Новичков этой группы называли «шелухой» дети от 10 до 13 лет [49] и высматривали из них потенциальных кандидатов на более высокие должности [64] , считая их своеобразным резервом конторы [49].

Занимавшим низшую ступень в этой иерархии не доверялось никаких серьёзных поручений, кроме как «постоять на пиках» покараулить, побыть на шухере [60]. Ступень выше занимали «супера» от 14 до 17 лет [49] , которые всегда сидели в своём микрорайоне и не имели права выходить за его пределы; от них требовали всегда быть на виду [64]. Выше них шли «молодые» от 17 до 19 лет [49] , которые были главной силой в драках с представителями банд других районов, используя кирпичи, арматуру и дубинки [65]. Они также устраивали драки рано утром перед началом школьных занятий «бежали с добрым утром» или вечером «спокойной ночи». Так называемые «средние» шли ещё выше и имели право ездить в другие микрорайоны на переговоры, объявляя войну и заключая мир, а также наказывая «молодых» за провинности [64]. Выше всех шли «старшие» или «армейцы» [26] возраст мог быть в пределах 20—35 лет или старше [49] , которые определяли политику группы: только они имели право ходить на дискотеки, устраивать ссоры с представителями других банд «чужими» и затевать войну против других микрорайонов. Во главе каждой небольшой группы стоял «автор» [66] , который входил в руководящее ядро группировки и обеспечивал связь своего отряда с другими частями и компаниями. Высшее звено руководства любой группировкой называлось также «авторитетами» [65] , «стариками», «дедами» или «королями» [49]. Количество «авторов» варьировалось: во главе мог стоять совет таковых лиц или один конкретный человек, которого рядовые «мотальщики» не знали [67]. Выбирать лидера группировки могли демократическим путём из наиболее авторитетных «стариков», но самый авторитетный и заинтересованный сам мог её возглавить [60].

Людей, отошедших по возрасту от руководства бандой старше 40 лет , называли иногда «древними» [60] : это прозвище перекочевало и на лидеров казанских ОПГ в постсоветской России [46]. Иерархия казанских банд была схожа с армейской: младшие возраста всегда беспрекословно подчинялись старшим, однако никто из старших не должен был злоупотреблять властью; со стоящими ниже по возрасту старшие обязаны были поступать по справедливости. За связь между возрастами, дисциплину и коммуникацию отвечали «смотрящие», которыми становились красноречивые люди с лидерскими качествами. Многоступенчатая возрастная иерархия имела сходства с боевыми комсомольскими дружинами, пионерскими отрядами и лагерными «мастями» [60]. Банды считались символическими «государствами», «граждане» которых обязаны были защищать свою территорию и честь — давать сдачи тому, кто их оскорблял или посылал куда подальше — и имели полное право обобрать и унизить любого «чушпана» [68]. Личный состав банды Казанские дети в 1975 году В составе типичной банды были выходцы из разных семей — рабочих, служащих, интеллигенции, рядовых и руководителей. Позже там стали появляться школьники и учащиеся ПТУ, а также студенты [69]. По словам Светланы Стивенсон , среди членов подобных банд были и те, у кого была постоянная работа например, врач-педиатр [10] ; в некоторых бандах действовал запрет на работу в сфере обслуживания то есть её члены не могли быть, к примеру, уборщиками, официантами или таксистами [16] [68]. Среди членов банд порой встречались и дети известных партийных деятелей: так, в доме, где селились члены обкома КПСС, обосновалась группировка «Сквер», которая влилась в состав банды «Калуга» [3]. В известной стычке на Глубоком озере участвовали преимущественно хулиганы в возрасте от 18 лет [1].

По словам Роберта Гараева, подавляющее большинство мужчин, родившихся с 1958 по 1979 годы, состояли в бандах или имели хотя бы одного родственника, числившегося в бандах [71] ; согласно некоторым исследованиям, к концу 1980-х в Казани каждый третий молодой человек в возрасте от 12 до 18 лет входил в какую-либо компанию [72]. Гараев сравнивал банды с символическими «государствами». У некоторых из членов «контор» было своё прозвище, которое они должны были доказывать своими делами на благо банды [43]. Психолог Т. Горшенина называла типичную казанскую уличную банду характерной «примитивной группой» с иерархией групповых ролей главарь, авторитет, ведомые и нормы поведения : такая группа всегда замкнута, не допускает инакомыслия и низводит отдельного человека до положения «винтика» [73]. По своей сути «молодые» и «старые» были агрессивными фанатиками, для которых существовал только культ силы и которые не думали ни о чём, кроме драк [74]. По версии Агеевой, верхушку банд составляли те молодые люди, которые не смогли себя реализовать ни в школе, ни в ПТУ; их подчинённые в бандах легко привыкали к авторитету своих лидеров, поскольку привыкли к «абсолютному повиновению» родителям и учителям — и те, и другие считались «аутсайдерами» [75]. В банды часто втягивали молодых ребят, нередко проводя для приглашённых «новичков» жёсткое испытание: под угрозой расправы хулиганы требовали от «новичка» встать на колени. Если он отказывался это делать и дрался, то тогда его признавали «своим». Представитель «суперов», который отличился в драке, мог быть повышен до «молодого» [76].

По мнению Юрия Щекочихина, верхушку каждой «конторы» составляли исключительно уголовные элементы [18]. Общак У каждой конторы была собственная коллективная касса — «общак», формируемый из добровольных взносов членов этой конторы разовых и регулярных и из средств, добытых преступным путём [49] , в том числе и путём вымогательства мелочи у школьников — это действие называли словом «шакалить» [77] [78]. Обычно молодого человека спрашивали о наличии карманных денег, и если он говорил, что у него не было денег, его просили подпрыгнуть, чтобы по звуку определить наличие денег. В случае обнаружения мелочи человека избивали [43]. Сбор денег в «общаки» вёлся и в школах в классе было по три-четыре члена группировки : ежемесячно и пионеры, и комсомольцы платили в «общак» 2 или 3 рубля [47] [6]. Собранные деньги шли на «грев» обеспечение всем необходимым соратников, в том числе и находившихся в заключении [16]. За сбор общака отвечали «смотрящие» [60]. Группировщики, которые занимались квартирными кражами в одиночку или небольшими компаниями, платили бандам дань за то, что не могут быть активными членами банды. Салагаев в газете «Космомолец Татарии» утверждал, что сумма всех «общаков» достигала 1 миллиона рублей, а в « Литературной газете » утверждалось, что главари покупают на средства из общаков себе машины. Представитель «тяп-ляповцев» отвергал заявления о машинах у лидеров, утверждая, что лишь одна группировка может «позволить себе» такую роскошь [79].

При этом именно у « первогоровских » в Казани появились первые жёлтые внедорожники типа «Хаммер» [60]. Во время Перестройки данью обкладывались различные цеховики , которые не платили налоги: с них собирали изначальную сумму в размере от 10 до 15 процентов, которую называли данью «за боюсь». Решение цеховиков пожаловаться в милицию привело впоследствии к стравливанию группировок с цеховиками и друг с другом. По мнению продюсера Ильхама Сафиуллина, именно момент начала сбора дани с цеховиков превратил уличные и дворовые группировки в преступные шайки [43]. Девушки в бандах Хотя в «контору» входили преимущественно мальчики и юноши [80] , некоторые девушки в письмах утверждали, что состояли в той или иной «конторе», «мотались» наравне с парнями и рано вступали в интимные отношения [81]. Девушек, которые состояли в отношениях с парнями из «контор», на жаргоне называли «матрёшками» [77]. С каждой бандой были связаны и так называемые «общие девочки», жившие строго по законам какой-то конкретной «конторы» и являвшиеся сексуальными партнёршами всей компании [49] , что вызывало у некоторых девушек откровенное отвращение [81]. Среди «общих девочек» были как вступившие на этот путь добровольно, так и вынужденные сделать это под угрозами [82]. Девушки в бандах носили олимпийки, широкие клетчатые юбки, яркий макияж с румянами и косую лакированную челку, а их банды назывались «бабскими конторами» и существовали на территориях мужских. Достаточно часто парни разгоняли женские «конторы» [71] , хотя их деятельность ограничивалась хулиганством и не имела криминальной направленности [83].

Отношение к девушкам варьировалось от банды к банде: в одних действовал закон «Не смейте защищать девчонок, девчонки — не люди» [84] ; в других запрещалось бить представителя «чужих», если он шёл с девушкой [18] , хотя в последние годы существования СССР нападению подвергались и парни, гулявшие с девушками [85] ; в третьих у состоящего в банде парня девушка обязательно должна была быть девственницей до 1988 года это правило действовало во многих бандах [71]. Девушка, подвергавшаяся групповому изнасилованию, часто получала психологическую травму и иногда готова была предпочесть смерть подобному позору: об этих случаях члены банд вспоминали со стыдом [71]. Законы банды Одежда и знаки отличия Состоящий в банде подросток или юноша должен был носить опрятную и удобную для драки одежду и иметь аккуратную стрижку: в бандах часто приветствовались спортивные костюмы и кроссовки [53]. В середине 1980-х годов новым элементом их зимней одежды стала суконная шапка-ушанка с овчинной оторочкой, наглухо завязанная под подбородок: эта шапка защищала при ударе арматурой по голове [15]. В конце 1980-х годов в качестве зимнего головного убора вместо норковых «формовок» пришли разноцветные кооперативные шапки-«петушки» [53]. Требования к одежде варьировались от банды к банде: так, банда «56-го квартала» носила синие шапки-помпоны, «Чайники» и «Жилка» — красные шапки, а члены других банд носили шапки с помпонами другого цвета или без помпонов, за неправильную шапку «своего» могли избить [26]. В некоторых бандах «мотальщики» должны были носить белые носки, калоши, телогрейки и шапки типа «фернанделек» или вязаных «карандашей», а носить джинсы запрещалось. Для внешности казанских гопников также были характерными короткая стрижка или стрижка налысо, а также галоши на толстый носок домашней вязки, которые не мешали в драке. Несмотря на общую схожесть с одеждой и внешним видом гопников других городов, казанские малолетние банды явно выделялись на этом фоне [86]. Чтобы отличить «своих» от «чужих», банда могла использовать отличительный знак, роль которого могли играть значок, тип вязаной шапочки [87] , причёска члена группировки [88] , татуировки или вышивки на одежде например, LVI для «56-го квартала» или определённый пароль [2].

Так, банда «Чайники» чётко очерчивала свою территорию, вешая на фонарных столбах своей улицы чайники [65] позже их снимали милиционеры [47] , а банда «Грязь» оставляла на стенах домов надпись GRZ [1]. Члены банд дежурили на автобусных остановках, в парках и на детских площадках — ключевых точках, необходимых для контроля над территорией [65]. По негласным законам любой банды, в ответ человек должен был сказать, в какой банде он состоит. Если он не понимал, о чём речь, то его могли ограбить для описания грабежа использовали слово «доить» [18] и избить, иногда имели случаи избиения до смерти [2]. Если он врал, то его могли и вовсе изгнать из банды [37]. У членов казанских банд был собственный жаргон: в 1991 году в книге Л. Агеевой «Казанский феномен: миф и реальность» был представлен словарь жаргона казанской молодёжи из «контор» [42] , а в 2019 году в журнале «Идель» появилась ещё одна версия словаря казанских подростков, в составлении которой участвовали писатели Айдар Сахибзадинов и Булат Безгодов, поэт Алексей Остудин, режиссёр Тимур Садыков и продюсер Ильхам Сафиуллин [89]. Дисциплина Банды функционировали на основе коллективной ответственности и железной дисциплины, что превращало их в подобие военизированных структур: за нарушение закона «старшими» избивался не только нарушитель, но и все представители его возрастной группы [3]. У каждой банды был свой кодекс чести, который отчасти ориентировался на здоровый образ жизни и патриотизм, а отчасти базировался на блатной романтике [3] , уголовных понятиях и воровском законе , хотя «воры в законе» не пользовались таким авторитетом в Казани [18]. В большинстве группировок действовала жёсткая дисциплина: строго запрещалось курение, употребление алкоголя и наркотиков, а также беспричинные оскорбления и употребление конкретных слов.

Участникам банды нельзя было сотрудничать с милицией, барыжить или сбегать с драки [53]. У отдельных «контор» мог быть свой подвал, переоборудованный в тренажёрный зал, где они могли бы заниматься спортом и качать мышцы. Эти традиции вскоре перекочевали и в места лишения свободы [15]. Помимо запрета на курение, алкоголь и наркотики, от каждого члена банды требовали быть в хорошей физической форме это выражалось в виде занятий спортом для младших возрастов , контролировать речь и сохранять самообладание [68]. Среди обязанностей членов банды были участие в сборах дани и «войнах» против соседних группировок [3] : стычки назывались «пробежками» и могли носить как «тренировочный», так и «боевой» характер [15]. Банда могла проводить «сборы», которые делились на «простые» и «строгие». На простых сборах члены банды собирались во дворе и могли вести разговоры, «постоять часок без дела», посидеть в подъезде или поиграть в карты. На строгих сборах наказывали провинившихся например, «суперов» за самовольную отлучку или куда-либо бегали. Сборы приводили к тому, что у школьников ухудшалась успеваемость: они не успевали делать уроки, а также не могли ничем развлечься [76]. Ряд членов банды занимался в спортивных школах: те были освобождены от обязанностей присутствовать на всех сборах [91].

Молодых людей, кто посещал тренировки по карате , общественность почти всегда считала состоящими в одной из «контор» [43]. В 1990-е годы вместо слова «сборы» стало употребляться «сходняк» [16]. Драка с более сильным противником с 1970-х годов стала важнейшим элементом вступления во многие банды: этот ритуал назвали «пришиванием», иногда от новичка требовали напасть на прохожего или члена другой «конторы» [71]. Иногда человека могли «пришить» к банде путём его же избиения [92]. В драках между группировками обычно использовались арматура или ножи [26] в частности, ножи при себе всегда имели члены «Жилки» [68]. Черепно-мозговую травму, наносимую в драках между бандами, казанцы называли в разговорной речи «копилкой» [49] , а под выражением «сделать копилку» подразумевалось причинение такой травмы с помощью арматуры. Иногда такую травму называли «доброе утро», а по аналогии с такими ударами в речи членов «контор» появилось выражение «добрый вечер», иллюстрацией которого могла быть ситуация, когда около 10 человек перебегали на другую сторону дороги и били врагов арматурой [53]. В драках могли использоваться бомбочки из баллончиков от сифонов, от которых чаще страдали не члены «контор», а посторонние люди [15]. Имели место драки «район на район» одна такая драка была на пляже реки Казанки с участием по 200 человек с каждой стороны [26] или «коробка на коробку» [93] , иногда банда могла приказать участвовать в драке тем «мотальщикам», которые боялись выходить из своего района [94]. Некоторых новичков «контор» избивали, надев им на голову оконную раму, что называлось «пропиской» подобные вещи проделывали и в колониях для малолетних преступников [43].

Главари группировок враждовали друг с другом настолько, что из принципа не шли на заключение мира, считая, что в таком случае исчезнет надобность в существовании «контор» [95]. В то же время некоторые лидеры «контор» считали организацию драк и вражды с районами единственным, на чём вообще могла держаться группировка — имели место случаи, когда дрались две банды, лидеры которых спокойно сидели вместе в кабаке [96]. Члены банд полагали, что у подростков с исчезновением структуры «контор» пропадёт стимул к развитию, но в качестве альтернативы «мира» между группировками предлагали райкомам комсомола учредить регулярные встречи представителей контор [97]. Драки могли иметь место на глазах у прохожих, которые иногда просто не реагировали [26]. В городе часто можно было встретить группы по 10-15 молодых парней, которые целенаправленно шли строем на какую-либо встречу [15]. По словам Анвара Маликова, двор мог собраться на драку по первому же крику о нападении: члены банды, как правило, бросались в бой, лишь на ходу узнавая, где и с кем их ждала драка. Все бои велись до первой крови, однако соблюдались ряд правил — не бить ногами, не избивать лежачих, никого не увечить и не убивать [13]. Для них были характерны полное безразличие ко всему, что выходило за интересы группы: воспитывалась своеобразная жёсткость к «чужакам» [99].

Первыми на новые порядки отреагировали «борисковские».

Силовой бизнес трансформируется: крышевание и рэкет из платы за безопасность развиваются до более сложных форм того, что социолог Вадим Волков, изучающий организованную преступность, назвал «силовым партнерством» , где вы и ваш «коммерс» — уже совладельцы и партнеры. Характерны войны внутри группировок за сферы влияния. Многие после этого переезжают в Москву и Петербург. Кроме того, на улицах массово начинают употреблять героин. Бывшие бандиты пытаются вымарать себя из полицейских баз данных, а на улице стараются не жестить. С одной стороны, в наше время ОПГ существуют по инерции, продолжая практики предыдущих поколений. С другой стороны, современные группировки — уже не совсем ОПГ в привычном понимании, а часть «силовой» бизнес-системы города, работающей в полулегальной зоне. Как я писал эту книгу Казанский феномен — тема достаточно изученная. О местных группировках написаны диссертации, книги, статьи, пьесы и песни, сняты документальные фильмы, телепередачи и даже в 2018 году поставлен балет «Молот.

Я прочитал и посмотрел почти все и понял, что для меня там не хватает взгляда изнутри, мнений самих участников событий. Я решил, что моя книга будет состоять из интервью с участниками группировок. В процессе работы над ней я разговаривал как с рядовыми пацанами, так и с очень авторитетными людьми. Эти интервью будут идти вперемешку, и не всегда взгляды на одни и те же события будут совпадать, потому что группировки хоть и живут по похожим правилам, единого руководства, как, например, сицилийская Cosa Nostra, не имеют. Также я общался с противоборствующей стороной — работниками правоохранительных органов, равно как и с адвокатами, исследователями вопроса и простыми жителями города, которым посчастливилось проживать в Казани в те «славные» времена. Помимо интервью я использовал данные открытых источников, статьи и диссертации.

Первыми на новые порядки отреагировали «борисковские». Силовой бизнес трансформируется: крышевание и рэкет из платы за безопасность развиваются до более сложных форм того, что социолог Вадим Волков, изучающий организованную преступность, назвал «силовым партнерством» , где вы и ваш «коммерс» — уже совладельцы и партнеры. Характерны войны внутри группировок за сферы влияния. Многие после этого переезжают в Москву и Петербург. Кроме того, на улицах массово начинают употреблять героин. Бывшие бандиты пытаются вымарать себя из полицейских баз данных, а на улице стараются не жестить. С одной стороны, в наше время ОПГ существуют по инерции, продолжая практики предыдущих поколений. С другой стороны, современные группировки — уже не совсем ОПГ в привычном понимании, а часть «силовой» бизнес-системы города, работающей в полулегальной зоне. Как я писал эту книгу Казанский феномен — тема достаточно изученная. О местных группировках написаны диссертации, книги, статьи, пьесы и песни, сняты документальные фильмы, телепередачи и даже в 2018 году поставлен балет «Молот. Я прочитал и посмотрел почти все и понял, что для меня там не хватает взгляда изнутри, мнений самих участников событий. Я решил, что моя книга будет состоять из интервью с участниками группировок. В процессе работы над ней я разговаривал как с рядовыми пацанами, так и с очень авторитетными людьми. Эти интервью будут идти вперемешку, и не всегда взгляды на одни и те же события будут совпадать, потому что группировки хоть и живут по похожим правилам, единого руководства, как, например, сицилийская Cosa Nostra, не имеют. Также я общался с противоборствующей стороной — работниками правоохранительных органов, равно как и с адвокатами, исследователями вопроса и простыми жителями города, которым посчастливилось проживать в Казани в те «славные» времена. Помимо интервью я использовал данные открытых источников, статьи и диссертации.

Мотальщики казани

В армию судимых до недавнего времени вообще не брали. Главные причины надо искать в самой жизни, ибо преступному поведению учатся на воле. Спрашиваю себя: почему Витя Стадник, вместо того чтобы выпивать за наш счет, угощал нас на свои деньги? Не потому, что он был таким уж щедрым. Может, потому, что поллитровка в то время стоила меньше трех рублей? Мы явно не рассчитали, что улица просто так не откажется от спиртного.

И уж совсем не предполагали, что пацанва, не имея средств на подорожавшие напитки, начнет нюхать токсические аэрозоли. Но в токсикоманию ударились только неимущие уличные низы. А верхи нашли простой способ вернуть себе прежнюю покупательскую способность... Молодняк принял налогообложение безропотно, утешая себя тем, что через год-другой он и сам перейдет в старшняк и вдосталь насладится привилегиями. Ведь какая страсть к подаркам и собиранию денег охватила в застойные годы немалую часть нашего учительства!

Пример был близким, наглядным и заразительным... В местах тусовок шел оживленный обмен информацией. Подростки отлично знали, что поборы — особенно в сфере обслуживания, торговли, транспорта — стали повседневной формой поведения многих взрослых. Работающие подростки — а они всегда пользуются на улице наибольшим влиянием — знали об этом не понаслышке. Подростки часто бывают друг у друга дома.

Они более остро переживают имущественное неравенство. Особенно если есть основания подозревать, что чье-то добро нажито нечестно. Понимали они и то, что если кого-то в два счета посадят за мелкое хулиганство, угон мопеда, потому что отец — простой работяга, то другого тут же выпустят, ибо его папа — большая шишка или делец. Улица отреагировала на социальное неравенство двояко. В одни компании сынки и дочки «уважаемых людей» принимались по блату.

Не без дальнего прицела: в случае чего можно было прикрываться ими, используя их связи. В других компаниях они подвергались беспощадному уличному рэкету: не хочешь с нами водиться — плати два с половиной «стольника». К детям уборщиц, воспитателей детских садов и инженеров такие иски не предъявлялись. Улица знала, с кого можно сорвать верный куш... За совершение проступков, дискредитирующих звание рядового и начальствующего состава, из органов МВД уволено в 1985 году 16 700 человек.

В 1986 году — 12 600. В 1987-м — 10 700. Если разложить эти цифры по полочкам, то найдется место и прямому вымогательству. Кое-где для уличной среды сложился своего рода вымогательский прейскурант. За то, чтобы выпустили после задержания за драку, — бутылка.

За получение передачи или свидания в изоляторе временного содержания — бутылка. А если задержанные подозревались не в мелком хулиганстве, а в чем-то более серьезном, например, нанесении тяжких телесных повреждений, тут уж, бывало, бутылкой не отделаешься... Кому-то давали срок меньше положенного. Но дальше-то шли расходы, связанные с пребыванием в колонии. Внеочередная передача — минимум бутылка.

Внеочередное свидание — минимум четвертак. Не во всех отделениях милиции и не на всех «зонах» существовал такой прейскурант. Но ему и не надо было существовать везде. Вполне достаточно было просто где-то существовать. Дорожала жизнь — росли и поборы.

Особенно много расходов было связано с уличными «боями» группировок. Если пацан попадал в больницу, надо было помочь передачами, редкими дорогостоящими лекарствами. Если погибал — поставить приличный памятник, финансировать похороны, отметить «девять дней», «сороковины», годовщину смерти. Не все собранные деньги передавались родителям павшего в уличном «бою», но они были рады и этим: в конфликтных группировках, как правило, состоят пацаны из простых и малообеспеченных семей. В уличном лексиконе появились словечки «система», «бригада», «команда», опять-таки почерпнутые из словаря взрослых.

Где-то во главе. Где-то — такой же «деловой» сотрудник милиции или колонии. Некоторые «команды» пользовались распределителями и «кормушками» вполне открыто. Улица усваивала много параллелей... И еще не известно, чье воздействие было более тлетворным.

Книжку эту издали на всякий случай мизерным тиражом в четыре тысячи экземпляров... Улица менялась вместе с действительностью. Благородство и милосердие стали объектом циничных насмешек. Преступное по своей явной или скрытой сути поведение перестало считаться преступным. Люди все меньше чувствовали низость своих поступков.

Происходило обобществление ответственности и стыда, людям приходилось изворачиваться, «вертеться», тащить, лгать, скрывать... Взрослый мир деградировал, но по инерции призывал мир детей и подростков к нравственной чистоте. Общество с разрушавшейся моралью не могло не выращивать в себе зародышей насилия и агрессии. Одним из симптомов, указывавших на эту болезнь, была возраставшая конфликтность уличных группировок, которая становилась формой общения. Все изощреннее становились издевательства.

Не только над чужими пацанами, но и над своими. Слишком много накапливалось злобы, чтобы ее можно было излить только на чужих. Так, может, мы хотя бы сегодня наберемся мужества и признаем, что улица не создает собственных форм жизнедеятельности и моделей поведения, а только перенимает их у взрослых и осуществляет в соответствии с главными особенностями подросткового возраста — максимализмом и безжалостностью? Не так давно беседовал с подростками и узнал потрясающую вещь. Они, оказывается, разоблачили одного из своих, который был у милиции осведомителем.

Вскоре читаю в газете: компания зверски избила товарища. За то, что «работал на милицию, стучал». Беседую с работниками милиции, возмущаюсь: да разве можно вербовать пацана, играть его жизнью!

В 1980-е годы отслужившего в армии признавали автоматически «стариком» и давали ему право выйти из банды без последствий и остаться её почётным членом [60]. Страх перед главарём банды и нежелание прослыть трусом оказывались порой сильнее страха перед уголовным наказанием за драку или убийством: главным образом поэтому члены дворовых банд почти никогда не выдавали кого-нибудь из своих даже в суде [109]. В то же время имели место случаи, когда родители заступались за своих детей перед «мотальщиками», путём угроз заставляя последних оставить некоторых ребят в покое [110]. Мотивация По данным опроса И. Юсупова и Э.

В 1990 году Ю. Фисин и С. Опрос показал, что каждый пятый член «конторы» совершал противоправные деяния под влиянием «группового эмоционального заражения». Некоторые из хулиганов говорили, что только в группе обретали уверенность в своих силах [91] ; многие также констатировали, что только в группировках они могут быть самими собой, поскольку у них отпадает необходимость врать и изворачиваться [95]. Представители «контор» нередко осуждали открытое письмо школьника Валерия в газету « Вечерняя Казань », в котором тот описывал «кухню» типичной группировки, называли предателем и обвиняли в искажении подлинной картины уличных группировок Казани [112]. Авторы ряда писем считали свои практики нормальными для советской молодёжи и говорили о поддержке ценностей товарищества и патриотизма; другие же романтизировали банды, представляя их боевой элитой [113]. Так, некоторые авторы утверждали, что все члены группировок активно занимались спортом [91] и считали для себя честью как службу в армии, так и работу на заводе у станка [18]. На фоне этого группировки пользовались поддержкой от многих школьников, для которых грань между «правильным» и «неправильным» была размыта [114].

Мальчишек в группировках также привлекала некая психологическая общность, которая обеспечивала им защиту в условиях города, поделённого на враждебные территории: в связи с этим они доверяли меньше закону и больше «конторе». Наконец, юноши рассчитывали благодаря своему статусу и силе добиться расположения со стороны девушек [115]. Представители отдельных группировок утверждали, что именно из членов уличных банд вырастают настоящие «защитники Родины»: в одном из писем говорилось, что восемь членов одной «конторы» служили в Афганистане, а один был посмертно награждён орденом за спасение девушки [116]. Отслужившие в армии становились почётными членами «конторы» и могли участвовать в её делах в том объёме, в каком посчитают нужным [16]. В то же время авторы некоторых других писем утверждали, что упоминаемая «мотальщиками» мотивация является ложью от начала до конца [117]. Согласно письмам в редакцию «Вечерней Казани», драки между «мотальщиками» происходили исключительно по их желанию, и вмешательство взрослых в том числе представителей органов правопорядка в дела банд вызывало у них крайнее недовольство, порой выражавшееся в угрозах ответных действий. В то же время образование банд носило исключительно оборонительный характер, чтобы позволить подросткам защитить себя в драке; некоторые из них готовы были применять арматурины и шары только в случае прямой угрозы жизни [118]. Быкова, после разгрома державшей в страхе Казань банды «Тяп-ляп» стали поднимать голову другие группировки, каждая из которых захотела занять своё место на вершине преступного мира Казани.

В то же время руководство Быкова осталось крайне недовольным результатом исследования Соцгорода , по итогам которого Быков сделал вывод о наличии там идеальных условий для образования преступных группировок [119]. Танеева сообщила в Приволжский отдел милиции, что в училище многие ребята надевают значок одного образца — красный треугольник Речфлота РСФСР, а в течение недели было раскуплено 2500 таких значков. Много позже милиция выяснила, что банды придумывают таким образом собственные знаки различия. В дни майской и ноябрьской демонстраций 1982 года активизировались несколько группировок, которые попытались испытать силы милиции: так, когда за злостное хулиганство и групповое изнасилование были осуждены несовершеннолетний Хабибуллин с сообщниками, после судебного процесса банда их сообщников напала на конвой [87]. В подростковые банды входили дети из неблагополучных семей: у таких ребят формировалась склонность к преступлениям, начиная от драк и взлома трамвайных касс [120] и заканчивая кражами радиостанций и угоном мотороллеров и мотоциклов: дефицитные запчасти украденной аппаратуры перепродавались, а ненужные выбрасывались [121]. У некоторых подростков обнаруживали оружие пистолеты или обрезы [122]. Особо тяжёлая ситуация отмечалась у тех детей, чьи родители выпивали [123]. По мнению начальника республиканской инспекции по делам несовершеннолетних А.

Патуляна , пики активности дворовых группировок приходились на годы «спячки» правоохранительных органов — после разгрома банды «Тяп-ляп» обществу внушили, что больше угрозы безопасности нет, вследствие чего милиция «проспала» становление дворовых банд, ограничиваясь частными изменениями и не занимаясь профилактикой в достаточной мере [124]. Тесис констатировал, что Казань шла к этому кризису в течение 15 лет и подошла к нему раньше других городов [125]. Бывший заместитель министра МВД по Республике Татарстан Ренат Тимерзянов констатировал, что появившиеся во время Перестройки проблемы социально-экономического характера сыграли свою роль в усугублении ситуации: с правоохранительных структур перестали «жёстко спрашивать за раскрытие преступлений» [126]. Драка на Глубоком озере Озеро Глубокое Одним из наиболее известных событий периода «казанского феномена» стала драка на Глубоком озере , известная как «ледовое побоище». Она состоялась между двумя крупнейшими бандами — «Грязь» и «Жилка», отчаянно враждовавшими друг с другом и ранее устраивавшими стычки. По версии Любови Агеевой, драка произошла в январе 1984 года [35] , по версии Анвара Маликова — в январе 1987 года [15] [13]. Считается, что в драке приняло участие около 60 группировок с обеих сторон, но точное число разнится: по словам одного из членов молодёжной банды «Киноплёнка», в драке участвовали около 30 человек из банды «караваевских» и около 200 человек из сторонников «Жилки»; по словам представителя «Жилки», она привела на встречу от силы 50 человек [1]. Участники встречи говорили, что в день драки на озере несколько групп школьников играли в футбол, когда появились первые агрессивно настроенные молодчики.

Банды построились в две шеренги ровным строем, выгнав с озера находившихся ребят: хулиганы были вооружены арматуринами и цепями, а в качестве щитов использовали детские ледянки. В начале встречи один из представителей «Жилки» подошёл к лидеру противников, обговорив с ним что-то и обменявшись рукопожатиями: когда «жилковские» стали уходить, с горы поднялся дикий крик и свист, что стало поводом для «жилковских» обратно побежать к противникам. Драки, по словам очевидцев, толком не состоялось [1]. По свидетельствам Маликова, кавалерийский наряд на Лебяжьем узнал от женщины, что на противоположных сторонах озера собрались агрессивные группы молодёжи. Когда кавалеристы сообщили в дежурную часть и отправились к озеру, уже около 300 человек стали сбегать на лёд, и милиция предприняла все попытки, чтобы не дать обеим сторонам начать драку. Хулиганы били милиционеров и лошадей металлическими прутами, однако при звуках сирен патрульных машин разбежались. Милиция задержала несколько десятков хулиганов, ещё несколько человек были арестованы после того, как в травматологических пунктах объявились пострадавшие одних поймали на выходе из леса, других задержали у «Нарата». Лидер «Жилки» Хайдар Закиров получил 4 года тюрьмы за хулиганство, но вскоре вышел на свободу [1].

Иные драки Групповые драки имели место в местах массового отдыха: в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького , на Лебяжьем , в Зелёном Бору, Матюшино и на Светлой поляне. В лесопарковых зонах появились тренировочные лагеря некоторых группировок [15]. Так, на танцплощадке в парке Горького нередко собирались парни для выяснения отношений: почти каждая проходившая там дискотека заканчивалась дракой без весомого повода, за что её окрестили «дискотекой гопников» [16]. Из иных известных стычек выделялась драка в районе Горки между мальчишками 8-го и 10-го микрорайонов Казани при участии 50 человек, о которой стало известно в статье в газете «Вечерняя Казань» от 6 июня 1986 года под названием «Словно на разных языках» [127]. В ходе драки пострадали трое человек, а многие из участников затем предстали перед судом [127]. В вышедшей на следующий день статье «Воспитание наказанием» сообщалось, что двое участников драки в районе Горки были осуждены, получив отсрочку исполнения приговора, но вскоре снова попали на скамью подсудимых за очередную драку [129]. Ни у кого из участников драки на Горках не было неблагополучных родителей пьющих или тунеядцев [130]. В той же статье от 6 июня 1986 года сообщалось о другой драке, произошедшей во Дворце культуры имени Урицкого : некоторые из нападавших использовали в драке кирпичи, считая, что смогут таким образом нанести противнику болезненный удар, однако осознавая все последствия своего участия в таких стычках.

Некоторые участники драк, отвечая на допросах, что не знали никого из участников и не принимали в драке никакого участия, в итоге отпускались милицией на свободу; троих жителей Московского района всё же привлекли за дачу ложных показаний [131]. В то же время в адрес Вахитовской районной инспекции суд вынес частное определение , в котором раскритиковал инспекторов за неправильную работу с трудными подростками [134]. Озеро Нижний Кабан Известны свидетельства писателя Сергея Аксакова и оперного певца Фёдора Шаляпина о ежегодной казанской драке, происходившей на льду озёр Кабана , разделявших русские и татарские кварталы. Зачинщиками драки выступали мальчишки, за ними шли известные бойцы, а позже остальные жители. Действовали строгие правила: драться можно было только кулаками; запрещалось бить лежачего, наносить удары ногами или прятать в рукавицах или варежках металлические предметы нарушителя избивали обе стороны. Победившие преследовали противников вплоть до их домов, иногда в драку вступали и женщины [135]. Со временем эта традиция переросла в драку между жителями разных микрорайонов с использованием арматуры, стальных шаров, кирпичей и холодного оружия [136]. В драках в эпоху «казанского феномена» обычно участвовали порядка 60 человек, однако до прибытия милиции они успевали разбежаться, а на скамье подсудимых оказывались от 7 до 14 человек.

Более того, иногда просто не представлялось возможным доказать вину конкретных лиц в драке [137]. В середине 1980-х годов в массовых уличных драках в Казани произошла серия убийств: смерть обычно наступала в результате ударов арматуры по голове. Когда об этом стало известно, то в Казань перестали приезжать школьные экскурсии [15]. Анвар Маликов сообщал, что стычки происходили перед зданием обкома КПСС : в сквере на площади Свободы члены банды «рабочеквартальцев» закидали обломками кирпичей «тельмановских», а на Большой Красной улице был избит подросток на глазах у одного из партийных руководителей. Маликов вместе с дружиной КАИ командир Михаил Живилов в течение одного лета занимались охраной институтского лагеря «Кордон» от нападения банд: в день закрытия сезона хулиганы попытались устроить погром, чтобы отомстить дружинникам за срывы предыдущих нападений, однако дружинники при поддержке милиции этого не допустили. Тогда задержали около 60 группировщиков, вооружённых арматуринами [13]. Корнишина, в ноябре 1984 года в Ленинском райисполкоме он вынужден был отчитываться по поводу роста правонарушений, совершаемых учащимися СПТУ. Пытаясь разъяснить суть проблемы «контор», он получил жёсткий ответ, смысл которого заключался в том, что в Казани нет и не может быть никаких преступных группировок из малолеток.

Наличие проблемы административные органы признали на следующий год [138]. Со временем укрепились не только позиции банд, но и их традиции: драки из стихийных превратились в организованные, а бандиты после попадания в поле зрения прессы подогревали к себе интерес, распуская слухи и сея панику [41]. Хулиганы перестали ограничиваться обычными драками, начав переделывать баллоны из-под бытовых сифонов в «бомбочки» для своих выходок, а однажды они разгромили троллейбус [108]. В марте 1985 года в отделении милиции после допроса умер подросток из Кировского района: на его похороны собрались почти все молодые люди города [41]. Весной 1984 года, согласно Анвару Маликову, в городе прокатилась волна слухов о грядущем съезде панков , которые якобы ехали из западной части СССР, чтобы устроить в Казани погромы [15] [13]. Поступили сообщения о том, что группировщики заключили перемирие между всеми бандами и дали обязательство выступить против панков, которых считали врагами «контор» [41] : врагами для «мотальщиков» были абсолютно все субкультуры , начиная от металлистов и заканчивая пацифистами [139]. По словам Маликова, источником слухов оказался один из завсегдатаев подпольного тренажёрного зала, который выдумал историю с приездом 20 панков из Киева: тем не менее, в ночь приезда улицы патрулировались ОКОД и милицией, а уличных преступлений не было зафиксировано вообще. Маликов полагал, что с этого момента власти начали вести активные совещания о необходимости правильной воспитательной работы с молодёжью [15] [13].

На фоне беспорядков взрослые требовали ужесточить наказания для малолетних хулиганов. Одним из наиболее шокировавших Казань случаев стало убийство шестиклассника Олега Степанова [140]. В мае 1989 года прошла студенческая демонстрация с призывом избавить город от «гопников»: поводом для неё стало убийство первокурсника КАИ членами одной из «контор» [30]. После того, как на «казанский феномен» в атмосфере гласности обратила внимание западная пресса, члены группировок вынуждены были на время свернуть свою деятельность: журналисты ФРГ, Австрии, Испании и Швейцарии в течение трёх суток во время своей командировки искали в Казани бандитов, найдя только одного из дважды судимых «авторитетов», который старательно делал вид, что впервые слышит о подобном термине [141]. Как позже выяснилось, группировки стали назначать каждый раз новое место сбора [51]. Силовые меры противодействия Милиция Для борьбы против хулиганов из уличных банд привлекалась милиция, сотрудники которой читали лекции на правовые темы и проводили встречи с подростками, предупреждая о недопустимости хулиганства [129]. На ранних порах утренние боевые «пробежки» и драки «с добрым утром» происходили в 8 или 9 часов утра, когда на улице не было милиции, а в районных отделах происходили пересменки. В связи с этим милиция перенесла начало рабочего дня на час раньше, предписав сотрудникам в местах проживания выходить по утрам во дворы и наблюдать за обстановкой [15] [13].

Сотрудники инспекции по делам несовершеннолетних иногда доходили до абсурда, ставя на учёт как мелких хулиганов за самовольный уход из загородного лагеря труда и отдыха, так и тех, кто совершал кражу или избивал прохожего. Иногда на учёт ставили детей из неблагополучных семей за действия родителей, не проводя разницу между плохим воспитанием и патологической склонностью к преступлениям [142]. В 1982 году Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности опубликовал первый доклад с грифом «секретно» о наличии организованной преступности в СССР: положения доклада встретили в штыки ряд должностных лиц [143]. В 1984—1985 годах в противоборство были втянуты почти все казанские группировки, начиная от крупных банд и заканчивая мелкой дворовой шпаной. Вмешательство милиции и использование силовых методов помогло ненадолго стабилизировать ситуацию, после амнистии город захлестнула очередная волна насилия. Вернувшиеся из мест лишения свободы в одном только Ленинском районе из мест заключения вернулись 33 человека авторитеты узнали, что их места заняты другими людьми, и многие из авторитетов решились снова пойти на преступление, чтобы доказать своё право на пребывание в банде [119]. В дальнейшем члены уличных банд совершали свои рейды на близлежащие города Набережные Челны , Чистополь , Нижнекамск , появлялись в Москве и Ленинграде [47] [143]. По словам Маликова, в его родном Альметьевске враждовали банды из разных кварталов, домов, дворов и подъездов, а многие побоища происходили на пустыре, разделявшем части города.

Преимущественно костяк банд Альметьевска составляли самбисты , а членство в дворовом сообществе давало человеку защиту в лице авторитетов [13]. В Москве процент иногородних преступников из числа казанских подростков был небольшой, однако казанских «мотальщиков» выделяли из общей массы. Для своевременного предотвращения преступлений казанская милиция начала особенно тесно сотрудничать с московскими коллегами [144]. Казанские «мотальщики» в Москве обычно появлялись с целью просто подраться и прогуляться по площадям, чтобы внушить страх всем встречным: их внешний вид и поступки привлекали внимание журналистов [18]. Они также занимались воровством и квартирными кражами, чтобы пополнить общак банды: некоторые считали, что ради обладания модной одежды и денег способны пойти на такое и что на их малой родине подобное поведение было нормой. По данным МВД, половина преступлений, совершавшихся приезжими в московском регионе, приходилась на группировки из Поволжья в том числе казанские [72]. Анвар Маликов писал, что в боевой комсомольской дружине БКД при КГУ , участвовавшей в патрулировании улиц, было 50 активных бойцов; помощь дружине КГУ оказывали отряды имени Дзержинского из подшефных школ Вахитовского района 18-я «английская», 131-я физико-математическая и 116-я в обмен на соответствующую защиту школ от банд гопников. Иными известными отрядами были дружина КАИ, отряды КХТИ , медицинского института и КИСИ, а элитным считался отряд при горкоме комсомола, который выезжал в рейды на дискотеки в заводских клубах и отдалённые районы города.

В 1982 году в Кировском районе в течение полугода появились отряды на вертолётном , пороховом и кожевенном заводах, а также при райкоме комсомола; попытка создать отряд в Казанском институте физкультуры и спорта потерпела неудачу [13]. Авдеева , несмотря на разработку планов по борьбе с групповыми нарушениями и изменение принципа работы добровольных народных дружин, бездействие со стороны общества во многом способствовало усугублению проблем в городе, а сами дружинники боялись в одиночку патрулировать улицы [145]. По словам Маликова, всю серьёзность ситуации первый секретарь казанского горкома партии Михаил Сухов понял после того, как встретился с двумя информированными осведомителями из молодёжных банд и выслушал от них сведения о действующих молодёжных бандах и их силе. В последующих встречах с городским прокурором и представителями правоохранительных органов информация подтвердилась, и Сухов принял решение бросить основные силы на борьбу против подростковой преступности в Казани [15]. Пытаясь предпринять хоть какие-то меры и заставляя подростков регулярно отчитываться перед милицией, органы допустили ошибку, настроив детей против горожан. Попадавший в милицию подросток подвергался жесточайшей обструкции в группировке и ещё больше психологически «накачивался», и все специальные планы по борьбе с групповыми нарушениями оборачивались неудачей [146]. Криминальные сводки В 1984 году милиция зафиксировала 161 групповое преступление, совершённое несовершеннолетними в Казани, в 1989 году эта цифра возросла до 454 [143]. Согласно сводкам милиции, в 1986—1987 годах в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка с участием 900 человек.

Жертвами стали 6 подростков, 73 госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения. Осенью 1987 года обстановка ухудшилась: помимо ножей, металлических шаров и арматуры, в драках стали замечать кастеты, а на разборки кто-то приносил и самодельные взрывные устройства [18]. По словам Анвара Маликова, когда московская милиция начала массовые обыски в казанских поездах, задерживая и обыскивая туристические группы школьников, то у многих из них в результате обыска были изъяты кастеты и ножи. Когда правоохранительные органы Казани начали собирать материалы на банды и принимать жёсткие меры в их отношении, «авторитеты» стали постепенно перебираться в Крым, Москву и Ленинград [15]. По данным на 1 января 1990 года, на учёте в казанской милиции состояли 1218 человек в возрасте от 14 до 17 лет при том, что в Казани проживало 57 тысяч человек этого возраста; по мнению социологов, эти данные были занижены и в «конторах» состояла четверть казанской молодёжи. Гатцук отмечал, что многие из молодёжи не осуждали деяния банд, затрудняя ведение воспитательной работы [148]. Сами же группировки были всегда мобильнее официальных структур: в случае введения запрета на выход на улицу несовершеннолетним после 21 часа они старались вернуться домой как можно скорее, проводя все драки утром; при ужесточении контроля за дворами и улицами банды выезжали за город выяснять отношения; при запрете массовых драк нормой стали групповые избиения пять или шесть человек били одного [149]. С 1980 по 1989 годы ежегодно в колонию судом отправлялись не менее 500 несовершеннолетних преступников.

В итоге 6 подростков погибли, 73 были госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения. С осени 1987 года обстановка резко ухудшилась. В драках стали использовать ножи, тяжёлые металлические шары, обрезки арматуры, кастеты, самодельные взрывные устройства. Щекочихин в 1988 году опубликовал в «Литературке» целую серию статей, посвящённых зреющей криминальной опасности.

Самые известные из них — «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул! Во-первых, это — преступное сообщество, которое имеет чёткую структуру и иерархические связи: есть главарь или группа главарей , держатель кассы, связники, боевики, разведка, контрразведка. Во-вторых, это организация, созданная для систематического преступного бизнеса. И третий, основной, признак — преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников.

Если это прокурор, то он спасёт от наказания, если работник милиции, то передаст важную информацию, если это ответственный работник, то сделает вовремя нужный звонок». Таким образом, задолго до изменений в Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах появилось официальное определение оргпреступности. О «львах» и ловцах Власть медленно, со скрипом, но осознавала, что организованная преступность таит в себе огромную угрозу, и в 1985 году в МВД Узбекской ССР было создано первое специализированное подразделение по борьбе с организованной преступностью. Пусть громкое в то время «Узбекское дело» имело чисто политическую подоплёку, главное — лёд тронулся.

Вскоре на одном из закрытых заседаний коллегий МВД СССР было принято решение о создании во всех союзных республиках, автономиях и областях спецподразделений по борьбе с оргпреступностью. Возглавил группу Савелий Тесис. Сколько на самом деле было организованных преступных групп в республике к концу 80-х — началу 90-х годов, доподлинно сейчас никто не сможет сказать. Для себя оперативники определили список из наиболее дерзких и крупных — порядка пятидесяти.

В основном группировки формировались по месту жительства, были не равнозначны по численности и структуре, во главе многих стояли криминальные авторитеты. В 1987 году, за год до создания «шестых отделов», в СССР фактически началась легализация частного бизнеса. Вступил в силу Закон об индивидуально-трудовой деятельности, а Совмином СССР было принято сразу два постановления — «О совместных предприятиях» и «О деятельности кооперативов в сфере сервиса, общепита и производства». В это время лишь 9 процентов товаров народного потребления, выпускаемых в стране, соответствовали качеству мирового уровня, и очень скоро кооперативы успешно стали заполнять нишу как оказания услуг, так и производства.

Только название это, быстро вошедшее в обиход, относилось совсем не к тем, кто деньги зарабатывал честно. Большие, по советским меркам, доходы привлекли пристальное внимание криминала. Уже через год слово «рэкет» вошло в обиход, а главными сообщениями информационных программ стали вымогательства с пытками утюгами и паяльниками. Одно из первых уголовных дел в истории казанского рэкета возбудили в отношении членов группировки «Дом обуви».

Жертву — председателя кооператива «Стройдетали» — нашли в начале 1988 года. Поначалу определили «таксу» — две тысячи рублей в месяц. Сумма по тем временам, когда зарплата ещё исчислялась в рублях, была колоссальная, но строительный бизнес приносил немалый доход, и Сергей согласился. Однако ежемесячная дань была только началом.

Уже в январе 1989 года от кооперативщика потребовали 4 тысячи рублей сверх обычного. Иначе его убьют, жену изнасилуют, сына искалечат. В начале марта история повторилась: лидерам ОПГ Гарееву и Агафонову срочно потребовались ещё 3 тысячи рублей. В мае «крыша» забрала у предпринимателя машину.

В конце июня Сергея опять выловили и потребовали ещё 10 тысяч наличными. В случае отказа… в общем, он в курсе. Уже потом потерпевший признался, что если бы мзда была разовой или хотя бы посильной, он и не подумал бы обращаться в милицию. Но дошло до того, что Сергей в определённый момент просто не смог выплатить своим рабочим зарплату: «Я понял, что это будет продолжаться бесконечно, и рано или поздно они меня убьют!..

Всё происходящее снималось скрытой камерой. После, когда Гареев и Агафонов пытались оспорить факт встречи, видеозапись пригодилась — доказательства были налицо. Уликами стали и отпечатки пальцев, оставленные вымогателями на конверте с деньгами, и зафиксированные номера купюр. Гареев рассчитывал выйти сухим из воды — его отец занимал высокий пост.

Естественно, шёл серьёзный накат, и каждому оперативнику обещали либо позорное увольнение из милиции, либо вообще физическое устранение. Аналогичные «доводы убеждения» предоставлялись и потерпевшему. Пришлось брать под круглосуточную охрану его самого и его родных. Это дело по рэкету можно считать показательным: те, кто верит, что с «крышей» можно договориться по-хорошему, глубоко заблуждаются.

Бандиты не видят смысла беречь своих дойных коровок — зачем? На место высосанного досуха коммерсанта обязательно придёт другой, новый. Это было первое дело по вымогательству, когда обвинительный приговор суд вынес БЕЗ признательных показаний подсудимых, опираясь только на доказательную базу. Началось стихийное, неконтролируемое и в большинстве случаев незаконное накопление капитала с перекачкой больших государственных средств в частный сектор.

Новый этап развития начался и у организованной преступности. При этом возникла реальная угроза экономической безопасности страны из-за возрастающих объёмов контрабанды, отсутствия государственного контроля над экспортом сырьевых ресурсов, хаоса в ценообразовании и валютном регулировании, незащищённости кредитной системы. Численность подразделений возросла более чем в три раза. Расстрел в узле спецсвязи Когда речь идёт о ликвидации какой-либо группировки, всегда делается особый акцент на их арсенал — пистолеты, автоматы, гранаты… По законам жанра любое оружие должно стрелять.

И стрелять в людей, это понятно.

Существовал свой, пусть уродливый, но кодекс чести — не трогать «врага», если он идёт с девушкой, всегда и везде отстаивать интересы своей группировки. В-третьих, сам принцип организации. Пресловутые «пятёрки», использованные ещё «тяпляповскими» лидерами, — это ведь не что иное, как ячейки. Таким построением пользовалось большевистское подполье в царской России, через несколько десятилетий — подполье уже партизанское, антифашистское.

Ячеистые структуры прочнее, чем цельные и монолитные. Советские идеологи хорошо это понимали, когда внедряли октябрятские звёздочки, пионерские звенья, комсомольские дружины и партийные ячейки, надеясь укрепить внутренни- ми связями всё общество. Одного они не учли: такая система хороша исключительно для подполья, а не для легально- го существования. Зато это хорошо усвоили отцы-создатели группировок, недаром многие из них имели педагогическое образование. Эти особенности и выделил в материале автор статьи Юрий Щекочихин.

Он также абсолютно правильно описал этапы вербовки молодёжи в группировки, их структуры, иерархию и потенциальную опасность. За 1986—1987 годы в Казани было совершено 181 нарушение общественного порядка, в том числе 51 групповая драка, в которой участвовали 900 человек. В итоге 6 подростков погибли, 73 были госпитализированы с серьёзными травмами, 193 получили телесные повреждения. С осени 1987 года обстановка резко ухудшилась. В драках стали использовать ножи, тяжёлые металлические шары, обрезки арматуры, кастеты, самодельные взрывные устройства.

Щекочихин в 1988 году опубликовал в «Литературке» целую серию статей, посвящённых зреющей криминальной опасности. Самые известные из них — «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул! Во-первых, это — преступное сообщество, которое имеет чёткую структуру и иерархические связи: есть главарь или группа главарей , держатель кассы, связники, боевики, разведка, контрразведка. Во-вторых, это организация, созданная для систематического преступного бизнеса. И третий, основной, признак — преступное сообщество становится мафией лишь в условиях коррупции: оно должно быть связано с представителями государственного аппарата, которые состоят на службе у преступников.

Если это прокурор, то он спасёт от наказания, если работник милиции, то передаст важную информацию, если это ответственный работник, то сделает вовремя нужный звонок».

Мотальщики казани - фото сборник

Главная» Новости» Опг борисково последние новости. Главная» Новости» Криминальные новости казани за сутки. Главная» Новости» Криминальные новости казани за сутки. Вахитовский суд Казани начал рассмотрение масштабного дела в отношении участников ОПГ «Тукаевские».

Похожие новости: